Я стою на балконе, но не у себя дома, а у Сашки. Сашка не один, он с кем-то, не важно с кем. Балкон хоть и не высоко, но к краю я подходить не желаю, чревато.
Внизу, под этим балконом без ограждений, объявился некий Роман, который стал под балконом и радостно общается, жестикулирует. Дело в том, что и он принёс с собой денежки, на поило для Сашки. У Романа имеются денежки, о чём он и намекает нашему общему другу.
И вот, такая картина вырисовывается, он стоит, а с ним чуть в некотором отдалении от него, его мамочка, которая общается с мамочкой этого парня с балкона, с балкона без оградки. Они так знакомятся, и результатом их знакомства Сашка может выпить поила, на деньги, которые принёс с собой Роман. Мамочка Романа вроде и не против того, что они выпьют. Но Роман чего-то там ещё скрывает, таится чего-то, знаки какие-то подаёт относительно намеченного предприятия. Может по привычке, не знаю.
Пикантная ситуация; мать Романа знает о том, что тот выставляясь перед друзьями поставил себя перед фактом и назад ходу нет, на кону репутация. О чём мамочка Романа в разговоре с мамочкой Сашки, пытается донести и до его сведения, до сведения Романа, что тот может выпить с друзьями. Ведь Роман должен выглядеть парнем, который держит слово, особенно перед друзьями, разговаривающие с ним с высоты своего положения, с балкона где нет оградки.
Роман кивает положительно, довольный в некотором роде. Он намекает своим друзьям о том, что принёс, но не афишируя что и сколько.
Мы у него спрашиваем, ну что, принёс на поило? А мамочки не только слышат, но и видят как мы собрались напиться. Но вроде как вчера мы только пьяные были, выпили столько, что мне как-то не особо хочется пить и сегодня. Видимо мамочки нам разрешают ещё раз напиться, кивая головой, я так понимаю? Но смотрят они на это дело хоть и без опаски, но мамочка Романа уже как-то по новому смотрит на это предприятие.
Я страшно хочу пить, страшно сказать как хочу, мучает жажда. И обращаюсь с этой просьбой к хозяину балкона без оградки; дескать, я попью водички из крана, если можно? Я спросил и тут же получил разрешение, потому как и умывальник, и раковина, и полки, и вся эта кухня у друга на балконе без оградки. Дело в том, что я нахожусь на такой высоте, которую чувствую подсознанием, и перспектива приткнуться и упасть меня пугает. Поэтому продвигаюсь я к заветному кранику с невероятной осторожностью. Меня эта перспектива припёрла к стенке, по над которой я и продвигаюсь к раковине. Я не приближаюсь к краю, подошёл к крану, открыл, и с ладоней пью. Свежая, прохладная вода утолит жажду.
А все прочие замечают как я осторожен и боязлив сверх меры в ощущении высоты. Они запросто ходят и крутятся, суетятся на краю балкона без перил, ничуть не боясь упасть. Все считают, что никакой опасности здесь нет и не может быть.
Не могу утолить жажду, что-то я не напился.
Я замечаю, что внизу такое общежитие, которое напоминает коммунальную квартиру с соседями. Там у каждого всё своё, а кухня общая. У каждого свой столик, своя раковина, и полочка над раковиной тоже своя. В особенности разнообразие своих чашек и стаканов и прочих чайных принадлежностей, даже сервизов старых и новых. Ведь чужая чашечка, она - чужая, и кто возьмёт её, тот вор. Я везде чужой и своего ничего не имею, но ищу из чего бы утолить жажду. И вот обнаружил сахарницу, в которую сахар насыпают. Сахарница эта выглядит как обычная сахарница, с налипшими на неё сахарными крошками, сахарными комочками, и ещё чем не знаю. На мой взгляд её очистить от этого всего налипшего и вполне нормальная чашечка получится, готовая к употреблению. Я решил, вымою сахарницу и буду пить из неё, может быть. Странно, что я так решил? Ведь чашек и стаканов хватает на каждой полке, тех, которые - чужие? Хватает, да... может и сахарница чужая, и мне только показалось что она моя, точнее - я так решил! Тем не менее я очистил сахарницу, изнутри очистил, буквально вымыл от налёта, потому что этот предмет долго стоял без пользования, или им пользовались все, я не знаю. Теперь буду пить я.
Но вот, появилась девочка, которая не ожидала меня тут застать. Она белокурая, чуть полненькая и миловидная, совсем юная ещё. Она чем-то мне знакома, где-то я её видел. В своей ручке она сжимала зажигалку, треснувшую. Я спешно отнял у неё эту зажигалку, такую - розовую. А девочка тут же убежала обратно, скрывшись от меня за дверь, почему-то.
Я промыл её розовую зажигалку и как со стаканчика выпил воды прямо из неё. Просто, но неудобно, часто приходилось заливать её холодной водицей, что бы очередной раз опрокинуть глоток из этого, с импровизированного стаканчика. Вскоре девочка появилась уже с женщиной. Здесь их столик и полочка, как и зажигалка, они здесь хозяева. Но девочка сама того хотела, и потому я забрал так смело. Никто же не будет меня осуждать за то, что я попил воды из её, их зажигалки? Из той самой зажигалки, что была у девочки. Как я здесь оказался я и сам не пойму, и сахарница оставленная мной у раковины, так и стоит не используемая.
Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.