Спрашивать, как дела - банально, но другое в голову не лезет... КЫШ! КЫШ!.. Ладно, как твои дела? Мои, как всегда, паршиво, и это радует. Как сказал великий Кто-то "Я мыслю, значит существую". Вот амеба. Она существует. Ладно, проехали...

День начался с депрессии. Глубокой и бесповоротной. Маленькие белые снежинки уже давно откружили свое и теперь мирно покоились на промерзшей земле степени "милый, но весьма нежаркий январь". Да, нежаркий. По меркам этого года - вполне даже теплый. Ну, что Вы! Разве 39 градусов по Цельсию - это мороз? Пусть там стоит минус. Пусть. Вот и пусть стоит - не трогайте!!!

Так о чем это я? Ах да... День начался с депрессии... Начало, слабо говоря, захватывающее. Возникает вопрос, даже не один. Но цитировать их я не буду - мои мысли строго конфиденциальны...

...Депрессия, как всеми обожаемый маразм, подкралась незаметно. Постояла, подумала, ухмыльнулась... И сказала "Я же говорила, что вернусь!". Да, её не звали. Но вспоминали. И жутко боялись, как надоедливой тещи, приезжающей ровно в полночь ночным поездом - хоть и не неожиданно, но врасплох. И, конечно же, на кухне зажигается свет, который уже не кажется уютным, а скорее свечой надгробия, потом гремят кастрюли, будя всех соседей по горизонтали и вертикали. Готовится отрава под названием "Тещин борщ" и усиленно предлагается всем членам семьи. Все малодушно косятся на малопривлекательные шинкованные овощи, щедро засунутые в увесистую поварешку, потом также малодушно все взгляды оказываются на тебе. Ты затравленно оглядываешь все лица, на которых уже играет улыбка облегчения, потом медленно переводишь взгляд на "супчик", потом на тещу... и понимаешь, что совсем неголоден. Мало того, врач тебе запретил есть вообще! По причине больных почек. Ах, на почки "супчик" не распространяется? Тогда печень. Да, у тебя очень больная печень. Тебе нельзя ничего, кроме пары стаканов воды перед сном и сухарика диетического хлебушка по праздникам.

Ты вытираешь вспотевший лоб - отстали... С умилением оглядываешь донельзя мрачные лица, с тихим зубным скрежетом перетирающие морковочку со свеклочкой, с куда более ощутимой любовью смотришь на тещу, с басовитым щебетанием предлагающей "добавочки", и со всеми извинениями отправляешься спать. Ложишься и засыпаешь, как убитый. Тебе снятся какие-то кошмары...

Просыпаешься, глядишь на светящийся циферблат электронных часов. Четыре утра... Бухаешься обратно с тихим стоном... Вспоминаешь все, что произошло ночью. Стон приобретает более жутковатые нотки. Чувствуешь голод. Прислушиваешься... Тихо... В душу закрадываются нехорошие предположения - а куда положили спать тещу? Неужели на твой любимый диван в большой комнате?

Вскакиваешь как можно тише... Несешься к дивану... Вздох облегчения - диван нетронут, даже вчерашний попкорн не убрали. Пускаешь слезу умиления. Но занятие прерывает ещё более ужасная мысль, просто кощунственная... КУДА ПОЛОЖИЛИ СПАТЬ ТЕЩУ?!! Несешься к кабинету... Игнорируешь многочисленные препятствия в виде тапочек и проводов от телефона... Чу! Ты слышишь храп! Ты осторожно крадешься к полуприоткрытой двери и... хватаешься за голову. Какое святотатство! Почему никто не спросил тебя, согласен ли ты поместить "маму" в свой кабинет?!

Ты бессильно, с тоской во взгляде оглядываешь свой стол, на котором восседает твой компьютер и где примостился мешочек с бигудями тещи, мысленно испепеляешь взглядом потусторонний объект и инородное тело, закрываешь дверь. Твоему горю теперь ничего не поможет... Даже пиво.

Плетешься на кухню, оглядываешь исполненным презрения взглядом кастрюлю с недоеденным супом, думаешь, что над твоей семьей ещё никто так не издевался, глядишь в круглое зеркало над раковиной. Несмотря на темень, обнаруживаешь круги под глазами и недельную щетину. Думаешь. Появляется ещё парочка кандалов с ржавыми цепями. Мысленно гремишь ими и испускаешь потусторонний стон. Проскальзывает мысль "До чего довели мужика!". Садишься на табурет, с тоской глядишь на луну, кусочек которой нагло загородил огромный "Стинол", купленный на кровные шиши, добросовестно отделенные от заначки для пива... "Стинол"! Ты вскакиваешь, приободренно прикасаешься к дверце, открываешь...

В семь часов утра, как положено, тебя будит трезвон будильника. По причине гуманности к недавно купленной вещи ты милостиво убираешь уже занесенный кулак к затылку, чешешься. Бросаешь взгляд на жену, встречаешься с её ласковым и многообещающим взором, ответно улыбаешься, и... дверь беспардонно распахивается. Перед тобой стоит теща в вызывающе красном халате. В ТВОЕМ халате! Где её шмотки?! У неё что, своих халатов нет?! Ах, она перепутала... Ну да, с кем не бывает. Переводишь взгляд на жену... и только по причине численного превосходства противника отказываешься от более пространственных рассуждений.

Встаешь. Открываешь шкаф, достаешь семейную реликвию - старый папин халат, весьма протертый на локтях и в области поясницы, накидываешь его на плечи и задаешь курс в туалет. На вопрос тещи, почему ты спишь в трусах, а не в пижаме, которую она тебе подарила на Новый Год, туманно ссылаешься на врача.

С облегчением запираешься в туалете и с неменьшим облегчением облегчаешься. Слышится властное шарканье тапочек к кухне. Включается всеми забытое радио. На одной из частот выбирается надоевшая тебе песня про любовь и прочую чухню. Ты автоматически отмечаешь, что радио надо починить - уж очень барахлит. Потом понимаешь, что радио чинить не надо - скорее тещу. Перекочевываешь в ванную. Бреешься. Результат тебя не впечатляет, отчасти из-за опять привидевшихся кругов под глазами. Выходишь.

Заходишь на кухню и с удивлением отмечаешь, что вся семья в сборе. Натыкаешься взором на сковородку, полную готовящихся рыбных котлет, смиренно садишься за стол. Через десять минут молчания, прерываемого лишь еле тихим шелестом радио, басом "мамы" и щебетанием жены, которые все трое полностью посвятили себя теме последних сплетен, наблюдаешь за разделом завтрака. Недоуменно глядишь на свою пустую тарелку и на котлеты в тарелках остальных. Теща деловито ставит перед тобой стакан воды и осведомляется, не говорил ли врач что-нибудь насчет свежего хлеба. Ты в ступоре мотаешь головой, краем глаза замечая, что дети буквально давятся. От котлет и от смеха. Престиж главы семьи покачнулся. Круглыми глазами следишь, как теща, после некоторых умозаключений, отрезает кусочек ржаного хлеба и кладет его тебе на тарелку. Крошка на пустой тарелке смотрится весьма сиротливо. Ты в надежде косишься на соседнюю тарелку, но твой сын оказывается эгоистом и жадиной.

После того, как семья дружно поковырялась в перемолотых рыбьих костях, изображая безмерный энтузиазм, теща предложила всем прогуляться на улицу и опрокинуть на себя ведро-другое водички. Мол, для укрепления организма. Для подтверждения демонстрирует резиновую шапочку неопределенного года выпуска, больше похожую на "грушу" от ровесницы-клизмы. Воцаряется тишина, даже радио безмолвствует. Падает вилка. Нет, с этим пора завязывать! Ты осторожно просвещаешь "маму", что на улице минус 40, что у твоей дочери слабые легкие, у сына - нервы, а у тебя - сердце. Делаешь паузу, глядишь на жену и добавляешь, что гораздо целесообразнее заказать на дом пиццу из ресторана. Тем более тут такой праздник...

Ты робко обводишь взглядом сына, жену и дочь и понимаешь, что к слову "тишина" теперь можно прибавить эпитет "благоговейная". В первый раз за последние годы чувствуешь себя настоящим мужчиной.

После того, как заказ принимается из рук нездорово румяного парня с эмблемой ресторана на куртке, ты начинаешь жалеть о содеянном. Отчасти из-за того, что стоимость одного кусочка пиццы равняется стоимости ровно трех бутылок пива или шести пакетиков сушеных кальмаров или, того лучше, двум бутылкам пива и двум пакетикам кальмаров, что численно равно хорошей компании друга, естественно, с пивом и кальмарами. Ещё с футболом на канале "Спорт". С вздохом перечеркиваешь нарисованную картину и платишь требуемую мзду плюс чаевые. Нет, ты никогда ещё не давал чаевых, но разве тебе жалко полсотни для такого хорошего парня, когда на улице минус 40, а дома у него наверняка сидит такая же... "мама"?! Нет. Более того, ты уже готов побрататься с ним и оказать посильную помощь чаевыми водителю... Эй, разносчик, ты куда?

С унылым видом вносишь пиццу в комнату. Теща интересуется, сколько ты заплатил за неё и правильно ли тебе сдали сдачу? Ты подавляешь злость и как можно ласковее говоришь, что для любимой тещи ничего не жалко. Потом глубокомысленно рассуждаешь обо всех её достоинствах и добавляешь, что лучшей мамы тебе не надо. Публика в восторге, теща роняет слезу, напрочь забывая о сдаче. Ты весьма доволен собой и готов прожить этот день, как надо. Потому что такого умного человека, как ты, ещё не рождалось на свет...

Ближе к вечеру ты соображаешь, что все не так уж радужно. Все твои высокоинтеллектуальные темы о футболе заканчиваются громким обсуждением тещей целлюлита на ягодицах, обнаруженного сегодня утром в ванной. Ты вежливо интересуешься, что такое целлюлит. Теща и жена тебе хором объясняют. Ты жалеешь, что спросил, и понимаешь, что без кошмаров твое ночное времяпровождение не останется. Благоразумно затыкаешься с футболом и тихо размазываешь плавленый сыр по тарелке.

Внезапно раздается тещин вопль и, прежде чем ты успеваешь поднять глаза, твоя тарелка исчезает. Обнаруживается в руках у горячо любимой "мамы". Ах да, тебе же нельзя кушать ничего кроме сухариков! Ты поднимаешься, плетешься на кухню за сухарницей. Та обнаруживается впритык с мусорным ведром. Брезгливо поднимаешь крышку, мрачно отмечаешь наличие черствых кубиков, берешь посудину, дабы картинно похрустеть содержимым перед семьей. По пути кидаешь в рот кусочек холодной котлеты.

Уже полчаса с хмурым видом грызешь один и тот же сухарь, вполуха слушая Кобзона, который деловито маячит в "Дэу". Программа называется "Новые песни о главном", но ты с пониманием относишься к тому, кто по ошибке прокручивает прошлогодний концерт. Делишься своей философской точкой зрения с сыном. Тот шепотом сообщает, что концерт записан в этом году. Вы мрачно переглядываетесь. Сын утешает себя игрой на сотовом. Теща бросает гневный взгляд на внука, в частности на телефон. Ты уже внутренне готовишься отстаивать права сына, но тот просто прячет сотовый под стол, продолжая играть.

Ты обнаруживаешь, что Кобзон лучше снотворного. Но теща так не считает, и тебе приходится высказывать интерес к антифутбольной программе. Сын угрюмо замечает, что лучше бы вы сходили в кино. Дочь подхватывает и добавляет, что на "Гарри Поттера". Ты категорически против всяческой ерунды для младенцев с Реддклифом в главной роли и собираешься высказаться. Жене без разницы. Тут теща громогласно объявляет, что Кобзон лучше всяческих Поттеров. Ты за одну секунду меняешь свою точку зрения и возражаешь, приводя разнообразные аргументы и факты в пользу шрамолобого мальчика. В конце концов, теща соглашается сходить на расхваливаемого "Поттера". Ты замираешь, переводишь дух, торжествующе улыбаешься в ответ на восхищенные взгляды детей... И тут все меркнет. Ты медленно пересчитываешь всех, насчитываешь целых пять штук и умножаешь все в сто раз. На встрече с друзьями и пивом можно поставить крест...

После жуткой недели, закончившейся красным днем календаря и избавлением от тещи, для которой ты потратился на огромный букет роз, на морозе сразу же потерявший свой товарный вид, ты стоишь перед зеркалом на кухне и разглядываешь мешки под глазами. Твой вид весьма унылый. Перед твоими очами ещё долго будет нестись благословенный поезд, в окне которого стоит Она и прощально машет половиной трех тысяч рублей в виде поникших бутонов...

Итак, я высказалась. Заметь - все начиналось с депрессии.

Гы-ы-ы...

26.01.2006