Ветер серо гнал листья по мостовой, и ленивая зима никак не могла взять своё. На улице было тихо, мокро и безлюдно. Девушка, стоявшая через дорогу, превратилась в птицу и перелетела на рядом стоящее дерево. Он поёжился и перешёл на другую сторону дороги, чтобы получше разобраться в происходящем...
Когда стоит плюсовая температура и идёт не то дождь, не то снег и небо серой стеной висит над душами прохожих, лучше всего ничего не делать. Он знал это, и поэтому в такие дни любил просто бродить в своём длинном пальто по серому городу.
Зрительные галлюцинации с ним раньше не случались, поэтому увиденное вывело его из внутреннего, беспечного забытья. Он подошёл поближе к дереву и посмотрел наверх: птица не улетала. Она внимательно смотрела на него красивыми женскими глазами. Нет, птица была обыкновенной, кажется галка, но взгляд у неё был именно такой. Удивляться жизни он перестал давно, поэтому решил действовать так: если он про себя о чём-то попросит птицу и она не подчинится, значит, всё хорошо и ему всё показалось.
Он попытался сосредоточиться, и, думая уже о чём-то своём, безразлично произнёс про себя: "Птица, сядь мне на правое плечо". Птица тихо взлетела и заняла предложенное ей место. Он похолодел и онемел. Над правым ухом раздался спокойный женский голос:
- Не волнуйся, пожалуйста, мне просто так перемещаться удобнее. Ну не люблю я проходить таможню в вашем международном аэропорту, и в самолётах летать тоже не люблю.
Он попытался повернуть голову направо, чтобы увидеть её. Она больно клюнула его в щёку.
- Мне удобно у тебя на плече, поэтому не вертись. Сам же позвал. Всё равно гуляешь, пойдём куда-нибудь вместе. И разговаривай со мной нормально, естественно. Только головой не верти. Мне понадобится твоя помощь.
Говорить он ничего не мог, поэтому неуклюже двинулся вперёд с вытаращенными глазами. Пока он стоял, одна нога затекла, и он, прихрамывая, издалека был похож, в своём длинном чёрном пальто, на одноногого пирата Сильвера с попугаем на плече, который почему-то забрёл в зимний город.
Навстречу им, по бульвару шли два крепких парня с бритыми затылками. И надо же было случиться, что он случайно задел одного из них плечом.
- Стоять! - раздался резкий и злобный окрик.
Он похолодел от страха. Получить от двух хулиганов совсем не хотелось.
- Ты что, ходить не умеешь? Что молчишь, мозги прочистить? - прорычал первый и, подойдя поближе, взял его за грудки.
Птица слетела в сторону. Но в туже секунду он вдруг услышал внутри себя её голос и понял, что это ему не кажется.
- Извинись, но спокойно, - сказала она.
Он почувствовал какую-то уверенность и подчинился.
- Прости, - сказал он и без злобы поглядел в глаза своему обидчику. - Я совершенно случайно тебя задел.
Но тому было явно скучно, и он совсем не хотел упускать шанс поразвлечься с беззащитным человеком. Второй, тем временем, безразлично наблюдал за происходящим со стороны.
- Я вижу, тебе поговорить сегодня было не с кем, да? - продолжил первый и больно ткнул его в грудь.
Он отступил на шаг и потупил взор.
- Сильный прощать умеет, мстит только слабый, - услышал он внутри себя голос птицы и автоматически повторил всё в слух.
И от себя уже совсем спокойно добавил:
- Я же извинился, не мсти.
Слова возымели успех. Бандит слегка опешил, не зная, что предпринять. Если ударить, то после этих слов он будет выглядеть слабаком перед своим товарищем. Он растерянно поглядел на второго. Тот подошёл к приятелю и отвёл его руку.
- Пусти его, не видишь, разумный парень. Пусть идёт.
И они, к большому его удивлению, пошли дальше.
- Спасибо тебе за помощь, - сказал он вслух, когда те скрылись из виду.
- Всё бывает, философски ответила птица и опять взлетела ему на плечо.
- Душновато у вас в городе, да? - спросила она.
- Ты это о чём? - не понял он.
- Да вот об этом, - кивнула она в сторону уходящих молодцов.
- Да нет, это в норме вещей, ещё легко отделались.
- Ладно, пойдём куда-нибудь.
И они двинулись дальше.
- Почему ты молчишь? - спросила птица.
Он почувствовал, что дар речи постепенно вернулся к нему, но что говорить, он совсем не знал. Очень трудно было осмыслить всё происходящее. Ладно, будь, что будет, решил он, и уверенность стала потихоньку возвращаться к нему.
- Как тебя по батюшке-то? - немного сдавленно спросил он, пытаясь быть оригинальным.
Птица распрямила правое крыло и внимательно посмотрела на него:
- Мне кажется, сейчас я обыкновенная галка. Ну да, так меня и зовут - Галка.
- Галь, а Галь, - простонал он, а я не сплю?
Она снова больно клюнула его в щёку.
- Ты что? - возмутился он.
- Разве во сне боль чувствуешь? - переспросила она.
- Не припомню, - потирая щёку, ответил он.
- Слушай, не мучай меня. Что ты от меня хочешь, а? Я же не Андерсен. Я в сказки никогда не верил. А тут...
- Если ты меня боишься, то ничего. Сейчас возьму и улечу, ответила птица.
Ему показалось, что будет неправильно расставаться с тайной в этот серый день, и он уступил. - Куда хочешь пойти? - спросил он.
- А ты куда?
- Я бы выпил чего-нибудь.
- Хорошо. Я согласна.
- Тогда пойдём, здесь недалеко есть уютный бар. Ты не возражаешь?
- Нет.
Пройдя один квартал, они свернули под арку с вывеской "Бар".
- Она ручная, - объяснил он жалобно охраннику, перекрывшему им вход.
- Может, она и говорить ещё умеет? - ухмыльнулся тот.
- Да, немного. Она дрессированная, из зооуголка.
- Ну, тогда и плати за вход за двоих, а то не пущу, - расплылся в улыбке вышибала.
- Что, шпана, своих не узнаёшь? - вдруг, выставив вперёд клюв, гаркнула галка ему в лицо.
Тот буквально оторопел от такой наглости и отступил в сторону.
- Ну, ты даёшь! Глотнув ртом воздуха, - пробасил он. - Надо же, как надрессировал? Сам из цирка, что ли?
- Ладно тебе. Пусти, выпить хочется.
- У нас через двадцать минут дискотека начинается. Смотри, чтобы ей хвост не выщипали, - сказал охранник и отступил в сторону.
- Нестрашно. Потанцует в мини юбке, - отпарировал он, и, заплатив только за себя, прошёл внутрь.
В зале был полумрак. В середине расположилась среднего размера танцплощадка, а вокруг неё, у стен, стояли уютные столики, на которых горели свечи. Народу было ещё не много, но завсегдатаи уже стали постепенно собираться, нетерпеливо пританцовывая на месте и ожидая начала дискотеки.
Когда-то раньше он приходил сюда потанцевать и очень любил это место. Сейчас, в свои 30 лет, он тоже заглядывал сюда и даже иногда приглашал какую-нибудь девушку на медленный танец. Диско он уже не танцевал, но просто любил тихо сидеть, попивая коктейль, смотреть видео в углу бара и наблюдать за происходящим вокруг. Он любил вспоминать здесь свою застойную молодость и отдыхать от перестроечных, насущных дел.
- А ты остряк, - её голос вернул его в прежнее состояние.
- Это ты про юбку? Прости, я не хотел быть пошлым, - извинился он.
- Пойдём, сядем вон туда, - и он показал на самый тёмный столик в углу.
Официантка принесла его любимый коктейль и орешки. На птицу она не обратила, почему-то, никакого внимания. Скорее всего, просто не заметила в полумраке.
Он открыл пакетик и высыпал орешки на стол, при этом, глядя в другую сторону, на площадку, где только что зазвучала музыка и началась дискотека.
- Галь, я это тебе орешки взял, клюй на здоровье, - сказал он, не поворачиваясь. Ответа не последовало.
Обернувшись назад, он опять похолодел от ужаса и вылил на себя весь коктейль. Напротив сидела девушка и кокетливо улыбалась. Птица исчезла.
- Ой, извини, я не хотела тебя испугать, - сказала она, удивившись его неловкому движению. И дальше, как ни в чём не бывало, затараторила:
- Это ты мне про орешки сказал? Здесь у тебя не занято? Можно я посижу?
- Я теперь вижу, что я тебя просто с Кирпичом перепутала. Это моего друга так зовут.
- А где птица? - вытираясь рукавом, переспросил он. Ты галку здесь не видела?
- Птиц я не видела, а меня как раз и зовут Галей. А тебя как?
Не дождавшись ответа, она затараторила дальше:
- Я тебя что-то не очень помню. Я здесь часто бываю и мне послышалось, что это Кирпич меня позвал. Он меня всегда орешками угощает. Можно я погрызу? - и опять, не дождавшись ответа, начала поедать рассыпанные по столу орехи, при этом непринуждённо раскинувшись на стуле.
Потом, сверкая глазами, добавила:
- Сегодня классный "тусняк" будет. Давай вместе втянемся, а? Я тебе нравлюсь?
- Пожалуй, всё, предел, больше не могу! На сегодня хватит - зло отрезал он и, пройдя толпу танцующих людей, почти бегом направился к выходу.
Галка удивлённо проводила его взглядом.
- Шиза, какая-то, - заключила она, и покрутила у виска пальцем.
Выйдя на улицу, ему стало намного легче, прежде всего потому, что он был один. Как себя вести и что делать - он не знал, поэтому, чтобы хоть как-то успокоиться, решил идти домой через весь город пешком.
Вернувшись домой, он крепко уснул.
Глава 2
Во сне он увидел птицу, сидящую на дереве, которая, перелетев через дорогу, превратилась в девушку и подошла к нему. Она заговорила первой.
- Ты меня прости, что я так внезапно исчезла из бара. Меня позвали, и у меня не было времени.
Он молчал, но чувствовал, что рад этой встрече. Она продолжала:
- Ты знаешь, мы не смогли погулять наяву. Давай погуляем здесь, во сне? Хочешь, я покажу тебе разные сны?
- Да, - тихо ответил он.
- А что для этого надо сделать?
- Это совсем не трудно. Если ты уже спишь, то чтобы перейти из одного сна в другой, надо просто об этом подумать и представить место, куда бы ты хотел попасть. Если удержишь на несколько секунд картинку, то погрузишься всем своим внутренним я именно в то место. Давай попробуем. Куда хочешь?
Он поднял глаза и почему-то заулыбался. Наверное, это был первый сон в его жизни, который так походил на реальность. Осознавал он себя совершенно отчётливо и ясно.
- Ну, выбирай место, - подзадоривала она.
- Хочу на крышу небоскрёба, в Америку, - внезапно для самого себя, выпалил он.
- Молодец, - похвалила она.
- Вырастешь, фантазёром будешь.
Он обиделся и надулся.
- Ладно, - её голос стал серьёзным и очень собранным.
- Представь себе эту крышу и удержи первую же мелькнувшую мысль.
Только он попробовал это сделать, как опять услышал её голос:
- Вот мы и здесь! Нравится?
Он поднял глаза и огляделся. Да, действительно, он сначала так и представил себе это место, но присмотревшись, обнаружил, что кругом было много разных мелочей, о которых он не думал, но которые существовали в этой его мысли как бы сами собой, абсолютно самостоятельно. Казалось, что всё вокруг было совсем реально. С крыши был виден красиво раскинувшийся город. Солнце тихо клонилось к закату. Во многих окнах уже зажигался свет. Внизу было полно потоков машин, людей и городского шума.
Она стояла у заградительного барьера, опираясь рукой на поручень, и взглядом провожала солнце. Он подошёл к ней, и она, не поворачиваясь, начала говорить своим тихим голосом.
- Послушай. Я хочу рассказать то, ради чего мы встретились. Я попрошу тебя только об одном: ты поверь. Поверь мне и не забудь. Ты умный, я знаю, но прошу тебя, будь добрым ко мне. С добротой не забудешь моей просьбы.
Её волосы, с порывом налетевшего ветра, прошелестели по его лицу.
- Посмотри вниз, на этот город и скажи: что чувствуешь?
Он посмотрел внимательно вниз:
- Шумный, тяжёлый, бетонный, - мелькнуло у него в голове.
- Правильно, - подхватила она его мысль.
- А если ещё, представь, убрать это прекрасное, заходящее солнце и зелёные леса вокруг города? Что будет?
- Грязь, тьма и людские проблемы, вперемешку со всеми мыслимыми и немыслимыми человеческими пороками, - ответил он.
- Правильно. Печально, но в то же время абсолютно правильно, - решительно сказала она.
- Так вот, знай: я птица Света, и нас посылают в те места, где не хватает этого Света. Нет, не солнечного, а обычного человеческого - элементарного человеческого добра и тепла. Мы чудом, либо как-то ещё, стараемся изменить происходящее. Хотя, по большому счёту, делать этого нельзя, ведь это сверхъестественно. Но это, как говорится, последний шанс, ведь если человек не в состоянии поверить явному чуду, то он обречён. Смрад от людских дел и мыслей поднимается высоко, и это не угодно Тому, Кто всё создал. Туда, где летают такие же птицы, как и я, доходит этот смрад, и летать становиться тяжело и душно. Поэтому многих послали в такие города, чтобы что-то изменилось к лучшему. Чтобы пришла лёгкость. Ведь ты же знаешь, всему есть предел - и терпению тоже.
Опять порыв ветра прошелестел её волосами по его лицу. Он внимательно взглянул на неё. Она молчала, и было видно, что ей трудно говорить дальше. Он понял, что ей тяжело сказать что-то главное.
- Да, да. Мы превращаемся в людей и пытаемся конкретными примерами показать вам, как себя вести в каких-то трудных, неправильных или даже страшных ситуациях. Это не героические поступки, нет. Это будни. Это наш ежедневный труд, который вы почему-то, добровольно сложили с себя. Это когда люди ссорятся, а ты появляешься рядом и успокаиваешь. Это, когда кто-то хамит, а ты берёшь удар на себя и не отвечаешь злом на зло. Это когда ты прощаешь, не мстишь, не ругаешься и так далее. Это всё то, что уже давно написано во всех ваших добрых книгах. Вы их называете сказками. Но это то, что почти совсем пропало с ваших улиц и выветрилось из ваших домов. И когда люди не останавливаются в своих злодеяниях и не верят ничему доброму, тогда нас внезапно отзывают назад. Мы никогда не знаем этого часа и работаем так, как будто каждая минута последняя. Но когда нас отзывают, тогда в город приходит...,- она замолчала.
- Беда, - уловил он её непроизнесённое слово.
- Да. Полная чаша, которая скапливалась годами из капель неправедных человеческих поступков, всегда оборачивается бедой.
- А что будет с нашим городом? - вдруг испуганно произнёс он.
Она молчала. Он дотронулся до её руки и с какой-то неуверенной надеждой опять взглянул ей в глаза.
Она плакала. Плакала очень тихо и как-то особенно по-женски.
- Я не знаю. Я знаю только, что нас отозвали, и я не успела тебе обо всём рассказать наяву.
Он отпустил её руку и посмотрел на город.
- На сердце почему-то больно, - прошептал он.
Она улыбнулась.
- Значит, внутри его есть Свет. Ведь пойми, конец света это не когда померкнет Солнце, нет. Это, когда уйдёт последний человек, в душе которого есть этот Свет.
И помолчав, добавила:
- Свет обычного человеческого добра. Но сейчас уже слишком поздно! Нас всех позвали назад, всему бывает предел! Мне скоро будет тоже пора!
Он вдруг увидел, как несколько таких же птиц взлетели с соседней крыши и устремились куда-то ввысь. Последняя отделилась от стаи и начала кружиться над ними, как будто призывая их с собой.
Он испугался, что она сейчас улетит и, схватив её за плечи, резко развернул к себе. Её лицо оказалось рядом, и глаза были полны слёз и любви.
- Умоляю тебя, не оставляй меня. Возьми меня с собой! Ведь с тем, что ты мне рассказала, мне будет страшно проснуться! Зачем же ты мне это всё рассказала?
- Я не могу. Это не в моей власти, забрать тебя отсюда сейчас.
- Я рассказала тебе это всё, потому что давно знаю тебя. Я часто прилетала к твоему окну, когда ты кормил птиц. Я была одной из них. Я наблюдала за тобою и знаю, что в твоей душе есть добро. Ты ведь всегда делился с нами.
- Да не делился я с вами, - закричал он в ответ, - я просто выбрасывал за окно то, что оставалось после еды. То, что мне не надо было! И всё. Не делай из меня святошу!
- Корми птиц, - тихо произнесла она, - умоляю тебя, корми всех птиц, которые будут прилетать к тебе под окно. Корми их, как будто это твои родные дети. Даже когда сам будешь голоден, - корми их, хоть немного. Тогда я обязательно, обязательно смогу прилететь опять и забрать тебя с собой!
Она с силой взмахнула руками и уже грациозной птицей стала стремительно настигать своих товарищей. У него в руке осталось только красивое перо из её крыла.
Он плакал, долго провожая её взглядом. Потом посмотрел вниз и увидел, что на город незаметно спустилась ночь...
...Он проснулся, проснулся от того, что вся подушка была мокрой от слёз. Он сел на кровати и понял, что продолжает плакать и никак не может остановиться. В руке он сжимал перо от крыла обыкновенной серой галки. Утро нового дня застало его таким...
Глава 3
Прошло много, много лет. Но и состарившись, он никогда не оставлял привычку, приобретённую им когда-то в молодости - кормить птиц, которые прилетали к его окну.
Люди говорят, что раньше так поступали многие, но сейчас, у оставшихся в живых, это вызывало и удивление и ненависть одновременно. Уже давно закончилась третья война, и планета была изуродована настолько, что уже было совсем неважно, продолжается ещё эта война или нет. Голод стал постоянным спутником всех и давно никого не удивлял. Но никто, никак не мог понять, почему этот еле передвигающийся, измождённый старик, каждый раз высыпает остатки своей скудной еды таким же, как и он, измученным и оборванным птицам?
Старик оправдывал себя какой-то глупой историей о том, что якобы, в молодости одна птица, превратившись в девушку, открыла ему тайну, благодаря которой он живёт до сих пор. Все понимали, что он просто сошёл с ума.
Он это знал и ни на кого никогда не сердился. Так он и жил год за годом свою одинокую жизнь, пока в один из вечеров вдруг понял, что у него не осталось больше сил кормить птиц и не осталось сил прожить завтрашний день. Ему стало очень жалко от этой мысли, но не себя, а тех, кого он так полюбил за это долгое время. Тех птиц, которые прилетят завтра к его окну. Он встал и из последних своих сил поднялся на крышу своего полуразрушенного дома. Он увидел такой же закат, который когда-то видел в одном из своих юношеских снов. Он стоял долго и по-старчески беззвучно плакал. Но на душе у него было тепло. Ему казалось, что он выполнил обещание, данное им когда-то той неведомой птице, и это для него было сейчас самым главным. Может быть потому, что за эти годы он научился делиться тем, что ему было жизненно необходимо самому, а может быть потому, что он научился любить жизнь такой, какая она есть. Из-за уха он достал свой талисман, который бережно хранил все эти годы - то самое перо, оставленное птицей в его руках. Саму птицу он уже не помнил, слишком много времени прошло с тех пор. Но он часто пытался разглядеть, у прилетавших к нему птиц тот осмысленный взгляд, который тогда заставил его подойти и заговорить с ней. Он присел и на снегу под ногами начертил одно только слово. "Прости".
... Его разбудил резкий стук в окно. Он открыл глаза и увидел, что уже настало утро. Не было сил вставать, и он тихо лежал, глядя в потолок. Стук повторился. Выйдя на кухню, он увидел что-то и в испуге остановился. Придя в себя, он разглядел, что на заснеженном белом подоконнике сидит галка и смотрит на него красивыми женскими глазами...
Не веря в то, что видит, он ухмыльнулся. Но сердце не переставало учащённо биться, и он тихонько приоткрыл окно. Внимательно глядя на гостью, он произнёс: "Птица, сядь мне на левое плечо"...
***
Все годы ожидания он не смел произнести эти слова их первой встречи, даже про себя. Они были, как пароль. Он боялся ошибки и не раз укорял себя в том, что по слабости, чуть было не заговорил так с обычными голубями, которых кормил. Птица не шевелилась. Он тяжело опустился на табурет, обхватив голову руками.
- Неужели всё? - мелькнуло у него в голове.
Птица тихо взлетела и заняла предложенное ей место.
- Здравствуй, - сказала она знакомым голосом прошлого.
- Он хотел ответить, но слёзы заставили закрыть лицо руками.
- Как ты жил всё это время? - спокойно продолжила она, когда он перестал плакать.
- Ты не поверишь, но я хорошо жил, - вытираясь рукавом и одновременно улыбаясь, ответил он.
- Тебе не было страшно?
- Страшно на войне только дуракам не бывает, птица.
- Ты забыл моё имя?
- Нет, я всё помню, но мне кажется, ты такая же Галка, как я Винни-Пух, - помнишь такого? И он рассмеялся старческим кашлем. - Да, я действительно хорошо жил, хотя жизнь была тяжёлой. Но, как ни странно, это были лучшие годы.
- Почему?
- Наверное, не всегда хорошее бывает полезно для человека.
- Спасибо тебе, - сказала птица.
- За что?
- Ты выполнил мою просьбу. Ты кормил птиц, которые прилетали к твоему окну. Ты многих спас.
- Тебе спасибо, ведь через это я и пришёл к самому себе. Всё что я видел и знал вокруг себя говорило, что именно это и есть самое главное в жизни. Научиться заботиться не о себе, а о ком-то другом. Хотя бы о птицах.
- Но ты поздно прилетела. Заметила, я уже разговариваю о себе в прошлом времени. Просто кончились силы для этой жизни. Но я понял, для чего она мне была дана, и мне не страшно умирать. Не понял я только вот что. Есть у меня очень важный вопрос, на который не нахожу ответа.
Ответь мне, птица, возможно ли было что-то изменить тогда среди людей, чтобы в город не пришла беда? Нет, не с вашей помощью, а своими силами, человеческими? Сделать так, чтобы этого не случилось? Ведь не может не быть пути, а?
Он взял со стола лежавшую перед ним потрёпанную книгу, открыл её, где была закладка, и прочитал: "Исправьте пути Господа. Сделайте прямыми стези Его..."
- Как это сделать, как исправить эти пути, и что это за пути такие, - объясни? Я знаю - это самое главное. Я чувствую, что ответ там, ответь, пока я ещё не умер.
- Покаянием, - очень серьёзно произнесла она.
- А что это такое, можешь мне рассказать?
- Могу. Но не здесь и не сейчас.
- Я знаю, ты прилетела забрать меня. Скажи, когда будет пора. Я готов.
Она поглядела в окно и увидела разрушенный город, тянущийся до горизонта и мёртвое небо, висящее над ним свинцовыми облаками.
- Уже пора, - сказала она тихо.
У него не было сомнения, что он переживает смерть. Сильно закружилось в голове, и всё замелькало. На мгновение он отключился, и потом наступила тишина...
- Где мы? - спросил он сдавленным голосом, когда всё рассеялось и стала видна пыльная дорога перед глазами.
- В твоей молодости, - услышал он в ответ.
- Он посмотрел на свои руки и потрогал лицо. Да, действительно, он опять был молод. Он сделал несколько движений, пытаясь осознать своё тело. Оно легко поддалось, и в нём была сила и энергия.
- Не верится, - сказал он, - опять, как во сне.
- Нет, это не сон, - она стояла рядом и была снова красивой девушкой.
- Давай проверим. Вон видишь стоит электричка? Она скоро отойдёт, а нам надо успеть. Побежали!
- И они сорвались догонять поезд, отчаянно размахивая руками, чтобы их подождали.
Двери закрылись перед самым носом, и они остались стоять, глядя на уходящую электричку.
- Вот негодяй, подождать не мог, задыхаясь от бега, прохрипел он.- Он же нас видел.
- Жалко, что мы с тобой так плохо бегаем - сами не успели, - тоже тяжело дыша, поправила она.
Они отдышались и подошли к расписанию.
- Следующая через час, - сказала она и внезапно продолжила.
- Ты просил объяснить покаяние, - так вот, это очень просто. Люди делятся на два типа. Первые, подбегая к уходящей электричке, винят за то, что не успели - машиниста, а вторые себя. И в этом главное отличие людей друг от друга. Первые во всех своих неудачах, винят других, а вторые берут ответственность за происшедшее, на себя. Как ты думаешь, кто остаётся в выигрыше?
- Дружба, отпарировал он. Но в принципе, ты, конечно, права. Я просто об этом никогда не думал. Прости, я погорячился.
- Не ты один об этом никогда не думал - грустно улыбнулась она. Хотя в книжках об этом вы все читали.
Они стояли где-то за городом. Он огляделся, - вокруг бушевала золотая осень. Войны не было. Он вздохнул свежий лесной воздух, и от аромата сухих кленовых листьев, ковром лежащих под ногами, у него закружилась голова.
- Запах мира, - прошептал он, - какой он оказывается удивительный, и как мы его не ценили тогда, когда он у нас был. Ругали всё подряд, хаяли, жизнью недовольны были. А оказывается, как всего у нас много. Была полнота самых простых вещей. А они, как оказалось, и есть самые бесценные. Господи, как же всё это сохранить? Наверное, не от людей это зависит, правда? Вон храм, в лесочке стоит. Красивый. Раньше я бы его и не заметил. Послушай, у нас есть время до следующего поезда. Давай до него пройдёмся. Мне в себя придти надо.
Они не спеша, зашагали по просёлочной дороге.
- Интересно ты рассуждаешь, - очень серьёзно, произнесла она. Разрушение, по-твоему, от людей зависит, а поддержание всего в порядке нет? Поверь, ещё как, зависит. От Неба зависит другое, и я послана, чтобы возвестить тебе Его волю.
Он почувствовал холод, пробежавший по спине, и остановился. Она встала перед ним, и подняла свои удивительные глаза, излучающие нежный свет. Он опять залюбовался теплотой её тихой красоты.
- Знай. Ты попал в своё прошлое с одной только целью - не просто найти ответ на твой важный вопрос, но и по мере своих сил помочь другим придти к этому пониманию. А в помощь и награду за то доброе, что уже совершил, тебе даруется способность быть не только молодым, но и возможность превращаться в птицу. Теперь ты такой же как и я. Помни только одно, что мы не знаем часа, когда нас могут отозвать назад. И нет ничего страшнее для нас птиц, чем встречаться с живым человеком в его сне. Потому, что это значит только то, что мы не успели. Не успели всё рассказать наяву. А теперь взмахни руками, как крыльями...
Над лесом, покрытым золотой осенью, раздавался красивый колокольный перезвон. Люди, выходя из храма, брали благословение у священника и тихо шли по своим делам. Батюшка взглянул ввысь и увидел над своим храмом удивительные облака, расчёсанные беспокойным ветром, и двух красивых птиц, парящих вместе, в бесконечно голубом небе.