Аннотация: День второй. "Ну , дела , ночь была , Все объекты разбомбили мы дотла..."
Разбор
полетов. День второй.
21.06.01 г.
Ход военный
действий.
Заказной налет. Алексей Даен вызвал
удар на себя. АССовцы отреагировали немедленно и высадили десант в
количестве двух человек (надо сказать, что на тот момент это был весь состав
армии). Аделаида сразу окопалась в небольшом рассказе, отнесенном автором к
"мемуарам", "Поколение спустя". ГлавКомКот PashCo осуществлял
отвлекающий маневр, подвергая массированному огню миниатюру
"Призывы".
Итоги
бомбардировки:
В итоге получилось внимательно прочтение
текстов Алексея Даена, за что удостоились благодарности автора.
Ввязавшись в перестрелку с ГлавКомКотом, Алексей попытался объяснить как
он пытается писать от своего лица, либо преображается полностью в своего
героя.
Цитируем:
<< Стать другим - не
цель, тем более - не самоцель. повторюсь, но работа прозаика (в данном
случае - поэта), - нацепить на себя тигровую шкуру. Если полностью
избавиться от себя, то исчезнет автор. Посему толика собственного
мировосприятия всегда остается необходимой.>>
ГлавКомКоту страшно понравилось
обсуждение, и он чуть было не впал в прострацию, но его вовремя
остановили.
АСС получила искренне удовольствие от общения с
автором.
Выводы АСС:
"Поколение спустя" АСС склонен
охарактеризовать, как шедевр поэтической прозы. Доказательства ниже в виде
подробного разбора текста: Буду как никогда дотошной. Итак:
Я РОдился в
пРОвинции. Там пРОшли мои детство и юность. Я, не гОРдясь, любил его, - мой
Киев. Там, во одном из двоРОв КРещатика я стал мужчиной. Мне было
четыРнадцать. В те годы я упивался "Агдамом" на Большой ЖитОмиРской и
попадал в вытРезвители. Я, в любом состоянии, мог найти дОРОгу от
Софиевского СобОРа до "В Гостях у Бахуса" на Сагайдачного, мимо дома
Булгакова.
Кажется, о Сагайдачном нам
Рассказывали в школе. В школе, которую я постоянно пРОгуливал.
Всегда интересно читать прозу поэтов.
Прекрасный звуковой ряд, смысловая строфика. Так и здесь: играет важную роль
"красная строка", размыкая ткань повествования наподобие цезуры. Протяжность
ритма, и выпадающие из звукового ряда, акцентированного на сочетание
-ОРО ) повторения (как то "там", "школа",
"Сагайдачного") создают эффект "эха" и работают в качестве единоначалия
поэтических строк. Все вместе позволяет придать тексту окраску лирического
поэтического произведения. Отдельно отмечу "географию" текста.
Хороша.
ПРОгуливал, фаРцуя на
рынке или бухая в подвОРОтнях, или сношаясь в подъездах с
четыРнадцатилетней, влюбленной в меня, пРОституткой Яной. Естественно -
бесплатно, она даже наливала. А бывало, что пил водку игРая в каРты (на
деньги) в подземных пеРеходах с убОРщиками и лоточными баРыгами. Пел и играл
в подземных пеРеходах, - за-Ра-ба-ты-ва-л.
Расслабив
читателя почти классической строгостью текста и не не давая придти в себя,
автор обескураживает лексическими и смысловыми контрастами. Как то:
"влюбленной в меня проституткой", "прогуливал, фарцуя, бухая, сношаясь".
Далее художественный прием стремительно набирает обороты, перерастая в
шокирующий эпатаж.
Итак, провинция.
Невозможный послечернобыльский воздух, отсутствие певчих птиц и желтые
ободки луж. Блядующие с 13 лет девки, шестнадцатилетние наркоманы, безумные
поэты и спившиеся музыканты. Полное разрушение только что сплетенной
романтики! До тла. Камня на камне не оставлено. И тотчас ее скорая
реанимация. Сколько было романтики! Как много я читал! Читал в школе на
уроках, троллейбусах, метро, у памятника Владимиру. Зачем я всё это
пишу? Ведь ностальгии по Киеву - ноль. Ностальгия по молодому Даену отсутствует.
Кульминация.
1986 - год первой
любви, год первой измены, - как с моей стороны, так и с ее (речь идет о
другой девушке). В том году на улицах не было детей, а окна были
занавешены марлей. Боже, как нам хотелось жить! Пить! Ебаться! Читать!
Писать! Играть музыку... И мы все это делали, иногда одновременно куря
марихуану и запивая "Агдамом".
Как мы часто тогда
блевали!
"Пощечины общественному вкусу"
обрушиваются на читателя серией частых и звонких шлепков. А само восприятие
текста напоминает катание на "американских" горках (называемых, кстати, в
Европе - русскими). Вверх до сентиментальных высот и резко вниз в
физиологические подробности. Как, пардон, мордой об стол.
> Пишу и потягиваю
водку. И думаю: откуда сентиментальность, морщинистый бородатый поэт? Откуда
слезы на глазах? > Почему вспоминаю, тот ужасный ядерный год?
Эх, тут могу
только поаплодировать.
Вот в чем дело: сегодня я
был на дискотеке. Попал случайно, - пригласили знакомые. За вход платить
не надо было, вот и пошел. Не сидеть же безвылазно дома? Иногда по трое
суток. К чему я? Ага, вот: там было много подростков и людей постарше.
Некоторые, - почти моего возраста.
"К чему я? Ага, вот..." - прекрасная
имитация склеротического мышления. Слегка кокетливо, не всерьез. Мне так
показалось. К чему это я? А, так вот: новый быт дается принципиально другой
лексикой и нарочито монотонным синтаксисом. Исчезает поэтика. Все просто.
Монотонно. Скучно.
Они танцевали и
обнимались. Целовались и знакомились. Перекрикивали музыку. Я стоял в
сторонке. Уже не провинциал, но взрослый мужчина неспособный существовать в
их ритме. Стоял, потягивая мартини, и думал: когда закончилась моя юность?
Я ликвидировался в течение часа... Вдохнул свежий июньский воздух и зашагал
по направлению к дому.
Никакого буйства эмоций, никаких
эпатирующих взрывов и контрастов. Выпустил на мгновение из бутылки прошлого
сумасшедшего, жадного до жизни джина и снова заткнул пробочкой.
Ликвидировался в течение часа...