_____________________________________________________________________________

1

Глава пятнадцатая: ГНЕВ КОМАНДИРА ИРМАСА

В телеге лежали два раздутых почерневших тела, накрытые рогожей, заскорузлой от крови и облепленной мухами. Запах был нестерпимым, двор замка в считанные мгновения буквально пропитался этим смрадом, а в небе над башнями цитадели уже кружили стаи ворон, привлеченные зрелищем смерти. Ирмас Удэн, сложив губы в брезгливую гримасу, приподнял рогожу острием своего меча и тут же отпустил ее.

- Молния Рунды! - вырвалось у него. - Им будто хороший палач занимался.

- Это не палач, - сказал один из наемников, привезших тела в Дреммерхэвен. - Это его Мирчел так.

- Мирчел? - Ирмас с трудом сохранил невозмутимое выражение лица. - Это сделала Мирчел?

- Да, командир. Она была с охраной принца. Это она убила Клоча.

- Я что-то не пойму, что к чему, - Ирмас Удэн говорил ледяным голосом. - Вы привезли мне труп Клоча. И еще эту санджийскую падаль Кадаи, как доказательство того, что с принцем покончено. Но я не вижу самого Оваро. Где тело принца? И где Мирчел?

- Командир, - наемник встал на колено, склонил голову, - дозволишь рассказать, как было дело?

- Именно этого я и жду.

Наемник начал рассказывать. Все подробно, с момента, как отряд, посланный Ирмасом, выехал из Дреммерхэвена. Рассказчик он был хороший. Ирмас слушал, и лицо его все больше и больше темнело, словно ясное летнее облако на глазах превращалось в грозовую тучу.

- Значит, принц ушел, - сказал он, когда наемник закончил свой рассказ. - Айоши прикончили двойника, а принц ушел. И Мирчел была с ним, так?

- Все верно, командир, - подтвердил наемник, не поднимая глаз.

- А где Леньян, Ла Бьер, Вирн?

- Они перебежали к Мирчел. Сначала Ла Бьер и Вирн, а потом и Леньян.

- Так, - Ирмас посмотрел на закрытые кровавой рогожей тела и ощутил, как разгорается в душе лютый, нечеловеческий гнев. - И у вас хватило наглости вернуться обратно с такими вестями?

- Господин, не гневайся! - Наемник втянул голову в плечи. - Мы сражались храбро. Но эти бабы настоящие демоны. Всякий, кто подходил к ним на длину клинка, погибал на месте.

- Вы опозорили меня, Дормаз. Теперь каждый бродяга в Хеаладе будет смеяться над Ирмасом Удэном. Говорить, что сотня "Ястребов Дреммерхэвена" проиграла сражение десяти девкам. Сам выберешь для себя смерть, или мне это сделать?

- Господин, прости! - Наемник побледнел, губы его задергались. - Эти проклятые айджи устроили в пещерах отличную засаду. Там и тысяча воинов не справилась бы. Мы не могли использовать численное преимущество. А Клоч...

- Что Клоч?

- Он принял вызов на поединок, и Мирчел изрубила его на куски.

- Бедняга! Он слишком жаждал крови принца и не вспомнил, что Мирчел отменно владеет мечом. Вообразил, что прикончить эту стерву будет так же легко, как выдирать клещами зубы у пленных. Вы не отомстили за него, верно?

- Нет, господин, - ответил наемник еле слышно.

- Знаете, чего я больше всего хочу сейчас? - спросил Ирмас, обращаясь к группе воинов, вернувшихся из Гойлона. - Я хочу, чтобы земля разверзлась и поглотила вас живьем. Если это случится, мне не придется марать руки вашей поганой кровью. Убирайтесь с глаз моих!

- Господин, а с телами что делать? - спросил оруженосец Ирмаса Удэна Наир.

- Отвези их на кухню, и пусть повар приготовит мне из них жаркое к ужину! - Ирмас сверкнул глазами. - Что делают с падалью, Наир? Закопайте их во имя Таралла, они и так тут все провоняли.

- Слушаюсь, господин.

Ирмас плюнул в пыль и зашагал ко ходу в башню. Он чувствовал, что еще немного - и сойдет с ума от бешенства и злобы. План, который он считал безупречным, провалился, принц ушел, Клоч мертв, а эта змея Мирчел...

Он ее недооценил. Девка оказалась на удивление умной и изворотливой. Сумела обвести вокруг пальца идиота Клоча, без преувеличения спасла этого малолетнего выродка Оваро. Молния Рунды, ну и баба!

Вернувшись к себе, Ирмас еще долго не мог успокоиться. Разбил несколько ваз, пару зеркал, а потом сообразил, что ведет себя как истеричная женщина. Надо прекратить беситься, взять себя в руки и обдумать, как быть дальше.

- Кассад! - крикнул он, приоткрыв дверь.

Начальник охраны немедленно явился на зов. По его лицу Ирмас понял, что Кассад ожидает грозы и уже приготовился к самому худшему. Ничего не говоря, командир "Ястребов" подошел к столу и налил вина из кувшина в два бокала.

- Выпей со мной, старина, - предложил он, подавая Кассаду кубок с вином. - Не могу пить в одиночку.

- Благодарю, господин.

Ирмас залпом выпил свой кубок, тут же наполнил его снова. Кассад лишь коснулся края чаши губами.

- Сколько у нас селтонов, Кассад? - спросил Ирмас.

- Точно не скажу, господин. Человек семьдесят-восемьдесят, где-то так. А почему ты спрашиваешь?

- Ты слышал, что сказал этот сын гиены Дормаз? Селтоны, бывшие в отряде Клоча, сразу перебежали к Мирчел.

- Полагаешь, они ненадежны?

- Полагаю. Позови ко мне Варга и Пардиса. Надо поговорить.

Варг, командир мидингских лучников, и Пардис, начальник наемников из Диких городов, пришли быстро - они наверняка ждали, что после случившегося Ирмас их непременно вызовет. Ирмас заметил, что Вард, самый молодой из его командиров, выглядит растерянным. А вот Пардис, длиннобородый гигант с седой гривой, ветеран десятка войн, казался совершенно спокойным.

- Кассад, закрой дверь, - велел Ирмас начальнику стражи, потом шагнул к Пардису и заглянул ему в глаза. - Что скажешь, старик?

- Скажу, что скорблю о Саркаше. Он был превосходный воин и мой друг.

- А ты что скажешь? - Ирмас повернулся к Варгу.

- Не могу поверить, что все так получилось, - только и мог сказать молодой человек.

- "Не могу поверить!" - передразнил Ирмас. - В это действительно трудно поверить, клянусь пламенем преисподней! Десяток баб перерезал больше полусотни воинов. Когда весть об этом разнесется по Хеаладу, командиры Айоши порвут животы со смеху! Я опозорен. И во всем виновата эта потаскуха Мирчел.

- Командир, она от нас никуда не уйдет, - сказал Пардис. - Прикажи, и мы разыщем ее даже в царстве Морола.

- Сейчас меня не Мирчел заботит, - Ирмас налил еще вина. - Оваро ушел. Мой план провалился. Теперь Эдхо - мои заклятые враги. И Айоши мои враги. Я сам себя загнал в капкан. У меня мало людей, и ждать я не могу. Время работает против меня. Что посоветуешь, Пардис?

- Полагаю, командир, ты сам знаешь, какое решение принять, - осторожно заметил старик.

- Хитрый лис! А если я скажу, что не знаю, как быть?

- Я тебе не поверю. Не сочти за лесть, Ирмас, но ты самый толковый командир из всех, с которыми я служил. А служил я со многими, Рунда свидетель!

- Что будет делать Оваро после битвы в Гойлоне? Отправится обратно в свою крепость, во Дворец Горного Дракона. Его охрану Айоши перебили, собрать сколько-нибудь многочисленную рать он не может. Лорда Кадаи нет в живых, но теперь у Оваро есть новый военачальник.

- Ты Мирчел имеешь в виду? - Пардис презрительно скривился. - Глупая селтонская шлюха. Какой из нее командир?

- Неплохой, Пардис. Я слишком хорошо узнал эту девчонку за прошедшие месяцы. В ней есть какая-то странная непонятная мне сила. Готов поручиться, что это был ее план атаковать Клоча в пещерах под Гойлоном. И она его блестяще выполнила, будь она проклята! Больше пятидесяти человек убито, а в глазах уцелевших я видел страх. Мои люди боятся, Пардис! Это что-то, да значит.

- Не будь строг с ними. Они видели смерть и чудом избежали ее. Зато теперь они понимают, кто их враг. И они будут драться насмерть, чтобы загладить свою вину.

- Я говорил о селтонах...

- Командир?

- Они ненадежны. Я больше не доверяю им.

- Прикажешь рассчитать их и вытолкать взашей? - подал голос Кассад.

- Рассчитать? - Ирмас повернулся к начальнику охраны. - Тратить казну, которой у нас и так немного? Нет, не будем расточительны. Пусть они исчезнут, Кассад. Поручаю это тебе и твоим людям.

- То есть, мы должны...

- Да, клянусь Тараллом! Избавь меня от предателей, а как ты это сделаешь, не моя забота.

- Понял, командир, - Кассад поклонился.

- Ты собираешься атаковать дворец Горного Дракона? - спросил Пардис.

- А у меня есть выбор? - Ирмас нехорошо усмехнулся. - Война началась, и надо действовать быстро, пока ситуацией не воспользовались Айоши.

- А если попытаться заключить с Айоши договор, командир?

- Я понимаю тебя, Пардис. Но это плохая идея. Нам придется делиться плодами победы с Айоши, а это меня совсем не устраивает. Вот когда мы покончим с Оваро, тогда и будем говорить с Советом Князей, уже как владыки Севера.

- Командир придумал неплохой план, - сказал каэстанец.

- Пардис, прямо сейчас выбери из числа своих людей самых лучших наездников и отправь гонцов в дальние гарнизоны. Пусть бросают все эти курятники и направляются в Дреммерхэвен. Я докажу этим косоглазым Эдхо, что они рано празднуют победу. Ирмас Удэн еще увидит, какого цвета у них потроха! Ступайте!

Командиры вышли. Ирмас налил себе еще вина, но вместо того, чтобы поднести кубок ко рту, швырнул его в стену, украсив ее темным пятном, похожим на кровавые брызги. Новая волна ярости, бешенства, горечи и чувства потери накатилась на командира "Ястребов".

- Мири, что ты натворила! - простонал он, глядя в пустоту. - Что ты наделала!

*****************

Шнуры в часах заменили уже не один раз, время перевалило за полночь, а разгульный пир в Дреммерхэвене продолжался. Улен Сальер стоял на своем посту на угловой башне замка, опираясь на копье, и прислушивался к звукам продолжающейся оргии. Досадно, конечно, что не довелось поучаствовать в такой отличной гулянке. И не ему одному - сегодня начальник стражи Кассад на все посты назначил земляков Сальера, селтонов. Странное решение.

В башне было холодно, и Сальер подумал о горячем вине. О большом кубке горячего ревеньяка с пряностями и медом. И еще о хорошем куске запеченной на угольях свинины. Да только никто сегодня не вспомнит, что часовые тоже люди. Проклятые каэстанцы сейчас наливаются брагой, вином, настоем йавхи, тискают шлюх, а он мерзнет на посту. Смена еще нескоро. В лучшем случае им достанутся объедки тех, кто сейчас веселится во дворе замка. Подумав об этом, Сальер со злостью плюнул себе под ноги.

Это уже стало традицией. На словах Ирмас одинаково ценит всех своих людей. Но на деле самые жирные куски всегда достаются этим ублюдкам-каэстанцам, землякам Ирмаса. А всем остальным...

Шум шагов и лязг железа на галерее отвлек Сальера от невеселых мыслей. Кто-то поднимался на башню. Сальер быстро нахлобучил на голову шлем, выпрямился, ожидая гостей.

Стену осветили факелы. Сальер приободрился - похоже, это смена. Впереди шел сам Кассад, за ним пять человек в полном вооружении. Если его сейчас сменят, остаток ночи можно будет неплохо повеселиться...

- Сальер! - крикнул Кассад. - Ты в башне?

- Да, командир, - молодой селтон выглянул в двери.

- Все спокойно?

- Тишина и покой, командир.

- Иди сюда.

Сальер был удивлен: никогда прежде разводящий не требовал у караульного выходить из сторожевой башенки на галерею. Однако начальник стражи дал приказ, и его надо исполнять. Положив копье на правое плечо, Сальер вышел из башни и направился к Кассаду.

- Ты хороший воин, парень, - сказал Кассад. - Говорю тебе это потому, что ты за год службы показал себя с самой лучшей стороны.

- Спасибо, командир, - Сальер был удивлен. - А в чем...

- Ты получил отставку, - сказал Кассад и ударил селтона длинным кинжалом в живот. Сальер задохнулся от боли, осел на камни. Вторым ударом Кассад перерезал селтону горло. Когда Сальер перестал хрипеть, бывшие с Кассадом наемники деловито раздели покойника, забирая окровавленную одежду и доспехи. А потом подхватили труп и перебросили через стену в ров.

- Вот и все, - сказал Кассад, услышав всплеск воды. - Еще одной собакой меньше. Кайнар, займи его место. А мы пойдем, разберемся с остальными...

***********

- Майчи, иди сюда!

Девочка повернулась на зов, заспешила за женщиной, тащившей большую плетеную корзину с бельем. Женщина протянула ей руку, улыбнулась.

- Идем быстро? - спросила девочка.

- Конечно. Иначе хорошие места на пристани займут до нас.

Майчи кивнула. Они начали спускаться по пологому берегу к реке, разделяющей Дреммерхэвен на Старый и Новый город.

- Я буду стирать платюшки Нини, а ты наши платья, да, мама? - спросила Майчи, когда впереди показалась пристань.

- Конечно. Только постирай одежду Нини быстро, а то мне нужна помощь. Мне одной трудно.

Утро было хорошее, свежее, ясное. Отличное утро для общей работы. На берегу уже сидели несколько женщин - все соседки Ари и ее дочки Майчи. Некоторые пришли сюда еще засветло. Женщины церемонно приветствовали друг друга: хоть все они и из бедных семей, но старинные традиции соблюдать надо. Лишь две айджи просто помахали Ари руками. Этих местные обычаи не волнуют. Ари недовольно покосилась на них. Хотя, чего еще ожидать от бывших наемничьих шлюх?

- Мама, я пойду стирать платюшки! - заявила Майчи.

- Хорошо, только далеко не уходи. И в воду не лезь.

Женщины сбились в группку на пристани, запели старинную песню про прачек, которые день и ночь стирают за гроши и никогда не едят досыта. Песня была тоскливая, и ее слова были Майчи не понятны - кто его разберет, о чем поют эти взрослые? Слушать их совсем неинтересно. Берег был совсем рядом, мутная вода накатывала на него волнами и шевелила нарядные круглые камешки, разбросанные по мокрому песку. Майчи, забыв про кукольные платья, уселась у воды и увлеченно начала собирать красивые камни. Набрала целую горсть, а потом подумала, что складывать их некуда, разве только в корзинку с тряпочками Нини.

Человека она увидела уже потом, когда уложила камешки под платья куклы. Смешной был человек. Он плыл на спине и был совсем голый. Майчи смотрела на него и не понимала, зачем он это делает. А человек медленно плыл в ее сторону от большого замка, и течение реки все ближе подгоняло его к берегу. И еще, Майчи заметила, что человек как-то странно ей улыбается. У него большой-пребольшой рот и длинное лицо. В самом деле, какой-то он не такой...

Майчи завопила громко и протяжно, уронила корзинку и бросилась бежать к пристани. Ари уже бежала навстречу дочке, раскинув руки, белая, как мрамор.

- Майчи! Майчи! - Женщина схватила дочку, заглянула в перекошенное страхом лицо. - Что с тобой?

- Там... там! - Девочка задыхалась от слез и начавшегося приступа астмы. - Там...Мамааааа!

Утопленника между тем прибило к берегу. Женщины уже были рядом с Майчи и ее дочкой, кто-то пытался помочь успокоить ребенка. Другие подошли к мертвецу. Женщины отводили от него глаза, потому что он был голый. Горло мертвеца было перерезано от уха до уха, и зияющая рана в самом деле напоминала огромный, цинично ухмыляющийся багровый рот. Невидящие глаза смотрели на женщин с прищуром.

- Во имя предков, закройте ему лицо! - взмолилась одна из женщин.

- Смотрите, там еще один плывет! - крикнула другая, показывая на реку. - А вон еще один!

Мертвецов было много. Они плыли от замка - совершенно голые или полураздетые, посиневшие, с выкаченными глазами и страшными ранами на теле. Кого-то река несла прямиком в бухту Дреммерхэвена, кого-то прибивало к берегу. Все тела принадлежали айджи. Женщины молча смотрели на них, кто-то шептал заклинания против злых духов, кто-то пытался опознать плывущих по реке мертвецов.

- Это не наши, - сказала одна из женщин, пожилая санджи. - Они все наемники. Что-то случилось в замке.

- Эти звери уже друг друга начали убивать, - произнесла вполголоса другая. - Пусть боги покарают их за такую жестокость!

- Пусть убивают, - едва слышно сказала пожилая женщина. - Может, хоть так мы от них избавимся.

Мертвец, которого первым прибило к берегу, будто зашевелился, когда новая волна дотянулась до него. Вокруг него плавали разноцветные кукольные тряпочки из корзинки Майчи. Еще раз глянув на застывших в молчании женщин свинцовым бессмысленным взглядом, труп скользнул с берега в воду и поплыл дальше мимо пристани, догоняя своих собратьев.

Глава шестнадцатая: ДРУЗЬЯ И ВРАГИ

- Ты думаешь, они придут? - спросила Криспила.

Каста ответила не сразу. Подошла к столу и посмотрела на чашки с закусками, которые принес слуга. Маленькие фарфоровые чашки с мелко нарезанной свежайшей рыбой, креветками, сырыми овощами, хитрыми пахучими соусами. Многие из тех, кто живет за стенами дворца, уже долгие годы не видели такой изысканной еды. Принц Оваро прислал ей в покои все самое лучшее со своего стола. Но есть Касте не хотелось.

- Я выпью немного, - сказала она и налила в фарфоровую пиалу еще густого красного вина с цветочным запахом.

- Ты не ответила на мой вопрос, Элеа Каста.

- Ты сама знаешь на него ответ, айджи. Принц Оваро остался жив, отряд Ирмаса разбит, я убила Клоча. Мы разрушили планы Ирмаса, выставили его и его людей на посмешище. Ирмас будет мстить. И он знает, что единственное место, где принц может укрыться от врагов - это дворец Горного Дракона. Так что жди гостей.

- Жди? А ты не с нами?

- Я сделала свое дело, - Каста сделала глоток вина. - Я обещала нэни Беренике помочь принцу добраться до безопасного места. И еще, я обещала ей найти человека по имени Книжник. Воля нэни для меня священна.

- Жаль. У нас мало воинов. Я рассчитывала на тебя и твоих селтонов.

- Мои селтоны останутся здесь. Я не нуждаюсь в охране.

- Ты одна стоишь целой армии. А у меня осталось всего пятнадцать айджи. Плюс еще десять девушек-телохранительниц принцессы Раны. С твоими людьми нас всего-то восемьдесят человек.

- Можно вооружить слуг, я видела тут много мужчин.

- Можно, но воины они никудышные. В большинстве это старики и подростки.

- У принца, кажется, есть родственники. Почему они не пришлют сюда свои отряды?

- Для того, чтобы собрать войска, нужно время. И возглавить их некому. Лорд Кадаи убит, и у Эдхо нет другого, столь же опытного военачальника. А у Ирмаса...

- У Ирмаса больше полутора тысяч головорезов, - закончила Каста, отпив еще вина. - Полторы тысячи против наших восьмидесяти.

- Нам не защитить принца, - с военной прямотой сказала Криспилла. - Если сюда придут наемники, мы окажемся в ловушке. Что предложишь?

- Если бы Оваро не был наследным принцем, я бы предложила вам вывезти его в ближайший порт, сесть на корабль и... Но это, как я понимаю, невозможно.

- Принц никогда не согласится бежать из страны.

- Тогда остается битва. Нужно искать союзников. На кого из родичей Оваро можно положиться?

- Лорд Хадо вполне надежен. И у него почти двести воинов. Но его земли находятся далеко от нас. Два дня пути верхом. Ирмас Удэн будет здесь раньше.

- Два дня туда, два обратно, плюс время на то, чтобы собрать воинов, итого неделя. Твоя правда, Криспила, Хадо не успеет. И его двести воинов не слишком-то меняют соотношение сил. Нужно собрать хотя бы тысячу человек. А пока не придет помощь, придется самим управляться.

- Самим? - Криспила с удивлением посмотрела на селтонку. - Что ты имеешь в виду?

- Защищать дворец, вот что.

- Прости меня, но, по-моему, вино ударило тебе в голову.

- Ты видела ворота дворца? Они очень узкие. Стены крепкие, откосы под ними очень крутые, и Ирмас не сможет использовать осадные машины. Все, что он может делать, так это попытаться прорваться во двор. Если нам удастся защитить ворота и стены, мы сможем продержаться до прибытия помощи.

- Я тоже об этом думала. Но это очень рискованно. Ты же сама говоришь: "если удастся".

- Криспила, ты воин. Я видела тебя в бою и знаю, что ты и твои айджи не отступят. Надо немедленно послать гонцов к лорду Хадо и другим сторонникам принца и просить о помощи. Найди надежных людей и поручи им это дело.

- Так ты... веришь?

- Я всегда верю в победу. Наверное, поэтому я до сих пор жива.

- Я подберу людей, - с заметным воодушевлением сказала Криспилла.

- А я съезжу в Арк. Думаю, трех дней мне хватит. Только мне понадобятся лошади.

- Наша конюшня в твоем распоряжении. И еще...

Криспилла не договорила: из-за перегородки показался слуга.

- Его высочество просит госпожу Касту зайти в его покои для беседы, - сказал слуга, склонившись в почтительном поклоне. - Его высочество очень просил госпожу Касту посетить его немедленно.

- Я иду, - Каста допила вино, взяла со столика полуторный меч и вышла из комнаты. Криспила шла за ней следом.

Принц Оваро ожидал Касту не в парадном зале, а в своих личных покоях. Вместе с принцем была принцесса Рана, охрана из айджи и с десяток придворных. Каста заметила, что и Оваро, и Рана уже облачены во все белое - в Хеаладе это цвет траура.

- Выше высочество, - Каста шагнула за открытую перегородку и опустилась на колено.

- Я очень хотел тебя видеть, - сказал Оваро. - Я и моя сестра желали поблагодарить тебя за помощь. Ты спасла мне жизнь.

- Я делала то, что должна была делать, ваше высочество. К несчастью, я не смогла спасти нэни Беренику.

- Командир Ирмас ответит за это убийство, - Оваро насупился. - И за убийство моего дяди, лорда Кадаи, тоже.

- Однако, мой принц, сейчас сила на стороне командира Ирмаса, - сказала Каста, жестом отказавшись от чаши вина, которое ей поднес слуга. - Мы только что говорили об этом с капитаном ваших айджи. Не хочу пугать вас, ваше высочество, но Ирмас обязательно попытается закончить начатое им дело. Я хорошо знаю этого человека. Очень скоро его отряды будут здесь, у стен вашего дворца.

- Сейчас не об этом разговор, Каста, - ответил принц. - Мы говорим о благодарности. Сидзо!

Один из придворных, сидевших на пятках у стены гостиной, тут же поднялся. В руках у него был плоский ящик из полированного дерева. Поклонившись принцу, Сидзо положил ящик на циновку перед Кастой.

- Открой его, - велел Оваро.

Каста раскрыла ящик. Внутри, на черном бархате, лежали великолепные кинжалы с длинными прямыми клинками. Темная сталь клинков была покрыта тончайшей резьбой, отчего сами клинки казались ажурными. Рукояти кинжалов были по местному обычаю обтянуты шероховатой акульей кожей, а оголовники и гарды были из серебра.

- Кинжалы князя Хабу, одного из первых правителей народа санджи, - пояснил Оваро. - Есть легенда, что эти кинжалы наделены силой самого Аричи, глубоко враждебной всему, что порождено злом. Они многие века хранились в сокровищнице рода Эдхо, и не было воина, достойного их носить. Теперь такой воин появился. Я и Рана дарим тебе эти кинжалы. Ты их заслужила.

- Я благодарю ваше высочество, - Каста давно не испытывала такой радости, но и такого смущения тоже. - Но, мой принц, вы слишком завышаете мои заслуги.

- Императоры должны быть щедрыми. Иначе подданные не будут их уважать. По моему повелению наш оружейник изготовит для этих кинжалов достойные их ножны. Ты получишь их утром. Еще прими этот указ, - Оваро велел секретарю передать Касте свиток рисовой бумаги, перетянутый красной лентой. - Отныне ты назначаешься капитаном моей гвардии айджи.

- Ваше высочество, - Каста краем глаза увидела, как побледнела стоявшая рядом Криспила, - я с благодарностью принимаю кинжалы лорда Хабу, но не могу принять новую должность.

- Ты отказываешь мне?

- Да, мой принц. У вас уже есть капитан, какого можно только пожелать. Мы с капитаном Криспилой дрались плечо к плечу в пещерах под Гойлоном, и она сражалась ничуть не хуже меня. А может быть, даже и лучше. Вы говорите, что это я спасла вам жизнь. Это неверно, мой принц. Криспила сделала для этого не меньше. И ее айджи сделали все, чтобы защитить вас. Одна бы я не справилась. Криспилла более достойна служить вам, чем я.

- Значит ли это, что ты отказываешься мне служить? - спросил Оваро.

- Мой принц, я не свободна в своем выборе. Есть вещи, которые выше нас, и даже воля наследного принца не может их оспорить.

- Что это за вещи?

- Воля богов, например.

- Кто тебе сказал, что ты должна исполнять волю богов, а не мою волю?

- Нэни Береника, мой принц. Она велела защищать вас. Но еще она велела мне идти моим путем дальше.

- И куда же ведет твой путь, леди Каста? - поинтересовалась Рана.

- Я не леди, госпожа. - Каста сделала паузу, чтобы собраться с мыслями. - Я простая девушка из селтонского города Церуний, которую злая судьба лишила всего, что у нее было, сделала сначала рабыней, а потом бойцом на арене Дарнатского цирка. Три года я пыталась выжить и ради этого убивала таких же несчастных, как я сама. А потом я встретила орка по имени Тулькан, и моя судьба изменилась. Я узнала, для чего судьба столько лет испытывала меня страданиями и потерями. Почти год минул с тех пор, как я стала воительницей Забытых богов. Так уж получилось, что моя память покинула меня. Но благодаря нэни Беренике я вспомнила мою жизнь, и теперь знаю, куда мне идти и что делать. Мне очень жаль, мой принц, но этот путь ведет меня прочь от берегов Хеалада.

- Ты бросаешь меня в трудное время, Каста? - обиженно спросил принц.

- Нет, ваше высочество. Пока вам угрожает опасность, я остаюсь с вами. Но как только угроза исчезнет, я покину Хеалад.

- Я понимаю тебя. Ты хочешь остаться свободной наемницей, какой была до сих пор, - Оваро внезапно протянул Касте руку. - Я принимаю тебя такой, какая ты есть. И в знак своей милости официально прощаю тебе то, что было совершено тобой в Айфодле. Я велю подготовить эдикт о моем прощении.

- Мой принц слишком добр ко мне. Можно помиловать преступника, но нельзя заставить его забыть о совершенном преступлении.

- Над совестью я не властен, - сказал Оваро. - Что я еще могу для тебя сделать?

- Позвольте мне на несколько дней покинуть ваш дворец. Мне нужно срочно съездить в Арк.

- А твои люди?

- Я оставлю их здесь охранять дворец.

Оваро задумался. Каста перехватила быстрый взгляд мальчика, адресованный Криспиле, и поняла, что Оваро до конца ей не доверяет. Что ж, мальчика можно понять - после всего пережитого он боится. Во дворце остаются сорок вооруженных наемников, которые подчиняются только Касте, и никому больше.

- Ваше высочество, - сказала Каста, приложив ладонь к груди, - я могу поклясться в том, что мои люди будут служить вам так же преданно, как служат мне. Не сомневайтесь в них. Селтоны - люди чести. Только прошу вас распространить вашу милость и на них.

- О чем ты?

- Вы своим помилованием смыли с моей души кровь Айфодла. В числе моих людей есть те, кто был со мной в той несчастной деревне. Даруйте и им свою милость.

- Хорошо, мы подумаем над этим, - мальчик тут же покосился на Рану, и принцесса согласно кивнула. - А теперь ты можешь идти. Я доволен нашей беседой.

Вернувшись к себе, Каста первым делом налила себе вина. После разговора с Оваро на душе было неспокойно. Принц был так щедр и милостив, потому что беспокоится о будущем. Он все понимает. И он ждал от нее слов успокоения. И не дождался. Теперь все будет зависеть от того, успеет ли она съездить в Арк и вернуться обратно во дворец Горного Дракона до того, как сюда заявится со своей ордой Ирмас Удэн. А еще, Ирмас может получить помощь людьми от Айоши, и тогда их положение и вовсе станет безнадежным.

Жадно выпив вино, Каста открыла ящичек с кинжалами и взяла один из них в руки. Кинжалы были настоящим произведением оружейного искусства. Никогда еще Каста не видела такой изысканной работы и такого качества отделки. Лезвие кинжала было острее бритвы, удар таким оружием убьет человека наповал. Щедрый подарок. Подержав кинжал в руке, Каста положила его назад в ящичек и тут услышала мягкие шаги у себя за спиной.

У входа стояла Криспила. Вид у капитана айджи был смущенный.

- Ты очень дерзко говорила с принцем, - сказала она. - Я даже испугалась за тебя.

- Пустое. Принц умный мальчик. Он знал, что я не дам ему другого ответа.

- Каста, я... - Криспила сделала шаг и улыбнулась. - Я не ожидала. Ты поступила очень благородно. Чем я могу отблагодарить тебя?

- Принять подарок, - Каста взяла меч-танги, полученный от Ирмаса, и протянула айджи. - Возьми. Я настаиваю.

- Это твой меч, - Криспила ошеломленно попятилась к выходу, обратив к селтонке раскрытые ладони. - Нет, я не могу!

- Можешь. Этот меч напоминает мне о печальных днях моей жизни. И о совершенном мной зле, которое уже не исправить. Я не хотела бы снова брать его в руки. А тебе он послужит. Это работа мастера Хадоши. Совсем неплохой меч, клянусь Шантэ.

- Я знаю, что меч хороший. Просто отличный меч. Но у меня свой есть.

- Поступи, как я. Подари свой клинок одной из своих девушек. Саэ или Эмане. Они заслужили подарок от тебя своей отвагой там, в пещерах под Гойлоном. А мой меч оставь себе.

- А можно мне подарить свой меч тебе?

- Какой в этом смысл, Криспила? Нет, сделай так, как я прошу, - Каста протянула айджи меч. - Бери и владей.

Криспила была айджи. Опытным и отважным воином, которого с детства учили, что у девушек из элитной гвардии только один путь - сражаться за государя и умирать за него в бою. Но Криспила была прежде всего женщиной. И охватившие ее чувства выразила так, как и пристало женщине: подошла к Касте, обняла селтонку и поцеловала ее.

- Почему у меня нет сестры, похожей на тебя? - шепнула она.

- Не жалей об этом, Криспила. Я была бы скверной родственницей.

- Каста, ты сама не знаешь себе цену, - Криспила взяла меч, поднесла его к губам и, поклонившись Касте, вышла из комнаты. Айджи не хотела, чтобы наемница могла прочесть на ее лице чувства, совсем не подобающие командиру гвардии принца. Каста проводила ее взглядом и почувствовала неожиданное облегчение. Будто рухнула какая-то невидимая стена, разделявшая их с Криспилой до сих пор.

Она налила еще вина. В голове шумело, лицо Касты пылало - то ли от выпивки, то ли от волнения. Ее взгляд опять упал на кинжалы. Зачарованные кинжалы князя Хабу.

Оваро верит ей и надеется на нее. Вот смысл этого подарка. Нэни Береника не просила ее позаботиться о дальнейшей судьбе наследного принца Хеалада. Да и надо было ли об этом говорить?

Это не ее война. Но так уж получилось, что ей пришлось в ней участвовать. У нее и у Оваро один враг - Ирмас Удэн. Все равно придется сражаться. За свою жизнь, за жизнь этого мальчика - какая, в сущности, разница?

Но сначала надо выполнить волю нэни. Найти человека по имени Книжник.

Принц Оваро стоял на веранде и наблюдал, как во дворе Каста седлает коня. Криспила стояла за его спиной.

- Она бросает нас? - спросил Оваро, не поворачиваясь к айджи.

- Нет, мой принц. Она едет за помощью.

- Ты думаешь, кто-нибудь захочет мне помочь?

- Конечно, мой принц. Лорды дома Эдхо встанут на вашу защиту, как один. Они давали присягу.

- Ирмас тоже присягал мне и дяде Кадаи, - сказал принц, продолжая смотреть на Касту. - Никому нельзя верить.

- Не стоит отчаиваться, мой принц, - только и могла сказать Криспила. - Боги всегда были милостивы к дому Эдхо.

- Я не отчаиваюсь. Я знаю, что Каста вернется, потому и разрешил ей ехать. Я верю ей, Криспила. Она сможет защитить меня и Рану. Ты сердишься на меня, Криспила?

- Почему вы так думаете, мой принц?

- Я сказал, что Каста сможет нас защитить. Не моя гвардия айджи, а Каста. Тебе, наверное, неприятно это слышать.

- Мой принц, гвардия айджи готова сражаться за вас и умереть. А я готова назвать своим другом всякого, кто поднимет меч в вашу защиту.

- Гвардии больше нет, - сказал мальчик, глядя вслед одинокой всаднице, покидающей двор. - И моего дяди больше нет. Не сердись, Криспила. Просто я очень боюсь.

- Ваше высочество, мы не позволим врагу захватить дворец. Ваши айджи и... наемница - вместе мы остановим Ирмаса Удэна.

- Она уехала, - сказал Оваро. - Проводи меня в часовню, Криспила. Я хочу помолиться.

*********************

Ночь была теплая и светлая. Луна поднялась высоко, небо расчистилось от облаков, и теперь над головой Сакаши приветливо сияли все созвездия, которые только можно видеть на небосклоне над Хеаладом. Мирная, хорошая ночь, в которой тишину нарушают только вздохи ветра в верхушках деревьев и дружное пение сверчков в траве.

Маг выбрался из кустарника на тракт. Дорога была кое-где завалена упавшими в бурю деревьями, но для Сакаши это не было проблемой - Заклинание Ночного Путника давало достаточно света, чтобы разглядеть и обойти любое препятствие. Гораздо больше заботило Сакаши его будущее. Наверное, потому, что Сакаши для себя ничего хорошего в грядущем не видел.

План Рико провалился с треском. Пять элитных ассасинов мертвы, а проклятый айджи отделался парой ранений и едва не прикончил самого Сакаши. Когда Книжник из-за потери крови лишился сознания, Сакаши был так счастлив, что бросился бежать без оглядки и только через какое-то время сообразил, что следовало бы позаботиться о Книжнике. Нельзя давать пощаду такому опасному врагу, а еще Рике обещал за голову таинственного айджи аж десять тысяч сентер премии. Однако, вернувшись, Сакаши с досадой увидел, что над Книжником уже стоят какие-то люди - и постарался побыстрее убраться из деревни.

Полдня он отсыпался в заброшенной хижине неподалеку от дороги, а после наступления темноты направился на юг, в сторону Карании. Сакаши решил для себя, что сообщать Рике плохие новости, используя магическую связь, пока не следует. Уж лучше при личной встрече. К тому же, у него в сумке лежат свитки Таеши, и они смягчат гнев хозяина. Теперь главное, не нарваться на проклятых наемников...

- Сглазил! - с досадой процедил сквозь зубы Сакаши и бросился к обочине дороге, чтобы спрятаться в кустах.

- Стоять! - раздался окрик.

Всадников было много, человек пятнадцать - все в отличных черных лаковых доспехах, по которым пробегали лунные блики. Они появились так внезапно, что Сакаши ощутил суеверный страх. На наемников эти воины не были похожи: слишком дорогое вооружение, отменные сбруи, лошади такие, на каких и князьям не зазорно ездить. Сакаши склонился в угодливом поклоне и засеменил к воинам, надев на лицо почтительную улыбку.

- Что ты здесь делаешь? - сказал единственный из кавалькады всадник, не облаченный в доспехи. Однако Сакаши понял, что именно он и есть командир этого отряда.

- Я бедный пилигрим, господин, - заговорил маг, уставившись в землю. - Иду из Дреммерхэвена в Каранию помолиться в Храме Всех Богов.

- Ночью добрые люди должны спать, - сказал командир отряда, сверкнув из-под капюшона алыми огоньками глаз. - Или ты не боишься того, что может скрывать ночь?

- Я... - начал Сакаши и замолк, потому что страх схватил его за самое сердце и лишил дыхания. Он увидел ноги коня, на котором сидел говоривший с ним воин. Вместо копыт странный конь имел трехпалые когтистые лапы.

- Ну, что замолк, проклятый санджи? - повысил голос всадник. - Отвечай, когда тебя спрашивают.

- Я... очень боюсь, господин, - дрожащим голосом ответил Сакаши и опустился на колени прямо в грязь. Он это сделал не только из почтительности: ослабшие от страха ноги не держали его. - Пощадите, господин.

- Что будем делать с ним, сын? - обратился всадник в капюшоне к другому, вставшему по правую руку от него. - Отпустим его, или же насладимся вкусом его плоти и крови?

- Господин! - взвыл Сакаши, протянув руки к Малхаи. - Пощадите, господин! Я не простой крестьянин, я маг. И я могу быть вам очень полезен. Я знаю, кто вы такой. Я должен был понять это с самого начала. Прошу вас, господин, не убивайте!

- С чего ты решил, червь, что мне нужна твоя помощь? - ответил фамар. - Что ты можешь знать такого, чего не знаю я?

- Господин, я ученый и долгие годы изучал старинные трактаты. Я узнал кое-что важное. Очень важное, господин. Я... открыл Нараинский портал! Меня за это даже убить хотели.

- Нараинский портал? - Малхаи с интересом посмотрел на мага. - Зачем ты его открыл?

- Я хотел проникнуть в гробницу Дракона. В усыпальницу Утаро, господин.

- Ты? - Малхаи захохотал, и всадники подхватили его смех. От звуков этого смеха у Сакаши волосы встали дыбом. - Червяк, ты никогда не смог бы открыть Нараинский портал!

- Однако, господин, осмелюсь сказать, что я его открыл.

- Ладно, сделаю вид, что поверю тебе. Зачем ты открыл портал?

Сакаши начал рассказывать. Его рассказ был долгим и обстоятельным, но страшные всадники ни разу не прервали мага. Наконец, Сакаши замолчал и замер, стоя на коленях и втянув голову в плечи. Молчание было долгим, и нарушали его только вздохи ветра, стрекотание сверчков, позвякивание сбруй и всхрапывание демонских коней.

- Странно, - сказал Малхаи, когда маг закончил говорить. - Очень странно, что жалкий человек сделал то, о чем я мечтал долгие годы. Не знал, что у смертного санджийского пса достанет знаний и отваги открыть древний портал. Ты удивил меня.

- Я всего лишь ваш слуга, господин, - Сакаши склонил голову почти к самой земле.

- Теперь нам нет смысла ехать в Арк, - сказал Малхаи. - Вход в гробницу не там. Я подозревал это, но не знал наверняка. Мы пройдем через портал в Нараино.

- Отец, а если этот человек лжет? - вполголоса спросил Гилан. - Стоит ли доверять потомку наших врагов?

- Нет, он говорит правду. Я чувствую это. Невероятно, но он сумел открыть один из проходов к Абиссалиуму. Как только седьмой камень будет у меня в руках, мы сможем сразу пробудить Исконного... Отправляйся в Нараино и жди нас там, - обратился Малхаи к магу. - Помни, что твоя жизнь в моих руках. Не разочаруй меня. Будешь служить мне преданно, получишь награду. Попробуешь скрыться, я найду тебя даже под землей и сьем твое сердце у тебя на глазах.

- Я покорный слуга моего господина, - ответил Сакаши, чувствуя великое облегчение.

- Помни, у тебя мало времени. Ты должен быть в Нараино к послезавтрашней полночи, - сказал Малхаи, и фамарская кавалькада проехала мимо низко склонившегося Сакаши. Топот коней давно уже стих, а Сакаши не смел поднять голову и оглядеться. По лицу мага стекал холодный пот, ноги дрожали. Он не мог сказать, сколько же он так вот простоял на дороге. А потом ему в голову пришла неожиданная мысль: воистину он, Сакаши, любимец богов! Дважды за одну ночь он избежал верной смерти. Стоит ли после такого очевидного знака свыше сомневаться в успехе?

Прежде чем двинуться в путь, Сакаши трижды провозгласил традиционную благодарственную молитву предкам. Его ужас прошел, силы вновь вернулись к нему. Закутавшись в плащ, Сакаши зашагал по дороге, только теперь уже не в сторону Карании.

Фамар велел ему быть в Нараино. Надо выполнять волю демона. И на этот раз, похоже, ему удастся открыть вход в гробницу Дракона.

*******************

Орселлин чувствовала, что вот-вот расплачется. Книжник делал вид, что все хорошо, даже улыбался ей, но она понимала, что монаху очень плохо. С самого начала пути она видела, что ее спутник сильно страдает. Лицо Книжника было бледным, глаза лихорадочно блестели, и он часто морщился от боли. Орселлин боялась, что он просто упадет из седла, и всю дорогу держалась рядом с ним, чтобы в случае чего подхватить его. Но Книжник держался, даже пробовал шутить. Боролся с лихорадкой, болью и слабостью почти два дня. И только когда впереди показалась двуглавая гора Рейси, у подножия которой находилась цель их путешествия, дворец Горного Дракона, Книжник внезапно закачался в седле и упал на дорогу. Орселлин соскочила с седла, бросилась к нему и увидела, что монах держится за бок, и кровь сочится между его пальцами.

- Все хорошо, - сказал Книжник и улыбнулся, но улыбка получилась вымученной. - Просто шов разошелся. Не бойся, я дотерплю до дворца.

- Ты истечешь кровью, - сказала Орселлин, помогая раненому сесть поудобнее. - Не надо было уезжать из Итари, не надо!

- Надо. У меня в сумке есть корпия и чистый холст. Перевяжи меня.

Орселлин кивнула, немедленно занялась перевязкой. Рана сильно кровоточила и выглядела ужасно, повязка немедленно пропитывалась кровью.

- Кровотечение не останавливается, - сказала она, чувствуя, что близка к отчаянию.

- Погоди, я тебе помогу. Я попробую зажать жилу под мышкой, а ты сведи края раны, там, где швы разошлись, и перевязывай... Ага, вот так. Молодец, у тебя все отлично получается. Однажды ты станешь чудесным целителем.

- Помолчи, - сказала Орселлин. - Тебе надо беречь силы.

- Мы уже у цели, - вздохнул Книжник. Глаза его расширились от боли, волосы на лбу слиплись от пота, но он улыбался. - Еще несколько лиг, и будем на месте. Не бойся, все будет хорошо.

- Я знаю, - Орселлин достала из сумки еще одну чистую холстину, начала рвать ее на полосы. - Хорошо, что мы догадались захватить с собой так много материи... Книжник, ты что?

Монах, казалось, лишился сознания. Его лицо помертвело, губы стали совсем серыми, он начал хватать ртом воздух. Орселлин в ужасе поняла, что брат Стейн умирает.

- Нет! - закричала она. - Не смей! Ты не можешь умереть! Слышишь, не смей! Помогите! Кто-нибудь, помогите!

- Что тут у тебя?

Орселлин вскрикнула, обернулась на голос, встретилась взглядом с всадницей-айджи на рослом рыжем жеребце и в диковинных доспехах. Незнакомка соскочила с седла, подбежала к Орселлин, склонилась над раненым.

- Клянусь Гаваном, неплохо его отделали! - сказала она, осмотрев Книжника. - Кто его так?

- Помоги! - только и могла сказать Орселлин, глядя на всадницу, как сошедшее с небес божество.- Он умирает, он же умирает!

- Перестань скулить. Только твоего вытья не хватало!

- Ты можешь ему помочь?

- У него сильное кровотечение, - женщина нахмурилась, в ее зеленоватых глазах появился холод. - Но не все так скверно. У тебя есть иголка с ниткой?

- Н-е-е-т, - с трудом выговорила Орселлин, ее начала бить дрожь.

- Ладно, попробуем хоть что-нибудь сделать, - женщина подбежала к своей лошади, сняла с луки седла большую флягу и вернулась обратно. Сорвала пропитавшуюся кровью повязку и плеснула из фляги на рану. Книжник застонал. Орселлин едва не ударила женщину.

- Сильный парень, - сказала женщина. - Другой бы уже умер от заражения. Рану уже зашивали, как я вижу, и швы разошлись. Кто же отправляется с такой раной в путь?

- Он очень спешил, - ответила Орселлин. - Он хотел помочь принцу.

- Сосуд лопнул, - сказала женщина и запустила пальцы в рану. Книжник выгнулся, из его горла вырвался клокочущий звук. Из раны брызнула кровь. Женщина выругалась.

- Был бы у меня мой камень! - сказала она. - Кто он?

- Книжник, - только и могла сказать Орселлин.

- Книжник? - воскликнула незнакомка. - Ты сказала - Книжник?

- Да, все правильно. Он умрет?

- Клянусь Некриан, это было бы плохим исходом. Ведь я как раз собиралась его найти. Не беспокойся, все не так плохо, как кажется. Если бы рана была смертельной, он давно был бы мертв. Просто он очень ослаб от потери крови.

- Постой, тебя ведь Мирчел зовут?

- Да, меня звали Мирчел. - Женщина вопросительно посмотрела на Орселлин. - Я Каста. Откуда ты знаешь мое имя?

- Он его называл. Он искал тебя.

- Я знаю. Отличная шутка: я поехала искать его, а он сам ехал ко мне! Но это теперь неважно. Мы нашли друг друга. Стало быть, я выполнила последнюю волю нэни Береники.

- Последнюю волю? - Орселлин похолодела.

- Да, - лицо Касты еще больше помрачнело. - Люди Ирмаса сожгли Гойлон, нэни умерла. И я не хотела бы оплакивать еще и этого парня... Погоди, постой! Нэни говорила о дарах Забытых. У него есть с собой что-нибудь? Эй, ты слышишь меня?

- Да, - Орселлин вздрогнула, вспомнив, что говорил ей Книжник в Итари. - Он что-то хотел тебе отдать.

- Быстро! Найди эти вещи!

Орселлин бросилась к лошади Книжника, схватила сумку, вывалила ее содержимое на дорогу. Нашла тяжелый сверток, начала раздирать прочную холстину свертка ногтями - холстина с треском порвалась. На землю упали какие-то украшения. Орселлин увидела, как наемница, радостно вскрикнув, схватила выпавший из свертка янтарный амулет и тут же приложила его к ране Книжника. То, что случилось потом, показалось Орселлин настоящим чудом.

Кровотечение остановилось. Брат Стейн вздохнул, открыл глаза, взгляд его ожил, потеплел. Он увидел сначала плачущую Орселлин и улыбнулся ей. А потом перевел взгляд на женщину в доспехах, сидевшую подле него.

- Каста? - сказал он.

- Да. А ты...

- Моммек. Я искал тебя.

- Я знаю. Я тоже искала тебя. Нэни просила встретиться с тобой.

- Ты знаешь, что случилось?

- Они погибли.

- Нэни погибла, - всхлипнула Орселлин. - Погибла!

- Орси, не плачь, - мягко сказал Книжник. - Ты сама говорила мне, что все мы всегда были смертными.

- Мне жалко нэни, - Орселлин заплакала совсем по-детски, вытирая слезы кулаками. - Я так хотела еще раз увидеть ее!

- Ты сможешь ехать верхом? - спросила Каста Книжника.

- Теперь смогу. Только помоги мне встать, пожалуйста.

Каста протянула Книжнику руку. Монах закачался, но устоял на ногах. И продолжал улыбаться.

- Ты расскажешь, что со мной случилось? - спросила селтонка.

- Позже, Каста. Куда ты теперь?

- Еду с вами обратно во дворец. Я нашла вас. Назови это чудом, но я действительно успела в последнюю минуту.

- Тебе предстоит совершить еще много чудес, - сказал Книжник, опираясь на Орселлин. - Спасибо, что помогла мне. Прости, я не смог отдать твои дары прямо тебе в руки. Орселлин рассыпала их на дороге.

- Я все соберу сама. Поезжайте, я догоню вас.

Каста и Орселлин вдвоем помогли Книжнику забраться в седло. На прощание Орселлин подарила наемнице долгий взгляд, полный бесконечной благодарности. Потом они поехали к горе Рейси. Каста осталась одна.

В дорожной пыли лежали вещи, которые она однажды утратила и даже не вспоминала о них. Пояс Ангуша, ради которого ей пришлось оказаться по ту сторону смерти и встретиться с Айлором и дочкой. Брошь Анник, которую вручил ей Вислав. Когда же Каста подняла последний предмет и поняла, что же это такое, то зарыдала - в голос, неожиданно для самой себя. Схватила маленькую золотую безделушку, поднесла к губам, покрыла поцелуями, не веря своему счастью и не в силах сдержать великое горе, которое снова напомнило о себе.

Он нажала на крышку амулета, и крышка открылась. Прядка волос Элеа отливала живым золотом в лучах закатного солнца. Каста смотрела на волосы дочки и плакала, как никогда в жизни. А потом, успокоившись, поняла, что должна сделать.

Сегодня она получала подарки и делала их. Но забыла про самый главный дар. Тот, о котором просто не имела права забыть. Доставшийся ей через великую боль и оплаченный самой дорогой ценой - ценой жизни.

Когда они прощались, нэни сказала ей: "Мой Щит - это мое благословение. Если хочешь, можешь сделать его видимым, просто возьми в руки самый дорогой для тебя предмет и подумай обо мне. Вспомни мое имя.".

Конечно, у нее нет предмета дороже. Пусть исполнится воля матери Найнавы. Пусть память о дочке станет для нее волшебным щитом.

- Я выбрала, нэни Береника! - шепнула Каста, держа амулет на ладони.

Квадратный аметист в крышке амулета тут же подмигнул ей яркой фиолетовой искрой. И Каста почувствовала, что от амулета струится какая-то неведомая ей энергия, входит в душу, наполняя ее миром, покоем, теплом, счастьем, удивительным чувством, которое нельзя описать, которое может познать только мать, держащая на руках собственное дитя.

Губы Касты задергались, глаза снова заволокло слезами. Ей вдруг на миг показалось, что отныне в этом амулете заключена не просто магическая реликвия Забытых, нет. Она непостижимым образом поняла, что в маленькой золотой безделушке, которую она сочла самой дорогой для себя вещью, в которой прятала главную и последнюю свою драгоценность, ту, что связывала ее с Лейдой из Церуния - прядку детских волос, - отныне поселилась частичка души ее Элеа, которую она все эти годы умудрилась сохранить в своем сердце несмотря ни на что.

И которая отныне будет хранить ее саму.

**************

Она навестила Книжника вечером. Монах чувствовал себя намного лучше - волшебство магического камня и искусство личного лекаря Оваро вернули его к жизни. Он приветливо помахал Касте рукой и предложил сесть рядом с кроватью. И сразу заметил на ней кинжалы Хабу.

- Подарок принца? - спросил он.

- Да, а что?

- Он сделал его вовремя. Эти кинжалы и мои Перчатки Когтя Тигра делал один оружейник. Это не простое оружие, оно выковано из особой стали. Ее секрет сегодня утерян, а когда-то именно черная сталь позволила санджи одолеть фамарские полчища. Эти кинжалы очень тебе пригодятся, уж будь уверена.

- Как ты себя чувствуешь, Книжник?

- Уже лучше. Еще немного, и я смогу сражаться.

- Вижу, ты окружен самой нежной заботой, - сказала Каста, бросив быстрый взгляд на Орселлин. - Это хорошо. Я одного не пойму: почему ты сам не использовал камень Айвари, чтобы исцелиться?

- Орселлин, прошу тебя, оставь нас вдвоем, - неожиданно сказал девушке Книжник. - Пожалуйста.

Каста поймала на себе ревнивый взгляд. Верно, девчонка влюблена в Книжника. Невинная душа, у нее хватает отваги влюбляться в такое время!

- Извини меня, - начал Моммек, глядя на Касту, - из-за этих ран я стал никчемен. Да и моя боевая перчатка поломана, и вряд ли здесь найдется мастер, могущий ее починить. А мне очень хотелось тебе помочь. Сражаться рядом с тобой.

- Ты не ответил на мой вопрос о камне.

- Амулет Айвари обретает волшебную силу только в руках Воителя. Таково свойство и камня и всех прочих реликвий. Разве Айвари тебе ничего не объяснила?

- Нет. Она просто пришла ко мне в тюрьму и рассказала про Забытых и мой новый путь.

- Ты была в тюрьме?

- Пришлось. Айвари дала мне твое кольцо, - Каста показала медное колечко, которое получила от богини в Дарнате. - Оно сослужило мне хорошую службу.

- Значит, сестра хранила мой подарок. - Моммек помолчал. - Мы были молоды, и я любил Айвари больше остальных братьев и сестер. Это кольцо я подарил ей в день, когда мы навсегда расстались - в день, когда Айвари стала женой Эбреша Айххо. Мне казалось, что мое Кольцо Языков поможет ей лучше понимать ее новых родичей, орков.

- Я дралась с ее сыном на арене. Он и отдал мне камень.

- Я знаю. Мать рассказала мне все.

- Нэни Береника?

- Да, - Моммек перестал улыбаться. - Как они погибли?

- Тебе этого лучше не знать. Но я уже отомстила за смерть нэни, и буду мстить, пока жива. Ирмас получит то, что заслужил.

- Сейчас ты должна думать не об Ирмасе Удэне. Древнее зло пробудилось. В тот день, когда ты прошла через Переход, раскрылась бездна Абиссалиума. Я искал тебя потому, что только ты можешь остановить пробуждающегося демона.

- Расскажи мне все, что знаешь.

Моммек собрался с силами, начал рассказывать. Он говорил о великом короле Утаро и заколдованных доспехах Аричи. О гробнице и о том, как пытался найти в нее вход маг по имени Сакаши. О фамарах и о последнем из них - Малхаи. О том, что случится, если седьмое сердце Исконного попадет в руки фамарского чародея.

- Никогда не слышала о фамарах, - заметила Каста, когда Моммек замолчал, чтобы передохнуть.

- Они населяли остров до того, как сюда пришел народ санджи. Племя, порожденное самой Тенью, пришельцы с Теневой Стороны, искушенные в магии и люто ненавидящие людей. Санджи долго боролись с ними, и в этой битве пролились реки человеческой крови. Только воинственный император Химу сумел нанести фамарам решающее поражение и уничтожить Великую Ложу фамарских магов. Тогда правители народа санджи думали, что покончили с фамарами раз и навсегда. Они ошиблись.

- Чем опасны фамары?

- Всем. Когда-то они имели звероподобный облик, но потом научились менять обличье и уподобляться людям.

- То есть, эти самые фамары просто оборотни?

- Вроде того. Они низшие демоны-оборотни, порожденные Тенью и обладающие невероятной силой и острым умом. Теневые маги создали их в эпоху Шу вместе с орками, ликантропами и вампирами, и фамары участовали во всех войнах той страшной эпохи. После поражения Тени остатки фамаров захватили Хеалад и здесь создали свои вольные королевства. А потом на эту землю пришли санджи и сокрушили древнее зло в войне, продолжавшейся с перерывами сотни лет. Санджийские маги со времен императора Химу выслеживали и уничтожали уцелевших фамаров, и, казалось, все это демонское племя было уничтожено. Однако последнему из магов Великой Ложи удалось спастись. Его имя Малхаи, и он очень опасен. Если ему удастся открыть врата Абиссалиума и выпустить на волю Исконного, Хеалад погибнет.

- Кто такой Исконный?

- Абсолютный демон, одно из самых совершенных порождений Теневой Стороны. Когда-то, в эпоху Шу, теневые маги пытались создать существо, неуязвимое для любых видов боевой магии своих врагов - сидов и людей. Это удалось фамарским колдунам, служившим Отцу Теней - они создали тварь с семью сердцами, олицетворяющую четыре стихии и три магических сущности. Чтобы убить Исконного, надо остановить одновременно все семь сердец, что попросту невозможно.

- Послушай, я ничего не смыслю в магии и мне трудно понять твои речи. Объясни лучше, как нам остановить этих твоих демонов.

- Я уже сказал, что Малхаи долгие века скрывался в своих тайных убежищах и мог только мечтать о мщении всему Хеаладу. Однако твое появление в этой земле все изменило. Ты помнишь о том, что случилось с тобой в Меннарахане?

- Конечно. Я до сих пор верю с трудом, что могла такое забыть.

- Это неудивительно. Лаэка велела тебе войти в Переход, который вел тебя прямиком к другой Колыбели Тени - к святилищу, скрытому в недрах Сабианума, древнего сабейского города мертвых. Пройди ты правильным путем между мирами, все было бы хорошо. Но случилось непредвиденное: хеаладский маг по имени Сакаши в то же самое время открыл свой портал, который, как он считал, приведет его в гробницу короля Утаро. И ты, вместо того, чтобы попасть в Сабею, оказалась здесь. Я склонен видеть в этом не только результат ошибки, но и промысел самого Гелеса, нашего отца. Твое появление здесь случилось вовремя: Малхаи нашел способ заполучить сердца Исконного при помощи древнего некромантского ритуала. Дело в том, что санджийские маги когда-то спрятали попавшие им в руки алхимические камни в древних гробницах, и охранять их поручили духам смерти - орхонам. Малхаи откупался от духов-стражей кровавыми жертвами. Его слуги вырезали целые деревни и оставляли на месте убийств магические черепа, которые маги-некроманты называют Очами Смерти. Орселлин, девочка, которая приехала сюда со мной, родом из Крам-Динара, последней погибшей деревни. Вопрошая насытившихся орхонов, Малхаи смог узнать, где же спрятаны сердца Исконного. Он проник в гробницы и нашел камни. Остался последний камень, Канвал, который скрыт в гробнице короля Утаро. Если Малхаи получит его, он откроет Абиссалиум и оживит Исконного.

- Почему я потеряла память?

- Таково свойство перехода через порталы Колыбели. По сути, такой переход подобен смерти, только умирает душа, а не тело. Пояс Ангуша защитил бы тебя, но пересечение порталов создало такой всплеск Силы, что твоя душа сильно пострадала. Ты утратила себя и возродилась снова, уже как Мирчел. Лишь магия матери Береники смогла вернуть тебе память.

- Вот теперь я кое-что понимаю, - Каста облизнула пересохшие губы. - Что я должна делать?

- Войти в гробницу Утаро, забрать у мертвого короля камень Канвал и уничтожить его.

- А Чешуя Дракона, о которой ты говорил?

- Если добыть Чешую и отдать ее принцу Оваро, он станет единственным наследником Драконового Трона. Таков древний закон. Доспехи Аричи - главная реликвия императоров этой земли, и тот, кто носит их, и есть истинный Сын Дракона, правитель Хеалада.

- Есть еще что-то, что я должна знать?

- Да. Послезавтра наступит ночь, когда планеты встанут в одну линию в Голове Льва. Это мистическая ночь. Именно в нее Малхаи попытается проникнуть в гробницу и завладеть камнем Канвал. Теперь, после седьмого, последнего жертвоприношения, заклятия, защищавшие усыпальницу Утаро, его не остановят.

- Седьмое жертвоприношение?

- Пролита кровь Дракона. Кровь лорда Кадаи, человека императорского рода. Теперь Утаро не сможет противостоять фамарскому колдуну, и камень окажется у Малхаи.

- Клянусь Шантэ, уж очень все сложно! Но я поняла одно: мне следует попасть в гробницу, забрать камень и уничтожить его. Как мне это сделать?

- Вход в гробницу находится здесь, во дворце. Послезавтра мы откроем его и войдем внутрь.

- Войдем? Ты же ранен.

- Я должен быть рядом с тобой. Тебе понадобится помощь мага.

- А как же Ирмас Удэн? Мы должны позаботиться о безопасности принца.

- Надеюсь, орда командира Ирмаса не появится здесь раньше времени. Но кое-что я попробую придумать. Не думай о людях, предоставь сражаться с ними другим. Твоя цель - сокрушить Тень. Тебя ждет битва, равной которой эта земля еще не знала.

Глава семнадцатая: КАНУН ПАРАДА ПЛАНЕТ

Рике трижды перечитал донесение своего агента из Дреммерхэвена, полученное утром голубиной почтой и почувствовал, что вот-вот потеряет самообладание, или же безумная ярость просто разорвет его сердце. Швырнув депешу на столик, Рике закрыл глаза и попытался совладать с нахлынувшими чувствами. Надо успокоиться, взять себя в руки. Надо быть сильным и спокойным. Не может знатный вельможа, потомок одного из самых родовитых семейств Империи Дракона терять самообладание и выказывать свои чувства, как люди из низших каст. Даже если эти чувства вполне оправданны.

Итак, все пошло совсем не так, как предполагал Рике. План, продуманный до мелочей, провалился. Люди Тодзе убили двойника. Оваро сумел уйти и от наемников Айоши и от людей Ирмаса и теперь прячется в своей резиденции близ горы Рейси. Агент сообщал, что Ирмас Удэн окончательно порвал с домом Эдхо и готовит поход на дворец Горного Дракона, чтобы покончить с принцем и объявить себя правителем севера, населенного айджи. Полторы тысячи головорезов вот-вот покинут Дреммерхэвен и двинутся к убежищу Оваро. Читая все это, Рике не мог отделаться от мысли, что его агент просто бредит. Но худшее было в том, что все это было правдой, и Рике это понял.

Когда ярость немного оставила дипломата, Рике взял злополучное донесение, аккуратно сложил его пополам и спрятал в торбочку для бумаг у себя на поясе. Лорд Тодзе обязательно должен прочитать эту депешу. Рике заранее представлял себе реакцию Тодзе и понимал, что разговор будет очень непростым. Но Тодзе должен знать истину, только тогда у дома Айоши появляется хоть какой-то шанс повлиять на события. Надо немедленно просить князя об аудиенции.

Рике позвонил в колокольчик.

- Позови цирюльника и камердинера, - приказал он вошедшему слуге. - И пусть приготовят мои носилки.

У него еще есть время все обдумать. И надо найти решение, которое понравится лорду Тодзе. Такое решение, которое будет на пользу и дому Айоши, и стране, вконец истерзанной междоусобной войной, и самому Рике. Надо только справиться с чувствами и спокойно подумать. Просто спокойно поразмышлять, и решение найдется. Во всяком случае, Рике как никогда жаждал его найти.

- Это война?

- Да, мой лорд, - Рике сокрушенно покачал головой. - Мы не смогли избежать большой крови.

Князь Тодзе шумно засопел. Это был дурной признак, и Рике понял, что теперь Тодзе во всем обвинит его.

- Это была твоя идея, - сказал князь, презрительно сжав губы.

- Никто не мог предполагать, что этот безродный пес Ирмас строит свои планы относительно Драконова Трона, - возразил Рике. - Его измена не пошла нам на пользу. Да и покойный лорд Кадаи оказался не так прост, как казалось. Трюк с двойником стал для нас неожиданностью. Да, я виноват перед вами, мой лорд, я не предусмотрел всех последствий. Но мне и в голову не могло прийти, что наемники Эдхо окажутся настолько... непредсказуемы. Простите меня, лорд Тодзе.

- Что посоветуешь?

- Еще вчера я сказал бы вам: пусть щенок сдохнет. Но сегодня ситуация изменилась. Теперь смерть Оваро окончательно погубит Хеалад.

- Что? - Тодзе был удивлен. - О чем это ты?

- Мой лорд, по дороге в ваш дворец я ломал голову, как найти выход из этой непростой ситуации. И внезапно мне на ум пришла давняя история, описанная в книге преподобного Никкаи-сена "Повесть о доме Вара".

- Напомни мне, что это за история.

- Охотно, - Рике поклонился, соединил кончики пальцев, сделал многозначительную паузу. - В начале второй эры Ниши, в правление императрицы Марими буйные и непокорные вассалы подняли против нее мятеж. Особенно воинственно был настроен дом Найра, глава которого, оскорбленный отказом Марими выйти за него замуж, объявил императрицу своим личным врагом. Тогда вспыхнула большая война, и она унесла жизни сотен владетельных особ и тысяч простолюдинов. В последнем сражении с войском императрицы Найра и их союзники одержали победу, и Марими оказалась запертой в своем замке близ Карании. У нее была только горстка людей, а у Найра - тысячи воинов, воодушевленных недавней победой. И вот тогда лорд Каичи из дома Вара сделал то, чего никто не ожидал - собрал своих вассалов, пришел на помощь осажденной в замке императрице и разгромил отряды Найра, чем спас Марими от позора и пленения. - Рике снова сделал паузу. - История эта закончилась тем, что благодарная и растроганная Марими признала себя вассалом своего спасителя Каичи и передала ему свой престол. Так дом Вара на короткое время стал править Империей Дракона.

- Не хочешь ли ты сказать, Рике, что дому Айоши следует прийти на помощь бедному мальчику?

- Мой лорд читает мои мысли, - Рике улыбнулся одними губами.

- А смысл? - Тодзе отхлебнул глоток ароматного чая, настоянного на цветах жасмина. - Может, дать Ирмасу прикончить змееныша, а потом прикончить самого Ирмаса?

- Мой лорд, я тоже об этом думал. Сердце говорит мне: "Пусть проклятые пришельцы и ненавистные Эдхо перебьют друг друга! Нет ничего лучше войны между нашими врагами!" Но разум возражает, говоря: "Эдхо наши враги, но они одной с нами крови. Пусть лучше Эдхо, чем проклятые айджи. Никогда у нас не будет такого случая покончить с пришельцами одним ударом." То, что наместник Ирмас одолеет принца, не вызывает сомнений, слишком неравны силы. И вот тогда под его знамена начнут стекаться все бродяги и живорезы со всего Хеалада. Мой лорд знает, как я ненавижу айджи, но нельзя не признать, что Ирмас прирожденный вождь. За ним пойдут многие, и не только айджи. И тогда окончательного раскола страны и новой затяжной войны не миновать. Но главное в другом. Знатные дома не простят нам того, что мы не выступили на стороне Оваро против варваров. Сочтут, что мы предали благородную кровь Дракона. Одно дело, когда санджи воюют с санджи, и совсем другое - когда над головой наследника заносят меч презренные чужеземцы.

- А если неблагодарный ребенок не признает себя нашим вассалом?

- Возможно, что и так. Но в этом случае Эдхо окончательно потеряют лицо, и даже самые верные союзники отвернутся от них. Опять же от всего этого выиграет дом Айоши. - Рике многозначительно поднял палец к потолку. - Императрица Марими поняла это. А уж двенадцатилетний ребенок, потерявший грозного дядю и не имеющий армии, поймет и подавно. У него остался только один советчик - страх.

- Почему Ирмас решил поднять мятеж?

- Наверное, проклятый айджи вообразил себя достаточно сильным для того, чтобы взять власть в свои руки. Бунт наемников - отличная возможность навсегда избавить землю Дракона от этой заразы.

- Я все понял. Мне нужно созвать Совет Князей.

- Если лорд Тодзе позволит, я посоветую не терять времени, - Рике многозначительно помолчал. - Ведь в случае, если на выручку Оваро придет коалиция князей, ему будет очень трудно решить, кому же принести клятву вассала - одному владыке или всему Совету.

- Ты предусмотрел решительно все.

- Я верный слуга моего господина. Ваших личных войск хватит, чтобы справиться с Ирмасом. Нельзя терять времени.

- Хорошо. Я лично возглавлю войско.

- И это будет мудрый шаг. Принц должен будет встретиться со своим спасителем и признать, что Айоши ему не враги. Теперь, когда строптивый Кадаи мертв, Эдхо будут гораздо сговорчивей.

- Рике, я не перестаю удивляться твоей мудрости, - вздохнул Тодзе. - Ты отправишься со мной. Хочу, чтобы твое слово убедило мальчишку, если он захочет спорить с обстоятельствами.

- Конечно, лорд Тодзе, - ответил Рике и поклонился. - Я еду с вами.

******************

Утро было мглистым и пасмурным, крепкий ветер трепал установленные на стенах флаги дома Эдхо - белые и черные. Во дворе стучали молотки и раздавались громкие крики селтонов: люди Касты укрепляли главные ворота, обивая их железными листами. Каста стояла на стене и смотрела вдаль, туда, где ведущая к цитадели дорога скрывалась среди пологих холмов. Прошло два дня с тех пор, как отобранные Криспилой люди отправились из дворца Горного Дракона за помощью. Добрались ли они? Или их перехватили люди Ирмаса? Придет ли кто-нибудь, чтобы встать на защиту принца, или же все, что она может противопоставить своим вчерашним товарищам по оружию - это жалкая горстка людей, императорских айджи и ее селтонов?

- Командир!

Каста обернулась. У выхода из башни стоял Леньян.

- Командир, мы закончили, - сказал старый наемник. - Иди, посмотри, что у нас получилось.

Каста кивнула, легко сбежала по лестнице во двор. Ее люди потрудились на славу: ворота были сверху донизу обшиты листами металла (медные и железные листы были кощунственно содраны с крыши дворцовой часовни) и утыканы сверху донизу большими и острыми железными гвоздями, которые за ночь отковал здешний кузнец. Вдобавок к этому селтоны смастерили заграждения, которые на родине Касты называли "дикобразами" - установленные на козлах длинные тяжелые древесные стволы с оставленными по всей длине заостренными сучьями длиной в сажень. Такой "дикобраз" отлично останавливает конницу, из-за него удобно обстреливать наступающего врага из пращей и луков. Селтоны смастерили два "дикобраза", каждый в двадцать саженей длиной, и разместили их справа и слева от ворот, так что при надобности можно будет быстро перекрыть проход. Плохо, что луков у них всего восемнадцать, и те не самого лучшего качества, но зато стрел и дротиков в арсенале айджи оказалось предостаточно. Да еще селтоны соорудили из кожаных ремней несколько десятков вполне сносных пращей и разбрали под камни для метания булыжное покрытие дороги, ведущей к дворцовому ансамблю.

Подумав об оружии, Каста невольно коснулась ладонями рукоятей двух кинжалов, полученных от Оваро. Вчера дворцовый оружейник преподнес ей превосходные лаковые ножны, и Каста смогла повесить кинжалы на пояс. С Фламейоном за спиной и кинжалами Хабу на поясе Каста чувствовала себя непобедимой. Шантэ свидетельница, она покажет Ирмасу, кто из них сильнее.

- Командир? - Леньян уже стоял рядом с ней и вопросительно смотрел на нее.

- Все отлично, мой друг. Вы славно потрудились.

- Жаль, что у нас нет метательных машин. В дворцовом парке много отличных увесистых валунов. Мы бы устроили парням Ирмаса настоящий каменный град. Зато воды и пищи во дворце предостаточно, мы сможем выдержать долгую осаду.

- Осады не будет, Леньян. Если не придет подмога, они задавят нас количеством. Все, что мы сможем сделать, так это дорого продать наши жизни.

- И это говоришь ты, Железная Дева? - Леньян ласково провел по щеке Касты жесткой ладонью. - С каких это пор ты стала сомневаться в своих силах?

- Еще никогда восемьдесят человек не пытались остановить полуторатысячную армию, Леньян.

- Помнится, совсем недавно десять слабых женщин остановили в пещерах под Гойлоном полторы сотни разъяренных и вооруженных до зубов мужчин. Или этого не было?

- Леньян, перестань болтать и займись чем-нибудь полезным. И еще, хотела тебе сказать... Если меня убьют, ты примешь командование над селтонами.

- Тебя не убьют, - уверенно заявил старый воин. - Еще не родился человек, способный тебя одолеть.

- Льстец! - Каста слабо улыбнулась. - Иди же, оставь меня.

- Хорошо, дочка. Благослови тебя Гаван!

- Твои люди обожают тебя, - сказал подошедший Книжник. Орселлин шла за ним следом, и лицо у нее было печальным и бледным. - И это неудивительно.

- Как твои раны?

- Рана в боку еще болит, но слабость понемногу проходит. А вот левая рука... - Книжник попытался пошевелить пальцами и поморщился. - Стыдно об этом говорить, но я не боец. Придется тебе драться за двоих.

- Сегодня наступает ночь, о которой ты говорил.

- С наступлением полночи все решится. Пойдем, я кое-что тебе покажу.

Они покинули площадь у ворот и углубились в дворцовый парк. Книжник шел медленно, с трудом, было видно, что силы к нему еще не вернулись. Орселлин молча шла рядом с Кастой, и селтонка не решалась заговаривать с девушкой. Да и говорить, собственно, было не о чем.

Книжник привел ее к старинной беседке в самой глубине парка. Это была типичный санджийская постройка - полукруглый свод покоился на тонких резных колоннах, установленных на простой мраморной подушке.

- Я прочел все книги, которые касались строительства этого дворца, - начал Книжник, - и узнал, что последней постройкой, законченной при жизни Утаро, была эта беседка. А теперь смотри: видишь, на каждой колонне высечен иероглиф?

- Вижу. И что же?

- Если читать иероглифы по часовой стрелке, получается фраза: "Маг Таеши, повелитель стихий, по повелению императора Утаро династии Линдзе, ушедшего, но продолжающего жить".

- Это мне ничего не говорит.

- Теперь смотри сюда, - Книжник показал на пол беседки, вымощенный мраморной плиткой. В центре пола красовался иероглиф, напоминающий свернувшегося в кольцо дракона. - Видишь? Сакаши был прав. Теперь я не сомневаюсь, что вход именно здесь.

- С чего ты взял?

- Такой знак имеет три значения - два общепринятых и одно мистическое, известное только высшим магам. Иероглиф "лаин" на санджико значит "дракон", он же обозначает один из титулов императоров из дома Утаро. А третье значение - "лаин-го-сенте-хедай" - "дракон, страж последней двери". Такой иероглиф высекался на каменных надгробиях первых правителей санджи.

- Но тут нет никакого надгробия.

- Надгробия нет. Но есть вход, который открывается магией. Нам очень повезло, я и не ожидал, что найти вход в гробницу будет так просто.

- Этот вход еще надо открыть.

- Верно. Думаю, я смогу это сделать сегодня в полночь. Поэтому, что юы ни происходило, ровно в полночь ты должна быть здесь, в этой беседке. А я пока все подготовлю для перехода в пределы гробницы.

- Там может быть что-нибудь, о чем я должна узнать заранее?

- Откровенно говоря, я не представляю, что может ожидать дерзкого в гробнице Утаро. Одно знаю наверняка: после смерти Утаро стал личем. Он охраняет свою гробницу, и придется либо договариваться с ним, либо победить его в бою.

- И еще фамаров, верно?

- Я очень надеюсь, что мы успеем заполучить камень Канвал раньше фамаров.

- Как фамары могут нам помешать, если вход в портал здесь, во дворце?

- Есть, по крайней мере, еще один вход. Тот самый, через который ты прошла сюда из Меннарахана. Точка Силы близ Нараино. А возможно, есть и другие порталы, о которых я просто не знаю.

- Один вопрос, Книжник: почему ты думаешь, что я справлюсь?

- Потому что ты Воительница Забытых. И Утаро предвидел, что ты придешь в его гробницу и исполнишь пророчество, высеченное на надгробной плите в Арке.

- Какое еще пророчество?

- Оно звучит так, - Книжник задумался и стал произносить нараспев, переводя слова прорицания с санджико на селтонский:

Лик Божеств - женский, и мужской, -

Их плоть одна соединит,

Мужская длань поднимет меч,

А женская дарует щит,

Пришелец, древней Тени враг,

Покончит с порожденьем Зла,

И вечный мир объединит

Детей Дракона и Орла.

- Меня скоро начнет тошнить от пророчеств, - поморщилась Каста. - С чего ты взял, что эти стихи относятся ко мне?

- Щит дарован тебе женской рукой, - тихо ответил Книжник.

- Скажи мне, что такое Щит нэни?

- Он дает защиту от магии, даже самой могущественной. Но он не спасет тебя от оружия.

- Я все поняла. Что предлагаешь делать?

- Я уже сказал. В полночь я открою портал. У нас будет время до рассвета, чтобы забрать камень и чешую Аричи.

- У нас? Ты пойдешь со мной?

- Ему нельзя! - встревожено воскликнула Орселлин. - Он еще не выздоровел. Он ничем не сможет тебе помочь.

- Помолчи, - мягко сказал Книжник и добавил, обращаясь к Касте: - Я пойду с тобой. Помогу советом, магией - чем смогу. Но тебе придется меня защищать. Боец из меня, увы, никакой.

- Хорошо. Тогда готовься к открытию портала. А я иду к своим людям.

- Ты не можешь идти с ней, - сказала Орселлин Книжнику, едва Каста покинула их. - Твои раны, они же едва-едва затянулись! Ты слишком слаб и не можешь сражаться. Эта женщина...

- Эта женщина, Орси - наша единственная надежда. И я должен быть рядом. Иначе жертва матери Береники окажется напрасной, и зло захватит эту землю. Я не могу этого допустить, - Книжник взял руку Орселлин в свою, поднес к губам и поцеловал ее пальцы. - Спасибо тебе за твою заботу. Приятно чувствовать, что ты кому-то небезразличен.

- Книжник... брат Стейн, ну, пожалуйста, не делай этого! Я боюсь. Мне кажется, должно случиться что-то очень страшное.

- Хуже того, что случилось, уже ничего не может быть, Орси. Последний оплот Гелеса на этой земле погиб. Пролита кровь Дракона, приближается час, когда зло станет всемогущим. Только Каста может остановить наползающую Тень. И я обязан помочь ей. Если мы победим, то вместе, и если погибнем, то вместе. По-другому никак.

- А я... могу пойти с вами?

- Нет. Это не твоя битва. Твое служение впереди. Я вижу твое будущее и знаю, что ты воззжешь огонь, который был растоптан грязными сапогами.

- Брат Стейн, - Орселлин чувствовала, что вот-вот расплачется. - Я... я ненавижу тебя!

- Ты ведь совсем другое хотела сказать, Орси? - улыбнулся монах. - Прости меня. И не злись на Касту. У каждого из нас свой путь. Я и Каста пройдем его этой ночью, ты сделаешь это немного позже. Не спорь с судьбой, она всегда права. Однажды ты поймешь, что я не мог поступить иначе.

- Книжник, я не хочу тебя потерять!

- А я не хочу потерять тебя. Мы всегда будем вместе. Ты мне веришь?

Тревожный рев большого бронзового рога на сторожевой башне не дал Орселлин ответить. Она на несколько мгновений оцепенела от панического всепоглощающего страха, от осознания того, что и сюда пришел кошмар, который она однажды испытала в мертвом храме, а когда чувство реальности возвратилось к ней, поняла, что Книжник обнимает ее и смотрит ей прямо в глаза. Все его чувства были в этом взгляде, и страх Орселлин сразу прошел. Они еще мгновение молча смотрели друг на друга, будто в первый раз увидели. А потом брат Стейн глубоко вздохнул, как человек, собирающийся прыгнуть в ледяную воду, и поцеловал девушку в губы. Рога еще несколько раз повторили свой грозный сигнал, но Орселлин и Книжник их больше не слышали. Не хотели слышать предупреждение о надвигающейся беде, потому что были счастливы. И жаждали только одного - продлить свое маленькое счастье, пока не наступило время мечей.

***************

Ирмас Удэн снял шлем и с наслаждением подставил горящее лицо холодному ветру, дующему с Двуглавой горы Рейси. Этот ветер нес приятную свежесть, но еще и был досадной помехой - о точной стрельбе теперь придется забыть. Хотя...

- Наир, мой лук! - крикнул он оруженосцу.

- Командир желает пострелять косуль? - осведомился Пардис, подъехав ближе.

- Двуногих косуль, Пардис. Поторопи командиров, они растянулись по дороге, словно выпущенная из брюха кишка.

- Ты хочешь штурмовать цитадель с ходу?

- Для начала попробую с ними поговорить. И отправь людей в аръергард, пусть заставят обозников пошевелиться.

Пардис кивнул, ударил пятками своего жеребца и помчался по дороге мимо колонны наемников, поднимающейся в гору. Ирмас проводил его взглядом. Конечно, нужно дать людям отдохнуть, все-таки за минувшие два дня они прошли не один десяток лиг. Ирмас намеренно не позволил своей коннице уйти далеко вперед - неразумно разделять свои силы, да и без пехоты всадники много не навоюют, тем более что осадное снаряжение в обозе. Нечего спешить. Никуда этот косоглазый щенок не денется.

- Ваш лук, господин, - Наир с видимым напряжением держал на вытянутых руках тяжелый футляр.

Ирмас спешился, взял у юноши футляр и открыл замок. Лук, хранившийся в футляре, звался Черным Скорпионом и был гордостью Ирмаса Удэна. В Диких городах больше такого не было. Как и когда он достался командиру "Ястребов Дреммерхэвена" никто не знал, но лук был действительно великолепный - восьмидесятифунтовый композит, сочетающий железное дерево квири, китовый ус и бронзовые падзоры. Ирмас быстро выбрал и натянул тетиву, которая под его пальцами издала резкий щелчок. Наир тут же подал командиру колчан, но Ирмас покачал головой.

- Не эти, утяжеленные, - сказал он.

До стен дворца Горного Дракона было еще не меньше лиги. Приготовив лук, Ирмас легко вскочил в седло и послал коня рысью вперед, к крепости. Он уже мог разглядеть стены и привратные башни, сложенные из серого природного камня, а вскоре увидел и вооруженных людей на стенах - защитники Оваро готовились дать отпор пришельцам.

Наемники между тем быстро перестраивались на равнине из колонн в боевые шеренги, ощетинившиеся пиками, алебардами, нагинатами, глефами, шпонтонами. Северяне-лучники сноровисто готовили к бою луки. Конница расположилась по флангам, и всадники пользовались передышкой, чтобы подогнать сбрую или заняться оружием. Впереди, там, где собралась основная масса воинов Ирмаса, уже развевался на ветру большой стяг "Ястребов Дреммерхэвена", черное полотнище с золотой птицей, раскинувшей изогнутые крылья, и тут же были значки каэстанцев Пардиса и северян Варга. По напряженным лицам наемников было видно, что они ждут приказа начать штурм. Ирмас проехал сквозь последние шеренги под приветственные крики и стук клинков о щиты и остановил коня. С этого места до ворот цитадели было примерно шестьсот шагов. Обладавший острым зрением командир наемников отчетливо видел застывшие на стенах фигуры айджи в черных лаковых доспехах, сжимающие в руках нагинаты с черными и белыми прапорцами.

Ирмас выбрал стрелу, расправил перья, проверил наконечник, наложил ее на тетиву и поднял лук. На него смотрели тысячи глаз. Лучники Варга шептались, что при таком ветре и с такого расстояния только сам Рунда поразит цель, а смертный человек не попадет даже в ворота крепости. Ирмас долго выбирал цель, затем дожидался, когда ветер хоть немного стихнет. А потом быстрым рывком натянул лук и спустил тетиву.

Над войском наемником прокатился торжествующий рев. Одна из айджи, стоявшая на левой надвратной башне, взмахнула руками и опрокинулась на камни со стрелой в плече. А Ирмас уже прицелился вновь и выпустил вторую стрелу, и еще одна айджи упала, обливаясь кровью из перебитой артерии.

В ответ из крепости вылетели несколько стрел, но их снесло ветром под издевательский хохот наемников. Ирмас между тем направил коня вперед, к воротам.

- Эй, вы, грозные айджи! - крикнул он. - Что же вы так скверно стреляете? Может, и мечами вы владеть не умеете?

- Умеют, - ответила светловолосая женщина в роскошных эльфийских доспехах, появившаяся на стене прямо над воротами. - Клоч бы это подтвердил, будь он жив.

- Мири! - Ирмас ощутил гнев, но еще болезненный и сладкий укол в сердце. - Хорошо, что ты здесь. Мне не придется тебя ловить по всему Хеаладу.

- Мири умерла, Ирмас. Я Лейда Элеа Каста. Ты не найдешь здесь ту, которую искал.

- Решила сменить имя? Не беда. Я приму тебя любой. Бросай санджийского щенка и возвращайся ко мне. Накроем стол, выпьем отличного каэстанского вина, займемся любовью. У нас это хорошо получалось.

- Да, Ирмас, с Мирчел. Но не с Кастой.

- Вам не удержать дворец! - воскликнул Ирмас.

- Удержим. А не веришь, попробуй захватить его.

- Я знаю, что ты упрямая стерва. Знаю, что храбрости тебе не занимать. В конце концов, я помню, что мы были близки с тобой, Мири. И потому буду милостив. У вас есть время до завтрашнего утра, чтобы сдаться. Сдадитесь, оставлю вас в живых. Если завтра с восходом солнца ворота дворца останутся закрытыми, я начну штурм.

- Удачи, Ирмас! - сказала Каста и исчезла за каменными зубцами.

- Ты и впрямь собрался даровать им пощаду? - спросил командира Пардис.

- Только Мирчел. Передай мой приказ: взять девку живой. Она не должна пострадать.

- Надеешься вернуть ее?

- Жажду мести, Пардис. Я сам обрежу ножом ее волосы, надену на нее ошейник и отдам на поругание самым презренным подонкам, которых только найду в Дреммерхэвене. А сам буду наблюдать, как они удовлетворяют с ней свою собачью грязную похоть. Пусть имеют ее, как хотят, мочатся на нее, испражняются, творят все мерзости, на которые способны. Я хочу увидеть это, Пардис! Я хочу сломить ее гордыню. И я увижу это, клянусь Рундой. И только потом решу, что с ней делать, бросить в крысиный ров, разорвать конями или... Или снова взять на свое ложе.

- Любовь! - Пардис поднял руки к небу. - Как же ты молод, командир!

- У воинов есть время до полуночи, - сказал Ирмас, проглотив иронию старого каэстанца. - Ставьте шатры и отдыхайте. А в полночь я жду всех командиров в своем шатре. Обсудим план битвы.

*********************

- Ты веришь ему? - спросил Леньян.

- Нет. Глуп тот, кто верит Ирмасу.

- Они заполонили всю равнину. Мы не выдержим.

- Должны выдержать. Ирмас хитрит, играет в великодушие. Я уверена, ночью они попытаются штурмовать стены.

- Почему ты так думаешь?

- Потому что Ирмас не хочет терять людей. Постарается напасть врасплох, чтобы захватить дворец малой кровью. Я надеюсь на тебя, Леньян. Ты старый боевой пес, никого опытнее тебя у меня нет.

- Надеешься на меня? А ты сама?

- Этой ночью мне придется сражаться с новым врагом, Леньян, - Каста улыбнулась, ткнула кулаком старого наемника в грудь. - Но это не твоя война, только моя. И не смотри на меня так, я знаю, что говорю. Мы победим. И вы получите столько золота, сколько сможет унести каждый из вас.

- Каста!

- Криспила? - Каста заметила, что командир айджи сильно взволнована. - Что такое?

- Прошу, следуй за мной.

- Что-то случилось?

- Принц задумал сам возглавить оборону. Я пыталась отговорить его, но он никого не желает слушать.

Оваро был у себя и что-то говорил окружившим его придворным. Мальчик был облачен в детские стальные доспехи и вооружен коротким боевым мечом.

- Зачем ты пришла? - спросил он Касту. - Я не приглашал тебя.

- Мой принц собрался сражаться, не так ли? - ответила селтонка, входя в зал.

- Я принц, - гордо сказал Оваро. - И я не буду сидеть вместе с женщинами в час, когда моему дворцу угрожает опасность.

- Похвальная отвага, ваше высочество. Но прошу сначала выслушать меня, а потом принимать решение. - Каста поймала на себе удивленные и настороженные взгляды придворных, сделала паузу. - Я гостья в этом дворце, и не мое дело поучать моего хозяина. Но то, что я скажу, я должна сказать. Битва вот-вот начнется. Врагов много, очень много, их рати заняли всю равнину перед дворцом. Мы отрезаны от остального мира, и нам придется сражаться. Я не могу предсказать исход битвы. Знаю только, что у нас слишком мало воинов. Но их станет еще меньше, если часть защитников будут приставлены к вашему высочеству для охраны. Нам придется защищать вас. Это ослабит оборону дворца.

- Мне не нужна охрана.

- Любой воин в этих стенах считает своим долгом защитить принца. Если ваше высочество сам примет участие в сражении, мы будем думать не о победе, а о том, как защитить вас. Вы не воин. Вы, прежде всего ребенок, пускай и очень храбрый. Это, во-первых. Во-вторых, у наемников Ирмаса отличные лучники. Одна-единственная стрела может сделать оборону дворца бессмысленной.

- Ты намекаешь, что меня могут убить? - Принц надул губы. - Но я будущий император. Я обязан быть с моими подданными в тяжелый час.

- Такие благородные мысли делают вам честь, мой принц. Однако в бою не всегда следует поступать благородно.

- Как же мне поступить?

- Так, как советует капитан Криспила - остаться во дворце. Здесь вам ничто не угрожает. Нам будет легче умирать, если мы будем знать, что ваше высочество в безопасности.

- Скажи мне, Каста, - принц почему-то перешел на шепот, - у нас есть надежда?

- Надежда есть всегда, мой принц. Даже за мгновение до смерти человек продолжает надеяться.

- Хорошо, - Оваро отшвырнул шлем, который держал в руке. - Я послушаюсь тебя. Что еще я должен делать?

- Я благодарю ваше высочество и жду приказов.

- Приказы? - Оваро внезапно шагнул к Касте и коснулся ее руки. - Мне отдавать приказы? Сейчас я как никогда нуждаюсь в добрых друзьях, леди Каста. А друзьям не приказывают. Друзей просят. И я прошу тебя... Нет, мы все тебя просим - останови их. Пожалуйста.

- Я остановлю их, - ответила Каста, глядя в испуганные глаза ребенка. - Мы остановим их, мой принц. Будьте спокойны.

******************

Сакаши старался не упустить ни одной мелочи. Цена ошибки слишком велика, нужно скрупулезно соблюсти все предписания из трактатов Таеши. Аккуратно, шепча заклинания, маг стилосом из человеческой кости очертил на земле круг, нанес на окружность знаки стихий и предохранительные символы. Затем взял из своей сумки освященный уголек и начал наносить магические иероглифы, которые видел в черновиках Таеши на замшелые каменные столбы, обозначающие Нараинский круг. Он все время ощущал на спине внимательные взгляды фамаров, и это было жуткое ощущение. Казалось, глазами всадников Малхаи сам Темный мир наблюдал за ним. Сакаши отгонял страх, пытался сосредоточиться на иероглифах, начертать их с каллиграфическим совершенством - и снова впадал в панику. Наконец, последний иероглиф был написан. Сакаши вытер с лица пот, вышел из круга, направился к вождю фамаров и с низким поклоном произнес:

- Все готово, господин. Можно начинать.

- Видишь, Гилан, - сказал Малхаи, обращаясь к сыну, - санджи весьма искусны в магии. Только поэтому им удалось нас однажды победить. Однако их магия несовершенна. Она позволяет управлять Силой, но не дает власти повелевать ей.

- Повелевать? - осмелился спросить Сакаши.

- Ты обозначил круг портала, маг. Теперь, когда начнется парад планет, даже жалкий недоучка сможет открыть портал. Однако открыть проход между мирами - это одно, а пройти в него - совсем другое. Путей между мирами много, и кто поручится, что мы окажемся на верном пути?

- Господин, я знаю секреты Таеши, - сказал маг. - Иероглифы, которые я начертал на Нараинских камнях, откроют нам вход, я уверен в этом.

- Мало, очень мало ты знаешь о природе Тени, - ответил Малхаи. - Но ты самоуверен и считаешь себя великим волшебником. Докажи это. Когда откроется портал, ты войдешь в него первым.

- Слушаюсь, господин.

Чтобы избавиться от страха и собраться с силами, Сакаши опустился на пятки у границы круга и начал медитировать. Такая медитация помимо прочего поможет уловить момент, когда начнет открываться портал. Фамары не мешали ему, они продолжали оставаться в седлах, молчаливые и неподвижные как изваяния. Сумерки быстро сгущались, в небе зажглись звезды. Малхаи все чаще поглядывал на небо.

- Отец, а если этот человек не откроет портал? - спросил Гилан.

- Тогда его открою я. Но думаю, он справится. По чести сказать, он сильно упростил нам задачу. Он действительно хороший маг. Его стоит оставить в живых, он может пригодиться нам в будущем.

- Твоя воля, отец.

- Наберись терпения, Гилан. Осталось совсем немного.

Сакаши не слышал их. Он находился в состоянии сумеречного бодрствования, входить в которое научился еще в школе мастера Хадэ. Состояние, в котором реальный мир и иллюзия сливаются воедино, причудливо переплетаются, а чувства обострены до предела. Движение Силы он почувствовал задолго до того, как начал открываться портал. Сначала было прикосновение пришедшего из ниоткуда ветра - он овеял лицо Сакаши, и маг почувствовал в нем запах смерти. А потом сумрак вокруг мага наполнился тонкой вибрирующей музыкой, заунывной и нестройной, будто кто-то невпопад щипал струны коты. В сознание мага вошел яркий свет. Чтобы уберечь глаза от элементальной вспышки, Сакаши закрыл их. А когда музыка стихла и свет померк, отважился посмотреть, что происходит.

Нараинского круга камней больше не было. Но что странно - и портала тоже не было. Он удивительным образом оказался в хижине, в которой прошло его детство. Он сразу узнал родной дом. Странно, но это нисколько не удивило Сакаши. Гораздо печальнее было другое - в центре хижине на циновке лежал его отец. Голый, окоченевший, худой, с выступающими ребрами, с зияющими ранами на животе и груди, с открытыми остекленевшими глазами. Все было именно так, как в то страшное утро, двадцать лет назад, когда тело отца, убитого в поле наемниками, принесли домой. Сакаши остановился взглядом на сведенных судорогой огромных шишковатых ступнях отца и отвел глаза. Возле покойника сидели на пятках мать Сакаши, женщины-плакальщицы и младшие дети, все в траурных одеждах. Сакаши шагнул к покойнику, опустился на колени и провел рукой по лбу отца.

- Он пришел, - шепнула одна из плакальщиц, наклонившись к уху мертвеца. - Он здесь.

- Да, я пришел, - сказал Сакаши, не понимая, зачем он это говорит.

- Он пришел, - отозвалась мать. Глаза у нее были пусты и неподвижны. - Теперь мы можем уйти.

Белые фигуры встали и вышли из хижины. Сакаши слышал, как снаружи поднялся сильный ветер. Он врывался в дом, заставлял содрогаться хрупкие стены, обклеенные рисовой бумагой. Огоньки двух глиняных светильников у изголовья усопшего то разгорались ярко, то почти гасли, и по стенам плясали причудливые тени, похожие на фантастических чудовищ. Сакаши наблюдал за игрой теней, и тут внезапно почувствовал на себе внимательный взгляд. Он посмотрел на отца и вздрогнул - глаза мертвеца смотрели прямо на него.

- Зачем ты ушел из школы монахов? - спросил отец.

- Я хотел увидеть мир, - ответил с трепетом в душе Сакаши. - Разве это плохо?

- Ты должен отвечать на вопросы, а не задавать их. Ты пришел сюда с пустым сердцем. Когда мастер Хадэ взял тебя в обучение, я радовался. Мне казалось, что мой сын не повторит мою судьбу. Не узнает тяжкого труда от зари до зари и унижений нищеты и бесправия. Но ты выбрал другую дорогу. Видишь, куда она тебя привела?

- Я не понимаю тебя, отец.

- Вспомни, что ты чувствовал, когда увидел меня мертвым.

- Горе. Великое горе, отец. Я плакал, сидя возле твоего тела.

- Теперь ты не плачешь. Твое сердце очерствело, Сакаши. В нем не осталось ни любви, ни сострадания. В нем живут лишь алчность и гордыня.

- Нет, отец. Я всего лишь хотел доказать этому миру, что я лучший. Что я могу достичь всего, что захочу.

- Ты достиг своего?

- Не знаю. Но я нашел вход в гробницу Утаро. Я смог открыть портал.

- Ты ошибся, сынок. Ты хотел найти путь к великим сокровищам мертвого императора, но попал сюда. Ты вернулся в свое прошлое. Как ты думаешь, почему это случилось?

- Вот уж не знаю, отец.

- Все очень просто, Сакаши. За двадцать лет ты не нашел тех, кто полюбил бы тебя так же искренне и бескорыстно, как я, твой отец. Как любила тебя твоя мать, твои братья и сестры. Ты не заслужил любовь других людей. Не сокровищ ты жаждал, не славы, не почета. Ты мечтал о любви и власти над людьми. Ты ушел из школы монахов потому, что устав монастыря запрещал сближения с женщинами, а ты жаждал плотских наслаждений.

- Разве плохо желать женщину, отец?

- Все зависит от того, как ты желаешь. Я прожил много лет с твоей матерью, любил ее всем сердцем и был счастлив. У тебя были десятки женщин, но ты не любил ни одной из них.

- Разве это так важно?

- Разочаровавшись в любви, ты захотел получить власть над людьми. Вообразил, что люди будут тебя любить и выполнять твои прихоти, если ты станешь богатым, поэтому всеми способами стяжал богатство. Скажи мне честно, ты разбогател?

- Ну, у меня есть кое-какие сбережения... К чему весь этот разговор, отец?

- Видишь, ты и сейчас ничего не понял. Люди не любят тебя, Сакаши. Тебя любим только мы, твоя семья. А ты забыл о нас. Знаешь ли ты, что твоя мать умерла семь лет назад от голода, твой брат Чиро был обезглавлен за то, что пытался ловить рыбу без позволения нашего лорда, второй брат и обе сестры умерли от розового мора еще детьми? Твоя семья мертва, Сакаши, а ты даже не знаешь об этом. С того дня, как ты ушел с монахом в школу Хадэ, ты ни разу не навещал своих близких. Двадцать лет ты делал вид, что у тебя никого нет. Двадцать лет ты жил только своими страстями и своими желаниями. Теперь ты пришел сюда, но не ради меня, не ради своих родных. Мне больно за тебя, Сакаши. Но не печалься, все поправимо. Мы не держим на тебя зла. Мы любим тебя. Ты останешься здесь, с нами. Мы снова будем вместе - и будем счастливы.

- Отец, я не хочу оставаться здесь. У меня свой путь.

- Ты так думаешь? - произнес покойник и неожиданно подмигнул Сакаши.

Что-то просыпалось с потолка хижины прямо на голову Сакаши. Маг брезгливо вздрогнул, оглядел себя. Его халат был в свежей земле. Внезапно Сакаши стало страшно - очень страшно. Он посмотрел на дверь и в ужасе понял, что выхода больше нет. Пока он разговаривал с отцом, хижина ушла в землю по самую крышу.

Вскочив на ноги, Сакаши бросился к столбу, на котором держалась кровля, вцепился в него и начал карабкаться наверх, раздирая пальцы о твердые, выступающие из дерева сучки. Стены хижины жалобно трещали под напором сдавливающей их земли, столб раскачивался, разко запахло тлением и смертью, в спину магу неслось бессмысленное бормотание засыпаемого землей мертвеца. Сакаши добрался до самого верха столба, начал разбрасывать пучки соломы, выстилавшие крышу. Теперь земля сыпалась на него сверху. И Сакаши завопил. Громко, истошно, безнадежно, давая выход помрачившему рассудок ужасу. Земля сыпалась неудержимо, сдавила ноги, добралась до пояса, всасывала мага в себя, будто трясина. Сакаши все-таки удалось разобрать крышу и высунуть голову и руки. Он еще успел увидеть сияющие в ночном небе звезды и наползающие на него со всех сторон земляные волны, и в следующее мгновение его ноги окончательно лишились опоры. Хижина в мгновение ока ушла под землю, навсегда увлекая в бездонную могилу вопящего Сакаши.

Малхаи видел все. Он видел, как Сакаши вошел в портал и долго стоял неподвижно, окруженный багровым сиянием. А потом земля вдруг задрожала и начала втягивать в себя мага с невероятной скоростью. Маг кричал, размахивал руками, но стихия портала была сильнее. В считанные мгновения человек ушел в землю, будто утонул в ней.

- Я ошибся в нем, - сказал Малхаи, когда с поверхности земли скрылась дрожащая рука Сакаши. - Он был плохим магом. Но жертва принесена. Теперь вход в портал безопасен. Следуйте за мной. Очень скоро мы встретимся с Утаро и заберем у него камень Канвал.

Глава восемнадцатая: ВЕРШИНА ФУШИРО

Это чувство было сродни тому, какое Каста уже испытала однажды, в подземном храме Ангуша на острове Тиха. Но тогда у нее было ощущение смерти. Ей казалось, что она умерла, потому и оказалась в этом странном месте. Теперь такого ощущения не было.

Проход в портал гробницы открылся еще до полуночи. Книжник и сам удивился, как легко ему удалось отворить магическую дверь в усыпальницу Утаро. Он вошел в нее первым, Каста за ним. А за порталом оказалось совсем не то, что ожидала увидеть селтонка. Они с Книжником стояли на мощеной площади, окруженной высокими каменными стенами, и каждый камень в стене был покрыт замысловатой вязью санджийских письмен. Железные решетки, перекрывавшие ворота в царство лича, угрожающе оскалились зазубренными остриями. Пыль на камнях мостовой напоминала человеческий прах.

Каста хотела спросить Моммека, где они находятся, но Забытый только приложил палец к губам - верно, здесь не стоило разговаривать. Сделав Касте знак оставаться на месте, Моммек подошел к воротам.

- Кто ты? - раздался из ниоткуда властный голос.

- Я Моммек, дарующий мудрость, - ответил маг.

- Кто с тобой, Моммек?

- Лейда Элеа Каста, - девушка подошла к Моммеку, оглянулась по сторонам, но никого не увидела. - А ты кто?

- Каста! - с упреком прошептал Книжник.

- Ненавижу загадки, - ответила девушка.

- Смертные пришли к бессмертному? - спросил голос. - Здесь нет для вас места. Это царство вечности, а вы лишь прах, который скоро сметет ветер и накроет возвращающаяся Тень.

- Я спросила, кто ты, - крикнула Каста. - И почему это здесь нет для нас места?

- Ответ на твой вопрос перед тобой, девушка, - сказал голос с явной насмешкой. - Эти ворота. Попробуй войти в них, и тогда мы поговорим еще раз.

- Что будем делать? - спросила Каста у мага.

- Подойдем к воротам.

Решетка казалась несокрушимой. Приблизившись, Каста почувствовала запах раскаленного металла и увидела, что прутья решетки рдеют и испускают жар.

- Ну, и как тут пройти? - спросила она.

- Пока не знаю. Но думаю, это всего лишь иллюзия. Отойди подальше!

Каста подчинилась. Моммек, морщась от боли, протянул к воротам руки. Каста увидела, что от плеч к кистям мага побежали электрические разряды, а мгновение спустя с пальцев Книжника сорвалась змеистая слепящая молния и ударила в раскаленную решетку. Раздался оглушительный грохот. Книжник вздохнул и опустил руки - решетка осталась на месте.

- Неудача, - сказала Каста. - Молния против огня не работает. Дай-ка мне.

- Собираешься рубить ее мечом? - спросил Моммек.

- Нет, просто хочу обжечь руки.

Когда Каста подошла вплотную к решетке, металл зажегся изнутри багровым пламенем, а зазубренные острия потянулись к девушке, как живые. Но Каста решила, что не отступит. Шагнула к решетке и взялась за нее обеими руками. Металл зашипел под перчатками Довлада, на мгновение Каста почувствовала боль от ожога - и решетка исчезла, открыв вход.

- Отлично! - воскликнул Моммек. - Как ты догадалась?

- Сам должен понять, премудрый. На мне перчатки бога-кузнеца. А уж кузнецы знают, как обращаться с раскаленным железом.

- Превосходно. Ты достойна своей славы.

- Не стоит мне льстить. Давай посмотрим, что там дальше, пока новые ворота не появились.

- Входите! - сказал голос. - Я вас недооценил. Посмотрим, как вам понравится мое... гостеприимство.

За воротами была тьма, и Моммек использовал заклинание Ночного Путника. Они стояли в узком пространстве между двумя высокими стенами из огромных каменных блоков. Над головами угрожающе нависали боевые балконы и тяжелые балки со свисающими с них железными цепями. А впереди, в плотном белесом тумане, виднелись еще одни ворота, на этот раз распахнутые настежь.

Каста прошла эти ворота первой, и остановилась. Огромная площадь за воротами была окружена рядами каменных статуй. Статуи изображали обнаженных мужчин, женщин, детей, изваянных в самых разных позах. Каста шагнула вперед - и остановилась, охваченная волнением. Она услышала громкий тяжелый вздох.

Ближайшая статуя - огромный мускулистый мужчина, стоящий на коленях, - протянула к ней руки. Каста увидела, что из невидящих глаз статуи потекли темные струйки. Девушка подошла ближе и почувствовала запах свежепролитой крови.

- Они живые, - сказала она Моммеку. - Кто они?

- Не знаю.

- Мамочка! - всхлипнул детский голосок. - Мамочка, я не могу дышать! Этот камень душит меня! Помоги мне!

- Элеа? - Каста порывисто обернулась на звук голоса. - Элеа, где ты?

- Каста, берегись! - воскликнул Моммек.

- Элеа, я тут! - Каста бросилась бежать мимо статуй, наблюдавших за ней. - Где ты, девочка моя?

- Мамочка, я тут! Скорее, мне очень больно!

Каста уже могла видеть каменный постамент в самом углу площади, а на нем маленькую мраморную фигурку, застывшую в позе отчаяния - руки подняты к небу, голова запрокинута. Однако миг спустя возникшая из ниоткуда фигура преградила ей путь. Между статуей и Кастой встал обезображенный разложением труп светловолосой женщины в изъеденных ржавчиной и покрытых землей доспехах эльфийской фалькарии и с длинным мечом в руке.

- Клянусь Берис! - воскликнула изумленная Каста, обнажая меч. - Это же...

- Я Мирчел Ледяная Кровь! - прошипел фантом, подняв над головой ржавый клинок. - Не тронь моего ребенка!

Каста закричала, занесла Фламейон двумя руками и пошла вперед. Ее удар заставил тварь попятиться и злобно зашипеть.

- С дороги! - яростно закричала селтонка и снова атаковала.

Ее выпад достиг цели - Каста увидела, как лезвие Фламейона вошло в сгнившую плоть между наплечником и шеей. Увидела, и тут же сама закричала от боли. Левая рука бессильно повисла, кровь хлынула на нагрудник. Охваченная ужасом Каста поняла, в чем дело: непостижимым образом она ранила не свою демонскую двойницу, а саму себя.

- Сдохнешь! - прошипела тварь, встряхивая склеившимися от сукровицы волосами и пустив в сторону селтонки волну трупного смрада. - Не пройдешь!

Каста сорвала с шеи камень Айвари, прижала его к ране. Ее пронзила такая боль, что она едва не лишилась сознания. А чудовищная двойница вновь пошла на нее, размахивая ржавым клинком, улыбаясь безгубым ртом и выкрикивая селтонские проклятия. Кинувшийся на выручку Касте Моммек ударил упырицу своим клинком, попав в бок - и тут же прянул назад, услышав вопль Касты.

- Ты что делаешь! - Селтонка, упав на колено, прижала окровавленный камень к рубленой ране под ребрами. - Я... я сама!

- Атакуй! - прохихикала тварь. - Бей!

- Как бы не так! - прорычала Каста и сама бросилась на клинок демоницы.

Над площадью прокатился душераздирающий вопль. Тварь выронила клинок и рухнула на колени, тряся головой и запихивая в лопнувшее брюхо зеленые зловонные внутренности. А затем фантом в один миг рассыпался серым прахом, который тут же развеял поднявшийся над площадью ветер. Стонущие статуи поглотил сгущающийся туман, и стало очень тихо. Каста с недоумением смотрела на свой живот, куда еще несколько мгновений назад до половины вонзился ржавый меч упырицы, и лишь через какое-то время посмотрела на Моммека.

- Я жива, - только и смогла произнести она. - Это безумие какое-то.

- Это причуды Тени, - ответил Моммек. - Прости, я не сразу понял, в чем дело и ранил тебя.

- Было больно, но я тебя прощаю, - Каста осмотрела рану в боку. - Кажется, все уже зажило. Какое счастье, что я не смахнула ей голову первым же ударом!

- Да, это действительно удача, - с иронией сказал Книжник. - Ты в порядке?

- Да, - Каста вытерла ладонью вспотевшее лицо, вложила меч в ножны и посмотрела на Забытого. - Чего еще нам ждать?

- Я не знаю. Думаю, мы скоро все сами увидим.

- А я-то думала, что боги знают все, - улыбнулась селтонка. - Что ж, идем. Показывай дорогу.

****************

Призрачный город исчез так же необъяснимо, как и появился. Еще мгновение назад они шли по широкой мощеной улице между тесно прилепившимися друг к другу деревянными домами - и вдруг оказались на вспаханном поле. Из черной земли только-только показались крошечные зеленые ростки. Туман стал реже, сквозь его пелену Каста могла разглядеть ближние к полю дома - обычные для Хеалада одноэтажные хижины с рамочными стенами, обтянутыми бумагой, и соломенными кровлями. Волосы зашевелились у селтонки на голове, она начала понимать, что это за место.

- Я была здесь. Клянусь Берис, это...- прошептала она едва слышно, но Книжник обладал острым слухом.

- Утаро, похоже, решил покопаться в твоей памяти, - сказал он невесело. - Будь готова встретиться с прошлым.

В неестественной тишине стало различимы тихие стоны. Каста прибавила шаг, Книжник не отставал от нее, и очень скоро они подошли к домам. Здесь их уже ждали обитатели деревни - мужчины, женщины, дети. Они стояли у дверей своих домов, боязливо прижавшись друг к другу, смотрели на Касту и молчали.

Селтонка остановилась, не в силах идти дальше. Сердце у нее болезненно сжалось. Она узнала эту площадь в центре городка, этот аккуратно обложенный камнями колодец - и невысокого бедно одетого человека, который стоял у колодца, окруженный детьми. Дети постарше смотрели на Касту спокойно и даже с любопытством, младшие прятались за отца. Рядом с мужчиной стояла женщина с усталым лицом, державшая на руках младенца.

- Ты вернулась, Мирчел! - сказал мужчина. Лицо его было неподвижным и бесстрастным, как маска, темные глаза смотрели на селтонку спокойно и внимательно. - Я знал, что ты вернешься. Только теперь у тебя нет воинов. Ты одна. Хочешь что-нибудь сказать нам?

- Я... мне нечего сказать.

- Совсем нечего? - Онеда, староста Айфодла, покачал головой. - Зачем же ты тогда пришла? Посмотри, здесь собрался весь городок. Все четыреста двадцать восемь его жителей. Мужчины, женщины и дети. Все они оказались тут благодаря тебе и твоим людям. Они узнали о том, что ты пришла сюда и собрались, чтобы встретить беспощадную Мирчел. Чего ты теперь от нас хочешь?

- Ничего. И я не Мирчел. Я Каста.

- Ты Мирчел, - Онеда подошел к селтонке ближе, и Каста почувствовала идущий от призрака жуткий холод. - Я запомнил твое имя. И нашу встречу помню так, будто все было только вчера. Все происходило тут, на этой площади. Ты сидела на своей лошади, а я стоял перед тобой на коленях и умолял пожалеть хотя бы детей. А ты не видела и не слышала меня. Я помню твое лицо - оно было спокойным. Твои люди насиловали женщин, убивали мужчин, грабили дома, а ты смотрела и не испытывала ничего: ни жалости, ни радости, ни сострадания, ни гнева, ни удовольствия. Скажи мне, что ты тогда чувствовала?

- Ничего, - с трудом ответила Каста. - Ничего.

- Волк, травящий зайца, гоним голодом, жаждой крови и инстинктом. Палач, рубящий преступнику голову, думает о том, что его рукой водит справедливость и закон. Полководец, наблюдающий за кровавой битвой, видит плоды будущей победы, и его не мучит совесть. Грабитель, убивающий в темном переулке свою жертву, жаждет заполучить ее кошелек. Все они испытывают чувства. А ты не чувствовала ничего. Ни праведного гнева, ни желания отомстить, ни алчности, ни кровожадной радости - ничего. Ты просто делала свою работу. Ответь мне, Мирчел, во имя чего ты приказала убить всех нас? Что мы сделали? Чем мы угрожали дому Эдхо? Посмотри на моих детей - они-то в чем были виноваты? Они не заслужили такой участи. Твои люди бросили нас в колодец живыми, и мы умирали медленно. Мы мерзли, до крови изодрали руки, пытаясь выбраться, задыхались от дыма горящих домов, который наполнял наши легкие вместе с илом и ледяной водой. - Онеда протянул к селтонке почерневшие и покрытые кровавой коркой руки, с лишенными ногтей пальцами. - Я умер последним, оплакав мою мать, мою жену и каждого из моих малышей. Всех семерых. Они-то чем провинились перед Эдхо? Перед тобой, Мирчел? Ведь ты же женщина - откуда в тебе столько жестокости?

- Я не могу ответить тебе. Мне нечего сказать.

- Я так и знал, - Онеда поднял искалеченные руки к пасмурному небу. - Зачем тогда ты пришла?

- Чего ты хочешь от меня?

- Ничего. Я просто пришел заглянуть тебе в глаза. И спросить. Теперь я вижу, что тебе нечего сказать. Все мы это видим. Нам не о чем говорить. - Онеда повернулся к Касте спиной и пошел к колодцу.

- Постой! - Каста протянула к призраку руку. - Не уходи!

- Ты хочешь, чтобы я остался? - Онеда остановился, но продолжал стоять к селтонке спиной. Его дети столпились за колодцем, испуганно следя за Кастой.

- Да, - Каста встала на колени. - Смотри, Онеда. Сейчас ты вспомнил, что в тот страшный день я сидела на коне, а ты стоял на коленях и просил не убивать жителей Айфодла. Теперь я стою на коленях. Я, Лейда Элеа Каста, которую в Хеаладе запомнят как Мирчел, Кровавую Деву из Дреммерхэвена, Упырицу, приказавшую убить в Айфодле даже грудных детей. Я принесла смерть всем вам. Я уничтожила Айфодл. Наследный принц даровал мне свою милость и простил мое преступление. Но его прощение - ничто. Кровь Айфодла, слезы твоих детей навсегда на мне, Онеда. Я знаю, что мне нет прощения. Но я все равно говорю тебе - прости меня! Я, Каста, прошу за Мирчел. Я прошу прощения у всего Айфодла. У всех вас.

- Нужно ли тебе мое прощение, женщина?

- Нужно. Иначе я до конца жизни буду слышать плач детей, живьем брошенных в колодец.

Онеда не ответил. Только обернулся и бросил на селтонку долгий и печальный взгляд. И шепнул что-то - Каста не расслышала, что именно. И все призраки, обступившие площадь с колодцем, опустили глаза. А потом они внезапно начали таять в туманном воздухе, и площадь опустела. Потом и дома исчезли. Остался лишь открытый колодец, в котором завывал поднявшийся над равниной ветер.

- Каста! - Книжник дотронулся до плеча селтонки. - Каста, что с тобой?

- Не трогай меня.

- Нам надо идти.

- Они не простили.

- Я слышал, что сказал Онеда. Он простил тебя.

- Ты лжешь. Человек может простить того, кто принес ему смерть. Но никто никогда не простит убийце смерть своих детей.

- Зачем же ты просила о прощении?

- Не знаю. Это было сильнее меня. Я поняла, что должна это сказать. И мне было все равно, простит меня Онеда, или нет.

- Брошь Дивини, Каста. Она дает нам силу осознать прошлые ошибки и очистить душу.

- Ошибки? Ты называешь истребление целой деревни ошибкой?

- Твоя вина лишь в том, что в тот день ты была Мирчел, а не Кастой.

- Какая разница? Это была я. Я пришла в Айфодл с огнем и мечом. И смерть этих людей на моей совести.

- Ты раскаялась в том, что совершила. Покаяние очищает. Душа Онеды все поняла. Тени прошлого тебя больше не потревожат.

- Снова ложь?

- Это правда, Каста. Это видение послал тебе Утаро. Он пытается заглянуть в твой разум, сыграть на твоих воспоминаниях, твоих страхах, твоем горе. И задержать нас. Прошу тебя, идем.

- Три года я убивала, чтобы выжить. Это было легко. Я знала, что если не убью я, убьют меня. Это был закон арены, который был прост и понятен. Я не искала оправданий и не нуждалась в них. Теперь я пытаюсь оправдать саму себя, и не могу. Что мне делать?

- Идти дальше. Совершенного не исправить. Нужно смириться.

- И это все, что ты можешь мне сказать?

- Все. Других слов поддержки у меня нет.

- Тогда идем, - Каста встала с колен. - Куда теперь?

- Я вижу гору Фуширо, - сказал Книжник, показав рукой в сторону конической заснеженной горы, внезапно появившейся на горизонте. - Похоже, именно там мы найдем то, что ищем.

Гора Фуширо была совсем близко. И Малхаи торжествовал. Гилан боялся поднять глаза на своего отца, ибо последний фамар здесь, в мире Теней, принял свой истинный облик. Теперь на чешуйчатом огнедышащем драконоконе-гшири восседала огромная мохнатая тварь с острой мордой и огненными глазами. Гилан ожидал, что магия Тени оборотит и его, и прочих всадников-братьев, но все они сохранили человеческое обличье.

- Когда камень будет у меня в руках, и Исконный будет пробужден, - рыкнул фамар, обращаясь к Гилану, - ты и твои братья освободитесь от сквернящей вас человеческой крови и станете теми, кем вам подобает быть - истинными фамарами. Наберись терпения, сын. Наша цель близка.

- Ты чем-то обеспокоен, отец?

- Я чувствую присутствие наших врагов. Будьте готовы к битве.

Долгий подъем закончился. Плоская идеально округлая вершина горы, заметенная снегом и усыпанная ледяными глыбами, была перед ними. Здесь было очень холодно, и Каста подумала, что этот холод говорит о близости смерти. В центре открывшейся площадки возвышалась гробница Утаро - трехступенчатая пирамида с основанием в шестьдесят футов и высотой в двадцать. На вершине пирамиды ярко горело ослепительно-белое пламя.

- Священный огонь Фуширо, - шепнул Книжник. - Мы пришли.

- Что теперь?

- Вы уже здесь, - раздался знакомый голос. - Не скажу, что я этому рад, но с судьбой спорить нельзя.

- Утаро, нам нужна помощь, - сказал Книжник. - Мы нашли путь к твоей гробнице, и ты знаешь, кто мы и зачем пришли к тебе.

- Знаю. Вы пришли, чтобы забрать у меня жизнь.

- Ты мертв, великий император. Тебе кажется, что ты жив, но это не так.

- Разве? - В воздухе повисла фигура, будто сотканная из черного дыма, а затем лич обрел очертания и телесность. Утаро был в чешуйчатых доспехах, которые в свете священного огня переливались разноцветными огоньками, и в древней короне Хеалада.

- Какой путь выбираешь, Моммек, путь битвы или путь жертвы? - спросил лич, обратив пустые глазницы на Забытого. - Я вижу, ты взял с собой саму Воительницу. Думаешь, меня пугает ее искусство убивать?

- Мы пришли, чтобы спасти твою страну, император, - сказал Книжник, делая Касте знак не хвататься за оружие. - Помоги нам и помоги себе.

- Слишком поздно, Моммек. Фамары уже здесь. Я слышу ржание их драконоконей и звон их оружия. Малхаи и его воины идут за камнем. Вы сможете их остановить?

- Мы будем драться, - сказал Книжник.

- Драться с Всадниками Большой Ложи? - Лич издал звук, похожий на смех. - Так ли это просто даже для бога и его избранницы?

- У нас есть выбор?

- Выбор есть всегда. Эта страна чужая для тебя, Моммек. Она чужая для тебя, Кровавая Дева. Это моя страна, не ваша. Вы можете просто уйти, и я не буду вас останавливать.

- Сам надеешься справиться с фамарами?

- Нет. Мне их не остановить. Но я могу уничтожить камень-сердце и ценой своего бессмертия остановить Малхаи. Хотя такой исход мне совсем не по душе.

- Понимаю. Дорожишь Бессмертием?

- Да, - лич вздохнул, глазницы его наполнились тьмой. - Даже такая жизнь лучше небытия. А ты, Моммек - ты стал смертным. Сочувствую тебе.

- Я принял свою судьбу, император. А вот ты... Великий Утаро испугался смерти, превратился в тень, которая боится исчезнуть окончательно, - усмехнулся Книжник. - Давай поговорим о цене твоего бессмертия. Цена - доспехи Аричи. Принимаешь мое условие?

- Хорошо. Ты выбрал путь битвы и убедил меня, Дарующий мудрость. А что скажет Воительница?

- Я скажу, что с меня хватит болтовни. Говори, что нужно делать.

- Знаешь, почему я не забираю у тебя твою жалкую жизнь? - прошелестел лич. - Ты спасла человека моей крови. Принц Оваро должен жить. Но мое расположение не означает, что я готов умереть во второй раз во имя ваших интересов. Докажи мне, что ты чего-то стоишь, Воительница. И ты докажи, Моммек.

- Утаро, что будет, если твое сердце попадет к Малхаи?

- Ты же знаешь ответ на вопрос. Я лишусь Бессмертия, а Хеалад накроет Тень. Я хочу жить, Моммек. Остановите Малхаи и его всадников, и тогда мы будем решать вашу судьбу...

- Он исчез, - сказала Каста, дыша на коченеющие пальцы. - Теперь рассказывай, что делать дальше.

- К вершине Фуширо ведет только одна тропа, та самая, по которой мы поднимались. Фамары тоже пойдут по ней.

- Ты хоть знаешь, сколько их?

- Сам Демон Большой Ложи Малхаи и с ним пятнадцать всадников - его сыновья от человеческих женщин.

- Будь моя воля, сама бы перерезала глупых гусынь, отдающихся первому встречному, - проворчала Каста. - Ты всерьез полагаешь, что мы вдвоем сладим с ними?

- Убьем Малхаи, и его всадники потеряют часть своей силы. Запомни, фамара не возьмешь обычным оружием. Используй кинжалы Хабу.

- Ты не сможешь сражаться. Ты еще очень слаб.

- Я попробую. Но большую часть работы придется делать тебе. Ты готова?

- Готова. Пойдем отсюда, пока я не замерзла окончательно.

- Погоди! Ты уже продумала план сражения?

- Клянусь Шантэ, какой тут может быть план? Встретим их на тропе, и будем драться. Или они нас, или мы их, вот и весь план.

- Я говорю о твоих доспехах, Каста. Мы сейчас на Теневой стороне, и ты можешь в полной мере использовать их магию.

- О чем это ты?

- Вот о чем, - Моммек провел ладонью по наплечнику Касты, и латные щитки полукирасы, охватывающие талию селтонки, начали расти, превращаясь в настоящие крылья. Изумленная поисходящим Каста не верила своим глазам.

- Теперь ты настоящая фалькария, - сказал Моммек. - Попробуй взлететь. Просто пожелай этого.

Каста подчинилась, и удивительные крылья легко и мгновенно раскрылись и подняли ее в воздух. Хохоча от восторга, селтонка облетела вершину горы и опустилась рядом с Моммеком.

- Клянусь Гаваном! - воскликнула она, гладя ладонями доспехи Лаэки. - Такого я даже во сне не испытывала! Чудо, великое чудо! Будто птица. Как такое возможно?

- Это же магические доспехи. Сиды прекрасно разбираются в Магии Стихий и Битвы. Разве ты не знала?

- Знала, но даже не предполагала, что такие чудеса бывают на свете. Я чувствую себя богиней!

- А разве не богине принадлежали эти латы? Атакуй врагов как настоящая соколица, бей их сверху, подобно молнии. А я перекрою им путь. Как тебе такой план?

До вершины горы оставалось совсем недолго. Гилан оглянулся - всадники вытянулись на тропе в колонну, но драконокони шли легко и быстро. Впереди показались высокие покрытые льдом скалы. И тут Гилан увидел, что на одной из скал стоит человек.

- Вот они! - прорычал Малхаи, указав на человека когтистой лапой. - Вперед!

- Мечи! - скомандовал Гилан и сам выхватил танги.

Человек на скале взмахнул руками, словно хотел дотянуться до огромной бледной луны, висевшей высоко в небо над горой Фуширо. И в узком проходе между скалами полыхнуло бледное зеленое пламя. Лед засветился изнутри слепящим светом, воздух в проходе заколебался, как над горячей жаровней.

- Зэр, там, наверху! - крикнул один из всадников, показывая в темное небо.

Появившаяся в ночном небе огромная птица камнем упала вниз. В свете луны тускло сверкнула сталь, один из всадников рухнул с коня, как пораженный громом, и его конь, рванувшись в сторону, сорвался в пропасть. Пораженный Гилан успел разглядеть атаковавшего их врага - это была женщина с изогнутыми соколиными крыльями за спиной.

- Ко мне! - закричал зэр, размахивая мечом.

Малхаи зарычал, бросил своего драконоконя в светящиеся ворота. Шерсть фамара окуталась зелеными молниями, раздался грохот, будто в вершину Фуширо ударила молния. Последовавший за Малхаи всадник не смог преодолеть ворота - его и его коня разнесло на куски.

Гилан сразу понял, что путь к вершине закрыт мощной магией, сопротивляться которой может лишь Малхаи. Но не это сейчас было важно. Зэр следил за женщиной-птицей, которая, описав в небе широкий круг, возвращалась обратно. Воины Гилана настороженно следили за ней, ожидая новой атаки.

Женщина подлетела ближе, издала пронзительный крик - и атаковала. Свистнули мечи, раздался звон металла, яростный рев и вопль боли и ужаса. Еще один из всадников схватился за шею, черная кровь толчками выплескивалась на его кирасу. Качнувшись в седле, фамар упал в снег. Гилан взвыл от ярости.

- Спешиться! - заорал он и сам соскочил на землю. - В круг, все в круг!

В этот момент магический портал между скалами внезапно исчез. Над вершиной Фуширо раздался торжествующий вой. Гилан сразу догадался, что Малхаи сумел открыть проход к усыпальнице Утаро. Крылатая женщина между тем атаковала еще раз, и еще один фамар рухнул в окровавленный снег. Но Гилан уже не думал о потерях. Вскочив на своего драконоконя, он бросился к скалам, стремясь быстрее нагнать отца. Только отец сможет защитить его от страшного крылатого демона, напавшего на них. Судьба остальных собратьев его больше не волновала.

Неземной восторг и ощущение своей невероятной силы прошли, теперь Каста уже полностью контролировала себя. Наслаждаясь своей непобедимостью, еще раз спикировала на черные фигуры на тропе, выкрикнула боевой клич и нанесла удар. Кинжалы легко, будто дерюгу, рассекли закаленные лаковые доспехи, зловонная кровь брызнула селтонке в лицо. Вслед ей неслись вой и проклятия, но Каста уже взмыла в небо, к звездам, и теперь готовилась атаковать вновь.

Чувство беды пришло внезапно - она и сама не поняла, почему вдруг подумала о Книжнике. Но, глянув вниз, на тропу, увидела, что чудовище, оседлавшее чешуйчатого дракона, несется вверх, к вершине, и его прислужники тоже мчатся к гробнице. На месте битвы остались лишь чернеющие на снегу трупы. Каста слетела ниже и увидела то, чего больше всего боялась увидеть.

Моммек сидел в снегу, привалившись спиной к ледяной глыбе. Лицо Забытого посинело, изо рта струйкой текла кровь. Увидев Касту, он слабо улыбнулся и покачал головой.

- Добей их, - сказал он. - Начни с Малхаи. Убей тварь.

- Что с тобой, Книжник?

- Я умираю. Знаешь, это совсем не страшно.

- Нет, ты не можешь умереть! - Каста рванула с шеи камень Айвари. - Сейчас я поставлю тебя на ноги.

- Погоди, - Книжник остановил руку с камнем. - Выслушай меня. Я сделал свое дело. Все предопределено, Лейда Каста, и ты ничего не можешь изменить. Не пытайся спорить с судьбой. Я должен пройти через Переход. Я должен... - Он закашлялся, выплюнул сгусток крови. - Мы больше не решаем судьбы мира. Они в руках людей. В твоих руках, Каста. И в руках Леодана. Ты справишься. А мне пора. Ступай, ты должна остановить фамаров.

- Книжник, я не могу позволить тебе умереть!

- Смерть - всего лишь миг небытия. Что ты о ней знаешь? Мать Найнава первой прошла за грань жизни и смерти, и теперь это суждено всем нам. Наша гибель будет окончательной, если ты не остановишь Тень... У нас нет времени, Каста. Торопись, добудь доспехи. Спаси Оваро, спаси Хеалад...

- Не смей! - закричала Каста. - Ты мне нужен! Ты же Бог. Боги не могут умереть.

- Могут, - ответил Моммек, и взгляд его остановился.

- И что я теперь скажу той девчонке? - прошептала Каста, закрыв Книжнику глаза. - В этом мире и так было немного мудрости, а теперь ее стало еще меньше. Спасибо тебе, Моммек. Счастливого пути.

Ветер с вершины накрыл ее ледяной волной, и Каста вздрогнула - будто сама Некриан коснулась ее своими холодными пальцами. Миг спустя она поняла, что теряет время. Фамары рвутся к гробнице. Малхаи убил Моммека. Что ж, пусть теперь попробует убить ее!

Новый порыв ветра подхватил ее на взлете, придал сил подняться высоко над снегами Фуширо. С высоты она хорошо видела вереницу всадников, поднимающихмя к вершине. Их осталось всего двенадцать. Самое время отомстить за Моммека.

Малхаи был в ярости. Вершина была совсем близко, он уже мог видеть пламя на усыпальнице Утаро. Но его всадники гибли один за другим, и вместе с ними гибли их гшири, связанные магическими узами со своими наездниками. Проклятая фалькария была неуязвима и для мечей, и для магии.

Странно, но сила сердец Исконного ему нисколько не помогла. И это тем более удивительно, что мага на тропе он прикончил сразу, сокрушив его Ветром Цур. Его враг был очень могущественным магом, но был просто раздавлен, как таракан подошвой сапога - воздушный удар переломал ему ребра, и Малхаи смог закрыть портал, непреодолимый для Гилана и его воинов. Но ни магия воздуха, ни магия огня, ни электрические стрелы Тонир, камня Луны, ни разрушительные удары, генерируемые камнем Рухна, ни Касание Ужаса, которое внушала могущественная магия камня Нимит, не воздействовали на крылатую женщину. Это не божество, не дух-хранитель - обычная смертная девка, облаченная в волшебные доспехи, когда-то выкованные в Гленнсиде. Но почему-то она неуязвима для магии. Эльфийские латы, даже древние доспехи фалькарии, не защищают от силы Исконного. Тогда в чем дело? Что за сила ее защищает? Малхаи злобно оскалил клыки. Как бы то ни было, бой еще не окончен. Что ж, может быть его магия бессильна, но фалькария рано или поздно окажется от него на расстоянии удара кинжалом. И тогда убедится в полной мере, что от клыков и когтей фамара нет защиты! И еще надо побыстрее достать седьмой камень. Забавно будет понаблюдать, как эта женщина сразится с самим Исконным...

Малхаи остановил своего драконоконя и следил за тем, как убийца его сыновей готовит новую атаку. Из-за поворота тропы показались Гилан и с ним трое уцелевших всадников. В этот момент черная тень с воплем обрушилась на них, хрустнули под санджийскими кинжалами доспехи и шейные позвонки, и еще один из сыновей Малхаи лишился жизни.

- Быстро! - заревел демон. - Мы почти у цели.

В глазах Гилана Малхаи увидел темный ужас. Старший из его сыновей, его любимец, глава отряда всадников, которым он так гордился, потерял рассудок от страха. Воистину, человеческая сущность лишает силы! Гилан пронесся мимо отца, и Малхаи поднял взгляд к небу. Валькария начинала снижаться, готовя новую атаку.

- Сразись со мной! - взвыл фамар. - Со мной!

Каста слышала его призыв. Но у нее была другая цель. Ближайший к ней всадник успел оглянуться, попытался закрыться мечом. Каста на лету резанула его кинжалом по горлу. Завизжав от кровожадной радости, нагнала следующего врага, словно ястреб, преследующий зайца, вогнала ему зачарованный клинок в затылок. Четырнадцать ее врагов были повержены. Остались двое, но настоящий бой только начинался.

Гилан остановился. Отчаяние и ужас, гнавшие его к вершине, сменились лютым гневом и стыдом - все его братья были убиты, он остался один и теперь не боялся ничего. Даже смерти. Соскочив с коня, зэр повернулся лицом к летевшей прямо на него крылатой женщине, принесшей гибель его собратьям. Перехватил меч поудобнее, приготовился биться. Вложить в удар всю ненависть, все желание отомстить за гибель собратьев. Никто никогда не скажет, что зэр Гилан испугался смерти. Никто никогда не обвинит его в...

Он увидел лицо фалькарии, ее горящие яростью глаза - и на мгновение опоздал блокировать ее удар. Санджйский клинок из темной стали вонзился прямо в горло Гилана. Зэр выронил меч, упал на колени. Из открывшейся перед взглядом тьмы на него глянул ухмыляющийся раскрашенный череп, похожий на те, которые они оставили в шести деревнях, вырезанных по приказу отца. Теперь он сам взглянул в Очи Смерти. В них нет ничего, кроме пустоты и равнодушия. Даже если смерть приходит за тем, кто должен был стать королем Хеалада...

Малхаи увидел, как его последний сын упал замертво в запятнанный кровью снег и заскрежетал зубами. Не от злобы и не от горя - от досады. Его сыновья оказались никчемными слабаками. Человеческая природа лишила их силы...

Фалькария между тем опустилась на землю и встала от фамара в полусотне локтей, сжимая в каждой руке по кинжалу, обагренному кровью его сыновей.

- Теперь сразимся один на один, - сказала женщина. - Так будет честно.

Малхаи больше не мог говорить. Его человеческое начало окончательно исчезло со смертью его сыновей-полукровок. Перед Кастой был чудовищный зверь - древнее создание магии Тени, существо из мрачного прошлого Хеалада. Встав на четвереньки, оборотень дохнул огнем и двинулся на фалькарию, глухо рыча и щеря клыки.

- Хороший медвежонок! - с издевкой сказала Каста. - Вперед!

Огромный зверодемон рванулся вперед с необыкновенным проворством, бросился на Касту, занося для удара лапу с когтями-кинжалами. Каста взлетела в воздух, заставив оборотня яростно зареветь и подняться на дыбы. Фамар попытался обеими лапами схватить селтонку за ногу, но когти лишь скрежетнули по электроновым поножам. Зверь злобно заревел, бросился вперед, стремясь сбить фалькарию наземь ударами лап. Касте удалось избежать этих ударов. Она взмыла в небо и сделала круг над вершиной Фуширо. Малхаи следил за ней, поводя остроконечными ушами и скаля клыки.

Каста не заставила зверя ждать. Опустилась на снег недалеко от оборотня, развела руки с кинжалами в стороны, будто приглашала атаковать. Малхаи не нужно было никаких приглашений. Он рванулся вперед с необыкновенным проворством, вновь встал на дыбы, нависая над селтонкой всей своей громадой. Но Каста не испугалась. Присела, уходя от сокрушающего удара огромной лапы, и тут же всадила кинжал в живот фамара. Малхаи прянул назад и получил второй удар, на этот раз в бедро. Оставив кинжалы в ранах, Каста выхватила Фламейон, и кованная Васином сталь с шипением впилась в левую лапу оборотня. Малахи злобно завыл, еще пытался дотянуться до врага правой лапой, но не успел. Взмыв свечой в воздух, Каста занесла меч над головой и с победным воплем рубанула оборотня по голове, развалив голову зверодемона до переносицы.

********************

Все закончилось, будто сон.

На вершине Фуширо стало тихо. Легкий ветер обжег кожу, но и унес прочь тяжелый смрад фамарской крови, медленно пропитывающей снег у ног девушки. Каста вздрогнула, жадно втянула ноздрями морозный воздух. Бешено бьющееся сердце начало замедлять свой лихорадочный стук.

- Радуешься победе? - Черное облако сгустилось у трупа зверодемона, обрело очертания и лицо, посмотрело на девушку мертвыми глазами. - Тебе есть чему радоваться и чем гордиться. Сегодня ты убила последнего фамара.

- Моммек погиб.

- Это неудивительно. Он стал смертным. Да и ты бы неминуемо погибла, если бы не щит Матери.

- Ты знаешь о Щите?

- Я видел грядущие события еще в той жизни. Когда был человеком.

- Зачем же ты тогда нас испытывал?

- К чему мне было испытывать Забытого? Я испытывал только тебя, женщина. Хотел убедиться, что ты достойна своей славы.

- Моммек... он говорил о доспехах. Ты помнишь?

- Конечно. Я получил то, что хотел. Доспехи лежат в моем саркофаге. Возьми их и отдай Оваро. Мальчик должен стать императором. И поторопись. Рассвет уже наступает. Ты должна покинуть мой мир. И... спасибо тебе.

- Я сделала это не ради тебя, лич, - сказала Каста, показав на застывшую на снегу мохнатую тушу мертвого Малхаи. - И не ради Оваро. Так что не благодари меня. Своим поганым Бессмертием ты обязан только Книжнику. Если бы не он...

- Я знаю. Поэтому ничего не предлагаю тебе в награду. Все, что я могу для тебя сделать - это позволить тебе уйти. К тому же, Оваро ждет тебя.

- Я ухожу.

- Не забудь про доспехи.

Первым делом Каста выдернула из трупа оборотня свои кинжалы. По крутой лестнице поднялась к огню, ярко освещавшему вершину. Огонь был странный - от него не было тепла, но Касту это не удивило. Это мир смерти, и огонь здесь так же мертв, как и все остальное. На крышке саркофага лежала драконовская кираса Аричи. Лич сдержал слово.

- Возьми ее, чего же ты ждешь? - сказал Утаро.

- Ты можешь ответить мне на один вопрос?

- Спрашивай.

- Что мне сказал Онеда?

- То же, что сейчас скажу тебе я: иди с миром!

- Именно так и сказал?

- Именно так.

- Я поняла. Я ухожу.

Огонь на гробнице погас. Все исчезло - заснеженная вершина Фуширо, гробница, фамарские трупы на снегу. Вкрадчивую тишину в мгновение разорвали вопли, грохот, звон клинков.

Во дворце Горного Дракона шел бой.

Глава девятнадцатая: ДА ЗДРАВСТВУЕТ ИМПЕРАТОР!

Мощеная дорога к дворцовым воротам была затянута дымом от горящих смоляных бочек и множества факелов, разбросанных между телами павших в бою воинов. Ла Бьер закашлялся, рукавом вытер с лица пот, копоть и брызги крови.

- Плохо дело, командир, - сказал ему Эвен Ластьер, один из десяти воинов, которые остались в строю. - Следующей атаки нам не остановить.

- Тогда умрем с честью, - ответил Ла Бьер.

- Была бы здесь Каста! - подал голос молодой воин, растерянно глядя на Ла Бьера. - Мы бы им показали...

- Каста знает, что делает, - перебил парня Ластьер, сердито сверкнул глазами. - И айджи на нас надеются. Так что заткнись и делай свое дело. Надо держаться насмерть и забыть обо всем. Запомните, шлюхины дети, что Ирмас никого из нас не пощадит. Кто сдастся в плен, позавидует убитым. Так что подтяните штаны, подберите сопли и держите крепче свои шпонтоны. Сейчас эти псы опять пойдут в атаку.

Ла Бьер покачал головой, наблюдая, как его селтоны занимают свои позиции вдоль "дикобраза". После гибели Леньяна парни выбрали командиром его, но лучше бы Ластьер взялся командовать. Хотя так и так дело дрянь. Три атаки они смогли отбить, но четвертую вряд ли отразят.

Штурм начался ночью, незадолго до рассвета. И хотя часовые на надвратных башнях вовремя заметили противника и успели поднять тревогу, наемники Ирмаса все же после короткого боя захватили ворота, и в цитадель хлынул поток разъяренных, опоенных эликсиром йавхи каэстанцев. На площади перед воротами закипело сражение - селтоны и подоспевшие им на выручку айджи Криспилы заняли оборону и яростно отбивались от наседавших наемников, не пуская их к внутренним воротам. Бой продолжался около получаса. В конце концов, Леньян с десятком селтонов остался у ворот, держал оборону, сколько мог и пал, сраженный арбалетной стрелой в горло. К рассвету внешняя стена и большой двор цитадели были захвачены врагом: айджи и селтоны отошли к дворцу, укрывшись за второй баррикадой. Каэстанцев, двинувшихся наверх, к резиденции принца, встретил град дротиков, стрел и камней из пращей, подожженные бочки со смолой. Вторую атаку отбили быстро, но к наемникам подошло подкрепление, и люди Ирмаса вновь пошли в атаку. В этом бою погибли Вирн, Йон-Бастард, двенадцать человек селтонов и пять айджи. Едва каэстанцы отошли к воротам, чтобы собраться с силами и подготовить новую атаку, командир айджи Криспила сказала Ла Бьеру:

- Ты остаешься за командира. Мы отступаем во дворец, чтобы защитить принца. Приказываю тебе держаться насмерть.

- Где Каста? - не выдержал Ла Бьер. - Будь она тут...

- Каста придет, - с неожиданной мягкостью в голосе сказала Криспила. - Она сделает все, чтобы мы победили.

- Криспила! - позвал Ла Бьер, когда командир айджи отошла от него на несколько шагов. - Можешь кое-что мне обещать?

- Чего ты хочешь, селтон?

- Если мы сегодня уцелеем, позволишь тебя угостить хорошим вином?

- Вот как? - Криспила оценивающе посмотрела на молодого человека. - Если уцелеем, я позволю тебе не только это.

- Смотри, я запомню! И только не говори потом, что...

Ла Бьера оборвал рев сигнального рога. Криспила увидела, что на балконе дворца появились две охранницы принца и леди Раны. Несколько мгновений они наблюдали за происходящим на равнине, а потом сделали Криспиле какой-то знак. Капитан айджи сразу все поняла.

- Жаль, что нам не придется выпить вместе, селтон, - с горькой улыбкой сказала она Ла Бьеру. - Все мы сегодня умрем.

- С чего ты взяла?

- Слышал рог? К дворцу движется еще одно войско, - Криспила подошла к Ла Бьеру и шепнула ему в ухо: - И это войско Айоши...

Ирмас Удэн не верил глазам. Появившаяся со стороны леса конница была в оранжевых и синих епанчах поверх доспехов, на копьях колыхались синие и оранжевые прапорцы, так что сомнений быть не могло - к Дворцу Горного Дракона шли войска Айоши.

- Наир, - сказал Ирмас, - немедленно скажи Пардису, чтобы выходил из крепости и прибыл ко мне. Чего стоишь? Делай!

Оруженосец бросился исполнять приказ. Ирмас продолжал следить за маневрами конницы. Айоши были примерно в одной лиге от них, и их было много. Что это - любезно предложенная помощь от князей? Он не просил никакой помощи. Тогда, может быть, Айоши решили сами воспользоваться удобным моментом и покончить с Оваро?

Если так, то они пришли отнять у него победу.

- Сигналь тревогу! - велел Ирмас горнисту-сигнальщику и бросился в свой шатер. Надел кольчугу, дрожащими пальцами затянул ремни. Начал искать закатившийся куда-то шлем и в ярости разбил кувшин с вином. Шлем нашелся в углу шатра. А потом появился запыхавшийся и испуганный Наир.

- Что Пардис? - осведомился наместник.

- Он очень удивился, но тут же начал выводить людей из крепости.

- Ты сказал ему, чтобы он шел прямо ко мне?

- Да, господин.

- Помоги мне закрепить ремни шлема.

Они почти закончили возиться со снаряжением, когда в шатер ввалился Пардис. От каэстанца пахло гарью и потом, на кирасе были кровавые подтеки.

- Айоши? - воскликнул он. - Клянусь косой Морола, что им тут надо?

Ответом на слова Пардиса стал далекий сигнал боевых рогов. На губах Ирмаса появилаь слабая улыбка.

- Вот тебе и ответ, - сказал он, поправляя перевязь с мечом. - Южане пришли забрать у нас победу.

- Ты серьезно?

- Нет, шучу, забери меня чума. Немедленно строй своих каэстанцев. Это наша победа, Айоши ничего не получат. Пусть попробуют взять нас силой.

- Понял, командир, - Пардис выбежал из шатра, так и не поняв толком, что происходит. Ирмас схватил свой лук, колчан со стрелами и вышел вслед за каэстанцем.

Рике, облаченный в легкие парадные доспехи, держался рядом с лордом Тодзе и его военачальниками и наблюдал, как конница князя разворачивается в боевые порядки.

- Вы уверены в победе, мой лорд? - спросил он князя.

- Я пришел сюда победить, - сказал Тодзе. - У меня тысяча пехоты и тысяча конницы. Не беспокойся, Рике, грязные айджи получат свое.

- Молю об этом богов и предков.

- Молись, милость небожителей нам пригодится... Ханеда!

- Да, господин, - префект тяжелой конницы выехал из строя и склонился перед князем.

- Вы готовы атаковать?

- Ждем только вашего приказа, господин.

- Тогда четырьмя сотнями ударьте по их фаланге. Отрежьте их от резиденции принца. Дайте возможность нашей пехоте построиться для атаки.

- Слушаюсь, господин.

Знаменосцы немедленно подали сигнал конной атаки. Рике с удовлетворением наблюдал, как тяжелая конница, готовясь к бою, выстраивается клином.

- Сегодня мы начнем освобождать нашу землю от чужеземного мусора, - сказал дипломат. - И благодарить за это нужно вас, мой лорд.

- Поговорим об этом позже, мой друг. Ханеда, начинайте во имя всех богов!

Пардис занял место в первой шеренге своих людей и мог хорошо видеть, как в полулиге от них сине-оранжевые разворачиваются в боевые порядке. Не было никаких сомнений, что Айоши собираются атаковать.

- К бою! - закричал он, взмахнув мечом.

В рядах каэстанцев завыли бамбуковые дудки, забухали барабаны. Первая и вторая шеренги разом опустили пики, нагинаты, алебарды, шпонтоны, ощетинившись смертоносным железом. За каэстанцами строились лучники Варга, а на флангах появилась конница. Пардис увидел знамя с ястребом - Ирмас был на правом фланге.

Клин Айоши начал медленно приближаться к боевым порядкам наемников. Шла тяжелая конница, элитные, самые грозные в бою воины. Над боевыми порядками Айоши взметнулись синие флаги с переплетенными змеями - родовой герб дома Тодзе.

- Сам князь здесь, - сказал Ирмас, наблюдая за тем, как вражеская конница приближается к каэстанской фаланге. - Теперь я знаю, кого мне следует подстрелить, чтобы выиграть эту битву.

Над конным клином Айоши прозвучал рог. Всадники тут же перешли с медленного торжественного шага на рысь. Расстояние сократилось до двух перестрелов. Северяне Варга наложили стрелы на тетивы, подняли луки. Пардис глядел на приближающуюся конницу и чувствовал, как горячий пот стекает по его лицу.

Снова просигналил рог. Конница Айоши перешла на галоп. Задрожала земля, над равниной поднялось облако пыли. Дудки и барабаны в рядах каэстанцев затихли, и теперь был слышен только тяжелый гул, похожий на грохот камнепада в горах.

- Стоять! - заорал Пардис. - Лучники!

Северяне Варга дали залп, потом второй. Несколько коней на полном скаку рухнули наземь, сбрасывая всадников. Но лава уже разлилась по равнине, и остановить ее не могло уже ничто.

- Спасайтесь! - закричал кто-то в рядах каэстанцев, срываясь на истерический визг. - Бежим!

- Стоять! Стоять, трусы!

Пардиса уже никто не слышал. Сначала один человек выбежал из строя, бросил копье и помчался по равнине, не разбирая дороги. Его срезала стрела лучника, но уже несколько десятков обезумевших от ужаса каэстанцев бежали с поля, петляя, как зайцы. Пардис не увидел, что с ними сталось - конница Айоши была уже в полуперестреле от них, и командир каэстанцев не мог отвести взгляда от приближавшихся всадников. Он понял, что видит свою смерть. И не ошибся.

Клин тяжелой кавалерии с грохотом врезался в каэстанскую фалангу. Сотни криков слились в один яростный вопль, и все заглушил тяжелый грохот боя.

- За мной! - закричал Ирмас, подняв меч. - Ястребы Дреммерхэвена!

Ему ответил дружный рев его воинов - и сигналы боевых рогов Айоши.

- Они делают все, как я ожидал, - сказал Тодзе, наблюдая за битвой. - Ты переоценил военные таланты Ирмаса, Рике. Он ничего не смыслит в стратегии. Обычный головорез.

- Мой лорд, я рад, что ошибся в нем.

- Сегодня мой день, - сказал князь, довольно улыбаясь. - Ханеда, четыре сотни наперерез. Сделайте так, чтобы эти псы надолго запомнили ваше искусство рубки на мечах.

- Да, господин.

- Я напишу об этом дне поэму, - сказал Рике. - Это воистину великий день!

- Для нас, - сказал Тодзе. - Не для Оваро.

Рике ничего не ответил. Ветер донес до него удушливый запах пыли, конского пота и крови, и дипломат поспешно прижал к лицу надушенный шелковый платок. Ему хотелось, чтобы все побыстрее закончилось. Рике не любил кровопролития.

Ирмас впервые за много лет почувствовал ужас. Айоши угадали его замысел и ждали его атаки. Сине-оранжевая лавина неслась прямо на его отряд. Но отступить было невозможно. Отступить значило бы обречь себя на верную бесславную смерть. Терять все равно нечего, все уже потеряно. Осталось одно - продать свою жизнь подороже.

Две конные лавы сошлись в центре поля. Завертелись с диким ржанием раненные лошади, зазвенели мечи, всадники задыхались от пыли, дрались со звериной яростью, умирали с проклятиями на устах. Те, кому кровь заливала глаза, били вслепую, не разбирая, кто свой, кто чужой. Несколько Айоши напали на знаменосца наемников и изрубили его мечами. Знамя Ирмаса упало в кровавую грязь. Но это уже не заботило никого. Наместник, собрав вокруг себя с полсотни воинов, прорубался через боевые порядки Айоши, пытаясь пробиться туда, где трепетало на ветру самое большое знамя с переплетенными змеями - штандарт князя Тодзе.

Он и сам поразился, когда увидел, что вырвался из смертельной свалки. Впереди него, в пятистах шагах, плотными рядами стояли всадники и пехота Айоши - резерв Тодзе. Наместник мог видеть их лица: сосредоточенные, исполненные решимости - и спокойные. Айоши не сомневались в своей победе. А потом Ирмас увидел самого князя, окруженного командирами и советниками. Дикая радость обожгла наместника. Отбросив меч, Ирмас схватился за лук, наложил стрелу, натянул тетиву.

Всадник Айоши ударил его нагинатой в тот момент, когда Ирмас вскинул лук для выстрела. Вскрикнув от боли, командир "Ястребов Дреммерхэвена" еще раз попытался выстрелить и победить судьбу. Но сразу несколько вражеских воинов, узнав предводителя наемников, кинулись на него.

Ирмас Удэн еще успел подумать о том, что почему-то стало очень тихо. Вокруг него метались тени, что-то горячее капало ему на лицо, а в глаза ярко светило солнце. А потом его обдал неземной холод, и Ирмас почувствовал страх.

- Мирчел! - прохрипел он, захлебываясь кровью. - Это ты?

Ответа на свой вопрос он не получил.

Тодзе и Рике проехали по полю прямо к воротам дворца Горного Дракона. Рике старался не смотреть по сторонам. Зрелище и впрямь было тяжелое - вся равнина была завалена трупами. Особенно много тел было там, где сражались наемники из Диких городов. Конница Айоши изрубила их до последнего человека. Убитые лежали кучами и целыми рядами - покрытые коркой из пыли и крови, изрубленные, растоптанные копытами, вперемешку с поломанным оружием и разбитыми доспехами. Тодзе, заметив состояние Рике, хотел было подшутить над не в меру чувствительным дипломатом, но удержался.

- Запах и вид победы всегда приятны, - только и заметил он. - Пора принимать благодарность нашего дорогого принца.

В воротах дворца уже выстроилась охрана Айоши - пешие воины в оранжевых хаори поверх доспехов. Оцепление появилось и на дороге, но воинов Оваро нигде не было видно - судя по всему, защитники дворца не собирались оказывать сопротивление войску Тодзе. На площади во множестве валялись тела убитых в ночном сражении, чадно догорали смоляные бочки. Рике вновь прижал к лицу платок.

У самого дворца Тодзе и его свиту встречали айджи. Вид у них был потрепанный - роскошные лаковые доспехи пробиты и иссечены, одежда покрыта пылью и испачкана кровью, своей и чужой, однако в глазах телохранительниц принца Тодзе разглядел неподобающее ситуации торжество. Чему это они радуются? Рядом с айджи стояли несколько вооруженных наемников, и они настороженно следили за гостями. Командир айджи опустилась перед Тодзе на колено.

- Добро пожаловать во Дворец Горного Дракона, милорд. Мой повелитель ждет вас, - сказала она на санджико. - Прошу вас следовать за мной.

- Странно, что принц сам не встретил вас, мой лорд, - шепнул Рике князю. - Вассал должен лично встречать господина.

- Мальчишка еще пытается показать свой гонор, - шепотом ответил князь. - Он не еще не понял, что происходит.

Гости прошли мимо склонившихся придворных в тронный зал дворца. Принц Оваро, с ног до головы закутанный в длинный шелковый плащ, сидел на резном табурете. За его спиной застыли две айджи в серебряных латах. Справа от принца сидела на подушечке принцесса Рана, а слева... Слева стояла светловолосая загорелая женщина в странных, но очень богатых доспехах, вооруженная длинным мечом и двумя кинжалами явно санджийской работы. Рике встретился с ней взглядом и увидел в зеленоватых глазах женщины неприкрытую враждебность.

- Князь Тодзе, - сказал принц, склонив голову в учтивом поклоне. - Вы прибыли как раз вовремя. Благодарю вас за помощь в разгроме неприятеля, напавшего на мой дворец.

- Помощь? - Тодзе выставил вперед правую ногу, упер руку в бок. - Принц Оваро, вероятно, шутит. Моя армия не помогла вам разбить врага, а спасла вас. Да, да, именно так. Я спас вашу жизнь, дорогой родственник. Не думаю, что ваша охрана сама могла совладать с наемниками Ирмаса.

- Моя охрана отважно защищала дворец большую часть ночи и все утро. Вы могли видеть по дороге сюда следы сражения.

- Ну, хорошо, - улыбнулся князь. - Однако, принц, если вы могли заметить, мои отряды прибыли как раз вовремя. Я одержал блестящую победу, враг разбит.

- А Ирмас Удэн? - внезапно спросила светловолосая женщина.

- Теперь нам следует поговорить с вами о будущем, - продолжал Тодзе, игнорируя вопрос незнакомки. - О будущем страны и Драконова Трона. Как вы понимаете, принц, сегодняшнее сражение показало, кто же в Империи Дракона обладает реальной силой. У кого сила, у того власть, не так ли?

- Понимаю, - сказал Оваро. - Вы намекаете на то, что я должен признать вашу силу и в знак благодарности за спасение моей жизни объявить себя вашим вассалом. В самом деле, это был бы самый лучший выход. Так поступали императоры древности, и мы должны следовать древним традициям - ведь на них держится империя. И при других обстоятельствах я так бы и поступил, лорд Тодзе.

- При других обстоятельствах?

- Да. Нам действительно придется решить с вами вопрос о власти. Но сделаем мы это не сейчас, а чуть позже. Перед Советом Князей.

- Я не понимаю вас, принц, - Тодзе презрительно улыбнулся. - Я спас вашу жизнь, а вы отказываете мне в благодарности?

- Я спросила, что с Ирмасом Удэном? - подала голос женщина в странных доспехах.

- Кто эта дама? - не выдержал Рике. - Разве при дворе Эдхо перестали соблюдать этикет? Кто-нибудь объяснял этой айджи, что ей подобает хранить молчание и не встревать в разговор высоких особ?

- Я Лейда Элеа Каста, - сказала женщина. - Так что случилось с Ирмасом?

- Наместник Ирмас убит, - надменно ответил Тодзе. - Мне не приходилось прежде видеть... госпожу Касту. Я мог видеть тебя прежде?

- Вряд ли. Когда-то меня звали Мирчел Ледяная Кровь.

- Мирчел Упырица? - Рике сложил губы в снисходительную усмешку. - Наемница, устроившая кровавую резню в Айфодле. Не знал, ваше высочество, что вам служат подобные... люди.

- Госпожа Каста получила мое прощение, - сказал Оваро. - Она оказала мне и империи большие услуги.

- Прощение? - Тодзе развел руками. - Вы простили наемницу, виновную в убийствах мирного населения? В зверском истреблении сотен санджи? У вас нет таких полномочий, принц. По существующим законам право амнистии имеют лишь Совет Князей или сам император.

- Прекрасно. Тогда самое время решить вопрос об императоре.

- Пока мы решаем вопрос о диктаторе, - сказал Тодзе. - Вопрос об императоре решать несколько преждевременно.

- Почему?

- Потому что только Совет Князей может утвердить права на Драконовый Трон, - Тодзе начал горячиться. - Я не вижу смысла говорить об этом дальше. Я прибыл сюда оказать тебе помощь, Оваро. Вместо того чтобы отблагодарить меня и признать себя моим вассалом, ты ведешь странные речи и намекаешь на то, что имеешь какие-то права, которых тебе никто не давал. В чем дело?

- Хорошо, попробую пояснить лорду Тодзе, что я имел в виду, - принц обратился к невысокому старичку в шелковой одежде, сидевшему у дальней стены тронного зала: - Господин Хамаи, прошу вас!

Старичок встал, прошел к тронному возвышению, поклонился всем присутствующим, достал из тубуса свиток, развернул, откашлялся и начал читать бесцветным слабым голосом:

- "Буде в Империи Дракона случится нечто, что нарушит искони заведенный порядок престолонаследия, либо не будет однозначного решения, кому же передать древний престол Грозового Дракона, пусть все заинтересованные стороны следуют незыблемому закону, оставленному пресветлым императором Химу - единственно тот достоин занять престол Империи Дракона, кто носит самую Чешую Дракона, доспехи бога Аричи, облачение истинного императора, дарованное высшими силами. Начертано рукой императора Утаро, в 1113 год Второй Эпохи Линдзе".

- И что это значит? - спросил Тодзе, когда старик закончил читать. - Все мы знаем, что в правление Утаро доспехи Аричи были утеряны. Или принц хочет сказать, что ему удалось вернуть доспехи?

- Госпожа Каста, вам слово, - сказал принц, обращаясь к селтонке.

- Я не буду говорить много, так как не люблю долгие речи, - сказала Каста. Рике с удивлением отметил, что презренная наемница говорит на санджико безукоризненно чисто, без малейшего акцента. - О доспехах Дракона я узнала от человека по имени Книжник.

- Книжник? - не выдержал Рике. - Госпожа Каста знала Книжника?

- Да, знала, - селтонка подарила Рике ледяной взгляд. - Книжник искал меня. И еще, он разыскивал вход в гробницу Утаро. Книжник знал, что в гробнице хранятся не только драгоценные доспехи, но еще и сердце чудовища, которым пытаются завладеть фамары.

- Госпожа Каста начиталась страшных сказок, - улыбнулся Рике. - Фамаров не существует. Они были истреблены нашими предками задолго до рождения госпожи Касты.

- В соседнем зале сидит девушка по имени Орселлин, - ответила Каста. - Если нужно, я могу позвать ее сюда, и она расскажет вам, что случилось в деревне Крам-Динар.

- Там случилось то же самое, что и в Айфодле, - ответил Рике.

- Не совсем, добрый господин. Резню в Крам-Динаре и в пяти других деревнях на севере устроили фамары. Я не знаю, зачем это было им нужно - Книжник мог бы это рассказать, но он мертв. С его слов я поняла, что они искали какие-то сердца Исконного.

Рике вздрогнул. На губах Касты появилась торжествующая улыбка - она попала в цель.

- Орселлин была единственной, кто избежал смерти, - продолжала Каста, - и сумела добраться до Гойлона. Нэни Береника, настоятельница Гойлона, отправила ее к Книжнику. А уж потом и я с ними встретилась.

- Занятная сказка, - сказал Рике. - И что же было дальше?

- Ирмас Удэн задумал убить принца Оваро. Его люди отправились якобы сопровождать принца в его поездке в Гойлон, но на деле у них был приказ не мешать наемникам Айоши покончить с принцем и лордом Кадаи, а при надобности и помочь им справиться с охраной айджи.

- Это серьезное обвинение, женщина, - сказал Тодзе, нахмурившись. - Ты можешь доказать свои слова?

- Я сама получила приказ от Ирмаса Удэна убить принца. К счастью, мне удалось бежать и успеть в монастырь до наемников. Но лорд Кадаи погиб.

- Почему же принц остался жив? - усмехнулся Рике.

- Потому что в кортеже был мой двойник, - ответил Оваро. - Дядя не доверял Ирмасу. Он пожертвовал жизнью ради меня. Меня искали в Гойлоне, но нэни показала тайный путь через пещеры, а госпожа Каста и мои айджи защитили меня.

- История, достойная романа, - Рике соединил кончики пальцев. - И кому же нужны были эти страшные убийства?

- Ирмасу, - ответила Каста. - Он рассчитывал объявить себя диктатором Севера и начать войну с Айоши. Уж не знаю, кто из ваших ему помогал, но план был продуман в деталях. Принц сумел чудом уйти от убийц.

- Мы говорили о доспехах Аричи, - напомнил Тодзе, окончательно потерявший терпение.

- Когда мы ушли из Гойлона, принц остался во дворце, а я поехала в Арк. На дороге я встретила Книжника и Орселлин. Книжник был ранен. Он рассказал мне о доспехах, мы вошли в гробницу и забрали их. Вот и все.

- Вы забрали доспехи? - Рике закрыл рот ладонью. - Никогда не слышал ничего удивительнее. Итак, где же они, эти доспехи?

- Здесь, - Оваро встал с табурета и распустил завязки плаща.

Тодзе ахнул и попятился от трона. Рике побледнел как смерть. Оваро радостно улыбнулся и посмотрел на Касту.

- Этого не может быть! - воскликнул ошеломленный Рике. - Вы не могли попасть в гробницу. Она запечатана сильнейшими заклятиями. Никто не знает, где находится вход в нее!

- Книжник знал, - сказала Каста. - Я не могу вам рассказать всей правды, да и не место и время сейчас говорить об этом. Важно другое - доспехи у Оваро.

- Это подделка! - не унимался дипломат. - Кто докажет, что доспехи на мальчике подлинная Чешуя Аричи?

- Совет Князей, - сказал Оваро. - Сегодня же я отправляюсь в Каранию и предстану перед Советом. Я уже отправил оповещения голубиной почтой. Пусть маги Совета осмотрят доспехи и убедятся, что это подлинная Чешуя Дракона. Думаю, их заключение убедит вас, достопочтенный Рике.

- Это невозможно! - Тодзе растерянно посмотрел на принца. - И что теперь?

- Вы спасли жизнь императора, лорд Тодзе, - сказал принц. - Я благодарю вас от всего сердца. Моим указом вы назначаетесь десницей императора и военным диктатором Хеалада. Отныне, лорд Тодзе, вы подчиняетесь только мне. Я передаю вам в управление провинцию Арк с правом сбора налогов и принятия законов. Вам также присваивается почетный титул Спасителя Династии. Я прошу вас и ваших воинов сопровождать меня и высокородную принцессу Рану в Каранию, чтобы я мог предстать перед Советом и окончательно решить вопрос престолонаследия. Я хочу, чтобы все соответствовало нашим священным традициям. И позвольте мне, лорд Тодзе, называть вас своим личным другом.

- Я... я даже не знаю, - Тодзе как-то сразу сник. - Мне, конечно, очень лестно... Наверное, я должен поблагодарить... государь.

- Вы многое сделали для Хеалада, диктатор Тодзе, - Оваро милостиво кивнул князю. - А сейчас я хотел бы отдохнуть и подготовиться к путешествию в Каранию. Аудиенция окончена.

Рике вышел из дворца на ватных ногах. Ему стоило невероятных усилий сдержать свои чувства, но он сумел остаться невозмутимым. Помогли опыт и безупречное воспитание. Никто ничего не заметил.

- Это был твой совет, Рике, - тихо сказал Тодзе, едва они вышли на площадь. - Что теперь?

- У нас есть законный император, - Рике помолчал. - Мы помогли Эдхо заполучить престол.

- И что теперь делать?

- Если бы я был на вашем месте, я отдал бы войску приказ захватить дворец и убить щенка. Это ничего бы не изменило, но я, по крайней мере, удовлетворил бы свою жажду мщения. Но этого не случится, как я понимаю?

- Нет, Рике. Я не пойду на противостояние с Советом Князей. Одно дело покончить с претендентом на престол, и совсем другое - поднять руку на императора. Совет не простит мне этого, а воевать со всем Хеаладом я не в силах.

- Кто узнает?

- Оваро уже оповестил всех. Мы опоздали.

- Я потерял лицо, мой лорд. Дело, которому я посвятил всю жизнь, загублено. Я прошу отставку.

- Никаких отставок! Ты мне нужен. Мы едем в Каранию.

- Тогда я прошу у моего лорда несколько минут, чтобы помолиться. Здесь прекрасный парк. Мне нужно побыть одному.

- Хорошо, Рике. Я жду тебя в моем шатре.

Воины подсадили Тодзе в седло, и кавалькада выехала со двора. Рике проводил их взглядом и презрительно скривил губы. Проклятый трус Тодзе упустил последний шанс избавить страну от выродка и самому стать императором. Купился на фимиам и громкие титулы. Испугался последствий. Или решил, что маленькая рыбка на вертеле лучше большого кита в море?

Рике не спеша прошел в парк. Здесь было тихо, пахло магнолией и жасмином. Под сандалиями хрустел белый речной песок. Лучшего места для прощания с этим миром не найти.

Все его предали. Лживый пес Сакаши так и не смог попасть в гробницу. Сумеречные Клинки ничего не смогли поделать с Книжником. Тодзе струсил. Все, к чему он стремился долгие годы, превратилось в прах. Стенки кувшина задушили гуся.

Рике остановился на берегу маленького пруда, в котором лениво плавали золотые карпы. Место показалось ему очень живописным. Плакучие ивы над берегом давали приятную тень, песок был чистым, вода прозрачной. Ничто не оскорбляло в этом чудном уголке парка взгляд истинного эстета, каким всегда был Рике.

На душе стало грустно, но грусть была мимолетной. Рике опустился на колени у воды, поднял взор к небу. Оно было чистым и бездонно-синим. Хорошее сегодня утро. Несмотря ни на что хорошее.

- Усталый путник, закончив скитанья, в свой дом возвратился, - продекламировал Рике стихотворение древнего поэта, вытащил из-за пояса маленький кинжал и вонзил его себе в сонную артерию.

ЭПИЛОГ

Принц Оваро прибыл в Каранию и в тот же день предстал перед Советом Князей. Вердикт Совета был принят незамедлительно - принц Оваро, сто тридцать третий потомок дома Эдхо, был единогласно провозглашен новым императором Хеалада, а первый день его правления был положен началом новой эры Тайдо - эры Примирения. Кровопролитная война между домами Эдхо и Айоши, которая продолжалась более восьмидесяти лет, наконец-то ушла в прошлое.

День был ветреным, в небе клубились дождевые тучи, но в этом уголке монастырского сада всегда было тихо и тепло. Орселлин старательно выдергала траву, появившуюся на могильных холмиках, заботливо обложенных белыми камешками, потом взяла корзинку и начала выкладывать на могилы свои подношения. На семь холмиков она положила обычные поминальные дары - пшеничные хлебцы и лакричные конфеты. Потом вытрясла из корзинки крошки, чтобы их могли склевать птицы. После этого Орселлин подошла к восьмой могиле. Она была пустой. Орселлин сама насыпала этот холмик в свой первый приезд в Гойлон. И всегда, стоя над этой могилой, называла имена, которые были ей дороги.

- Нэни Береника, брат Оври, Линне, Вера, Кихоу, Кеннег, Таире, - произнесла она скороговоркой, глядя на холмик. - И ты, брат Стейн. Я люблю тебя. Я люблю вас всех. И я всегда буду вас помнить.

На пустую могилу она положила букет собранных на лугу цветов и, постояв немного, покинула сад. Приближалось время вечерней молитвы. Орселлин вошла в храм Гелеса. Зажгла свечи в поставцах, сменила воду в чаше перед статуей Гелеса. И задумалась о будущем.

Больше месяца прошло, как она простилась с Кастой. Воинственная селтонка отплыла на торговом корабле из Дреммерхэвена в тот самый день, когда новый император Оваро окончательно переехал из Дворца Горного Дракона в Каранию. Прощание было скупым на чувства: Орселлин боялась Касту и не испытывала к ней добрых чувств. Они просто пожелали друг другу удачи.

- Что собираешься делать? - спросила ее Каста.

- Не знаю, - ответила Орселлин, не поднимая на селтонку глаз. - У меня нет дома. Буду искать место, где можно начать новую жизнь.

- Пусть боги помогут тебе, - сказала Каста, поцеловала девушку в щеку и ушла. Орселлин посмотрела ей вслед и поняла, что они никогда больше не встретятся. Но это ее не особенно огорчило.

В Гойлон она пришла для того, чтобы побывать на могиле нэни Береники - и осталась здесь. Орселлин и сама не знала, почему она это сделала. Может быть, потому, что ей просто некуда было идти. Разве только вернуться в Крам-Динар, но Орселлин не смогла себя заставить сделать это. Поселилась в уцелевшей хижине садовника Кихоу и каждый день проводила или в храме или в саду, у могил. Раз в неделю отправлялась в ближайшую деревню с большой корзиной яблок, продавала их на рынке и вырученные деньги складывала в ящик для пожертвований. Может быть, однажды эти деньги помогут восстановить сожженную обитель. И еще, можно попросить денег у императора. Он не откажет...

Она ощутила за своей спиной какое-то движение и обернулась. В дверях храма стояли две женщины. Та, что постарше - светловолосая айджи, рослая и дородная, другая, миловидная санджи, совсем еще подросток. Старшая женщина шагнула в храм, поклонилась Орселлин.

- Я Джеми, - сказала она, - Джеми из Арка. Я услышала, что в Гойлоне появилась новая нэни. Я бы хотела посвятить себе Гелесу.

- Нэни? - Орселлин покачала головой. - Ты ошибаешься, я просто живу здесь.

- Люди говорят, что ты нэни, - Джеми перестала улыбаться. - Говорят, что ты пришла сюда восстановить обитель. Я хочу помогать тебе. У меня нет денег, но я могу работать. И еще, я немного разбираюсь в целебных травах и перевязках.

- Ты целительница?

- Нет, просто бывшая наемничья... жена. Кое-чему научилась, пока моталась с парнями Леорса по Хеаладу. А потом моего мужа убили, и я осела в Арке.Там и услышала о том, что в Гойлоне кто-то есть.

- А вторая девушка?

- Это Юма, моя приемная дочка, - сказала Джеми, обняв девочку. - Я нашла ее в сожженной наемниками деревне и забрала с собой. С тех пор мы вместе. Она немая, но очень добрая и трудолюбивая. Мы будем слушаться тебя. Нам очень хочется служить Гелесу.

- Еще раз говорю тебе, я не нэни.

- Разве это так важно? - Джеми улыбнулась. - Ты пришла сюда первой и показала пример. Ты же хочешь возродить обитель? Одна ты не справишься. Тебе понадобится помощь. Что скажешь?

- Я не могу запретить вам остаться здесь, - ответила Орселлин. - Поступайте, как знаете.

- Вот и отлично, - повеселела женщина. - Я отправлюсь в деревню, там остались мои вещи и кое-какие инструменты. А Юма пока побудет с тобой, хорошо?

Орселлин кивнула. Женщина еше раз улыбнулась ей и вышла из храма. Орселлин смотрела ей вслед, а потом повернулась к Юме. Девушка стояла у алтаря Гелеса на коленях и молилась.

Орселлин смотрела на нее и внезапно вспомнила, что когда-то сказала ей нэни Береника. Что люди не знают, кто они на самом деле и для какой цели пришли в этот мир. Однажды она покинула это место и избежала страшной смерти. Теперь она вернулась, и слухи о ней уже идут по стране.

Орселлин - нэни Гойлона? После самой мученицы Береники, после всего того ужаса, который видело это место? Смешно!

Она недостойна продолжать дело матери Береники. Она всего лишь хочет, чтобы жила память о мучениках. И чтобы возродилась эта обитель. Больше ничего ей не нужно.

Тихо, чтобы не побеспокоить молившуюся девушку, Орселлин вышла из храма. Тучи разошлись, открыв красное закатное солнце. Вздохнув, Орселлин пошла в хижину, чтобы приготовить вечернюю трапезу для себя и своих новых сестер.

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ КНИГИ

ПРИЛОЖЕНИЯ

СЕЛТОНСКИЕ БОГИ.

Гаван - селтонское божество войны. Изображался в виде воина в рогатом шлеме и с секирой в руках. Главный храм Гавана находился в Эргалоте, древней столице Селтонии. Священное животное Гавана - черный козел.

Берис - богиня любви, красоты, луны и деторождения. Считалась женой Маннара. Изображалась в виде обнаженной женщины с прялкой или цветком магнолии в руках. Священное животное Берис - косуля. Главное святилище Берис находилось в Церунии.

Ориус - бог солнца и света. Первоначально изображался в виде орла, затем - как юноша с факелом в руке. Священное животное Ориуса - петух. Главный храм находился в Эпонаре.

Иованнон - бог огня и кузнечного мастерства, покровитель оружейников и ремесленников в целом. Помощниками Иованнона считались демоны металлов - сальвы. Изображался в виде мужчины с молотом в руках. Священное животное - дятел. Главный храм находился в Эргалоте.

Шантэ - богиня искусств, музыки, танца, женского обаяния, любовных игр и колдовства. Почиталась в основном женщинами. Изображалась в виде молодой женщины верхом на быке. Священное животное Шантэ - рысь. Главный храм Шантэ находился в Агриануме.

Каннас - бог-покровитель торговцев, воров и путешественников. Изображался в виде крылатого юноши. Священное животное Каннаса - белка. Главное святилище находилось в Илладане.

Маннар - персонификация луны, бог ночи, брат Ориуса. Изображался в виде совы, затем в виде юноши со щитом и кривым мечом. Священное животное Маннара - летучая мышь. Главный храм находился в Эпонаре.

Боз - бог-покровитель скота и детей. Изображался в виде пастуха, либо мужчины, держащего за руку ребенка. Священное животное Боза - собака. Храм находился в Церунии.

Кая - богиня мести и правосудия. Изображалась в виде нагой девушки с мечом и человеческой головой в руках. Считалась также богиней болезней и исцеления. Священные животные Каи - кошка и козодой. Главный храм находился в Легалоте.

Некриан - божество подземного мира, персонификация смерти и грядущего воскресения, хранительница покоя усопших. Изображалась в виде женщины с кривым ножом и черепом в руках. Священные животные Некриан - волк и ворон. Святилище Некриан находилось в Гатулоне.

Маранис - хозяин демонического мира Гулханда, повелитель чудовищ и существ, враждебных человеку. Само имя Мараниса считалось непроизносимым. Изображался в виде безликого существа; считалось, что лик Мараниса так ужасен, что изобразить его нельзя. Священное животное Мараниса - гигантская сколопендра. Храм Мараниса находился в Гатулоне.

Натайя - богиня охоты, покровительница диких животных. Изображалась в виде девушки с ястребом на плече. Священными животными Натайи считались жаворонок, ястреб и медведь. Храм Натайи находился в Агриануме.

БОГИ ДАРНАТСКОГО И ШУРРЕТСКОГО ПАНТЕОНА

Игерабал ( Игерабоал, Вел-Хус) - верховное божество в Дарнате, олицетворение безбрежного океана, мирового порядка, царской власти и государства. Изображался в виде драконобыка. В Геламе Игерабал почитался под именем Неблу (Игерабал-Неблу) и считался братом-близнецом бога войны Гештана. Царя называли "сын Игерабала". Казнь преступников считалась жертвоприношением Игерабалу. Крупнейшим храмом Игерабала был храм в Дарнате.

Ионубас (Ин-Нубас) - божество луны в Шуррете и Геламе. Считался братом бога солнца Имеша. Изображался в виде мальчика с серпом в волосах. Центром культа Ионубаса был храм в Эривоне.

Имеш (Шеш) - бог солнца в Шуррете и Геламе. Иногда отождествлялся то с Игерабалом, то с Багом. В эпоху Полуденной Империи культ Имеша был практически отменен.

Кзу - бог магии и оккультных искусств, мудрости, письменности и счета. Изображался в виде огромного глаза. Кзу покровительствовал астрологам, гадателям, колдунам и ученым, а также актерам и танцовщицам. Главный храм Кзу находился в городе Шедар.

Куа - в Геламе и Шуррете богиня любви. В более позднюю эпоху отождествлялась с Хефтереш-Шеммер и считалась женой бога Кзу. Покровительница брака, дома, защитница детей и новобрачных, одновременно считалась покровительницей разврата, проституции и половых извращений. Ей были посвящены особые публичные дома. Изображалась женщиной с фаллосом или ножом повитухи в руках. Персонификация Куа - звезда Венера.

Гештан - бог войны в Шуррете и Дарнате. Изображался в виде дракона. Главный храм находился в Дарнате.

Шат-Цебу - божество стихий, торговли, красноречия и ремесел, покровитель моряков, торговцев, дипломатов, жрецов и путешественников. Считался одним из главных богов Дарната. Изображался в виде рыбочеловека или змея. Храм Шат-Цебу находился в Дарнате.

Мамму-Аштенет - богиня материнства, кормления грудью, покровительница детей и бедняков. Культ этой богини особенно был популярен среди бедного населения. Изображалась в виде женщины, кормящей младенца грудью.

ЗАБЫТЫЕ БОГИ

Баг (Багус, Бага, Мехра-Багим ) - бог порядка, гармонии, солнца и государства, верховный бог шуров в эпоху Нин. Эпитет Бага - "Дарующий жизнь". Баг считался также богом справедливой войны. Священное животное Бага - гур (грифон).

Нинава ( Найнава )- богиня мира и света, покровительница брака и семьи, с эпитетом "Дарующая плодородие", жена Багуса. Часто именовалась просто "Матерью" ( Ашшаи ). Считалась также божеством исцеления и светоносной магии. Священное животное Нинавы - белый баран.

Дивини - богиня смены времен года, покровительница животных, незамужних девушек и детей. Также почиталась охотниками и скотоводами. Эпитет - "Дарующая красоту". Священное животное - волчица.

Довлад - бог огня, кузнечного дела, ремесел и строительства, покровитель всех мастеровых и земледельцев. Эпитет - "Дарующий искусность". Священное животное Довлада - орел.

Айвари - богиня врачевания и исцеления, покровительница врачей и больных. Ее эпитет "Дарующая исцеление". Священное животное Айвари - пчела.

Ангуш - божество луны и звезд с эпитетом "Дарующий свет во тьме". Считался также покровителем светлой магии, противником Темного мира. Священное животное Ангуша - обезьяна.

Лаэка - богиня правосудия и закона, справедливой войны, честной сделки и торговли. Ее эпитет "Дарующая справедливость". Считалась покровительницей праведных судей, чиновников, купцов и путешественников. Священное животное Лаэки - коршун.

Моммек - бог мудрости, искусств и письменности, покровитель ученых, студентов и жрецов. Его эпитет "Дарующий мудрость". Священное животное Моммека - леопард.

Пантар - бог веселья, изящных искусств, плутовства, покровитель актеров, музыкантов и поэтов. Почитался как один из главных богов. Его эпитет "Дарующий радость". Священное животное Пантара - ласточка.

РЭШИЙСКИЕ БОГИ

Атал - бог-создатель, владыка мироздания, покровитель стихий и божество времен года. Дни солнцестояния и равноденствия считались священными датами, посвященными Аталу, в этот день приносились жертвы и возносились особые молитвы о покровительстве Атала.

Цвир - бог огня, подземного мира, магии и защиты от нее. Считался покровителем волхвов и волшебников, изобретателем письменности и ремесел, особенно кузнечного дела.

Белаг - бог судьбы, владыка времени и жизни, божество, карающее грешников. Ему приносились особые искупительные жертвы каждый первый день месяца. Слугами Белага считались судницы - демонические существа, ведущие учет добрых и злых дел каждого человека и наказывающие его, если злых дел совершено больше.

Свах - бог солнца, света, летнего тепла, покровитель растений и животных. Считался одним из главных богов.

Иника - богиня ночи, женской магии, зачатия и деторождения. Существовал обычай, по которому первая рожденная в семье девочка посвящалась Инике и становилась ее служительницей до замужества. Жених при этом должен был заплатить выкуп служителям богини, либо выполнить по их воле какое-нибудь поручение.

Агана - богиня-мать, покровительница всего живого, божество любви, семейного счастья и домашнего тепла. Жена Атала.

Лурус - бог войны. Считалось, что Луруса сопровождает свита из демонических существ, которые после битвы пожирают непогребенные тела воинов. Праздник Луруса отмечался на третью ночь после дня зимнего солнцестояния: в этот день было принято дарить мужчинам оружие или ритуальные амулеты, защищающие владельца в битве.