Аннотация: Наконец-то руки дошли до выкладывания законченной версии 8)
Вика
Она вошла в его жизнь тихо и незаметно. Также тихо лето сменяется осенью - вроде бы вчера еще ярко-зеленая, листва вдруг начинает приобретать легкие оттенки красного и желтого. Медленно, очень медленно. Но это уже не остановить. И назад дороги нет.
* * *
Усталость навалилась всей своей тяжестью именно тогда, когда он вышел из офиса на улицу. Рабочий день закончился, теперь бы добраться до дома и уснуть.
Снег уже начинал подтаивать - зима шла на убыль.
Залезая в душную тесноту автобуса, он как-то неожиданно для самого себя подумал о легком ветерке, обдувавшем лицо на улице. Заплатив положенную мзду юркой кондукторше, он сел у окна и включил плеер..
Я смотрю в темноту,
Я вижу огни...
Это где-то в степи
Полыхает пожар.
Я вижу огни,
Вижу пламя костров...
Это значит что здесь
Скрывается Зверь.
- Простите, пожалуйста, а можно я тоже немножко послушаю?
Этот тихий и робкий голос вырвал его из полусна, в который он обычно погружался, пока автобус вез его до дома. Он повернул голову на звук и открыл глаза.
- Я знаю, это звучит странно, просто я очень люблю 'Наутилус', а возможности послушать его у меня нет...
В этих двух зеленых глазах он увидел свое отражение. А еще страх.
Неужели это милое существо действительно боялось, что он откажет? Просьба действительно странная, но, в конце концов, у него не миллион долларов взаймы попросили.
Он протянул одну из горошин-наушников, висящую свободно. Вторую переместил в другое ухо - чтоб длины провода хватило.
И улыбнулся.
Обладательница зеленых глаз в ответ тоже улыбнулась.
С шипением в очередной раз открылись и закрылись двери автобуса.
Мне хочется плакать от боли
Или забыться во сне...
Где твои крылья, которые
Так нравились мне?
Хм, бывают же ситуации. Интересно, а я бы попросил послушать 'Наутилус'? Я тоже его очень люблю... - Он мысленно усмехнулся. - Хотя у меня есть возможность его послушать. И вообще, странно как-то - 'не будет возможности послушать', что бы это могло означать? И зачем она мне это сказала? Пыталась оправдаться?
Вопросы, вопросы....
Он украдкой бросил на незнакомку взгляд. Та сидела, слегка откинув голову на подголовник, глаза ее были прикрыты. И подумал вдруг, что она очень красива. Мягкие черты лица, длинные темные волосы, неприкрытые шапкой - на улице уже было достаточно тепло. Невольно он посмотрел на ее руки - узкая вытянутая ладонь. Тонкие пальцы. Никаких длинных ногтей, раскрашенных в разные цвета, ногтей.
Он ненавидел длинные ногти у женщин.
Ехать было еще долго, и он тоже откинулся на высокую спинку кресла, закрывая глаза.
Одинокая птица, ты летишь высоко
В антрацитовом небе безлунных ночей
Повергая в смятенье бродяг и собак
Красотой и размахом крылатых плечей.
Он резко открыл глаза, вдруг поняв, что это его собственный голос доносится из наушников. Он любил петь под гитару. И иногда записывал на кассеты свои песни - те, что казались ему наиболее удачно исполненными.
Щеки заливала краска стыда. Собственное пение сейчас казалось настолько бездарным и фальшивым... Он всегда считал, что поет неплохо, но при этом осознавал, что так думают все, кто хоть что-то поёт.
Учитывая, что оригинал играл несколько минут назад....
Рука сама потянулась к плееру, находившемуся за пазухой куртки. И выключила бы его, если бы не была остановлена другой рукой - с узкой ладонью и тонкими хрупкими пальцами.
Она смотрела на него с улыбкой.
- Не надо, пожалуйста. Мне нравится.
Он натянуто улыбнулся, но руку не убрал. Ему почему-то было приятно ощущать ее прикосновение - легкое, теплое.... И эти глаза - они...в любовных романах принято было сравнивать красивые женские глаза с озерами, морями, небом, называть их манящими, затягивающими, бездонными - ни один из этих эпитетов здесь не годился. Ни вульгарной дерзости, ни набивших оскомину 'томности' и фальшивой печали - эти глаза улыбались. А еще он точно знал, что красивее, чем эти он глаз еще не видел - и не увидит.
И все-таки, почему романтики и поэты всегда одну из главных ролей в описании женщины или девушки отводили глазам?
Он думал обо всем этом, а автобус тем временем подъехал к остановке, пора было выходить. Мелькнула мысль - а хорошо бы, если незнакомка тоже вышла здесь. Мы могли бы поговорить, пройдясь чуть чуть, познакомиться. И, чем черт не шутит, она могла бы мне дать свой телефон.
Только сейчас он физически почувствовал, какой беспомощной выглядела его улыбка, выдававшая, как ему казалось, все мысли.
- Извините. Мне пора выходить...
Она посмотрела на него, затем молча вынула горошину наушника. Повернулась на месте, позволяя ему выбраться с сиденья.
Он почувствовал, что краснеет, как школьник, на первом свидании признающийся девушке, что мама отпустила его только до десяти. 'Да что такое-то, я её ведь первый раз вижу, а веду себя как школьник рядом с симпатичной старшеклассницей. Хотя, пожалуй, приятно немного помечтать'. Он кашлянул, прочищая горло, затем, вышел из автобуса, протолкавшись сквозь скопление людей.
Двери закрылись, и автобус тихо заурчал, отъезжая от остановки, увозя...а, впрочем, уже неважно.
Морозный воздух наполнил легкие свежестью. На улице было уже довольно темно, если не считать нескольких еще не разбитых фонарей. На черном небе ярко проступали звезды. Он машинально пробежал глазами по небосклону, отыскивая знакомые созвездия. Не так уж много он их и знал - Кассиопею, расположившуюся буквой 'W', Орион, похожий на 'Н', да еще пожалуй всем известную Большую Медведицу, раскинувшийся по темному небу ковш, составленный из светящихся точек-звед.
Квартира привычно распахнула свои успевшие остыть за день объятия. Привычные, доведенные до автоматизма действия - закрыть за собой дверь, снять шапку, куртку, разместить это все на вешалке, и так далее.
Странно, раньше он никогда не обращал на это внимания, только сегодня заметил, насколько неприятным может казаться ощущение себя в роли некоего автомата, не думая выполняющего по простой схеме одни и те же действия.
Он слегка мотнул головой, отгоняя глупые мысли, так некстати лезущие в голову. Хотелось тишины и покоя. Сев в любимое старое кресло, он расслабился.
Почему-то не шла из головы та девушка в автобусе, что попросила послушать 'Наутилус'. Странно, вроде бы обычная девушка, а тут...
Надо её найти.
Внезапная и отчетливая мысль заставила его открыть глаза.
А спустя каких-то десять минут он уже закрывал входную дверь.
Снаружи.
* * *
- Привет.
- Привет... как вы меня нашли? - она явно узнала его сразу. Видимо думала о нем.
Эта мысль заразила его энтузиазмом.
- Так и будем через порог общаться? - улыбаясь, он ответил вопросом на вопрос.
- Я...я не знаю... - явно шокированная девушка смутилась и не знала что сказать. Впрочем, смущение прошло довольно быстро. - Ведь я вас совсем не знаю, с какой стати мне вас пускать?
Похоже, теперь настал его черед смущаться.
- Вы не подумайте, я не маньяк какой-нибудь. Я... я просто хотел увидеть вас снова...
Девушка мялась. Невооруженным глазом было видно, что ей хотелось впустить незнакомца. Но здравый смысл говорил совсем другое.
Впрочем, здравый смысл в подобных делах побеждает далеко не всегда.
* * *
На улице разбушевалась целая метель. Он натянул воротник куртки как можно выше и двинулся в сторону автобусной остановки. У него были некоторые идеи насчет того, как он будет ее искать, но пока он просто шел сквозь плотную пелену снега.
Он дошел до остановки, посмотрел вдоль дороги по направлению движения автобуса, и, немного подумав, двинулся пешком в том же направлении.
* * *
- Как вас хоть зовут, незнакомка?
Она снова смутилась. А он снова залюбовался ее лицом.
- Вика. А вас?
- Давай на ты.
- Давайте...давай.
* * *
Пройдя с километр вдоль дороги, около второй по счету остановки, если считать от той, около которой было начато движение, он остановился. Задумчиво огляделся. И двинулся дальше. Но на сей раз - от дороги, вглубь жилого района.
Улицы были пустынны - не было видно даже обычной для этого времени суток шпаны. Погодка была та еще.
Он поежился, и снова попытался подтянуть воротник озябшими пальцами.
* * *
- И вот, представляешь - нам либо в обход по болотам, либо через кладбище. И темно уже. Понятное дело, пришлось топать через кладбище. И вот мы, значит, идем - и тут вдруг слышим - что-то ворочается и мычит человеческим голосом - ну ни дать ни взять мертвец оживший. Мы, девки, все дружно заорали. И мертвец заорал. - она хихикнула. - Это потом бомж оказался. Ругался на нас сильно, что спать не даем, да еще и пугаем.
За те полчаса, что он провел здесь, он успел выяснить ней почти все. Теперь ему стало понятна ее фраза насчет того, что у нее нет возможности послушать 'Наутилус'. У нее в доме почти не было никакой техники. Разве что холодильник. Ни радио, ни телевизора, ни даже простенького магнитофона. Вика жила очень небогато.
- И что - бомж вот так вот на кладбище и спал?
- Ну да. Мы когда у него тоже самое спросили - так он говорит, на кладбище как привозят кого нового - так зачастую водку оставляют. Бывает - в рюмках. Водку пьют, а рюмки продают. Денег с этого много не выручишь, но нахаляву -и это неплохо. Сторожа, конечно их гоняют - да что поделаешь - кладбище большое за всем не уследишь.
- Да уж, ничего не скажешь. - он улыбнулся, глядя на нее. Вика нравилась все больше с каждой минутой, ее милое лицо, приятный голос... И эти морщинки, складывающиеся в уголках глаз, когда она улыбается....
Она опустила глаза, заметив его внимание.
Он встал со своего стула и подошел к ней.
* * *
Вот и нужный дом. Ветер все усиливался, и снег уже превратился в тысячи маленьких ос, жалящих любой участок тела, до которого они могли дотянуться - руки, лицо...
В подъезде было тепло и тихо.
И темно. Хотя, сейчас редкий подъезд без охранника умудряется сохранить свои лампочки. И ладно бы выкручивали - так ведь бьют просто.
Впрочем, в темноте он видел не хуже, чем на свету. И уж куда лучше, чем в метель.
Нужный этаж. Вот здесь, она точно живет здесь... Два звонка.
Черт бы побрал эти предбанники.
Впрочем ладно, так даже интереснее.
Он нажал одну из кнопок.
* * *
- Прости, Вика. Мне уже пора. - он смотрел ей прямо в глаза, возвышаясь над ней.
- Да, да, конечно. Ведь мы еще увидимся. - она произнесла это почти шепотом, глядя на него снизу вверх.
- Нет.
С этими словами он мягко положил свои руки ей на плечи. Она не сопротивлялась, и даже попыталась улыбнуться - но от волнения у нее это плохо получилось. Спустя еще секунду она ощутила лишь легкую боль в шее, а затем на нее нахлынула волна блаженства.
Он осторожно перенес умирающую девушку на диван. Кровь обильно шла из небольшой раны на шее. И даже умирая, она продолжала улыбаться, и ее изумрудные глаза смотрели куда-то вдаль, мимо него.
- Прости меня, Вика. - во второй раз за вечер повторил он. - Но по другому я не могу.
Он вернулся к столу, взял с него кухонный нож.
Нельзя оставлять таких вот следов на шее, если не хочешь, чтобы очень скоро весь город говорил о маньяке, косящем под вампира.
И уж тем более - о вампире.
* * *
Выйдя в предбанник, и прикрыв за собой дверь, он вошел в соседнюю.
- Извиняйте, Марь Ванна. - его тон приобрел шутливые нотки. - Так надо. Партия приказала - сказал он уже споконее, вкладывая окровавленный нож в руку висящего на люстре прихожей трупа женщины.
Он вышел из темного подъезда в метель. Глянул в небо, в робкой попытке разглядеть звезды, больше по привычке. Естесственно, ничего не увидел. И, вставив в ухо горошину наушника, побрел сквозь метель.