* ...пожнёт бурю. (Пословица)

  

"Кто к нам с чем зачем, тот от того и того".

Старинное правило

  

"Лечение больной фантазии осуществляется за счет фантазера".

Д.Емец "МБ. Тайная магия Депресняка"

  

  

   "Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие", - так, следуя заветам классика, должна начинаться история о неприятных и портящих жизнь сюрпризах. Увы, времена и нравы меняются ударными темпами, а вместе с ними соответственно меняются и вступления...

  

   - Да они там совсем с ума посходили! - возопил Мефодий, шмякая о столешницу пачкой бумаг так, что Депресняк, до того мирно дрыхнувший под столом, от неожиданности сделал "свечку" и с недовольным мявом перебазировался под хозяйкин стул - от греха подальше. - Не знаю как вы, а я лично это больше терпеть не намерен!

   Его возмущение, впрочем, никого не удивило и не взволновало: лишь Даф с Эссиорхом дуэтом возвели очи к летнему небу, Ната же, под шумок делавшая маникюр, даже не дрогнула кисточкой, а Лигул просто привычно скривился, будто укусил особо кислый лимон - обычная его реакция на Буслаева. Остальные герои знаменитой эпопеи, организованно заседавшие в летнем садике на крыше дома номер тринадцать по Большой Дмитровке, где издавна проводились эти собрания, и вовсе не повели и бровью. Эта вспышка была уже двадцатой за неделю, а планомерные повторения одного и того же всегда ведут к тому, что эффект неожиданности начинает очень быстро стремиться к нулю, и реакция меняется соответственно. Человек вообще быстро привыкает к внешним обстоятельствам, таково уж его свойство, позволяющее, в зависимости от характера ситуации, адаптироваться и становиться сильней или же прогибаться и деградировать.

   - Ты стал каким-то нервным, синьор-помидор, - невозмутимо прокомментировал Арей, отвлекаясь от заточки меча. - Не то чтобы совсем истериком, но, подозреваю, уже близок к тому.

   Нет, мечник не решил поиграть в популярного в мире людей капитана Очевидность (страж, секретный легион света, известен своими дотошностью, жесткой прямолинейностью и девизом "повторение - мать учения"), а всего лишь констатировал факты, которые, как известно, самая упрямая в мире вещь.

   Сжимая в руке вусмерть измятые распечатки, Меф резко повернулся к бывшему наставнику.

   - Ну да, вам легко говорить! - сердито отозвался он. - Вам-то нервничать нечего - про вас такую похабень не пишут!.. Ну, почти, - признал Буслаев после краткого раздумья, вспомнив давние тематические прецеденты и решив не грешить против истины. Признал и передернулся. Как, впрочем, и Арей, отнюдь не считавший своего ученика сексуально привлекательным - и не только ученика, но и всех тех собратьев по полу, с коими больная фантазия земных фикрайтеров когда-то умудрялась его сводить.

   - Хотела б я взглянуть на того камикадзе, который сейчас вдруг начнет писать! - хихикнула Улита, деловито потроша телепортированную из ближайшей кондитерской коробку с конфетами. - Слэш с Ареем - уму ж непостижимо! Это ж сколько "Момента" надо вынюхать? Тем более сейчас, когда их бредовый "обоснуй" "ну он же тёмный, следовательно, разборчивостью не отличается" больше не катит, а наш добрый Автор наложил вето на подобные инсинуации.

   - Вот только это пока не сильно помогает, - проворчал Меф, прожигая - причем в самом прямом смысле слова - мрачным взглядом густо исписанные бумажонки. - Им что вето, что не вето - они всё равно свою безобоснуйную хрень катают!

   - Можно подумать, фемслэш был обоснованней! - язвительно отозвалась Ната, отвлекаясь от маникюра и бросая косой взгляд в сторону торчащих из-под стола блондинистых "хвостов" Дафны. - Да я скорее дохлую крысу съем, чем полезу обниматься со светленькой! С какой радости вообще? Она мне, между прочим, никогда не нравилась!

   Даф, выманивавшая из-под стула раздраженного и потому особо опасного Депресняка, резко выпрямилась, едва не приложившись лбом о край стола, и явно приготовилась отпарировать, но не успела: за её честь уже вступились. Вернее, не за её честь, а за истину в целом.

   - Ты думаешь, это кого-нибудь волнует? - насмешливо фыркнул Чимоданов. - Подчеркиваю для особо одарённых: это слэшеры! Они этот обоснуй в гробу в белых тапках видели.

   - А мы - их! - с весьма угрожающим видом (с некромагами вообще шутки плохи, а уж ежели их ещё и разозлить - лучше сразу Аиде Плаховне позвонить и к её приходу самому в мешок упаковаться) бросил Багров. - Поверить не могу: из одной встречи целый пейринг вырастить! А ведь я всего лишь хотел, чтоб Арей меня прибил - и эффектно, и эффективно. Не вешаться ж мне было, в конце концов! Гусарский сын, болтающийся на стропилах, - это ж курам на смех!

   - Голуба, слэшерам пофиг, чего хочешь ты, - с полным ртом - кто сказал, что конфеты нужно кушать по одной? - заметила Улита. - Они считают нас неживыми марионетками, с которыми можно играться как угодно. Наивные чукотские детишки!

   - Не только слэшерам, - недовольно вставила Ирка. - Он Дафну тоже никогда не хотел, но их всё равно пейринговали!.. Ведь не хотел же? - с подозрением глянула она на Багрова. - Без обид, Даф.

   Дафна лишь пожала равнодушно плечами - да не вопрос, мол, о чём разговор, мне как-то тоже не очень-то и хотелось.

   Матвей же вскинулся с видом Ромео, у которого вдруг саркастически поинтересовались, любил ли он Джульетту или просто маялся подростковой дурью, - при этом как-то умудряясь не выглядеть хамом по отношению к "не выдерживающей конкуренции" Даф, бывшей симпатичней Ирки настолько, насколько совершенный страж света симпатичней простой смертной. Воистину, настоящий гусарский дух и дворянскую культуру не пропьёшь.

   - Да не парься, Матвейчик, дыши в две дырочки! Все знают, что светленькая давно уже занята, - неделикатно перебила оскорблённо-рыцарский монолог "да я верен тебе по гроб жизни и даже за ним, ибо!" Улита, предварительно всё же покосившись опасливо в сторону бывшего шефа. - Причем довольно плотно так - аж с двух фронтов. И обоснуи не чета слэшерским: как-никак сам Автор прописывал, не фикрайтеры, а его слова топором не вырубишь.

   Уши Даф сделались нежного пунцового оттенка, и она в поисках моральной поддержки глянула на по-прежнему невозмутимого Арея. Акции завлекательно-неоднозначного первого мечника, и без того котировавшиеся выше буслаевских даже у создателя их мира, после героического прощания Арея с мраком взлетели до небес - во всех смыслах, причем, - и взаимная симпатия этих двоих никого уже не шокировала и воплей "как ты можешь, это же барон мрака!"/"как ты смеешь, это же светлая!" не вызывала и вызвать не могла в принципе: к ягоде одного поля претензий обычно не бывает.

   - Вот именно, - с весьма узнаваемым сарказмом - с кем поведешься, от того и наберешься - проворчал Меф. - Мне прямо интересно, о чём он думал, выращивая столько обоснуев, - Буслаев косо глянул на стоящий в центре стола магический портрет, с коего, открыто и дружелюбно улыбаясь, глядел известный писатель, при ближайшем рассмотрении чем-то смахивающий на Троила, только без лысины и с бородой. - Жили-были себе спокойно, а потом вдруг нате сюрпризик: между ними чувства такие сложные, что о них даже все суккубы знают и Лигул в панике на ушах стоит: ахтунг, барон мрака так в сантиментах погряз, что, тронь мрак Дафну, взбунтоваться и к свету умотать может! - тут Меф довольно узнаваемо изобразил озабоченный козлетон главы Канцелярии. - И это барон мрака и примерный вдовец, подумать только! А меня из-за его "сентиментальности" теперь с этим придурком сводят!

   Арей лишь усмехнулся в усы на Мефово возмущение: претензий к автору канона и шипперам у него не имелось (какой дурак будет против героического возвращения к свету и длительного общения с весьма симпатичной тебе особой?), а взъяриваться от указаний на факты - только себя позорить. Свет вообще пошел ему на пользу, что бы там ни думали некоторые странные читатели их эпопеи, жаждущие видеть на месте разнообразного в своих эмоциональных порывах мечника мутантную помесь Терминатора, табуретки и Мефистофеля - брутального, бесчувственного, неизменно циничного и до упора тёмного типа, якобы должного навеки застрять во мраке. Но от канона, к счастью, никуда не деться, как фанон ни культивируй.

   - Но, Меф, тебя же с ним ещё задолго до нас... Ой! - Даф зажала рот руками: Меф смотрел на неё, как, верно, некогда смотрел Цезарь, получивший в сенате под дых от старого друга, ибо известное "и ты, Брут!" в буслаевских очах читалось более чем явственно.

   - Ты кого тут назвал придурком? - моментально вскипел и без того разобиженный необоснованными Иркиными подозрениями Матвей. - Можно подумать, это для меня не ООС! Я, между прочим, тоже честный гетеросексуал и её вот люблю!

   Бывшая валькирия и пожизненно-посмертная любовь рокового некромага приятно заалела, но тут же погрустнела:

   - Вот только пишут про нас одни "сопли", - тоскливо заметила она, рассеянно щелкая "мышкой" верного ноутбука. - Нет чтобы что-нибудь оригинальное и философское... А ведь мы ничуть не меньше барона - Арея по-прежнему все называли бароном, - и Даф это заслужили.

   - Нашли на что жаловаться! - желчно и довольно грубо буркнул Меф, с отвращением разглядывая мятые распечатки фанатских опусов, в коих он, позабыв о дуэли и страстно капая слюной, утаскивал в кусты побежденного его прекрасными глазами Багрова. - Сопельки про них, видите ли, написали... Радуйся, что твоего хахаля тебе вообще оставляют, а не Арею вон снова на кой-то хрен всучивают, а тебя с Фулоной или Таамаг не сводят!

   Замечание было резонным, и Матвей, содрогнувшись, совершенно не по-джентельменски нервно схватился за "мышку" - проверить, не возникло ли повторения того ужасного инцидента, после которого он, пылая от возмущения, откапывал труп зверски убитого фикрайтерами зверя-обоснуя и, оживив его некромагией, натравливал полученного зомби на всех, кто пытался свести ни в чем не повинного ученика Мировуда с не менее индифферентным и гетеросексуальным богом войны. Схватился и тут же получил по руке: ноут свой Ирка не доверяла даже возлюбленному, а намек на возможный фемслэш с кем-то из суровых валькирий - особенно четко отчего-то нарисовался образ Фулоны, многозначительно похлопывающей плетью по голенищу высокого лакированного сапога - и вовсе подпортил ей настроение.

   - Кстати о Фулоне, - задумалась она, пытаясь отвязаться от навязчивого и довольно дикого образа главы валькирий в кожаном бикини, чулках в крупную сетку и с блондинистой прической в стиле "мелкий бес". - Кто знает, почему её с Ареем сводят? Они ж в каноне даже не виделись, насколько я знаю. Где фикрайтеры обоснуй берут?

   Все обернулись к Арею, а дамская часть коллектива - ох уж этот охочий до подобных тем женский пол! - так и вовсе навострила уши. А кто-то даже и "хвосты" - и очень сильно.

   - Что? - удивился мечник. - Я-то откуда знаю, что за траву они курят? Всем известно, что избытки фантазии переходят в бред.

   - Воистину, - задумчиво прокомментировал Троил озвученную Ареем цитату. - Люди издревле этим страдают, и наш Автор частенько не в бровь, а в глаз бьёт.

   - Интересно, почему, - фыркнул Мефодий. - Не вы ли ему порой суфлируете? Кто там ему Муз на белых пегасах посылает - неужто Лигул?

   - Меф! - шикнула Дафна, незаметно наступая неделикатному подопечному на ногу. - Как ты разговариваешь с главой Эдема!

   - А чего я такого сказал-то? - надулся Мефодий, до сих пор клинически не выносящий светлых рамок и указаний, и, по-детски желая ответить тем же, поискал ногой ступню хранительницы. И, успешно нашарив хвост Депресняка, взвыл на весь садик: хвост адскому котику был дорог, как игла - Кощею, доллары - Скруджу Макдаку, и девичья честь - Дездемоне, а когти его с успехом прорезали не то что мужскую обувь, но и даже бетон.

   Дафна, извиняясь, глянула на Троила и, переведя взгляд на громко ругающегося и мстительно шарящего под столом Мефа, спрятала лицо в ладонях: гены Хавронов составляли кошмар её хранительской доли, и культуры со смирением в упертом наследнике мрака всё ещё было очень и очень мало - не помогала и наставническая помощь Арея в духе "упал - отжался".

   - А мне вот интересно, почему про нас с Улитой не пишут, - деликатно переключая всеобщее внимание, вклинился в беседу Эссиорх. - Вроде бы такой канон же...

   - Иногда неизвестность лучше, поверь, - назидательно заметил Арей, и все повернулись к нему: уж кто-кто, а мечник среди фандомных писак был фигурой популярной, и послушать его стоило, - так что лучше не жалуйся, а то вспомнят ещё и скрестят... а вон хоть с нашим горбунком, скажем, - у них же модны пейринги вида "они не выносят друг друга, но слэшеру пофиг".

   - Точно-точно! - поддакнула, передернувшись, Даф - её, как честного стража света, всегда вымораживали подобные клеветнические (в переводе на странный фикрайтерский язык - ООСные) инсинуации. - Помните тот полночный бред про Яраата и ваш тайный взаимный юст?.. Ой, не надо, вы же уже светлый, а гнев к добру не ведет!

   - Я спокоен! - прорычал бывший барон мрака с таким видом, что поверить ему мог только слепоглухонемой: в мирном состоянии духа ложки в узел, как правило, не завязывают. - Абсолютно!

   Остальные глядели сочувственно, зная, как оскорбителен был для мечника тот безумный пейринг с омерзительным убийцей его семьи, и только Эссиорх сохранял на лице отсутствующее выражение "ушел в себя, вернусь нескоро": мысль о возможном пейринге с начальником Канцелярии мрака потрясла неиспорченное сознание хранителя до крайности.

   - Эсь, да ладно тебе! - попыталась вывести друга из ступора Улита. - Бывает же и хуже...

   - Подчеркиваю: бывает! - пылко поддержал бывшую ведьму Чимоданов, вовсе не считавший пределом своих мечтаний ни Мошкина, ни Буслаева. А вот Нату - очень даже, пожалуй... Кхм.

   - Куда уж хуже! - патетично отозвался хранитель из Прозрачных Сфер и, поймав вдруг очень печальный взгляд златокрылого шефа, понял, куда: для больной фантазии некоторых страдающих синдромом "слэшерства головного мозга" даже звание главстража Эдема не было преградой.

   - O tempora, o mores! - хором процитировали Троил с Эссиорхом. Воистину, времена и нравы нынче были те ещё, и на нынешнее поколение действительно нельзя было смотреть без печали - прозорливый классик, озвучивший однажды эту бессмертную мысль, давно уже привык к тому, что ему в Эдеме всё время икается.

   - ...С кем, с кем? - запоздало дошло до тайком подсчитывавшего ожидаемую эйдос-прибыль Лигула, и он, отлепившись от самого простого, но весьма удобного лопухоидного калькулятора, ошалело выпучился на Эссиорха. - Меня?! С ним?! Они не могут!

   - Ещё как могут, мой наивный горбатый друг, - с привычным сарказмом отозвался Арей - новый статус возрождённого для света ничуть не изменил его отношения к бывшему коллеге по тартарианскому цеху. - Если уж благодаря этим обкурившимся креативщикам синьор-помидор смог с бывшим повелите...

   - ЗАТКНИТЕСЬ!!!

   - С кем?! - в ужасе ахнули все хором, попеременно глядя то на кривящегося Арея, то на полностью оправдывавшего своё овощное "погоняло" Мефодия.

   - Угадайте с трех букв, - развеял сомнения появившийся из ниоткуда Кводнон, и Вихрова всё же опрокинула бутылочку с лаком (прощай, аккуратный маникюр, здравствуй, красная, как у гуся, лапа!), а Улита, подавившись очередной конфетой, надсадно закашлялась, и Эссиорх, уже всерьёз опасаясь за жизнь любимой, начал аккуратненько постукивать её по спине.

   - И не говорите, я сам охренел! - громко продолжил любитель внезапностей, не обращая никакого внимания на страшные глаза и яростную жестикуляцию Буслаева, изображавшего что-то вроде мучительного удушения с последующим отрыванием головы, и умело добил беднягу с тыла: - Не, я, конечно, повелитель зла и положение как бы обязывает, но ведь, положа лапу на дарх, даже у "Арей/Меф" обоснуя боль...

   - У кого обоснуя больше? - нехорошим спокойным тоном, от века предвещавшим срочную работу для мадам Мамзелькиной, проговорил мечник, опуская руку на эфес знаменитого двуручника, ныне обладавшего особенной силой преображенного оружия света. - Я, в отличие от некоторых, не извращенец!

   - Свет подтверждает, - вступился за блудного сына Эдема честный Троил, уверенно листая какой-то толстенный фолиант, по размеру не соизмеримый даже с Большой Советской энциклопедией. - Тот брак со смертной был заключен по всем правилам, наш отдел судеб констатировал наличие любви, которую нельзя было не вознаградить, а вот влечения к своему полу, видит свет, не наблюда...

   Но Кводнон пропустил замечание главы Эдема мимо ушей - как и следовало правильному организатору и повелителю мрака, - тем более что в словах генстража не было ровным счетом ничего нового - ни того, что дети - дар света, ни того, что содомские развлечения Арей, несмотря на свой статус тёмного стража самого высокого ранга, и вправду успешно обходил стороной. Но поглумиться же можно и без повода, не так ли? Изобретатель лжи, цинизма и автор многотомного труда "Смех, ведущий в Тартар" считал так ещё с той приснопамятной поры, когда, обернувшись змеем и вещая наивной Еве о прелестях познания не только привычного добра, но и неизвестного ей и потому особенно интересного и безопасного на вид зла, предвкушал крах драгоценного творения своего Врага и, со злобой вспоминая свой позорный пенделеускоренный полёт с небес, трепетал от восторга отмщения.

   - А как же "мальчик мой" и тот ваш совместный поход в баню? - пакостно сощурился он. - Разве не это любимый обоснуй ваших шипперов?

   - А разве это не ты их науськиваешь? - с виртуозностью мастера не только клинка, но и острого слова - просветление отнюдь не сделало из Арея смиренного скромняшку - парировал бывший барон мрака. - Рыбак рыбака, а, Кводнон, или просто тема не в добрый час упавшего мыла покою не даёт? Как там тебя приватно - "Кводя"? Мои уши за стенкой тогда чуть в трубочку не свернулись.

   Меф, казалось, сейчас лопнет, как перезрелый томат: кошмары с участием выползшего из астрала абсолютно материального и отвратно домогавшегося его Кводнона ("А я говорил, что мрак сильнее во сне и нехрен так дрыхнуть!" - "утешил" добрый Арей, когда озверевший от недосыпа Буслаев завалился к наставнику, надеясь хоть на какой-нибудь полезный совет, в духе "...а потом под дых его и добивай ногами - не отобьется") были одновременно самым жутким и позорным его воспоминанием, хуже даже, чем первый поцелуй с Даф, закончившийся вежливым и весьма напрягшим "не, это делают не так..." (не то чтобы Меф был параноиком, но подобные поправки из уст любимой девушки всегда вызывают вначале чувство позорного провала, а потом и логичные подозрения). И за какие прегрешения фандомные писаки облагодетельствовали его нездоровым интересом этого ходячего кошмара? Да, он был наследником мрака, да, Кводнон пытался когда-то заполучить его тело, но ведь не в этом же смысле!..

   - Пакетик мне! - прохрипел Багров, за неимением оного (вот говорила же Ирка: носи платок, пригодится!) утыкаясь в неудачно попавшего под руку вездесущего Депресняка и едва не лишившись левого глаза: тискать себя когтистый адский кошак позволял только своей светлой хозяйке, да и то за еду. - Пол-царства... пардон, пол-родового поместья за пакетик! И побольше!

   - Потом со мной поделись! - оригиналка Улита недолго думала и, разумно полагая, что много - не мало, увела из ближайшего магазина приусадебного инвентаря большое оцинкованное ведро.

   Троил и Эссиорх окаменели, аки соляные столпы, с выражением крайнего отвращения на лицах - большего даже, чем то, что охватило их при упоминании возможных недженовых инсинуаций, порочащих честь не только стражей света, но и вообще любых особей мужского пола, - а Дафна, содрогнувшись от макушки до пят, открыто придвинулась поближе к Арею. Иркино же лицо явственно говорило: "Правильно я тогда этого изврата копьём пришпилила! За дело!"

   - Я же не спятил, нет? - выразил общую мысль незаметный до сей поры Мошкин. - Это ведь ужасно, да?

   - Нет, конечно, - мгновенно сделал ход конём воистину змееязычный Кводнон. - "Ужасно" - это ты и Меф. Или ты и Чимоданов. Или втроем.

   Полагаете, этими словами экс-повелитель мрака обозначал свою нелюбовь к однополым влечениям и тематическому ходу мыслей? Как бы не так! Причина была всего лишь в развесистой личной гордыне, формировавшей позицию "все, кроме меня, - мусор, так что лапы прочь от красавчика наследника". Увы, создающий пороки их по умолчанию одобрял и зазорными не считал.

   Мошкин затих, как почивший ослик; Петруччо же, до того по-семейному мирно переругивавшийся с Натой (два сапога - пара, а два спорщика - шумная семья), "дал петуха" и временно потерял дар речи, и Зудука, пользуясь удачным моментом хозяйского ступора, торопливо зачиркал колесиком зажигалки, поджигая фитиль на запихнутом в штанину хозяина куске тротила.

   - Или втроем плюс... хм... Корнелий, - с глумливой ухмылкой продолжил поток сознания Кводнон, кажется, намереваясь проехаться по всем известным ему лицам мужского пола, но, прежде чем Троил успел справедливо оскорбиться за невинного племянника и блестяще отработанным жестом молодого Клинта Иствуда выхватить флейту, внезапно получил меткого пинка в нижнюю думательную точку и отключил звук.

   - Ещё раз - и в глаз, - предупредила опоздавшая на полсобрания, но успевшая на раздачу воздаяний за глум Варвара и походкой не летящей, а, скорее, боцманской и до жути схожей с ареевской прошла на своё место. - Сапогом.

   - Кованым, между прочим, - со знанием дела уточнил обретавшийся рядом Корнелий. - А потом на шесть и по хлопку, слышишь, гнусный изврат?

   - Хотя нет, не сапогом, а тесаком, - невозмутимо поправилась добрая девушка-диггер, любовно оглядывая свой обожаемый "портативный ножичек", при ближайшем рассмотрении сильно смахивающий на облегченную дамскую версию отцова двуручника.

   Дафна геройски подавила смешок: факт, что это яблочко от яблоньки и вправду недалеко упало, всегда одновременно трогал и забавлял её. Скрюченный повелитель мрака, впрочем, смешок у Даф всё-таки вызвал, хоть и не дело свету смеяться даже над справедливо наказанным.

   "Ай да дочь - даже чёрту рога обломает!" - выражение лица Арея ясно говорило, что обладатель оного бурно купается в родительской гордости. Рядом, не в родительской - за отсутствием кровных связей между стражами света, - но тоже в гордости за отважного племяша, наконец-то сподобившегося вызвать на дуэль того, кого надо, и наконец-то по делу, возвышенно плавал Троил.

   - Почему сразу изврат-то? - проскрипел Кводнон, разгибаясь. - Можно подумать, этот ваш "честный гет" весь такой идеальный! Вон рейтинговый Лигул/Прасковья - даже у меня волосы дыбом встают и не опускаются!

   Глава Канцелярии мрака, наивно не ожидавший от шефа никаких личных подлянок - жуть под названием "Кводнон/Лигул" их компания уже обсудила на прошлом собрании, - уронил калькулятор.

   - Эо ложь! Наая ложь! - подобно пороховому погребу, в коем игрался с факелом пьяный криворукий солдат, вспыхнула молчавшая доселе Праша - а следом за ней и стол, и часть бумаг, так что Мошкину пришлось спешно организовывать локальный дождик, на который ушла вся минералка из настольных запасов и канистра воды "Ёжкин бор", экспрессом телепортированная из кулера ближайшего офиса. - Я люю тоьо Меодия!

   Но наследницу мрака никто не слушал - все ждали, когда горбатый виновник кводноновского шевелюрошевеления вынырнет из-под стола и как отреагирует на этот грязный поклёп. Лигул тоже ждал - когда все отвлекутся на кого-нибудь другого - и находить калькулятор не торопился. Но пометочку разыскать шиппера, родившего столь развесистый компромат, естественно, поставил - разыскать и поблагодарить, от всей своей отсутствующей души.

   - Или даже этот ваш центрально-канонненький МефоДаф! Да светленькая же Всемирный потоп видела, не так ли, Дафночка? Не старовата ты для Буслаева? - продолжил издеваться ехидный повелитель Тартара, отлично запомнивший Дафнин смешок и затаивший уж точно не добро.

   Пойманная врасплох Даф насупилась с классическим женским видом "хочешь умереть - скажи всем, сколько мне лет", а Меф уставился на подружку с не менее классическим мужским "ты же говорила, что тебе восемнадцать", в контексте Дафны имевшим абсолютно противоположное классическому значение. Увы, светлая хранительница действительно наблюдала всю историю человеческого мира и была очевидцем потопа, в то время как её бедовый подопечный, по совместительству претендовавший на звание её молодого человека, сподобился узреть лишь развал "колосса на глиняных ногах", да и то будучи не в самом сознательном состоянии.

   - Вот и я говорил, что для насяльника она самое то, а меня все гоняли, - внёс свои пять копеек невесть откуда нарисовавшийся суккуб, и Арей поперхнулся мирно потягиваемой под шумок медовухой. - А потом и вовсе в Тартар отправили, - слезливо продолжил он, неприязненно косясь правым мужским глазом на меч Арея, а левым женским - на самого его владельца. - И ведь было б за что! Я ж это... самых честных правил: никогда не ошибался, и столько лет ни одного эйдосика себе - всё конторе, родной конторе...

   - А за правду, милок, порой тоже бьют и плакать не дают, - хихикнула Аида Плаховна, умело перехватывая у зависшего мечника "медовушную эстафету". - Не так ли, Ареюшко?

   Объект вопроса явно разрывался между желанием повторить отправку языкастого психоаналитика в геенну огненную и трезвой мыслью о гневе, быстренько ведущем на Темную сторону, и неполезности этого гнева для его воскрешенной для света сущности. Тем более что бушевать не имело смысла: озвученные детали опять же были самыми что ни на есть фактами, а факты, как известно, не переупрямишь. Да и как можно возмущаться, когда за них (и не только за них) ты - только тсс, ни одной живой и мертвой душе! - уже успел поблагодарить автора, пообещав ему и дальнейшее плодотворное сотрудничество и три мешка вдохновения со складов отдела творчества Эдема.

   Посему, этим компроматам на честное имя скромного вдовца, интересующегося якобы лишь острыми железками да дрессировкой ершистой дочурки, никто не удивился: Меф с самым грозным видом ел глазами вызывающе ухмылявшегося Кводнона и к озвучиванию "дел давно минувших дней" остался равнодушен - как, впрочем, и когда-то в сами эти "давно минувшие дни"; Улите, ученикам мрака и Эссиорху с Троилом всё и так давно было известно (ученикам с секретаршей - благодаря их развитой наблюдательности, напрочь отсутствовавшей у Буслаева, хранителю - через болтливую подругу, обожавшую драматико-сплетнические монологи типа "а прикинь, пупсик, чего сегодня было! Суккуб в облике светленькой в кабинет Арея как завалится, как ему воздушный поцелуй пошлёт, а шеф вдруг ка-ак взбесится! И полетели клочки по закоулочкам! И ведь не первый раз так уже, заметь. У меня паранойя разыгралась или тут действительно попахивает амурами?..", а генстражу - по причине положения, которое обязывало: все светлые порывы как смертных, так и стражей, в Эдеме всегда отмечались и строго фиксировались в книге судеб, дабы было чем в час икс апеллировать и мрак с носом оставлять), а виновница активизации баронской "сентиментальности" просто делала вид, что очень интересуется Депресняком, наглаживая его так, что летели искры и от кота уже вполне можно было не только прикурить, но и зарядить целый автомобильный аккумулятор. Жаль, машины Мамая в них не нуждались - краток был век железных коней в шоферских руках темпераментного хана. Краток, но ярок - ГИБДД, замучившаяся уже разбирать бесконечные масштабные ДТП, подтвердила б это в любое время дня и ночи. Подтвердила и помянула виновника очень недобрым лигуловым словом; впрочем, адресату оно было уже до лампочки по вполне понятной причине.

  

   Атмосферу назревающей романтической драмы в какой-то мере разрядила рукопись, неожиданно вывалившаяся на стол прямо из воздуха - не иначе как очередной земной фикрайтер кайф... пардоньте, Музу словил.

   Жаждущий внимания и по-змеиному верткий Кводнон тут же выхватил её из-под носа у нерасторопного Мефа и уткнулся в текст, надеясь найти там что-нибудь достойное своего зловредного ехидства, но уже через мгновение лицо его приобрело неприятный оттенок свежескошенной травки - так, что падший страж, некогда возглавивший бунт против света и до сих пор носящий на "пятой точке" выжженный след от сандалии Троила, придавшего незадачливому революционеру на маршруте "Небеса - Ад" хорошего ускорения, выглядел уже не наполовину мумией, а полным покойни... простите, зомби.

   - Мрак меня побери, это уже перебор! С этими слэшерами определённо надо что-то делать! - хрипло выдохнул он, противореча своей же собственной доктрине, по которой план "Содом и Гоморра", описывающий распространение и внедрение в лопухоидные массы самых развесистых пороков и патологий, был первым и едва ли не самым важным в списке планов "князя мира сего". Меф вырвал бумаги и, отпихивая конвульсивно подергивающуюся когтистую лапу, ничтоже сумняшеся зачитал вслух причину столь мощного культурного шока того-кто-наконец-ухнул-в-свою-же-собственную-яму.

   "Кводнон/Тухломон", - гласила графа "пейринг". Рейтинг - НЦ-21, romance, mpreg, fluff. Графа "предупреждение" же и вовсе делала контрольный в висок даже тем, кто на отсутствие фантазии никогда не жаловался: "Хэппи-энд, лайт!Кводнон", - сообщала она, выводя, по-видимому, логичное продолжение флаффа с беременностью, и чудом выживший после переваривания пейринга теперь помирал уж точно - от летального когнитивного диссонанса.

   Повисла долгая - очень долгая, прямо-таки чеховская - драматическая пауза, после чего далече грянуло ура - массовый гомерический хохот, вернее.

   - Это... Ещё... Круче... Чем... Лигул/Меф! - истерически икая, откомментировала за всех рыдающая Улита, и отмщённые Лигул и Меф, бурно и довольно недобродушно потешавшиеся над вражеским эпик фейлом, разом подавились ехидным смехом, вспомнив недавнюю слэшерскую идею с БДСМом - очень жуткую идею, надо сказать, после ознакомления с которой Меф в полной мере уяснил, что именно могло ожидать его во мраке, и с скоростью ракеты "земля-воздух" ломанулся к "скучному", но зато куда более гуманному и безопасному свету. - Это... Это эпично!

   - Не рой другому яму - сам в неё попадёшь, - прочувствованно изрек Эссиорх, по-рыцарски подавая бывшей ведьме свой носовой платок - ликвидировать расплывшийся от бурных рыданий макияж. - Не всё ж ему дикие идеи другим сбагривать - пускай теперь отведает их на собственной шкуре. Он, видно, забыл, что правило "рукописи не горят, и всё написанное реально и вечно" незыблемо, и открутиться не выйдет даже у него.

   - Если только он не заставит автора покаяться и съесть свою рукопись, - уточнил Арей. - Впрочем, я б губу не раскатывал: легче оседлать голодного Цербера и с гиканьем пересечь на нём весь Нижний Тартар, чем убедить буйного слэшера в неадекватности его инсинуаций. Проще сразу... Кхм... - тут бывший барон мрака прервал свою явно негуманную мысль, в коей фигурировали не только пресловутые буйные слэшеры, но и один безотказный меч-голова-с-плеч, ибо поймал осуждающие взгляды Даф и Троила.

   - Я отомщу! - свирепо прошипел Кводнон, испепеляя злосчастный опус одним поистине демоническим взглядом. - Отомщу, помяните моё слово, вы, жалкие человечишки! И месть моя будет страшна!

   Полыхнуло алым, и разъяренный экс-повелитель мрака, вовсе не считающий мерзейшего из низших духов мрака своей романтической мечтой, отбыл прямиком в мир людей, и его планы были ещё негуманней последней мысли Арея. Намного негуманней - потому хотя бы, что милосердие, даже ситуативное, лютому ненавистнику света было просто не знакомо, а вот время Армагеддона, к сожалению, подходило, со всеми из этого вытекающими.

   - Слушай, а как насчет того, чтобы помочь ему? Не корысти ради, само собой, а токмо исключительно за компанию, - внезапно вопросил Матвей, подымаясь из-за стола. - Потому что не знаю как тебя, Буслаев, а меня лично тоже достал этот полночный бред про наши поцелуи прямо в процессе дуэли и пылкую страсть в белгородском вагоне.

   - Согласен, - быстро отозвался Мефодий, разом превращаясь в того самого великого и ужасного наследника, о котором когда-то так грезил мрак и который некогда сделал Буслаеву ручкой со дна презентованной полуночными ведьмами серебряной посудины. - Чтоб им неповадно было нас пейринговать!.. И меня с Ареем, - добавил он, вспомнив и передернувшись. Адский слэш с учителем грел Буслаеву душу не больше, чем озабоченный Кводнон, заваливающийся в гости в глухую ночь-полночь, выносящий мозг своими теориями захвата мира не только материального, но и того-что-за-ним - а в особенности семи небес, и натравливающий на всех несогласных, сопротивляющихся и по личной дурости отвергших светлую защиту мерзких ледяных змеек. И покушающийся на чужие тела и воистину какой-то странной любовью любящий церебральную НЦу, в процессе которой жертва превращается в безвольную одержимую марионетку. Брр, упаси нас Cвет от таких приключений и такого экшена!..

   - И Трепет Тартара с вами! Только мы разделимся потом, - возник рядом Корнелий и на удивленные взгляды некромага и Буслаева - "А ты-то тут при чём? Тебя же вроде бы не того..." - бодро пояснил: - А чтоб фикрайтеры про нас с Варечкой не забывали - а то не пишут же, подлецы, ничего!

   - Не смей называть меня Варечкой, ты понял, ботан? - возмущенно провопила не выносящая сантиментов дочь Арея, но было поздно: смешанный "карательный отряд" уже исчез во вспышке телепортации, и Варвара пожалела, что, отвлекшись на обсуждение с отцом пятнадцатого способа заточки клинка, вовремя не предупредила столь однозначного намека на сильно сократившуюся дистанцию между свободной и независимой собой и шебутным связным света.

   - А я тоже хочу шубу из слэшера, - Улита, коварно хихикая, подергала за рукав Эссиорха. - Ну, или хотя бы шапку, если мелкий будет!

   Но, споткнувшись о многозначительный взгляд Троила, вспомнила об эйдосе, коему черный юмор совсем не на пользу, смешалась и сделала невинное лицо вида "ух ты, какая интересная муха на потолке".

   - Айда и мы, что ль, поможем, - кровожадно зашевелился Чимоданов, доставая любимый топор и проверяя его пальцем. Зудука, пойманный за ухо в процессе сражения с предательски заклинившей зажигалкой и так и не сумевший устроить "большой бада-бум", и потому жаждущий скорейшего отыгрыша, полностью поддерживал членовредительское желание хозяина.

   - Ведь поможем же, да, - удивительно, но в голосе Мошкина едва ли не впервые в жизни звучал не вопрос, а суровая констатация факта, ибо и его фанонная перспектива любиться с Мефом и Чимодановым не привлекала ни в какой мере. На ноге повелителя воды и огня с видом готовящейся к выброске десантуры висел отважный Депресняк, решивший внести в общее дело возмездия и свою когтистую лепту - просто по известному принципу Портоса "дерусь потому, что дерусь".

   Дафна испытующе глянула на странно спокойного Арея - он явно никуда не торопился, и светлая радостно отметила этот момент: прежний Арей не упускал ни единого случая помахать мечом, и эти скрытые суицидальные наклонности сильно утомляли - особенно когда в ответ на последующие предложения залечить раны на сочувствующего выливался ушат грубого, типично тартарианского сарказма в духе "мы и сами с усами" и "смотри не лопни от передоза милосердия". И извиняться за эти свои грубости барон мрака если не не умел, то как минимум очень не любил, что порой напрягало даже такую всепрощающую и смиренную особу, как Даф.

   - А вы?

   - Что я?

   - Вы не идете с ними? - Дафна жаждала уверенности и гарантий меньшего числа трупов: выведенный из себя Арей мог быть опасней всех отбывших вместе взятых, не исключая даже и Кводнона: особенности национального характера, генерирующие сакраментальный "бунт бессмысленный и беспощадный" и финальный результат вида "звездец всем и вся", давно известны были и свету и мраку. Собственно только ради них Кводнон и заманивал некогда в свои ряды столь ценный кадр, усиленно подкармливая и без того пышно цветущую гордыню Арея теориями унылости света, не одобряющего желания называться пупом земли. На пуп будущий барон мрака, в общем-то, не претендовал, но вот на звание "самого крутого в...<подставить нужный навык из списка>" - очень даже, со всем пылом своей излишне горделивой натуры, и за этот пунктик в итоге и был подцеплен, и платил за эту свою глупость потом ого-го как долго и дорого.

   - Клей "Момент" сняли с производства, - насмешливо отозвался Арей, - а без него всё равно никто не поверит, что "мой мальчик" - тонкий намек на голубые обстоятельства и Меф мог интересовать меня, даже очень сильно пьяного, как женщина. А тяжелые наркотики всё ещё запрещены, так что (весьма своеобразная ухмылка) и Яраат со своей "тайной страстью" ко мне может спать спокойно.

   - Куда уж спокойней! - фыркнула в кружку с медовухой Мамзелькина, не понаслышке знавшая, какого рода чувства связывали барона с оборотнем - как-никак именно ей в своё время пришлось упаковывать в рюкзак неэстетично нашинкованную тушку последнего. - Он давно спокоен, как дохлый мамонт. Хотя почему "как"? Мамонты-то, в отличие от него, хотя бы в музеях сохранились.

   Аидушка как всегда в корень зрила: после близкого общения с мечом Арея оборотень не годился не то что на чучело, но и даже на приквартирный коврик.

   - Тогда...

   - ...Мы тоже отправляемся, - успокаивающе закончил за хранительницу мечник. - Свет же учит быть благодарными, разве нет?

   - Ага! - понимающе засияла Даф, всегда отличавшаяся умом и сообразительностью, а теперь ещё и получившая возможность общаться с Ареем на ментальном уровне: рыбак рыбака видит издалека, а стражам света при желании не нужно тратиться на слова, хватает и мыслей - подобное же всегда услышит подобное. "Легиллименты, нилб!" - порой ворчал Мефодий, после встречи с каким-то западным собратом-Избранным пополнивший свой словарь самыми странными терминами. - Сейчас только груш вдохновения и персиков трудолюбия из Эдема побольше телепортирую...

  

   Троил с улыбкой поставил в березовом свитке аккуратную галочку. План Эдема по искоренению богомерзкого слэша начинался с одобренной светом плодово-ягодной помощи всем авторам и любителям гета - и особенно самому создателю канона, в коем слэшных и прочих нехороших мотивов не было, нет и не будет вовеки. Аминь, подумал довольно Троил, хоть какой-то плюс у тех проклятых запретных яблок всё-таки был: некоторые действительно научились различать добро и зло. А остальные... А остальных надо б проконтролировать - как бы там отбывшие "неуловимые мстители" не перестарались и вместо того, чтобы поставить слэшерские мозги на место, просто не нарубили голов. Ведь у каждого есть шанс на исправление и возвращение к... да хотя бы просто к адеквату для начала.

   И генеральный страж Эдема торопливо шагнул в параллельный их миру мир людей, растворившись в легкой вспышке золотистого света. Ничто не вечно под луной, но бред - особенно; Троил, отлично помнивший историю человечества с первого обдирания любопытной Евой запретного древа до нынешнего извращенческого "ня, мальчики, поцелуйтесь!!", знал это очень хорошо - как и то, что коварный змей - и по совместительству дух зла и повелитель теней, генерирующий все эти идеи и получающий массу удовольствия от созерцания результатов, ещё получит по заслугам. Нет, глава Эдема не хотел модных сандалий из змеиной кожи, он хотел всего лишь справедливости - той самой, которая "каждому по делам его". А сандалии - это уже только логическое продолжение (ну и приятный бонус, естественно, будем честными) - в Эдеме ж всё равно не по одёжке встречают, да и старые, оставившие след в истории зада одного излишне загордившегося смутьяна, дороги как память.

  

   Кажется, Армагеддон всё же временно откладывался.

  

***

  

   - Ну-с, дамы, - подала голос Улита, подождав, пока следом за предусмотрительным Троилом отбудет и опасающийся за потенциальных жер... кхм... собеседников Корнелия Эссиорх (последняя Корнелиевская попытка призвать к ответу наглеца закончилась не самым лучшим образом: юный аффтар, доведенный восьмичасовым чтением морали не только до искреннего раскаяния во всей своей ужасной писанине, но и много дальше - во всех грехах за пятнадцать лет, а потом и до состояния "овощ на грядке", едва не загремел в известное заведение с желтыми стенами), - теперь можно спокойно вернуться к нашим баранам.

   - А мне казалось, наши бараны свалили, - некуртуазно заметила за словом в карман не лезущая Варвара; длинный язык и весьма своеобразный лексикон Ареевой дочурки исправлялся ну очень медленно, к вящей печали её ныне просветленного и изменившегося хотя бы частично отца.

   Ната громко хихикнула: её неизменно ворчливый и нечеловечески упрямый Петруччо и вправду часто смахивал на барана, застопорившегося посреди моста. Себя же вторым бараном Вихрова, само собой, не считала, куда там: да Чемодану вообще безумно повезло с таким нежным ангелом, как она! Тот факт же, что ангелы обычно не пытаются бодаться с упершимися баранами и побеждать их ценой собственного лба, а потом, всё-таки спихнув упрямцев с моста, гордо объявлять себя царями горы, её не волновал.

   - Так, на чем я там в прошлый раз остановилась?.. - задумчиво протянула Ирка, уже вовсю ловя переменчивое графоманское вдохновение и притягивая к себе давно забывший об отдыхе ноут с сильно потертой клавиатурой. Ноут не сопротивлялся и смиренно готовился вкалывать, аки шахтер на золотых рудниках: Муза у его хозяйки была креативная и мини-текстиками не ограничивалась, а привычка графоманить, выросшая из веселых экспромтов про гномьи разборки, оказалась более живучей, чем казалось поначалу.

  

   Сидевший в дальнем углу Лигул тоскливо возвел очи к небу: вирус писательства, невесть каким образом просочившийся к ним из мира людей, обернулся настоящим кошмаром, и бабские чтения написанных втихую опусов могли свести с ума кого угодно, но и этот ад был всяко лучше настоящей геенны. Хотя три зубодробильно-романтических эпопеи с Мэри Сью в главных ролях (Улитина - худая и крутая, Натина - красивая и крутая, Прашина - круче только вареные яйца), нуднейший фэнтезийно-психологический роман by Valkiria (и как она только печатает с такой скоростью?!) и психоделичный макси о девочке с собачкой по кличке Баскер, обитающей в катакомбах, кишащих диггерами-зомби, джиннами-кладоискателями и одним вездесущим болтливым музыкантиком, в каждой главе натренькивающим "куда ты, тропинка, меня привела - без милой Варюши мне жизнь не мила", и финалом в духе классического мексиканского сериала ("Обними меня, дочь моя!" - на этой фразе несентиментального Лигула, не хуже доктора Фрейда разбиравшегося в подоплеках авторских сюжетов, чуть не стошнило: тема воссоединения Арея с дочкой всегда вызывала у него стойкое разлитие желчи), читаемые вперемешку и вслух, наводили на мысль, что в Тартаре, если задуматься, не так уж и гадко.

   Но только до тех пор, пока Кводнон за свой адский РПС не берётся (НЦ-столько-не-живут, предупреждения, удосужься "гуманный" повелитель мрака их озвучить, составили бы целое предисловие, мертворожденный обоснуй воняет на весь тронный зал и пол-Тартара впридачу) - вот тогда действительно пятый угол искать будешь и сто раз проклянешь и больную фантазию мрака, от которой нет покоя даже на дне Тартара, и своё бессмертие, и ту дебильную идею поддержать выступавшего с облачного броневичка деятеля, обещавшего своим последователям "свободу от светлого террора". Нет, господа хорошие, с этими слэшерами определённо надо что-то делать, злобно подумал Лигул, потирая разламывающиеся виски, - и, причем, начиная с генератора их идей. И катись этот кводноновский план окончательного совращения мира куда подальше: лучше уж грузящие, но в целом относительно безобидные Мэри Сью и диггеры-зомби, чем постоянный панический страх уронить однажды в тартарианской парилке это <вырезано эдемской цензурой> мыло!.. Так что, будем надеяться, план с фикрайтерами сработает и бывший повелитель, лично (ключевое слово!) познакомившись с разгульной фантазией лопухоидов, отбудет в Хаос навеки - от перегруза астрального сознания: если уж и пейринг с Тухломоном его не впечатлит, останется экстренное и самое ударное оружие - Хнык. Уж этот-то пейринг точно вынесет мозг кому угодно, даже бывшему повелителю мрака - потому хотя бы, что эпическая гордыня последнего не снесёт столь позорного варианта, и, помимо успешного прикарманивания пачки аффтарских эйдосов, можно будет вдоволь насладиться местью. И спокойно ходить в парилку, а то так ведь и в вонючего тролля превратиться недолго, да ещё и с вечным неврозом. Впрочем, почему "недолго"? Невроз-то точно уже налицо. И не только невроз...

  

   Тот, кто думал, что Лигул был настолько глуп, что не знал, как использовать с выгодой эпические планы шефа, а стражи мрака очень любят своё руководство, сильно ошибался.

  

***

  

   И только один Тухломон не строил никаких планов мести: бодро топая вдоль по Питерской да по Тверской-Ямской, он радостно подсчитывал плывущие в свои пластилиновые лапы эйдосы слэшеров и с глубоким удовольствием старого садиста вспоминал, как автор последнего опуса улепетывал от нежданного гостя по стенам, аки герой популярного когда-то фильма про Матрицу (творческий отдел подбросил тогда лопухоидным сценаристам хорошую травку). И не без причины - расклад "эйдос или отъяою прям щас" мог вогнать в панику даже самого верного приверженца "голубой луны": не всё то, что привлекает, хочется опробовать прямо здесь и сейчас, да ещё и с жутким тентакле-монстром, словно сошедшим со страниц японской высокорейтинговой манги (комиссионерская фантазия в вопросе выбора способа устрашения от века не знала себе равных - тут даже сам Кводнон порой диву давался).

   Так уж вышло, что Тухломон, при всех своих благополучно отсутствующих моральных качествах, тоже не любил слэш. А вот эйдосы - эйдосы лучший из комиссионеров мрака просто обожал, ибо полагал, что их много не бывает. Ну а что, не вечно ж старпёрам вроде Кводнона торчать у руля - дорогу молодым и креативным! И уж точно не пронырливым замам - хватит уже, насиделся этот Лигул на тёпленьком местечке, пора бы и подвинуться!..

  

   Увы, Армагеддон вовсе не откладывался, а наоборот, наступал семимильными шагами.

   И нельзя сказать, что это было плохо только для прошляпивших свои эйдосы смертных, ведь злобных насельников Тартара, со времён Адама терроризировавших человеческие мозги и души, как известно, тоже ожидал не самый приятный финал, по сравнению с которым и прежний пинок под зад мёдом покажется.

  

   Не рой другому яму - сам в неё навернёшься.

  

   Не корми Тухломона со товарищи - помни, что рукописи не горят.