Машина то и дело перегревалась. Пришлось встать, включить аварийку и поднять капот.
Матвей грешил на забившийся радиатор. Но, когда, ругаясь на чем свет, зафиксировал в креплении крышку капота, понял, что радиатор ни при чем. Да и вообще дело не в машине.
Кусочек меха, обнаруженный в зазоре между масляным бачком и высоковольтными проводами... тряпка? дохлая крыса? .. поднял голову и... беззвучно мяукнул.
Живой? С ума сойти.
- Вот это цирк! Ё-моё!
Матвей снял малыша с горячей пыльной плоскости, пропахшей бензином и выхлопными газами. Котенок доверчиво прижался к руке и розовым шершавым языком попробовал на вкус палец Матвея. Освоившись, принялся вылизывать шерстку.
Котенок был абсолютно черный, без единого пятна.
- А ты, я погляжу, чистюля? Да. Чистюля-трубочист! - усмехнулся Матвей. И посадил котенка рядом с собой на переднем сиденье. Не выкидывать же зверюшку посреди шумной улицы с плотным движением.
Черный кот под капотом! Это надо же. Умора! А говорят, черные коты не к добру...
Около пяти они уже были дома. Матвей, держа котенка за пазухой, достал из кармана связку ключей и принялся перебирать в поисках нужного, громыхая железом на весь этаж.
Он так и не успел найти ключ - дверь приоткрылась сама...
- А я слышу - гремит, - без выражения сказала жена. - Заходи.
Матвей удивился тому, какое усталое у нее лицо, но ничего не спросил. Надо будет - сама расскажет.
- Привет, Аленка! - нарочито бодро кивнул он жене и толкнул дверь бедром, чтоб распахнуть ее пошире, но дверь отскочила от какого-то препятствия и резко подалась обратно. Ручка двери пришлась по Матвеевой куртке - изнутри отозвался слабый визг и котенок, больше перепуганный, чем ушибленный, пустился отчаянно выцарапывать себе свободу из Матвеевых рук - вверх, по локтям, груди, по шее...
- Твою мать!!! - заорал Матвей. Кожу на руках полоснуло болью...
Жена при виде колышащейся, дергающейся туда-сюда, раздираемой изнутри мужниной куртки - точь-в-точь кадр из классического ужастика "Чужой" - ничего не понимая, завизжала от страха.
Тем временем котенок вырвался на волю и, пробежавшись по Матвею, едва не оставил своего благодетеля без глаза. Взобравшись на макушку, слетел вниз, трижды перекувырнувшись в воздухе, как заправский воздушный гимнаст, выполняющий под куполом цирка сальто-мортале, уцепился за занавеску, которой в этом доме прикрывали платяную вешалку, легко взбежал по ткани вверх и забился на антресоли, попутно вывалив оттуда несколько коробок с зимней обувью.
В мгновенно наставшей тишине Матвей и его жена стояли, поражаясь разгрому, мгновенно наведенному в их доме каким-то необузданным чудовищем.
Матвей зажимал рукою кровавый автограф "артиста".
- О поле, поле... Кто тебя усеял?! - пробормотал Матвей.
- Что это было? - изумлялась жена.
- Котенок. Под капот машины залез. Представляешь? Три часа со мной катался и... выжил. Гад!
- Ужас какой, - нервничая, сказала жена. - Господи, да что у тебя там? Дай посмотрю.
- Больно. У-у-у-у, блин! Болит-то как! - Под напором жены Матвей отнял, наконец, руку от щеки.
- Кровь. Надо же...
Царапина распахала ему всю физиономию от скулы до носа.
Алена встревожилась.
- Слушай, давай-ка в ванну. Бегом снимай все... Надо срочно продезинфицировать!
Жена побежала на кухню, к холодильнику, где в овощном отделении хранилась аптечка. Убегая, она споткнулась о чемодан, выставленный посреди прихожей.
Матвей мимолетно удивился лишнему предмету, но расспрашивать жену не стал: не до того было. Скинул куртку, содрал окровавленную рубашку, разделся и пошел под душ. По белому фаянсу забарабанили капли, заструились розовые потеки.
Потом Алена промывала мужнины раны перекисью водорода, обрабатывала зеленкой и йодом, а Матвей шипел и тихо чертыхался, крепко прижимая к себе Алену с ее утешающе мягкой грудью, когда становилось особенно трудно терпеть.
- Щиплет. Уй, блин!
- Да стой ты спокойно! - одергивала Алена и все мазала, смачивала, бинтовала и заклеивала пластырем.
Когда они вышли, наконец, из ванной, Матвей взглянул на себя в зеркало и отшатнулся.
- Ни фига себе! Контуженный партизан, прямо из лазарета... Кстати, о контуженных. Где кот? Где этот гаденыш?
Отступив на шаг и прищурившись, Матвей глянул на антресоли. Из темноты сверху блеснули на него ядовито-зеленые яркие точки.
- Он не контуженный. Он отмороженный, - проворчала Алена, убирая в сторону от мужа тяжелый чемодан - чтобы не споткнулся. - Зачем ты этого кота в дом притащил?
- Кис-кис-кис-кис-кис!... А куда ж мне его было тащить? Посреди улицы. Я его из-под капота вынул. Там такое движение, на Заводской... Да его ближайший бы грузовик по асфальту размазал.
- Не велика потеря, - проворчала жена. Матвей хмыкнул и снова позвал:
- Кис-кис-кис! Эй, ты... гаденыш, где ты там?
На антресолях жалобно замяукало.
- Терпеть не могу кошек, - вздохнула Алена.
- Знаю, кисюля, знаю! - Матвей повернулся и чмокнул жену в носик. - Ну прости ты меня... хоть раз в жизни!
- Раз в жизни?! - Алена вздохнула еще тяжелее и оглянулась на чемодан.
Это был ее чемодан. Она сегодня весь день собирала в него вещи, рассчитывая вечером уехать к маме. Навсегда.
Она устала терпеть Матвееву поговорку о "прощении раз в жизни". Хотя, с другой стороны, каждый раз это звучало так наивно по-детски, что даже, в общем... как-то забавно.
Но, конечно, Матвей произносил свою заветную формулу о прощении непозволительно часто. И часто - непозволительно легко!
И она, разумеется, была готова выполнить все так, как решила, как задумывала сегодня весь день, если б... Если б не проклятущий кот. Ну, что он с Матвеем сделал? Это ж теперь пугало, а не человек. И вообще... А вдруг - тьфу-тьфу-тьфу! - заражение крови?!
Хмурясь, Алена смотрела то на Матвея, то на чемодан.
Матвей, весь умотанный бинтами и уляпанный пластырем по всей физиономии, спотыкаясь от плохого обзора, тащил с кухни табурет.
- Надо бы достать его, этого контуженного, ты как думаешь?
Алена вздохнула.
- Не кот, а фашистское отродье.
- Эт точно. Черный, фашистюга. Назовем его... Фюрер! А че, хорошо я придумал?
Матвей взгромоздился на табурет и теперь повернулся на нем, чтоб взглянуть на Алену. Табурет едва не уехал из-под него.
- Господи, да держись ты! Еще упадешь.
Алена забыла про чемодан, подошла к мужу и обхватила покрепче его ноги, чтоб не упал.
Матвей, вытянувшись на цыпочках, затаил дыхание и тихонечко, чтоб не спугнуть, позвал в темноту:
- Кис-кис-кис-кис!
- Мало нам своих проблем, - вздохнула Алена. - Так еще и это. Вот помяни мои слова: намучаемся мы с ним. Точно тебе говорю! Черный кот - это вообще к несчастью.
Но Матвей уже вытаскивал с верхотуры присмиревшего циркача, хулигана и фашиста.
Машина дважды перегревалась. Пришлось встать, включить аварийку и поднять капот.
Матвей грешил на прохудившийся радиатор. Но, когда, ругаясь на чем свет стоит, зафиксировал в креплении крышку капота, понял, что дело вообще не в машине.
Кусочек меха, застрявший в зазоре между масляным бачком и высоковольтными проводами... тряпка? дохлая крыса? .. поднял голову и... беззвучно мяукнул.
Живой?!
- Вот так так... Чудеса, да и только!
Матвей прикинул, сколько же проехал с ним этот несчастный звереныш. Машина начала капризничать где-то часа два назад. Взглядом измерив расстояние между крышкой капота и плоскостью, где помещался котенок, Матвей обалдел: как же малыш туда пролез? Но главное: как он выжил?! Два часа грохота, грязи, тряски, дыма, жара... Зверь наверняка пострадал. Не сейчас - так через полчаса помрет.
Матвей осторожно снял обмякшее тельце с горячей пыльной поверхности, пропахшей бензином и выхлопными газами. Малыш доверчиво прижался к руке и розовым шершавым языком лизнул-попробовал на вкус палец Матвея. Котенок был слаб, но помирать явно не собирался. Немного придя в себя, он принялся умываться.
Совершенно белый котенок, от носа до кончика хвоста.
Если этот кот под капотом автомобиля выжил, то уж, наверное, это не спроста. Может, это какой-то дар от жизни - Матвею на счастье?
Симпатяга. Люди, бывает, за такое добро деньги платят. А Матвею вон, само в руки валится. Ну, что ж, спасибо! И он посадил котенка на переднее сиденье рядом с собой.
Около пяти часов вечера они уже были дома. Войдя в квартиру, Матвей увидел, что посреди прихожей красуется чемодан.
Опустив на пол котенка, Матвей закрыл дверь и с недоумением оглядел чемодан. Большой. Для проверки приподнял его... Тяжеленный.
- Ален, это чего такое?
Из комнаты вышла жена Алена с бледным и каким-то безжизненным лицом.
Белый котенок, настороженно принюхивающийся к новому помещению, шарахнулся в сторону от ее ног.
- Осторожно, не наступи!
Матвей кинулся вперед, чтоб защитить котенка...
Алена, не поняв его резкого движения, вскрикнула от неожиданности, подалась назад и чуть не упала.
- Да что ж ты делаешь, зараза?! - ругнулась она в сердцах.
- Да вот... Тут, понимаешь, сюрприз. Под капотом машины нашел. Чуть ли не в двигатель забрался... Можешь себе представить?
Матвей поднял котеночка за пузо вверх и принялся гладить. Котенок елозил, вертелся, стараясь вернуть себе свободу.
- Как это - под капотом нашел? Что за бред! Ты же знаешь, что я терпеть не могу кошек. Ты это специально, да? Нарочно? Чтоб меня достать? - плачущим голосом сказала Алена.
Она просто не могла поверить, что такого хорошенького беленького котенка можно найти под капотом машины. Чушь какая-то. Матвей, конечно, врет. Но зачем? Почему не сказать правду?
- Признайся: ты его купил? У кого?
- Да не покупал я его, клянусь!
- Где?.. Возле метро, у какой-нибудь бабки? - Матвей возмущенно помотал головой.
- Нет? Не хочешь говорить? Неужели ты купил породистого кота за... за бешеные деньги?! Ну, что ты молчишь! Говори немедленно, Матвей! Признавайся - где и за сколько ты эту гадость купил?!
Матвей закатил глаза и тяжко вздохнул.
- Ну, почему гадость? Посмотри, какой милый.
Белый котенок продолжал активно выдираться из его рук, и ему пришлось опустить его на пол. Звереныш тут же начал принюхиваться, ходить кругами, трогать лапами, все, что попадалось на пути - в общем, строить из себя великого следопыта и охотника. Наблюдать за ним было забавно.
- Матвей! - окликнула жена.
- А? Что?
- Я всегда презирала людей, которым животное дороже человека... Значит, ты готов заплатить бешеные деньги...
- Да не покупал я этого кота, Алена!!!
Матвей сам себя презирал за то, что сорвался на крик.
Котенок, заслышав шум, шарахнулся, и забился в угол.
- ...платить бешеные деньги, - холодно и размеренно повторила Алена, - за какую-то, пусть даже породистую, зверюшку. А вот на шубу жене разориться - никак. То есть вот живешь четыре года с женщиной, обещаешь... И спокойненько плюешь на свои обещания. Мало того! Ты вон меня даже не спрашиваешь - хочу ли я держать в доме животное... А что, если у меня аллергия на кошек?!
- Но ведь у тебя нет аллергии, Алена!
- Она может развиться! Потому что я даже запах кошек не выношу, чтоб ты знал!!!
Супруги стояли друг напротив друга посреди прихожей, как два бойца на ринге.
Бой, который им предстоял, был последний и решающий. Он должен был раз и навсегда определить судьбу Пояса чемпиона: если не ты, то кто же? Если не теперь, то когда же?!
- Когда?! Когда ты меня спрашивал, чего я хочу?! - кричала Алена.
- А когда я тебя не спрашивал?! Только и делаю, что спрашиваю, спрашиваю... Как попка-дурак! Уже своей воли не осталось, вечно под каблуком хожу! - кричал Матвей.
- Я удивляюсь, как я раньше от тебя не ушла! С тобой жить невозможно!
- Да это с тобой жить невозможно!
Они вспоминали друг другу все свои обиды, за все годы совместной жизни. Как назло, у обоих оказалась хорошая память. Но, к сожалению, - на плохие вещи.
Они орали, визжали, рычали.
Маленький беленький виновник торжества в конце концов привык к постоянному шуму и вылез на передний фланг. Потыкавшись туда-сюда перед огромными ногами, он подошел поближе к чемодану и тихонько оросил его.
Вонючая лужица расплылась по полу и быстро в матерчатую ткань багажа.
- Мои вещи! - вскрикнула Алена и испуганно дернула ручку чемодана. Поднять его ей не удалось, но от рывка чемодан завалился на бок, едва не придавив своим весом котенка.
- Тебе шмотки дороже живого существа! - презрительно высказался Матвей, отпихивая котенка в сторону, подальше от опасного места.
- Да я... А... Ну и провались ты! Живи со своим котом. А я ухожу. - Алена гордо развернулась, схватила с вешалки плащ, одела его, от ненависти не попадая в рукава...
- Скатертью дорога! - Матвей, кипя яростью, подхватил с пола кота и ушел с ним в комнату.
За Аленой захлопнулась дверь.
- Да, вот ты мне и принес счастье, - с горечью прошептал зверю Матвей. - Ну и пусть. Ну и хрен с ней. Пусть катится - без нее обойдемся. Верно? Ты как думаешь?
Белый комочек шерсти беспокойно юлил под его руками и пытался схватить Матвея зубами за палец. "Счастье" явно и, видимо, очень давно изголодалось.
***
Машина перегревалась. Матвей не знал, что и подумать. Пришлось остановиться, включить аварийку и поднять капот.
Едва он зафиксировал крышку капота на верхнем креплении, стало ясно, что дело не в машине.
Кусочек меха в зазоре между масляным бачком и высоковольтными проводами... тряпка? дохлая крыса? .. поднял голову и... беззвучно мяукнул.
- Вот так встреча! Это как же ты сюда забрался?
Матвей страшно удивился. Он вытащил котенка из тесной черной щели, пропахшей бензином и выхлопными газами. Малыш доверчиво прижался к руке и розовым шершавым языком лизнул-попробовал на вкус палец Матвея. Кажется, он потихоньку приходил в себя от шума и встряски.
- Ну, ты и живучий, брат! - усмехнулся Матвей. - И бесстрашный. Это ж надо же!
Он с изумлением разглядывал котенка.
- Что-то мне подсказывает, что ты большой пройдоха, - сказал Матвей, сажая зверя рядом с собой на переднее сиденье.
- Но... раз уж ты ко мне в машину забрался... Теперь что ж! Теперь я как бы за тебя в ответе. Придется по-соседски обживаться. Поедешь со мной, с женой тебя познакомлю... Ну, а там... посмотрим...
Котенок, рыжий, с яркими зелеными глазками, сидел спокойно, с любопытством глядя вперед, чуть покачиваясь от движения.
Если бы кто-то его спросил... И если бы он сумел ответить...
Он бы, наверное, сказал, что жизнь - непредсказуема, и в этом - главное ее удовольствие.