Актёрскую маску надел на бревно
И кажется мне, что ожило оно:
Ожило и стало смеяться в глаза,
Как будто бы видит и слышит меня.
И в тот же момент про себя я подумал,
Что это бревно с необычного дуба,
Что есть и характер в бревне, есть и чувства,
Что есть и глаза, что под маской не пусто.
Меня это всё, как игра, забавляло,
Но вечер пришёл, и уж солнце устало
Светить мне в глаза, и пошёл я в кровать,
Забыв о бревне, да и надо уж спать.
И ночью один лишь приснился мне сон:
Будто мудрый старик разговор вёл со мной,
Он мне говорил о моём том бревне,
Что не так уж всё просто в наивной игре.
Старик говорил, что он в жизни своей
Встречал и порочных, и мерзких людей,
Но больше всего он боялся не их -
Боялся всю жизнь он людей “никаких”:
Людей, у которых лицо, словно маска,
Одетая сверху древесной души -
Они, когда надо, исполнены ласки
И, если придётся,- суровы и злы.
У них с каждым разом всё новые роли,
Всё новые маски одеты на них,
Их души и мысли безлики, безвольны,
А лица их, словно древесные пни.
“Надеюсь, ты понял,- старик уж прощался,-
Что я тебе этим хотел наказать:
Доверься ты лучше и злым, и порочным -
Безликим же людям не смей доверять.”
Я утром проснулся и вышел в мой сад,
Бревно там ещё продолжало стоять,
И маска вчерашняя там же осталась -
Она мне в глаза, как вчера, всё смеялась...