ТАРАКАН
Ты - таракан. И имя твое - Таракан.
Хлеб - твоя голова. Молчанье твое - голод.
Робок твой смех. В смуглых твоих руках
Часть того, что потом назовут "Город".
Огонь под твоими веками
древнее факельных шествий.
Смотри - твои тонкие пальцы
покрывает пушистая шерсть.
Карий алмаз твоей плоти
в оправе помойной жести
Сияет. Из чисел твоих наибольшее - шесть.
Кого ты зовешь матерью?
Кто распят на кресте твоей мысли?
Кто твои боги?
И чем измерить твой рост?
Кто тебе даст ответ,
не имеющий смысла,
На застывший в твоих зрачках
не имеющий смысла вопрос9
Ты смотришь на небо.
Ты хочешь стать чем-то другим
Предположим, последним жирафом
в одной из последних саванн...
Твой позвоночник вибрирует.
ты напеваешь свой гимн...
Но ты - таракан, и имя твое - Таракан.
Р.S.
Каждому времени года
Присущи свои насекомые.
Лишь таракану присущи
Демисезонные свойства.
НОСОРОГ
Вот, например, носорог. Удивительный зверь:
Больше, чем гиппопотам, но поменьше слона!
Как бы прекрасен он внешне, с одной стороны,
Если ж подумать, выходит - не очень красив.
Он недвижим, и незыблем его покой...
Грустная птица, бежав от мирской суеты,
На горизонте его безмятежной спины
Свила гнездо, полагая, что это - пейзаж.
В час, когда птица свои расправляет крыла,
Кажется, что носорог намерен взлететь.
Часто смотрю на него и думаю я:
- Может быть, именно он называется "Жизнь"?
РЫБЫ
Вытирая пот устало,
Ни во что уже не веря,
Свежих мыслей рыбья стая
Вверх по венам прет на нерест.
Пыльный город слов под грохот
Мертвой логики строений
Обитателями гротов
Наполняет наводненье.
Рыбный День подводных наций
Затопил поляны хлеба,
И в реке ассоциаций
Отразился череп неба.
Как листва шумят лохмотья
Неоконченного спора
На лугах воспоминаний,
Превратившихся в озера.
Тонут люди на картинах,
Рыбы съели их названья.
Разрушая все плотины, разлился
Разлился поток сознанья.
И со дна залитых улиц,
Как библейский дед Мазаев,
Здравый смысл на лодке утлой,
Как зайчат слова спасает.
ХАИКУ
Над камышом у воды
Лениво ебутся стрекозы.
Вот похотливые твари!
ХОМЯЧОК
Трехлитровая банка,
на дне - безымянная тряпочка.
Элемент повседневности,
скудного быта клочок.
Обитатели комнат твердят,
что под тряпочкой - лапочка,
Затаился и спит сладким сном бытовой хомячок.
Он невидим, он скрыт мятой тряпкой
и он не шевелится.
Нам достаточно знать, что он есть,
ну а там поглядим.
Может, банка пуста,
тем не менее, каждому верится:
Не суди хомячка по тряпью - и не будешь судим.
И в вольерах души
хомяка заведя для порядка,
Мы играем с ним в прятки,
а если заснул - не беда!
Вера в Бога- все та же
Случайная, мятая тряпка
Есть ли там хомячок не узнает никто, никогда.
ПТИЦЫ
Стали водой снежные стаи,
Тень тишины пахнет цветами,
Из-под сугробов между крестами
Птицы на свет прорастают.
Клювы задрав и вытянув шеи,
Алгебре склепов находят решение.
Тысячи птиц как травы восходят,
Силы небесные в этом движении.
С хрустом расправив узкие плечи,
Тело тугое небу навстречу
Тянут из почвы странные птицы -
Зиму вспоровшие райские свечи.
Памяти мертвой дикое пастбище
С шумом покрылось черными язвами.
Птицы, хватая воздух руками,
Вверх поднимаются, клювами лязгая.
И заполняя собою пространство,
Двигают стены воздушного бала...
Дремлют руины города мертвых
Жителям неба давших начало.
ГРАЧИ ПРИЛЕТЕЛИ
Внять диагнозам простудным
Не дает весна. И ладно!
Ингаляция доступна:
Я давно дышу на ладан.
Голос с неба грянет:
"Ты же - Исключенье из закона!"
И узрев червя под вишней,
С криком "кар" махну с балкона.
ТРИДЦАТАЯ ВЕСНА
Летают птицы некрасиво,
Весне опять не до веселья.
Угрюмый март, истратив силы,
Сдается хмурому апрелю.
Все чаще солнышко маячит,
Вновь озабочена природа:
За окнами тепло, а значит -
Мы проходили эти сцепы...
Однообразна поступь весен!
Уместно броситься на стену -
В моем саду ни баб, ни вёсел.
***
Снова осень. Опадают уши...
Водки нет... Что может быть печальней?
Отдает на кухне Богу душу
Чайник, доведенный до отчаянья.
***
Ну, вот и все. Не надо слез.
Сентябрь царствует опять.
Пора разбрасывать навоз
И время камни собирать.
Тащить мешки на огород,
Зарыть труп лета в зимний сад.
Пришла пора вести подсчет
Случайно выживших цыплят.
Ты в бочки памяти зальешь
Вино последних теплых дней,
И будут комнаты короче,
А коридоры - все длинней.
А осень плачет все сильней
И ты отдаться ей готов.
Грузовики ночных дождей
Везут зерно твоих идей
На элеватор зимних снов.
И снова чек на тыщу слов
На крик насадишь, как на гвоздь.
И ночь придет, и на ночь вновь
Не хватит пачки папирос.
С утра щетина, как жнивье,
А осень льнет к тебе: "Ты мой!",
И листья жгут, и в том ее
Вторичный признак половой.
***
В очередной, не считанный раз
Станет холодно. И не случайно - Осень.
И все, что нужно сейчас -
Руки, прижатые к чашке с чаем.
Чай в кольце твоих рук, и уже
Есть надежда, что выживет раненый.
Весна в отдельно взятой душе
Растопит забытые Богом окраины.
Ну и жарища... К черту окопы!
Спасаясь от пекла, я льдины ем
Теплые, как слова новогодней жопы:
"Мама! На Елке вы с папой были родимые!"
Согреются руки, и лето хотя бы на час
Наступит. И смысл потеряют числа,
И можно, поставив новый чайник на газ,
Садиться писать длинные письма.
ЗДРАВСТВУЙ, ЖОПА - НОВЫЙ ГОД
Год завершен досрочно.
Грибочки. салат с горошком...
А о хорошем - ни строчки,
Ни точки. Все понарошку.
Тили-тили, трали-вали
Год прошел. В его финале
Мы итоги подводили,
О прошедшем вспоминали.
- Свет мой, зеркальце, скажи -
Есть ли истина во лжи?
Тили-тили, трали-вали
Где-то ели, с кем-то спали,
Что-то мимо проходили,
Что-то по утрам сдавали -
Не в палатку, так врачу,
Не бутылки, так мочу,
Тпли-тили, трали-вали
О себе не забывали
Что нашли, то отхватили
Остальные воровали
Надо кушать много сала,
Чтоб кишка не зарастала.
Тили-тили, трали-вали
И пока детей рожали
Стариков похоронили,
А гробы подорожали.
Маринады и соленья
В погребах - до погребенья.
Тили-тили, трали-вали
Вроде, с кем-то воевали,
И кого-то там убили,
А в кого-то не попали.
Совесть мучает лишь тех,
Кто не пьет. А пить - не грех.
Тили-тили, трали-вали
Те, кого мы убивали,
По ночам не приходили,
Исполнительно лежали.
У кого язык болит -
Тот вообще не говорит.
Тили-тили, трали-вали
Целый год хуи пинали...
Год прошел, а мы не жили
Это нам не задавали.
Я кладу два пальца в рот
Наступает новый год.
ИЗ КИТАЙСКОЙ ТРАДИЦИОННОЙ ПОЭЗИИ
- Осень, роди мне сына!
- Не могу - я Зимой беременна.
- Зима, подари мне сына!
- Не могу - я Весной беременна.
- Весна, подари мне сына!
- Не могу - я беременна Летом.
- Лето, роди мне сына!
- Не могу - я среднего рода.
ЗДЕСЬ
Крутое кино - високосный год.
Так смята его постель,
Что только на титры, боюсь, уйдет
Не менее двух недель.
Так пусть наконец приснится покой
И повод, бросив камин,
Начать движение по прямой
Между двумя дверьми.
У
словный противник заварит чай,
Забыв условную цель.
Его сигареты, твоя печаль,
Мой спирт и ничья метель.
И кто-то рифмует "водку" с "веслом".
А утром - рассол и кефир
Похмелья, лишенного смысла слов,
Мой выход в прямой эфир.
А то, что могло называться "дом"
Теперь не найти, увы!
В часах на кухне свила гнездо
Кукушка с сердцем совы.
И снова словам не хватает нот,
И ночь - как колонный зал
И снова всю зиму в наше окно
Смотрят ее глаза.
***
Час комендантской любви... Я рад.
Ночь без начала и без конца.
Бесцельно бредет мой усталый взгляд
По улицам твоего лица.
А руки выйдут в ночной дозор,
Сминая стыд, прогоняя сон,
На ощупь двигаясь, как сапер,
В поисках эрогенных зон.
ОХОТНИК
Пол тяжестью боеприпасов сутулясь,
Вот охотник. Снаружи его
В качестве Родины - окопы улиц
И ружье в качестве оружия.
Часовые ночной пехоты идут на охоту
в подполковничьи полночи.
Прячьтесь, негодники! Время тащится, охотник охотится -
так ему хочется.
Голосуйте за охотника!
Он - охотник, он звучит гордо.
По городу гордо. Ограды города серые...
Всем рекордам - гордое имя его города.
Внимание! Воин! Ночью все кошки - стервы.
Чу! Что-то беспечно пешее
С запахом жертвы во здравие Нины Риччи...
Матерь Божья! Это же тварь певчая!
Птица женская в образе дикой дичи.
Куражится, бестия, вьется грешная,
На расстоянии ружейного поцелуя вертится,
В прицеле вертится ошалевшая,
Чуть, подлая, не ушла!.. Не терпится?!
- На! Громко под крики "горько" выпалил.
Белая - вдребезги. На тротуаре туфли и сумка.
План по охоте выполнен. Выполнен...
Тронул тушку ногой: "Ну что же ты, сука?"
Ветер перья гоняет над полночью,
Уползает время, тихонько охая,
А охотник не плачет. Он молча.
Он же охотник. Ему все по хую.
***
Ты знаешь, в первое утро
после ядерной ночи
Вослед наступившей зиме
все будет тихим и светлым.
На крыши мертвых домов,
похожих на черствый хлеб,
Устало опустится небо, покрытое сизым пеплом.
И едва над тлеющим городом
покажется шар Солнца,
Из черепа бывшего здания
выйдет старушка с метлой.
Лучистый ядерный снег
убрав деревянной лопатой,
Начнет подметать улицу.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Спи-засыпай.
Опущен занавес небес.
Заварен чай.
Свинья не выдаст - Бог не съест.
Здесь ни одной живой души... Спокойной ночи, малыши!
Мотор глуши.
Печальный ангел сна
Засунет голову в мешок,
Взойдет луна,
И будет все хорошо.
К началу дня, навстречу тем, кто раньше жил,
Твоя лыжня пройдет над пропастью во ржи.
Расквасят жернова ржаную рожу в порошок,
И будет хлеб, и будет все хорошо.
Закрой глаза
В твоих глазах голодный блеск
Базар-вокзал!
Кривая вновь уводит в лес...
Еще денек - и всем каюк.
О, баю-баюшки-баю, пора на юг.
И новый поворот судьбы - как заворот кишок.
Ты съел грибы - теперь грибам хорошо.
Спи-засыпай...
Нам запретили жить красиво.
Обещан рай,
Но дальше ждать невыносимо.
Так засыпай, пока ты дышишь,
Пусть с трудом и через силу,
Засыпай скорее, слышишь,
Засыпай мою могилу!!!
Осталось накидать всего какой-нибудь вершок,
Так засыпай - и будет все хорошо.
ОНА
Все было нормально: шла мимо она.
Крепчала шиза, назревала война,
Я ангелов хлебом кормил из окна,
Как ветхий старик - голубей...
Но мимо она не сумела пройти.
Вошла, что б себя сохранить и спасти,
Что б стать состоянием злого ума.
Я знал, что захочется ей
Добравшись до веры, устроить в ней хлев,
Наращивать плоть, ибо плоть - ее хлеб,
И стряхивать пепел в алтарь не грешно -
Ведь не во что верить богам...
Поехала крыша, обрушился мост,
И с радостным бульканьем плавился мозг.
Мы видели: в венах ее - вино,
И кровь на ее губах.
И наши иконы смотрели на нас
Прищуром ее восхитительных глаз.
Размечена ею была тишина
Ударами наших сердец
Билет на Голгофу заставила взять,
Сказала, с чего начинается свет
И где у него конец.
И верить в нее стало легче вдвойне
И гной бил из скважин в моей голове,
И Петр взял в руки большой топор,
А Павел стал под ружье.
И нас стало больше на несколько дней,
Но время шло мимо... Я думал о ней.
О ком? О той, которая верит в то,
Что мир не достоин ее.
- Ты помнишь свой дом?
- С трудом... Что может помнить о матери птенец самолета,
Отставшего от эскадрильи?..
Ладно, не будем о грустном.
Тем более, что все будет просто:
Шаг, полет... Перелом позвоночника?
Нет, это с треском и хрустом
Однажды ночью из скорлупы моего тела
Вылупились несмышленые крылья.
ПОЛЕТ НА ВОЗДУШНОМ ШАРЕ
Спокойно сидишь в гипнотическом трансе.
Диагноз поставлен, созрело решенье:
Всего лишь пилот, испытатель пространства,
Эксперт запрещенных внизу ощущений.
Смяв куколку тлена, выходишь из комы.
Сквозняк в голове неудобен, но, знаешь,
Их Право на землю - удел насекомых.
Бросаешь земные дела - и взлетаешь.
И к черту послав заземленье и корни,
Возносишься, ангелов с толку сбивая,
Аграрные догмы подножного корма
Бессмысленны в зоне влияния рая,
Где плоть оболочки гудит от нагрева,
Где стонет она в непорочном оргазме.
Невинно ее ненасытное чрево,
Оплодотворенное факелом газа.
Ладонями ветра несомый к пределу
Изгибами воздуха сотканной цели,
Швырнешь на излете ненужное тело
В земные объятья зеленой постели.
И снова, в надежде на новое небо,
Хлебнешь из горла запредельного пойла
И зелья из небыли мест, где ты не был,
Небес, где не пойманный может быть понят.
***
Смерть наступает в качестве темы
Для сочинений о прочности тверди.
Люди проснутся, а нас уже... Где мы?
Мы тогда пишем: "Помни о смерти".
Должен заметить, костлявая встретит
Без предисловий и лишних прелюдий.
Живые, поверьте - дома у смерти
Висит плакатик: "Помни о людях!"
Как сказал один покойник,
Летом спать ложась поддатым,
"Лягу спать на подоконник...
" Вот и все, конец цитаты.