- Анна, черти бы тебя драли, где ты витаешь?! Следи за боем!
Удары: сверху, снизу, одним клинком, двумя, в защите. Мечи пляшут в руках Кристана, и мне только и остаётся, что отбивать стремительные лезвия. Какая атака, о чём вы, мастер? Куда мне тягаться с лучшим Охотником Ринии? Обессиленный вздох, и вновь перед глазами танец серебристого металла.
- Не спи! Проклятье, ты будешь меня сегодня слушать?!
Охота - не женское дело, да? Ну так я и не женщина. В шестнадцать лет ты ещё ребёнок, а уж какого пола - дело десятое.
- Ну что застыла? Бей же!
Охота на нечисть - тем более...
- Проклятье! От тебя сегодня толку, как от протухшего упыря!
Клинки летят на землю, вслед за выбитым у меня из рук посохом. Учитель опять выиграл, и в этом нет ничего удивительного. За эти четыре года мне ещё ни разу не удавалось продержаться более пяти минут кряду.
- Что с тобой сегодня творится, а? - Кристан застывает напротив меня. Его глаза горят холодной яростью уходящего боя. - Молчишь... Ну молчи. Только учти, что если бы это был настоящий бой, от тебя бы и мокрого места не осталось.
Как будто я не знаю. Вы не очень оригинальны в своих словах, мастер.
- Мне надоело. Либо ты с завтрашнего дня начинаешь тренироваться по-человечески...
Либо что, учитель?
- Либо я выкидываю всю эту твою мазню и оставляю тебя в первом же попавшемся приюте.
Удар ниже пояса. Вы жестоки как никогда, наставник.
Сердито продолжая костерить меня на все лады, Кристан подбирает с земли свои мечи. Настоящее оружие настоящего Охотника: дорогая заморская сталь, тонкий слой серебра поверх, обвитая кожаным ремешком рукоять. Никаких украшений, лишь строгий металл, не раз забиравший чужую жизнь, пусть даже это жизнь очередного монстра.
Мой посох остаётся валяться в грязи. Обычная обструганная палка, с концов утяжелённая дешёвым горным железом. Это даже оружием-то назвать невозможно, так, игрушка. Вполне под стать своему владельцу - бездарнейшему ученику гениальнейшего Охотника.
Отдышавшись, я возвращаюсь к костру. Мастер уже закончил чистить свои клинки, и теперь они лежат рядом с его мешком, вновь готовые к долгому путешествию или новому сражению. Два хищных, опасных братца, которые так и просились на бумагу.
Я люблю клинки. Эти символы опасности и угрозы, воистину смертельные игрушки мужчин, в неумелых детских руках превращающиеся в безвредные безделушки. Почти безвредные.
Но больше всего я люблю рисовать их. Наброски, почти готовые работы, обычные ножи и сказочные мечи - половина моего альбома заполнено ими. Передать на бумаге очарование настоящего клинка безумно сложно, это задача не для такого новичка. Но я раз за разом пытаюсь уловить этот голубоватый блеск заточенной стали, поймать его - и заключить в плен тонких угольных линий. Это тоже поединок, и куда сложнее, чем все наши тренировки.
А учитель не обращает на меня никакого внимания. Он достаёт из своей сумки несколько коротких метательных ножей - обычных полосок заточенного металла, без рукояти и клейма мастер, и уходит на край поляны. Следующие полчаса Кристан будет методично превращать в щепы старый прогнивший пень, что высится на самой опушке, раз за разом всаживая в него своё смертоносное оружие. И это тоже творчество, не хуже моих рисунков.
А я... у меня тоже есть свой клинок, пусть и не такой внушительный. Простой нож, который я, по неведомому мне честолюбию, называю кинжалом. Не очень длинный, от силы с локоть, зато наточенный так остро, что им можно резать воздух. Редко какая ковка даёт такую остроту, поэтому я берегу свой нож и почти не пользуюсь им, даже не достаю, храня за голенищем сапога.
Этот нож не для убийства и не для защиты. Он ни разу не пил чужую кровь и, мне хотелось надеяться, никогда её не испьёт. Я просто рисую его, раз за разом, линия за линией. И мне этого достаточно.
В конце-концов, в женских руках клинок может быть не оружием, а искусством.