Аникаев Владислав Анатольевич : другие произведения.

8. Партизанские мотивы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Ваня Каев

ПАРТИЗАНСКИЕ МОТИВЫ. 2010 год

  

"Детки, любите друг друга,

сия есть заповедь Господня,

если ее соблюдаете,

то и довольно"

(Житие Иоанна Богослова,

апостола Любви)

  
  

Коренному красно-белому партизану

Анатолию Иосифовичу посвящается

  
   "Красный партизан"
  
   В этом году я воспользовался прекрасным шансом, предоставленным судьбой, побывать на своей родине и родине отца. Моя родина - это город, а отца - деревня Колесово, которая скорей всего уже не существует, но убедиться в этом в силу разных обстоятельств не получилось. Наверно, главная причина такого конфуза - это наше русское гостеприимство: три дня, отведенных для визита, мне, по сути, пришлось провести под "домашним арестом" у моего двоюродного брата Анатолия в расположенном по соседству с Колесовым бывшем колхозе "Красный партизан".
   Место живописное, расположено на высоком берегу Камы, на самом юге Удмуртии. У меня сразу возникли ассоциации с "горами и лесами" Мельникова-Печерского, который писал, правда, про Волгу и ее обитателей. Действительно, "партизанский" правый берег Камы холмист и "горист", как вся Удмуртия, а противоположный левый берег ("леса") - пологий.
   Мое первое детское воспоминание связано именно с этим местом, с левым берегом.
   Отец любил выезжать из города на отдых в "Красный партизан" к своей сестре и зятю и, конечно, поближе к родному Колесову. Брал он с собой и нас, свою семью. Все местные обитатели днем уходили на полевые работы и старших детей к этому труду приобщали, а отец на лодке перевозил нас на другой берег, на "пляж". И действительно песочек там был редкой чистоты, а вода мелкая и теплая, и меня двухлетнего или трехлетнего, приучая к самостоятельной жизни, смело выпускали на мелководье, издали все-таки надзирая за мной: как бы что не случилось.
   Конечно же, случилось. Я-то ситуацию не контролировал, пребывая в эйфории счастливого детства. Толи попал в какую-то подлую протоку, толи просто упал. В таком возрасте приходилось падать постоянно: упал-поднялся-опять упал. Это дело привычное, но если уж тебя поднимут взрослые, то тут надо обязательно поплакать, и чем больше тебя жалеют, тем громче. А тут я упал как-то странно - в воду. Жизненный опыт по преодолению этой ситуации ничего не подсказал. Рефлексы на нуле. Зоркое око отца отвлеклось на момент и обратилось к собеседнику (с кем мы тогда выехали на "пляж", не могу сказать), а, может быть, просто для верности глаза пришло время принять "по единой". Но когда глаз стал зорче и вернулся к исполнению своих обязанностей, то объект опеки не был обнаружен. Наверно, только по пузырям на поверхности воды можно было догадаться, что ребенок решил поиграть в прятки.
   Отец был молод, многолетняя служба в армии и фронтовая закалка разрешили ситуацию: отделявшие нас 20 метров он преодолел в момент и самым обидным способом, за ноги, выхватил меня из объятий вечности. Я, как рыба, извивался у него в руках, выкашливая остатки воды, а он всё постукивал меня по спине, и было понятно, что снисхождения сегодня не будет. Наверно, тогда вместе с первым воспоминанием ко мне пришло и чувство вины, но осознание этой вины пришло много позднее. Но определенно могу сказать, что даже если я в тот день до конца не умер, то уж точно родился во второй раз. На другом берегу от 'Красного партизана'.
   В тот день в воду я уже не попал. На берегу кто-то до меня построил замки из мокрого песка, и я, имея богатый опыт строительных работ в детской песочнице, до конца пикника пытался скопировать эти чудесные строения. Отец только улыбался, глядя на мои потуги. Мои замки рассыпались от сухости песка или проседали от избытка воды. Уже с тех пор у меня стало складываться недоверие ко всем материальным строениям, и теперь любым замкам на песке и предпочитаю замки воздушные.
   Но вернусь к главному персонажу моего повествования - к брату Анатолию. Почему я его назвал "красно-белым партизаном"? Да потому что колхоз "Красный партизан" давно прекратил свое существование, а мы все с тех пор изрядно "побелели". В конце концов, надо отдать дань памяти не только красноармейцам, но и белым офицерам - элите российской империи, тоже воевавшей за свои дома, семьи, за то, что обеспечивало стабильность мира - "за Бога, царя, отечество". Да и брат мой подозревает в себе княжеские корни, поэтому звание "белого партизана" его не обидит. Более того, могу сказать, что у всех у нас в жилах течет царская кровь: мы все потомки Адама - первого земного царя.
   Анатолий - человек с обостренным чувством чести и достоинства. Всей широты его гостеприимства я так и не одолел. Он большой любитель 'барских' утех - охоты и рыбалки, которые кроме удовольствия от процесса подчас приносят и материальный результат - свежие мясо и рыбу.
   Он - оптимист и жизнелюб и влюблен в свои родные 'партизанские' края. Он мне показывал грамоту-удостоверение за подписью В.Путина, затверждающую его местные корни, но без всякой бумажки видно, что он - хозяин и своей жизни и местных угодий. Я много поездил и повидал, но вот чувством 'быть местным' так и не разжился. Завидовать я не умею, но тоска по этому поводу все-таки имеется.
   Населенный пункт, где базировался "Красный партизан", как и Колесово, нынче практически не существует: по предыдущей переписи населения в нем зарегистрирован всего один человек. Но в дачный сезон численность населения резко возрастает, чему способствует наличие домов отдыха и частных дач. Предлагали и Анатолию квартиру с пропиской в этих удмуртских "субтропиках" ("там и арбузы растут", но, увы, зимой земля промерзает на насколько метров), но он ограничился тем, чтобы ему выделили участок земли без права жилищного строительства. Однако банька и летний домик у него есть, где мы и содержались под "домашним арестом".
   Главное же во всем этом визите было то, что я черпал и пока не исчерпал вдохновение из всех обстоятельств поездки. Некоторые персонажи этого сборника мной придуманы, чтобы развить определенную тему, и любое совпадение с реальными лицами не более чем случайно. Но теперь я готов эти персонажи отправить на покой, только вопрос в том, отпустят ли они меня?
   Ну а что из этого получилось, то получилось.
  
   1. Рекогносцировка местности
  
   Да что со мной? - Я вновь пишу! -
   Спадает летняя жара?
   Иль что-то съел не по посту?
   Не с той ноги ли встал с утра? -
   Пишу, однако, вновь пишу.
  
   А я уж было сдал в архив
   Абракадабру хилых рифм.
   А тут такая мне напасть:
   Нет своего - так рад украсть
   Чужого счастья пирожок,
   Который спрятан под замок.
  
   Лишь облизнуться - не достать,
   Но не мешайте помечтать:
   Вдруг что-то там во мне, внутри,
   Промчится призраком любви,
   Забродит вирусом в крови
   И будет душу мне терзать.
  
   Благодарю судьбу свою:
   Пишу, страдаю - вновь живу.
  
  
   2. Братство по оружию
  
   Тени убежали
   под сосновый бор.
   Солнце лижет жаром
   лысый косогор.
   Вот и наша встреча
   и пытливый взгляд.
   Обнимает плечи:
   "Брат или не брат?"
  
   Сколько здесь я не был? -
   Пятьдесят годов,
   и признать хозяина
   сразу не готов.
   Но твержу учтиво:
   "Брат, конечно, брат".
   Он опять с прищуром:
   "Рад или не рад?"
  
   Там под косогором
   замерла река,
   и зазеленела
   тихая вода.
   Кто тебя здесь помнит? -
   Брат ты и не брат. -
   Сразу и не скажешь:
   рад или не рад?
  
   Над кустом орешника
   благодать небес.
   Тихо поют ангелы
   в небе и окрест.
   Доброе и вечное
   свой выводит лад,
   и шепчу доверчиво:
   "Рад, конечно, рад".
  
   3. В дозоре
  
   А счастье - что? - Совсем не рай.
   Быть может неба дальний край -
   Его руками не достать
   И до него не добежать.
   И даже выйдешь ты в поход -
   Лишь отодвинешь горизонт.
  
   А за вопросом вновь вопрос:
   Поймаешь вдруг его за хвост,
   Заманишь в свадебную клеть,
   Научишь танцевать и петь,
   И нагулявши аппетит
   Оно вовек не улетит?
  
   А даже если повезет -
   Оно само к тебе придет,
   То сможешь ли, умерив спесь,
   Не осмеять, не пренебречь,
   И дальше по твоей судьбе
   Не надоест оно тебе?
  
   Пусть лучше будет так, как есть.
   Звонит будильник ровно в шесть,
   И лишь протру свои глаза
   Предстану вновь под образа,
   И тихо помолюсь Творцу,
   И ничего не попрошу.
  
   4. Боевое крещение
  
   Осторожно! - Мокрая вода.
   Эх, да намочу босые ноги!
   Или память привела сюда,
   Или сбился я с дороги?
  
   Глубже, глубже, - мордой на восток.
   Крест на грудь и под воду присяду.
   Коль пришел - лечи души порок -
   Итого три раза кряду.
  
   "Крещается раб Божий Иоанн
   В святой купели Иордань".
  
   Смой, река, грехов постыдный груз,
   И да будь на то Господня милость,
   Чтобы я избавился от пут,
   Чтобы бремя разрешилось.
  
   А как были те грехи сладки!
   Но теперь - опасное богатство.
   Если разобраться, то они
   И в корм рыбам не годятся.
  
   "Хотя для окружающей среды
   Они, пожалуй, не вредны".
  
   Есть ли что во мне кроме греха? -
   Если я во всех грехах раскаюсь,
   И грехи все унесет река,
   Я-то с чем тогда останусь? -
  
   Я-не-я ступлю на твердь земли
   Обнаженный до костей, до сути,
   И друзья, и недруги мои
   Этой не поймут минуты.
  
   Как жить тогда? Но слышу с вышины:
   "Иди и не греши".
  
   5. Артисты приехали
  
   Я придумаю тебя, придумаю,
   Пусть не девочку, но, в общем-то, юную.
   Нарисую глаза светлокарие,
   С золотинкою, но чуть-чуть усталые.
  
   Я придумаю тебя, придумаю,
   Может, вздорную, но, в общем-то, умную.
   Нарисую анфас и в профиль
   И добавлю финтифлюшек прочих.
  
   Не капризную, и не строптивую,
   Но, однако, сильную, красивую,
   Выведу из-за кулис на сцену,
   Где для счастья только голые стены.
  
   Покупай обои и гардины,
   Вывеси любимые картины
   И звени посудой по хозяйству.
   Впрочем, если хочешь - оставайся.
  
   Вот такая сочинилась мелодрама -
   В ней ты будешь и женой и мамой
   И хозяйкой в маленьком доме.
   А другой я не придумал роли
  
   Для одной талантливой актрисы,
   Той, что прячут от меня кулисы.
   Ну а мне, какую роль примерить? -
   Зрителя, вздремнувшего в партере.
  
   6. После боя. Разбор полетов
  
   А ну, братан, налей-налей!
   Без заморочек и чертей
   помянем наших матерей,
   отцов, и братьев, и друзей,
   и за тебя, и за меня,
   за нашу встречу пьем до дна!
  
   Пусть судьбы разные у нас,
   но здесь сошлись как в первый раз,
   в один связались узелок
   и влезли на один шесток.
   На твой шесток. Ну что ж, я - гость.
   Могу ли чем тебе помочь,
   покуда мой не вышел срок
   вернутся вновь на свой шесток?
  
   Облегчи душу: расскажи
   про дней минувших виражи
   и проведи меня туда,
   где тихо плещется вода
   о берега крутой излом,
   где чей-то одинокий челн
   теряется в речной дали,
   где раньше плыли корабли,
   не поспевая за мечтой,
   и мы махали им рукой.
  
   На этом береге крутом
   когда-то был фамильный дом -
   а нынче камня не найти.
   И лишь заходят рыбаки
   нескудный поделить улов
   и разговеться у костров,
   да, заблудившись в кронах древ,
   ветра выводят свой напев.
  
   Минувших сроков вензеля
   стереть из памяти нельзя:
   и всякий раз здесь не пройдешь
   без сокрушения и слёз.
   Всё было будто бы вчера,
   и горько слезы льет сестра,
   и распирают стоны грудь,
   но дней минувших не вернуть.
  
   Уж нет отца, и мамки нет,
   и брат последний спел куплет,
   и беспредельные года
   всех развели - кого куда.
   А тут такой случился гость:
   мы тоже врозь и будем врозь,
   но эту боль в твоей судьбе
   теперь нести мне на себе.
  
   7. Передислокация
  
   Я - судьбою гонимый странник,
   И ты мне эту вольность прости,
   Но опять королевство желаний
   Замаячило впереди.
  
   Вот стою на распутье дорожном,
   Искушаемый ложной мечтой,
   Бьет копытом мой конь стреноженный -
   Он, как я, не любит покой.
  
   Наперед ничего неизвестно,
   Где моя пропадет голова.
   А на камне дорожном навечно
   Наколдованы злые слова:
  
   "Налево пойдешь -
   свое счастье найдешь,
   и счастливым умрешь.
  
   Направо пойдешь -
   сполна горя хлебнешь
   и с ним еще поживешь.
  
   А прямо пойдешь -
   ничего не найдешь,
   но умрешь, всё равно умрешь".
  
   Я сворачивал вправо и влево,
   Да и прямо водила стезя
   В пресловутое королевство
   И, где в юности были друзья.
  
   Да я видел счастливые лица,
   Вслед за горем входил в чужой дом -
   Не пришлось с этим мне обручиться,
   Лишь свидетельствовать о том.
  
   Не свершилось на мне проклятье,
   И пока я как будто живой,
   Но от грез о покое и счастье
   До сих пор головная боль.
  
   Что ж, сегодня отправлюсь прямо
   И проведаю давних друзей:
   Мы одними томились мечтами
   От одних изнывали страстей.
  
   Как они? - Кто-то ехал мимо,
   И таков был его ответ:
   - "Они тоже ушли в пилигримы,
   А иных уж на свете нет".
  
   Ну а как же моя королева?
   - "Пока ты исполнял свой обет,
   Она часто в окошко смотрела
   И о чем-то молилась во след.
  
   А в часы, лишь закат окрылится,
   Раскрывала святую Псалтирь,
   Окропляла слезами страницы,
   И пред смертью ушла в монастырь.
  
   Но как прежде живет королевство:
   Страстный день кличет блудную ночь,
   И, проматывая наследство,
   Правит бал непутевая дочь.
  
   Разве мало дорог на свете? -
   Вот тебе мой бесплатный совет:
   Разворачивайся, и поедем
   Вместе новый исполнить обет".
  
   Я коня повернул, но попутчик
   Вдруг исчез, не оставив следа.
   Только с неба, пробравшись сквозь тучи,
   Осветила мой путь звезда.
  
   8. Вечная память
  
   Вот сюда: на вершину холма,
   не стезя, а судьба привела.
   По валежнику, через кусты,
   прорываясь по путам травы,
   на корячках и даже ползком
   заберусь, распластаюсь ничком
   и всю землю посилюсь обнять:
   "Здравствуй что ли, родина-мать!"
  
   На приволье ветров, на юру,
   отдышусь, сердца стук усмирю,
   перекинусь, замру на спине,
   и прислушаюсь к тишине.
   Что-то вздрогнет, проснется в земле:
   и потянутся тихо ко мне
   моих предков-отцов корешки,
   сквозь меня выпуская ростки.
  
   И потянутся вверх, в синеву,
   кучерявя густую листву,
   отшумят мой недолгий день,
   золотым дождем сбросят наземь
   и укроют могильным ковром:
   пусть не корнем, горчичным зерном
   я окончу дороги-пути -
   не в земле, так в сердцах прорасти...
  
   Только слышу: "Разлегся ты зря:
   не берет тебя эта земля.
   Ты еще для нее не созрел -
   не доделал каких-то дел.
   Не валялся бы ты на юру,
   о себе не мечтал бы мечту,
   а под семечки с коньяком
   мы похрюкали бы под столом..."
  
   9. Запевай!
  
   Шел обоз горой и долом,
   От судьбы, за лучшей долей,
   Переждать царя немилость,
   Шел, пока не отвалилось
   У телеги колесо.
   Не такая уж растрата,
   Но хозяин тороватый
   Приглянул на рощи-боры
   (Осень близилась к Покрову)
   И сказал: "Куда еще?"
  
   Распрягали. Совещались.
   С инструментом управлялись:
   Намечали сруб аршином,
   Для печи месили глину,
   Застучал топор, тесло,
   И глядишь, уже к Покрову
   Первая изба готова.
   Так и выросла деревня,
   Моих пращуров селение,
   Где упало колесо.
  
   Колесово, Колесово -
   Заповедная страна,
   На твоих холмах, просторах
   Опочила старина.
   Где меня бы не носила
   По мирским морям судьба,
   Память, будто пуповина,
   Снова тянется сюда.
  
   Все осталось в жизни прежней.
   Как-то в детстве безмятежном
   Меня сына городского
   Взял отец до Колесова -
   В свой родимый, отчий край.
   Проводник наш, мой ровесник,
   Вел тропою нас до места,
   Я же, мучимый жарою,
   Духотой предгрозовою,
   Затомился и взалкал.
  
   И отец в ручье суглинном
   Сделал из камней плотину,
   Чтобы мутная протока
   Отстоялась в ней до срока,
   До обратного пути.
   Вид воды прибавил силы:
   Мы деревню навестили:
   Было там избы четыре,
   Там водой нас напоили
   И укрыли от грозы.
  
   Колесово, Колесово -
   Запредельная мечта -
   До сих пор в твоих просторах
   Ждет отцовская вода.
   И когда я вдруг устану
   Средь житейской суеты,
   С пересохшими устами
   Я приду испить воды.
  
   Все дела однажды брошу,
   Отолью в бетон и бронзу
   То, что было изначально:
   На стволе монументальном
   От телеги колесо.
   По весне же аист-бусел
   В колесе гнездо из сучьев
   Соберет на монументе,
   А вокруг в одно мгновенье
   Встанет новое село.
  
   Маяком по всей вселенной
   Засияет то селение.
   И потрудится нам аист -
   В каждом доме будет радость -
   Жизнь пойдет во всей красе.
   И какой-нибудь романтик
   Из неведомых галактик
   Вдруг поверит в нашу дружбу
   И заглянет к нам на ужин
   На межзвездном колесе...
  
   Неоконченная песня,
   Неначавшийся роман -
   Никогда не быть нам вместе,
   Я тобой навеки пьян.
   Колесово, Колесово -
   Позаросшая стезя,
   Неразгаданное слово,
   Непросохшая слеза...
  
   10. В землянке
  
   В этот долгий понурый вечер
   заметает дороги пурга.
   Шерстяной плед наброшу на плечи
   и присяду у камелька.
  
   У каминной решетки согрею
   с ароматом коричным глинтвейн,
   и твой образ далекий навеют
   и вино, и огня светотень.
  
   Дорогая моя принцесса,
   в твоих кущах зимует весна,
   и твоя беззаботная песня
   в моем сердце сегодня слышна.
  
   Как смогу, подыграю на лире.
   Жизнь - что смерть, если жить не любя:
   ты реально живешь в этом мире -
   мне осталось придумать себя.
  
   Догорают в камине поленья,
   гаснет образов светотень:
   безутешны дней наших мгновенья -
   и, как угли, сгорают в тлен.
  
   Лишь Любовь не бывает напрасной,
   презирая и тлен, и прах
   и спасая своей ипостасью
   в жизни вечной на небесах.
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"