Милостью Божией в России, 20 августа 2000г., в Храме Христа Спасителя состоялось долгожданное православным русским народом событие - торжественное прославление Св. Царской Семьи в Сонме Святых Новомучеников и Исповедников Российских.

       От этой знаменательной даты прошло более двух лет. Много разных книг написано о Св. Царственных Страстотерпцах за это время. Время от времени появляются более подробные описания крестного жизненного пути Св. Царской Семьи и их мученического подвига.

      С Божией помощью постараемся вспомнить в хронологическом порядке, те давно минувшие трагические события последних лет земной жизни Св. Царственных мучеников...

                                                ______________________

       На третьем году тяжелой войны в феврале 1917г. Россия стояла на пороге победы,  в результате взятия Государем Николаем II на Себя Верховного командования Русской Армией - счастье вернулось русскому оружию. Из Успенского Собора Московского Кремля Государь привез на фронт чудотворную икону Божией Матери "Владимирская". До тех пор, пока икона находилась на передовых позициях Русской Армии, - ни пяди русской земли не было отдано врагу.^{1-стр 21.  7.}

       После двухмесячного пребывания в столице, в среду 22 февраля/7 марта, Император отбыл из Царского Села в Ставку, находившуюся в Могилеве, где Его присутствие как Верховного Главнокомандующего было необходимо в связи с подготовкой решительного весеннего наступления. Начиная с этого дня, события стали развиваться с головокружительной быстротой.^1-стр21.

      Мировая закулиса тьмы решила воспользоваться этим моментом, и от слов перешла к решительным действиям - воспользовавшись отсутствием Государя Императора, попыталась свергнуть существующий государственный строй. ^1-стр21.

 Вся исполнительная власть была поражена метастазом неверия и погоней за материальным благополучием, и поэтому Царь для ближайшего окружения и общества был просто препятствием к либеральной свободе.  В 18 веке благодаря реформам Петра I, которого еще в Советское время так восхваляли коммунисты, было упразднено Патриаршество, и так сказать "прорублено окно в Европу по живому телу Русского народа". В своих воспоминаниях генерал А.А. Мосолов  отмечал, что Николай II испытывал антипатию к великому реформатору Петру I: "...впервые это было по случаю двухсотлетия основания Петербурга. Столбцы газет были переполнены воспоминаниями о победах и преобразованиях Петра Великого. Я заговорил о нем восторженно, но заметил, что Царь не поддерживает моей темы. Зная сдержанность Государя, я все же дерзнул спросить его, сочувствует Он тому, что я выражал. Николай II, помолчав немного, ответил:

- Конечно, я признаю много заслуг за моим знаменитым предком, но сознаюсь, что был бы неискренен, ежели бы вторил вашим восторгам. Это предок, которого менее других люблю за его увлечения западною культурою и попирание всех чисто русских обычаев. Нельзя насаждать чужое сразу, без переработки. Быть может, это время как переходный период и было необходимо, но мне оно не симпатично.

     Из дальнейшего разговора мне показалось, что кроме сказанного Государь ставит Петру и некоторую показную сторону его действий, и долю в них авантюризма...". ^{6-стр80-81.} В результате чего и была нарушена та самая основа государственной жизни в России, т.е. изменена вертикаль ценностей в государстве: 1. Вера; 2.Царь; 3.Отечество - превратилась в 1.Отечество; 2.Царь; 3.Вера.

     Таким образом, вера стала на последнем месте, и отечество превратилось в идола, ради  которого приносились любые жертвы. ^9.

    С тех пор на Руси стала оскудевать вера, благочестие, о чем так беспокоился и бил тревогу приснопамятный   св. прав. Иоанн Кронштадтский.

     Начиная с верхних слоев общества, постепенно с  годами происходило удаление от Бога, а затем и от Царя.

   В итоге в России, Царь стал никому не нужен - им тяготились. В результате Помазанник Божий оказался уже задолго до революционных событий и последующего заточения - в полной изоляции от народа. Государь Николай II это очень четко выразил в трех словах: "Кругом трусость и измена и обман!", т.е. измена - Вере, Царю и Отечеству...

     Государыня, никогда не доверявшая ген. Рузскому, узнав, что Царский поезд задержан в Пскове, сразу поняла опасность: Она писала Его Величеству: "А Ты один, не имея за собой Армии, пойманный, как мышь в западню, что Ты можешь сделать?" ^1-стр23.

И действительно, не увенчавшаяся успехом революция 1905г. была своего рода для тайных сил мировой закулисы зла - генеральной репетицией  перед роковым 1917г.

      Преданный поголовно всеми Государь, вечером 7 марта собственноручно составил Свое прощальное обращение к Русской Армии, датированное 8 марта. Как известно, Временное Правительство, во главе с масоном - Керенским, запретило его распространение. ^1-стр24.

       Отрекаясь от Престола в пользу брата, Великого Князя Михаила Александровича, Государь не хотел, чтобы Цесаревич, оторванный от родителей - а уж его непременно от них изолируют - был лишен родительской заботы и ласки. Многие ли смогут понять особенности его недуга? Кто сумеет его поддержать духовно? Но Император все-таки переступил через свои собственные чувства и решил пойти на невыносимую жертву. После встречи с Императрицей Матерью Император подошел к своему бывшему начальнику штаба М. Алексееву и протянул ему телеграмму. Отчетливым почерком Государь писал собственноручно о своем согласии на вступление на Престол сына своего, Наследника Цесаревича и Великого Князя Алексея Николаевича. Алексеев унес телеграмму. То, что он ее, оказывается, не послал - не вина Государя. Предав Отца, Алексеев предал и Его Сына, Наследника. Если бы Государь не написал телеграмму, то, действительно, передача наследия брату, а не сыну, законному наследнику Престола, явилась бы формальным нарушением Основных законов Российской Империи. Понял ли великий Князь Михаил  Александрович это, когда, в свою очередь, отрекался от Престола, не имеет значения. Как сказал один из иерархов Церкви, даже если бы Россию возглавил Архангел, мы бы оборвали ему крылья.

     Верный камердинер Государя Чемодуров видел, как горячо и долго молился Император в ночь с 1 на 2 марта 1917 года, прежде чем уступить предателям, настаивавшим на Его отречении от Престола. Не в ответ ли на горячие мольбы Государя бремя Царской власти в России взяла на себя Божия Матерь. Ведь именно 2(15) марта 1917 года в подмосковном селе Коломенское явила себя Державная икона Божией Матери. Известие об этом облетело всю Россию. ^{3-стр367-368.}

      Отрекаясь от Престола, Государь сделал со Своей стороны все от Него зависящее, чтобы помочь Своим преемникам справиться со стоящими перед ними задачами. Он подписал Указ о назначении кн. Львова - председателем Совета Министров, Верховным - Главнокомандующим, - Вел. Князя Николая Николаевича - который, стоя на коленях, шантажировал Царя в поезде 2/15 марта 1917г., требуя от Него отречения от Престола.^3-стр343. Генерала Корнилова  (который потом вместе с Гучковым - разукрашенный огромным красным масонским бантом, с широкими ниспадающими лентами, явится в Александровский дворец, арестовывать Государыню с Августейшими Детьми) - Командующим войсками Петроградского военного округа.

     Николай II обратился ко всем русским людям с призывом поддержать новую власть. В ответ на этот благородный жест Государя уже 7 марта Временное Правительство, продолжая делать лживые заявления, вынесло на секретном заседании постановление о лишении свободы Государя и Его Авг. Семьи в нарушение данных обещаний и гарантий.

     Когда поезд тронулся и арестованный Государь, стоя, у окна смотрел на Его провожающих, то генерал-адъютант Алексеев отдал честь Императору. А когда перед генералом проходил вагон с четырьмя думскими революционерами, прицепленный последним, он подобострастно снял фуражку и низко поклонился этим первым конвоирам Царя-Мученика на его крестном пути к подвалу Ипатъевского дома....^{1-стр24-26.}

         Во время отсутствия Государя, в Александровском Дворце Царского Села заболели корью Августейшие Дети. Наследник Алексей заразился от кадета Макарова корью. В то время в кадетских корпусах свирепствовала эпидемия кори. Начиная с 22.07/07.03 все Августейшие Дети, кроме Вел. Кн. Марии Николаевны, уже лежали с высокой температурой. Детей обрили наголо из-за усиленного выпадения волос.

        В эти тревожные дни только Вел. Кн. Мария Николаевна служила опорой Матери и помогала ухаживать за больными. Она заболела последней. Государыня, всецело отдавшая Себя уходу за тяжелобольными, полностью вышла из строя.

       Трудно даже вообразить, как тяжело переживал в этот момент Государь в Ставке, отрезанный от Семьи, когда от Него требовалось наивысшее напряжение сил, для принятия самых ответственных решений. ^{1-стр26-27.}

       Он прекрасно понимал, что если он сделает неправильный шаг, то Россия утонет в крови от междоусобных войн. Враги Самодержавной Православной Руси могут убить Его беззащитную Семью.

Ввиду болезни Августейшая Семья оказалась прикованной к бунтующей столице. Если бы Ее Величеству и Августейшим детям удалось вовремя покинуть Царское Село и встретится с Государем, если бы Они не были разлучены, ход истории мог бы принять иное направление...

 

В Царском Селе...

 

       Вечером 28.02 взбунтовался Царскосельский гарнизон, по улицам ходили пьяные матросы, все винные магазины, торговые лавки были разграблены и разгромлены. Толпа мятежников с воплями и криками, паля из оружия, направилась к Александровскому Дворцу, который охранялся надежными частями. Угроза приблизилась вплотную. Защитники дворца заняли боевую позицию. Столкновение казалось неизбежным. Тогда Государыня, не смотря на сильный мороз, опираясь на руку Вел. Кн. Марии Николаевны, вышла из Дворца, чтобы предотвратить кровопролитие и поношение больных Авг. Детей.

Она стала обходить верные Ей войска и обратилась к солдатам с призывом сохранять спокойствие и не открывать огонь первыми. Появление Императрицы с Дочерью внесло успокоение. Мятежники струсили нападать, видя готовность верных частей Государыни до конца исполнить свой долг. После переговоров, возбуждение улеглось и установлена нейтральная зона.

        В то время Николай II находился в пути.  Страдания  Императрицы были мучительны, когда Она узнала об отречении Государя. Августейшие дети, кроме Вел.Кн. Марии Николаевны, об этом известии ничего не знали.^1-стр27.

        Интересно отметить реакцию Августейшей Семьи на это известие:

     В письме от 04.03 Ее Величество писала Государю: "Только сегодня утром мы узнали, что все передано Мише, и Беби теперь в безопасности - какое облегчение!" ^1-стр27.

     Из письма Государыни видно, что Александра Федоровна - как любящая и преданная жена, поддержала своего мужа и не показала своей страшно мучительной сердечной боли и тревоги в связи с происшедшим.

Анна Вырубова вспоминает: "Когда Александра Федоровна посылала Государю телеграммы, - скорее вернуться домой, с характерной жестокостью для всего поведения Временного Правительства в то время, их возвращали Государыне, с пометами синим карандашом: - Адрес упомянутого лица неизвестен... <....>  ...Она дала волю своему горю, только сделав все во дворце и оставшись одна в своей спальне".

  " ... Мама ужасно плакала, сказала мне маленькая Вел. Княжна Мария, - я тоже, но не так долго, ради Мамы..."

      Вел.Княжна Мария Николаевна, узнавшая об отречении Отца, в то время, когда больные Авг. Дети еще не знали об этом известии, послала Папе от имени всех Августейших детей письмо:

Мария-Ники. 3/16 марта - Ц.С.

           Дорогой и любимый отец!

   Я всегда с тобой в мыслях и молитвах. Сестры еще лежат в темной комнате, а Алексею это уже надоело, поэтому он в игральной с открытыми окнами. Сегодня мы отливали пули из  олова с Жиликом (П. Жильяром) и он был очень доволен. Я провожу почти весь день с Мама, потому что только я теперь здорова и могу ходить. Я и сплю с ней, чтобы быть поблизости на случай, если что-то надо сказать или кто-то захочет ее видеть. Лили (Ден) спит в красной комнате возле столовой, на диване, где была Ольга.

   Дорогой, любимый отец, мы все приветствуем и горячо целуем тебя.

   Храни Тебя Бог.

                                                                                                       Твои дети.

А. Вырубова вспоминает:

"...Единственно, чего он (Николай II) желал и о чем был готов просить своих врагов, не теряя своего достоинства - это не быть изгнанным из России".

 "...Дайте мне жить здесь, в моей родной стране, простым крестьянином, зарабатывающим свой хлеб, - восклицал он, - пошлите нас в любой отдаленный уголок нашей родины, но только оставьте нас в России".^{2-стр542-545.}

 Дневник Ники 9 марта1917г. - Царское Село:

      Скоро и благополучно прибыл в Царское Село - в 11.30. Но, Боже, какая разница, на улице и кругом Дворца внутри парка часовые, а внутри подъезда какие-то прапорщики. Пошел наверх и там увидел душку Аликс и дорогих детей. Она выглядела бодрой и здоровой, а они все лежали в темной комнате. Но самочувствие у всех хорошее, кроме Марии, у которой корь недавно началась. Завтракали и обедали в игральной у Алексея. Видел доброго Бенкендорфа. Погулял с Валей Долг/оруковым/ и поработал с ним в садике, т.к. дальше выходить нельзя!!...". ^2-стр549.

     В царском Селе караул развязанных офицеров и солдат всячески издевался над арестованным Государем и Его Семьей:

Вспоминает А.Вырубова:

    "В эту первую минуту радостного свидания, казалось, было позабыто все пережитое и неизвестное будущее.... Но потом, когда Их Величества остались одни, всеми преданный и оставленный Государь не мог не дать воли своему горю - и, как ребенок, рыдал на груди своей жены.

 Она смогла прийти ко мне только в четыре часа дня, и я тотчас прочла на ее бледном, вытянувшемся лице все, что она  перенесла за эти часы. " Он теперь успокоился, - сказала она мне с храброй улыбкой, - и гуляет в саду. Посмотри в окно!"

  Она помогла мне подойти к окну, и сама отдернула занавеску.

   Никогда, никогда в жизни не забуду того, что мы увидели, мы обе, в стыде и печали верные нашей опозоренной родине.

   Внизу, в саду дворца, который был его домом в течение двадцати лет, стоял человек, еще несколько дней назад бывший  Царем - Всея Руси. С Ним был Его верный друг, князь Долгоруков (Валя), а вокруг них шесть солдат, иначе говоря, шесть хулиганов с винтовками.

    Кулаками и прикладами они подталкивали Государя, и это выглядело так, будто они травят какого-то несчастного бродягу на деревенской улице.

-         Туда нельзя, г-н полковник. Мы вам не позволяем идти туда.

-         Вернитесь, когда вам сказали.

Государь, на вид невозмутимый, оглядел этих грубиянов одного за другим, с большим достоинством повернулся и направился обратно во дворец".   

    В своих воспоминаниях Пьер Жильяр пишет:

"...Император принял все эти стеснения с исключительным спокойствием и величием души. Ни слова упрека, ни когда не сорвалось с Его уст. Во всем Его существе доминировало одно чувство, даже более мощное, чем Его связь с семьей, - любовь к родине. Ясно было, что Он был готов простить что угодно тем, кто подверг Его таким унижениям, если только они способны спасти Россию".^2-стр550.

   Граф П.К. Бенкендорф вспоминает:

     "Поведение солдат охраны становилось все более вызывающим. Ежедневно происходили стычки со слугами. Они почувствовали, что имеют право критиковать образ жизни Их Величеств. Они шлялись по дворцу, заходили во все комнаты, и мы принуждены были запирать двери".

Анна Вырубова: 

   " Меня провезли мимо открытой двери детской Алексея Николаевича, вот что я увидела.

 Развалившись на стуле, сидел матрос Деревенько, многие годы бывший личным слугой цесаревича. Столько лет вся семья баловала его, засыпая подарками.

 Зараженный революционным безумием, этот человек показал теперь свою благодарность за все их милости. Он дерзко орал, приказывая мальчику, которого прежде любил и ласкал, принести то или другое, выполнить любую услугу, которую мог придумать его лакейский мозг.

Ошеломленный и, по-видимому, не вполне сознающий, что его заставляют делать, ребенок пытался повиноваться. Этого нельзя было вынести. Закрыв лицо руками, я умоляла увезти меня от этого отвратительного зрелища...".^2-стр553.

13 марта/1апреля 1917г.,  последней из Царских детей заболела Вел.Кн. Мария Николаевна. Пьер Жильяр вспоминает:

"...Она заболела гораздо позднее сестер, и ее болезнь осложнилась злокачественным воспалением легких; организм Ее, хотя и очень крепкий, с трудом боролся с болезнью. Она к тому же была жертвой своего самоотвержения. Эта 17-летняя девушка без счета расходовала свои силы в дни революции. Она была самой твердой опорой матери. В ночь на 28\13 марта Она неосторожно вышла на воздух вместе с Государыней, чтобы говорить с солдатами, подвергаясь холоду в то время, как уже чувствовала первые приступы заболевания...".^{5-стр 226.}    Юлия Ден вспоминает: "...(9)22 марта выпало на четверг. <...> Их Высочества были в восторге, узнав, что Их отец вернулся. Думаю, что сознание того, что Он жив и здоров, подействовало на Них как целебный бальзам. Бедняжка Мария, которой так хотелось первой встретить Императора, лежала в бреду, лишь иногда приходя в сознание. Когда я вошла к Ней в комнату, девочка меня узнала.

-         Ну, где же Вы пропадали, Лили? - воскликнула Она. - А я Вас так ждала. Папа^/ здесь, правда? - Но спустя мгновение Она снова погрузилась в фантастическое и ужасное царство, имя которому - бред.

-         Толпы людей... Какие они страшные... Идут сюда, чтобы убить Мама^/!!! Зачем они это делают?

 Увы, бедное дитя! Многие и поныне задают этот вопрос...".^{Ю.Ден "Подлинная Царица".}  

       Вот как описывает свой приезд в Ц.С. Сам Государь:

Дневник Ники. 25 марта Благовещение.

   "В небывалых условиях провели этот праздник - арестованные в своем доме и без малейшей возможности сообщаться с Мама и со своими!" 

 Следует отметить, что даже Французкий посол Морис Палеолог, который не всегда доброжелательно и правдиво отзывался о Царской Семье, вспоминал:

"...Вчера министр юстиции Керенский отправился в Ц.С. лично проконтролировать охрану бывших царя и царицы. (ред. Любопытная деталь: Керенский приехал во Дворец на одном из личных автомобилей Императора, который вел шофер из императорского гаража) Он нашел все в порядке. Керенский беседовал с императором. Именно он спросил его, правда ли, как утверждали немецкие газеты, что Вильгельм II несколько раз советовал ему вести более либеральную политику.

-         Как раз наоборот! - воскликнул император.

 Беседа продолжалась в самом любезном тоне. Керенский в конце концов даже был очарован приветливостью, естественно излучающейся из Николая II , и он несколько раз спохватывался, что называл его: - Государь...".

 Но Керенский, четко и неукоснительно исполнял предписания врагов России. ^2-стр557.

27 марта 1917г. П. Жильяр вспоминает: 

     После обедни Керенский объявил императору, что он обязан отделить его от императрицы, - что он должен жить отдельно и сможет видеться с Ее Величеством только за едой и при условии разговора лишь на русском языке. Чай они тоже могут пить вместе, но в присутствии офицера, т.к. при этом не бывают слуги.

     Чуть позже императрица, очень взволнованная, поднялась ко мне и сказала:

-         Поступать так с императором, разыгрывая эти низкие трюки, - и это после его самопожертвования и отречения, ради того чтобы избежать гражданской войны; как подло, как презренно! Император не позволил ни одному русскому пролить кровь за него. Он всегда был готов отказаться от всего, если был уверен, что это для блага России.

Спустя мгновение она продолжала:

-         Да, надо испить и эту горькую чашу...".

В дневнике 27 марта Государь писал следующее:

  " Начали говеть, но не к радости началось это говение. После обедни прибыл Керенский и просил ограничить наши встречи временем еды и с детьми сидеть раздельно; будто бы ему это нужно для того, чтобы держать в спокойствии знаменитый Совет рабочих и солдатских депутатов! Пришлось подчиниться, во избежание какого-нибудь насилия".

Морис Палеолог вспоминает:

 "Императрица понимала все, что происходило с ней и ее многострадальным Семейством, да и всей России:

 " - Это Бог посылает нам такое испытание; я принимаю его с благодарностью ради моего вечного спасения".

      Но она не могла подавить вспышки негодования, когда видела, как строго соблюдаются приказания, лишающие императора всякой свободы передвижения даже в пределах дворца. Иногда часовой не пропускает его в галерею; иногда деж. офицер в  конце обеда с императором приказывает ему вернуться в свою комнату.  Николай II повиновался без единого слова упрека. Александра Федоровна протестует, как, если бы оскорбили ее; но скоро овладевает собой и успокаивается, шепча:

И это мы должны перенести. Разве Христос не выпил Чашу до дна?..." ^2-стр559.

Граф П.К. Бенкендорф вспоминает:

30 марта:

"В первые дни Страстной недели начали копать ров возле Китайского театра для захоронения так называемых жертв революции в Царском. Место выбрали там, где Большая аллея, начинающая у Большого Дворца, пересекает аллею <...>.

В час дня Чистого четверга состоялись торжественные похороны. На самом деле это были шесть или семь пьяниц, умерших с перепою в день, когда разграбили винные лавки. Был большой парад войск, красные флаги, оркестры, игравшие "Марсельезу" и др. революционные песни".

 Все это происходило перед окнами Царской Семьи, об этом пишет сам Император:

"За границей сегодня 1-е мая, поэтому наши болваны решили отпраздновать этот день шествиями по улицам с хорами музыки и красными флагами. Очевидно, они вошли к нам в парк и принесли венки на могилу! Погода как раз испортилась ко времени этого чествования - пошел густой мокрый снег! Вышел погулять в 3.15, когда все кончилось и выглянуло солнышко. Поработал полтора часа с Татьяной...".^{2-стр 551-553.}

 Потом Государь, находясь в заключении, в Тобольске от 5/XI 1917г., писал своей сестре В.Кн. Ксении Александровне:

"...На улицах проходили процессии (демонстрации) с музыкой, игравшею Марсельезу и всегда один и тот же Похоронный Марш Шопена <...>. Из-за этих церемоний нас выпускали гулять позже обыкновенного, пока они не покидали парк. Этот несносный Похоронный Марш преследовал нас, потом долго и невольно все мы посвистывали и попевали его до полного одурения. Солдаты говорили нам, что и им надоели сильно эти демонстрации, кончавшиеся обыкновенно скверной погодой и снегом...".        

К письму сестре приложена записка Государя Императора, расшифровывающая псевдонимы большевицких главарей:

       Ленин - Ульянов (Цедерблюм),

       Стеклов-Нахамкес,

       Зиновьев-Апфельбаум,

       Троцкий-Бронштейн,

       Каменев-Розенфельд,

       Горев-Гольдман,

       Меховский-Гольденберг,

       Мартов-Цедербаум,

       Суханов-Гиммер,

       Загорский-Крахман,

       Мешковский-Голлендер, ^{1-стр118-120.}

     Государь все прекрасно знал, кто руководит Россией.

27 марта/9апреля:

В г. Тобольске  Государь отмечал дневнике:

 "...Вчера начал читать вслух книгу Нилуса об Антихристе, куда прибавлены "протоколы" евреев и масонов - весьма современное чтение".^{2-стр 597.}

    Жизнь узников проходила во Дворце в следующем порядке: Государь вставал в 6 часов, а дети в 7 часов утра. Как Государь, так и дети совершали утреннюю молитву, читали Евангелие, затем дети приветствовали Отца, получали от него благословение и принимались за свои дела. Государь после этого ходил по комнате с сосредоточенным вниманием, затем читал книги, вел запись своего дневника и занимался с Сыном по преподаванию наук. Великая Княжна Ольга Николаевна находила утешение в своих неизменных друзьях-книгах, прерывая углубленное чтение рукоделием и игрой на пианино, отдыхая измученной душой. Великая Княжна Татьяна Николаевна заменяла больную свою Мать по хозяйству, в свободное время читала книги и занималась рукоделием. Великая Княжна Мария Николаевна помогала сестре по хозяйству, рукодельничала и занималась уроками высшей науки под руководством  Матери. В свободные минуты отдыха Мария Николаевна выходила к дворцовой прислуге, присаживалась к ней как крестьянская русская девушка и вела свои сердечные беседы, веселя и развлекая их. Она всегда была желанной гостьей для прислуги, как ангел утешения. Вела Она себя просто, не походя на Царскую Дочь, а скорее на рядовую простую религиозную девушку с горячо любящим и сострадательным  сердцем и кристально чистой душой. Появление Ее, куда бы Она ни пришла, вносило любовь, радость и утешение. Временами заводила разговор и с красными солдатами, которые, несмотря на свою внешнюю сердечную огрубелость, за время разговора с этой девушкой, полной любви и сострадания ко всем, включительно до своих врагов, смягчились и облагораживались. Хотя желания говорить они не выказывали, но старались находить предлоги завести разговор с этой юной Царственной Узницей.

    Великая Княжна Анастасия Николаевна и Цесаревич  Алексей Николаевич проводили время в изучении наук и своих невинных детских развлечениях, предпочитая свободное от занятий время проводить около Родителей и за чтением книг.

    Императрица просыпалась в 7 часов утра, около часа лежала в постели, читая, в это время книги духовного содержания или углублялась в размышления. Усиливающийся от тяжелых переживаний порок сердца давал о себе знать, а потому Императрица нуждалась в отдыхе, который позволяла себе за этот час лежания в постели. Вставши с постели, приведя себя в порядок, Государыня подолгу молилась и неизменно ежедневно читала несколько глав Евангелия. После молитвы  Императрица приступала к своим материнским обязанностям и занималась с детьми уроками жизни и науки. Все дети приходили к Матери с утренним приветствием, получали от Нее благословение и указание дневных работ и занятий. В час дня был завтрак, на который собиралась вся Семья. Бывало иногда, Государь замедлит своим приходом, тогда Семья ожидает его прихода и все вместе, помолясь Богу, садятся за стол. После завтрака Семья выходила в сад, где гуляла и занималась физическим трудом: рубка деревьев, которые пилили на дрова, а также уход за садом и огородом. Государыня же в саду гуляла мало, ибо болезнь ног и отдышка не позволяли Ей пользоваться и этим единственным удовольствием. Она в саду около своих детей сидела в кресле, занимаясь рукоделием и Иисусовой  молитвой, которой училась под руководством великого молитвенника и чудотворца батюшки Св. прав. Иоанна Кронштадтского. В это время иногда подходили к Императрице караульные солдаты из простого любопытства, задавая Ей разные вопросы, первое время с глупой иронией, но, увидев перед собой не гордую и надменную Царицу, а кроткую, любящую всех, и даже врагов, женщину, свое отношение изменяли в лучшую сторону. Кроткая и мудрая беседа Императрицы так запечатлевалась в грубых и черствых сердцах солдат, что со временем их какая-то сила тянула к тому месту, где сидела в кресле Императрица. Они уже приходили к Ней не для праздного любопытства, а послушать Ее теплые слова, исходящие из любящего сердца, приносящие облегчение их мятущейся совести. В это время в саду представлялась такая картина:  Императрица сидит в кресле, около Нее сидят караульные солдаты, внимательно слушая слова Царственной Узницы, а неподалеку Государь с детьми занимается физическим трудом.

      Из сада Царская Семья возвращалась в помещение в 3-4 часа, где каждый член Семьи занимался своим делом. В 5 часов был чай, за которым каждый делился своими дневными впечатлениями. После чая расходились все по своим комнатам, занимаясь по своему усмотрению. Анастасия Николаевна и Алексей Николаевич, как дети, иногда занимались детскими развлечениями, а Ольга Николаевна и Татьяна Николаевна проводили время в своих комнатах за чтением книг и записями в своих дневниках о переживаемых впечатлениях. Мария Николаевна любила в это время находиться среди прислуги, где была всегда желанной юной утешительницей. Выходила иногда к прислуге и Ольга Николаевна, а Татьяна Николаевна бывала редко и избегала разговоров, была серьезна, более остро ощущала несправедливую обиду, нанесенную народом, которому Она с юных лет отдавала всю себя на служение. Она предпочитала молчание и беседу с Богом чрез молитву, получая ответы на свои душевные запросы от святых небожителей чрез написанные ими книги. В чтении житий святых Татьяна Николаевна находила себе утешение в эти трудные дни душевных волнений и телесных страданий.

         Государь и Государыня в эти часы оставляли детей, уходили в свои комнаты, проводя это время в делах и подвигах, ведомых только Богу.

        В 8 часов вечера вся Семья обедала, затем дети занимались уроками, совершали вечерние молитвы, прощаясь с родителями поцелуем, получали благословение чрез ограждение крестным знамением и уходили на ночной отдых. В таком порядке проходили дни и ночи Царственных Узников, этих великих по страданию современных невольных затворников и праведных подвижников. ^{4-стр 241-243.}

 

В Тобольске...

 31 июля 1917 г.

По распоряжению Керенского, Царская Семья, отправилась в г.Тобольск, причем от них скрывали куда их везут. Перед отъездом из Ц.С. их продержали в ожидании, одетыми, почти всю ночь...^{2-стр 571.}

Граф П.К. Бенкендорф вспоминает:

"Во дворце все готово к отъезду.  После ланча Их Величества послали за мной и моей женой, чтобы проститься. Император был спокоен и владел собой, как всегда. Мы все еще раз вышли в сад, и Его Величество упражнялся и пилил дрова, как раньше. Он  просил меня приглядеть, чтобы овощи и напиленные дрова были розданы слугам, участвовавшим в работе. Около 10.30 вечера я узнал, что комендант приказал по телефону командиру охраны перенести багаж в круглую залу, взяв для этого пятьдесят человек. Командир охраны сказал мне, что его люди отказываются делать это бесплатно, и попросил по три рубля каждому".^{2-стр 569.}

     Царь был  удивлен, когда 4 августа прибыв в г.Тюмень на поезде их поместили на пароход под названием "Русь". По пути до места назначения, вместе со всей семьей видел дом Распутина. Под вечер 6 августа в день праздника Преображения Господня, Царская Семья прибыла в Тобольск.

Так как новое место заключения не было приготовлено в т.н. "Доме Свободы", прождав на пароходе "Русь" еще неделю, Царская Семья 13 августа перешла на новое место своего заточения. По просьбе Государя "Дом Свободы" был освящен священником. ^{2-стр 571-572.}

      Первые полтора месяца жизни в Тобольске до приезда в конце сентября комиссара Панкратова, сменившего Макарова, был самым спокойным временем заключения Царской Семьи. Власть была в руках полковника Кобылинского, не подчинявшегося местным властям, который сердечно привязался к Их Величествам и делал все возможное, чтобы облегчить условия заточения.

        Большим утешением для Государя, Государыни и Детей была возможность посещения церкви, чего Они были лишены в Царском селе.

Вечерние богослужения совершались на дому, а на Литургию разрешалось ходить через цепь караульных солдат в находившуюся неподалеку Благовещенскую церковь, где для Них совершались ранние обедни.

        Жители Тобольска всячески выражали свою преданность Царской Семье. Проходя мимо дома и видя кого-либо в окнах, они снимали шапки. Охрана их грубо отгоняла.

Многие, озираясь, чтобы не увидел караул, крестили Царственных Узников. Когда Они направлялись в церковь или возвращались оттуда через прилегающий к дому небольшой городской сад, на пути собиралась толпа, и здесь можно было видеть людей, становившихся на колени при проходе Их Величеств. ^{1-стр 88.}

        Из заточения Царская Семья писала письма своим друзьям, но не все отвечали на них, т.к. одни боялись преследования со стороны власти, вторые просто забыли про Них в круговороте революционных потрясений, третьи предали Их, другие были арестованы или убиты в первые дни революции.

         Цензура строго следила за перепиской Их Величеств, но не всегда ей удавалось перехватывать письма Царской семьи, т.к. надежные слуги придумывали все новые и новые способы пересылки писем и посылок. В основном Царская семья писала письма сл. лицам: Государь - Матери (Марии Федоровне), сестре Вел. Кн. Ксении Александровне, Государыня - Анне Вырубовой, Сыробоярской М.М. и ее сыну, Лили (Ден) (фрейлине Императрицы), корнету Крымского полка С.В. Маркову - который один из немногих пытался спасти Царскую Семью из заточения и др.. Царевны: Ольга и Татьяна - писали тете В.Кн. Ксении А., своей преданной подруге М.С. Хитрово, В.И. Чеботаревой - мед. сестре Ц.С. лазарета, М.А. Обух, Д.П. Толстой, своему учителю - Петрову В.П. и бывшим раненым офицерам, которых они не забывали и в посылках отправляли подарки к разным датам,  в т.ч. и к церковным праздникам.

           Мария и Анастасия также писали письма вышеуказанным лицам и др. бывшим раненым солдатам и офицерам, которые находились в Ц.С. Лазарете Их имени.

 В письмах В.Княжны  справлялись об их здоровье и их жизни в новых условиях в России.

Царевич Алексей тоже писал письма, в основном своему другу Коле Деревенько - сыну лейб-хирурга В.Н. Деревенько. 

         В письмах Царственные Узники, в основном утешали людей и ободряли их ввиду страшных потрясений в России. Сообщали о своей жизни в заточении, в основном с оптимизмом и юмором - не показывая реальных лишений и унижений, которые Они испытывали от охраны. Однако в некоторых письмах, благополучно избежавших цензуры, Царская Семья рассказывала всю правду о своем пребывании в заточении и обо всех нововведениях новой власти:

 Ольга-Ксении А. 9 ноября 1917г. Тобольск.

"...я жалею, что ты не можешь посмотреть нашего дома, т.к. мы очень хорошо устроились, и чувствуем себя совсем дома здесь. Довольно несносно, что у всех часы идут разно, т.ч. тут до Марта месяца постоянно меняют, но не помню вперед или назад, а потом обратно. С солнцем уже нисколько не считаются, и, по-моему, оно встает всегда в тот же час...".^{1-стр 124.}

       В б. губернаторском доме в Тобольске - и позднее в доме Ипатьева в Екатеринбурге - Великие Княжны жили вчетвером в одной комнате, но Они не только никогда не жаловались на связанные с этим неудобства, но часто писали в своих письмах, что устроились они очень уютно. ^{1-стр 153.}

      Еще  до революции Царь и Царица воспитывали детей в преданности русскому народу и тщательно готовили их к предстоящему труду и подвигу.

"Дети должны учиться самоотречению, учиться отказываться от собственных желаний ради других людей", - считала Государыня. - "Чем выше человек, тем скорее он должен помогать всем и никогда в обращении не напоминать своего положения, - говорил Государь, - такими должны быть и мои дети". Свои заботы и внимание Царевич и Великие Княжны распространяли на всех, кого знали. Они воспитывались в простоте и строгости. "Долг родителей в отношении детей, - писала Государыня, - подготовить их к жизни, к любым испытаниям, которые ниспошлет им Бог".

Царевич и Великие Княжны - даже старшие - никогда не имели собственных комнат, - у Них были две спальни, в которых Они жили по двое: Царевны Ольга и Татьяна - в одной,  Мария и Анастасия - в другой.  Спали на жестких походных кроватях без подушек;

    одевались просто; платье и обувь переходили от старших к младшим. Еда была самая простая. Любимой пищей Царевича Алексея были щи, каша и черный хлеб, "которые, - как говорил он, - едят все мои солдаты".  "Они вели скромную жизнь, - писал близкий к ним человек, - были просты в обращении и не придавали значения своему Царскому положению".

Августейшая Семья вела замкнутый образ жизни. Они не любили торжеств и громких речей, этикет был им в тягость. Царица и Великие Княжны нередко пели в храме на клиросе во время Божественной Литургии.

   "А с каким трепетом, с какими светлыми слезами приступали они к Святой Чаше!" - вспоминал архиепископ Феофан Полтавский. Царская Семья с глубоким благоговением посещала церковные богослужения, часто приобщалась Св.Тайн и строго соблюдала обычаи Православной Церкви. Вот что рассказывает один из раненых офицеров, находившийся на излечении в Царском Селе, который в одно из воскресений Рождественского поста, в середине декабря 1916г., присутствовал на литургии в Пещерном Храме Феодоровского Государева Собора, во время которой Царская Семья приобщалась Св. Тайн: "Перед принятием Св. Тайн, когда Царские Врата алтаря были закрыты, Государь, Государыня, Цесаревич и Царевны приложились к Св. Образам Спасителя и Божией Матери и, повернувшись к присутствующим в Храме, - сперва Государь, Государыня и Цесаревич, по очереди, и после Них все Царевны вместе, говорили громко "ПРОСТИТЕ МЕНЯ", дотрагиваясь рукой до земли, повторяя древний обычай, начатый еще при Удельных Князьях и утвержденный Московскими Царями... Все присутствующие в Храме молча опускались на колени перед Царственными Причастниками...".

     По вечерам Царь часто читал вслух в семейном кругу. Царица и дочери занимались рукоделием, говорили о Боге и молились. "Для Бога нет невозможного, - писала Государыня. - Я верю в то, что кто чист своей душой, тот будет всегда услышан и тому не страшны никакие трудности и опасности жизни, так как они непреодолимы только для тех, кто мало и неглубоко верует".^7.

   По Промыслу Божию все это помогло Им в дальнейшем мужественно и стойко переносить все тяготы и лишения в заточении.

      В сильные сибирские морозы, в  комнатах б.губернаторского дома Тобольска,  Царская Семья ходила в валенках и теплой одежде, стекла в комнатах покрывались льдом, тогда  Они  "ходили греться на кухню -  где масса тараканов..." - сообщала в письмах В.Кн. Ольга. ^{1-стр 207-208.}

      В заточении княжны с Отцом и Братом рубили дрова, для отопления - для Них это было своего рода развлечением. Наследник писал А.Вырубовой, что у них есть хороших несколько солдат и с ними он играет в караульном помещении в шашки.

Устраивали домашние спектакли-комедии на французском и английском языках, - для них это была  практика произношения иностранных слов  и тренировка памяти.

Занимались уроками, читали духовную литературу.

Работали в продолжение многих недель, готовя подарки - "сюрпризы" для верных слуг и охраны. Таким образом, Государыня хотела отблагодарить всех тех, кто остался Ей преданным. Вручая подарки - "сюрпризы" на Рождество - Августейшие Дети сами радовались при этом.

П.Жильяр вспоминает:

"...Чувствовалось, что мы составляем одну большую семью; мы старались забыть все заботы и скорби, чтобы наслаждаться, не думая ни о чем, этими минутами чистой дружбы, в полном единении сердец...

... Как известно, Царская Семья, переведенная распоряжением из Москвы на солдатский паек, испытывала крайнюю нужду даже в вопросах питания. Жители Тобольска, узнав об этом, тайно посылали съестные всевозможные продукты для стола Царской Семьи, чем вызывали Их глубокую благодарность. И вот в это время Ее Величество, обеспокоенная тем, что мать Ее раненого (Сыробоярский,  который ранее лечился в лазарете Императрицы) лишена пенсии и не имеет поддержки сына и, быть может, испытывает еще большую нужду, чем Ее Семья, отрывает из недостатков своих и посылает ей 300 рублей. Нам, быть может, никогда не будет известно о др. примерах этого великого милосердия Государыни, но они, безусловно, были не единичны. И это предсмертное милосердие Императрицы должно послужить нам всем примером в стремлениях наших, почтить Память Царственных Мучеников".^{1-стр178-179.}

    А тем временем "Солдатский Комитет" всячески старался сломить Государя, требуя от Него снять погоны, не смотря на сопротивление полковника Кобылинского, все же заставил Царя выполнить его требование. ^1-стр182.

    Августейшие Дети, кроме В.Кн. Анастасии, в три дня Нового года успели переболеть краснухой. ^{2-стр 589.}

   С большим трудом Авг. Дети устроили ледяную горку, таская тяжелые ведра зачастую обмораживая себе пальцы на руках в сильный мороз.  Пока носили  ведра, вода в них замерзала. ^{1-стр 189.}

    Катание с горки для Них было большой радостью.

Но эта радость недолго продолжалась, - комендант Панкратов, заменивший Кобылинского, и караульные солдаты решили сломать горку, мотивируя это тем, что катание Царских Детей вызывает стечение к забору большого количества толпы-зевак горожан. По словам П.Жильяра - Августейшие Дети, горько прильнув к холодным стеклам комнаты б.Губернаторского Дома, с грустью наблюдали, как жестокие солдаты разбивали их ледяную горку, слезы катились по щекам Царевен и Царевича... А что в эти минуты переживали Царственные Родители, видя слезы своих детей...".^{1-стр 239, 254.}

   По этому поводу В.Кн.Ольга пишет своей подруге М.С. Хитрово от 19 фев./04 марта 1918г.:

"...Возились на горе (должно быть в последний раз, т.к. по-видимому, ее собираются отставить) ...Ха, Ха, Ха!!! Много глупого делается на белом свете!..." ^{1-стр 249.}

     П.Жильяр 5 марта1918г. записал:  

     "Солдаты пришли вчера, как злоумышленники, - чтобы разломать кирками ледяную гору. Дети в отчаянии...

       ...На заборах, писалась всякая гадость. Всеми мерами и способами они проявляли свое хамовластие и произвол".^{1-стр 250.}

      Но, не смотря, на все это Августейшие Дети не падали духом и зачастую Им присуще было чувство юмора, например, вот выдержки из писем В.Кн. Ольги Николаевны тете В.Кн. Ксении:

"...У нас пока все, Слава Богу, более или менее благополучно. Сюда понаехало, конечно, много пакостников и т.д. красногварда и пр. ну и держат нас опять строже....

....Знаешь, наших людей выпускать не будут, чтоб было как в Ц.С.. Не понимаю зачем, когда нас с прошлого года совершенно так и держат, и для чего других так притеснять совершенно не понятно и по моему ни к чему. Как забавно одеты, т.е. вооружены красно-гв. - прямо увешаны оружием, всюду что-нибудь висит или торчит. Вам наверно тоже делают вещи так сказать для Вашей пользы, да?...".^{1-стр 250.}

В письме к М.С.Хитрово от 19 февраля 1918г: "...Да, Панкратова (комиссар) у нас больше нет. Его "збросылы" - как говорят наши стрелки...".^{1-стр 240}

    Москва еще 25 февраля 1918г. телеграфировала, чтобы Царская Семья была переведена на солдатский паек. Нечем было платить жалование и поэтому было решено расстаться с многими преданными Царской Семье слугами.

     Государыня строго соблюдала в заточении Великий пост и даже после его окончания, старалась из съестных припасов все самое лучшее отдавать своей Многострадальной Авг. Семье и верным слугам. Все очень беспокоились за Императрицу, т.к. Она до самой мученической кончины ела только, приготовленные поваром Харитоновым на спиртовке макароны. Поэтому Императрица была до крайности истощена физически, но духом Она была тверда.

    Государь писал Ленину, по поводу скудного обеспечения Своей Семьи солдатским пайком, но из Москвы пришел грубый отказ Государю -  в просьбе о помощи. 

    Государь и Государыня ни на минуту не сомневались в том, что на необъятных просторах России, все же найдутся преданные Их Величествам русские люди и спасут Их из плена-заточения. Но дни шли... и вот 13/26 марта в г. Тобольске появился отряд большевиков из Омска, Пьер Ж. Записал по этому поводу в своем дневнике: "...это первые большевицкие солдаты, вступающие в гарнизон Тобольска. У нас отнята последняя возможность побега...".  В действительности, как нам известно, в Тюмени в это время находились только три офицера, пытавшихся спасти Царскую Семью: штабс-ротмистр Седов, поручик Соловьев и корнет Марков...^{1-стр 281.}

      Государыня с Авг. Дочерьми укреплялась духовно, участвуя в Богослужениях. Вот как Она сама рассказывает об этом в своем письме от 20.03/02.04.1918г. гр. Фредерикс:

"...- На первой неделе поста мы 8 раз у себя во время службы пели, и придется опять 24 и 25 (День Благовещения Пресвятой Богородицы) - трудно, т.к. собственных нот нет, а другие не можем всегда иметь, т.ч. иногда пришлось все наизусть петь - спевка не настоящая с дьяконом была, т.к. трудно было устроить, сегодня надеемся выйдет и что нам позволят достать баса. 2-я (В.Кн.Татьяна) и 3-я (В.Кн.Мария) -  поют первый голос, старшая (в.Кн.Ольга) -  второй, младшая (В.Кн.Анастасия) и я  - альт или тенор даже. - Дни быстро летят. Много вышиваю для разных церквей - уроки - вечером чтение. - На дворе масса дров, т.ч. работы хватает на всех...

...-  Как Вам бедным живется - у нас тихо - большевики приехали, но ничего. Вы голодаете несчастные, - а у нас почти все есть - такая разница. Но не падайте духом дорогая, Господь поможет - понимаю, что Вам тяжело, что Ваши нервы устали - но помните, то, что человеку не возможно, Богу возможно.

        Верьте крепко, надейтесь на милосердие Господа - пошлет Он помощь свыше, умудрит сердца - только немного еще потерпеть и покрепче с убеждением молиться. Хотя часто трудно понять, когда не видишь, но все таки  надо помнить, что всегда - все к лучшему. -  После тяжелой болезни часто сильный организм больше крепнет - через огонь придется очиститься - вот и родина дорогая наша переходит через все это. Не отчаивайтесь, маленькая - Господь велик и долготерпелив...".^{1-стр 280.}

_______________

     Эти слова Императрицы - Страдалицы, также современны и сейчас и  складывается такое впечатление, будто они обращены и ко всем нам.

     А дни заточения все шли... Дети продолжали придумывать разные развлечения, чтобы хоть как-то отвлечься от ужасной действительности, но солдаты продолжали пакостить и доводить Детей до слез. Вот, например В.Кн. Анастасия в письме Д.П. Толстой сообщала, что Они устроили на дворе качели, но и этого маленького утешения Они были скоро лишены, - революционные солдаты исписали доску непристойными словами, и Государь распорядился снять качели. ^{1-стр 288.}

 

г. Екатеринбург - Царская Голгофа

 

     Вечером 11/24 апреля 1918г. комиссар Яковлев (недавно назначенный Свердловым из Москвы) объявил Царской Семье, что ему поручено увезти Их из Тобольска. Но т.к. Наследник был серьезно болен (играя - скатываясь на самодельной лодочке по ступенькам крыльца б.Губернаторского дома, царевич ушибся ногой... ), то Государыня с Государем, после долгих и мучительных раздумий, решила взять с собой только В.Кн. Марию Николаевну, а остальных оставить для присмотра за больным Наследником, пока Ему не станет лучше. Отъезд был назначен на 4 часа утра в пятницу - 13/26 апреля 1918г.

Для Родителей и Авг. Детей расставание было настоящим потрясением - Дочери и почти все слуги рыдали.  Государь и государыня всех утешали и подбадривали. П.Жильяр записал в своем дневнике: "...Император и Императрица были серьезны и задумчивы. Чувствуется, что Они готовы на все жертвы, даже Своей жизнью, если Господь потребует этого для спасения России. Никогда Они не выражали нам столько доброты и внимания. Их большое спокойствие, Их удивительная вера передались нам...".

     В 3 1\2 ночи на сибирских "кошевах" (парных тележках-тарантасах - длинных дрожинах, без рессор), уложа на их дно немного соломы, не зная куда  везут, Государь и Государыня и Их Дочь В.Кн. Мария отправились в нелегкий путь...^{1-стр 306-307.}

     Вот фрагмент записки, посланной В.Кн.Марией с кучером, который вез Государыню до первой почтовой станции на пути из Тобольска в Тюмень: "...Дороги испорчены, условия путешествия ужасны...".

     А по прибытии в Тюмень Государыня сообщала в письме сл.: "...Путешествие было очень тяжело. При  переправах через реки лошади погружались в воду по грудь. Колеса несколько раз ломались...".^{1-стр 310.}

     17/30 апреля 1918г. - Государь с Государыней и Дочерью В.Кн. Мариею Николаевною прибыли в г. Екатеринбург в дом Ипатьева. Первое время они спали "под пальмами" на полу без кроватей. Личные вещи, драгоценности часто у Них воровались охраной, питались макаронами и кашей из Советской Столовой, т.е. условия были намного хуже, чем в Тобольске. ^{1-стр 311.}

      10//23 мая 1918г. в г. Екатеринбург приехали остальные члены Царской Семьи. Еще в дороге Августейшие Дети претерпевали, всевозможные виды лишений и издевательств от караульной охраны. Их запирали в каютах парохода, заставляли В.Княжен самим тащить по лужам и грязи тяжелые чемоданы.  Грубым своим отношением доводили Их до слез. Матрос Климентий Нагорный попытался помочь В.Княжнам  нести тяжелый багаж, но караульные солдаты, ударив прикладами, грубо оттолкнули его. ^{1-стр 327.}

      Чтобы изолировать Царскую Семью от внешнего мира, дом был обнесен двумя высокими заборами, совершенно закрывавшими его со стороны улицы и придававшими ему вид настоящей тюрьмы-крепости. Окна были замазаны белилами, так что Царственные Узники не могли видеть даже неба. Сначала дом Ипатьева находился в полном порядке, но очень скоро нижний этаж и др. помещения, занятые стражей, приняли безобразный вид, и грязь там стояла ужасная. Стража разделялась на наружную и внутреннюю, была набрана среди подонков Сысертского завода и местной фабрики братьев Злоказовых - большевицкого гнезда, с высоким процентом преступного элемента. Начальствовал над всей этой бандой слесарь Авдеев, именовавшийся комендантом "Дома Особого Назначения" (т.н. Ипатьевский Дом). Это был настоящий большевик - озлобленный, наглый, невежественный, пьяница и вор; как отозвался о нем один из охранников, "душа у него была недобрая". За то, что он ездил вместе с Заславским и помог Уральскому Совдепу задержать Царскую Семью в Екатеринбурге - Авдеева назначили "комендантом". Помощником его был А.В. Мошкин, начальником караула Павел Медведев, принимавший впоследствии участие в убийстве. Поведение и внешний вид караульных были совершенно непристойными: это были бессовестные большевицкие хулиганы; грубые, бесстыдные, разнузданные, с папиросами в зубах, они возбуждали ужас и отвращение. С ними Царская Семья находилась в постоянном непосредственном общении до середины июня, когда они были заменены еще более осатанелыми чекистами не русской национальности. ^{1-стр 329.}

     Охрана была подчинена областному "военному комиссару" Шае Голощекину, несколько раз в неделю производившему обход. Часто его сопровождал "комиссар юстиции" Янкель Юровский и председатель Областного Совдепа Вайсбарт (Белобородов). Все трое были иудеями, главарями местной Чека. Вот тот триумвират, который распоряжался жизнью и судьбой терроризованного населения Уральской области, и в руках которого оказалась Царская Семья.

         Условия жизни в доме Ипатьева были несравнимо более тяжелыми, чем в Тобольске. Если до сих пор Царственные Мученики шли тернистым путем, то здесь поистине началось восхождение на Голгофу, длившееся 78 дней для Их Величеств и В.Кн. Марии Николаевны и 55 дней - для остальных Августейших Детей.

         Авдеев давал полную волю своим низким инстинктам и изощрялся все в новых притеснениях заключенных. Каждый день был долгой пыткой. Злоказовские рабочие, составлявшие внутреннюю охрану, царили в доме и имели в любое время доступ во все комнаты. Все движения Узников подсматривались, все слова подслушивались. В комнате В.Княжен даже была снята дверь.

          Царская Семья начинала день с общей молитвы, обед был в три часа. Вечером подавали ужин и чай. Состояние здоровья Наследника сильно ухудшилось. Его утомила дорога, а нездоровые условия жизни еще более подорвали Его хрупкий организм. Он в основном лежал, а когда выходили на короткую прогулку, Государь Сам нес на руках Его в сад. ^{1-стр 333.}

         Пожеланию Государя, Царская Семья, доктор Боткин и прислуга обедали за общим столом, еду приносили из Советской кухмистерской. Как правило, приносимая еда была холодная.  Караульные нередко в нее плевали и клали осколки битого стекла, в результате чего Царская Семья оставалась целый день без еды.      

 Часто за обедом к Узникам подсаживались караульные, брали грязными пальцами еду с блюда, курили, плевали, ругались и вели неприличные разговоры. К тому же многие из них часто были пьяными. Однажды Авдеев, просунув, за едой руку между Их Величествами, толкнул Государя локтем прямо в лицо.

          Очень дурно обращались с юными Великими Княжнами. Они не смели без позволения пойти в уборную, и когда шли туда, к Ним приставали с грубыми шутками. По вечерам Их заставляли играть на пианино. В их присутствии пели неприличные песни и скверно ругались. Стены в уборной, в прилегающих к ней комнатах и на балконе были покрыты порнографическими рисунками, неприличными словами и оскорбительными надписями. Издевательства были настолько бесстыдными, что, несомненно, и Родители и Их Августейшие Дети подвергались невыносимой нравственной пытке.

    "Однако вера, - пишет П.Жильяр, - очень сильно поддерживала мужество Заключенных. Они сохранили в Себе ту чудесную веру, которая уже в Тобольске, вызывала удивление окружающих и давала Им столько сил и столько ясности в страданиях. Они уже почти порвали со здешним миром".

          Государыня и Великие Княжны находили утешение в пении духовных песнопений. Молитва помогала Им глубже уходить в Себя и не замечать ужасной действительности. Часто доносились из нижнего этажа пьяные голоса, горланившие непристойные куплеты, а сверху, из комнат Царской Семьи, точно с неба, лились в ответ Херувимская песнь и другие Божественные напевы. И это пение смущало самые жестокие сердца красногвардейцев.

         Царская Семья переносила все тяжелые испытания с величайшим достоинством, ни на что, не жалуясь, с христианским смирением и страдальческой кротостью, - производившим глубокое впечатление на всех окружающих. И вот настроение большей части русских охранников начинает постепенно меняться. Они удивлены незлобивостью Царственных Узников, подкуплены Их простотой и мягкостью обращения, поражены Их истинным благочестием и глубокой религиозностью, чувствуют себя обезоруженными перед Их несокрушимой бодростью и величием духа. Духовная высота Государя и Его Семьи внушает им уважение, и многие из них начинают сознавать низость своего поведения. Понемногу у этих темных людей, просыпалась совесть, непристойные песни слышались реже, а хулиганские выходки и издевательства уступали место раскаянию и состраданию. ^{1-стр 334.}

 

Злодейское убиение Царской Семьи

 

     Убийство Царской Семьи было подготовлено в строжайшей тайне. Даже многие высокопоставленные большевики не были в нее посвящены.

      Оно было совершено в Екатеринбурге по приказу из Москвы, согласно давно задуманному плану.

      Главным организатором убийства следствие называет Янкеля Мовшевича Свердлова, занимавшего должность председателя Президиума Всероссийского Центрального Исп. комитета съезда Советов, всемогущего правителя- временщика России в эту эпоху. К нему сходятся все нити преступления. От него исходили инструкции, полученные и выполненные в Екатеринбурге.  Задача его состояла в том, чтобы придать убийству видимость самовольного акта местных уральских властей, сняв в полной мере тем самым ответственность Советского правительства и действительных инициаторов злодеяния.

     Соучастниками убийства из числа местных большевицких главарей были следующие лица: Шая Исаакович Голощекин - личный друг Свердлова, захвативший в свои руки фактическую власть на Урале, военный комиссар уральской области глава Чека и главный палач Урала в то время; Янкель Изидорович Вайсбарт (называл себя русским рабочим А.Г. Белобородовым) - председатель Исполкома Уральского Областного Совета; Александр Мебиус - начальник Революционного Штаба - особоуполномоченный Бронштейна-Троцкого; Янкель Хаимович Юровский (называвший себя Яковом Михайловичем, - комиссар юстиции Уральской области, член Чека; Пинхус Лазаревич Вайнер (именовавший себя Петром Лазаревичем  Войковым (его имя носит современная станция Московского метро "Войковская") - комиссар снабжения Уральской области, -  ближайший помощник Юровского и  Сафаров - второй помощник Юровского. Все они исполняли инструкции из Москвы от Свердлова, Апфельбаума, Ленина,  Урицкого и Бронштейна-Троцкого  (в своих воспоминаниях, опубликованных за границей в 1931г., Троцкий сам себя обвинил, цинично оправдывая убийство всей Царской Семьи в т. числе и Августейших Детей).

    В отсутствие Голощекина (уехал в Москву к Свердлову за инструкциями) приготовления к убийству Царской Семьи стали принимать конкретную форму: убрали ненужных свидетелей - внутреннюю стражу, т.к. она практически полностью была расположена к Царской Семье и была для палачей ненадежной, а именно 3 июля 1918г. -  Авдеев и его помощник Мошкин (был даже арестован), были внезапно изгнаны. Вместо Авдеева - коменданта "Дома Особого назначения" стал Юровский, помощником его был назначен Никулин (известный своими зверствами в Камышине, работая в Чека).

    Вся охрана была заменена отборными чекистами, откомандированными местной чрезвычайкой. С этого момента и в течение двух последних недель, когда Царственным Узникам пришлось жить под одной крышей со своими будущими палачами, Их Жизнь стала сплошной мукой...

    В воскресенье  1/14 июля за три дня до убийства, по просьбе Государя Юровский позволил пригласить протоиерея о.Иоанна Сторожева и дьякона Бумирова, которые еще ранее 20 мая/2 июня служили обедницу для Царской Семьи. Они заметили происшедшую перемену в душевном состоянии Их Величеств и Августейших Детей. По словам О.Иоанна Они не были в "угнетении духа, но все же производили впечатление как бы утомленных". В этот день впервые никто из Членов Царской Семьи не пел во время Богослужения. Они молились молча, как бы предчувствуя, что это Их последняя церковная молитва, и как, будто Им было открыто, что эта молитва будет необыкновенной. И действительно, тут произошло знаменательное событие, глубокий и таинственный смысл которого стал понятным только тогда, когда оно отошло в прошлое. Дьякон, стал петь "Со святыми упокой", хотя по чину обедницы положено прочесть эту молитву, - вспоминает о.Иоанн: "...стал петь и я, несколько смущенный таким отступлением от устава, но едва мы запели, как я услышал, что стоявшие позади меня Члены Семьи Романовых опустились на колени...". Так Царственные Узники, Сами того не подозревая, подготовились к смерти, приняв погребальное напутствие...

    Тем временем Голощекин привез приказ из Москвы от Свердлова о расстреле Царской Семьи.

     Юровский со своей командой палачей быстро все подготовил к казни. Утром, во вторник 3/16 июля 1918г. он удалил из Ипатьевского дома  ученика повара маленького Леонида Седнева - племянника И.Д. Седнева (детского лакея).

      Но даже в эти предсмертные дни Царская Семья не теряла бодрости духа. В понедельник 2/15 июля, четыре женщины, были посланы в дом Ипатьева мыть полы. Одна потом показала судебному следователю: "Я лично мыла полы почти во всех комнатах, отведенных для Царской Семьи... Княжны помогали нам убирать и передвигать в Их спальне постели и весело между Собой разговаривали...".

      В 7 часов вечера Юровский приказал отобрать у русской наружной стражи револьверы, потом эти же револьверы раздал участникам расстрела, помогал ему Медведев Павел.

      В этот последний день жизни Узников, Государь, Наследник Цесаревич и все Великие Княжны вышли на обычную прогулку в сад и в 4 часа дня во время смены караульных вернулись в дом. Больше Они не выходили. Вечерний распорядок дня ничем нарушен не был...

      Ничего, не подозревая, Царская Семья легла спать. Вскоре после полуночи Юровский вошел в Их комнаты, разбудил всех и под предлогом угрожающей городу опасности со стороны приближающихся белых войск объявил, что у него приказ увезти Узников в безопасное  место. Через некоторое время, когда все  оделись, умылись и приготовились к отъезду,  Юровский в сопровождении Никулина и Медведева повел Царскую Семью в нижний этаж к наружной двери, выходящей на Вознесенский переулок.

     Впереди шли Юровский и Никулин, державший в руке лампу, чтобы освещать темную узкую лестницу. За ними следовал Государь. Он нес на руках Наследника Алексея Николаевича. Нога у Наследника была перевязана толстым бинтом, и при каждом шаге Он тихо стонал. За Государем шли Государыня и Великие Княжны. Некоторые из Них имели с Собой по подушке, а Великая Княжна Анастасия Николаевна несла на руках свою любимую собачку Джимми. Далее следовали лейб-медик Е.С.Боткин, комнатная девушка А.С.Демидова, лакей А.Е.Трупп и повар И.М.Харитонов. Шествие замыкал Медведев. Спустившись вниз и пройдя через весь нижний этаж до угловой комнаты - это была передняя с выходной дверью на улицу, - Юровский повернул налево в соседнюю среднюю комнату, как раз под спальней Великих Княжон, и объявил, что Им придется подождать, пока будут поданы автомобили. Это была пустая полуподвальная комната длиною 5 1/3   и шириной в 4 1\2 м. 
   Так как Царевич не мог стоять, и Государыня была нездорова, по просьбе Государя принесли три стула. Государь сел посреди комнаты, посадив Наследника рядом с Собой и обняв Его правой рукой. Сзади Наследника и немного сбоку от Него стоял доктор Боткин. Государыня села по левую руку от Государя, ближе к окну и на шаг сзади. На Ее стул, и на стул Наследника, положили подушку. С этой же стороны, еще ближе к стене с окном, в глубине комнаты, стояла Великая Княжна Анастасия Николаевна и несколько дальше, в углу у наружной стены, - Анна Демидова. За стулом Государыни стала одна из старших В.Княжен, вероятно, Татьяна Николаевна. По правую руку от Нее, прислонившись, к задней стене, стояли В.Княжны Ольга Николаевна и Мария Николаевна; рядом с Ними, чуть впереди, А.Трупп, державший плед для Наследника, и в дальнем левом от двери углу повар Харитонов. Первая от входа половина комнаты оставалась свободной. Все были спокойны. Они, видимо привыкли к подобным ночным тревогам и перемещениям. К тому же объяснения Юровского казались правдоподобными,  и некоторая "вынужденная" задержка не вызывала никаких подозрений.

     Юровский вышел, что бы сделать последние распоряжения. К этому времени в одной из соседних комнат собрались все 11 палачей, расстрелявших в эту ночь Царскую Семью и Ее верных слуг. Вот их имена: Янкель Хаимович Юровский, Никулин, Степан Ваганов, Павел Спиридонович Медведев, Лаонс Горват, Анзельм Фишер, Изидор Эдельштейн, Эмиль Фекте, Имре Над, Виктор Гринфельд и Андреас Вергази - наемники - мадьяры. 

     У каждого был семизарядный револьвер наган. У Юровского, кроме того, был маузер, а у двоих - винтовки с примкнутыми штыками. Каждый убийца заранее выбрал свою жертву: Горват избрал Боткина. Но при этом Юровский строго запретил всем другим стрелять в Государя Императора и в Цесаревича: он хотел, - а скорее, ему приказали - своей рукой убить Русского Православного Царя и Его Наследника.

     За окном послышался шум мотора четырех тонного грузовика Фиат, приготовленного для перевозки тел. Расстрел под шум работающего мотора грузовика, чтобы заглушить выстрелы, был излюбленным приемом чекистов. Этот способ был применен и здесь.

     Было 1ч. 15м. Ночи по солнечному времени, или 3ч. 15м. по летнему (переведенному большевиками на два часа вперед). Юровский вернулся в комнату, вместе со всей командой палачей. Никулин стал ближе к окну, напротив Государыни. Лицом к доктору Боткину расположился Горват. Остальные разделились по обе стороны от двери. Медведев занял позицию на пороге.

     Подойдя к Государю, Юровский сказал несколько слов, объявив о предстоящем расстреле. Это было настолько неожиданно, что Государь, по-видимому, не сразу понял смысл сказанного. Он привстал со стула и изумленно переспросил: "Что? Что?" Государыня и одна из В.Княжен успели перекреститься. В этот момент Юровский поднял револьвер и несколько раз выстрелил в упор сначала в Государя и затем в Наследника.

    Почти одновременно начали стрелять и другие. Великие Княжны, стоявшие во втором ряду, видели, как упали Их Родители, и в ужасе стали кричать. Им суждено было пережить Их на несколько страшных мгновений. Расстреливаемые падали один за другим. В течение только 2-3 минут было сделано около 70 выстрелов. Раненых Царевен докалывали штыками.  Наследник слабо стонал. Юровский убил Его двумя выстрелами в голову. Раненая Великая Княжна Анастасия Николаевна была добита штыками и прикладами.

     Анна Демидова металась, пока не упала под ударами штыков. Некоторых жертв достреливали и докалывали, прежде чем все стихло.

     ...Сквозь голубоватый туман, наполнявший комнату от множества выстрелов, при слабом освящении одной электрической лампочки картина убийства представляла ужасающее зрелище.

      Государь упал вперед, близко от Государыни. Рядом лежал на спине Наследник. Великие Княжны были вместе, как, будто Они держали друг друга за руки. Между Ними распластался труп маленькой Джимми, которую Великая Анастасия Николаевна прижимала к себе до последнего момента. Доктор Боткин сделал шаг вперед, прежде чем упасть ничком с поднятой правой рукой. Анна Демидова и Алексей Трупп упали около задней стены. У ног Великих Княжон навзничь лежал Иван Харитонов. Все убиенные имели  несколько ран, и поэтому крови было особенно много. В крови были Их лица и одежда, она стояла лужами на полу, брызгами и пятнами покрывала стены. Казалось, что вся комната залита кровью и представляет собой бойню (ветхозаветный жертвенник).^{1-стр 349.}

     В ночь мученической кончины Царской Семьи Дивеевская блаженная Мария бушевала и кричала: "Царевен штыками! Проклятые жиды!". Неистовствовала страшно, и только потом поняли, о чем она кричала. Под сводами Ипатьевского подвала, в котором Царственные Мученики и их Верные слуги закончили свой крестный путь, были обнаружены оставленные палачами надписи. Одна из них состояла из четырех кабалистических знаков. Она расшифровывалась так: "Здесь, по приказанию сатанинских сил, Царь был принесен в жертву для разрушения Государства. О сем извещаются все народы".^7.

          "...В самом начале этого столетия, еще перед Первой Мировой войной, маленькие лавчонки в царстве польском продавали из-под полы довольно грубо отпечатанные открытки с изображением иудейского "цадика" (раввина) с торой в одной руке и с белой птицей в другой. У птицы была голова Императора Николая II, с императорской короной. Внизу... была следующая надпись: "Это жертвенное животное да будет моим очищением, оно будет моим замещением и очистительной жертвой".

 Во время следствия об убийстве Николая II и Его Семьи было установлено, что за день до этого преступления в Екатеринбург из Центральной России прибыл специальный поезд, состоявший из паровоза и одного пассажирского вагона. В нем приехало лицо в черной одежде, похожее на иудейского раввина. Это лицо осмотрело подвал дома и оставило на стене (вышеуказанную-сост.) каббалистическую надпись...".^{"Христография", журнал "Новая книга России".}         

       ...К этому времени в "Дом Особого Назначения" прибыли Шая Голощекин, Белобородов, Мебиус и Войков. Юровский с Войковым занялись тщательным осмотром убитых. Они переворачивали всех на спину, чтобы удостовериться, не осталось ли еще признаков жизни. При этом снимали со своих жертв -  драгоценности: кольца, браслеты, золотые часы. Снимали с Царевен туфельки,  которые потом дарили  своим любовницам.

       Затем тела были завернуты в заранее приготовленное шинельное сукно и перенесены на носилках, сделанных из двух оглоблей и простыней, на грузовой автомобиль, стоявший у подъезда. За рулем сидел злоказовский рабочий Люханов. С ним вместе сели Юровский, Ермаков и Ваганов.

       Под покровом ночи грузовик отъехал от дома Ипатьева, спустился по Вознесенскому проспекту в сторону Главного проспекта и выехал из города через предместье Верх-Исетск. Здесь он свернул на единственную дорогу, ведущую в деревню Коптяки, раскинувшуюся на берегу Исетского озера. Дорога туда идет лесом, пересекая Пермскую и Тагильскую железнодорожные линии. Уже рассветало, когда, верстах в 15-ти от Екатеринбурга и, не доезжая четырех верст до Коптяков, глухом лесу в урочище "Четырех Братьев" грузовик свернул налево и достиг небольшой лесной поляны близ ряда заброшенных рудниковых шахт, называемого "Ганина Яма". Здесь тела Царственных Мучеников были выгружены, разрублены, облиты бензином и брошены на два больших костра. Кости уничтожались при помощи серной кислоты. Три дня и две ночи убийцы, которым помогали 15 ответственных партийных коммунистов, специально мобилизованных для этой цели, творили свою дьявольскую работу под непосредственным руководством Юровского, по указаниям Войкова и под Наблюдением Голощекина и Белобородова, несколько раз приезжавших из Екатеринбурга в лес. Наконец, к вечеру 6/19 июля все было кончено. Убийцы старательно уничтожили следы костров. Пепел и все, что осталось от сожженных тел, бросили в шахту, которая была, затем взорвана ручными гранатами, а вокруг перекопали землю и забросали ее листьями и мхом, чтобы скрыть следы совершенного здесь преступления.

       Об убийстве Царской Семьи Белобородов немедленно телеграфировал Свердлову. Однако этот последний не посмел раскрыть правду не только Русскому народу, но даже советскому правительству. На заседании Совнаркома, происходившем 5/18 июля под председательством Ленина, Свердлов выступил с экстренным заявлением. Это было сплошное нагромождение лжи. Он сказал, что из Екатеринбурга получено сообщение о расстреле Государя Императора, что расстрелян Он по постановлению Уральского областного Совета и что Императрица и Наследник эвакуированы в "надежное место". О судьбе Великих Княжон он умолчал. В заключение он добавил, что Президиум ВЦИК одобрил постановление Уральского Совета. Выслушав молча заявление Свердлова, члены Совнаркома продолжали заседание... 

       На следующий день оно было объявлено в Москве во всех газетах. После долгих переговоров со Свердловым по прямому проводу, Голощекин сделал в Уральском Совете аналогичное сообщение, которое было опубликовано в Екатеринбурге только 8/21 июля, так как Екатеринбургские большевики, которые якобы самовольно расстреляли Царскую Семью, в действительности не смели без разрешения Москвы даже выпустить сообщение о расстреле. Между тем, с приближением фронта началось паническое бегство большевиков из Екатеринбурга. 12/25 июля он был взят войсками Сибирской Армии. В тот же день к дому Ипатьева была приставлена стража, а 17/30 июля началось судебное следствие, которое восстановило почти во всех подробностях картину этого ужасного злодеяния, а также установило личности его организаторов и исполнителей. В последующие годы появился ряд новых свидетелей, и стали известны новые документы и факты, которые еще более дополнили и уточнили материалы следствия. ^{1-стр 357.}

      Расследуя ритуальное убийство Царской Семьи, следователь Соколов Н.А., буквально просеявший всю землю на месте сожжения тел Царской Семьи и обнаруживший при этом многочисленные осколки раздробленных и обгорелых костей и обширные сальные массы, не нашел ни одного зуба, ни единого их осколка, а как известно, в огне зубы не горят. ^{8-стр 340.} Выяснилось, что Исаак Голощекин после убийства сразу отправился в Москву с тремя бочками со спиртом... Он вез с собой в Москву эти тяжелые бочки, укупоренные в дощатых ящиках и обмотанные веревками, причем в салоне вагона, не касаясь содержимого  в них, совсем было не место в салоне. Некоторые из сопровождавших чинов охраны и поездной прислуги интересовались о таинственном грузе. На все вопросы Голощекин отвечал, что он везет образцы артиллерийских снарядов для Путиловского завода. В Москве Голощекин забрал ящики, уехал к Янкелю Свердлову и пять дней жил у него, не возвращаясь в вагон. Какие документы в прямом значении слова, и с какой целью могли бы интересовать Янкеля Свердлова, Нахамкеса и Бронштейна? ^{8-стр 338.}

      Вполне возможно, что убийцы, уничтожая Царские тела, отделили от них честные головы, для доказательства руководству в Москве о ликвидации всей Царской Семьи. Данный метод, как некая форма "отчетности",  широко использовался в ЧК, в те страшные годы   массовых убийств большевиками беззащитного населения России. ^{8-стр 352.}

       Существует редкий снимок: в дни февральской смуты, Царские дети, больные корью, по выздоровлении все пятеро снялись с бритыми головами -  так, что видны одни головы, и все они на одно лицо. Государыня расплакалась: пять детских голов кажутся отсеченными... ^{8-стр 335.}

     То, что это было ритуальное убийство -  вне всяких сомнений. Об этом свидетельствуют не только ритуальные каббалистические надписи в подвальной комнате Ипатьевского дома, но и сами убийцы.

         Беззаконники ведали что творили. Примечательны их проговоры. Один из цареубийц М.А. Медведев (Кудрин) описывал в декабре 1963 г. ночь на 17 июля:

     ...Спустились на первый этаж. Вот та комната, "очень маленькая". "Юровский с Никулиным принесли три стула - последние троны приговоренной Династии".

   Юровский вслух заявляет: "...на нас возложена миссия покончить с Домом Романовых!"

    А вот момент сразу же после расправы: "Около грузовика встречаю Филиппа Голощекина.

          - Ты где был? - спрашиваю его.

          - Гулял по площади. Слушал выстрелы. Было слышно. - Нагнулся над Царем.

          - Конец, говоришь, Династии Романовых?! Да...

         Красноармеец принес на штыке комнатную собачонку Анастасии - когда мы шли мимо двери (на лестницу во второй этаж) из-за створок раздался протяжный жалобный вой - последний салют Императору Всероссийскому. Труп песика бросили рядом с царским.

           - Собакам - собачья смерть! - презрительно сказал Голощекин".

      После того как изуверы первоначально сбросили тела Царственных Мучеников в шахту, они решили извлечь их оттуда, чтобы предать их огню. "С 17-го на 18 июля, - вспоминал П.З. Ермаков, - я снова прибыл в лес, принес веревку. Меня опустили в шахту. Я стал каждого по отдельности привязывать, а двое ребят вытаскивали. Все трупы были достаты (сик! - С.Ф.) из шахты для того, чтобы покончить с Романовыми и чтобы ихние друзья не думали создать СВЯТЫХ МОЩЕЙ".

       Уже упоминавшийся  нами М.А. Медведев свидетельствовал: "Перед нами лежали готовые "ЧУДОТВОРНЫЕ МОЩИ": ледяная вода шахты не только начисто смыла кровь, но и заморозила тела настолько, что они выглядели словно живые - на лицах Царя, девушек и женщин даже проступил румянец".

      Один из участников уничтожения царских тел, чекист Г.И. Сухоруков вспоминал 3.4.1928г.: "Для того, что если бы белые даже нашли эти трупы и не догадались по количеству, что это Царская Семья, мы решили штуки две сжечь на костре, что мы и сделали, на НАШ ЖЕРТВЕННИК попал первый Наследник и вторым младшая дочь Анастасия...".

      Участник цареубийства М.А. Медведев (Кудрин) (декабрь 1963): "При глубокой религиозности народа в провинции нельзя было допускать оставления врагу даже останков Царской Династии, из которых немедленно были бы сфабрикованы духовенством "СВЯТЫЕ ЧУДОТВОРНЫЕ МОЩИ"...".

           Так же считал и другой чекист Г.П. Никулин в своей беседе на радио 12 мая 1964 г.: "...Если бы даже был обнаружен труп, то, очевидно, из него были созданы какие-то МОЩИ,  понимаете, вокруг которых группировалась бы какая-то контрреволюция...".

         То же на следующий день подтверждал и его товарищ И.И. Родзинский: "...Дело-то ведь было очень серьезное. <...> Если бы белогвардейцы обнаружили эти останки, знаете, что бы они устроили? МОЩИ.  Крестные ходы, использовали бы темноту деревенскую. Поэтому вопрос о сокрытии следов был важнее даже самого выполнения. <...>  Это самое главное было...".

         Как бы ни были искажены тела, - считал М.К. Дитерихс, - Исаак Голощекин отлично понимал, что для русского христианина имеет значение не нахождение физического цельного тела, а самых незначительных останков Их, как священных реликвий тех тел, душа которых бессмертна и не может быть разрушена Исааком Голощекиным или другим подобным ему изувером из еврейского народа".

         Воистину: и бесы веруют и трепещут! ^{8-стр 380-382.}

_________________

      ...Большевики переименовали г.Екатеринбург в Свердловск - в честь главного организатора убийства Царской Семьи, и тем самым не только подтвердили правильность обвинения судебной власти, но и свою ответственность за это величайшее преступление в истории человечества, совершенное мировыми силами зла...^{1-стр 357.}

         Не случайна и сама дата изуверского убийства - 17 июля. В этот день Русская Православная Церковь чтит память святого благоверного князя Андрея Боголюбского, который своей мученической кровью освятил единодержавие Руси. По свидетельству летописцев, заговорщики-иудеи "принявшие" православие и облагодетельствованные Им же самим, убили его самым жестоким образом. Святой князь Андрей первым провозгласил идею Православия и Самодержавия основой государственности Святой Руси и был, по сути, первым русским Царем. 

         По Божьему промыслу, Царственные мученики были взяты из земной жизни все вместе. В награду за безграничную взаимную любовь, которая крепко связала Их в одно нераздельное целое.

         Государь мужественно взошел на Голгофу и с кроткой покорностью Воле Божьей принял мученическую смерть. Он оставил в наследие ничем не омраченное Монархическое Начало как драгоценный Залог, полученный Им от своих Царственных предков.^7.