Антименко Олег Олегович : другие произведения.

Mea culpa

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Каждая жизнь уникальна...
  Каждый человек - единственный в своем роде...
  Со смертью каждого умирает целая вселенная...
  Возможно, это действительно так...
  Хотя для того, чтобы согласиться со сказанным, придется отвлечься от того простого факта, что миллиарды живущих можно без труда подвести по десяток другой вполне определенных и схожих, как однояйцовые близнецы, типов.
  И не принимать в расчет, что набор событий, происшествий и реакций на них при всей безграничности действующих лиц и обстоятельств места и времени столь же ограничен, как и число человеческих типов.
  И не признавать, что каждое твое решение, каждая мысль, каждый поступок - в других ситуациях, с другими персонажами - уже принимались, приходили в голову, совершались, совершаются в тот же самый миг и будут совершаться в дальнейшем тысячами и миллионами тебе подобных, хотя тебе и неизвестных людей.
  Но даже если отвлечься, принять, признать и согласиться, ни лучше, ни легче от осознания уникальной неповторимости не становится...
  Мы рождаемся в бессилии, живем порознь и умираем в одиночестве.
  Мы ищем любви, но любовь проходит, и остаются привычка или основанная на большей или меньшей степени зависимости привязанность.
  Мы пытаемся увековечить свое имя в истории, как будто потомкам есть до нас хоть какое-то дело. А если и есть - что нам от посмертной славы, запоздавшего признания и несвоевременного восхищения?
  Мы заводим детей, вкладываем в них все, на что способны, все, что только можем оторвать от самих себя для того, чтобы в итоге остаться один на один с собственным изображением в зеркале.
  Мы пытаемся чего-то ждать от детей, прекрасно понимая, что никогда и ни один ребенок не оправдает полностью родительских ожиданий - для этого ему пришлось бы стать собственным отцом и матерью одновременно. Может оно и к лучшему, уж мы-то сами вряд ли оправдали ожидания собственных предков.
  Мы, конечно, можем гордиться детьми. Но можем гордиться коллекцией резиновых слоников. И та, и другая гордость, в принципе, равнозначны...Равно бессмысленны и малоутешительны...
  Как там говорится в утешительной присказке для клинически слабоумных? "Когда мне было пятнадцать, я был уверен, что мой отец идиот. Когда мне исполнилось двадцать пять, я решил, что в чем-то он разбирается. Когда мне исполнилось пятьдесят, я понял, что мой отец был мудрейшим человеком на земле?...
  Сейчас мне практически сорок, но мое мнение о собственных родителях с тинейджерской поры не поменялось.
  Отца я, правда, не помню, он умер когда я был слишком маленьким. Если что и встает перед глазами - так это образ вечно пьяного мужчины, постоянно заедавшегося и жестоко получавшего от друзей, соседей, просто прохожих.
  А мать... Нет, я не считал ее идиоткой. Скорее она всю свою жизнь была классической русской женщиной. Той, что и коня остановит. И приготовит. И обстирает. И подберет. И утрется (рано или поздно, так или иначе) от любого оскорбления мужа. При наличии здравого смысла. Развитой способности суждения. Умении правильно оценивать ситуацию, в случае, но только ту, которая не касается лично ее.
  Особый, неистребимый архи-, гено- да черт еще знает какой исторически заданный социальный тип с сильным уклоном к беспробудному мазохизму...
  Я не был и уже не стану хорошим сыном. Для этого мне не хватает главного: я не особенно знал, а потому никогда не нуждался в материнской любви и заботе.
  Ни в тринадцать, когда она, работая в три смены, физически не могла меня ни проследить, ни собрать, ни отвести, ни обогреть.
  Ни в пятнадцать, когда налаживая женское счастье, она ушла жить к моему "второму папе?, а я остался в нашей однокомнатной квартире.
  Ни когда поступал и оканчивал университет.
  Ни когда вступал в монашеский орден (по вероисповеданию я католик) и колесил по матушке-России, ближнему зарубежью и Европе.
  Ни после...
  Нет, я никогда не обижался на нее. И никогда не судил о ней плохо. Я просто жил своей жизнью, сам принимал решения, сам реализовывал или не реализовывал их. И в этой жизни места для нее практически не оставалось. А постепенно уходили и общие темы для разговора...
  Мы редко видимся, хотя шестьдесят километров, разделяющие наши города, вроде бы и небольшое расстояние. Я знаю, она очень хочет чувствовать, что нужна: мне, моей дочери, моему старшему брату и его семье. Больше, по сути, ничего у нее не осталось.
  Совсем недавно, когда мы сидели на кухне ее однокомнатной хрущевки, она сказала:
  - Дочери лучше, они будут помнить. А сыновья забудут и даже на могилу не придут.
  Я точно знаю, что не приду на могилу. Никогда и ни к кому, ибо нет более бессмысленного и бесполезного занятия. Наверное потому сам я хочу, чтобы меня кремировали, а прах развеяли где-нибудь в поле.
  И да, я знаю, что со временем воспоминания будут уходить, вплоть до почти полного забвения. Здесь я мало чем отличаюсь от остальных.
  Каждая жизнь уникальна...
  Каждый человек - единственный в своем роде...
  Со смертью каждого человека умрет целая вселенная...
  Я не был в этой вселенной чужим, но всегда чувствовал себя чужаком.
  Mea maxima culpa...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"