Аннотация: Этот рассказ начался с названия, потому спасибо человеку, который был мне другом.
Как продать килограмм счастья?
В рекламное агентство вошел старик. Это был обычный старик, которого вы легко могли бы встретить в компании бомжей, в пивнухе или парке, но точно не здесь. На нем был длинный плащ такой древний, что уже несколько раз вошел и вышел из моды, потому можно сказать, о плаще - "без возраста" и без пуговиц, но зато с поясом, который, впрочем, никогда не исполнял своего предназначения, а просто висел. Сам старик был слегка тучноват, с вечными мешками под глазами, с такой же вечной трехдневной небритостью, за щетину, которой всегда цеплялись висюльки его седых волос. Волосы у него уже доставали плеч и, конечно же, немытые. Крылья его были в таком же плачевном состоянии: серые, потрепанные, перья беспорядочно торчали и пахли сыростью. Старик даже не старался подобрать крылья, они жалко весели, и нижними перьями подметали пол. Кажется, гораздо больше его занимала начатая бутылка коньяка, из которой был сделан глоток, как только закрылась дверь агентства, и мешочек, который он крепко сжимал в правой руке. На проходной не было ни охранника, ни администратора и самый обычный старик твердым шагом двинулся в конец коридора. Равнодушно минуя все кабинеты, он, наконец, остановился у одной двери, и, сделав еще один смачный глоток, без стука вошел. Это был кабинет ведущего специалиста агентства.
Софи было 27, она хотела семью и ребенка, только что она порвала с очередным потенциальным отцом своих детей. На работе, которой она так неосторожно посвятила последние пять лет, как назло, было все гладко и лишенная всякой возможности отвлечься от личной драмы, она заливалась слезами, не в силах превозмочь истерику. Вот она, Софи, ведущий специалист с хорошим окладом и большим кабинетом, предметом зависти многих коллег, одинокая и глубоко несчастная женщина. Дверь тихо хлопнула, Софи подняла голову и увидела старика. Удивление ее было настолько велико, что неиссякаемый поток слез тут же прекратился, будто выключили воду в кране.
- Вы... вы кто? - выдавила она из себя.
- Ничего-ничего ты, дочка, поплачь, а я здесь в кресле подожду, - голос у старика был мягкий и приятный.
От этих слов, словно плотину прорвало, Софи еще больше залилась слезами. Она обронила голову на стол, каштановые каре рассыпалось на полированной поверхности и сотрясалось, вторя громким всхлипываниям. Старик делал длинные затяжные глотки из своей бутылки. Наконец она шумно потянула носом и смешно икнула, в кабинете повисла тишина. Все. Закончились слезы, закончились силы, что-либо ощущать, началось мерное гудение в голове, и даже приятная опустошенность. Софи высморкалась, старик допил и метко закинул бутылку в корзину для мусора. Софии, отвлекшись на это действие, опустила глаза в корзину и невольно отметила, что коньяк был очень дорогой. Первая осознанная мысль помогла ей собраться.
- Кто вы? - Софи внимательно пробежала глазами по старику, придирчивым женским взглядом, отметив все погрешности костюма и внешности, единственное, что проигнорировал пятисекундный дозор, так это плачевное состояние крыльев старика, их Софи вообще упустила из виду, как будто их не было вовсе.
- Клиент, - коротко ответил старик.
Софи чуть заметно вскинула бровь, однако продолжила столь же невозмутимым голосом профессионала:
- Простите, отдел по работе с клиентами находится в другом кабинете, вы не туда зашли. Это...
- Туда я зашел, - обрезал старик.
Такая настойчивость должна была возмутить Софи, которая не привыкла, что с ней спорят, должна была, но не возмутила, почему-то старик, несмотря на весь его внешний вид, вызывал в ней искреннею симпатию. Возможно, то, что он стал невольным свидетелем ее маленькой драмы, наладило между ними незримую связь.
- Послушайте, я действительно хочу вам по...
Однако немой аргумент старика оборвал Софи на пол слове. Небрежным жестом он достал из кармана немыслимо толстую пачку денег, такими купюрами, какие ей и в руках за всю жизнь не приходилось держать. Точно так же на стол отправилась вторая и третья пачка.
- Этого достаточно? - спокойно спросил он. Софи перевела не моргающий взгляд с денег на старика.
- Чего вы хотите? - совсем растерянно спросила она.
- Я хочу, что бы вы продали один товар...
- Мы не продаем, а рекламируем, - автоматически поправила Софи.
- Не важно, главное, что б оно продалось. Вы же хорошее агентство?
- Самое лучшее! - не моргнув, ответила Софи.
- Тогда помогите мне продать вот это.
И старик поставил на середину стола мешочек, который все это время бережно прижимал к брюшку, держа в своей правой руке.
- Что это? - совсем оторопев, спросила Софи, забыв даже подумать, что ее дорогущий, идеально чистый стол может быть запачкан.
- Счастье. Точнее, килограмм счастья. Самого чистого в мире.
Софи оторопела. Ну, и в историю она вляпалась. Мозг лихорадочно перебирал все известные названия наркотиков, параллельно конструируя план самоспасения. Может, закричать? Стены имеют просто до неприличия хорошую звукопроводимость, потому ее услышат три ближайших кабинета, а в лучшем случае и сама охрана на проходной. Взвесив всю действенность такого плана, у Софи прибавилось смелости, и она решила попробовать сначала менее радикальные методы - отвлечь странного клиента, сошедшего сума "нарко-барона", и как-то незаметно дотянуться к телефону, что бы вызвать охрану:
- Послушайте, вы точно не туда обратились... мы... эээ, таким не занимаемся. К тому же, зачем счастью реклама, его и так с радостью у вас купят...
- Не хотят, - коротко обрезал старик.
- Простите, - не поняла Софи - рука, тянувшаяся к трубке, замерла в воздухе.
- Не хотят, говорю. Никому сейчас счастье не нужно. Если бы это был героин, я б в ваших услугах не нуждался потому, что героин бы у меня купили. Понимаете, Софи, человек скорее с большими усилиями, по огромной цене будет доставать дозу, чем возьмет хотя бы самую малость счастья практически даром.
Это стало последней каплей - слова старика дали ответы на невысказанные вопросы и подозрения. Софи окончательно растерялась и запуталась. К тому же:
- Как вы узнали мое имя? - с полу мистическим страхом, всматриваясь в лицо старика, спросила она.
- Так ваше агентство берется? - будто не услышав вопроса и, по всей видимости, не сильно нуждаясь в ответе на свой, он начал вставать с кресла, и будто предвидев, уточнил - Стратегию и все такое, я оставляю на ваше личное усмотрение, Софи. Средства тратьте смело, так как сочтете нужным.
Он забрал свой мешочек и направился к двери.
- Стойте, но вы не можете уйти! - она вскочила с кресла, - Нужно подписать договор, оговорить детали, нюансы, мое начальство должно хотя бы вас увидеть.
- С начальством, не будет никаких проблем.
Почему-то Софи ни на секунду в этом не усомнилась, однако в ее голове возникла тысяча вопросов и непонятное желание, чтобы старик задержался хотя бы еще на секунду. Наконец она сумела выхватить из мыслемешалки, более или менее, подходящий предлог:
- Простите, я забыла как вас...
- Это потому, что я не представлялся, - предугадал старик.
Он отпил из новенькой бутылки дорогущего коньяка и уже у самой двери кинул почти через плечо:
- Ангел.
- Очень приятно, господин Ангел...
Старик вновь отпил, затем непонятно кому себе или Софи тихо протянул: "... господин..." - и вышел. Софи так и замерла над своим столом. Рассеянным взглядом она мерила пространство, где только, что был обычный старик, которого легко можно было встретить в компании бомжей, в пивнухе или парке, но точно не здесь. Кабинет стал настолько пустым после его ухода, что если бы не неоспоримые доказательства его пребывания - пачки денег, и... взгляд Софи быстро скользнул в корзину для мусора - пустой бутылки из под коньяка... можно было бы поклясться, что его и не было.
В этот вечер Софи возвращалась позже обычного, хотя задержки на работе стали такими частыми, что уже было непонятно, что для нее обычно: уходить в конце рабочего дня или досиживать до того момента, когда сторож дядя Ваня, шутливо ругаясь, выгонял ее из кабинета: "Домой иди, борщи варить! Пока мужиком обзаведешься сноровку потеряешь, и тогда пиши пропало - вся супружеская жизнь коту под хвост!" После соблюдения ритуала в виде шутливой ссоры, она собралась. По дороге к стоянке, Софи думалось о грандиозности проекта "Счачтье", о масштабах рекламной компании, которую почти полностью доверили ей - повезло. Она предпочитала думать о проекте так, как сегодняшний день не сулил больше ничего, кроме одиночества в пустой квартире. Однако, "счастье" вторично принесло ей удачу, не успела она включить зажигание, как к ней позвонила старая любовь.
Ярослав Колесников был, как всегда, в безупречном костюме, с роскошным букетом, и в самом дорогом ресторане. Проездом в городе по делам, он, конечно же, не забыл свою маленькую Софи. Они чудесно проведут остаток дня, и встреча их закончится так, будто ее и не было вовсе. Бросаться из объятий неудавшейся любви в объятья непостоянной связи, сегодня Софи показалось не худшим вариантом. "Живем один раз, плевать, что будет завтра" - подумала Софи, приняв временную пилюлю, под названием Ярик Колесников.
"Счастье" проникало в город медленно, не спеша, сначала выглядывая из неприметных щелочек, привлекая любопытных, затем ненавязчиво вынырнуло из подземки на поверхность города, понемногу отвоевывая себе ниши рекламного пространства, и совсем скоро город заполнился счастьем.
ПОСЛЕДНИЙ КИЛЛОГРАММ СЧАСТЬЯ!!!
Эта надпись любовалась всюду, не давая человеческому глазу возможность оставить ее непрочитанной. Постеры, бигборды, плакаты, календарики, футболки, майки и кепки, всюду: в метро, на остановках, вдоль шоссе, в центре и в самых отдаленных районах, сразу при въезде в город; на всем, чем только можно: на автобусах, трамваях, столбах, пешеходных дорожках, и даже на людях.
Когда народ заглотнул наживку, в рекламе счастья появился неотъемлемый атрибут номер мобильного телефона. Скоро все замысловатые фразы удалились с плакатов, и реклама стала совсем короткой - номер:
***********
и простое всем понятное слово:
СЧАСТЬЕ
Действительно понятное?
Софи была полностью поглощена проектом, и хоть в ее жизни было не все хорошо, но было хотя бы привычно, что уже лучше, чем ничего или плохо.
В четверг после обеда в рекламное агентство опять наведался старик. Он остался верен своей неопрятности, в правой руке держал мешочек, а в левой, по обычаю, начатую бутылку коньяка. Единственным прибавлением к этим атрибутам, был неумолкающий звонок мобильного из левого кармана плаща. Он все так же безразлично проследовал к кабинету Софи, даже не глянув на широко улыбавшуюся ему администраторшу и охранников. Сложно было не улыбаться человеку, который так вовремя сплачивал счета даже, все это он не удостаивал и каплей внимания.
- Господин Ангел! Рада вас видеть, - вскочила Софи, как только старик вошел.
Телефон все так же не умолкал.
- Вижу, реклама работает, - улыбнулась Софи, кивая в сторону звенящего кармана.
- Да, теперь весь город звонит в поисках счастья, - безразлично ответил старик.
- Признайтесь, господин Ангел, сколько вам осталось продать? Наверное, самую малость, - заговорщицки подморгнула Софи.
- Килограмм, - сухо отчеканил он.
- А какой по счету это килограмм, если не секрет, конечно? - кокетливо спросила она.
- Первый и единственный, - старик отпил из бутылки.
Улыбка медленно начала сползать с лица женщины. Сначала ею завладело недоумение - как такое вообще возможно? а затем гнев от нежелания принимать такую реальность - неправда, ведь она так усердно трудилась! Софи даже не стала сдерживать себя и прямо заявила:
- Не может такого быть! Вы, наверное, шутите...
Но старик отрицательно покачал головой.
- Но этого не может быть! - повторила Софи - Весь город заклеен вдоль, и поперек рекламой. Самой разной рекламой. Некоторые помнят ваш номер точно так же, как номера служб экстренного вызова. Ваш мобильный ни разу не умолк с тех пор, как вы зашли сюда - мобильный действительно звонил все это время - и вы утверждаете, что товар совсем не продается? - она с подчеркнутой важностью выделяла каждый аргумент, самой интонацией отрицая возможность существования такой правды.
Старик, которого, видимо, мало, что впечатляло, снова отрицательно покачал головой. Усомнится в силе рекламы, Софи не могла, а потому она усомнилась в словах старика. Он зачеркивал все, чем она жила последний месяц, и отрицал с такой невозмутимой легкостью! Вот, что еще подливало масла в огонь, безразличие, с которым он говорил о столь важном для нее деле.
- Я вам не верю! - совсем позабыв про деловую этику, прошипела Софи.
Он и на это ничего не ответил, вместо того невозмутимо положил на стол мешочек и неумолкающий телефон.
- Что вы делаете? - удивилась Софи.
- Даю вам возможность продать килограмм счастья.
- Но я... - такой поступок совсем обескуражил ее, - я не продавец... и это не входит в мои обязанности...
- Но вы мне не верите, - коротко оборвал старик.
В кабинете повисла напряженная молчанка. Софи ничего не понимала, возмущалась и злилась, даже не замечая, что не контролирует старую привычку кусать губы. Возможно, господин Ангел и был одним из самых выгодных клиентов агентства, но в конце концов, какое он имеет право так нагло врать, ставя под сомнение работу целого агентства, и ее собственную титаническую работу, одним только утверждением, что ничегошеньки не продал. Софи посмотрела на мобильный, который, будто нарочно, вибрировал по столу в ее сторону, и который, к тому же, являлся неопровержимым доказательством ее правоты. Клиент кинул вызов, и она решила его принять.
- Хорошо.
Старик будто только и ждал этой фразы, поднялся и направился к двери.
- Постойте, куда же вы? - растерялась Софи.
- Я приду через день.
- А инструкции? - будто за соломинку цеплялась она.
- Что вас интересует?
А действительно, что ее интересует. Софи лихорадочно перебирала мысли в голове.
- Что мы продаем? - выпалила она, с вызовам глядя старику в глаза. Теперь она имела право знать ответ на этот вопрос.
- Консистенцию чистого счастья, и ничего больше.
"А что б тебе!" - подумала Софи, но сделала вид, будто даже такой ответ вполне устраивает ее. Продолжила допрос:
- Цена?
- Сколько дадут.
- Валюта?
- Любая.
- А... а... а обмен... - снова ляпнула первое, что пришло ей на ум.
- Обмениваете на все, что предложат.
- Даже на... - Софи поспешно осматривала кабинет, цепляясь за предметы, стараясь найти самый незначительный из них. Наконец ее взгляд остановился на капиллярной ручке.
- И даже на пасту с ручки, - ответил Старик мыслям Софи, которая от удивления даже рот открыла.
Она, сбитая столку, уставилась на старика, спокойно попивавшего из бутылки, и терпеливо ждущего следующего вопроса.
- Как... как мне отвечать на звонки? - совсем тихо спросила она.
- Как тебе будет удобно, Софи, живи своей жизнью, делай свою работу, и время от времени бери трубку,
- А что делать с пропущенными зво...
- На этом телефоне не бывает пропущенных звонков, - перебил ее старик, - Тебя, Софи, еще что-то интересует?
Софи растеряно пожала плечами, этот разговор начал казаться ей каким-то ирреальным, как бывает в бестолковых снах. Старик снова отпил.
- До скорой встречи, Софи.
- До свидания, - прошептали губы Софии закрытым дверям и пустому кабинету.
Телефон нудно звенел стандартной полифонией. Софи взяла его в руки, к ее удивлению, не было ни одного сообщения о пропущенном звонке.
- ... да, это бесплатная линия... цена - сколько дадите... простите, это не марихуана!
- ...да, солнышко, что... но, малышка, это не магазин игрушек...
- ...счастье! Хотите, можете взять целый килограмм, а можете... но мы не воскрешаем мертвых... простите, но... возьмите хоть миллиграмм счастья, вам станет легче... извините...
- ...секс с двумя, но... четырьмя? Нет, я не согласна!
- ...поступить куда? Возьмите хоть грамм счастья... таких гарантий никто не дает...
- обязательно с Джонни Депом? И вы думаете, это сделает вас счастливой?
- счастье, чистое счастье, а не кокаин...
- ... нет, Витя не полюбит вас опять... нет, мы не... это килограмм счастья, чистая консистенция... Зачем вам сдался этот ВИТЯ???
- что бы ваши друзья всегда были с вами? Нет, это просто консистенция счастья...
- вы хотите одну сигарету... но это счастье... да, я поняла всего лишь одну сигарету...
Софи тоже захотелось всего лишь одну сигарету, хоть она не курила, и один револьвер, хоть она не умела стрелять... кажется, она поняла старика не расстающегося со своим коньяком. Голоса всего города с их странными желаниями и безосновательными упреками смешались в ее голове непрерывным гулом. Она раздраженно выключила полифонию и вибросигнал, теперь просьбы и проблемы могли только беззвучно светиться. Было уже поздно. В кабинет постучал сторож дядя Ваня, он с улыбкой ей подморгнул.
- Пионерка, домой пора, а то если моя жена узнает, что с такой красоткой ночи провожу, последнюю паклю мне повыдергивает.
- Дядь Вань, а хотите килограмм счастья.
- А на кой он мне, красотка, сдался?
По дороге домой Софи думала о счастье. Не могла не думать. Ей казалось, что ее посвятили во все проблемы человечества, а счастье... что ж дядя Ваня очень точно выразился: "а на кой, оно людям сдалось?"
Даже горячая ванна с горой пенки не дала Софи возможность расслабиться. "Нужно завтра сделать новую рекламу. Фотография мешочка, желательно сделать его попривлекательней, и надпись: "самая чистая консистенция счастья в мире!"... а еще лучше написать, что это не наркотики и не все то, что может представить себе ваша извращенная фантазия!!!" - Софи нырнула в пенку. Ей стало совсем грустно от мыслей о счастье, но не думать она не могла. Как же странно люди представляют себе его. Неужели, оно действительно приходит вместе с наркотиками, сексом, обладанием вещами и людьми, удовлетворением мелких слабостей или достижением вершин и вершинок? Воспоминаниями Софи металась по опыту собственной жизни и уже ничего не могла понять. Счастье в чем же оно?
Мягкая теплая кровать приняла ее как дитя, еще полней подчеркнув глубину усталости. На тумбочке светился немой телефон "счастья". Софи хотелось спать, но она решила ответить еще на один звонок.
- Какая разница между скоростной магистралью, и грунтовой дорогой? - сказал мужской голос без всякого вступления.
Перед тем, как брать телефон, Софи пообещала себе, что если ей начнут морочить голову, она положит трубку, однако в голосе этого человека было что-то такое, от чего у нее мороз пробежал по коже, и она сломала данное себе слово.
- Простите, не поняла... вы правильно набрали номер?
- Вы продаете счастье?
- Да.
- Тогда правильно... Сколько оно стоит.
- Ровно столько, сколько вы готовы за него заплатить.
- Заплатить... О, за счастье я готов отдать все, что у меня есть! Все, что может отдать человек. Абсолютно все... Хотя, что у меня есть? Без счастья ничего у меня нет... разве, что горе, но кому оно нужно? Я б радо поменял все свое горе, длиною в жизнь, хоть бы на 100 грамм счастья.
- Мы в розницу тоже продаем, - оживилась Софи, - хотите, можем и пол грамма продать за вашу цену, а можем и целый килограмм за ту же цену.
- Пол грамма. Я за секунду счастья отдам все! Хотите душу? Зачем мне душа, если нет счастья, и тем более, зачем она мне понадобится, если оно у меня будет? Душа только помешает своими вечными муками и упреками. Да-да, возьмите мою душу.
Такие заявки сбили Софи с толку, она совсем не понимала сумасшедшего с другого конца линии, но интуитивно чувствовала значимость этого звонка, которую она ошибочно восприняла, как шанс на успешную сделку. Нужно было что-то ответить, что б он не выскользнул, но не нашлось ничего лучшего чем:
- У нас высококачественный килограмм счастья, вы не пожалеете...
- Не пожалею? - он вцепился за первое попавшиеся слово, - Возможно и не пожалею. Зачем жалеть, когда ты на вершине, когда ты счастливый? Значит магистраль лучше?
- Магистраль... - Софи теперь точно поняла только то, что она абсолютно не понимает, о чем идет речь. В такой ситуации мозг не нашел лучшего выхода, чем повторение цикла:
- Мы предлагаем чистейшую консистенцию счастья в мире...
- Значит все-таки магистрали это оно... - он говорил, обращаясь скорее к себе, а не к Софи, - Вершина - высшее счастье. С вершины не видно тех, кого обогнал... и она, эта проклятая совесть, слепнет... Тогда выход в магистрали...- он перешел на нервный шепот, - двигаться с максимальным ускорением, что б не обогнали тебя! А на вершине - СЧАСТЬЕ...
- Простите, ваша цена за счастье, - Софи попыталась хоть как-то вернуть ясность в разговор, ее все больше беспокоило чувство тревоги.
- Моя цена? Ха! Моя цена ничтожна, всего-навсего неудачники, тени тех, кого я обгоню! Как вам такая цена? Как по мне, вполне приемлема, не так ли?
- Тени? Хм... это по-моему, не вполне надежный обмен.
Наступила затяжная пауза. Кто-то на другом конце линии громко и часто сопел.
- Вы так считаете? Значит, идти к счастью магистралью аморально? Вы за грунтовую дорогу... тихо, размеренно, потом и неимоверными усильями преодолевая трудности. А оно будет сладкое такое счастье? - и опять он обращался скорее к себе, а не к Софи, - Сможет ли измученный, уставший путник, изранивший ноги в кровь, которого избили по обеих щеках, ощутить радость счастья, сквозь горечь собственного пота?
- Зачем вам пот? Счастье, вот оно! На тарелочке, а цена ему в то, что вам не жаль отдать...
- Что я могу вам дать? Скажите, что вам нужно? У меня не богатый ассортимент - душа с большими перепуганными глазами, одуревшая от скоростей магистралей и уставшая, от проволочек грунтовых дорог. Или, может быть, тело, или дух? Выбирайте! Не стесняйтесь... мне, по сути, уже давно все равно, просто выбор никак сделать не могу...
- Простите, - Софи запнулась, - это всего лишь счастье. К тому же я не могу выбирать за вас. Зачем вообще, что-то выбирать?
- Зачем выбирать... - повторил он слова Софи, размышляя с собой, - зачем выбирать...
Наступила длинная молчанка. Софи хотелось что-то сказать, но она боялась, тревожное чувство копошилось у нее под грудью.
- А ведь действительно все так просто! Зачем же я так долго искал, если ответ всегда был рядом. Ответ, оказывается, так прост - не делать выбор! На кой черт, он нужен? Кому нужны эти магистрали, грунтовые дороги, если просто можно прекратить страдания... за мгновение, или два прекратить страдания...
Софи кинуло в холодный пот, она догадалась к чему он клонит, и ей стало так страшно, что она тут же затолкала свою догадку подальше.
- Что вы имеете в виду?
Голос заговорил отстраненно и совершенно бесчувственно:
- Раз и покой. Все, конец... и ты никому ничего не должен. Простой расчет и на тебя никто не замахнется, и сам ни на кого не поднимешь руку. А главное, больше никакой боли, никаких душевных терзаний... Впервые в жизни все честно... Ты спринтер и бежишь к финишу, а за финишем... СВОБОДА. И даже не важно, каким по счету ты прибежал, главное, пересечь черту...
- Не нужно пересекать черту, - запротестовала Софи, цепляясь за жизнь совершенно незнакомого ей человека, - Не все границы стоит пересекать!
- Но, это же честно! - в сердцах воскликнул голос, - Впервые в жизни - это справедливо! Счастье! Вот оно счастье, в простых вещах: таблетки, ножи, веревки, высотные дома, глубокие водоемы. Вот где ответ! Это ответ? Ведь так?! Скажите, так?! Скажите!!! Почему вы молчите?!!
- Нет, это не ответ! Это никогда не ответ!!! Это побег!
- Побег? Да, побег. А что же в этом плохого, что не так с побегом? Разве это не цена за счастье? Продадите мне счастье ценою в жизнь? Жертва достаточно кровавая? Хватит за грамм?
- Но почему именно жертва? Почему именно жизнь? Мука? Неужели нельзя счастье так? Просто так? За что-то ненужное? За мелочь из кармана.
- Так не бывает. Так не бывает.
- Почему же, нет? Вот вам целый килограмм счастья за копейку или пол копейки.
- За копейку... Какое же это счастье? Потом и кровью - вот счастье, - мужчина говорил совершенно безразлично и устало. У него не осталось сил на споры с Софи, он истратил их в спорах с собой.
- Нет, за копейку! - не унималась Софи, - Купите у меня счастье за копейку, за старье и рухлядь из вашего дома. Купите, или нет, обменяйте что-нибудь на счастье, обменяйте боль на счастье!
Софи была в отчаянье. Она не ощущала, как слезы густым потоком катятся по лицу, не чувствовала, что голос хрипнет, она не ощущала течения времени и не осознавала реальности. Вот она, держит вечно звонящий телефон, на котором никогда нет пропущенных звонков, и борется за незнакомца, отчаянно отстаивая у него его право на жизнь. А между тем, он молчит. Софи задыхается, каждая секунда ожидания душит, раздирая ее плоть на маленькие кусочки. Софи трещит по швам. Молчанка затягивается. Софи с последних сил набрала воздуха в грудь и взорвалась:
- Скажите, хоть что-то!
- Что вам сказать, - чуть слышно спросил голос, сдавленный и тихий.
- Что вы будете жить!!! - вырвалось у Софи, где-то из глубин ее самой.
- Жить? - голос зашелся почти беззвучным смехом, самым страшным звуком, когда либо слышанным Софи, - Жить... а зачем? Какой смысл? Какая разница буду ли я успешно решать житейские проблемы или по уши погрязну в них? Что изменится от того, что еще один человек проживет по общественному сценарию? Какая цена моей жизни? Я сам не знаю цену своей жизни, тогда кто же еще сможет ее оценить. Мне надоело бегать наперегонки с одиночеством и все время осознавать, что я проиграю. В конечном счете, все проиграют, не так ли? Так почему бы не приблизить свой проигрыш. Это даже немного похоже на выигрыш проиграть с наименьшими потерями.
Софи ощутила, но побоялась себе признаться, что борьба за жизнь этого человека, являлась борьбой за ее собственную жизнь. Он слишком много задавался вопросами, отсутствие ответов на которые, вытеснили его из жизни. Вопросами, на которые простейшим ответом являлся любой из видов побега. Большинство бегут от них, делая вид, что их не существует. Так легче. Легче не думать, не знать, не отказываться от круговорота проблем, дарящих пилюлю забвенья. У Софи перед глазами проплывали ситуации из ее собственной жизни, которые ставили перед ней те же вопросы, но она всегда предпочитала отдаться любым страстям и переживаниям, чтоб забыться и не искать ответы. Беда неизвестного безумца состояла в том, что он тревоги души задачкой поставил разуму и этим сам себя загнал в тупик. Софи оцепенела, молчанка тянулась так долго, что она успела позабыть, что держит телефон в руке. Голос, на другом конце линии, прозвучал для нее совершенно неожиданно и вернул в реальность:
- Ало? - неуверенно спросил он.
- Да, - ответила Софи.
- У меня к вам последний вопрос.
- Давайте.
- Как вы думаете, жизнь стоит того, что б ее прожить до конца?
- Думаю, все же стоит...
Наступила очередная пауза. Наконец голос сказал:
- Спасибо.
- За что? - спросила Софи.
- Сегодня вы спасли мне жизнь.
Софи облегченно вздохнула, эти слова, будто ее саму вернули к жизни.
- Так вы возьмете счастье, - обрадовалась она.
- Счастье? - удивленно переспросил голос.
- Да, счастье. Целый килограмм счастья для вас, - защебетала Софи.
Незнакомец засмеялся, но не со зла, и не как сумасшедший, а совсем просто.
- Милая девушка, вы меня не поняли, я не возьму то, что вы мне предлагаете.
- Но это счастье! - начала переубеждать Софи, - не какие-то наркотики, или алкоголь, СЧАСТЬЕ!
- Тем более не возьму.
- Но вы же несчастны! Вы только, что хотели покончить с собой!
- Вы правы, я несчастен. Это единственное, что я умею делать безупречно - быть несчастным. Это то, что умеет каждый, так же хорошо, как дышать, а возможно даже лучше... Не обижайтесь, но наверное единственное, что у меня осталось - это мое несчастье. Извините, что побеспокоил вас. Спасибо. Прощайте.
Связь оборвалась. Он повесил трубку... Сначала Софи ничего не поняла, гудки вдруг стали совершенно непонятными сигналами. ОН ПОВЕСИЛ ТРУБКУ. Софи охватила неистовая ярость, она со всей силы хлопнула рукой по подушке, этого показалось мало, и она хлопнула еще раз. В конце концов, упала на кровать и начала в неистовстве лупить со всей злости по матрацу руками и ногами. Точно как в детстве, когда мы таким способом выражаем свое несогласие и давимся бессилием что-либо изменить. Протест разума, кричащего о своем неприятии такой правды, вылитый в физическую форму. "Лучше б он покончил с собой" - твердила она, не перестав повторять эти слова, даже когда силы иссякли, и невозможно было руку поднять. На самом деле Софи так не думала, но ей очень хотелось так думать, и она сильно злилась на себя за то, что не получалось даже глубоко внутри себя, сполна обрушить праведный гнев на обидчика. Он просто повесил трубку... обманул ее ожидания, как и многие другие. Софи скрутилась калачиком и заплакала, возможно, от одиночество, а может от обиды, непонимания, чувства беззащитности, бессилия. Жалость к себе залила слезами всю подушку, и выжало из Софи остаток всего...
А затем наступил новый день. Проснулась Софи, как-то в одно мгновенье, чувствуя себя никак, без единой эмоции. Она встала с абсолютной тишиной в мыслях, отдавшись автоматизму привычек. Первой формулировкой, на долго зависшей в голове, стали слова: "Никто не осмелился". Фраза металась, ударяясь о тупики сознания, стараясь найти выход. "Никто не осмелился, - крутилось снов и снова, - даже я...". Софи замерла. Собственное лицемерие и трусость ее ошеломили. Ведь, она даже не допускала мысли, чтоб самой купить килограмм счастья! Все это время, она лицемерно переубеждала людей в том, что без счастья им никак нельзя, даже не допуская мысли, что и ей самой без счастья тоже никак нельзя! Подойдя к мешочку, она долго смотрела на него, понимая, что все же сделает это. Не из любопытства и даже не через желание стать счастливой, а из чувства долга перед самой собой, чтоб знать, что поступила, как должно было поступить, чтоб оставить себе привилегию спокойно смотреть на свое отражение в зеркале.
Софи открыла мешочек. Там было нечто. И что же? Ничего страшного не произошло, даже ничего не изменилось. Софи уставилась в пол. Пол как пол, а на полу ее босые ноги. Она пошевелила большим пальцем правой ноги, затем большим левой, и это ей показалось забавным. Софи никогда не замечала, какие у нее забавные и симпатичные пальцы на ногах. Она вдохнула, и совершенно неожиданно не захотела отпускать воздух из легких, это оказалось приятным, но самым парадоксальным было то, что выдыхать было тоже приятно. Впускать точно так же приятно, как и отпускать. Ее обрадовало это открытие. А в комнату ворвался лучик солнца, и Софи впустила его улыбкой. Чистя зубы, она удивленно отслеживала движения собственной кисти, затем с не меньшим восторгом смотрела, как из крана льется вода. С одной стороны, совершались до беспамятства отлаженные действия, и ничего не могло в них быть новым, но с другой стороны все произошло, как с пальцами ног, которые неожиданно стали целым открытием, хоть и были частью самой Софи все 27 лет ее жизни.
Путь на улицу оказался захватывающим приключением, тело поражало небывалым разнообразием движений, даже в таком бесхитростном деле, как спускание по ступенькам. Из подъезда Софи выскочила в припрыжку и начала смотреть небо, потом осмотрела двор, деревья во дворе.
- Дадите пройти! - раздраженно рявкнул мужчина за спиной.
Софи отступила. Мужчина, всем своим видом, выражал крайнее раздражение. Почти сразу за ним, чуть ли не ступая по тем же следам, пошел юноша, весь какой-то мятый, с запухшими глазами и густой щетиной. Юноша на мгновение остановился и подарил Софии, взгляд в котором была тень улыбки, и продолжил следовать за ворчуном, а Софи, обомлев, не могла отвести глаз от больших белых крыльев юноши. Когда они скрылись за углом, Софи ощутила на себе чей-то взгляд - прямо напротив нее стояла немолодая женщина. Глубокие морщины усталости исчертили ее лицо, осанка была сутулой и зажатой, но взгляд был очень глубоким, и дарил Софи тепло. "Какая же вы прекрасная..." - восторженно прошептала Софи, замечая не только отпечаток страданий на женщине, но и ее огромные крылья, которые хоть и были скорее серые, чем белые, но все равно оставались КРЫЛЬЯМИ. Из соседнего подъезда вышел сутулый старик, и женщина с крыльями пошла рядом с ним.
Софи сидела на лавочке и наблюдала за прохожими. Крылатые были всюду, они спешили, как люди, ворчали, как люди, нервничали, как люди, и были подвержены тем же вредным привычкам, что и люди... "Может, они люди?" - подумала Софи. Неподалеку прошел пьяный бомж, произнося проклятья и махая руками в приступах белой горячки. С ним крылатого не было вообще. "Может, они люди?" - снова подумала Софи. И тут же к лавочке подбежала маленькая девочка лет четырех и замерла, заинтересовано глядя на Софи. Софи ей улыбнулась. Мама почти сразу забрала девчушку, но зато на том месте, где была малышка, стояла красивая женщина с еще более красивыми крыльями. Самой только улыбкой она обняла Софи, и пошла по следам девочки. "Нет, крылатые не люди!" - решила Софи. Возможно, страдают они точно так же как люди, но радуются они совсем, не как люди...
Девочка оглянулась и посмотрела в пустоту рядом с Софи. Мама легонько одернула малютку, и та со всей ответственностью заторопилась, подражая маме. Софи повернула голову и увидела, что, оказывается, сидит не одна на лавочке.
- Вы... - пораженно прошептала Софи, внимательно всматриваясь в лицо.
Никаких следов многолетнего пьянства: лицо чисто выбритое, седые волосы аккуратно собраны в хвост, а в глазах играет озорство. Аккуратная одежда, идеально, сидящая на моложавом теле. Крылья красиво расправлены, белизной отсвечивая на солнце.
- Господин Ангел, - не веря самой себе произнесла Софи.
- Можно без "господин" - ответил мягкий голос, самый знакомый и родной голос во всем мире.
Софи была поражена, она никак не могла наглядеться на доброго старика, светящегося радостью и умиротворением. Миропонимание куда-то ушло, зато на смену ему, ею завладело небывалое раньше мироощущение. И хоть в голове ее скользнула странная догадка, высказала она ее с самой искренней улыбкой: