Аннотация: Порой тебя рвет словами, и рвота эта слаще меда.
Проснулся - на календаре понедельник. На часах без четверти семь. Утро, конечно, утро. Вечером я просыпался во времена студенчества. Или даже не просыпался - волочил существование с утра до полудня и с вечера до раннего утра. Но сейчас четкий график просыпания известен на полвека вперед. И вечеров в нем не наблюдалось.
Мой адрес не менялся уже 15 лет. Может, поменяется через двести двадцать пять выплат. Сейчас же... хоть я и заснул там, где засыпал все эти 15 лет, но вокруг меня была не клетка из кучи квадратов и прямоугольников, а гора, море и лес. Серый, синий и зеленый. Прямо череда моих вчерашних состояний. И я - небритый и убитый. Фиолетовый. Лежу на кровати; одеяло слетело на пол. Ночь была беспокойной. Подушку я выбросил. Кошмары порывались в мою реальность. Я же забил их мягкой кувалдой. На встрече с ночными кошмарами жмурьтесь. Не можете жмуриться, пальцами тяните за веки. Это самый верный метод. Если не попадаете по кошмару, так заснете в темноте, а не в страхе.
Но кошмары отступили.
Я приготовился проснуться дома. А тут море, лес и гора. Лежу и разбираю пейзаж - он махрово-блевотный; силуэты вихляют и рвутся, а детали не выстраиваются в цельную картину. Кажется, бездарный писатель бился головой по клавиатуре, да плюнул парой-тройкой дешевых эпитетов и синонимов, бросив дело на полпути. Настоящая работа не стала ждать. Но вчера был выходной.
Вижу и не вижу. Здесь и не здесь. Я не могу оторвать ноги от кровати. Трава извивается и плавится. Наступить? Не обожгло бы... Гора нагибается ко мне и улыбается. Монолитная порода трещит - крошки сыплются на траву и исчезают. Там может прятаться ядовитая змея. А она там и прячется. Море булькает и кипятится. Пузыри рвутся на поверхности - рыба вертит хвостом, выныривает из пузыря и ныряет в следующий пузырь.
- Надо себя ущипнуть, - говорю я.
Так и делаю. Магия рушится - падает с края кровати и расщепляет мечту по четко прописанной инструкции на металлической крышке растворителя. Текст бездарного писателя отдает дешевизной, а растворитель воняет дорогой химией - не оставляет мне шанса на мечту. Лес - сомнения. Море - боль. Гора - проблемы. Пятна стекают на обочину - радуга плещется в лужах, но машины разбивают ее летней резиной и двумя тоннами веса.
- Спасибо, - говорю я фотографии на секции. - Ты бы поступила так же.
Моя жена улыбается. Так она сейчас улыбается новому мужу, лежа рядом с ним на кровати, где из окна море - это море, а лес - это лес. Гор там нет. Разве что я туда приеду. И они появятся. Бездарный писатель будет тут как тут; соберет силы в кулак и разобьет головой пару клавиш старой клавиатуры.
- Тридцать лет пишу, а клавиатуру так и не сменил... - оглянулся на рабочий стол. - Слова за тридцать лет тоже не сменил.
Главная клавиша "Я" отлетит. Поставлю вместо нее восклицательный знак. Я все равно предпочитаю точку. Одну, две или три подряд - неважно. В точках больше глубины и тайны. Люди никогда не кричат секретами. Чужой секрет - не секрет, а катализатор болтовни. Я уже давно говорю без восклицательных знаков - все они размягчились и переоделись в вопросительные. Да, точка лучше. Главное, чтобы точки не превратились в линию.
Приеду к жене, вытащу клавиатуру и встану на подъездной дорожке к пляжу. Побьюсь головой и успокоюсь. Кровавые змейки спрыгнут со лба на песок и расползутся по пляжу. Рана распухнет - из нее вырастет рог. Спасибо, что я не парнокопытное. Или? Потрогал лоб. Нет, рана щиплет, но рогов не нащупал - только длинную ранку, загибающуюся из-за морщин. Все-таки я был любящим, но слишком честным. Последний ее секрет на моих страницах закончился пятью точками. Потом пошли восклицательные. Ненавижу восклицательные знаки.
- В этом нет смысла, - говорю я и повторяю это десять раз. - Хорошо, что в этом нет буквы "!".
Но есть я...
Ноги отрываются от кровати - проверяю последнюю выжимку мыслей. Сцена пляшет, язык сушит, а персонаж бесит. Мямля и рохля. Надеется на... меня?
- Стоит переписать, - говорю я. - А сколького мне это будет стоить?
Делаю последний шаг. Море принимает меня - рыбы вынырнули. Машут плавниками. Раскрывают рты, но воздух для них ядовит. Меня от него тоже воротит. Гора улыбается - ее выступ хлопает меня по спине. Пару елей выросло на плечах. Попытался смахнуть их, но укололся иголками. Тогда срублю топором. С одного плеча другое плечо.
- Надо завтракать.
Холодильник пустой. Обычно я пил горький кофе и заедал его приторной критикой жены. Давно так не ел. В одиночку выходит очень кисло или горько. Кисло-сладкий всегда был вкуснее. Но даже моя горечь отдает тухлятиной. Горы, лес и море были бы не так плохи, не стань они разводами на городском асфальте. Солнце отдает кровью - металлический привкус достается мне вместо кислятины. Сегодня мне не придется подниматься к вершине. Сегодня я могу сесть в субмарину. Только бы не в желтую. В такую садятся только гении, а мне подойдет в крапинку.
Накинул халат, сунул ноги в тапочки. Все-таки жжется. Чувствую, как по икре течет две багряные струйки - змея меня таки нашла. До стола пришлось хромать. Яд растекался по телу, но моторные функции я пока что не терял - руки тянули меня к клавиатуре. Стукнул пару раз по ней - надо бы ее сменить. Окинул взглядом книжную полку. И словарики бы сменить. Вообще, все бы сменить, но на носу двести двадцать шестая выплата. Солнце отрикошетило от соседского окна прямо мне в щеку. Скользнуло в глаз.
- Доброе утро, мир, - говорю я.
И тут в черепе задребезжала мысль. Ударила по вискам, прошлась колючками по затылку, и я чуть не упал без сознания. Точнее упал, но на колени. Стоял так пару минут и смотрел на отражение солнца. Выжигал себе бельма. А вопрос крутился туда-сюда, как дитя, и выводил меня из себя. Я должен его задать... Без восклицательных? А как?.. Но ведь я его убрал.
Воздух в легкие. В последний раз представил то море, лес и горы.