Аннотация: Обычный, самый заурядный мужчина средних лет получил возможность шагнуть в неведомое... Рассказ опубликован в альманахе "Порог-АК" (N28, 2018)
Шанс
Каждый будний день Иван Петрович Сидоров просыпался по будильнику в 6-25, откидывал одеяло, надевал на волосатые ноги чуть растянутые синие треники, потом просовывал руки и голову в белую футболку с надписью "Сан-Франциско" и поднимался с постели. Затем он шлёпал босыми стопами на кухню, где нажимал кнопку электрического чайника "Браун", и отправлялся в туалет по малой нужде. Всё это он совершал автоматически, не задумываясь ни на секунду уже много лет подряд.
Съев на завтрак два глазированных сырка "Ростагроэкспорт" и запив их чашкой чая, Иван Петрович шёл умываться, чистить зубы и бриться. Последняя процедура никогда не нравилась нашему герою, но супруга его, Мария Павловна, утверждала, что небритый Сидоров будет пострашнее ядерной войны. С этим утверждением Иван Петрович не соглашался, считая, что фраза "побрился - и король, а не побрился - тоже король, только небритый" полностью исчерпывает суть вопроса, но спорить с женой не решался, зная её вспыльчивый нрав.
Облачившись в голубую сорочку и тёмно-серый костюм, Сидоров целовал супругу в тёплую от сна щёку и выходил в прихожую. Там он выбирал верхнюю одежду и обувь по погоде, с лёгким кряхтением натягивал всё это на себя и степенно покидал квартиру. Дорога до метро была исхожена Иваном Петровичем вдоль и поперёк. Обогнуть дом с восточной стороны, прошагать наискосок через бульвар по дорожке, мощёной красно-коричневой плиткой, дождаться зелёного сигнала светофора и перейти улицу. Далее путь нашего героя пролегал дворами вдоль забора хоккейной коробки и по заасфальтированной тропе рядом с сеткой, огораживающей футбольное поле с искусственным покрытием. На этом поле вечерами и по выходным играли молодые жилистые гости столицы из южных регионов. Гортанные крики игроков заставляли Сидорова представить себе аулы, примостившиеся на склонах могучих гор, кристальной чистоты реки, бегущие среди острых скал и окатанных камней, и старые черешни у полуразрушенных глинобитных стен.
Последний отрезок дороги был самым скучным, он тянулся между старых панельных пятиэтажек, среди которых по воле алчных застройщиков, как волк среди овец, затесалась двадцатитрёхэтажная кирпичная свеча. Каждый раз Иван Петрович проходил мимо зданий, раздумывая о чём-то своём. О том, к примеру, что в выходные нужно будет сдать в химчистку зимнюю куртку или о том, что лопнула спица его чёрного зонта и нужно решить, что проще, починить старый или купить новый.
Как-то раз, проходя рядом с последней на пути к метро пятиэтажкой, Сидоров заметил, что круглосуточная аптека в небольшой стеклянной пристройке к дому закрылась. Иван Петрович никогда в неё не заходил, но полагал, что такое заведение было полезным для жителей района, и то, что оно внезапно перестало работать, достойно сожаления. Всю дорогу в метро, плотно зажатый плечами, спинами и животами сограждан, наш герой размышлял о причинах закрытия аптеки и о том, что может занять её место. По его прикидкам выходило, что в стеклянной пристройке появится что-нибудь совершенно бесполезное, типа табачного киоска, скупки золота или офиса экспресс займов. Оказавшись на рабочем месте, Сидоров поделился своими соображениями с коллегой, Николаем Степановичем Денисовым. Тот пессимизма Ивана Петровича не разделил и предположил, что возле метро откроют хороший пивной или колбасный магазин. После этого беседа заглохла, так как оба сотрудника занялись своими прямыми служебными обязанностями.
Несколько дней спустя, шагая на работу, Иван Петрович обнаружил, что большие витрины бывшей аптеки, заклеенные изнутри газетами, украсили плакаты-близнецы "Букинистический магазин "Апостол". Скоро открытие!", с репродукциями той самой гравюры с евангелистом Лукой из книги первопечатника Ивана Фёдорова. Сидоров очень удивился: такого варианта развития событий он даже и не предполагал. Иван Петрович любил посещать книжные магазины и бродить между полок, вдыхая ни с чем не сравнимый типографский запах. Пролистывая новинки в отделах фантастики и научно-популярной литературы, он редко что-то покупал, но сама атмосфера книжных действовала на нашего героя умиротворяюще. К сожалению, в последние годы подобные магазины слишком часто разорялись.
На работе Сидоров поделился новостью с Денисовым, но коллега слушал Ивана Петровича невнимательно. Вероятно, его волновало в данный момент другое. Что именно, наш герой не стал уточнять, боясь выйти за рамки приличий. Сидоров всегда пребывал в сомнениях насчёт этих самых рамок, и часто любознательная Мария Павловна корила его за отсутствие интереса к коллегам. На самом же деле Ивану Петровичу всегда хотелось проникнуть в чужие тайны, но он считал это своё любопытство неприличным и никому о нём не рассказывал. Вот и сейчас он видел, что Николая Степановича что-то гнетёт, но лезть к коллеге с расспросами Сидоров не отваживался.
Через неделю, возвращаясь с работы, Иван Петрович вышел из метро помятый, как картофель в пюре. Их линия, самая загруженная в столице, работала в тот вечер с перебоями, из-за чего Сидоров смог на пересадке забраться только в третий по счёту поезд. Народу в вагон набилось столько, что наш герой с трудом дышал, придавленный телами соотечественников. Вдобавок машинист несколько раз останавливал состав посреди тоннелей, сделав эту поездку совсем уж долгой и неприятной.
С трудом вырвавшись на перрон своей станции, Иван Петрович постоял немного у колонны, переводя дух, потом тяжело поднялся по ступенькам и с сожалением застегнул куртку. Ветер, забавлявшийся на улице опавшими листьями, подтвердил правильность его решения, ведь простыть при такой погоде - дело нескольких минут. И тут Сидоров заметил, что букинистический магазин в стеклянной пристройке к пятиэтажке открылся. Через отмытые до блеска витрины было видно, что в торговом зале горит свет, а между стеллажей, заставленных книгами, бродят люди. Иван Петрович решил, что такую отвратительную поездку в метро требуется компенсировать чем-нибудь приятным, и зашёл в "Апостол".
Возле входной двери обнаружился крошечный гардероб. Сидоров с радостью повесил куртку на плечики, потом направился к стеллажам. В одном журнале наш герой прочитал, что когда людей опрашивали, чем пахнут старые книги, почти все респонденты ответили, что считают этот аромат древесным. Затем большинство упоминало запахи дыма, земли, ванили и шоколада. Иван Петрович все эти оттенки не чувствовал. Мария Павловна частенько поговаривала, что её муж не в состоянии отличить "Шанель N 5" от "Диориссимо", и действительно, обоняние Сидорова не слишком помогало ему в жизни. Но, войдя в этот букинистический, наш герой явственно ощутил терпкий аромат тайны, приправленный легкими нотками приключений.
Иван Петрович прошёлся вдоль всех полок, потом остановился возле книги, которая сразу привлекла его внимание. Это был увесистый фолиант, размером превосходивший том "Детской энциклопедии", которой Сидоров зачитывался в школьную пору. За годы, прошедшие с момента выпуска этого гроссбуха, его обложка пришла в негодность, поэтому книгу заново переплели и обтянули тёмно-синей тканью. Название фолианта, выведенное чернилами, Иван Петрович едва различал, поскольку буквы изрядно выцвели. Но, вглядевшись, всё же он смог разобрать три слова на латыни: SOLA VIRTUTE ARMATUS.
- Лишь доблестью вооружённый, - подсказал Сидорову невысокий седой человек, внезапно оказавшийся за спиной нашего героя. - Редчайший экземпляр. К сожалению, родная обложка утрачена, но сохранность иллюстраций при этом...
Человек поднял глаза к потолку и развёл раскрытые ладони в стороны, демонстрируя своё восхищение иллюстрациями в фолианте. Иван Петрович покивал в ответ, а потом раскрыл гроссбух наугад. Взгляд его сразу же упал на картинку, напоминающую гравюры Альбрехта Дюрера. Всадник, облачённый в полный комплект доспехов, сидел на коне, а юноша без лат подавал ему боевое копьё. Сидоров начал вглядываться в детали рисунка, пытаясь рассмотреть заклёпки на сбруе скакуна, гравировку на шлеме и наплечниках рыцаря, траву и мелкие камешки под копытами, и вдруг понял, что это именно он сидит в седле, удерживая левой рукой поводья и принимая правой длинный деревянный стержень. Налетевший с моря порыв резкого ветра заставил Ивана Петровича поёжиться. Пахнуло солью, рыбой и гниющими водорослями. Гнедой под Сидоровым встрепенулся и шумно втянул ноздрями холодный воздух. Потом он фыркнул и нетерпеливо стукнул копытом.
- Ле Баско, скорей! - крикнул Иван Петрович, неожиданно для самого себя. Юноша кивнул, нацепил на себя нагрудник, затянул кожаные ремешки и побежал к своей лошади. Сидоров же осторожно поджал пятками бока гнедого, и его скакун тронулся с места, быстро переходя с шага на рысь. Слева от дороги поднимался горный хребет. Иван Петрович даже знал, неизвестно откуда, что называется он Аурунчи. Справа виднелись хижины рыбаков. Копыта гнедого дробно стучали по булыжникам древней Аппиевой дороги.
Вот показался каменный мост через расщелину. Похоже, что его выстроили ещё римляне, а местные жители соорудили деревянные ограждения по бокам. Середина декабря выдалась дождливой, поэтому мутная, неприятно пахнущая вода доходила до самых краёв дефиле. С востока к мосту приближался большой конный отряд. Сидоров приметил жёлто-красное арагонское знамя. Он тут же подумал, что вестовой не ошибся, и что всадники Колонны вот-вот ворвутся в Молу, а французские пехотинцы сейчас в полном расстройстве из-за лихорадки, выкосившей половину солдат, и новой атаки отразить не смогут. Иван Петрович повернулся и увидел позади себя оруженосца.
- Ле Баско! Скачи за подмогой! Я их задержу!
Всадники Колонны тем временем перестраивались по трое и начали въезжать на пологий каменный скат. Сидоров перехватил копьё половчее и пришпорил гнедого. Скакун прижал уши и помчался галопом. Вскоре Иван Петрович уже мог различить лица вражеских кавалеристов. На них читалось явное недоумение: разве будет кто-то в здравом уме атаковать в одиночку сразу целое знамя? Но Сидоров верхом на гнедом в один миг промчался по пандусу, влетел на мост, затем ударил копьём. Раздался треск ломающегося дерева, за ним грохот железа. Средний арагонец вылетел из седла, как куль с мукой, сильно толкнув заодно своего соседа справа. Оба вместе с конями рухнули в воду, подняв кучу брызг. Кавалерист слева дёрнулся, его конь оступился и тоже упал, сломав деревянные ограждения и погрузившись в мутную жижу.
Иван Петрович швырнул обломок копья в лицо следующему арагонцу и выхватил меч. Два сильных удара обезоружили очередного вражеского кавалериста, а третий вышиб его из седла. Разгорячённый Сидоров поставил своего скакуна поперёк моста, отбросил поводья, управляя гнедым только ногами, и снял освободившейся рукой щит с луки седла. Теперь он мог прикрывать себя и коня, отбиваясь от арагонцев.
Вражеские кавалеристы, придя в себя после первоначального замешательства, снова набросились на Ивана Петровича, но он без устали разил их мечом, а хорошо обученный гнедой, при первой же возможности, поворачивался, вставал на дыбы и бил нападающих копытами. Узкий мост не позволял арагонцам напасть всем сразу, поэтому Сидорову удалось долго удерживать поле боя за собой. А в тот момент, когда силы уже начали оставлять его и кровавая пелена поднялась перед глазами, противники вдруг прекратили свои атаки и ушли на свой берег, надеясь, что Иван Петрович последует за ними. Наш герой только хмыкнул: "Ищите дурака!" и не тронулся с места. Эта пауза позволила перевести дух и оглядеться. Резко пахло лошадиным потом и кровью. Тела убитых загромождали каменный скат. От воды в расщелине тянуло холодом, сыростью и какой-то гнилью.
Увидев, что враг не покидает моста, арагонцы завопили "Сантьяго!" и снова ринулись в бой. Уставший Сидоров уже еле отмахивался тяжёлым мечом. Вот кто-то из врагов ранил Ивана Петровича в правую руку. "Неужели конец?" - подумал наш герой. Но что это? Из-за спины послышался громовой клич "Сен Дени!", а затем звонкий голос Ле Баско прокричал:
- Ваша милость! Держитесь!
Тут кто-то тронул Сидорова за плечо. Он попытался ударить мечом, но обнаружил, что больше не сидит в седле и не преграждает путь арагонцам на мосту. Иван Петрович снова увидел вокруг себя стеллажи с книгами, а позади него переминался с ноги на ногу невысокий седой человек, хозяин букинистического. Седой попытался заглянуть ему в лицо:
- Что скажете?
- Это... это... Невероятно!
- Я же говорил вам, что это редчайший экземпляр. За всю мою карьеру - только третий. За тридцать пять лет! Я смотрю, у вас был полный отклик?
- Что вы имеете в виду?
- Отклик, резонанс... как ещё сказать? Вы ведь были там? Вы ощущали себя одним из них?
- Да... Но как такое может быть?
- Я и сам не знаю. Возможно, всё дело в иллюстрациях, хотя я и не уверен. Мне кажется, что они побуждают человека перейти в особое состояние, своего рода транс или как там это называется...
- А вот если бы вы меня не тронули за плечо, что бы произошло?
- Этого я тоже не знаю. Наверное, это зависит от человека и от того, насколько полным был отклик. Может быть всё, что угодно, сами понимаете... Будете брать книгу?
- Я подумаю, - в замешательстве произнёс Сидоров, а потом вдруг завибрировал телефон в барсетке нашего героя. Иван Петрович отложил фолиант и полез за трубкой.
- Сидоров! Где тебя носит? - в голосе Марии Павловны помимо негодования проскальзывали ещё и нотки волнения.
- Я на Кузьминках, в книжном, - ответил Иван Петрович.
- Нашёл время! Ужин стынет! - возмутилась супруга, но голос её зазвучал чуть спокойнее, потом она добавила почти нежно: - Жду тебя!
Убрав телефон, Сидоров виновато посмотрел на хозяина магазина:
- Я пока подумаю, - и заторопился к выходу.
Полночи нашему герою снились сражения, в которых он протыкал копьём и рубил огромным мечом неисчислимые вражеские полчища. В какой-то момент Иван Петрович так резко взмахнул рукой, что даже разбудил Марию Павловну. Супруга поцеловала его в лоб и уложила на другой бок, после чего Сидоров заснул спокойным сном без сновидений.
Добравшись утром до своего рабочего места, Иван Петрович рассказал коллеге о букинистическом магазине и удивительной книге. Он вспомнил, какими реальными были запахи, как явственно вырисовывалась местность вокруг. А рассказывая о битве на мосту, наш герой так увлёкся, что даже демонстрировал Денисову все свои движения, удары и блоки, чего не делал, наверное, с самого детства, когда они с ребятами во дворе играли в мушкетёров. Николай Степанович сначала слушал вполуха, погружённый в свои тяжкие думы, но затем увлёкся и даже уточнил у Ивана Петровича, где располагается этот замечательный книжный. В середине дня, когда все сотрудники направлялись обедать, Денисов заявил, что ему нужно срочно съездить в головную контору. До конца рабочего дня коллега так и не вернулся.
В метро Сидоров раздумывал о странной книге. Вернувшись мысленно во вчерашний день, он вдруг спохватился, что даже не посмотрел, на каком языке была напечатана "SOLA VIRTUTE ARMATUS", но, воссоздав по памяти великолепную иллюстрацию с конным рыцарем и тот невероятный эффект, к которому приводило её рассматривание, Иван Петрович решил, что эту книгу нужно обязательно купить. И неважно, что скажет Мария Павловна!
Выйдя из подземки, Сидоров дошагал до букинистического, вошёл в маленькую прихожую и снял куртку. Потом он прошёл среди стеллажей, предвкушая, как возьмёт в руки фолиант, как посмотрит, для начала, где была издана эта удивительная книга. Но "SOLA VIRTUTE ARMATUS" не попадалась на глаза нашему герою. Тогда Иван Петрович планомерно перебрал всё, что лежало на стеллаже, потом так же дотошно пересмотрел соседние. Тщетно! Он увидел множество редких старых книг, но ни одна из них не оказалась той самой.
Сидоров растерянно огляделся, приметил невысокого седого человека у противоположной стены, и бросился к нему, расталкивая других посетителей магазина.
- Добрый вечер! Вы меня помните?
- Да.
- А вы не подскажете, та книга, что я вчера смотрел, она где?
- Сожалею, но "SOLA VIRTUTE ARMATUS" продана.
- Когда?
- Сегодня днём.
- А других нет?
- Я же говорил вам, что это редчайший экземпляр. Он достался мужчине, примерно вашего возраста и телосложения.
Иван Петрович застыл, не зная, что и делать. В мыслях он уже обладал удивительным фолиантом, поэтому весть о том, что книга досталась другому, сначала вызвала у Сидорова недоумение, потом острое возмущение. Он так нехорошо глянул на хозяина магазина, что тот вжался в стену. Потом наш герой почувствовал, что готов разрыдаться. Чтобы не делать этого при чужих людях, он побежал к выходу, сорвал с вешалки свою куртку и выскочил на улицу, громко хлопнув дверью. Холодный осенний ветер заставил Ивана Петровича застегнуться. Потом Сидоров брёл домой, шурша опавшими листьями, а в душе у него зияла пустота, как будто оттуда вынули что-то очень ценное и важное.
Мария Павловна сразу заметила болезненное состояние своего мужа и заставила его после ужина на всякий случай принять амиксин, потом съесть витамины "Дуовит". Иван Петрович безропотно проглотил маленькую таблетку, затем разжевал синее драже, после него красное, не морщась, проглотил, запил их водой и, не раздеваясь, рухнул в постель. Заботливая супруга тут же укрыла его пледом и выключила в спальне свет. Сидоров лежал в темноте и ругал себя последними словами. Потом он незаметно уснул.
На следующее утро Иван Петрович, впервые за многие годы, не поднялся по будильнику. На работу наш герой опоздал на полчаса. Когда он вошёл в свой кабинет, оба телефона заливались неспевшимся дуэтом. Кресло Денисова пустовало. Иван Петрович сначала снял трубку на своём аппарате и объяснил шефу, что приболел, поэтому немного опоздал. Начальник осведомился про Николая Степановича и Сидоров ответил, что не видел коллегу с середины вчерашнего дня. Потом, припомнив, добавил, что Денисов уезжал вчера в головную контору.
Объяснившись с шефом, Иван Петрович перехватил звонок на второй аппарат и почти то же самое рассказал дотошной секретарше. Не успел он положить трубку, как ему снова позвонили. На этот раз взволнованный женский голос сообщил, что с ним говорит жена Николая Степановича. Перемежая речь всхлипываниями, женщина поведала, что они с мужем крепко поссорились пару недель назад. Потом добавила, сбиваясь на плач, что Денисов вчера не ночевал дома и что она совершенно не понимает, куда он мог подеваться.
Весь день Сидорова донимали звонками по поводу пропавшего. Николай Степанович исчез без следа, как будто растворился в осеннем сумраке. Когда вечером Иван Петрович, движимый смутными подозрениями, показал фотографию коллеги хозяину букинистического магазина, тот признал в Денисове покупателя "SOLA VIRTUTE ARMATUS". А Сидорову с тех пор по ночам стал сниться сон, в котором его поджидали у подъезда осёдланный гнедой конь и юноша-оруженосец с длинным боевым копьём. Иван Петрович в этом сне вскакивал с постели, не одеваясь, мчался к лифту, безрезультатно давил на кнопку, потом, спотыкаясь, бежал вниз по лестнице. А когда он, наконец, выскакивал из подъезда, то понимал, что опоздал. Ни коня, ни юноши нигде не было видно. Лишь слышалось издалека цоканье копыт по асфальту...