Приморский город Альбаст. Студент Эрик. Любит Элли, свою девушку. Много друзей. С родителями отношения "не очень", в общем, никаких отношений. И финансовой поддержки. Но он дельный мальчишка, крутится, перехватывает тут и там. Хотя главным источником дохода является участие трижды в год в исследовательских недельных сессиях под патронажем фонда Махольского. Знаете, это "Британские ученые выяснили", после чего выдается очередная несусветная глупость, а у обывателя шевелится мысль: ну ладно, яйцеголовым заняться нечем, выясняют, какой температуры чай человеку вкуснее или сколько раз за жизнь люди изменяют брачным партнерам. Но ведь это все при помощи каких-то испытуемых выясняется. Интересно, а им что-нибудь платят? Хотел бы я поработать таким. Так вот, Эрику повезло, он как раз таким работает. Платят хорошо, на учебу хватает и еще остается. А главное - после окончания универа перспектива работы в институте того самого фонда.
Обычный летний денек, Со своей девушкой под неодобрительным взглядом квартирной хозяйки, Эрик возвращается после удачного гешефта (хорошее слово, оно часто у Лазарчука встречается, сделка с немецкого). Деньги есть, лето впереди, любимая рядом. Счастье? Почти, хозяйка сунула казенный конверт без обратного адреса, нужно посмотреть, что там. Там неразбериха и абракадабра, шифр, может не мне? Нет, знает, что ему. Мечется в паническом беспокойстве, сжигает конверт. Рвет на мелкие части письмо и съедает его. После снова ищет конверт, не находит, набрасывается на вышедшую из душа Элли: Отдай мой конверт, это ты его спрятала? Возражения девушки приводят в ярость, швыряет на кровать, насилует. После идет в душ, и пока он там, Элли убегает. Эрик уверен, что вернется она с полицейскими. Надо бежать, непременно надо бежать.
Вокзал. Рейсы отменяются до исключения угрозы теракта, о которой некстати поступило предупреждение. Мечется, оказывается захваченным какими-то людьми с оружием, выясняется - боевиками террористической молодежной организации из далекой страны Кавтаратан. Однако, его опознают и, не мешкая, решают уничтожить (много плохого сделал в далеком Кавтаратане неизвестный двойник?). Неожиданно для себя и тем более для врагов за доли секунды превращается в разящий смерч. И враги уже лежат, покалеченные. Дальше-дальше-дальше, двигаемся, нужно куда-то попасть. На дороге мотоциклист, прыгнуть сверху, содрать с него шлем, надеть на себя и замереть в сладком ожидании (раньше, в собственном душе, пытался натянуть так же на голову полотенце, укутавшись). Ничего не происходит. Отчаяние, вперед, вперед. Море - значит плыть. Утром его снимают в беспамятстве с волнолома в километре от берега. В том же шлеме.
Эрику повезло, он попал к доктору Петцеру (это директор психиатрической клиники из "Пути побежденных"). На томограмме мозга ясно виден чужеродный предмет, вживленный под черепную коробку. Полковник Хаппа (контрразведка оттуда же, дружеские отношения у них с доктором тогда начались и продолжаются до сих пор) с помощью молодого компьютерного гения берется выяснить: что оно такое и как это можно обезвредить.
И любопытные, знаете, вещи выясняются. Штука в мозгу - передатчик с единственной постоянной функцией - подавлением нескольких участков памяти. И несколькими временными: включаться как транслятор указаний при надевании шлема определенной конфигурации, воздействовать на организм на порядок ускоряя реакции и центры удовольствия-наказания, разумеется. Остальная машинерия за пределами. Включается во время "сессий". Секретная армейская разработка на основе исследования феномена Ларри Хольта (Лавьери), помните такого? Цель эксперимента - создание универсального солдата на земле противника из людей противника при помощи несложных манипуляций. После того, как подавление памяти удается отключить, мальчик вспоминает, что выезжал в составе группы из пяти таких же измененных людей в горячие точки планеты (да, Кавтаратан тоже), и на его счету тринадцать человек убитыми. Также упоминается Меестерс, руководитель проекта, и Хаппе знакомо это имя. Сегодня очередной сбор, в конверте был зашифрованный приказ явиться. При неявке одного члена группы, остальные выполняют поиск и уничтожение. Ну, вы помните, угроза теракта на вокзале и поезд, на который не попал?
Эрику повезло встретить Петцера и Хаппу. Петцеру не повезло. В ходе операции его убивают. А Эрик вместе с любимой получают (не без помощи контрразведчика Хаппы) статус беженцев в далекой стабильной стране и через какое-то время Эрик полностью восстанавливается после извлечения из головы той паукообразной штуки.
Лучшая приманка для дьявола - чистая душа, такой эпиграф у повести. Он свое получил здесь. Увы [отзыв Майи Ставитской].
1.
Может вызвать вопросы автор эпиграфа, Леон Эндрью. Он вымышлен, как и Токогава Ори, и Вильденбратен. Хотя, если вспомнить, что речь у нас о параллельных реальностях, то не такие уж они и вымышленные...
2.
Лавьери здесь упоминается не зря - по динамике рассказы схожи. Да и сюжетно, можно сказать, сцепка. Год девяносто пятый, страна в инфляции (этот момент, кстати, напомнил "Черный обелиск" Ремарка), Эрик в проекте, и то и другое скверно. "Фрау Брюкнер обернулась и посмотрела на своих детей. В какое ужасное время мы живем, сказала она. И самое ужасное, что опасаемся мы всегда не того, чего надо опасаться" [5].
Так и происходит дальше: Эрик читает письмо с кодом (код - on, если будет позволен каламбур, и соль его по тексту ниже), переключается в боевой режим, насилует подругу. Здесь не может не вспомниться "Колдун", однако в образах Элли и Моники ключевое различие. Лакмусовой бумажкой служит Голем, вовсю осваивающий киборг-технологии (тоже ниже разъясню).
"Меестерс говорил: нормальные, средние по параметрам люди, надев наш шлем, превращаются в идеальную боевую машину: сильную, умелую, быструю, самостоятельную в принятии решений..."
<...>
"А Меестерс и те, которые с ним, хотят добиться того, чтобы то же самое, что с нами, можно было делать безо всяких электродов. Меестерс говорил, что мы - промежуточные модели. Он говорил, что этот метод слишком груб и для массового применения не годится".
<...>
"А в перспективе - переход на биологические материалы, перекомпоновка мозговой ткани таким образом, чтобы мозг мог работать в двух режимах - нормальном и боевом: переключение на боевой совершается, скажем, по сигналу воздушной тревоги. Наконец, в еще более далекой перспективе - то же самое, но на генетическом уровне, программа перекройки вводится в ДНК какого-нибудь вируса, скажем гриппа... дальше идет полнейший бред, потому что такая программа сразу же начнет мутировать, да и противник не будет сидеть сложа руки... Но вот эта идея - не убивать население стран-противников, а превращать их в своих солдат, - эта идея настолько богатая, что, я думаю, к ее воплощению будут стремиться милитарные интеллектуалы всего мира..." [5]
Так вот, и Моника, и Элли - жертвы, но у Элли при этом получается нанести ответный удар. Имя, на мой взгляд, говорящее, поскольку, пусть и не волшебница, но оказавшись в нужное время и в нужном месте, Элли вызвала в отлаженном механизме Голема осечку. Не будь ее рядом в ответственный момент, Эрик бы и до поезда добрался, сдается мне, и до тренировочного лагеря. Другими словами, война между волшебством и колдовством продолжается, и вот-вот выйдет на новый, более изощренный уровень.
3.
Можно было бы поговорить о "Бригадах спасения" - этих новых никах кинтана, но от смены лозунга суть не меняется, потому смысла особого не вижу. Гораздо интереснее "два мира Эрика": с шлемом и без. "Этот второй - с падением - мир был проницаем и прозрачен, в первом можно было потрогать стену и убедиться, что она прочна и холодна; во втором мире трогать было нечего, но реагировать приходилось на оба..."
<...>
"- Да не было же ничего такого!
- Скажем иначе: ты ничего такого не помнишь" [5].
То есть уже здесь начинается подготовка к кодонам, или внешним информационным пакетам, способным подменять сознание (развернуто об этом будет в "Солдатах Вавилона"), и хороший вопрос звучит ближе к финалу: что, если извлекать имплант уже поздно, мозг перестроился, и все равно теперь будет "видеть другое"? Откуда еще один, не менее интересный: насколько мир иллюзорный иллюзорен, а реальный - реален? И приходишь к выводу, что границы на самом деле зыбки. В чем, собственно, и суть турбореализма, как направления. Процитирую самого Лазарчука: "Турбореализм подразумевает следующее: наш мир, в основном, представляет собой коллективный вымысел или, по меньшей мере, описание, текст, информационный пакет; непосредственно в ощущениях мы получаем малую толику информации о нем (да и ту, зная кое-что о механизмах восприятия, можем ставить под сомнение), значительно же больше - в виде сообщений, прошедших через многие руки. У нас нет возможности контролировать эти информационные потоки и нет возможности проверять истинность сообщений. Мы можем лишь принимать или не принимать их на веру. Таким образом, любое знание о мире может оказаться в равной степени и истинным, и ложным. Турбореализм отдает себе отчет в том, что различить истину и вымысел невозможно - и тем не менее в этой плывущей информационной среде нужно жить и принимать решения".