Аннотация: Возможно, когда-нибудь это станет полноценным произведением, а пока странный и сложный в написании отрывок с претензией на большее.
Мир программирующий нас с самого рождения, без права выйти за рамки. С полит-ическим, экономическим, религиозным, и черт знает ещё каким, подтекстом. Без права думать вне диапозона заложенных границ.
С момента появления в этом мире, мы идем по выбранной кем-то другим схеме и то, что призвано помогать, открывать горизонты, лишь толчки в спину, в попытках направить на протоптанную колею. Поставить на рельсы и запустить в массовое производство... Свободы выбора не существует, она априори не предусмотрена! Лишь предел дозволенных погрешностей, шаг в сторону, но всё ещё заложенное со стороны значение. И то, что называется ошибками. То, что призвано как бы научить и позволить развиться в нечто... хм... думающее, лишь очередная попытка создать иллюзию самостоятельности. Нет! Никто и никогда не получит свободы, забудьте. Год 1861 - ничего не значит, а если угодно 1865, к черту! Система работает, но её никто не видит. Её нет, потому что невообразимо представить масштаб её функциональности. Потому что невозможно разрушить восприятие окружающего мира. Всё, кроме системы - смерть. Не казнь, самоуничтожение... Печально!
Человечество, разучившиеся дышать кислородом; мир, отказавшийся признавать законы природы. Только человек, никто и ничто не заберет у него власть, и не спросит по какому праву она получена. Из полоколения в поколение, под предводительством тех, кто точно знает, что нужно именно тебе и какие мысли не должны появляться в головах людей. Пропаганда современности - думать вредно! Есть списки дел и схемы действий, руководства по жизни, хорошо, нет же, отлично, работающие системы управления. Ты будешь индивидуальностью, не таким, но с аккуратно вытесанным умом и стандартным набором фраз и действий. Они безвозмездно отданы в твоё пользование... Благодари! Испытывай чувство вины при каждой мысли о неправильности происходящего, не задумывайся ни о чем... Проще! Вот что привлекает. Не надо решать, всё уже давно употреблено. Ты маленькая деталь огромного механизма. Жизнь чертовски проста, ты знаешь своё место и бесконечно рад занять его. Больше не будет мучительных попыток выбрать из ограниченного количество вариантов. Бесконечность заключается всего в двух возможностях, принять или отказаться. И если сейчас ты скажешь "нет", то на следующем шаге обязательно согласишься. Помните? Всего шаг в сторону, не больше... И это не огриничения, не рамки, это страх маленькой шавки оторваться от поводка. Падение, да...
Вырваться, уйти - невозможно. Не останется шансов выжить. Ты не станешь исключением или погрешностью, ты сгинешь не оставив следа. Страх. Боязнь потерять себя. Правда?! Индивидуальность и непохожесть, исключительность там, где никогда и никого прежде не было. Черт возьми, ты хоть слышишь, насколько глупо звучишь? Не существует ничего, что сделало бы тебя хоть немного ярче. Серость масс в мириадах оттенков, но нет и толики выдающейся личности. И вот, звучит то, что не должно вообще входить в обиход. Вокруг лишь отголоски людей, предусмотренные словарным толкованием данного понятия:
"Личность - относительно устойчивая система поведения индивида, построенная прежде всего на основе включенности в социальный контекст. Стержневым образованием личности является самооценка, которая строится на оценках индивида другими людьми и его оценивании этих других."
- Снова высокопарные слоги в попытках одуматься? - Он насмешливо ухмыльнулся, проведя пальцами по холодной поверхности металлического стола, на котором лежало несколько исписанных листов пожелтевшей бумаги.
- Пытаюсь не забыть грамматические обороты! - Уголки её губ чуть дрогнули, но не появилось даже насмешки. Глаза же по-прежнему оставались холодными, продолжая наблюдать за передвижением охранника по маленькой тюремной камере.
- Тогда лучше используй книги! - Снисходительно, с отзвуком настойчивости произнес мужчина, собирая рукописи в аккуратную стопку.
- Практика лучше теории... - Несмело ответила девушка, оттолкнувшись от бетонной стены, у которой стояла с момента его появления.
- Оставаться на месте! - Скомандовал охранник поставленным голосом, который призывал подчиняться. Игнорировать его было не так легко.
- Ты ведь понимаешь, о чем я пишу. - На этот раз она всё же улыбнулась. В какой-то момент их взгляды встретились, удержав контакт на некоторое время.
- Это не важно... бумага горит одинаково хорошо, вне зависимости от написанного на ней! - Он бросил равнодушный взгляд на ровные строчки идеально выведенных букв, после чего сложил все листы, несколько раз проведя пальцами в местах сгибов. Сунув заметки в нагрудный карман формы, мужчина утомленно вздохнул, закрыв глаза и сжав переносицу большим и указательным пальцем.
- Выглядишь, как будто кофе в комнате отдыха не только дерьмовый, но и закончился. - Девушка снисходительно улыбнулась, и это теплое чувство отразилось ярким отблеском в холодных глазах неестественно голубого цвета. Её тонкая бледная ладонь легла на его плечо. Это было ближе, чем дозволялось.
Он сжал челюсть, прикрыв глаза. Уже давно борясь с желанием поступить с этой девушкой грубо, он мучает себя, старается оставаться спокойным и рассудительным. Прежде с подобным не возникало проблем. И только когда рядом она, годами накапливаемая воля и сила словно исчезали, оставляя мужчину наедине с откровенно непристойными мыслями. Разум отказывался понимать, что в ней такого особенного, поэтому взбунтовавшиеся клочки сознания тщательно блокировали логику, позволяя ей нарушать тюремные правила и находиться так близко.
- Меня ждет пара дней отдыха... - Он спокойно выдохнул, скрывая напряжение под маской усталости. Последнии силы были брошены на сохранение своего авторитета, хоть и было ясно, что уже очень давно она знает о его чувствах. О его странных эмоциях, направленных на неё. Для них обоих лучше молчать и делать вид, что ничего не происходит, ведь по сути, происходить не должно.
- Побольше энтузиазма в голосе! Это лучшее, что можно получить за трое суток дежурства. - Девушка нахмурилась, снова отступая к стене. Рядом прошел ещё один охранник, сообщив о завершение обхода. - До встречи! - Губы вновь вытянулись в тугую ленту, а глаза наполнились обжигающим холодом.
- Постарайся не переводить бумагу. Навряд ли ты встретишь здесь ценителей философ-ской литературы... - Он улыбнулся, обернувшись. Вновь их взгляды задержались на одной плоскости, после чего мужчина покинул камеру. Автоматическая дверь отделила девушку от внешнего мира; не то, чтобы просторного, но порой три квадратных метра площади переставали вмещать все её мысли. И становилось невыносимо...
Она неподвижно сидела, смотря на сцепленные до побеления пальцы. Решение суда было очевидно и предсказуемо. С чего вдруг это молчание? И почему даже ей не удовалось уничтожить разъедающую изнутри надежду?! Смирение было знакомо, но вместе с тем оставалось и что-то ещё, нечто гложащее, мешающее принятию. Наверное, вера в некотором её проявление, определенно далеком от религии, остается в человеке вне зависимости от его убеждений, мыслей, поступков или действий. И иногда, например сейчас, это мешает, принуждает сохранять молчание и концентрировать взгляд в одной точке. Может, всё же есть нечто, определяющее человеческое в человеке. Не хотелось бы, чтобы обреченность была одной из этих черт.
- "Нельзя изменить направление вращения этого чертого мира... Не одному человеку. Впрочем, и смерть сотен, тысяч, не станет той ценой, которую нельзя будет оплатить во благо функционирования системы..."
- О чем ты думаешь? - Навряд ли его интересовал ответ. Больше походило на следование стандартной процедуре. Формы, предписания, законы...
- Насколько паршиво быть адвокатом! - Саркостично ответила девушка, резко выдохнув и откинувшись на спинку стула. Оцепенение прошло. Больше он ничего не может сделать и теперь продолжение беседы казалось, по меньше мере, пустым. - Я могу вернуться в камеру? - В комнате для свиданий было чуть больше квадратных метров, что на данный момент казалось лишним. Наоборот, возникла острая потребность ограничить себя пространственно, остаться наедине с тем, что хотя бы отчасти удавалось понять. И пусть собственные мысли уже давно перестали подходить под подобное определение, люди сейчас были лишними. Тем более насквозь фальшивые марионетки с почасовой оплатой и познанием в праве.
- Да, пожалуй... да. Ты можешь вернуться... - Адвокат пригласил охранника, который надел наручники. Привычное движени тел, шаг в сторону, стена, монотонно звучащие шаги и эхо от бетона. При желание в этом можно найти нечто романтичное.
- Ну что, стерва, надорвала глотку? - Хриплый смех отзывался от серых стен, вызывая рвотные позывы и желание сунуть что-то в его пасть как можно глубже. Воображение обязательно дополнит картину, но а пока она могла лишь молчать, позволяя охраннику деградировать в несколько прогнившей среде обитания. Главное - уют! - Я рад, что тебя не признали психом. Твари подобные тебе должны сдохнуть! Нет... - Протянул он, брезгливо мотнув головой. - В жопу заразу, превращающую наше общество в поток дерьма! Тюрьма не вариант. Грязь надо смывать... хорошо, что ещё осталась старая добрая казнь. Жаль, что вы быстро дохните... я бы помучал подольше. К дьяволу гуманизм! - Он говорил ещё что-то, но ей не было интересно. Мысль была понятна с первых слов, а углубляться в продукты его ментального пищеварения не хотелось. - А знаешь... - Охранник резко остановился, пристально посмотрев на девушку. Его лицо исказилось от брезгливости и ненависти. Он не понимал её, и хорошо. Не нужно, чтобы низшие ступени эволюции вторгались в пространство бытия. Звучит знакомо...
Резкий удар заставил девушку согнуться, следующий опустил её на четвереньки. На глянцевом полу появилась лужица крови, сплюнутой девушкой. Это то, что он должен был сделать сейчас, чтобы почувствовать себя правильно; как должен ощущать себя любой защитник, любой мужчина, отвечающий за жизни сотен людей по ту сторону ограничения свободы. И он делал это для неё, чтобы напомнить о правильном выборе.
- Зачем ты позволила себя ударить? - Он стирал с лица девушки засохшую кровь, стараясь не касаться разбитой губы. Ему хорошо было известно то неприятное ощущение, которое появляется при каждом соприкосновении с порваной плотью.
- Он так или иначе сделал бы это. Ударить тогда, или нечто более неприятное позже. Мне кажется, я верно расставляю приорететы! - Девушка пожала плечами, тут же пожалев о столь необдуманном жесте. Всё тело ломило, а бледная кожа была покрыта лиловыми синяками с желтым переливом, которые сейчас были скрыты под тюремной робой. И сейчас эта боль позволяла держаться на поверхности, не проваливась за пределы реальности, куда так хотелось сбежать, чтобы только не думать, что наконец захлопнулась мышеловка, которая призвана убить её. На этот раз совсем.
- Окружение обязывает не использовать мозг, а только физическую силу. Мне жаль... - Договорить она не позволила, прижав указательный палец к его сухим губам.
- Не смей! - С остервенением и нескрываемым гневом произнесла девушка, пристально посмотрев в глаза охранника. - Никогда не проси прощение за других! Особенно ради тех, кто его не заслужил! - Она резко выдохнула и уже хотела убрать руку, когда его грубая, но теплая ладонь, накрыла её, прижимая к щетинистой щеке. Время перестало быть линейным, растягиваясь и замедляясь, словно кто-то поставил на паузу в попытках осознать происходящее. Навряд ли это имело смыл...
- Замерзла? - И вновь сухие губы на прохладной мягкой коже. Она вздрогнула от прикосновения. К ней редко проявляли нежные чувства. И даже в этом отвратительном свете люминисцентных ламп, его серые глаза излучали тепло и заботу, хотя весь внешний вид так тщательно противоречил, заставляя испытывать дискомфорт. В ней не возникло желания отстраниться, как и в нём не было намерений оставлять...
- Нет... - Тихо отозвалась девушка, едва заметно улыбнувшись. По-другому просто не получалось из-за физического состояния. - Кажется, термостат всегда на одной температуре. Почти уютно, если смотреть только в одном направление. - Сейчас это был крупный мужчина в черной форме, сидящий напротив неё.
Он вновь коснулся губами её ладони, после проведя тыльной стороной по своей щеке. Грубая щетина немного царапала кожу. Наконец мужчина выпустил руку, сократив расстояние между телами. Его сухие и теплые губы накрыли её, стараясь причинять как можно меньше боли. Поцелуй не должен сопровождаться подобными ощущениями. Бешенная энергия, разрывающая всё изнутри, рвущаяся наружу сумасшедшим потоком, с желанием разрушить всё в округе. Мгновение, чтобы точно знать, как может быть; всего секунда, чтобы после не потребовалось ещё. И снова положенные метры, монотонное движение рук, пока все медикаменты не оказались в аптечке. Охранник больше не произнес ни слова. Они были не нужны... не сейчас... и навряд ли в будущем.
Автоматическая дверь снова загерметизировала её в пространстве измеримом двумя шагами. Маленький мир без права на побег. Сводящее с ума давление стен и теплый вкус на губах, с послевкусием страсти. И странные мысли о том, что план провалился. Где-то давно она выбрала не тот поворот, а предусмотренный шаг в сторону уже не мог возвратить назад, к заведомо просчитанному пути среднестатистического жителя Земли... Нет... слишком просто; слишком сложно отказаться. Она достаточно долго шла вопреки, чтобы один единственный человек мог что либо изменить в голове девушки. Он понимал, а значит, жалел лишь о том, что не встретил раньше...
- Почему не массовое убийство? Терракт? Это обратило бы больше внимания, разве нет? - Она сама позволила этому разговору состояться, но теперь думала, что идея изначально не была такой уж хорошей. И всё же, вопрос требовал ответа.
- Смерть... её может предложить и система, против которой я вышла. К тому же, тогда бы я была просто убийцей. Моё обращение выглядело более мирно... - Девушка подняла взгляд, не удостоив собеседника ни единной эмоцией.
- Система... То, что происходит выглядит как подтверждение её существования. Хотя... обвинение было назначено по другим пунктам. Как думаешь, ты добилась того, чего хотела? То есть, миссия выполнена? - Он верил своим словам, смыслу в них. Впрочем такового не было. По крайней мере, не для неё...
- Нет. Уже слишком поздно что либо менять. Мир устоялся, и навряд ли что либо может его изменить, кроме "чистого листа", но и это уже не кажется рассматриваемым вариантом. Общество, человеческая раса в принципе, прогнила на уровне генетики. Перезапуск данного биологического материала ничего не изменит. Попытка номер два с предусмотренным сценарием, заложенным в ДНК. - Она лишь пожала плечами, не видя в глазах слушателя ни капли понимания, словно сейчас они общались на разных языках. Так и было, журналист привык писать о недостатках бедных и достоинствах богатых, упуская из виду, что и те и другие части целого, раздробленного для упрощения восприятия.
- Ты сдалась поэтому? Отчаяние?! Столько лет успешного укрывательства. Громкое заявление... ты ведь могла скрыться, и власти по-прежнему оставались бы в стороне. Так почему же арест? Разве попробовать ещё раз не лучше, чем... это?! - Он осмотрелся, словно оценивал масштаб.
- Не стоит употреблять данное слово. Я попыталась, у меня не вышло. Был вариант исчезнуть другим путем, но... так или иначе конец предусмотрен один. Мир не принимает нарушений, стараясь максимально быстро восстановить равновесие. Я нарушила хрупкий покой... Возможно, мне удастся снова... Этой реальностью правит цикличность, когда-нибудь в прошлом или будущем кто-то с такой же мыслью повторит попытку. А после, в прошлом или будущем, её не вспомнят... Закрытая система действий и противодействий, сохраняющая порядок внутри хаотичного движения предусмотренных решений. Впрочем, это финал... без права на будущее... - Журналист отвлекся от записей, пристально посмотрев на девушку. Он так и не понял сказанного, записав всё парой предложений.
- Интервью окончено! Заключенная Икс Эм 785, следуйте за мной. - Она ждала этого приглашения, несколько устав от беседы с журналистом. Ей не хотелось давать объяснения своим поступкам, потому что сейчас они уже не казались столь правильными и уж тем более, в них не было того смысла, что девушка вложила изначально. Как и всегда, жизнь внесла коррективы, извратив всё, превратив в непотребство. И всё же, не осталось ни сожаления, ни жалости, ни желания поступить иначе. И, наверное, при возможности вернуться, она бы поступила точно так.
- Николетта Сэт-Майерс, Вы признаете себя виновной? - Она подняла взгляд, смотря в его серые глаза. Он не должен быть здесь, простой охранник с уровня смертников. И всё же его присутствие глава совершенно другой истории.
- Нет! - Без желания предавать идею, за которую стоило умереть ни единожды...
- Зафиксируйте время смерти, одиннадцать ноль три.