Веня Д"ркин, Дрантя, Александр Литвинов... сказочник, бард, поэт. Его стихи знают наизусть тысячи людей, не заставших его. Его песни поются у костров под аккомпанемент стихшего дыхания.
Мне сложно начать писать. Смешно, да? Так много хочется сказать, а не получается. Честно, в голове столько разноцветных, красочных образов, а перенести на бумагу я их почему-то не могу... Но я постараюсь. А вы, если сможете, просто улыбнитесь.
Мне кажется, что зачитывать биографию чужого человека будет неправильно. Эх, да чего я вру-то сама себе? Какой он мне чужой?..
Когда Александр умер, мне было около семи лет. И при одной только мысли, что его улыбка могла жить и сейчас, если бы я могла помочь тогда, мне становится горько. Наверное, я чувствую себя виноватой. И это чувство вины выливается в ненужные конфликты, ненужную агрессию... Иногда меня начинают выводить из себя фразы типа "жаль, что такого человека уже нет с нами". Казалось бы, что такого? Люди искренне сожалеют, но... Почему-то хочется выкрикнуть: "А где вы были раньше? Где вы были ТОГДА?..". А ведь я неправа. Понимаете, неправа! Нельзя обвинять людей в том, чего они не совершили, а я беру на себя смелость утверждать обратное. И держишь в себе эту неправильную злость, держишь...
Люди будут уходить из жизни. Так уж предначертано... Вот только почему хорошие люди уходят раньше?..
И запираешься в комнате, чтобы услышать песни, чтоб никто не увидел слез. Плачешь, плачешь... потому что - твое. Потому что - его. Это такое светлое, искреннее счастье - не передать! Не описать словами - можно лишь почувствовать. Губы улыбаются, а глаза плачут - маленькие Арлекино.
- Невозможно! - скажет кто-то.
Еще как возможно! Один человек, ОДИН, стал для всех родным. Ну, как, как?! Как?.. Ведь никогда не может быть такого, чтобы каждый нашел что-то свое в творчестве кого-то... Не может быть?.. А вот Александр доказал обратное. Всем назло.
Взлететь, засиять ясной звездочкой среди пустых, черствых и холодных кусков камня на небе, подарить радость и жизнь, а потом сгореть, на секунду полыхнув ярким росчерком в темном небе...
Трудно мне рассуждать о нем. Трудно. И дело даже не в том, что мне отчаянно хотелось бы вернуться в прошлое и задать ему вопрос: "Кто ты?..", не в том даже дело, что слезы застилают глаза, а в том, что людям нужны такие звездочки, как он! Без таких, как он, мы превратимся в такие же бездушные, пустые осколки камня...
Тогда почему же Воплощенным Звездам за подаренную кому-то жизнь в награду - Смерть?..
Почему?..
Пожалуй, я говорю много глупостей, никому не нужных и бессмысленных. Ведь, если о звездах помнят, они продолжают светить. И, тем не менее, я обязана это сказать. Хотя бы себе самой обязана...
Так уж получилось, что все люди, которых я знаю, обретают в моем сознании эмоциональную окраску. Веня Дыркин ассоциируется у меня с... солнцем. Теплым, согревающим озябшие пальцы, ярким, мягким, любимым и таким желанным... Это даже не любовь, это что-то несоизмеримо большее: будто по телу разливается вместе с кровью живительные чувства. Нет, не любовь, а какая-то светлая, тихая, журчащая весенним ручейком, нежность. А, быть может, все-таки и любовь... Как его не любить? Невозможно. Выше человеческих сил. От его песен веет чем-то бесконечно близким и родным, кажется, что этот человек был тебе... кем? Родственником? Другом?.. Если бы я только могла ответить на этот вопрос! Но знаю одно: слова Александра Литвинова заставляют делать шаг, расправить плечи-крылья и поднять голову высоко к звездам, заставляя высохнуть горячие слезы, когда становиться особенно тяжело и грустно. Во всех его песнях присутствует что-то невообразимо надежное и подбадривающее, что-то пьянящее разум и вызывающее улыбку...
Каждая песня - сказка. Каждая песня - загадка... ее надо отгадывать, слушать бесконечное количество раз, чтобы понять. А когда приходит это понимание, то хочется беспечно рассмеяться и закружиться в легком вальсе, глядя в небо - чтобы прозрачная синь отражалась в зрачках.
Представьте себе такую картинку: черная, выжженная огнем и печалью земля, политая горько-солеными слезами, выжатая досуха временем. И внезапно, под лучами потускневшего солнца прорастает зеленый-зеленый цветок, кажущийся совершенно неуместным в этой долине смерти. А ты идешь по этой долине и видишь его. Нет, срывать эту красоту нельзя. Ведь ты по-настоящему понимаешь, что это истинная красота! Ей нельзя дать умереть.
Цветок задыхается, болеет, но продолжает оживлять землю вокруг себя: и вот, капля за каплей, миллиметр за миллиметром пространство вокруг оживает, и появляются новые ростки, новые цветы... И тебе уже не хочется уходить. Ты остаешься здесь, и сам прорастаешь светло-салатовым стебельком в земле. И пусть главный, первый росток погибает, остальные черной долине уже будет до безумия трудно высушить и убить... Вот один из образов, возникающих у меня при упоминании об Александре. Один раз услышав его и начав жить, ты уже не сможешь без его песен. Загнешься, зачахнешь, посереешь и погаснешь тусклым огоньком тлеющего фитиля.
Застучат тысячи маленьких сердце за одно большое - доброе, любящее; застучат живо и волнующе-скоро за одну прожитую жизнь, за один бесценный подарок, за одну сгоревшую звездочку...
И нестерпимо хочется верить, что его будут помнить. Долго-долго, пока не иссякнет на свете все черное и злое, пока черная земля не покроется зеленью новой жизни. И если где-то на небе есть рай, то этот человек достоин его, как никто другой...
Впрочем, закончите мою мысль сами, а я пока поведаю вам о том, что пришло ко мне под одну из его песен, ведь это будет справедливо. И, возможно, я смогу внести в общую тьму ту искру света, которую не успел зажечь он.
Листья опали затем, чтоб родиться опять.
Листья не знали, как долго приходится ждать...
В память всем тем, кто решился отдать зеленую плоть...
Что ж,
нам остается мечтать и верить в то, что скажет нам