Стоит вот этот, на меня он смотрит...
Что смотришь друг, узоров нет на мне?
Наглеет как смуглеет, но не спорит,
где страха нет - пощады тоже нет.

Мы не хотим, или хотим - не видим..?
Я наносил удары так - ему,
Сначала, стал тот парень, просто синим...
Исчез, лишь губы пухлые надув.

И хочется и колется, я знаю,
ко мне, в постельку, в тёплую залезть...
Пока, тебе я только намекаю;
моя постелька эта, хоть облезь!

Прям загорелся, так, что смуглой кожей,
становится чернее чем араб...
Тебе арабскими словами подытожить,
что, как ничто передо мной ты - слаб?

Ты так в мою постельку навострился,
что думаешь блефую я, сбегу?
Как разбегусь, мой "друг", остановиться, -
потом я дальше просто не смогу.

И подвиги твои, мне, если честно,
как на ладони - мерзость, ты смекай...
Всем для начала будет интересно
кому давал и как, припоминай...

Я вижу, не совсем меня ты понял,
что речь сейчас о девушке идёт...
О сине-синей, я тебе припомнил?
Боюсь, народ неправильно поймёт...

Зевали, и пока соображали,
что я в бреду, о чём-то, о своём...
И кем они меня воображали,
мне безразлично, я тебе о том...

Итогом твоих подвигов, соитий,
я вижу гладко-лысый черепок,
на фоне этих славненьких событий,
коль будет тебе слово невдомёк.

Кто корчит благородного араба?
Надувший злобой губы, жалкий чёрт.
Да шиш-кебаб те хряк-червяк хотя ба,
а не постель мою... да что жь ты так упёрт?

Моя постель, не лезь! не понимаешь?
Сквозь зубы скрипы - это твой ответ?
Уже бегу! пока себя терзаешь, -
ты исчезаешь, скоро - тебя нет!