Итак, мы на территории врага. Перед нами бурлит, клокочет, ворочается Шнайдемюльский котёл.
Город - крепость Шнайдемюль представлял собой серьёзный опорный пункт фашистской Германии, входивший в цепь Померанского вала, созданного вдоль старой германо-польской границы ещё в тридцатые годы. Расположенный на берегах реки Кюддов, он был крупным узлом нескольких железных и шоссейных дорог. Город окружали мощные оборонительные сооружения, противотанковые и противопехотные препятствия. Имелся в городе и аэродром.
За время стремительного январского наступления Шнайдемюль не стали брать штурмом, а обошли его. Горнизон города оказался в тылу Советских войск. В Шнайдемюле насчитывалось свыше 25 тысяч солдат и офицеров, более 100 полевых орудий, много танков, штурмовых орудий и других боевых средств. Фашистское командование организовало "воздушный мост" и осаждённые получили пополнения, боеприпасы, эвакуировали раненных.
Бригаде было приказано сосредоточиться под Шнайдемюлем и развернуть боевые порядки на его западных окраинах. Для наблюдательного пункта командира дивизиона выбрали место на верхнем этаже, стоявшего в 200 метрах от окраины города, трёхэтажного особняка. Перед глазами разведчиков развернулась панорама окружённого города. С высоты третьего этажа прерасно были видны траншеи нашего переднего края, окутанные дымом и предутренней мглой окраины города., и впереди влево кладбищенская роща, занимаемые противником. Командиры батарей со своими разведчиками разместились на КП командиров рот, непосредственно в траншеях переднего края.
Огневые порядки батарей разместились на опушке леса в четырёхстах метрах от НП командира дивизиона. Огневые порядки, укрытые кронами сосен, были удобны для ведения огня и надёжно скрывались от глаз врага, как с воздуха, так и со стороны города.
С момента занятия боевых рубежей дивизион без промедления установил связь с пехотой и приступил к разведке целей на переднем крае противника и их уничтожение огнём своих миномётов.
Имея бозможность получать боеприпасы по воздуху, а гул самолётов постоянно слышался с наступлением темноты, немцы не жалея их ожесточённо обстреливали наши боевые порядки. Очевидно, не имея возможности точно определить места расположения наших огневых позиций, немцы обстрел вели бессистемно, зачастую по прощадям, поэтому потерь в огневых взводах не было. Что касается участков, просматриваемых с окраин города, то такие участки, как правило, интенсивно и постоянно обстреливались всеми доступными видами оружия, и чаще всего - миномётами.. Одни из таких опасных для движения участков была асфальтированная дорога на Шнайдемюль, проходившая в 50-ти метрах от огневых позиций дивизиона. Этой дорогой часто пользовались наши разведчики при необходимости побывать на онгевых или в штабе дивизиона. Правда пользовались осторожно, в тёмное время суток. Старались больше передвигаться обочиной, ибо немцы, не смотря на темноту, зачастую обстреливали дорогу из пулемётов. В обычное же время ходили лесом по тропинке. Это было раза в полтора дальше , но зато - безопаснее. Всё же некоторые мои товарищи, бравады ли ради, или ради пренебрежения опасностью, нарушали установившийся порядок. Одной из первых жертв своей беспечности стал наш разведчик сержант Перменов Михаил, прибывший к нам во взвод во время стоянки под Белостоком из госпиталя. Обманутый временным затишьем, Михаил шёл по обочине дороги, беспечно посвистывая, не обращая внимания на цоканье пуль по асфальту. Дразнящая дерзость солдата, продвигавшегося на виду у противника по дороге, очевидно, озлобила немцев и они открыли миномётный огонь. Накрытый разрывами мин сержант, даже не успев отпрыгнуть в придорожный кювет, был ранен осколком мины в живот. Не приходя в сознание наш товарищ через некоторое время скончался в санчасти бригады. Вот так беспечность в боевой обстановке уносила из жизни хороших солдат, преданных, чутких товарищей. Такие потери были неоправданными и вызывали глубокую горечь в наших сердцах.
7 февраля пехота провела разведку боем, пытаясь выявить систему обороны противника и захватить "языка". Растревоженный вылазкой наших солдат, противник, усилил обстрел нашего переднего края, района огневых и ближайшых тылов. Обстрел продолжался весь остаток дня и ночь. А на другой день, в 12 часов 8 февраля начался штурм города нашими войсками.
Заговорила артиллерия. Окраины города утонули в сплошной стене огня и дыма. Через сорок минут огонь орудий и миномётов был перенесён вглубь города и пехота пошла в атаку. До крайних домов окраины остались последние десятки метров, как слева, из кромки кладбищенской рощи, ударил вражеский пулемёт. Прижатая фланговым огнём пулемёта наша пехота залегла. Момент был критический. Нужно было как можно быстрее уничтожить пулемётчика. Враг очевидно был опытный. Часто меняя позиции, он продолжал держать солдат прижатыми к земле. Нужно было проявить много умения и сноровки, чтобы накрыть пелемётчика огнём наших миномётов. Но вот пулемёт умолк и наши воины вновь рикулись впрёд. Завязалась жестокая схватка на окраине города. Всюду слышались автоматные очереди, отдельные выстрелы, разрывы гранат. Занимая дом за домом наши передовые части медленно продвигались вперёд, вглубь города.
На нашем паблюдательном пункте делать больше нечего. Командир дивизиона капитан Гришаев А.М. принимает решение сменить место НП. Под сильным огнём противника, перебежками, преодолеваем открытое пространство, отделявшее наш прежний НП от первых домов окраины, и обосновываемся в угловом доме, занятой нашей пехотой.
В одной из атак первого дня штурма города погиб наш товарищ, разведчик 7 батареи Жеребцов. Находясь в рядах наступающей роты, он принял участие в атаке пехоты, штурмовавшей окраину. За час до этого был убит командир роты, позднее вышел из строя командир взвода.
Солдаты взвода, оставшись без командира, замешкались и были остановлены встречным огнём противника. Всегда обладавший находчивостью Жеребцов не растерялся и на этот раз. Выбрав паузу между очередями, он одну за другой бросил в подъезд дома, занятого врагом, две гранаты и рванулся вперёд. Увидев отчаянный рывок разведчика-артиллериста, вслед за ним бросились остановившиеся было пехотинцы. Дом был взят, но этого уже не увидел разведчик. Натолкнувшись на горячую строчку автоматной очереди врага, он, как бы желая передохнуть, медленно спустился на ступеньки подъезда и затих ...
К вечеру напряжение боя спало. Пользуясь темнотой вторично сменили наблюдательный пункт. Я с заданием командира дивизиона отправился на огневые в штаб.
В 12 часов на огневых состоялись похороны Жеребцова. К гробу погибшего товарища собрались его друзья, свободные от несения службы, используя временное затишье на передовой. С прощальным словом выступил заместитель командира дивизиона по политчасти майор Ханукович и друзья по ратным делам опустили гроб с телом товарища в могилу. Все застыли в прощальном молчании. Разорвал воздух прощальный трёхкратный залп и только слышался в наступившей тишине стук комьев земли о крышку гроба товарища, последнего его пристанища на этом свете. Путь солдата закончен и остался, как память о нём, небольшой холмик земли под Шнайдемюлем, скромный обелиск, увенчанный красной пятиконечной звездой, и немернкущая память в сердцах его друзей - товарищей по оружию. Над гробом друзья поклялись отомстить врагу за смерть товарища и своё слово сдержали в последующих боях за Родину.
С наступлением сумерек пошёл на НП. За прошедший день наши части продвинулись вперёд примерно на километр. Враг отчаянно сопротивляется, контратаки следуют одна за другой. Прекрасно зная планировочное расположение города, противник умело маневрирует своими силами. Многие дома превращены в крепости. Перед одним из таких домов-крепостей продвижение наших бойцов приостановилось. Из окон дома, заложенных кирпичом и мешками с землёй, хлещут пулемётные очереди, бьют фаустпатроны. Очевидно, имея хороший наблюдательный пункт, противник прицельно обстреливает из миномётов прилегающий к зданию участок города, не давая сосредоточить подразделение для атаки. Командир штрафной роты, штурмующей дом, принимает решение передать в передовые цепи Красное знамя. Доставить это знамя вызывается находившийся на КП наш разведчик Большаков Павел Васильевич. Под сильным огнём противника, прикрываясь развалинами, где короткими перебежками, где ползком - по пластунски, Большаков продвигается вперёд. И вот знамя доставлено по назначению. Увидя в своих рядах его стяг, пехотинцы, пренебрегая смертельной опасностью, под шквалом огня пулемётов, совершают казалось бы невозможное - отчаянным броском врываются в здание. Вскоре пламенное полотнище Красного знамени затрепетало на крыше. Бой внутри здания протекал скоротечно и через некоторое время оно было очищено от врага.
Вслед за пехотой командир дивизиона меняет свой наблюдательный пункт. Перебежками перебираемся в только что захваченное здание и обосновываемся на его верхнем этаже. Здание, куда мы попали, оказалось школой. В классах беспорядочно сдвинутые парты, всюду следы недавнего боя, брошенное снаряжение и оружие, в коридорах и классах трупы солдат врага. Здание школы господствует над близлежащими кварталами и с верхнего этажа хорошо просматриваются. Бой в городе продолжается. Дом за домом, улица за улицей берутся с боя. Медленно, неумолимо продвигаются наши батальоны вперёд. Центр сражения перемещается в северную часть города. Кольцо окружения сжато до предела, но враг продолжает упорствовать. У него есть ещё резервы, вооружение, боеприпасы. Чувствуя свою силу, он отчаянно обороняется, постоянно обстреливает наши наступающие части из орудий и миномётов. Бои в городе не затухают ни днём ни ночью, но уже чувствуется, что дело клонится к развязке.
Всю ночь с 13 на 14 февраля длился обстрел наших боевых порядков. Казалось, что противник обрушил на наши головы всё, что имелось у него в запасе. Всюду рвались мины, снаряды, с воем проносились осколки. С рассветом, оставив прикрытие, противник основными силами пошёл на прорыв не считаясь ни с какими потерями, не жалея средств для достижения своей цели. В середине дня 14 февраля врагу с большими потерями удалось прорваться через кольцо окружения и его колонны с танками во главе устремились на север.
В городе установилась относительная тишина, лишь кое-где ещё вспыхивали перестрелки. Это заканчивалась очистка улиц от гитлеровцев, оставленных здесь для прикрытия прорыва.
Вскоре получили приказ вернуться в район расположения боевых порядков дивизиона. Передвигаемся по улицам теперь уже не прикрываясь развалинами. Город горит, пахнет гарью. Отступая с улицы на улицу, неприятельские отряды поджигали здания. Многие из них загорелись от обстрелов. Гасить пожары было некому: большая часть жителей разбежалась по окрестным лесам ещё при приближении Советских войск, другие прятались в подвалах уцелевших зданий.
Передохнуть и привести себя в порядок остановились в подвале дома, где располагался наш наблюдательный пункт. Измученные боями и недосыпанием разведчики, наскоро перекусив, замертво упали на мягкие диваны и заснули сном человека, до конца исполнившего свой долг.
А вражеские войска, вырвавшись из кольца окружения в Шнайдемюле, продолжали пробиваться вперёд. Судя по всему, прорыв был тщательно подготовлен и согласован, так как противник одновременно с прорывом из Шнайдемюля предпринял попытку наступать с севера, из Померании, навстречу шнайдемюльской группировке, но неуспешно. Вдоль реки Кюддов, текущей с севера на юг, от самого Шнайдемюля тянется почти сплошная лента лесов и немцы использовали его массив для прорыва. Авангард противника двигался на север и северо-запад двумя колоннами с танками и техникой. Одна часть шла по дороге вдоль опушки, другая - через гущу леса. Дорога сплошь была запружена вражеской пехотой, артиллерией, танками, грузовыми машинами с каким-то имуществом. За авангардом вскоре показались основные силы. Колонна вражеских войск была огромна и растянулась почти на шесть километров.
Встреченные в районах небольшого городка Гурзен и деревень Дойч-Фир и Дойч-Кроне огнём нашей артиллерии, немцы заметались. Но быстро оправившись ринулись в безрассудные атаки. Завязались ожесточённые бои с рвущимся на север и северо-запад противником. В некоторых местах, используя численный перевес немцам удавалось прорываться через боевые порядки наших частей, но им вновь преграждали путь советские воины.
К ночи 16 февраля от войск шнайдемюльского гарнизона уцелели две группы, прорвавшиеся в леса севернее Гурзена. Но вскоре было покончено и с этими группами врага. Осталась только толпа смертельно усталых и перепуганных пленных. Те, кто не хотел сдаться, погибли на поле боя.
Шнайдемюльская группировка прекратила своё существование. Итоги боёв были впечатляющи. Противник потерял более 3500 человек убитыми, всыше 800 человек оказались в плену. Достались нашим войскам и немалые трофеи.