Толстяк семафорил агрессивно и на редкость бестолково, так что в конце концов женщина за рулём Фольксвагена, перенервничав, сдала назад прямо в его тачку. Неудивительно - он оставил её буквально в метре от парковочного места, с которого выезжала женщина и на которое он, собственно, метил. Даже поворотник заранее включил, чтоб уж точно никто не покусился. Теперь вот скачет, лысый и пузатый, у водительской двери Фолька. Видно, что орёт, видно, что хамит, хорошо хоть не очень слышно.
Лидочка медленно вздохнула, пытаясь настроиться на философский лад. Терпение, терпение... Авария перекрыла неширокий проезд подземной парковки, и скандал буйно расцветал, обещая затянуться; справа и слева плотными рядами стояли машины, сзади раздражёнными гудками подпирала большая очередь. Всё, они застряли здесь, как кильки в персональных консервных банках. Лидочка выключила двигатель и откинулась на сидение.
Хорошо, что машина приглушает крики.
Лидочка задумчиво поразглядывала стык лобового стекла и потолка, вытащила затёкшие ноги из туфель, поразминала запястье. Потом нащупала на соседнем сидении телефон и открыла вкладку с недочитанным романом. Свет с экрана неприятно резал глаза, привыкшие к полутьме.
...
- Где вы оставили свой космолёт?
Её голос звучал уверенно и властно. Охотнику сейчас не хотелось расставлять сети, не было драйва и вообще он устал. Но делать было нечего.
- У подножия вон того холма. Нас сильно потрепало при посадке, напарник ранен, машина помята. Пойдёмте, нужна ваша помощь.
Он уже включил было альфа-излучатель, но Кордалия внезапно согласилась и так.
- Я поняла. Хорошо, идём. Посмотрим, что можно сделать.
Она ещё раз с интересом покосилась на синхронный автопереводчик, который перекладывал её звучный голос на монотонный механический бубнёж, и зашагала в сторону мифической аварии.
Кордалия была рослая, сильная инопланетянка с роскошной гривой жёстких белых волос, перевитых в несколько узлов по всей длине и даже так спадавших до колен. Мощные плечи и руки, словно лапы дикой львицы, были рельефно вылеплены суровой жизнью на этой земле. Захоти она, могла бы прибить Охотника одной левой. Превосходный экземпляр.
...
Поверх текста всплыла смска от Лёши, и Лидочка сбилась на полустрочке.
"Я думал, что мы с тобой вместе и решения принимаем тоже вместе, а ты, оказывается, сама по себе. Раньше ты так не выделывалась. Не было этого холода, ты была такая милая и добрая. Выходит, ты всё врала? Я очень разочарован, я не знаю, как нам дальше строить отношения".
Она закрыла смску и вернулась к роману. Но через полсекунды упала следующая.
"Лида, если ты всё ещё дуешься из-за вторника, то я никак не мог тебя встретить, у меня были дела. Я же тебе всё объяснил. Ты взрослая девушка, прекрати этот детский сад, пожалуйста. И вообще перестань задерживаться на работе, тебе нужно беречь себя".
Она свернула и эту. Потом подняла глаза на аварию впереди. Водительница из Фольксвагена оказалась немолодой женщиной в скучном тёмном пальто и в расстроенных чувствах. Она что-то объясняла пузатому, коротким жестом показывая на его тачку, но её слова начисто сметал его непечатный ор про обезьян с гранатой и купленные на базаре права. Вокруг уже собралась кучка болельщиков. Сзади тоже бурлила жизнь - несколько мужиков безуспешно пытались развести пробку, кто-то сдавал назад, кто-то ругался, вдалеке непрерывно гудели.
Лидочка отвернулась и снова открыла книгу.
...
- Если вам нужна вода, здесь есть две речки, - по дороге объясняла Кордалия. - Одна чуть подальше, у частокола, и одна прямо за холмом, но вода там очень железистая, вам может не подойти.
Он слушал вполуха, мысленно выбирая торговую базу, на которую они полетят, когда закончат здесь. Ближе всего, конечно, Янссен, только надо проверить тепловую защиту космолёта, а то там тысяча градусов в тени. Хотя янссенцев это не смущает.
- Кордалия, в вашем селении много жителей? - спросил Охотник.
- Сейчас не больше дюжины. В том году налетела уйма... - автопереводчик запнулся и несколько секунд подыскивал ближайшие по смыслу слова, - моровых стрекоз, и множество наших ушло в лес.
- Как ушло? В какой лес?
- В лес мёртвых, - равнодушно пояснила она.
Под стрекозами, как он понял, она имела в виду тех крылатых шипастых тварей размером с две человеческие головы, одна из которых едва не разнесла им иллюминатор.
...
Диалог с Кордалией снова перекрыла смска.
"Ты думаешь только о себе, а я всё время должен подстраиваться. Что за эгоизм?"
Лида медленно провела пальцем по экрану, вызвав окошко ответа.
"Лёш, я не могу поехать с тобой в Турцию. Я уже говорила. Мне скоро платить за учёбу, у меня нет лишних денег".
Пока она дописывала, пришла следующая смс.
"Кстати, купи мюсли, если ты ещё в магазине".
Лидочка пару секунд смотрела на экран, потом свернула все окошки и открыла один из списков в напоминалках. Пролистала его сверху вниз и после курицы, хлеба, колбасы, молока, зелени, овощей, фруктов, мяса на борщ, сыра, горбуши в банке и сосисок дописала "Лёшины мюсли".
Подумала ещё немного, задержавшись взглядом на своём ногте, коротко стриженном и без признаков лака. Посмотрела вперёд, на аварию. Гоблин уже переключился на мобильный и крыл кого-то на том конце провода, яростно жестикулируя, скача и растрясывая свои пивные пухлости. Женщина стояла, прислонившись к своей машине, опустив голову, и что-то искала в сумке. Похоже, у неё дрожали руки.
В узкие просветы между машин мрачно продирались люди с магазинными тележками. Затор сзади стоял наглухо, хотя, если приглядеться, в самом конце проезда вроде бы началось движение.
Лидочка потёрла висок и снова включила телефон.
...
Они были уже недалеко. Оставалось подняться по склону - и вот уже внизу показался серебристый космолёт на залитой фиолетовыми мхами поляне. Кордалия вдруг замедлила шаг и остановилась. Она задумчиво смотрела на безмолвную машину. Потом обвела глазами холм и слабо колыхавшиеся кроны деревьев в золотистой дымке.
- Красивый ветер, - произнесла она.
Всего пара десятков шагов - и они окажутся в зоне поражения. Охотник видел блеск излучателя, готового выбросить Сеть. В своё время он отвалил годовую прибыль за эту универсальную игрушку, способную удержать хоть самого дьявола, если бы нашёлся ловкач, которому удастся его подманить.
- Мы совсем близко. Кордалия, идём, - сказал он от нетерпения чуть жёстче, чем надо бы.
Но она не двигалась. Молча стояла, глядя на космолёт внизу, и ни черта не было понятно, что творится у неё в голове.
...
Текст вдруг исчез, закрытый входящим вызовом с надписью "Злобная Гремлинша". Полутьму салона разорвал настойчивый звонок, но Лидочка быстро переключила его в положение "без звука", положила телефон на соседнее сидение экраном вниз и поставила на него сумку.
Посмотрела на аварию - женщина из Фольксвагена общалась с ДПСником, держа в руках какие-то бумажки. Она выглядела спокойной. А гоблина видно не было, он куда-то делся.
Подождав немного, Лидочка снова осторожно достала телефон. Звонка уже не было, зато появилась смска - "Почему ты молчишь? Моя мама не может до тебя дозвониться".
Она закрыла глаза. Положив руки на руль, опустила на них голову и сделала три глубоких вдоха-выдоха.
Она нарисовала в воображении прекрасный горный водопад, у которого была однажды и с которого так не хотелось уезжать. Постаралась вспомнить его в мельчайших деталях - высокий край скалы на фоне тёмных елей, с которого спадали два прозрачных потока, разделённые каменным языком; чистую речку внизу, бегущую в каменном русле; мелкие солнечные блики, резкий холод проточной воды... спокойное журчание... плоский, невыносимый звук бесконечных автомобильных гудков, запах пыли, стоячий мёртвый воздух подземного паркинга.
Нет, так не пойдёт. Решительно не пойдёт.
Красиво сказано, что, мол, счастлив тот, кто может съездить помедитировать в Тибет, но ещё счастливее тот, кто носит Тибет в сердце. Проза жизни, однако, беспощадна к ажурным философствованиям. Жить в раю, находясь при этом в аду - развлечение для особо просветлённых, у остальных же выход один - строить Тибет вокруг себя, своими собственными двумя руками, ничего не прося и никого не ожидая в помощь. Других вариантов просто нет.
Когда Лидочка наконец подняла голову, то увидела, что дорога чудесным образом свободна. Авария разъехалась, пробка исчезла, никто и ничто больше не держало её на этой парковке. Поворот ключа зажигания - и машина двинулась вперёд, прочь из подземелья. Лидочка уезжала из магазина без мюслей. Неперетасканные килограммы продуктов остались лежать на полках, непотраченное время безмятежно колыхалось на циферблате.
Бетонные джунгли вокруг выглядели по-новому - на них будто навели резкость, и всё было видно непривычно чётко до самых дальних стен и за ними. Лидочка видела маникюрный салон, в который попадёт сегодня. Видела собранный за полчаса чемодан и выложенный из сумки ключ от съёмной квартиры. Она видела свою лучшую подругу, которая давно уже звала к себе, и её кота Мурзика, видела зарплату через два дня, телефон на беззвучном режиме и сотню непринятых вызовов. Перед её взором представала долгая ванна с пузырьками, йогурты на завтрак, часы продуктивной, никем не прерываемой работы, вычитанный диплом, чистые чашки, подолгу скучающий утюг и конечно же большая, свежезастеленная, с ароматом лаванды кровать полностью в её, Лидочки, единоличном распоряжении.
Фантастика?
Ещё какая.