Аннотация: Жизнь гения - это череда ошибок, пережитых в сознании и исправленных в реальном мире. Смерть гения наступает тогда, когда сознание само начинает создавать ошибки.
- Что ты хочешь от меня услышать? Плаксивую историю о калеке, неудачнике, одурманенном жаждой мести? В таком случае, рассказ закончился не начавшись, - я сразу попытался прекратить этот бессмысленный фарс.
- Нет, всего лишь твою историю, - она все еще настаивала и была уверена в себе.
- Я согласен немедленно отправиться в камеру, - жаль, что она не приняла мое предложение.
- Либо ты рассказываешь то, что я хочу либо в твоей голове появится еще одна дырка, - её угроза звучала неубедительно. - Зачем тратить ресурсы и потом уничтожать объект, на которые они были израсходованы. Ты меня не тронешь, - легкий кивок и резкая боль в ноге заставляет взять свои слова обратно... Пусть подавится.
Никто не в силах предсказать, как сложится наша жизнь. Как она начнется и как закончится. Я не задумывался об этом. С рождения мне сулили большое будущее. Успехи в учебе, любовь к знаниям, изобретательность и усердие помогли мне стать тем, кем я являюсь. Путь моего успеха прост и банален: с отличием закончил школу, затем университет. Аспирант и, вскоре, преподаватель факультета биомеханики и биотехнологий, но главным достижением, я считаю успехи в области протезирования. Кибернетические конечности, органы - это изменило мир. Многомиллионная армия инвалидов Великой войны вновь обрела полноценную жизнь и все благодаря мне.
Ранним утром, шестого октября 1938 года, меня разбудил телефонный звонок.
- Пан Кшесинский, доброе утро. У меня для вас отличные новости! Научно-исследовательский институт во Франкфурте заинтересовался нашими последними разработками и приглашает нас работать над одним очень перспективным проектом. Самолет через два часа. Не опаздывайте! - я тут же подорвался с кровати. Эта новость будоражила мой разум сильнее и сильнее с каждой минутой. Известнейший НИИ Германской Империи хочет работать со мной! Это стало бы апогеем моей научной карьеры. Весь дом был поднят на уши: моя жена, Мария, была искренне рада за меня, дети теперь знали, что их отец - ученый мирового уровня и отныне будут хвастаться этим в школе. Яркая и солнечная погода будто отражала то, что творилось у меня внутри.
- Анджей, господи! Надо же быстро собрать вещи. А как же дети? Школа? - Радость Марии тут же сменилась переживаниями о скором переезде в Германский Рейх.
- Дорогая, я все сделаю для тебя и детей. Дай мне время, которое, в данный момент, нельзя тратить на пустые разговоры . Собери мои вещи. Мне нужно привести себя в порядок и подготовиться к вылету, - мне удалось немного привезти её в чувство, заставив сконцентрироваться на задаче первостепенной важности. Надев свой лучший итальянский костюм и начистив черные кожаные туфли до блеска, но только после того, как я повторно проверил, что я гладко выбрит, хорошо пахну и имею опрятный вид, без пяти минут профессор выдвинулся в путь. Удача благоволила мне - не смотря на то, что сегодня четверг, заторов на дорогах практически не было и такси меня быстро приехало к аэропорту Кракова. В большом, стеклянном терминале меня уже ждали мои коллеги: братья-программисты Казимир и Луциан Стефанович, инженер-роботехник Игорь Витовский ( именно он звонил мне утром ) и нейробиолог Ольга Семенова.
- Сегодняшний день предвещает большие перемены, - сказал я, широко улыбнувшись им, - Чего мы ждем?! Все на самолет! - воскликнул я, по-товарищески обняв близнецов Стефанович. Радость переполняла меня и мои коллеги разделяли её со мной. Во время полета я пребывал в состоянии эйфории, вызванной теми возможностями и перспективами, что открываются перед нами. Шанс влиться в научную элиту Германии в таком юном возрасте был равен 1,827399%. И я его не упустил. Он сам потом ушел от меня. Со всеми моими планами и теми воздушными замками, выстроенными мной в кабине рейса Люфтганза #640 "Краков - Франкфурт". Словно у вас отобрали пирог, который вы распробовали, но не успели еще проглотить. Работа в НИИ оказалась не такой уж безоблачной. Лаборатория и оборудование, дополнительное техническое обеспечение и человеко-ресурсы были предоставлены в нужном количестве, но колоссальный объем работы забирал все наши ресурсы. Как моральные так и физические. Работа держалась в строжайшей секретности. Звонки, письма друзьям и близким тщательно проверялись. Нас даже не выпускали за пределы комплекса: поселившись в кампусе на территории НИИ, мы могли разве что погулять по прилегающей зеленой зоне, которая была, как и весь институт, обнесена сетчатым забором и постоянно патрулировалась. Каждый день был похож на предыдущий.
Научный исследовательский институт Франкфурта состоял из девяти отдельных корпусов, отвечающих за определенное направление деятельности. Мы работали в отделе робототехники, находившегося в Армейском корпусе, над созданием "панцервольфов" - боевых роботов, по конструкции напоминавших гигантских металлических волков. Рейх усиленно готовился к войне с Лигой Наций, поэтому активизировал разработки в военной сфере: все от генетических модификаций до роботостроения и даже поиски мифических артефактов были направлены на увеличение боевой мощи армии Великой Германии. Ученые, инженеры, строители, простые рабочие - никто не сидел без дела. Вот и я практически стал рабом, закрытый в серых стенах огромного комплекса.
- Я больше так не могу, Анджи. Это место давит на меня. Забирает последние силы и подчиняет своей воле. Мне страшно... - Оля всегда делилась своими переживаниями со мной в перерывах между совокуплениями. Это помогало нам расслабиться, забыть о повседневности, наконец-то почувствовать себя живыми. Я никогда не был верным мужем и не потому что мой брак был не счастливым или потому что я разлюбил её. Банально и низменно. Исследователь - вот кто я по своей сути. Меня притягивает все новое, неизведанное, тайное. Как я могу делить постель только с одной женщиной, если вокруг множество других особей. Мария, конечно же, не знала об этом. Постоянные отъезды, командировки, конференции, съезды, на которых всегда можно встретить молодую ученую, которая восхищается тобой и готова сделать все, ради шанса поработать над чем-то великим. А что такое жена? Особь женского пола, которая будет обустраивать твое жилье и следить за твоим потомством. Маша отлично подходила на эту роль - тихая, скромная, без вредных привычек и дефектов, безумно влюбленная в меня. Цинично ли это? Нет. Всего лишь вопрос сохранения своего рода.
- Все закончится. Обязательно закончится, - прошептал я и поцеловал ее.
- Если бы не ты, то я бы здесь не выжила, - ласково сказала Оля. Каким бы прекрасным нейробиологом она не была, в людях разбираться совершенно не умела. Как только я понял, что мы приехали не на курорт, взялся за обеспечение базовых потребностей для продуктивной работы. Еду, питье и жилье мне обеспечили, а Семенова давно посматривала в мою сторону. Сложить имеющиеся переменные было не трудно.
- Что мы будем делать после всего этого? Что ты скажешь семье? - задав этот вопрос, Оля посмотрела на меня глазами, полными надежды. Зрачки были расширены настолько, что в них можно было утонуть.
- Мне нужно подготовится к этому. Я не могу бросить своих детей. Ты должна это понимать, - я сказал ей то, что она хотела услышать.
- Да... Я понимаю, - с этими словами она залезла на меня, поцеловала и начала ласкать меня.
Как бы не было тяжело, наша команда с каждым днем близилась к успеху. Первые опытные образцы показывали отличные результаты: скорость бега достигала восьмидесяти километров в час, стальные когти и клыки прорезают 120-ти миллиметровую броню "Королевской пантеры" с легкостью хирурга, орудующего скальпелем по мягкой плоти пациента, но робот показывал плохие результаты по выживаемости.
- Анджей, какие показатели маневренности? - спросил Игорь, наблюдая за испытанием "панцервольфа" на уклонение от снарядов и препятствий.
- Удовлетворительно, но мы можем добиться большей эффективности, если облегчим броню, - ответил я.
- Мы не можем это сделать. Броня "панцервольфа" должна держать очередь из Браунинга 50-ого калибра. Лучше непробиваемость, чем маневрирование, - сухо ответил он.
- И стать легкой мишенью для танков и артиллерии. Я уже не говорю о проблемах в системе "свой-чужой". Да и к тому же...
- Высказывай свои претензии Майеру, не мне. Работай, Кшесинский, - раздраженно сказал Игорь и удалился. После назначения куратором нашего проекта, он стал слишком часто играть в большого начальника. По сути - он ничего не решал. Лишь еженедельно приходил с отчетом к управляющему нашего корпуса, Майеру, и рассказывал как у нас все хорошо. А хорошего было мало. Но я никогда бы не подумал, что человек может настолько измениться за пару месяцев. Прежде тихий и учтивый, он превратился в полнейшего имбицила с завышенным эго. Он мне таким больше нравился. Почему? Потому что он больше не притворялся. Он был тем, кем являлся все это время. Люблю искренних людей.
Самое противное во всей моей работе это отчеты. Провели пятиминутный эксперимент - два часа потратили на составление отчета. Получасовой краш-тест - пять часов на составление бумаг. Я постоянно сижу за этим чертовым электронным ящиком и печатаю, печатаю, печатаю. Благо братья Стефанович облегчили немного нам работу и составили программу, которая автоматически создает отчет. Нужно только ввести необходимые переменные и написать один абзац текста, в котором
будет основная суть. А потом Витовский собирает наши отчеты и делает по ним один большой отчет( конечно же без программы. Близнецы ненавидят его также как и я) Отчет на отчет! Бюрократия скоро станет новым психическим заболеванием. Новая форма рака мозга. Но вершиной этой макулатурной кучи является то, что каждый из нас должен, еженедельно, показывать свои отчеты комиссару Кристофу Кройцу.
Суббота, 11:30 утра. Моя встреча с Кройцом всегда проходила в это время. Я ненавидел субботу. Кабинет Кройца был обставлен скудно: стол, два скрипучих, шатких стула, темное кожаное кресло. Лишь флаг Третьего Рейха, раскинувшийся на всю стену позади агента, выделялся на фоне мрачной атмосферы, что царила здесь.
- Присаживайтесь, герр Кшесинский, - сказал светловолосый мужчина, немного худощавый, на вид лет тридцати. Одет он был в коричневый, вельветовый костюм. Будучи ему немного великоват, он висел на нем словно мешок, пряча под собой щуплое тело комиссара. Холодные, черные глаза были устремлены на меня. Изучая, анализируя каждое мое движение.
- Сегодня как обычно? - иронично ответил я, присев на предложенный стул.
- Все зависит от ваших ответов. Последний отчет вызвал у меня множество вопросов. Но сейчас не об этом. Как там ваша жена поживает? Скучаете? - Кройц никогда не задавал пустых вопросов и эти не были исключением.
- Вы сами знаете как она, - сухо сказал я. Вся переписка проверялась комиссаром лично. Он как никто другой знал.
- Жаль, что вы с ней разминулись. Она много хорошего о вас рассказала, - его слова привели меня в замешательство. Я не понимал, как Марию допустили сюда, ведь это был режимный объект, степени секретности и прочая чепуха.
- В постели вы ей столько всего говорили. Чего сейчас стесняетесь? Я всегда готов выслушать.
- Мало ли что наговоришь, лежа в постели. Спрошу у нее сегодня, как прошла ваша встреча, - его лицо было словно камень. Никаких эмоций. Я изрядно нервничал, общаясь с ним. Кройц вел повсеместную прослушку. Любая, даже случайно оброненная фраза, подвергалась фиксации. Он наверно даже считает количество оргазмов, которые получала Оля во время нашего с ней секса. От этого становилось не по себе. Ты будто аквариумная рыба, жизнь которой всегда на виду.
- Не думаю, что это вам чем-то поможет. Герр Витовский говорил, что вы заняты сейчас оптимизацией работы панцервольфа. Расскажите подробнее. Вы компетентны в данном вопросе больше,чем кто-либо, - учтиво улыбнулся он в ожидании ответа. Настолько учтиво, что мне хотелось размозжить его голову об стол и скормить труп собакам.
- Разработка идет своим чередом. Калибровка всех систем и тестирование - это наши основные задачи, но пока что прогресса не наблюдаем. Боевые показатели продолжают оставаться на высоком уровне ,только вот живучесть нашего робота низка. Максимум, что панцервольф выдерживает - это попадание патрона калибра 12.7 с дистанции с 25 метров. Ближе - броня не выдерживает более двух-трех попаданий. Я уже не говорю про более мощные боеприпасы. Поэтому поводу у нас с Игорем... кхм... паном Витовским возникли разногласия. Я утверждаю, что нужно работать на улучшением системы маневров/уклонений и созданием системы бесперебойной работы робота, даже в случае потери 50% функциональных элементов. Этот же высококлассный "чугунный" специалист настаивает на банальном усилении брони, которая превратит его из панцервольфа в панцерчерепаху - отличную мишень для нашего противника, - высказывая свои мысли и доводы, Кройц смотрел на меня все таким же беспристрастным ледяным взглядом, проходящим сквозь меня. Будто его тут и вовсе не было. На секунду мне показалось, что передо мной сидит манекен - настолько он был неподвижен.
- То есть вы хотите сказать, что Игорь Витовский, куратор проекта " Серый Волк ", препятствует прогрессу и ведет команду по неверному пути? - резко спросил он. Непривычно было слышать настолько прямой вопрос от комиссара Гестапо, который ,наверное, и своей матери говорит -" Я люблю тебя " с помощью кодов и ребусов.
- Не то, чтобы говорил...
- Отвечайте на вопрос, герр Кшесинский - да или нет? - гневно сказал он. Ну как гневно... Сложно сказать, что это было действительно сказано с долей злости и раздражения. Наверное, именно так сердится ледяная глыба. Если такое вообще возможно.
- Да или нет? - продолжал настаивать он.
- Да. Игорь Витовский - слабое звено в нашей команде и его следует заменить. Остальные члены команды полностью со мной солидарны, - уверенно и твердо сказал я. Витовский, конечно, специалист в робототехнике и идея создания панцервольфа пришла к нему, но нет незаменимых людей. Как и меня могут заменить, если я дал бы им повод. Ради работы всего механизма никто не побрезгует заменить ржавую деталь.
- Вы уверены в своих людях?
- Абсолютно, - настоял на своем я.
- Похвально. Уважаю уверенных в себе людей. Дам вам один бесценный урок, Анджей - не пытайся быть пастухом, будучи волком в овечьей шкуре. Удачной рабочей недели. Жду тебя в следующую субботу, - учтиво сказал он, указав на дверь.
Его слова не выходили у меня из головы. Они крепко засели в моей черепной коробке и не давали покоя. Да, я действительно хотел занять место " пастуха " в нашей небольшой отаре, но к чему было все остальное? Беседа с Кройцом выдалась более продуктивной, нежели это было ранее и я не мог знать к чему это могло привести. Но ничего в моей жизни не изменилось. Рутинная работа продолжала властвовать в моей жизни. Вечные отчеты, неудачные эксперименты и даже Оля не доставляла мне прежнего удовольствия. Единственное, что меня больше не беспокоило - это Игорь, который теперь был загружен работой. Он постоянно сидел в своем кабинете, с перерывами на визит к директору Майеру для очередного отчета и обратно. Это позволило мне взять инициативу в свои руки и провести эксперимент с системой маневрирования панцервольфа.
- Эй, Анджи! Приходи с Олей к нам сегодня, надо наконец-то немного разрядить эту серую и гнетущую обстановку, - сказал мне Луциан Стефанович, в пятницу утром, перед очередным испытанием панцервольфа. Они просто так никогда не приглашали к себе в гости, даже тогда, когда мы были на свободе... Когда мы были дома.
Техники демонтировали дополнительные стальные пластины, на установке которых настоял Витовский, две 30-мм пушки были готовы поразить цель.
- 12 февраля, 1939 года. Проект " Серый Волк ". Эксперимент #47 - облегченная броня и улучшенная маневреность, - закончив с формальностями, я дал старт. Гулкие хлопки градом полились на робота. Каждая из пушек должна выпустить по пятнадцать снарядов по стальному андроиду. Увернувшись от первых пяти выстрелов, панцервольф получил повреждение правой передней конечности и, с грохотом упав на бетон, был добит оставшимися зарядами.
- Эксперимент #47 завершен. Результат - положительный. Количество пережитых выстрелов до первого попадания - 5. Прошлый результат - 3 попадания. Начинаем эксперимент #48. Уменьшить поражающую площадь еще на 15%. Датчики - максимальный уровень чувствительности, - моя цель была добиться максимального уклонения от малокалиберных артиллерийских пушек, которые представляли основную угрозу. Крупнокалиберные заряды хоть и были слишком медлительны, но площадь поражения была слишком велика, чтобы панцервольф мог эффективно избежать попадания, а стрелковое оружие, кроме крупнокалиберных пулеметов, не могло пробить даже базовую броню робота. Самым опасным для машины как раз и являлись те пресловутые малокалиберные автоматические установки, которыми были оснащены все колесные и гусеничные бронемашины.
- Запустить тестовый протокол, - скомандовал я и пушки вновь заработали. Робот уклонился от первого выстрела, второго, третьего. Маневры совершались легко и изящно, увеличивая тем самым продолжительность жизни одной бронированной единицы в разы, позволяя захватить преимущество на поле боя. Быстрые, стремительные, панцервольфы должны были стать смертельным оружием Третьего Рейха. Эксперимент #48 установил новую планку в 7 пережитых выстрелов, но последующие не смогли превзойти этот результат. Чем больше мы облегчали подопытный механизм, тем он становился все уязвимее для стрелкового оружия. Поэтому нужно было найти тот баланс, который позволил бы " Серому Волку " перейти из статуса " в разработке " в " готов к производству ". После проведения последнего эксперимента под номером 57, мы оставили попытки в третий раз превзойти результаты испытаний. Переодевшись, я зашел за Олей и мы отправились к близнецам.
Братья Стефанович единственные, кто не терял оптимизм в стенах НИИ. Похожие как две капли воды - черноволосые, худые и кареглазые - они всегда умели оптимизировать свою работу и облегчить себе жизнь.
Многих раздражал этот оптимизм и неординарное поведение, но они не собирались подстраиваться под кого-то. Просто выполняли свою работу. Выполняли качественно и поэтому руководство закрывало глаза на причуды братьев. Их апартаменты были немного больше, чем мои или Олины, в силу того, что их проживание изначально предполагалось совместным, но во всем остальном она была идентична другим: стандартная планировка, те же серые обои, мебель, самые базовые удобства вроде душа, микроволновки. Гостей встречали скромно - пара банок пива, чипсы и вареные сосиски на закуску. Начались пустые разговоры о жизни вне стен комплекса, о прошлом, о семье и о прочем банальном бреде, обсуждаемом на подобных мероприятиях. Я уже настойчиво решил уходить с этого "праздника жизни", но Казимир уверил меня, что они смогут нас поразить буквально через пару минут.
- Коллеги, прошу вас занять свои места, ибо стоять вы точно не сможете! - восторженно обратился Луциан к нам с Олей и удалился в другую комнату. Спустя несколько секунд он вернулся, держа руки за спиной и внимательно осматривая нас.
- Ты начнешь ? - негромко сказал Луциан Казимиру. Тот кивнул и широко улыбнувшись начал говорить - " Господа ученые! Мы с вами давно знаем друг друга и всегда находили решение для, казалось бы, неразрешимых задач и сегодняшний день не исключение. Панцервольф - это несомненно перспективная разработка, но последнее время мы стоим на месте. Игорь - просто напыщенный дурак, не способный признать свою неправоту.
- Глухонемая амеба, которая варится в собственном соку, - иронично подметил Луциан.
- Пока вы работали над экспериментами с броней, мы решили посмотреть на проблему с другой стороны и смогли найти рациональный и эффективный выход из сложившегося тупика, - Казимир сделал два шага назад, позволяя брату выйти на авансцену.
Миниатюрная модель панцервольфа умещалась у Луциана Стефановича на ладони. Тонкая работа - собрать робота нелегкая задача, даже самого маленького. Внешне он стал напоминать скелет - механические лапы теперь были тоньше, корпус образовывало три широких стальных " ребра ". Выглядело это не так внушительно, как наш первый образец, но проблема с уязвимостью действительно решалась.
- Из-за множества "пустот" в корпусе площадь поражения стала меньше, следовательно - противнику труднее уничтожить цель. Скорость маневрирования теперь позволяет эффективно уклоняться от большинства автоматических пушек и турелей, которые имеются на вооружении у англичан и французов. Но самое главное то, что теперь робот перестал быть монолитной конструкцией. И я говорю не только о внешнем виде, - сказал Луциан и продемонстрировал нам, что он имел ввиду. Сжав робота в руке, он, хлестким движением руки, кинул его на пол, разломав на куски. Задние лапы лежали недалеко от головы, а корпус был расколот на несколько частей. Первые несколько секунд ничего не происходило, но потом останки робота ожили, как в этих бредовых фильмах про оживших мертвецов, и начали тянуться друг к другу.
- Все элементы робота действовали абсолютно автономно друг от друга, увеличивая степень выживаемости машины до запредельных высот. Разорвите его снарядом, разрежьте его на куски - он всё равно будет работать, - подытожил Луциан.
- Молодцы. Отличная работа, хоть и не безупречная, - скептически ответил я.
- И какие недочеты ты нашел, Анджи? - спросил у меня Казимир.
- Сначала ответьте мне на вопрос - как вы добились автономности? - спросил я, подняв голову панцервольфа и рассматривая ее.
- Каждая деталь робота оснащена дополнительной платой и источником питания, которые и поддерживают жизнь в " отрубленных конечностях ", - спокойно ответил Луциан.
- Прекрасно. Каз, а давай представим ситуацию, где попадание приходится в саму системную плату?
- Тогда деталь работать не будет, но остальные части будут в действии, - все также невозмутимо сказал Казимир.
- Вы считали на сколько дольше и затратнее будет создать такого робота? - в ответ я получил молчание. Так я и думал. Как всегда увлеченные процессом, но никогда не думающие наперед. Гении, ослепленные жаждой славы.
- Мы перешли от количества в качество, - ответил Казимир. - Один такой робот стоит десяти танков, неужели ты не можешь понять? - поддержал брата Луциан. - Да, затраты на производство будут увеличены в трое и скорость производства будет колебаться на уровне 5 панцервольфов за месяц, но это мелочи по сравнению с тем, что ждет Великий Рейх в итоге! - Луциан был уверен в своих словах как никогда. - Поля сражений будут усеяны трупами наших врагов! - сказали в унисон оба Стефановича. На миг в комнате воцарилась тишина, в которой было слышно лишь учащенное дыхание близнецов. Мои медленные и звонкие аплодисменты отдавались эхом по комнате, словно молот бил по наковальне.
- Браво, - тихо сказал я, - Вам бы впору в театре выступать, а не микросхемы паять. Впрочем, и то и другое у вас получается посредственно. До встречи в понедельник, - взяв Олю за руку, я направился к выходу. По дороге в свою комнату, она пыталась читать мне морали о вежливости, о дружбе и как следует/не следует поступать. Я не слышал её и не хотел. Бессмысленный женский треп утомлял меня и все, чего я хотел в тот момент - лечь в постель, совокупиться с этой особью и уснуть. Первые два пункта плана были выполнены, а вот с третьим у меня не ладилось. Мысли были заняты осмыслением того, что я видел у Стефановичей и тем, как из этого извлечь максимальную пользу. Ночь - время активизации творческих процессов в человеческом мозге и я решил не тратить эти драгоценные часы, посвятив их работе. Для начала нужно было выявить все плюсы и минусы имеющейся конструкции и понять вектор дальнейшей деятельности.
Из положительного можно было выделить:
- легкость и мобильность конструкции
- повышенная выживаемость
Из негативного:
- увеличение времени производства.
- увеличение стоимости производства.
В данном случае минусы перекрывали плюсы. Чтобы мой " продукт " покупали, он должен быть недорогим, легко производимым и самое главное - полезен и практичен. На тот момент я видел лишь одно решение проблемы - убрать функцию самовосстановления. Дорого, да и полезность этого нововведения весьма сомнительна, но есть ли тогда смысл изменять базовую конструкцию? Кроме бумажной волокиты, придется потратить не малый отрезок времени на постройку опытного образца по новому чертежу. У меня было ощущение, что проект " Серый Волк " медленно и упорно идет на дно, а я лишь оттягиваю неизбежное. Мне нужно было бежать с тонущего корабля, на котором не было ни одной спасательной шлюпки.
- Это априори невыполнимая задача, - сказала она.
- Возможно, если у тебя есть новый корабль.
На следующий день, в субботу, как всегда в 11:30, я сидел в кабинете комиссара Кристофа Кройца.
- Не выспались? Выглядите очень уставшим, - сказал комиссар, после формального обмена любезностями.
- Вы наблюдательны как никогда. Зачем вы задаете вопрос, ответ на который вы и так знаете? - на прямую спросил я. После бессонной ночи мне не хотелось играть в загадки и говорить метафорами. Чем быстрее я уйду, тем скорее я продолжу работу.
- Хороший тюремщик всегда проверяет камеры своих заключенных, следя за тем, чтобы замки были крепки, решетки целы и за плакатами известных киноактрис не скрывался тоннель, вырытый с помощью молотка для камня, - сказал Кройц, ухмыляясь. Глупо было надеяться на короткую беседу, но попробовать стоило. - Ольга плохо ублажила Вас вчера? Или это чувство вины за, безусловно, грубое обращение с Стефановичами? Ребята старались, помогали, а вы, герр Кшесинский, ответили им лишь презрением и критикой. Нельзя так, - в его темных, как ночь, глазах, я увидел лишь безразличие. Ему было плевать на меня, близнецов и прочих. Он всего лишь кукловод, дергающий за ниточки и разыгрывающий спектакль из наших судеб.
- Вдохновение пришло, вот и решил не тратить это редкое явление на сон. Результаты моей сверхурочной работы не заставят себя ждать. Я планирую подать директору Майеру запрос на новый проект, - сказал я, наблюдая за реакцией Кройца. Точнее за её отсутствием.
- А что не так со старым? Мне казалось, что вчерашний разговор был весьма продуктивен, - спросил он. Я понимал, что, скорее всего, у него в столе могут находиться мои наработки и он опять проверяет меня, но я не мог раскрыть свой флэш-рояль раньше времени.
- " Серый Волк " не имеет будущего. Те первоначальные задачи, которые были - выполнены лишь на половину. Робот все еще далек от совершенства, а Великий Рейх заслуживает только совершенное оружие, - ответил я.
- Панцервольф всё равно будет запущен в производство. Слишком много времени и денег потрачено на него, чтобы просто так отказаться, - в голосе комиссара присутствовали металлические нотки. Впрочем, как и всегда, но сейчас они были слышны более отчетливо. Мои слова его не радовали.
- А что если я могу предложить нечто лучшее, чем пресловутая консервная банка в форме лесного зверя?
- И что же это? - с любопытством спросил Кройц.
- Щит - защищающий Великую Германскую Империю , - сказал я. На лице комиссара появилась легкая улыбка.
- Мне нужно нечто большее, чем красивые слова, герр Кшесинский.
- Если вы обещаете пролоббировать проект перед директором Майером, вы получите больше, - я не собирался продаваться просто так. Де-факто его обещание не стоило ничего, но неужели у агентов Гестапо не может быть хоть капли чести?
- Даю слово офицера... Если информация будет стоящей, - не колеблясь ответил Кройц.
- Вы не разочаруетесь, герр комиссар.
На следующий день меня перевели в отдел Армейских Разработок Экспериментальных Систем или так называемый А.Р.Э.С, расположенный в специально оборудованном бункере под Армейским Корпусом. Кройц сдержал обещание, будучи пораженным проектом " Щит Асгарда ", и директор Майер в миг распорядился выделить мне лабораторию и набрать собственную команду. Дела становились все лучше и лучше. Перед отъездом у меня выдался тяжелый разговор с Олей ( для нее конечно ), о том что я должен взять ее с собой, что я не могу ее оставить тут и прочие женские стандартные фразы. Дав ей общение ( которое я конечно же сдержу ) поговорить с директором Майером о ее включении в команду своего проекта, я направился на новое место работы. Надо бы написать письмо домой, Маша обрадуется моему повышению.
" Щит Асгарда " отличался от всего, что я делал ранее, ознаменовав новый виток в развитии оборонных технологий. Это была двухступенчатая система, основанная на взаимодействии человека и машины. Первая ступень - вживление нанороботов в организм каждого гражданина Германской Империи, передающий данные о место-нахождении человека, его жизненных показателях, биометрические данные и любую другую информацию.Вторая - создание робота гуманоидного типа, управляемого как человеком изнутри, так и в режиме автономной работы, которые и получали бы данные, собираемые нанороботами. Внутренняя безопасность будет под полным контролем государства и никакие враги, как извне,так и изнутри, не смогли бы навредить нам. В добавок ко всему вышесказанному, система нанороботов решала вопросы определения "свой-чужой" для автоматических систем залпового огня, панцервольфов и любой другой машины с искусственным интеллектом.
Новая лаборатория была больше,чем прежняя и оснащена гораздо лучше. Чего только стоят новые голографические модуляторы с интегрированным высокоскоростным 3Д-принтером. С его помощью можно было сделать около десятка различных опытных образцов в день, из любого нужного мне материала, а комната виртуальной реальности позволяла проводить эксперименты без затрат на производство. Параллельно со мной, в А.Р.Э.Се работало еще две команды ученых: первые разрабатывали новый композитный материал, способный выдержать попадание любых мало- и крупнокалиберных снарядов и при этом оставаться настолько легким, что человек мог бы без труда носить его на себе или с собой, например, в виде щита. Интересная задумка и вполне выполнимая. Вторые заканчивали работу над маскировочным экраном, который делал бы технику абсолютно невидимой для человеческого глаза и радаров неприятеля, что обеспечило бы незаметную высадку десанта на территории противника и свело потери к нулю. Мне было приятно смотреть на это. Лицезреть место где нет невежества, тупости и непрофессионализма. Пристанище для гениальных умов и прогрессивных идей.
Структурно А.Р.Э.С состояли из: испытательного полигона, который именовался Большая лаборатория или, как его в шутку называют, Мясорубка. Здесь могли моделироваться всевозможные ситуации любой сложности для проверки новосозданного изобретения на практике; двух Малых лабораторий( Химик и Механик, следовательно. Вообще, хотел бы я посмотреть в глаза того шутника, придумавшего эти имена, но так уж исторически сложилось. С этим ничего не поделаешь), в которых синтезировались новые вещества и создавались, уникальные в своем роде, механизмы.
Моей первоочередной задачей было набрать новую команду в " Щит Асгарда ", способную эффективно и быстро выполнить поставленные перед ней задачи. Майер любезно предоставил список кандидатов, но подсадные утки мне были ни к чему. Я отослал запросы на нужных мне людей в Берлин, Вену и Стокгольм, в надежде, что получится привлечь к работе необходимых специалистов. Иначе мои дела плохи: постоянный надзор со стороны Майера был абсолютно неприемлем. Благо, встречи с Кройцом более мне не грозили. Сотрудники А.Р.Э.Са были на особом счету и в честности и открытости их деятельности никто не сомневался. Было лишь одно "но" - новоприбывшие должны были пройти собеседование с комиссаром Гестапо, курирующим данный отдел. Простая формальность, которая должна была занять не больше получаса.
- Здравствуйте, комиссар... - сказал я, заходя в кабинет. При виде агента, я, на секунду, потерял дар речи. - Кройц?
- Рад вновь видеть Вас, герр Кшесинский, - вежливо ответил он. - Директор Майер был доволен моей работой и любезно решил перевести меня в А.Р.Э.С. Я ваш должник. Если бы не " Щит Асгарда ", то я вряд ли бы так скоро получил повышение. Не хотите выпить за это? - все с такой же наигранной учтивостью, говорил он. Новое рабочее место комиссара, впрочем, действительно было лучше прежнего: дорогая мебель, большие настенные часы из красного дерева, массивный широкий стол из резного дуба. Стены были выкрашены в сочный бордовый, а бессменный флаг Великого Рейха венчал бюст Фюрера, стоявший на постаменте позади Кройца.
- А вы не плохо обустроились, герр комиссар, - сказал я, осмотревшись. - Не откажусь от вина.
- Я слышал, вы послали весточки в пару университетов и исследовательских институтов. Собираете новую команду? - спросил он, наполняя бокалы десятилетним Доктор Лузен Рислинг. Та еще кислятина.
- На новом месте с новой командой, - ответил я. Присутствие Кройца в отделе мне было на руку - хоть я никогда и не доверял ему, но наше сотрудничество принесло ощутимые плоды. К тому же, мне мало верилось, что прошлый агент был бы настолько лоялен ко мне.
- Марионетки Майера были вам ни к чему. Умно, но где гарантия, что ваши кандидаты не будут такими же? - спросил он.
- А вы здесь для чего? - спросил я, отпив немного вина.
- Чтобы служить и защищать Фюрера и Великую Германию от внутренней угрозы, - отчеканил Кройц заученную фразу.
- Тогда помогите мне заполучить своих марионеток, герр комиссар, и я обещаю, что совсем скоро никто и ничто не сможет навредить Рейху.
Своих марионеток я получил только через два месяца, и все из-за проклятой бюрократии: десятки бумаг, оформление каждого члена команды, лаборантов, дополнительного оборудования - все это необходимо было документально заверить, но мои труды, в итоге, стоили того. В мою новособранную команду входило четыре человека: нанотехнолог из университета Стокгольма Роланд Линдхольм, инженер-кибернетик Альфред фон Лейбниц из Инсбрукского Научно-исследовательского Института, расположенного близ Вены, биомеханик и хирург Герхард Циммер из Императорского университета Берлина. Замыкает этот квартет специалист в робототехнике и конструировании экзоскелетов Фрида Гроссберг, работающая на частную военную компанию "Шварцвассер". Эти люди должны были дать проекту "Щит Асгарда" жизнь и стать основателями новой эры. Эры безопасности и тотального контроля государства над своими поданными.
15 апреля 1939 года, в Большой лаборатории, я впервые встретился со своими коллегами. На небольшой платформе, возвышавшейся над полигоном, стояло пять стульев, четыре из которых уже было занято. Поднявшись по лестнице, я произнес:
- Добрый день, уважаемые господа... и дама. - Фрида Гроссберг была подстать своей фамилии: почти два метра ростом, широкоплечая, с ручищами, способными переломать хребет мамонта без каких-либо усилий. Среди вторичных половых признаков я мог выделить только не менее внушительный ( по сравнению с руками ) бюст и... впрочем на этом можно было остановиться. Выпирающая нижняя челюсть, грубые черты лица, стрижка " под ноль ". Она была женщиной разве что по документам. - Я бесконечно рад, видеть всех вас, в добром здравии, с огнем в глазах и светлым умом, здесь - в отделе Армейских Разработок Экспериментальных Систем Научно-исследовательского института Франкфурта. Уверен все, ныне присутствующие, знают мою персону, но я всё же представлюсь - руководитель проекта " Щит Асгарда ", биомеханик и ведущий конструктор Рейха в области кибер-протезирования Анджей Кшесинский, - мое приветствие было встречено легкими овациями со стороны Циммера и Линдхольма, которые сидели рядом и постоянно, о чем-то, перешептывались до того, как я начал говорить. Лейбниц произвел лишь пару символических хлопков, но реакция Фриды меня даже не удивила - она все время смотрела в пол, насупив свои густые брови. - Позвольте мне взять на себя ответственность и представить...
- Анджей, прошу, меньше официоза - мы не на похоронах. И кто-то может открыть окно? Тут жарко как в еврейском крематории - перебил меня Герхард Циммер, поправив очки. Впрочем, этот наглый и экстравагантный брюнет всегда себя вел немного вызывающе. Мы часто с ним пересекались по долгу службы науке. Он всегда был немного импульсивным и непредсказуемым человеком, но это совершенно не мешало ему творить во благо. Его последнее детище - СуперСолдат, в десятки раз превосходивший возможности обычного человека - был совершенно потрясающей разработкой. Я даже думал, в последствии, предложить ему интегрировать " Щит Асгарда " с программой СуперСолдат, отлично показавших себя на полях сражений. Будучи еще совсем юным, я помню как стройные ряды воинов Рейха шагали по захваченому Кракову. Война, охватившая весь мир и начавшаяся как освободительная, стала погибелью для когда-то свободных народов Восточной Европы. Отсчет нового времени начался 28 июня 1914 года - в день неудавшегося покушения на императора Австрийской Империи, Франца Фердинанда. Оно не прошло без последствий - либеральные взгляды молодого императора и идея создания Соединенных Штатов Великой Австрии, отошли на второй план. Вместо этого на авансцену вышла жестокая диктатура и кровавый террор. Сербия в течении двух недель была захвачена австрийскими войсками. Все националистические организации, на территории империи были запрещены, а все их члены - расстреляны. Дальнейшая аннексия балканского полуострова неминуемо привела к войне с Францией и Британской Империей, под протекторатом которых находились Хорватия, Сербия, Греция и множество других государств. Они не смогли ничего противопоставить военной машине Императора Фердинанда. Германия, которая в тот момент находилась в составе Австрии, понесла колоссальные потери в противостоянии с объединенными силами Антанты. На фоне внешних потрясений добавились еще и внутренние - национал-освободительное движение Германии из подполья вело борьбу с режимом Франца Фердинанда и возглавлял их молодой революционер по имени Адольф Гитлер. Захватив власть в Баварии, где новоиспеченный борец за свободу провел свое детство и юность, он, семимильными шагами, пошел освобождать подконтрольные австрийцами земли при поддержке СуперСолдат Герхарда Циммера и войск Антанты.
- Хватит! Я просила тебя рассказать про себя, а не вести урок по истории! - раздраженно сказала она.
- Послушай меня, девочка. Я рассказываю так, как считаю нужным. Если тебе что-то не нравитсяв стиле моего повествования - сажай меня назад в камеру и покончим с этим. Чем быстрее,тем лучше, - не колеблясь ответил я, а вот моя юная собеседница замешкалась, не зная что и как сказать.
- Как я обожаю смотреть на мелких спиногрызов, думающих,что они уже могут говорить на равне со взрослыми. Ты мне напоминаешь моих. К сожалению, не могу познакомить.
- Я слушаю, - тихо сказала она.
- И не перебивай...
Поражение Австрии было всего лишь вопросом времени: одну за одной, германская армия освобождала подконтрольные Францем Фердинандом территории. Солдат Гитлера встречали как спасителей и казалось ни что не могло их остановить. И не остановило. Дав Европе долгожданную свободу, Гитлер заключил со странами Антанты договор о защите территорий бывшей Австрийской Империи от внутренних и внешних врагов, получив звание Хранителя Европы. 3 января 1920 года Император Франц Фердинанд за свои преступления против мира и человечества был публично казнен вместе со своим ближайшим окружением на площади перед дворцом Шёнбрунн - главной имперской резиденцией.Германия всецело и безвозмездно помогала в восстановлении разрушенных городов, поднимала производство и науку. Тогда-то и построили первые концлагеря. Сначала там держали только военнопленных. После - преступников и несогласных с новым порядком. Постепенно и почти незаметно для остального мира, Гитлер начал строить свою империю: влияние Германии усилилось, создавая полную зависимость восточно-европейских государств от воли Рейха. Кроме промышленности и науки, гитлеровский режим вел активную идеологическую политику. Дети, с самого раннего детства, знали, что " Великий Рейх суров и непоколебим. Рейх - олицетворение рая на Земле. Рейх заботится о своих детях, ведь Мы - потомки великих Нордов; Мы - храбрейшие из храбрейших; Мы - преданы Ему душой и телом". Нацистская машина пропаганды раскинула свои щупальца от Берлина до Варшавы, от Стокгольма до Афин. Захват Европы прошел незаметно для самой Европы - главное правильно его подать. Подавили несколько анти-правительственных восстаний, подняли зарплаты, а при этом тихо и без лишнего шума убирали оппозиционеров, общественных активистов и прочих " врагов Рейха ". И вот Гитлер уже 20 лет как Фюрер, а маленькая Германия - Великий Рейх. Свобода, равенство и братство были расстреляны вместе с Императором.
- И вот,что я тебе скажу, девочка: Я рад этому. Вся эта ваша демократия, свобода слова и толерантность не приведет Вас ни к чему хорошему. Вы, словно гнилое яблоко, давно уже испорчены и оттягиваете неизбежное. Ходячие мертвецы, не способные ни на что, кроме пожирания и разложения. Жалкие лицемеры, молящиеся несуществующему Богу о прощении, после того как трахнули соседскую жену...
- Мойра, с тебя хватит на сегодня. Продолжишь через неделю, - сказал вошедший в комнату Надзиратель.
- Отлично! Я наконец-то вернусь на свой уютный решетчатый пентхаус, - с облегчением сказал я.
- Кто тебе сказал, что мы закончили? - с легкой улыбкой на лице, произнес он. Надежда... В который раз она не оправдывает моих ожиданий.
- Герхард, ты, как всегда, умеешь подбодрить, - иронично подметил я. - Тогда, если никто не против, я пройдусь по основным аспектам нашего совместного и, несомненно, долгосрочного сотрудничества...
- Я против, - подняв руку, сказал фон Лейбниц. Он походил больше на педофила, чем на выдающегося ученого: реденькие усики, прыщи, длинные сальные локоны, беспорядочно падающие на лицо - если бы я сам его не пригласил, то выгнал бы его, приняв за студента какого-то замшелого политехнического института, пришедшего на экскурсию. - Хочу, чтобы вы официально, с должным уважением, представили мне каждого члена команды. Я не желаю работать с незнакомыми мне людьми. Да и еще над столь важным проектом, - выругавшись про себя, я решил не начинать знакомство с конфликта и выполнил его просьбу.
- Не смею возражать, герр фон Лейбниц. В первую очередь позвольте мне представить своего давнего товарища - доктора Герхарда Циммера - известнейшего биомеханика, автора проекта "СуперСолдат". Думаю, вы наслышаны, - Циммер, с почти детской наивностью, приветливо поздоровался с ним. Забавно было смотреть, как такой человек как Герхард, ненавидящий подобных высокопарных амеб, улыбается и жмет ему руку. Ничего, мы еще отыграется на нем. - Рядом с ним, находится не менее выдающийся человек, Роланд Линдхольм - нанотехнолог, разработчик, первого в мире, техновируса, поражающего интегральные микросхемы, процессоры и прочие конструкции, - немного смутившись Роланд поприветствовал Лейбница, повернувшись к нему и помахав ему ладонью. После чего он развернулся, скрестив руки на груди и старался, даже близко, не смотреть в сторону Альфреда. Линдхольм не был таким же искусным льстецом как Циммер - на его морщинистом лице застыла гримаса легкого презрения, которую он и не собирался скрывать. Работа еще не началась, а первые конфликты уже начинали разгораться.
- А это... пре... Уважаемая фрау Гроссберг, наш эксперт по роботостроению и, в целом, всем, что связано с робомеханикой, - Фрида еле заметно кивнула головой на приветствие Лейбница. - И так как уже все знакомы друг с другом...
- Извините, что снова перебиваю - Директор Майер посетит наше собрание? Я бы очень хотел его увидеть, - спросил Альфред.
- К сожалению не сможет в связи с тем, что...
- А его заместитель? - Лейбниц был словно муха на вишневом пироге: прогнав ее однажды, она всё равно вернется да еще и друзей приведет, а чем их больше становится, тем меньше желания его съесть.
- Заместитель тоже.
- Но я хотел бы записаться к нему на прием.
- Сделайте это после собрания, - раздраженно ответил я.
- Я хочу сейчас, - настаивал он, все продолжая доставать меня и это начинало раздражать. Сильно раздражать.
- Альфред, вместо того, чтобы задавать лишние вопросы, преберегите силы для работы, я как раз о ней пытаюсь рассказать и не перебивайте меня, будьте добры, - стараясь сохранить самообладание, сказал я. - Наша деятельность...
- Но мне очень...
- ЗАТКНИСЬ, КУРВА! - неистово закричал я. Это было не профессионально, бесспорно, но в тот момент меня мало это интересовало. Я был готов, мгновенно, прихлопнуть эту мелкую надоедливую мошку, противно жужжащую над ухом. Представив, как его сердце, вырванное из груди, все еще бьется у меня в руке, я немного успокоился. - Пожалуйста, - добавил я, нарушив воцарившую тишину. Сидевшие передо мной люди пребывали в состоянии легкого шока ( конечно же кроме Фриды - смотреть каждое утро на себя в зеркале уже шок ) и, воспользовавшись созданным смятением, продолжил, - Наша деятельность будет разделена на два процесса, тесно связанных между собой: Линдхольм и Циммер будут работать над Валькириями - нанороботами и их интеграцией с человеческими организмами, давая возможность не только получать всевозможные данные, но также вести контроль над перемещением, не нанося при этом никого вреда организму субъекта. В свою очередь, я, совместно с Гроссбергом и Лейбницом ( к сожалению ), должны создать Хеймдалля - робота-трансформера, обеспечивающего безопасность и охрану государственной границы от внешних и внутренних врагов. " Щит Асгарда ", в целом, должен создать невидимую сеть, которая будет следить за перемещением каждого человека на территории Рейха и быть готовой отразить любую атаку. Вопросы? - закончив говорить, я окинул взглядом присутствующих. До нашей встречи, я отправил каждому зашифрованное послание с изложением подробностей проекта, которое уничтожалось через минуту двадцать пять секунд после запуска файла на компьютере. Но было бы не лишним еще раз пройтись по главным моментам работы команды. Альфред вновь хотел заговорить, но я остановил его, сказав, что все свои вопросы он сможет задать лично мне или директору Майеру, когда тот освободится и он тут же замолк.
Следующие несколько месяцев пролетели как одно мгновение, хоть и были не самыми легкими: Лейбниц был настолько невыносим из-за своей излишней правильности, что смог вывести не только меня, но и Гроссберг, что стоило ему двух выбитых зубов и сломанного ребра. С одной стороны я был непомерно рад этому, но также это, в последствии, могло вылиться в скандал, из-за которого пришлось бы приостановить проект, искать нового специалиста-кибернетика. Но Альфред не переставал меня удивлять - в медпункте он сказал, что это был несчастный случай - падение с лестницы во время ночной прогулки по комплексу. После чего его поведение полностью поменялось: он тихо и спокойно выполнял свою работу, общаясь с нами вежливо, учтиво и без лишних вопросов. Не знаю, что вытрясла из него Фрида, кроме зубов и ребер, но мне это определенно нравилось.
У Циммера с Линдхольмом все шло намного веселее и сплоченнее: когда бы я ни зашел к ним, мне постоянно приходилось попадать на новую серию теле-сериала -"Герхард и Роланд - веселые ученые".
- Завтра встречаем малыша на рикше и запускаем гонки на бобовых конях в чайное время, - услышав впервые подобную фразу я тоже решил, что это просто бессмысленный набор слов, но со временем, поняв их терминологию, научился воспринимать подобный " криптографический " диалект. К слову, вышеупомянутая фраза, переводилась как -" Завтра, в 17:00 получаем первый результат с лабораторных испытаний работы Валькирий в щелочной и кислотной среде ". Было любопытно наблюдать за этими двумя, совершенно разными процессами. За тем, кто как ведет себя во время работы, привычки, склонности к определенным вещам. Это помогало мне лучше понять сильные и слабые стороны команды и, в случае необходимости, направить их работу в нужном направлении. Циммер и Линдхольм напоминали мне художника, с раздвоением личности - настолько разные, но при этом понимающие друг друга с полуслова, они могли сутками не вылезать из лаборатории, доводя до совершенства свой натюрморт. Валькирии, с каждым днем, становились все совершеннее и совершеннее: была налажена бесперебойная передача данных при любых помехах, вплоть до полной защиты от электро-магнитного импульса, обеспечиваемой экранированием нанороботов. Но в этом мире не бывает ничего идеального: Гроссберг и Лейбниц решили, в тайне друг от друга, что команда из одного человека - это самая лучшая команда и работали каждый над своей частью Хеймдалля, никого не ставя в известность. Мне приходилось все время дорабатывать за ними - синхронизировать работу гидроприводов с ЦНС оператора, работу оружейных систем, а про режим автономной работы они вообще напрочь забыли! Собирать пазлы я никогда не любил, а высокотехнологические и подавно. Иногда доходило до полного абсурда: они могли параллельно конструировать один и тот же механизм или деталь, к тому же с совершенно разным принципом работы. Подобные казусы сильно тормозили процесс разработки - Валькирии уже были готовы к полноценному полевому испытанию, а Хеймдалль находился все еще на стадии прототипа. Приходилось работать сверхурочно, дабы уложиться в сроки сдачи проекта, так как сам Фюрер собирался посетить презентацию "Щита". Директор Майер любил потрепать языком перед высшими чинами и его фразу, что " проект будет готов к двадцатилетию победы над австрийцами " восприняли весьма серьезно. Меня не пугали подобные трудности. Они наоборот все больше и больше разжигали внутри меня пламя энтузиазма и настраивали на максимальную продуктивность. Я впервые мог заявить, что я искренне любил то, что делаю. Работа, приносящая удовлетворение достаточно редкое явление в нашем мире. Редкое, но одновременно с этим лучшее, что может с тобой произойти. Когда ты просыпаешься каждый день с мыслью о том, что ты занимаешься поистине великими вещами - бесценна. В такие моменты ты являешься источником колоссальной энергии, способной питать несколько окрестных городов до скончания времен. Пребывая в непомерно хорошем расположении духа, я написал жене и детям. В слезливой манере, как они любят, я выдавил из себя нечто вроде -" Скучаю, не могу дождаться нашей встречи". Даже пригласил на презентацию "Щита", чтобы немного порадовать их. Редко эмоции берут верх над моим разумом, но в любом правиле есть исключения, которые лишь подтверждают его. С наступлением декабря наша команда смогла наконец-то спокойно вздохнуть - Хеймдалль был синхронизирован с системой Валькирий, а последние полевые испытания показали отличные результаты. Нам оставалась пара тестов, калибровка и "Щит Асгарда" был готов предстать перед высшими чинами Рейха. Чтобы немного расслабиться, мы устроили небольшой "пир", на котором воспевали, будучи изрядно пьяными,заслуги Джованни Борелли, Ричарда Фейнмана, Николы Тесла и прочих знаменитых ученых прошлого века. Конечно, наша речь была не так ясна как обычно, но главное,что мы друг друга понимали. Линдхольм приятно меня удивил, представив мне себя в качестве нового объекта моих интимных исследований. Подобного опыта у меня еще не было - весьма своеобразные ощущения, но, в целом, я остался доволен, особенно после столь длительного перерыва. Ольга пару раз пыталась связаться со мной ( спустя неделю после моего переезда ), но у нее ничего не вышло - работа заполонила меня ( а после и не только работа ).
3 января 1940 года. Я и моя команда проводим последние тесты перед предстоящим вечерним перформансом: тестирование бортовых систем, снаряжение Хеймдалля для демонстрационного боя ( я любезно попросил у своих бывших коллег пару панцевольфов для " совместной демонстрации " ), синхронизация и калибровка всевозможных датчиков, сканеров, регулировка гидравлики - весь этот колоссальный комплекс подготовительных работ занял у нас весь день. Около 17:00 мы, выжатые словно корова на молочной фабрике, собрались в Механике для последнего брифинга перед нашим ( а точнее моим ) триумфом.
- Господа, не буду растекаться мыслями по древу, ибо каждая секунда на счету - Мы справились. За эти долгие и тяжелые девять месяцев наша команда, как истинная мать, родила на свет свое творение - "Щит Асгарда". Я искренне благодарен всем Вам, за тот неизмеримый вклад, сделанный каждым в сегодняшний успех и пусть судьба благоволит нам, - закончив свою короткую браваду, я оглянул своих коллег и мне стало очень радостно от мысли, что я больше их не увижу. Особенно Лейбница с Гроссберг. Подпишу контракт, "Щит" уйдет в массовое производство, а я смогу уйти в массовый загул. Надо не забыть развестись. Небольшие овации, вызванные моей речью, вернули меня в реальность - " А теперь, господа, возвращаемся к работе, " - слегка улыбнувшись, сказал я.
Перед началом, я решил пойти и в последний раз осмотреть Хеймдалля - трехметровый титановый экзоскелет, оснащенный пластинчатой динамической броней толщиной 150 миллиметров и системой бесперебойного хранения биометрических данных о гражданах Рейха " Валькирия ". Для их защиты он вооружен двумя автоматическими наплечными пулеметами Гатлинга 50 калибра, ростовым раскладным щитом, украшенным свастикой по центру и массивным гросс-мессером. Его темная матовая сталь, будто чёрная дыра, поглощала свет, излучаемый софитами, что навевало легкий ужас переплетённый с благоговейным трепетом. Я получал удовольствие от созерцания чудовища, созданного моими руками. Как там говорил старик Ницше? "Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем" Как он был прав. В этом куске металла и проводов есть что-то величественное... Что-то вечное. Лишь когда я смотрел на него , я понимал насколько мал и слаб человек. Что эволюция создала человека слабым и немощным, оставив нам, в качестве оружия, лишь наше сознание. Именно оно и стало тем несокрушимым тараном, в борьбе за крепость короля природы, а это создание из чистого металла должно было поставить жирную точку в этом бесконечном противостоянии. Подтянувшись на поручнях, расположенных у него на спине, я залез во внутрь Хеймдалля: система крепежей издала звонкий щелчок и женский электронный голос оповестил меня о синхронизации тела оператора с оболочкой Хеймдалля.
- Охота на волков начинается, - сообщил я по рации и платформа, на которой находился робот, начала подниматься. Свет выключился и я оказался в кромешной тьме, предвкушая свое появление перед Фюрером и его сопровождением: рейхсминистром обороны Вернером фон Бломбергом и рейхсминистром народного просвещения и пропаганды Йозефом Геббельсом. Десять секунд спустя платформа достигла вершины шахты и я оказался по центру Большой Лаборатории. Система "Валькирия" тут же начала сканировать объекты на предмет враждебности, подсветив людей, стоящих на смотровой площадке, желтым контуром, после чего он мгновенно сменился зеленым.Нанороботы были вживлены в тела гостей воздушно-капельным путем еще до их появления, иначе Хеймдалль определил их как враждебные объекты.Я сообщил, по внутренней связи с моей командой, что Первая проверка была пройдена успешно. Неопределив враждебных целей, " Валькирия " тут же оповестила меня об окончании сканирования безопасности периметра и я, не заставляя никого ждать, тут же приступил к демонстрации возможностей Хеймдалля.
- Запускай, - уверенным тоном сказал я. Ворота ангара, позади меня, открылись и оттуда вышло десяток панцервольфов, которые тут же ринулись ко мне. Валькирия забила тревогу, запустив гатлинги и определив приоритетные цели для атаки. Град пуль 50 калибра обрушился на волков в железной шкуре, при попадании вскрывая их словно консервные банки. Должен отдать должное своим бывшим коллегам за то, что довели проект до своего логического завершения: скелетообразное тело панцервольфа не позволяло гатлингам мгновенно сделать из них решето, колющие удары гросс-мессера были совершено не эффективны, а подвижность панцевольфов поражала своей быстротой и изяществом. Тем не менее я успел положить двоих до того как сошелся с ними в ближнем бою. Их атаки были стремительны, но они не смогли вскрыть броню Хеймдалля, но зато несколько удачных рубящих атак и тела двух панцервольфов разлетелись на куски, скрежеща так, словно кто-то нажал на стоп-кран во время движения скоростного поезда. Я знал,как будут действовать панцервольфы - сначала они предпримут молниеносную атаку, попытаясь дезориентировать меня. Если этот план не удастся ( а он не удался ), то они будут пытаться окружить меня, как настоящая стая волков, и атаковать со всех сторон. Я дал им то, что они хотели: окружив меня, они были готовы ринуться и разорвать свою жертву, но у меня была припасена еще пара козырей. В момент, когда панцервольфы совершили свой смертельный ( как им кажется ) рывок, я поднял щит над головой, который трансформировался в веер клинков, кружа надо мной. Они резали металл с легкостью вертолетных винтов, рассекающих воздух: один за одним куски, некогда, опаснейших машин разлетелись, как и надежды на утверждение панцервольфов на вооружение Вермахта. Вернув щит в первоначальное состояние, я развернулся и подошел к смотровой площадке, с которой уже были слышны громкие аплодисменты. Фюрер и министры улыбались и удовлетворительно кивали друг другу; моя команда ликовала и уже праздновала наш ( мой ) успех; моя бывшая команда стояла мрачная и поникшая; моя жена и дети искренне радовались за их "героя"; остальные гости были воодушевлены увиденным шоу - все прошло,как нельзя лучше. Наконец-то признание... Наконец-то я войду в историю... Жаль, что Кройц не пришел посмотреть, ему бы понравилось.
Вдруг, все системы Хеймдалля отключились, превратив его в бесполезный кусок железа, но спустя несколько секунд робот вновь ожил. " Наверно неполадки с системой электропитания," - подумал я. Но все оказалось гораздо хуже. "Валькирия" провела повторное сканирование и определила всех гостей как... враждебных. Гатлинги вновь были приведены в боевую готовность. Хеймдалль перешел в автономный режим работы, который никак не удавалось отключить. Я оказался заперт внутри разъяренного монстра, начавшего свой кровавый поход.
"Бегите!" - это единственное, что успел крикнуть я по интеркому перед тем, как мой успех обернулся катастрофой. Как меч, который должен был убивать врагов рейха, разрубил братьев Стефанович. Как щит, который должен был защищать Фатерлянд, размозжил Геббельса. Как пулемет Гатлинга превратил Олю, Линдхольма, Лейбница и Гроссберг в кровавое месиво. Я был абсолютно беспомощен и не мог им помочь. И знаешь, что я делал? Улыбался... Улыбался и смеялся. Нет, не от радости. От безысходности. Я ничего не мог сделать. Я просто наблюдал, как Хеймдалль берет мою жену и ломает ей хребет, а детей давит, словно тараканов. И я все еще продолжал улыбаться. Даже когда голова министра Бломберга, лопнув прямо передо мной, залила экран мозгами и кровью.
- Остановись! Остановись! - Фюрер... Великий Фюрер сейчас визжал как свинья, умоляя меня прекратить эту мясорубку. Но я ничего не мог сделать.
- Анджей! Не делай этого! Одумайся! - Выбежавший перед ним Циммер попытался достучаться до меня, будучи уверенным,что я обезумел. Но причиной был не я, а монстр - внутри которого я сидел. Хеймдалль был уже совсем близко, когда около двух десятков солдат службы безопасности вошли в лабораторию. Началась беспорядочная стрельба, которая отвлекла экзоскелет от Фюрера и Хеймдалль устремился на них. Система, словно обезумевшая, оповещала о новых угрозах, которые начали появляться со всех сторон. Казалось, они стянули сюда пол Рейха, чтобы остановить меня... И чтобы мой монстр унес еще больше жизней. Пули и гранаты градом сыпались на меня, практически не нанося повреждений. Кто-то из бойцов кинул мне под ноги ЭМИ-гранату, но она остановила Хеймдалля всего лишь на пару секунд. Однако этого хватило, чтобы поразить его кумулятивным термическим зарядом из гранатомета. Последнее, что я помню - это громкий хлопок, взрыв и резкая, невыносимая, боль в руке. Остальное - лишь отрывки моего помутненного сознания: визг циркулярной пилы, крики, вновь невыносимая боль, опять крики, а за ними тишина.
Я был мертв. Ровно минуту двадцать шесть секунд. Ни единого вздоха. Ни единого удара сердца. Я не видел ангелов, света в конце туннеля. Лишь тьма... И больше ничего. Теперь я смело могу подойти к каждому оставшемуся в живых пастору, посмотреть в его лживые глаза и спросить - " Где был твой Бог когда моя жена и дети умирали? Почему он не защитил их?!" Моя жена была искренне верующим человеком. Выросла в семье польских католиков, редкий экземпляр в наше время. Наверное, этим она и покорила меня: её слепая вера во Всевышнего смотрелась слишком... Архаично. В двадцатом веке - веке тотальной компьютеризации, роботизации, полетов в космос, победы над смертельными болезнями, она продолжала верить в то, что над нами есть бог. Хотя человек уже давно сам превратился в него. Мы забыли, что такое умирать в пятнадцать лет от лейкемии. Забыли,что такое голод и засуха в Африке. Забыли, что малярия когда-то убивала миллионы. Человек окончательно покорил природу, которая отчаянно пытается брыкаться, как необъезженный мустанг. Голод, болезни, смертельно опасные животные и насекомые - все это было либо истреблено, либо обуздано. Самой большой угрозой для человека стал человек: непрекращающиеся войны за сферы влияния, политические игры, революции, ежедневные кровопролития. Если Бог когда-то и был, то он давно покинул своих детей и когда мое бездыханное тело лежало на операционном столе, я убедился в этом.
Очнувшись спустя несколько дней в лазарете НИИ, я трижды пытался покончить с собой. Смысл моего существования был утерян безвозвратно: " Щит Асгарда " закрыт по личному распоряжению Гитлера, моя семья жестоко убита, карьера разрушена. На фоне всего этого, потеря руки и глаза казалась сущим пустяком. После очередной неудавшейся попытки самоубийства, я лежал прикованный к больничной койке в состоянии близком к апатии, когда неизвестный мужчина зашел в мою палату.
- Добрый вечер, герр Кшесинский. Агент Гестапо Карл Мюллер, вы не против ответить на пару вопросов? - спросил он, присев на соседнюю койку. Я ничего не ответил. Просто продолжал лежать и отрешённо смотреть в потолок.
- Прекрасно, поверьте это не займет много времени. Ответьте пожалуйста - как долго вы знакомы с Кристофом Кройцом? - меня сразу насторожила его излишняя вежливость, но я не показывал виду.
- С того момента, как я начал здесь работать. Зачем вы это спрашиваете, у вас есть протоколы каждой моей беседы с Кройцом, - я надеялся, что это все что ему нужно и он поскорее уйдет.
- После того, как вас перевели в А.Р.Э.С, с вами работал другой агент. Точнее должен был работать. Его тело мы обнаружили вчера, когда расследовали инцидент с проектом " Щит Асгарда ", - сказал Мюллер.
- И вы подозреваете Кройца в убийстве? - спросил я, все еще стараясь сохранять невозмутимость, в то время как внутри меня бушевал ураган эмоций. Неужели это он все подстроил ?
- Мы подозреваем вас в совершении покушения на рейхсканцлера Великой Германской Империи Адольфа Гитлера, - отчеканил Мюллер. Подозрения, что они попытаются повесить на меня все семь смертных грехов у меня были, но только сейчас я почувствовал как петля плотно сжимала мою шею. - И убийства сотрудника Гестапо.
- К комиссару я отношения совершено не имею, - спокойно ответил я.
- А Кройца ты тоже не убивал? - эта новость совершенно разорвала нить моих догадок. Кройц сам же пал жертвой собственного заговора, но кто тогда стоял за всем этим? Британцы? Американцы? Русские?
- Не старайтесь посадить невиновного человека, герр Мюллер. Лучше займитесь настоящим преступником.
- Невиновного? Того, что мы уже нашли, хватит чтобы расстрелять тебя трижды, - сказал он и протянул мне раскрытую папку с документами. Попытка перевести разговор в другую плоскость не увенчался успехом.
- Шпионаж, подрыв основ государственной и национальной безопасности, массовое убийство, в том числе беременной женщины и детей, покушение на убийство главы государства. Мне продолжать? - каждый раз обвиняя меня в новом преступлении, он переворачивал страницу за страницей, демонстрируя материал, который они накопали за пару дней. Мне нечего было сказать. Эти шавки загрызут меня и даже не подавятся.
- Для протокола - убийство неверной жены, носящей выродка, - сказал я и продолжил - Меня ждет виселица, как я понимаю?
- Газовая камера. Фюрер настоял на более изощренном способе, - ответил Мюллер.
- Можно предсмертную просьбу? - он безмолвно кивнул. - Я жил как полноценный человек и хочу умереть таким же. Разрешите мне поставить протезы, чтобы уйти из жизни не как беспомощный калека.
- Приговоренным к смерти протезы не нужны, - ухмыльнувшись, сказал Карл Мюллер.
- Я уже мертв.
- Впечатляюще. Когда моя дочь выбирала тебя, она говорила, что ты особенный. Не прогадала, - сказал Надзиратель, после того как мое повествование подошло к концу. - Каково это - жить с осознанием того, что тебя приговорили к смертной казни за действия, которые ты не совершал?
- Разреши мне задать тебе вопрос, а уж после я отвечу на твой.
- Меняемся ролями? Мне нравится, - широко улыбнувшись, сказал Фишборн - Задавай!
- Зачем все это? Все эти допросы, исповеди на камеру, душевные беседы? Зачем?
- Мы с тобой в чем-то похожи, Анджей. Мы - исследователи, но немного в разных сферах. Я уже много лет практикую с преступниками подобное. Не так часто как хотелось бы, но бывает попадаются кадры вроде тебя. Услышать судьбу человека, его историю, понять его мотивы, его цели. Где, как, зачем и почему он совершил свое злодеяние. Это помогает мне понять человеческую природу, её сущность... И найти способ побороть её. Побороть ту первобытную Тьму, таящуюся в нашем сознании. Я верю, что преступниками не рождаются - ими становятся. Преступность - это болезнь, которую можно вылечить. Главное начать, - слушая его, я удивлялся как такой откровенный идиот смог стать Надзирателем.
- Высокая цель. Нечего добавить, - уважительно кивнул я. - Возвращаясь к твоему вопросу, могу ответить лишь одно. Я уже мертв. Еще вопросы?