В одном собачьем царстве жила-была одна маленькая дворняжка. Не было у неё ни хозяина, ни будки, ни даже подстилки. Ничего у неё не было. Дружила она со сворой таких же никому ненужных дворняг, как она сама. То есть, как сказать, не то чтобы очень дружила, просто бегала везде с ними, гуляла по переулкам, рыскала в поисках пропитания. Но если б вдруг напали на неё здоровые волкодавы из соседнего района, вряд ли бы кто-то из её со-сворников вспомнил, что когда-то она делилась с ним найденной корочкой или помогала гнать кошку. Ведь вся её свора состояла из нормальных собак, которые быстро забывают такие мелочи. Они её особо не привечали, да и она к ним особенно не тянулась, просто, кто же хочет быть один? Вот и собирались сворой, чтоб в одиночку от тоски не сдохнуть. Иногда, когда наша собачка гуляла по городу, то забегала она в такие кварталы, где полно дорогих машин, а фонари горят ночами так ярко, что не поймёшь в каком ты времени суток. Видно, у жителей этих районов свои правила. Там много хороших магазинов, из которых пахнет колбасой, свежей выпечкой и достатком. Частенько дворняга видела, как весёлые люди выгуливают своих сытых и здоровых собак. В такие моменты наша собака начинала грустить, да что там, ей становилось так тоскливо, что хотелось повеситься на собственном хвосте. Не то, чтоб она была завистливой, просто ей тоже хотелось иметь дом, хозяина, который бы о ней заботился, хотелось всегда быть сытой. О, как бы она тогда бежала за палкой, зачем-то брошенной хозяином. Она согласна спать в подъезде, ей даже коврика не нужно, да и кормить её можно раз в 2 дня. Ей ведь не привыкать. Да что там раз в 2 дня, если бы только нашёлся кто-то, кто трепал бы её, гулял, разговаривал с ней на своём непонятном языке, она сама согласна его кормить. А что, как-нибудь прожили бы. Она бы бегала в 2 раза больше, так, чтоб и самой кормиться, и хозяину приносить. Но хозяин есть только у избранных. Например, вон у той болонки. Как бы дворняге хотелось стать той болонкой, хотя бы на один день! Хоть один день любви и ласки! Пусть он закончится, но он будет! Чем она хуже болонки?! Но нет, этого не будет никогда. И она это отлично знает, ведь она - дворняга, а самое большее везение дворняги - найти на помойке плесневелый кусок колбасы, который нельзя той болонке...
Она представила, как её купают в тёплой воде, и фыркнула. Она не имеет понятия, что за ощущения должны возникнуть в такой момент. А потом её сушат, расчёсывают, стригут, красят ей когти. Она видела всё это через стекло салона для избранных собак. И вдруг ей стало так противно, что она даже рыкнула негромко. Кто она: друг человека или его игрушка?! И больше ей не хотелось ни мягкой подстилки, ни тёплой конуры, ни даже вкусной еды. "Да ну их всех вместе с их салонами!", - подумала она. "Ничего мне не надо. Даже хозяина. Живут же другие без всяких там хозяев. А так придётся гулять, когда хочется хозяину, а не тебе, выполнять разные дурацкие команды, общаться с напомаженными уродинами-болонками. Вон подобрали одну из наших, что посмазливее, так теперь таким гусём ходит - устроенная, зато в глазах тоска смертельная. В самом деле, ни тебе в грязи вываляться, ни кошку на дерево загнать. Да ну её, такую красивую жизнь! Уж лучше быть такой свободной и ни от кого независящей, как я сейчас." Почувствовав свою значительность, собака согнула хвост калачом и принялась бодро рыться в помойке, до ужаса гордая своей независимостью.