Здравствуй, Боженька. Вот, пишу тебе письмо. Ты уж прочитай там у себя в небесном пансионате, найди время.
Дядя Миша у нас в интернате завхоз. Когда меня привезли, выдал мне одежду, расческу и зубную щетку. Мыло пожалел. Сказал, возьмёшь у соседки, нечего тратить бюджет. Вас много, вещей мало, а он один. Потом долго проверял меня в разных местах. Вдруг болезнь какая нехорошая, и все тут умрут? Ну, так он говорил. Было больно и противно, но я терпела. Мне уже девятнадцать, плакать-то нехорошо.
Потом приносил мне что-нибудь вкусное раз в неделю. И запирал у себя в комнате, чтобы никто ничего не видел. Вина наливал, сладкое такое, голову кружит. Рассказывал, что у него самого дочка как я. Только она дура. Не такая психическая как все мы тут, а просто обыкновенная дура. И еще, связалась она с наркоманами. Руки исколоты, говорит. Лупит ее, а она убегает из дому. Потом находит ее в подвале или квартире нехорошей. Жалко его. Внутри он хороший, хотя и немного плохой. Его не надо жарить, Боженька, возьми к себе и пожалей. Он и тебя ругает, но ведь ты не виноват.
Вот Марья Петровна - заведующая наша. Голос у нее громкий, а рука тяжелая. От нее мужики уходят, а она без них не может. Злость у нее закипает. Вот она и срывается. Как сделают мне уколы спокойствия после ужина, привозит на каталке к себе. И начинает бить. И рассказывает, что суки молодые красивые, такие как я, увели мужа у нее. Наказать надо сучек. Ну, надо так надо. Не чувствую боли, от укола вокруг медленно и все равно. А ей потом легче, добрая такая становится. Расплачется, конфеты приносит и по голове гладит. Я-то вижу, что у нее пять выкидышей было, детей не может иметь. Вот мужики и уходят. Жалко ее. Хоть и не очень хорошая, а в огне жечь ее перебор. Она и тебя ругает, но зря.
Машка из соседней палаты. Ее все любят, потому что веселая и простая. Но глупая пипец. Ее мамка в детстве лупила по башке, и чего-то внутри нарушилось. С тех пор совсем психическая, похлеще меня и говорить не может. Я-то вижу ее. Она у мамки своей все нутро отбила и убежала из дома. Ее поймали, конечно, и сюда определили. Плохо, никого бить нельзя.
Машка улыбается и танцует. Она меня иногда к деревенским водила. Мы с ней танцевали перед ними, а они сигареты и конфеты кидали в нас. Мне это не нравится, но ради Машки терпела. Она хорошая, ее точно нельзя в огонь. Но она иконы с тобой, Боженька, сжигает. Но ведь ты не виноват, что так у нее жизнь сложилась.
Еще у нас в интернате трое воспитателей. Молча делают все, не ругаются. Печальные внутри. Зарплаты маленькие, начальство нервы треплет, да и за нами говно подтирать мало приятного. Я их тоже вижу, какие они внутри. Пустые. Серые. Не хорошие и не плохие. Жечь их точно не надо.
И двадцать психических, в трех комнатах. Но они все в кроватях лежат привязанные, иногда их возят на креслах-каталках в процедурную на клизмы и уколы. Еще они мычат, писают под себя и слюни пускают. Но внутри у них злость. На Машку, на меня, и на тебя, Боженька. Но они хорошие, просто глупые. Разве можно на тебя злость держать? Ты не виноват, что так вот получилось.
Сложила всех в подвале, я ведь сильная. Подумала - вот я и есть самая плохая. Ничего хорошего во мне нет. Только красивая очень. Ангельский лик, говорят, Боженька тебя наградил.
Только вот я людей много хороших убила. Такая у меня психическая дурь - видеть насквозь хорошее, плохое и убивать. Я не знаю, это тебе спасибо сказать, или оно само образовалось.
Мне сказали, я так и семью свою убила. Но я не помню, все как в тумане было. И сейчас тоже, бац бац - и все мертвые, топор в руке, а у них бошки разрублены. Топор в кладовке взяла, а ключи у дяди Миши выкрала, пока он меня щупал. Его с одного удара в кладовке уложила.
В книжке писали, что ты, Боженька, плохих людей будешь в масле жарить, наподобие котлет. А хороших к себе, в небесный санаторий определишь. Но как ты там разберешь, кто плохой, а кто нет? Вдруг хорошего в масло кинешь? Не правильно это.
Ты это письмо прочитай, и как я написала, так и оценивай. Смотри, там, Боженька, не перепутай! Хороших около стенки положила, рядом с верстаком. И не забудь потом их полечить, в своем санатории.
А сама я легла около входа. Только меня жги в масле, я самая плохая тут. Остальные все хорошие. И ты, Боженька, тоже хороший.