Курылёв Андрей : другие произведения.

Заветная Мечта

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Уважаемый читатель, прежде чем вы приступите к чтению этого рассказа, мне хотелось бы предупредить, что, несмотря на большой объём текста, эротическая его составляющая не является доминирующей, хотя и занимает определённую часть. Потому, если вы искали что-то ориентированное исключительно на сексуальный аспект, боюсь, что этот рассказ не вполне вам подойдёт. Так что рекомендую обратиться к другим моим работам, или многообразным трудам иных авторов, широко представленным на сайте. Отдельно нужно заметить, что история "Заветная Мечта" написана мною на заказ, потому мне хотелось бы выразить свою благодарность за столь высокую оценку моих навыков и интересный личным опыт. Заказчик пожелал остаться инкогнито, но всё равно - спасибо. Помимо этого должен предупредить, что тема инцеста, описанная в тексте может показаться весьма спорной и даже отвратительной широкому кругу читателей, так что если у вас близкородственные отношения вызывают отвращение, лучше воздержитесь от чтения этого рассказа. Хотя я и постарался преподнести эту тему максимально выдержанно, всё же данное предупреждение, как мне кажется, необходимо. На этом разрешите откланяться, и, надеюсь, получившийся результат придётся вам по душе. Приятного чтения.

  Глава первая.
  
   - Ой, какая ты тут!
   - Красотка.
   - Это ты где?
   Вереница смайликов и сердечек.
   Каждая фотография была отмечена целой толпой различных людей, коллег по работе, подруг, каких-то мужчин.
   - А Данечка-то как подрос. Сколько ему уже?
   "Восемнадцать. Мне восемнадцать".
   Грустно подумал Даня и вновь посмотрел на фотографию. Одна из его любимых, потому что в памяти тот день запечатлелся настолько ярким пятном, будто всё это было только вчера. А между тем прошёл уже год.
   Год назад они с мамой поехали на две недели в отпуск. Вернее она поехала в отпуск, а он и без того отдыхал на летних каникулах. Тёплое море, песок пляжа, красивые клумбочки с яркими пахучими цветами и любимая женщина, завораживающая мужские взгляды одним своим появлением в миниатюрном купальнике. Как же он ревновал её ко всем этим любителям облизать восхитительные ножки и попку своими похотливыми взглядами. Как бесился, когда очередной местный любитель курортных интрижек подкатывал к ней, абсолютно не обращая внимания на стоящего рядом сына, и начинал заводить такие нелепые и предсказуемые беседы, в надежде получить доступ к телу. Её телу.
   Даня пролистнул пару фотографий и вновь замер, глядя на ещё один снимок, запечатлевший маму в тени раскидистого куста сирени. Сквозь ветки и россыпь мелких цветочков пробился свет, падая на загорелое тело, а она о чём-то задумалась, и на секунду её лицо потеряло своё привычное заботливое выражение, став спокойным и величественным, как у греческой статуи. Тогда он просто нажал на спуск фотоаппарата даже и, не предполагая, насколько удачной выйдет эта фотография. Ни одна другая из этой серии не могла бы похвастаться таким количеством лайков и комментариев, но для юноши они не имели значения.
   Глядя на безмятежную маму, Данила внутренне закипал. Он хотел эту женщину. Не просто хотел, любил. И не так, как дети любят родителей. Не так как его однокурсники любят своих девушек. Нет. Его чувство было необъятным и, что важнее, неразделённым.
   С трудом оторвавшись от восторженного созерцания и пересиливая себя, парень нажал на фото, и оно сменилось следующим. Здесь сын и мама были вместе. Она, как и всегда - восхитительна, он - обычный нескладный подросток с широкими, но чрезмерно костлявыми плечами, обгоревшим лицом, глупой, смущённой улыбкой и напуганным взглядом. Именно это было на снимке, который сделал какой-то проходивший мимо отдыхающий. Но вот чего фотография показать не могла, так это внутренних переживаний Дани в тот момент. Он прижался к маме, и рука сама собой оказалась у основания точёной спины. Влажная ладошка дотронулась до того места, где начиналась округлость ягодицы, очерченная тонкой полоской стрингов.
   Это ощущение до сих пор оставалось ярким воспоминанием в голове. Наряду с тем моментом, когда он случайно зашёл в душ, не зная, что в этот момент тот был занят. Мама не заметила, мурлыкая какую-то песенку под аккомпанемент льющейся воды, но для Данилы это событие явилось настоящим откровением. Он впервые смог оценить свою любимую во всём великолепии её естественной красоты. Сконфуженный и пылающий, он метнулся прочь, каким-то чудом, незаметно прикрыв за собой дверь и замер посреди их двухместного номера, боясь унять вздыбившее плавки естество.
   Потом мама вышла, удивилась, что он здесь, хотя вроде как собирался завтракать, ещё больше удивилась, когда сын метнулся мимо неё в душ. Но в целом не придала этому особого значения. Она и до этого часто не замечала каких-то моментов, или просто не обращала на них внимания. Даниил всё ещё оставался для мамы её маленьким сыночком. Ребёночком, которого она так любила и совсем игнорировала тот факт, что он уже вырос, что перестал быть тем наивным малышом, с которым она играла в машинки, заменяя собой бросившего их отца, или мыла мочалкой, рассказывая какую-нибудь детскую историю.
   Но он уже не был маленьким. Его разум давно искал ответы на все те вопросы, что обычно обуревают юность, его желания вышли за рамки "хочу мороженого" или "купи вот этого солдатика", и только тело всё никак не хотело соответствовать внутреннему состоянию.
   Даня был тощим и высоким, словно подросток, едва начавший формироваться и становиться мужчиной. Его однокурсники растили усы и бороды, волочились за девчонками, пили на шумных вечеринках и выбегали между парами покурить за углом института. А он всё ещё походил на нескладного юнца с пушком над верхней губой и едва проросшими волосками на лобке. Почему? Он не знал, и знать не хотел. Какая разница? Знание никак не спасает от того, что к нему продолжают относиться, как к ребёнку. Словно он какой-то пятнадцатилетний глупый мальчуган, а не взрослый мужчина.
   Мама говорила, что у всех своё время, что он обязательно станет тем, кем хочет, но продолжала ограждать сына. Она работала тренером в фитнес центре, а по образованию была физиологом, потому спорить с ней о пользе тяжёлых физических нагрузок, которыми Данила мечтал изменить себя, было просто бесполезно.
   - В твоём возрасте вредно заниматься со штангой,- ответила она на желание сына попасть в тренажёрный зал, когда он впервые заговорил об этом, и парня отправили сначала на лёгкую атлетику, потом на плавание.
   Его плечи стали широкими, но остались костлявыми и вместо мужчины он начал походить на вешалку в магазине одежды. Впрочем, всё это произошло ещё до того, как ему исполнилось восемнадцать. Сейчас юноша всё же сумел осуществить свою давнюю мечту и теперь регулярно ходил с мамой на её работу, занимаясь с железом. Полгода уже, а результата всё не было. Он ощущал под кожей, как мышцы становятся сильными и жёсткими, видел, как постепенно проступают вены на теле, но масса практически не росла.
   - Не переживай, у тебя такой организм,- говорила мама,- всё придёт.
   А Даня смотрел на откормленных кабанов, которые то и дело подходили к женщине его мечты перекинуться парой слов, стоило ей отойти от сына. Даня смотрел и злился. На них. На себя. На дурацкую природу. Впрочем, их можно было понять. Какой мужчина сможет пройти мимо такой женщины?
   Стройная, подтянутая, длинноногая, с талией едва ли не вдвое уже бёдер и внушительной грудью, скрыть которую не получалось даже плотной спортивной одеждой. Радовало лишь то, что мама всегда было обходительна с вившимися вокруг самцами, но никогда не давала им повода для надежд. Раньше Данила очень ревновал, видя, как кто-то подвозит её с работы, но потом понял, что причин для переживаний нет. Мама не интересовалась мужчинами. Никогда. Сколько он себя помнил, она всегда была одна и не испытывала по этому поводу никаких видимых переживаний. Как-то он даже пытался прояснить этот вопрос, но из путанного и смущённого объяснения понял, что виной всему был его отец.
   Человек, которого Даня и не помнил вовсе. Юношеская влюблённость, случайная беременность и быстро развалившиеся отношения. В тот момент мама даже не была совершеннолетней, впрочем, как и биологический отец её сына. Они едва окончили школу, когда всё случилось. И насколько он знал, с тех пор у мамы никого не было, хотя желающих вокруг крутилось, хоть отбавляй. Вместо личной жизни, она подарила всё своё время и внимание сыну.
  
   Данила выключил компьютер и поднялся из-за стола. Час был уже поздний, и пришла пора готовиться ко сну, ведь завтра его ждал насыщенный день. Занятия в институте, зал, потом снова занятия уже дома. Ничего необычного. Всё как всегда.
   Собираясь в ванную, он заглянул на кухню, чтобы выпить сока.
   - Да...- донёсся до его слуха голос мамы ещё в коридоре,- нет, не надо менять программу.
   Даня подошёл к сушилке, где стояли чистые стаканы, силясь не смотреть на аккуратный кухонный диванчик.
   - Пользы от этого не будет,- продолжала наставлять кого-то его любимая по телефону.
   Юноша взял стакан и направился к небольшому кувшинчику с гранатовым соком, что стоял на столе.
   Мама сидела, оперевшись рукой на деревянную спинку, а другой, теребя локон волос. На ней был аккуратный халат средней длины, но его полы слегка разошлись, обнажая стройные ухоженные ноги чуть выше колена. Даниле пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвести взгляд от этого зрелища. Впрочем, мама была сосредоточена на разговоре и вряд ли бы обратила внимание на откровенный интерес сына. Наливая сок, парень то и дело бросал быстрые взгляды на предмет своего вожделения. С того места где он стоял, удалось разглядеть внутреннюю поверхность бедра едва ли не до середины. Шёлковый бархат затенённой халатом кожи манил, и он отдал бы всё за возможность дотронуться до этого сокровища.
   - Ты не добьёшься прогресса, если будешь менять программы раз в полтора месяца.
   Терпеливо говорила мама, а Даня жадно проглотил свой сок и бросился в ванную, чувствуя, что внутри уже не остаётся сил сдерживать себя. Юноша ворвался внутрь, захлопнул дверь, дёрнул кран, чтобы полилась вода, и принялся стаскивать с себя одежду, лишь бы быстрее забраться внутрь. Домашние штаны зацепились за непоколебимо восставшее естество и болезненно дёрнули его вниз, пока парень пытался скинуть их. Член стоял, как магический обелиск, твердый, словно из камня, горячий, как раскалённый металл, пульсирующий, будто внутри него билось второе сердце; со вздувшимися венами и потемневшей от налитости головкой, кончик которой выглядывал из-под крайней плоти.
   Данила забрался в ванную, сел на её холодной дно, вытянул ноги и аккуратно коснулся своей плоти. Ему даже ненужно было совершать каких-то движений, чтобы ощутить, как по телу разбегаются колкие электрические разряды. Возбуждение было всеобъемлющим. Он закрыл глаза, и внутренний взор тут же воскресил увиденное несколько мгновений назад, а юношеская фантазия вырвала парня из привычных кандалов реальности и понесла в тот мир, что давно уже существовал в его голове.
   В этом мире мечты юноша допил свой сок, опустился на одно колено и протянул руку. К ней. Кончики его пальцев коснулись аккуратной коленки и скользнули по желанному телу вверх, заставляя нутро трепетать от предвкушения. Следом мягкую кожу под собой ощутила ладонь, а Данила медленно приближаясь, словно подплывая к дивану, вёл руку все выше и выше. В тень от халата. К манящему очагу его страсти. Мама замерла, наблюдая за этими действиями, но лёгкая улыбка на губах говорила о том, что она не против. Только неугомонный пальчик продолжал накручивать на себя локон, да озорные искорки в игривых глазах намекали, что она ждёт продолжения.
   Теряя разум сын склонился у любимых ног и его пересохшие губы коснулись того места, где заканчивалась подтянутая четырёхглавая мышца бедра. Когда мама стояла, эта мышца походила на каплю, и Даня без проблем мог представить её в мельчайших подробностях. Сколько раз он наблюдал за тем, как мама выполняет различные упражнения во время собственных тренировок или показывая их кому-то из своих подопечных. От этого невозможно было оторваться. Вот звякают крючки, удерживающие гриф в машине Смита и мама начинает приседать, с широкой постановкой ног. Её спортивные лосины и без того прекрасно подчёркивают каждую деталь, но в нижней точке приседания, создаётся впечатление, что на ней и нет ничего вовсе.
   Хорошо развитые упругие ягодицы настолько притягивают взгляд, что оторваться просто невозможно. Как-то она даже заметила это внимание со стороны сына и спросила:
   - На что это ты там смотришь интересно?
   Без злобы или негодования, скорее даже весело. Он тогда едва нашёлся, что ответить. Сказал что-то про работу мышц и тут же перевёл тему, спросив, как влияет ширина постановки ног на прорабатываемую зону. Мама, конечно же, принялась объяснять и показывать.
   - Вот так,- говорила она, ставя стопы практически вплотную и направляя их параллельно друг другу,- лучше задействуется внутренняя поверхность бедра и...
   Что-то там ещё. Можно подумать он мог в этот момент слышать подобные наставления. Когда в зеркале такое! От выполнения упражнений лосины слегка натянулись, и их материя в самом сокровенном месте вдавилась чуть глубже, чем обычно, подчеркнув два небольших холмика по бокам от себя. Если бы не чёрная с зелёными росчерками расцветка спортивной одежды, могло бы показаться, что на маме и вовсе ничего нет.
   В тот день он сделал и ещё кое-что, о чём потом грезил по ночам, стремясь пережить этот момент раз за разом. Даниил схитрил, притворившись, будто не видит работы мышц, и добился того, что уже наблюдал как-то во время тренировки, которую мама проводила для одной из своих подопечных.
   - Положи руку вот сюда,- сказала она и взяла ладонь сына своими пальцами.
   Он знал, что будет дальше, но изобразил наивное непонимание. Мама положила его руку себе на попу и сказала.
   - Приседай вместе со мной, и ты почувствуешь, как сокращаются волокна. Вот чего надо добиваться - полной концентрации на прорабатываемой зоне.
   Даня глубокомысленно закивал, делая вид, будто поглощён её обучением, но в действительности он был просто вне себя от счастья. Его пальцы лежали на самой совершенной в мире попе, какая только могла быть. Вместе они присели, затем поднялись и всё это время он каждой частичкой себя парил, став счастливым обладателем исключительной возможности ощущать под своими пальцами это желанное тело.
   - Почувствовал?- спросила мама.
   - Не очень,- соврал Даня и сделал детское грустное личико, обычно появляющееся у детей, которым что-то непонятно.
   Они вновь повторили приседание. Затем ещё и ещё. В какой-то момент он сжал пальцы чуть сильнее, чем стоило, и мама заметила это.
   - Это ещё что было?- спросила она с подозрением.
   - Ничего,- ужаснулся юноша,- просто хотел понять, где большая мышца, а где средняя.
   Слава высшим силам, что он запомнил это. Запомнил, когда листал атлас анатомии и смотрел видео про то, как накачаться.
   - Она выше, сынок,- улыбнулась мама, радуясь любознательности сына,- вот здесь.
   Юноша и так знал, где, но зачем упоминать об этом в момент, когда женщина мечты сама водит твоей рукой по своему телу?
   Тот день был одним из лучших в его жизни и регулярно становился предметом фантазий, но не сегодня. Сегодня он представлял, как поцелуй за поцелуем поднимается по бедру всё выше и выше. Как мама лёгким движением откидывает с ноги полу халатика и слегка разводит ноги, давая сыну возможность пробраться дальше. Запах её тела затуманивает сознание и лишает разума. Душистый, воздушный. Как он любил этот запах, когда мама выходила из душа и проходила мимо, Данила ловил каждое мгновение, наслаждаясь им.
   И там, между спортивных ножек он слышался ещё острее, а небольшой треугольник тех самых стрингов в которых мама была на отдыхе, натянулся так же как тогда на тренировке и...
   Даня едва сумел подавить свой всхлип и забился на дне ванны, едва ли чувствуя, как на безволосую грудь падают струйки его семени. Одна за другой, ещё и ещё. Так много, словно душ сорвался из своего крепления и это были лишь брызги воды. Практически не контролируя себя, юноша схватился за первое, что подвернулось под руку, и сам не заметил, как дёрнул шторку вниз сильнее, чем могла выдержать планка, на которой та крепилась. Предательский конец распорки скользнул по стене, и трубка со звонким грохотом рухнула вниз, оглашая комнату звуком своего падения.
   Парень испугался. Испугался, но никак не мог привести мысли в порядок, продолжая испытывать непередаваемые ощущения от движений своей правой руки. Потом он вернёт всё на свои места. Потом. А сейчас было слишком хорошо.
   - У тебя всё в порядке?
   - А... а-ха,- выдавил что-то невнятное юноша.
   - Что случилось?- спросила мама и сделала то, чего он совсем не ожидал.
   Дверь ванной комнаты приоткрылась, и его любимая заглянула внутрь.
  
   Даниил никак не мог заснуть, ворочался с бока на бок, а в голове раз за разом всплывал образ озадаченного лица мамы. Тихое "ой" сорвалось с губ, после чего она спешно ретировалась. Что она увидела? Что заметила? Что поняла? Эти вопросы не давали покоя и лишали сна. Часть юноши надеялась, что ничего. Мама всегда была проницательной и разумной женщиной во всём, кроме вопросов касавшихся её сына. С ним она, словно бы теряла способность рассуждать здраво и подмечать какие-то абсолютно очевидные, как казалось Даниле, моменты.
   Сколько раз, проходя мимо неё в коридоре или обходя на кухне, он якобы случайно задевал тыльной стороной ладони её попу или приобнимал, делая вид, словно пытается пролезть к чему-то, что находится за ней. Но она никогда не трактовала эти его поступки, как нечто сексуальное. Просто сыну что-то понадобилось или он не совсем понимает, что подобные действия несколько выходят за рамки отношений ребёнка с родителями. Едва осознав это, Даня начал строить в голове планы и постепенно принялся с усердием работать именно на образ такого вот мальчонки, непонимающего реалий взрослой жизни.
   Но сегодня. Сегодня неловкость могла стоить всех трудов, ведь если мама действительно заметила его измазанную спермой грудь и зажатый в руке член, она не могла не осознать, что её сынулька уже совсем не тот малыш, что бегал по двору с игрушечной саблей или разыгрывал бесконечные баталии всем многообразием своих пластиковых солдатиков. В голове один за другим проносились сценарии того, что случится завтра. Что она будет ему говорить. Как. Скажет ли, что это нормально и все мальчики делают это, или начнёт объяснять, что он уже не маленький, что ему нужно подумать о том, чтобы найти девочку? Утопая в этих размышлениях, Даня всё же заснул, но утреннее пробуждение едва ли сгладило внутреннюю неуверенность.
   Он привычным движением выключил будильник и без всякого желания поднялся с постели, опасаясь того, что ждало его дальше.
   - Привет,- беззаботно сказала мама, когда сын появился в коридоре.
   - Привет,- настороженно ответил Данила, ожидая продолжения.
   Но его не последовало. Мама вела себя так, словно ничего и не случилось.
   "Может и вправду ничего не заметила?"- шевельнулась надежда где-то в самой глубине разума.
   Даня зашёл в туалет, потом почистил зубы и сел за стол. Как обычно вместе они позавтракали, обсуждая планы на день и другие мелочи. Вернее больше обсуждала мама, он же в основном молчал, неохотно отвечая короткими фразами.
   Ничего не изменилось. Всё было как обычно. Ему бы радоваться, но - нет. Где-то внутри родилась злость. Даже после вчерашней неловкой сцены, мама продолжала считать его ребёнком и откровенно игнорировала объективную реальность.
   Размышляя об этом, Данила отправился в институт и пропустил мимо ушей всё то, что излагали преподаватели, оставаясь наедине со своими мыслями даже тогда, когда вокруг сновали бесконечные толпы студентов.
   "Как? Как это могло быть?"- то и дело вспыхивало в мозгу недоумение.
   Сидя на последней паре, он всё ещё продолжал рефлексировать по этому поводу, когда что-то внутри щёлкнуло, словно запертый до этого сундучок распахнулся и наружу из него выскочил бесплотный чертёнок. Она игнорировала случившееся. Если и заметила, то либо убедила себя, что ничего не было, либо и вовсе не возражала. Но если это так, то, что ещё она не замечала или готова была не заметить? Что ещё она готова была спустить на тормозах? Перебирая в голове моменты их совместной жизни, юноша с удивлением обнаруживал всё новые и новые примеры такого поведения мамы. Когда он легонько заступал за грань, а мама в худшем случае хихикала или нежно возвращала его в рамки, так, как обычно родители придерживают своё чадо, пытающееся пойти на красный свет или съесть получившийся в песочнице куличик. В лучших же случаях всё бывало как тогда в зале.
   Возвращаясь домой, Даниил уже перестал терзать себя мыслями о произошедшем. Вместо этого его разум оккупировали фантазии и планы. Парню хотелось раз и навсегда определить ту границу, после которой мама действительно перестанет смотреть на него через призму родительского умиления и взглянет, как на взрослого человека, со всеми плюсами и минусами.
   Едва оказавшись внутри пустой квартиры, он швырнул сумку с книгами и записями лекций к дивану, а сам начал собирать рюкзак, с которым обычно ходил в спортзал. Мама была там с утра и, вероятно, пробудет до вечера. Он не часто задерживался вместе с ней допоздна, вынужденный возвращаться домой и вгрызаться в гранит науки, но сегодня планы нарушились. Внезапным озарением в голове вспыхнула мысль: а что если изменить распорядок? Ведь это же самое разумное решение!
   Вместо того чтобы отправиться в фитнес-центр, он быстро разобрал свою студенческую сумку и, собрав волю в кулак, принялся читать то, что было задано. Мысли строптивыми лошадками норовили ускакать в сторону, но Даня ловил их и направлял в нужное русло. Если из-за его затеи начнутся проблемы с успеваемостью, мама точно потеряет безмятежное состояние и начнёт уделять воспитанию больше времени. Такой расклад был совершенно ни к чему.
   Как же сложно сосредоточиться на чём-то неинтересном, когда в голове вспыхивают размышления о том, о чём хочется думать!
   Но - нет. Поддаваясь слабостям и теряя контроль над собой, желанной цели не достичь. Нужно чтобы голова оставалась холодной, а мечта всегда должна лежать в основе выверенного плана.
   Откуда он взял эту мысль? Где-то услышал? Почему-то запомнил. Впрочем, какая разница. Главное, что простая, казалось бы, идея плотно засела в голове и в целом позволяла добиваться своих целей. Особенно когда они были действительно желанными.
  
   Данила оторвался от занятий только один раз, когда зазвонил мобильный. Удивлённая мама спросила, где он, ведь уже давно должен был быть в зале. Юноша ответил, что сегодня придёт позже, так как нужно уложить в голове полученные знания и лучше это сделать до тренировки. Мама похвалила его, порадовалась, какой он у неё умный и хороший, пожелала успеха и попросила, чтобы он позвонил, когда соберётся в зал. Он, само собой, пообещал так и сделать.
   Несколько долгих часов он читал, записывал, готовился, но, в конце концов, его труд был окончен и Даня, с облегчением, ощутил, что пришла пора переходить к сладкому. Рюкзак был собран, поэтому вскоре он уже шагал по улице в направлении фитнес клуба, благо тот находился всего в нескольких остановках от дома.
   Заходя внутрь давно знакомого здания, юноша бросил взгляд на часы и удивлённо отметил, что они показывали сорок три минуты десятого.
   "Ничего себе!"
   Он поднялся на третий этаж торгового центра, туда, где располагался зал и пробежался взглядом по помещению. Людей уже практически не было. В дальней части под штангой громко хрипел один из местных полупрофессиональных качков, которые так любят швырнуть тяжёлые гантели на пол после подхода, или орать во время отказных приседаний. Обычно они занимались именно поздним вечером, чтобы не пугать простых посетителей своим неадекватным поведением. Ближе к входу какая-то девушка тяжело бежала на дорожке, в тщетной попытке согнать лишний вес. Администратор за стойкой что-то хмуро разглядывала в мониторе и, судя по каплям наушников, провода от которых убегали куда-то вниз, к её работе это не имело никакого отношения.
   - И где ты был?- окликнул Данилу расстроенные голос мамы.
   Юноша повернулся на зов и увидел её.
   Даже недовольное выражение лица не смогло затенить великолепие этой женщины. Как всегда облегающие лосины и спортивный топ. Волосы собраны в тугой хвост. На выдающейся вперёд груди бейдж с именем и припиской "тренер".
   - Я же просила позвонить,- сказала меж тем мама и подошла ближе.
   - Да, прости. Я забыл,- спохватился парень, но тут же вспомнил о своём плане и напустил на лицо гримасу утомлённости,- извини. Тяжёлый день, пришлось много читать и запоминать. Я даже думал, может пропустить тренировку.
   На её лице сразу же появилась забота, а недовольство исчезло, словно его и не было.
   - Так бы и сделал. Я же всегда говорю, что от переутомления никакой пользы не будет.
   Мама подошла вплотную и приобняла сына.
   - Может так и сделаем? Пойдём домой, отдохнём? Да и поздно уже.
   Она не сказала, что у неё сегодня тоже был тяжёлый день, но Даня понял это и сам. Он провёл рукой по спине любимой женщины и дотронулся до плеча.
   - Нет,- мягко сказал он,- ты сама говорила, что нужно уметь преодолевать себя.
   Мама посмотрела на сына снизу вверх с такой любовью, что он едва сумел сдержаться и не поцеловать её чуть приоткрывшиеся губы. Может и стоило? Хотя, нет. Что за глупость. План. Нужно придерживаться своего замысла, а он требовал постепенного развития, никак не броска вперёд очертя голову.
   - Я пойду, переоденусь,- вместо этого сказал юноша и спешно ретировался в раздевалку.
   Дальше всё было как обычно: разминка, лёгкие подходы на грудь, не требующие страховки; передышки, во время которых Даня бросал хмурые взгляды в сторону кряхтящего билдера и его компаньона, ещё одного местного тренера - монструозной девушки по имени Даша. Глядя на эту мясистую барышню, невольно закрадывалось подозрение, что между ног у неё давно уже выросло нечто неестественное. Впрочем, до этой парочки юноше не было никакого дела, так что когда они закончили насиловать слух своим кряхтением и хыканьем, всё вокруг стало и вовсе замечательно.
   А потом пришло время серьёзной работы.
   Данила накидал нужный вес на штангу, позвал маму и расположился на скамье, ожидая её прихода. Он помнил, что в момент выполнения упражнения, нужно концентрироваться на рабочей мышце и технике выполнения, но прекрасно знал, что у него это как всегда не получится. Как можно думать о чём-то, когда прямо за твоей головой стоит она? Чуть наклоняется, поддерживая гриф, её ноги напряжены, а даже беглый взгляд выше и вовсе вызывает шевеление в шортах.
   - Ты с весом не переборщил,- спросила мама подходя.
   - Нет, я смотрел в тетрадке, такой же, как в прошлый раз.
   - Ну ладно.
   Следом были два тяжёлых повторения, от которых мышцы груди начали тлеть, словно кто-то пролил на них кислоту. Хорошо хоть людей в зале уже практически не осталось, и уступать своё место кому-то ещё было ненужно. Мама объясняла какие-то тонкости, рассказывала что-то, но юноша никак не мог сфокусироваться на словах. К тому же он слышал эти наставления не первый раз.
   - Маняш, вы ещё долго?- спросила подошедшая девушка-администратор.
   Данила глянул на часы в дальнем конце зала. Короткая стрелка неуклонно приближалась к отметке "11" - времени, когда клуб официально закрывался. Обычно, правда, посетителей к этому моменту уже не оставалось, и персонал имел возможность уйти раньше, как это сделала, например, Даша. Её хыкающий протеже закончил свою тренировку, потом появился какой-то пацан, примерно такого же возраста, что и Даня и монструозный тренер бросилась к нему по первому зову. Они ушли.
   - Иди,- добро ответила коллеге мама,- я сама закрою.
   Девушка улыбнулась.
   - Пасибки,- сказала она и отправилась собирать вещи.
   Провожая девушку взглядом, парень с пугающим восторгом осознал, что после её ухода они останутся с мамой вдвоём, ведь больше в зале никого не было.
  
   Впрочем, это мало на что повлияло. Мама закрыла входную дверь, чтобы какой-то припозднившийся посетитель уже не смог войти, потом вернулась к сыну, и они продолжили заниматься. Впервые Данила оказался единственным, кому она уделяла внимание во время тренировки. Обычно его любимая лишь подходила и иногда помогала в тяжёлых подходах, но вынуждена была уходить и к другим своим подопечным, а сейчас всё её внимание оставалось сконцентрировано на нём.
   Юноша был вне себя от счастья, и ему хотелось, чтобы тренировка не заканчивалась никогда, но этому не суждено было сбыться.
   Часы показывали семь минут двенадцатого, когда они закончили. Уставший сын, уставшая мама. Вместе они разобрали штангу, составили блины по местам и, не сговариваясь, направились в душ. Помещения куда они вошли, всегда хранило внутри себя тепло и влажность из-за близости парной и сауны. Душевые же и раздевалки располагались чуть дальше. Один вход, следом стена и два коридорчика, разбегающиеся в разные стороны. Знаки со стрелками указывали: женщины налево, мужчины направо. Так они и разошлись.
   Даня сидел на скамейке, чувствуя, как пульсируют грудные мышцы, как от каждого движения покалывает трицепс, как физическая усталость приятным гнётом давит на плечи. Разум юноши едва ли был в состоянии породить какие-то мысли, а чтобы подняться с места, пришлось преодолевать самого себя.
   Сняв слегка увлажнённую потом, хотя он и выложился по полной программе, одежду, парень замер. Обычно он старался быстрее добраться до дома и уже там мылся, стесняясь общественного места и обилия подтянутых мужиков, которые без сомнения будут смотреть на него с презрением, но сегодня тут никого не было, так что можно было себе позволить.
   Данила уже зашёл в отделанную дорогим кафелем душевую и добрался до вереницы леек, каждая из которых была готова омыть его своими тёплыми струями, когда в голове вспыхнуло самое настоящее озарение. В фитнес центре не было никого, кроме него и мамы. Никого. Абсолютно. Только он и она.
   Откуда-то из глубины души клокочущим потоком разлился мандраж, а тело напряглось каждой своей частичкой. Отбросив мысль о мытье, юноша, как был, направился обратно и аккуратно выглянул из-за стенки с указателями. Никого. Содрогаясь от предвкушения и необычности ситуации, он на цыпочках вышел из раздевалки и начал красться к тому повороту, за которым минутой раньше скрылась мама. Парень прошёл мимо распахнутых дверей зала, боязливо поглядывая туда, но замершие до завтрашнего дня тренажёры оставались безучастны к его замыслу.
   Даниле казалось, что сердце его рвётся наружу, словно мотылёк, зажатый между двух ладоней. Практически лишенный слуха от рокота крови в ушах, юноша добрался до угла и замер, собирая всю свою волю в кулак. Тогда в комнате отеля всё получилось случайно. Сейчас же происходящее было обдуманным поступком и страх за возможные последствия, да и тупой, иррациональный, словно кандалы впивался в лодыжки, требуя отказаться от затеи.
   Сердце замерло, словно кто-то вдруг вырвал его из груди. Даня миллиметр за миллиметром выглядывал из-за угла, впиваясь взглядом в каждую деталь женской раздевалки. Он практически слышал звон острой боли в висках, безжалостно терзавшей струны нервов.
   Помещение было пустым. Лишь знакомая в мельчайших деталях зелёно-чёрная форма лежала на скамейке, а сверху на ней замер спортивный топ и аккуратные трусики с характерным спортивным же брендом спереди.
   Даня бросил взгляд в дальний конец раздевалки. Туда, где находился проход без двери и прислушался. Вода журчала, перекрывая этим звуком тихий голос мамы, напевавший какую-то песенку. Она практически всегда мылась, напевая что-то. Время от времени юноша даже останавливался рядом с дверью ванной комнаты дома и прислушивался к словам, но разобрать их никогда не получалось. Только мелодии. Впрочем, изредка там бывала и тишина. Особенно когда мама поздно возвращалась с работы.
   "Остановись!"- завопило сознание,- "А вдруг она сейчас выйдет оттуда? Вдруг заметит, что ты делаешь?!"
   Он попытался представить себе какое-нибудь оправдание, которое выдаст в этом случае. Ничего. Ни одной внятной отговорки. Ни одной идеи, при помощи которой можно было бы объясниться. А ноги меж тем уже приблизили его к заветному проходу и, замирая от каждого шороха, он прижался к стене. Превозмогая себя, парень собрал всю свою волю в кулак и двинулся внутрь.
  
   Мама была восхитительна.
   Восхитительна настолько, что первые мгновения Данила просто не мог вдохнуть воздух, полностью поглощённый открывшимся ему видом. Она стояла под струями душа, окутанная паром - стройная, спортивная, с идеальным загаром, подчёркивающим каждую линию совершенного тела. Точёная спина, мускулистые ноги и ягодицы, но никаких излишеств; аккуратные округлые плечи и высокая шея. Мама всегда следила за собой, сколько он себя помнил. Ещё до того, как стала работать тренером, она каждое утро начинала с пробежки, несмотря на капризы русской погоды. И, благодаря этому, никто из окружающих не смог бы угадать её настоящего возраста, ведь она легко давала фору даже подавляющему большинству студенток.
   Юноша прильнул к стене, пытаясь её холодом остудить ту страсть, что пылала внутри. В какой-то момент он едва не бросился к своей возлюбленной, но нашёл в себе силы сдержать глупый порыв. Что бы она сделала, если сын вдруг появился абсолютно голый в женской душевой и начал бы...? А что бы он начал? Домогаться? Глупо. Мама отшивала мужчин, которые пытались приставать к ней с такой частотой, что её опыта в этом деле легко хватило бы на сотню другую женщин. Отшила бы она его? Нет. Об этом просто не имело смысла думать.
   Даня с замиранием сердца следил, как мама намыливает свои округлые плечики. Потом рука спустилась ниже и принялась покрывать пеной её выдающуюся грудь. Ни одна сокурсница не могла похвастаться такой. Высокая, наполненная, не гигантская, но и не маленькая, как у большинства девушек его потока. С того самого случая в отеле он мечтал увидеть её вновь и судьба сжалилась над парнем. Мама слегка повернулась, подставляя воде бок, и продолжала своё занятие, а сын, наконец, смог увидеть детали - ареолы бронзового от загара цвета и поднимающиеся над своими владениями невысокие, но широкие башенки сосцов с усечённой вершиной.
   Когда-то не ведавшее своего счастья дитя регулярно получало к ним доступ, но то время давным-давно прошло. Юноша мечтал, что придёт момент, и он сможет вновь ощутить их манящее лакомство между своих губ, прильнуть к ним и не отрываться.
   Тем временем мама перешла к животу, потом бёдрам, а следом её рука нырнула между ними и принялась поглаживать по-девичьи оголённый лобок и то желанное место, миновав которое Данила когда-то явился на свет. Он смотрел на происходящее, боясь моргнуть, чтобы чудо этого откровения не исчезло, ведь мама могла остановиться в любое мгновение, и начать мылить другую часть своего тела. Конечно, это всё равно было бы восхитительным зрелищем, но не настолько. Поглощённый, он абсолютно забыл о существовании мира вокруг, о позднем времени, обо всём. Были только эти нежные пальцы, что раз за разом размазывали мыльную пену по двум небольшим холмикам между ног и впадинке, которая уходила вглубь, теряясь в сакральной тени.
   В какой-то момент глаза юноши закололо, и он, не сумев пересилить природу, моргнул, но ничего не изменилось. Женщина его мечты всё так же продолжала ласкать себя, а её вторая рука оторвалась от живота и двинулась выше. Даня не мог поверить в то, что видит. Целомудренная и асексуальная, как ему казалось с момента, едва он узнал об этих понятиях, мама действительно увлеклась своим манящим сокровищем, и списать её действия на тщательность мытья было просто невозможно.
   Мелодия, которую она мурлыкала всё это время, замерла, а потом сменилась глубокими вздохами и даже тихими, зажатыми в груди стонами. Вместо того чтобы убрать сухие ещё волосы подальше от душа, мама оперлась спиной о кафельную стену и теперь вода лилась по всему её телу с головы до ног. В то время как левая рука стискивала крупное полушарие, а пальцы то и дело слегка закручивали сосок по часовой стрелке, правая перестала аккуратно заныривать вглубь и столь же медленно возвращаться на своё прежнее место.
   Данила видел, как напряглось предплечье, средний и безымянный палец слегка согнулись, а указательный и мизинец наоборот оттопырились в стороны. Мама расставила ноги шире и её действия между ними стали активнее. Сначала размерено, а потом всё ускоряясь, она начала возносить себя на пик исступления, не замечая, как из прохода раздевалки за ней наблюдают горящие вожделением глаза её ребёнка.
   Юноша изнывал. Мужское начало требовало броситься на помощь, прильнуть к любимым губам, обнять желанное тело, сомкнуть свои пальцы на пленительных полушариях и ощутить, наконец, твёрдые бугорки её манящих сосцов. И целовать, целовать, целовать. Губы, щёки, шею, ямочку между ключиц, ложбинку между грудей, подтянутый живот, с заметным, но не выделяющимся прессом. А потом ниже, ниже. Туда, где загорелая кожа едва заметно становится светлее. Туда, где у него уже появились долгожданные волоски, а у неё всё было идеально чистым. Туда, где кипел очаг желания, озарявший тело любимой женщины сполохами наслаждения.
   Долгое время Даниил был уверен, что его маме всё это просто неинтересно, но сейчас он убедился в собственной неправоте. Глядя на то, как любимая привстаёт на цыпочки, как слегка сгибает колени, а потом её ноги вновь вытягиваются в струны, юноша уверился, что наполненное желанием тело хочет чего-то большего, чем тонкие пальчики. Того, что жестокой судьбой сейчас было зажато между его животом и стеной. Того, что заполнит истосковавшееся, давно уже лишённое этого счастья лоно без остатка.
   Если бы он не был собой! Глядя на маму, Даня не сомневался, что явись он сюда в образе другого мужчины, без сомнения смог бы подарить своей самой желанной женщине истинное наслаждение, которого она заслуживала. Но он был собой, а надеяться на то, что появление родного сына рядом в такой пикантный момент станет отправной точкой совсем новых отношений между родственниками, было просто наивно и легкомысленно.
   Он не совершит подобной глупости. Сегодня он узнал самое главное - она хотела, а значит, были шансы. Просто всё нужно сделать правильно.
   Мама вздрогнула и едва успела зажать себе рот рукой, чтобы заглушить стон. Её ноги настолько напряглись, что на них проявилась едва ли не каждая из возможных мышц. А потом по ним прошла дрожь, словно по резонирующему стеклу, и ещё, и ещё. Теряя опору в подгибающихся коленях, мама оттолкнулась спиной от стены, развернулась к ней лицом и уперлась в кафель левой рукой, в то время как правая продолжала свой танец, заставляя разум воспарять.
   Любимая вновь вскрикнула, впилась зубами в свою вытянутую вперёд левую руку и задрожала всем телом, предвкушая финал. Ещё несколько движений и она тихо заскулила, едва сдерживая себя, потом вздрогнула и забилась, плотно сжимая бёдрами собственные пальцы и то и дело сгибаясь в поясе от тех острых ощущений, что они дарили. Вздрагивая и постанывая, она стояла под струями душа и постепенно затихала, а Даня вдруг осознал, что и сам уже не в силах сопротивляться инстинкту.
   Глядя на то, как мама медленно оседает вниз, как опускается на колени и наклоняется вперёд, он слегка отодвинулся от стены и дотронулся рукой до своей монолитной плоти, ощутив близость разрядки ещё до того, как успел сжать свой член. Его умасленный взгляд не мог оторваться от крепких овалов ягодиц, направленных прямо в сторону юноши.
  
   Мама коснулась лбом плитки пола и слегка подрагивала, когда шаловливая струйка душа по касательной задевала пространство между её ног. Юноша видел, как то и дело сжимается тугое колечко заднего прохода и перемычка между ним, украшенная внизу цветком половых губок, рефлекторно напрягается от лёгких касаний воды и пальцев. А самого Даню охватил всеобъемлющий восторг. Он впервые видел то, что мечтал увидеть едва ли не всю свою жизнь с момента, как тема половых взаимоотношений стала интересовать взрослеющего парня.
   Пальчики возлюбленной уже не теребили заветное место, а лишь легонько поглаживали его, то и дело, заставляя тонкие лепесточки половых губ размыкаться. И Данила поглощал взглядом каждый такой момент, ведь был благословлён, видя его едва ли не в мельчайших подробностях. Он вздрогнул, и тугие хлысты семени стегнули стену, расчерчивая её своим абстрактным узором и убегая подтёками к полу. Каким чудом он сдержал стоны? Каким чудом не выдал своего присутствия? Наверное, юноша был слишком поглощён открывавшимся ему видом и неосознанной запретностью происходящего.
   Мама замерла.
   Её подрагивающая рука оторвалась от утомлённого ласками бугорка и опустилась на пол, а тело замерло, тревожимое редкими отголосками разрядов страсти и глубокими вдохами. Даня видел, что мама постепенно начинает приходить в себя, а значит, скоро счастье этих моментов закончится. Потому он старался насладиться картиной, словно страдающий от жажды человек, жадно допивающий последний глоток воды. Он хотел запомнить этот образ в деталях: как аккуратные пальчики ног и стопы прижались друг к другу, образую небольшую лодочку. Как длинные спортивные ноги расходятся в стороны, а потом вздымаются бёдрами вверх, формируя треугольную форму, словно пирамида. Как завораживающим совершенством их венчает упругая, широкая попа, способная ослепить любого идеалом линий. И как пленительным откровением предстают перед глазами два самых заветных прохода, устроившиеся в устье между ягодиц.
   Даня хотел бы раствориться в этом моменте своей жизни. Навсегда остаться здесь, на пике неземного наслаждения, но это было невозможно. Сначала неловко, словно учась этому вновь, мама приподнялась на руках, отчего её попа опустилась вниз, а бёдра прижались к голени. И этот вид был так же шикарен, как предыдущий, особенно когда любимая слегка прогнула спину и потянулась, разминая её. Визуально это действие увеличило попу едва ли не вдвоё. Налитая, упругая, сочная, словно спелый плод, она уходила тугой окружностью вверх и двумя мясистыми валиками примыкала к спине.
   Юноша вспомнил, как делал вид, что не может нащупать среднюю ягодичную мышцы и внутренне усмехнулся.
   Чуть выше расположились две небольших, но глубоких впадинки, а от них вдоль позвоночника, образуя между собой глубокую ложбину, тянулись совершенные столбики поясницы. Впрочем, назвать спину мамы излишне мускулистой было нельзя, хотя она и была тренированной.
   Даниил понимал, что ему следует уйти, ведь каждый момент он рисковал быть обнаруженным, но преодолеть себя и оторваться от этого вида оказалось чрезвычайно сложно. Лишь когда мама поднялась с пола и принялась сосредоточенно оглядываться по сторонам в поисках ускользнувшего куда-то мыла, юноша собрал всю свою волю и, так же тихо как появился здесь, отступил назад, всё ещё видя перед глазами подаренные ему провидением образы.
   Устремляясь прочь и минуя проход, ведущий в зал, он вдруг понял, что естество всё так же продолжает колыхаться в боевой готовности, хотя он и довёл себя буквально только что. Но оккупировавшие разум фантазии распаляли желание с каждым мгновением. Потому вернувшись в мужскую душевую, он снова доставил себе удовольствие, на этот раз нестеснённый необходимостью скрывать своё присутствие. После этого юноша быстро помылся и начал собираться домой.
  
   Воспоминания о том вечере стали навязчивой фантазией и отодвинули на задний план все прочие видения, которые являлись к Даниле раньше. Жизнь парня разделилась на до и после. В мире "до" остался неуверенный в себе, грезивших о несбыточном подросток; мир "после" принадлежал мужчине, который твёрдо решил добиться желаемого. Несколько последующих недель он перебирал в голове возможные варианты, при помощи которых смог бы достичь своей цели и неизменно отметал их, посчитав недостаточно надёжными, или слишком трудновыполнимыми. В конце концов, юноша остановился на одном. Том, который казался ему наиболее подходящим.
   Не сказать, чтобы в институте у него были какие-то хорошие друзья, но приятелей вполне хватало. Время от времени они собирались шумными компаниями у кого-то дома, веселились, выпивали, резвились со своими девушками. Иногда на подобные тусовки приглашали и Даню, но он неизменно отказывался, не желая появляться в кругу молодых парочек гордым одиночкой. Однажды он совершил подобную глупость - пошёл с приятелями и подругами в какой-то клуб, а потом отправился вместе с этой компанией домой к одной из девушек. Всё закончилось грустно. Половину ночи он сидел на кухне и изучал вид за окном, в то время как из-за прикрытых дверей комнат доносились характерные звуки вечеринки, перешедшей в фазу постельных мистерий.
   И ладно, если бы всё это обернулось совместной оргией, ведь тогда Данила, вероятно, не остался бы в стороне от развлечения. Но на деле вышло иначе. Не то чтобы он хотел принимать участие в чём-то подобном, но сидеть с бутылкой пива и слушать, как развлекаются все вокруг, оказалось просто невыносимо. Когда один из его приятелей, порозовевший и довольным, вынырнул из комнаты, ставшей пристанищем его утех, и направился в туалет, юноша перехватил его и попросил закрыть за ним входную дверь. Он ушёл не прощаясь.
   Но именно этот опыт в конечном итоге стал основой плана.
   Придумав его и утвердив на внутреннем совещании в голове, Даня приступил к реализации своего замысла.
   Первое, что нужно было изменить - настроение, в котором его видела мама. Это требовало определённого лицедейства, но юноша отыскал в глубине себя все печальные и негативные переживания о каких только смог вспомнить и, возвращаясь домой, каждый раз перебирал их в голове, пытаясь настроиться на нужный лад. Не прошло и недели, как его любимая обратила внимание на странное изменение в своём ребёнке и попыталась выяснить, что случилось - он лишь отнекивался.
   Вторая часть предполагала разрушить тот образ, что до сих пор царил в разуме женщины его мечты. Образ маленького невинного сынишки, столь хорошо служивший для подростковых шалостей, но никак не подходивший для реализации задуманного. Теперь ему нужно было создать неуверенную, но уже думающую о сексе версию себя и Даниил принялся за дело. Сначала аккуратно, а потом всё настойчивее, он начал оставлять для мамы намёки на свои новые интересы. То и дело на его стене в социальной сети появлялись репосты фотографии обнажённых девушек. В комнате на видном месте обосновался рулон туалетной бумаги, обрывки которой с засохшими и слегка пожелтевшими следами стали регулярным содержимым мусорного ведра. В конце концов, он даже перестал сильно сдерживать себя во время утех перед сном и умышленно позволял стонам срываться с губ, зная, что мама должна была их слышать.
   Развитие образа потребовало времени. Но в какой-то момент Данила заметил, что взгляд любимой уже перестал быть наивно-умилённым, приобретая черты внимательного и изучающего. Без сомнения она ощутила перемену и теперь пыталась понять, что ей делать дальше. Позже она начала избегать близкого физического контакта, а привычная домашняя одежда сменилась на более строгую и сдержанную. Давно знакомый халатик появлялся только в самом конце дня, когда мама шла в душ и выходила из него. В остальное время на ней были широкие тренировочные штаны, футболка и, обычно, какая-то накидка сверху. С одной стороны это расстраивало, ведь юноша лишился возможности любоваться чарующими линиями желанного тела, с другой - он понимал, что всё идёт согласно замыслу.
   Пришла пора двигаться дальше.
   Третья фаза плана казалась самой сложной, ведь она предполагала диалог, каждое слово которого могло разительно повлиять на финальный результат. Скажи он лишнего и все приготовления пошли бы коту под хвост. Но риск, как известно, благородное дело, тем более что отступать уже было поздно, а цель манила, даже ещё сильнее, чем прежде.
  
   Даниил возвращался из института домой. В голове он уже пару недель переживал то, что должно было случиться дальше, но никак не мог собраться и реализовать замысел. Сегодня всё было иначе. Сегодня он, наконец, пересилил свой страх и решился.
   Юноша знал, что весь этот день мама будет дома, так как в клубе она работала посменно, а значит, можно было приступить к реализации третьей части плана.
   Добравшись до своей парадной он замер, собираясь с духом, открыл дверь и поднялся на пролет между первым и вторым этажом. Теперь предстоял самый сложный момент, вернее один из самых сложных. Собирая в голове все печальные и ужасные воспоминания, он стремился пережить их вновь, надеясь вызвать слёзы. Ему нужно было расплакаться, чтобы глаза слегка покраснели и оставались на мокром месте в тот момент, когда мама увидит его. В голове мелькали образы тех событий, что больше всего потревожили его внутренний покой: похороны бабушки, драка в школе, то, как однажды его осмеяли ребята во дворе. Одно за другим он выуживал из памяти неприятные воспоминания, но нужного результата это не приносило. Разум упорно не хотел доходить до нужной кондиции, когда нервы не выдерживают и слёзы катятся из глаз сами собой.
   Говорят, актёры плачут в кино по-настоящему, действительно умудряясь отыскивать в себе те чувства, что наполняют их героев. Как они это делают? Даня не знал. Как парень ни старался, его глаза даже не закололо в преддверии нужного результата. Юноша пошёл на крайность и попробовал ущипнуть себя со всей силы за руку. Было очень больно, но и это не позволило ему добиться желаемого.
   Разгневанный на себя, он, в конце концов, поднялся на свой этаж, остановился перед дверью, прислушиваясь к внутренним ощущениям и, убедившись, что прогресса нет, разочарованно погрузил ключ в замок.
   Вот ведь! Столько стараний, а в самый ответственный момент проблемой становится его собственное тело - предатель, не желающее выполнять волю хозяина.
   Даня быстро разулся, прошёл в свою комнату и уселся на кровать, не зная, что ему делать дальше.
   - Ты вернулся?- окликнул его голос мамы из кухни.
   - Да,- буркнул он в ответ.
   - Как дела в институте?
   Юноша насупился.
   - Хреново,- выдал он первое, что пришло в голову, и только когда слово уже сорвалось с губ, спохватился.
   Он никогда не ругался при маме. Он и в целом практически не позволял себе сквернословить вне зависимости от окружения. Даже в мыслях одёргивал себя от наиболее резких выражений и слов, но, поди ж ты, вырвалось. Парень так удивился своему порыву, что не заметил, как мама заглянула в его комнату и пристально посмотрела на сына. Он не реагировал, уставившись куда-то в пол.
   - Данил,- грустно позвала она,- мне кажется, нам нужно поговорить.
   - О чём?
   Мама замялась.
   - Обо всём,- наконец выдавила из себя она,- я же вижу, что что-то не так, но ты закрываешься от меня.
   Парень молчал.
   - Помнишь, как мы всегда хорошо говорили? Как ты рассказывал мне всё, и мы вместе находили решение твоих трудностей?
   Он лишь нервно дёрнул головой.
   - Тогда, когда у тебя возникли проблемы с другими мальчиками в школе, мы же всё обсудили и уладили. Может быть, расскажешь, что с тобой сейчас происходит.
   Юноша поднял голову и пристально посмотрел на свою маму.
   - С мальчиками?- переспросил он звенящим голосом,- с мальчиками? Мама! Мне было, сколько там? Двенадцать? Тринадцать?
   - Да,- опешила она,- что-то около того...
   - Вот именно! У меня уже давно нет проблем "с мальчиками"! Даже если и появляются, я вполне в состоянии их решить сам!
   Мама замерла. Она едва ли видела когда-нибудь сына в таком раздражении, если не сказать злости. И всё что клокотало сейчас внутри её ребёнка, вылилось наружу волной бушующих эмоций, которые он сдерживал последние недели. А она оказалась неготовой к этому. Она так привыкла, что её сынок милый и добрый, помогающий ей с посудой и уборкой, подставляющий руку во время прогулок по парку и вместе с ней собирающий красивые осенние листья. Он даже умудрялся откладывать часть своих карманных денег и иногда дарил ей цветы. Да и в целом никогда не давал поводов для каких-то переживаний. Что же она не разглядела, что упустила из вида?
  
  Глава вторая.
  
   Даниил замер. Позволив себе эту вспышку, он и в правду на мгновение потерял контроль над собой, дав волю эмоциям, но сейчас, глядя на обескураженное выражение лица любимой, он почувствовал стыд и угрызения совести за содеянное.
   - Прости, я не хотел срываться на тебе.
   Мама подошла к сыну, присела на краешек его кровати рядом и обняла за плечи.
   - Ничего страшного,- шепнула она,- всякое бывает.
   Юноша закрыл глаза и попытался насладиться ощущением её близости. За последние месяцы это было впервые и невероятно согревало нутро, но он никак не мог отдаться этим чувствам без остатка. План. Он должен был придерживаться плана, но всё пошло насмарку. Сегодня Данила предполагал вернуться домой зарёванным и спровоцировать маму на душещипательный разговор о его проблемах в личной жизни. Рассказать, как ему тяжело от того, что все вокруг встречаются с девушками, а у него на этом фронте абсолютно глухо, ведь ни одна из сокурсниц даже не смотрит на застенчивого паренька.
   Ложь? Да, это была ложь. Он знал об этом, и ему было стыдно, что приходится прибегать к столь низким приёмам. Но других вариантов просто юноша не находил. Придти к маме и сказать о тех чувствах, что он испытывает по отношению к ней? Глупость. Конечно, она восприняла бы это со своей обычной лёгкостью. Может быть, беззлобно усмехнулась и предложила бы попробовать решить проблему диалогом, как они обычно и делали. Попробовала бы в своей обычной тренерской манере рассказать что-нибудь про то, что нравится девочкам, а что нет. Скорее всего, даже дала бы наставления, как добиться успехов на любовном фронте.
   Но ему это было ненужно, ведь Даня не считал свою страсть проблемой! Наоборот. Он давно уже понял, что эта любовь вызвана отнюдь не отсутствием внимания с женской стороны. По правде, захоти парень, как минимум пара вариантов в институте у него была. Вот только они ничуть не отвечали его требованиям. Единственная, кто была совершенством, сейчас сидела рядом и легонько гладила угловатое плечо сына, пытаясь смягчить бурлящие в нём эмоции.
   Ну и плевать. План, это хорошо, но если в ответственный момент что-то вопреки замыслу, нужно импровизировать. Данила быстро прикинул в голове возможные варианты. Он собирался давить на жалость и слёзы. Сейчас же под рукой были только гнев и раздражение. Не самый хороший материал, но и из него можно попробовать слепить нечто стоящее.
   - Всё равно ты не поймёшь,- с утрированной скорбью буркнул парень.
   Мама нежно дотронулась до его подбородка и мягко, но настойчиво развернула лицо сына к себе.
   - Попробуй,- сказала она, заботливо глядя ему в глаза,- я постараюсь.
   Даня в этом и не сомневался. Он был уверен, что мама выслушает все те трогательные истории, которые он готовил у себя в голове последнее время. Юноша опирался на то, что происходило с ним в реальности, но приукрашивал и дополнял свой рассказ, стремясь насытить его нужными красками. Главный посыл, который он стремился донести до своей любимой, заключался в простой мысли: её сын является белой вороной среди своих однокурсников. Может и не в прямую, но они посмеиваются над его неудачами, а проводить время в их кругу юноша просто не может. Вынужденный постоянно отклонять предложения однокурсников о совместном досуге, он чувствует себя ущербным и страдает от этого.
   Первой в ход пошла та самая история, как он сидел на кухне, невольно прислушиваясь к стонам и шорохам за тонкими стенами. Правда, он приукрасил свой рассказ парой моментов, которые не имели никакого отношения к реальности, но сделано это было вполне обдумано. За время совместной жизни под одной крышей, Данила неплохо изучил психологию своей мамы и прекрасно понимал, чем можно сыграть на струнах её души. Жалость и сострадание, вот те точки, давление на которые практически всегда позволяло достигать нужного результата.
   Рассказывая о своих переживаниях, юноша помимо собственной воли то и дело бросал пристальные взгляды на маму, силясь понять, приближается ли он к своей цели или уже начинает перегибать палку.
   - Мне стоило заметить это раньше,- грустно сказала она, когда сын замолчал,- прости.
   Парень тяжело вздохнул и ещё сильнее ссутулился. Где-то в уголках челюсти появилось тяжёлое сосущее ощущение, а потом и в глубине черепа, под скулами он почувствовал нечто похожее на тупые удары. Да. Наконец-то, рассказывая всё это, Даня и сам проникся дополненными им, не вполне достоверными историями, которые, в свою очередь, вскормили внутри такую невыносимую жалость к себе, что глаза начали увлажняться.
   "Ещё немного!- возопил внутренний голос,- какой же я бедный! Какой же я несчастный!"
   Не веря самому себе ни на грош, но продолжая накручивать нутро подобным образом, юноша, наконец, добился того, чего хотел. Сначала одна, слезинка застенчиво выступила в уголке глаза и, налившись, устремилась в путь к кончику носа. Следом явилась вторая. Парень напомнил себе всего пару моментов из тех, что перебирал в голове стоя на лестнице, и этого оказалось достаточно. Из глаз хлынули слёзы, а плечи задрожали в беззвучном плаче.
   Конечно, мама обняла его, прижала к себе, принялась нежно гладить по голове и шептать что-то успокаивающее в ухо. Конечно, говорила о том, что всё образуется, всё будет хорошо. И у Данилы действительно появилась надежа, что так оно и будет. Правда его "хорошо" разительно отличалось о того, что имела в виду она, но какая разница? Поплакав какое-то время, парень сделал вид, что начинает успокаиваться и приходить в себя. Потом они пошли на кухню и съели по порции мороженого - лакомства, которое мама позволяла себе лишь в исключительных случаях.
   Следом был чудесный вечер, совместный просмотр какой-то комедии, лёжа на диване. Даня прижимался к маме, словно ребёнок, а она, казалось, забыла о печалях этого дня и вновь увидела в нём своего малыша. Во всяком случае, об этом говорило то, как мама неосознанно гладила его по волосам и не отстранилась, когда юноша положил свою голову на её подтянутый живот, слегка задев и грудь.
   Этим вечером Даниил засыпал, строя наполеоновские планы на грядущие дни. Впервые за долгое время он ощутил не просто близости своей цели, но настоящий азарт, подзадоривавший и бередивший душу негой грядущей развязки.
  
   Следующую неделю юноша провёл в культивировании своего образа отверженного изгоя, стремясь добиться того, чтобы он засел в голове мамы. Одновременно с этим парень принялся аккуратно выяснять у институтских приятелей о том, какие вечеринки планируются и куда он мог бы пойти вместе с ними. Ребята удивлялись подобному интересу с его стороны. Они уже как-то и не звали Даню никуда, зная, что он всё равно ответит отказом, а тут вдруг такой подозрительный задор.
   В конце концов, сокурсник Сергей, весёлый и разбитной паренёк, приехавший откуда-то из глубинки и черпавший городскую жизнь полной чашей, сообщил, что на выходных в один из местных клубов собирается шумная компания: несколько парней с потока, их девушки, возможно, ещё кто-то со стороны.
   - Если хочешь, пойдём,- пожал плечами Серый, которому, в общем-то, было всё равно,- чем больше народу, тем веселее.
   - Я постараюсь,- кивнул Данила, надеясь, что не выдал бурливших внутри эмоций.
   Он вернулся домой в смешанных чувствах, но внешне опять изобразил хмурого и расстроенного юнца, терпящего невзгоды жизни из последних сил. И конечно его маленький спектакль был замечен.
   - Что-то случилось?- спросила мама.
   - Да.
   - Расскажешь?
   Конечно, расскажет, ведь вся суть была в этом.
   Даня сделал вид, что ему не хочется говорить об очередных передрягах его невесёлой жизни, но всё же начал с напускной неохотой откровенничать.
   - Понимаешь,- хмуро бубнил он,- ребята опять позвали. На этот раз в клуб. Они там будут с девушками, танцевать и всё такое. А я снова буду стоять в стороне.
   - Но это же замечательно!- воскликнула мама,- танцы, веселье, много новых людей! Сынок, ты так переживаешь из-за девочек, но на дискотеке-то как раз самое место, чтобы знакомиться. Попробуй! Сходи и пообщайся с какой-нибудь девочкой.
   Даниила внутренне передёрнуло. Впрочем, такое предложение он и прогнозировал, потому завёл свою стандартную песню о насмешках и неуверенности. О том, что не может прийти на вечеринку в гордом одиночестве, потому что просто не может. Все мамины доводы разбивались о заранее заготовленные ответы. Глупые? Да, быть может и так. Наивные? Несомненно, ведь в этом и был замысел. Печальные? Настолько, насколько это вообще было возможно. Как мама не старалась, её резонные предложения не могли пробить стену комплексов и страхов. Во всяком случае, он надеялся, что именно так она и думает.
   - Я уже даже не знаю, что ещё предложить,- простонала мама.
   Данила насторожился, потом сделал вид, что о чём-то размышляет.
   - Мам,- неуверенно позвал юноша.
   Она посмотрела на сына с вопросом.
   - А пойдём со мной?
   Предложение обескуражило его любимую.
   - Там вечеринка для пар, а у меня пары нет,- всхлипнул парень, выдумывая на ходу.
   - Ты же сказал, что они тебя позвали.
   Даня испуганно замер, ощутив край, за которым, хищно улыбаясь, его поджидало разоблачение.
   - Они так насмехаются,- сообщил юноша и пристально посмотрел на маму,- они знают, что у меня нет девушки, и насмехаются, приглашая на такие дискотеки.
   Мама с сомнением повела бровью.
   - Представь, что будет, если я туда приду с тобой. С такой восхитительной девушкой!- принялся настаивать юноша.
   - Какая я тебе девушка,- хмыкнула она в ответ, но по едва заметно изменившимся чертам лица Данила понял, что скрытый комплимент достиг своей цели.
   - Ты прекрасная,- выпалил он,- и выглядишь лучше, чем все девчонки нашего института!
   - Ладно тебе,- стыдливо посмотрела в сторону мама.
   - Честное слово! Мам. Прошу тебя. Сходи со мной на эту вечеринку. Пусть они думают, что ты моя девушка.
   - Сынок, ну что ты?!
   Её голос звучал неуверенно. Не может быть! Неожиданно Даня осознал, что предложение интересует маму. Когда она последний раз куда-нибудь ходила? Гулять с ним по парку? Да, хотя это было совсем другое дело. В кино на какую-то комедию? Снова да, но и это не в счёт. Корпоратив в фитнес центре, более чем полгода назад? Скорее всего. Во всяком случае, ничего другого на ум просто не приходило. Да и то в тот вечер она вернулась сравнительно рано. Не приехала на такси из-за того, что транспорт уже перестал ходить; не задержалась у кого-то на ночь. Всю свою жизнь она посвятила сыну. С самого его рождения, а ведь ей тогда ещё и восемнадцати не было.
   На юношу вдруг снизошло озарение. Ну, конечно! Она само собой хотела развлекаться и танцевать, веселиться в шумной компании и хотя бы на время погрузиться в ту пучину студенческого легкомыслия, которую так и не распробовала в полной мере из-за рождения ребёнка и тяжёлой финансовой ситуации после того, как биологический отец Дани их бросил. А кто бы на её месте не хотел?
   Осознав это, юноша бросился на штурм, используя все приёмы и манипуляции, какими только успел овладеть. Он попробовал включить старую проверенную тактику конючащего ребёнка, при помощи которой часто добивался своего, будучи ещё не вполне зрелым. Но сейчас она дала сбой. Слишком сильный контраст с его новым образом, едва не стоил всех усилий, насторожив маму. Данила сбавил темп и попробовал вернуться к тактике наивного глупыша. Он прибегал к ней на пляже во время отдыха, в зале во время тренировок, в парке, когда прогуливался с мамой. Но и здесь парня ждало разочарование. "Неправдоподобно",- мысленно отругал себя юноша и вернулся к тому грустному и злому одновременно образу, который появился сам собой в начале их разговора.
   - Значит, и я не пойду,- наконец, буркнул он,- не хочу, чтобы надо мной опять смеялись.
   Мама покосилась на сына.
   - Нельзя всегда убегать от проблемы,- мягко сказала она,- ты же преодолеваешь в зале трудности, добиваешься прогресса, но почему-то сейчас не хочешь поступить так же.
   Даня бросил на неё грозный взгляд.
   - Не могу я! Не могу туда прийти один. Понимаешь?
   Мама вновь погладила его по плечу.
   - Попробуй. Надо только...
   - Один я туда не пойду,- отрезал юноша и резко поднялся со своего места,- не хочу.
   С этими словами он, чеканя шаг, направился в прихожую.
   - Ты куда?- удивлённо спросила мама.
   - Пойду, пройдусь.
   Быстро шнуруя кроссовки, Даня краем глаза видел, как замерла в дверях его комнаты мама. Он ощущал её печаль и ненавидел себя за то, что причиняет боль любимой женщине. Но мера была вынужденной. Юноша знал, что если мама на какое-то время останется одна и будет знать, что её сыну плохо, в конце концов, она станет сговорчивее. Нужно было лишь добиться того, чтобы она начала действительно переживать.
   Сделав вид, что что-то забыл, Данила вернулся в свою комнату и незаметно выложил свой мобильный телефон на компьютерный стол, после чего покинул квартиру и быстро сбежал по лестнице вниз. Парень был уверен, что мама провожает его спину взглядом, когда проходил по двору и выходил на улицу, потому старался всем своим видом показать досаду и смятение.
   И лишь оказавшись вне пределов её видимости замер, неожиданно сообразив, что решительно не представляет, куда бы ему теперь податься? Вся его жизнь вращалась вокруг нескольких мест, но куда-то ещё юноша практически и не выбирался. Пара парков, где они с мамой время от времени гуляли, институт, прежние спортивные секции и, сейчас уже, тренажёрный зал. Конечно дом. И всё. Ни одно из этих мест не подходило для того, чтобы скоротать время до вечера, а придумать альтернативу решительно не получалось.
   Данила решил позвонить кому-нибудь из институтских приятелей и сунул руку в карман, где обычно держал свой телефон, но нащупал там лишь пустоту.
   "Болван!"- хлопнула полбу ладонь виртуального фейспалма,- "ты ж его дома оставил!"
   Всё правильно. Решение было верным, пусть и добавляло сложности его текущему положению.
   Даня глянут по сторонам, повернулся и зашагал прочь от дома.
  
   Не найдя ничего лучше, он сходил в институт, но не обнаружил внутри никого из знакомых, с кем можно было бы скоротать часок другой. Затем собрался было сходить в зал, но тут же сообразил, что как раз там его видеть не должны, ведь болтливые коллеги обязательно рано или поздно сообщат маме, где он проводил время. Вместо этого Даня добрался до крупного торгового центра и принялся слоняться по нему взад-вперёд без всякой цели, но такое времяпрепровождение лишь растянуло непокорное время. Казалось, что ты бродишь уже несколько часов, а на деле прошли лишь десятки минут.
   Он покопался в карманах и, выудив оттуда пару сотен рублей, купил самый дешёвый билет на какой-то фильм, о котором до той поры и не слышал ни разу. Впрочем, судя по пустующему залу, в котором сидел только Даня, особой популярностью лента не пользовалась. Когда же на экране появилась надпись: "Фонд кино при поддержке Министерства Культуры Российской Федерации", всё встало на свои места.
   Следующие полтора часа юноша, пересиливая себя, смотрел тошнотворное произведение, по неизвестной причине представленное создателями, как комедия. Едва справившись с этой задачей, он опрометью бросился вон из кинотеатра, обогатившись ещё одним воспоминанием, благодаря которому можно будет в случае необходимости вызвать у себя негативные эмоции.
  
   Даня вернулся домой за полночь. Голодный и мертвецки уставший, он едва волочил ноги, честно пробродив добрую половину дня и практически весь вечер по улицам своего и пары соседних районов.
   - Где ты был?- всхлипнула мама, едва сын появился на пороге.
   Юноша вздрогнул от неожиданности. Неужели она всё это время ждала его у дверей? На обычно здоровое и спокойное лицо его любимой легла тень, а под глазами проступили едва заметные, но всё же очевидные тёмные круги. Она плакала. Совершенно точно. Даня почувствовал, как внутри вскипает злоба на самого себя. Эгоиста и сволочь. Лжеца.
   Ничего он не желал больше, чем реализовать свой замысел и достигнуть сокровенной цели, но видя растревоженную маму, парень едва не бросил всё.
   - Прости,- выдавил из себя он,- я не подумал.
   Мама ещё раз всхлипнула.
   - Я места себе не находила,- прошептала она.
   - Прости.
   Даниле хотелось броситься к ней, схватить в объятья и целовать, лишь бы утешить, но он придушил неуместные желания. Внутренне заключив себя в оковы сдержанности, юноша подошёл к маме, нежно обнял и прижал её голову к груди.
   - Прости меня,- шепнул он,- я не хотел.
   Мама сжалась в его руках, и только тогда Даня вдруг осознал, насколько он больше. Впервые его любимая показалась парню хрупкой и ранимой.
   - Прости,- повторил он, гладя шёлковые волосы.
   Этой ночью юноша спал плохо. То и дело просыпался, потом ворочался, силясь согреться и унять тяжесть в груди, лишь для того чтобы спустя какое-то время вновь проснуться потревоженным очередным липким сновидением. И утро не принесло облегчения.
   Разбитый и ватный, Данила вышел на кухню и обнаружил, что мама уже встала.
   - Доброе утро,- соврал парень.
   - Доброе.
   Мама была задумчива и даже не посмотрела в его сторону.
   "Оно и понятно".
   Закончив со всеми стандартными утренними процедурами и усевшись за стол, юноша никак не мог избавиться от чувства вины и заглушить внутренний спор.
   - Извини меня за вчера,- тихо попросил он спустя какое-то время.
   Мама замерла и посмотрела на своего сына, возможно, впервые с того момента, как он появился в поле её зрения. Печальный и напряжённый, Даня действительно переживал.
   - Давай просто забудем об этом?- предложила она.
   - С радостью.
   Так они и поступили, а потом разошлись каждый по своим делам - Данила в институт, мама на работу.
   Чувствуя, что терпит фиаско, юноша никак не мог сосредоточиться ни на чём кроме мыслей об этом. Стоит ли его заветное желание таких жертв? Одна половина требовала продолжать, ведь цель была близка, как никогда. Другая яростно сопротивлялась этому, упирая на то, что его взбалмошнее желание стоит слишком дорого.
   - Дэнзил, здарова,- оторвал юношу от хмурых мыслей неизвестно откуда взявшийся Серый,- на выходные тебя ждать?
   Даниил вздрогнул и стеклянным взглядом посмотрел на сокурсника, пытаясь понять, о чём он вообще говорит.
   - Не знаю. Там видно будет,- наконец, выдавил из себя юноша.
   - Странный ты,- пожал плечами сокурсник,- если что, мой телефон у тебя есть.
   - Ага.
   - Ну ладно.
  
   Даня не заметил, как закончился учебный день и как сам добрался до дома на автопилоте. Он привычным движением скинул сумку с книгами и замер посреди своей комнаты, размышляя о том, что делать дальше. Теоретически сегодня в планах была тренировка, но идти в зал решительно не хотелось. Вместо этого юноша решил посвятить вечер какому-нибудь развлечению - бездумно посидеть в интернете, например, или посмотреть что-нибудь из новинок кино, до которых он ещё не успел добраться. Единственное, что оставалось сделать, это предупредить маму о том, чтобы она не ждала его в зале.
   Парень выудил телефон и отыскал в нём нужный контакт.
   - Что-то случилось?- спросила мама, услышав заявление сына.
   - Нет. Просто устал, и совсем нет желания.
   Мама помолчала в трубку.
   - Помнишь, надо уметь преодолевать себя.
   Даниил поморщился.
   - Да, помню. Но сегодня, прям, совсем не хочется.
   - Это из-за того, что случилось вчера?
   Юноша подумал мгновение.
   - Нет. Просто нет настроения.
   - Не могу сказать, что это хорошо, но, ладно. Иногда можно делать исключения.
   - Спасибо.
   - Тогда до вечера?
   - Да, до вечера.
   Повесив трубку, Даня не ощутил ничего. Ни удовлетворения от того, что сегодня можно будет немного отдохнуть, ни разочарования, что пропустит день тренировки с мамой. Вместо этого он бездумно уставился в монитор, лазая по каким-то сайтам и читая информацию, которая вряд ли могла бы пригодиться хоть кому-нибудь. В определённый момент он понял, что больше заниматься этим нет никакого желания, как и смотреть что-либо. Вместо этого парень включил случайный плейлист со спокойной музыкой, взял с полки одну из недочитанных фэнтэзийных книг и растянулся на кровати. Выдуманный автором мир совсем не завораживал и не погружал в себя, но юноша и не стремился уйти от реальности - просто читал, забывая прочитанное едва ли не сразу после того, как глаза спускались на строчку ниже. Фактически он просто убивал время.
   Была середина вечера, когда в дверном замке щёлкнул ключ, возвещая о приходе мамы с работы. Данила и ухом не повёл. Лишь когда она заглянула в комнату и окликнула юношу, он оторвал голову от подушки и посмотрел в сторону любимой.
   - Привет.
   - Привет.
   - Как прошёл день?- поинтересовался парень из вежливости.
   - Нормально,- ответила она,- у тебя?
   - Тоже.
   Мама явно хотела спросить о чём-то, но не знала, как начать разговор.
   - И всё-таки что-то случилось,- наконец, выдавила она.
   Даниил вопросительно повёл бровью.
   - Не припомню, чтобы ты пропускал тренировки.
   И вправду, такого раньше не случалось.
   - Это из-за той вечеринки?
   Юноша скривился.
   - Нет,- отчасти соврал он,- просто устал за последнее время, решил сделать себе свободный день.
   Мама почувствовала неискренность. Это было видно по её лицу и невидящему взгляду, которым она глядела куда-то в сторону.
   - Я думала о том, что ты говорил, перед тем как уйти,- произнесла она с ноткой печали в голосе,- и я понимаю, что тебя гложет.
   - Давай не будем начинать?
   - Нет,- в голосе мамы появилась уверенность,- нет. Нам нужно поговорить об этом.
   - Я не хочу.
   Мама подошла к сыну и присела на край кровати, а потом и вовсе взяла его ладонь в свою.
   - Если тебе станет от этого легче, я схожу с тобой на эту вечеринку. Это неправильно, но я надеюсь, что это придаст тебе уверенности в себе. Хочешь, я даже помогу тебе советом, если там будет какая-нибудь девочка, которая тебе понравится.
   Данила опешил. Он ожидал чего угодно, но не этого.
   - Правда, пойдёшь?- просипел юноша.
   - Правда.
   Парень подскочил со своего места и восторженно сгрёб маму в охапку.
   - Ай,- вскрикнула она от неожиданности и, возможно, той искренней радости, что сдавила её тело удивительно сильными руками.
   - Спасибо!
   - Ладно-ладно!- с усмешкой ответила мама, пытаясь освободиться из его хватки,- пусти уже, задушишь.
   Даня послушался, хоть и с неохотой.
   Неужели это возможно? Неужели судьба сжалилась над ним и сама довершила начатое без его участия. Хмурое настроение развеялось, как утренний туман под палящими лучами солнца, а в голове ярким калейдоскопом замелькали фантазии.
   - На этой тусовке у меня будет самая-самая красивая девушка,- расплылся в довольной детской улыбке юноша.
   Мама тоже улыбнулась, застенчиво потупив глаза.
   - Ладно тебе.
   - Вот увидишь! Все с ума сойдут, когда увидят тебя.
   - Посмотрим,- лишь отмахнулась она,- пойду, соображу что-нибудь на ужин.
   Данила подскочил с постели.
   - Отдыхай, я сам всё сделаю!- воскликнул он и бросился на кухню.
   После того как парень узнал о мамином решении, его вечер преобразился. Юноша потратил около часа, стремясь приготовить нечто действительно вкусное и регулярно отвергая помощь, которую предлагала мама. В конечном итоге они вкусно поели и закончили этот день совместным просмотром фильма, то и дело, забывая о происходящем на экране и принимаясь обсуждать что-то незначительное. Засыпал Даня на седьмом небе от счастья.
  
   Время до выходных пролетело незаметно. Юноша договорился с приятелями о том, что придёт на их вечеринку не один. Потом они вместе с мамой сходили в магазин одежды, чтобы подобрать соответствующий современной моде гардероб. Мама всегда одевалась броско и стильно, благо фигура позволяла ей носить практически любую одежду, а необходимость скрывать какие-либо несовершенства тела просто отсутствовала. Тем не менее, её вещи и привычный макияж всё же говорили о возрасте, а сейчас требовалось совсем другое.
   В конечном итоге из примерочной появилась молодая девушка, которой даже самый строгий критик едва ли дал бы больше двадцати пяти.
   - Ты восхитительна!- прошептал Даня, глядя на подходящую к нему красавицу.
   Он сам подбирал всё, что сейчас было на его любимой: открытые туфли на небольшой платформе и с высоченным каблуком, делавшие маму практически одного роста с юношей. Короткое платье с открытыми плечами без бретелек, сидящее едва ли не столь же плотно, как привычная спортивная одежда. Уговорить маму на подобный наряд стало настоящим испытанием, но Даниле это удалось. Теперь его чёрная материя плотно облегала совершенную фигуру, а сквозь длинные шнурованные прорези на боках, практически от подмышек и до середины таза просматривалась бархатистая загорелая кожа.
   - Я себя голой чувствую,- смущённо прокомментировала наряд мама, появившись перед сыном.
   Это и вправду было примерно так, учитывая, что подобное платье не предполагало нижнего белья, во всяком случае, трусиков, а заканчивалось у верхней части бедра. Конечно, Даня предпочёл бы, чтобы и бюстгальтер оставался дома, но уговорить маму и на это не получилось. Она решительно отвергла все сомнительные доводы, которые парень только смог отыскать в своём пылающем мозгу. Впрочем, горевать по этому поводу не было причин, ведь конечный результат и без того превзошёл все самые смелые фантазии юноши. Оставалось только дождаться заветных выходных и надеяться, что мама не передумает в последний момент, что было вполне возможно. Во всяком случае именно это читалось в пристальном взгляде, которым мама изучала себя в зеркале.
  
   Был необычно тёплый для разгара осени вечер. Небо давно уже почернело, а город окрасился игривыми огоньками уличного освещения и магазинных вывесок. Ушедшая летняя пора всё ещё манила горожан напоследок вырваться прочь из каменных склепов своих квартир, потому машин, как и людей на улицах практически не осталось. Лишь у ночного клуба, где собиралась компания Серого, толпилась небольшая очередь.
   Они добрались до места на такси - нескладный высокий юноша с горящими глазами и восхитительная стройная девушка, смущённо придерживавшая полы лёгкого осеннего пальто и мелко переступавшая длинными спортивными ножками рядом с ним.
  
   Завидев впереди компанию однокурсников, Даня прильнул к маме и обнял её за талию.
   - Ты что делаешь?- ошарашено воскликнула она.
   Юноша вздрогнул.
   - В смысле?
   Мама остановилась и выразительно посмотрела на его ладонь, обхватившую её бок.
   - Ты же сегодня моя девушка,- промямлил парень,- что они подумают, если я просто буду идти рядом?
   Хмурый взгляд его любимой не оставлял сомнений в том, что она не в восторге от подобного развития событий.
   - Ладно,- наконец, процедила мама сквозь зубы и двинулась дальше, увлекая сына за собой.
   Подходя к компании, Даня вдруг ощутил, как по телу прошёл мандраж.
   "Словно на экзамен иду!"
   - Привет,- окликнул от своих товарищей.
   - О, привет!
   - Здарова.
   - Хай.
   Ребята оборачивались на его голос и замирали, видя, что скромный однокурсник пришёл не один.
   - Здарова, Дэнзил,- вынырнул откуда-то из-за их спин Серый,- ого!
   Последнее, конечно же, относилось к маме. Впрочем, приятель не встал столбом, как остальные, а протянул юноше руку в знак приветствия. Даня пожал её.
   - Привет,- осклабился сокурсник, поворачиваясь к спутнице юноши,- Сергей.
   - Мари...,- хотел было представить свою любимую парень, но мама прервала сына.
   - Маша,- белозубо улыбнулась она и пожала протянутую ей руку.
   Тут уже ожили и все остальные, подходя и представляясь.
   - Ну, ты и жук,- шепнул Серый Дане на ухо,- скромный такой, типа зашуганный, а какую девчонку оторвал.
   Юноша не нашёлся что ответить. Он впал в ступор, видя, как мама по-свойски общается с новыми знакомыми, словно с одногодками. У него так никогда не получалось. Особенно с девушками. Обычно парень тушевался и уходил в себя.
   - Все тут?- прервал Данины мысли Серый.
   - Нет,- ответил один из его друзей - Толик,- Тёма со Светкой ещё не пришли.
   - Юлька звонила, они уже подъезжают,- добавил Ваня, стоявший в обнимку со своей девушкой Ксюшей.
   - Ладно, подождём.
   - А где вы познакомились,- елейным голоском поинтересовалась одна из Даниных сокурсниц - Настя.
   - Э-э-э,- попытался придумать ответ юноша.
   - В зале,- тут же нашлась мама.
   - В зале?
   - Да, в тренажёрном.
   - Ого,- её хитрые глазки округлились,- Данька, ты в тренажёрку ходишь? Я и не знала.
   - Чего тут знать,- встрял в разговор ещё один сокурсник - Вадик,- ты глянь на него, шайба такая.
   "Какая шайба?"- опешил Даня.
   Неожиданно все начали обсуждать особенности его фигуры и характерные черты людей, занимающихся с железом. И больше всего юношу смутило то, что самое деятельное участие в этой болтовне принимала его мама. Отвечая на вопрос о том, как ей удалось подцепить такого парня, она начала рассказывать историю про свои походы на фитнес, жмущего штангу симпатичного парня и что-то там ещё. Данила просто перестал воспринимать слова, ощущая, как испуг расползается внутри чёрной кляксой. Он абсолютно не был готов попасть в центр внимания всей компании и решительно не понимал, что делать дальше.
   - Сколько жмёшь?- осведомился Толик.
   - Что?
   - О, ну наконец-то!- избавил парня от необходимости отвечать Серый, заметив подходившую к компании парочку,- что так долго?
   - Автобуса не было,- ответила Светка, глядя на собравшихся и обнаружив среди них новое лицо.
   Приветствуя новоприбывших, компания загалдела и разговор, к Даниному облегчению вильнул в сторону от обсуждения его персоны. Но юноша всё равно оставался не в своей тарелке. Ища хоть что-то, за что можно было бы зацепиться в этом шатком мире и собрать хаотичные мысли в кучу, парень подошёл сзади к маме и обнял её, ища родительской защиты. Впрочем, такая поза вряд ли предполагала нечто подобное. Мама слегка вздрогнула от неожиданности и быстро бросила взгляд на сына, опуская его неловкую, забравшуюся чуть выше, чем стоило руку себе на талию. В глазах любимой появился упрёк, но она не стала озвучивать его.
   - Ладно! Оставшихся не ждём. В клубе найдёмся,- скомандовал Серый,- айда.
   Все дружно направились к входу. Очередь перед ним уже значительно рассосалась, но охранник всё равно заслонил проход.
   - Ждите,- отчеканил он.
   - Блин, мы ж занимали.
   - Ждите,- без всякой интонации вновь повторил вышибала.
   - Вот ведь,- буркнул главный заводила компании.
   К счастью долго ждать не пришлось. В какой-то момент из заведения вывалилась целая группа молодых парней, гневно обсуждавших что-то, а следом выскочило двое брутальных мужиков с бейджиками на груди.
   - Идите вы,- орал кто-то из выгнанных гуляк, в то время как его товарищи пытались извернуться, в надежде избежать пинков местной охраны.
   - Проходите,- как ни в чём небывало произнёс мордоворот, заслонивший Дане и его товарищам путь внутрь.
   Приглашать дважды не потребовалось. Под крики и звуки потасовки, они юркнули внутрь и тут же растворились в оглушительной атмосфере дискотечного разгула.
   - Столик найдите,- орал Серый, силясь перекричать децибелы немилосердно стучащих ритмом колонок,- Тёма, го со мной.
   Парочка растворилась в толпе, а все остальные принялись пробираться сквозь вьющиеся тела, то и дело уворачиваясь от вскидывавшихся вверх рук или резких поворотов танцующих.
   - Вон там,- пискнула Света во всю силу своего голоса, указывая на место около стены, где какие-то люди явно собирались покинуть заведение.
   - Быстрее!- прочитал Даня по губам Толика, видя, как тот бросается к заветному столику.
   Сам он вынужден был остаться с мамой и девушками, в тщетной попытке хоть как-то оградить их от напиравших со всех сторон людей.
   - По ногам-то куда, козлина?- вежливо осведомился один из танцоров в самое ухо, после чего напутственно ткнул локтём в бок.
   Между тем Толик уже достиг цели и о чём-то переговорил с людьми за столиком, после чего тут же замахал руками всем остальным, словно авиамеханик на взлётном поле, только флажков не хватало.
   В конце концов, компания кое-как добралась до выбранного места и принялась рассаживаться на только что освободившиеся кожаные сидения, перемежая этот процесс бесконечными: "А?", "Чего?", в тщетной попытке продолжать общение. Следом вернулись Серый и Тёма, умудрившиеся каким-то чудом пронести через весь этот вертеп целую батарею кружек с пивом.
   Даня замер на краю диванчика и ошалело таращился в толпу, то и дело ослепляемый стробоскопами местного освещения. Сказать, что он редко бывал на дискотеках, было бы преувеличением, ведь он не бывал на них никогда. Танцевальная музыка юноше не нравилась, да и тусовщиком он никогда не был, так что нынешнее окружение было для парня в новинку.
   - Держи,- отвлёк его от созерцания Толик, пихая в руки кружку с пивом.
   Даня покосился на маму, но та сделала вид, что не замечает происходящего.
   - Спасибо,- ответил юноша, едва ли слыша свой собственный голос.
   Однокурсник не обратил на благодарность никакого внимания, может и не услышал её вовсе. Вместо этого он протянул следующую кружку Ване, потом Ксюше, и в итоге добрался до Даниной "девушки". Парень видел, как она отказывается, как приятель Серого наклоняется к ней и что-то говорит на ухо. Закончилось всё тем, что мама сдалась и приняла напиток.
   "Вот это да!"
   Сколько Данила себя помнил, ему никогда не доводилось видеть, как мама пьёт пиво. Шампанское на новый год - да, фужер, максимум два. Вино с подругами - редко и тоже совсем немного. А тут целая здоровая кружка пива. Его любимая заметила слегка округлившийся взгляд сына и изобразила на лице выражение из серии: "ну что поделаешь, надо, так надо". Возможно, она наклонилась бы к нему в попытке объясниться, но тут маму отвлекла её соседка Света, принявшись что-то нашёптывать на ухо и выразительно изображать утрированные эмоции на лице. Юноша при всём своём желании не смог бы разобрать, о чём они шушукаются, хотя страстно хотел этого. Особенно после того как мама захихикала, а лицо её даже чуть заострилось лисьей хитрецой.
   А ведь он мог бы сидеть рядом с ней. Может в этом случае ему и удалось бы разобрать, о чём идёт речь? Почему он вообще оказался с противоположной стороны стола? Даня не знал. Всё так закрутилось, что когда ему, наконец, удалось вырваться из круговорота тел, единственное место за столом, остававшееся доступным, было с самого краю и напротив мамы.
   Возможно, он так бы и любовался её чертами и мимикой, если бы в этот момент на парня не налетел кто-то из танцующих и не повалился на Даню, сминая его своим весом и прижимая к Тёме, сидевшему на диванчике рядом.
   - Слышь,- завопил приятель, выронив из рук зажигалку и едва не обжёгшись только что прикуренной сигаретой.
   С соседнего диванчика подскочил Толик и Серый. Без всяких разговоров они схватили неудачливого танцора за рубаху и швырнули обратно в толпу, вызвав там общее недовольство своим поступком. Впрочем, все тумаки в конечном итоге достались их снаряду, а ребята как ни в чём небывало вновь уселись на свои места.
   - Блин, куда зажигалка делась?- сокрушённо гаркнул Тёма, силясь оглядеться вокруг.
   Сделать это было сложно, ведь он оставался зажатым между девушками, Ваней и Даниилом.
   - Под столом она,- ответила Настя, отклонившись на спинку и посмотрев вдоль своего тела вниз.
   Тёма заворочался, пытаясь просочиться туда, но очень быстро понял, что у него это не получится.
   - Достанешь?- наконец, сдался он, обращаясь к Дане.
   Тот пожал плечами.
   - Ладно.
   Парень полез под стол, то и дело подталкиваемый беснующейся толпой в пятую точку. Чтобы дотянуться до цели, пришлось изрядно постараться, и юноша уже хотел выругаться на неловкого соседа, когда его пальцы, наконец, ощутили под собой тёплым металл бензинового огнива. Облегчённо выдохнув, Даня собрался было выбраться наружу, но тут его взгляд скользнул в сторону и невольно замер. Прямо перед ним находились четыре пары аккуратных женских ножек. Плотные, крепенькие в колготках в сеточку принадлежали Ксюше. Девушка даже не удосужилась свести их, когда Данила полез под стол, потому сейчас он без особых проблем разглядел тёмную полоску трусиков, плотно прилегавших к её лобку. Возможно, это было лишь фантазией, но юноша мог бы поклясться, что материя слегка просвечивает и за ней вполне можно разглядеть контуры сокровенных губок.
   Вплотную к ней сидела Настя в такой же откровенной юбке. Правда она положила одну ногу на другую, так что единственным, за что зацепился счастливый взгляд, было круглое бедро с довольно светлой кожей, покрытое пупырышками мурашек. И, правда. На улице уже было довольно прохладно для прогулок с голыми ногами.
   По левую руку от Насти сидела Света. Сегодня она надела плотные облегающие джинсы из совсем тонкой материи. Впрочем, сокурсница вряд ли бы могла похвастаться чем-то выдающимся - разве что длиной этих самых ног. Но на Данин вкус они были слишком тонкими и костлявыми.
   Затаив дыхание юноша перевёл свой взор на четвёртую пару ножек, что находились под столом и задохнулся восхищением. Длинные, прямые, с хорошо очерченными, но не излишне крупными мышцами. Высота каблука заставляла икроножные находиться в постоянном напряжении, добавляя и без того изящной форме идеальные черты. Позабыв обо всём, Даня поднялся взглядом и разглядел в заветном полумраке две глубокие складочки, расчертившие желанный холмик лобка. Мама всё-таки не надела нижнего белья, хотя и собиралась это сделать, несмотря на фасон выбранного сыном платья. Но не сделала!
   - Нашёл?- оторвал юношу от пленительного зрелища голос Тёмы.
   - Да,- спохватился он и принялся выбираться наружу, стараясь сильно не разгибаться, чтобы случайно не выдать себя, чрезмерной оттопыренностью штанов.
   Раскрасневшийся и возбуждённый, Даня передал однокурснику его зажигалку и уселся на своё место, положив ногу на ногу. Компания что-то обсуждала, силясь перекричать грохот музыки и гул зала, но юноша практически не участвовал в этом общении. Он даже пропустил тот момент, когда за столиком началось неожиданное шевеление. К этому моменту практически все кружки, кроме, пожалуй, той, что досталась парню, уже опустели, а похожее на глухонемое общение перешло в стадию, когда беседа перестала доставлять прежнее удовольствия.
   - Вылазь,- подтолкнул парня Тёма.
   - Чего?- не понял Даня, но со своего места поднялся.
   Приятель выскочил мимо него, а следом с таким же энтузиазмом юркнули Ваня, Ксюша и Настя. Парень и понять ничего не успел, а его компания уже влилась в хаос общего танца и разбилась разноцветными бликами света в сонме извивающихся тел. Неожиданно Данила понял, что и его мама вылезла со своего места, явно намереваясь присоединиться к танцующим.
   - Ты туда пойдёшь?- удивился он, так как никогда не замечал за любимой склонности к подобному времяпрепровождению.
   - Почему бы и нет,- игриво ответила мама.
   Даня готовы был поклясться, что её глаза маслянисто блеснули в отсветах стробоскопа.
   - Посидишь тут, чтобы наше место не заняли?- спросил Серый в самое ухо.
   - Что?- задал вопрос пустоте Даня, так как его приятель уже бросился следом за всеми остальными.
   Юноша посмотрел на практически опустевшее пространство за столом. Кроме него присматривать за вещами друзей осталась только Света. Они встретились взглядами.
   - Если хочешь, иди,- крикнула она,- я тут побуду.
   Данила с трудом разобрал слова девушки.
   - Не,- махнул он рукой, поняв о чём речь, и вновь уселся на краешек дивана, силясь отыскать в толпе маму и остальных.
   Сделать это в тёмном зале, то и дело озаряемом вспышками контрастного света было очень сложно. В какой-то момент Даня разглядел вьющихся друг вокруг друга Тёму и Настю. Потом на глаза попался Толик, выступавший в гордом одиночестве. Где-то неподалёку от него промелькнула Ксюша со своим кавалером, но парочка быстро затерялась. Впрочем, юноше не было до них никакого дела, ведь он искал Её.
   Беснующиеся пятна прожекторов кружили над толпой, вторя оглушительным эманациям колонок и приручённые рвущимся из них битом. Перед глазами юноши колыхалось хаотичное море тел, но Данилу всё это мало интересовало.
   В какой-то момент он, наконец, разглядел ту единственную, которую искал.
   Мама не ушла далеко, но тёмное платье и обилие гарцующих вокруг самцов практически скрыли её от взгляда юноши. Поняв, где находится его любимая, парень даже привстал со своего места, силясь её разглядеть. А разглядев в который уже раз задохнулся восторгом.
   Её точённое, тренированное тело двигалось с такой пластикой и животной страстью, что, казалось, наэлектризовывало пространство вокруг себя. Даня видел, как находившиеся поблизости парни один за другим поворачиваются к женщине его мечты, продолжая дёргаться, словно куклы на верёвочках, собравшиеся поглазеть на живое пламя. В её танце не было ничего от конвульсивного транса, что ломал тела подавляющего большинства людей вокруг. Лишь живые эмоции и поражающие своей грацией движения.
   Кто-то протянул руку, пытаясь коснуться её, но мама извернулась и хлопнула по наглой ладони, прогоняя её прочь. При этом она ничуть не потеряла в ритме и пластике, словно всё это было запланированной частью её представления. Даня зачарованно глядел на иногда плавные, а иногда резкие движения бёдер, страстно гулявших из стороны в сторону; на то, как изгибается спина, а пальцы рук и движения кистей расчерчивают воздух почти магическими пасами и не мог оторваться от этого совершенного зрелища.
   Внезапно к завораживающему танцу присоединился Серый. Наглый деревенский увалень явился откуда-то из толпы посредственностей и бросил маме вызов. Он не тянул к ней своих потных рук и вообще не пытался вступить с ней в физический контакт. Вместо этого сокурсник сам задвигался практически в её темпе, правда, стиль движений оставался более мужественным, но не лишённым грации. Данила захлебнулся от негодования и ужаса. Он мог ожидать чего угодно, но только не того, что этот недалёкий болван способен показать нечто подобное. По правде, если бы не вскипевшая в груди ревность, юноша, вероятно, признал бы, что танец Сергея может, и не сопоставим, но достоин того, искусства, которое демонстрировала его собственная мама.
   "Что делать?!"
   Лихорадочный вопрос стучал в мозгу нервным сердцебиением, а между тем мама уже обратила своё внимание на наглого конкурента и.... Нет. Не отстранилась, не изобразила безразличие. Данила видел, как хищная улыбка озарила вспышкой желанные губы, горящий взгляд принял вызов, а тело вступило в схватку.
   "Нет-нет-нет"- застучал рефреном метроном лихорадочных мыслей в голове.
   Серый сделал едва заметный шаг вперёд, и по его телу прошла волна от самых ног до кончиков, поднятых над головой пальцев рук, будто его кости и не были твёрдыми.
   "Нет!"
   Мама тоже подняла руки над головой и соединила пальцы на манер огонька свечи, а верхняя часть тела и бёдра заходили в противоположные стороны, словно стали одинаково заряженными магнитами, которые кто-то пытается свести вместе. При этом любимая начала грациозно приседать, прогибая спину, как делала во время выполнения приседаний с весом и её попа проступила сквозь тонкую материю платья пленительными полусферами.
   "Нет!!"
   Серый едва заметно шагнул вперёд, без труда поймав её ритм своими бёдрами и повторяя волну движений, а руками очертил воздух вдоль плеч и талии своей партнёрши. Ещё сантиметр и он коснулся бы её, но наглец не сделал этого. Мамина попа практически скользила по его бёдрам, то опускаясь ниже, то поднимаясь к паху поддонка, он же поглощал зрелище плотоядным взглядом, продолжая вторить эротичным движениям.
   "Нет!!!"
   Чувствуя настоящую конкуренцию, мама резко обернулась к своему партнёру и прогнулась к приятелю сына, едва не соприкоснувшись с ним грудью. Потом быстро прильнула и словно кошка провела подбородком и шеей мимо лица Серого сначала в одну, а потом в другую сторону. Между ними едва ли оставался и сантиметр воздуха, посечённого невидимыми глазу, но ощутимыми электрическими разрядами.
   "Нет-нет-нет!!!"
   Мама грациозно выгнулась и рухнула вниз, глубоко присев параллельно телу Серого. Её растопыренные ладони скользнули вдоль лица, шеи, а потом и груди мерзавца и замерли на уровне живота, а лицо любимой оказалось чуть ниже того места, где соединялись ноги её партнёра. Даня готов был поклясться, что даже в хаотично озаряемом вспышками полумраке зала, он видел, как вздулась область ширинки этой скотины. Но мама не отстранилась. Вопреки ожиданиям она вновь повторила то же кошачье движение, словно тёрлась об это...!
   "Нет! Чёрт возьми! Нет!!!"
   Даня подскочил со своего места и едва не ринулся в пучину тел, но в разуме собачьей цепью у будки воскресли слова:
   "Посидишь тут, чтобы наше место не заняли?"
   Парень моргнул.
   - Да пошёл ты!- буркнул он себе под нос, потом повернулся к Свете и сказал,- пойду к...
   "...маме".
   - ... к Маше.
   Мордашка девушки сморщилась, словно она укусила что-то кислое.
   - Что?
   Данила махнул рукой в сторону зала и попытался объяснить своё намерение жестами. Сокурсница поняла и закивала, освобождая его от ярма ответственности.
   Юноша вновь отыскал глазами маму, вившегося рядом с ней кобеля и очертя голову ломанулся сквозь толпу, словно та была плотными лесными кустами. В последний момент он успел заметить, как его любимая поднялась и вновь повернулась к подлецу спиной, а тот шагнул ещё ближе и его тело соприкоснулось с маминым, повторяя изящные изгибы и вжимаясь в них. Сволочные руки Серого скользнули по талии, заключили маму в страстные объятия, и продолжили скользить по желанному телу, вторя движениям танца.
   Даня нёсся сквозь людей, не разбирая дороги, словно скорый поезд, сошедший с путей в густонаселённом районе. В след ему неслись крики, а иногда и тычки, но парню было решительно наплевать. От того места, где глумливый сукин сын соблазнял его любимую юношу отделяло едва ли пять метров, но прорыв показался ему битвой за Фермопилы.
   Кипящий, словно котёл с маслом во время осады, он выплеснулся из толпы и замер от неожиданности. Только что его плотным буреломом окружали тела, а теперь вокруг оказалось пусть и небольшое, но открытое пространство. Толпа разошлась, образовав аккуратный круг, в центре которого была мама и Серый. Люди продолжали неосознанно трепыхаться в своих бездарных кривляньях, но глаза их оставались прикованными к происходящему между этой парой.
   Даниил метнулся к бесстыдной мрази с твёрдым намерением схватить его за волосы и оттащить от дорогой женщины прочь, но едва оказавшись вплотную к Серому, он понял, что не сможет этого сделать. Вместо этого парень прильнул к его уху и зашипел.
   - Может, сам посмотришь за нашими местами?
   Приятель перевёл на него ничего непонимающий опьянённый взгляд.
   - Чего?
   - Ничего,- оскалился Даня.
   Серый ехидно улыбнулся.
   - А, это ты,- хмыкнул он.
   Потом плавным движением разомкнул руки и скользнул в сторону, делая лёгкий полупоклон и, как бы приглашая однокурсника занять своё место. В его действиях не было ничего насмешливого или уничижительного, но юноша вдруг с ужасом сообразил, что он абсолютно не представляет, что делать дальше. Танцевать он не умел, чего уж говорить о том, чтобы составить конкуренцию опытному в этом вопросе Сергею. Но в этот момент парень ощутил давление чего-то горячего на своём бедре.
   Мама не заметила случившегося и продолжала танцевать с тем, кто так успешно бросил ей вызов и проявил свои навыки.
   Даня потерял дар речи. Его любимая сама прильнула восхитительной попой к нему и теперь легонько двигалась то вниз, то вверх.
   - Не стой столбом,- крикнул Серый в самое ухо и, уходя куда-то в толпу, одобрительно хлопнул приятеля по плечу.
   Легко сказать. Юноша абсолютно не представлял, что ему делать дальше. Обратить внимание мамы на то, что это он? Как она отреагирует? Вряд ли продолжит танцевать так же, как дела это с его однокурсником.
   Данила тряхнул головой и напомнил себе слова тренера по плаванью, сказанные перед тем, как ученик первый раз нырнул с вышки.
   "Не думай. Делай!"
   Парень повернулся к маме и обнял её так же, как ещё недавно обнимал Сергей. Его руки скользнули по талии, ощущая кончиками пальцев бархатистую кожу, но задерживаться там, не стали и отправились дальше. С содроганием сердца он почувствовал, как пальцы правой упёрлись в мягкую преграду, выступавшую холмом на слегка волнистой плоскости живота. Задыхаясь от того, что нащупал, Даня повёл руку выше, и вскоре нежная мякоть груди оказалась зажата в его трепетных пальцах. Другая рука между тем отправилась вниз и достигла твёрдого выступа в том месте, где аккуратным бугорком проявлялась небольшая тазовая косточка.
   Юноша невольно сжал руки, стремясь удержать своё богатство, и ощутил, как от его действий мама мелко задрожала, начав тереться попой о его пах уже без всякого намёка на танец. Его вмиг отвердевшее естество раз за разом оказывалось в ложбинке между ягодиц, а рука мамы в этот момент легка поверх руки парня и сжала её, заставляя пальцы своего партнёра сильнее сдавить грудь.
   Даниил не верил своему счастью и не мог противиться охватившему его желанию. Губы сами собой коснулись оголённого плеча и отправились исследовать сладкую кожу, забираясь всё выше и выше. В то же время левая рука покинула бедро и лёгким движением вернулась к середине гладкого живота. Пальцы юноши подрагивали, когда он медленно двинул ладонь вниз, угадывая движения маминых бёдер и не давая им сбить свой прицел. Через мгновение он уже ощущал ровную, словно разделочная доска нижнюю часть пресса. И скользя по ней, парень достиг заветного холмика у самого основания маминых ног.
   Своей грудью Даня ощущал прерывистое дыхание любимой и тихий стон, сорвавшийся с её губ, когда дрожащие от возбуждения пальцы партнёра достигли своей цели, а потом слегка согнулись и перешли грань, вдавливая материю её платья в сокровенное пространство.
   Повинуясь порыву, юноша оторвал правую руку от груди, провёл её выше и большим пальцем развернул мамину голову на девяносто градусов, так, чтобы её губы оказались напротив его. Он ощутил горячее дыхание любимой на своём лице, и не думая больше поцеловал, сгорая во вспышке сверхновой своих чувств. И мама ответила на его страсть. Их губы соединились, горячие кончики языков нащупали друг друга и соприкоснулись, доставляя неземное блаженство.
   Даня захлёбывался от ощущений. Мягкие, горячие, влажные губы мамы оказались прижаты к его губам. Юноша не знал, какой из них уделить больше внимания и принялся посасывать верхнюю, словно вкуснейший деликатес; его любимая в тот же момент занялась нижней губой кавалера, слегка прикусив её от переполнявших нутро эмоций. Распалённый страстью, парень развернул женщину своей мечты к себе лицом и обхватил руками: правой за талию, а левой ниже. Его пальцы сомкнулись на нежной, наливной ягодице под чарующей мякотью которой, стальной основой сжалась мышца.
   Парень сделал небольшой шаг вперёд, и его нога оказалась между маминых бёдер, прижавшись к воспалённому желанием соцветию её нижних губок. Даня не мог этого видеть, но был уверен, что они сейчас изнывают от подобного прикосновения, требуя немедленной ласки. И изогнувшаяся спина его любимой говорила об этом лучше всяких слов.
   Мама оторвалась от губ своего кавалера, томно запрокинула голову и навалилась на услужливо подставленное бедро, вдавливая в него свой лобок. С приоткрытых губ сорвался стон, но Даня не услышал его, скорее ощутил своей грудью и наклонился вперёд, восторженно целую ставшую доступной шею любимой. Она была не против. Обхватив парня за шею, она сама притягивала его голову к себе, погрузив пальцы второй руки в его волосы и слегка сжимая их от наслаждения. Впрочем, сказать, что вызывало у неё больше эмоций, поцелую или её собственные движения бёдрами навстречу оказавшейся между ног плоти, вряд ли бы кто-то решился.
   Весь окружающий мир исчез, оставив после себя лишь грохот музыки и мельтешащие блики света. Здесь и сейчас был только Даня и дрожащая в исступлении мама. Её рука выбралась из волос сына, пролезла под его рукой, сжимавшей талию любимой, и юркнула вертикально вниз к непристойно вздувшему штаны бугру. Алчные пальчики нащупали оплот мужского желания и принялись поглаживать его, время от времени сжимая сильнее и заставляя парня трепетать от этих ласк.
   - Ах,- вскрикнула мама в какой-то момент, выгнулась назад от удовольствия и замерла на мгновение.
   Данила наслаждался этим зрелищем. В свете стробоскопа, словно во вспышках молний его любимая казалась богиней. Этим видом можно было бы наслаждаться вечно.
  
   И вдруг что-то изменилось.
   Мама словно проснулась и немного отстранилась от своего партнёра, уперев руки ему в плечи, а затем отодвинул и низ своего тела от его бедра. Её довольный, хмельной взгляд упал на юношу, и лёгкая улыбка потянула кончики губ вверх. Она была счастлива. На секунду.
  Глава третья.
  
   Даня видел, как поволока дурмана дрогнула в глазах любимой, а взгляд начал наполняться сначала непониманием, потом удивлением и, в конце концов, оторопью от осознания произошедшего. Вместо гибкого и практически незнакомого танцора, она обнаружила себя в объятиях собственного ребёнка. Лицо мамы исказило изумление, постепенно сменявшееся ужасом и паникой. Ещё пару мгновений она оставалась в оцепенении, а потом попыталась вырваться из неожиданно крепкой хватки непонятно как оказавшегося здесь сына. Но юноша не отпускал.
   Он преодолел сопротивление её рук и крепко обнял маму. Губы парня оказались у её уха и Данила зашептал.
   - Не надо, мам. Всё хорошо. Не переживай.
   - Ты моя девушка сегодня, помнишь?
   - Пожалуйста, не отталкивай меня сейчас.
   - Мам, не надо. Они заметят.
   - Если ты сейчас бросишься от меня прочь, они всё поймут.
   - Мам, не плачь.
   Прижимая любимую к себе, Даня чувствовал, как она всхлипывает в его руках.
   - Всё хорошо. Не надо. Мам.
   Юноша погладил женщину своей мечты по голове и потом сжал ещё крепче.
   - Я люблю тебя. Не плачь.
   Мама продолжала всхлипывать.
   - Господи, что я наделала,- почти беззвучно прошептала она, но Данила услышал или скорее почувствовал эти слова.
   - Всё хорошо. Не плачь. Ты моя девушка, помнишь. Сегодня. Побудь моей девушкой этот вечер. А потом всё будет как прежде. Обещаю.
   Ощутив его любовь и тепло, мама постепенно начала затихать и даже ответила на объятие сына, но всё ещё оставалась напряжена.
   - Ты не должен был этого видеть,- тихо прошептала она.
   - Я хотел,- признался юноша,- я думал, что тебе это вообще не надо и не понимал, как это возможно. Теперь я знаю, что надо.
   - Ты не должен был...
   - Мне так жаль, что из-за меня ты не могла получить удовольствие. Никогда себе этого не прощу.
   Мама прижалась к нему сильнее.
   - Ты здесь не причём,- заботливо ответила она.
   - Нет. Я знаю, что это только из-за меня. Если бы я мог это изменить.
   - Не вини себя.
   - Не могу. Я знаю, что виноват.
   Мама потрепала его по спине.
   - Это был мой выбор, сынок. Я сама его сделала.
   - Ради меня,- принялся настаивать Даня,- ты сделала его ради меня, отбросив то, что было нужно тебе.
   Она не ответила, лишь положила голову ему на плечо и сильнее обняла.
   Так они и покачивались, мягко переступая с ноги на ногу, словно в медленном танце, в то время как мир вокруг продолжал греметь децибелами и полосовать воздух вспышками света. И каждый не находил ответа на вопрос - что будет дальше? Данила чувствовал, как время от времени напрягается спина его любимой, словно терзавшие её мысли обращались в кнут и наносили удар. Ему стоило признаться, что он страстно желал продолжения, стоило сказать маме, что он жаждет большего, но подобная честность не принесла бы положительного результата. Можно было не сомневаться, что разоткровенничайся он сейчас и весь замысел пойдёт прахом.
   - Пойдём,- наконец, сказа парень.
   Мама посмотрела ему в глаза и согласно кивнула.
   Часть компании уже вернулась за занятый ими столик. Помимо этого к ним присоединились запоздавшие Юля и Леха - ещё одна пара Даниных сокурсников.
   - Чёт вы невесёлые какие-то?- перекрикивая шум, озвучил своё наблюдение Серый, увидев, как из клубящейся толпы вынырнула его давешняя партнёрша по танцу и её кавалер.
   - Всё нормально,- отмахнулся Даня.
   - Держите,- протянул им по ещё одной кружке пива провинциальный гуляка.
   Мама отрицательно покачала головой и выставила руку в жесте отказа. Даня тоже не стремился принять сомнительный дар, тем более что и прошлую кружку он так и не допил. Вместо этого пара залезла в угол, образованный двумя примыкающими друг к другу диванчиками и замерла там, словно напуганные дети.
   Данила ощущал, что доставляет любимой неудобство своими объятиями, но твёрдо решил идти до конца. Сегодня она сама согласилась быть его девушкой, а значит, можно было проявить чуть больше настойчивости.
   - Классно танцуешь,- прильнула к ним с другой стороны Настя.
   - Спасибо,- покосилась на неё мама.
   - Училась где-то?
   Юноша поморщился. Вот ещё не хватало этой глупой болтовни. Впрочем, возможно это пойдёт на пользу маминому настроению и вытянет её из нынешнего смурного состояния. Прислушиваясь к Настиному щебетанию и немногословным ответам мамы, Даниил попытался представить себе дальнейшее развитие событий. Казалось бы, он и без того получил сегодня гораздо больше, чем рассчитывал, но аппетит, как говорится, приходит во время еды. Вместо того чтобы почивать на лаврах, нужно было брать инициативу в свои руки и гнуть свою линию до победного конца. Знать бы ещё, как это сделать?!
   Терзаясь подобными мыслями, Даня не сразу заметил, что за стол постепенно вернулись все остальные однокурсники, а вечеринка начала переходить в стадию какого-то празднования непонятно чего. Серый и Толик громогласно произносили тосты и настойчиво пихали в руки всем собравшимся пиво, так что даже мама и сам Данила в конечном итоге сдались и присоединились к совместным возлияниям. Разобрать о чём идёт речь вокруг не представлялось возможным, но общее настроение компании постепенно преодолело тот ступор, что возник между юношей и его любимой, а потом она и вовсе начала расслабляться, оттаивая.
   Парень вряд ли бы смог сказать, сколько всё это продолжалось, и абсолютной неожиданностью стал оглушительно ворвавшийся в общее веселье голос местного диск-жокея.
   - Народ!- разнеслось по клубу, когда музыка внезапно смолкла,- сворачиваемся потихоньку. Через полчаса клуб закрывается, так что оторвёмся напоследок!!!
   Посетители взвыли что-то непонятное, а следом их голоса утонули в новой волне сокрушительной электроники нанизанной на ретивый бит. Приятели Данилы восприняли призыв не совсем так, как задумывал клубный заводила. Вместо того чтобы пуститься в пляс и бездумно раствориться в толпе, они с утроенным воодушевлением накинулись на имевшиеся напитки. Особенно Толик. Казалось, что остановить его просто невозможно, но хуже всего было то, что он старательно навязывал свой ритм всем окружающим. Даже особо не пивший юноша ощутил легкое колебание в голове и странное чувство, будто его тело постепенно отделяется от него и становится немного чужим.
   Про остальных и говорить не приходилось. Вся компания уже потеряла трезвость суждений и происходящее начало походить на какую-то вакханалию, но удивительнее всего было то, что и мама не отставала от развлекающихся подростков. Поначалу она ещё отнекивалась от настойчивых предложений Серого и Толика, но в какой-то момент сдалась и к закрытию клуба успела выпить своё и добрую половину Даниного пива, чем изрядно удивила последнего.
   Парню никогда ещё не доводилось видеть, чтобы его любимая выпивала столько. И результат не заставил себя ждать. Собираясь на выход, Данила вынужден был поддерживать маму, поняв, что она уже не совсем твёрдо стоит на ногах.
   - Ладно, куда дальше?- задорно осведомился Тёма, едва компания вынырнула из душного клуба и освежилась ночной прохладой.
   - Фиг его знает,- признался Серый,- дальше никаких планов не было.
   - Свет, у тебя ж вроде хата свободная была?
   Девушка перевела на своего кавалера мутный взгляд.
   - Нет, родаки решили не ехать,- промямлила она.
   - Блин. Вот облом,- посетовал Толик.
   - Давайте прогуляемся?- предложила Юля.
   Кто-то недовольно засопел, но большинство решило, что идея стоящая. На ней и сошлись.
   Ребята покатились по улице шумной гурьбой, то и дело оглашая окрестности своими весёлыми криками шутливых перепалок. Впрочем, Даня и мама практически не участвовали в них. Косясь на редких встречных прохожих, юноша лишь делал горестное лицо и пожимал свободным плечом, как бы извиняясь перед ними за разбитное поведение своих товарищей. Вторым же плечом он поддерживал свою любимую, которая слегка оживилась после душного клуба, но всё равно ещё не могла твёрдо держаться на ногах.
   Вскоре компания добралась до какого-то парка и радостно заняла там пару поставленных друг напротив друга скамеек, в то время как Серый и Толик умчались в ближайший магазин за добавкой, предварительно собрав со своих товарищей, кто сколько мог. Облегчили они и кошелёк Дани.
   Ночная прохлада и отсутствие движения постепенно начали сказываться на гуляках. Очень скоро девушки уже прижимались к своим парням, а те в свою очередь жадно обнимали их за плечи и прикрывали полами своих курток, не прекращая при этом обсуждать всякую ерунду и прикладываться к принесённым главными заводилами бутылкам пива. Хотя, Даня и его любимая старательно отвергали настойчивые попытки Толика, в конце концов, тот всё же всучить пенный напиток и им.
   Парень и без того захмелел от ощущения маминого тепла у себя под боком и нежных рук любимой, обвившихся вокруг его тела. Он чувствовал, как женщина его мечты подрагивает, от холодных касаний шаловливого ветерка, то и дело тревожившего обнажённые, почти полностью открытые ноги своими осенними коготками. К тому же мама явно устала и то и дело прятала лицо на груди юноши, чтобы скрыть зевок.
   - Мам,- тихо позвал Данила.
   Она подняла на сына мутный взгляд, в котором едва ли читался немой вопрос, скорее лёгкая дымка усталости и сонного душевного покоя.
   - Спать хочешь?
   Его любимая слегка нахмурилась, пытаясь понять смысл слов.
   - Нет,- ответила мама.
   Но в этом слове было столько же правды, сколько её бывает в уверениях некоторых девушек, едва способных идти своим ходом, но уверяющих, что они абсолютно трезвы.
   Данила заботливо улыбнулся и потёр плечо любимой, пытаясь её хоть немного согреть. Мама закрыла глаза и легонько хмыкнула, ощущая его заботу и любовь. Её запах очаровывал, выражение лица стало довольным и безмятежным, желанные губы приоткрылись, испытывая на прочность самообладание юноши. Внутренний голос одёргивал его, требовал обуздать опасное желание, усмирить страсть и следовать плану, ведь иначе все труды пойдут прахом.
   Они были тёплыми, чуть влажными и немного липкими от губной помады. Сладкими, словно зрелый тропический плод и упругими, как морской деликатес.
   Данила и сам не понял, как ощутил их нежную кожу своими губами. Как припал к ним, словно это был источник его жизни и аккуратно касался, не смея тревожить их излишней настойчивостью. Где-то в ином мире тело, прижимавшееся к нему, вздрогнуло, а на грудь легла ладонь с явным намерением оттолкнуть наглеца прочь, но всё это было там, за пределами неожиданно возникшего в разуме рая. И словно чувствуя это, мама замерла, позволяя юноше продолжать то, на что он осмелился.
   Парень воспарял, теряя связь с реальностью и упиваясь блаженством этого момента. Казалось, что мир уже не может стать лучше, но в какое-то мгновение он ощутил сдержанный ответ, осветивший разум соцветиями фейерверка. Мама отвечала на его поцелуй робкими, едва заметными движениями, но сомнений быть не могло - поцелуй стал взаимным. И тогда Данила подался немного вперёд, прижимаясь к любимой сильнее. Его губы уже не просто легонько тёрлись о мамины - нет. Они принялись захватывать то верхнюю, то нижнюю и едва заметно всасывать их.
   Поглощённый происходящим, Даня не заметил, как мама повернулась к нему, как прижалась всем телом, как чарующие своим прикосновением руки обвились вокруг его шеи. Просто в какой-то момент он вдруг осознал, что это случилось. Но обратить на это внимание не получалось, ведь разум растёкся в блаженстве происходящего.
   - Похоже, кому-то пора вызывать такси,- донёсся ехидный девичий голос откуда-то из другой вселенной.
   - Ага,- ответил мужской.
   - Да всем уже пора,- сказал ещё кто-то.
   - Ладно, идёмте.
   Данила почувствовал, как кто-то аккуратно дотрагивается до его плеча.
   - Пойдём.
   Он оторвался на секунду от маминых губ и осоловелым взглядом посмотрел на наглеца, осмелился прервать медовый поцелуй. Это был Серый. Он беззлобно улыбался с явным намёком.
   - Настя машину вызвала, - сообщил он,- сказали, будет в течение десяти минут.
   Даниил какое-то время непонимающе смотрел на товарища, силясь осознать смысл его слов. Мама прижималась к его груди, опустив свою голову на то место, где ключицы сходятся вместе, образуя небольшое углубление подковкой. Её аккуратные руки скользнули под его руки и обняли. Левая ладонь поднялась к шее и бессознательно гладила мягкие волосы сына.
   - Нам не надо,- наконец, нашёлся парень,- тут до дома идти недалеко.
   Серый пожал плечами.
   - Ну, как скажешь.
   Ребята начали прощаться, кто-то просто помахал рукой, другие подходили, чтобы обняться напоследок. Ваня с Ксюшей тоже решили пройтись пешком, но им было не по пути с Даней и его мамой, так что они просто растворились где-то в ночи парка. Остальные ещё постояли какое-то время, пока не зазвонил телефон вызывавшей машину Насти и оператор не сообщил, что водитель их ждёт. Помахав напоследок, оставшаяся компания зашагала к свету улицы, а юноша неожиданно понял, что остался с мамой наедине.
   Он посмотрел на любимую, испытывая трепет. Что если она сейчас вспомнит об их договоре, ведь роль девушки сына уже была сыграна, представление завершилось, и играть его дальше было не для кого.
   - Мам,- позвал Даня.
   Она подняла затуманенные глаза и посмотрела на юношу, а он не сдержался и вновь поцеловал, на этот раз вполне осознанно. И его любимая ответила, уже не давя ладонями на грудь в попытке освободиться от настойчивых объятий. Сколько продолжался этот поцелуй Данила не знал, растворяясь и исчезая в каждом его мгновении. Потом они прервались и неспешно побрели по парку в сторону своего дома. Обычно, дорога заняла бы не больше десятка минут, но в этот раз юноша то и дело останавливался, вновь нежно звал и целовал любимую, а она, казалось, абсолютно перестала стесняться этого, позволив ощутить вкус желанных губ даже на лестнице собственного подъезда, где в любой момент мог появиться кто-то из припозднившихся, или скорее уже отправлявшихся на работу соседей.
   Парень не помнил, как открывал дверь и как помогал маме переступить порог. Его рука на автомате скользнула в сторону и щёлкнула выключателем, заставляя обоих зажмуриться от нестерпимо яркого света, выстрелившего в утомлённые глаза. Неловким движением мама попыталась снять свои туфли, но едва не упала, и Даня заботливо усадил её на имевшийся в прихожей стул, а потом сам присел у ног женщины своей мечты и принялся расстёгивать ремешки на точёных лодыжках.
   - Устала?- спросил он.
   Мама лишь кивнула и что-то невнятно "угукнула". В конце концов, юноша справился со строптивыми замочками и одну за другой освободил от гнёта туфель ухоженные стопы любимой, ощущая их неестественный холод. Она же откинулась на спинку, и, казалось, начала задрёмывать, но Даниле было всё равно. Парень никогда не оказывался в подобной ситуации. Сидя перед женщиной своей мечты на коленях, он зажал левую стопу мамы между своих бёдер, надеясь согреть её таким образом, правую же юноша взял в руки и принялся легонько массировать. Пальцами левой руки он поддерживал ногу в воздухе и одновременно разминал напряжённую и, казалось, слегка стоптавшуюся пятку, а правой взялся за остальную часть стопы. Его большой палец прекрасно уместился в продольном изгибе, подобном согнутому луку и ощутил неожиданно мягкую кожу в этом месте.
   Смакую происходящее, Даниил не сразу обратил внимание на тихое сопение любимой, а потом и на приглушённые постанывания, что время от времени срывались с её губ. Юноша прекрасно понимал, что мама уже не совсем отдаёт себе отчёт в происходящем, иначе она никогда бы не расслабилась в этой позе так, как это происходило сейчас. Женщина его мечты вальяжно откинулась на спинку стула и положила на неё голову, а руки безвольно опустились вдоль ножек, из-за чего тело сдвинулось чуть вперёд, устремляясь навстречу томительной ласке.
   Парень вряд ли бы смог сказать, сколько времени массировал мамину стопу. Лишь когда аккуратные пальчики чуть согнулись от удовольствия между его бёдер, он вспомнил о левой ножке и тут же поменял их местами, стремясь доставить желанной женщине максимальное удовольствие. Принявшись за вторую стопу, он неосознанно приподнял её выше, и более плотная верхняя часть подошвы оказалась на уровне глаз. Мама часто носила обувь на высоких каблуках, отчего в этом месте образовалась почти твёрдая подушечка немного грубой кожи, но юношу это не смутило. Упиваясь происходящим, он и сам не заметил, как вытянувшиеся в изящном изгибе пальчики дотронулись до его губ. Или, быть может, юноша наклонился вперёд, чтобы поцеловать их. Какая разница.
   Согревая кончики пальцев своими губами один за другим, Данила пьянел едва ли не больше, чем от всего выпитого за этот вечер и ночь алкоголя разом.
   Испытывая какую-то кошачью ласку, ему инстинктивно хотелось целовать, лизать, тереться о совершенные ножки, но где-то в глубине разума ещё оставался небольшой оплот рациональности, требовавший смирить свою страсть и не давать маме поводов для того, чтобы оттолкнуть его сейчас. Ведь это было уже слишком.
   Юноша открыл глаза и его умасленный взгляд скользнул вверх, жадно поглощая открывавшийся снизу вид. Мама блаженно раскинулась на стуле: её грудь вздымалась, тревожимая немного учащённым отрывистым дыханием, кисти рук сомкнулись на ножках стула, отчего руки слегка напряглись, прорисовавшись в неверном освещении прихожей аккуратными и едва различимыми, но всё же заметными линиями мышц и связок. Её плечи поднялись вверх двумя округлыми пирамидками, а между ними вздымалась изящная возвышенность изогнутой шеи, в то время как голова скрылась из вида. Данила был уверен, что доставляет маме неземное наслаждение, во всяком случае, именно об этом ему говорило тело любимой, подрагивающее от ласк.
   Юноша опустил взгляд ниже и замер, потрясённый открывшимся его глазам видом. Из-за того, что одна мамина стопа была опущена и зажата между его ног, а другая оставалась поднятой на уровень глаз, бёдра любимой оказались широко разведены в стороны так, что короткое вечернее платье задралось едва ли не выше по-девичьи оголённого холмика между ними. Впервые Даня смог увидеть дивное соцветие желанной вульвы так близко. Внешние половые губы разошлись, открывая доступ к своему потаённому сокровищу - аккуратным лепесточкам малых губок и игриво приоткрытому небольшому отверстию чуть ниже. Его розовое углубление манило своим увлажнённым блеском, словно пещера Али-Бабы, но сокровища были не внутри. Она сама являлась сокровищем.
   Данила понимал, что ещё мгновение, и он уже не сможет сдержаться. Как бы ему хотелось забыть обо всём и прильнуть к этому чуду, ощущая на языке сок маминого возбуждения. Как бы хотелось, чтобы её пальцы опустились на его голову и направили сына внутрь, позволяя ему играть с самой желанной на свете красотой. Как хотелось, спустя столько бесплодных мечтаний и смутных рассуждений о том, какого это, наконец, войти в гостеприимное лоно и ощутить его горячие объятия на своем естестве.
   Юноша вздрогнул и зажмурился.
   Его мечта манила своей невероятной близостью. Искушала доступностью. Совращала той лёгкостью, с которой можно было бы её сейчас реализовать. Но в глубине души он понимал, что попытка овладеть мамой прямо здесь, на стуле в прихожей, не принесёт ему ничего хорошего.
   Данила отстранился, бросил ещё один, лишающий легкие воздуха взгляд на предмет своего вожделения, а потом аккуратно опустил мамину ногу вниз и поднялся со своего места.
   - Пойдём,- ласково позвал он и наклонился к любимой, вдыхая аромат её кожи.
   Мама что-то довольно промурлыкала, но разобрать слов не получилось. Меж тем рука юноши скользнула по желанному телу, невольно замерев на мгновение, когда ладонь ощутила под собой податливую плоть совершенной груди, а потом скользнула дальше под мышку. Даниил обхватил маму под руки и осторожно, но настойчиво помог ей подняться со своего места.
   - Идём,- повторил парень и повёл маму в её спальню.
   Здесь было тепло и темно. Лишь далёкий рассеянный свет уличных фонарей, позволял различить во мраке нетвёрдые очертания окружающих предметов.
   - Надо бы до душа дойти,- пробормотала мама на ухо своему заботливому кавалеру.
   Но юноша прекрасно понимал, что в таком состоянии это не имело никакого смысла. Вместо этого он подвёл свою любимую к постели и едва сумел удержать её, когда мама чуть не рухнуть в нежную мякоть перины.
   - Погоди,- шепнул Данила и, трепеща от собственной наглости, опустил руки вниз.
   Его нервные пальцы нащупали край тонкой ткани платья и неспешно потянули его вверх. Пусть юноша и не видел этого, но перед внутренним взором само собой предстало зрелище, как материя скользит по бархатной коже, освобождая её от опостылевшего гнёта. Как миллиметр за миллиметром из-под облегающей ткани появляются совершенные линии желанного тела. А между тем платье уже добралось до верхней точки своего крепления, и мама инстинктивно подняла руки вверх, позволяя стянуть его через голову.
   Даня безвольно опустил взгляд вниз и даже в полумраке увидел восхитительной совершенство вожделенной женщины прямо перед собой. Их тела разделял едва ли десяток сантиметров, и прямо перед глазами в оковах ажурного бюстгальтера томилась манящая грудь. Юноша продолжал удерживать платье одной рукой, поднятым над маминой головой, так что его материя охватывала собой руки любимой, скрывая лицо и плечи, в то время как его вторая рука скользнула вниз и нащупала небольшой замочек между чашечками. Чтобы расстегнуть его, пришлось повозиться, но, в конце концов, строптивец сдался и три миниатюрных крючка выскочили из своих петелек.
   Парень замер на секунду, упиваясь предвкушением, а потом расслабил пальцы и плотный кусочек материи полетел вдоль тела, освобождая то богатство, что хранил в себе всё это время.
   Крупные полусферы качнулись, опускаясь вниз под собственным весом, и замерли двумя зыбкими остроконечными холмами, приковав к себе воспалённый взгляд любовника.
   Мама что-то пробормотала, и в её неловком покачивании появился намёк на настороженность, вынудивший Данилу прервать упоённое созерцание. Юноша провёл ладонью вдоль изящного бока, не отказав себе в удовольствие слегка задеть большим пальцем ненаглядное полушарие, а потом его пальцы скользнули под материю платья и принялись поднимать её выше, освобождая лицо и плечи любимой. Впрочем, горящий страстью парень не торопился с этим.
   Когда краешек ткани добрался до середины маминого носа, Даня вновь остановился, любуясь видом. Потом прильнул к любимой и вновь поцеловал её, уже не особо сдерживая свой порыв. Осознавай она происходящее лучше, быть может, женщина его мечты и отпрянула бы прочь, попыталась бы оттолкнуть зарвавшегося наглеца и самостоятельно освободиться от одежды, неожиданно ставшей путами. Но она не сделала этого. В её ответе едва ли можно было разглядеть безудержное желание, ещё несколько мгновений назад прорывавшуюся наружу томными стонами и сопением. Лишь его отголоски.
   Данилу это не волновало.
   Целуя нежные губы, юноша ещё больше стянул платье вверх, и теперь оно сковывало лишь руки. Да и от этих оков мама могла бы легко освободиться, если бы захотела, но она не делала этого. Парень повернул любимую спиной к кровати и, удерживая её за талию, наклонился вперёд, опуская её в мягкие объятья постели. Она не сопротивлялась, а едва приняв горизонтальное положение, блаженно вытянулась стрункой, отчего завораживающие полусферы груди качнулись вверх. Данила слегка отстранился, любуясь неподражаемым видом и ощущая, как внутри разгорается безудержная страсть, что незримым грузом копилась в его существе все эти месяцы.
   Не в силах больше противиться желанию, он прильнул к телу, о котором мечтал всю жизнь. Покрывая поцелуями сначала губы, потом лицо и шею мамы, дрожащими пальцами он сжал податливую мякоть груди и ощутил, как в ладонь упёрся твёрдый, словно вырезанный из дерева бугорок соска. Не раздумывая долго, он зажал зовущую горошинку между большим и указательным пальцем, упиваясь ощущением его упругой строптивости. Стоило сжать сильнее, и из груди мамы вырывался шумный выдох или даже стон и, видя это, Данила принялся за грудь основательно. Впиваясь в неё губами, засасывая, облизывая, прикусывая, теряя контроль над собой. Тем временем свободная рука уже стремилась вниз. Гладя подтянутый живот, она миновала сначала тренированные мышцы пресса, потом добралась до гладкого эпилированного холмика лобка и нырнула между ног. Кончики пальцев ощутили под собой горячие половые губы и истекавшее соком отверстие входа между ними.
   И вопреки ожиданиям мама не попыталась извернуться, уклоняясь от этой ласки. Наоборот. Её ноги сами собой разошлись в стороны, демонстрируя превосходную растяжку, а глухой стон вспорол ночную тишину, моля о продолжении. И Данила перестал сдерживать себя. Целуя изгибы и ложбинки, он начал свой размеренный путь вниз, постепенно сползая с вожделенного тела и постели.
   Жадные губы изучили тонкую кожу подмышек, исследовали изящный путь ключиц между ними, вдоволь наигрались с монолитными сосками, время от времени отрываясь от этих крупных жемчужин, чтобы прогуляться по небольшим вмятинам под колыхающейся плотью, остававшимся на тех местах, где в тело совсем недавно впивались жестокие рёбра бюстгальтера. Потом начал спускаться ниже. Мамино тело изогнулось от жарких ласк и плоская поверхность живота расчертилась тенями в тех местах, где слегка проступили крючочки рёбер и мышцы напряжённого пресса. Данин язык изучил каждую линию, пристально огибая их и иногда уступая своё мёсто жадным губам.
   Но как бы парню не хотелось посвятить всего себя этим ласкам, заветная цель была слишком желанна, чтобы сдержать свой порыв и не продолжить движения вниз. Его пальцы то и дело погружались внутрь мамы, когда она неосознанно поднимала попу навстречу, а жадные разгорячённые мышцы сжимали инородцев, требуя, чтобы они не ограничивали себя.
   Губы юноши проложили себе путь к аккуратному углублению пупка, и язык скользнул внутрь, заставляя тело любимой подрагивать. Но он не задержался там надолго, вскоре покинув эту впадинку и продолжив спуск.
   Данила и сам не заметил, как уселся на колени перед распростёртым сокровищем и, трепеща от предвкушения, легонько дотронулся до самой верхней точки лобка вытянутыми в трубочку губами. В стороны от этого места звенящими струнами натянулись приводящие мышцы, то и дело тревожимые внутренним напряжением, и юноша не удержался от соблазна, покрыть поцелуями небольшие углубления у их основания, чем вновь высек дрожащий стон из груди любимой. Его губы дотрагивались до тонкой чувствительной кожи и постепенно начали спускаться вниз, издевательски лаская ту линию, где смыкалась между собой кожа половых губ и бедра. Но юноша не торопился отведать главное блюдо, испытывая на прочность и себя, и маму.
   Парень добрался до того места, где небольшим плотным валиком пролегает перемычка, разделяющая две сокровенные дырочки между собой и продолжил свой путь по ней, жадно впиваясь в тугую плоть губами. Кончик его носа едва заметно коснулся аккуратных лепесточков малых губок, потом замер напротив заветного входа и юный любовник не смог сдержать свой порыв, слегка наклонившись вперёд. Он ощутил, как погружается в жаркое влажное лоно, и принялся ещё сильнее посасывать изнывающую от ласк перемычку. Мама вскрикнула, её ноги дрогнули и резко сошлись, зажав напряжёнными бёдрами голову сына. Последним, что он услышал в этот момент, стал протяжный стон, сорвавшийся с губ любимой.
   Зажатый и практически лишённый возможности дышать, Данила очутился на седьмом небе от счастья. Вместо того чтобы попытаться освободиться из этой оглушающей хватки, он обхватил мамины бёдра поверх ног одной рукой, а другую сунул ладонью под крепкую попу и нащупал большим пальцем липкую от маминого сока ложбинку между ягодиц. Одновременно с этим он слегка приподнял голову, насколько это позволяло нынешнее положение, и принялся ласкать пупырчатые стенки входа своим языком.
   Женщина его мечты вновь вскрикнула. Так, что Даня услышал это даже с зажатыми ушами. Потом её бёдра на секунду сдавили голову любовника ещё сильнее, чем прежде, вздрогнули и резко разошлись в стороны, едва не коснувшись своей тыльной стороной одеяла. Одновременно с этим мама слегка изменила положение тела, приподняв попу. Напряжённые, вытянувшиеся в одну линию с ногами ниже колен пальцы уставились своими кончиками в потолок. Юноше даже пришлось слегка подняться, чтобы его лицо вновь оказалось напротив молившей о ласках вульве.
   Это было потрясающе. Данила пробежался пьяным взглядом по завораживающему виду и невольно замер, очарованный его совершенством. Мама так и не освободилась от сковывавшего её руки платья. Её подрагивающая от каждого резкого вздоха грудь трепетала, словно густое желе. Изогнутая дугой спина заставила мышцы живота натянуться и проступить подобно каменному монолиту, обрамлённому с краёв небольшими выступами кончиков рёбер.
   Не в силах больше терпеть, юноша впился страстным поцелуем в призывно открытое соцветие и ощутил, как терпкий густой сок попадает на язык. Он обхватил мамины бёдра обеими руками и поглощал свою добычу, словно обезумевший от голода человек, получивший откуда-то блюда самых изысканных яств. Данины губы жадно прихватывали то одну, то другую половые губки. Спускались по ним вниз и поднимались вверх. Потом отрывались от этого занятия и устремлялись к вёртким лепесткам малых губок, заставляя любимую стонать и изворачиваться.
   Время от времени юный любовник прекращал эту садистскую игру и пускал в дело свой язык, жадно стеля его полотно от самого низа, а потом резко поднимая вверх, словно задорный пёс. Но, в конце концов, он закончил свою игру и сосредоточился на небольшом капюшончике в основании малых половых губ, под которым стыдливо укрылся спусковой крючок маминого сладострастия.
   Данила набросился на жаждавшую ласк горошину и начал истово теребить её своим напряжённым языком, словно и вовсе желал слизнуть её.
   - Тише,- прошептала мама,- тише, милый.
   Юноша с трудом усмирил себя и подавил острое желание прикусить точку исступления любимой. Его движения стали мягче и нежнее, хотя это и давалось с трудом, ведь сам Данила почти обезумел от происходящего, и вся его зажатая внутри до этого момента страсть рвалась наружу. Впрочем, это не имело никакого значения, ведь происходящее и без того затмило любые туманные мечты.
   - Легонько, самым кончиком,- попросила женщина его мечты, и парень тут же исполнил эту просьбу.
   Теперь только самый кончик его языка имел счастье касаться желанного тела, но для Дани это было неважно, ведь главным его желанием было доставить удовольствие маме. Забыв обо всём на свете, он пытался сосредоточенно сохранить темп, несмотря на то, что скулы и челюсть уже начало ломить от напряжения и непривычной нагрузки. Возможно, он и прервался бы, если бы не оглашавшие комнату стоны и явное приближение заветного момента.
   В какое-то мгновение мама вскрикнула, выгнулась всем телом навстречу любовнику и сама попыталась прижаться низом живота к его лицу. Данила уловил это желание и рванулся навстречу, прихватывая клитор любимой губами и не прекращая теребить его языком. Протяжный стон сорвался с губ его женщины, но не прервался, как раньше, а обернулся долгим, постепенно затихающим криком, в то время как тело начало содрогаться от крупной дрожи.
   Юноша видел, как мама пытается освободить свои руки от строптивого платья, но у неё это решительно не получалось. Изнывая в исступлении, она пыталась вывернуться из хватки любовника, но парень крепко обхватил её бёдра рукой, продолжая поглощать окаменевший бугорок её наслаждения. Впрочем, собственный опыт говорил о том, что излишне усердствовать в такие моменты не стоит, потому Даня немного унял свой пыл и перешёл к более нежным ласкам. Тем более что даже их хватало для того чтобы раз за разом вынуждать маму изворачиваться, стонать и рефлекторно вздрагивать всем телом.
   - Боже, тише,- прошептала она в какой-то момент.
   Парень послушался. Теперь он едва касался своими влажными губами заветной точки, больше не пуская в ход язык. Помимо этого он перестал придерживать мамины бёдра рукой и сам не заметил, как ладонь оказалась на бугре, вздымавшем джинсы между ног. Наэлектризованное желанием естество отзывалось острыми вспышками на любое, даже самое лёгкое прикосновение и Данила не смог удержаться.
   Привычным движением он расстегнул ширинку, потом отщёлкнул верхнюю пуговицу и слегка привстал, чтобы освободить скованный материей фаллос. Тот ретиво выскочил наружу и задрожал пульсирующей колонной в предвкушении ласки.
   - Всё, милый, всё,- шептала мама, пытаясь увернуться от становившихся излишними ласк,- иди сюда.
   Данилу не надо было просить дважды. Продолжая целовать, он быстро проделал обратный путь вверх и завис над мамой, любуясь её довольным лицом.
   - Как же хорошо,- промурлыкала она, не открывая глаз.
   Юноша улыбнулся, обрадованный похвалой, и, не зная, как ещё на неё ответить, поцеловал губы любимой, прижимаясь к ней всем своим телом. И мама не стала уклоняться от этого поцелуя. Наоборот. Она сама устремилась навстречу губам любовника, страстно впиваясь в них. Её язык требовательно призывал язык парня на рандеву и радостно взвился вокруг него, стоило Дане удовлетворить это требование. Словно язычок пламени, он принялся крутиться вокруг собрата, подарившего женщине такое блаженство.
   Обхватив маму руками и навалившись на неё всем своим весом, юноша дрожал от желания, ощущая, как переполненная возбуждением головка члена трётся о нежную кожу лобка. Даже если бы он захотел, то не смог бы сдержать инстинктивного порыва. Данила вряд ли отдавал себе отчёт в том, что его бёдра рефлекторно двигаются вперёд-назад, симулирую фрикции и в какой-то момент он ощутил, что отклонился чуть дальше, чем следовало.
   Его плоть сама нашла сокровенный путь и, уперевшись в преграду не скользнула вверх, как раньше, а болезненно выгнулась и проторила себе путь вниз, наконец, очутившись у разгорячённого входа.
   Парень замер, озарённый неожиданным пониманием - ещё мгновение и пути назад уже не будет. Внезапно он испугался. В мечтах Даня проживал этот момент едва ли не ежедневно, и тот не казался юноше чем-то особенным, но в реальности врата его блаженства были так же путём в один конец, а войти в них означало разделить свою жизнь на "до" и "после". Но кто мог дать гарантию, что "после" будет таким же лучезарным и многообещающим, как в полночных грёзах?
   Даниил замер на распутье, не зная, поддаться ли ему эмоциям и вожделению, или отступить. Оцепеневший, он не расслышал слов мамы и едва ли смог бы их понять, даже если бы обратил на чудный голос своё внимание. А потом его поясницу обхватили крепкие ноги и резким движением рванули юношу на себя.
   Непоколебимое желание юного тела ворвалось внутрь и раскалённым тараном врезалось в упругую преграду где-то в глубине. Парню показалось, будто внутри мамы что-то щёлкнуло, заставив её вскрикнуть и изогнуться. Впрочем, на лице её сияло блаженство, потому Даня не стал останавливаться, да и не мог, скорее всего. Вместо этого он припал губами к её щеке и начал методично двигаться, раз за разом врезаясь в то место, где находилась гуттаперчевая перегородка. Его любимая вскрикивала от каждого такого проникновения, выгибаясь всем телом и подставляя любовнику свою шею, но юноша уже не мог посвящать себя ласкам.
   Одна его рука прижала к постели скованные платьем мамины руки, другая вцепилась сведёнными судорогой пальцами в податливую грудь. Данила зарылся лицом куда-то в область между плечом и шеей, продолжая двигать бёдрами и надеясь, что ему удастся продержаться хоть сколько-то.
   - Быстрее,- сорвалось с маминых губ,- пожалуйста, быстрее.
   Юноша постарался ускориться, но тут же понял, что вот-вот взорвётся.
   - Я...,- захрипел он,- я сейчас...
   Ноги желанной женщины сковали тугими скобами его поясницу и мама сама начала двигаться навстречу любовнику, задавая свой собственный темп.
   - Ах!- взвыл парень,- мам! Я... Ах!
   Он уже ощущал, как распирает низ его живота, и удерживать семя внутри становится просто невозможно.
   - Даня.
   Понять интонацию и эмоции мамы было просто невозможно, столько всего смешалось в её возгласе. Блаженство и удивлённый испуг, восторженность и сокрушительное осознание, любовь и стыд. Её ноги разомкнулись, и юноша едва успел отпрянуть назад, покидая заветное лоно, когда пульсирующая головка щедро исторгла из себя первый залп. Одна за другой с неё срывались извивающиеся змейки густой белой жидкости, чтобы расчертить собой упругий живот и порозовевший лобок. Часть вылетала под таким давлением, что добиралась до груди, шеи и даже лица, но любимая не бросилась в сторону и не закрылась от этой атаки.
   Парень задрал голову к потолку, мысленно бичуя себя за то, что не может сдержаться и продолжает кончать, испытывая неземное блаженство, как вдруг почувствовал, что его наэлектризованной плоти коснулись мягкие пальцы. Аккуратно и как-то робко, они сомкнулись на жарком стволе и легонько сжали его, прежде чем начать медленное движение вверх-вниз. И Данила понял, что новая волна уже рвётся наружу, а сдержать её просто невозможно.
   Его головка тёрлась уздечкой о нежную кожу маминого запястья, а шаловливый мизинчик то и дело задевал край, чем-то отдалённо похожий на шляпку гриба и движение руки любимой начало постепенно ускоряться. Впрочем, долгой стимуляции не потребовалось. Десяток секунд, может немного дольше, и Данила задрожал, чувствуя, как по всему телу, а особенно в паху вспарывают нервы бритвенные лезвия исступления. Оно было не таким, как обычно. Болезненное, жестокое, сжимающее лёгкие грубыми пальцами, искрящееся словно сварка. Всепоглощающее и слишком сильное.
   Парень вскрикнул, потом сжал зубы и согнулся пополам, стремясь закрыться от чрезмерных ощущений. Он рухнул на колени, закрывая естество руками, и уткнулся лицом между маминых ног, растерев по щеке смесь её сока и собственного семени. Юноша замер, силясь вновь вдохнуть, и начисто лишился разума.
  
   Даниил вздрогнул и открыл глаза.
   Он сидел на коленях, положив голову на тёплое и липкое одеяло. Плечи юноши упирались в край кровати, а руки безвольно висели вдоль тела. Несколько мгновений парень не мог понять, где он и что происходит, но потом из памяти постепенно начали всплывать события, слишком прекрасные, чтобы быть правдой.
   Приложив определённое усилие, он оторвал голову от своего ложа и, щурясь от неожиданно яркого уличного света, огляделся.
   Это была мамина комната. Мамина постель. Мамин силуэт, сжавшийся комочком у изголовья.
   - Мам?- позвал Даня.
   Силуэт вздрогнул.
   - Мам? Ты в порядке?
   Юноша попытался найти силы, чтобы подняться со своего места, но ватные мышцы слушались без всякой охоты.
   - Мам?
   Но ответа не было, лишь тихий всхлип. Он придал Дане сил и, преодолевая дрожь тела, юноша, наконец, заполз на взлохмаченную постель. Мама вздрогнула, почувствовав его движения, но не повернулась в сторону сына. Лишь ещё плотнее обхватила свои прижатые к груди колени и всхлипнула.
   - Мам, не надо.
   Данила подполз ближе и попробовал коснуться плеча любимой, но та лишь вздрогнула и отстранилась.
   - Мам?
   Женщина его мечты нервно уткнулась глазами в колени.
   - Что мы наделали?- едва слышно пролепетала она,- что Я наделала?
   Юноша уселся рядом с ней и, преодолевая сопротивление, крепко обнял за плечи.
   - Не надо, мам, всё хорошо,- принялся уговаривать он.
   Но его любимая не воспринимала слов, может и вовсе их не слышала, погрузившись в состояние всеобъемлющей тоски.
   - Мам, всё хорошо. Слышишь?
   - Пожалуйста, не надо.
   - Не плачь. Мам...
   - Я люблю тебя.
   Даня сильно-сильно сжал в объятьях единственную желанную в его жизни женщину и принялся шептать ей на ухо утешительные слова, надеясь успокоить и ободрить, но слышал в ответ лишь рвавшую душу мантру:
   - Что я наделала?
   Так они и сидели в полумраке комнаты. Он обнимал и успокаивал. Она всхлипывала и твердила себе под нос одну и ту же фразу.
  
   Ночной мрак постепенно начал рассеиваться и чернильная темень за окном посерела, когда мама всё же обратила внимание на Даниила.
   - Ты понимаешь, что мы натворили?- спросила она, явно обращаясь к сыну.
   - Ничего,- ответил парень.
   Глаза его любимой широко открылись, выражая недоумение.
   - Ничего мы не наделали,- повторил юноша, стараясь придать своему голосу уверенности,- слышишь? Ничего! Мы взрослые люди и это вполне нормально для взрослых людей.
   Мамино лицо исказилось гримасой.
   - Ты мой сын. А я твоя мать! И это абсолютно ненормально!
   Данила ловко сдвинулся со своего места и пересел так, чтобы плотно сжатые мамины лодыжки оказались между его обнажённых бёдер.
   - И что? Я всегда хотел тебя, а сегодня и ты хотела меня. Мы не сделали ничего плохого.
   Его любимая вздрогнула.
   - Я не должна была...- начала она очередную тираду самобичевания, но вдруг сбилась и бросила на сына удивлённый взгляд,- ты всегда хотел?
   - Конечно, мам,- Даня расплылся в широкой улыбке, надеясь скрыть за ней свой страх.
   - Как это понимать?
   Юноша моргнул.
   - Так и понимать. Я всегда хотел тебя. Ты мой идеал. И я люблю тебя. И как маму. И как женщину,- отчеканил он.
   - Я не понимаю.
   В глазах мамы застыло недоумение притравленное испугом.
   - Чего тут понимать?- Даня неожиданно ощутил, что, наконец, может избавиться от груза вины и сознаться в своей страсти.
   Ему было страшно открыться маме, рассказать ей, как он столько времени пользовался её доверием и злоупотреблял наивностью, ведь спрогнозировать реакцию любимой на подобные известия было очень сложно. Но всё уже изменилось. Вернуть вчерашний день, и что-то изменить в нём было попросту невозможно, а значит, нужно было начинать строить нечто новое. И Даниле не хотелось, чтобы фундаментом этих отношений была ложь и недомолвки.
   "Будь, что будет"- наконец решил парень.
   - Я должен тебе кое в чём признаться,- нехотя произнёс он.
   Говорить правду легко и приятно. Глупая фраза, которая не имеет никакого отношения к реальности. Юноша надеялся, что мама оценит его откровенность, проникнется пониманием и сочувствием к заветному желанию своего сына. Конечно, она уже никогда не будет видеть в нём своего маленького ребёнка, а возможно и вовсе прогонит прочь, но чем откровеннее становился его рассказ, тем очевиднее было, что иначе поступить парень просто не мог.
   Он смущённо описывал то время, когда только начинал задумываться о сексе, приоткрывая для себя запретное знание. Он рассказывал, как начал смотреть на окружающих девочек и мечтать о том, что однажды кто-то из них позволит ему сначала поцеловать себя, а потом и пойдёт "до конца". Он поведал, как в какой-то момент неожиданно осознал, что желания его, это лишь общие мечты об интимной близости, никак не связанные с кем-то конкретно, потому что в каждой из доступных девушек он видел разные недостатки. Наконец, он признался, что однажды утром понял, что единственная женщина - идеал, это она - его собственная мама.
   Дальше были хмурые вечера размышлений и бессонные ночи осмысления. Тяжёлая внутренняя борьба, иссушавшая нутро. Ведь парень прекрасно понимал, что общество не приемлет подобную близкородственную связь. И всё же однажды он отбросил наносную мораль. Сердцу не прикажешь. Что можно сделать, если твои мысли, раз за разом возвращаются к одной единственной? Как перебороть себя и убедить, что это лишь юношеская спермотоксикозная блажь?
   Даниил честно пытался влюбиться в кого-то ещё, но не преуспел в этом. А потерпев фиаско, понял, что у него просто нет выбора. И с тех пор он искал способы, как открыть своё сердце любимой. Как добиться её благосклонности. Как реализовать свою мечту.
  
   Мама слушала сына молча. Лишь эмоции на её лице сменяли друг друга, а глаза то расширялись от удивления, то опасно прищуривались.
   - Ты всё это продумал с самого начала?- спросила она сквозь сжатые зубы, когда Даня закончил.
   Парень потупился.
   - Ну, не всё,- промямлил он.
   - Ты столько времени врал мне, чтобы банально трахнуть?
   Юноша не мог разобрать, чего в этой фразе было больше: удивления, обиды, разочарования или горя.
   - Не чтобы...- он замялся,- трахнуть. Как ты не понимаешь?! Я люблю тебя!
   Мама вздрогнула и отстранилась.
   - Любишь? И поэтому напоил, чтобы грязно воспользоваться, пока я себя не осознавала?
   Даниил дёрнулся, как от тяжёлой пощёчины и поперхнулся словами. Лихорадочные мысли забились в голове, словно растревоженный рой. Безумные голоса наперебой орали что-то своё, и разобрать собственные мысли в их гвалте было решительно невозможно. Юноша схватился руками за голову и сжался в комок у ног любимой, силясь отыскать хоть какую-то ниточку. Рацио. Строгое рацио. В любой ситуации нужно уметь брать себя в руки и усмирять эмоции. Он всегда умел это делать, всегда сохранял рассудительность и взвешенность. Где-то там, за стеною крика и не оформившихся в слова бесноватых мыслей оставался оплот его строгого разума.
   - Я тебя не напаивал,- тихо пробормотал парень и моргнул, вдруг осознав эту мысль,- я тебя не напаивал.
   Данила поднял голову и встретился взглядом с мамой.
   - Я тебя не напаивал и не пользовался.
   Его любимая хотела что-то гневно ответить, но слова замерли у неё на языке.
   - Ты знаешь, что это правда!
   Ведь это действительно было правдой! Ещё тогда, когда юноша предложил маме составить ему компанию в клубе, он заметил, что эта идея привлекает любимую. Она могла скрывать это, обманывать даже саму себя, но он-то это ощущал - не просто ощущал, был уверен, что знает. И так оно на самом деле и было, ведь никто не заставлял маму отправляться в пляшущую толпу и там практически отдаваться в танце первому встречному.
   - А ещё...,- Даня внезапно захлебнулся словом,- ...ещё я не пользовался тобой.
   Мамины брови гневно сошлись.
   - Если бы ты не хотела этого, ты не дала бы себя раздевать...
   - ...и целовать...
   - ...и обнимать...
   С каждым словом, сознание Данилы прояснялось и словно откровение, в голову приходили очевидные мысли.
   - Если бы ты не хотела этого, то надела бы под платье трусики! Да и вместо этого платья надела бы что-то другое! Вообще не стала бы его покупать.
   Он хотел ещё что-то добавить, но осёкся, видя ошарашенный взгляд любимой и то, как часто-часто моргают её чарующие глаза, в уголках которых появилась влага.
   - Прости.
   - Господи, какая же я дура,- всхлипнула мама.
   - Не надо...
   Женщина его мечты уткнулась лицом в сложенные на коленях руки и всхлипнула ещё раз. Потом ещё. И ещё. Её обнажённые плечи вздрагивали от плача.
   - Мам...
   - Мам, прости меня.
   - Пожалуйста, не надо.
   Данила прижался к маме, обнял её, хотя она и попыталась скинуть его руки со своих плеч.
   - Не плачь...
   - ...мам...
   - Пожалуйста! Я не хотел тебя обидеть. Честно.
   - Я люблю тебя!
   Он гладил любимую по спине, пытался успокоить, шептал простые, но искренние слова и в какой-то момент ощутил, что это действует. Всхлипы стали реже, а потом и вовсе прекратились. Плечи больше не сотрясались, и юноша отыскал в себе смелость, чтобы нежно дотронуться до маминой головы. Его ладони ощутили влажную от слёз кожу милых щёк и мягко, но настойчиво заставили любимую поднять глаза.
   В них была печаль.
   - Не отталкивай меня, мам. Я люблю тебя.
   Она шмыгнула носом.
   - Обещаю, я сделаю всё, что ты захочешь. Скажешь, что не хочешь меня больше видеть, я уйду. Скажешь, чтобы я больше никогда не появлялся рядом...
   Данила осёкся. Как он сможет это сделать?
   - Глупый,- на лице мамы впервые с момента пробуждения сына появилась заботы,- что ты такое говоришь?
   - Я не знаю.
   - Данечка, ты мой сын,- со знакомой материнской интонацией сказала она,- куда я тебя прогоню?
   Это было так трогательно. Так искренне.
   Чтобы не случилось, мама любила его. Может и не так, как любил её он, но всё равно любила. На какое-то мгновение юноша вновь стал маленьким мальчиком и в порыве детской любви качнулся вперёд, ища успокаивающих и одобрительных объятий. И мама не смогла отказать ему в этом. Пусть поза и была неловкой, но она прижала голову сына к груди, а он по-детски обнял её. И так они сидели, легонько покачиваясь из стороны в сторону и абсолютно потерявшись в бездумном очаровании момента.
  
   Даниил открыл глаза.
   Утренний свет за окном ещё не озарился солнцем, но небо уже почти приобрело свой естественный голубой цвет. Юноша ощущал, как его висок прижимается к двум небольшим косточкам ключиц в центре маминой груди. Всё так же обнажённой маминой груди. Поза была неудобной и от неё давно уже затекли и ноги, и спина, но менять что-то решительно не хотелось. Мама практически сидела на его бёдрах, разведя ноги по бокам, так что поднятые колени оказались прямо за плечами сына. Её левая рука обнимала спину парня, а права поддерживала голову за затылок, чуть теребя пальцами волосы. Словно он был ещё совсем-совсем маленьким. Может и был всё это время.
   Но теперь он вновь стал мужчиной.
   Данила оторвал голову от маминой груди и посмотрел в её заботливые глаза.
   - Я люблю тебя.
   Мама улыбнулась.
   - Я тебя тоже.
   - Правда?
   - Правда.
   Юноша легонько качнулся вперёд и поцеловал любимую в губы. Она отшатнулась.
   - Что ты делаешь?
   Теперь уже улыбнулся Даня.
   - Ничего не будет как прежде, мам.
   - О чём ты?
   Юноша крепко обнял маму и выпрямился, притягивая её точёное тело к себе. Может быть, она и хотела избежать этого, но неожиданно оказалась сидящей на бёдрах сына и плотно прижатой к его телу.
   - Сынок!
   Но Данила уже изменился. Его левая рука скользнула вниз по обнажённой спине и замерла на упругой ягодице, а правая крепко обхватила спину, не позволяя любимой отклониться или извернуться.
   - Данил!
   Губы юноши принялись целовать верхнюю часть груди, порхая по ней из стороны в сторону.
   - Что ты делаешь?!
   Мама попыталась извернуться, но неожиданно сильные руки держали крепко.
   - Я хочу тебя,- признался парень.
   Его любимая вздрогнула.
   - Нам нельзя.
   - Можно,- отрезал он и продолжил свои ласки.
   - Нельзя, сынок...,- пролепетала она, чувствуя, как снизу сокровенного места коснулась наливающаяся плоть.
   - Пожалуйста, давай не будем.
   Данила прервал свои поцелуи и вновь посмотрел в глаза любимой.
   - Я не могу.
   - Нам нужно остановиться.
   Парень пристально посмотрел в обожаемые глаза.
   - Ты этого хочешь?
   Мама замерла, приоткрыв рот, но очевидный ответ застрял в горле.
   - Я так и думал,- улыбнулся юноша и продолжил целовать её грудь, постепенно спускаясь к самым чувствительным местам.
   - Остановись,- взмолилась женщина его мечты,- пожалуйста.
   - Я не могу.
   - Ты меня изнасилуешь?
   Слова окатили Даню обижающим холодом ледяной воды. Он поднял оторопевший взгляд и уставился в мамины глаза.
   - Я люблю тебя,- в который уже раз повторил юноша.
   - Я тебя тоже,- пролепетала мама.
   - Скажи мне..., скажи, что ты не хочешь. Скажи, чтобы я выметался вон...
   - Данечка...
   - Скажи мне, чтобы я остановился. Скажи и, обещаю, я остановлюсь.
   - Сынок.
   Парень вгляделся в мамины глаза.
   - Скажи.
   - Милый...
   Даниил качнулся вперёд и поцеловал обожаемые губы. Раз. Потом ещё. И ещё. Мама встрепенулась, попыталась отстраниться, уперлась ладонями в широкие плечи сына. Задрожала. И...
Оценка: 8.00*4  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"