Подъем разгибом, оборот в стойку. Спрыгиваю на мат. Вторая попытка. Подъем разгибом, перелет на верхнюю жердь. Спрыгиваю. Разминка перед комбинацией. Отрабатываю отдельные элементы.
Тренер бродит в стороне неизменно со своей поролоновой куклой. Серое, искаженное от боли лицо. Возле плеча придерживает аппликатор Кузнецова. Ворчит, бубнит себе что-то. И лучше бы не знать, что он там себе бубнит.
Стою возле брусьев, как цапля. Одной ногой опираюсь о колено - любимая поза. Мажу руки магнезией и залезаю на снаряд. Делаю вид, что я сосредоточена. Понимаю, что в таком состоянии я не смогу хорошо отработать на брусьях.
Владимир Васильевич не подходит. Я прекрасно чувствую, что виновата.
- Это из-за тебя, говнюшка, у меня рука разболелась, - так и сказал. Подошел ко мне и сказал, а потом опять стал бродить по залу и шипеть себе что-то под нос.
Неделю назад умудрилась сорвать на брусьях мозоль. Тренер погнал на весы. Поправилась почти на килограмм! Рассвирепел, орал, что я сорвала тренировку. Кто виноват? В зеркало стыдно смотреть. Щеки, как у хрюшки.
Не люблю зеркала. Глаза опускаю. Передо мною стоит неизменно неказистый утенок в бордовом купальнике. Мое отражение. Я не желаю смотреть на него. Это обманщик. В его стране кривые зеркала. А я совсем не такая. И лучше я буду закрывать глаза и проходить мимо, чтобы больше не встречаться с ним.
- А почему твой тренер все время в одном костюме ходит? - неожиданный вопрос. Это Лерка свой нос сует, куда ни следует. Откуда я знаю, почему? Я и не думала об этом. Кому какое дело? - Странный какой-то он? А что это у него за кукла такая? - стою, растерянная, от этих глупых вопросов. - А почему он только тебя одну тренирует? Ты особенная что ли?
Стою, хмурая, перед магнезницей, готовлюсь на снаряд.
- Что эта нахалка говорила про меня? - из-за спины появляется вдруг тренер. В ярости, размахивая передо мной поролоновой куклой. - Да как она посмела! Негодяйка! Ах, негодяйка! - Владимир Васильевич видел, как я общалась и как расстроилась.
- Я запрещаю тебе разговаривать с девочками. Ты все поняла? Это не подружки. Они плохие девочки. Ничему хорошему они тебя не научат. Пришла в раздевалку, поздоровалась. И достаточно. Переодевайся и заходи в зал. Ты пришла на тренировку. Это и только это для тебя должно быть главным. Ты поняла меня?
- Да, я поняла, - киваю тренеру, сосредоточенно направляюсь к снаряду. Начинаю комбинацию: подъем разгибом, мах в стойку, оборот в стойку. Каждый элемент четко, без остановок, с полной отдачей. Перелет на верхнюю жердь. Подъем разгибом, мах, большой оборот, перелет Ткачева, подъем разгибом, мах, большой оборот. Натянутая в струнку, иду на соскок - двойное сальто прогнувшись. Не в доскок - руками коснулась мата. Но, в целом, комбинацию отработала хорошо. Тренер доволен. Успокаивается немного. Неизменно на поролоновой кукле начинает объяснять мне мои ошибки и недочеты.
Гуттаперчевая кукла, вырезанная из куска поролона, способная выполнять по повелению тренера самые сложные элементы - первоклассный гимнаст.
Владимир Васильевич немногословен. Кукла - молчаливый ассистент - объяснит за него своим поролоновым телом все, что требуется. Я внимательно слежу за движениями рук тренера и за поролоновой куклой, впитывая глазами то, что обязана буду исправить, исполняя тот или иной элемент. Странная, молчаливая беседа на уровне ощущений, образов. На тренировках я почти не говорю. Говорит мое тело языком гимнастических элементов. Я прекрасно понимаю тренера. А все остальное - то, что лежит за пределами моего тела - я не чувствую. Я почти разучилась говорить. Ловлю себя на мысли, что мне трудно общаться. Я разучилась выражать свои мысли с помощью слов.
Отработала на брусьях. Перехожу на опорный прыжок. Подбираю разбег. Устанавливаю мостик на нужной разметке.
На опорном прыжке я мечтаю разучить новый элемент. Двойное сальто вперед. Это элемент из мужской гимнастики. Я не помню, чтобы из девочек его кто-то выполнял. На опорном прыжке у меня мощный толчок. Я взлетаю над снарядом настолько высоко, что приземляюсь на другом краю поролоновой ямы. И я чувствую, что у меня достаточно высоты для второго сальто. Мне нравится учить новые элементы.
- Владимир Васильевич, а можно я попробую второе сальто прокрутить? - смотрю озорными глазами. Не люблю черновую работу, не терплю отшлифовывать уже выученные элементы. Самое интересное для меня - это экспериментировать над собой, играть со своим телом.
- Ну, что же, Аня, попробуй, - у тренера загораются глаза.
Два трюкача - экспериментатора сидим целыми днями в спортивной лаборатории, с горящими глазами соединяя несоединимое. Проверяя возможности человеческого тела на гимнастических снарядах. Будто бы составляя наглядное пособие для будущих первооткрывателей гимнастических глубин.
У метки разбега настраиваюсь на космический по сложности прыжок. Не известно еще, что опасней, полет с парашюта или двойное сальто вперед с женского опорного прыжка. На первом подходе я не чувствую страха. Любопытство пересиливает страх. Начинаю разбег, бегу на пределе сил. Сознание фиксирует отчетливо положение тела в пространстве. Толчок руками от снаряда - группировка - первое сальто, доли секунды, глазами фиксирую поролоновую яму, доли секунды, голову резко на грудь, успевая прокрутить второе сальто, падаю на спину в поролон.
Сияющая, выползаю из поролона. Получилось! У меня получилось! Я прыгнула двойное сальто! Никто еще в нашем зале из девочек даже близко не подходил к такому прыжку! Непередаваемые ощущения! Чувствую, как будто за спиной выросли крылья. И несут меня куда-то, в какую-то совершенно неведомую даль...
Владимир Васильевич, сияющий, встречает меня возле снаряда. Расхваливает на все лады. Уже и про свое больное плечо забыл и про куклу забыл. В азарте, размахивая руками, объясняет, как правильно надо оттолкнуться, сгруппироваться, чтобы лучше получилось.
Я понимаю, что второй подход прыгнуть намного тяжелее. Я проложила новый путь. Но это пока еще только хрупкая ниточка. И чтобы сделать из нее прочную дорогу, надо будет преодолеть в себе самой немало препятствий. Уже на втором подходе появляется страх. Я прыгнула очень высоко и я понимаю, что малейший недочет может привести к страшному падению.
Погружение в глубину элемента подобно погружению в океанскую впадину. Впитывая телом мельчайшие частицы, проникаю сознанием в неизведанный мир, нетронутый доселе мыслью человека. Через несколько дней я уже способна с легкостью прыгнуть двойное сальто на прямые ноги. Правда, пока еще в поролоновую яму. Постепенно подкладываю маты, психологически подготавливая себя к тому, что рано или поздно я должна буду сровнять место приземления в поролоновой яме с уровнем пола. Владимир Васильевич в такие моменты меня не торопит. Собирая мысли в точку, погружаюсь в саму себя, будто на дно океана. Киваю тренеру - я готова. На месте приземления - жесткий кубик. Сверху страховка - тонкий мат.
Сжимается что-то внутри. Спешу отогнать от себя эти глупые страхи. И снова разбег. И чувствую силу потока в лицо. И чувствую холод, который вокруг. Мгновенье. И голову резко на грудь. И чую, как волосы тронули мат. По телу мурашки и холод.
Лежу на мате. В сознании беспорядочно пульсируют мысли. Понимаю, что секунду назад была на волосок от серьезной травмы. Подхожу к тренеру. Владимир Васильевич молчит. Испугался. Чувствует мой страх. Спрашивает, буду ли я еще прыгать.
Я же учила двойное сальто две недели! Я не хочу его бросать! Вопреки страху возвращаюсь к метке разбега.
И снова сжимается что-то. И метки разгона глаза закрываю, представляю прыжок. Понимаю - должна оттолкнуться выше, сильнее. Бегу. На мостике резкий толчок, но что-то не так. Не так оттолкнулась. Дрогнула где-то. Чуть ниже взлетела над матом, на долю секунды. И этот огромный кубик перед глазами. В ужасе задеваю головою мат. За доли секунды вжимая шею в плечи, перекатываюсь на спину. Перед глазами круги. В холодном поту трясу головой. На мате сижу, взъерошенная. Понимаю, что не риску больше пойти на двойное сальто.
Тренер подбегает, испуганный и бледный. Массирует мне шею, спрашивает, как я себя чувствую. Доводит меня до лавочки. "Посиди, Аня, отдохни". На лавочке, будто общипанный цыпленок, перевожу дыхание.
- Все, Аня, на сегодня достаточно. Владимир Васильевич отправляет меня на растяжку. А я прошу у тренера куклу (Владимир Васильевич в конце тренировки обычно разрешает мне поиграть) и сажусь на прямой шпагат.
"Ты у меня станешь самым лучшим гимнастом, - разговариваю я с куклой. - Сейчас мы пойдем с тобой на вольные упражнения. И я стану тебя тренировать. Я же теперь твой тренер! Разбег, рандат фляк бланш. Разбег, рандат фляк, двойное сальто прогнувшись. Ух, ты! Молодец. Ты очень способный гимнаст. Из тебя обязательно получится настоящий чемпион. Только где же твои соперники? Ты совсем один в этом зале! С кем же ты станешь соревноваться? Не повезло тебе. Ну, ничего. Это не страшно. Давай, я научу тебя тройному сальто. Не бойся. Ты сможешь. Это совсем не страшно. Я подбрасываю куклу. Ух, ты, здорово! Молодец! Только надо обязательно научиться приземляться в доскок. Тебе все понятно? Иначе тебе не видать на соревнованиях хороших оценок. Ну, ничего, не бойся. Я научу тебя приземляться в доскок, это же совсем несложно! Я смотрю, что ты немного устал. Тебе нужно передохнуть. Тогда садись рядом со мной на прямой шпагат. Твоя тренировка подошла к концу. И я могу тебя похвалить. Я видела, что ты сегодня очень старался".
Два гимнаста, кукла и девочка, сидят в прямом шпагате. Они сегодня оба старались и устали. И теперь отдыхают.
Замерли снаряды, пыльные, помятые, в этом гимнастическом полумраке. Отдыхают до следующего рабочего дня.