Аннотация: Человек бывает безгранично счастлив, когда осознает свою значимость, и крайне несчастлив, когда лишается возможности быть услышанным.
__
Элвин Пай открыл для себя новый мир. Да, да, не удивляйтесь! Этот весьма чудаковатый мужчина с орлиным носом и мультяшной походкой диснеевской утки всегда находил для себя что-нибудь странное. Родители отказались от него в младенчестве, когда врачи поставили малышу безутешный диагноз, связанный с его заторможенным развитием.
Но, благо, ребенка усыновили. Приемные родители поставили его на ноги, сделали человеком. Обладатели большого капитала, бездетные, они дали Элвину все, что требовалось чаду для полного развития, - прежде всего, любовь, ласку, заботу. Таких сердобольных самоотверженных людей мало, но они есть. Элвина учили вере в Иисуса, но он, слушая их речи, лишь безучастно открывал рот, вряд ли всерьез понимая, что стоит за этим именем. Его сознание абстрагировалось от никчемных воздействий современной реалии, впуская в себя лишь частички чего-то поистине родного и теплого.
По обыкновению после ужина он отправлялся за ручей. Родители были не против, да и Элвин стал уже взрослым, на днях ему исполнилось тридцать пять.
- Пойду, - еле внятно пробормотал он, дожевывая кусок брусничного пирога, и не дожидаясь ответа, захлопнул за собой дверь. Так было всегда, он просто собирался и уходил.
На плече у него болталась пустая сумка, которую он ни за что не оставлял без присмотра, а на лице часто - невидимая для посторонних глаз - появлялась легкая улыбка, будто произошло что-то весьма радостное в его жизни.
И на сей раз Элвин углубился в лес, где о чем-то куковала кукушка, и дятел извлекал из дерева однородные звуки. Еще вчера на пригорке он обнаружил удивительное свечение, исходившее, казалось, из самой земли. Находка так заворожила мужчину, что он несколько часов провел там, вернувшись домой затемно. В тот день обеспокоенная мать встретила его на крыльце дома, усыпая увещеваниями о том, что не должно пропадать до столь позднего часа. Но лицо Элвина оставалось безучастным, - тупым, сказала бы соседка Степанида.
Сегодня ему предстояло, как следует исследовать то место, перед которым он совсем не испытывал страха. Наоборот, оно влекло и пробудило в мужчине нездоровый интерес.
Подобно диковинному грибу из земли торчало что-то похожее на кувшин с горловиной, и как раз из отверстия разливался густоватый дымок, окрашенный в таинственные неземные цвета. Свечение радовало глаз, манило, как бы призывая не остаться равнодушным. Элвин подошел настолько близко, что мог бы уже угодить в задуманную кем-то ловушку, - но ничего не происходило. Он опустился на одно колено, и попытался увидеть в кувшине что-то невообразимое. Так и случилось! Голова пошла кругом, когда мужчина заглянул...
Ему показали не просто кино, его сознание словно перенеслось в запредельные высоты. Он попытался оторваться от нахлынувших видений, отпрянуть и в ужасе умчаться прочь, но его тело буквально сковало невидимыми тисками. Элвин увидел в свечении своих настоящих родителей, которые когда-то отказались от него, посчитав обузой. Они в один голос обсуждали свою поломанную судьбу, лишь стоит им оставить в семье больного ребенка. Больше всего высказывался за отказ ребенка отец, а мать вполне спокойно с ним соглашалась.
Элвин отпрянул. Нечаянная слеза скатилась по щеке. Боль, грусть, обида - чувства надломили в нем извечного ребенка, который прежде ничего не смыслил в подобных вещах. Вдруг он начал что-то осознавать, думать, переживать... Мужчина бежал домой, а перед глазами у него мелькали образы коварных родителей.
- Что случилось? - спросила мать на пороге, а он лишь покачал головой. Таким она его никогда не видела! В его глазах отразились проблески истинного сознания. - Показалось, - решила она.
Он заперся у себя в комнате, забился в угол, под шторку, и долго рыдал. Свечение, чем бы оно ни было, сотворило с ним что-то неладное. Элвин иначе взглянул на свое отражение в зеркале, висящем над комодом. Он не такой, как другие люди! Он не нормальный! Мужчина стал понимать некоторые вещи, которые раньше даже в голове не укладывались.
- Я другой, - сказал Элвин, вытирая скатившуюся слюну с подбородка.
Уже спустя неделю он рылся у отца в гараже, что-то выискивая. Грохот стоял такой, что думалось, воры забрались. Герберт Пай бежал в гараж, ничуть не опасаясь возможных грабителей.
- Ты что здесь делаешь, - спросил отец с легким недоумением. Ему никогда не доводилось видеть сына в гараже, перепачканного сажей и солидолом.
Элвин ничего не ответил. Он устал. Вымотался! Однако в руке мужчина крепко сжимал небольшую саперную лопатку - ее-то он и искал сорок минут напролет.
- Не натвори дел, - бросил отец вдогонку, хотя уже давным-давно привык к различным выходкам приемного сына. Иногда Пая старшего одолевали мысли о никчемности такого ребенка, который долгие годы является для них с Мэри обузой.
___
- Дум, дум, дум, - беспрестанно повторял Элвин полюбившуюся ему мелодию из недавно просмотренного кинофильма. Но воспроизводил он ее коряво, теряя тональность. Так поют те, кому в детстве большой медведь наступает на ухо. Элвину медведь наступил на оба уха.
Мужчина орудовал лопаткой, отбрасывая комья земли от своей недавней находки. Вдали от дома он чувствовал себя превосходно, - кучные деревья и кусты служили оградой от посторонних глаз. Лес понравился ему еще с детства, где Элвин любил проводить большую часть времени. Он решил выкопать кувшин из земли, который вот уже на протяжении нескольких недель бередил его душу.
- Дум, да-дум, - незатейливо пел Элвин, жадно вбирая воздух ноздрями. От усталости он взмок, словно вышел из бани и не успел насухо вытереться.
Но по мере того, как мужчина углублял ямку вокруг кувшина, свечение слабело, тускнели краски, которые он излучал.
- Нет, нет! - запаниковал Элвин. Его лицо отразило первозданный ужас. И он принялся обратно закапывать свое сокровище.
Тогда свечение приобрело прежнюю насыщенность, и Элвин успокоился. Он просто сел рядом с кувшином, разломал надвое черенок лопатки, и отбросил в сторону. Его желание выкопать находку и припрятать в подвале дома оказалось неосуществимым.
- Дум, дум, - вновь запел Элвин, и несколько часов провел возле того места.
__
Пока родители перед едой произносили молитву богочеловеку Иисусу, Элвин принялся поглощать пищу. Жадно чавкая, он гремел ложкой, часть еды валилась у него прямо изо рта. Родители привыкли к поведению сына, хотя так и не решались приглашать гостей на трапезу, за исключением редких праздников. Стыд за собственного ребенка рушил все попытки оставаться безразличными к мнению окружающих.
Мэри легонько коснулась плеча Элвина, чтобы благословить, и тоже взяла ложку в руки. Герберт сегодня выглядел неважно, и за все утро ни разу не глянул на жену. Зачерпнув ложечку супа, и, испробовав его на вкус, Мэри обратилась к сыну.
- Элли, мы с отцом беспокоимся о тебе, - она часто так его называла "Элли". - Ты стал подолгу отсутствовать дома. Чем ты занимаешься?
Элвин, будто его заподозрили в чем-то неладном, раскраснелся, и обронил ложку на пол.
- Я, я, я, - произнес он, подбирая языком слюну, вытекающую на подбородок. - Нет... не наю!
Буквы некоторых слов мужчина сглатывал так же жадно, как и ел пищу. Мэри пожалела, что спросила его об этом.
- Мэри, - не выдержал Герберт, - оставь ребенка в покое! Всегда ты все испортишь!!
Воцарилась тишина, и весь обед они провели в молчании, каждый оставаясь со своими мыслями.
__
На протяжении трех недель Элвин посещал свое тайное место, любуясь то голубоватым свечением, то перламутровым, то пурпурным. Кувшин позволял изредка заглянуть в себя, и там, в утробе сосуда, мужчина обнаруживал необыкновенные вещи. Он видел своих настоящих родителей: мать вскоре после того, как отдала ребенка, подсела на стакан, а отец нашел другую, с которой сначала промотал все деньги, а потом и вовсе задолжал бандитам, - они вытрясли с него всю душу, и заставили наложить на себя руки.
Элвин все чаще стал останавливаться перед зеркалом в своей комнате и разглядывать свое лицо. Что-то в нем действительно менялось! Он уже не был прежним Элвином, он стал совершенней.
По обыкновению без стука к нему в комнату зашел отец, и оторопел, когда сын остановил его.
- Надо стучаться, - сказал Элвин, немного смущаясь.
Герберт сглотнул слюну от удивления. Таким он еще не видел сына. От радости он обнял его и прослезился. С того дня в их доме действительно начали происходить перемены; их сын разительным образом отличался от того заторможенного дурачка, каким все его привыкли видеть.
И вот однажды, собравшись вместе за семейным ужином, Мэри не смогла сдержать своих эмоций.
- Герберт, не считаешь ли ты чудом, что наш мальчик так преобразился?
- Конечно, считаю, - ответил отец с улыбкой на устах. - Иисус сотворил чудо по нашим молитвам!
- И в первую очередь по молитвам пастора Даниеля, - добавила Мэри, отправляя очередную креветку в рот.
Элвин не выдержал всех этих разговоров, встал из-за стола и ушел к себе в комнату. Его стали раздражать подобные беседы. Привычные для него стены расширились, теперь мужчина мог с некоторым осмыслением смотреть даже на обычные обои, которые ранее и не замечал.
- Почему он должен быть ненормальным? Почему все считают его таким? - закрались первые поразительные мысли в сознание Элвина. - Необходимо иначе взглянуть на мир, по-новому.
Мужчина подошел к платяному шкафу, поспешно открыл дверцу, достал костюм отца и примерил на себя. Великоват, но куда лучше Элвин смотрится в строгом костюме! Он улыбнулся сам себе в зеркало. Таким его еще никто не видел!
__
Еще более странные и удивительные вещи стали происходить в месте, которое Элвин втайне от всех стал называть "Икс". То место казалось ему живым, оно дышало собственной независимой жизнью, и позволяло мужчине раскрывать множество секретов.
Однажды, уединившись в лесу, Элвин обнаружил, что кувшин растет, меняет форму, а цвета, излучаемые им, становятся еще более яркими. И тогда в мужчине пробуждается чувство, что он не одинок, что его ценят, что за ним стоит великое будущее.
- Я опять пришел, я с тобой, - говорит Элвин, опускаясь на колени перед чем-то действительно волшебным.
Свечение расползается вокруг человека, окутывает его, накрывает покрывалом и он слышит голоса, - их тысячи, может, миллиарды. Он всецело погружен в некое таинственное действие, которое уносит прочь от земли, растворяет с самими небесами... Остановись! - слышит он чей-то далекий, но пронзительный голос, но не может его послушать, уже слишком и слишком поздно.
Домой Элвин вернулся под утро, когда рассвет уже коснулся неба, и последние звезды растворились, словно крупинки сахара, брошенные в горячий чай.
- Сынок, что случилось, мы с матерью беспокоились, думали, что-то случилось, - говорит с порога Герберт, потирая раскрасневшиеся без сна глаза.
- Ничего, - коротко отвечает Элвин.
Уже вечером того дня они втроем садятся за стол, чтобы вместе разделить трапезу. Весь день они спали, и во рту у них не было ни крошки.
- Элвин, сынок, - начинает Мэри, - где ты пропадал?
- Я уже взрослый и отвечаю за свои поступки, - отвечает он без лишних эмоций.
Все в Элвине изменилось - и манера себя вести за столом, и держать вилку, и даже слюны, капающей изо рта, никто за ним не замечал. Одной рукой он твердо держал вилку, а другой разрезал ножом ростбиф с сыром.
- Мы с отцом считаем, что тебя исцелил Иисус...
- Да брось ты, мам, - перебил Элвин. - Это ваша правда! Если хотите, можете в нее верить, но у меня своя правда жизни, своя точка зрения, свое видение мира.
Мэри едва не выронила вилку из рук. Они переглянулись с Гербертом, словно впервые увидели друг друга.
- Так где же ты был ночью?
- Мне скоро тридцать пять лет, а вы считаете меня ребенком. Так нельзя! Смотрите сериалы, занимайтесь огородом, найдите кучу дел, разве не этим живут люди пенсионного возраста?
Герберт резко встал и строго посмотрел на Элвина.
- Элли, прошло шесть месяцев после твоего чудесного выздоровления, и за это время ты изменился коренным образом, но... где твоя благодарность?
- Я благодарен вам, - признался Элвин. - Но мне кажется, вы впадаете в крайности. А я не люблю крайности! Верьте в своего Иисуса, никто вам не запрещает. Мне тесно в вашем доме, вы живете в четырех стенах, не зная свет. Мне же необходимо развиваться, изучать, изобретать, творить! Я чувствую в себе потенциал, который надо раскрывать, а не замыкаться в себе.
Мэри приоткрыла рот, собираясь что-то сказать, но не решилась - все перемешалось в голове, завертелось. Она не привыкла видеть сына таким, да и сомневалась уже, что перед ней тот самый Элвин. Да и могла ли она ошибаться?
__
Элвин пересек улочку, направляясь в сторону южного квартала. Герберт с недавних пор начал за ним слежку, и Элвин не мог этого не заметить. Теперь, когда с мужчиной произошла чудесная метаморфоза, он имел отличную интуицию, /проницательность, чутье!/ и все свои действия продумывал на два шага вперед. Уйти незамеченным для него не составило труда. Однако на этот раз он отправился не в лес, где его ждал тайный друг, Элвин собирался навестить человека, который однажды отказался от него, бросил на произвол судьбы, как нашкодившего щенка. Ему удалось отыскать адрес своей настоящей матери.
Дверь ему отворила женщина, выглядевшая старше своих лет. От нее разило спиртным и дешевым парфюмом. Она даже не представляла, кого впустила на порог своей удушливой двухкомнатной квартирки.
- Вам кого? - спросил хриплый прямо-таки старческий голос. Женщина слегка шаталась, словно ее только что пробудили от глубокого сна.
Элвин пристально посмотрел на нее, пытаясь понять, что за человек стоит перед ней. Внутренний голос охарактеризовал ее за пять минут: жалкая, безответственная, наплевавшая на весь белый свет, пропойца. Но он не стал озвучивать свои мысли, силясь не соглашаться с ними, - уж слишком коварными были его умозаключения.
- Ради чего ты живешь? - спросил мужчина.
Женщина отпрянула, словно только теперь обнаружив нечто подозрительное в непрошеном госте.
- Убирайся, или я вызову полицию! - вскрикнула Элизабет Милфорд, указывая рукой на дверь. - Вон из моей квартиры!
- Я уйду, - сказал он, не спуская глаз с собственной матери, не знавшей еще, что перед ней стоит ее родной сын, - но прежде хочу, чтобы ты выучила наизусть мое имя! Элвин Пай! Элвин Пай! Элвин, Элвин, Элвин! Пай!!!
Он выкрикивал свое имя ей прямо в лицо, с каждым разом все громче и громче, спуская всю ярость, которую доселе удерживал в себе. Женщина силилась вспомнить, что это за имя (столько лет прошло), пока, наконец, не осознала, что происходит.
Они с мужем всегда мечтали о мальчике, которого назовут Элвином... Неужели перед ней тот самый недоразвитый ребенок, оставленный ею в родильном доме? Элизабет прислонилась спиной к стене, пытаясь совладать с дрожью, охватившей ее коленки.
- Я ненавижу тебя, - продолжал Элвин, но уже сдержанно. - И когда ты отправишься на тот свет, хочу, чтобы передала своему муженьку, что я ненавижу вас обоих!
Элвин с силой захлопнул за собой дверь, и больше никогда там не появлялся.
__
Ночное небо выдалось богатым на звезды, - они зажигались одна за другой, как зарождаются новые и новые жизни на земле, чтобы однажды угаснуть. Где-то вблизи города загораются огоньки квартирных домов и уличных фонарей, а в лесу смолкают дневные звуки, сменяясь таинственной тишиной.
Элвин опустился на колени перед кувшином, вглядываясь в необыкновенное свечение, ставшее за долгие месяцы общения с ним по-настоящему родным. Свет облекается в форму привлекательной девицы, которая по-матерински прижимает Элвина к женской груди. Скоро они уйдут - туда, где умиротворение и покой, кувшин готов вместить их обоих, - за это время он необычайно расширился, стал поистине гигантским. Элвин созрел, чтобы в эту же самую минуту уйти за Светом, если бы не одна неразрешенная задача на земле. Он должен попрощаться со своими приемными родителями, сказать им добрые слова на прощание. Так велит ему сам Свет.
Элвин не осознает всей опасности подобного ухода из земной реалии, однако становление его как личности обязывает ничего не бояться. Ему дали шанс стать полноценным человеком! Существа, сотканные из света манят к себе, зазывают, и хотя у взрослого мужчины остается страх перед неизведанным, он меркнет на фоне предвкушения запретного плода, долгожданной эйфории от осознания чего-то сверхъестественного. И не важно, какова их природа, из каких далеких галактик создания прилетели на землю, им можно верить, потому что они внушают доверие, потому что чувства не обманывают!
Элвин уходит домой, возвращается, затем опять идет в город. Его охватывают сомнения - должен ли он поступить так или иначе? По мере его удаления от места "Икс" свечение тускнеет, теряет колорит, будто не мыслит жизни без этого неординарного человека.
__
Споры, ругань с отцом заставляют Элвина сделать первые шаги к решительным действиям. Он разворачивается к родителям спиной и уходит из дома.
- Ты не смеешь мне перечить, мальчишка! - кричит ему вдогонку Герберт с перекошенным от бессильного гнева лицом.
Следом бежит Мэри вся в слезах, со словами заученной молитвы на губах. Действие похоже на фарс, трагичную комедию, где нет победителей, а все побежденные, мир переворачивается, встает с ног на голову.
- Вернись сейчас же!! - не унимается Герберт, чаша его терпения переполнена и выплескивается наружу.
А Элвин идет себе, его не особо волнуют уговоры отца. Решение принято, и поведение родителей оправданно, но напрасно. Минуту назад он сказал Герберту, что нет большей свободы, чем знание о Вселенной, тяга к искусству, жизнь в творчестве, и он не намерен прозябать в четырех стенах, будучи НИКЕМ!
- Я покорю весь мир! - восклицает Элвин в порыве экстаза от предстоящей свободы, - свободы в его понимании. И это последние слова сына, которые запоминает Герберт.
__
Элвин однажды стал им отдушиной, человеком, в котором они видели свое будущее. И ведь растили недалекого, странного, неказистого ребенка, не умеющего ни читать, ни писать, ни внятно произносить слова и вообще не способного правильно формулировать предложения. Чудо, которое они посчитали чудом, перестало быть таковым, когда ребенок взбунтовался против них, и предпочел покинуть отчий дом.
Поговаривают, что бедные родители всю ночь скитались по лесу в поисках сына. А когда, наконец, нашли, были удивлены не меньше новому чуду. Их дорогой Элли сидел на полянке, возле вросшего в землю /самого обычного/ сосуда и ковырялся пальцем в носу, с губы у сына свисала вязкая слюна.