Архарова Яна Леонидовна : другие произведения.

Переезды мифотворца

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Переезды мифотворца
  
  Переезд мифотворца
  
  ...Или мало ты стезей порот?
  Или мало ты судьбой корчен? -
  Разучился ли орать ором?
  Ну, сиди теперь, дурак, молча...
  Круг да круг - веретено...
  Мир ли этот, мир иной -
  Все равно давным-давно -
  Больно ли - толку то! -
  Не смотри в свое окно,
  Все равно темным темно -
  Мир люби, какой дано -
  Тот ли он - побоку.
  
  Ремесло мое - тоска:
  Рушить замки из песка,
  Собираться по кускам -
  Падали каменьем.
  Пожалейте дурака,
  Что не помнил о долгах,
  Все ходил, себе искал
  Смерти ли, радуги?
  
  Где никто меня не звал,
  Разболится голова
  Разбираться, в чьих правах -
  Божий ли, чертовый.
  Я ничейный - трын-трава,
  Помнил всякие слова,
  Сам себя не узнавал -
  Светел ли, черен ли?
  
  По векам, как по рукам -
  Не намяли бы бока!
  Ох, крутые берега
  Небыли - плавали! -
  Пожалела дурака
  Перелетная река,
  Ни следа не отыскать -
  В небо ли, на фиг ли?
  
  "По дороге вдоль реки
  Спички - свечки - огоньки"... -
  Отпусти мои грехи
  Осенью позднею!
  Кто останется в живых
  За полшага до молвы,
  Я давным-давно отвык:
  Не был я, господи!
  
  ...Круг да круг - веретено...
  Этот мир или иной,
  Все равно давным-давно...
  Поздно мне!
  
  
  
  
  Училась смеяться...
  Бей паяца ногой по яйцам
  Не смей смеяться - учись бояться!
  Олди
  ...А что ты делаешь целыми днями?
  Лена
  ...Ибо нечего терять, когда дороги плоские.
  Время прется по прямой. Эй, не осаживай!
  Небеса твои мертвы: ты ныне в отпуске -
  В времена врастать тебе заживо!
  Ну так - ткала, кроила, шила набело, пела -
  Да не лезло: строчка кривой была.
  И не спрашивай, что я делала -
  Жила.
   Жила? -
  Раздавала враз, разбивалась врозь,
  Матерным словом выбивалась из глянца -
  Маршевым шагом по рельсам вкось,
  Слушала дожди - и училась смеяться.
  Училась смеяться...
  А дело то грешное! Будет все, как обещано:
  Зеркалами быть - разбиваться.
  Выбивалась из асфальта - в небо трещиной
  И училась смеяться...
  Ибо бродили в крови беззаконные примеси -
  Верно дорогу мне вымостят смыслы благие:
  Рифмы на "жизнь" подбирались как на-кося, выкуси!
  Я любила другие.
  Что начертано в твоем имени?
  Тропка вилами по воде? -
  Перейдя и не вспомнить, было ли -
  Где?
  В книге жизни выйду прочерком: не при ком - в списке выживших.
  С теми - с полночи вставать - поутру драться,
  Там, где реки впадают в небо - песком сухим, выжженным...
  Притворялась живой - и училась смеяться
  Над нищетой-тщетой - своим словесным отпуском:
  Ибо, как ни обернусь - там то же зарево.
  Ну так выкуси меня живую, господи!
  Там, где засветло - там и замертво:
  Огненной реке - побоку слова,
  Ляжет белый снег одеяльцем...
  Только слышишь - восходит сквозь плиты трава
  На забытой земле, где училась смеяться...
  А как плакать - да я не знала загодя,
  Все по заповеди -
  И училась смеяться...
  
  
  
  Вне- и по- дорожная песенка легкокрылого эскаписта
  
  И вот я еду...
  Д. Быков
  Его словами когда-нибудь будут рассказывать нашу эпоху
  (примерно так - Брониславна)
  
  Табличка "поздно" пришла нежданно -
  На этом поле, где швы тесны,
  Покрытом бранью - но вряд ли бранном -
  Не полно ль - видеть чужие сны?
  Доверься времени и последуй,
  Ведь поздно! - что ты стоишь и ждешь?
  ...Их было семеро. Я - последний.
  Скажи, куда ты меня ведешь
  
  Вдоль тех задворок, вдоль тех идиллий -
  Но в небо сыпались миражи -
  Вдоль тех окраин, где мы бродили,
  Не помышляя, что нам здесь жить -
  И если верить, то понарошку,
  А помирать - всегда невпопад -
  Вдоль тех задворок, где дрались кошки
  За право верить в карниз и март,
  
  Вдоль всех бетонов и всех асфальтов,
  Где каждый ровен и всяк ничей?
  ...Нас было семеро. Я - оставлен.
  Ну что, спросить у тебя - зачем?
  Ведь если слово равнялось звуку,
  И если время равно молве -
  В моих словах про тебя и буквы
  Не будет. Время - зачем тебе?
  
  Где каждый верен - расчислен, взвешен
  И свят, и прав - и порос травой,
  И каждый следующий - безгрешен,
  А потому - как всегда - живой.
  Но между метром и между миром
  Слова не сходятся по прямой.
  Табличка "Поздно!" прибита криво.
  Слабо поверить в ноябрь - но мой?
  
  Так рекам к морю вернуться поздно,
  Так поздно зернам на борозде...
  ...И если что-то бывает после,
  Я и не вспомню, где - это "где"?
  
  
  Подорожная песенка для Пса Одиночество
  Исходы из сказок жестки - постигнешь ли до седин? -
  До третьего перекрестка, а дальше пойдешь один.
  Немало дорог на свете, но где - что к спине спиной?
  Я был бы вторым и третьим, когда бы не шли за мной,
  Но тот, кто нас ждет за дверью, напутствовал мне беду:
  "Я - пес твой. Я тебе верен. Беги - все равно найду
  
  Над сонмищем всяких гульбищ без видимости причин
  И был ты один - и будешь..."
   Я болен. Неизлечим.
  Я вылакал как отраву до всей глубины души
  Последнее в жизни право - ходить по земле чужим.
  Нет смысла верить победам, словам и красивым снам:
  Я знаю, он ходит следом и воет, когда луна.
  
  Ну что ж - я ему подвою, в желании лечь на дно...
  ...Мы все-таки вышли к морю, хотя уже все равно,
  Когда все ветра на свете слышнее любых молитв,
  Я вою: мне снится ветер краев, где живут свои.
  Но этою белой ночью, не ведающей теней,
  Мне снится - мне снится точно,
  Но где-то - там, где я не был,
  Там, где сливается белым
  Граница моря и неба -
  Вдруг кто-то подвоет мне?
  
  ***
  Тыще-брошеная весна
  На поминках Чужого Дома,
  Подскажи мне, где я была.
  И бывало ли - по-другому?
  И спустись - так светла и зла.
  В час отчаянья - все благие.
  
  ...Я шепчу твои имена -
  Хоть убей не пойму, какие -
  Прорастая сквозь твердь - травой,
  Непутевой кошачьей мятой,
  В век, когда я была живой -
  Явно кажется, не двадцатый.
  
  Хотя - я не кошачья мята, я, скорее, собачья петрушка
  Болиголов то бишь.
  
  Блин!
  
  
  Кассандровская ответная
  (Олди -Сьлядек - У слепцов хороший слух)
  
  Кто ведает все пути,
  Тот должен быть правым. Что ж.
  Поскольку зряч - не простишь,
  Поскольку слеп - не поймешь.
  За то, как горька вода
  И сладость чужих речей,
  Отведавшим божий дар -
  Не божий, не знаю, чей.
  Не солоно всем сперва,
  Но кто посмел сочетать
  Уменье плести слова,
  С уменьем в них не играть?
  
  А это в конце эпох
  Опасное ремесло.
  Я зряча - и слух мой плох.
  Скажи, что всем повезло
  Что хватит напрасных слез,
  И хватит чужих седин,
  Что где-то есть дом и пес,
  А где-то есть дом и сын
  Где солнце светит в окно,
  А дождь там давно прошел...
  Не верю - но все равно,
  Скажи, что все хорошо...
  
  Когда же горечь-трава
  Покроет обратный путь
  Твои святые слова
  Я выучу как-нибудь.
  Но, верящий в бога сил,
  Кто ведал нашедший стих,
  Пусть кто-нибудь мне простит,
  Что мне не забыть - своих
  Что правда всегда крива,
  Что скоро придет зима.
  Я зряча - нас убивать
  Не надо - справлюсь сама...
  
  Так знает только трава
  На месте страстей и царств.
  Уменье плести слова -
  Досказывать до конца
  Ведь радуйся или плачь,
  Играй или не играй,
  Но кто был настолько зряч,
  Чтоб ведать, где свету - край?
  Чтоб знать, что - ни там, ни здесь
  Не вправе произнести
  Молитвы о слепоте
  Молитвы конца пути...
  
  Спасибо за горький хлеб,
  Придумавший мою смерть!
  Прости. Оставайся слеп.
  Ведь ты - не попросишь спеть?
  
  
  
  Из "Книги Чужого"
  ...Но не таким, как я и ты: у нас не принято.
  Лора
  И не спрячешься в срок, где полночь
  Подступала к престолу сил,
  Ты имен поутру не помнил -
  Потому суда не просил? -
  В час, когда и взвесят и взыщут,
  Был ли, не был - встанешь судим.
  Что там принято - у не-чтивших?
  Все. И стой под небом - один,
  За не-бывшим в Начале словом,
  Оступаясь к концу времен,
  Там, где строки в Книге Чужого
  Пишет ветер. И чтит - огонь.
  
  ...Заплетая узлом основы,
  Битвой истин смущать умы,
  Не боясь никакого слова,
  Оступаться - на слове "мы" -
  Путь отточенных многоточий,
  Безнадежно напоперек -
  Между сказанным, между прочим -
  Третьим, выпавшим между строк:
  Над лоскутьями бездорожий
  Не взыскуют путей прямых -
  Лгать о вечном, грешить о божьем,
  Запинаться на слове "мы"...
  
  ...Сыпать искрами, падать пеплом,
  Стиснув зубы расти травой,
  Просыпаясь однажды смертным,
  Усмехаться: еще живой! -
  Сыпать розами, сыпать смехом -
  Если тешит, ну так бери! -
  Только право снимать доспехи
  Никому - с себя - не дарить:
  Минет этот похмельный полдень,
  Прогорит еще заря -
  Тщетно клясться себе - не помнить,
  Что, кому - и насколько зря.
  
  ...Уходя, забывать прощаться,
  Догоняя - спешить отстать,
  Течь рекою: не возвращаться,
  Не уметь обернуться вспять,
  Что бы ни было - лить полнее,
  Чтобы не было - пить до дна
  Все надежней и все хмельнее,
  Впрочем, сколь - спроси у вина -
  Безнадежней и все бесправней
  На прощенье и на побег,
  И горчила любая правда -
  Тем беспамятством корня рек.
  
  Чтоб однажды выйти на выстрел -
  Этот оклик всегда в упор:
  Небо падает слишком быстро
  Слово: помню - как приговор.
  В час, где небо падает ниже,
  Бесполезно просить: прости!
  Что там принято у не-чтивших?
  Встань! - Не встану. Встаю...
  - Иди! -
  Где, над правдой праха и пепла
  И над створами всех седин
  Слово "мы" горчило, как небо -
  То, в котором всегда один.
  
  ***
  Над снегом, над вечным полем, над миром, который тесен -
  прости, моя Смерть, я болен - прости, моя Смерть - я весел:
  тем сто раз покрытым матом - и тыщи развеянным пеплом
  моим раскаянным мартом - той лунной радугой в небе.
  
  Мы встретимся - через сотни шагов на причал печали.
  Я мало чего запомнил: прощаясь, мы все прощаем.
  Моим придуманным адом - беспутным голосом крови,
  я мало платил за радость - наверно, я был виновен:
  всей разницей между небом и пивом тебе на ужин,
  всей разницей между "не был", "не буду" и "не был нужен",
  зимою моей бессонной, где верил - и лгал - и падал:
  придуманным словом "дома" - и клялся дожить до марта.
  
  Над пеплом всех этих песен - клянись никогда не клясться! -
  прости, моя Смерть, я весел: я выучился смеяться.
  Мы встретимся - через версты соленого и стального,
  где в веснах - и в сотнях весен - не встретил такого слова...
   Над снегом, над вечным полем, над правдой - вящей и божьей
  я тоже взойду травою... Я клялся дожить - и дожил.
  
  Где времени я не верил - в тех спорах "пора" и "мало",
  прости, моя смерть - я верен - в которой строке к финалу?
  Я сам не помнил, в которой - усмешкой, что я бессмертен -
  что ветер спутает строки - мой злой и весенний ветер -
  и сбросит крапленой картой... Молчаньем твоих пророчеств,
  весна наступает завтра. Отсюда - листай, как хочешь.
  
  
  
  ***
  С волчьей шкурою, черной меткой клейм безвременья - выжечь? - выжить?
  Помню, что пришивали крепко, а к чему - отвяжись, не вижу.
  Неразрывнее всех объятий, окликом - в глубину колодца...
   Да с размаху - по рукоять бы: там, где прочно - там и порвется.
  Я почти заплелась веками - все к лицу и все по карману,
  приучилась дышать под камнем - и почти не реветь. Ну, спьяну...
  Но куда обернуться - где ж ты? - тот всесильный и тот всеместный -
  излечить меня от надежды тяжким камнем: игра, словесность...
  До обрыва любой дороги ближе, чем от былья до были.
  Как - перешуметь этот оклик знаньем смысла и правкой стиля?
  
  Было - в месте совсем невместном, где-то там, чего не бывает,
  где придется быть легковесной - если лезвие под ногами,
  смутный привкус дорожной пыли горя горше - слов солонее -
  небо било насквозь: навылет, больно будет - когда сумеешь -
  где все названное - противно, а неназванного - не слышно -
  подрывало мою плотину, уводя - от желанья выжить
  где бы ни было - есть другое, где - мое, только где - забыла:
  далеко, как небо и море... Ой ли - что там взаправду было?
  
  Так - бумага. Словечки, строки... Мы виновны: мы не играли.
  Чем - залатывают дороги, о которых мы все - банально,
  с непременностью многоточий, глупо, холодно и натужно
  врем? Слабы - как любой подстрочник... Слышишь - если было оружьем -
   от надежды и от проклятий, от позорища наших торжищ -
  эх, с размаху - по рукоять бы: не умеешь - так не позорь же!
  Где ты, тот всесильный, безбрежный, кто осудит, и кто осудит -
  что никто не скажет, зачем же - ибо там ничего не будет,
  где скончанье моих историй - верной строчкой в расстрельном списке?
   Далеко - как небо и море, то есть - если по шву, то близко...
  
  
  Очередные цеховые претензии
  ...А еще - остаться бы в стороне.
  А еще - забыть, как смотреть в глаза.
  ...Не из бездны. Где-то. Не знаю - вне.
  Я не окликаю - смотрю назад:
  по другую сторону тишины
  от твоих щедрот - до когда-нибудь -
  посредине времени и войны.
  Оба были наши - но на чуть-чуть.
  Посредине пепла твоих минут
  и монет - попробуй не влезть в долги!
  Проходи - и помни, что не сожгут -
  ни имен, ни смыслов... И сам - сожги,
  увернись - от пепла твоих могил,
   отрекись - и врежь кулаком в стекло.
  Я не пил той чаши. Из чашек - пил.
  Что нальют - и чаще всего бухло.
  
  Со страницы наших ненужных книг
  не взываю - ибо ты не простишь,
  что любил тебя - как чужой язык,
  и слова запутывались в горсти,
  и пробравшись в царство твоих надежд,
  осознал внезапно - что встал нигде,
  что не тот артикль и не тот падеж,
  имена, дороги и мы - не те...
  Отрекался - в зеркало кулаком,
  рвал по шву - да крепко держала нить,
  окликал - не ведая, на каком
  окликать - да так, чтоб не разбудить,
  потому что знал, что останусь цел -
  и взлетая вверх, и идя ко дну...
  Я тебе не клялся, я не умел.
  Клял - неоднократно. Сейчас - кляну.
  
  Не за то, что не было ни черта,
  что темна дорога, точна печаль -
  потому что плачено по счетам,
  и другого ты мне не обещал:
  ни забытых песен - углем в горсти,
  ни луны с небес, ни зажечь звезду...
  Разве что - не бросить на полпути.
  
   Потому что не знаю, куда иду...
  
  
  
  ***
  Небо - каменной стеной, чтоб не угадал...
  Даль, рожденная со мной - пытка или дар? -
  для чего в тебя тащусь сквозь такую тьму?
  Обещал, что я вернусь - да забыл, кому...
  Где - да черт-то разберет, та была пора -
  сны Хранителя Ворот - сказки до утра?
  Кто там мерзнет на ветру, не закроет дверь?..
  Обещая: не умру, не забудь: теперь.
  
  В узел спутаны пути тщетностью речей.
  Как идти - куда идти - главное, зачем?
  В шепот серого песка, в цокоты копыт -
  обернись через века, если не убит.
  Жди меня! - я не вернусь: спаян окоем,
  небо, горькое на вкус - крышкой над котлом.
  Что там варится? - боюсь - ох, темна вода.
  Обещая: я вернусь - не забудь, куда.
  
  Станет горькое вино - пошлым кипятком.
  Не трагично, не смешно - как-то далеко.
  Приедаются в черед замки и дворцы -
  сны Хранителя Ворот - сказки под уздцы:
  ни надежды, ни судьбы - в клетке дней и лет,
  не платить - за тех, кто был - за тобою вслед
  мутной сумрачной тоской - горечь правды ль, лжи...
  Где бессилен, где другой, где почти что жив -
  
  встроен в ряд, хорош на вкус на путях кривых.
  Жди меня - я не вернусь, я уже привык.
  Что бы ни было - с плеча срезано: игра.
   Я умру, но не сейчас. Может быть, вчера.
  
  
  
  
  ***
  ..Приходится ступать на этот снег -
  воистину, остынет всяк, кто встанет.
  (?)
  Встанут строем шеренги слов, знаком тщетности всех побед...
  У чужих сожженных мостов, где с садов облетает цвет,
  а под утро - грянет зимой, а под полночь - придти воде,
  у слепой Дороги Домой, завернувшей петлю в "нигде" -
  
  Согласованы, словно вздох - равно взятые с потолка,
  собутыльники всех эпох, непрощенные, как века,
  вечным светом в твоем окне - безнадежным, как первый снег.
  Тебе тысячи лет, а мне - первый день, никоторый век -
  
  Время вытерто, как клеймо - будет выполнен твой приказ,
  у лихой Дороги Домой, позабывшей навек про нас.
  Мед бы пить им, твоим устам - да горек правды столетний дождь.
  Да, я знаю - ты видел сам, больше только - что ты солжешь.
  
  В тщетном поиске - коий круг? - то есть, белкою в колесе -
  север, запад, восток и юг - я оглядывался на все,
  в тщетном перечне всех времен - и текла вода в решето:
  с четырех из любых сторон что-то гонит меня - не то!
  Где виновного не найдем - кроме ветра в твоей груди,
  где не в плату любой костер - соберет по золе: иди! -
  наводить тоску на плетень в смутном поиске по годам -
  первый миг, никоторый день - срок дороги твоей - куда?
  
  У подножья чужих небес, тех, где некому нас простить,
  Где рассыплется пыль словес, где догонят, сказав: Плати! -
  Я, наверно, много грешил - потому что много сказал.
  Но я был там. И был чужим...И - куда б ты ни указал
  
  
  ***
  Был каплей на стеклах - был фигой в кармане,
  Был светом в стакане, побегом, потоком
  Был легким
  Сдувало
  Мы ждали привала - веками, годами
  Я был твоим даром, я был твоей далью
  Был словом и сталью,
  Где мы отступали
  От края...
  Мы сами не знали, что были - и рвали
  Своими словами - сырыми дровами,
  Воскреснув из пыли - вернувшись из были
  Платили,
  Катились.
  Был мукой на взводе - был жаждой безумца:
  откуда уходят и не оглянутся - вернуться?
  Кто предначертал - будет светло ли, скверно -
  я тот, кто платил за кошачью верность
  ответом:
  молчанием общим, отчаяньем птичьим -
  ведь ты не заплачешь, а значит - не выйдешь,
  не крикнешь: на помощь.
  И поздно.
  И полночь.
  В тех спорах-дележках меж чисто и кисло,
  я был твоим словом и был твоим смыслом -
  но умысел тайный - а даль-то за далью - и сдайся?
  Был словом на взводе, был боем и волей -
  и да, будет больно - но это проходит
  тропою окольной -
  так рядом
  По снам и по платам -
  чистейшей растратой:
  бери, мне не надо!.. В ослепших парадных судьбы
  я был твоим хмелем, я был твоей правдой,
  дорогой до цели - дорогой обратно,
  я был твоей болью, я был твоим братом...
  Я - был...
  
  
  
  ***
  ...Нерожденные слова
  горло теребят
  я училась убивать
  начала с себя
  Олди
  
  И не выкрикнуть, скорбя, в ледяную высь небес:
  "Как я буду без тебя?!" - как-то буду, если есть.
  Где сожженные мосты, белый свет и битый лед,
  где все времена пусты, ибо каждое пройдет...
  
  Не судьба и не судьбец - до вершин не догрешить
  и не то, чтоб "для" и "без" - я училась просто жить:
  лгать, смеяться, пить вино, быть немой, слепой, пустой -
  там, где снег летит в окно - тополиный и простой,
  
  верить логике сих дней - в правый суд: напрасный труд,
  не оглядываться вне - все равно там не зовут.
  Проходи своей кривой! - не отыщешь по кругам
  век, где я была живой - и ходила по снегам,
  
  понимала, как играть, заплетала миражи -
  и клялась не умирать: все равно не убежишь
  там, где лгали все слова - у бессилья всяких крыл,
  там, где я была жива, там, где ты меня забыл.
  
  Слышишь - верую в предел этих каменных небес!
  Но любой оглядке - где? - все равно звучит: не здесь.
  Я училась "нет" и "да"... Мелом - хлеб, вода - песком.
   Пониманью: ни-ког-да - безнадежное: доколь?! -
  
  в там, где порастут травой те безвременные дни...
  Я училась быть живой. Вышло плохо. Извини.
  
  
  
  
  ***
  Я никогда не стану здесь своим:
  я лжец - а люди вдребезги правдивы
  ..........
  Давно пора мне на сковороду
  домой в геенну. Смейтесь! Я в аду
  Олдя
  Возвращайся - считать себя лишним,
  выдираясь из слов, как из кожи...
  За одним отражением - тыща,
  Лабиринт - сквозь который - пройдешь ли?
  
  Повтореньем, извратом, сюжетом,
  платой, что за твоими словами.
  Не надейся, бывает и это.
  Только это всегда и бывает.
  
  Ты оступишься. Ты будешь первым.
  Возвращением - сон тебе в руку:
  продолжение лестницы в небо -
  в землю вниз, до - девятого круга.
  
  Возвращайся - стоять виновато,
  задыхаться - от неба и дыма.
  Наша подлинность - наша расплата:
  ад возлюбленный - непобедимый.
  Нам пора возвращаться домой...
  
  
  
  Опять - цеховые претензии??
  ...Лети, лети, моя ласточка, не дай мне срок
  подумать о том, что я мог - и что я успел.
  Д'ркин
  Чем считать - решаешь сам. Хочешь - брошенной перчаткой.
  То, чем ты меня сказал, оказалось опечаткой:
  под прикрытьями перил, за баррикадами кроватей
  век тебя перехитрил, и меня перелопатил -
  вечно меряя сплеча, сбил с чутья и выбил с шагу,
  чтоб училась не кричать дал мне - ручку и бумагу,
  три стены для тишины где-то в графике окраин,
  и, для комплекса вины, осознанье: все нормально,
  все уютно и тепло - наконец, пойми: ты дома! -
  чтоб другому так везло. Правда, не было - другого:
  круг и круг и все вокруг - справедливость мирозданий -
  были руки: много рук (ни одна держать не станет!),
  снег в окно и дождь в окно, были звезды, были лужи,
  было доброе вино - и вообще, могло быть хуже!
  Только не хватило благ для решения задачи,
  для согласья: "Всем бы так". Всем бы так, а мне - иначе.
  
  Чем считать - решаешь сам. Хочешь - жалобой из жалоб.
  Ты мне много отсыпал - извини, не удержала
  это небо на плечах, этих крыльев за плечами...
  Свет померк, огонь зачах - где - причал твоих печалей?
  В час предания огню, в час последнего распыла
  все равно - благодарю, потому что это - было -
  тлело угольем в золе, поднималось в небо дымом...
  Было - где-то. На земле. Время? - шло, но как-то мимо,
  Все равно наоборот - мимо всех страстей и истин...
  За безжалостный полет этих искр и этих листьев:
  как легко они горят! (Это я - какую осень? -
  "Сколько лет до Ноября? - Десять, двадцать, сорок восемь? -
  биться в стену головой в этом запертом колодце -
  не хочу и одного! Что поделаешь - придется".)
  За потоп и за пожар, за надежды и за бездны,
  за негаданный твой дар, хлеб - отравленный! - небесный:
  ляжет - угольем в горсти или фигою в кармане
  и куда его нести? ...Хоть умру - не угадаю,
  куда я его несу, знаю только - жжет ладони.
  Бесконечный Божий Суд - от "ну надо ж!" до "доколь мне?" -
  На каких там небесах - злая радость, чья там милость,
  что-ты-мной-хотел-сказать?! Извини, не получилось.
  
  
  ***
  Толку - с утра смотреть в темные невода:
  Слишком темно лететь, не разобрать куда -
  Стертые имена, сбитые миражи...
  Фишка не так легла - выжить тебе. Не жить.
  
  Рвался - из сил, из жил переписать итог.
  Слышишь меня? - спешил. Слышишь, прости, не смог.
  Да, как умел - играл, лез выше головы,
  Думал, это финал. Вышло - конец главы.
  
  Мутные чудеса наших дурных легенд
  Думал - на полчаса, вышло - на тыщи лет.
  Хватит ли - силы слов переписать итог:
  Ложь всех твоих кругов, пыль всех моих дорог
  
  Рай это или ад?.. Тщетность любых речей -
  Выхлебал все подряд, не разобрав зачем.
  ...Темный проем моста, выпитое вино -
  Чашка моя пуста.
   Радость, тебе смешно?
  
  Искусательская
  (ответная Быкову)
  Где-то возле - у скончания мирозданья, усмехнувшись наперекосяк в позабывший свет: Совершенно верно. Это и было призваньем - приносить надежду туда, где надежды нет. Не надежду - призрак, след золотистой пыли где-то там, над логикой - жизнь? - дави и держи, в небесах, в которых навек про тебя забыли - и всего страшнее знанье, что заслужил, в час, в который все навсегда закрывают двери, где упасть ничком под пинчищи своей судьбы. Будет хорошо! Только - да ни хрена: не верь мне! - Чтобы как-то было - надо сначала быть...
  ...Чудотворец лжей, передерг, обезьяна Бога - но на месте раны все-таки станет шрам, учтена - моя - ложь для выдоха и для вдоха... Для того, чтоб в конце концов, не взлетел к чертям мир твоих чудес - ведь бывают? - не всем, не кряду, а так краток скок с безнадеги до мятежа - тот надежный, верный, чистый миропорядок - за который нас все никак не добьют. А жаль.
  Но зато потом, когда небо вдруг станет ниже, когда ищут тебя святые - а не найдут не сорвать повязок - шрам: я привык, я выжил, я прижился... За это - нам и гореть в аду. Страшно даже знающим цену своих предчувствий, что за ложь о тепле платили везде - огнем. Наше чудо с нами всегда - и разит кощунством, даже если мы сомневаемся - даже в нем. Там где все простят кривым, хромым и горбатым - тем, кто мягко стелет, а сам не спит - не простят. В час расплаты... Как все - ждут тот час расплаты. Оправданья, что будет после, смешны. Хотя.
  В берегах иных - у скончанья всех побережий, у начала конца концов, у границ травы, близ - закрытых - дверей со слоганом: "Оставь надежду!" - я сижу. Не жду. Я ее не умел. Увы.
  
  Ну, с посвящением
  (не Аргене)
  
  Болью, которой - веришь ли? - осень, ожог дождя -
  горькая Ваша бережность (Я не умру. Хотя...) -
  лжой, осенними листьями, тенью - чьего? - плаща -
  голосом лживых пристаней: не умри! - не сейчас!
  
  После, когда над праздником снидет вечный покой,
  после, когда мы названы - каждой доской - тоской?
  Окликом неба - помнишь ли? - каждой песчинки счет.
  Крови не хватит. Горечи? - хватит - но кто нальет -
  
  в час, где пуст мой и черен путь, под имена в кровать -
  в чашу - да хоть чего-нибудь, чтоб мне успеть воздать
  этой похмельной осени - господи, отпусти,
  каждому, кто попросится... Если б уметь просить:
  
  Осенью, злыми ливнями, истинам всем в натяг -
  дай мне назвать по имени то, что они хотят...
  После - пусть всему прежнему щедрую сыплет мзду
  горькая ваша бережность...
  Так ли темно - в аду?
  
  
  ***
  ...Танец медленный танец
  остановишься музыка стихнет
  холодной водою пламя
  зальет распорядитель
  Рада и "Терновник"
  
  Кормиться отравленным хлебом, дышать прокуренным ветром,
  ползти по стерне, в сотый раз доверяя херне -
  ох, стоят не всякого ветра: не всякого неба
  шаги по земле.
  Свете мой беспамятный, подскажи -
  как лежать в углях? -
  как плясать в огне?
  Всякий - не более часа: не далее смерти - пляши!
  Рви свою душу в клочки и корми чем попало -
  по фигу: больше, чем выдержишь - не согрешишь.
  Свете беспамятный мой - неужели мало?
  Не уповать, но смеяться, что будет легко -
  что вы хотели, пардон, легковесная шельма.
  Не в оправдание вспомнить - да кто ты такой,
  и, всем назло - достоять до конца пораженья
  в темноте, в тесноте, в лютом холоде, в пятом углу -
  принципом смеха сквозь слезы и среднего пальца -
  десять, пятнадцать...блин, сколько?!
  ...Сметаем золу:
  Дотанцевался.
  
  
  
  Очередная бродяжья молитва
  (полуответ на Сказочницу)
  ...Дайте ж мне тень от старой вишни,
  Дайте спеть вам, как жизнь не вышла,
  Дайте то, что самим не лишне
  Если можете, дайте все!
  Собственно, та "Сказочница"
  
  Отдавайте кесарево - кесарю, а божие - богу.
  Что мое - отдайте мне.
  (цитата мной настолько перехреначена, что источник указывать не буду)
  Дай мне, боже, что негоже
  никому на этом свете -
  ни тому, кто ходит рядом,
  ни тому, кто в полночь светит,
  ни твоим Добрым Прохожим,
  что считают нас порядно -
  
  в упованьях и по росту,
  по надежде и по вере...
  По следам твоих знамений
  я крадусь как сны и звери.
  Где позвездно и погнездно,
  я - несбывшийся, осенний
  
  рыжий лист в твоем окне.
  Что мое - отдайте мне:
  тень ветров под старой башней -
  то, что так легко и каждый
  отпускает в день вчерашний,
  не заметив;
  те шаги по подворотням -
  подмигнет и проворонит -
  лист, сорвавшийся с ладони -
  в ветер;
  
  то, что не дошло до слуха
  несказанных побережий,
  то, что ты и сам не вспомнишь -
  от чужой любови нежность,
  от чужой тоски краюху,
  от чужой любови горечь -
  
  все негаданные сроки,
  что перекрестившись, вышли,
  да обмен шила на мыло,
  что не вышло, то, что лишне -
  и еще чуть-чуть дороги,
  чтобы небо не накрыло,
  
  заскучавши в тишине...
  Что мое - отдайте мне:
  горький дым осенних листьев,
  темный след вчерашних смыслов...
  По тропе, меж правд и истин
  следом -
  в упованиях на ветер,
  в нетерпении ответить,
  но уйду - и не заметят -
  ветра
  окликающие стаи -
  те, что издавна служили -
  слов моих напрасных завязь,
  тем, кто просится: "Скажи нас!" -
  я дурак, и это знаю,
  я дурак - и в том не каюсь
  
  в отречении от чуда,
  в ожидании ответа -
  и опять завис над бездной...
  Все пройдет, пройдет и это -
  там, где я тебя забуду -
  безнадежно-легковесный
  
  вечный лист в твоем огне.
  Что мое - отдайте мне!
  
  Из бродяжьих молитв
  Тот, кто искал пораженья,
  Должен идти один
  (ослышка из "Жанны")
  
  Спал под прицелом близ речки Обид
  в крошеве воронья.
  Боже мой, может все прогорит
  все-таки раньше, чем я?
  Пусто ли, тесно в твоем дому
  да и за тот в долгах.
  Дай же мне сил идти одному
  через твои снега.
  
  Где за воротами поворот
  в царство долгов и дат,
  вся бесконечность твоих щедрот
  в тщетность моих растрат -
  суетной горечью старых ран,
  первостью всех седин.
  Небо, которое льют в стакан,
  всякий хлебал один.
  
  Где порастают следы травой
  неба не продышать,
  где и не вспомнят, что ты живой
  где-то за первый шаг
  между "поймают" и "не поймут"...
  Скорый праведный суд.
  Дай же мне сил идти одному! -
  Прочее - донесу
  
  через пространства "сейчас" и "здесь" -
  тщетный земной приют,
  через осколки твоих чудес -
  и прямиком к огню:
  не оправдают. Так - по рукам
  в занятые места
  неба, которое льют в стакан.
  Чаша моя пуста.
  
  Темен проем ли, светла заря -
  хватит с тебя вина!
  Сказка, рассказанная зазря
  суетна и смешна.
  ...Шаг за ворота - в чужую тьму.
  Ох, холодна вода!
  Дай же мне сил идти одному! -
  И не говори, куда...
  
  ***
  В полушаге, еле слышно бродит осень, сносит крышу... Ни хрена ни вышло? - Вышел! - Вот вам - бог, порог, окно? Сапожком моим непарным - вопиющая бездарность. Говорят: "Не парься!" - Парюсь. Толку нету все равно.
  Строчки вязнут серой глиной: раз стрелять - так лучше в спину? Без вина сижу повинной, поводом себе - в натяг. Ох, обрящем, что не ищем, а потом - еще пинчищев. Декалитры слов в винище превращаться не хотят.
  А не то б - напиться в стельку: до похмелья, до паденья, спать под елью, под метелью, выжрав - на помин души? Чтоб без стука и без звука рухнуть в омут...Дай мне руку? Кто меня разбудит, сука! - дальше за меня пиши!
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"