Аннотация: Кто-то скажет - зарисовка, кто-то увидит лишь картинку. А может есть в этом хоть какой-то смысл?
"Злоегрядущее"
Поле кажется бескрайним. Золотые набухшие колосья склоняются до земли, и, овеваемые ветром, шепчут невидимыми устами: мы устали, собирайте урожай!
Девочка сворачивает с главной дороги, ее каштановые кудри развеваются по спине, разноцветный фартучек съехал на бок, а босые ноги, кажется, готовы претерпеть любую боль, несмотря на нежную детскую кожу. Вдали виднеются горы. Поле размечено молодыми березками, и под одной из них девочка видит мужчину, сидящего на голой земле. Он зазывает ее, машет рукой, будто хорошей знакомой.
Но она видит его впервые. Суровый мужской взгляд смягчает естественная улыбка, слегка коснувшаяся уголков широкого рта. Длинный прямой нос является как бы продолжением высокого лба без единой морщинки. Безупречно-уложенные волосы чуть подергивает слабый ветер, они черны как сама ночь и прямы как стебли бамбука. Руки лежат крестообразно на коленях, и это пальцы настоящего музыканта, - тонкие, ухоженные.
Он продолжает улыбаться, а когда девочка подходит, спрашивает ее:
- Из той деревни? - И указывает в ту сторону, откуда она пришла.
- Оттуда.
Его улыбка становится шире, и вот уже обнажены белоснежные зубы, идеальные для человека в его возрасте. На вид ему лет сорок, может пятьдесят, - девочка не видела особой разницы в этих цифрах. Взрослые всегда казались ей существами с другой планеты, особенно ее пугал их возраст.
- Почему не боишься меня? Разве тебя не учили бояться незнакомых мужчин?
- Не учили...
Она, конечно же, слукавила. Ей не было смысла испытывать страх перед этим человеком. Он даже не догадывался, что буквально в ста метрах от них ее отец чинит повозку. Они ехали за хворостом, когда колесо под ними натужно скрипнуло и отказалось исполнять свою обязанность крутиться. Отец был высок ростом, плечист, и мог бы запросто скрутить руки этому мужчине и проучить как следует. Стоило только позвать батеньку на помощь.
- Ты знаешь, что скоро вашей деревни не станет? - Вполне серьезно спросил человек.
Девочка, пытаясь осмыслить эти страшные слова, посмотрела в сторону родного дома. Она появилась на свет в доме родителей, и хотела бы жить в нем всегда.
- Понимаю, ты мне не веришь. А я знаю о тебе все! Тебя зовут... Дарья. Верно?
Девочка изумленно уставилась на человека. Ничего хорошего не жди от проходимцев, не редко любил повторять отец своим друзьям. А он никогда не говорил бестолковых слов.
- Дарья. Победительница! И знаю, как зовут твоего отца.
- Как же? - Дарья сделала шаг назад. Наступила на гладкий булыжник, едва не подвернув ногу.
- Не бойся! Вижу, ты меня боишься! - Человек сидел все в том же положении, на земле, не собираясь ни встать, ни сменить позу. - Николай Федорович зовут. Так уж довелось, что мне многое известно. Тебя это пугает?
- Пугает, - сказала девочка. Что-то сдерживало ее позвать отца, что-то непонятное, засевшее глубоко в груди. Интерес подбил ее молчать.
Молчать и слушать.
- Смотри, - мужчина подбросил серебряную монету - и она, сделав в воздухе несколько головокружительных оборотов, упала на мясистую ладонь. - Решка. Все решит сегодняшний день. Голод, мор, скорби, болезни и смерть грядут на эту землю. Твой отец умрет. Но ты будешь жить долго. Состаришься, но не забудешь мои слова до конца своих дней.
- Кто вы? - Резко спросила Дарья.
- Не важно, кто я. Просто человек. Но мне открыто больше, чем вам, обычным людям.
- Если вы экстрасенс, то я вам не верю!
Мужчина звонко рассмеялся. Такому задорному смеху можно было позавидовать.
- Экстрасенс? Нет, не экстрасенс. И почему ты не веришь экстрасенсам?
- Бабушка сказала, что все маги одержимы нечистыми духами, поэтому не могут знать всей правды. Мы православные, в Церковь ходим.
Мужчина прекратил смеяться. Как-то мигом успокоился. Пристально посмотрел на девочку.
- Ты ей веришь?
- Верю.
Прилетела цветная бабочка. Девочке она кажется удивительно-красивой, ей всегда нравились эти чудесные создания. Садится на плечо странному человеку. На мгновение ее маленькие крылышки замирают, тельце конвульсивно вздрагивает, и... почернев, бабочка падает замертво.
- Твоя бабушка выжила из ума, как ты можешь ей верить?
- Что вы такое говорите? - Дарья теряет самообладание.
Ей хочется забыть весь этот разговор, оказаться рядом с отцом, насладиться миром во всем мире. Вместо этих внутренних стремлений на глаза наворачиваются горькие слезы размером с горошину.
- Твой папаша умрет уже сегодня. Ему не помогут его сильные руки, ему уже ничто не поможет! А затем голод, разруха, мор и смерть! Одна самаритянка сжалится над тобой, возьмет к себе... Не хочешь знать свое будущее? - Кричит он вдогонку.
Девочка бежит к отцу и ничего уже не слышит. Вместо раздражения - слезы, - что еще можно ждать от ребенка шести лет от роду? Бежит, чуть не падая. Маленькая кукла, наделенная разумом, чувствами, душой!
- Она как ангел, - шепчет человек потрескавшимися губами, и вольный ветер поглощает его слова. - Наивный и глупый, как все ангелы.
Встревоженный отец отрывается от своего занятия, подхватывает дочку на руки и успокаивает. Ее слезы умиляют. Кони в упряжках громким ржанием сотрясают полуденную тишину. В кущах поет соловей.
- Кто тебя обидел? - Спрашивает отец.
Но Дарья не может сейчас ответить, она плачет, не в силах перевести дыхание. Показывает рукой в сторону березовой рощицы.
Отец хватается за топор и устремляется в том направлении. Добегает до нужного места и обводит рассерженным взглядом местность. Что он видит? Уже нет человека, минуту назад докучавшего девочке. Где-то вдалеке - почти у самого горизонта, у подножия гор - какое-то движение. Зрение не подводит. Картина ужасна.
Солдаты с автоматами. В касках. Одни передвигаются пешком, другие на мотоциклах. Стоит гул. Танки. Эти чудовищные машины он видел лишь на картинках. Страшные, они с ревом поднимают в воздух клубы пыли, земля дрожит под тяжестью металла.
Топор падает из рук. Все происходит как во сне. Он оборачивается, растерянно ищет глазами дочь - она сидит неподалеку и вьет веночек из полевых цветов. Напевает себе под нос детскую песенку.
Танки двигаются через пшеничное поле, нещадно давя спелые колосья, сравнивая с землей загубленный хлеб. И только обрубленные кресты, неправильной формы, пестрят на танках... Что бы это значило?
Отец хватает дочь на руки - они судорожно трясутся, - и бежит в сторону деревни. Только беспечные кузнечики продолжают производить все новые и новые звуки. Скоро и их заглушит шум моторов.
- И почему мне никто не верит? - Обратился сам к себе странный человек, ладонями растирая в пыль только что пойманную бабочку.
Она даже не пискнула. Бабочки всегда молчат, когда их убивают.