Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.
Я пришёл к другу, к Анатолию. Тесновато как-то в квартире у Анатолия. Комната небольшая, больше напоминает гостиничный номер. Может быть это и есть гостиничный номер?
Вроде бы нет. Жена Анатолия, Ольга, возлежит на кровати поверх пёстрого лоскутного одеяла, в котором красные лоскуты бросаются глаза. Впрочем, я не уверен, что одеяло именно лоскутное, просто такая красочная расцветка ткани, как бы лоскутными кусками. Кровать в углу стоит и жена Анатолия возлежит, скучает, ничего не делает.
Вообще, Ольга Шарий в реальности значительно краше, чем на экране. Возможно из-за изящной и тонкой фигурки, которую на экране не видно? Не совсем, черты её лица в реальности тоже заметно красивше будут. Не знаю точно, почему такой эффект? Не важно.
Облачена Ольга в белые ткани, которые, не знаю что, то ли платье, какое было на Светлане Орловской. Белое, такое, в комплекте с которым идёт, что-то, на подобии модного халата, покроем напоминающего белый плащ. Трудно понять что это, постельное бельё, пижама, какая-то другая белизна? Но Ольга Шарий возлежит в таком наряде на постели, дома, а госпожа Орловская на эфир в нём ходит.
Не, это не платье, как на журналистке кривого канала, а брюки спальные, плюс такой же белый верх, а так же белоснежный длинный халат. Что-то вроде домашней пижамы. В таком наряде Светлана Орловская на эфирах пока ещё точно не пояалялась.
Ладно, где Анатолий подевался?
Я взглянул и увидел возле быльцы, у изголовья кровати, простыня белая свисает шторкой. Там кто-то сидит за компъютером или за ноутбуком и записывает стрим. Наверное Анатолий, вот он где!
Чтой-то не припомню чтобы Анатолий Шарий конструировал задний фон из белых простыней. Такую нехитрую кабинку делают обычно девушки.
И верно, вышла девушка, которую я впервые вижу, и потому не рассматриваю даже.
М-да, а где Анатолий Шарий?
Я сел на соседнее ложе, стоящее перпендикулярно кровати, на которой возлежит Ольга Шарий, жена Анатолия. Наверное потому в комнате как-то тесновато, из-за лежанок. А вот и Анатолий пришёл, который не высок ростом, хотя в экране монитора кажется большим. Но это не важно.
А важно то, что, как только я пришёл и сразу же, по моим следам притащился один тип, знакомый, которого я, естественно, не знаю. Он выследил меня, я сам лично притащил его за собой. И он, как вошёл из подъезда в коридор, такой прямолинейный, такой переполненный восторженными порывами. Когда я ему двери открыл, из него позитив так и брызжет. Он тянет руку, здоровается со мной, чуть ли не наваливается на меня с объятиями, когда я сижу на ложе. Даже неприятно.
Что я, баба что ли? Что он с объятиями лезет ко мне?
Он этот тип, от них, от наших общих с Анатолием друзей. Это такой мужичок, лысенький, у которого явно выделяются седые усики. Не усы, а именно усики. Не аккуратно подрезанные. Ещё, у него над ушами по три волосинки свисают, но то такое. Я эти волосинки сразу и не заметил.
Лицо его, лицо как лицо. Селюк, наполненный европейским украинством, вот такое лицо? Причём, типичного пошиба, где под костюмным пиджмаком органично смотрелась бы вышиванка. И веет от него, как выражается вышеупомянутая госпожа Орловская, которая говорит - тхне, буквально, тем самым, чем тхне от неё самой после эпических посиделок на кривом канале. А именно тем самым европейским украинством. Да, мужичок именно от тех, которыми от него и тхне.
И вот, я узнав о зраде навострился бежать. Во дворе, как от крыльца спуститься ступеньками, стоит жигуль, белый, четырёхглазый, если не ошибаюсь. И все дверцы открыты, не иначе как салон проветривается. И я готов толкать этот пустой белый жигуль, в то время, как надо залезть в салон и бежать. Скорее прыгнуть на диван заднего сиденья и айда, наутёк, поехали.
Но Анатолий, он силач, просто геракл, толкает белый жигуль свой, со всеми тётками в салоне, которыми, там битком. Буквально их лица в заднем стекле, там: бабульки, тётки, родственницы что ли, мож сёстры?
И реально растолкал, да так попёр, так попёр, прямо в парке, что я прям восхищаюсь. Могёт!
А вокруг парка туман опустился такой, что только эту прямую и видно.
Есть в Анатолии вот это украинство, то самое, из-за которого и не может вернуться домой, на Родину. Это то самое украинство, по причине которого украинцы страдают. Такое, залихватское, европейское украинство.
И иду я улицей, и вроде днём передвигаюсь, а вокруг хоррор, жуть. Триллер снимают? Не, реальность. Обычная улица, и идёт мужик, совсем не зомбак, вполне "нормальный" человек. А в руке у него штыковая лопатка и держит он свою лопатку в крепкой руке и его "человеческое" лицо такое злобное, по которому читаешь - кого бы прибить? А на пути только бабёнку видет,такую, упитанную, с тёмными длинными волнистыми волосами. Отдалённо она напоминает одну представительницу правительства. Настолько отдалённо, что, возможно это послужило решающим фактором. Он сжимая свою сапёрную лопатку проходит мимо меня с одной целью, проломить ей голову. Я в ужасе!
Но дама, широкий зад которой обтягивают спортивные штаны, а сверху что-то вязанное тёмного цвета, она, не смотря на то что женщина, хоть и крупная, не растерялась и схватилась за лопату побольше. Кто кого закопает.
Я иду дальше и вижу двух воркующих голубков подобных бесам. Вся низость и ничтожество этих существ изображена на древних славянских иконах. Где косматые бесы выглядят как человекоподобные, претерпевшие чудовищную мутацию, где внутренние изменения проявлялись во внешнем облике. И теперь, к ужасу своему, я наблюдаю две особи чоловеко-крыс, косматых, подобных бесам. И повадками уже похожи, и желанием присмыкаться ниц уже не в состоянии выпрямиться, и согнутый хребет изгибается в дугу, как плавный мостик от человека к ничтожному паразиту. И сидят прямо на лавке эти две особи человеко-крыс, уже почти как крысы сидят. Два огромных пацюка, уселись лапками на паропете, под окном. А вокруг, такая обстановка, такой дизайн, пост-аппокалипсис, это такая картинка, ляпота. И начиналось всё, совершенно "невинными" играми, по типу - "Я у тэбе отсосав, авжеж и ты у мэне отсосав, так що, мы разом отсосавшие и тому нам не соромно(не стыдно)."
И издали, и вблизи, под каким углом не рассматривай, чудовищ нет на земле, ага! А у меня голюны, причём повсюду и всегда. Причём, такие голюны, которые, так насосавшись, что им приличествует уже не только место на иконе, но и своя церква.