Анашкин Дмитрий Владимирович : другие произведения.

Чёрный факс

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Повествование о том, как, кто и с какой целью послал главному герою черный факс, которого он ждал много лет и почему события развивались дальше так трагически; зачем главный герой следил за собой и сам же себе об этом писал донесения. Иными словами: Никто не знает того, что не знает никто... - к такому выводу приходит читатель после прочтения рассказа об одном дне жизни ученика великого адепта четвертого пути Георгия Гурджиева.
  ЧЕРНЫЙ ФАКС
  
  'Александр Викторович вышел из дома и сразу направился в парк. Там, на любимой скамейке под липой, он обычно просматривал газеты и составлял план на день. Погода была хорошая, пели птички. Светило весеннее солнышко и ничего, казалось, не предвещало последующих событий...
  Он шел, насвистывая весело и беззаботно, когда при входе в парк его отвлекло внезапное обстоятельство: рядом с воротами, прямо у решетки, он увидел неизвестно откуда возникшую книжную лавку. Раньше ее здесь не было.
  Это поразительное открытие очень его расстроило: будучи консерватором, он не любил перемен. Он остановился, потом решил было идти, но что-то словно мешало двинуться. Какая-то мысль не давала покоя, и после некоторого размышления он подошел. Остановившись перед продавцом, однако, заговорить не решился и с некоторым сомнением стал разглядывать товар. Одна книга привлекла его внимание. Он взял и, приоткрыв страницы, прочитал: "В поисках чудесного". Автор был ему неизвестен - некий П. Д. Успенский. В аннотации было сказано, что автор является сподвижником Георгия Гурджиева, опыт которого, приобретенный в монастырях Средней Азии и Востока, нашел свое воплощение в практике 'четвертого пути'. Название книги понравилось, фамилия автора Успенский оказалась для него неожиданно приятной и созвучной со словом 'успех'. Александр Викторович, скорее интуитивно, чем осознанно для себя, решил купить. Раздумав говорить с продавцом, он расплатился, взял книгу и пошел.
  "Что ж, - решил он про себя.- Пускай торгует; тут уже ничего не изменишь. Хоть польза какая...". - Здесь он, однако, с раздражением перебил сам себя: - "Только чтоб человек обязательный был и не пропускал! А то, коли завтра лавки не будет а послезавтра снова появится так и известись не долго. Так спать совсем перестанешь по ночам, переживая: будет ли эта лавка с утра или нет". Однако мысль он эту прогнал - знал за собой излишнюю сомненительность, часто мешающую ему принять решение - дошел до скамейки и сел. Сначала почитал газеты, затем принялся за книгу. Поначалу книга понравилась. Однако чем дальше углублялся он в чтение, тем хуже становилось от узнанного. Новым было все: и что у людей не три тела, а семь. И что не у всех людей есть астральное тело, более того - мало у кого... Дальше же следовало совсем непонятное, пугающее своей необъяснимостью открывающихся причин и вытекающих из них следствий. Некоторые из приведенных фактов поразили особенно. Так было сказано, да это и следовало из приведенных фактов со всей непреложностью, что ЛЮДЕЙ нет! Нет, не то что бы нет физически, но те, кого он раньше за них считал и всегда думал, что это люди, на самом деле, оказывается: МАШИНЫ! Гурджиев просто об этом говорил, а Успенский цитировал, словно все в мире давно об этом знали, и никаких сомнений при этом не было... Все покачнулась у Александра Викторовича перед глазами: мир изменился.
  Даже ребенок, играющий рядом с ним, показался теперь другим. Странным в нем было все: и мечтательное выражение, с которым он смотрел на торговавшего у ограды мороженщика. И его одежда: зеленые шортики и синяя футболка. "Почему непременно синяя? - подозрительно подумал Александр Викторович. - Это должно быть что-то обозначает... Но что? Зачем у него скакалка в руках? Почему он не плачет, как плачут обычно все дети?" Вопросы только пронеслись у него в голове, как он уже все понял. Он вскочил от неожиданной догадки, но тут же себя одёрнул. Поправил пиджак и сбившуюся из-за порывистого движения кепку. "Все ясно, - боязливо дрожа, он уже понимал; он каким-то внутренним зрением видел, куда все идет, но никак не мог признаться в этом... Наконец он прошептал: - "Это не ребёнок. Это Машина!" - И тут же, словно испугавшись безысходности определения, обхватив голову, заплакал.
  - Что это? Что случилось? - удивленно спросила мама ребенка, сидящая рядом.
  - Вам помочь? - она никак не могла взять в толк, отчего скромно сидящий рядом мужчина хоть и не завидной, по нынешним меркам, наружности, но все же совершенно трезвый, только что мирно читавший книгу и даже улыбавшийся вдруг поднял на нее полный безысходной тоски взгляд и зарыдал.
  Он же, вскользь, как бы инстинктивно прячась за страницы, еще раз взглянул на ребёнка и окончательно утвердился в своих выводах. На синей футболке чуть выше груди был знак - странное и непередаваемо отвратительное лицо мыши... Внизу была подпись: "Микки Маус". "Маус..." - Отметил он. В этот момент глаза страшной мыши вдруг вспыхнули потусторонним светом и снова стали тусклыми: от неожиданности и безысходности происшедшего он даже перестал плакать. Ком застыл в его горле; стало трудно дышать.
  - Что с вами? Вам помочь? - мать ребенка участливо склонилась над ним. Стараясь подбодрить его, она нерешительно улыбнулась.
  Он же, от ужаса сначала впавший в какую-то безразличную амнезию, внезапно решил: - "Пусть, что ж теперь... Что у нее ребенок не человек... Гурджиев писал о худшем: смыслом его слов было другое: что все! Все люди - людьми не являются; что на планете Земля как таковых людей вообще нет! И он, уже было, несколько успокоившись, отвлекшись от происшедшего и задумавшись о другом, еще раз взглянул на улыбающуюся ему молодую маму.
  И тут случилось страшное: на её лицо упал отблеск солнца... И в этом блике, осветившем молодую женщину странно и загадочно, он вдруг увидел, как во рту у нее хищно блеснуло что-то металлическое... "Машина!!! - вскричал он мысленно, едва удержавшись от того, чтобы вскочить и не понимая сам, что же предпринять. - Она тоже машина! Гурджиев был прав!"
  Он бросился прочь, не чувствуя под собою ног; окружающее мелькало пред ним как в калейдоскопе, и он мог бы никогда уже не остановиться, перебирая так ногами, пока не упадет замертво где-нибудь...
  Но случилось другое. Он бежал не глядя в суматохе и панике, совершенно не смотря под ноги, и уже в воротах, на выходе из парка споткнулся. Он с силой наступил на что-то мягкое, раздался оглушительный крик. Он поскользнулся и покатившись кубарем, упал в проходивший по границе парка ров. Послышался громкий всплеск и еще один крик, зовущий то ли на помощь, то ли оплакивающий кого-то безвозвратно потерянного...
  
  ***
  
  Труп собаки погрузили на тележку, хотя большой необходимости в этом не было - она была настолько мала, что, будучи ещё живой, помещалась, вероятно, за пазухой. Хозяйка стояла совершенно потерянная. Несмотря на то, что собака никогда не была дружелюбной, все время на всех лаяла и время от времени кусала даже хозяев, ее любили почти как ребенка.
  Когда же, выбравшись из канавы и несколько оправившись от шока и осознав масштабы случившегося, Александр Викторович решил себя убить. И сделал бы это неминуемо и незамедлительно, имейся для этого инструмент. Но таковой отсутствовал. Оружия у него не могло быть по определению, а подручные средства не годились: веревка, на которой поблизости сушилось белье, была слишком тонка, а ров не достаточно глубок. Сунуть же голову в воду и не вытаскивать ее до собственного умерщвления у него не хватило бы силы воли. Встав на колени перед хозяйкой погибшей собаки, он заплакал навзрыд; слезы текли ручьем. Он был вне себя от отчаянья и ужаса перед содеянным. Уже совершенно забыв о причине паники, он не искал в этом себе никакого извинения. Женщина, сама убитая трагедией, пыталась его утешить: - "Ну что вы, не убивайтесь так; вы же не специально. Я видела... - здесь ее взгляд, однако, возвращался к трупу и она с трудом давила в себе рыдания. Мусечка. такая была... " - здесь получалась пауза, так как плохого о покойнике не говорят, а хорошего не вспоминалось.
  В конце концов, собаку увезли, а хозяйка, еще раз всплакнув, убыла со словами: "Бог вас простит... А мне надо родственничков обзвонить... У кого родственники Мусечки живут, я думаю, все придут... Человек сорок на похоронах будет... - и как-то потерянно и безнадежно махнув рукой, ушла.
  Он никак не мог оправиться. Мысли о суициде уже не приходили, но на душе было скверно. Хотелось пить.
  Здесь он вдруг вспомнил об еще одном имевшемся у него на сегодня деле: ему нужно было получит Факс. От кого он придет и в какое время, он не знал. Не догадывался так же и о его содержании. Последнее обстоятельство пугало его больше всего: он боялся, что сообщат что-то страшное.
  Он встал, отряхнулся. Служащие парка, следившие за ним с некоторым опасением и ожидавшие, как казалось, от него других неприятностей, облегченно вздохнули. Посмотрев на них независимо, и слегка высокомерно он отправился за ворота.
  
  ***
  
  Где была почта, Александр Викторович знал хорошо. Это был район города, в котором он прожил много лет. Так что с путём следования было предельно ясно; вызывало сомнение другое - не зная когда придет факс, надо ли тратить время сейчас? Ведь можно обождать. Тогда вероятность получения сегодня увеличится. Однако неведомая сила толкала его; кроме того, неизвестность тревожила изнутри. Он понимал, что пока не узнает о содержании известия, не успокоится.
  Уже подойдя к почте, он с тревогой начал оглядываться по сторонам, затем остановился. Отчаянная мысль мелькнула в голове. Он с ужасом сунул руку в карман: так и есть! Забыл дома паспорт... Сегодня, решив одеться по-летнему, он сменил экипировку. Вместо демисезонного пальто надел куртку, и вот теперь... В этом и была причина случившейся катастрофы: паспорт остался в пальто!
  Конечно, можно было вернуться домой: он жил рядом. Но это отдаляло возможное получение факса еще на пятнадцать минут, а это было невыносимо. В отчаянии тряхнув головой и насупив брови, шагнул вперед: было принято решение рискнуть.
  Опасения были напрасными - на почте его хорошо знали. Он приходил сюда каждый день уже в течение многих лет и, показывая паспорт, интересовался, не прибыл емо факс. Так что случись, наконец, такое, никому бы и в голову не пришло усомниться, что пришедший факс не его - его имя и фамилия были известны почти всем.
  Он зашел внутрь помещения и настороженно оглянулся. Без паспорта он чувствовал себя "нелегально", как бы усомнившись сам: он ли это теперь зашел в здание почты? Взглянул осторожно в зеркало у входа, но тут же успокоено вздохнул: он... К тому же, проникнув внутрь помещения, Александр Викторович получил дополнительное тому подтверждение; многие из служащих его узнавали и приветственно кланялись. Он, почти уже не сомневаясь, прошел на свое обычное место - к окну выдачи факсов - и занял очередь.
  Надо сказать, что в этот день все были на редкость приветливы. У начальника учреждения Федора Никитича Цыпляева был день рождения, и все уже с самого утра праздновали. Потому появление Александра было встречено с особым радушием. Все хотели помочь и услужить. Его даже пригласили без очереди на выдачу, с чем он, сперва, не согласился, стесняясь очереди, но потом, поразмыслив, подошел: народу было много.
  - Здравствуйте, рады вас видеть! - сердечно приветствовали его из окошка. - А вам сегодня факс пришел! - сообщили ему, не дожидаясь вопроса. О факсе знали все.
  Он побледнел и прислонился к стене. Страх сковал его члены, в глазах потемнело.
  - Здесь, пожалуйста, распишитесь. - Ему протянули квиток.
  Он не слушающимися пальцами взял авторучку. Чиркнул в бумаге и поднял на служащего глаза. Тот протянул ему сложенную вдвое бумагу. Улыбнулся.
  Не в силах терпеть более ни секунды он раскрыл факс. Весь лист, на котором в обыкновенном послании имелся текст, был совершенно ЧЕРНЫМ. "Это конец!' - пронеслось в голове, и он в отчаянии кинулся прочь.
  
  ***
  
  В смятении, держа перед собой роковое послание, он выскочил из здания почты. Ничего почти не видя, как совсем недавно в истории с собакой, уже второй раз за сегодняшний день он мчался напролом. Однако на этот раз источник его ужаса и несчастья - факс - находился с ним. Иными словами, он быстро сообразил, что бегом здесь не поможешь. В прошлый раз, закончившийся убийством собаки, он убегал от определенного объекта: женщина-машина по мере его бега, пусть и закончившегося трагично, удалялась. Здесь же дело обстояло иначе: факс у него в руках передвигался вместе с ним.
  Он остановился и взглянул на бумагу. Что делать, было не ясно. С одной стороны, не представлялось никакой возможности его выбросить. Он просто физически чувствовал, что не в состоянии этого сделать, даже если бы захотел. С другой же - находиться с ним рядом было мучительно, непереносимо страшно. Нужен был компромисс. Он оглянулся по сторонам и заметил, что стоит у магазина. Не раздумывая, он толкнул дверь и зашел.
  
  ***
  
  Это оказался магазин одежды. Одежда была вполне строгих фасонов - выходные костюмы и женские блузки. Однако поражала некоторая эклектичность убранства - в углу стояла большая статуя Будды, украшенная гирляндами разноцветных лампочек наподобие новогодних. На стенах среди надписей 'Гуччи', 'Версаче' и 'Диор', на самом видном месте красовался большой портрет строгого мужчины в очках. Под портретом была прикреплена полочка, где горели две свечи. Две продавщицы - обе темноволосые - через узкие прорези глаз смотрели приветливо и доброжелательно.
   - Это кто? - решив не терять времени на предисловия, выпалил Александр Викторович, указывая на портрет. Девушки испуганно переглянулись, сложили руки перед лицом и поклонились портрету. Затем испуганно повернулись к Матрасову и на ломаном английском стали объяснять:
  - Это насе короля! Рама IX. На него нелься плёхо, а то плёхо будет...
  'Понятно, - догадался Александр Викторович. - Пумипон Адульядет, он же Рама девятый.
  Вступил на престол в 1946 году. За любое упоминание о нем в негативном смысле по таиландским законам полагается тюремное заключение. Король, дольше всех в мире пребывающий на престоле. Все ясно, - он повел головой, как бы еще раз утверждаясь в своей догадке. - Понятно тогда, отчего про него 'нельзя плохо'... Значит, я в Таиланде.
  Прояснив для себя ситуацию, Александр Викторович переключился на одежду.
  - Позвольте, позвольте-ка, - он пощупал ярко-желтое сари, непонятно как затесавшееся сюда. - Кажется, мой размерчик? - он вопросительно посмотрел на продавщиц. - Те засуетились вокруг. Одна прибежала со складным сантиметром и начала старательно мерить Александру Викторовичу талию, другая достала сари и щеткой стала счищать с него приставшую пыль - видимо, товар был неходовым и висел здесь давно.
  - Вас, вас, - утвердительно закивала девушка, по третьему разу заканчивая измерения - каждый раз получалось по-разному.
  - Александр Викторович облачился в сари и повертелся перед зеркалом, - он себе очень нравился
   - А это себе оставьте, - он небрежно кивнул на оставленную одежду и вышел из магазина не расплатившись.
  - Ну, теперь мне и 'черный факс' нипочем, - несколько сдавленно, но удовлетворенно выдохнул он. На улице смеркалось...'
  
  ***
  
  На следующее утро Александр Викторович встал и, еще не позавтракав спустился вниз и забрал из почтового ящика письмо. Затем перекуси и прошел в кабинет. Там орн вскрыл конверт и тщательно прочитал написанное. Отложил письмо, потянулся. Описание удовлетворило его. С любопытством еще раз он рассмотрел исписанные страницы и прикрепленный к ним медной скрепкой факс.
  Приятное было значительно тем, что письмо это он написал себе сам. Это был его собственные рассказ самому себе, о том, что произошло с ним вчера; как он об этом чувствовал и говорил.
  Все дело было в том, что он, будучи человеком недоверчивым и во всем сомневающимся любил все перепроверить; он не доверял никому - в том числе и себе - ну как можно было быть уверенным в том, что такое несовершенство как человеческий мозг запомнт все? 'Конечно нет, - убежденно отвечал Александр Викторович. - За ночь я что-нибудь непременно забуду!' С такими мыслями нельзя было заснуть и, он придумал писать себе самому о том, что с ним было накануне. Это давало нужную уверенность, и теперь он мог быть спокоен, что завтра будет знать о сегодняшнем дне все...
  Александр Викторович хмыкнул и стал собираться. Уже в дверях он посмотрел на начатую вчера книгу Успенского. Улыбнувшись еще раз, сложил ее в портфель. "Интересно, свободна ли в парке та скамейка, на которой я начал ее вчера читать? - подумал он и вышел из дома.
  На столе его остался черный факс. Он разгадал от кого он пришел еще вчера и больше уже не боялся. Он понял, наконец, почему, не зная зачем, ходил на почту так много лет подряд в ожидании его. И почему будет он ходить туда и дальше...
  Он ждал новых известий от своего духовного учителя - Георгия Гурджиева.
  
  Анашкин Дмитрий Владимирович, Самиздат 2007, ttp://zhurnal.lib.ru/a/anashkin_dmitrij_wladimirowich/
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"