-Hаглые какие, а? - он говорил по-английски с почти уже забытым местным акцентом. Мне показалось странным, почему не по-русски или по-латышски, но потом я подумала, что он, кажется, слышал, как я говорила по телефону со своим нью-йоркским издателем; возможно, поэтому он и решил, что я целиком и полностью"оттуда".
Я посмотрела на него повнимательнее. По виду лет на пять младше меня, чуть выше ростом; короткие темные волосы, серые заинтересованные глаза, прямой нос, крепкий подбородок - из тех, что называют волевыми, чуть полноватые губы ничуть не портят общего впечатления... Он мне определенно нравился. И одет он был тоже вполне прилично. "Можно попробовать, - подумала я, - в конце концов, почему бы и нет? Маленькое приключение никогда не бывает лишним." За те несколько лет, что я провела, путешествуя по миру, чувство новизны утратилось напрочь, а это маленькое приключение, возможно, станет как раз тем творческим толчком, за которым я, собственно, и вернулась сюда. Что ж, это даже привнесло бы некоторое разнообразие в мое здешнее существование.
-Да, совсем как в Нью-Йорке, в порту, - согласилась я.
Мы оба стояли на почти пустом юрмальском пляже и смотрели, как около сотни беспрерывно вопящих чаек выпрашивали еще и еще, а потом еще и еще хлебных крошек у парочки сердобольных пенсионеров, из тех, что вечно кормят ничьих животных.
-Меня зовут Андрис, по-английски это будет Эндрю, - представился он, протягивая руку.
-Хелен Блэк, - я пожала его руку очень внимательно. По руке человека в этот момент можно определить достаточно точно, с каким типом придется иметь дело. Однако, любопытно. Здесь есть, на что рассчитывать.
-Вы здесь отдыхаете или приехали по делам?
-И то, и другое. Я писательница, - определилась я в общих чертах.
-Вот как. И о чем вы пишете? - поинтересовался он, улыбаясь.
-О том же, о чем и все, - о любви.
-Так уж и все пишут только о любви? - недоверчиво спросил он. - А как же книги о войнах, или об оружии, или о комнатных цветах, в конце концов?
-Но ведь в любом случае автором движет любовь, вы не находите? Это или любовь к войне или к миру, или к оружию, или...
-К комнатным цветам, в конце концов, - процитировал он сам себя.
Мы оба засмеялись.
-И о каком же из этих предметов пишете вы?
-Я собиралась прогуляться по пляжу, не хотите ли составить мне компанию? Заодно и поговорим о предмете моего писательского внимания.
Он согласился, и мы побрели по сыроватому песку почти у самой воды, болтая о разных пустяках. Он рассказал, что учится в университете на факультете экономики и подрабатывает менеджером в какой-то небольшой торговой фирме; потом расспрашивал меня о тех странах, где я побывала, и тут уже я рассказывала ему о своей работе, о людях, которых встречала в своих командировках, когда писала для одного популярного американского журнала про разные экзотические места и обычаи; потом он рассказывал мне о местных традициях и праздниках, и в его изложении они уже начали казаться мне ничуть не меньшей экзотикой, чем привычки некоторых полинезийских народов.
Незаметно мы дошли до того места, которое я выбрала для себя как конечный пункт своей прогулки. Пора было возвращаться к машине, которая дожидалась меня на стоянке.
-Вообще-то, я ожидала, что ветер будет сильнее у моря, -заметила я. - Я даже не взяла с собой зонтик на случай дождя, потому что любой зонт беспомощен перед морским бризом.
-Сегодня удивительно тихий день, - поделился он своим наблюдением. - Просто поразительно для этого времени года. Обычно в сентябре здесь уже довольно холодно, да и волны совсем не такие ленивые, как сейчас.
Я не могла не согласиться. День был из тех маленьких осенних сюрпризов, на которые изредка способна наша местная природа - тихий серенький заморыш, никакого разгула страстей. Про такие дни так и говорят - никакой. Кивнув в ответ на его замечание, я решила, что это вполне подходящий момент для небольшой провокации:
-Это напоминает мне строки, которые написал один мой знакомый поэт: "Волна целует берег в губы, и влажный след от поцелуя секунду виден на песке..." - процитировала я.
-Кто написал это? Как его зовут? Я пошлю ему мою благодарность.
Это прозвучало, как плохая цитата из фильма. Похоже, я не ошиблась в этом "Эндрю", он действительно из тех людей, кто склонен видеть намеки там, где их на самом деле даже не предполагалось.
Он взял меня за руку, повернул лицом к себе, посмотрел в глаза тем особенным взглядом, каким все мужчины всех времен и народов дают женщине понять, что собираются поцеловать ее. Возможно, я отношусь к таким вещам слишком просто - на чей-то взгляд, но я почти никогда не имею ничего против того, чтобы ответить на поцелуй симпатичного мне человека.
Сентябрьские сумерки подкрались почти незаметно, принеся с собой вечерний холод. Закат над морем в пасмурную погоду - зрелище более чем жалкое даже для самого закоренелого романтика, а обо мне и говорить нечего. Романтизма во мне не больше, чем жизни в Мертвом море или снега в Сахаре, поэтому я предложила выбираться с пляжа.
Мы перебрались через полосу сухого песка и прошли через полумрак прибрежного леса. Сосны стояли почти неподвижно, но уже поднимавшийся вечерний бриз шелестел в темных кронах над нашими головами, где-то на полпути к небу.
Зажглись фонари.
-Ну вот, теперь темнота нам не страшна, - весело сказала я. - Правда, стало намного прохладнее. Как насчет чашки чего-нибудь согревающего?
-Здесь недалеко есть очень уютное кафе с баром. Мы могли бы завершить день небольшим набегом на их винный погреб, - предложил он.
Кафе действительно было очень уютным, оно чем-то напоминало тот маленький кафе-бар, что был возле дома, в котором я жила до того, как перебралась за океан. Это было, как небольшой привет из прошлого, и хорошо, что я не сентиментальна, иначе погрузилась бы в воспоминания и перестала бы замечать все вокруг.
Мой спутник посадил меня за столик возле барной стойки, по-свойски поздоровался с барменом и спросил у меня, что я буду пить. Мне еще предстояли кое-какие дела, поэтому я с чистой совестью попросила чашку черного кофе.
-Нет, спасибо, я за рулем. Мне вовсе не хочется сегодня пересчитывать фонари по дороге в гостиницу, - отшутилась я.
-Хорошо. Все, что пожелает моя королева, - еще одна цитата из фильма. Когда-то, лет десять назад, я уже слышала это же обещание от человека, который потом пытался сделать мне предложение. Хорошо, что тогда это так ничем и не закончилось...
-Робчик, сделай нам один кофе и мне как обычно, чтобы согреться, - обратился он к бармену, перейдя на свой родной язык.
-Что, еще одну подцепил? - довольно бесцеремонно спросил Робчик, нисколько не заботясь о том, насколько прилично или не прилично обсуждать человека таким образом в его присутствии, даже, а точнее, тем более, полагая, что этот самый человек тебя не понимает. - На сколько думаешь ее раскрутить?
Мне стало просто сумасшедше интересно, что за совместный бизнес проворачивается в этом маленьком заведении. Я вся обратилась в слух, при этом стараясь делать вид, что ничего не понимаю, и улыбаясь своему "рыцарю" самой спокойной из всех моих улыбок.
-Не знаю, как получится, - излагал он тем временем свои соображения. - Она писательница, похоже, довольно крутая, я еще не совсем разобрался. Но нам, думаю, должно хватить на какое-то время.
Что касается меня, то мне уже хватило, и не только для начала, но и для очень даже стремительного конца. Интересный, однако, поворот событий. Это, конечно, больше похоже на пинок моему воображению, чем на тот элегантный толчок, на который я вначале рассчитывала, но ведь и я не была до конца откровенна. Конечно же, я не обиделась. Обижаться на него было бы все равно, что обижаться на чаек, лениво освобождающихся от лишнего содержимого своих желудков в самых для нас неподходящих местах. Вы же не станете всерьез обижаться на чайку, испортившую вашу одежду; вы просто избавитесь от последствий ее невоспитанности и пойдете дальше.
Именно так я и поступила. Я допила кофе, встала и подошла к ним. Оба выжидающе посмотрели на меня, и надо было видеть, до какой степени могут округлиться глаза у некоторых людей, когда я на чистом - все-таки второй родной - латышском языке очень и очень любезно (и я говорю это абсолютно серьезно, без тени иронии) поставила их обоих в известность о том, что уже согрелась ровно настолько, чтобы без проблем добраться теперь до своей машины.
-Ах да, - добавила я уже лично для моего "рыцаря", - спасибо за прекрасно проведенное время. Я подумаю о том, чтобы написать статью об обычаях и традициях прибалтийских народов, но, кроме того, так, для возможного будущего романа, для чего вы собираете деньги? Поделитесь идеей, может быть, я найду это достойным своего посильного вклада.
Первым более-менее пришел в себя бармен Робчик.
-Э-э, - начал он, - мы ... ни для чего, мы... э-э, просто так...
-А, так это для вас просто способ заработать лишнюю сотню? Или тысячу? Тогда вынуждена вас разочаровать. Здесь у вас нет никаких шансов. Так что - гуд бай, как говорят эти крутые у нас, в Америке. Счастливо оставаться!
Я уже вышла на улицу, когда мой несостоявшийся Ромео наконец-то пришел в себя и выскочил вслед за мной. Вид у него был, как у почти примерного третьеклассника, которого учительница застала за насписанием на школьной стене слов, не совсем соответствующих школьной программе. Он собрался с духом и спросил:
-Скажите, а почему вы так спокойно все это восприняли? Вы как будто даже и не удивились...
-Во-первых, я немного разбираюсь в людях. Когда я пожимала вашу руку, я уже знала, что от вас можно ожидать чего-то в этом роде. Во-вторых, я сама вас немного спровоцировала. И в-третьих, я достаточно практична, чтобы не обращать внимания на то, на что обращать внимания не стоит. Дело в том, что я не романтик. Надеюсь, я ответила на ваш вопрос. Всего хорошего.
И я ушла, не оборачиваясь. Я никогда не оборачиваюсь.