Аннотация: Зарубленное по причинам недостатка печатных площадей интервью журналу "Студенческий меридиан". Зато стихи студентов напечатали...
1. Сколько времени преподаете в Литинституте? Преподаете ли в других вузах? Есть ли другие профессиональные сферы, помимо преподавания?
- Семинаром рулю пятый год, и, кроме Лита, никуда не хочу. Что бы я стал читать "на стороне"? Разве что возлюбленную теорию стихосложения, но грамотных стиховедов достаточно и без меня.
Что касается иных сфер деятельности, считайте меня сетевым журналистом.
> 2. Как стать хорошим писателем? Какие качества нужно в себе развивать?
- При минимальных задатках выучить можно любого, а уж сделать из него преуспевающего литературного дельца и того проще: доказано Гоголем, Поляковым, Зориным.
Оценить сегодня могут - рынок, профессиональное сообщество, случайные слушатели, дружки-приятели или ты сам. Среднее геометрическое этих оценок даст нечто приблизительно развивающее "лучшие человеческие качества", но это расплывчатая чушь. "Хороший" - это "добротный".
Он, может быть, и стал бы гением, но какой-то встроенный ограничитель не даёт ему сказаться до конца, расплавить горизонт. Зато он грамотен и уже этим не даёт языку падать в яму.
...Лишь гений пронзает - кто беззащитностью, кто знанием подноготной, но это вряд ли для стихов: здесь модно ребячество, и то, что на излёте, а именно то мгновение, когда ты внезапно для себя взросл. Что-то вроде взгляда с пригорка на долину внизу: долог был путь и бестолков, и времени ни на что не осталось.
Всё дело в письме, в его дыхании.
Внутренне основатель"Ни-На-Что-Прежде-Встречавшееся-Не-Похожего-Стиля" должен походить на йога, а внешне на боксёра или каратеку, "обколачивающего" свою манеру об слушателей и читателей.
Но эта модель справедлива только для честных трудяг: чаще всего выпендрёныш литпроцесса - уморительный неумеха, выигравший в лотерею пристрастий изверившегося и жадного до "перчика" столичного мирка. Довольно жалкое существо, испуганное плясками вокруг себя.
> 3. Поэта и прозаика нужно учить одинаково или по-разному? Можно ли их научить лит.мастерству? Есть ли у Вас своя методика? Ее блоки, разделы.
- И поэту и прозаику следует раскрыть весь спектр возможностей, чтобы он не дудел в одну дуду до скончания времён, присовокупив туда воспитание воли сделать то, что должен, - это чтобы никто из них не взирал на чистый лист или пустой монитор, как заядлый баран.
В процессе обучения письму будущий авторский язык вытаскивается из-под стереотипических глыб, которыми завален язык бытовой.
Письмо на бытовом языке изредка может стать авторским стилем, как массовым стилем прозы 1920-х гг. сделался "сказ", имитирующий народную речь. Стилизация как экзерсис полезна, но когда она становится самодовлеющей, "прирастает к физиономии", ее лучше истребить.
Как правило, я могу объяснить человеку, где он берет фальшивые ноты, но только с точки зрения текста, а не с точки зрения его автора. Кажущийся парадокс - лишь кажущийся: между этими двумя равноправными точками зрения и вызревает основное содержание.
Каждому природой дан некий скрытый метод писанины, раскрывающийся, по мере душевного и умственного развития, "эволюционно или скачкообразно". Человеку субтильному в исполняемом тексте не идёт быть верзилой, но временами я слышал странные, несхожие с внешним обликом натуры голоса. И это личностная трагедия такая же, как какой-нибудь транссексуализм.
Писательство двойственно: оно вбирает голоса двух природ, внутренней и внешней. Баланс для него важен так же, как для канатоходца. Это вид отшельничества в миру, путешествия по самому себе: взору открывается некая инобытийная личность, способная на большее, чем личность бытовая.
Гений открывает себя миру так, что мир содрогается, - он касается общей сути словно бы минуя себя, но на деле это и есть он сам - собранная в один кулак суть времени.
> Реально ли воспитать писательский талант в человеке? Каково значение обучения в литинституте?
- Я уже видел в Литинституте маленькие чудеса: человек, пришедший в семинар угрюмым невеждой со слабыми проблесками сознания, вдруг, по истечении пары-тройки лет, поднимал голову, обзаводился изысканными привычками и шествовал дальше с расправленными плечами.
Способность толково обучаться похожа на умение примата срывать с дерева зрелые плоды, шестым чувством понимая, что станет пользой, а что вредом.
Учебная программа Лита аналогична любой классической филологии МГУ или педвуза, но наша святая тайна - семинарство с его постоянным трением одних текстов об другие - остается непревзойденным "ноу-хау" по выработке первичного профиля.
После Лита, как правило, начинается глухая и одинокая борьба за признание в профессиональном сообществе, "но это рассказ уже для больших".
Именно трение текстов об текст возжигает пламень азарта сделаться безупречным хотя бы формально. Дальше - больше.
> 4. С какими трудностями сталкиваетесь при руководстве творческим семинаром? Что в преподавательской работе приносит наибольшую радость?
- Самое трудное - организация. Студенты творческого вуза порой проявляют редкостное раздолбайство, рассеянность, неспособность собраться в нужный момент. Недисциплинированность внутренняя порождает внешнюю: внезапно посреди недели семинар оказывается под угрозой срыва, рукопись не пришла, неизвестно, что делать. Тогда либо лекция, либо этюд (все принудительно и нудно пишут стихи), либо поход на какое-нибудь поэтическое выступление.
Радость возникает тогда, когда общая сосредоточенность на тексте вызывает водоворот смыслов - люди вскакивают с мест, чтобы высказаться, тут и происходит раскрытие "последних тайн" - закона написания того или иного фрагмента, а то и всей композиции целиком.
Безусловно щемящая детская радость - привести удачное сравнение, аналогию с чем-то давно известным языку и сознанию, показать явные и скрытые механизмы письма, авторскую и общую логику, их вольные и невольные нарушения.
Сущая радость, когда после семинара слегка ошеломленные студенты и гости подходят и благодарят за два часа сопереживания. Крайне живой, насыщенный процесс обсуждения - радость.
Мастеру всего и нужно-то что суметь сдетонировать там, где это действительно сущностно, заставив своей вспышкой взорваться тех, кто ждёт от сборища катарсиса, вычищения каких-то душевных полостей, загаженных нудной рефлексией.
Каждый живущий в принципе имеет внеконсутитуционное право хотя бы на проблеск понимания того, что происходит.
Кто-то ищет ответов в религии... в России светская литература издавна является приблизительным аналогом Святого Писания. В текстах мы, по крайней мере, копаемся порой с не меньшей серьезностью, чем какие-нибудь схоластические богословы.
> 5. Чтобы современному писателю "пробиться" и разбогатеть на ниве творчества, ему достаточно быть талантливым, или нужно что-то еще? Какую роль играют связи в литературном мире и осознанное решение работать в коммерческом жанре?
- Вы здесь явно спрашиваете неспециалиста
"Пробивание" на поэтической ниве весьма отлично от того же процесса на стезе прозаической.
Поэтический "капитал" всё-таки представлен "любовию народной", как бы ни советовали мудрецы не дорожить ею. "Капитал" всегда зрим и осязаем, но он делится на прижизненный и посмертный.
"Копите богатства свои на небе" - кажется, так?
Когда входит Поэт, он значим больше разодетых вельмож даже если вошёл в рубище. Так на Востоке святость дервишей измеряли крупностью вшей в его спутанных волосах.
Пусть многие сегодня думают по-другому, но мне, честно говоря, всё равно. В пустых головах накрепко засели примитивные рыночные идиомы про "успешность" и "лузерство", и это не координаты русской литературы.
Для меня нищета поэта в России остаётся величиной смыслообразующей. Подчёркиваю - не нищенство, а нищета, гарантирующая лишь то, что поэт не станет просить подаяния.
Если поэт честен и прям, он не сможет угодить власти и богатству. Если же он увлечен накоплением богатств на земле, то рискует утратить свободу видеть и чувствовать, то есть, самого себя. Поэт состоит из своей свободы как воздух из азота, и из несвободы, как из кислорода. Эти два начала вынуждают быть поэтом, и ничто другое.
Коммерсанты же от поэзии расплачиваются за прижизненные восторги сниженным пониманием языка, его неспособностью преображаться и преображать. Их великолепные тиражи исчерпывают их же посмертное содержание, а оно в России куда важнее прижизненного. Они не обгоняют народное бытие - они пишут ему поздравительные адреса в добротные папки красной кожи.
Я не слежу за их успехами. Вернее, я в них не верю: их талант особенного свойства - опошлять великие смыслы, спускать их до общего уровня восприятия, вместо того, чтобы вытягивать это восприятие ввысь.
"Связи" в нашей прекрасной стране определяют практически всё, а не только что успех литературный. "Успех" индивидуальный, отколотый от страны теперь заложен в общественное сознание так глубоко, что литературный вид успеха словно бы прилагается к основному - общественному, а это уже запредельная фальшь.
Переворачивание старинных истин с ног на голову довело до того, что даже в Литинститут идут люди, полагающие успех основной ценностью. Но русская литература, правонаследуя христианское отношение к бытию, всегда презирала всякий успех, кроме способности быть человеком на краю гибели, посреди ада. Другого "успеха" в России не было и быть не может.
> 6. Кто из совсем современных молодых авторов кажется Вам интересным (фамилии)? Почему?
- В моем представлении будут царить люди моего ближнего круга, большая часть из которых - мои ровесники. В свое время я немало положил на то, чтобы "поэзия тридцатилетних" звучала громче, но теперь, когда нам всем близится сорок, я вижу, что избранных меньше, чем могло бы быть. Большинство моих друзей вышло из "сетевой литературы"; эти люди получили признание еще на первых поэтических ресурсах Рунета. Благодаря им я сызнова услышал среди адских завываний концептуалистов нормальную русскую речь.
Я не смогу назвать вам их имена, как бы страстно читатели данной "исповеди" ни хотели их услышать: не назови я кого-нибудь, обида будет смертельной.
В первом приближении такую реакцию можно назвать инфантильной, однако я понимаю, как обидно оказаться неупомянутым среди равных. А мы - равны. Равны друг другу и по усилиям, и по их нулевым результатам. Равны, словно смальты одной мозаики, потому что именно мы составляем одно поколение людей обманутых дважды - той жизнью и этой.
> 7. Будут ли люди через 10 лет читать бумажные книги? Насколько востребованной станет настоящая поэзия?
- Полагаю, через 10 лет бумажные книги останутся в странах традиционной книжной культуры. Бумажных книг не будет в странах, где эта культура вообще не развита. США всю дорогу с успехом, как мне кажется, обходились без владычества книжного вектора, исключая университетские центры.
Читать бумажные книги, кажется мне, будут всё меньше - с письмом успешно враждует анимированная и игровая "картинка". Теперь даже учить начинают синтетически - с играми, танцами, лепками моделей, словно в бизнес-школах. Эклектика поистине тотальна - она везде и во всём, даже в стихах, но их вскоре будут понимать гораздо меньше, поскольку они являются сущностным выражением именно книжной культуры.
> 8. Какие тенденции замечаете в современной отечественной литературе? А в зарубежной, западной и мусульманской?
> Основные темы.
> Насколько актуальны упаднические настроения?
- Видите ли, я воспитан атеистом и соваться в околоконфессиональную литературу избегаю. Как минимум, она кажется мне занудной, как максимум - вздорной или заказной, написанной по принуждению. А уж кто принуждает ее писать, мулла или православный священник, мне все равно.
Следить за евроамериканскими новациями в литературе прекратил довольно давно, увидев, как оформляются обложки переводных романов: разрубленная плоть, хирургический инструментарий, кибервнутренности, мутагенное насекомое...
Как правило, тонкие "романы" из жизни среднестатистических мегаполисных полудурков, сексуальных перевёртышей или каких-нибудь запредельно обеспеченных мажоров пишутся языком тупиц и, очевидно, тупицами.
В западной культуре, кажется мне, окончательно и навсегда возобладал Культ Урода - тот самый, на который указывал когда-то обезумевшим немцам небезызвестный доктор Йозеф Геббельс.
Нацисты прекрасно отдавали себе отчёт в том, что либерализм беспол и потому бесплоден: конечно, на нём не вырастить нацию суперсолдат. Либеральная культура с ее эклектизмом стремится к самоуничтожению тем вернее, чем ей всё больше нечего делать.
Интонация "упадка" берет начало в пресыщенности десакрализованным знанием, то есть тем, что должно оставаться в тени. Разве становится чище чувство юноши к девушке, если ему день и ночь долбят про ее интимную гигиену? Пусть девица телесно чиста, но в душу юноши по какому-то дьявольскому закону заносится грязь.
Зомбоящик, как когда-то в США, выковал из нас новую нацию. Жаль, что спустя полвека этот опыт оказался грошовым фарсом.
Сегодняшний Запад плодит экзотическое уродство для того, чтобы хоть на миг ощутить вкус инобытия: и это интенция умирающего Марселя Пруста. Он перед смертью занятно развлекался, если кто не в курсе.
Иного героя, чем инфицированный СПИДом горбун без рук и ног, полный ненависти к сущему, либерально-буржуазная культура породить не посмела.
"Передовая" российская литература рабски пытается повторять зады европейской культуры: отсюда бесстильная проза, безразмерно-матерная "поэзия", истеричная драматургия - словно бы "ни о чём", "для себя" и круга таких же пафосных кретинов с показательными родословными.
Однако наряду с "продвинутым" западничеством существует и традиционная русская литература реалистического уклада. Она немного честнее, потому что ей в дележе грантов и премий почти ничего не принадлежит.
> 9. Герой и героиня нашего времени в отечественной литературе. Портреты.
- Он: рефлектирующий извивунчик, ищущий, куда приткнуться, мечущийся по скудным нишам самовоплощения, обожающий принарядиться в заёмную идеологию. "То он нацбол, то имиджмейкер". Он словно покупатель в мегамаркете - то одно примерит, то другое... и всё ему нейдёт. В ранней юности бездарный бунтарь, позже - пустоцвет с туристическим взглядом на бытие, дальше - приспособленец, проявляющий активность лишь при непосредственной угрозе шаткому благополучию, вечно озабоченный выигрышем в лотерею, которой нет. И, самое страшное, обвиняющий в своем фиаско окружающую убогость.
Она: прожженная стерва, кинутая семьёй, прозревающая в мире лохотрон или квест, в котором надо оказаться самой ловкой и самой жестокой. Идущая на всё, чтобы оказаться наверху. В этом плане выражения "она" - непросвещенный комок желаний, гиперпрактический ум, вынужденный биться сперва за икейские диваны, потом за псевдоантиквариат, потом за пластику гузьей области, а далее, очевидно, за место на Ваганьковском кладбище.
> 10. Почему в нашей литературе стал так моден цинизм (Минаев, Робски, книги по популярной психологии)?
- Потому что в обществе бытует шкодливая мысль о том, что место в нем что-то определяет, и это место непременно надо добыть и занять, а иначе депрессия и неудовлетворенность дожрут организм за пару лет.
Это подлая и смешная ложь.
Русские монахи-столпники, не имевшие во всю жизнь свою собственной крошки хлеба, были счастливцы и таинники. Счастливцами были и земские интеллигенты, служившие своему народу. Их убивали, а они были счастливы, спасая от невежества и болезней детей тех, кто их убивал. Когда эта идея подохла, всё начало гнить.
Потребительство отодвинуло бессеребренничество на десятый план бытия, осмеяло его. Теперь всякий не имеющий "Лексуса" - лох и ничтожество, но всякий ли его имеет? И кто именно имеет его?
Тот, что на Руси всегда звался вором. На человеческую зарплату нечеловеческой роскоши приобрести нельзя - это же ясно, как день. Владеют - дети новых богатых. При этом у них такой вид, будто они это всё заработали.
Даже олимпийский чемпион, одаренный Президентом, с ногами и руками прилеплен к системе присвоения средств: его приз - это средства налогоплательщиков, которые не давали государству прав раздавать варварские бонусы.
России, может быть, и нужны грамотные управленцы, но не миллион глянцевых мальчиков с задатками холодных подонков.
Цинизм в обществе рождается, когда есть сегодня, но нет завтра. Приобретательства, названного русской советской литературой "мещанством" и "вещизмом", русскому обществу мало.
Цинизм - болезнь социальная, и для обществ без иммунитета к нему - летальная.
> 11. Часто ли Вас самого посещает вдохновение? Сколько времени в течение дня (недели) Вы пишете собственные произведения?
- Иногда нескольких минут в метро хватает на выдумывание пары катренов. Уже потом, ночью выйдешь в прихожую, достанешь из сумки сморщенный листок и допишешь еще пару строф.
Чтобы выпустить книжку, надо написать сто удачных стихов. Пока получается делать это почти раз в год. Это значит, что "вдохновение" должно посещать меня примерно раз в три дня. С ума сойти.
> 12. Писатель должен работать по вдохновению или нет? А поэт?
- О эти безмерные долги самому себе... "должен-не должен"... Какая разница? Важен результат - что сделано, что стряслось с душой во время того, что ты попытался сделать, куда это завело.
Вы же знаете из курса психологии творчества, что выведение знаков на письме есть порой небезопасная попытка нейропрограммирования организма, то есть, в предельных случаях, - вызов судьбе? Так и следует, по-моему, ко всему этому относиться. Рифмуешь - пророчишь, глотаешь огонь, дуришь змею в корзине, морочишь гибель.
> 13. Как заставить себя что-то написать? Как вызвать вдохновение?
- Не надо ничего вызывать. Не спиритизм же и не промывание желудка...
Если вы здоровы и одарены, вас не оставит попечительство духов ручки и клавиатуры.
Исторгать из себя всякую чушь насильственно не стоит: этим занимаются более глупые ваши собратья. Они упрямо думают, что вся мировая чушь еще не сказана и потому цепляются за малейшую возможность добавить к ней что-то особенно дурацкое и никчемушное.
Чтобы писать, нужно всего-то уметь чувствовать, думать и трудиться.
> 14. Чем профессиональный автор отличается от непрофессионала? Должен ли профессиональный писатель быть талантливым? Стоит ли писать "на заказ"?
- Профессионал должен уметь исполнить "заказ", но заказывает себе он сам. Не издательство, не журнал, которому нечем заткнуть дыру.
Профессионал исполнит собственный заказ, если это не разрушает его представлений и стиля, неизбежно переводя суть с общечеловеческого языка на собственный и обратно.
Профессионал отличается от любителя тем, что может писать постоянно, но ему некогда.
Любитель отличается от профессионала тем, что хочет писать постоянно, но это никому не нужно.
Профессионал талантлив хотя бы в том, что умеет быть профессионалом: каково получать достойные деньги за душевные терзания? Я бы даже не пробовал.
> 15. Ваше отношение к литературным конкурсам, премиям и грантам. Стоит ли стремиться в Союз писателей?
- Конкурс - прекрасное упражнение для познания общественной инерции и законов кучкования. Отвергнутый может с удовлетворением взирать на победителей и видеть, сколь они убоги по сравнению с ним, и как тупы и ограничены те, что не в силах понять его исполинские масштабы и величие воплощенных замыслов.
Говорят, что премии способствуют популярности? Враньё. Мне давали Пастернаковскую премию, но ни одно издательство мной после неё не заинтересовалось. Может, кому-то повезло больше.
А в Союз писателей, причем, кажется, на выбор, я, как и каждый выпускник Лита, мог вступить сразу по получению диплома, но отказался чуть ли не в письменной форме.
Сами подумайте - зачем вам это комариное мельтешение чужих дефиниций, персоналий? Вам что, своей мало? Эта обязанность бывать на отчетно-выборных собраниях, слушать отчётно-расходный бред про всякие там излишки и недостатки средств, фонды, членские взносы... это что, имеет какое-нибудь отношение к литературе? Никакого и никогда.
Если вы, конечно, юркий подлец и желаете обзавестись бесплатным издательством и выгодными покровителями из числа бывших советских воротил, вступайте хоть в Плющовую Лигу, хоть в Баобабову Когорту, - для будущего вы уже потеряны.
> 16. Какое-нибудь упражнение или несколько по отточке писательского мастерства. Несколько советов-"фишек" для начинающего автора.
- Точите идеально звучную, небывалую прежде рифму, отбивайте высокий слог. Если ваш звук будет выточен до состояния блистательного, то и смысловой ряд ваш необычайно расширится, а если слог ваш будет приподнят над бытовухой, вы незаметно для себя станете говорить своим подлинным голосом - тем языком, который дан вам в наследство вашими предками, а не прибит к берегу диджейско-депутатским арго.
90% поэтов гибнет на слабой технике. Один из миллиона прорывается в поэты с техникой насколько слабой, что ее просто не видят как слабость.
Все поэты гибнут от чувства: оно не даёт им сказать всё, что шепчет натура.
Ваша вседневная и еженощная обязанность - обкатывать на языке фразы, которые могут стать зачатком стиха.
Когда в вас торкнется непоседливая строка, она должна встретить достойный приём: усадите ее на железную койку, крытую простым покрывалом, обнимите ее колени, потом медленно поднимите к ней сияющее от счастья лицо, дайте ей погладить свои волосы, возьмите за плечи и приподнимите над полом, обняв изо всех сил.
Через полчаса она станет вашей возлюбленной.
И вот еще что: не верьте ни успеху, ни неуспеху. Верить можно только в себя. И для этого надо иметь медный лоб, оловянные глаза, стальные челюсти, железный пресс, чугунную спину, каучуковые руки и костяные ноги.
> 17. Чем в преподавательской и творческой деятельности живете сейчас?
- Через год очники пойдут защищаться. Их будет трое. За всех я дрожу. Еще через год финишируют заочники, мой основной набор... за них трясусь не меньше. Не то чтобы непременно хотелось "пятёрок", но какого-то минимального уважения к ним со стороны выпускной комиссии - да и еще раз да. А они - повторяю - разгильдяи, как и положено поэтам.
В каком я, по-вашему, положении?
Что до меня, в этом году я испытал влияние социальной семантики, и теперь пытаюсь из-под нее выбраться. Хочется вернуться в обычное русло городской трагики со всей присущей ей мусорной природой мегаполиса, где я никому ничего не должен, особенно говорить от лица каких-то жестяных "мы", достаточно обозленных переменами, чтобы не сдерживаться в выражениях.
Надоели жёсткие максимы, хочется пейзажа, портрета. Хватит баррикад и барракуд.
> 18. Ваши самые главные достижения на ниве преподавания и в жизни вообще. Профессиональные планы на будущее.
- Приходите на защиты дипломов в будущем году, и лично увидите все мои преподавательские достижения. Будет жутко: даже за пять лет из иных козлят не вырастить волков. Позже себя покажут, если захотят и смогут.
А по профессии... медленно-медленно, урывками набирается седьмая книга стихов. Будут, наверно, статьи, рецензии, вечера. Всё примерно то же самое.