Аннотация: К игре в чепуху. Ключевые слова: крапива, пещерный. молчать. Тема: попаданец, пустыня. Пару блох отловила уже после выкладывания ссылки.
Толик с досадой пнул стенку капсулы. Сквозь широкую рваную дыру ветер заметал вовнутрь струйки пыли, а косые солнечные лучи падали на безнадежно мертвую приборную панель. Возможно, кому-то из асов отдела технического обслуживания и удалось бы возвратить к жизни хотя бы систему аварийной связи - но ему, аспиранту Института сравнительной истории, для этого понадобилась бы, как минимум, волшебная палочка.
Вся серьезность ситуации до Толика доходила постепенно. Капсула пошла вразнос, и вывалилась из междумирья незнамо где. Связаться с цивилизованными мирами, дать знать о месте аварии - невозможно. Искать его, конечно же, будут - но параллельных миров тысячи, и дожидаться спасателей можно месяцами, а то и годами. Обычная полевая экспедиция угрожающе оборачивалась робинзонадой.
Пейзаж вокруг капсулы оптимизма не внушал. Каменистая, почти голая земля. Редкие запыленные стебли какого-то колючего сорняка. Такие же запыленные, тянущиеся вверх разветвленные канделябры кактусов на склонах пологих холмов. Или не кактусов? Кажется, кто-то из ребят-биологов рассказывал, что кактусовым соком можно спасаться от жажды - но черт их знает, эти колючие громадины: а вдруг они ядовитые? Ботаник из Толика всегда был так себе. Выжить здесь самостоятельно он даже и не надеялся - оставалось искать аборигенов, и пытаться убедить их принять странного пришельца.
Ничего, может он, Толик, и не разбирается в съедобных растениях - зато налаживать контакты его учили. Дрожащими руками он побросал в вещмешок уцелевшее снаряжение и пищевые концентраты. Воды, конечно, было маловато... Но кто же мог предвидеть, что капсула - и он вместе с нею - окажется не на базе этнографической экспедиции в мире EI/13, а в этой каменистой, сухой и пыльной дыре! Еще вчера он перекидывался шуточками насчет "чертовой дюжины" с соседями по общежитию, и это казалось ужасно забавным - но сейчас воспоминания о давешнем веселье вызывали лишь раздражение.
...на западе виднелся высокий обрывистый хребет, к которому Толик и направил свои стопы: искать людей в предгорьях было явно целесообразнее, чем таскаться по безводным холмам. Поход через пустыню оказался настолько монотонным, что вскоре у Толика создалось странное впечатление, будто бы он одновременно идет и стоит на месте: скалистые кряжи почти не приближались. Иллюзия была нарушена лишь когда холмы сменились глинистыми откосами, прорезанными щелями оврагов. Местность резко пошла под уклон, переходя в широкое ущелье, по дну которого протекала полупересохшая речка - но главное! Главное - от речки отходила правильная сеть мелких оросительных каналов, а между ними там и тут виднелись клочки обработанной земли. Кое-какие растения оказались знакомыми - тыква наверняка, а нечто высокое и с метелками сверху, кажется, было просом. Развесистые же мощные растения со свисающими красными кистями не ассоциировались ни с чем. Но долго разглядывать эти не то поля, не то огороды не приходилось: хозяева посевов могли объявиться в любой момент, и пора было готовить сцену к первому контакту.
Над тем, как себя вести при встрече с аборигенами, Толик ломал голову всю дорогу сюда. Какую легенду выбрать? Бродячий торговец? Заблудившийся турист? Сказитель? Геолог? Паломник? Прекрасных вариантов были сотни, но, чтобы выбрать один из них, нужно было иметь хоть какие-то представления о мире, в котором он оказался. Однако их не было, и поэтому самым правильным показалось простое решение: молчать. Сделать вид, будто бы потерял память, блуждая по пустыне. Вид Толикова худого и загорелого дочерна тела, порвавшейся во время аварии и пропитавшейся пылью и потом одежды не должен был вызывать особых сомнений в правдивости версии.
Демонстративно пошатываясь, он подошел к реке и жадно напился. Затем растянулся ничком на берегу, и принялся ждать.
***
Толик сидел на краю поселковой площади, прислонившись к глухой глинобитной стене одного из домов, и наслаждался тенью и отдыхом. Весеннее половодье спало, и сегодня они с Лю Ксенгом целый день провозились, приводя в порядок оросительные каналы на поле матери Лю, почтенной вдовы Ксанрингцан Ксуа. Именно эта добрая женщина приютила Толика, и в ее доме он прожил все восемь месяцев, прошедших со времени приснопамятной аварии. Старушка хлопотала вокруг него, как наседка вокруг цыпленка, поила травяными отварами и помогала изучать местный язык. С языком, кстати, вопреки Толиковым опасениям, дело пошло неожиданно неплохо - тот относился к группе ханьских, и остатки школьных знаний путунхуа здорово помогали.
Сам Лю Ксенг отнесся к появлению неожиданного гостя безразлично-доброжелательно.
Неплохой парень был этот Лю, вот только ужасно суеверный, даже по местным меркам. Как-то при случае Толик, действуя из самых добрых побуждений, затеял спор, пытаясь поумерить его страх перед потусторонним - и тогда Лю нехотя обмолвился про страшный пещерный храм в горах, куда он однажды решился войти, и откуда еле унес ноги, преследуемый демонами. В Толике немедленно взыграла исследовательская жилка, и в его мозгу уже начали складываться первые абзацы статьи на тему местных представлений о потустороннем - но расспрашивать о подробностях мнимой встречи с демонами он так и не решился, опасаясь, что Лю воспримет это как недоверие к себе лично.
Погрузившись в эти размышления, Толик сидел и поглядывал, как ветерок шевелит разноцветные перья на тотемном столбе в центре площади. Несколько человек неторопливо проходили мимо. Спокойствие было буквально разлито в вечернем воздухе, пронизанном лучами закатного солнца - и вдруг эта блаженная тишина была нарушена тихим, но пронзительным шипением. Толик вскочил. Вдалеке, среди холмов, стремительно катился огромный, густой клуб пыли. Толику стало не по себе: как он уже успел узнать за прошедшие месяцы, ничего крупнее коз в здешних краях не водилось, а движущихся машин в этом мире пока не изобрели. Люди на площади замерли, с тревогой вглядываясь в пылевое облако, пока то окончательно не пропало из виду.
После ужина Лю опять заговорил о демонах. Но на сей раз Толику как-то не очень хотелось затевать с ним спор.
В последующие три месяца загадочное явление повторилось еще несколько раз. О злых духах говорил уже не только Лю: люди шептались о том, что потусторонние силы нужно задобрить жертвой, пока не случилось чего-нибудь непоправимого.
Толик уже видел жертвоприношения в исполнении местного жреца. Церемония выглядела безобидно: возле тотемного столба торжественно выпускали в небо мелких птичек и заботливо доставленных из предгорьев бабочек. Так что разговоры о жертвах Толика не особенно заботили: куда больше его волновали сами шипящие облака пыли, катящиеся через пустыню. Ему очень не хотелось признаваться в этом даже самому себе - но когда он заметил, что облако неизменно приходит со стороны скалистого хребта и возвращается в том же направлении, рассказ Лю о пещерных демонах перестал казаться всего лишь материалом для будущей статьи.
Эти-то страхи и пришлось подавлять волевым усилием, когда Лю предложил присоединиться к вылазке в горы, где как раз созрело некое растение, которое он назвал ксун-ма. Предстояло собрать стебли, вымочить и обработать их, а потом принести в селение, где женщины спрядут из волокна нитки и соткут материю.
...путь к горам занял целых два дня. Чтобы заглушить растущее беспокойство, Толик мысленно издевался над самим собой, своими суеверными страхами, и пару раз пытался даже отпускать шуточки про пещерных демонов - но товарищи по вылазке ни разу не улыбнулись в ответ, и Толик прекратил бесполезные попытки юморить.
Впрочем, очень скоро вся и всяческая нечистая сила вылетела из его головы напрочь: загадочная ксун-ма оказалась не коноплей, как предполагал Толик - а крапивой, и кусалась не хуже любого демона. Работа заставляла сосредоточиться на ней целиком и полностью, и Толик потом так и не смог вспомнить: то ли он был настолько невнимателен, что не заметил ничего подозрительного - то ли и в самом деле ничто не предвещало последующих событий. За очередным поворотом открылся широкий темный проход в скале - а товарищи неожиданно схватили Толика за руки, и мягко, но решительно втянули вовнутрь.
- Вы что? Зачем?..- все страхи воспрянули с новой силой.
Кто-то зажег факел. Толика по-прежнему крепко держали. Не веря своим глазам, он увидел прямо перед собой знакомое лицо Лю, искаженное страданием.
- Прости нас. Ты хороший юноша, правда. Но ты - чужак, у тебя нет родни, которая будет горевать о тебе. А нам нужен кто-то, кого мы отдадим демонам. Мне жаль, ты стал мне почти другом... - Лю сглотнул. - Не бойся, твоя душа не будет неприкаянно блуждать в потустороннем мире. Я сделаю табличку с твоим именем, и поставлю ее на нашем домашнем алтаре. Рядом с именами предков. Прости.
Толика связали, бережно положили на камни, устилавшие дно пещеры - и ушли, унося с собой факел.
Сколько времени он пробыл так, Толик не знал. Освободиться от веревок все не удавалось, кричать же в пещере он не решался. Да и кто услышит его крики? и кто решится войти сюда, в обитель демонов? Вдруг внутри все заледенело: тихое и пронзительное шипение, оно приближалось из темной глубины пещеры! Что-то заскрипело, загрохотало, вспыхнул ослепительный свет, раздались голоса. Мысль о том, что демоны все же существуют, и вот сейчас они уже почти рядом, вытеснила остатки скептицизма. Адреналин ударял в мозг, паника охватила все Толиково существо, заставив безгласно замереть на месте. Сознание он потерял почти с облегчением.
***
Свет был непривычным. Солнечные лучи, падая на закрытые веки, просвечивают красным - сейчас же сетчатка улавливала желтоватое сияние. Воспоминания вернулись внезапно, и Толик резко сел, открыв глаза.
Белая плитка. Лампы дневного света. Белая простыня. Манжетка тонометра на руке, электроды кардиографа на теле. В дверях - немолодая полная женщина в белом халате.
- Что, очнулся уже?
По-русски. Она говорит по-русски.
- Где... где я?
Незнакомка какой-то миг выглядела изумленной, но быстро вернула себе прежний невозмутимый вид.
- В санчасти, где же еще. Экспедиционная база, мир М/243. Ты кто вообще? Откуда такой взялся? - она взглянула на показания приборов, и оборвала сама себя: - Ладно, не говори ничего, отдыхай. Сейчас снотворное введу. Время есть, успеешь рассказать.
К руке Толика приблизилось блестящее рыльце инъектора, легкий холодок ознаменовал впрыскивание препарата, и палата начала медленно расплываться перед глазами.