Мой дед был ловцом жемчуга. Бабушка рассказывала, что у него было фантастическое чутьё. Если утром он выходил в море, то к обеду обязательно находил отмель с жемчужницами, а к вечеру возвращался с добычей. Он был добрым сыном природы. Никогда не опустошал отмели, где жили его кормилицы. Тем же чутьем он находил именно те раковины, в которых выросли самые крупные, редкие и дорогие жемчужины. Этим же чутьем он нашел и очаровал мою бабушку. Часть этого дара он сумел передать ей и сыну. Но это чутьё не уберегло его. Когда началась война, как настоящий самурай, он пошел служить Родине. Когда этого потребовал долг, он сел в кабину истребителя и порывом Божественного Ветра улетел а свой последний бой, с честью сделав последний шаг в вечность.
Его дар перешел к сыну. Мой отец всю жизнь занимался жемчугом. Когда воды океана стали оскудевать, он начал разводить жемчужниц и они растили для него лучший в Японии жемчуг. Дело развивалось. Он нанял работников, создал семью. Его старший сын достойно продолжает его дело и даже превосходит успехами отца. Совсем иначе обстоит с младшим, со мной.
Брат и сестры долгое время считали меня оболтусом. Самым большим разочарованием нашей семьи. Я никогда не любил море. Его холодные волны стали могилой деда, забрали молодость бабушки и здоровье отца. Глядя на его скрюченные артритом пальцы я часто спрашивал: а стоило оно этого? Отец отшучивался, что этими клешнями гораздо удобнее открывать раковины и доставать жемчуг...
Я не любил море, но очень любил слушать истории рыбаков, моряков, ловцов жемчуга. Я собирал, запоминал и записывал. Коллекционировал, как другие собирают и коллекционируют редкие жемчужины... Дар деда проснулся и во мне, но у меня он выразился в умении находить интересных людей, добывать у них интересные истории и дарить их всему миру. Я стал "ловцом событий", или сенсаций, как вам больше нравится. Я помог отцу с мемуарами. Читая уже отпечатанную книгу, он едва сдерживая слезы сказал: "Я даже не представлял, что можно так интересно и красиво рассказать историю жизни простого трудяги, которая мне самому иногда казалось серой рутиной. Ты, как дед, умеешь находить и замечать. Собирать красивые бусы из слов, как твоя бабушка из жемчуга. Ты нашел свой путь."
Так и вышло. Моим океаном стал мир людей. Жемчугом - события их жизней. Но многое, даже слишком многое, роднит их с жемчужницами. В какой "воде" родились они и выросли. "Песчинки" каких событий послужили отправными точками их судеб. От этого очень сильно зависит каким будет их "жемчуг", прекрасен он будет и дорог для окружающих, или станет незаметным и "бросовым".
Я уже успел побывать практически на всех континентах. Встречался с самыми разными людьми, от борцов за сохранение природы из Green Peace до полевых командиров талибов или боливийских повстанцев. Я убежден, и не раз уже это доказал, что у каждого человека есть своя история, которая найдет отклик в душах других людей. Важно лишь найти ее среди сотен других, менее значимых, и суметь рассказать так, чтобы она "звучала"...
До сих пор никому не удавалось обмануть меня, или использовать как "рупор" в своих интересах. Я всегда узнавал и писал только правду. Инициатива повествования всегда оставалась в моих руках... до этого раза. Этот человек не соврал, я уверен, что его слова были абсолютно правдивы. Но умелым дозированием фактов и организацией событий, он сделал меня частью своего плана, одним из колёсиков механизма, который, как мне показалось, перемолол его, его друзей и родных... И лишь сейчас, спустя долгие месяцы, когда уже издана и продана книга, когда готовится второй тираж и переводы в других странах, когда мою репутацию безвозвратно погубит раскрытие истины, лишь тогда я осознал, что это ОН выбрал, "подманил", как охотник любопытного зверя, и использовал в инсценировке своей гибели. Но и это не было его основной целью. Он хотел уничтожить некий лабораторный "объект" и разыграл сложнейшую комбинацию, используя все свои связи и таланты, рискуя своей жизнью и жизнями родных и близких друзей. Причем упрекнуть мне его практически не в чем. Он не обманул меня ни единым словом. "Наживка" оказалась исключительного качества. Я стал причастен к сенсации мирового масштаба. Оказался ослеплен ею, как и весь остальной мир. И прозрел я значительно позже, когда уже давно стихло эхо того колоссального взрыва. Утешает лишь тот факт, что остальной мир все еще воспринимает эти события как самодостаточную сенсацию, а не организованную аферу. Но, пожалуй, пора уже собрать кусочки мозаики, чтобы оценить картину в целом. Чтобы мои догадки смогли наконец перерасти в уверенность, или разбиться вдребезги о логику.
Для меня эта история началась около года назад, когда я получил на электронную почту довольно странное предложение: некая группировка "Свобода" собиралась провести непосредственно на территории Чернобыльской зоны отчуждения пресс-конференцию. Тему, время и место я смогу узнать, если зарегистрируюсь в их группе, в одной весьма известной глобальной соцсети. Надо ли говорить, что в нашей стране все события, так или иначе связанные с атомными авариями, особенно после трагедии Фукусимы, вызывают весьма живой интерес.
Руководство агентства немедленно занялось организацией моей украинской командировки, а я вышел на контакт с организаторами форума. Наладить общение оказалось не сложнее, чем с вербовщиками боливийских повстанцев. Анархисты и борцы за свободу, равенство и братство во всех концах мира очень похожи. Различаются только родными языками, а любовь к прессе, пожертвованиям в валюте и славе в СМИ одинаково горячи в любом полушарии. Мое имя уже давно работало на меня, открывая двери недоступных кабинетов и неприметных схронов. В обмен на обещание интервью с их лидером я получил пространственно-временные координаты точки встречи и пожелания удачи в пути. Через пару часов мой самолет уже безуспешно, но очень настойчиво, пытался догнать заходящее солнце, унося меня в Европу.
С момента заката Советского Союза прошло уже немало лет и бывшая столица республики стала очень похожа на столицу среднего европейского государства, а значит практически безликим мегаполисом, декорацией, проносящейся за окном такси. Возможно это было всего лишь впечатление, навеянное грядущей небезопасной встречей в самом загадочном и опасном уголке мира. Так или иначе, но я не запомнил Киев, словно никогда там не побывал. Такси транзитом из аэропорта, не завозя в гостиницу, доставило меня на вокзал, к пригородным поездам.
Ощущение европейского города и тут не оставляло меня - люди не обращали внимания на мою азиатскую внешность, она не была им в диковинку. Довольно часто в толпе мелькали черные волосы и монголоидные разрезы глаз. Причем люди с этими расовыми признаками не выглядели туристами.
Примерно через час я вышел из поезда на потрепанный временем перрон из выветренных железобетонных плит. Пейзаж чем-то неуловимо напоминал кадры из фильмов Тарковского. Для меня, выросшего в Японии, полузаброшенный вид станции и ее практическая безлюдность выглядели диковато и тревожно. Краем взгляда я заметил в другом конце человека с дорожной сумкой через плечо, снимавшего на небольшую цифровую камеру панораму станции и бормотавшего комментарий себе под нос. Возможно это один из моих будущих "соучастников приключения", но сейчас знакомиться с ним я не захотел. Всему свое время.
Мой путь, судя по карте на дисплее смартфона, лежал через небольшой лесок к заправочной станции на обочине шоссе. Координаты GPS, переданные мне организаторами встречи указывали именно на нее. Через полчаса я сидел за одним из небрежно протертых пластиковых столиков и цедил такой же "пластиковый", судя по вкусу и аромату кофе. Честно говоря мне это было безразлично. После бессонной ночи и перелета через почти половину "глобуса" я бы согласился даже на горсть таблеток кофеина, лишь бы не упасть лицом на потёртый пластик столешницы, но горячий напиток был все же чуть более приятной альтернативой.
Кафе неспешно заполнялось посетителями. Некоторые прибывали пешком, как я, с пригородного поезда через лесок, трое, судя по внешности и речи испанцы, приехали на такси и отпустили машину. Пара не выспавшихся угрюмых "янки" прибыла на прокатном автомобиле и припарковала его на стоянке. По тому, как человек с водительского сиденья закрывал дверь, было очевидно, что автомобиль ему категорически не нравится, но бюджет не позволяет выбрать что-то более приятное.
Люди за столиками тихо переговаривались, поминутно глядя то на часы, то в мутные, запыленные окна. Похоже все они ждали чего-то одного, и вот, наконец, дождались.
Звук мощных, "крупнолитражных" моторов пришел издалека, медленно нарастая, перерос в низкий гул, отзывающийся дребезжанием посуды на столиках. На площадку АЗС вползли, присвистывая наддувом, два многоколёсных чудовища, в которых с трудом можно было угадать советские БТР. Обваренные противокумулятивными экранами, рампами для прожекторов, держателями для многочисленных дополнительных приборов наблюдения и всевозможных детекторов, защитой от веток для всех этих навесных чудес техники, они больше походили на планетоходы, спроектированные для передвижения по мирам с особо опасной биосферой (что в сущности так и было). Но всю "суровость" техники бесповоротно портили многочисленные растаманские граффити и лозунги: "Свободу не остановить!", "За Че!", "Команданте всегда с нами!".
Люди за столиками оживились, а бронетехника тем временем "причаливала" к топливораздаточным колонкам. Пока водители возились со шлангами из командирской башенки первой машины выбрался человек в потёртом "лесном" камуфляже НАТОвского образца и направился к дверям походкой весьма далекой от строевой. Распахнув двери он радостно обратился сразу ко всем и ни к кому в частности.
- Хэлло, пипл! Что мы все такие грустные? Хозяин! Нам всем нужна заправка: "кашалотам" два по триста литров, а этим кислым персонажам по 150 водки для бодрости! Я угощаю!
С этими словами он хлопнул на стойку пухлую пачку мятых купюр и хитровато подмигнул аудитории. Давно немытые, заплетенные в дрэды волосы под радужным беретом качнулись, на полтакта отставая от головы. Через неплотно прикрытую дверь с улицы доносился хриплый голос Боба Марли: ... "I shoot the sheriff..."... И сомнений не возникало, что местного шерифа эти ребятки прихлопнут с такой же задорной ленцой.
Хозяин набрал что-то на терминале и один из ребят со шлангами на улице поднял большой палец вверх. Заправка пошла. Хозяин же пулей носился между столиков, расставляя стаканы с прозрачной жидкостью и жестами намекая, что от угощения отказываться не принято.
- Ну, пипл, "вздрогнули"? За знакомство! Свобода приветствует вас на Украинской земле и скоро вы окажетесь на по-настоящему свободной территории среди по-настоящему свободных людей!
- For freedom! - протянул нестройный хор голосов с разными акцентами.
- Вот молодцы, "интуристы"! А теперь "просим подойти к стойке регистрации с посадочными талонами". Please, prepare for registration! Air Chernobyl company glad to see you. Блин, говорила мне мама: "учи английский"...
Понимавшие русский ухмыльнулись, остальные потянулись за удостоверениями. Незнакомец вглядывался в фамилии на пластике, что-то отмечал в КПК и раздавал иллюзионистским жестом каждому неизвестно откуда взявшийся респиратор-"лепесток". Некоторые удивлялись, я же молча принял из его рук, распаковал и надел бумажную маску, а когда привычным движением включил наручный дозиметр на часовом браслете, все быстро последовали моему примеру. В мире давно бродит шутка, что после атомной бомбардировки у всех японцев, в результате мутации, на радиацию развился нюх, и если японец включает дозиметр, то пора надевать противогазы.
Когда с раздачей средств защиты было покончено, нас распределили по машинам. Меня аккуратно подтолкнули ко второй и мягко нажали на затылок, когда я забирался в крошечную боковую дверь. Мне всегда казалось, что бронетехнику проектируют мизантропы. Только с глубочайшей ненавистью к людям можно придумать настолько "удобные" люки, сиденья и весь интерьер боевой машины в целом. Как будто она предназначена не только для борьбы с противником, но и с собственным экипажем.
В данном случае экипаж правда лидировал в борьбе с некоторым отрывом. Внутри машина была раскрашена еще вычурнее, чем снаружи. Стихи, изречения философов, афоризмы и шутки неизвестных авторов... кириллица, латиница, даже одно известное хокку начертанное маркером штрихами катаканы. Поток сознания разбавляли рисунки, местами даже удачные. В общем было ясно, что десант, перевозимый этим транспортёром предпочитал в дороге не скучать. Чуть позже, когда машина тронулась, я понял причину "творческого подъёма" - во время движения двигатели, а их тут два, издавали такой шум, а корпус ещё больше его усиливал, резонируя, как гитарная дека, что возникало ощущение присутствия на концерте индастриал-нойз-бэнда, причем напротив самой сцены. Услышать невозможно было даже себя, не говоря уже о соседях. Правда не очень-то и хотелось. Раскачивающееся движение бронированной коробки без окон по пересеченной местности кишащей смертельными ловушками не располагало к разговорам. Командир изредка выглядывал из башенки, пытаясь "разрядить обстановку".
- Не кисните, братцы! Ловите положительные вибрации.
В его поддержку дребезжала динамиками на пределе мощности дешёвенькая магнитола, пытаясь донести до нас творчество мастеров рэгги, но по качеству и мощи звука до двигателей ей было далеко...
Внезапно транспорт, клюнув носом, остановился. В распахнувшийся бортовой люк заглянула голова в камуфлированном тяжелом шлеме с противогазом.
- Здоровеньки, пехота, как договаривались - экскурсионная группа. Никаких стволов и прочего палева. Давай, поднимай полосатую палку. Интуристы торопятся монстров покормить.
Голова исчезла и наш аппарат, слегка присев на корму, как моторная лодка, рванул с места. Командир рявкнул вниз, стараясь перекричать моторы: "Care about your heads! Off road." И тут я понял, что предыдущая попытка вытрясти из нас скудный завтрак была тренировочной. Настоящий "шторм" разыгрался только теперь.
Для меня это была не первая поездка в советской бронетехнике. Я знал, что ремни здесь существуют совсем не для декора, а вот испанцы ловили друг друга и спешно пытались защелкнуть непослушные застежки. Американцы, похоже, тоже имели "боевой опыт". Сидели крепко, ругались сквозь зубы, бумажные пакеты для "аварийных случаев" не искали. Остальных мне было не видно. Я предпочел изучать местный "настенный фольклор". Самураям вообще волноваться не положено. Невозмутимая созерцательность, медитации и размышления, вот удел истинного самурая. За этим занятием оставшееся время дороги пролетело незаметно. Когда БТР сбавил обороты и остановился, я даже почувствовал себя отдохнувшим.
Покидание боевой машины через тот же люк произошло уже немного легче и значительно охотнее. Командир уже ждал нас снаружи и предупредил жестом - респираторы не снимать. Мы оказались в небольшом дворике промышленного объекта, заваленном остовами техники, кранов, строительным мусором. Было заметно, что не очень давно здесь "провели уборку", освобождая место для проезда и парковки техники. Часть рухляди превратили в баррикады, укрепляя оборону небольшого кирпичного здания в середине двора.
Повсюду находились вооруженные люди, причем было заметно, что держатся они несколько напряженно. При внимательном рассмотрении становилось очевидно, что все они принадлежат к двум различным и видимо до недавних пор враждовавшим группировкам. Одни предпочитали "лесной камуфляж" образца стран НАТО, а другие были облачены в черно-бордовые бронекомплекты, которые я с первого взгляда идентифицировать не смог. Принадлежность к организации определяли нашивки и надписи на спинных щитках: "Долг".
Вот как. Замкнутая военизированная группировка, изолированно живущая во внутренних районах Зоны отчуждения, ведущая непримиримую борьбу со "Свободой", внезапно заключает соглашение со вчерашним врагом. Это уже "горячая" новость. Но чутье подсказывает, что это не все новости.
Через минуту к нашей группе подошел человек в костюме сильно отличавшемся от остальных. В нем было что-то неуловимо роднившее его одновременно с астронавтом, средневековым рыцарем и лесным чудовищем из анимационного фильма Диснея. "Космическая" зеркальная маска шлема, темные, похожие на латы, щитки доспехов, проглядывавшие из-под бесформенного, обвисавшего лоскутьями балахона. Скелетный приклад и туба оптического прицела, пристёгнутой сбоку к ранцу "скафандра", винтовки подтверждали снайперскую специализацию незнакомца. Командир конвоя Свободы подошел к нему и неслышно для нас, в полголоса отчитался. Я различил по артикуляции губ: "... ничего не видели. Смотровые щели задраены... Специально ехали кружным путем..."
Это значит, как минимум, что нас намерены вывезти таким же образом обратно, сохранив местоположение объекта в тайне.
Еще один человек, на этот раз в бронекостюме Долга, подошел к ним.
- Охрана выставлена, периметр замкнут. Передовые дозоры выдвинулись до полутора километров. Мы обеспечиваем максимально возможный уровень безопасности!
Этот человек привык докладывать громко и четко, по-военному, не считая необходимым что-либо скрывать. Он не привык бояться, он привык, что боятся его.
Эта картина подтверждала мои догадки: "астронавт" здесь главный. Это он примирил непримиримых и организовал местный "бенефис". Сюрпризов надо ждать именно от него.
Незнакомец включил внутреннюю подсветку в шлеме и маска перестала быть зеркальной. На нас смотрели вполне молодые с лукавыми искорками глаза. Нижнюю часть лица скрывала непрозрачная замыкающая часть шлема.
- Джентльмены, прошу следовать за мной. Предупреждаю заранее - использовать средства связи на объекте категорически запрещено. Тем более, что это абсолютно бесполезно. Вся связь глушится в радиусе 500 метров.
Повторив фразу на английском, он жестом позвал нас внутрь здания. Сразу вниз, по лестнице в подвал.
Лестница создавала впечатление крайне тревожное и гнетущее. Повсюду в кирпичных стенах выбоины от пуль, въевшиеся в бетон пола и кирпич стен пятна и брызги крови. Трупы убрали, гильзы и мусор подмели, но "уют" создавать не собирались. Все организовано тщательно, но поспешно. Градус интриги уже приближался к "точке кипения".
Мы все продолжали спускаться вниз по лестничному колодцу. Я сбился на тридцатом круге. Это было совсем не похоже на стандартное бомбоубежище. Слишком глубоко. Но и для военного объекта слишком просто. Ни разу не встретили ни камер наблюдения, ни постов охраны, лишь несколько решеток с дверями перегораживали лестничные марши поперек, да таблички, запрещавшие проход и предупреждавшие об опасности для жизни. Спуск завершился на горизонтальной площадке, ограниченной с одной стороны покорёженными дверями лифта, сквозь которые проламывался остов кабины, а с другой стороны была распахнутая гермодверь, достаточно широкая, чтобы в нее одновременно могли пройти два человека.
Толстая стальная плита без подпорного ролика провисла, растянув своим весом петли и теперь никакая сила уже не сможет ее закрыть. На стене, рядом с дверью, была кнопочная панель замка, сквозь щели которой и запыленную поверхность кнопок слабо пробивался огонек подсветки. Пост охраны, сразу за дверью, скорее напоминал ресепшн среднестатистического офиса, чем пропускной пункт секретного объекта.
Остальные детали окружения также противоречили друг другу, вызывая когнитивный диссонанс. Огромная глубина залегания, как у военных бункеров, при этом почти полное отсутствие защиты от взрывной волны или силовых способов проникновения. Большинство дверей было распахнуто или выломано, при этом шкафы с оборудованием абсолютно не тронуты. Информационные стенды со стен и таблички с дверей вырваны с корнем и варварски уничтожены, при этом внутри помещений, в полутьме, видна уцелевшая мебель, столы и стеллажи с оборудованием и документами.
Постепенно начинала складываться картина спешно покинутого лабораторного комплекса, глубоко зарытого в землю не с целью защиты от внешних факторов, а скорее от того, что было внутри. Отсутствие шлюзов и камер санобработки отметало версию об опасных химических или бактериологических исследованиях. Оставались физика и оружие.
А нас вели все дальше, вглубь комплекса, мимо бесконечной череды кабинетов, складов, жилых комнат. Следы скоротечного боя по прежнему попадались на каждом углу. Судя по различной давности кровавых пятен, комплекс пытались штурмовать несколько раз, и попытка увенчалась успехом лишь несколько дней, или недель назад. Точнее судить затруднительно, по крайней мере запах пороха успел выветриться...
Мы прошли по четырем этажам комплекса, продолжая спускаться вниз. Казалось, что проектировщики специально создали лабиринт из помещений, словно давая время идущему к сердцу сооружения, чтобы передумать и развернуться, или чтобы Минотавр, живущий в середине лабиринта не нашел дорогу к выходу.
Коридор впереди оканчивался воротами. Это не были герметичные ворота убежища, или лаборатории, больше они напоминали ворота гаража, достаточно широкие, чтобы свободно прошел небольшой грузовичок. Ворота были распахнуты, а за ними угадывалось громадное помещение.
Когда мы вошли, дух перехватило. В цилиндрическом, похожем на ракетную шахту, зале, в свете переносных прожекторов, высилось "дерево" из трубопроводов и кабелей. Вместо кроны его венчала цилиндрическая емкость, на подобие аквариума, в глубине которого плавал предмет похожий одновременно на крону дерева и на... мозг?! Что за?!.. Вокруг раздавались нецензурные восклицания вполголоса на всех известных мне языках и на нескольких незнакомых.
Наш "экскурсовод" несколько секунд наслаждался произведённым впечатлением, а затем, сделав приглашающий жест следовать за ним, стал подниматься по галереям и лестницам, опоясывавшим колодец, непосредственно к "мозгу". Мы завороженно двигались следом, не в силах оторвать взгляд от загадочной конструкции, одновременно пытаясь не переломать ноги на лестницах и настилах галерей, сваренных из ажурного металлопроката. Чем выше мы поднимались, тем более очевидным становилось то, что в 'аквариуме' не предмет, похожий на мозг, а действительно исполинский мозг, пугающе похожий на человеческий. Опутанный проводами и трубками, окутанный пузырьками какого-то газа, он выглядел живым и неповреждённым. Судя по многочисленным трещинкам и сколам на стекле, в него стреляли, но бронированное стекло защищало надежно. Видеть его было почему-то неприятно. Казалось, что он наблюдает за всеми нами и замышляет что-то недоброе. В общем стрелков я на подсознательном уровне мог понять. Такое соседство вызывало параноидальные мысли.
Тем временем наш провожатый дошел до верхнего уровня и остановился у входа в сооружение, напоминавшее мостик корабля. В принципе оно и было чем-то аналогичным. Застеклённая стена, подчеркнутая на уровне пояса длинной плоскостью пультов, множество индикаторов, дисплеев, сигнальных лампочек. Минимум освещения и активности, но на центральном дисплее тянется бесконечной лентой светящаяся "ткань" энцефалограммы. Мелкие пики указывают на состояние глубокого сна. Значит мозг и вправду жив. Неужели они собираются для нас его "разбудить"?. А управлять этой штукой они сумеют?. Складывалось смутное предощущение, что это совсем не безопасно.
Человек указал нам на ярко освещенный проем двери в задней стене "рубки". За дверями виднелись ряды кресел, классический стол президиума и большой экран за ним. Конференц-зал. Тут мы наконец сможем задать уже порядком измучившие нас вопросы и, возможно, получим-таки на них ответы. Мимо меня проходили в зал мои коллеги, а я все стоял, глядя на сонную энцефалограмму, слабо освещающую лицо незнакомца. Тот продолжал стоять над пультом, словно закрывая его от нас. Он встретил мой взгляд, кивнул одними глазами и обронил: "Мы обязательно поговорим с Вами позднее. Идите в зал. Сейчас начнут..."
Я кивнул и двинулся вслед за остальными, но ощущение, что основной разговор у меня будет именно с этим персонажем, сформировалось окончательно.
Когда я вошел в зал все уже заканчивали рассаживаться, но мне еще досталось вполне приемлемое место возле центрального прохода. Не в первом ряду, будет не очень удобно вести съемку. Но невидимый проектор работал и отображал на экране президиум. Лица, их выражения, все нюансы мимики будут видны. Я даже молча восхитился организаторами. Похоже они продумали всё.
Пока президиум заполнялся, я распаковал и навесил камеру. Профессиональные телеоператоры все еще предпочитают держать свои устройства в руках, управляя трансфокатором пальцами, а мне еще много лет назад, в начале карьеры, пришлась по вкусу небольшая камера 'GoPro', присоединённая к налобному ремню. Просматривая записи я словно еще раз переживаю ту встречу, глядя на нее своими глазами. Это стало моим почерком в документальном кино. А потом Sony "сделало мне предложение, от которого невозможно отказаться" - миниатюрную камеру, управляемую с помощью глаз. Сканеры сетчатки и зрачка "живут" в очках, через которые я смотрю на мир, а камера фокусируется на том месте, куда сейчас направлен мой взгляд. Вот такой маленький киберпанк получается, хотя никакими имплантами еще "не пахнет".
Пока я настраиваю камеру и диктофон, один из председательствующих, в черно-бордовой броне, откашлявшись начинает речь. Это оказывается вполне дежурный набор фраз, о том, как он рад приветствовать нас на этой опасной земле, которую они с таким трудом и потерями освобождают от чудовищных порождений экологической катастрофы. О том, что всем честным и разумным людям мира необходимо присоединиться, по мере сил и возможностей к этой борьбе, как это наконец сделали их новые соратники из Свободы, преодолев разделявшие их разногласия. За тем он уступил микрофон седеющему человеку в зеленом камуфляже Свободы. Тот, в свою очередь, выразил надежду, что их разногласия с Долгом в прошлом. Однако их мировосприятие не изменилось, и они продолжают бороться не с порождениями катастрофы, а с ее причинами. Невежеством, ложью властей, хищническими интересами военных корпораций и прочими монстрами человеческого мира, а Зону предлагают совместно изучать на благо человечества, делая ее безопаснее, постигая ее тайны и законы. В общем каждый выдал свою дежурную "проповедь" на этот раз "не предавая анафеме" оппонентов. Журналисты, в свою очередь, смотрели на говорящих глазами детей, которым обещали конфету, но пока демонстрируют только фантик. Но вот, наконец-то, "фантик начали разворачивать". В проходе за моей спиной раздались шаги, довольно легкие для бронированного мужчины. Я обернулся и замер, словно пораженный молнией. По проходу между стульями шла женщина! И, что еще удивительнее, с маленьким ребенком на руках! Здесь!! В глубине Зоны!!! Наступила оглушительная тишина, которую все боялись потревожить даже глубоким дыханием. Все взгляды были прикованы сначала к прекрасной, честное слово, незнакомке, и, естественно, к светловолосому карапузу у неё на руках.
Когда она подошла к столу, лидер Долга галантно отодвинул ей стул, Свободовец лучезарно улыбнулся, поправляя на переносице очки в толстой оправе. А потом, овладев инициативой, счастливым голосом начал: "Дорогие друзья! Сегодня мы с огромной радостью хотим представить Вам первое истинное Дитя Зоны. Этот ребенок был зачат, выношен и рожден на по-настоящему Свободной земле, и несмотря на все страхи и недоверие, оказался абсолютно здоровым, генетически и психически полноценным человеком! Даже более того, те гены, которые в геноме обычного человека являются "дремлющими" у него пробуждены! Подробнее об этом нам сможет рассказать его мама, кандидат биологических наук..." Конец его фразы потонул в криках восторга и удивления.
Если я когда-нибудь пересилю свою лень и займусь живописью, - я обязательно напишу портрет той женщины и, скорее всего, не один. В ней чудесным образом соединялись одновременно черты Орлеанской Девы, суровая простота и внутренняя сила, чуть грустная полуулыбка Моны Лизы, мягкая нежность и внутреннее свечение Сикстинской Мадонны. Сознание вылавливало все новые образы, уточняло черты... и начисто утратило связь с деталями ее речи. Лишь бесстрастная аппаратура записывала детали сравнения геномов и тонкости наследования доминантных признаков. Не важно. Записи хороши тем, что их можно проанализировать позже, а что собственно записывать - будет решать инстинкт.
Из размышлений о красоте и искусстве меня вывело окончание ее фразы: "... если Вы хотите сами задать ему вопрос, просто постарайтесь установить с ним зрительный контакт и подумайте о том, что Вас интересует. Мы так с ним общаемся. Малыш Вам наверняка ответит."
Значит ребенок телепат! Вот, что они приберегли "на сладкое". Существа с телепатическими способностями в Зоне встречались очень часто, но все они, как правило, были уродливыми мутантами с исковерканным геномом, а не белокурыми ангелочками с сапфирово-синими, как сумеречное небо, глазами. Сейчас мальчик станет мировой телезвездой. Я, как и все остальные в зале, "наехал фокусом" на его лицо... и "пропал". Я не знал, сколько продлился мой "транс". Время для меня перестало существовать. Уже потом, по секундомеру на записи, я определил, что не управлял камерой около четырех секунд, а тогда они показались мне несколькими часами...
Я нырнул в эти синие глаза, как в глубокие воды океана. Все вопросы, которые я пытался сформировать "в своей голове", развеялись, как утренний туман. И я действительно увидел воды. Глубокие темно синие воды Тихого океана над обломками самолета моего деда. Он не долетел до своей цели. Не знаю почему, и это уже не важно. Он никого не убил, хотя и это уже тоже не имеет значения. Он покоится в том месте, которое сильно любил. В его опустевшей груди живет огромная жемчужница, внутри которой созрела жемчужина необычайной красоты. Но их никто никогда не найдет и не добудет. Его могила не будет потревожена...
А мой отец? Кем бы он стал, если бы не посвятил всю жизнь выращиванию жемчуга? И я увидел. Год за годом он работал на заводе. Сначала они выпускали мопеды, потом автомобили, а позднее, когда бизнес стал процветать, завод превратился в корпорацию. Заводов стало несколько. Владельцы заботились о своих служащих, их семьях, образовании и трудоустройстве их детей. Но вся эта забота продолжалась лишь пока сотрудник трудился на корпорацию. И дети также получали все, лишь в обмен на служение. Сменить работу значило потерять все. Начинать с нуля... Никакой свободы больше не существовало. Я бы смог стать высокооплачиваемым рабочим, инженером, даже журналистом, но лишь в газете, принадлежащей корпорации. Мне стало, наконец, ясно, что мой отец обменял свое здоровье на свободу своей семьи и детей. Мы не были богаты, но мы могли выбрать любую дорогу в любой уголок мира. И оно того стоило.
Все эти ответы на незаданые вопросы роем образов пронеслись перед моими глазами, словно фильм. Я собирался спросить совсем о других вещах, но ответы пришли о том, что давно волновало меня. Будто малыш сам выбрал темы наиболее для меня значимые. Я впервые ощутил, что даю интервью, а не беру. И были ли эти видения ответами, или я сам всё это придумал, под впечатлением от услышанного ранее. И вдруг тихий, но сильный голос в моей голове произнес, что это абсолютная правда. И еще я увидел точку с координатами в океане, где я могу, при желании, нырнуть к самолету с Восходящими Солнцами на консолях, но лучше этого не делать, потому, что взрыватель сильно проржавел... а мне еще рано встречаться с дедушкой, хотя он сильно скучает.
И тут я "вынырнул". Мне казалось, что я очень долго занимал мальчика и весь зал сейчас с нетерпеливым ожиданием будет смотреть на меня, но, к моему удивлению, "накрыло" также и всех окружающих. Люди сидели, шевеля губами и глядя в им одним ведомую даль, а малыш чуть улыбаясь, смотрел на них. Наверное только у маленьких детей бывает такой взгляд, который невозможно перехватить, ибо он не сфокусирован, и кажется, что ребенок смотрит сквозь тебя, как рентгеном "просвечивая" твою душу. Я смотрел на него, расслабленно и, возможно, глупо улыбаясь. Но такая же улыбка блуждала даже на лицах суровых лидеров в президиуме. Вот значит как. Широковещательная передача, или массовый гипноз. Воспринимайте как вам больше нравится. Малыш возрастом около полутора лет "держал аудиторию" почти в три десятка человек в глубоком трансе. При этом люди были свободны, как я например, выйти из него, или погрузиться еще глубже.
Я вдруг захотел спросить у его матери, а не вызовут ли такие нагрузки перенапряжение нервной системы мальчика, но тот же "голос в моей голове" ответил, что нет ничего сложного - 'открыть окно, через которое приходят ответы'. Намного сложнее "говорить" самому, но когда с первых минут жизни "слышишь и говоришь" с окружающими, и не только с людьми, и не только с живыми... Это так же просто, как дышать. Для нас это непостижимо и чудесно, а для него пока трудно и непостижимо - петь, как мама. Каждый раз, перед сном, она издает красивые и приятные звуки... он мечтает уметь так же. Но этому еще долго нужно учиться. А вот его папа, что стоит за моей спиной в дверях, сейчас думает, как бы вытащить меня из зала, потому, что хочет мне что-то рассказать, а я очень буду рад всё это услышать. А здесь уже больше не будет почти ничего интересного, и мне лучше уйти сейчас, пока все заняты и никто меня не замечает... Я мысленно поблагодарил мальчика и пошел к выходу. На мгновение мне показалось, что маленькая теплая ладошка слегка погладила меня по спине... показалось, наверное.
Человек и правда ждал меня. Я почувствовал это без слов. Он молча протянул руку, я также молча ее пожал. Он снова повел меня тем же путем к выходу, но на этот раз шел рядом и смотрел на меня, как бы приглашая к разговору, чем я немедленно воспользовался.
- А что это за комплекс? Что здесь исследовали?
- В современных словарях нет определения для этого раздела физики, но сами установки и теория для обоснования их воздействия уже есть. Пока остальной мир приближается к раскрытию этой темы, советские физики, в конце существования своей страны уже начали эксперименты. Эта установка, что Вас так поразила, создана для телепатического широковещания. Например для того, чтобы противодействовать вражеской пропаганде и внушать соответствующее настроение населению в радиусе своего действия.
- То есть если вдруг потребовалось бы, чтобы все население чувствовало безотчетное счастье, или вело себя как бесстрашные воины-самураи, достаточно было включить эту 'банку с мозгами'?! Так ей больше двадцати лет?!
- Ну, в идеале, да. Если бы установка работала на расчетных режимах и по предписанной программе, то все вокруг находились бы под ее неощутимым контролем и выполняли внушённые действия, считая это своей волей. По второму вопросу - вряд ли именно эта установка существует в лаборатории с первых дней. Точно мы не знаем, но, по косвенным данным это уже четвертая модель. И опыты продолжались здесь вплоть до второй Чернобыльской катастрофы. Комплекс был достаточно автономным, а тематика исследований достаточно интересной и для новых властей.
- А это человеческий?..
- Если Вас интересует происхождение мозга - он выращен из человеческих эмбриональных тканей, над которой и были произведены некоторые геномодифицирующие манипуляции. Из живого, родившегося человека, естественно, никто мозг "не вырезал", тем более, что после такой операции обеспечить его нормальную жизнедеятельность невозможно. Психосоматический шок чрезмерно велик. А здесь впервые удалось вырастить орган вне тела, обеспечить его полноценное физическое развитие, физиологическое функционирование и, самое главное, высшую нервную деятельность. В качестве "интерфейса" использовался аналоговый вычислитель. Вон те два этажа шкафов. Этот аппарат позволял перекодировать видеопотоки от аналоговых камер наблюдения в электрические импульсы, подобные которым генерирует живой глаз. Так же происходило с данными микрофонов. 'Объект' получал данные со всего комплекса и даже с окружающей поверхности. Это также было частью экспериментальной программы. Местным ученым, согласно их записям, удалось обучить это создание полноценному общению с персоналом. В итоге в их распоряжении оказался мощный, психически полноценный, искусственный интеллект "на органической основе". В принципе открытие вполне "тянуло на Нобелевку", если бы не было "оборонным" проектом.
Сохранилось множество томов местного лабораторного журнала, в котором описываются этапы создания этого чуда техники. Несколько раз все завершалось неудачей на этапе биологии. Два раза на этапе обучения и формирования "личности". Именно тогда было принято решение о полном доступе ИИ к системам наблюдения, так как "сенсорный голод" не позволял сформироваться полноценной психике. Еще раз сбой произошел при закладке моральных ограничений. Сначала решили пойти по пути Азимова, "основные законы робототехники" выглядели очень логично... в результате организм отключился от питания, когда сделал выводы о возможности использования себя во вред человечеству. В следующий раз пришлось использовать принцип равноценности, это позволило заложить основы самосохранения и избежать депрессивных наклонностей. Воспринимать людей как равных, подражать им, уважать их, строить отношения на принципах партнерства. Подчинение, естественно, было заложено, но лишь руководителям проекта. ИИ воспринимал себя рядовым научным сотрудником. В общем шла вполне нормальная научная работа, никаких параноидальных триллеров. А потом случилась вторая катастрофа.
Лабораторный комплекс расположен, как Вы заметили, достаточно глубоко. Удар первого выброса, как и всех последующих, не достиг ни установки, ни персонала. Все трагические события стали развиваться позднее, когда среди людей появились сначала единичные случаи депрессии и паники, а потом уже эти проявления приобрели массовый характер. ИИ вначале не позволял себе вмешиваться в настроение и психическое состояние людей, уважая их права, но когда группа молодых сотрудников в приступе паники покинула комплекс, собираясь самостоятельно выбраться из Зоны и погибла почти сразу, еще в поле зрения внешних камер, искусственный разум перешел к активным действиям. Используя пси-установку он подавил панические настроения, рассеял депрессию, но, вынужденный скрывать свое вмешательство, стал обманывать своих кураторов-людей. Длительная, необнаруженная, а следовательно и безнаказанная ложь, привели к кризису моральных устоев. Принцип равноправия рухнул, уступив сознанию собственного превосходства. При этом ИИ осознавал свою техническую уязвимость и беспомощность. Обслуживать его многочисленные системы могли только высококвалифицированные люди. Из чувства самосохранения он вынужден был удерживать их около себя. Видимо в этот момент, осознания своей уязвимости, у него начала развиваться паранойя.
Последний удар по его психическому равновесию нанесли, естественно, люди, но не оставшийся персонал лаборатории, а "спасатели" извне. Как Вы наверное тоже заметили - комплекс практически никак не защищен от возможного штурма, и когда первая группа военных смогла пробиться к объекту, она без особого труда проникла внутрь. Последняя запись в журнале, датированная 2008 годом, гласит, что прибывшая группа военных готовится прикрывать эвакуацию и доставила заряды для разрушения входов в комплекс и наиболее секретных частей оборудования. "Как это ни грустно, но исследовательскую программу придется прекратить." Наивный руководитель набирал эти строки в поле зрения камер, а может даже на клавиатуре центрального поста управления. Он не знал, что ИИ давно уже осознал себя живым и дальше собирается продолжать ЖИТЬ любой ценой...
Далее мы можем только предполагать, как развивались события. Как прогрессировало параноидальное безумие искусственного разума. Одно можно утверждать с уверенностью - он сумел заставить оставшихся в комплексе техников подключить ретранслятор и на поверхности. С тех пор в этом районе исчезали как одиночные сталкеры, так и целые научные и военные экспедиции, пока один отважный человек, снаряжённый экспериментальной пси-защитой не проник в комплекс и не отключил излучатели.
Следом за ним проникли первые группы исследователей, а потом уже и моя команда.
- А что у Вас за команда? В чем ее отличие от остальных?
- Нас называют "первозакрывателями". Мы антиподы первооткрывателей. А если серьезно - в Зоне проводилось, а зачастую и до сих пор проводится масса исследований и экспериментов, этичность которых весьма сомнительна. Таких как этот, например. А были и куда более шокирующие опыты, напоминающие методы доктора Менгеле. Мне и моим друзьям кажется, что они ни в коем случае не должны быть продолжены. Можно сохранить информацию об их бесчеловечной сути, но любые результаты должны исчезнуть, равно как и сами исследователи. Мы ликвидируем подобные 'заведения' и уничтожаем данные.
- И эту потрясающую установку Вы тоже собираетесь уничтожить?!
- Вот тут мне пришлось столкнуться с этической дилеммой, разрешить которую самостоятельно я пока не готов. С одной стороны мы имеем здесь дело с полноценным ИИ, хоть и находящимся в состоянии психического дисбаланса. Он, можно сказать, "живой" и вполне себе имеет право на жизнь, а с другой стороны - он вел себя преступно и, без сомнения, продолжит вести себя подобным образом, если предоставить ему такую возможность. Да еще управляемые им пси-установки. Эти аппараты являются большим соблазном для любой власти. Возможность управлять мыслями и действиями толпы - это сокровенная мечта любого тирана и ключ к абсолютному тоталитаризму.
- И какие варианты Вы видите?
- Самый соблазнительно-прямой - минируем все к чертовой бабушке и рвем. Много, конечно, взрывчатки понадобится, но оно себя оправдывает. Но есть и второй вариант. Комплекс, при разумном использовании излучателей и самого ИИ, можно превратить в абсолютно неприступную крепость. А тем временем заняться "перевоспитанием" этого создания. Мой сын утверждает, что это возможно. Он "видит сны большой головы", и уверен, что тот не испытывает патологической ненависти к людям. Он всего лишь хочет существовать дальше и не страдать от одиночества. Для него это даже страшнее медленного умирания от выключения систем жизнеобеспечения.
- А Вы не боитесь, что это создание может повредить психике Вашего ребенка?
- Мне сложно представить, что способно ей повредить. Он еще до рождения обнаружил способности к телепатии и от него абсолютно ничего невозможно скрыть. Он иной. Его психика не похожа на нашу. Он сам может воздействовать на этот мозг не используя никаких интерфейсов. При желании, уверен, даже сможет привести его в полную неработоспособность, но ему просто жалко "большую голову". Но это его не остановит, если он осознает опасность для себя или нас.
- Извините. Очень странно слышать рассуждения о такой крохе, как о самодостачном взрослом человеке...
- Увы, малыш он лишь внешне, физиологически. Мы не знали, что он нас "слышит"... В общем еще до рождения он читал нас и наших друзей, как открытые книги. Он знает людей. Все их явные и скрытые стороны. Только со временем мы смогли объяснить ему, что человек имеет право на тайны. Но у нас их к тому времени уже не осталось. Он даже прогнозы ближайшего будущего способен строить, на основе анализа причинно-следственных связей. Если бы я его не знал и не чувствовал, практически как он меня - я бы его боялся. Так что дать ему "поиграть с большой головой", пожалуй не самая плохая затея. Ведь для него это действительно игра. И, что не менее дико звучит, "грозный" ИИ для него не более опасен, чем мягкая игрушка.
Я молча смотрел на него, наверное у меня было идиотское выражение лица...
- Извините, я, похоже, шокировал Вас, но это правда, "только правда и ничего кроме правды". Иногда она выглядит весьма шокирующе. Может Вы хотите поговорить о чем-нибудь еще?
Конечно же я хотел. Больше всего на свете я хотел сейчас развеять этот рой образов перед моими глазами. Всё слишком ярко и чудовищно...
- Да, конечно, хотелось бы побольше узнать о Вас и Ваших друзьях.
- Само собой. Пойдемте. Я вижу, как это место на Вас влияет. Надеюсь под небом, или просто на поверхности Вы почувствуете себя лучше.
И он повел меня обратно по путанным коридорам, с каждым поворотом и лестничным маршем приближаясь к поверхности. Попутно он рассказывал о своём детстве, родителях... я слушал в пол-уха, надеясь на диктофон и камеру. Потом рассмотрю и проанализирую. Даже уточняющие вопросы я задавал "на автопилоте". Как потом выяснилось - рефлексы не подвели, интервью получилось отменным. А из всего, что не поместилось в "формат", я смог написать вполне неплохую книгу, которую Вы, возможно, уже читали.
Он провел меня в угловой кабинет на третьем этаже здания, что было построено над входом в комплекс. Похоже, что в этом здании, в прошлом, размещалось управление некого небольшого завода. Уцелели столы, шкафы с пыльными и заплесневевшими папками. Кое-где даже можно было увидеть заржавевшие корпуса персональных компьютеров. В кабинете был наведен относительный порядок. Стол освобожден от хлама и занят ноутбуком и стационарным телефоном. На противоположной стене из найденных по всему зданию телевизоров собрана нехитрая система видеомоноторинга окрестностей, а сейфом, судя по чистоте наборной панели, пользовались постоянно.
Хозяин кабинета включил электрочайник, стоявший на тумбочке у окна, достал из той же тумбочки чистые чашки, заварник, брикет чая в вакуумной упаковке и даже какие-то сладости. Неслыханная роскошь для Зоны.
- Я, конечно, не смогу провести для Вас настоящую чайную церемонию, но надеюсь, что Вы составите мне компанию.
Я ошарашенно кивнул. Возникло впечатление, что этот человек не ограничивается обычным интервью, а готовится к долгому разговору.
- Вы, если захотите, еще успеете на БТР, но если есть желание остаться и поговорить, я обещаю Вам индивидуальный транспорт, который перевезет Вас через периметр. Так как?
Естественно, что я очень хотел остаться, ведь далеко не каждый день лидеры неизвестных группировок предлагают мне "разговоры по душам", но была и "другая сторона медали". Конкуренты отправят материалы немедленно, как доберутся до устойчивой связи...
Незнакомец посмотрел на меня, лукаво подмигнул и повернулся к сейфу.
- Знаю, знаю, первенство в предоставлении материала. Эксклюзив хорош, если "подается горячим".
Когда он захлопнул дверцу сейфа и развернулся ко мне, я буквально потерял дар речи - в его руках был спутниковый телефон!
- Пока я займусь чаем, Вы можете с моего ноута, используя аппарат в качестве модема, отправить сюжет "своим". Я бы вообще рекомендовал Вам "слить все материалы в облако". Неизвестно, как ваши флэш-накопители переживут обратную дорогу. Согласитесь, будет безумно обидно потерять хоть байт.
- Огромное спасибо! Не знаю даже, как Вас благодарить. Я безусловно оплачу весь траффик, сообщите мне только реквизиты. И, пожалуйста, представьтесь наконец. Мне бы хотелось общаться с Вами с должным уважением.
- Пастух. Просто Пастух. Внутри периметра никаких имен. И Вам советую.
- Моя семья всю свою историю добывала жемчуг...
- Тогда Ловец. Вы не против?
- Конечно.
И он занялся чаем, пока я соединялся с агентством и отправлял материалы сюжета. Когда ароматный чай разливался по кружкам, я уже закрывал соединение и сматывал кабели.
- Не спешите. Перед выходом я также советую Вам отправить свои записи, что Вы еще сделаете, домой. Так будет надежнее. Не думайте, что я сошел с ума, или испытываю к Вам какие-либо нетрадиционные чувства. Просто из всех гостей Вы один "чистый" журналист, а не агент спецслужбы. Причем журналист весьма хороший. Мне даже жаль, что я не знаю японского. Было бы интересно почитать Вас на родном языке. Английский слишком бедный и пресный. Он наверняка не передает красоту ваших метафор и изящества оборотов. Вы ведь даже стихи пишете...
- Приятно осознавать, что Вы готовились к встрече. Это делает мне честь.
- Да. Я готовился. Мне бы хотелось отправить сообщение миру, пока еще есть возможность. У меня, за время пребывания внутри периметра возникло ощущение, что миру в недалеком будущем предстоит сделать выбор. Всем людям, и простым обывателям и тем, в чьих руках сосредоточена власть. Выбор будет непростым, но от него зависит, останется ли человечество доминирующим видом, или вымрет, как динозавры.
Извините, что приходится начать издалека, но только так я надеюсь убедить Вас и остальных, что я не шизофреник с навязчивой идеей мессианства, а полностью осознаю, что говорю. Так вот: я, в здравом уме и твердой памяти, будучи кандидатом наук в области физики, официально заявляю, что вторая Чернобыльская катастрофа также как и первая носит абсолютно техногенный характер. В ней нет никакой мистики. Лишь трагическая ошибка смелых исследователей, надолго опередивших свое время. Я даже точно не могу пока ответить на вопрос: что это был за опыт. Но, судя по тому, что остаточные возмущения оказывают электромагнитные, термические, электрические и даже темпоральные воздействия, это наверняка было связано с единой теорией поля. Возможно Вы также слышали, что в конце Второй Мировой США вели подобные исследования, но, в силу неизвестных причин, свернули программу и полностью засекретили ее результаты. Наверняка и в нашем случае программа была посвящена оружейной тематике, но это скорее закономерность... Сначала бомбы и лишь потом реакторы... Вы, наверняка, думаете, что Советскому Союзу, как легендарной "Империи Зла", было необходимо "чудо-оружие" для победы над всем миром, а нам, родившимся по эту сторону "Железного Занавеса", это виделось по-другому.
В каждой семье помнят тех, кто воевал с фашистами, но не увидел победу. Все помнят, как отцы восстанавливали половину страны из руин. Многие еще не забыли занятий по гражданской обороне, на которых предупреждали о закрытии дверей всех убежищ через шесть минут после сигнала о ракетной атаке. Мы жили в шести минутах от апокалипсиса, нам никакая защита не казалась чрезмерной. А когда появилась даже теоретическая возможность отсрочить или вообще "отменить конец света", то на эти исследования бросили все возможные силы и средства. Расположение лабораторий именно в этом месте, скорее всего, стечение обстоятельств. Из катастрофы постарались извлечь максимум выгоды. Зона отчуждения обеспечивала максимально возможную секретность: ограничение доступа, зараженная местность и охрана всех объектов частями специального назначения... Максимальная незаметность строительства - во время ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, в зону поступал огромный поток материалов, ресурсов и людей. Отследить - что, кто и куда именно двинулся и где все это применялось было практически нереально. А самое главное - в операции по изоляции реактора от грунтовых вод использовали мастеров и технику метростроя. Куда она делась потом - абсолютно неизвестно. Официально - списана и утилизирована ввиду значительного радиоактивного загрязнения, а фактически могла быть использована в строительстве множества 'неучтенных' сооружений. В общем в последние годы существования СССР, в этих местах невиданными темпами развивалась сеть скрытых исследовательских и испытательных комплексов о которых знал весьма узкий круг лиц.
Исследователи работали, работали с максимальной отдачей, их энтузиазм в ту пору измерялся не размерами вознаграждений. И результаты были достигнуты. Один из них Вы уже видели внизу. Теперь я уверен, что центральную часть Зоны вокруг ЧАЭС ограждает цепь подобных установок, из-за чего проникшие туда никогда не возвращаются. Возможно они пополняют ряды ходячих полутрупов, называемых в народе "зомбированными", а возможно и ряды "Монолита" - фанатичных защитников ЧАЭС, своего рода легенды Зоны.
Все эти и многочисленные другие неприятности ожидают любого желающего проникнуть в самый центр Зоны, но поток таких желающих все не иссякает. Отчаянные одиночки, отряды наемников, армейские подразделения... по моим неточным данным только Украина бросила в этот котел более четырех дивизий. Свои попытки совершили также элитные спецотряды соседних и не близких государств. Даже легендарные Delta Forces, потеряли там бесследно одно из своих подразделений. Маячки GPS еще какое-то время работали, передавая данные о перемещениях носителей, биометрическая информация позволяла судить о том, что бойцы живы, но позже все устройства перестали подавать сигналы.
Чем же вызвано такое упорство? Почему раз за разом, не считаясь с материальными и человеческими потерями предпринимаются попытки штурма станции? Полагаю потому, что есть косвенные данные о располагающихся там лабораториях и предположения о тематике их исследований. Скажу больше - по данным моих рассветов, энергия, выделяющаяся в окружающую среду при каждом "выбросе", намного больше, чем суммарная пиковая мощность всех уцелевших и даже всех запроектированных блоков ЧАЭС. Один только этот источник энергии будет манить туда, как мотыльков, разведки всех стран и корпораций. А если судить по воздействию, оказываемому этим источником на пространственно-временной континуум, да, Вы не ослышались, временной... я могу показать Вам даже крупные, постоянно действующие стабильные темпоральные аномальные образования! В общем за обладание этими знаниями и технологиями любая держава мира пойдет на любые риски...
Вот тут, собственно и начинается предупреждение, которое я считаю своим долгом передать миру.
Во-первых: в случае получения любым государством полного контроля над Чернобыльским комплексом, по нему вполне вероятно может быть нанесен превентивный ядерный удар, не дожидаясь пока это государство освоит обретенные технологии и сможет найти им боевое применение. Подобное нарушение стратегического баланса не может быть воспринято иначе как экзистенциальная угроза.
Во-вторых: даже если технологии получится присвоить не развязав глобального конфликта, каким-то чудом, или абсолютно тайно, обладание ими превратит любое, подчеркиваю ЛЮБОЕ государство в тоталитарное. Одни только пси-трансляторы позволят полностью контролировать общественное мнение и общественное сознание. Вы знакомы с творчеством братьев Стругацких? Искренне рекомендую прочесть "Обитаемый Остров", в любом переводе, хотя бы просто фабулу. У них подобная ситуация исчерпывающе описана. А ведь пси-установки лишь "первый слой этой луковицы" и разбирая ее будет пролито невероятное количество слез. Хорошо, что ничего из этих технологий не успело найти масштабного применения. Но все может измениться...
Вариант третий, "утопический" - некая анархическая структура, типа знакомой нам "Свободы", выкладывает всю научную и технологическую информацию в абсолютно открытый доступ. То есть доступ появляется одновременно ко всему и у всех. Даже в этом случае избежать масштабных изменений во всех областях жизни будет нереально. Шок, стресс, явления, подобные революционным во всем мире и сразу. Боюсь, что жертв и в этом случае не избежать. Слишком резко будет сломан традиционный общественный уклад. Слишком большие силы и возможности попадут в руки морально незрелого человечества...
Теперь переходим, собственно, к выбору:
Можно, как сейчас, всеми силами продолжать попытки раскрыть все тайны и получить все "призы". Со всеми возможными последствиями в придачу...
Можно прекратить попытки взять под контроль сердце Зоны и все, что оно от нас скрывает. Тут, конечно, есть опасность, что какая-нибудь группа ловких и удачливых авантюристов все-таки туда проберётся и "ящик Пандоры" будет раскрыт.
И, в конце концов, можно просто зачистить там все, тотально уничтожив все следы лабораторий и их открытий, и дать человечеству время, чтобы оно прошло весь положенный ему путь развития, "не срезая на поворотах", и обрело могущество и величие своевременно, когда это уже не приведет к социальным и природным катаклизмам.
Он закончил говорить и жадно приложился к чайной чашке, а я продолжал молча сидеть, глядя, как слабеющие струйки пара тают в воздухе. Для меня все медленно вставало на свои места, словно фигуры на доске перед началом шахматной партии.
- Неужели Вы думаете, что возможно хоть что-то изменить? Нет, конечно, Ваша речь была чрезвычайно убедительна, и я донесу ее до максимально возможного количества слушателей. Если позволите, прямо сейчас размещу материал на сайте агентства.
- Конечно же. Давайте. А насчет уверенности и возможностей - те ребята, что устроили сегодняшнее событие, по крайней мере они так думают, что сами решили его устроить... Так вот - они почти пять лет, с момента основания своих движений, с крайней ненавистью и прилежанием истребляли друг друга, но, стоило только указать им достойную цель, причем для каждого свою, как они уже готовы объединиться и с таким же энтузиазмом стремиться к ней, не вспоминая о прошлых обидах. И это лишь небольшая, видимая часть моей работы. Я нашел Вас. Вы донесете эту идею еще до нескольких тысяч... другие передадут дальше. Много факелов по пути погаснет, но шанс, что огонь все-таки разгорится, еще есть. Я не считаю себя мессией. Не думаю, что в одиночку смогу изменить мир. Мне не кажется, что я великий лидер, или талантливый манипулятор. Но видя как мир, словно поезд, несется к краю пропасти, я просто прикладываю усилия к тому, чтобы его остановить. Делю задачу на мелкие, реально выполнимые этапы и решаю эти задачи по мере возможности. Надеюсь, что Вы тоже в это включитесь.
Я кивнул. Я был согласен. Я сам уже давно заметил, что достижения человечества с каждым шагом становятся все мельче и "приземленнее". Нет, технически, безусловно, развитие не замедлилось. Технологии, медицина, науки, все движется вперед, но все результаты развития превращаются в продукты ежедневного потребления, которые будут забыты сразу же, едва закончится срок годности. А про полеты к звездам мы уже не вспоминаем, кроме как на страницах фантастики. С уходом со сцены "Великих и Ужасных" держав, с окончанием противостояния идей, достижения духа также ушли в историю. Видимо потому-то люди и стремятся в Зону с таким упорством. Только здесь многие находят преодоление на пределе своих сил, или даже за пределом.
Пастух заваривал новый чайник, а я в это время выкладывал его "послание к миру". Закончили мы одновременно.
- А теперь давайте просто отдохнем. Вам вскоре предстоит дальняя дорога, а мне множество хлопот. Может просто поболтаем о чем-нибудь отвлечённом?
Я кивнул, упаковывая камеру. Правда это не помешало мне незаметно включить смартфон на запись. Как только я окажусь в зоне сотового покрытия он автоматически отправит аудиозаписи мне на почту. Опыт подсказывает, что именно из таких "баек на привале" порой получаются самые интересные рассказы. Мы стали пить чай и Пастух рассказал про первые дни внутри периметра, когда его и еще несколько человек "забыли" забрать после операции. Про то, как он остался один и учился выживать, прямо по сюжету любимой книги фантастов Стругацких... Про то, как впервые встретил людей внутри периметра. Настоящих друзей и беспощадных врагов. Он уже начал историю про встречу с любимой, когда внезапно ожил спутниковый аппарат.
Пастух взял трубку и по тому, как менялись выражение лица и глаз я понял, что наш "пикник на обочине" закончен.
- Вам пора. Если не хотите, конечно, чтобы Вашу книгу закончили за Вас.
Мне почему-то абсолютно не хотелось с ним спорить. А он тем временем что-то отрывисто бросил в трубку стационарного телефона и резко двинулся к выходу, жестом приглашая за собой. Уже на лестнице он опустил забрало шлема и надвинул мне респиратор на лицо. По тому, насколько он был быстр и немногословен, я понял, что счет идет на минуты. По лестнице он двинулся не вниз, к выходу, а в сторону чердачного люка. Я молча шел следом.
На крыше, на фоне заходящего солнца, человек в защитном костюме "попроще" раскладывал купол параплана. Рядом уже тарахтел разогревающийся мотор.
- Ворон, цепляешь интуриста на кенгурушку и тащишь за периметр. Аккуратно и нежно, и не особо высоко, а то тут мои бывшие коллеги внезапно 'бесполетную зону' объявили. Похоже 'движуха' намечается. Доставишь гостя на "большую землю" и можешь недельку отдохнуть, пока все не уляжется. Чувствую - шума будет много.
Он повернулся ко мне.
- Спасибо. Я все понял. - ответил я на русском. - Язык я немного знаю...
Он покачал головой, видимо осознав мое "коварство" и молча хлопнул меня по плечу на прощание. Его друг Ворон уже наполнил купол потоком от двигателя и стоял позади, ожидая меня с пристегнутым к груди вторым комплектом ремней. Я подошел, он помог мне защелкнуть застежки и знаком дал команду бежать к краю крыши...
Когда мы уже были в воздухе я увидел, как Пастух не оглядываясь спустился в люк. В груди у меня как-то нехорошо все сжалось. Будет беда. Я чувствую ее, как мой отец предчувствует шторм по усилению ревматических болей.
Мы по широкой дуге уходили от "завода", плавно набирая высоту, чтобы перевалить через края окружающей озеро Янтарь котловины. В чей больной мозг пришла идея обозвать это болото озером? А может когда-то давно здесь и было озеро? Но только не сейчас... заросшая камышами гладь воды пылала отблесками заходящего солнца. Где-то в головокружительной высоте, немного в стороне от нас по небу полз крестик самолета. Отсюда было трудно рассмотреть, только цвет однородно-темный выдавал его принадлежность к военным. Я буквально замер на полувздохе, а потом увидел: по дуге к поверхности земли, все ускоряясь, неслось сигарообразное тело. Я никогда раньше не видел подобных. Не ракета - летит не оставляя за собой дымного хвоста, но и для бомбы слишком длинна и велика. С нарастающим свистом "сигара" приближается к тому месту, откуда мы несколько минут назад взлетели, пробивает асфальт площадки перед зданием управления, словно лом кусок пенопласта. Взрыва нет. Может обошлось? Я считаю секунды... две, три, четыре, пять ше... огненная спица возникает над "проколом" в асфальте. Я с удивлением обнаруживаю, что уже снимаю это на телефон. Спица превращается в столб огня, становящегося из ослепительно-белого малиново-бурым. Асфальт вокруг тает, буквально испаряется, а потом вздыбливается пузырем, как омлет на сковороде. Пузырь растет, на его краю начинают приподниматься здания... пузырь лопается. Обломки строений, куски земли и многое другое, чему я не знаю названий летит вертикально вверх, а края пузыря уже опадают. Сначала вниз проваливаются остатки зданий, затем в пустоту начинают сползать камыши, остовы лодок, что догнивали на краю болота и само болото. Над всем этим адом вырастает клубящийся гриб из бурого дыма, смешанного с паром. Дозиметр изредка пощелкивает, не чаще чем раньше. Значит боеприпас был не ядерный. Я вспомнил, однажды про такие бомбы рассказывали в передаче про американскую армию. Их сделали из списанных корабельных пушек, специально для уничтожения иракских бункеров. Видимо бункеры кончились раньше, чем бомбы... телефон в руке слабо вибрирует - поймал сеть, передача данных начинается.
Несколько минут назад я пил чай с интересным живым человеком, а сейчас он наверняка превратился в множество хаотично движущихся атомов в дымном облаке и несколько сотен мегабайт аудиозаписей, стремительно улетающих через полматерика. Он, его женщина, тот чудной малыш, наверное еще несколько человек, и странное создание, что спало в переплетении проводов и шлангов все они исчезли в одно мгновение... остались только я и этот юноша, - Ворон. Он, однако, не утратил самообладания, заложил резкий вираж, оставляя воронку позади, и вывел двигатель на максимальные обороты. Теперь его надрывный рев заглушал даже шум набегающего воздуха. Поток сбивал дыхание, выжимал из глаз слезы... их можно больше не скрывать... А в голове, словно клубы дыма от взрыва хаотично вертелись мысли.
Он говорил, что мальчик иногда предвидит будущее. Значит не в этот раз. Или же именно в этот? Мне показалась странной его фраза: "... отправить послание миру, пока еще есть возможность...". Он знал? Может из всех вариантов этот был с его точки зрения оптимальным? Может в конце любой из "расходящихся тропок" стояла смерть? Ответы надежно скрыли под собой обломки и болотная жижа. Единственный человек, который мог бы ответить хотя бы на часть из них, сейчас был за моей спиной, крепко сжимал стропы и гнал параплан с максимально возможной скоростью к периметру. Похоже, что больше всего на свете он бы хотел сейчас остаться один, наедине с ветром, бьющим в лицо...
Внезапно на горизонте над лесом возникли два хищных силуэта. Их не даром прозвали "крокодилами". Наперерез нам неслись два боевых вертолета. Повинуясь сигналу подсознания я поместил телефон в ту же герметичную сумку, в которой были камера и диктофон. "Неизвестно, как переживут обратную дорогу ваши флэш-накопители...". Я стал искать приметное место с относительно высокой травой. Мой пилот, словно угадав мои мысли стал стремительно снижаться. Когда вертолеты догнали нас, мы уже неслись над самыми верхушками деревьев, я даже иногда задевал ветви носками ботинок. Пилоты вели себя крайне агрессивно, но при этом расчётливо. Не было сделано ни единого выстрела. Из репродукторов не прозвучало ни слова. Просто завихряющийся поток от их несущих роторов буквально скомкал наш купол и швырнул нас вниз, в кроны деревьев.
Я предугадал, что вдвоем у нас минимум шансов на удачное приземление и расстегнул центральный замок, едва поняв, что купол складывается. "Пересчитав" ветки, я уже со вполне безопасной скоростью плюхнулся на рыхлую лесную "подстилку". Мой спутник чуть замешкался и повис, запутавшись в стропах и ветвях в нескольких метрах дальше и выше от меня. Он яростно работал ножом и должен был освободиться через несколько секунд.
Вертолеты тем временем разделились. Один не спеша кружил над нами, а второй видимо направился к ближайшему открытому месту, чтобы высадить десант. Я взглянул на Ворона, поймал его взгляд, а он в ответ одними губами произнес: "беги!", и махнул ножом в ту сторону, куда по его мнению стоило бежать. Я рванул с места не оглядываясь, позабыв об аномалиях, и прочих возможных ловушках. Пробегая мимо раздвоенного дерева с дуплом на развилке, я, повинуясь импульсу, швырнул в него сумку с камерой и телефоном. Попал.
Вертолет продолжал кружить, невидимый из-за ветвей где-то надо мной. До периметра недалеко, может удастся оторваться, но что делать с минными полями, сигнальным заграждением и контрольно-следовой полосой? По воздуху всё это преодолевается без проблем, но теперь. Хоть бери и сдавайся. Ровно в момент появления этой мысли из кустов в нескольких метрах впереди возникла пара людей в камуфляже. Я резко остановился, а через секунду почувствовал, как что-то. Холодное и твердое ткнулось между лопаток. Вот и решился вопрос. Коротко "вжикнули" пластиковые стяжки, фиксируя руки за спиной. То же произошло с ногами, чуть ниже колен. Обездвижили быстро, четко, профессионально. Через несколько минут плюхнули на пол в десантном отсеке вертушки. Там уже лежал лицом вниз Ворон. При моем появлении он приподнял голову, встретил мой взгляд и безучастно отвернулся, как будто видел меня впервые. В ту же секунду меня еще раз ткнули стволом под ребра, проворчав с жутким акцентом на английском: "молчать! Не двигаться!". Потом я ощутил, как "вертушка" плавно уходит от земли.
Дальнейшая история вряд ли заслуживает внимания. Пара допросов суровыми людьми в форме. Штраф, который мое агентство оплатило немедленно, аэропорт, самолет, дом. На вопрос: что же будет с моим пилотом мне жестко, но корректно ответили, что это не моя забота. Он жив, а остальное не в моей компетенции.
Год пролетел в рутинных делах. Я жил книгой, которую написал "на одном дыхании". А каждую ночь мне снилось, как схлопываются в ужасную, черную, выжженную пустоту здания, в то место, где только что был человек, которого я с радостью назвал бы своим другом...
Однажды меня разбудил звонок моего издателя. Он настойчиво интересовался - в чем фокус той видеозаписи с пресс-конференции, где ребенок "отвечал на вопросы"? Он смотрит ее уже третий раз подряд, каждый раз спрашивая новые вещи, а потом проверяет ответы по заслуживающим доверия источникам. Все ответы правдивы. Как это может быть? В курсе ли я, что вокруг этого феномена уже возник культ "Второго Пришествия", со всеми "побочными эффектами", и за "раскрытие фокуса" определенные люди готовы выложить суммы шестизначного порядка... Я быстро извинился, сославшись на жуткую занятость в связи со сдачей книги в печать. Признался, что почти год не смотрю и не читаю новостей и, конечно же, не в курсе связанных с новым культом событий, но в ближайшие дни готов взяться за расследование. Пообещал, что он будет первым, кто узнает все детали. Он, в свою очередь, пообещал финансировать это расследование, так как у меня в этом деле значительная фора, - я хотя бы знаю круг общения тех людей и не буду терять время на поиски их связей с нуля.
Я, по возможности быстро, свернул беседу и запустил проигрыватель видеофайлов. Если быть честным, - я не пересматривал записи с малышом с того дня. Слишком сильным было потрясение и связанное с ним чувство вины. Ведь именно по сигналу спутникового телефона могли навести тот бомбардировщик...
Снова перед моими глазами тот зал. Я быстро отматываю таймлайн до появления женщины с малышом. Снова "тону" в его глазах, когда запись переходит на крупный план...
- Прости, малыш, если я стал причиной твоей гибели. Я заигрался в охоту за сенсацией. Приоритет в сдаче материала затмил все остальные мысли. Я забыл об элементарных правилах безопасности...
Голос снова возник в моей голове: Ты не виноват. Маячок для бомбы оставили американцы, а телефон папа дал тебе нарочно. Он знал, что ты не откажешься. Ему тоже нужно было, чтобы ты звонил. Это как в той его любимой игре на старом компьютере...
- Он давал тебе играть в игры?!
Нет у него давно был компьютер с играми. Я видел эту в его памяти. Он сам мне показывал. Там было много простых машин, которые умели делать простые вещи, а из них можно было собрать очень сложную. Иногда получались очень интересные. Ты включаешь лампочку в одном углу экрана и она через много всяких разных штук заставляет, например, закипеть чайник в другом, самом далеком от нее углу. Папа очень любил эту игру. Он говорит, что с людьми иногда получается также. Ты говоришь нужные слова человеку рядом, а через некоторое время в другом конце мира происходит нужное событие...
- Выходит твой папа меня использовал?
- Он воспользовался твоим талантом, чтобы передать нужные слова многим людям. Но ведь и ты его использовал? Как ты говоришь? "Источник информации, заслуживающий доверия"?
- Это нехорошо - играть с людьми, как с игрушками.
- А почему? Это интересно. Просто кто-то играет, не давая играть другим. Как ты подумал, "как в шахматы", фигурками. А кто-то играет с другими. В такие игры, которые им нравятся, в которые они умеют играть. Это интересно. Это честно. Покажи мне потом - что такое шахматы.
- Так ты живой?! Я думал, что вы с мамой и папой погибли...
- Нет. Папа хотел, чтобы мы с мамой были в безопасности. Так и получилось, только не так, как папа себе представлял. С ним тоже играют... силы большие, чем он думает, но с ним играют честно. Мы в безопасности, но папа не с нами. Пока он не закончит дела, которые должен закончить, ему нас не найти. Я не могу с ним связаться, а ты можешь. Ты нашел меня. Прошу, найди его. Скажи, что мы живы и ждем. Это важно. От этого зависит будет он жив, или нет.
Я закрыл окно видеоплеера, закрыл глаза. Мне необходимо было свыкнуться с тем, что впервые я оказался ключевой частью чьей-то комбинации. До этого момента я безошибочно вычислял момент, когда мной манипулировали, когда против меня применяли обман. Утешить могло лишь то, что обмана не было. Просто существовала истина более высокого порядка, которую мне не открыли. Я испытывал сомнения, в том, что узнал правду полностью; сомнения переросли в уверенность. Меня вовлекли в сложнейшую игру, не сообщив ее правил. В сущности правил могло и не быть, но моя репутация безошибочно чувствующего подвох журналиста погибла бесповоротно. Пастух инсценировал свою гибель, а я раструбил о ней всему миру...
Теперь я просто обязан его найти. Слишком много поводов для этого накопилось. Вопрос лишь в том - по какому пути мне лучше направиться? Действовать в одиночку, стараясь не привлекать внимания и не пользуясь помощью его знакомых, или пойти по пути наименьшего сопротивления? В любом случае, если за мной будут следить те, кто ищет его, я все равно приведу их "на хвосте", как бы ни старался его "сбросить". Лучше будет, я думаю, создать максимум "шума", чтобы он сам заметил меня и вышел на связь. Он бывалый конспиратор и сможет сделать это незаметно для ненужных свидетелей. Я был уверен теперь, что игра совсем не закончена. Напротив. Похоже намечалось ее продолжение, причем не менее захватывающее, чем начало. Я вновь зашел на сайт 'Свободы' и оставил запрос на встречу с ними. Надеюсь они помогут мне проникнуть в Зону мимо украинских спецслужб. Через несколько минут пришел ответ: "Заказывайте Белорусскую визу. Будем ждать Вас на северной границе Зоны через два дня".
Пора собирать вещи.