Мы нетерпеливо взирали на маленькую хозяйку убежища, а она, не смея поднять глаз, водила пальчиком по белоснежной накрахмаленной скатерти.
- Света! - первой не выдержала напряжения Варя. Неудивительно, ей досталось больше остальных. - Что тебе известно о Перепутьях?
- Лучше спросить Злату, - девочка заговорила быстро-быстро, будто хотела поставить рекорд скорости. - Она понимает Перепутья лучше других. Подсказки дает. Тем, кто готов слушать. По-настоящему.
- Как это - по-настоящему? - изумился Михаил. - И кто такая Злата?
- Ну... - Света приложила ладошку к щеке и обвела нас грустным взглядом. - Пускай она сама вам расскажет, а?
Мы дружно закивали. Сама, так сама. Только побыстрее. Довольно тайн.
- Идем в сад, - девочка поднялась из-за стола.- Нужно попросить приглашение из центра круга. Каждый слой - это кольцо. Куда бы вы ни пошли, вернетесь обратно.
- Заметили, - буркнул Михаил.
Светин сад впечатлил: аккуратные клумбы и грядки, обнесенные цветными кирпичиками, сочные красные яблоки, будто наливные из сказки, веревочные качели на самом могучем дереве. Однако меня не покидало ощущение, что девочка позаимствовала это добро у Тени. Воссоздала место, где чувствовала себя счастливой.
- Почти у каждого человека в Потоке есть убежище, - объяснила Света. - В чужой мир нельзя попасть без приглашения. Но можно попросить разрешение войти, стоя в центре слоя.
- Как узнать, где центр? - я оторвалась от раздумий о схожести садов девочки и темного сгустка энергии. - Измерить территорию?
- Нет. Ты его почувствуешь, там температура выше.
Центр Светиного убежища располагался возле веревочных качелей. Однако сколько мы с Варей и Михаилом ни старались, не ощутили температурных отличий этого клочка земли от всех остальных мест в саду и доме.
- Наверное, нужно дольше находиться в Потоке, - предположила девочка.
- Спасибо, не надо такого счастья, - проворчал Михаил.
Света положила одну ладошку на другую и прошептала, прикрыв глаза:
- Злата Васильевна, со мной новички. Просим приглашения в гости.
Из сложенных детских рук полился золотистый свет - легкий, струящийся, испускающий прозрачную дымку. Он тек, будто маленький ручеек, завораживая и источая сладкий ягодный аромат.
Мгновение, и его поглотила земля, не оставив намека на свечение.
- Что теперь? - Михаил восторженно разглядывал место, впитавшее свет.
- Подождем, - девочка разжала ладони. - Чтобы связаться с владельцем убежища, нужно знать его фамилию. Или отчество. Иначе, ничего не выйдет. Злата - имя редкое. Но представьте, сколько в Потоке обитает Андреев, Наташ или... ой! - Света оборвала себя на полуслове.
- Ух! - вторил ей Михаил, отпрыгнул назад и угрожающе покачнулся. Попытался устоять, размахивая ручищами и сшибая с дерева сочные плоды, но не вышло. Приземлился на вечно страдающую часть тела. Еще и яблоком попало. По голове.
Впрочем, не только наш горе-спутник перетрусил. Мы с Варей сами едва не засверкали пятками. Из ниоткуда посыпались искры, и морозным ветром обдало, да так, что волосы в буквальном смысле встали дыбом. Даже Светины косички!
- Простите! - запричитал хриплый женский голос. - Дверь треклятая шалит! Генка-балбес напортачил. Ох, говорила ему, не лезть с дурацкими идеями! Простите его горемычного!
Когда я открыла глаза и смогла сделать полноценный вдох (вот уж точно в зобу дыханье сперло!), обнаружила рядом высокую женщину лет сорока с копейками в простом цветастом платье и черной косой вокруг головы. Абсолютное отсутствие талии не портило даму, напротив, прибавляло шарма. За ее широкой спиной тоже было на что посмотреть. Там зиял кошмарный прямоугольник непроглядной пустоты. Как дверь в потусторонний мир, честное слово. Еще чуть-чуть, и я бы уверилась, что за нами явилась хозяйка небытия.
- Злата Васильевна, - обиженно пропищала Света, пытаясь вернуть куцые косы на место. - Могли бы сказать, что нельзя к вам. Зачем же так? Будто метлой поганой!
- Так можно же! - воскликнула визитерша, хватая девочку за раскрасневшиеся после морозной атаки щечки. - Говорю же, Генка-паразит отчудил. Выгнать бы его. Толку, как от козла молока. Да жалко, пропадет неумеха, - продолжая говорить, женщина повела Свету к черной, как тьма, двери.
Боже праведный! Нам тоже туда? Ни за что! Лучше на сцену к Дунайскому! На пару с ним фокусы показывать!
- Мамочки! - девочка сообразила, куда ее ведут, и затормозила, поднимая в воздух комья земли.
- Без паники! - велела Злата. - Дверь нормальная. Это у Генки руки не тем концом вставлены и чурбан, где у приличных людей голове быть положено. Простите его бестолкового.
Златина правда. Проход сквозь темноту не доставил неудобств. Разве что мурашками облагодетельствовал, кинувшимися наперегонки по телу. Ещё Михаил, как всегда, отличился. Замешкался у двери, попятился и оттоптал ноги Варе. Больше никто ничего не почувствовал. Никаких ощущений. Вообще никаких. Заходишь во тьму, и вот он - новый слой.
- Двери золотистой полагается быть, - пробурчала Света, сердито оглядывая проход с обратной стороны. Здесь он тоже выглядел черный дырой. - Поди пойми: то ли в гости приглашают, то ли на страшный суд.
- Или в чистилище, - прошептала я и поинтересовалась - Кто такой Генка?
- Недоразумение! Вашему Михаилу фору даст. Ой, простите Злата Васильевна. Но каждый человек имеет право на свое мнение.
Злата на выпад Светы предпочла не отвечать, но губы поджала. Хорошо, хоть Михаил не расслышал, будучи занятым - отбивался от кулачков хромающей Варвары.
Слой Златы Васильевны оказался деревенским двором с деревянной избой, баней и постройками для птиц и скота. Всё старое, но аккуратное, ухоженное. Под ногами, не обращая на нас внимания, сновали белые и рыжие куры. Крупный петух сидел на заборе и, прикрыв один глаз, деловито наблюдал за происходящим.
- Сколько их тут? - изумилась Варя. - У бабушки в деревне их много было. А еще индюк! Злющий! Один раз меня на поленницу загнал!
- Не считала, девонька, - улыбнулась Злата. Ей пришлось по душе деревенское детство балерины. - А яйца как несут! Диву даюсь!
- Настоящие? - ляпнула я, поздно заметив, как Света делает большие глаза.
- А то!
- Злата Васильевна трепетно относится к своему хозяйству, - донесся до ушей запоздалый шепот девочки.
Хозяйка усадила нас обедать прямо во дворе. Стол ломился от еды, простой, но вкусной: пшеничных лепешек, парного молока, сметаны, в которой стояла ложка, рассыпчатой картошки. Взирая на все это изобилие, мы напрочь забыли о недавнем чаепитии у Светы.
- Что с дверью-то стряслось? - спросила девочка, когда все объелись. Или почти все. Михаил отложил деревянную ложку с тоской в глазах. И как в него влезает?
Злата тяжко вздохнула и принялась рассказывать. Между красочными эпитетами вроде "лодыря", "колоды" и известного нам "балбеса", перемежающимися просьбами простить дурака окаянного, мы сделали вывод, что женщина приютила парня не просто по доброте душевной. Отрок восемнадцати годов напоминал ей сына-охламона, не умеющего шага ступить, чтобы не напороться на неприятности.
- Генка нашептал двери, чтобы не пускала гостей сразу, а сначала стращала для надежности. Теперь она искрит и морозит, - объяснила хозяйка, постучав мощным кулаком по столу. - Уговаривать придется, чтобы не занималась самодеятельностью. Она, видите ли, во вкус вошла!
- Что такое Перепутья? - спросила Варя, когда у Златы закончились ругательства в адрес негодника Генки и отбившейся от рук двери.
Облик хозяйки мгновенно изменился. Подобралась, посуровела.
- Уверена, что хочешь знать, девонька?
Балерина стушевалась, не посмела ответить. Вместо нее откликнулся Михаил.
- Конечно! - заверил он. - Варя сказала, без Перепутий отсюда не выбраться. А я домой хочу. У меня там невеста осталась.
- Хочешь? - холодно усмехнулась Злата. - Точно?
Михаил поежился под пристальным взглядом, но кивнул.
- Так и быть, милок, - женщина улыбнулась, но нехорошо, не обнадеживающе. - Помогу я тебе встретиться с Перепутьями.
- Они прошлое или будущее? - спросила я, поежившись.
Светлые глаза Златы затуманились.
- Перепутья - это то, что мы не хотим помнить или замечать, - уклончиво ответила она. - Мы можем шагнуть им навстречу и выйти из Потока. А можем убежать прочь и остаться здесь, пока... пока наше время не кончится.
- А...
- Позже! - оборвала Злата, выставив вперед широкую в мозолях ладонь. - Не всё сразу.
Я подчинилась. Хозяйка права - я не хотела выяснять, что произойдет, когда мое время в Потоке истечет. Пока не хотела.
Зато Варя осмелела.
- Почему вы еще здесь? Не захотели встретиться с Перепутьями? - от голоса балерины повеяло холодком. - Или не смогли?
- Я встретилась с ними, девонька. Но предпочла не возвращаться в реальный мир. Причины тебя не касаются. Идемте. Михаила ждут Перепутья.
Под громкий петушиный крик Злата перенесла нас на новый слой, где Михаилу предстояло вступить в схватку с прошлыми (или будущими?) проблемами. Мир походил на подземную стоянку с бетонными стенами, потолком и полом. Он выглядел безжизненным. Вокруг ничего и никого. Кроме нас пятерых. Ни единого следа колес авто или человеческих ног.
Злата объяснила, что в Потоке есть миры, которые большим компаниям кажутся пустыми. Но едва человек остается один, обрушивают Перепутья. Однако случается, что и на обычном слое кто-то видит недоступное остальным.
- Правильно! - многозначительно изрек Михаил. - В Вариных комнатах нам с Сашей и Светой ничего не показали.
- Точно! - брякнула я. - Клоун тоже общается только со мной.
- Какой клоун? - насторожилась Варвара.
- Э-э-э.... настырный....
Пришлось каяться за скрытность и рассказывать, пряча виноватый взгляд, о преследующей кукле, возвращении в парк Дунайского и Перепутьях, которые там начинаются.
- Так нечестно! - обиделся Михаил. - Почему же ко мне никто не являлся?
- Почему-почему, - проворчала Злата. - Видно, время для встречи не пришло, или ты попал в Поток по ошибке. Я встречала лишь двух людей, не нашедших Перепутья.
- Один из них Василий Петрович, - пискнула Света.
- А если и я такой же? - Михаил почесал затылок.
- Значит, не сможешь вернуться домой! - рассердилась Злата. - Хватит молоть языком. Такой, не такой. Сейчас и проверим, какой!
Михаил сник, а Злата продолжила:
- Внимательно погляди на нас. Хорошенько запомни детали. Во что мы одеты, какого цвета глаза. Это поможет тебе остаться на поверхности, если Перепутья затянут. Что бы ни случилось, помни: ты находишься тут, а не там. Понял?
- Угу, - промычал парень и истошно завопил, заметив, как Злата поманила нас прочь. - Вы куда?!
- Ко мне в убежище. Я же объяснила, балбес, пока мы тут, пустой слой не покажет Перепутья. Ты должен остаться один. Не паникуй, я за тобой вернусь.
Михаила это не успокоило. Глаза округлились, колени затряслись. Остаться на месте заставил лишь снисходительный взгляд Варвары. Эх, вояка... Хотя чего я насмехаюсь? Сама-то благополучно сделала ноги с представления Дунайского.
Вернувшись на деревенский дворик, Злата засучила рукава и отправилась на кухню, а нам велела животинку накормить. Задачка оказалась еще та. Варя, хоть и проводила ребенком лето в деревне, для кормления скотины была слишком мала, а я настоящую корову вблизи впервые увидела в зоопарке Потока. Хорошо, что Свете не раз доводилось помогать Злате по хозяйству. Девочка покорно взяла кормежку на себя. Мы же больше обсуждали Перепутья, нежели работали.
- Откуда Поток может знать о будущем? - недоумевала балерина. - Может, это и не будущее вовсе? Наблюдатели выясняют страхи и воссоздают их во всей красе. Я волнуюсь из-за премьеры. Это моя первая главная роль в театре. Хочу, чтобы все прошло по высшему разряду, не как в балетной школе. Ух! - Варя сжала кулачки, старое воспоминание о подлянке Петьки Кислова до сих пор вызывало сильные эмоции. - Вот Поток и решил надо мной поиздеваться!
- А вдруг всё сбудется? - несчастно пролепетала я.
- Если только ты поверишь, - Света вытерла мокрый лоб. Она закончила накладывать корм свиньям и сама изгваздалась с ног до головы. - Василий Петрович говорит: стоит поверить, и ты сам воплотишь ложное будущее. Неважно, было оно тебе предначертано или нет.
- В этом есть смысл, - задумчиво пробормотала Варя. - Саш, думаешь, клоун тебе будущее показывает?
- Нет, - я облокотилась на заборчик, наблюдая, как свинки отталкивают друг друга здоровыми тушками. - Ты же видела, какую истерику вызвал парк Дунайского. Это прошлое, но глубоко забытое.
- О! - воскликнула Света. - Злата и Михаил вернулись!
Поглощенные никуда не ведущими разговорами, мы пропустили, как хозяйка отправилась за нашим горе-спутником.
- Ну как? Были Перепутья? Страшно? - забросали мы парня вопросами, выбежав навстречу.
- Ничего не страшно! - возмутился Михаил злой, как черт. - Ерунду всякую показали! Глупости! Злата, где у вас умыться можно?
- Там, - кивнула хозяйка в сторону сарая. - За углом бочка с водой.
Мы недоуменно взирали Михаилу вслед. Я полагала, он вернется поверженным. Не храбрец он у нас. Но вот, поди ж ты.
- Вы иного исхода и не ждали, да? - спросила Злату Варя, заметив в глазах хозяйки победный блеск. - Рады?
- Не тому, о чем ты подумала, - вздохнула та. - Рада, что не потеряла способность видеть. Я знала, парень провалит попытку. И многие последующие тоже. Если вообще захочет пробовать.
- Что же он увидел?
Оказалось, Ларису. Бывшую подружку. Однако привиделась не сцена расставания, а счастливые времена. Первые свидания, поездки на шашлыки, прогулки по ночному городу, коих за четыре с половиной года романа накопилось множество. Ни одно из воспоминаний Михаил не мог назвать неприятным, не то, что страшным.
- В чем смысл? - удивилась Варя.
- Ты, девонька, видела события, похороненные глубоко в памяти, - ответила Злата многозначительно. - Глупому мальчишке показали промахи, которые он не замечал. Но он и теперь ничегошеньки не понял.
- Что же ему делать? Пытаться вновь?
- Оставить все, как есть, и наслаждаться жизнью в Потоке. Столько, сколько отведено. К тебе, девонька, это тоже относится.
- Как вы смеете?! - балерина раскраснелась от возмущения и топнула в сердцах. - У Михаила там невеста! А у меня жених и целая жизнь в придачу!
- Нет у него больше невесты. Проворонил парень счастье. А ты, - Злата положила мощную ладонь на хрупкое Варино плечо, - поступай, как знаешь. Хочешь в последнюю комнату, ступай. Но помни: это перевернет все. Ты сама не захочешь возвращаться в реальный мир. Для тебя Поток - дар, глупышка.
- Вы сумасшедшая! - Варвара с отвращением оттолкнула руку Златы.
- Мне тоже нельзя к Дунайскому? - ядовито поинтересовалась я, будучи солидарной с Варей. Что за странные советы? Какой же это дар?!
- Тебе, милая Сашенька, прямая дорога в Перепутья, - окончательно огорошила нас хозяйка. - Ты обязана вернуться домой. Как и Света. Не смотри так, неблагодарный ребенок, - повернулась Злата к девочке, заметив, что та корчит гримасы. - Плохо стараешься, иначе давно бы Перепутья прошла. Доиграешься до Черной Пелены.
- До чего? - ужаснулась я.
Сначала Тень. Теперь Пелена. Сколько еще тут нечисти водится? Может, весь список огласите?
Варвара в разговоре больше не участвовала. Разобиделась и потеряла интерес к очередным обитателям Потока.
- Есть Черная Пелена, а есть Белый Дым, - охотно объяснила Света. - Считается, Дым выводит людей в реальный мир после Перепутий. А Пелена, она... в общем, она приходит к тем, чей срок в Потоке закончился. Хотя точно никто не знает. Никто ж обратно не возвращался.
У меня на языке вертелся миллион вопросов. Не хватило бы дня, чтобы все задать. Несколько, самых актуальных, я бы непременно озвучила прямо сейчас, однако нас оглушил громкий вопль, слившийся с безумных ржанием.
- Дверь треклятая! - ахнула Злата и, подхватив длинный цветастый подол, кинулась спасать и успокаивать очередных гостей.
Через пару минут нашему взору предстал взъерошенный мальчик Егор, ведущий под узду упирающуюся рыжую лошадь с крыльями, как у птеродактиля. Послышалась знакомая "песнь": простите Генку, беса окаянного, прогнала бы, да жалко.
- Теть Злат, - прервал мальчик подвывания хозяйки взбесившейся двери. - Можно я у тебя посижу, а?
- Петрович доконал? - догадалась та.
- Ага. Пилит и пилит. А я что? Всего-то соорудил дельтаплан новый. С пропеллером.
- Зачем дельтаплану пропеллер? - поинтересовалась Света учительским тоном. Похоже, не один Василий Петрович читал Егорке нотации.
- Эксперимента ради! - парировал мальчик.
- Покажешь? - спросил вернувшийся после умывания Михаил. А глаза-то как заблестели!
- Конечно! Когда этот, с карманными часами, чуток поостынет.
Злата велела всем мыть руки и садиться полдничать, что вернуло Михаилу бодрое расположение духа. За столом Егорка одновременно жевал и рассказывал о возможностях нового летательного средства, Света хмуро косилась на него, Михаил открывал рот от восторга, не забывая подкладывать туда еду, а я осторожно взяла за руку Варю.
- Света правильно сказала, - зашептала я балерине на ухо. - Сюда ОТТУДА никто не возвращался. Злата ничего не может знать наверняка. Забудь ее советы.
- А ты забудешь? Не пойдешь к Дунайскому?
Меня пробрал озноб.
- Не пойду. Не могу, понимаешь?
Я ошибалась. И очень скоро мне предстояло об этом узнать. Слишком скоро...
- Соли нет? - спросил Михаил.
- Сейчас наколдую! - заявил Егор и получил подзатыльник от Златы.
- Я тебе наколдую! Тыщу раз говорила, у меня колдовать не положено!
- Так соль же просят!
- Вот и принеси, раз такой прыткий. На кухне полная солонка стоит. Марш!
Егор нехотя поднялся и поплелся к избушке. Едва он скрылся за дверью, высоко в небе громыхнула барабанная дробь, и во двор из ниоткуда вывалился здоровенный детина под два метра ростом. Вихрастый, белобрысый, с глазами навыкате. Может, при других обстоятельствах они выглядели бы пристойно, однако сейчас их владелец был перепуган насмерть. Озирался по сторонам, соображая, в какую сторону драпать.
Неужто тот самый балбес Генка?
Спросить я не успела.
- Матерь божья! - гаркнула хриплым голосом Злата.
- Бежим! - истошно завопила Света и вскочила, перевернув лавку вместе со мной и Варварой. - Скорее! Это Пелена!
С вами когда-нибудь случалось такое - на вас надвигается автомобиль, а вы не можете пошевелиться? Достаточно сделать шаг, чтобы отвести беду, но ноги не подчиняются. Лишь мозг спрашивает сам себя: затормозит - не затормозит?
Со мной приключилось что-то похожее. Я лежала на траве и, похолодев от ужаса, смотрела на Черную Пелену, но не могла пошевелить и мизинцем. Не знаю, почему ее называли Пеленой. Она больше походила на обезумевший рой. Маленькие черные точки, будто пчелы, занимали свое место в общей массе и двигались вперед без страха, без вопросов. Слаженно и целенаправленно они преследовали цель.
Сейчас этой целью был балбес Генка. Высоченный парень, сверкая стоптанными подошвами, носился кругами по двору. От него в разные стороны с возмущенным кудахтаньем разбегались куры. Все это безобразие сопровождалось диким ржанием привязанной к забору лошади, которая брыкалась всеми четырьмя копытами и угрожающе размахивала крыльями.
- Уберите! - вопил детина, нарезая очередной круг. Пелена сплошной стеной летела следом, сокращая и сокращая расстояние.
- Генка! Тикай отсюда, паразит! - вторила ему Злата, высунув голову из-за колодца. - Светка, не шевелись, ей тепереча все равно, кого хватать! Саша, чего разлеглась, как колода?! Ползи давай, ползи! Генка, марш со слоя, кому сказала?!
Ползти? Какой там! На меня будто заклятье навели, выполнить приказ Златы я не могла при всем желании. Да и Генка ее не слушал. Вместо того, чтобы "тикать" прочь со слоя, он решил искать спасения в избушке. Одним прыжком перемахнул высокие ступеньки и... столкнулся в дверях с Егоркой, который, не подозревая о кошмаре, царившем во дворе, вышел из дома с солью для Михаила.
Все произошло в одно мгновение. Так быстро, что никто и крикнуть не успел. Генка оттолкнул Егора в сторону. Без злого умысла. Но неумышленное движение стало фатальным. Мальчик покачнулся и рухнул прямиком в объятия Пелены.
- Не-е-е-ет! - чей-то крик резанул по ушам. Чей именно, я не разобрала, но точно не Егоркин.
Мальчик не издал ни звука, пока черные точки спиралями опутывали тело, связывали по рукам и ногам. На его лице не было страха, только странная покорность неизбежному. С губ сорвался последний вздох, который я, скорее, почувствовала, нежели услышала - умиротворенный, едва ощутимый, как шелест ветерка.
Мальчик исчез. Осталась черная масса, состоящая из сотни тысяч маленьких мельтешащих точек. Затем и они начали бледнеть и растворяться, пока не растаяли, будто и не было их тут вовсе...
...Десять минут спустя мы стали свидетелями безобразной, тошнотворной сцены.
- Я сказала: убирайся вон, паразит окаянный! Чтоб ноги твоей в моем убежище не было!
- Но, теть Злат, я ж не специально! Не желал я зла! Пощади! - всхлипывая и громко шмыгая носом, Генка ползал у ног хозяйки и вымаливал прощение.
Но та была непреклонна.
- И не проси. Вон! Пошевеливайся, пока я тебя сама со свету не сжила!
Генка еще раз протяжно всхлипнул, вытер мокрое лицо рукавом рубахи и, пошатываясь, поплелся прочь. Он знал Злату лучше нас и понял - решения она не изменит. Когда смолкла барабанная дробь, я подошла к осиротевшему Рыжику. С трудом сдерживая слезы, погладила бок. Конь в ответ дунул в лицо. Едва все перестали носиться и шуметь, он тоже успокоился.
- Рыжик исчезнет, - Света прижалась щекой к лошадиной шее. - Все существа исчезают после... после ухода хозяев. И убежища пропадают, - она принялась рыться в кармашках сарафанчика в поисках носового платка. - А Генка все равно не жилец. Пелена за ним вернется.
- Простите его, дурака окаянного, - услышали мы знакомую Златину фразу.
Теперь она звучала горько и отдавалась в сердцах острой болью. Можно сколько угодно твердить, что никто не знает, куда уводит людей Пелена. Мы поняли куда. Оттуда точно никто не возвращался.
- Простить? - возмутилась Варя. - Как такое можно простить?!
- Можно, - заверила Злата. - Не прощеные деяния отравляют душу. Надо уметь прощать даже врагов.
- Что же делать? - спросил Михаил. - Есть способ спрятаться от Пелены?
Злата покачала головой.
Я понятия не имела, что делать Михаилу или Варе. Зато стало ясно, как должна поступить сама. Отправиться туда, куда в ближайшее время не собиралась. Варвара прочитала выбранный маршрут по моему лицу и коротко кивнула. Я не знала, одобряет ли балерина решение. Но едва заметным движением, она дала понять, что не станет ни отговаривать, ни сопровождать.
Однако без попутчика не обошлось. Я поняла, что мне сели на хвост, слишком поздно. Вместе с пушечным выстрелом, уносящим меня в парк Дунайского, я услышала переливы колокольного звона.
****
Настоящее время
Шеф ходил туда-сюда по крохотному кабинету, успевая сделать от окна до двери шагов пять-шесть максимум. Гнетущее молчание затягивалось.
Я не выдержала.
Ударила кулаками по коленям, обтянутым черной тканью вечернего платья.
- Это невозможно! Войти в Поток спонтанно, без спутника! Шеф? - я умоляюще посмотрела на Семеныча, призывая его опровергнуть жуткие выводы.
Однако начальник поверг меня в еще больший шок.
- Предпочитаешь думать, что это не ты шагнула в Поток, а он забрал тебя из сна? - Павел Семенович, наконец, сел. - Нравится быть марионеткой?
Вариант об обычном сне начальник не рассматривал. С другой стороны, синяк-то налицо. Точнее, на пол-лица.
- Но как же... Ведь тогда... - выразить мысль человеческим языком не получалось.
- Вот именно! - провозгласил шеф. Он снял очки и, щурясь, посмотрел в сторону. Я не раз наблюдала подобное и знала, сейчас он выдаст нечто убийственное. И он выдал. Да такое, что ни в какие ворота с мылом бы не протиснулось. - Иногда я думаю, что мы достигли черты. Ты семь лет надоедала ИМ своим присутствием. ОНИ разозлились всерьез.
- Но шеф! - я не верила ушам.
- Саша, ты и сама это понимаешь. Что мы знаем о Потоке? О неприятелях? Лишь то, что нам позволяют знать. Мы видим верхушку айсберга. Каждый раз, заходя туда, ты рискуешь не вернуться. А теперь эта девочка Алиса и твой спонтанный переход.
- Вы хотите всё прекратить? - по телу от негодования прошла судорога.
- Эту мысль я не рассматривал. Пока, - Семеныч и не думал смущаться. - Вот что. Езжай домой и хорошенько выспись.
- А как же Кирилл и Алиса? Я потеряю целую ночь! Шеф!
- Сегодня ты не в состоянии разгуливать по слоям, - отрезал Семеныч тоном, не терпящим возражений. Даже аргументированных. - Завтра займешься Кириллом. И только Кириллом.
- Но...
- Забудь об Алисе.
- Но...
- Понимаю. Жестоко, - Семеныч не оправдывался. Он констатировал факт. - Но в Поток попадали десятки Алис. И попадут еще столько же. А ты ТАКАЯ одна...
Из серого девятиэтажного здания я выходила, кипя от гнева. Умом я понимала, что шеф прав. Несмотря на годы кропотливой работы, Поток оставался вражеской территорией. Жизнь одного спутника не стоила сотен других, которые я могла спасти в будущем. Но душа не желала соглашаться. Алиса - особенная, я готова рисковать ради нее.
К тому же, ТАКАЯ я не в единственном экземпляре. В городе живет еще одна девушка с даром. В некоторых аспектах её возможности превосходят мои. Она лучше справляется с поиском. Видит страхи, недоступные мне. Но не может общаться со спутниками. Для них она - невидимка. Легкий порыв ветра.
Может, привлечь ее к делу Алисы? Знаю, я последний человек во вселенной, с которым она захочет общаться. Но разве жизнь маленькой девочки не важнее старых, пусть и не заживших, ран? Сколько ей сейчас? Двадцать пять? Впрочем, какая разница? Она и в двенадцать приходила на помощь незнакомым людям. И восемнадцать тоже.
Последние семь лет она считает, что я отняла ее любимого. И, что еще ужаснее, сделала неправильный выбор, когда настал момент принимать самое важное в жизни решение. Через первое девушка с даром способна переступить. Второго не забудет никогда. Пусть выбор и был единственным верным.
Решено. Утром я позвоню Свете.
Свете, которая бескорыстно помогала мне в первом путешествии по Потоку. Свете, которой тринадцать лет назад я спасла жизнь. Свете, которая никогда меня не простит. Потому что я была не врагом. Я была другом. А друга прощать в стократ труднее.