14 января. 8 часов 30 минут утра. Моросит мелкий дождь. Сыро, туманно. И вдруг напряжённая тишина разрывается залпом. Загудела земля, разорвался предутренний мрак, огненные драконы устремились ввысь в сторону переднего края. Это наши знаменитые "катюши" дали сигнал начала артиллерийской подготовки. Воздух рвётся в куски, трудно стоять на ногах. Воздух так раскалён, так насышен пороховыми газами, что трудно дышать. Весь плацдарм в сплошном огне вспышек. Какой это чарующий, грозный вид! Он прекрасен, дико прекрасен. Почему-то всплывает в памяти картина "Гибель Помпеи". Там наверно тоже было что-то подобное при извержении Везувия. Теперь уже не видно отдельных вспышек залпов. Предутренняя мгла налилась тревожным грозовым светом и утробным грохотом. Тысячи орудийных стволов извергают лавы онгя, гул стоит такой, что не слышно команд. Да они и не нужны: расчёты сами знают, как работать. Ватники сброшены, ремни сняты, лица и мускулы напряжены до предела. Они, как заведённые механизмы, совершают свой путь от снарядного ящика до орудия. Движения рассчитаны, точны, чувствуется уверенность, слаженность, знание дела, боевая закалка.
Но вот в общем налаженнм хоре артподготовки произошли какие-то еле уловимые изменения. Хор как будто-бы запнулся, расстроился. Но вот снова орудия грохочут с прежним напором. Не посвящённый мог бы не уловить этих перемен, но чуткое ухо фронтовика поняло, что артиллеристы и миномётчики закончили обработку переднего края и перенесли огонь своих батарей вглубь обороны противника, расстреливают оставшиеся его огневые средства в глубине обороны.
Передовые части 5 ударной армии, куда входит и наша бригада, прорвали глубоко эшелонированную оборону противника в районе Грабув-Пилица и устремились вперёд, преследуя бегущего врага. Сделали своё дело и мы. Батареи снимаются с боевых порядков, готовясь двинуться вперёд. Вернулись с наблюдательного пункта разведчики. Садимся на автомашину и тоже устремляемся вслед за пехотой. Через проделанные сапёрами проходы в проволочных заграждениях и минных полях, пересекаем наш бывший передний край, нейтральную полосу и вот мы на окраине Грабув-Пилицы. Всюду видны следы разрушений обороны противника. Траншеи завалены, разворочены разрывами снарядов и мин доты и блиндажи, исковерканные орудия лежат опрокинутыми на разбитых огневых позициях противника. Всюду видны следы поспешного бегства врага. В разных местах видны брошенное снаряжение, оружие, автомашины, тягачи. Много трупов в серо-зелёных шинелях и мундирах. Среди них встречаются и наши павшие солдаты. Вот под деревом лежит растерзанный взрывом связист, а невдалеке, разорванный на части, его товарищ. На нижних сучьях рядом стоящего дерева болтается окровавленный кусок серой солдатской шинели. Очевидно в ровик, где укрылись солдаты, угодила вражеская мина.
Передовые части к концу дня подошли к реке Пилице. Немцы опомнились, оказывают отчаянное сопротивление. Прикрытая на подступах минными полями Пилица представляла серьёзный оборонительный рубеж и переправившиеся через реку немцы стремятся закрепиться на господствующих высотах. В сумерках подтянулись отставшие было батареи, подвезли мины. Остановились в прибрежном лесу, под покровом ночи, готовясь к утреннему бою.
Не спасли врага и заранее подготовленные им рубежи за рекой Пилицей. С утра 15 января вновь заговорила артиллерия. Пехота и танки вновь ринулись в атаку. Противник был сбит с занятых рубежей. Дивизион один из первых, в рядах наступающей пехоты, переправил свои тяжёлые миномёты на левый берег Пилицы и обеспечил продвижение пехоты вперёд, громя огневые средства противника своими сорока килограммовыми минами. Фрицы бегут теперь уже не задерживаясь на промежуточных рубежах. Дивизион продолжает движение за наступающими войсками. Передовые части ушли вперёд, а танки и ещё дальше - на запад.