- ...когда о нём объявили. Не, не так, - пожилой, очень широкий с какой стороны ни взгляни, мужчина, шагал, поглядывая по сторонам. Зачем он это делал и видел ли хоть что-нибудь, было неясно, ибо вокруг стоял такой густой туман, что на расстоянии вытянутой руки (причём не слишком длинной) просто клубилась белизна. - Когда его лечить принялись.
- Да, это мне известно, - ответил идущий следом коротышка-блондин, с красным лицом индейского вождя. Он постоянно отставал и неуверенными движениями напоминал слепого. Даже палка у него была, чтобы дорогу нащупывать, только он ею не пользовался, а вместо этого старался не упустить впереди идущую спину и иногда протягивал руку, чтобы за неё схватиться, но каждый раз останавливался.
- Схема везде одна и та же, - говорил он. - Сначала - объявляют вирус. Потом разжигают панику, рекомендуют, и сразу же заставляют надевать средства защиты. Появляется распылитель, санитайзер, белое или райское? - уже не помню, облако и прочее - кому что досталось. Голос его, густой и приятный, словно рассекал туман. - Вы расскажите, что сами застали.
- Зачем? Везде же одно и то же. Книгу пишете?
Проводника несколько удивила перемена в характере пришлеца. Сначала тот был молчалив и сдержан, теперь же принялся слишком много спрашивать, хотя сам почти ничего не рассказывал.
- Нет. Просто хотел уточнить некоторые моменты. Информационная яма, в которой я был снаружи, сбивает с толку. У нас, на острове, масштабы только разгораются.
- Тут яма. Не информационная.
- Где?
Коротышка по колено провалился в невидимую расселину между корнями. Успел во время упереться своей палкой.
- Ух... так и ногу сломать можно.
- Ломали, - сказал пожилой.
Они миновали просторную проплешину вырубки и углубились в лесок, состоящий из совсем молодых стройных деревьев. Блондин скорее почувствовал, чем увидел, что здесь туман не такой густой. Появились цвета, а силуэт проводника впереди перестал каждую минуту тонуть в белом облаке. Удивительно только, насколько непроходимый бурелом был под ногами. Хрустел валежник, лежали громадные коряги - здесь явно должен был быть ельник. Он куда больше подошёл бы по антуражу.
- Посидим, - сказал вдруг проводник.
И уселся на одно из поваленных деревьев. Сквозь туман можно было хорошо рассмотреть его колени в серых штанах и смутный контур склонившегося над ними тела. У проводника было очень классное снаряжение. Где он такие ботинки раздобыл? Коротышка, потративший на свой походный набор почти все денежные запасы, не смог достать ничего подобного. Впрочем, купить теперь что-либо стало невероятно трудно.
- Расскажите, - сказал проводник.
Блондин подумал немного, оперся на палку и стал рассказывать.
Очень долго они на острове просто игнорировали всю "вирусную" махину. А она их не замечала. Особенно после того, как закрыли границы. "К нам не так уж много туристов прилетает". Не было у них ни масок, ни закрытий всего и вся. Находились любители защититься от вирусов, но их набралось совсем немного и на них посматривали косо.
Где-то далеко послышался вой. Блондин замолчал.
- Далеко, - мотнул головой проводник.
Звук был странный, но он быстро стих, блондин продолжил рассказ.
Со временем всё изменилось. Сначала пугали смертью, но это не действовало. Тогда принялись штрафовать и закрывать неугодных. Конкуренция перешла в какое-то интриганство, а к недавнишнему моменту вообще образовалась профессия доносчика.
- Да у нас тоже такие появились, но довольно быстро исчезли, - сказал он.
- Их душили в переулках? - хмыкнул коротышка.
- Нет. Они же за плату работали. Перестали платить - они и доносить перестали.
Коротышка не мог решить, врёт он или настолько не в курсе, что происходит вне тумана. Во всяком случае, в Хмельске - городе по соседству - доносы процветали. Ну и на его родине период крысятничества только начинал набирать обороты. Может быть, многим это пришлось по душе - он сказать не мог. Власти стали усиленно поддерживать этот беспредел. И он почувствовал, что пора уходить.
Как именно почувствовал, он не сказал.
- Что ж, у нас всё это миновало давно, - сказал проводник. - Сначала были маски, потом перчатки, очки, бахилы, прививки и вакцины. Потом туман запустили. Из последнего, что я слышал - это теория о том, что здоровые люди - самые опасные. Возможно, их теперь просто отстреливают. А туман пытались разгонять вентиляторами. Даже богатые, оказавшиеся в нём, дышать им не захотели. Мне приходилось такие монтировать. Бесполезный мусор. Скорее вредный.
Он прислушался к своим словам. Интересно, можно ли такое записать?
Коротышка хотел что-то сказать и закашлялся.
- Поаккуратней, - сказал пожилой. - С непривычки поплохеть может.
Коротышка отдышался. Его чрезвычайно раздражал этот запах вокруг. Медицинский, спиртуозный. От него закладывало нос и начинало слезиться в глазах. В респираторе же, как предупредил пожилой товарищ, дышать вообще было нечем.
- Кислота во рту есть? - резко спросил проводник.
- Кислота? - спросил коротышка. - То есть?
- Вкус. Лимона.
- Немного.
Пожилой вынул из кармана небольшой пузырёк и протянул ему.
- Выпейте. Целиком.
- Это что? - блондин повертел пузырёк в руках. Он был похож на флакон клея, а жидкость внутри казалась не то рыжей, не то розовой.
- Абсорбент. От тумана.
Коротышка открыл пузырёк, понюхал. Потом выпил залпом. По вкусу лекарство напоминало воду с примесью мела.
- И помогает?
- Помогает, - ответил проводник.
- Так... почему толку не было? - спросил блондин, стараясь хоть что-нибудь рассмотреть. Тусклые образы возникали и растворялись в тумане, но ничего конкретного. Даже деревья здесь переставали быть ориентирами или хотя бы чем-то устойчивым и надёжным - их стволы пропадали в тумане, оставались только ветви, больше похожие на трещины.
Они прошли ещё с десяток метров. Проводник молчал, словно стараясь что-то высмотреть. Под ногами зачавкало - видимо близко топь. Блондин тоже стал вглядываться. Вдруг ему показалось, что туман стал не таким белым. Или это глаза обманывают?
- Учтите, дальше нам - в обход, - пожилой потёр руки, - только вот не уверен, направо или налево. - Здесь не помешала бы скрипка, правильно? Может, виолончель, но скрипка подошла бы лучше.
- Скрипка? Мне кажется, цвет тумана изменился. Это из-за болотных испарений?
- Не совсем. Вам нужно будет приучиться заранее различать цвет.
Они повернули. Налево. Под ногами хрустела засохшая трава-солома. Света ей туман не давал. Блондин на ходу сорвал травинку. Она оказалась чёрной. Ему пришло в голову, что может быть туман - это и не так плохо. Насколько же жуткий вокруг пейзаж? И этот мерзкий запах! Хотя нет, с туманом хуже.
- Туман разрабатывали. Он - особенный, - быстрым движением руки пожилой словно вырвал горсть неощутимой белизны. - Сдувает его только сильный ветер. Как в аэродинамической трубе. Или торнадо. Но и тогда он не исчезает, а только сдвигается. Предел сжатия у него имеется, он сплющивается, становится плотным. Как ткань. И так - слой за слоем. Есть у меня история о тех, кто в нём задохнулся. Возможно, вы её услышите, если захотите, конечно.
Коротышка поёжился.
- Я слышал, что уничтожить его пытались, - сказал он, когда они, тщательно обойдя что-то неведомое, снова вернулись на прежний курс. Туман снова стал белым и как будто не таким густым.
- Да, - ответил пожилой. - Пробовали, но больше напоказ. Химией поливали. То что мы обошли - ядовитое, скорей всего. Бывает, что словно бы острый и начинает резать, когда через него проходишь. Без боли, как пиявка.
Блондин задумался, что значит "острый", но уточнять не стал. Вряд ли стоит удивляться, что здесь найдётся туман наполненный лезвиями бритв. Или с клыками. Кусачий.
Пожилой остановился.
- Погодите, - сказал он. - Прикурю. Вы курите?
- Разумеется, - блондин слегка обиделся. - Только трубку.
- Очень кстати. Разжечь мне сможете? Не могу привыкнуть к трубке. Сигареты были куда удобнее.
Блондин неуверенно взял трубку. Повертел в руках с сомнением. Это проверка? Или знак доверия?
- Протереть? - серьёзно спросил пожилой.
- Нет.
- Протирайте, не стесняйтесь. Мало ли, я заразный.
Но блондин уже решился, ухватил трубку зубами и буквально одним движением её разжёг. Пыхнул пару раз и закашлялся. Табак оказался на редкость мерзким и вонючим. Немудрено, что сигареты были больше по вкусу. Он вынул свою, набил нормальным табаком из своих запасов и тем же неуловимым жестом закурил её.
Проводник уже видел такое движение. У старозаветных шоферов и моряков.
- Ловко! - он трубку тоже не протирал, а сразу сделал глубокую затяжку. - Трубка мира.
"И как вы такую дрянь курите?" - подумал коротышка. Но спросил другое:
- А вам не страшно? Тумана?
Пожилой пожал плечами:
- Просто туман.
Они шли молча. Теперь блондин сам старался определить цвет тумана, но ничего не заметил. Белое марево и всё. Возможно, конечно, что ничего и не было. Проводник продолжал шагать не застревая, не цепляясь и не проваливаясь. Всё это за него делал коротышка - он уже начинал подозревать, что всё делается назло. Сколь бы тщательно он ни следил за проводником, но всё равно проваливался, цеплялся и застревал. Пару раз они проходили через какие-то руины, из которых торчали остатки арматуры. Возможно, тут были бои. Видимость иногда становилась почти нормальной, но проку от этого почти не было, потому что туман отступал только когда они оказывались в густой чаще. Несомненно, местность вокруг менялась. Должно быть у тех, кто проживёт в такой обстановке достаточно времени вырабатывается специальное чувство местности.
- Кстати, - пыхнул трубкой проводник, - там спирт в составе.
Коротышка явно умел наслаждаться курением, поэтому слова дошли до него не сразу. Он замер.
Проводник нагнулся, сорвал пучок травы и скомкал его. Блондин подумал, что произойдёт, когда вспыхнет облако спирта вокруг них. Они даже не смогут убежать - огонь заполнит всё вокруг. Они сгорят или раньше задохнутся? Что-то помешало ему воспрепятствовать этому эксперименту. Он регулярно оказывался участником неприятных экспериментов независимо от своего желания.
Чиркнула зажигалка. Комок соломы мгновенно превратился в уголёк и упал на землю. Раздался негромкий хлопок и туман вокруг уголька почернел. Но никуда не делся.
- Вот. Не горит больше.
Коротышка склонился над чёрной полусферой, выросшей над землёй. Она здорово контрастировала с поднадоевшей белизной. Слабо чувствовался запах гари и цветов.
- Это так и останется?
- Может осесть. Через день, два. Или нет.
- Белое становится чёрным. А они чем-то отличаются?
- Не знаю, - пожилой сердито плюнул в чёрноту. Плевок медленно проскользнул через туман, застрял в черноте и медленно начал опускаться к земле. - Ну, спирта в нём уже нет, думаю. Кажется, токсичный он, - припомнил он.
- Понятно, - стараясь не показать поспешности, коротышка поднялся и отодвинулся от чёрного всплеска. Ему нестерпимо захотелось отвлечься, посмотреть вдаль, но пришлось подавить это желание. Вокруг был только туман, а воображать пейзаж или вынимать его из памяти не хотелось. Это стало чём-то сокровенным. Дома было много красивых мест.
- Это как застывший океан, - сказал он. - И ему можно придать форму.
- Да. Огнемётами жгли. Вместе с теми, кто убегал. Были ещё художники. Идёмте! Скоро уже закат. Да и дождь начинается.
- П-про художников, - блондин споткнулся, - да! Я читал. Как вы вообще здесь ориентируетесь?!
- Как в мифе про Тесея. Сколько не броди в Лабиринте, а минотавр найдётся.
ххх
В автобусе было душно, хотя снаружи стёкла залепляла метель. Пассажиров набралось совсем мало и поэтому почти все сидели. Теперь никто никуда старался не выходить. Он же стоял, потому что после целого дня за компьютером стоило хоть немного поручить себя ногам, а не жопе.
В салоне появились контролёры - он оглянулся и увидел моргающую красную лампочку. Контролёры давно ездили вместе с водителем. Кто-то из пассажиров нажал тревожную кнопку. Видимо, заметили "безмасочника" или "безперчаточника".
Привычно его взгляд обежал автобусные лица, точнее то, что от них осталось. Некоторые были ещё и в очках, хотя их собирались ввести в обязаловку только на следующей неделе. Маски, воротники шуб, рукава, шапки. Вот, нашёл. В глубине салона скорчилась фигура, старавшаяся вжаться в угол и стать невидимой. Это была невысокая, предпенсионных лет, дама. Без маски. В дорогой, но довольно потёртой шубе. Он был почти уверен, что она порвала её или потеряла - те, кто принципиальные, они лицо не прячут. А эта дама, вполне приличной внешности - куда более приличной, чем у тех манекенов с мёртвыми лицами, что день и ночь твердят о борьбе с вирусом - стыдилась своего лица.
Контролёры, как всегда действовали комплексно. Они проверили каждого: "Руки покажи!", "Голову из ворота покажите!", "Маска почему не до конца надета?!", "Это не маска!". И выписали несколько штрафов. А дама продолжала стоять там же. Они словно дали ей время уйти, но она почему-то не ушла.
"Видимо, денег на ещё один заход нет у неё", - подумал он, наблюдая за происходящим. Они встали перед ней. Они требовали, она пыталась оправдаться. Мямлила что-то. Возможно, хныкала. Потом автобус остановился и они вытащили её наружу. Теперь некоторое время не будет никаких контролёров.
Тётки в масках тут же начали обсуждать произошеднее:
"Из-за этих тварей всё и началось!"
"Моего сына с работы выперли из-за того, что эти шкуры в магазин приходили!"
"Да, а у нас магазин закрыли!"
"А носили бы, когда следовало - и не было бы ничего!"
"Сами сдохнут, дряни!"
"Да отстреливать надо, не ждать!"
Он слушал и ждал, что кто-нибудь выскажется иначе, добавит что-то своё или, упаси Господь, вступится. Но такого не произошло. Через некоторое время они принялись обмениваться умершими "от вируса" знакомыми знакомых. Почему-то близких родственников не находилось ни у кого. Зато обсуждение их сплотило - возможно под конец они и телефонами обмениваться начнут.
Он снял маску и криво ухмыльнулся. Как же хотелось плюнуть им в рожу! Загорелась лампочка, но контролёров больше не было. А рты под масками закрылись.
Автобус остановился. Водитель вошёл - глаза его, над маской, пропитавшейся потом и ставшей почти прозрачной, покраснели от усталости.
- Выйдешь? - спросил он, почёсывая лысую макушку.
- Да, я как раз собирался выходить, не беспокойтесь.
- Давай тогда, выходи, - он ушёл обратно в кабину. Открыл двери - все сразу. Это был явно знак уважения. Снаружи он почувствовал себя лучше. Автобус отъехал, а он так и стоял без маски. До дома было ещё три остановки, но всё равно лучше их пройти пешком.
ххх
Здесь туман был настолько плотным, что блондин уже задумался, не стоит ли привязаться верёвкой к проводнику. Такую видимость он мог сравнить только с тем, что можешь увидеть в страшную пургу глубокой ночью. Солома под ногами больше не шуршала - теперь они шли по утоптанной и, как показалось коротышке, сельской дороге. Такие после хорошего дождя превращаются в топь, хотя и кажутся непромокаемыми. Туман над головой покрылся клочьями жёлтого и розового - наступал вечер. Привычным рыбьим чутьём коротышка уловил, что близко море. Туман путал и глушил звуки плеска воды, но ему и не нужно было их слышать. Близко море или другая большая вода. Вскоре под ногами зашуршал песок пасмурного вида.
- Мы шли в город, а не на пляж, - заметил он в спину проводника.
Тот не ответил. Блондин остановился - впереди была вода. Они стояли на небольшом пригорке. И впереди - никакой мглы. Она теперь висела над головой, словно вода отталкивала её от себя. Он обернулся - за спиной - стена тумана, такого густого, что хоть гвозди забивай. Запах спирта чувствовался острее, но временами его заглушал прохладный водный ветерок. Коротышка только теперь понял, насколько у него устали глаза в этом походе и с удовольствием воспользовался ими, чтобы увидеть что-то, кроме белой мглы.
Это была река, старая и серая, мрачные волны перекатывало сильным течением. Опытный глаз подсказал, что до другой стороны чуть больше пятисот-шестисот метров. Вплавь перебраться по такому течению он решился бы только в самом крайнем случае.
А на другом берегу как раз и находился город. Он был невелик, но после туманных, пустых и мертвенно-тихих просторов выглядел заманчиво. В некоторых окнах горел свет.
- Как же они его не заметили? - удивился блондин.
- А он никому не нужен, - ответил проводник. В голосе его слышалось сомнение. - В полном кольце. И слишком далеко от всех интересных мест. Им мы ни к чему.
Он наклонился и словно из земли вынул конец троса. Блондин попятился - его привели к совершенно конкретному месту. Это было просто невозможно. Пожилой не спеша подтягивал лодку. Из неё поднялась крупная собака.
- Привет, Тор, - сказал проводник. - Свои.
Но пёс продолжал пристально смотреть на блондина. Лодка причалила. Пёс пригнулся и зарычал. Пожилой повернулся к коротышке.
- Тор не ошибается, - сказал он, - мы слушаем.
Пёс проворно выпрыгнул на берег и медленно направился к блондину. Это была какая-то рослая дворняга, дикая помесь - длинные ноги гончей и крепкое туловище.
- У нас нет ничего, - задумчиво прикидывал проводник. - Рабы? Крысы для очередной вакцины?
- Я просто ищу себе место... - пробормотал блондин, не отрывая глаз от собаки.
Пёс гавкнул. Блондин вздрогнул всем телом и медленно поднял руки. Лицо его исказилось и он тяжело дышал. Ему приходилось вступать в поединки с псами и он знал, насколько они быстры и опасны. А этого телёнка не наверняка и кувалдой завалишь.
- Это я знаю. Мы познакомились, Фритрикссон. Вы решили подзаработать? А зачем вам деньги?
Он спрашивал больше сам себя, чем собеседника. Блондин молчал. Ему пришло в голову, что проводник мыслит правильно. Привычка - мечтать о деньгах. Деньги теперь имеют место только в магазинах элиты. Хотел бы он стать элитой?
Пёс кинулся на него.
- Стоп, - резко сказал проводник.
Тор слушался беспрекословно. Он остановился. Теперь он стоял на расстоянии вытянутой руки. Совсем немного он не доставал до плеча коротышки.
"Тор. А ты, получается, Один" - хоть его и трясло от страха, но он не смог удержаться от улыбки. На скандинавского бога проводник был мало похож. Если только бородой.
- Не стану вас убивать, - сказал "Один". - Сейчас я сяду в лодку. А вы с Тором пообщаетесь.
Он повернулся к ним спиной. Тор тут же зарычал. Блондин почувствовал, что сейчас обмочится со страху. Если эта тварь в него вцепится, он точно обмочится - даже если схватка закончится в его пользу.
- Я... я не знаю, как сказать, - начал он, стараясь не глядеть на собаку.
Проводник удивился:
- Что ж тут сложного?
- Есть человек... человек, которого я не хочу подставить. Вы - слишком мелкая сошка. Кому попало говорить не могу.
Пожилой прищурился, что-то прикидывая.
- Можно мне посидеть? - блондин боялся, что задница сейчас его предаст.
Проводник ответил не сразу.
- А? Да, конечно. Отойди Тор.
Собака попятилась и легла. Недалеко. Блондин плюхнулся на задницу и быстро задышал, стараясь избавиться от страха. И тут же почувствовал, что спирт забил нос и горло. Он закашлялся. Проводник, обозревавший реку, аж подпрыгнул. Потом негромко засмеялся.
- Хорошо, - сказал он. - Вам нужно поговорить ещё кое с кем. Вы ведь хотели в город. Поплывёте с нами и побеседуете.
- А потом? - блондин немного пришёл в себя. Пёс лежал, закрыв глаза.
- Потом - видно будет.
Проводник молчал, глядя на воду. Где-то на том берегу щебетала птица. Он любил птиц и знал, что на них можно положиться. И на Тора.
ххх
Он всегда любил рыбалку. Хотя и никогда на ней не был. Жизнь раньше мчалась слишком суетливо, дел было много - две работы, да и нерешительность мешала. А рыбалка - сложное предприятие. Нужно купить правильные снасти, найти место, куда-то ехать. И неожиданностей полно. Да и автомобиля у него никогда не было.
Большую часть своей жизни он переживал из-за абсолютно любых вещей. Например, когда решил ограничиться электронной рыбалкой. Он грустно улыбнулся в бороду. Сначала нервничал, только решаясь купить приставку с симулятором рыбалки. Потом паниковал, пока покупал её, жутко волновался, пока вёз домой. А когда не смог сразу подключить, чуть не плакал из-за своей неуклюжести и тупости.
И так - каждый раз. С приставкой всё ещё обошлось - она всё же заработала. Обычно же он натыкался на непреодолимую преграду.
Раньше белая стена ваты вокруг острова его нервировала. Ведь из неё могло выплыть что угодно. Это как темнота за углом или в дверном проёме, которую ещё и осветить невозможно. Или тот страх, который иногда возникает, когда плывёшь, перебираешь руками, а потом замечаешь, что под тобой - чёрная бездна. Но дни проходили за днями и понемногу постоянное напряжение, в которое вогнали годы всевозможных экспериментов по борьбе с порфиравирусом, понемногу начало спадать. Раньше он и не подозревал в себе такой силы духа. Выйти из дома просто потому, что так захотелось! Пойти куда хочется...
Из тумана вынырнула лодка. Свои - внутри Птицелов, Тор и кто-то в шапке светлых волос. Ничего страшного - Птицелов знает, что делать.
Он вынул из банки ещё одного червя. Аккуратно разрезал пополам и насадил на крючок. Раньше и он сам был таким червяком. Забросил. Лодка двигалась медленно, ещё бы! - при таком течении. Короткий всплеск. Поплавок утонул.
От хлопка по плечу он подпрыгнул. Но это была только упавшая веточка ивы, под которой он рыбачил. Дёрнул. Через минуту щука, снятая с крючка, трепыхалась в ведре, разевая зубастую пасть. Если лов будет хорошим, то щуку он, пожалуй, отпустит - есть в ней что-то... элегантное.
Лодка приближалась. Физиономия Птицелова наводила на мысли. Вероятно никто, кроме него, не умел так разбираться в физиономиях. Это всё из-за игры в покер. Он не имел представления, откуда на острове вдруг узнали о его покерном мастерстве. Но в один момент его пригласили в местный клуб и показали отлично сработанный стол для игры. Карты собрали у всех, кто пожелал поделиться, разносортные, но обещали со временем изготовить собственные. Фишки выточили из дерева.
- И как вам? - поинтересовалась Лиза - единственный человек, с которым он более-менее сошёлся здесь. Хотя они и обращались друг к другу на "вы".
- Никогда за таким не сидел, - сказал он, проведя рукой по зелёном сукну. - Чудо.
- Угадали?
- Вы ведь специалист? - глаза Лизы весело блеснули. - Наш персональный катала?
Он смутился. По-хорошему на такое стоило обидеться, но он был уверен, что девушка не в курсе терминологии.
- Нет, я не катала, - сказал он. - Но немного играть умею. Откуда вы узнали?
Она была едва ли старше двадцати лет и умела краснеть, как девушка из гамсуновских "Мистерий". И сейчас покраснела.
- Все знают. Вы здорово считаете. Меня попросили узнать - сможете ли вы нас поучить?
"Интересно, по их мнению все, кто умеет хорошо считать - мастера покера?"
Он задумался. Никогда ему не приходилось кого-нибудь учить. И он не припомнил, чтобы умел что-то настолько лучше других, чтобы быть наставником. Хотя в картах он, пожалуй, разбирался. Много мыслей и воспоминаний тогда пролетело в голове. И серые от страха лица, и дрожащие от азарта пальцы. А ещё он вдруг сообразил, что почти никогда не проигрывал - в самом худшем случае оставался при своих. Как это получалось? Или талантом было то, что никто этого не замечал?
- Михаил? - она крепко дёрнула его за рукав.
- Знаете, Лизавета, - сказал неожиданно сам для себя, - я хотел много всего у вас спросить. Например, зачем учиться такой ерунде. Она ведь азартная, а азарт - это плохо. Но, если хотите, постараюсь изложить всё, что знаю. Только нужно придумать, что именно будет объектом интереса. И установить правила.
Поплавок утонул. Он подсёк и вытащил небольшую плотву.
Лодка причалила и Тор, выскочив из неё, подбежал к нему - поприветствовать. Раньше он очень боялся этой зверюги, он вообще собак боялся, но умный пёс быстро понял, как нужно действовать. Он никогда не гавкал рядом с Михаилом, а подбегал молча, укладывался рядом и, вытянув морду, ждал, пока его погладят и осторожно потреплют за загривок. Иногда негромко фыркал от удовольствия. Отучить от страха перед собаками он так и не смог, но зато сам попал в список исключений.
Так он сделал и сейчас - только морду положил рыбаку на бедро.
- Какой же вы умный пёс, Тор, - сказал рыболов, - осторожно поглаживая собачий загривок.
- Рыбы он хочет, Миш, - подсказал Птицелов. Рыбак заметил, что маленького незнакомца он нежно придерживает за рукав куртки. Очень хотелось спросить, кто это такой. Выглядел пленник очень необычно - явно не местный. Страха на его грубом лице не было, только любопытство.
- Знакомьтесь, кстати, это - Ларус, - вспомнил вдруг Птицелов.
- Ларус Фритрикссон, - сказал коротышка. Голос у него был низкий и приятный. А сам он напоминал закалённого ветрами горного гнома.
"Вы очень хорошо говорите по-русски с такой фамилией", хотел сказать рыбак, но сдержался.
- Я - Михаил, - кивнул он. - Что-то нехорошее? - спросил он Птицелова.
- Пока не знаю, - ответил тот. Он явно хотел ещё что-то добавить, пояснить, но не стал. Михаил почувствовал себя польщённым. Ему хотели рассказать что-то секретное...
Он погладил пса и негромко сказал:
- Не беспокойтесь, Тор. Я оценил. Если улов будет хорошим, я обязательно вас позову.
ххх
Оказавшись здесь, Ларус подумал, что попал куда-то на пару веков назад. Пахло тут паршиво - смешивался запах рыбы и скошенной травы, гари и табака. Город был обширнее, чем показался сначала. Небольшие, одинаковые, деревенского вида дома, а улицы неизменно извивались и сворачивали под странными углами, иногда упираясь в тупик или незаконченную постройку. Чувствовалось, что плана постройки не было. Летом, вероятно, город утопал в зелени - повсюду торчали тонкие, недавно посаженные деревца. Вместо заборов использовались кусты ежевики и смородины. Но сейчас всё это почти целиком лишилось листвы, хотя в лесах за рекой древесные кроны ещё не утратили уборы. Там и сям попадались небольшие огороды и низенькие "томатные" теплицы сделанные из чего попало.
И никаких автомобилей. Зато в домах горел свет, а вдоль дороги стояли столбы энергоснабжения. А вот водопровода тут не было - люди с вёдрами воды попадались регулярно. Он с ужасом подумал - не из реки ли они её берут.
К ним приблизилась пожилая женщина в платке:
- Это кто?
- Пока не знаю, - в голосе проводника послышалось нетерпение, - мы спешим.
- Вы разве лекарства не должны были привезти? - женщина начала злиться. - У нас морфий закончился. И антибиотиков почти нет. И бронхолитики на исходе - с нашей-то толпой астматиков!
- Тор, посторожи.
Проводник взял женщину за рукав и отвёл в сторону. Говорил он тихо, но кое-что блондин расслышал.
- Нечего морфий в таких дозах раздавать, - говорил проводник.
- Если такой умный - сам будешь с ними разбираться! - рявкнула женщина.
- А астму лучше лечить нормальной работой, а не отлёживанием.
- От твоего "лечения" уже два человека загнулись, умник!
Проводник махнул рукой. Женщина энергично оправила его куда подальше, а сама двинулась в противоположном направлении.
"Неплохое начало" - подумал Ларус, с огорчением вспоминая заполненные полки городской аптеки.
Они продолжили движение. Он смотрел по сторонам и везде он замечал отпечаток недоделанности. А ещё мерзкий запах того самого табака - он сменил вонь тумана. Очень немногие дома были окрашены полностью, а иногда, явно из-за недостатка краски одного цвета, покрывались несколькими, чем-то напоминая флаги. Работа продолжалась повсюду. Под ногами была грязь, но в некоторых местах дорогу уже замостили. Два мужика, переругиваясь, тянули электрические провода. К недостроенным домам тащили стройматериалы на тачках. Иногда и так неширокую улицу ещё больше сужали груды сложенных бревен, камней и железяк. И таскали всё это вручную и на тачках.
Людей на улицах его глаз выцеплял с трудом. Они были, но как будто сливались с городом. Вот невысокая кучерявая женщина, покуривая трубку, катит тележку с хворостом. Парень, свесившись вниз головой с крыши, зацепившись ногами, приколачивает фонарь над крыльцом. Невысокий худой мужичок закидывает на верхушку бревенчатой стены ещё одно бревно. Пожилой мужчина в шляпе собирает плоды с яблони, стоя на ходулях. Старушка, согнувшись, опираясь на палку, несёт на спине поддон с нагруженными на него в три ряда банками краски. Парочка расплавляет металл в ковшике, а потом заливает его в форму. Им явно нравится работать. Прямо-таки счастье в труде. А ещё постоянно возникало впечатление, что людей тут куда больше, чем видит глаз. И, кажется, Тор тут был единственным животным - его часто подзывали и он подходил почесаться и погладиться, не теряя, впрочем, достоинства.
Одеты все были в нечто, больше напоминающее белую, серую или чёрную тюремную робу - толстые полотняные вещи были чересчур просторными, поэтому иногда возникала мысль о том, что вокруг шевелятся моржи.
Они прошли мимо толстостенной, похожей на пещеру, каменной кузни, и Ларус закашлялся, заглотив порцию копоти. Молоты, словно по метроному, опускались на раскалённую докрасна железку, которую клещами с длинными рукоятями держала рослая, на редкость уродливая бритая женщина. Потом снова начались дома и домики, низкое, безумно длинное здание какого-то склада или ангара, амбары. Теперь они поднимались на небольшой холм, который довольно круто обрывался с другой стороны, и с него можно было рассмотреть дальнюю часть города.
Оказалось, что островом он не ограничивается, а начал переползать на другой берег. Вероятно, с высоты птичьего полёта всё это выглядело как две капли ртути, которые уже начали сливаться в нечто единое. Впрочем, насколько далеко продолжалась та часть, рассмотреть не удавалось - она скрывалась в тумане. Интересно, жил там кто-нибудь? Соединялось всё это тремя мостами, которые выглядели очень интересно. Они напоминали знаменитый мост из романа "Виртуальный свет" Гибсона. Только тут получилось наоборот - сначала появились дома, прямо на воде, а затем между ними протянули мост. Эти здания-опоры выглядели невероятно, учитывая, что место, на котором они стояли, накрывало мощное течение реки. Конструкции были бетонные, узкие и по форме напоминали волнорезы. Что-то с ними было не так, но издали Ларус не мог разобрать, что.
- Пришли, - сказал проводник. Ларус с недоумением уставился на такой же непримечательный дом, как и остальные. Деревянный, обитый дранкой тёмно-желтого цвета.
- Здесь кто-то старший живёт? - спросил он.
Проводник не ответил.
Они вошли (пёс тоже) в темноватые сени и постучали в дверь.
- Можно, - послышалось из-за неё.
За дверью оказалась почти квадратная комната, которую можно было бы с некоторыми огрехами назвать кабинетом. Стол, стулья, схемы и графики по стенам, небольшая школьная доска с надписями мелом. Огромная кованая стойка с папками. Кажется, в углу было дерево в горшке, но его Ларус рассмотреть не смог. Причиной этой невнимательности было то, что за столом сидел гриф. После того, как Ларус его увидел, он уже не мог отвлечься на окружающую обстановку.
Этот человек был похож на грифа настолько, что издалека их можно было перепутать. Маленькая лысая голова с огромным, словно переломанным носом, кустистые брови, круглые глаза за круглыми очками, сутулость, длинная шея, которая торчала из чёрного лохматого, как распушённые перья, свитера.
Но нос был невероятный. Пожалуй, такому и гриф бы позавидовал. Это уже какой-то фламинго, наверно. А внешнее сходство дополняли птичьи движения Грифа. Он двигался словно рывками, быстро наклонял и поворачивал голову, сверкал глазом.
- Здравствуй, Птицелов, - сказал Гриф голосом, по которому легко читались лет тридцать стажа крепкого курения. Выглядел он лет на шестьдесят, но сколько ему было в действительности - определить было невозможно. Он ещё сильнее нахохлился, не отвлекаясь на свои бумаги, а внимательно наблюдая за ними.
Тор улёгся под стол и пристально смотрел на Ларуса.
- Хотелось бы вашего мнения, Яков Семеныч, - начал проводник.
Потом он кратко изложил всё, начиная от их встречи в парке до очной ставки в присутствии Тора. Не пропустил и двойное убийство. Получилось удивительно складно, словно он читал с листа. На самом деле всё происходило не так складно и правдоподобно.
В родном Кеблавике он оставаться не мог, и оставалось только искать новую родину. Города в тумане, чем дальше ты от них находился, тем больше напоминали вымысел. Это был просто шанс, надежда, которая ему требовалась. И если города в тумане существовали, то русских среди них было предостаточно. Ему, с его нелепо-русским воспитанием и нелепо-совершенным знанием языка нужен был именно такой город.
Если же говорить просто, то он нашёл нужного проводника и теперь он здесь.
И он искал охотника. А найти его можно было двумя способами. Либо стать его добычей, либо стать охотником самому. Ему пришлось объединить оба варианта.
- Думаю, выбора у тебя нет, - прервал его воспоминания Гриф. - Он спас тебе жизнь, ты сам сказал.
- Да, - ответил проводник. Он оставался невозмутимым. - Это само собой. Да он и сам хотел сюда попасть. Но есть кое-что ещё.
- И?
Гриф поднялся с кресла и выпрямился во весь рост. Чёрный свитер и чёрные штаны слились в цельный тотемный столб. Теперь издали можно было подумать, что огромный гриф сидит на широком столбе. Гриф был, кстати, весьма высок - почти на голову выше немаленького Проводника. Ларусу пришлось задрать голову.
- Он сказал, что здесь есть кто-то вроде осведомителя, - сказал проводник задумчиво. - Мне кажется, что этот осведомитель - я, но полной уверенности у меня нет. Возможно, он вообще врёт.
- Тор, подойди, будь любезен, - сказал Гриф.
"Что же он такое курит?" - подумал Ларус.
Пёс выбрался из-под стола и встал перед Грифом. Тот наклонился к самой морде собаки и негромко спросил:
- Он врёт?
Выглядело всё это как откровенная дикость. Ларус вдруг подумал, что люди, живущие здесь, могут быть куда более странными, чем он рассчитывал. После всего, с чем они столкнулись, может быть, они уже и не совсем люди.
А ещё он вдруг увидел птицу на плече Проводника. Маленькую красно-рыжую птичку. Она словно вынырнула из ворота его куртки, поглядела по сторонам и юркнула обратно. Он протёр глаза.
- Кажется, у меня крыша едет, - вдруг сказал он помимо своей воли.
На него удивлённо воззрились три пары глаз.
- Вы советуетесь с собакой, из этого птица вылезает! Вы нормальные?! Или я чего-то надышался?
Он попятился. Может быть, это туман? Надышался?
- Ого, - сказал Гриф. - Наш человек, - он взмахнул крыльями. Ларус был готов поклясться, что это были крылья!
- Теперь вы знаете моё имя, - сказал проводник. - Я - Птицелов. С птицами у нас пока всё не слишком хорошо, поэтому ношу их с собой.
Он вытянул руку. И на неё стали усаживаться маленькие птички. Жёлтые, красные, пегие, серые, зеленоватые, круглые как шарики и изящно вытянутые. При всей нелепости всё это выглядело вполне уместно - словно яркий акварельный всплеск посреди скромной китайской гравюры. Птички были живые. Одна из них даже что-то защебетала.
Ларус замер, выпучив глаза.
- Думаю, ему стоит отдохнуть, - сказал Гриф. - А осведомителя, если он есть, сам назовёт. Вы устали, - сказал он Ларусу почти ласково. - Кстати, нас не представили. Я - Яков Семеныч, местный старшина. Как вас зовут?
- Ларус Фритрикссон... - Ларус пялился на птичек. - То есть, их нет? Они мне чудятся?
- Птицы? Вы же их видите. Вы можете назвать причину не верить своим глазам? Чем вы занимаетесь? Кстати, приятно познакомиться, Ларус, - Гриф протянул руку. И Ларус инстинктивно пожал её. И понял, что это не пальцы, а перья. Перед глазами у него всё завертелось и он начал валиться на пол, но крепкая рука Проводника ухватила его за ворот. Он почувствовал, что его осторожно уложили на пол. Он видел доски потолка, между которыми торчала пакля.
- Чем он занимался, не знаешь? - услышал он голос Грифа. - Может, пригодится нам?
- Он не говорил. Любопытный. Допрашивает как репортёр. А лицо как у моряка.
- Тяжеловат он для журналиста. Как думаешь, Тор?
- Матвеевна говорит - лекарства закончились.
- Да, она и мне нервы трепала. У неё полный лазарет бездельников.
ххх
Он стоял перед занавешенным окном и смотрел через щёлочку на улицу. День был погожий, почти безветренный, но прохожих было маловато. А ведь воскресенье. Силуэты, которые мелькали, можно было разделить по цветам - чёрные - проверяющие, белые - проверяемые, белые с красной повязкой - соглядатаи. Редко, очень редко можно было увидеть тех, кто осмелился выйти без полного скафандра. Впрочем, их маршрут всегда заканчивался встречей с чёрным силуэтом. Глухо раздавалось привычное сообщение из громкоговорителя о том, что находиться вне дома можно только в "обязательном защитном снаряжении", хотя он так и не выяснил, что это такое. Более строгие меры обещали не вводить, хотя у жилых домов уже устанавливали специальные столбы, с тридцатиметровыми тросами - чтобы от дома нельзя было отойти на большее расстояние. Многие радостно приветствовали это нововведение.
"Не выходите из домов, иначе входные двери будут заварены!"
Он отошёл от окна. Послышался звонок в коридоре. Обход - проверяют, надеты ли на владельцах комнат шапочки, маски, перчатки и специальные пакеты на обувь. Кроме того, в помещении должен был поддерживаться специальный уровень дезинфекции в воздухе, правда, никто не мог сказать точно, какой именно.
Встав возле двери, он слушал негромкий разговор, потом писк проверяющего санитайзер прибора. Голоса стали громче. Штраф выписывают. Смертельный номер. Штраф невозможно оплатить хотя бы потому, что из дома запрещено выходить. Послышались крики. Вероятно, теперь заедут по башке на прощанье, а потом вызовут "скорую". Он отошёл от двери.
Комната была погружена в темноту. Он знал о проверке и подготовился. Позвонили. Интересно, будут они вскрывать дверь?
Снова позвонили. Видимо, план делают.
Он осмотрел комнату. Выглядела она пустой и скучной, как стандартный гостиничный номер. Пыли не было, но и обжитости тоже. В воздухе чувствовался слабый запах санитайзера. Он им не брызгал, но эта дрянь распылялась повсюду в таких масштабах, что проникала в любые жилища. Дверь заскрипела - видимо на неё оперлись. Шуршал защитный мешок проверяющего. Второй, видимо, ушёл за ключами.
Он открыл неприметную дверь стенного шкафа. Здесь была фальшивая панель, за которой скрывалось потайное пространство. Стоял стул и лампа на стене. Под стулом лежала стопка книг. Здесь он читал, пока комнату в очередной раз досматривали. В последнее время это случалось всё чаще. Непрочитанные книги быстро заканчивались.
За дверью послышались голоса и звон ключей. Он вошёл в шкаф и бесшумно закрыл за собой дверь.
ххх
Михаил мысленно прикидывал общий расклад. Карты у него были неплохие, но его больше интересовало то, что в чужих руках. Карты Лизаветы он видел - она пока не научилась их прятать.
Человек, сидевший напротив, со старым ожогом от маски, только пожал плечами.
- Бесполезная дискуссия, - сказал он. - Любой разговор теперь всегда переходит на маски. Их обсудили во всех чертах ещё за первый год.