Андрущенко Виталий : другие произведения.

Машинист и самубийца

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Есть необычные встречи, но нет случайных...

  
   --
  
  
  
  На рельсах сидел человек... Может, и ничего в этом особенного не было - вот вы, скажем, идёте мимо, рядом с железнодорожной насыпью - сидит кто-то на рельсах.. Ну ладно - присел пока отдохнуть; утомился! Но тут было другое дело, этого сидящего увидел - вдруг! - машинист из своей кабины, кабины поезда, только проехавшего мост и приближающегося... к этому отдыхающему. Василий, машинист, сразу сообразил, что короткосрочные отдыхи этому товарищу уже не помогают, и тот задумал отдохнуть посерьёзней. "Не, я тебе, извини, не помогу!" - с колотящимся сердцем, но всё-таки держа себя в руках, выпаплил про себя машинист и рванул на себя ручку экстренного тормоза.
  
  Бешенный скрежет, вагоны сзади стучали натыкаясь друг на друга, подталкивая глупый локомотив, вздумавший остановиться ни с того ни с сего... Поезд замер метрах в трёх от сидящего. Василий мог рассмотреть из кабины, что глаза у того закрыты. "Может, он уже.. того? - от страха..."
  
  Машинисту хотелось вылезти и дать хорошего подзатыльника этому, как бы его назвать... Он вылез и остановился возле сидящего на рельсах человека.
  
  Человек вздохнул.
  
  -Значит, жив, - вслух констатировал машинист.
  
  -И охота вам только тормоза портить, - произнёс сидящий, не открывая глаз, - ехали бы себе дальше как ехали..
  
  -Ну до тормозов нам дела нет, они не мои, они на балансе, - сказал, смиряя остатки гнева, машинист. - А ты всё-таки зря тут уселся. Другой бы и не заметил - разнес в пух и прах...
  
  -В прах, - повторил с улыбкой самоубийца и наконец посмотрел на своего неудавшегося палача, - вот это бы то, что надо.
  
  -Не хочется жить? - полюбопытствовал машинист.
  
  -Нет сил, нет смысла, - уныло продекламировал парень.
  
  - Хе! - только и вырвалось у прожившего уже добрую часть из отпущенного (и точно вдвое больше, чем этот второй, дурень) человек.
  
  -Жизнь - просто глупость, вы мне поверьте, - говорил самоубийца машинисту, - она не стоит тех потуг, которые мы на неё тратим. Так не лучше и не разумнее ли... просто..
  
  -Да что ты знаешь о ней, о жизни, сопляк! - не выдержал Василий.
  
  -Всё, - буркнул сидящий; потом всё-таки решил поправиться:
  
   - Достаточно.
  
  -Да уж видно недостаточно. - Машинист присел рядом с парнем на рельсы. - Я, знаешь, тоже когда-то думал, что знаю - достаточно ! Помереть мне и тогда в голову не пришло - не такое было у нас воспитание, чтобы жизнью так запросто расбрасываться! - а вот забыться, отдать себя - это пожалуйста. Даже приветствуется. И я... - Он на минуту задумался, а парень, не подавая вида, слушал, ждал продолжения.. - Я забылся в работе. Работал, как проклятый, - почти сутки напролёт; не было уже времени ни думать, ни сожалеть.. Я приходил домой - а общежитие было совсем недалеко от завода.. приходил домой, значит, в комнату свою - обычно думал, не сделать ли ещё чего, по дому, да и поесть бы не помешало - снимал кепку, сбрасывал фуфайку и...
  
  -Что? - не выдержал паузы самоубийца.
  
  -Что-что.. Падал! Бывало засыпал, ещё на подлете к подушке.
  
  -Ну да ладно вам это. - Самоубийца расстроился и опять отвернулся, опустив голову.
  
  Машинист выплыл из своих воспоминий и посмотрел не него. " Не верит, что ли?"
  
  -Не веришь? - сказал машинист. - Ну дело твоё. - Он встал. - Тут скоро маневровый локомотив будет проезжать - нужно освободить ему дорогу...
  
  Парень уже был готов безучастно вздохнуть на это - но вдруг его подняли без всяких объяснений и поволокли в сторону стоящего и тихо бухтящего в ожидании продолжения пути поезда.
  
  -Пошли, пошли, - приговаривал Василий, без особого труда увлекая хилого отказника от жизни. - Залезай.. Залезай, говорю!. Нечего на рельсах сидеть. А если бы из-за тебя весь состав с рельсов бы сошёл - ты вон какой костистый, а там триста тонн зерна! Ага, то-то и оно, задумался?. Люди есть хотят, им это для жизни нужно! и жить хотят - ага, понял?! - а ему смерти подавай. Ну а я хотя бы, машинист, - чем перед тобой провинился? Ему уйти красиво захотелось (куда-то там), а тут и трава не расти - ну смотри на него...
  Затолкав парня в кабину, залез сам и снова дал работу недовольно шумящему двигателю. Машина заревела, поезд медленно пошёл вперёд - как и раньше не видя никаких преград..
  
  -Тебя как зовут? - повысив голос, чтоб было слышно, спросил Василий.
  
  -Иван, - буркнул парень из угла кабины, куда он забился (и выглядел крайне угрюмо).
  
  -Ну так!. - воскликнул водитель поезда, - с таким именем умирать ни к чему. Только и жить!
  
   Поезд благополучно, вагон за вагоном, проехал то место, где только что сидел человек и, разгоняя ход, пошёл дальше. "Путь у нас долгий, - думал Василий, - поглядывая на нежданного спутника, - всё расскажешь, успокоишься... И я - тоже успокоюсь".
  
  
   ----------------------------------
  
  
  Обычно в кабине тепловоза должны находится два человека - машинист и его, скажем так, зам. Ведь всякое может случится, и случается - те же обычные нужды человеческие, для которых приходится покидать место руления., а хоть бы только и наблюдения - поезд движется почти всё время, делая лишь небольшие технические остановки, пропуская другие поезда и ожидая ветки или для охлаждения двигателя; эти места известны, либо сообщаются по рации - где и сколько стоять, когда трогаться. Что касается двоих в кабине, в этот раз их не было, поначалу.. - конечно, грубое нарушение нормы да и вообще, очень опасно - а что, если бы у машиниста случился, извините, понос - каждый раз останавливать поезд?.. Да так бы они с роду не доехали - направляющиеся куда-либо люди или, как в данном случае, эти тонны товара тыкались бы небольшими рывками, вызывая раздражение и сбой в общей системе движения поездов. Но так уж получилось... запил человек. Василий не очень жаловал своего помошника, молодого парня, которого ему ″прилепили″ на пробный срок - потом, обещали, куда-то переведут, - и вот он уже два месяца с ним возится; за реверсом ему доверял стоять в крайнем случае - когда надо было отлучиться, выходил быстро, и как можно быстрее возвращался: всё прислушивался к ходу и не мог успокоиться, думал: пока я тут испражняюсь, этот заведёт поезд невесть куда.. Да уж с таким и то возможно!. Возвращался, вбегал - поезд всё ещё ехал, но часто не на той скорости, что нужно, и исполняющий обязанности машиниста мог даже не смотреть на путь, а читать, например, какой-то похабный журнал или лузгать семечки, внимательно изучая их и раскалывя ногтями. Василий не раз отчитывал его и просил начальство пожалеть и избавить своего старого работника от этого... Но у "этого" были какие-то родственники, влиятельные по-своему, которые устроили, очень кого-то попросили.., - "и больше, извини, Кирилыч, не к кому.." Ну конечно, он крайний. Приходилось только вздыхать и ждать, когда это закончиться. Кстати, запой к работе случался у стажёра не первый уже раз - к назначенному времени его не было в депо, потом машиниста просили к телефону и... "Ну извините, Василий К-рилычь (дурацкий смех), да я, извините, я... не могу! Я не поведу поезд..."
  
  -Ясно дело, не поведёшь, - отрезал Василий, сразу всё понимая, и швырял трубку. И за что ему такая награда - за годы доблестной работы? ..Кто-то однажды сказал: "Всё к лучшему" - хорошая фраза, что-то в ней есть такое... нездешнее. Но к чему ЭТО??!
  
  ...В этот раз, как и в предыдущие пару раз, он договорился со всеми, чтобы никто не разболтал, расписался двумя закорючками во всех документах и поехал один. Путь всего-то 2 тысячи; сутки, чуть больше. И ночная стоянка (путь освобождается для пассажирских). Отлично, справимся! воды поменьше пить, не паниковать, во всем себя контролировать. И вот только, считай, начался этот заезд, даже и сотню еще не прошел, как... это вот чудо.
  
  Чудо всё так же сидело в самом углу движейся с мощным рёвом, предводительствующей сорока вагонам кабины, а машинист, высунув локоть в окно, смотря на дорогу, на привычные рельсы и рельсы, иногда поглядывал на своего гостя-попутчика. Вот теперь действительно двое в кабине, как и надо, - вдруг какая проверка, накинем жилет на этого Ваньку и... Хотя он даже в жилете не сойдёт за кого-то настоящего - а машинист только таким и должен быть. Это тот же пилот или тот же военный...
  
  -Ну чего, не успокоился ещё? - спросил Водитель у нежданного Пассажира, наверно, не меньше, чем через час после экстренной остановки. - Чего ты там скукожился - сядь-ка на стул, как человек... посмотри, какие красоты вокруг!
  
  Парень горько ухмыльнулся на это - и сказал что-то недоброе о красотах, а потом ещё что-то - неужели о своём спасителе? Ну это совсем, знаете... хотя да, он же не хотел, чтоб его спасали.
  
  -Ну давай, давай - садись и расскажи. Что у тебя там? Девушка, долги.. Всё это пустяки, брат. Я знаю. Сколько девушек меня предавало - счету нет; а сколько долгов душило меня, и казалось - всё, теперь не расплачусь - поссорюсь со всеми, даже в тюрьму угожу... а то и буду бит. Но - как-то выкручивался! А всё почему - хотел жить., дышать, продолжать.. радоваться!
  
  -А зачем? - еле разборчиво спросил парень.
  
  --Не слышу... Сядь, говорю тебе, не слышно ни черта! Сядь на стул - там на полу один мазут. Ну вот, смотри, измазался весь, как черта сын...
  
  В конце концов, парень всё же сел и даже повторил свой вопрос: "Зачем?" - и даже уточнил: "Зачем продолжать, дышать... ну на счёт радости, то это просто для красоты сказано".
  
  -Для какой красоты!? Что ж я, не человек, и радоваться не могу?.. Странный ты парень. А у тебя что ж, с радостью туго?
  
  -У меня были радости... - сказал парень и несколько минут смотрел в сторону окна. - У меня была и девушка, и были долги... но всё это не то! Не из-за этого я.. да хотя, кому какое дело.
  
  -А что касается радости, - сказал он, когда Василий уже хотел возразить, что дело кому-то, может, и есть, - всё это поверхностно. Это такое развлечение: хи-хи, ха-ха. Радуйся и смейся - только позабудь, что ты сдохнешь однажды!.
  
  -Ишь ты, какой философ, ядрить тебя в корень, - скосил на него взгляд Василий. - Ну оно-то и правда, допустим...
  
  -А что допускать - так и есть.
  
  -Но ведь жизнь же зачем-то дана человеку, - тоже блеснул философством машинист.
  
  Иван кивнул с той же ухмылкой:
  
  -Да. И я так думал когда-то. Но всё это детские сказки - для дурачков, которые всё прячуться от самих себя. На самом деле, нет никакого смысла и не может быть - чем больше потуг, тем более всё это глупо. Зачем тратить силы, зачем изводить и себя, и других?. Просто уйди, потеряйся - миру (который ещё видит сны со смыслом) будет без тебя легче. По-моему, это единственное благо.
  
  Машинист долгое время молчал. Странные разговоры разводит этот пацан.. - он не такой уж дурачёк как послушать.., но разве это не безумство, то, что он говорит? Ведь ты знаешь, что так.., чувствуешь душой - а доказать не можешь.
  
  -Грустно,- наконец произнёс Василий. - Но ты не прав. На самом деле, всё очень даже замечательно. То есть может быть замечательно и хорошо - если вот такие глупости не лезут в голову. Понял?
  
  -А как же им не лезть?! - взвился Иван. - Прикажете вообще не думать или как? Так голова уже прицеплена, и думать - её, чёрт побери, смысл. А думая, только к этому и приходишь.
  
  -Получается, что... я не думал никогда? Ко мне такого никогда не приходило - всерьёз я никогда о таком грехе не помышлял.
  
  -Ну, может, именно потому, что вы считаете, что это грех. Вы убиваете себя по-другому... сами говорили. Не петля, так работа. На самом деле, все это знают, или чувствуют; и всякий по-разному себя убивает. Не у всех хватает духу сразу всё закончить.
  
  -А ты, значит, самый одухотворённый... нашёлся.
  
  -Просто я понял....
  
  -Подумал! подумал, что понял.
  
  -Конечно! - думал, много думал, и понял: что растягивать жизнь это лишь растягивать страдание. Разве не разумнее скорей прекратить его?
  
  Это был будто бы в самом деле вопрос - Васлий повернул голову, парень смотрел на него. Но что ему ответить, когда ты сам таких мыслей не позволял себе, даже в зачатке такого не было.
  
  -Могу сказать только одно, - сказал Василий, - надо жить, надо жить. Это тебе как религия, как постулат. Хотя и не говорилось так.., то есть очень редко, - но все знали это. И все мы жили...
  
  -Зачем? - снова спросил парень.
  
  -Нет, давай-ка все счас же передОхнем! - не выдержал машинист и даже на целую минуту перестал следить за дорогой, совсем забылся. - Помрём всё к некоторой матери, сделаем один другому услушу - вот тогда будет рай, всё путем.. Никого нет, но и страданий никаких нету - зашибись! - Что-то душило его, какое-то негодование, но он не мог даже руганью высказать его - наверно, именно из-за этого и задыхался.
  
  -На самом деле, - без тени шутки или какого-то фанатизма заявил пассажир, - если бы это произошло, было бы замечательно. Я имею в виду людей. Животным нет нужды умирать по собственной воле и думать им нет нужды - но мы-то не животные. И мы, люди, только и создаём беды, здесь на Земле..
  
  Машинист сквозь шум ощутил настроение парня, поверил ощущению и спросил:
  
  -А что, любишь-то Землю, видать?. Вон ты с какой горечью говоришь о ней...
  
  -Да.. - И, кажется, слёзы появились у парня в глазах. - Я люблю это место.. многие места! Весь этот наш большой дом. И я не могу смотреть на то, как влюбленные в жизнь, а может, в себя просто идиоты его уничожают, - день за днём!..
  
  -Так, может, ты из-за этого и решился..
  
  -Что?. Нет. То есть... Это, конечно, горько - но это не главная причина. Я же вам уже говорил, почему.
  
  -Говорил. А вот мне сдаётся, что ты именно удрать от чего-то хочешь. Ну, давай уже, скажи - и сам исцелишься...
  
  Иван покачал головой.
  
  -Я вам уже сказал. Смысла нет. Я дошёл до предела - я искал его везде, всё перепробовал. И всё одно - просто развлечение на час, на пять минут. Потом ищи новое. Тщета.. Мрак. Если вы видите что-то ещё, скажите мне, пожалуйста...
  
  
   - -=-=====
  
  
  Что-то будто горело, рвалось нуружу, как пар из котла в старых паровозах, из самого нутра Василия!.. - и всё-таки он не мог сказать ни слова. Он то ли боялся (что это опять так же легко будет разбито или отброшено), либо не мог ухватить, то, что недавно ему казалось таким явным.. И это пахло предательством, самого себя, своей жизни, которую он прожил хорошо и достойно, - а вот теперь, оказывается, была она бессмысленна и пуста.
  
  -Пуста, - подтвердил, кивая и вздыхая, парень. - Ничего в ней нет, только кажется. Если бы было, оно бы наверно осталось при нас... Разве не так? Но посмотрите - что у вас осталось от вашей замечательной жизни, кроме.. смутных воспоминаний, которыми вы просто привыкли наслаждаться, как... игрушкой или не знаю, чем Но это, я вам должен заметить, просто какой-то душевный онанизм.
  
  Василий был так растерян и смущён (можно ль было ждать, что его какой-то сопляк приведёт к такому состоянию - и самыми простыми словами!?.), что даже никак не отрегаировал и не обидлся на сказанное; ещё час назад это бы точно произошло (и, отповедь, не смотря на года, была бы довольно резкой). Он даже подумал, что, наверно, это правда., очень даже верно. Но разве всё так и есть..?
  
  Он угрюмо поглядывал на дорогу, которая - однообразно! - стелилась теперь перед ним, думал о том, сколько сот тысяч километров по этой дороге он проехал вот так без всякого смысла? Действительно, это всегда было одно и то же - иногда приятнее (когда один, как сегодня, или прежде, когда был хороший напарник Женька Стремнин), иногда совсем нехорошо (когда забухавший ныне малолетний папкин сынок-идиот ездил с ним.., но, в общем, всё в одном ключе - и какой в этом может быть смысл?!. Ну а раньше - о том, что было, можно многое вспомнить... но что это сейчас, кроме как воспоминания? "И всё, всё-превсе остаётся воспоминаниями - как картинки и статьи в газетах... а газеты жухнут.. рано или поздно их надо использовать для чего-то - например, на мукулатуру: чтоб сделать новую чистую бумагу..." Что-то тут было необычное, как сокровище, спрятанное под поверхностью, - очень скрытое, так не увидишь; Василий подумал, что Ивану бы сравнение понравилось. Он ещё минуту медлил, а потом сказал:
  -Да, всё проходит.., а потом остаётся, как надпись на бумаге, как рисунок или фотография. Может, оно и красиво - но по сравнению с тем, что было... Пыль!
  
  -Вот и начинаете соображать, - проговорил попутчик.
  
  -...И потом газеты.., все эти тетради, блокноты - просто бросают в печь. Нету уже ни того, кто бы читал, ни того, кто бы писал.. Эх... ты, прав, паренёк.
  
  Иван молчал. Василий молчал. Машина гудела позади, ещё дальше за ней гремели тонны стали - вагоны, нагруженных зерном и ещё чем-то. Сколько они так ехали - может, целый час?. Потом по рации сообщили, что по такой-то ветке идёт другой состав и надо остановиться подождать. "Понял, - сказал сухо без прежнего задора в голосе, без привычной короткой шутки Василий. - Сообщите об отправлении". Он начал сбрасываь скорость и через несколько минут они замерли. Только теперь стало ощутимо, какой всё это время был невероятный шум; теперь дизель едва слышно гудел на холостом ходу, а в ушах гудела, кричала тишина..
  
  -И как вы это переносите, - улыбнувшись (!) спросил, потягиваясь на кресле, Иван, - этот шум целыми сутками?
  Василий не стал отвечать на этот бессмысленный вопрос. Его мучило то, от чего он не мог отвлечься...
  
  Через пару минут стоянки (и становящейся снова привычной тишины) он сказал:
  
  -Не может быть, чтобы всё так было... зря. Ну ведь говорят же люди.. о Боге! Говорят, что Бог создал, и вложил, значит, в нас бессмертную душу..
  
  -О-о, - протянул молодой попутчик. - Я-то думал, вы поразумнее будете - а вы ещё и верующий.
  
  -А как без веры?. - негромко произнс тот, что постарше. - Я, конечно, без того, чтоб там иконам носы целовать, а потом протирать тряпочкой.., и все эти свечи и богомолия.. Ну вот для себя, чтобы, так сказать...
  
  -Придать смысл своей бессмысленной жизни, - подсказал молодой удачную формулировку своему немного косноязычному водителю.
  
  -Кг-гм, - откашлялся в сторону машинист. - И откуда ты такой взялся?
  
  -Ну не надо этого! Если говорим, то давайте говорить как два взрослых человека, без этих штучек, без увиливания!.. А не хотите, не надо; мне самому не нужно это. Я бы уже давно со всем закончил.. Кстати, куда вы меня везёте?
  
  Василий вдруг подумал, что, может, и правда зря он взял этого парня, повёз с собой. Вместо того, чтоб научить того уму-разуму, сам вот, кажись, теряет остатки ума..
  
  Нет, конечно, наезжать на него поездом не стоило - это понятно, - но... Столкнул бы под насыпь, дал бы тумака - и дальше своей дорогой. "Но ведь ты и взял его с собой, потому что знал - он окажется на рельсах снова. Небезразлично тебе было... И что теперь?" Сердце зацепилось за что-то - Василий спросил (даже с некоторым радостным волнением):
  
  -Мы уже часа три-четыре едем с тобой.. Жалеешь, что ли, что всё ещё жив?
  
  -Сожаления не возникает, - ответил, закинув руки за голову и смотря куда-то в окно, парень. - Мы едем и едем - это никак не касается меня. Мне даже... приятно. - Он секунду не хотел говорить - но всё-таки он был честным. - Вы знаете, я бы, может, сколько угодно ехал так с вами, в этом шумящем поезде, смотрел бы на эти мелькающие рельсы... - и даже не останавливался!
  
  -Да, - помолчав, добавил он тревожно, - только не останавливаться! Когда ко мне приходит мысль, что однажды надо будет сойти и опять продолжить ту самую жизнь, которой я жил раньше... тогда я сожалею, что остался жить. Лучше бы вы меня переехали! И если всё к этому идёт, то, ей богу, расстанемся сейчас же - чтобы мне не пришлось прыгать на ходу; во мне всё сопротивляется возвращению - даже если вы мне поведаете всю свою такую наполненную значением и опытами историю жизни, это ничего не даст, я уверяю вас. Так что.... наверно нужно сойти. Обещаю, что не буду больше под поезд - только из уважения к вам! Как-нибудь по-другому...
  
  Василий достал папиросы, закурил, предложил попутчику, тот отказался. Выпустив дым в окно, он сказал:
  
  -Да. Да, я тебя понимаю - может, и я из-за этого свою работу люблю. Не нужно лишне тревожиться и труда особого нет. Просто будь бдителен, не забывай, кто ты и что вокруг делается.. Но конечно, естественно - поезд не может идти вечно. - Несколько затяжек, смотря на верхушки деревьев, с которыми они почти вровень были, стоя на высокой насыпи... - Мы приедем на стоянку, потом ночёвка (мне надо хоть часика четые постапть, - потом нагоним), на следующий день доедем до станции Ш., там склады - часть вагонов отцепят, другие присоединят, потом еще пролет, сбросим остаток - и обратно. Обратно я тоже буду ехать один - ты можешь остаться.
  
  -Заманчиво, - улыбался парень. - Но, пожалуй, нет. Назад не хочу, обратно.. Скажите, сколько нам ещё катить?
  
  -Сегодня ещё и завтра до самого вечера.
  
  -Понятно. Ну если вы не против, я немного погощу здесь. - Он хлопнул по стенке кабины (Василий подумал, какая у паренька чудесная улыбка, - разве ж с такой умирают?.. Сказать ему, что ли? Нет, не надо). - А потом где-нибудь недалеко от вашего пункта назначения сойду. Вы не в курсе, там есть река?
  
  -Искупаться захотелось? Да, жарко... - Но парень, хотя и улыбался, но не хотел шутить. -Не знаю, не знаю про реку. Не спрашивай меня - это твои дела, сам поищешь, если надо! А лишение себя жизни, так и знай, это грех! Неужо ж совсем в Бога не веришь-то?..
  
  Василий видел, что парень умен (даже слишком) и просто так его переубедить не удастся, - да и нужно ли переубеждать, "когда сам чуть ли не к тому же скатился?." Да-а, мрак., солнечное затмение.
  "А может, мы для того и встретились, чтоб он сообщил это мне и глаза открыл... А я-то решил сначала, что я посланник, - жизнь ему спасти. Ну спасибо за понимание - теперь хоть самому в петлю..."
  
  -Есть верёвка! - громко крикнул, заводя после того, как по рации разрешили отправляться, Василий. - Хорошая, крепкая - для технических нужд, но нам-то в них смыслу нет, верно? На двоих хватит..
  
  -Что это вы задумали? - покосился на него Иван.
  
  -А то же, что и ты.
  
  -Да бросьте. Вы-то нормальный. Это я... слишком чувствительный; и думаю много.
  
  -Ну вот, ты мне и открыл глаза, недумающему. Спасибо - сколько б я ещё жил так, глупо и бестолково?. Я думаю, так: приведём состав, куда надобно - чтоб люди несведущие не переживали, - а сами... Есть там и лес, и речка - а главное, веток полно! Верёвочку захватим и скроемся. Не так и страшно будет тебе... и мне.
  
  Иван смотрел на машиниста - и едва ли тот шутил: то и дело поворачивал к нему от дороги горящий сумашедший взгляд, улыбался, кивал сам себе, вновь возвращаясь к созерцанию пути... Иван забеспокоился.
  
  -Вам это не нужно, - начал говорить он. - Вы же этого не чувствуете так же, как я! Зачем тогда, зачем?.. Если вам жизнь приятна, если... вы радость в ней находите - так и радуйтесь! Может, это только я не смог, может, я такой слабый или... дурак.
  
  -Нет уж, - спокойно, посмотрев на него, ответил Василий, - коль в жизни смысла нет, то его нет ни для кого. Конечно, один чувствителен и раньше это различит, другой всю жизнь будет валандаться, так и не поймёт - только настрадается. Вот ты мне сообщил, и я уж дальше не хочу продолжать это... светопреставление, - закончил он тоже каким-нибудь умным впечатляющим словом.
  
  Парень качал головой.
  
  -Нет.. Я знаю., вижу!, что вы светлый человек!.
  
  - Получается, ты тёмный! - быстро вставил машинист.
  
  -Да нет, ну просто... Слушайте, откуда вы такой?
  
  Через секунду в кабине дизеля, даже за шумом двигаелей и стуком колес слышный, раздался громкий на два голоса смех...
  
  
   -= -- -= =- -==========- =-=
  
  
  Они прогрохотали по окраине города - сразу за окном позванивал переезд, с десяток машин ждали, пока протащится нечто длинное, громкое, ненужное им сейчас, - а дальше, куда, утончаясь, уходит асфальтовая дорога видны многоэтажные дома, кварталы... цивилизация, и ведь всё , что там, в вагонах, везётся, для них - чтобы снабдить эту самую цивилизацию, сделать её жизнь лучше и удобней; или просто продолжить привычность. Эта привычность - как и явствует из определения, что-то незаметное, но если её вдруг нет, сразу понимаешь, что это было почти равносильно существованию:ты жив, но тебя почти нет, осталось только отчаянное желание как-то вернуть то, что было! - ″и даже большего не нужно! никакого другого счастья..″. Но если оно возвращается, в считанные дни, даже часы оно обрастает коркой привычности - принимается как должное, перестаёт замечаться. И жители всех без исключения цивилизаций томятся среди этого, ища большего, счастья, получая его или не получая., и даже неизвестно, что лучше, - ведь если достигать всю жизнь одного желания и так и не достичь, это скорее всего будет радостная, наполненная направленным трудом, честными попытками жизнь, но в самом конце, только если разум не возобладает и не обратит твое внимание на то, как прекрасно ты жил, ты будешь терзаться и жалеть, что так и не сделал нужных шагов, не догнал, не вырвал у жизни "своё"!.. Но если ты достигаешь снова и снова, разочарования, неизбежного послевкусия любой победы, больше и больше копится в душе; ты поднимаешься, а потом падаешь - и даже безысходность: ведь скорее всего, ты уже точно знаешь, что новое достижение ничего нового не принесёт... но что ещё делать - это единственный способ существования!. Строить новые дома, поддерживать старые, налаживать коммуникации, держаться графика - ведь люди проснуться и пойдут кто за хлебом, кто за утренней порцией кофе, многие на работу и куда-то еще: им нужен бензин, колеса, вода по трубам, хорошие ботинки и все остальное, а в целом, чтобы подолжалась их сказка или необходимость - их жизнь.
  
  Поезд и наши двое в нем проехали мимо этой жизни, ещё одного её островка, - Иван смотрел, город был как раз справа, за его окном; Василий смотрел на путь перед собой - в пределах города нужно быть особенно внимательным, - но когда миновали переезд, тоже повернулся, сначала посмотрел на парня, потом на скрывающиеся за краем окна далёкие постройки. Сказать открвоенно, и ему большие и даже сколько-нибудь большие города не нравились никогда. Хотя он и жил в большом городе, но на самой окраине, и не в многоэтажке, а в маленьком ветхом домике, кстати, совсем рядом с железнодорожной полосой. На шумные, людные улицы, ближе к центру он редко ходил - только иногда ездил на автобусе на рынок, за продуктами или если надо было что-то купить для дома. Но в основном он отоваривался в маленьком магазинчике в их районе - он знал всех продавцов и всех его посетителей, и часто, заходя с утра, выходил только через полчаса, переболтав с "девочками" о разном, и часто стоял ещё с кем-нибудь у магазина, куря папиросу, обсуждая что-то и кивая, и потом уже спешил домой. Хотя и спешить было не к чему... Жены у него не было, а дела - по большей части приумка, чтоб не сидеть и не страдать "гадостью", как он говорил; это состояние и правда было противное - и потому всегда дела находились, а если дома их не было, он шёл пешком в депо, и там с друзьями-коллегами мог всегда поговорить, попить чаю или помочь чем. Его часто спрашивали: "Кирилыч, ну почему ты не женишься - торчишь тут целыми днями в этом мазуте! Ты ведь ещё мужик видный, мог бы.." Он только отмахивался и всякими шутками бросал в ответ. Не с многими он говорил об этом, и сам с собой - только изредка, вечером переделав всё, заварив чаю, выйдя и сев с ним за стол на улице ... Метрах в духстах перед ним то и дело проходили поезда, в основном электрички, иногда скорый; товарные не ездили по этой линии - и хорошо: должен он был отдохнуть от них!.. Он сидел, попивал чай и раздумывал, что, может, и была бы его жизнь счастливее, если бы была жена. Тогда было бы больше смысла, а не только одна работа, - жена, она всегда удержит тебя, ведь ты - её смысл, ну а она - твой. Так и живут, все так живут - "только тебе не повезло. Да?" Но было такое чувство, что это не всё., - что жизнь не совсем прожита зря, даже если ты в ней что-то важное упустил.., а может, и наверстать есть ещё какой-то шанс. Хотя бывает такое, что если упущено, то уже не вернешься, не подберешь.. (Обычно он допивал чай, сидел ещё не больше двух минут, потом поднимался и шёл в дом; максимум через час - что-то ещё доделывал незаконченное (спецаильное оставленное) за день - тух свет... И назавтра он уже спешил на работу или в магазин.)
  
  ...Когда город остался позади и игра эмоций на лице парня поулеглась, Василий Кирилович предложил:
  
  --Слушай, а может, выпьем?
  
  Пассажир посмотрел на него, улыбнулся той же грустной улыбкой:
  
  -Значит, и это у вас есть?.. Верёвка есть, выпивка есть - всё, что требуется. На выбор.
  
  -Не понимаю я твоих шуток. Так будешь или нет?
  
  -Нет, спасибо, Василий Кирилович, я не пью..
  
  Василий зыркнул на него.
  
  -Что, инстранный шпион? - пошутил он.
  
  Парень кивнул: "Ага, провалил задание - и по правилам должен самоликвидироваться... Только вот капсула с ядом потерялась. Такая незадача".
  
  -Вот от того у тебя все проблемы твои!.
  
  -Потому что не пью?
  
  -Потому что воображаешь, что ты лучше других!
  
  -Ничего я не воображаю. Если все упали в лужу - и я должен?.
  
  -Да при чём тут...
  
  -А что тогда? Странное вы говорите... Будто бы взрослый человек.
  
  То крайняя раздражённость, то какое-то почти до слёз умиление охватывало машиниста рядом с этим парнем. Он снова и снова смотрел на него.. - и почти осознавал то чувство или понимание, зародившееся, может, сразу, как только этот молодой попал в его кабину, что он не может никак отпустить его, дать ему покончить с собой. Ведь это же редкий человек! Ну, может, немного, дурачёк.., где-то, в чём-то - а в чем-то лучше всех, кого он до этого знал!
  
  Иван сказал:
  
  -Водка - это ещё один способ придать себе смысл жизни, которого нет. Точней прибить на время голос разума, который говорит, настойчиво твердит о бессмысленности. Ты слишишь, но это очень больно, и с этим надо что-то делать. Вот, например, випивка... А ещё..
  
  -Работа, - сказал Василий.
  
  -Да.
  
  -Что, я уже кумекаю в твоей философии?
  
  -Разве это философия? Это же так и есть. Или вы думаете иначе?
  
  -Не знаю...
  
  -А кто тогда знает?! Только вы и можете знать! Никто вам не скажет - а если скажет, то обманет.
  
  -Почему ж обманет. Вот видишь, ты и в людей не веруешь.
  
  -Нет.. нет надобности. Если даже человек захочет вам что-то сказать, передать, он не сможет этого сделать. Потому что слова это не оно. А оно так и остаётся с тобой.
  
  -Значит, и ты обманываешь меня сейчас?
  
  Иван улыбнулся.
  
  -В общем, да. Ведь я не смог вам передать своё чувство бессмысленности - правда? Показать, почему я пошёл на тот поступок и всё ещё собираюсь это сделать..
  
  -Ну почему не смог? Я очень... очень всё понял! Я даже почти почувствовал то же самое, что и ты.
  
  -Откуда вы знаете? - склонив голову, поинтересовался парень.
  -Знаю, - отрезал машинист.
  
  -Так значит вы не шутили про верёвку и что пойдёте со мной, когда приедем?.
  
  Василий молчал. Он что-то обдумывал, пытаясь одновременно унять раздражение или... страх?
  
  -Посмотрим, - через минуту буркнул он.
  
  Через какое-то время (уже вечерело, они приболижались к месту, где, как сказал машинист, "можно перестоять") разговор снова возобновился.
  
  -А вот говорят всё-таки, - снова возвысил из-за шума голос Василий, - что самоубийство или как по-научному суи-циТ, - это только от слабости. Вот человек не может с чем-то справиться, и он тогда как бы... сходит с дистанции. Вроде правдиво, а?
  
  -Вы всё ещё хотите меня спасти? - Парень откинулся на стертую коричневую спинку из кожзаенителя и смотрел вперед в окно, на дотлевающее снизу и сгущающееся сверху небо или на тёмные верхушки сосен с обеих сторон их предопределённого пути. - Зачем вам это?.. Не берите в голову! Скажите себе, что это просто ваш попутчик, - вы взяли меня к себе (большое спасибо), потом высадили где-то. То, что было до и что после, вам неизвестно. Пускай вас не беспокоит никакой долг и никакие угрызения.
  
  --Что ж я, чурка какая-то бездушная, - произнёс Василий.
  
  -Значит, так и будете меня донимать уговорами? Как хотите. Только это бесполезно, я же вам говорил..
  
  -Никого я не уговариваю. Вот просто.. интересно. Первый раз, ей-богу, всречаю такого суицитного. - "Какое паршивое слово!" - вставил Иван и поморщился. - Вот значит хотел просто полюбопытствовать. Откуда такая слабость, что, как...
  
  -Вы, кажется, забыли всё, что я вам объяснял. - Он молчал пару минут. - Может, это в самом деле слабость - но я её позволил себе, в конце концов. До этого я тоже... - старался, боролся, работал!.
  
  -Работал? - хохотнул машинист.
  
  -Да, я попробовал себя во многом. И везде я пытался выложиться, быть честным - на самом деле, это был поиск того самого смысла. Но...
  
  -И что?
  
  -Где-то меня обманывали, где-то предполгалось, что я должен обманывать других, где-то я просто не мог оставаться, потому что это претило моей душе. Но даже в самой простой и честной работе я не мог найти того, что ищу. ...Была одна такая работа, которая мне особенно нравилась..
  
  -О, давай поподробнее, - сразу ухватился Василий.
  
  Но Иван молчал.
  
  -Ну что ж ты? - начал, и сразу сдулся...
  
  -Мне кажется, что это ни к чему.. Это нехорошо.
  
  -Что??
  
  -Что наш разговор всё время становится просто болтовней!
  
  -Ну так а что ещё... Мы люди и.. говорим!
  
  -Вы забываете обстоятельства. Вы-то, скорей всего, будете ещё жить долго и, может, даже счастливо. А вот я не хотел бы тратить последние часы на сущий треп.
  
  -Гляди на него.. - только и сказал Василий и не знал, что ещё ответить. Но парень через время всё же досказал.
  
  -Я работал в научном институте, ассистентом. Мы изучали реки, их флору и фауну. Часто садились в лодку и плыли далеко по реке; делали замеры, брали пробы. К вечеру приставали к какому-то берегу, натягивали палатки, разводили костёр. На следующий день плыли дальше. Как мне это нравилось!... Я даже успокоился на время, я совсем не думал о бессмысленности, которая уже тогда меня точила, - я ждал нового заплыва, а зимой, когда мы только обрабатывали полученные за лето данные, мучился, вспоминал..
  
  -Ну, вот видишь, жизнь.. - тихо заметил Василий, увидав в этом то или почти то, о чём все хотел ему сказать. И раньше времени обрадовался...
  
  -Я работал там почти три года, это была моя последняя работа. - С этими словами Иван умолк, и везущий его недоумевал - это всё, вся история? В чём же её суть, в чём соль?..
  
  -Так в чём же.. - наконец спросил он, запнулся, опять начал:
   - что ж не так - и тут тоже не так? Отчего?! Сам сказал - нравилось.
  
  -Даже самое лучшее надоедает, - просто ответил парень, а пожилому это будто резануло по сердцу. Ведь это беда всей его жизни!. - и даже эти поезда вот уж у него где... Меж тем ясно как день: он уже и не может без них. /Бороться с этой скукой, каждый день ее побивать - вот что надо! Молодежь.. как легко они сдаются. Чуть что, и в сторону - искать нового, отдыхать, маяться. Конечно, так они ничего не найдут, - надо привязаться, с чем-то пожить, пуд соли съесть... соли, ну да (так она и добывается, видать). Однако сказать все это было почти невозможно - оттого что слишком много чувств и мало слов, "еще и этот двигатель ревет!.. зараза" - но сказано это почти любовно.
  
  
   -= =
  
  
  -Может, что в твоих словах и есть такого... разумного - да жить всё равно надо, - произнес машинист, когда двигатель был совсем заглушен и они опять оказались в жужжащей тишине, в сумерках, спускающихся на силуэты других составов, со всех сторон обступивших их. Сказав это, Василий даже повеселел - подумав, что это, скорей всего, самое лучшее, самое мудрое, что можно было вывести, - без лишних рассуждений, но самое правильное_еще не говорил такого?↑. Ведь он не профессор какой-то, у него даже и образования высшего нет - только жизненное; и что знает, то знает. ..Но не сомневался ли он до сих пор (в этой своей мудрости), хоть немного?
  
  Парень сидел неподвижно и ничего не говорил.
  
  -Оохх.. - потянулся Василий Кирилович так, что даже что-то захрустело в спине. - Слушай! - да я за всёй этой болтовней и поесть забыл. Вот так да! - раньше такого никогда не бывало. Сбил ты меня с панталыку, сбил. Да и ты же голодный... У меня есть кое-что в кулёчке - из дому взял.. но на двоих нам не хватит. Давай-ка я сейчас сбегаю, тут недалеко киоск - я эту стоянку знаю: через рельсы, потом через мост..
  
  Парень молчал. Василий начал суетиться, отыскивая деньги, перекладывая бутерброды, чтобы освободить кулёк... И тут Иван сказал:
  
  -Послушайте, какой толк мне оставаться тут., продолжать стеснять вас... Я вам, конечно, очень благодарен, что вы меня подвезли.. - Он хмыкнул в сторону. - В общем, за эту поездку - было замечаельно, правда. Вы, наверно, очень любите свою работу; я бы любил. Словом, я сейчас уйду - а вы уже завтра поедете без меня. И не думайте ни о чём!. Вас это никак не касается - если вы сами счастливы и видите для себя то, о чём мы с вами прежде говорили (напомню - про смысл)... то и хорошо. Живите себе. И радуйтесь.
  
  Василий замер. Он думал, почти был уверен, что всё ещё удастся закончить просто и хорошо, даже очень счастливо, - во всяком случае, без всяких трагедий. У него ещё были какие-то аргументы для завтрашнего разговора, он думал над тем, как себя лучше вести, - и решил, что побольше шуток, побольше собственной уверенности, что жить надо; пускай это передастся парню, пусть он поймёт, что жить это не то что долго, а и в самом деле радость.. Ведь это же так и есть, правда!
  
  И тут - здрасьте, приехали! Как будто ничего и не бывало, ни разговоров, ни согласия... хотя он вроде и не соглашался. Да, и на дюйм не сдвинулся со своей ослиной решимости. Что ж делать-то теперь? Позволить нельзя... Но удержать? как ребёнка? - и сколько его можно будет держать., сколько может длиться эта поездка??!.
  
  "И зачем?" - Василий вздрогнул от собственной мысли - казалось, она перешла от этого паренька, но была теперь не просто словами, а каким-то своим пониманием. В самом деле, если хочет он вешаться, топиться или на рельсах лежать - и пускай! Всех, и правда, не спасешь. ..Что-то при этом говорило - "но ведь именно этот попался тебе. И ты его уже узнал, прочувствовал. И даже... привязался уже". Вдруг что-то вспыхнуло во всём существе, снова озарение - ЖИТЬ, ЖИТЬ, ТОЛЬКО ЖИТЬ!
  
  -Нет, извиняй, - сказал Василий, - ты никуда не пойдёшь.
  
  -Почему? - вздохнул парень.
  
  "Вот и хорошо, что не настаиваешь. Я с тобой воевать не намерен".
  
  -А потому.. что тут нету ни речки, ни леса, ни... ничего. Ничего подходящего.
  
  -Это не проблема. По крайней мере вас, Василий (не знаю по батюшке), это не должно волновать.
  
  -А ты представь, что волнует!. - через минуту, дойдя почти до отчания, воскликнул Василий. - Так, всё, давай это... заканчивай со своими.. затеями. В конце концов, ты ещё мне должен за то, что я тебя прокатил.
  
  -Должен? И чем же я могу расплатиться? - парень засмеялся.
  
  -Вот и ладно.., уже и веселье у нас. А тем ты расплатишься - что завтра ещё составишь мне компанию. Понял? Это моя цена и... моя просьба. - Не ожидая никакого ответа, он сразу сказал: - А сейчас я за харчами. Поужинаем, потом ляжем спать - тут есть лежанки на двоих. А завтра, раненько с утра... - Он открыл дверцу кабины и спустился на площадку за ней.
  
  -И имей в виду, если тебя не будет, когда я вернусь... - Парень смотрел на него с наразборчивым в потёмках выражением. И какие могли быть тут козыри? - чем припугнуть или заинтересовать человека, которые умереть собрался? Да-а.. -В общем, не будет тебе покоя, - первое, что пришло на язык, выпалил Василий и поспешно пошёл к лесенке, спустился на землю, проковылял вдоль рельсов, перешёл их, потом, кряхтя, перебрался между вагонов длиннющего состава... Переходя по мосту, он смотрел на свой тепловоз - ничего, никакой активности, никакой человеческой фигуры, удаляющейся прочь. И всё же сердце его сильно стучало, и он спешил - "быстрее, быстрее.."
  
  Когда он вернулся, кабина была пуста. Кажется, никогда более ужасного, поразительного зрелища он не встречал в жизни... Но тут какой-то звук, и серце дёрнулось, ещё не зная, верить ли ... - Василий, наклонившись, вошёл, захлопнул дверцу. Оставив продукты на сидении, прошёл по направлению к машинному отделению...
  
  Парень спал на одной из лежанок, которые располагались сразу за кабиной по обе стороны от прохода.
  
  -Надо же, нашёл. Смышлённый, - тихо и с огромной неосознанной нежностью произнёс Василий, машинист. Он хотел укрыть его - имелись одеяла... - но это показалось уже совсем некстати; да и лето сейчас, жара. "Пускай спит. Жаль, что не поел.. ну ничего".
  
  
   -= -= =--=-= -= -=-=
  
  
  Утром Иван проснулся раньше; за окном локомотива разгорался новый день - ещё один день его жизни... Многие ещё спят - в больших городах и в малых, - кто-то откроет глаза и подумает: "Ну-у, опять..", кто-то просто тяжело вздохнёт, кто-то начнёт лихорадочно вспоминать все, что ему за этот день надо успеть... - и когда день протащиться или пробежит, когда снова опустятся сумерки, затихнут птицы, машины и даже соседи, затихнет всё., должно быть, он будет удовлетворён, переделав за день всё, что требовалось; и, ложась спать, начнёт составлять план-программу на завтра - и первым делом вспомнит её утром, сразу же включится, начнет исполнять, с каждым шагом подлаживась под предсказуемый ритм своего бытия, влюбляясь в него или все более ощущая отторжение и тошноту, а скорее, и то, и другое... конечно, если это новое утро все же наступит. Но есть необычные утра, необычные пробуждения - всё будто ново, в первый раз... Понятное дело - если ты проснулся в поезде и в первый раз видишь эту местность в утренних лучах - но даже при том чувство необычнейшее: всё, всё новое, даже ты сам! Наверно, оно скоро пройдет и вернешься к чему-то своему - появятся слова, необычное постепенно станет обычным, хотя, может, все еще "красивым" или "любопытным", - но пока это чувство длиться, можно всмотреться в него, пойти за его волшебным лучом: куда он, уходящий, тебя приведет?
  
  Когда Василий, сутулясь, вошёл в кабину (в полный рост здесь нельзя было стоять), парень сидел, как и вчера, на том же сидении, и тем же взглядом (устало-безразличным) посмотрел на Василия... правда, входя, тот успел уловить другой взгляд, и это придало ему, переживавшему, что ничего совсем не изменилось, утро не стало мудреней вечера, немного щекочущей надежды.. Это был взгляд, которым Иван смотрел на кулёк с едой, до сих пор лежащий неприкосновенным на сидении машиниста.
  
  Сделав вид, что не заметил голода в глазах, машинист с бравым приветствием прошёл через кабину (слегка хлопнув при этом парня по плечу - оно вздрогнуло..) и вышел наружу, на площадку, где смачно, со скрипом, потянулся. Он стоял там несколько минут, засунув руки в карманы, ожидая - сам ещё не зная, чего, - и испытывая какое-то непонятное внутреннее удовлетворение, почти восторг. Наконец сзади послышался кашель - точней покашливание, этакое благовоспитанное напоминание о себе. Василий сказал, всё ещё стоя спиной:
  
  -Эх ты, хорошо... солнышко всходит. О, вот оно!
  
  -Ладно, - сказал он, поворачиваясь только наполовину, - пойду схожу к здешним механикам, пусть простучат состав перед отправлением.
  
  И он двинулся и исчез из поля зрения сидящего у него в кабине... но потому будто вспомнил - и появился опять.
  -Ты поешь - не стесняйся! Голодный ведь совсем. Что бы там ни было, а голодом себя заморить, это самое отвратительное дело. - И, уже даже не смотря на выражение лица парня, он ушёл. У него была мысль снять обувь, вернуться и заглянуть.. - но он и так был почему-то уверен...
  
  "Уверен, что будет есть.?" - Василий слез по лесенке и спустился на щебень. Вдруг восторг сняло как рукой. Наплыла откуда-то тяжесть, подавленность, даже бессилие. Василий сначала не мог понять, откуда это, почему, - а чувство было таким сильным, что он не мог его просто отогнать. Оно не уходило, пока машинист бродил между поездов, разговаривал с механиками, отмечался в журнале. Возвращаясь назад, держа руки в карманах, он понял.. Понимание пришло с мыслью - "А ведь это наверно то же, что чувствовал и Иван". Он стоял в стороне, смотря, как желенодорожник, ударяя железным ключом по колесам, лениво наклоняясь, переходит от вагона к вагону... и думал: "А ведь правда - никакого в этом всем смысла нет.. Одна маета. А что, если это не он, сидящий там в кабине, трус - а ты.?! А что, сразу решился человек - а ты ведь будешь ещё годы и годы волочить это житие, тащить, как мешок с картошкой, который выхватил по дешевке... хоть и не голоден, и не нужна она тебе! - Тут ему пришло еще более привычное сравнение: - как состав своих лет, чем только не нагруженный... сокровища? да где они там! Ничего нет - одни усталости от него, раздражения. Зачем оно тебе надо? Ведь ты уже знаешь пункт назначения, знаешь, что будет. Какой смысл во всём этот рейсе.." Рассудок только слабо подал голос и почти исчез - только, видно, наблюдал, чем это всё кончиться. "Херня!." - процедил Василий и сплюнул, пошёл к своему тепловозу.., Солнце всего поднялось, а прелести утра уже как не бывало, и никаких надежд не осталось, ни на что.
  
  Когда он оказался в кабине, парень улыбнулся ему - настоящей, радостной улыбкой, - машинист только хмыкнул, убрал с сидения пакет с остатками пищи, куда-то нажал, повернул что-то - сзади слегка загудело... Потом уставился вперёд, так как, очевидно, надо было ждать.
  
  -Очень всё вкусно, спасибо, - услышал он голос молодого. - Вы купили мой любимый плавленный сырок и мою любимую булку. До полной идиллии не хватает зелёного чая - но мне даже стыдно спрашивать вас...
  
  -Нет чая, - сказал Василий. "Ты смотри, как... раскочегарился. А ведь день остался - не забыл?" - но он был всё же не так сердит на все вокруг, чтобы сказать это. Просто разбит.
  
  Наконец в рации скрипнуло и еле разборчивый голос сказал:
  
  -Всё, можешь рушать. Счастливого пути.
  
  Василий тут же, ничего не отвечая, включил двигатель на полную мощность - снова мир стал шумом, покой утра остался только воспоминанием. Впереди был свободный путь - водитель поезда толкнул реверс, и состав, рождая все больше новых больше звуков, медленно пополз вперёд.
  
  Эту дорога была трудна для машиниста, почти что невыносима - а вот парень (тот, что самоубийца! ), тот будто бы вернулся к жизни. Он всё болтал, спрашивал о чём-то - о разных пустяках! - и, хотя большей частью не получал ответ, будто и не замечал этого: снова что-то такое замечал, что-то его интересовало...
  
  - А вот вы везёте такой огромный состав - один! И как же так можно - ведь там, наверно, товара на тысячи и миллионы!.. Что, если..
  
  -Ну и что, - бубнил Василий. - Кто-то, по-твоему, поезд угонит? А ежели будет нападение, так есть такое - дорожная полиция, они приедут и найдут.
  
  -Да уж так сразу и приедут, так и найдут! - хохотал Иван. - По такой пустынной местности мы ехали вчера, да и тут даже... Пока они доберутся, грабители растащат всё, вплоть до вагонов!
  
  -Ишь ты! - только искоса и отвечал ему Василий.
  
  Через какую-то минуту:
  
  -А вон аист, смотрите!.
  
  И Василий смотрел не на аиста за окном, а на лицо этого человека, то ли идиота, то ли амого большого на свете хитреца... Он же вчера так проникновенно разглагольствовал тут о бессмыслии - чуть ли не на ходу хотел выпрыгивать, приходилось изловчаться, чтоб удержать его, - а теперь... "Ну вот радуйся, - говорило чувство, близкое к ехидству, - ты спас человека. Он не просто жив остался, а даже вон как повеселел. Наверняка уже и передумал сводить все свои счёты. Так и славно!" Но радости не чувствовалось.. Он смотрел на парня, молодое лицо которого светилось теперь , как у ребенка, когда он смотрел в окно на где-то там над полями парящего аиста, - и странно это было, так странно...
  
  Василий не выдержал и тихо спросил:
  
  -Видимо, нашёл ты свой смысл.. да?
  
  Но сказано было слишком тихо - попутчик, самозабвенно занимающйся созерцанием окрестностей, совсем не расслышал.
  
  -Говорю, - Василий громко кашлянул и, когда внимание было обращено, повтррил вопрос: - я говорю, нашёл, ты видимо, свой смысл - так?
  
  Парень долго со спокойной удовлетворённостью смотрел на него (Василий отвернулся и стал смотрел на дорогу. Но ответа ждал с солнением...).
  
  -Не совсем, - услышал он наконец. А затем: - С другой стороны, да!
  
  Василий должен был повернуться и снова глянуть на него. Да, это была никакая не шутка, не сумасшествие и вряд ли хитрость - это был тот же простой и непосредственный, хотя и себе на уме, Иван, вчера спокойно рассуждавший о том, что все пустое, а то, что было сегодня, казалось... естественным продолжением? Чувствуется, что так, но в уме тудно увязать (и потому лучше все-таки считать его сумашедшим., не замечая его ясного взгляда).
  
  Парень на минуту отвернулся, подыскивая слова.
  
  -Понимаете... Если вы хотите меня спросить, передумал ли я.. - нет, не передумал. На самом деле, это было бы непросто. Я даже не знаю, что могло бы заставить меня передумать, - это решение так глубоко въелось в меня... В общем-то, я готов к смерти хоть сейчас. - И тут он рассмеялся, и машинист снова не мог не подумать о помешательстве, на всей этой почве - ведь разве может долго жить с такими мыслями человек - что вот, мол, я скоро валенки откину?.. Да нет, конечно, не может - свихнётся; конечно.
  
  -Что касается сегодняшнего дня, - всё ещё со смехом в голосе сказал Иван, - я не знаю. Это само как-то возникло - эта... радость! Всё началось с того простого завтрака, который вы мне предложили, а может, и раньше... Может, с тишины и свежести утра. И вот до сих пор это продолжается. Я наверно, мог с этим что-нибудь сделать, и снова стать угрюмым.. вот, как вы сейчас. (Снова смех!. Чего ты ржёшь, малец? Может, ты мне всю жизнь поломал своими мудрыми мыслями, - а сам ржёт...) Я мог бы отказаться от всей радости, котора может быть, - но я подумал: "Разве в этом есть что-то плохое? Почему бы не закончить на хорошей ноте?" И я позволил этому быть!.
  
  -Молодец, - отозвался едва различимо за шумом машинист.
  
  Долго они ехали без слова, наконец машинист сказал, глядя вперед:
  
  -Вот что. Я тебе не буду мешать - делай, что хочешь! Понял? Иди куда хочешь - вешайся, топись.. Мне всё равно. Могу даже верёвку дать - хотя это и из инвентаря, для работы бывает нужно, но.. ничего. Новую куплю, скажу потерял. Для тебя мне ничего не жалко.
  
  -Надоел я вам? Хотите от меня избавиться? - негромко, но разборчиво спросил молодой голос. - Это не проблема. Я могу сойти... даже сейчас. - С этим парень дёрнул дверь со своей стороны... но с его стороны дверь изпокон веков не открывалась. Он с решительностью посмотрел на машиниста. А тот, кажется, опять разволновался.
  
  -Не, не.. Погодь, что ты!. Сейчас ты не выйдешь. Позже. Позже, слышишь? Вот так. Я ради тебя не буду поезд снова останаввлиать.
  
  -Я и так сойду, - спокойно сказал Иван.
  
  --Рембо, супермен, я вижу, вижу... Акробат.. На ходу он хочет... Хе! Ноги поломаешь, скатишься с насыпи - так и будешь лежать в траве три дня, комарами кусаемый да муравьями. Отличная смерть, можно мечтать.
  
  -Какая разница, боль или удовольствие. В жизни каждого есть и то, и другое; у кого-то больше одного, у кого-то другого.
   Потом наоборот. А жизнь одинаковая и конец один.
  
  Что-то окончательно сломалось в душе Василия Кириловича. Он сказал, почти плача:
  
  -Знаешь чего., я не хочу возвращаться к себе домой!. Когда приеду, не хочу снова садиться в эту кабину и... ехать обратно! Не хочу! Нету смысла, незачем. Как колесо всё - дурацкое, жестокое, трудное... и мы его крутим.., невесть зачем. Я не знаю, что мне делать.. не знаю...
  
  Громыхал состав, таща свой шум через поля, леса, окраины набитых до предела городов, почти неизменный полусон деревень... Много кто слышал его, сидя в машине перед звенящим шлагбаумом, или ожидая у перехода под насыпью.., или прогуливаясь в лесу. А то и сидя дома - железнодорожное полотно проходит рядом со многими жилыми домами, нельзя его уж совсем спрятать, скрыть от глаз и ушей, сделать встречу с грохотливым поездом лишь живописной случайностью. Но люди, наверно, привыкли - периодчиеский шум за окном, легкий звон посуды на полке (если колея совсем близко). Ведь живут же люди где-то рядом с Ниагарским водопадом - а там похлеще шумит, и круглые сутки, без перерыва! Бывает, даже привязываются к этиму перестуку по нескольку раз в сутки - и потом, переезжая, в "лучшее жильё", что-то тянет назад, туда, где и ночью, и днём, везя спящих или без дела глядящих в окно пассажиров, или целую вереницу загруженных самым разным, от мазута до камней, от зерна до новеньких авомобилей, вагонов, проносятся поезда: минута, две, три минуты мерного стука или настоящего адского грохота - и вновь (сделавшаяся ещё более глубокой и чем-то ценной за эти несколько минут, пока ждал ее или только проклинал нарушающий ее гром) тишина...
  
  
  
  
  -=- =--==
  
  
  -Рая, привет..
  
  Звякнул колокольчик - один раз когда дверь открывается и ещё раз когда закрывается. Говорят, это по феншую хорошо. Музыка ветра! (само слово-то какое - а даёт оно что-то, не даёт... это уж нам неизвестно). Первый посетитель в магазине, конечно, знакомый - тут почти все знакомые, незнакомый человек - редкость. И этот - один из самых любимых всеми продавцами посетителей - всегда поздоровается, назовёт по имени, улыбнётся; да и постоит ещё поговорит несколько минут - никогда не торопится. Оно и правильно - куда торопиться? Жизнь короткая, всего не успеть, как ни мельтеши. Можно позволить себе получить от неё удовольствие. Так или не так?
  
  Скупившись и поговорив, как всегда, посетитель выходит на улицу, достаёт папиросу.
  
  -А, Кирилыч, здоро̀во! - поднимает кепку, (как и сто лет назад делали), Степан, живущий сразу напротив магазина. - Ну чё оно?
  
  -Да так, нормально.
  
  -Ну и слава Богу. А у меня тут такая срань приключилась... - Степан рассказывает свежую историю из собственной жизни, матеря большинство причастных (хоть о том и не ведающих, скорей всего), делая в конце неизменный вывод, что "никому мы не нужны, Вася, вот так! Нечего и рыпаться". Всё это занимает минут пять, в ходе которых слушатель только курит, чуть кивает, смотрит по сторонам и не очень вниакает в детали. Потом окурок выброшщен в урну, пожаты руки - "Ну давай" - "Ага!"
  
  Прийдя домой, Василий разбирает пакеты - что-то в холодильник, хлеб - в деревянный ящичек, смастерённый своими руками.. Вообще-то, он любил - помастерить, из досок или из фанеры; это, помимо его небольшого огорода и малюсенького садика, было главное занятие, когда он бывал дома. Кроме того читал газеты, слушал радио - был и телевизор, но его он смотрел редко, и то почти только новости (чтоб поподробней разузнать, что вычитал из газет).
  
  ...Продукты разложены, делать сейчас нечего - Василий садится в кресло и просто сидит... Конечно, это нелегко! - он то и дело ёрзает, меняет положение.., но потом будто о чём-то вспоминает и успокаивается. Взгляд его становится мирным, не бегает по сторонам, звуки с улицы и ощущения в теле его почти не тревожат. Но потом умиротворённое состояние опять куда-то девается, и он снова, хотя и сидит на месте, но не находит себе покоя. Так проходит около часа... потом встаёт, находит себе какое-то дело, на него накладывается ещё одно - так почти весь день проходит. Уже три часа, за полузакрытыми шторами оранжевый вечер.. Хозяин, вздыхая после трудов почти обычным в таких случаях вздохом, думает, приготовить ему чего и оставить на улице остывать или передохнуть сначала. Как-то само случается сесть, но как только он садится, дверь открывается, впуская двух: звук как раз проходящего поезда и пришедшего (как раз вовремя, в животе уже урчит) человека...
  
  -Наконец-то.
  
  На дворе уже осень, даже не сентябрь, а октябрь, ближе к середине. Они выходят на улицу - ещё тепло, ужинать можно за столом под виноградом.
  
  -Ну что, как день?
  
  -Да ничего. Скучно, конечно. Всё тот же народ... - Они обмениваются взглядами, видимо, так договаривая всё остальное. - Ничего, дядь Вась, это пустяки - я же прошёл через пекло университета, так что это не такое большое испытание. И совсем ненадолго - скоро у меня будет диплом, надеюсь.
  
  -Точно надеешься?
  
  -Да.. точно! Сначала я только ради вас согласился на эту авантюру - чтоб вы зря не расстраивались. Потом откуда-то взялся интерес.. Ей-богу, кажется мне, в жизни может быть такое, чего я не знал! Даже наша встреча - разве я мог предположить, что попаду именно на ТАКОГО машиниста!.. Но боязно, дядь Вась, - вдруг опять попаду в ту же яму - и будет еще хуже...
  
  У Василия из-под сурового взгляда пробивается умиление.
  
  -Дальше всё устроится... если что, помогу. На меня можешь рассчитывать. Главное, рук не опускай.
  
  Иван со всем соглашается.
  
  Они начинают готовить ужин - молодой приносит воды, старший нарезает овощи, хлеб... Какое-то время спустя они сидят и молча едят за небольшим деревянным столом. Молча - у них такой уговор: поменьше теперь разговоров. Тогда наговорились достаточно за двое с лишним суток - а может, кажый боялся, что другой передумает: машинист в своем решении приютить парня в своме доме, а парень - в решении жить. Хотя то и другое вряд ли были решениями, а чем-то спонтанным, появившимся непонятно откуда - и встретившимися так же неожиданно и судьбоносно, как сами эти двое.
  
  Машинист уже не боялся за парня - надоело бояться, наверное, - и не думал, чем станет его жизнь, если Иван согласится. Просто сказал, спокойно и уверенно - и дальше смотрит вперед. Но даже не поворачиваясь, почувствовал радость справа от себя - потом уже голос, а сначала радость, как какой-то огонь.. И понял, что этот дурачек и сам чего-то такого хотел, какого-нибудь выхода, и уже давно (судя по тому, как вспыхнуло) - но один не смог бы придумать, и кто знает, может, лучшего, другого, для них теперь и нет.
  
  -Если хочешь.. вернемся - оставайся у меня. На сколько хочешь. Живу один, комната свободная есть... Будешь по хозяйству помогать - если умеешь чего.
  
  -Да вы что!. не может быть.
  
  -Может. А что?
  
  -Подождите. Но я не хочу сидеть на вашей шее! - Иван пытался скрыть восторг, но тот ясно прорывался почти в каждом слове.
  
  -Не будешь. Найдёшь работу. И даже знаешь что... - Тут появилась еще одна идейка... хотя если б подумал об этом хоть пять минут, наверно, бы не прдложил.. - Может, тебе тоже стать машинистом - будем вместе кататься. Я устрою.
  
  -Вы шутите? Что-то значит ″стать″?. Нет, подождите - вы шутите?
  
  -Почему шучу?
  
  ...В конце лета Иван поступил в училище на специальность помошник машиниста. Специальности "машинист" нет - ими становятся после несколько успешных лет помошничества. Чтобы поступить, Ивану пришлось ненадолго вернуться домой, ко всей "прошлой" жизни, к которой он ни при каком предлоге не собирался больше возвращаться... - чтобы забрать нужные документы (и заодно кое-какие вещи). Это было хуже всего - точней казалось таким. Он боялся, всю дорогу чувствовал отвращение, даже боль в груди.. - но когда оказался дома, как рассказывал потом дяде Васе, "все было странно нейтральным. Я не встретил ничего, что раньше меня так подавляло. Только размытые воспоминания об этом.. А остальное - вещи... как холодная картина. Ничего моего - будто я все-таки умер" .
  
  -...Там на рельсах или в вашей кабине, когда мы говорили. Или тем прекрасным утром - сразу после вашего бутерброда с колбасой. Знаете, я не могу его забыть. И столько всего за ту одну нашу проездку. Мне хочется вас поблагодарить, но вы мне запретили..
  
  -Запретил, - подтверждал Василий. - Благодари, что все так вышло. И самому чудно..
  
  Пожалуй, на этом мы и оставим их - молодой ученик и его наставник.., хотя неизвестно ещё, кто чей наставник и в какой мере. Для Жизни все одинаковы. Она создает свои невероятные интриги, вплетая в них людей не зависимо от возраста, а только в зависимости от состояния души. Она станет именно тем, что тебе нужно сейчас, - действительно нужно. Может, она ляжет на рельсы перед твоими колёсами, а может придёт вовремя затормозившим спасителем. А иногда действительно толкнёт в пропасть - так уж долго ты её об этом просил, так долго готовился к этому... Но пока ты здесь, успей увидеть., успей понять - всё это - Она . .
  
  
  
    []
   -
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"