Андреев Константин : другие произведения.

По прихоти судьбы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Пачка писем, найденных не так давно в одном из тайников Лувра. Эпоха короля Генриха Четвертого: любовь, интриги, дипломатия, отравления. Эти письма, по мнению историков, являются подделкой...

  
  
   ПО ПРИХОТИ СУДЬБЫ
  
  
   1599 год
  
   Из письма графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
  "...Ваше Величество, я - счастливейший человек на свете! Мне удалось выполнить поручение, с которым Вы, государь, отправили меня во Флоренцию: Великий герцог Тосканский согласен отдать Вашему Величеству в жены Марию, принцессу Медичи. Шесть долгих месяцев я денно и нощно работал во имя этой цели, и, вот, она достигнута!
  Примите мои поздравления, Ваше Величество! Союз могущественного короля Франции с Великим герцогством Тосканским, скрепленный священными узами августейшего брака, заставит трепетать врагов двух государств, расстроит их козни и злоумышления. В особенности, Ваше Величество, это касается папы римского Климента VIII.
  Как я уже писал, папа Климент через своих приспешников отчаянно пытался помешать намерению Вашего Величества жениться на тосканской принцессе. Ах, если бы Ваше Величество только знали, каких усилий стоило мне расстроить козни понтифика! Но я не решаюсь доверить подобные сведения бумаге и хочу подробно рассказать Вашему Величеству обо всем лично, как только прибуду в Париж, куда я намерен выехать уже послезавтра.
  Считаю своим долгом предупредить Ваше Величество: папа Климент не отказался от своих черных замыслов, он все еще надеется сорвать Ваш брак, и с этой целью отправляет в Париж своего племянника, кардинала Альдобрандини - бесчестного, лживого интригана, погрязшего во всех мыслимых и немыслимых пороках. Кардинал упорно пытался вредить мне в течение всей моей миссии, и пару раз он был близок к успеху. Я все же нанес ему поражение, и теперь он жаждет реванша. Не знаю, что именно он собирается делать в Париже, но умоляю Ваше Величество соблюдать осторожность, ибо от кардинала нельзя ожидать ничего хорошего.
  Я со своей стороны намерен следить за этим человеком и постараться проникнуть в его планы..."
  
  
   Из письма кардинала Альдобрандини королю Франции Генриху IV
  
   "...и потому я надеюсь, что Ваше Величество не удивится моему тайному визиту в Париж.
   Я, безусловно, отдаю должное молодому графу де Шеверни. Надеюсь, что этого молодого человека, которому исполнилось всего лишь 25 лет, ждет блестящая дипломатическая карьера, хотя, по правде говоря, я в этом сомневаюсь. Как известно, прежде чем стать дипломатом он пытался сделать военную карьеру, но в первом же сражении под Страсбургом позорно бежал с поля боя, о чем Вашему Величеству, несомненно, хорошо известно.
   Если граф и в будущем будет действовать так, как он действовал во Флоренции, ему не избежать повторения Страсбурга, только уже на дипломатическом поприще. И если бы я употребил все свое влияние для того, чтобы расстроить брак короля Франции с дочерью покойного эрцгерцога Тосканского, то миссия графа окончилась бы провалом. Однако по причинам, известным Вашему Величеству, я дал графу возможность выиграть эту битву, более того, тайно подыграл ему, хотя он об этом и не подозревает.
   Между тем мой дядя, Климент VIII, требует от меня сделать все, чтобы брак Вашего Величества с Марией Медичи не состоялся..."
  
  
   Из письма графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
  "...я не собирался писать Вашему величеству до отъезда из Флоренции, но обстоятельства чрезвычайной важности вынуждают меня взяться за перо.
   Осведомленные лица при дворе герцога Тосканского сообщили мне, что кардинал Альдобрандини затевает новую интригу с целью не допустить Вашей женитьбы на принцессе Марии. Для этого кардинал намерен прибегнуть к самому низкому и хорошо испытанному средству - клевете.
   По прибытии в Париж кардинал намерен добиться встречи с Вашим Величеством и объявить, что между мной и принцессой Марией имели место предосудительные отношения. В подтверждение этой лжи он, как говорят, хочет предъявить Вашему Величеству фальшивые письма, якобы написанные принцессой и адресованные ее кузине, живущей в Неаполе.
  О, государь, меня душит ярость, о чем я пишу Вам без обиняков!. Нет во Франции человека, который был бы более предан Вашему Величеству, а если таковой найдется, я без колебаний заколю себя шпагой, ибо для меня быть самым преданным слугой Вашего Величества является делом и жизни, и чести!
   Все же в глубине души я спокоен, поскольку имею счастье служить мудрейшему и величайшему из королей, когда-либо вступавших на французский трон! Генрих IV, чье имя будут с трепетом и благоговением вспоминать потомки, не поверит клевете на самого преданного своего слугу, пусть даже клевета эта исходит от одного из князей католической церкви!
  Ах, Ваше Величество, прежде я был душой и телом предан католической церкви, но с тех пор, как я столкнулся с вероломством и отступничеством ее князей, на земле для меня остались лишь две святыни: это мой король, перед которым я преклоняюсь, и моя супруга, которую я горячо и нежно люблю и которая ждет меня в очаровательном замке на Луаре..."
  
  
  Из письма кардинала Альдобрандини королю Франции Генриху IV
  
   "...мне хорошо известно, что у Вашего Величества во Флоренции есть тайные осведомители, о чем и не подозревает официальный посол де Шеверни. Я знаю это, поскольку некоторые из осведомителей состоят у меня на жаловании, и исправно сообщают мне, что именно они сообщают Вашему Величеству.
   Как видите, я вполне откровенен с Вашим Величеством. Прямодушие французского короля хорошо известно всем, и мне тоже захотелось быть прямодушным. Ведь, в конце концов, постоянно лукавить становится скучно, и время от времени хочется быть откровенным, хотя бы в некоторых вещах. Пусть даже ненадолго.
   Как мне стало известно, осведомители уже сообщили Вашему Величеству о том, что граф де Шеверни провел немало времени в беседах с Вашей невестой. Несомненно, он хотел удовлетворить любопытство молодой принцессы относительно ее будущего супруга, а также страны, повелительницей которой ей предстоит стать. Эти беседы были весьма продолжительными и несколько раз затягивались до утра. Я, впрочем, не склонен порицать Вашего посла за подобное усердие, поскольку и сам хотел бы дать невесте Вашего Величества несколько благочестивых наставлений. К моему сожалению, принцесса Мария была слишком увлечена беседами с Вашим послом.
   Мне известно, что граф де Шеверни воображает, будто я намерен предъявить Вашему Величеству какие-то фальшивые письма, якобы написанные принцессой Марией, но, право, я не вижу никакой необходимости прибегать к подобному средству, чтобы подтвердить то, что и без того хорошо все знают.
   О, разумеется, Ваше Величество хорошо понимает, насколько чистыми были помыслы и поступки графа де Шеверни, ведь за время его отсутствия во Франции Вам не раз доводилось посещать некоторые из чудесных замков на Луаре, слава о которых дошла даже до Флоренции. Как говорят, обстановка в этих замках весьма располагает к тому, чтобы постичь чужую душу... Последнее мне известно от весьма осведомленных лиц. Впрочем, не буду утомлять Ваше Величество этими излишними сведениями, ибо Вы плАтите мне за то, чтобы я сообщал Вам сведения о других, а не о Вас самом ..."
  
  
  Из письма графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
   "...Государь, я остановился в Милане, чтобы встретиться с находящимся здесь проездом принцем Савойским и обсудить с ним ряд вопросов, как Ваше Величество того пожелали. Однако мое письмо, которое Вашему Величеству доставит нарочный, не об этой встрече. Взяться за перо меня вынудили происки врагов моего короля.
   Я покинул Флоренцию, преследуемый чудовищными слухами и злословием, и виновником этого является кардинал Альдобрандини. О, Ваше Величество, с каким удовольствием я вызвал бы его на поединок, дабы он кровью заплатил за свою ядовитую ложь!
   Меня останавливает вовсе не его духовный сан, о нет! Просто я понимаю, что подобный мой поступок вызвал бы грандиозный скандал. Я отмыл бы свое доброе имя от грязи, но запачканным оказалось бы Ваше имя, государь, а также имя Вашей невесты.
   И потому я с радостью приношу свою честь в жертву чести моего короля и моей будущей королевы, и до поры до времени скрываю жажду мести в своей груди, хотя эта жажда иссушает меня!
   Нет, я не нарушу своего долга, можете быть спокойны, Ваше Величество! Сейчас меня обуревают лишь два желания: преклонить колено перед Вами, мой государь, и поскорее обнять мою милую супругу, мою Франсуазу..."
  
  
  Из письма кардинала Альдобрандини королю Франции Генриху IV
  
   "... мне хочется по-прежнему быть откровенным с Вашим Величеством, и потому не буду скрывать, что я подкупил гонца, с которым граф де Шеверни отправил письмо из Милана. Посему содержание письма, которое Вы, должно быть, уже получили, мне известно. Признаться, послание графа удручило меня. Мне кажется, посол Ваш - больший глупец, нежели я предполагал..."
  
  
  Из письма графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
   "...о, государь мой, кем я был? Обнищавшим дворянином, чей род разорился в войнах за веру. Вашему Величеству хорошо известно, что предки мои были добрыми католиками, и сам я был воспитан в ненависти к врагам моей веры. А потому Судьба привела меня в ряды приверженцев Лиги, которые были злейшими врагами Вашего Величества и не желали признавать Вас королем Франции. И я (слепец!) был убежден, что Генрих де Бурбон ни при каких обстоятельствах не может быть моим королем. Но, поверьте, государь, это было лишь несчастным заблуждением.
   Семь лет назад герцог Ангулемский собрал приверженцев Лиги в Лотарингии, и я, девятнадцатилетний юнец, поспешил встать под его знамена. Я был уверен, что этого требует мой святой долг перед верой. Ах, я всегда буду помнить ту битву! Впервые мне пришлось оказаться среди ужасающего грохота орудий, удушливого дыма, яростного звона клинков, впервые пришлось мне услышать полные ненависти крики сражающихся, душераздирающие стоны раненых... Тогда я почувствовал, что значит ледяное дыхание смерти. И, быть может, именно это страшное дыхание заставило меня по-иному взглянуть на многое.
   До того дня я был уверен, что католическая церковь - оплот Истины. Но там, на поле битвы, я понял, что французское королевство гибнет в крови усобиц из-за лицемерной и подстрекательской политики папы и его приверженцев. Только они виноваты в несчастьях, обрушившихся на меня и на всех, кто был мне дорог! Я видел вокруг умирающих в страшных муках раненых, я слышал, как отчаянно молят они об облегчении своих страданий. И эти невыносимые муки они претерпевали из-за предательской политики папы и его кардиналов! Свет обернулся тьмой!
   Нет, я не отрекся от католичества, ибо не мог изменить памяти моих предков. Но я убедился в справедливости древней истины о том, что худой мир лучше доброй ссоры, и потому перешел на службу Вашему Величеству. Ибо не Вы, государь, были зачинщиком войны, поскольку всегда ратовали за мир и спокойствие в королевстве. В мыслях о Вашем Величестве я черпаю силы и стойкость, а в мыслях о своей супруге, милой моей Франсуазе, я черпаю любовь..."
  
  
  Из письма кардинала Альдобрандини королю Франции Генриху IV
  
   "...я не являюсь Вашим подданным и могу позволить себе нелицеприятные оценки. Для меня загадка, почему Ваше Величество поручили такую ответственную миссию столь малодушному глупцу? Чтобы он провалил все дело? Всем известно, как начинал свою карьеру наш блистательный граф де Шеверни. Первым делом он изменил католической Лиге, под знаменами которой должен был сражаться, и переметнулся на службу Вашему Величеству. О. разумеется, не мне осуждать за это графа, ведь я сам, будучи папским легатом, по сути дела нахожусь на службе у короля Франции, и получаю от этого неплохой доход. Но ведь граф не просто поменял знамена, под которыми сражался, а позорно бежал с поля боя!
   Ах, я знаю, он произнес тысячу слов в свое оправдание, он твердил, что там, на поле битвы близ Страсбурга, ему открылась истина, он увидел, что князья церкви погрязли в грехах и пороках и т.д. и т.п. Отчасти граф прав. Но кому стало лучше оттого, что он сменил службу порочным князьям церкви на службу королю-безбожнику? Ведь я уверен, что в душе Ваше Величество всегда были безбожником. Впрочем, иногда мне кажется, что я сам безбожник, ибо ежедневно совершаю поступки, на которые не решился бы ни один верующий.
   Видите, насколько я откровенен! Полагаю, что ни один король Франции ни от кого не получал более честных писем! И именно моя откровенность является залогом того, что эти письма не смогут мне повредить, даже если попадут в третьи руки. Ведь никто не поверит, что подобные вещи мог написать римский кардинал, племянник самого папы!
   Но вернемся к милейшему графу де Шеверни. Во Флоренции он вел дела настолько плохо, что под конец его возненавидели решительно все, кроме, пожалуй, Вашей будущей невесты.
   К Вашему сведению, граф был настолько глуп, что вообразил, будто никто не знает о его любовной связи с Марией Медичи, хотя о ней судачили даже торговцы-ювелиры на Золотом мосту! Это вызвало гнев великого герцога, и дело, несомненно, закончилось бы громким скандалом и позорным изгнанием Вашего посла из Флоренции, благо по части позорного бегства у него есть опыт.
   Ах, Ваше Величество, я знаю, как вы снисходительны к подобным проделкам своих слуг, да я и сам аплодировал бы графу, если бы он вел дело умнее, а не волочился за принцессой Марией на виду у всей Флоренции!
   Из-за безнадежной тупости Вашего посла мне ничего не стоило выполнить приказ папы Климента и расстроить Ваш брак. И я сделал бы это с превеликим удовольствием, если бы Ваше Величество не проявили свойственную Вам мудрость и дальновидность и не прислали мне достаточно золота, в котором я очень нуждаюсь, ибо дела мои пребывают в серьезном расстройстве.
   Но все-таки зачем, зачем, французскому королю такой посол как граф де Шеверни? Разве не правильнее было поручить ему управление какой-нибудь захудалой провинцией, где он мог бы потихоньку воровать деньги своего короля, обирать королевских подданных, как это и принято среди порядочных людей? Признаюсь, Ваше Величество, я постоянно ломаю голову над этой загадкой, и льщу себя надеждой на то, что при нашей личной встрече в Париже Вы будете настолько добры, что удовлетворите мое любопытство..."
  
  
  Из письма графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
   "...Я пишу Вашему Величеству, чтобы сообщить самые последние известия. В Гренобль, где я сейчас нахожусь, прибыл гонец из Рима, который разыскивал кардинала Альдобрандини, чтобы вручить ему послание папы Климента. Однако кардинал ехал по другой дороге и, как ожидается, прибудет в Гренобль только завтра. Я же опередил кардинала на два дня, и потому мне удалось встретиться с папским гонцом. Разумеется, меня очень интересует содержание папского послания. К сожалению, проклятый гонец заломил целых двести пистолей за то, чтобы я мог вскрыть конверт!
   Увы, Ваше Величество, скудные средства, которые выделил мне Ваш казначей на осуществление моей миссии, почти закончились. Что касается губернатора Гренобля, господина де Куанье, к которому я обратился, то он, услышав о сумме в двести пистолей, воздел руки к небу и завопил, что у него нет таких денег, ибо все наличные средства были отосланы в Париж в прошлом месяце по приказу Вашего Величества.
   Хорошо, что губернатор хотя бы согласился отправить в Париж курьера с этим письмом, которое я счел нужным написать Вашему Величеству, дабы поставить вас в известность о тревожном положении дел с финансами в Гренобле. Я же намерен отправиться к ломбардским купцам, которые являются кредиторами Вашего Величества, ибо они не посмеют отказать королю Франции..."
  
  
  Из письма кардинала Альдобрандини королю Франции Генриху IV
  
   "...право, Ваше Величество, от приключений графа де Шеверни меня разбирает такой смех, что я с трудом пишу эти строки. Судите сами, в Гренобле граф встретился с гонцом, который вез мне послание папы, и попытался подкупить его, дабы узнать содержание письма. Что ж, на месте графа я, скорее всего, поступил бы так же. Но денег у графа не оказалось, ибо все средства, что были выданы ему казначеем Вашего Величества, он промотал еще во Флоренции. Признаюсь, я и сам промотал бы эти деньги, но в отличие от графа никогда не имел бы глупость обратиться с просьбой о деньгах к губернатору Вашего Величества, господину де Куанье! К королевскому губернатору! Ведь всем известно: если у кого и нельзя допроситься денег, то именно у губернаторов, которые воруют и грабят, но никогда никому ничего не дают. И это вполне разумно. Если бы губернаторы не воровали и выдавали имеющиеся средства по первому требованию слуг Вашего Величества, французское королевство давно бы обанкротилось.
   К сожалению (или к счастью), граф де Шеверни оказался настолько глуп, что не усвоил этой истины. И, разумеется, ушел от губернатора с пустыми руками, о чем сам господин де Куанье с превеликим удовольствием рассказал мне, когда получил от меня в качестве взятки сто пистолей, которые я в свою очередь получил в качестве взятки от Вашего Величества.
   Но вернемся к нашему милейшему графу. От губернатора он отправился к ломбардским купцам. К тем самым, которым Вы уже задолжали более миллиона ливров! Можете себе представить, какой прием купцы оказали послу Вашего Величества, который не нашел ничего лучше, как предъявить им Ваши заемные письма с просьбой о новой ссуде!
   Право, если бы в ломбардском квартале Гренобля вспыхнул мятеж, то вся вина за это пала исключительно на Вашего посла. К счастью, Ваше Величество, единственным пострадавшим в этой истории стал граф де Шеверни, и в этом виноват он сам.
   Когда ломбардцы отказали ему в ссуде, он стал вопить, что ломбардцы - презренные твари, пекущиеся, видите ли, только о собственном кошельке, и что им, представьте, надлежало быть счастливыми уже оттого, что сам король удостоил их чести взять у них взаймы, а вместо этого они требуют возврата долга!
   Вопли графа были бы вполне уместны, если бы он явился к ломбардцам в сопровождении десятка дюжих слуг, а не в одиночку. Неудивительно, что вышедшие из себя банкиры, горячие, как все итальянцы, просто-напросто поколотили графа и вышвырнули его вон под улюлюканье черни. Тогда наш разъяренный красавец снова ринулся к губернатору, требуя наказать ломбардцев. К вашему губернатору, который давно куплен с потрохами этими самыми ломбардцами!
   Дело кончилось тем, что графа выгнали и из дворца губернатора, прямо у меня на глазах, ибо я как раз в это время прибыл в Гренобль. Правда, на сей раз графа не поколотили, но вряд ли этот глупец способен оценить по достоинству добросердечие господина де Куанье..."
  
  
  Из письма графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
   "...измена, государь, в Гренобле измена! Ваш губернатор - мятежник, которого нужно вздернуть на виселице, как последнего бродягу! Он состоит в заговоре с ломбардскими купцами, которые в свою очередь состоят в заговоре с папскими приспешниками, потому что они нанесли мне, послу французского короля, такие оскорбления, о которых я даже не могу написать! Государь, умоляю вас, немедленно пошлите в Гренобль войска, дабы они стерли с лица земли этот проклятый город, гнездо мятежников и заговорщиков, самим своим существованием наносящий оскорбление всему королевству французскому! Умоляю Вас, государь, сделайте это немедленно, ибо завтра может оказаться поздно! После всего случившегося у меня нет сомнений, что эти мерзавцы лелеют чудовищные замыслы..."
  
  
  Из письма кардинала Альдобрандини королю Франции Генриху IV
  
   "...признаться, Ваше Величество, каким бы бесчувственным и жестокосердым я ни был, мне жаль молодого графа. Это несчастное существо, которому Бог не дал разума и которое очень из-за этого страдает. После того, как губернатор его выгнал, граф заявил, что больше не минуты не останется в Гренобле, ибо город этот недостоин принимать у себя столь благородную и высокопоставленную особу, как посол короля Франции.
   Но возвышенному замыслу графа не суждено было осуществиться по весьма прозаической причине: денег у него хватило лишь на то, чтобы поселиться в дрянной гостинице у ворот Гренобля. Ему не на что было кормить ни себя, ни своих лакеев!
   Эта комедия, так похожая на кукольную пантомиму, настолько позабавила меня, что я решил не скупиться и лично оплатить ее продолжение. И я направил графу приглашение прибыть во дворец архиепископа Гренобльского ..."
  
  
  Из письма графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
   "...ах, Ваше Величество, судьба любит иронию и, наверное, даже слишком любит! Приглашение кардинала Альдобрандини застигло меня врасплох! Меньше всего на свете я хотел встретиться с этим человеком, который плел против меня бесконечные интриги. И уж совсем мне не хотелось снова въезжать в Гренобль, этот ужасный город, который я по-прежнему советую Вашему Величеству стереть с лица земли, подобно тому, как Александр Македонский стирал с лица земли целые народы!
   Но, Ваше Величество, какими словами передать муки, которые я испытывал, сидя в жалкой гостинице на окраине Гренобля, какими словами передать мысли об унижениях, которые мне, потомку древнего и славного рода, приходится терпеть во имя интересов моего короля!
   О нет, Ваше Величество, эти строки вовсе не низкий намек на ожидание благодарности и не малодушное сетование на судьбу! Это всего лишь искренний крик души, с каждым днем становящейся все более черствой и грубой под холодными ветрами жизни, души, которая хранит в себе лишь два святых имени: это король Франции Генрих Четвертый и моя супруга, графиня де Шеверни! Эти имена я буду повторять с благоговением, покуда бьется мое сердце. Ах, Ваше Величество, я верю, что Вы, заменивший мне отца, поймете всю глубину обуревающих меня чувств!
   Однако возвращусь к событиям, которые произошли со мной. Я отправился на встречу с кардиналом только потому, что он был вовлечен в интриги вокруг предстоящего бракосочетания Вашего Величества, и мой долг - долг посла французского короля - повелевал мне не уклоняться от встречи с этим коварным противником, попытаться проникнуть в его замыслы и расстроить их во имя торжества моего государя..."
  
  
  Из письма кардинала Альдобрандини королю Франции Генриху IV
  
   "...Граф де Шеверни явился, во дворец архиепископа Гренобльского, где я остановился. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: он совсем оголодал в гостинице, куда его загнала собственная глупость, и хочет лишь как следует набить свой живот. Я едва сдерживал смех, видя, как жадно он смотрит на приготовленные яства. Это было довольно жестоко, но я, забавы ради, сослался на то, что стол еще не до конца сервирован, и пригласил достопочтенного графа к благочестивой беседе, пока слуги закончат приготовления. Ах, Ваше Величество, видели бы Вы его взгляд!.."
  
  
  Из письма графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
   "... о, Ваше Величество, видели бы Вы взгляд кардинала! Взгляд, в котором никогда не вспыхнет искра благородства, не мелькнет тень жалости, взгляд, полный лицемерия, за которым скрываются только бездушие и жестокость! Я прибыл к нему в надежде, что он утолит мой голод, я имею в виду исключительно голод моего ума, которому не хватает сведений о намерениях папы римского. Но вместо этого кардинал не нашел ничего лучше как завести со мной разговор на отвлеченные богословские темы, словно перед ним был не посол французского короля, а послушник из захолустного монастыря!
   О, Ваше Величество, как описать ощущение пустоты, которая переполняла все мое существо во время этого глупого разговора, который длился не меньше часа..."
  
  
  Из письма кардинала Альдобрандини королю Франции Генриху IV
  
   "... разговор наш длился не более трех минут, ибо я понял, что несчастный либо набросится на меня и загрызет, либо просто упадет в обморок. Я сжалился над ним и пригласил за стол. Ваш посол, несомненно, очень мужественный человек, ибо я видел, что ему стоило поистине нечеловеческих усилий сохранять самообладание. Только глаза - глаза голодного зверя - выдавали его. Впрочем, после того, как он насытился, взгляд его стал вполне осмысленным..."
  
  
  Из письма графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
   "...впрочем, спустя некоторое время я убедился в том, что кардинал, хоть и обладает недостатками и пороками, присущими представителям развращенного Рима, все же является довольно приятным собеседником. Разумеется, Ваше Величество, меня невозможно подкупить приятностью общения, ибо целью моего приезда к кардиналу было исключительно служение Вашему Величеству..."
  
  
  Из письма кардинала Альдобрандини королю Франции Генриху IV
  
   "...и поскольку граф достиг главной цели своего визита, а именно, наелся досыта, он стал человеком весьма приятным в общении, каковая приятность впрочем не прибавляет ему ума..."
  
  
  Из письма графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
   "...я ни на мгновение не забывал о том, что мне нужно постараться каким-то образом разузнать, что же было в том письме, которое папский гонец привез из Рима кардиналу. Разумеется, к самому кардиналу с этим вопросом обращаться было бессмысленно, однако (вот ирония судьбы, Ваше Величество!) он сам помог мне решить эту задачу..."
  
  
  Из письма кардинала Альдобрандини королю Франции Генриху IV
  
   "...представьте себе, Ваше Величество, я дал графу денег. Я заявил, что прекрасно понимаю положение, в котором он оказался, поскольку сам являюсь послом, без устали колесящим по городам и королевствам. Кому же, как не мне знать, как плохо бывает, когда в дороге кончаются деньги! И я предложил графу двести пистолей, которые он мне обязался возместить по прибытии в Париж, когда получит деньги у казначея французского короля. (Надеюсь, казна Вашего Величества к тому времени еще не будет пуста, хотя, не скрою, слухи о ее состоянии ходят самые неблагоприятные).
   Ах, я прекрасно понимал, на что потратит граф мои деньги! Разумеется, на то, чтобы подкупить моих слуг и получить вожделенное письмо римского папы. Это черная неблагодарность по отношению ко мне, но я не склонен осуждать бедного графа, ведь на его месте я, пожалуй, поступил бы так же. Если только не предпочел бы истратить полученные деньги более приятным способом.
   Итак, я дал графу денег, более того, я предоставил ему прекрасные комнаты в архиепископском дворце, а также помещения и еду для его несчастных лакеев. А граф в тот же вечер попытался подкупить моего камердинера с тем, чтобы тот выкрал у меня злополучное письмо..."
  
  
  Из письма графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
   "...о да, Ваше Величество, порой приходится совершать поступки, которые, увы, несовместимы с благородством. И единственным оправданием подобных поступков может быть лишь цель, во имя которой человек, будь то знатный вельможа или последний бродяга, жертвует самым ценным, что может быть у него: своей честью. Только благородство цели, а также низость врагов может отчасти искупить бесчестность поступка.
   Признаюсь, Ваше Величество, эти строки написаны мною, чтобы заглушить муки совести, но мне кажется, что это бесполезное занятие. Поэтому я просто изложу события, и пусть меня судят Бог и мой король. Итак, кардинал Альдобрандини предоставил мне кров во дворце гренобльского архиепископа и ссудил деньгами. В тот же вечер я истратил эти деньги на подкуп камердинера кардинала, который и доставил мне письмо, присланное из Рима ..."
  
  
  Из письма кардинала Альдобрандини королю Франции Генриху IV
  
   " ...камердинер, следуя моим указаниям, для виду поломался, и вздул цену до тех самых двухсот пистолей, которые я ссудил графу. Граф, скрепя сердце, согласился и получил вожделенное письмо. Однако незадачливый посол и не подозревает, что ему вручили вовсе не письмо папы, а текст, написанный лично мною и содержащий самые несусветные глупости, в которые способен поверить только блестящий ум графа де Шеверни. Впрочем, Ваше Величество сможет самолично в этом убедиться, когда получит послание из рук графа.
   Подлинное же письмо хранится у меня, и в нем мой дядя, Климент VIII, высказывает весьма интересные мысли по поводу политики римской курии в отношении французского короля. Если будет угодно Вашему Величеству, я вручу Вам это послание по прибытии в Париж.
   Разумеется, я хотел бы получить вознаграждение, и думаю, что если за фальшивое письмо граф отдал двести пистолей, то с моей стороны было бы разумно оценить подлинник в два раза дороже, то есть в четыреста пистолей. Кроме того, Ваше Величество, осмелюсь напомнить, что двести пистолей из тех денег, которые вы прислали мне за оказанные ранее услуги, я отдал на то, чтобы поддержать престиж Вашего промотавшегося посла. И, согласитесь, не моя вина в том, что посол оказался слишком глуп и, по сути, вернул мне эти двести пистолей. Между тем, поскольку глупец-граф опять оказался без денег, мне придется взять его на содержание, чтобы он, наконец, завершил свою многострадальную миссию и возвратился в Париж. А это тоже потребует расходов, которые, по мнению моих экономов, составят никак не меньше двухсот пистолей. Итак, двести пистолей за фальшивое письмо, четыреста за подлинное, и еще двести пистолей за содержание графа. Итого, я рассчитываю на восемьсот пистолей, Ваше Величество.
   О, я понимаю, Вы, возможно, возмущены, читая эти строки, написанные рукой кардинала Альдобрандини - племянника папы римского, отпрыска одного из самых знатных семейств Италии! Но, как любите говорить вы, французы, такова жизнь! Мир погряз в грехе, и даже самым высокородным людям приходится время от времени касаться самых низменных тем..."
  
  
  Из письма графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
   "...в который раз я убеждаюсь, Ваше Величество, что судьба любит иронию: теперь я, Ваш посол граф де Шеверни, еду в Париж в одной карете с кардиналом Альдобрандини! Я оказался в безвыходной ситуации, ибо у меня решительно нет денег, и мне ничего не оставалось, как воспользоваться предложением кардинала. Впрочем, Ваше Величество, я не намерен обманываться относительно истинности намерений этой лисицы: он предложил мне ехать вместе с ним с одной только целью: постараться выведать у меня все секретные обстоятельства, связанные с предстоящей женитьбой Вашего Величества на тосканской принцессе. Но будьте покойны, мой государь, нет на свете лучшего хранителя тайн, чем Ваш покорный слуга граф де Шеверни..."
  
  
  Из письма кардинала Альдобрандини королю Франции Генриху IV
  
   "...Посол Вашего Величества - личность преуморительная! Всю дорогу я развлекаюсь тем, что делаю вид, будто пытаюсь выведать у него тайны, касающиеся вашей предстоящей женитьбы! Он это принимает за чистую монету и напускает на себя такой важный и таинственный вид, что я едва-едва удерживаюсь от хохота. Право, постоянное напряжение мышц лица начинает меня утомлять. Мне так и хочется от души рассмеяться в лицо бедному графу и крикнуть ему, что он может хранить свои тайны сколько угодно, что на самом деле он полное ничтожество и фигляр, который не пригоден даже для того, чтобы быть переписчиком в каком-нибудь захудалом церковном приходе!.."
  
  
  Из письма графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
   "...должен вам сообщить, Ваше Величество, что в поведении кардинала произошла странная перемена. По мере того, как мы приближаемся к Парижу, он все настойчивее пытается выведать у меня тайны, касающиеся не столько Вашей женитьбы (что было бы вполне естественно), но лично вас, Ваше Величество. В частности, он все время переводит разговор на тему Вашей охраны, привычек, излюбленных мест прогулок и так далее. Все это довольно подозрительно.
   Я стараюсь не отвечать на осторожные расспросы кардинала и вижу, что мое молчание его раздражает. Одним словом, его преосвященство становится все менее и менее любезным..."
  
  
  Из письма кардинала Альдобрандини королю Франции Генриху IV
  
   "...мне кажется, Ваше Величество, что ваш посол, который изрядно мне надоел, вообразил себе невесть что. Думаю, что в своих донесениях он пишет нечто несусветное. Но я уверен, что Ваше Величество не поверит ни одному слову этого глупца..."
  
  
  Из письма графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
   "... кардинал, похоже, понял, что я заподозрил неладное. Один из моих лакеев сообщил мне, что слуги кардинала пытались выведать у них подробности, касающиеся привычек Вашего Величества. Кстати, мне удалось узнать, что кардинал везет в Париж некоего лекаря-иезуита, который находился у постели покойного архиепископа Лиможского, который, как известно Вашему величеству, был не в ладах с папой и умер при весьма и весьма странных обстоятельствах..."
  
  
  Из письма кардинала Альдобрандини королю Франции Генриху IV
  
   "...надеюсь, что Ваше Величество не поверит ни единому слову этого ничтожества, которое уже десятки раз доказало свою глупость, едва не расстроило Вашу женитьбу, а теперь не нашло ничего лучше как в своих секретных депешах обвинять меня чуть ли не в том, что я намерен отравить Ваше Величество! Это даже нельзя назвать глупостью, это сумасшествие! Граф - умалишенный, в этом не может быть сомнений! Этот подлый интриган платит мне черной неблагодарностью за то, что я сжалился над ним и не дал ему умереть от голода на большой дороге!.."
  
  
  Из письма графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
   "...я получил Ваше предписание, государь, прибыть в Париж вместе с кардиналом не открыто, а инкогнито. Можете быть спокойны, государь, я в точности выполню это предписание..."
  
  
  Из письма кардинала Альдобрандини королю Франции Генриху IV
  
   "...не скрою, меня удивило Вашего Величества. О нет, я вовсе не раздосадован: человек столь высокого происхождения и звания придает мало значения условностям и может позволить себе прибыть в Париж тайно, не потеряв при этом собственного достоинства.
   Но, признаться, я ломаю голову над причинами, которые Ваше Величество принять именно такое решение. Также не буду скрывать, что по мере приближения к Парижу меня охватывает все большее беспокойство. У меня предчувствие, что события будут развиваться неожиданным образом...
   Прошу не принимать мои слова за намек на что-либо, я лишь делюсь своими чувствами, и надеюсь, что Ваше Величество, учитывая доверительные отношения, которые установились в нашей переписке, поймет меня.
   Возможно, на меня так действует присутствие графа де Шеверни. Я по-прежнему считаю, что человек этот - полный глупец, но при этом он относится к тому роду глупцов, которые по своему коварству превосходят самые изощренные умы. Можно проникнуть в замыслы гения, но планы глупца разгадать невозможно, поскольку они чересчур глупы. Именно этим глупцы и опасны.
   И мне кажется, что Вашему Величеству следует опасаться своего посла. Он действительно лелеет тайные замыслы. Я уже довольно хорошо изучил графа де Шеверни. Этот человек является полной моей противоположностью. Я родился в роскоши, он родился в нищете. Я рос среди людей с более чем свободными нравами, он был воспитан в весьма строгих правилах. Я весьма сдержан (что не очень несвойственно итальянцам), он - горяч. Но эта горячность удивительным образом сочетается у него с потрясающим слабоволием, граничащим с трусостью. Именно поэтому граф позорно бежал с поля боя под Страсбургом, а вину за собственную трусость возложил на католическую церковь, после чего громогласно обвинил, что одна из святынь его души рухнула.
   В его душе остались две святыни - король и жена, но это не помешало графу вступить в любовную связь с принцессой Медичи и тем самым нанести прямое оскорбление вам, Ваше Величество, и изменить своей жене. Граф сам оскверняет и рушит то, что он называет святынями своей души, но упорно не хочет этого замечать.
   Помните, Ваше Величество, граф глуп, но очень опасен. Этот человек, которому годы нужды и лишений вовсе не добавили благородства и душевной стойкости. Напротив, он относится к числу людей, которые чем дальше, тем больше ожесточаются и в конце концов становятся законченными негодяями. И если Вы оттолкнете его, Ваше Величество (а боюсь, Вам придется это сделать, учитывая его глупость), он натворит таких дел, на которые никогда не решится человек разумный..."
  
  
  Из письма графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
   "...Ваше Величество, теперь я достаточно хорошо изучил кардинала. Этот человек вызывает у меня лишь отвращение. Изнеженный и развращенный, выросший в роскоши, никогда не знавший ни в чем нужды, пресыщенный и надменный, законченный циник, погрязший в разврате и думающий лишь о собственных удовольствиях. И этот человек является князем Святой церкви!
   Ах, Ваше Величество, я в который раз возблагодарил судьбу за то, что мои глаза открылись, и я отказался от служения лицемерным прелатам!
   Впрочем, меня странным образом привлекает в кардинале то, что он вовсе не пытается скрывать свою развращенность и цинизм. Наоборот, он говорит обо всем вполне откровенно, и в этой откровенности есть не показная бравада, а напротив, некая тень сожаления. Как будто в глубине погибшей души этого человека теплится слабый огонек совести, и кардинал если и не пытается что-то изменить в себе, то хотя бы задумывается об этом.
   Но, несмотря на странное сочувствие, которое вызывает у меня эта личность, я ни на мгновение не забываю о том, что кардинал Альдобрандини - враг моего короля, а потому и мой враг. Этот человек уже обрушил на меня потоки клеветы, чтобы помешать моей миссии при дворе Великого герцога Тосканского. Более того, Ваше Величество, считаю своим долгом сообщить, что на этом кардинал не успокоился. Он гнусным образом интерпретировал Ваше повеление, адресованное мне и ему, прибыть в Париж инкогнито. И лишь преклонение перед Вашим Величеством мешает мне привести мерзкие слова кардинала, которыми он объяснил Ваше решение!
   Этот человек - законченный мерзавец, и потому пребывает в полной уверенности, что и у других людей не может быть ничего святого! Но он жестоко ошибается..."
  
  
  Из письма графа де Шеверни своей жене, графине де Шеверни, в родовой замок Шеверни на Луаре
  
   "...ах, сударыня, как рассказать, что творится в моей душе сейчас, когда я все ближе и ближе к Вам! Я считаю дни, считаю часы, считаю мгновения, и каждый миг кажется мне длиннее самой вечности! Я проклинаю судьбу, сударыня, судьбу, которая не позволила мне взять Вас с собой, ибо Вы слишком дороги мне, и я предпочел разлуку опасностям, которым Вы могли подвергнуться в долгом и трудном путешествии. Но теперь разлука близится к концу, она стремительно тает словно унылый снег под первыми лучами весеннего солнца!
   О, Франсуаза, милая моя Франсуаза, в тот миг, когда я смогу Вас обнять, я снова почувствую себя счастливейшим человеком на свете! Все время нашей долгой разлуки я думал о только о Вас, даже тогда, когда мне приходилось распутывать хитросплетения интриг во дворце герцога Тосканского, где меня повсюду подстерегали предательство, ложь, а в укромных закоулках сверкали кинжалы заговорщиков, даже тогда, когда мне приходилось рисковать жизнью, перебираясь через величественные, заснеженные Альпы, изнемогая под ледяными ветрами, несущими на своих крыльях одну лишь смерть! Даже тогда, когда жизнь моя была в опасности среди взбунтовавшейся черни в Гренобле, даже тогда, Франсуаза, Ваш образ стоял перед моими глазами, я с благоговением шептал Ваше имя и молил Бога, дабы он сохранил мне жизнь, и я снова мог увидеть Вас, мой ангел!
   О, любовь моя, я мечтал по возвращении во Францию сразу отправиться в наш чудесный замок, где Вы ожидаете меня. Но Его Величество приказал мне сначала прибыть в Париж, и не в моей власти ослушаться королевского приказа.
   Франсуаза, в доказательство того, как чиста моя душа перед Вами, я должен поведать и о душевных терзаниях, которые преследуют меня в последние дни и с каждым мигом становятся все невыносимее. Меня удивил и, не скрою, весьма задел полученный мною приказ короля прибыть в Париж тайно, а не со всей пышностью, которая подобала бы мне как послу, с блеском выполнившему невероятно сложную и крайне деликатную миссию, о содержании которой я пока не могу поведать даже Вам, любовь моя.
   Что может означать подобный приказ короля? Политическую необходимость, желание до поры до времени сохранить мою миссию в тайне? Или, быть может, король, которому я предан всей душой и телом, поверил наветам недругов, которые отчаянно пытались сорвать мою миссию? Но это невозможно, я слишком верю в нашего доброго и мудрого государя, чтобы допустить подобную мысль! Что же тогда? Я теряюсь в тревожных догадках!
   Ах, Франсуаза, руки мои дрожат, глаза туманятся от слез! Демон сомнения холодным червем точит мое сердце! Кардинал Альдобрандини, тайный посланник папы, человек низкий и циничный, в обществе которого я по воле обстоятельств вынужден возвращаться в Париж, поведал мне о чудовищных слухах, которые, как он уверял, ему стали известны из донесений его парижских осведомителей.
   О, как, как мне изложить эти слухи, ведь каждое слово будет оскорблением моего короля и Вас, любовь моя, моя драгоценная супруга, именем которой я только и живу! И все же мне достанет мужества изложить это, но не потому, что у меня есть хоть капля веры в грязные сплетни, просто я хочу, чтобы вы знали, до чего порой доходит людская подлость.
   Так вот, кардинал намекнул, правда, весьма туманно, на то, что поведение короля объясняется желанием задержать меня в Париже, дабы я как можно дольше не возвращался в свой замок!
   О, сударыня, понимаете ли вы всю мерзость этого намека? Как уверял кардинал, в Париже ходят слухи о том, что в замке Шеверни за время моего отсутствия состоялось несколько празднеств, на которых присутствовали избранные придворные и сам король.
   О, проклятая ложь, что может быть хуже этой лжи! Но сердце мое отравлено, Франсуаза, я трепещу, я умираю от неизвестности!... Что все это значит?
   Умоляю вас, напишите мне, напишите скорее, я так давно не получал от Вас писем. Можете написать мне прямо в Париж, ибо я прибуду туда уже послезавтра. Франсуаза, любовь моя, если бы вы знали, как я страдаю!.."
  
  
  Из записки кардинала Альдобрандини и графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
   "...итак, Ваше Величество, мы, в точности следуя Вашим указаниям, прибыли инкогнито в Париж и поселились в предместье Сен-Жак в ожидании дальнейших распоряжений, которые, как мы смеем надеяться, последуют в самое ближайшее время, ибо известия, что мы намереваемся сообщить Вашему Величеству, чрезвычайно важны ..."
  
  
   Из письма кардинала Альдобрандини папе Клименту VIII
  
   "...можете быть уверены, Ваше Святейшество, что есть все шансы предотвратить угрозу, исходящую Святому престолу от французского короля-еретика.
   Король Генрих и его посол граф де Шеверни хитры, но хитрость их сродни хитрости мужланов, им не хватает утонченности, чтобы постичь и умело использовать великое искусство интриги. С людьми подобного сорта не следует вовсе хитрить, напротив, с ними нужно быть как можно более откровенными. Именно откровенность легче всего сбивает с толку подобные низменные натуры.
   Неудивительно, что король Генрих и граф де Шеверни сейчас опасаются друг друга. Тем не менее, им суждено двигаться друг другу навстречу, и нам остается надеяться, что эта встреча избавит нас, а также весь католический мир от многих бедствий, которые нависли над ним подобно черной туче..."
  
  
   Из письма графини де Шеверни своему мужу, графу де Шеверни
  
   "...получить подобное письмо от Вас после долгих месяцев разлуки для меня было страшнее, нежели получить удар кинжалом или выпить бокал яду. Силы оставляют меня, рассудок мутится от низких подозрений и клеветы, которыми полно Ваше письмо, сударь!
   Видит Небо, как я ожидала встречи с Вами, проводя в одиночестве долгие дни и нескончаемые бессонные ночи и отчаянно ища утешения и покоя. Но теперь... теперь я не в состоянии видеть Вас, человека, который готов поверить самой низкой клевете!
   Если Вам дорог мой рассудок, если Вам дорога моя любовь, ибо я по-прежнему люблю Вас горячо и искренне, как только может любить женщина своего неблагодарного мужа, если Вам дорога моя жизнь, то, умоляю, не приезжайте ко мне по крайней мере в течение месяца, ибо появление Ваше меня убьет!
   Я должна свыкнуться с мыслью о том, что увижу человека, полного самых черных подозрений, человека, за которым тянется черный шлейф отвратительных сплетен, касающихся его пребывания при дворе герцога Тосканского. Я с презрением смеялась над этими сплетнями, и для меня было жестоким ударом узнать, что Вы могли поверить подобной клевете в мой адрес. Я, сударь, выстояла, Вы - пали. И потому, прошу, не появляйтесь здесь..."
  
  
   Из письма графа де Шеверни графине де Шеверни
  
   "...сударыня, сердце мое разрывается от подозрений и отчаяния. Слишком многое говорит в пользу того, во что я из последних сил пытался не верить. Вы и король - две святыни моей души! Что останется в ней, если эти святыни рухнут? Пустыня и пепел, сударыня, пустыня и пепел, да серое небо, в котором будет кружиться воронье..."
  
  
   Из письма кардинала Альдобрандини папе Клименту VIII
  
   "...Ваше Святейшество, я тороплюсь вкратце описать события, происшедшие этим вечером в Лувре. По приказу короля нас доставили во дворец в закрытой карете. Карета остановилась возле маленькой калитки, перед которой разлилась (или ее разлили намеренно?) огромная, зловонная лужа, так что нам пришлось перепрыгивать через эту лужу, дабы не запачкаться. Потом нас ввели во дворец и долго водили по запутанным неосвещенным коридорам. Время от времени в эти потайные коридоры проникала музыка, до нас доносились пьяные крики и женский визг, из чего можно было заключить, что жизнь в Лувре идет обычным своим чередом. Все это меня забавляло, хотя, признаться, внушало и некую досаду. В конце концов, я, кардинал Альдобрандини, легат Вашего Святейшества, вполне мог бы рассчитывать на более достойный прием! Что касается графа, то он был просто вне себя.
   После долгого блуждания по этому Лабиринту Минотавра, нас ввели в небольшую подземную залу со сводчатым потолком. Стены были обтянуты гобеленами, на которых пастушки совокуплялись с пастухами, богини с богами, нимфы с фавнами... О нет, я вовсе не против чувственных картин, если они сделаны с изысканностью и утонченностью, но от этих изображений несло жалкой пошлостью. Подобные гобелены уместны в дешевом борделе, но никак не в королевском дворце!
   В зале мы увидели десяток мужчин, пирующих за столом, уставленным яствами и винами. Судя по всему, пиршество длилось уже давно, потому что его участники были изрядно навеселе, кричали и хохотали, а скатерть была заляпана пятнами. Хорошенькая аудиенция! Я был в некоторой растерянности и не мог решить, что все это означало: знаменитое легкомыслие французского короля или же изощренный способ унижения?
   И тут, будто из-под земли, выскочил всклокоченный, коренастый, кривоногий человечек с козлиной бородкой. От него шел отвратительный запах. Настоящий фавн, словно сошедший с гобеленов этого странного притона! И хотя прежде мне никогда не доводилось видеть французского короля, я сразу понял, что это и есть Генрих IV. Ах, Ваше Святейшество, за время своих путешествий по Европе я повидал немало королей и принцев, причем в самых разных обстоятельствах, в том числе и малопристойных, но такого короля мне нигде не доводилось встречать!
   Этот человечек стал скакать и прыгать, кривляясь и все время что-то выкрикивая. Его приветствия перемежались с грубыми шутками, которых постыдился бы последний солдафон, однако шутки эти вызывали дружный хохот королевских приближенных. Взглянув на стоявшего рядом со мной графа де Шеверни, я увидел, что он бледен как мел и вот-вот упадет в обморок. Да и сам я, признаться, чувствовал себя неважно: у меня кружилась голова не то от отвратительного запаха, который исходил от скачущего короля-фавна, не то от омерзительного веселья гнусных пьяниц, именующих себя французскими вельможами. Никогда прежде мне, кардиналу Альдобрандини, не доводилось оказываться в подобной ситуации, и я дорого дам, чтобы никогда снова в ней не оказаться!
   Видит Бог, каких усилий стоило мне держать себя в руках, чтобы сохранить приличествующее моему сану спокойствие среди этих ужасных дикарей! Но, право же, теперь мне кажется, что я напрасно терпел эти муки. Правильнее было бы в тот же час покинуть этот вертеп, покинуть Лувр и никогда больше не иметь никаких дел с развратным фавном, именующим себя французским королем!
   Нас усадили за стол: меня - по правую руку от короля, а графа де Шеверни по левую, при этом король отдавал предпочтение разговору со мной, нежели с графом. А бедный граф, видя это, то краснел как вареный рак, то серел и желтел как старая приютская простыня. Он был в бешенстве! Впрочем, это меня мало утешало, ибо я воочию мог убедиться, что значит конфиденциальность в понимании короля Генриха Четвертого!
   Заставив меня и графа выпить по огромному кубку вина, каждого из которых хватило бы на трех здоровенных мужланов, король принялся рассуждать о своей предстоящей женитьбе на Марии Медичи. Ах, если бы я не захмелел от проклятого вина, я немедленно покинул бы этот вертеп, потому что король прилюдно назвал свою невесту блудной девкой, которая спит со всеми подряд, в том числе с его собственным послом.
   Думаю, что если бы граф не был уже под хмелем, он свалился бы в обморок от этих слов, потому что на него было страшно смотреть. О да, он испугался, страшно испугался, и начал было лепетать что-то невразумительное в свое оправдание, но король даже слушать его не стал, а вместо этого, со всей силы хлопнув его по плечу, стал расспрашивать, хороша ли была в постели будущая королева французская.
   Тут уж граф не в состоянии был вымолвить ни слова, лицо его стало не просто серым, но зеленым, и казалось, что он вот-вот умрет! И все это происходило под дикий хохот пьяной компании! Но, хоть у меня есть все основания презирать графа, я, увидев его лицо, не мог не преисполниться к нему сочувствия.
   В этот момент король махнул рукой, и послышалась веселая музыка: это играли музыканты, спрятанные за завесой. Оказывается, тут были и музыканты! Вот она, тайная аудиенция французского короля!
   А потом стало твориться нечто невообразимое! Король обратился ко мне и, корча омерзительные рожи, под гоготание собутыльников стал рассказывать мне о своей секретной переписке с Вашим Святейшеством! О Ваше Святейшество, этот пьяный фавн, этот возомнивший о себе сатир, в присутствии десяти собутыльников, музыкантов и лакеев, разбалтывал такие вещи, о которых принято говорить лишь за десятью закрытыми дверями, да и то шепотом! Это ничтожество, именующее себя французским королем, рассказывало присутствовавшим содержание своих тайных переговоров с Вашим Святейшеством относительно Англии, Испании, политики в отношении Лотарингского дома и Тосканы и прочих более чем деликатных и секретных вещей!
   Но это еще не все! Король возводил на Ваше Святейшество гнуснейшую клевету, он приводил чудовищные факты, рожденные его больным воображением под воздействием пьянства и разврата! Кроме того, он каким-то образом разузнал содержание письма Вашего Святейшества, которое я получил в Гренобле, причем имел наглость прилюдно заявить, что якобы это я продал ему Ваше письмо за четыреста пистолей во время тайной встречи с ним по прибытии в Париж! И при этом с диким хохотом уверял присутствующих, что я, кардинал Альдобрандини, давно состою с ним в тайной переписке и являюсь его платным шпионом!
   Этот пропахший потом кривоногий фавн осмелился говорить подобное обо мне, кардинале Альдобрандини, Вашем племяннике, в чьих жилах течет благороднейшая кровь Италии!
   Впрочем, после чудовищной клеветы, которую он возвел на Ваше Святейшество и которую я не решаюсь даже привести в этом письме, удивляться чему-либо было бессмысленно. Я попытался покинуть этот вертеп, потому что дальнейшее присутствие было равносильно оскорблению самого себя, но король, видя мое намерение, с омерзительным смехом крикнул слугам, чтобы они меня не выпускали, и заставил (силой заставил, Ваше Святейшество!) выпить еще вина, отчего я окончательно перестал понимать, что творится вокруг. Выкрики, вспышки, хохот, да еще отвратительный запах, шедший от короля! Какие-то полуголые девки, влетевшие в вертеп... Это был Содом и Гоморра! Как мы могли так ошибиться, думая, что с этим чудовищем можно вести какие-то переговоры!
   К счастью, животное, нахлобучившее на свою ослиную голову французскую корону, оставило меня в покое и переключило свое внимание на графа... И тут события стали развиваться так, как я и предсказывал Вам в свом послании, писанном накануне..."
  
  
   Из записки короля Франции Генриха IV капитану гвардейцев
  
   "... повелеваю сей же час послать погоню за графом де Шеверни, который едет в свой замок по Орлеанской дороге, арестовать его и доставить в Лувр!.."
  
  
   Из письма графа де Шеверни французскому Генриху IV
  
   "...я пишу это письмо, Ваше Величество, глубокой ночью на постоялом дворе в Этампе, где я сделал короткую остановку, чтобы дать отдых своему коню. Я пишу, чтобы у вас не было никаких сомнений относительно причин моего отъезда. Пусть на меня падет гнев короля Франции, но я считаю своим долгом - долгом благородного человека - объясниться начистоту с тем, кого еще вчера считал мудрейшим и благороднейшим из королей. Вы были моим благодетелем, Ваше Величество, я думал, что Вы делаете мне только добро, и, может быть, поэтому, был не способен видеть и слышать то, что хорошо видели и слышали другие. Но прошедший вечер открыл мне глаза!
   Презрение и вероломство, вот благодарность короля за мою преданность! Пусть я действительно согрешил перед Богом и перед Вами, но принцесса Медичи не была Вашей супругой, а значит, мои отношения с ней нельзя рассматривать как предательство и измену! Но Вы, кому я безгранично доверял, кому я доверил охранять свою супругу! Чудовищная оргия в Лувре открыла мне глаза!
   Вы были пьяны, и сам я был пьян, а сейчас я еще больше пьян, потому что выпил на этом убогом постоялом дворе отвратительного вина, и оно ударило мне в голову. Но я был еще достаточно трезв, когда началась разнузданная оргия с девками, которых приволокли в королевский дворец из самых омерзительных парижских притонов! Я отвернулся, чтобы не видеть чудовищного зрелища, не видеть, как низко пал мой король, но передо мной на стене было зеркало, на которое Вы, будучи совершенно пьяным, не обратили внимания. В это зеркало я увидел как Вы, под всеобщий хохот присутствующих, приставили к моему затылку два пальца - рога, символ обманутого мужа!
   Вот когда мне все стало окончательно ясно! Вот когда я понял, что Вы отправили меня во Флоренцию только для того, чтобы, воспользовавшись моим отсутствием, совратить мою жену! Потому что на самом деле вашим тайным послом был Альдобрандини, этот Иуда в красной сутане, который за сребреники продал вам своего родного дядю Климента VIII, и только тем и занимался, что шпионил за мной!
   Но помните, государь, что предавший однажды, предаст и дважды! Я не сомневаюсь, что этот проклятый поп уже успел продать и Вас! Ведь он возненавидел Вас за то, что Вы во время этой чертовой пьянки разболтали все о его подлинной роли в этих интригах!
   И знайте, что по сравнению с Вашими поступками, государь, моя измена - не измена! На рассвете я буду в своем замке, дабы избавиться от последних сомнений и совершить правосудие! Ибо отныне я и только я имею на это право!
   Я ничуть не страшусь ни темницы, ни эшафота! Страшен лишь праведный суд, а Вы способны творить только суд неправедный!.."
  
  
   Из письма кардинала Альдобрандини папе римскому Клименту VIII
  
   "...теперь, Ваше Святейшество, я должен рассказать о событиях, которые произошли минувшей ночью и днем. Об этом здесь нынче говорят все кому не лень, от знатнейших вельмож и до нищих бродяг на паперти Нотр-Дам. Париж полнится невероятными слухами, однако, к счастью, я давно овладел искусством отделять зерна правды от плевел лжи.
   Граф, по прибытии в Париж вопреки запрету короля встретится с несколькими своими друзьями. Они подтвердили, что Генрих IV частенько наведывался в замок Шеверни и, как правило, задерживался там до рассвета. Кстати, по Лувру давно гуляли сплетни о том, что король не может уделять слишком много времени графине де Шеверни, поскольку у него слишком много дам, которые нуждаются в его опеке, а потому молодая графиня вынуждена находить утешение в обществе своих соседей - герцога Овернского и маркиза де Лоранвиля. Жены этих господ - дамы более чем свободных нравов - не стесняясь, рассказывали о похождениях своих супругов.
   Но больше всего графа задело даже не это письмо. Один из друзей рассказал ему, что графиня сделала своим любовником молоденького пажа по фамилии Шамполэн, которого граф накануне своего отъезда во Флоренцию приставил к ней, чтобы тот охранял ее от чересчур пристального внимания других мужчин. На первый взгляд, это было довольно странное решение, и я приписал его обычной глупости графа. За супругой должна следить старая, злобная мегера, но никак не молодой, пылкий паж! Однако графу надо отдать должное: он приставил к ней молодого Шамполэна, потому что тот был совершенно равнодушен к женщинам, его влекли отношения иного рода. Более того, по моим сведениям, граф в этом не раз убеждался лично. Но он просчитался, ибо юный ценитель мужской красоты не устоял перед чарами графини.
   Это стало последней стрелой, которая сделала боль графа совершенно невыносимой. Я сам видел, Ваше Святейшество, как он побледнел и закричал: "Эта тварь предпочла мне тощего юнца, которого нельзя даже назвать мужчиной, который сам был подстилкой для всех подряд!"
   Можете себе представить, с каким сердцем граф ехал в Лувр! А увиденное в Лувре едва не свело его с ума, поскольку поведение короля и его свиты подтверждало самые худшие опасения обманутого мужа. Вместо кумира, вместо короля-благодетеля перед ним был кривоногий фавн, от которого пахло козлом! И когда этот фавн в насмешку приставил к затылку графа два растопыренных пальца, тот обезумел окончательно.
   Ах, вот это и был момент, который мог изменить и лицо Франции, и лицо всей Европы! Ведь я знаю, что у Шеверни был с собой кинжал! Если бы разъяренный граф набросился на короля, то у Франции теперь был бы другой король, а именно этого мы и добивались! Но, увы, граф снова оказался полным остолопом! А может быть, трусом?
   Он как будто забыл о кинжале, ринулся прочь из Лувра и помчался в свой замок. Король послал за ним погоню, дабы предотвратить кровопролитие, но настичь графа не удалось.
   На рассвете граф примчался в свой замок. Говорят, это очаровательное место среди чудесной дубовой рощи. Впрочем, к моему рассказу это, увы, имеет мало отношения. Граф оставил взмыленного коня среди дубов, а сам, стремясь остаться незамеченным, проник в замок по древнему подземному ходу. Должно быть, он взлетел по лестнице в спальню графини как взъерошенный кот! Я живо представляю себе эту сцену: граф ударом ноги распахивает двери спальни и видит свою обожаемую супругу, спящую в объятиях юного пажа! Право, Ваше Святейшество, эта сцена как будто взята из модных ныне любовных романов! Свидетели происшедшего, в том числе слуги, довольно живо описывали ее.
   Любой на месте графа тут же набросился бы на пажа, наставившего ему рога, и ударом шпаги отправил бы на тот свет, благо сонный паж, застигнутый в постели, даже не в силах был защититься. Но вместо этого граф начинает осыпать упреками и проклятьями и свою неверную супругу, и его любовника. Как утверждают, он даже разразился рыданиями. Безнадежный глупец!
   Не знаю, что именно он вопил, но почти уверен, это был плач о поруганных святынях его души. В последние дни это стало обычной темой его причитаний.
   Надо отдать пажу должное, он оказался сообразительнее графа: схватил шпагу, лежавшую возле постели, и набросился на обманутого мужа. Закипела драка, в результате которой, как говорят, было поломано несколько стульев, разбито неисчислимое множество склянок со всевозможными женскими притираниями и дамских безделушек. Все это сопровождалось отчаянным визгом и криками графини, на которые сбежался весь дом.
   Пажу удалось ранить графа в плечо, но, к счастью для последнего, это была лишь царапина. Как говорят очевидцы, после этого граф просто озверел и атаковал пажа с такой яростью, как будто в нем сидел десяток обозленных чертей. Но юркий паж сумел отступить к окну и выпрыгнул из него. К несчастью, он вывихнул ногу, и выпрыгнувший следом за ним граф нанес ему удар шпагой в живот. Посчитав, что его противник мертв (хотя тот был всего лишь ранен), граф вернулся в спальню графини. Не исключаю, что он вскарабкался по стене, ибо в том душевном состоянии он был способен на что угодно!
   Разумеется, графиня, к этому времени благоразумно упала в обморок. Это привело графа в еще большую ярость, и он принялся крушить все, что попадалось под руку, так что опасность угрожала всей утвари родового гнезда Шеверни. Графиня почла за благо очнуться, граф снова стал кричать и топать ногами, обвиняя свою жену в неверности, а она в свою очередь обвинила его в том же, сказав, что ей прекрасно известно о его любовной связи с флорентийской принцессой. Граф вопил, что это - его грех, за который он готов понести наказание перед Богом, и что вина графини гораздо более велика. Супруги стали отчаянно препираться, выясняя, кто же из них больше виноват.
   Графиня в пылу спора потеряла остатки осторожности. Она заявила своему мужу, что у него не хватило духу поднять руку на короля, который тоже был ее любовником, а также на герцога Овернского и маркиза де Лоранвиля. Вместо этого он сделал своей жертвой беззащитного, как она выразилась, пажа. Графиня обозвала своего мужа трусом, а тот заорал, что отомстит всем ее любовникам.
   Тогда графиня ядовито предположила, что, может быть, объектом ревности была вовсе не она, а несчастный паж, и заявила, что ей прекрасно известно, каким забавам в свое время предавался с ним граф. Кажется, это был удар в больное место графа. Он закричал, что все это ее нисколько не касается, и он не понимает, что она вообще могла делать в постели с пажом, который, по его словам, "никогда не был мужчиной".
   И тут графиня, в которой заговорила оскорбленная женщина, совершила роковую ошибку. Она заявила, что паж в постели был гораздо лучше, чем ее супруг, и добавила, что она беременна от пажа. Вероятно, графиня тут же пожалела о сказанном, ибо, как передают, муж ее замер и стал белым как полотно. В спальне, где только что стоял невообразимый крик, воцарилась гробовая тишина..."
  
  
   Из письма графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
   "...я пишу эти строки, государь, потому что вы - мой король перед Богом и людьми, хотя для меня нет больше короля! Ведь именно король, которого я боготворил, именно король осквернил и растоптал все драгоценности моей души, все святыни моего сердца!
   Государь, Вы потребовали у меня отчета о происшедшем в замке Шеверни. Что ж, извольте, вот мой рассказ. Покинув омерзительную оргию в Лувре, я прибыл свой замок, и застал там свою супругу в постели с моим пажом Шамполэном. То, что я считал грязными слухами и клеветой, то, во что не верил до последнего мгновения, оказалось правдой, чистой правдой! Никогда еще в жизни не доводилось мне переживать столь страшной и горькой минуты! А Шамполэн, воспользовавшись моим смятением и растерянностью, ринулся на меня со шпагой. Я вынужден был защищаться, и тяжело ранил своего противника. Мне жаль, что я счел его мертвым и не прикончил. После этого я потребовал объяснений у женщины, которую боготворил, у женщины, которую всегда считал лучом чистоты и надежды в этом мире обмана, предательства и лжи! И услышал то, во что не верил! Она рассказала мне все: и о том, что Вы, государь, были ее любовником, и о том, что в моем замке вы устраивали оргии с участием ваших приближенных, оргии, которые по своей разнузданности и омерзительности, наверняка, не уступали тому, чему я стал свидетелем в Лувре!
   Ваше Величество! Я считал Вас своим отцом, я слепо верил Вам, верил настолько, что, отправляясь по вашему поручению в дальний путь, вверил вам свою супругу, будучи уверенным, что вы сумеете оградить честь и репутацию графини де Шеверни от любых угроз и посягательств! Я оставил вам чистую, святую женщину, а кого я нашел, возвратившись? Распутную девку, у которой в постели перебывала половина ваших приближенных, блудницу, предававшуюся омерзительным развлечениям с пажом-мужеложником! Вот цена моей слепоты, вот цена королевского предательства!
   О, я знаю, Вы можете бросить мне ответный упрек, указав на мои отношения с принцессой Марией. Да, я признаю за собой эту вину, а также то, что у меня не хватило смелости сразу признаться Вам во всем и повиниться. Но флорентийская принцесса не была Вашей супругой, а мои отношения с ней не доходили до тех мерзостей, которые творились вокруг моей супруги!
   Теперь, Ваше Величество, жизнь моя кончена. Но мне уже все равно, и потому я спокойно и холодно повествую о дальнейшем. Моя неверная жена объявила, что беременна. Она утверждала, что носит ребенка проклятого Шамполэна, и поначалу я поверил ей. Но теперь я не исключаю, что эта женщина солгала. А может быть, ей самой неведома истина, ибо слишком много народу побывало в ее постели. Как знать, может быть, отцом ребенка, которого она вынашивает в своей чреве, были никто иной как Вы, государь!
   Я не мог вынести такого известия! Эта женщина бросала мне в лицо упрек за упреком и смеялась надо мной! Кому под силу пережить подобное унижение? К кому взывать об отмщении? К королю, который сам был виновником происшедших гнусностей?.."
  
  
   Из письма кардинала Альдобрандини папе римскому Клименту VIII
  
   "...и тогда он заявил, что предоставляет своей супруге выбор: умереть от яда или от удара шпагой. Несчастный глупец не думал, что его проведут и здесь. Ах, Ваше Святейшество, видно и впрямь есть такие люди, которым на роду написано быть всеобщим посмешищем! После слов своего супруга-остолопа графиня разразилась рыданиями, но граф, естественно, был неумолим. О, я так и вижу его, стоящего в гордой позе, со крещенными на груди руками перед скомканной постелью, на которой рыдает графиня с распущенными волосами, в ночном пеньюаре... Она напугана, она в ужасе, она понимает, что разъяренный муж полон решимости убить ее, она подползает к нему на коленях, умоляет о пощаде, но муж, разумеется, неумолим.
   Я уверен, что в этот момент он кажется самому себе воплощением оскорбленной гордости и обманутого благородства. Он отвергает все мольбы, изрекая нечто вроде: "Ваша судьба решена, сударыня" или "Сделайте, наконец, ваш выбор, и покончим с этим!". И графиня, поняв, что мольбы бесполезны, шепчет: "Яд".
   Граф обращается к служанке, которая присутствует при этой сцене, с приказанием принести из его кабинета пузырек, который лежит в маленькой резной шкатулке. Служанка, весьма ловкая и сообразительная особа (я ее видел, Ваше Святейшество, внешность у нее преуморительная, но взгляд очень острый), так вот, служанка, идет в кабинет графа и почему-то очень долго не возвращается. Но вот, наконец, она появляется, неся на серебряном подносе склянку с бесцветной жидкостью и небольшой бокал. Граф внимательно осматривает склянку. Несомненно, это именно тот сосуд, в котором он хранил яд. Он берет бокал и наполняет его жидкостью из склянки.
   Графиня в ужасе, она кричит, что не может умереть без покаяния, без отпущения грехов, на что граф гордо изрекает, что прощает ей все зло, которое она ему причинила, а остальное пусть простит ей Бог. Граф пытается силой влить жене в рот яд, но она отчаянно сопротивляется. Между тем служанка незаметно для графа подает ей странные знаки. Это отвлекает внимание графини, и в это время граф заливает-таки ей в рот отраву. Несчастная тут же лишается чувств - не от яда, разумеется, но от страха. А граф, мрачный и гордый, покидает свой замок с чувством выполненного долга. Глупец!.."
  
   Из письма графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
   "...я знаю, государь, что оказался глупцом. Проклятая горничная, сообщница моей неверной супруги, провела меня: она вылила яд из склянки и наполнила ее обычной водой! Но я узнал об этом слишком поздно, когда меня уже арестовал капитан ваших гвардейцев.
   Теперь же, государь, как Вам известно, я доставлен в Париж и согласно Вашему приказанию заточен в караульных помещениях Лувра, где меня стерегут два гвардейца. Право, меня мало волнует собственная участь. Ваше право - право короля - покарать меня. И я готов принять любую кару, ибо это мой долг. Но повторяю, в сердце моем больше нет короля! Ибо король похитил честь моей жены, король подло насмеялся надо мной!
   Кстати, мне прекрасно известно, что супруга моя нынче прибыла в Париж, и теперь разъезжает по светским гостиным и всячески поносит мое имя, выставляя меня на посмешище! Государь, если в Вашем сердце осталась хоть капля благородства или хотя бы капля стыда, прикажите этой женщине немедленно покинуть Париж! Ибо самим своим присутствием в Париже она позорит не только меня, но и Вас, хотя Вам, быть может, это совершенно безразлично..."
  
  
   Из записки короля Франции Генриха IV капитану королевских гвардейцев
  
   "...Прикажите от нашего имени графине де Шеверни немедленно отбыть в свой замок или отправиться в любое угодное ей место вне Парижа и не возвращаться в столицу вплоть до получения особого распоряжения. Графа де Шеверни разрешаем освободить из-под стражи и предоставить ему полную свободу при условии, что он даст слово дворянина не чинить никакого зла своей супруге..."
  
  
   Из записки кардинала Альдобрандини графу де Шеверни
  
   "...сударь, мне известно, что два часа назад вас освободили из-под стражи. Мои шпионы донесли мне, что теперь вы пьете дрянное вино в кабаке на улице Сент-Антуан в компании какого-то сброда. Я понимаю, что это общество для Вас приятнее моего, но, смею Вас заверить, в доме парижского архиепископа, где я ныне проживаю, вино гораздо лучше. Не согласитесь ли Вы убедиться в этом лично? Тем более что, как бы мы ни были неприятны друг другу, нам с вами есть, о чем поговорить. Вы полны ненависти к некоему весьма высокопоставленному лицу, которое, как вы считаете, Вас обмануло. Я питаю к этому лицу те же чувства, поскольку надо мной насмеялись и отказались выполнить данные обещания. Вы не находите, что эта тема поможет нам преодолеть взаимную неприязнь?.."
  
  
   Из записки графини де Шеверни своему мужу, графу де Шеверни
  
   "...сударь, я прекрасно понимаю, что вы меня ненавидите. Думаю, Вы понимаете, что я ненавижу Вас не меньше. Тем не менее есть некто, кого мы оба ненавидим, и кого ненавидит кардинал Альдобрандини, который, как мне известно, приютил Вас после вашего освобождения из-под стражи. Что до меня, то капитан королевских гвардейцев приказал мне покинуть Париж, и я сделала вид, что подчинилась этому приказу, однако уехала не дальше Сен-Жермена. Думаю, несмотря ни на что, нам стоит встретиться - мне, Вам и кардиналу Альдобрандини, ибо у всех у нас теперь одна цель..."
  
  
   Из записки капитана королевских гвардейцев королю Франции Генриху IV
  
   "Ваше Величество, только что я получил весьма странные известия от своих шпионов. Графиня де Шеверни, ее муж граф де Шеверни и кардинал Альдобрандини тайно встретились в доме парижского архиепископа и о чем-то совещаются уже несколько часов. Это кажется невероятным, ибо все эти люди друг друга не выносят, однако известие я получил из самых надежных источников. Мне кажется, государь, дело пахнет заговором."
  
  
   Из письма короля Генриха IV кардиналу Альдобрандини
  
   "Господин кардинал! Я только что получил сведения о том, что в доме парижского архиепископа, где вы остановились, находятся супруги де Шеверни. Ваша встреча с этими людьми кажется мне более чем подозрительной. Я прекрасно понимаю, что и Вы, и супруги Шеверни исполнены ко мне ненависти, хотя у меня не меньше оснований для ответной ненависти и презрения. Однако, во-первых, это было бы недостойно французского короля, а во-вторых, мне больше нравится прощать, чем ненавидеть.
   Я обещаю никого из вас не преследовать и защищать вас от чьих бы то ни было преследований. Однако вы должны покинуть Париж сегодня до полуночи, в противном случае я прикажу вас арестовать..."
  
  
   Из записки капитана королевских гвардейцев королю Франции Генриху IV
  
   "...спешу доложить Вашему Величеству, что супруги де Шеверни нынче вечером покинули Париж в разных каретах. Графиня покинула город в десять вечера через предместье Сен-Дени, граф около одиннадцати вечера через предместье Сен-Жак. Кардинал Альдобрандини покинул город за четверть часа до полуночи через предместье Сен-Жермен..."
  
  
   Из записки короля Франции Генриха IV капитану королевских гвардейцев
  
   "...Немедленно выясните, куда каждый из них направляется".
  
  
   Из записки капитана королевских гвардейцев королю Франции Генриху IV
  
   "...Три интересующих Ваше Величество лица действительно выехали из Парижа в разных направлениях, однако теперь ясно, что это было сделано лишь для отвода глаз. По разным дорогам они добрались до Севра и теперь находятся в этом городке, где скрываются у аббата де Буше. Этот аббат, согласно некоторым данным, тесно связан с верхушкой ордена иезуитов, не раз устраивавшего покушения на жизнь Вашего Величества. Осмелюсь предложить Вашему Величеству немедленно отдать приказ об аресте всех упомянутых в этой записке лиц..."
  
  
   Из записки короля Франции Генриха IV капитану королевских гвардейцев
  
   "...Не упускайте их из виду, сообщайте о каждом их шаге, но ничего против них не предпринимайте."
  
  
   Из письма кардинала Альдобрандини королю Франции Генриху IV
  
   "...Ваш покорный слуга, а также супруги Шеверни находятся в Севре. Вам это известно, Ваше Величество, а нам хорошо известно, что Вам это известно. Разве только слепой не заметит шпионов, слоняющихся возле дома бедного аббата де Буше, где мы нашли убежище. Все это довольно странно, Ваше Величество, и напоминает мне итальянские комедии, которые нынче в моде и во Франции. Впрочем, я не намерен быть одним из персонажей комедии, поскольку мне больше по душе трагедии, которые модны в соседней Англии.
   Одной из неожиданностей разыгрывающейся пьесы стало то, что супруги де Шеверни, люто ненавидевшие друг друга, теперь помирились, помирились настолько, что снова вместе спят. Если бы не тягость графини, их отношения были бы поистине безоблачными. Это настолько трогательно, что даже я проникся теплыми чувствами к этой паре, хотя прежде терпеть не мог графа. Конечно, он - глупец, но теперь я понимаю, что и сам оказался не меньшим глупцом.
   Именно глупость не дает ни мне, ни графу, ни его супруге возможности покинуть Францию, хотя любой другой на нашем месте, не теряя ни минуты, бежал бы, спасаясь от гнева французского короля. Мы же этого не делаем. Мы хотим отомстить, и мы отомстим, даже если нас окружит тысяча шпионов, даже если нас заточат в какой-нибудь гнусный каземат. Удар будет нанесен, и этот удар достигнет цели..."
  
  
   Из записки капитана королевских гвардейцев королю Франции Генриху IV
  
   "...этой ночью кардинал Альдобрандини и супруги де Шеверни покинули Севр и тайно прибыли в Сен-Жермен, где сейчас находитесь и Вы, государь. Кроме того, я получил сведения, что в Сен-Жермен накануне прибыли несколько иезуитов, причастных к самым гнусным преступлениям. Они о чем-то совещались с неким подозрительным лекарем, которого кардинал привез из Флоренции и о котором ходят самые мрачные слухи.
   Ваше Величество, разрешите мне немедленно арестовать всех этих людей или же немедленно уезжайте из Сен-Жермена! Ваша жизнь в опасности!.."
  
  
   Из записки короля Франции Генриха IV капитану королевских гвардейцев
  
   "...бегство недостойно короля."
  
   Из письма короля Франции Генриха IV кардиналу Альдобрандини
  
   "...отныне не утруждайте себя письмами, господин кардинал, ибо повода для переписки нет. Полагаю, что Ваш дядя, папа римский с нетерпением ждет Вашего приезда, дабы Вы лично могли рассказать ему о Вашем путешествии в Париж. Передайте мои наилучшие пожелания графу де Шеверни. Я уверен, что его дипломатические таланты в полной мере проявятся на службе Святому Престолу. У меня также нет сомнений, что графиня де Шеверни станет настоящим украшением Рима..."
  
  
   Из письма графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
   "...не надейтесь, Ваше Величество, что все будет кончено с нашим отъездом. Смею надеяться, что все будет кончено еще до нашего отъезда!"
  
  
   Из письма кардинала Альдобрандини папе Клименту VIII
  
   "...все попытки переговоров с королем бесполезны. Остается снова надеяться на какое-нибудь неожиданное событие, которое быстро изменит положение вещей. К счастью, супруги де Шеверни не только ненавидят короля, но и хорошо знают замок Сен-Жермен, в котором сейчас находится король, им известно, как можно тайно проникнуть в погреба замка. И потому у меня есть все основания полагать, что некое неожиданное событие может случиться в самые ближайшие дни или даже часы, и когда гонец доставит в Рим это послание, все будет обстоять совсем по-другому..."
  
  
   Из записки капитана королевских гвардейцев королевскому лекарю
  
   "Не теряя ни секунды, скачите в Сен-Жермен. Его величеству худо!"
  
  
   Из записки королевского лекаря своему помощнику
  
   "Возьмите все противоядия, которые есть в моем доме. Похоже, король отравлен. Сохраните это в тайне, в противном случае капитан королевских гвардейцев убьет и меня, и вас"
  
  
   Из записки капитана королевских гвардейцев коменданту Венсена
  
   "Именем короля, приказываю никого из замка не выпускать без моего разрешения, чтобы весть о недуге короля не распространилась за пределы замка"
  
   Из записки аббата дю Буше кардиналу Альдобрандини
  
   "В соответствии с указанием Вашего Высокопреосвященства я нахожусь в Венсене, куда сегодня тайно перевезли короля, чтобы сохранить в секрете его отравление. Комендант Венсена запретил кому-либо покидать пределы замка, однако у меня среди здешней прислуги есть надежные люди, которым известен подземный ход, ведущий из замка в ближайшую рощу. Через этот подземный ход я имею возможность проникать в Венсен и покидать его пределы, оставаясь незамеченным.
   Королю стало худо после того, как ему подали вино, изготовленное известным вам лекарем и тайно доставленное в Сен-Жерменский замок в соответствии с указаниями супругов Шеверни. Дни Генриха IV сочтены, если только он не примет противоядия, секрет которого хорошо известен Вашему высокопреосвященству, но, по счастью, не известен ни королю, ни его лекарям..."
  
  
   Из письма короля Генриха IV кардиналу Альдобрандини
  
   "...я уже не могу писать, но у меня еще есть силы диктовать. Примите мои поздравления, господин кардинал, вам удалось меня отравить. Передайте также мои поздравления супругам де Шеверни.
   Сейчас, когда силы мои стремительно тают и жизнь покидает меня, я вполне мог бы отдать приказ арестовать вас троих. Но я не стану этого делать. Отчасти потому, что ощущаю некоторую свою вину перед супругами Шеверни, а также потому, что испытываю глубокое презрение к вам, господин кардинал. По своему происхождению вы являетесь одним из знатнейших людей христианского мира, но ведете себя словно мелкий озлобленный лавочник. Поэтому мне не хотелось бы сейчас, перед лицом смерти, вставать с вами на одну доску. Пусть вас судит Бог, перед которым мне предстоит предстать уже очень скоро!
   Покиньте мое (пока еще мое) королевство, вам больше нечего здесь делать. И пусть супруги Шеверни также покинут Францию, дальнейшее пребывание их здесь не принесет им счастья.
   Да, совсем забыл, господин кардинал, я распорядился, чтобы вам выплатили ту сумму, которую вы рассчитывали от меня получить. И даже больше того. Таким образом, у вас не должно быть оснований для недовольства мною."
  
  
   Из письма графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
   "...ах, государь, чувство ненависти к Вам, овладевшее моей душой и сердцем, все же не сильнее чувства чести! Вы причинили мне зло, большое зло, я отплатил вам тем же. Но теперь душа моя не знает покоя. Я не могу избавиться от мысли, что совершил преступление, и эта мысль иссушила мне душу, сожгла дотла мое сердце!
   Месть не утолила мою жажду, напротив, мои мучения становятся все сильнее. Мне тягостно и от того, что графиня де Шеверни, моя супруга, по-прежнему любит Вас, и не скрывает этого от меня. Поистине, сердце женщины -загадка! Вы опозорили ее, превратили в презренную куртизанку, и она прекрасно осознает глубину своего падения, но по-прежнему любит Вас! Может быть, потому что она носит под сердцем Вашего ребенка?
   Ах, писать эти строки - настоящая мука для меня! И тем не менее эта мука слаще, чем осознание свершившейся мести. Рядом со мной находится графиня де Шеверни, которая тоже пишет Вам письмо..."
  
  
   Из письма графини де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
   "...я ненавижу Вас, как только может ненавидеть женщина, ибо Вы превратили меня во всеобщее посмешище. Кроме того, муж мой который прежде любил меня, теперь полон ко мне ненависти и презрения. Никогда, никогда не вернется его любовь, и в этом виноваты исключительно Вы!
   И все же я не хочу Вашей смерти. Нет, право, я решительно этого не хочу, ибо именно Вы являетесь отцом моего будущего ребенка, я уверена в этом! К тому же без Вас я совсем зачахла бы от тоски в замке Шеверни, куда заточил меня мой неблагодарный муж. К сожалению, средство спасти Вас от смерти находится не в моих руках, а в руках кардинала Альдобрандини, но я сделала все от меня зависящее, дабы убедить его предотвратить гибель человека, который, несмотря ни на что, по-прежнему дорог мне..."
  
  
   Из письма кардинала Альдобрандини королю Франции Генриху IV
  
   "...Ваше Величество, у меня больше нет ни малейшего повода желать Вам зла. Правда, Вы назвали меня жалким лавочником, но столь знатный и благородный человек как я может без всякого ущерба для своей репутации время от времени вести себя подобно мелкому лавочнику. В противном случае жизнь была бы слишком однообразна, а ведь прелесть жизни заключается именно в ее многообразии, разве не так?
   Итак, я ничуть не сержусь на вас, государь. Час назад Ваши курьеры доставили мне сумму, которую я надеялся получить от Вас, и которую Ваше Величество к величайшему моему сожалению никак не соглашались мне выплатить. Теперь эти деньги у меня, и мне остается лишь склониться перед мудростью короля Франции, который понял, что его собственная жизнь стоит двух тысяч пистолей.
   Кроме того, живейшее участие в судьбе Вашего Величества приняла графиня де Шеверни, которая повторяла как одержимая, что по-прежнему любит Вас. Графиня явилась ко мне и умоляла послать Вам спасительное лекарство. Она умоляла меня целую ночь, и я, всем своим телом ощутив жар раскаяния этой благородной женщины, конечно, не мог не внять ее мольбам.
   Разумеется, на меня повлияли и доводы графа де Шеверни, который, впрочем, как обычно, сам толком не может понять, чего же он все-таки хочет - то ли Вашей смерти, то ли Вашего исцеления.
   Итак, Ваше Величество, мой курьер доставит вам флакон с противоядием, и уже через два-три часа Вам станет легче, если только Вы к тому времени не умрете.
   Лишь об одном умоляю Вас, государь: ни при каких обстоятельствах не открывайте иезуитам, что это я послал Вам флакон с противоядием, ибо они не вполне верно могут истолковать мой поступок. А мне вовсе не хотелось бы, чтобы меня поразил недуг, похожий на Ваш. Хотя это, несомненно, великая честь, переболеть недугом, поразившим самого французского короля..."
  
  
   Из записки королевского лекаря капитану королевских гвардейцев
  
   "...хвала Всевышнему, болезнь короля отступает!"
  
   Из записки аббата де Буше кардиналу Альдобрандини
  
   "...Мои осведомители в Венсене сообщили, что король стал стремительно поправляться после того, как ему тайно передали некий флакон, весьма похожий на тот, в котором было известное Вам противоядие. Я вынужден, Ваше Преосвященство, поставить в известность высшие чины ордена..."
  
  
   Из письма кардинала Альдобрандини королю Франции Генриху IV
  
   "...Ваше Величество, умоляю вас, прикажите немедленно арестовать аббата Буше! Этот человек - тайный агент иезуитов, прямо причастный к вашему отравлению. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он передал какое-либо письмо высшим чинам своего Ордена..."
  
  
   Из записки короля Франции Генриха IV кардиналу Альдобрандини
  
   "...сожалею, господин кардинал, но аббат Буше бежал. Полиции отдан приказ о его аресте, но, как Вам известно, иезуиты хорошо умеют прятать своих людей..."
  
  
   Из письма папы Климента VIII кардиналу Альдобрандини
  
   "...благодаря своей глупости, сумасбродству и жадности, племянничек, вы поссорили меня с иезуитским орденом, что вовсе не входило в мои планы. Более того, мне стало известно, что вы продались гнусному еретику, именующему себя королем французским. Отныне не смейте возвращаться в Рим, не смейте показываться мне на глаза, ибо здесь за вашу жизнь никто не даст и ломаного гроша..."
  
  
   Из письма короля Франции Генриха IV кардиналу Альдобрандини
  
   "...я получил Ваше послание, сударь, с известием о письме, которое направил вам ваш дядя. Не стану скрывать, в те дни, когда я по вашей милости был близок к смерти, я отправил в Рим курьера с некоторыми письмами из тех, что Вы писали мне по пути из Флоренции в Париж. Думаю, вы понимаете, насколько мне было обидно умирать неотомщенным. Но теперь, когда события приняли неожиданный оборот, я предлагаю Вам отправиться во Флоренцию уже в качестве моего официального посла, дабы уладить все оставшиеся формальности для моего брака с принцессой дома Медичи.
   В Рим же я попрошу отправиться графа де Шеверни. Этот малый глуп, но не глупее же он папы римского! Я уверен, что эти два глупца сумеют столковаться, и граф сможет выхлопотать прощение для Вас, так что через год-другой Вы сможете восстановить свое положение. Правда, не могу Вам обещать прощения со стороны отцов иезуитов..."
  
  
   Из письма графа де Шеверни королю Франции Генриху IV
  
   "...о, государь, я пишу вам это письмо, будучи в Страсбурге, куда мы отправились вместе с кардиналом Альдобрандини, дабы сбить со следа иезуитов. Не знаю, право, стоило ли это делать, поскольку все равно рано или поздно они настигнут нас. Но я уверен, что кардинал, несмотря ни на что, все же сумеет договориться с иезуитами. В конце концов, им куда выгоднее купить Вашего нового посла во Флоренции, нежели убить его.
   Что до меня, то я принял должность чрезвычайного посланника в Риме со смешанными чувствами. О да, переполняет волнение оттого, что король оказал мне доверие и честь, несмотря на все, что произошло. С другой стороны, происшедшее никогда не изгладится из моей памяти. Я обязуюсь верно служить Вам, государь, и не плести никаких интриг против Вас, а если по каким-то причинам служба станет для меня невозможной, я честно извещу Вас об этом.
   Теперь я могу быть уверен лишь в одном: в Париж я не вернусь еще долго. Должны пройти годы, прежде чем зарубцуется рана на моем измученном сердце.
   Что касается моей супруги, графини де Шеверни, то она возвращается в наш замок на Луаре, ибо будучи в тягости, не может отправиться в долгое и трудное путешествие в Рим..."
  
  
   Из письма короля Франции Генриха IV кардиналу Альдобрандини
  
   "...по более глубоком размышлении, господин кардинал, я пришел к выводу, что будет лучше, если Вы отправите вместе с графом в Рим одного из своих доверенных слуг, дабы я мог через этого слугу получать верные сведения обо всем, что поделывает мой посол в Риме..."
  
  
   Из письма графини де Шеверни
  
   "...ах, Ваше Величество, я получила ваше письмо, и как я Вам благодарна за то, что Вы отсылаете моего глупца-мужа в Рим, а меня просите возвратиться в Париж! Я еду, еду, я немедленно еду! И я совершенно не верю слухам о том, что Вы без ума от моей служанки..."
  
   январь-февраль 2004 года
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"