Выпавший накануне снег ненавязчиво поскрипывал под ногами двоих мужчин, которые прогуливались по аллеям парка. Погода стояла поразительная - хрустальное безветренное утро, лёгкий морозец...
- Ардальон,- произнес тот, что был ростом поменьше и одет в роскошную шубу нараспашку, - я хотел с тобою посоветоваться. Дело, понимаешь ли, деликатное - к кому я еще могу обратиться?
Его спутник - дородный господин с элегантной тростью, в черной меховой шапке и черном же длиннополом пальто - расстегнул пару пуговиц, неспешным движением извлек из жилетного кармана брегет и откинул крышку.
- О-о, уже время завтрака. Супруга твоя, милейшая Евгения Прокофьевна, не простит нам, ежели мы опоздаем. Давай-ка, Илюша, прибавим шагу. Так о чем ты хотел со мной поговорить?
- Видишь ли, сегодня к нам должны прибыть гости. Среди них будет один молодой человек, Коваль Сергей Сергеевич. Сын моего однополчанина...
Вскоре они подошли к большому дому с колоннами и черепичной крышей. Во дворе пожилой слуга рубил дрова и складывал их в поленницу.
- Как здоровье, Игнатьич? - приветливо окликнул его господин в шубе.
- Благодарствуйте, барин. Всё слава Богу...
- Кто-нибудь из гостей уже приехал?
- Конечно, барин. Ювелир этот... ну, нерусский... тьфу, забыл евойную фамилию. С помощницей своей, Ольгой. И еще князь... с Кавказу который.
- Куртанидзе-Горелов? Отлично, отлично. Пошли, Ардальон - я тебя представлю.
Они вошли, отряхнув с подошв снег; в просторном полутемном холле их встретила стройная миловидная женщина лет тридцати пяти.
- Вот и мы, Евгения, - улыбнулся хозяин дома. - А гости где?
- Я проводила их в комнаты, Илюша. К завтраку они спустятся.
Буквально через минуту-другую во двор усадьбы въехал экипаж. Илья Васильевич Крутояров, стоявший у окна, повернулся к другу и довольно потер руки.
- Купец Зуев прибыл. А с ним... как ни странно, тот самый молодой человек, о котором я тебе говорил. Хотя - почему странно? Они наверняка встретились в поезде или на перроне...
Так и оказалось. Иван Власьевич Зуев, кряжистый, основательный мужчина лет пятидесяти, ехал всю дорогу в одном купе с поручиком Ковалем.
- Знакомьтесь - это мой старинный друг, Ардальон Калистратович Ватников. Недавно вернулся из Европы, - представил хозяин стоявшего рядом с ним человека. - Сейчас подойдет моя супруга. Она все эти дни в бегах... Впервые за столько лет мы решили отмечать Рождество в усадьбе, а не в городе. Вы видели во дворе ёлочку? Красавица, не правда ли?
- Как же, как же-с, - обозначил улыбку Сергей Сергеевич. - Игнатьич, верно, постарался?
- Он, дай Бог ему здоровья! Кому ж еще-то? - подтвердил Крутояров. - Как добрались?
- Спасибо, Илья Васильич, вашими молитвами. Вечор-то морозец стоял, снежок валил, а сейчас - ничё, распогодилось, - пробасил Зуев, поглаживая бороду. - Да мы, никак, к завтраку поспели?
- Аккурат. А вот Дмитрию Карловичу не повезло. Видно, раньше полудня до меня не доберется.
- Немец, что с него взять? - добродушно пророкотал купец.
Тем временем на лестнице, ведущей на первый этаж, показались и остальные гости. Поручик Коваль был шапочно знаком с каждым из них, но взгляд его задержался лишь на одном... Вернее, на одной. Девица Ольга Роднянская, воспитанница ювелира Шнейдермана, давно являлась предметом мечтаний молодого человека. Но его имущественное положение служило серьезным препятствием матримониальным планам.
- Можно и за стол садиться - семеро одного не ждут! - провозгласил хозяин усадьбы, и все дружной компанией двинулись в столовую.
Специальной прислуги в доме не было - только Серафим Игнатьевич, старый лакей, хлопотал в меру сил по хозяйству, и поэтому на стол накрывала супруга Крутоярова Евгения Прокофьевна, которой немного помогала девица Ольга.
Присутствующие заработали ножами и вилками.
Ольга нарушила молчание первой.
- Князь, - обратилась она к суровому на вид, небритому брюнету в белой черкеске с серебристыми газырями, - расскажите что-нибудь интересное. Вы ведь принимали участие в войне с Японией?
- Я не люблю говорить об этом, - ответил Куртанидзе-Горелов с легким акцентом. - Ольга, неужели вам интересно слушать об ужасах, которые происходят на фронте?
- И вправду, Оленька, - вмешался Илья Васильевич. - Князь ведь знаменит не только своими военными подвигами. Шота Михайлович у нас - инженер, любитель старинных книг и полотен. Я уж молчу о том, что он - великолепный наездник, это уж само собою, коль скоро ему довелось родиться в горах Кавказа.
- Вы преувеличиваете мои скромные способности, Илья Васильевич, - произнес князь; хотя от присутствующих не укрылось, что ему приятны слова хозяина.
- А ты что молчишь, Пал Осипыч? - Крутояров шутливо подтолкнул локтем в бок своего соседа по столу - пожилого плешивого человечка в пенсне.
- Шнейдерман знает, что молчание - золото, - ответствовал тот.
- Шнейдерман также знает толк в золоте, - улыбнулся Ватников. - Находясь в Европе, я не раз сталкивался с людьми, коим выпала честь быть клиентами вашей ювелирной фирмы.
- Вот как? - оживился старичок. - Я польщен.
- Простите, князь, - обратился Ватников к Куртанидзе-Горелову, сидевшему как раз напротив него. - Если вы знаток старины - что скажете вот об этом кинжале?
С этими словами Ардальон Калистратович достал из внутреннего кармана сюртука небольшой клинок в богато инкрустированных ножнах.
Кавказец бережно принял кинжал и стал с любопытством его осматривать.
- Хорошая вещица. Италия, позапрошлый век. Наградной стилет для высших офицеров.
- Позвольте, князь..., - Коваль протянул руку, и Шота Михайлович отдал ему оружие.
- Да, вещь приятная. Но не для серьезной схватки, - резюмировал поручик. И возвратил стилет Ватникову. - А кстати, Ардальон Калистратович - не будет ли с моей стороны нескромностью поинтересоваться, где именно вы были в Европе?
- В Париже, а также в Берлине и на Сицилии.
- На отдыхе?
- Не совсем, Сергей Сергеевич, - несколько смущенно улыбнулся Ватников.
- Ардальон Калистратович выполнял правительственное поручение деликатного свойства, - пояснил Крутояров. И добавил почти шепотом: - По дипломатической линии.
- Э-э... вы разрешите? - Шнейдерман несмело потянулся к кинжалу, который Ватников все еще держал в руках. - С точки зрения ювелира, хотелось бы...
- Да-да, конечно.
- Ага! - Павел Осипович поправил сползшее на нос пенсне. - Вы только поглядите, какой изумительный лиловый сапфир! Ну, изумруды мелковаты, на мой вкус. А вот тут бы я использовал золото, а не серебро. Ардальон Калистратыч, голубчик - вы не продадите мне эту вещицу?
- Нет, господин Шнейдерман, уж извините. Она мне дорога как память о моей поездке.
После завтрака гости разошлись по своим покоям. Ватников уселся за журнальный столик и принялся изучать шахматную позицию на доске. Примерно через полчаса его побеспокоили осторожным стуком в дверь...
На пороге стоял Крутояров.
- Ардальон, извини... Я знаю, ты предпочитаешь одиночество в это время суток.
- Проходи, Илюша. Тебе я рад всегда.
Крутояров плотно прикрыл за собою дверь.
- Я, разумеется, не мог спрашивать при всех... Скажи, Ардальон - неужели дела наши так плохи? Я имею в виду - дела империи?
- Присядь, Илюша. Дела и вправду не блестящи. Год был трудным... Одна дальневосточная кампания чего стоит! А тут еще и народные волнения, аресты, кровь... В Европе ко всему этому относятся настороженно. А почему ты об этом заговорил? Политика ведь тебя никогда особенно не волновала?
- Да вот, понимаешь... Евгения склоняет меня к отъезду из России. Насовсем.
- Здесь я тебе не советчик. Если тебя ничто уже не удерживает...
- Только то, о чем я уже упоминал там, в парке. Я обещал лежавшему на смертном одре Сергею, что...
- Помню, помню. Что ж, Илюша... Могу только повторить, что это твой выбор.
Крутояров встал.
- Спасибо. Просто я подумал... Ладно, продолжим как-нибудь в другой раз.
К обеду прибыл и тот, кого ожидали - управляющий банком фон Ланге. Дмитрий Карлович был взволнован и о чем-то долго говорил с глазу на глаз с хозяином дома в кабинете последнего.
За обеденным столом всеобщее внимание привлек к себе поручик Коваль.
- Знаете, господа... А мне ведь цыганка в детстве нагадала всего лишь двадцать три года жизни. Смерть моя будет внезапной, и ждать ее надлежит от когтей оборотня с бирюзовыми глазами.
- И вы верите в такие предсказания? - усмехнулась Роднянская.
- Да нет, в общем-то... Но цыганка та была непростая. Я имею в виду - не с улицы, не посторонняя. Папаша мой, покойник, грешным делом... Ну, одним словом, он...
- ...После смерти твоей маменьки сошелся с гадалкой? Помню, как же..., - вздохнул Крутояров. - Рогнедой ее, кажется, звали. Так это она тебе всякую чушь напророчила? Каково, а? Вы слышите, Дмитрий Карлович? В наш просвещенный век...
Фон Ланге никак не прореагировал на это обращение, продолжая сосредоточенно уплетать рыбный салат.
- Да вообще-то она много чего предсказывала..., - произнес Коваль. - Я помню, что очень боялся этих ее... откровений. "Придет Дракон на стыке веков, и столкнет страну в бездну..." Ну какой дракон, на каком стыке?
- И какую страну столкнет в бездну? - хихикнул Шнейдерман.
После обеда Коваль вышел прогуляться с Ольгой Роднянской; князь Куртанидзе-Горелов решил сразиться с Ватниковым в шахматы, а фон Ланге продолжил деловые переговоры с Крутояровым.
Спать легли рано - следующий день предполагалось целиком посвятить подготовке к рождественской ночи. Однако...
***
...Ватников проснулся от ужасающего крика. Разом вскочив с постели, он накинул на плечи халат и поспешил в коридор.
Все столпились у дверей комнаты поручика. Ардальон Калистратович подошел и благодаря своему гренадерскому росту заглянул внутрь поверх голов присутствующих...
Зрелище оказалось не для слабонервных: молодой офицер лежал навзничь на полу; на щеке его алели четыре ужасные полосы, а в животе зияли четыре раны. Одет несчастный был в белую сорочку, офицерские брюки и сапоги.
Никто не решался переступить порога комнаты - все лишь подавленно молчали, держась поодаль. Ватников рискнул войти первым. Склонившись над поручиком, он удостоверился, что молодой человек мертв.
- Илья, пошли за полицией, - выпрямившись, произнес Ардальон Калистратович.
- И федь он гофорил о пророчестфе цыганки, - заметил фон Ланге. - За обедом, помните?
- Простите, господа... Я бы хотел в одиночестве осмотреть комнату погибшего, - сказал Ардальон Калистратович как можно вежливее. - Я думаю, все понимают, что тут произошло убийство. Наш долг - помочь властям во всем разобраться.
- А вы разве сыщик? - удивленно спросил купец Зуев.
- В некотором роде, в некотором роде..., - рассеянно отреагировал Ватников; взгляд его блуждал по комнате поручика, будто в поисках чего-то очень важного.
- Ну, тогда другой разговор, - пожал плечами Зуев. - Пойдемте, судари, тут без нас разберутся...
Завершив осмотр, Ватников спустился вниз.
- Я уже послал Серафима за полицией, но..., - Илья Васильевич замялся. - Наш околоточный, так сказать, звезд с неба не хватает. У меня нет особой надежды, что он...
- У меня тоже, - прервал его Ватников. - Пойдем, Илья - нам нужно поговорить.
Едва войдя к себе в комнату, Крутояров в бессилии упал на кушетку.
- Как могло такое произойти, Ардальон? Накануне святого праздника, в моем доме... А ты заметил, какие странные у него раны? - хозяин усадьбы дотронулся до своей левой щеки растопыренными пальцами. - Будто кто когтями... Гос-споди!..
- Успокойся, Илья. Ты все-таки офицер, хотя и в отставке. Я тоже сразу припомнил слова Сергея Сергеевича о цыганском предсказании. Но мы ведь с тобою понимаем, что убийца - всего лишь человек, из плоти и крови. У которого был свой мотив.
- Так, значит..., - Крутояров нервным движением пригладил каштановые волосы. - Один из тех, кто гостит сейчас в моем доме?..
- Да, - Ватников смежил веки в знак согласия. - А еще хуже то, что убийство совершено, похоже, моим кинжалом.
- Извини, я не понял...
- Кинжал, который я вчера продемонстрировал всем за обедом... Он исчез. Только ножны остались.
Крутояров закрыл лицо руками.
- Гостевые комнаты ведь не запираются. Вот кто-то этим и воспользовался. Да к тому же раны нанес таким образом, чтобы похоже было на удар когтистой лапы оборотня.
- Но это немыслимо, Ардальон! - в отчаянии вскричал Крутояров. - Среди моих друзей нет душегубов!
- Выходит, есть. Хорошо бы нам, конечно, разобраться во всем без полиции...
- Боже, Боже..., - хозяин дома никак не мог успокоиться. - Я не уберег Сереженьку, а ведь обещал его отцу, что позабочусь...
- Ты хотел помочь ему устроить брак с девицей Ольгой, так?
Деловитый тон друга поневоле вывел Крутоярова из оцепенения.
- Ну да... Я ж тебе как раз об этом и говорил.
- Илья, видишь ли... Убить Сергея Коваля мог только тот, с кем он был хорошо знаком - поручик ночью впустил убийцу в свою комнату и, похоже, с ним беседовал. Скажи мне, пожалуйста - у кого из твоих гостей могли быть какие-либо конфликты с покойным?
- Конфликты? - медленно переспросил Крутояров. - Но, Ардальон...
- Подумай, Илья. Очень тебя прошу.
- Сергей был знаком почти со всеми. Кроме, пожалуй, Дмитрия Карловича... банкира фон Ланге. А с князем Куртанидзе у него однажды вышла ссора... Ничего серьезного, поверь.
- И всё же?..
- Речь шла, по-моему, о скачках... Сергей ведь очень азартен... Был. Так вот, Шота отговаривал его от какого-то пари... Прости, я не припомню подробностей.
- Хорошо, я сам постараюсь это выяснить у князя... Итак, что мы имеем? Убийца, скорее всего - мужчина: уж очень хладнокровно все исполнено. Да и владение холодным оружием налицо... Сколько в доме мужчин? Князь Куртанидзе - раз, ювелир - два, фон Ланге - три, купец Зуев - четыре... Ну, и мы с тобою, Илья.
- Ардальон, ты что, хочешь сказать, что я... мог убить... Сережу? Сержа Коваля, которого знаю с малолетства?..
- Успокойся, Илюша. Разве я сказал, что убийца - ты? Я просто пытаюсь анализировать и рассуждать, только и всего. Далее... Орудие убийства. То есть, мой кинжал. Куда он мог его спрятать, ты как думаешь?
- Я ничего не думаю, Ардальон. Я не сыскной..., - произнес Крутояров отчужденно.
- Что ж... Значит, придется мне одному думать. Смею полагать, что кинжал все еще находится у убийцы.
Встав со стула, Ватников решительно направился к дверям.
- Нам нужно собрать всех на первом этаже, в гостиной.
***
Недоставало лишь девицы Роднянской.
- Где Ольга? - громко спросил Ватников у присутствующих. И - не получил ответа.
- Илья, сделай милость - сходи поищи девушку, - попросил хозяина дома Ардальон Калистратович. Тот недвольно поджал губы, но все же отправился исполнять поручение.
- Итак, дамы и господа... В доме произошло убийство. За полицией уже послали, но... Я не уверен, что официальное следствие даст нужный результат. Кто-нибудь имеет сообщить нечто, что могло бы пролить свет на сие ужасное происшествие?
Все продолжали угрюмо молчать. И лишь Евгения Прокофьевна произнесла едва слышно, как выдохнула:
- Оборотень...
Ватников сделал вид, что не расслышал.
- Что, простите?
- Местные крестьяне не раз говорили нам, - неохотно продолжила Евгения, - что по округе рыщет получеловек-полузверь. Мы, конечно, понимали, что все это - не более, чем глупые суеверия...
В этот момент в гостиную через главный вход вбежал Крутояров. Он был бледен и дышал тяжело.
- Там, в саду... Ольга... Убита...
Девушка полусидела прямо в снегу, привалившись к стене дома. Голова ее безвольно свесилась набок, глаза были открыты ("Бирюзовые!" - отметил про себя Ватников). Из груди торчала рукоять кинжала. Того самого...
Кровавые пятна на белой, заснеженной земле вокруг тела производили самое тягостное впечатление; Евгения Прокофьевна пошатнулась, и князь Куртанидзе едва успел ее удержать от падения.
- Ее нужно в дом занести, - сказал Шнейдерман. И - взглянул на Ватникова вопросительно. Тот, поколебавшись, кивнул; вообще-то он не хотел что-либо трогать на месте убийства до прибытия полиции...
- Но теперь-то вы все понимаете, что это - никакой не оборотень?
Ватников обвел присутствующих тяжелым взглядом. И все (кроме грузинского князя) предпочли отвести глаза...
- Я еще раз настоятельно прошу... Нет, я требую, чтобы те, кто хоть что-либо знают, оказали мне помощь в поимке злоумышленника. Или вам мало двух смертей?..
Около минуты длилась тягостная пауза. Наконец, голос подал ювелир.
- Ардальон Калистратыч, голубчик... Я бы хотел поговорить с вами... наедине.
Поднявшись со Шнейдерманом в свою комнату, Ватников уселся в кресло и приготовился слушать. Павел Осипович медлил.
- Вы поймите меня правильно, сударь. Я - не доносчик. Это вообще не моё - говорить о людях что-либо за спиной...
- Я знаю вас достаточно. Вы можете не беспокоиться за свою репутацию, сейчас не тот случай. Тем более, что погибла ваша воспитанница. Продолжайте.
- Да-да, я... Именно из-за Оленьки я и решился... Понимаете, я слышал...
- Что конкретно?
- Один разговор... А вернее, два... Сначала - было это вчера, перед обедом - покойный поручик Коваль беседовал с Оленькой в зимнем саду... Ну, там, где ее... Где ее нашли. Я не подслушивал, я просто проходил мимо и...
- О чем они говорили?
- Сергей Сергеевич объяснял, что он, вроде бы, вскорости должен получить весьма крупную сумму... И эта сумма... В общем, он надеялся уговорить меня согласиться на их с Оленькой брак. А я, в общем-то, и не был против. Только... Сами знаете, как важны сейчас денежные средства...
- А что Ольга?
- Ну, она ему ответила, что к ней в последнее время стал проявлять интерес..., - ювелир вдруг умолк.
- Кто же? - поторопил его Ватников.
- Князь Куртанидзе-Горелов, - выдохнул Шнейдерман.
- Вот как? Вы что-нибудь знали об этом?
- Я? Да нет, что вы... Хотя... Как-то раз, с месяц тому, Оленька возвратилась с прогулки и поведала мне, что встретила князя в обществе каких-то молодых офицеров... А виделись ли они еще - мне неизвестно.
- Князь, значит..., - задумчиво проговорил Ватников. - Хорошо, Павел Осипович. Можете вернуться к остальным. Хотя, постойте. Вы ведь говорили, что слышали два разговора?
- Совершенно верно. Чуть позднее я случайно оказался перед кабинетом Ильи Васильевича и...
- Они говорили с фон Ланге?
- Да-да, именно. Из обрывков фраз я понял, что дела у нашего любезного хозяина отнюдь не блестящи...
- Ну что ж, Павел Осипович, спасибо. Вы мне очень помогли.
Вернувшись в гостиную, Ватников сразу же подошел к князу.
- Ваше сиятельство, можно вас попросить на пару минут для приватного разговора?
Шота Михайлович церемонно кивнул, и они с Ватниковым удалились в комнату, которую временно занимал князь.
- Я вас слушаю.
- Нет, это я вас слушаю, Шота Михайлович.
- Простите?..
- Ваше сиятельство, - как можно более мягко произнес Ватников, - я прошу меня извинить - возможно, вопросы мои покажутся вам неучтивыми, но... Поверьте, мною движет лишь одно желание - найти и покарать убийцу двоих молодых людей. Убийцу, который воспользовался моим кинжалом и который хочет, чтобы мы поверили в мистический бред об оборотнях и цыганских предсказаниях...
- Короче, сударь - вы хотите того же, чего и я. Можете мною располагать. Если мои ответы помогут делу - князь Куртанидзе будет только счастлив.
- Благодарю вас, Ваше сиятельство. Итак... Вы имели конфликт с покойным Сергем Сергеевичем Ковалем?
Князь многозначительно хмыкнул.
- Не знаю, кто вам об этом сказал... Хотя и догадываюсь. Да, действительно, однажды мы слегка повздорили с Сержем. Было это с год назад примерно. В то время в городе квартировал кавалерийский эскадрон, и тамошние офицеры весьма активно пытались вовлечь Сергея и его приятелей в пари по поводу скачек. Я, как добрый знакомый поручика, счел своим долгом его отговорить... Это мне удалось, хотя и не без труда. Вот, собственно, и всё.
- Тогда еще вопрос... Ваши отношения с... убитой Ольгой Валентиновной...
Ватников внутренне сжался, ожидая взрыва эмоций. Но ничего такого не произошло.
- Ах, вот вы о чем... И об этом стало известно широкой публике... Поверьте, сударь - не было ничего серьезного. Я просто отпустил Ольге пару-тройку безобидных комплиментов - признаю, прилюдно. А молва уже разнеслась. Вы же знаете, как это бывает, господин Ватников.
- А как по-вашему, князь - любовная страсть может служить достаточным мотивом для убийства?
Куртанидзе-Горелов оглядел своего собеседника цепким взглядом.
- Так, значит, вы считаете меня способным на столь подлое убийство молодого офицера и юной барышни? Думаете, Куртанидзе именно таким способом решает свои дела?
- Нет, князь, - очень сереьезно ответил Ватников. - Вы мне симпатичны как человек. Я считаю вас достойным офицером, настоящим патриотом, который никогда не поднимет руку на женщину, а отношения с мужчиной будет выяснять только лишь в честном поединке. Но сейчас мне хотелось бы просто понять, кто в принципе способен был это сотворить. Оставим в покое вопросы морали. То, как убили этих несчастных... Это ведь предполагает определенные навыки владения холодным оружием?
- Хорошо. Про Евгению Прокофьевну я не спрашиваю, и так все понятно. Остаются те, кто мог. Вы, князь, к сожалению, в их числе. Как, собственно, и ваш покорный слуга. Мои воинские умения, конечно, уступают вашим, но и я в случае нужды сумел бы заколоть человека ножом или кинжалом. Равно как и наш радушный хозяин, а мой друг, Илья Васильевич Крутояров. Он - боевой офицер, имеет награды... Купец Зуев... Я мало его знаю, но на вид он мужчина крепкий, не робкого десятка. Итого у нас четверо подозреваемых.
- Вы забыли про слугу, - сказал князь.
- Игнатьича? Ну, нет, увольте... Да и какой у него мог быть повод?.. Постойте-ка!
Ватников в возбуждении встал и принялся прохаживаться из угла в угол.
- А знаете, - сказал он, внезапно остановившись и глядя на князя в упор, - в определенном смысле, Сергей действительно погиб по вине оборотня... с бирюзовыми глазами.
- Простите, не понимаю, - холодно произнес князь. - Вы что, хотите сказать, что это Ольга его зарезала? А потом покончила с собой?
Ватников усмехнулся (или князю всего лишь так показалось?).
- Шота Михайлович, - проговорил он. - Не будете ли вы столь любезны оказать мне одну услугу? Я думаю... Нет, я даже уверен, что эта услуга поможет разоблачению убийцы несчастного Сержа...
- Тогда я готов.
Ватников в двух словах объяснил, что ему нужно, а затем сказал:
- Я отправляюсь в гостиную. Постарайтесь уложиться в те несколько минут, что я буду беседовать с остальными.
***
- А где князь? - спросил Илья Васильевич, увидев, что Ватников возвратился один.
- Он скоро к нам присоединится. Итак... Поскольку человек, совершивший тяжкое преступление под крышей этого, уважаемого мною, дома, не желает добровольно сознаваться в содеянном, я вынужден...
- Позвольте, Ардальон Калистратович, - подала голос жена Крутоярова. - Вы что, хотите сказать, что разоблачите убийцу, не дожидаясь полиции?
- Я попытаюсь это сделать, Евгения Прокофьевна..., - Ватников, стоя в середине комнаты, держал в поле зрения всех присутствующих. В руках у него была трость. - К тому меня призывает мой христианский долг...
- Любопытно, любопытно..., - фон Ланге, соединив кончики пальцев, шарил взглядом по углам. - Как это ви себе предстафляете, госпотин Фатникофф? По-фашему, упийца сидит сейчас... в этот комнат?
- К сожалению, герр фон Ланге, к сожалению. Тот самый человек, который, услыхав о нелепом предсказании цыганки, решился на преступление и придал ему мистический оттенок.
- И кто же... он? - нервно спросил Шнейдерман.
- Не будем спешить... Давайте начнем по порядку. Сергей Сергеевич Коваль, Царствие ему небесное, лелеял мечту обвенчаться с Ольгой Роднянской... упокой Господь ее душу. Молодой человек обладал массой несомненных достоинств, однако... Был небогат. В глазах опекуна Ольги господина Шнейдермана этот его недостаток перевешивал все вышеупомянутые достоинства...
- Но позвольте..., - заерзал на своем стуле Павел Осипович.
Ватников остановил его театральным взмахом руки.
- Вместе с тем, молодому поручику присущ был азарт. Он желал раздобыть денежные средства любым путем. А это, знаете ли... Вначале я подумал, что у Коваля произошла ссора с Его сиятельством, господином Куртанидзе... ну, скажем, на почве ревности. И меня, вольно или невольно, пытались-таки навести на ложный след. Но... Понимаете, Шота Михайлович не такой человек, чтоб вот так расправляться со своим соперником - ночью, подло, без свидетелей... Во всяком случае, я в это поверить не могу.
- А кто, если не он? - нетерпеливо спросил Илья Васильевич.
- И я себе задал тот же вопрос. Скажи, Илюша - сколько времени идет поезд из Москвы до ближайшей к вам станции, до Маркеловки?
- Прости, Ардальон, я не пойму... Причем здесь поезд?
- А притом, что двое из тех, кто приглашен был на праздник, добирались сюда как раз поездом. Если мне не изменяет память, зимнее расписание отличается от летнего, а именно: составы подают реже, и движутся они с меньшей скоростью. Тем паче, при сильном снегопаде, который имел место как раз позавчера.
В эту минуту в гостиную вошел князь.
- А вот и Его сиятельство! - обрадованно воскликнул Ватников. - Вам удалось что-либо найти, Шота Михайлович?
Куртанидзе-Горелов молча приблизился к Ватникову и протянул ему что-то на ладони. Ардальон Калистратович взял это и продемонстрировал всем.
- Карты? - изумленно пожал плечами Шнейдерман.
- Да. Они, конечно, подмокли изрядно - все-таки в сугробе провалялись столько часов... Их туда убийца выбросил, думая следы замести. А вот эта карта, - Ардальон Калистратович достал из внутреннего кармана сюртука трефовую восьмерку, - не подмокла. Я нашел ее под кроватью, в комнате у поручика. Вероятно, Сергей Сергеевич ночью не спал, раскладывал пасьянс на прикроватном столике. Убийца пришел к нему, сделал свое дело, а затем в спешке, собирая карты, одну обронил.
Положив колоду на стол, Ватников продолжил:
- Итак, вернемся к фактам. Но вначале - одно предположение... Азартный молодой человек прибывает на станцию отправления раньше, чем нужно. Сидит в зале ожидания... И вдруг видит своего знакомого, который тоже ждет поезда. Не друга, а именно знакомого - так, виделись пару раз на каких-нибудь приемах. Молодой человек предлагает этому знакомому сыграть в карты... Иван Власьевич, просветите нас, пожалуйста - сколько можно проиграть за время ожиданиия поезда и затем - по пути следования?
Купец Зуев одарил Ватникова тяжелым взглядом.
- Не понимаю я вас, господин хороший. В карты я вообще не горазд...
- Но для Сержа Коваля все же сделали исключение? У него ведь и колода новая нашлась. Поверьте, следствие так или иначе отыщет людей, которые видели, как вы играли с молодым поручиком на вокзале. Кто-нибудь из обслуги станционного буфета, дворники, носильщики, наконец. Факт игры в купе доказать, конечно, будет сложнее, но тоже вполне возможно. "Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным..." - Евангелие от Луки, глава восьмая, стих семнадцатый. Так сколько, Иван Власьевич? Пятьдесят тысяч? Сто?
- Всё... Всё состояние, - едва слышно проговорил купец. - Или отдавай, или - позор вселенский...
Взгляды присутствующих сошлись на Зуеве. А он - большой, основательный - закрыл вдруг левой ладонью лицо и всхлипнул...
- Но Ольгу - не я... Не я её, клянусь Богом!..
- Я знаю, - тихо проговорил Ватников.
Евгения Прокофьевна, сидящая ближе всех к Зуеву, встала и попятилась от него.
- Иван Власьевич... Вы?..
Крутояров тоже встал и обнял перепуганную жену за плечи.
- Ардальон... Я тебя, конечно, очень уважаю, но обвинять одного из моих добрых друзей в убийстве... это слишком.
- А я, Илюша, еще не закончил. Или, может быть, ты поведаешь нам, что произошло за те полчаса, что я осматривал комнату покойного Коваля?
- Ты о чем?
- Я об убийстве Ольги Роднянской. Она погибла потому, что видела, как Иван Власьевич Зуев выходил из моей комнаты. Он зашел, выкрал кинжал... И не заметил Ольгу, которая, вероятно, в это время шла от себя - ее покои как раз рядом с моими, но за поворотом в коридор. Иван Власьевич торопился спуститься на первый этаж, чтобы его отсутствие не привлекло внимания. Ольга, в общем-то, не придала значения тому, что увидела Зуева... Но потом, когда все стояли у тела покойного Сержа, она вспомнила об этом.
- Ардальон Калистратович, - сказала Евгения, - вы полагаете, что Ольга... Что ее убил не Зуев?
- Я знаю это, - с горечью произнес Ватников.
- Кто ж тогда? - спросил ювелир, нервно потирая руки.
- Тот, кому несчастная девушка имела неосторожность поведать о своих подозрениях. Тот, кто моментально решил обратить ситуацию в свою пользу. Кто явился к Зуеву и принялся его шантажировать. Кто отобрал у него злосчастный кинжал. Этот кто-то задумал таким образом исправить то бедственное финансовое положение, в которое он угодил... Дмитрий Карлович, вас не затруднит рассказать нам о денежных затруднениях господина Крутоярова - он ведь из-за них решился даже на отъезд из страны?
- Позфольте..., - холодно отозвался фон Ланге. - Это - прифатное дело... сударь.