Тусклый свет фонаря бился в конвульсиях, мерцая в такт ударам колес броневика о колдобины. В бойницах мимолетом проносились пейзажи, окрашиваясь то в зелено-древесный, то в мертвенно-бетонный. Трое бойцов сопровождения почти сливались с черной обшивкой салона. Такой же потертый, местами облезший, металл, с холодными пустыми черными глазницами. МакАртур и Кшесинский, сидевшие напротив, тревожно поглядывали на мешок с трупом Гримберга и только Стаффорд сидел невозмутимо. Запрокинув голову, он смотрел в потолок и поглаживал Аннабель у себя на коленях. Ехидная ухмылка сопровождала его с момента смерти Райнера.
- Наш Джонни-ковбой полон сюрпризов. Готов быть следующим, кому он подарит свой свинцовый презент? А вы чего такие хмурые, бойцы? Не любите местные командировки? - пробубнил Аллен, но конвоиры не откликнулись на его вопрос. Поляк молчал. Его единственный глаз был закрыт, дыхание спокойное и размеренное.
- Воин. Ученый. Убийца. Актер.
- Слова мертвеца и не более того. Полнейшая херня как и слова Фишборн. Если не будем держаться вместе - умрем, - сказал МакАртур, указывая пальцем на себя и Анджея.
- Каждый из нас уже мертв и все, что мы видим вокруг - всего лишь попытка умирающего разума создать фантомную реальность, - Кшесинский говорил очень медленно, даже отрешено. За те несколько дней, прошедших с момента выброса ЭМИ, Анджей осунулся и очень истощал. Киберпротез тяготил его, а отсутствие глазного импланта лишало его всех былых преимуществ.
МакАртур все еще не унимался и продолжал допытывать молчаливых серых наблюдателей вопросами о том "Куда мы едем?", "Кто вы такие?" и все в таком духе, иногда прерываясь на многоступенчатые матерные конструкции, касающиеся их физических и умственных способностей, но должной реакции так и не последовало. Почесав бороду, Аллен снял с пояса метательный топорик и принялся вычищать им грязь из-под ногтей. В полумраке салона повисла долгожданная тишина.
- "По дороге в неизвестность время останавливается , но когда ты обретаешь цель - часы жизни вновь продолжают свой путь. Я давно блуждаю в темноте. Неупокоенный призрак собственного светлого прошлого и мрачного будущего. Но один человек вёл меня прочь от ямы отчаяния, в которую я так стремительно летел. Она была моим спасательным кругом, державшем меня на плаву. Вы забрали её и я вновь начал тонуть. Но перед тем как окончательно опуститься на дно, я утащу вас за собой. Столько, сколько смогу.
БТР остановился среди руин мегаполиса. Затянутое серой пеленой небо окрасилось в иссиня-чёрный. Сквозь узкие бойницы был виден очередной могильник из железа и бетона, ставший братской усыпальницей для сотен тысяч душ, но когда Приговоренные вышли наружу, перед ними предстала совершено другая картина. Посреди безжизненной пустыни стоял город, сияющий тысячами огней. Некогда, он был окружённый куполом, сотканным из стекла и металла. В основании находилась стена, от которой рос стеклянный кокон. Ныне от него остались лишь жалкие остовы, паутиной окутывающие город. Конвой подвёл Приговорённых к гермоворотам, с пыхтением и сопением распахнувшимся перед гостями. Редкие капли дождя барабанили по земле.
- Ангелы следят за тобой, - гласила надпись на воротах, а под ней символ с изображением широко раскрытого глаза. Гомон, доносившийся с улицы, был подобно глотку свежего воздуха. После изнурительных скитаний по безжизненной земле, путники нашли долгожданную цивилизацию. В ней не было той роскоши и блеска, присущей Внешнему Миру: дороги разбиты, верхние этажи высоток заброшены, улицы освещены приглушённым неоновым светом, а то и вовсе масляными фонарями, но разве это важно? Безопасность - то единственное, что сейчас необходимо человеку, укрытым Железным Занавесом, а этот город умеет за себя постоять. Турели по периметру стены, патрули солдат и бронемашин беспрерывно несут службу на благо народа. Все это было похоже на сон. Закроешь глаза и окажешься посреди очередного мертвого города без цели и средств к существованию. Но сон оказался явью. Грезами были лишь люди. Настоящие живые люди, бегущие по своим делам, прячась от дождя за зонтами и капюшонами. Их речь варьировалась от чопорного английского до грубого немецкого, изрядно приправленными русским акцентом и редкими вкраплениями русской речи. Мужчины, молодые девушки с кавалерами, женщины с детьми не замечали пришельцев, ведомых молчаливыми конвоирами сквозь площадь, пеструю как павлиний хвост. Совершенно обычные люди и только одна деталь не вписывалась в их обычность - все встречные прохожие были калеками, а вместо недостающих конечностей и частей тела стояли протезы, подобные тем, что были у Анджея. Они не пытались скрыть это. Будто нарочно выставляли это на показ, подчёркивая тем самым принадлежность к чему-то. Покинув площадь, конвой двигался через улицы и переулки пока не вышел к храму, который был обнесён высоким кованным забором. Вся христианская атрибутика отсутствовала, замещаемая черными как смоль куполами, а вместо крестов знакомый символ раскрытого глаза, который ранее был на воротах. Высокие деревянные двери со скрипом отворились, обнажая внутренности храма. Нанесённые плотными рядами письмена покрывали стены, а потолок - в символах "всевидящего" ока, как назвал его Кшесинский.
МакАртур чертыхался и требовал от конвоиров объяснений, но они продолжали молчать. Один из солдат вошёл в дверь в конце зала и через мгновение вернулся с высоким мужчиной с гладко выбритым черепом и седой щетиной. Аллен бросил на него презрительный взгляд - форму нацистского офицера времен Великой войны он ни с чем не спутает: серый затертый китель, брюки и начищенные до блеска черные высокие сапоги. Пришелец из прошлого остановился перед Приговоренными. Через впалые глазницы, над которыми нависали густые белые брови, он смотрел на них пустым, тысячеярдовым взглядом. Шотландец часто видел его у своих подопечных: отрешенный, рассеянный взор человека отмеченного смертью.
- Надзиратель Вильгельм Биттрих. Ваши имена, - отчеканил на грубом английском офицер.
- Не успели от одной суки избавиться, так новая пришла, - пробубнил себе под нос шотландец.
- Я слушаю, - металла, в голосе, прибавилось на пару фунтов.
- Капитан Аллен МакАртур. 26-ой Полк Морской пехоты Его Величества Георга VI, - шотландец бегал глазами по униформе фрица, но так и не нашёл ни шеврона со званием ни принадлежности к какому-либо роду войск.
- Вольно, капитан. Остальным надо особое приглашение? - слова офицера, как и взгляд, не были сосредоточены на ком-то одном. Они эхом расходились по залу, адресуемые всем и никому.
- Сэр Джонатан Стаффорд - первый от этого имени, последний от этого рода, - его пальцы нежно поглаживали спусковой крючок, а в голове уже проигрывались десятки вариантов побега. Анджей продолжал молчать.
- Я не король и не генерал. Я не требую падать на колени и целовать мне пятки. Я доверился Вам, впустив в свой дом. Не забрал ваше оружие. Не забрал Ваши жизни. Не собираюсь держать силой и заставлять меня уважать. Я прошу ответить на один простой вопрос, - тщательно проговаривая каждое предложение, Биттрих все ближе и ближе подходил к Кшесинскому. Оказавшись лиц к лицу, офицер с пару секунд молча смотрел на него и после произнёс - "Убийца так и будет молчать?"
- Вы явно что-то путаете.
- Похоронить такие возможности! - Биттрих будто не слышал его, - Вы хоть понимаете, что упустили шанс воздвигнуть себе памятник ещё при жизни? Щит Асгарда - прекраснейшая оборонная система, но использовать это все для простейшего убийства... Вы так и будете молчать, Кшесинский? - голос офицера вновь стал спокойным и размеренным.
- Зачем говорить очевидные вещи? Лучше узнать о чем-то действительно важном. Например, о том, где мы находимся.
- Полис Архангельск, который уже более двух десятков лет принадлежит нам, Смотрящим - остаткам давно забытого полка Германской империи. Она вообще ещё существует?
- И процветает, - сказал Анджей. Биттрих немного опустил голову и промычав что-то - продолжил. - Очень жаль это слышать. Первые пару лет мы ещё надеялись на спасение, но после того как попытки прорваться через Ограду провалились... На могиле надежды - родился гнев, который питает наши сердца до сих пор. Вечный огонь, двигающий локомотив жизни вперёд и стук его колёс все громче и громче с каждым годом, предрекая неизбежное... Архангельск стал убежищем для пилигримов Внешнего Мира. Раскалённым угольком почти затухшего очага. Каждый человек здесь - заключённый необъятной песчаной тюрьмы и чем больше ты сопротивляешься, тем сильнее она затягивает тебя. Мы все здесь заключённые. Кто по воле случая, кто по собственной глупости и Вы ничем не отличаетесь от других. Цена, которую вы заплатили, чтобы попасть сюда была высока. Как и все другие до Вас, но настало время возвращать долги.
- К чему ты ведёшь, старик? - перебил офицера Аллен. Он широко улыбнулся, обнажив ряд металлических заострённых зубов. - Вы не первая разведгруппа, канувшая в забвении за Оградой и обнаружившая нас. Или мы их останки во время дальних вылазок. Обреченные на поражение, посланные для изучения своего потенциального врага сами стали добычей. Умом Россию не понять. Мы пытались выживать по привычкам Внешнего Мира, но если мы хотим "жить", то нам нужно научиться принимать новые законы. Слишком долго мы оставались в тени, превратившись в легенду, в существование которой мало кто верит. Я предлагаю Вам нечто большее, чем свободу. Я предлагаю вам Жизнь, а уж за это стоит побороться. - Приговоренные переглянулись. Всего пару дней назад они слышали подобное от Фишборн, но казалось, что прошла целая вечность, разделившая время на до и после Железного Занавеса.
- Ваш коллега, надзиратель, тоже обещала вернуть прошлую жизнь. Не привык доверять пустым словам, - Аннабель, в одно мгновение, готова выпустить картечный патрон в него не глядя.
- Разве я говорил за прошлое? Разве я обещал? Я лишь предлагаю попытку создать новых себя. Воспользоваться ей или нет - решать Вам.
- А если мы откажемся? - спросил Анджей.
- Jeder selbst schmiedet ihriges Glück. Можете уйти насовсем или остаться в городе. Мы всегда рады освобождать людей от оков тюрьмы, в которую мы поневоле попали. Полезных людей. Нахлебников прогоняем прочь и убиваем, если вдруг они решают вернуться. Вы же не повторите их ошибки, верно?
- У нас есть время подумать? Нужно усвоить пару терабайт информации, полученной за эти несколько дней.
- Тебя надо починить, Убийца. Верберу будет интересно посмотреть на твои железки. Завтра днём жду Вас тут. Приход расцениваю как положительный ответ. Вольно, - сказал Надзиратель и развернувшись назад, скрипя сапогами, направился к выходу. -- Биттрих! - окликнул его Аллен. - Почему Ограда?
- Еще перед первой попыткой прорыва, один из моих солдат заявил, что он переедет эту Ограду не глядя и принесёт ещё щепки Фюреру лично. Его тело, наверно, до сих пор гниет среди других хороших парней. Или того хуже.
На выходе их ждали те же два молчаливых солдата , во главе которых стоял сутулый седой старик в утеплённом комбинезоне, грязно-зеленого цвета. Худое лицо и длинные волосы, заплетенные в косу, наряду с редкой щетиной, делали его похожим на крысу. Маленькие, с прищуром, глазки бегали по Приговорённым, иногда останавливаясь на отдельных частях каждого, но Анджей явно привлекал его больше всех.
- В-в-Вербер. Инженер. П-пройдём, - он коротко кивнул и указал дрожащей рукой на высотное здание, недалёко от храма.
Мелкие дождевые капли бисером рассыпались по земле, скрипя под ботинками. Лужи отсвечивали оранжевым и фиолетовым красками, исходивших от неоновых вывесок и фонарей, а редкие прохожие были лишь инструментами, дополняющими симфонию жизни новыми нотами. Вербер прилип к протезам Анджея и, бормоча что-то себе под нос, рассматривал неработающую механическую руку.
- Легче на пол кило... Хорошая гибкость, а прочность... Надо смотреть. Надо смотреть, - повторял он каждый раз.
- Дай мне инструменты, пару часов и я сам все починю, - сказал Анджей. Назойливость этого старика начинала раздражать.
- Надо смотреть, сначала все надо посмотреть, - продолжал причитать он. Добравшись к намеченной многоэтажке, на которой белой краской был нарисован уже знакомый символ, инженер завёл своих спутников в полуподвальное помещение, оборудованное под мастерскую. Запах масла был настолько концентрированным, что казалось сам воздух пропитан им. Дюна из отходов электроники и материалов занимала почётное место в углу, а шуршание по застенкам явно намекало на колонию мышей-пилигримов. Вербер сгреб хлам со стола и жестом пригласил Анджея присесть к нему. Руки не всегда слушались его, дрожа то ли от волнения, то ли от старости.
- Может все таки дашь мне? Моя вторая рука вполне рабочая и точно справится, - настаивал на своем поляк. - Не делай еще хуже.
Старик никак не реагировал на его слова, продолжая разбирать руку на запчасти.
- Не повреди синхронизатор, их без калибровщика не починить, а таскать этот кусок железа вечно я точно не хочу. - Инженер добравшись до внутренности протеза замешкался.
- Кабель питания?
- Устарело с десяток лет назад. Свои игрушки я привык делать сам и только на высшем уровне. Оба протеза находятся в симбиозе с моим телом и питаются за счет энергии, которое оно вырабатывает. Кабеля и блоки питания не позволяют телу работать автономно, а я уже не говорю про шансы отключения системы питания или возгорания. Причина отключения - ЭМИ?
- Не сложно догадаться, - не поднимая головы, ответил Вербер.
- Кто его запустил?
- Все вопросы зададите завтра Надзирателю, а сейчас попрошу немного помолчать, - инженер взял со стола небольшой предмет цилиндрической формы, похожий на ампулу, и подключил его. Тело Анджея с хрустом содрогнулось и напряглось. Вены на шее вздулись, а изо рта выходил сдавленный протяжный стон. Аллен уже собрался метнуть топорик промеж глаз старика, когда поляк остановил его, заявив, что с ним все нормально.
- Симбиоз машины и плоти бывает очень болезненным, - сказал Анджей, проверяя вновь заработавший протез на синхронизацию команд мозга к механизму. - Портативный блокиратор ЭМИ? Любопытно, но непонятно как получилось быстро восстановить нейронные связи.
- Правильно мыслите, только не в том направлении. Этот малыш, - Вербер показал другую "ампулу", - не блокирует импульс, а настраивает устройство на частоту, излучаемую им. Импульс, излучаемый другими Полисами, всего лишь вносит помехи в работу системы, а не отключает её. И чем сложнее система, тем проще нарушить её работу. И не надо заваливать меня вопросами, которые и так уже появились. Моё дело простое - следовать приказам и не задавать лишних вопросов. Дай мне ещё разобраться с глазным имплантом и можете подниматься наверх, занимать любую свободную комнату.
Свободной оказалась всего одна комната. Служанка, ожидавшая в фойе, проводила гостей на десятый этаж. Колено Аллена, на каждой ступени, откликалось острой, давящей болью и матом сквозь зубы. Кшесинский в шутку предложил понести раненого "оленя" на себе, за что получил порцию угроз, приправленных многоэтажной бранью.
- Скудно у Вас здесь, для гостиницы, - подметил Анджей, осматривая голые стены. Освещение отсутствовало местами, половицы играли гнусавую мелодию. Стыковка ключа и дверного замка произошла не с первого раза, но через несколько минут страданий, шаткая деревянная дверь со скрипом подалась, впустив гостей.
- Приятного отдыха, - помявшись пару секунд, сказала девушка и удалилась. Свет, излучаемый одинокой лампочкой на люстре, окрасил комнату в бронзовые тона. Кроме кровати, двух матрасов, с витиеватыми жёлтыми узорами, и обдертых обоев с тараканами больше в комнате ничего и не было. Остальные комнаты квартиры были ещё хуже - в них горой был накидан мусор. Только ванная комната порадовала - из раковины, с хорошим напором, текла чистая вода.
- Всяко лучше, чем в лесу, - сказал Аллен. - Ещё бы подмыться и вообще курорт будет. Без брони даже как-то не привычно теперь. От зараза, еле отдирается. Надо Вербера будет напрячь с регулировкой доспеха, а то это совсем не дело в таком ходить.
- Ты собираешься остаться? - спросил Кшенсинский. Облокотившись о стену и сложив руки, глазной имплант поляка бегал по залу, сканируя верхние и нижние этажи.
- А ты предлагаешь обратно скитаться по просторам матушки России? Нахер. Этот Надзиратель нравится мне больше, чем сучка Фишборн. Простой мужик с простыми и ясными правилами.
- У девочки пульс был запредельный, да и по одному виду было понятно, что спокойной её не назовёшь.
- Ты себя в зеркало видел, Дровосек? Я бы тоже ссался, будь я сопливой девкой при виде такого урода.
- Я говорю не про внешние характеристики. Ещё до того как мы подошли, она была очень взволнована. Вербер тоже самое. Эмоции он лучше скрывает, но все когда-то отступаются. Они бояться. Надзиратель держит их в своих цепких стальных рукавицах. Я ему не доверяю.
- Как и он нам. Как и я Вам. Доверие нужно заслужить. Не хочу получить пулю в затылок, - покосившись на Стаффоррда, сказал шотландец.
- Не стоит переживать за свой затылок, мистер МакАртур.
- За что же мне тогда переживать?
- Мистер Гримберг был всего лишь моим старым должником. Я всего лишь забрал то, что мне полагалось.
- И что он тебе задолжал, Джонатан? - спросил Анджей.
- Свою жизнь, - ответил англичанин, улыбнувшись. - Больше меня здесь точно ничего не держит. Мисс Фишборн более не будет докучать, а подчиняться новому Надзирателю с амбициями Наполеона я не намерен.
Кровать со скрипом затрещала под весом Стаффорда, принявшегося за свои холодные бобы и тюбик супа из сухпайка. Дерьмо-дерьмом, но лучше чем жаренные тараканы, пойманные в ванной. Монотонное чавканье прерывалось переговорами Аллена и Кшесинского, которые так и не пришли к общему знаменателю в этой неделимой дроби.
- Это был тяжёлый день для всех нас. Завтра Надзиратель ответит на мои вопросы и я решу, что делать, - сказал Анджей перед сном.
- Прости, парень, но помочь мы не можем.
- Сэр, вы моя последняя надежда. Я не хочу терять её.
- Соболезную, но выше головы мы не можем перепрыгнуть. Это невозможно.
- Не можете?! Все ты, сука, можешь! Ты премьер, в рот тебя, министр! Ты можешь все, но помочь, блять, моей дочери ты не можешь! Премьер-министр Членосос!
- Охрана, выведете мистера МакАртура из приемной.
- Ты будешь гореть в Аду, Невилл. Я самолично тебя туда затащу и буду топить в кипящем масле!
Папа?
Город был покрыт утренним туманом, окутавшим призрачные шпили высоток. Редкое карканье воронов пронзало тишину. Казалось, что все происходившее вчера было лишь сном, навеянным городом-призраком. После завтрака, Приговоренные, спустившись в фойе, встретили Вербера. Своим крысиным прищуром он рассматривал покосившуюся картину сельского пейзажа.
Улицы, заполненные мглой, скрывали неизлечимые язвы Архангельска: разбитые дома, грязь, а также людей, редкие силуэты которых плыли сквозь туман. Город был призраком ушедшей эпохи и мира, который никогда не вернёшь, а все вокруг - лишь агония. Минуя перекрёсток, Приговоренные услышали тихое пение, сопровождаемое ритмичной гитарной мелодией. Источником музыки был молодой юноша в тёмных очках, старой дубленке и протертых штанах. Возле него лежал чехол от гитары и картонная табличка без надписи.
- П-п-парень слепой. Каждый день играет и собирает деньги. Уже не успеет, но зачем гасить огонь надежды? - сказал Вербер. Прежде чем продолжить путь, он бросил пару купюр в гитарный чехол и перевернул табличку. На ней была надпись -" На сердце маме".
- Твоё решение не изменилось? - вопрос Анджея нарушил продолжительную тишину.
- Нет, Железный дровосек. Скитаться не для меня. Я - человек военный. Дисциплина и четкое понимание того, что мы делаем - вот что мне по душе. У них есть общая цель, к которой они идут. Стараются жить в мире, где можно, разве что, существовать. Что ещё нужно старому солдату? Да и отдохнуть немного надо - колено скоро меня доконает, - Аллен уже не мог идти самостоятельно. Кшесинский, помогая Аллену, видел как он старается скрыть боль, но его напряженные скулы и обильное потоотделение сводили все на нет. Сканирование показало серьёзное повреждение коленного сустава. Нужна операция.
- Тебе срочно нужно хирургическое вмешательство.
- Не сцы, Жестянка. Пару дней в лазарете и я здоров, как новобранец перед первым боем.
- Ты хочешь потерять ногу?
- Свое никому не отдам. Поверь - меня столько раз штопали. Больше, чем старое бабушкино одеяло.
- Поражен твоей упертостью, Аллен. Все англичане такие?
- Мистер Кшесинский, вы не можете отличить англичанина от дикаря? - встрял в разговор Стаффорд.
- Разве эти понятия не синонимичны? - мрачная тень пробежала по лицу Джонатана.
- Все ещё настроены покинуть группу?
- Без каких либо сожалений. Смертник 1-1 оправдывает своё имя, не так ли?
Надзиратель Биттрих сидел в своём рабочем кабинете когда к нему вошли Приговоренные. На месте церковного алтаря стоял большой деревянный стол, храмовую роспись заменяли пепельно-черные полотна. Все это было сделано нарочито грубо, как бы специально приоткрывая занавес прошлого и громко заявляя -"Да! Мы победили и выставляем кости врагов на обозрение!"
Биттрих вдумчиво перебирал бумаги, складывая листы по стопкам.
- Как рука? - спросил он не поднимая головы.
- Бывало и хуже, - после ответа Анджея наступила тишина, изредка прерываемая шелестом бумаги. В комнате царил полумрак. Черные стены жадно поглощали свет настольной лампы.
- Вы приняли окончательное решение?
Аллен залился громогласным смехом. - Как у вас это делается? Контракт подписать и выпить кровь девственницы?
- У нас все намного проще, но об этом позже. Меня интересуют ответы остальных. Вы же все ещё сомневаетесь, Кшесинский? - тени от острых скул и впалых глазниц делали его похожим на ожившего мертвеца.
- Давайте мы сначала, как джентльмены, пожмём друг другу руки и разойдёмся. Дальнейший путь я проведу в одиночестве, - перебил Стаффорд, - Хотелось бы воспользоваться вашим гостеприимством ещё раз, мистер Биттрих, и попросить предоставить мне провизию и амуницию. Более ни в чем не нуждаюсь.
- Вас сопроводят к маркитанту, - Стаффорд вежливо кивнул и проследовал к двери. Аннабель, привычно, была перекинута через плечо. - Хорошо, что война так прекрасна, - улыбнулся англичанин. "Удивительно, насколько эго индивида, подкреплённое комплексами и достижениями, может преобладать над здравым смыслом, позволив променять убежище и шанс выбраться отсюда на неизвестное ничего, где каждый шаг может стать последним!" - выпалил Анджей в след.
- И хер с ним. Оставайся, Железный Дровосек. Джонни ещё пожалеет о своём выборе.
- Кшесинский, ответ крайне прост - да или нет. Прямо сейчас. Да или нет?
- Я уже жалею, Аллен. Уже, - сказал Анджей и утвердительно кивнул Надзирателю.
Учёный
Биттрих времени не терял. Получив согласие обоих, он направил Кшесинского в распоряжение Вербера, а шотландца в лазарет, после чего он будет приписан к штурмовому отряду, который вскоре должен был выступить на задание. Вербер говорил мало и это нравилось Анджею. Только по сути. Только по работе. Как оказалось, он и ещё несколько десятков специалистов занимаются обеспечением работы всех машин Архангельска - от туреллей до БТРов. Однако, Вербер и его ассистент Филипп были единственными, кто занимались проектировкой и ремонтом протезированных конечностей. До сегодняшнего дня.
- У вас здесь почти все прошли процедуру протезирования. Город заполнен калеками.
- Таковы п-п-правила. Архангельск делят между собой че-че-четыре общины: Т-торговцы, Ремесленники, Воины, Мусорщики. Ты бы неплохо сошёл за Ремесленника - только они чаще заменяют себе П-П-пправую руку. Торговцы часто любят ст-ставить глазные импланты, но и ст-стоят они гораздо больше.
- Валюта?
- Битты, но я бы валютой это не назвал. Система работает несколько иначе: Мусорщики и Воины ничего не п-производят. П-получая фиксированное количество т-талонов( тех самых биттов ), которые к-касаются различных сфер их жизнедеятельности - питание, медицина, жильё, отдых - общины имеют возможность т-тратить свои биты как им заблагорассудиться. Битты выдаются согласно эффективности т-труда - чем лучше работаешь, тем больше биттов получаешь, но имеют срок действия - до получения следующей партии биттов. Тем самым мы нивелируем нак-копление к-капитала и формальное равенство. Следующая ступень - Торговцы. Они п-продают товары Мусорщикам и Воинам за битты, которые могут т-тратить на свои нужды. В основании всего стоят Ремесленники - именно они и п-производят необходимые всем товары, которые в п-последствии продают Торговцы, получая за это битты.
- Однако, вы не боитесь, что кто-то будет спекулировать просроченными биттами?
- На это есть мы - Смотрящие. Выпуская п-партию биттов, мы ведём строгий учёт того, сколько было выпущено тех или иных биттов. За тем все это утилизируется и выпускается новая п-партия.
- И что никто не пытался обмануть систему?
- Человек подчиняется страху. После п-пары публичных к-казней никто больше не пытался. Мы ушли немного от темы: Воинам запрещается улучшать своё тело по собственной воле. Это надо заслужить. Как медаль, только п-практичнее. Мусорщики - это отбросы Архангельска. Бедняки, лодыри, алкоголики и прочие бесполезные существа, без права на установку протезов. См-см-смот-трящие управляют всеми общинами и городом в целом. Мы освобождены от сбора "Мертвых Душ". На пути не встречались разоренные кладбища?
- Нет, наверно обошли стороной.
- Повезло. Стальные Сердца собирают оброк для своего владыки и никто не может уйти от этого. Кроме нас. Вместо того, чтобы забирать жизнь - мы даруем её. Делаем лучше.
- Не думаю, что это можно назвать жизнью. Выживание более подходящий термин.
- Дайте пару минут и вы измените своё решение, - сказал Вербер, когда они подошли к зданию из белого кирпича. Большой красный крест, нарисованный на торце, покрылся трещинами. Редкий свет в окнах сплетал кирпичную мозаику воедино, придавая постройке человеческий облик. Скрип ботинок о кафель эхом расходился по полупустым коридорам лечебницы. Люди в белых халатах неспешно плыли по половой шахматной доске. Вербер завёл Кшесинского в операционную, которая готовилась к приему пациента. Санитары безостановочно жужжали вокруг, звеня инструментами. Вскоре приготовления были завершены и в операционную заехала тележка с пациентом.
- Аллен?
Воин
- Держать строй! - свирепый рык шотландца воодушевил его соратников, державших круговую оборону. Прикрывая пулеметный расчёт, Аллен принимал огонь неприятеля на себя. Гильзы градом сыпались о земь, беспорядочно звеня под такт автоматных очередей. Мощный взрыв сотрясает землю, поднимая столпы пыли и разрывая деревья в щепки -"Сократить дистанцию! Вперёд!", - тут же скомандовал МакАртур. Шульц и Сигман все таки прорвались в тыл, остановив продвижение противника. "Слишком медленно! Быстрее! Быстрее! Быстрее!" - кричал голос в его голове. Организм ещё не приспособился к ножному протезу, заставляя лишний раз думать о том, куда и как поставить ногу, что отвлекает от выполнения боевой задачи.
Перешагнув через бруствер, винтовки и карабины уступают место лезвию меча, которое тут же вонзается в случайного солдата. Второго. Третьего. Бойцы деморализованы. Их взвод разбит и обращён в бегство.
- Пленных не брать! - кричал МакАртур. Его бойцы подхватили клич и безжалостно прерывали мольбы о помощи. С последним поверженным солдатом, наступает тишина.
Симуляция боя завершена. Отключение системы.
Густой сосновый бор, на котором развернулась кровавая баталия, таял на глазах. Разбираемый на пиксели пейзаж за миг испарился, уходя во тьму.
- Верный настрой. Сохрани его на задании, - капитан Хауссер хлопнул Аллена по плечу и скрестив руки за спиной обратился к остальным - Отлично поработали, парни! Завтра в 4:00 жду Вас на плацу в полной боевой готовности. Ровняйсь! Смирно! Разойтись! Аллен, давай пройдемся, - МакАртур положительно кивнул и проследовал за Хауссером к выходу из тренировочной комнаты.
- Забавные игрушки. Где вы такие нарыли?
- Тренировочные модули? Я еще кадетом практиковался на них. В морской пехоте разве такого не было?
- Наверно я не застал.
- В 48-ом начались первые поставки, ты не мог пропустить. Перед отправкой сюда мы только в них и сидели. Отрабатывали всевозможные ситуации и маневры. Зеленые были. Думали, что можно ко всему подготовится, - голос капитана казался поникшим. Черные кожаные перчатки жалобно заскрипели от крепко сжатых кулаков.
- Нельзя подготовится к войне. Каждый новый конфликт диктует свои правила, под которые тебе надо подстроится. Иначе ты умрешь. Какой-бы ты ни был подготовленный - тебя выпотрошат как котенка и даже не задумаются над этим. Война - самая злая и ревнивая баба на свете, которая любит, когда играют по ее правилам. А меняет она их постоянно.
- Завтра мы прижмем ее к стенке, порвём платье и засадим по самые яйца . Хотелось бы видеть тебя в составе группы. Нога уже не беспокоит?
- Лучше прежней. Подробности?
- Мы долго задавались вопросом - "как они доставляют тела?" Если бы ты видел этих сборщиков - большие, неповоротливые железки, которые только две недели будут идти до Петербурга, но они успевают собрать новые тела со всех окрестных городов и посёлков и вернуться. Все отлажено как часы. Пару лет назад, разведка обнаружила укреплённую базу, скрытую в таёжных лесах между Архангельском и Петербургом. С третьей попытки мы взяли её, но там ничего не оказалось. Столько славных парней полегло просто так... И вот недавно мы получили новые сведения.
- Хотите меня отправить на очередную самоубийственную миссию? Херня шеф, закрывай лавочку.
- С каких пор морпехи стали бояться сараев? - Аллен удивлённо приподнял бровь. - Какого, нахер,сарая?
- Проследив за одним из сборщиков, было замечено, что они порционно сбрасывают тела в глуши, недалёко от одного хутора, откуда их местные грузят на телегу и привозят к старому деревянному сараю. Больше оттуда ничего не вывозят. И так в течении недели наблюдения.
- Чёрная дыра, не меньше, - саркастически сказал Аллен.
- Вот это и предстоит проверить. Ничего сложно - проникнуть на объект, провести обыск и уйти.
- Чем проще задание, тем сложнее его выполнить.
- Для специалиста такого уровня это будет не проблема. И не забывай, Аллен, ты не на курорте. Протез надо отрабатывать, - "сука, не успел перевести дух, а уже готовят к новой высадке. Когда же это закончиться".
- Когда говоришь построение? Четыре? - Аллен попрощался с капитаном. "Пусть подавится. Выполню задание на отлично и попрошу Биттриха выдать мне роту в подчинение. Сделаю из них настоящих солдат."
Подготовка снаряжения завершилась с заходом солнца. Покинув казармы, где Аллену выделили койку в общей комнате, он направился на прогулку. Перед заданием всегда надо освежить голову, очиститься от ненужных мыслей. Ветеран двух масштабных конфликтов и трёх десятков успешных операций, Аллен не разучился бояться смерти. Она помогает выживать, заставляет рефлексы работать с максимальной чёткостью и отдачей. Любое промедление или невнимание влечёт за собой встречу с костлявой, гнилой поцелуй которой отправит тебя в могилу.
Ночи здесь необычно красивы. Звездные, полные красок бескрайнего космоса. Внешний Мир потерял их. Искусственный свет скрывает от нас космических светлячков, сотни тысяч лет опекающих наших предков. И только здесь, на руинах цивилизации, они возродились, чтобы служить людям опорой и лучом надежды в холодной ночи. С заходом солнца, Архангельск был ещё более мрачен и неприветлив, чем его дневной брат. Уличные фонари разгоняли тьму вокруг себя, пряча её в закоулках, прохожие спешили кто-куда: домой после тяжёлой смены, на постановку, первый акт которой уже начался, в бар пропустить пару рюмок после дневной вахты на стене, и только калеки-Мусорщики неспеша подметали улицы, разносили посылки и вечерние газеты, или разгружали товар. Те, кому повезло больше, были обслугой при мастерских, магазинах или на дому. Бездомных и попрошаек было не встретить. Даже слепой музыкант, которого Аллен видел как только они прибыли сюда, зарабатывал деньги своим трудом.
Дорога привела его к скверу, огороженному железным кованными забором с причудливыми узорами. Деревья заплели костлявые косы, укрывая космических светлячков под собой. Сквозь трещины в асфальтовых дорожках пробивались ростки травы, уступая Природе ее прежние владения. На разбитой колоннаде, символизирующей вход, было выкрашено - Аллея Славы. "Захудалое место для такого "славного" названия", - подметил МакАртур. Сапоги утопали в гравии, рассыпанном поверх разбитой асфальтовой дорожки, слева и справа от которой стояли гранитные монументы, с выбитыми на них портретами героев прошлого. В большинстве своём здесь стояли бюсты русских генералов и маршалов времён Великой Войны, но были и современные легенды, увековеченные в камне.
- Виктор Иванович Мельников, 1932 - 1954. Младший лейтенант. Героически погиб при прорыве через Северный Капкан. Будучи в горящем танке, Виктор Иванович отстреливался до последнего снаряда, а когда закончились и патроны, вызвал огонь артиллерии на себя. Внеся смуту в стройные ряды императорских войск своей дерзкой лобовой атакой, Мельников перед смертью произнес свои последние слова - "Моя смерть - это ещё не конец".
Убийца
Ледяные порывы ветра громко выли, устремляя свой зов в ночное, звёздное небо, буд-то пытаясь докричаться до далёких космических странников. Сообщить им нечто очень важное, но они никогда не слушают, оставаясь безмолвными в черном океане галактики. Джонатан уважал их, ведь только смотря на них, он понимал всю мелкость и ничтожность человека среди миллиардов других миров. Всю мимолетность событий, которые происходили, происходят и будут происходить. Человеческая жизнь - песчинка под ногами тысячелетних звёзд, в руках которых бьется сердце всей вселенной и пока горит хотябы одна из них - она будет продолжать жить.
Воздух свободы пьянит сильнее самого крепкого скотча, который разливал старик Фламбер в "Ведре с Кровью". Голова кружится только от одной мысли, что ты сбросил оковы обязательств перед кем-либо. Смастерив себе ночлег среди крон деревьев, Джонатан впервые ощутил то, что чувствует раб, хозяин которого только что дал вольную. Фишборн, Занавес, Архангельск, Смотрящие, МакАртур, Кшесинский, мертвый Зигфрид - все это осталось в прошлом. Пора подчинить Будущее. И Настоящее будет тем самым поводком, который затянется на Его шее. Бесцельные скитания губительны, они медленно отравляют тебя, заставляя расслабиться от подсознательного незнания о том, что тебя ждёт впереди. Джонатан же совершено ясно видел свою цель - из Охотников сделать добычу.
Карта, отобранная у разведотряда, указывала основные точки, по которым они двигались. Нет ни имён, ни дат, ни каких либо пометок. "Умно, но не настолько, чтобы сделать это задачу неразрешимой. Имея один кусок пазла, можно найти второй. Биттрих говорил о том, что они где-то на севере, спрятались в тайге. Надо пересечь пролив, вернутся обратно к Мурманску. Инженер-заика вернул Анабель глаза и в благодарность за это мне удалось украсть карту Архангельской губернии. Два смежных куска пазла указывают мне на пролив. Лодка должна быть в прибережных посёлках. Ближайшие: Козлы, Вепревский, Нижняя Золотится. Кто придумывал эти названия? Отправлюсь по этим трём городкам, поохочусь на местную фауну."
Золотое правило долгих пеших переходов - не останавливайся. Дели длинные расстояния на малые отрезки, мотивируй себя и следуй намеченному маршруту, - учил его отец во время походов в горах Шотландии. Обучение никогда не заканчивалось. В перерывах между заданиями, Джонатан практиковался в стрельбе, навигации, рукопашном бою и других дисциплинах, которые должны сделать из него настоящего Охотника. Путь до Козлов занял почти двое суток. Ведомый лишь картой и интуицией, он миновал болотистые леса, неприветливые равнины и к заходу третьего дня на горизонте замелькали очертания маленького прибрежного городка Козлы. Несколько высоток стояли в центре, окруженные домами поменьше. Они тянули к небу свои серые пальцы, окруженные волдырями из множества черных окон. В некоторых из них горел свет. В сердце густой рощи, окутавшей дома, мелькали огни умирающей цивилизации.
"Свет двигается по четкому маршруту. Дозорные. В одной из высоток начинает загораться свет. Набились в один дом как селедки, проще вылавливать будет. Тепловая сигнатура достаточно высокая. Кроме высотки - еще три больших сгустка на 10 часов, на 2 и на 3 часа. Залив проходит западнее. Идем на 10." Кордон был пройден быстро. Хлипкий забор, сотканный из лоскутов фанерных досок, шифера, покрышек и матрасов, не самая надежная защита. Внутри - лабиринт заросших сорняками улиц, скрывающих под собой весь тот мусор, который человечество успело оставить после себя. Стаффорд двигался совершено бесшумно, тихой тенью мелькая между домами, пробираясь к намеченной цели. Земля предательски хрустела под ногами при каждом шаге, будто даже она не рада нарушителю. Корректируя курс по тепловизору, Джонатан добрался к первой цели. Вытянутый, почти на всю длину улицы, забор из бетонных блоков, высотой с три этажа, обит колючей проволокой и выкрашен в дикую смесь оранжевого, красного и пурпурного цветов. Сразу за ним появляется верхушка постройки, в окнах которой сиял дрожащий огонёк. "Двое возле входа, четыре двойки патрулируют периметр, еще дюжина внутри. Отлично. Не придется тратить патроны."
Запах крови и мочи смешались воедино, пропитывая собой большой зал теплицы. Последний охранник неразборчиво шепелявит себе под нос, периодически сплевывая красноватую жижу. Стаффорд сидел возле него, спокойно слушал как он выдаёт нужную информацию, вытирая загустевшую кровь с ножа. Джонатан часто переспрашивал пленника. Его знаний русского хватало, чтобы понять смысл сказанных охранником слов. Однако, внятно говорить без пары зубов информатор все равно не мог. 17 человек. Сегодня он убил 17 человек. Охранник замолкает. 18. Тела найдут только на рассвете, когда придёт утрення смена. Они начнут иссыхать, остынут, мышцы их окоченеют, а кожа скоре начнет покрываться трупными пятнами. Ещё через двое суток тела начнут гнить изнутри. Теплицу отмоют, поставят новых постовых, которые будут нести службу с тройным усердием, но запах останется с ними навсегда. Запах смерти и страха смешались воедино.
На причалах есть несколько заправленных моторных лодок, на которой Джонатан ещё до рассвета переплывает через пролив, пронзая тихую водную гладь. На секунду он остановился по среди пролива, окутанного густым туманом. Одинокие всплески воды нарушают первозданную тишину. Закрыв глаза он вспомнил зоопарк. Вечером, перед закрытием, он забегал туда на пару минут, посмотреть на чёрную пантеру. Прячась в тени и сверкая жёлтыми глазами, она олицетворила собой саму суть ночи - загадку, обёрнутую в опасность. В те мгновения никто ему не мешал. Он был предоставлен сам себе. Как и сейчас. "Где здесь найти фисташковое эскимо?" - мелькнуло в голове у Стаффорда.
Воин
"Шотландец 1-1. Это Палач 1-3. Обходите с флангов и входите в контакт с объектом. Палач 1-1 на позиции. Готов прикрывать огнём ваш сектор. Приём."
"Принято Палач 1-3. Шотландец 1-1 от вас на 2 часа. Идём на сближение. Объявляю радиомолчание. Отбой." - рукоятка клеймора плавно легла в руку Аллена, медленно извлекая его из ножен. Цель всего в двух сотнях шагах. Всего лишь заброшенный сарай посреди леса, но почему интуиция просто вопит об опасности? "Очисти мысли. Позволь рефлексам все сделать за тебя. Первый шаг сделан. Назад дороги нет." Скрываясь за высокой травой, Аллен вместе с тремя бойцами его небольшого отряда, подползают к объекту. Медленно вынырнув из под зеленого травяного ковра, они двигались вдоль стены сарая, как вдруг Сигман дернул Аллена за плечо. Кивком головы он указал на стенку. Между потрескавшимися от времени и непогоды досками что-то было. В предрассветной мгле трудно сказать что именно, но оно точно было. Словно за досками есть вторая стена. Как кожа обтягивает мышцы, так и доски скрывали от посторонних истинную суть этого места. На дверях сарая висел тяжёлый навесной замок. "Тихо. Слишком тихо." - чувство опасности все ещё не покинуло его, продолжая перемалывать кишки в мясорубке. Жестом указав на замок, Аллен вскинул щит в ожидании атаки, но все было тихо и спокойно. "Группа "Палач" в сотне метров от их дислокации, ни одна муха не проскользнет мимо," - нет, одна все же проскочила. Жужжала над ухом постоянно, МакАртур пару раз рукой взмахнул, отмахиваясь от неё, но жужжание не прекратилось. Будто оно исходило откуда-то снизу. Из-под земли.
Резкий подземный толчок и столп земли вдздымается в небо, засыпая отряд мелким щебнем. Аллен слышит несколько звонких металлических ударов, один из которых приходится по его шлему, высекая искры перед ним. Все тоже протяжное жужжание становится ещё громче, но быстро прекращается, сменяясь криком Аллена - "В голову!". Четырёхрукий Самурай - пришелец из прошлого, которое казалось уже настолько далеким, перерубил Шульца надвое. Щит Аллена принял на себя с пол дюжины ударов, пока тот получил шанс на контратаку. Руки Вессера крепко мертвой хваткой сжимали винтовку не далеко от него, истекающего кровью с агонии. Самурай крутился юлой, мечи лихорадочно стучали по щиту, выбивая такт военного марша. Аллен оставил пару царапин на стальном теле Самурая, все ещё предпочитая глухую оборону. Два коротких выстрела подкашивают Самурая и, воспользовавшись моментом, Аллен срубает кусок головы металлического мутанта. Сигман стоял позади него. Из дула дрожащего пистолета поднималась тонкая струйка дыма.
- Палач 1-3, мы видели нападение на... - помехи и короткие автоматные очереди, смешанные с криками. Тихая лесная опушка обернулась трагической постановкой в одном действии, где каждому зрителю подаётся настойка из крови и пороха.
- Сигман, ломай замок.
- Нам надо бежать!
- Это мы и делаем. Ломай замок! - рык Аллена вывел сержанта из оцепенения. Замок со звоном отлетел, освобождая проход. Старые деревянные двери открылись с пронзительным скрипом.
- Блять, - гаркнул МакАртур при виде стальной двери в монолитной бетонной стене, справа от которой имелась электронная панель. - Ломать умеешь?
- Умею, - сказал Сигман и выстрелил в панель. Искры градом посыпались о земь, словно новогодний огонёк. На удивление, тупость Сигмана дала свои плоды - дверь открылась.
- Шевели копытами! - толчок Аллена отправил сержанта в темноту. Тут же перехватив винтовку за цевьё, Сигман осветил зал широким лучом подствольного фонаря, окутываемое морозным дыханием. "Будто попал в гигантский морозильник", - подумла Аллен. Комната была меньше, чем казалось снаружи: пять этажей деревянных палетом плотно прилегали к боковым стенкам из серого бетона. Вдоль висел ряд длинных люминесцентных ламп, слабо покачиваясь под самым потолком. Зажженные невидимой рукой, они быстро замигали ярким белым светом и через секунду вся тьма была отогнана.
- Да что за хуйня здесь происходит! - причиной негодования Аллена были тела, разложенные по этим самым палетам. Женщины, мужчины, дети. И так вся комната, полностью заваленая телами людей, отдавших жизнь на этой земле. Оттенки их кожи прыгали от тошнотного зеленого до мертвенно-бледного. Некоторые выглядели спящими, а некоторые походили на иссушенных мумий.
- Нужно доложить полковнику.
- Какому, сука, полковнику ты собрался докладывать?! Ты выстрелы слышишь? Нет? Я тоже. Палача казнили и если ты хочешь повторить их судьбу - пиздуй. Срать я на всех хотел, но если хочешь жить - повторяй за мной, - Аллен затащил тело Вессера во внутрь и, сбросив панцирный шлем с нагрудником, начал обмазывать себя кровью. После секундного колебания сержант присоединился.
- Возьми его пистолет и спрячься среди тел. Я займу позицию напротив тебя. Ни звука. Попробуем переждать.
- Надеюсь сработает.
- Если обнаружат - постарайся забрать с собой побольше.
Нагромоздив на себя несколько тел, борясь с бурей у себя в животе, Аллен затаился. Как только движение прекратилось, свет погас, оставляя после себя фантомное облако света, но после и оно испарилось. Только блеклое пятно дверного проема не давало тьме вновь вступить в свои владения. Сердце колотилось в темпе бешеного барабанщика гаражной рок группы под изрядной дозой кокаина. Удары сменялись один за одним, сливаясь в единый поток. Глубокий вдох. Грудь содрогается в такт биения сердца. Медленный выдох. Глубокий вдох. Дыхание и сердцебиение надо привести в норму. Соберись. Медленный выдох. Рано ещё умирать. Рано.
Неизвестно сколько так они пролежали. О времени в такие моменты задумываешься в последнюю очередь. Оно же ещё будет тянуться как жвачка, переводя секунды в минуты, а минуты в часы. Насмехаясь над разумом до тех пор, пока ты не совершишь роковую ошибку. И тогда оно заберет тебя к себе, в свои песочные чертоги, где ты утонешь в океане времен. Яркий белый свет разогнал темноту, впуская с полдюжины солдат в свои объятия. Фигуры, закованные в серый матовый метал, затаскивали тела Палачей, бросали их в центре комнаты и шли за новой партией. Никаких слов. Лишь Хладнокровное исполнение приказа. В их пустых чёрных глазницах таилась сама смерть, страх перед которой заставлял до боли сжимать рукоятку меча. Кроме выбитого на весь нагрудник сердца, внутри которого ютился двухглавый орёл, ничего не было. За спиной у них висели автоматические винтовки старого образца. На месте обычного магазина была квадратная железная ёмкость с зелёными прожилками, от которых исходило сильное свечение. "Бедолаги. Без шанса." - Аллену удалось внимательнее рассмотреть Палачей. Каждое из тел будто пронзили раскалённой арматурой - сквозные раны источали запах горелого мяса, а у некоторых местами тлели куски плоти и снаряжения. Загрузив всю группу Палач, солдаты вышли прочь и свет за ними погас.
- Пронесло, - с облегчением подумал Аллен, когда пол под ним содрогнулся и начал опускаться вниз.
Учёный
Рюмка звонко ударилась о протертую деревянную столешницу. Затяжка сигареты из мерзкого синтетического табака, от которого, вместе с легкими, ты выплевываешь душу, на секунду осветила угрюмое лицо Вербера.
- Тебя скоро можно в музей анатомии сдавать, - всматриваясь в его костлявые руки, сказал Анджей.
- Предпочитаю кремацию.
- Если ты будешь так продолжать - она наступит раньше времени. Какая это уже?
- У меня синтетическая печень. Работает в три раза лучше обычной.
- Мозг тебе надо синтетический, чтобы думать начать. Поешь.
- Да, папа Анджи.
- Чего это тебя так задело? Уже две недели прошло, все уже смирились, но ты все равно продолжаешь убиваться. Я вижу твои показатели у себя в импланте и они ухудшаются. Опомнись.
- Да, папа Анджи.
- Хорошо, сиди здесь и дальше убивай себя синтетическим табаком и спиртом из ослиной мочи. Надеюсь битты у тебя закончатся раньше. Мне нужно работать, - отодвинутый стул издал протяжный металлический скрип. Душная каморка Вербера скрылась за громким хлопком двери. "Курва," - выругался себе под нос Анджей. "Вместо того, чтобы помогать мне в работе, которую кроме нас и Филлипа вообще никто не умеет делать, он сидит и гробит себя. Тогда в его искренности не было сомнения - сообщение Битриха о потере группы "Шотландец" почему-то очень впечатлила его. Мне, на секунду, даже стало жаль Аллена, прошедшего такой долгий путь с очень банальной концовкой. Но в Вербере вдруг проснулась совесть, которая не придумала ничего лучшем чем утопить его талант в дешёвой выпивке и сигаретах. Прекрасно. Успешная операция забирает жизнь успешного инженера-биотехника."
Красный солнечный диск уже почти скрылся за зубцами-многоэтажками, раскрашивая небо в тёплые осенние тона. Погружаясь в уличный поток, Анджей чеканил шаг в сторону резиденции Битриха. Было все ещё много вопросов, задать которые так и не довелось после завала рутинной работой. Как оказалось, протезирование в условиях краха цивилизации имеет гораздо больший спрос, нежели во Внешнем Мире, и без дела сидеть точно не приходилось. Качественные экземпляры устанавливать получалось крайне редко. Многие протезы напоминали чудовище Франкенштейна, которые конечно не убивали своего создателя, но изрядно портили ему жизнь постоянными поломками. Анджей не привык работать с настолько низкокачественными материалами, но старался изо всех сил, чтобы поддерживать свои творения в исправном состоянии.
Черные монументы солдат преградили вход в кабинет Биттриха. Вопросы отскакивали от непроницаемой металлической стены и разбивались, усеивая осколками пол. Из двери выскочил мужчина с вытянутым морщинистым лицом и глазами на выкате и тот час же умчался прочь, оставив после себя лишь скрип сапог. Беглый анализ показал крайнюю степень волнения: 114 ударов в минуту, потоотделение, искусанная губа и издертые в кровь пальцы. Дверь все ещё была открыта.
- Чего тебе, Кшесинский? - грозно бросил Биттрих стоящему на пороге Анджею.
- Хотелось бы услышать ответы на интересующие меня вопросы.
- Не вопросы, а вопрос, - по его раздражённого тому было ясно, что ему сейчас не до общения. Он бегал руками по столу в поисках чего-то, на лысине выступила испарина.
- Каждая наша встреча ограничивается вопросом, ответ на который я все равно не услышу. Не увиливайте, Надзиратель. Это всего лишь вопросы.
- Я занят сейчас.
- Вас не на свидание приглашают.
- Ты ещё больше занимаешь время, Убийца. Хочешь ответы? Не мешай пока я здесь работаю.
- Все, что вы делаете - это копаетесь в кипе бумаг, бесцельно перекладывая её с одной части стола в другую. Потеряли наверно что-то. В нагрудном кармане смотрели? - Биттрих прекратил плодить бумажный хаос. Пробив по нагрудному карману, он извлёк из него маленький темно-синий блокнот. Перелистнул на нужную ему страницу, после чего взял тетрадь и что-то туда переписал.
- Спасибо, - процедил Биттрих и бросил блокнот в камин. Пламя жадно начало поглощать бумагу, в секунду превратив её в воспоминание.
- Чем быстрее вы ответите на мои вопросы, тем быстрее я от Вас отстану и больше не буду беспокоить, - присев в кресло, он вытер проступившую на лбу испарину и недовольно сказал "говори".
- Что рассказывали СМИ о покушении на Фюрера?
- "Удар в спину Великой Германии!" - как сейчас помню заголовок. Твоя морда была на всех газетах. Это изуродованное шармами и металлом лицом навечно въелось в память, - Биттрих указал пальцем на лицо Анджея. Не моргая он смотрел на него и после паузы продолжил - Народ повально отказывался от протезирования. Думали, что ты снабдил каждый имплант бомбой и хочешь уничтожить нацию. Хотя это был просто хороший предлог сократить финансирование программы протезирования. Когда стало известно, что тебя выкупили американцы, пролетарии подняли настоящий бунт. Все как один требовали казни над тобой. но нас заверили о проведении над тобой опытов и последующей кончины, но я смотрю заключение пошло тебе на пользу. Время не тронуло тебя.
- Электромагнитное излучение. Где его источник и для чего? - этот вопрос мучал Анджея больше всех. Удивительно, но никто об этом не хотел говорить, ссылаясь на то, что это компетенция Биттриха. При упоминании ЭМИ у всех собеседников учащался пульс. Также их выдавали непроизвольные поджимания губ или вздрагивание бровей, что характерно для испуга или волнения. Позже, тот же самый вопрос был задан некоторым из его пациентов, не из числа Смотрящих, которые охотно поделились своим мыслями. Говорили они одно и тоже - Полисы запускают импульс на километры вокруг, что никто не смог противостоять гегемонии Императора, но важно было другое. Признаков того, что они бояться или врут не было. Вывод: либо они все искусные лжецы либо они говорят чистую правду ( или сами в это верят ). "Почему все так боятся вопроса касательно ЭМИ?" Вот что на самом деле хотелось спросить Анджею.
- Первые ЭМИ были запущены через неделю после возведения Железного Занавеса. В тот момент мы были на полевом выезде близ Мурманска и только через день, после возвращения на тренировочную базу мы узнали об этом. Связь с Внешним Миром активно глушилась силами русских. Тогда мы думали, что это всего лишь попытка ввести нас в заблуждение и посеять хаос в рядах, но после прихода Стальных Сердец - угроза оказалась вполне реальной. Тяжёлый тогда выдался бой. Конечно, мы не знали с чем имеем дело и пришлось принести в жертву десятки жизней прежде чем мы дали отпор врагу. Прорыв Ограды был нашим последним шансом на возвращение домой, но и он провалился. Там была настоящая мясорубка. Каждую ночь они приходят ко мне во снах и умирают. Раз за разом я слышу их крики и вопли. Бесконечная гонка по трассе без пит-стопа, - говорил он еще долго. В такие моменты перебить его было крайне трудно. Открывал сейф с давно забытым альбомом и рассматривал до тех пор, пока не уснет в большом уютном кресле возле камина.
- Где источник ЭМИ? Для чего он? - повторный вопрос выбил Биттриха из потока воспоминаний. Его пульс участился. Глаза отрешено смотрели в закрытую тетрадь на столе.
- Попроси Вербера провести тебе экскурсию. По городу все еще стоят генераторы ЭМИ для нейтрализации встречного излучения. Он тебе лучше расскажет об их работе.
- Спасибо, Надзиратель. Всего доброго.
- Доброй ночи, Убийца, - кинул он в след Анджею. Весь путь домой Кшесинский прокручивал фразу, прочитанную в сожженном блокноте Биттриха. - "Зеница Императора падших демонов скрывает..."