Аннотация: Маглор, Маэдрос и Сильмарилл. О том,чего не было.
О том, чего не было-2
Право на Камни утрачено вами, вот что он ответил. Утрачено из-за многих безжалостных деяний, которые вы совершили в ослеплении Клятвой, и более всего - из-за убийства Диора и разорения Гаваней. Свет должен ныне вернуться на Запад, откуда он появился, а вам должно отправиться в Аман и ждать решения Валар, ибо я - лишь герольд, и только по их решению я бы мог передать кому-нибудь Камни. Так ответил Эонвэ, бесплотный, но звучный голос прозвучал в ушах братьев и затих.
Очень удобно для полководца, невпопад думает старший из братьев, уметь вот так слышаться на расстоянии...
...я устал, говорит младший. Я устал сражаться против всего мира. Я устал от бесплодной ненависти. Я хочу покоя.
Мы _будем_ сражаться, говорит старший. Мы поклялись. Против войска Эонвэ и против самого Эонвэ.
Клятва не запрещает нам ждать. Может, все решится мирно.
А может, и нет.
Тогда, усмехается младший, мы всегда успеем сразиться с войском Эонвэ. И с самим Эонвэ. И со всеми остальными валар. У тебя уже есть опыт, а, братец?
Они всходят на корабль. Он прекрасен - дерево и металл, распахнутые полотнища парусов. Капитан приветствует Эонвэ. У капитана безмятежное лицо того, кто занимает свое место по праву и гордится этим. Серебристые волосы, высоко поднятые светлые брови на смуглом от загара лице.
Старший уже видел это лицо - искаженное, перечеркнутое наискось алой чертой, как неумелый детский рисунок.
Я убил тебя, вырывается у него против воли.
Ты убил меня, Майтимо Феанарион, кивает капитан. Принесло ли это тебе счастье?
Как тебя зовут, спрашивает старший.
Халатир. Халатир Эарендур из Дома Чайки.
Старший берет капитана металлической рукой за плечо. Так слушай меня, Халатир из Дома Чайки. Я убью тебя еще раз, если этого потребует моя Клятва. Я не могу иначе.
Ты очень плохо думаешь о своих возможностях, Майтимо Феанарион.
Усмешка капитана взблескивает, как чешуя рыбы, выхваченной из воды птицей.
Ночью братья долго лежат без сна.
Он жив, думает старший.
Он жив, думает младший.
Хорошо быть бессмертным, говорит, наконец, младший, и слышно, как он улыбается.
Это не про нас, говорит старший. У нас не будет второго шанса.
Зато у других он есть.
...Но не у всех.
Корабль плывет. Пассажиры и моряки пересмешничают птичьими голосами: эй, небось, ни разу на берег не сошли, пока мы Ангамандо брали! - а голодными бы вы его взяли? охота в полях Ульмо - работа не хуже прочих!
Младший снимает с плеча неизменную лютню и начинает петь - о темных стенах, о бесчисленной вражеской орде, о тоске пленников, о черных дымах над мрачными стенами, о бездонных пещерах, о вечной скорби...
Весь корабль слушает его, умолкнув.
Ты там был, спрашивает, наконец, кто-то.
Нет, отвечает за брата старший. Там был я.
Женщина в темной одежде ахает и прижимает ладонь к лицу.
Круг судеб. По одному возникают Валар - Намо, То, Что Есть. Ирмо, То, Что Желает Быть. Ниенна, Милосердие. Варда, Свет - пока вокруг не встают одиннадцать Стихий и последним не появляется Манвэ Сулимо, Король Мира.
Словно горизонт скатывается в свиток и небо разворачивается, чтобы посмотреть в глаза тем, кто живет под ним.
Младший прям и бледен. Он не знает, чего ждать. У старшего напрягаются плечи. Он сжимает зубы. Сейчас обрушится... Но я выдержал это один раз - выдержу и второй. Выдержал один раз -выдержу и второй. Я выдержу. Выдержу.
А небо не спешит опрокидываться на головы. Небо просто есть.
Владеть светом вы не можете, ибо он принадлежит всем, говорит, наконец, небо. Первый Камень по праву хранит Эарендил, даруя его сияние миру. Вам же дозволяется хранить другие два.
Свет. Долгожданный, проклятый и благословенный свет.
Он обожжет Вас, говорит Варда Тинталлэ, и в голосе Владычицы звенит печаль. Лишь Всеотец может сделать сказанное несказанным.
Свет. Спокойный, яркий, но не слепящий, пронизывающий все, не отбрасывающий тени... Свет. Все остальное неважно.
Старый дворец Феанаро. Братья запирают Камни в самой высокой башне. Они надевают кольчуги и устанавливают дежурство, они спят по очереди - тревожно, едва сомкнув веки, вздрагивая при каждом шорохе, готовые вскочить и защищать свое сокровище...
Но никто не приходит.
Свет.
Его можно пить, как воду. Им можно дышать, как воздухом.
Свет, который никуда-никуда не денется. Свет навсегда.
Я так не могу, говорит младший. Я не могу не петь, а я умею петь только о своей боли. Поэтому я ухожу. Потому что когда я не пою - меня нет.
И уходит.
Старший смотрит ему вслед, и остается один на один со светом.
Свет. Свет навсегда. Можешь не думать. Можешь не вспоминать. Можешь не сожалеть. Можешь не ненавидеть. Можешь не...
Старший протягивает живую руку к одному из камней, и, обжегшись, роняет его. Это невыносимо. Он бежит прочь - вниз по ступеням долгой витой лестницы, прочь из стен высокого дворца, и оказывается в саду. У корней старого, ветвистого дуба бьет ручей. Он погружает руки в воду - и приходит успокоение. Он смотрит на руку. Ожога больше нет.
Это мой подарок, говорит тихий голос за его спиной. Вода из этого ручья исцеляет раны тела.
Он оборачивается, вздрогнув - и встречает спокойный, прохладный взгляд серых глаз.
А раны души, сквозь зубы цедит он.
Мой супруг дарует успокоение. Его сестра превращает печаль в мудрость. Мы поможем тебе, если ты захочешь.
Он отшатывается.
Говорящая улыбается -ласково и печально - и исчезает, растворяется в вечернем воздухе.
Свет.
Один Камень лежит в шкатулке. Второй, выпавший из руки, валяется на ковре. Сильмарилллам все равно, где светить - в черной короне ли, в небесах или здесь, на покрытом пылью истертом ворсе.
Старший смотрит на Камень, не отрываясь.
По лестнице не слышно шагов - но дверь распахивается со скрипом.
Вошедший русоволос. В косах блестят золотые нити.
Привет, говорит он. Я приехал, как только смог.
Так ты живой, слабо говорит старший.
Теперь да, смеется русый.
Они обнимаются.
Как ты, спрашивает гость.
Старший молча кивает на Камни.
Русый поднимает Камень с пола.
Старший весь сжимается.
Русый кладет Камень в распахнутую шкатулку. Видишь, все хорошо закончилось.
Старший выдыхает. Убирает за спину руку с рукояти меча.
Что с тобой, удивляется русый.
Это Клятва, говорит старший и отводит глаза. Прости меня.
Я боюсь, до дрожи боюсь, что сюда войдет кто-то и все опять начнется сначала, выпаливает он. Я не хочу больше убивать! Я не хочу больше ненавидеть!
Но ведь Клятва исполнена, говорит русый. Ее больше нет.
Я и есть Клятва! - кричит старший.
Ты - сын своей матери, говорит русый. Ты - Высокий. Ты - Рыжий. Ты - мой друг.
Теперь они часто сидят вместе в комнате на самом верху самой высокой башни. И молчат. Как когда-то давно, в Эндорэ.
Однажды старший поднимается.
Я должен кое-кого увидеть, говорит он. Побудь пока тут... с ними, ладно?
И сбегает вниз по ступеням прежде, чем русый успеет дать ответ.
Здравствуй, Майтимо Феанарион, говорит Мореход.
Ты желаешь мне здравия, вздергивает брови старший.
У меня есть причины ненавидеть тебя и есть причины быть тебе благодарным, говорит Эарендил. Но ненависть бесплодна... так что ты хотел спросить?
Каково... там?
Эарендил поднимает лицо к небу. Я несу надежду холодными тропами. Я не могу выбрать за кого-то путь - но я могу указать его. А что делаешь ты, Майтимо Феанарион?
Я держу свою Клятву, отвечает старший.
Так держи крепче, говорит Мореход. Не дай ей сорваться с цепи.
Старший медленно возвращается обратно. Что я делаю, думает он. Я сторожу чудовище, которое мы сами создали. И то, что оно натворило, уже не исправишь.
Я бы сказал "прости", если бы это могло что-то изменить. Но это ничего не изменит. Те, кто могли простить, простили и так. А остальные... остальным говорить это уже поздно.
Время. Мы бессмертны, но нам все равно не хватает времени. И однажды оно истечет совсем, а мы так и не успеем понять что-то самое важное.
Он поднимается в башню, залитую тихим светом.
Пойдем в горы, говорит он русому. К горячим источникам? На вулкан? Помнишь, как в детстве?
Пойдем, радостно говорит русый. Я арфу возьму.
Они стоят у обрыва - как когда-то совсем давно - и смотрят, как кипит алая кровь мира.
Свет достигнет огненного сердца земли. Может быть, благословение, заключенное в нем, хоть немного передастся ей. Может быть, это даст ей чуть больше времени до Амбар-метта. Времени, которого не хватило Диору. И остальным.
Старший раскрывает пальцы, и Камень падает в алую бездну.