N.A. : другие произведения.

Сопряжение

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Если колдовство делится на черное и белое, но любой заклинатель с равным трудом или равной легкостью использует оба... Если вера делится по наиболее почитаемым святым, но всегда основывается на Святом грехе... Если магия делится по стихиям, но каждая слишком дорога для одиночки... Если человечество делится на страны, замершие в ожидании неизбежной войны... Если всё в этом мире на что-то делится, то как самому остаться цельным?.. (полная версия)

  

Сопряжение

(роман)

Часть I

   Глава 1
  
   Маленькая таверна, спрятанная где-то в переулках интфорской столицы, пустовала; лишь несколько человек сидело за общим столом. И никто, кроме старого легионера, не смотрел в темный угол, где о чем-то шептались чужеземцы.
   Хотя, может, чужеземец из них только один. Высокий, худощавый, бледный, точно мертвец, со злыми глазами и в дорогом черном плаще, он никак не может быть интфорянином. Вот его спутник, плотный и тоже высокий, вполне сойдет за выходца из северных земель Интфора: слишком уж светлые волосы, да и бороду там часто отпускают. Только нюх старого бойца все равно подсказывает, что оба они из окаянной Гилонии.
   Старый легионер отхлебнул темного пива.
   Опасны эти люди, крайне опасны. Первый - скорее всего, колдун; второй - очень сильный воин. Наметанный глаз определил это почти сразу, по надменной выдержке бледного и по тому, как северянин пьет и жестикулирует.
   Ладонь ветерана спрятала лицо от случайных взглядов из темного угла. Старый легионер слишком хорошо знал, что вмешиваться в дела таких людей не стоит.
  
   - Проклятый город, - повторил Даррен, разглядывая в стеклянное оконце темные улицы Квинтфорта. - И проклятый ливень.
   - Ну, так ведь самое начало бокогрея, - улыбнулся сидящий напротив Лорни. - А в Интфоре новый год начинается как раз с бокогрея - или, как здесь говорят, с января.
   - И при чем тут дождь?
   - Природа плачет по уходящему году.
   - Поэт чёртов.
   - Ладно, успокойся. Я нашел мальчишку. - В гуле чужих разговоров слова утонули, будто обычные ругательства.
   Даррен молча посмотрел на напарника сквозь полупустую кружку пива. И откуда в Интфоре такое дешевое стекло?
   - Вообще-то, это тебе как колдуну пристало заниматься такими вещами, - заметил воин. - Ты здесь интуитик или я?
   Колдун мысленно поморщился. Объяснять Лорни, что интуиция не подчиняется сознанию, Даррен уже устал. Впрочем, после второго раза стало ясно: воин лишь пытается поддеть.
   - Ну же, Лорни.
   Кружка воина медленно, чтобы нарастало меньше пены, наполнилась, и Лорни сделал долгий глоток.
   - В общем, этот клифотик живет в трактире. Ну, просто он сын трактирщика. Долговязый, худой, на вид лет пятнадцать. Волосы, естественно, темные. Почти как у тебя, - Лорни на несколько секунд замолчал, словно что-то вспоминая или прикидывая. - Хотя нет, до столь вороньего цвета у него не дотягивают.
   Еще один могучий глоток, и уже в третий раз сквозь мутное стекло виден бронзовый щиток на животе Лорни. Воин, ухмыляясь и вытирая пену с усов, продолжил:
   - Он, собственно, весьма на тебя похож: аристократический нос, тонкие губы, цепкий взгляд серых глаз... - Лорни уже разве что не хохотал. - Хм, а ты случайно не бывал, ну там проездом, в местном трактире "Половина коня"? Или, как говорят здесь, таверне.
   Колдун тяжело вздохнул.
   Ну почему именно в этот раз напарник оказался таким болтливым? И так убийство мальчишки-мага - одно из худших заданий, что пришлось - вернее, придется - выполнять. Хорошо хоть, орден Черных Звезд достаточно редко дает такие задания.
   И еще хорошо, что этот Лорни дело свое знает как никто другой.
   - ...раньше думал, что слово "трактир" произошло от слова "тракт", то есть дорога.
   - И от чего же произошел "трактир"? - отстраненно спросил Даррен, когда пауза стала слишком длинной.
   - От интфорского "tracto", что значит - "угощаю", - с довольным видом поведал Лорни. - Эх, умеют же делать пиво в этом проклятом городе этой проклятой республики! Казалось бы, богом забытая таверна на окраине... Впрочем, вернемся к сути дела. - Воин отодвинул пустую кружку. Руки уперлись локтями в стол, длинные пальцы сплелись возле рта, заглушая речь. - Похоже, за этим парнем следит наше любимое Дзолборо. А вот почему интфорские маги молчат, ума не приложу. Ведь маг эфира - это раз в двести лет бывает. Разве что...
   - Сколько дзолборовцев? - перебил Даррен.
   - Минимум двое. Такой же набор, как у нас, - хохотнул Лорни. - Правда, колдун там посильней тебя будет.
   - Намного?
   - Да нет. На уровень. Может, два. Зато воин, то есть воинша... воительница... намного слабее меня.
   Об этом можно было и самому догадаться. Орден еретиков, коим является Дзолборо, славится колдунами, а вот бойцы у них слабоваты. Даже ассасины, по всем правилам выращенные в орденских подземельях, зачастую уступают обычным чернозвездным воинам. Что уж говорить о таких, как Лорни.
   - Они тебя засекли?
   - Нет. Видно, у того колдуна интуиция тоже не подчиняется сознанию, - ухмыльнулся воин.
   Ну, что же. Вводная ясна.
   - Когда приступим?
   - Ad libitum. {как угодно - интф.} Ты главный в партии, тебе решать, - без улыбки ответил Лорни. - Но советую поторопиться, пока интфоряне не собрали вокруг пацана двойное кольцо магов. Да и Дзолборо вряд ли выполнит работу за нас.
   - Как далеко эта таверна?
   - Полчаса ходьбы максимум. Нам пока везет, - хмыкнул Лорни. - Значит, сегодня ночью?
   Колдун бросил взгляд в угол, на водяные часы. До полуночи еще полчаши, то есть больше двух часов.
   - Да, сегодня ночью.
   - Я прикинул возможные пути отхода. Пойдем, взглянешь. - Лорни легко поднялся, будто и не пил ничего крепче гилонского кефира. - Интуиция, конечно, дело хорошее, но ceteris paribus {при прочих равных - интф.} знание все-таки надежнее.
   Лорни выстроил на столе маленькую башенку из трех серебряников, и посланцы Черных Звезд вышли в холодную квинтфортскую ночь. Дождевая вода мгновенно пропитала плащи, создавая хлипкую защиту от порывов ледяного ветра; а может, ливень как раз помогал воздушному спутнику отбирать тепло.
   - Я слышал, в Гидаэле - ну, городе водников - таких дней десять из дюжины, - стараясь перекричать вой ветра, поведал Лорни. - Наверное, потому там так мало народу живет.
   Даррен молчал. Странные ощущения захлестывали его подобно дождевым струям.
   Каждое проявление интуиции начиналось по-разному: то огненный клубок распутывался где-то в голове, прожигая мутные образы, то ледяные когти сжимали сердце, то щемящее чувство пустоты стягивало всю грудь...
   В этот раз сознание окутывали пьянящие волны, словно потоки колдовской Силы.
   - ...раз в год в Квинтфорте проходят праздники стихий. Говаривают, что когда приезжают водники, они приносят с собой примерно такой ливень... Но сейчас...
   Голос Лорни тонул в грязно-сером тумане, дробился на бессвязные звуки, смешивался с обрывками каких-то фраз. Сквозь белесое марево проплывали чьи-то лица, растворялись картины давно минувших и еще не произошедших битв.
   Зазвучала плавная мелодия, и через мгновение-вечность в нее вплелся тихий женский голос... голос богини... где же его обладательница? Как можно было жить не слыша ее голоса?! Не видя ее лица?..
   Серый туман заклубился, сворачиваясь в слепяще-белые сгустки. Через мутную дымку проступила совершенная фигура. Она идет навстречу, увеличиваясь с каждым шагом. Тени закружились вокруг, опутали ее ноги, но она продолжает идти, растворяя их в чистейшем свете.
   Проходит еще несколько вязких мгновений, и от великолепной фигуры, размерами с интфорский Колосс, отделяется ребенок. Силуэт, едва различимый в буйстве света, не может быть никем, кроме ребенка поющей богини... это абсолютно естественно и единственно верно.
   Ощущение смутной тревоги, возникшее вечность назад, все нарастает. Словно чувствуя это, становится громче и проникновеннее прекрасная мелодия, и вскоре в божественной мелодии проступают слова. Нежные требовательные слова.
   "Спаси... спаси..."
   Бог, потерявший всё, умолял бы с меньшим отчаяньем...
   "Спаси... избавь..."
  
   - Даррен, да очнись же ты! - прокричал кто-то сбоку. Нет, наверное, сверху: он склонился и теперь трясет за плечо.
   Спина вся намокла. Очень холодно.
   - Что с тобой, Даррен?
   Колдун открыл глаза. В темноте сверху белеет лицо Лорни.
   - Глупец... - простонал Даррен, - я почти услышал ее!
   - Кого? Это было видение?
   Даррен ожесточенно помотал головой, приходя в себя. Намокшие волосы метлой прошлись по грязной земле.
   - Нет? - Лорни зачем-то продолжал трясти колдуна. - А что тогда?
   - Отстань. - Даррен поднялся, всей тяжестью опираясь на воина.
   Голова гудит; запаса Силы почти не осталось.
   - Лорни... у меня нет Силы.
   - Совсем?
   - Надеюсь, на выход в астрал хватит.
   "...Колдун или волшебник может воздействовать на других людей единственно с помощью скопленной Силы, кою черпает он из страданий или наслаждений людских. Но чтобы вобрать в себя муки их и блаженства, нужно обладать некой предначальной Силой; есть она у всех живых существ, но очень редко ее бывает довольно. И если судьба улыбнулась этому существу, оно может погрузиться в состояние, равно близкое ко сну и равно далекое от оного, в каковом состоянии присное существо способно поглощать чужие чувства. И с давних времен принято называть это погружение выходом в астрал..."
   Даррен снова помотал головой. После видений память часто играла такие шутки, цепляясь к случайным словам и расплываясь подобно грязевому пятну.
   - Проклятье...
   Рука скользнула по волглой стене, и колдун едва не упал. Сейчас его легко мог убить даже тот необученный мальчишка-маг.
   Нужна Сила. Черная Сила.
   - Я так думаю, тебе нужна черная Сила? - спросил Лорни.
   - Нет, дьявол, я буду творить белую волшбу, благословляя мага эфира, - огрызнулся Даррен. - Конечно, черную.
   - В такой ливень ни одного бродягу не найдешь...
   - К дьяволу бродяг.
   - "Высокая цель оправдывает низкие средства", - спокойно сказал Лорни. Он словно почувствовал нерешительность колдуна; или прочитал по лицу, ассасины это умеют. - Чей это девиз, не помнишь?
   "...И основан был в королевстве Гилония через шесть лет после второго Пришествия ангела великий орден, и назван был орденом Черных Звезд, и целью его было сохранение и преумножение могущества королевства Гилония, и девизом его стало мудрое изречение первого магистра..."
   - Вы, колдуны, все такие - не от мира сего? - поинтересовался Лорни. - Помню, однажды...
   - Тихо. Я должен сосредоточиться.
   Лорни мгновенно затих, настороженно вглядываясь в дождливую темноту. Правая рука скользнула под плащ и замерла, готовая в любой момент вынырнуть с метательным ножом или мечом.
   Теперь колдун мог полностью сконцентрироваться на своей задаче. Слава Триединому богу, рядом оказался источник Силы.
   Глубокий вдох.
   В доме напротив кому-то очень плохо. Это не раб, избитый до полусмерти за какую-то провинность.
   Выдох.
   И не влюбленный безумец, собирающийся вскрыть вены из-за своих глупых мечтаний. Боль уже давно приходила к этому человеку, с каждым разом требуя все более участливого приема.
   Вдох.
   Нестерпимая боль черным смерчем окутывает несчастного. Отвратительный кокон сладостно вытягивает жизнь, словно ядовитая пиявка.
   Выдох.
   Сейчас, еще немного... Надо лишь найти узел мерзких пут и перетянуть на себя черноту дьявольского покрова.
   Вдох.
   Выдох.
   Можно приступать к сбору Силы.
   Проклятье, из чего сделана эта стена? В Интфоре же почти нет железа, почему Сила течет так плохо?!
   Наконец, поток Силы достиг колдуна, и грудь наполнилась легкой прохладой. Ледяные щупальца поползли от сердца к рукам и ногам, с каждым его ударом становясь холоднее.
   Есть еще несколько мгновений, прежде чем накроет волна боли. Нужно успеть свернуть Силу, иначе выход в астрал будет напрасным!
   Закрепляющее заклятье... Есть!
   Мир взорвался непереносимой болью.
   "Что же чувствовал этот бедняга, если даже отражение его боли так чудовищно?" - успел подумать Даррен, и тьма милостиво окутала сознание.
  
   "Странно, ливня нет, а вода шумит, - в пустоте мысль была звеняще ясной. - А, это Лорни закрыл меня".
   Мокрые волосы облепили грубое лицо воина; капли воды застыли в усах и бороде; глубоко посаженные глаза с тревогой смотрели на Даррена. Колдун по старой, выработанной годами привычке отвел взгляд.
   - Ты в порядке, Даррен?
   - Вполне. Я не стал закрываться от боли, и так Силы было немного, - пояснил колдун.
   - Можешь идти?
   Даррен прислушался к ощущениям. Тело приятно холодит Сила, спокойствие наполняет каждую частичку сознания. Запас Силы вполне достаточный.
   Колдун без труда поднялся.
   - Сколько я пролежал?
   - Немного. Максимум полчаса.
   - Что ж, пойдем. Надеюсь, я не привлек внимания этим выходом.
   Лорни выразительно посмотрел в темноту. Там, в отсвете чадящих светильников, вырисовывались очертания какого-то предмета.
   - Двое городских стражников. Интересовались нами.
   - Оглушил? - полуутвердительно спросил Даррен.
   - Часа на два, - кивнул Лорни. - Нам должно хватить.
   Чужеземцы заскользили едва различимыми силуэтами по окраинным улицам интфорской столицы.
   В старом доме с гранитными стенами больной ребенок громко вздохнул, и на его щеках впервые за долгие дни появился румянец. Впрочем, на третью ночь он все равно умер.
   Колдуны - не целители. Они могут только забирать боль.
  
   Таверна "Половина коня" наверняка имела легенду о происхождении названия, и почти наверняка она была спьяну придумана хозяином. Возможно, Лорни уже успел узнать все существующие версии и придумать не одну свою, но высочайший класс ассасина Черных Звезд сказывался: воин молчал всю дорогу, изредка делая замечания относительно возможных путей ухода.
   По сравнению с трактиром, где остановились чужеземцы, "Половина коня" действительно напоминала часть животного, причем далеко не переднюю. Грязные стены освещались тусклым и почему-то зеленоватым фонариком, что одиноко висел над распахнутой дверью. Возле нее лежали двое вдребезги пьяных интфорян, еще один бродил рядом, пытаясь войти; его не пускал рослый вышибала.
   - Если дзолборовцы будут внутри, я проведу рукой по волосам, - шепотом предупредил Лорни. - Говорить буду я. У тебя чудовищный акцент.
   - Приветствуем, уважаемый, - уже на интфорском проговорил Лорни. - Позволь путникам войти.
   Маленькие глазки вышибалы придирчиво осмотрели воина с колдуном, и гора мышц и жира посторонилась.
   Изнутри "Половина коня" выглядела еще хуже. Старые потрескавшиеся столы грозили рухнуть от веса неполной кружки, скамьи угрожающе выставляли острые щепы, все свободное пространство занимал тяжелый дым, растворяя в себе удушливые запахи.
   До полуночи оставалось меньше двух часов, и главная зала была полупустой. Чернозвездники заняли угловой столик. Почти сразу к ним подскочила смазливая служанка, судя по затравленному взгляду - рабыня трактирщика.
   - Две кружки пива пока, - ответил на молчаливый вопрос Лорни. - И это, милая, позови хозяина.
   Лорни ущипнул за бедро служанку; та, не издав ни звука, угодливо улыбнулась и побежала исполнять заказ. Даррен покачал головой.
   - Незачем вызывать подозрения, - воину, видимо, понравилось угадывать мысли собеседников. - Тем более, она все равно рабыня.
   - Ты веруешь в Триединого? - неожиданно спросил колдун.
   - Да как тебе сказать. - Лорни опустил взгляд. - Когда-то был им, даже в церковь регулярно ходил.
   - А потом?
   Что-то служанки нет слишком долго. Вроде бы Лорни не подавал знаков о присутствии дзолборовцев...
   - А потом... - эхом отозвался Лорни. - Ты же знаешь, я ассасин, я с рождения в Черных Звездах. Пока был там, обучался - да, я верил. Я и сейчас могу назвать всех апостолов ангела божьего Аанина.
   Наконец-то показалась служанка. Из несильных, но привыкших к тяжести рук грозил выпасть поднос с двумя деревянными кружками.
   - Но жизнь наемного убийцы оказалась несовместимой с верой. Даже той, что нес ангел Аанин, не говоря уже о савирянской, - быстро закончил Лорни.
   - Вы что-то хотели, уважаемые? - осведомился подошедший трактирщик - почему-то худой и мрачный мужчина, беспрестанно вытирающий руки грязным полотенцем.
   - Нам нужна комната на ночь, - ответил Лорни.
   - Пять серебряников.
   Воин Черных Звезд опустил печальный взгляд на изрезанную столешницу.
   - Три, - все-таки решился Лорни, словно продавал в рабство собственных детей.
   - Идет. Фарла вас проводит, - прищуренные глаза трактирщика смерили чужеземцев, и он ушел.
   - Покажи нам комнату, милая, - попросил Лорни, - Нет, нет, оставь пиво здесь.
   Фарла знаками показала следовать за ней.
   Полумрак второго этажа только успел дохнуть затхлостью, как Лорни резким движением прижал к стене служанку. Из ее рук с негромким стуком выпала лампа, взметнулись на прощание искры, и свет наверху окончательно погас. В последней вспышке мелькнула рука Лорни, плотно прижатая ко рту служанки.
   - Она и так немая, - бросил Даррен. Такие вещи колдун чувствовал достаточно четко, пусть и не сразу. Еще несколько десятилетий назад это воспринималось бы как прощупывание ауры в астрале...
   - И что? - недовольно прошептал Лорни. - Она же может мычать. Или там хрипеть.
   Даррен в который раз за день покачал головой.
   - Где сын трактирщика? - встряхнул несчастную служанку Лорни. - Веди нас к нему. Быстро.
   Фарла засеменила по коридору, удерживаемая железной хваткой воина. Ее страх холодной волной окатывал колдуна; но запас черной Силы и так сдавливал сердце, с каждым вздохом разливаясь морозом по всей груди.
   Даррен следовал за воином на расстоянии двух шагов, поминутно оглядываясь по сторонам.
   Странно, неужели сын трактирщика живет на втором этаже, где располагаются постояльцы? Что-то тут нечисто...
   Даррен осторожно начал прясть потоки Силы.
   Дверь в предпоследнюю комнату была приоткрыта; узкая полоска света лежала на пыльном полу, словно сторожевая змея друидов. Именно в эту комнату направлялась служанка.
   За шесть футов до тяжелой, обитой дубом двери Лорни замер. Руки воина еще теснее сжали Фарлу. Вязкую тишину нарушало только шумное дыхание служанки и тихий шепот в комнате.
   Да, там точно кто-то есть; и похоже, довольно мощный маг: через тонкую стену отчетливо распознавались потоки чужой, неколдовской Силы - маны, как ее называют в Интфоре. И этот маг, судя по всему, творит изощренное заклинание. Именно он шепчет - шепчет магические слова.
   Стандартный талисман-распознаватель никак не прореагировал на магию. Конечно, обходить эти игрушки интфоряне научились давно... но откуда все это может знать мальчишка? Он же вообще не умеет творить заклинаний!
   Пальцы колдуна сложились в знак "серьезная и близкая опасность". Лорни кивнул, на лице его даже мелькнула слабая улыбка, и он, распахнув дверь, мощно бросил Фарлу в проем.
   Человек, сидящий в засаде, явно не был боевым магом; или был зеленым новичком. Такой примитивный ход должен предусматривать любой мало-мальски опытный боец.
   Ледяная стрела вонзилась в тело служанки на полфута, но через пару мгновений торчащий осколок был расплавен и тут же испарен мощной струей кипятка. Запах вареного мяса поплыл по душному коридору.
   Лорни не зря зажимал рот немой служанке: она могла не только мычать. Чудовищный вопль огласил таверну, проникая в душу и выворачивая ее наизнанку. Стужа чужой боли обдала Даррена.
   Слава Триединому, муки несчастной не были долгими, шок быстро отключил сознание.
   Воин Черных Звезд влетел в комнату еще до того, как раздался крик Фарлы. Краем глаза отследить блеснувший нож Лорни помогли долгие, изматывающие тренировки в ордене; обычный человек вряд ли заметил бы стальную молнию. И уж точно не заметил бы ужаса в глазах мага - за мгновение до смерти тот успел почуять ее дыхание.
   Однако старуха с косой пришла в эту проклятую комнату не за двумя жизнями. Прямо напротив двери стоял арбалетчик, полностью замотанный в серую ткань. Этот противник был куда опытнее мага.
   Арбалетный болт терпеливо пропустил первую жертву и с голодным свистом устремился ко второй. Ему удалось глотнуть кровь врага лишь мимоходом, проскользнув сквозь тело за неощутимый миг.
   Едва коснувшись пола, Лорни откатился в сторону; темно-красная полоса протянулась вслед за воином.
   Пальцы арбалетчика нащупали рукоять меча - заранее обнаженного и прислоненного к стене.
   Отлично подготовился этот воин, поглоти его Тьма! И ведь всего одна секунда, пока арбалетчик замахивается мечом! Хорошо, потоки Силы сплетены достаточно плотно, можно бить наверняка...
   Колдун прошептал короткое заклятье-спуск.
   Мощный удар Силовым копьем - и защитная оболочка врага прорывается, черное острие устремляется дальше, к сома-чакре... но броню арбалетчику явно ставил талантливый колдун: за первым ее слоем спрятан второй, практически неощутимый. И если копье сейчас сломается...
   Оно разбилось. Сотни осколков брызнули во все стороны, но мельчайшая капля - самый стержень копья - полетела дальше. И проткнула сома-чакру.
   Слава Триединому, этого хватило. Меч жалобно звякнул о пол, арбалетчик с непониманием уставился на Даррена. Взгляд плавно перетек на собственные ноги, и стрелок тут же рухнул. Из приоткрытого рта потекла слюна.
   Даррен подскочил к лежащему арбалетчику, пальцы сильно сдавили замотанный в тряпку подбородок.
   - Где мальчишка-маг?
   Каждый вздох отдается тупой болью в висках - проклятое эхо заклятья. Зато ледяной холод в груди немного унялся.
   - Башня магов, - прохрипел стрелок.
   Голова тупо помоталась из стороны в сторону, словно пытаясь сбросить хватку колдуна. Через секунду дергания прекратились, арбалетчик закашлялся. Кровавые брызги проступили темными пятнами на ткани, закрывающей почти все лицо.
   - Спроси у него...
   - Бесполезно, - перебил Даррен, - Удача еще, что он успел ответить на один вопрос. - Колдун глянул на Лорни. - Ты как?
   Воин с тяжелым вздохом поднялся. Его левая рука висела плетью; возле плечевого сустава ее пережимала правая.
   - Плохо. Болт был отравлен.
   Колдун поднял с пола свечу, непонятно почему до сих пор горящую, и тонкое пламя осторожно приблизилось к руке Лорни. Рана темнела посередине двуглавой мышцы. И так немалая, сейчас она вздулась подобно нагретому шару, что запускают маги воздуха.
   - Какой-то растительный яд, - прохрипел Лорни. - Похоже, парализующий. Руку не чувствую абсолютно.
   Колдун подхватил за ремень валяющийся рядом арбалет. Нога уперлась в оружие, и Даррен резким движением оторвал кожаную перевязь.
   - Вытяни руку. Так. Терпи. Высасывать боль сейчас нет времени.
   Ремень плотно затянул плечо, преграждая доступ зараженной крови. Даррен вылил на рану три вида зелий-противоядий. Если это не какой-то уникальный яд, Лорни должен сохранить руку.
   Зачем рука мертвецу?..
   Очередное эхо видения. Проклятье, когда же оно отпустит?
   Лорни наклонился к дергающемуся стрелку. Надо было самому обыскать, подумал Даррен. Но слишком сильно кружится голова... лучше не нагибаться.
   Воин выпрямился. В здоровой руке поблескивал фиолетово-черный медальон.
   - Арбалетчик - дзолборовец, - криво усмехнулся Лорни.
   - Так. Дзолборо в сговоре с интфорскими магами. Что будем делать?
   - Дзолборовец сказал, что мальчишка в башне, - заметил Лорни, обыскивая мага.
   - Но он не мог успеть туда. Когда мы шли, маг только начал творить заклятье, а не затачивал уже готовое. Значит, остальные дзолборовцы и мальчишка ушли совсем недавно.
   - Предлагаешь перехватить? - вскинул брови Лорни. - Так сказать, напасть ex abrupto? {внезапно, без подготовки - интф.}
   - Это единственный шанс. Внутри башни мы его уже не достанем.
   Арбалетчик глупо посмотрел на лежащий рядом меч, и рука медленно погладила лезвие. Девственно-чистое железо окрасилось багровым.
  
   Лучшие кони из найденных в стойле трактира словно пытались соответствовать его названию. Хорошо хоть, их выносливости хватило на весь путь до центральной площади, где располагалась Башня магов.
   Величественное строение из белого камня освещали сотни разноцветных фонарей, будто квинтфортцы отмечали какой-то праздник. А вот все четыре латунные двери были заперты, и мокрые ступени выглядели нетронутыми.
   Чернозвездники остановились возле южного входа; отсюда просматривались два остальных и частично перекрывался доступ к последнему.
   - Похоже, мы успели, - прошептал Лорни, выбираясь из-под упавшей лошади. Пена клочьями вздувалась на ее боках, неохотно сползая под натиском дождевых струй.
   Пора начинать колдовство.
   Даррен привалился спиной к стене Башни. Лорни что-то сказал, но "Двойной веер тьмы" - слишком сложное заклятье, чтобы можно было рассеивать внимание. И так паутинки Силовых нитей грозят запутаться...
   Лорни тем временем сложил лошадей одна на другую. Верхняя еще была жива, но ее сил хватало только на вздымания боков. Воин спрятался за полумертвым укрытием, и трофейный арбалет удобно лег на влажный конский бок. Лорни плащом прикрыл тетиву от ливня.
   Заклятье почти готово. Силовые нити натянуты, но до тетивы арбалета им пока далеко...
   Колдун не знал, сколько прошло времени, прежде чем за храмом водной богини показались три всадника. За сотню шагов до Башни они спешились.
   Почувствовали засаду? Нет, это глупо. Верхом у них было бы больше шансов.
   Лорни взвел арбалет, но тихий щелчок заглушили раскаты грома. Да, гроза сегодня действительно необычная.
   Легкие неохотно втянули воздух, смешанный с водой, и Даррен перевел взгляд на противников.
   В середине идет мальчишка, закованный в железную кольчугу. Слева, опираясь на посох, ковыляет старый маг. В отличие от убитого водника, этот заранее приготовил свое лучшее заклинание. Справа кошачьей походкой двигается колдун, наверняка дзолборовец. Странно, почему он наполнен белой Силой?
   До них оставалось меньше семидесяти шагов, когда Лорни выстрелил. Стальной болт пронзил мага и, несколько сбавив скорость, полетел дальше. Из пробитого горла выплеснулась ярко-красная струя. Она словно пыталась догнать гостя, что так быстро исчез. Но через пару футов кровь поняла бесплодность погони и с отчаянием бросилась к земле.
   Прекрасно понимая, что тот выстрел был последним, Лорни все-таки попытался метнуть нож. И лишь одного мгновения не хватило воину: дзолборовский волшебник спустил с цепи заклятье.
   Проклятье, сейчас уже не поставить быструю защиту, да и на удар Силы не хватает! Триединый бог, ничего не сделать!
   Белое облако окутало Лорни. Долгую защиту, что так старательно ставил колдун Черных Звезд, оно смяло за мгновение. Молочные хлопья вцепились в астральное тело, блокируя чакры от внешнего мира, и теперь пережимали естественные потоки Силы.
   Лорни еще успел заметить, как открылась дверь в Башню, как выбежали маги всех четырех стихий... но это было последней вспышкой умирающего сознания.
   Даррен же ощутил магов еще до того, как раздался первый скрип. Колдун выжидал, пока мальчишка приблизится на расстояние удара. Тогда можно будет высвободить заклятье и броситься в ближайший проход. Возможно, суета вокруг тела эфирника позволит...
   Великий ангел божий Аанин!
   Колдун Черных Звезд мысленно встряхнулся. Надеяться на спасение уже просто глупо. Мощнейшие силы этого мира охотятся на мальчишку-эфирника, Дзолборо и Башня магов пошли на колоссальные жертвы ради него, Лорни так и вовсе...
   А ведь этому пацану меньше тринадцати. Он с трудом бежит в длинной кольчуге, слезы бегут по щекам. Он не понимает, зачем его тащат в Башню и почему только что упал старик. Вообще ничего не понимает.
   Мальчишка - нет, маг эфира - спотыкается, но его рывком поднимает на ноги волшебник. Вот у кого эха почти нет...
   Так, они уже близко. И дверь сейчас полностью распахнется. Пока еще створки закрывают Даррена от интфорских магов, но уже через пару секунд его обнаружат, и тогда задание будет провалено. И жертва Лорни будет напрасной.
   Завершающие нити обмотали "веер тьмы", и колдун, наконец, ударил.
   Наверное, мальчишка что-то почувствовал: зрачки расширились, рот раскрылся в беззвучном крике... Дзолборовец пытался создать дополнительный щит... но это все уже бесполезно.
   Сотни черных потоков свирепой стаей бросаются на несчастного мага. Первые несколько десятков рассыпаются, наткнувшись на мощную защиту, но строго в эти же точки бьют остальные. Через шесть ударов броня не выдерживает, и дюжины Силовых нитей проникают внутрь. Каждая с молниеносной скоростью обхватывает все важнейшие чакры врага, отравляя их неизлечимым ядом.
   Дело сделано. Теперь никто, даже Аанин, не спасет ребенка.
   Кто-то схватил колдуна за руку. После столь сложного заклятья Даррен ничего не видел. Да и не хотел видеть.
   Вихри маны закружились вокруг него. Вспыхнули какие-то размытые звезды, причудливые краски затопили мир. Но вскоре все утонуло в бесконечной тьме.
  
   Светло-серый потолок.
   Боль в глазах. В голове.
   Шум дождя. Тихий шепот. Полузнакомые слова чужого языка. Надо повернуть голову и посмотреть на тех, кто говорит.
   Дикая боль в шее.
   И снова тьма.
  
  
   Глава 2
  
   Рассветное солнце, взятое в кольцо серыми тучами, равнодушно взирает на собравшиеся под ним толпы людей. Пусть военачальники гордо называют это армией; для бесстрастного светила что одетые в металл мужчины, что недвижимая гладь морского залива - все одно. И уж тем более солнцу безразличен немолодой и нестарый маг с фигурой воина, безразличны его черные волосы и борода, безразличен старый ожог на щеке...
   Солнце лишь дарит тепло и свет.
   - Господин маг Интеур Люциний, вас зовет легат.
   Интеур опустил взгляд. После слепящего солнца лагерь казался погруженным в туман. Посыльный убедился, что маг его услышал, и тенью заскользил дальше.
   Тяжело вздохнув, Интеур быстрым шагом направился к оборонительному валу. И зачем легат просил земляных магов помочь? Гастаты и сами за ночь возвели пятифутовую стену.
   На фоне неба темнела невысокая и щуплая фигура, тведро стоящая на вершине насыпи. Худощавость легата обманчива - он легко может разогнуть железную подкову, маг сам видел.
   Опираясь на посох и подбирая полы плаща (глина еще не успела засохнуть), Интеур взобрался на вал.
   Вблизи легат выглядел еще более впечатляюще. Смуглое лицо напряжено; темные брови решительно сдвинуты, орлиный нос нависает над столь же решительно сжатыми губами. И прищуренные глаза смотрят оценивающе-строго, как на собственный меч перед боем.
   - Мое почтение, Кварт Латрий, - склонил голову Интеур.
   Странно, но консула рядом с легатом нет.
   - А вот и сам маг Люциний Воинственный, - улыбнулся легат. - Сегодня одна из самых важных битв, маг.
   Интересно... почему не самая важная?
   - Мне понадобится все твое искусство, - многозначительно проговорил Латрий и, стараясь говорить тем же тоном, немного тише добавил: - Твоя позиция будет вон там, за лучниками. Своего клифота можешь спрятать пока среди них.
   Интеур молча кивнул.
   - Удачи, Люциний. Я очень рассчитываю на тебя. - Легат повернулся спиной, давая знать, что разговор закончен.
   Перед спуском с вала Интеур взглядом боевого мага осмотрел позицию легиона.
   С левого фланга войско защищает вода Звездного моря; а прибрежный песок задержит возможный натиск конницы. Собственно, потому там и стоят лучники и маги, усиленные лишь несколькими когортами мечников.
   В центре, на небольшом холме укрепились лучшие части Южного легиона. Атаковать в лоб изготовившуюся фалангу - безумие. Впрочем, противниками будут варвары...
   Правый фланг составляет республиканская конница. Конечно, ей далеко до вражеской, но сказать свое веское слово она сможет.
   Расположение весьма выгодное, надо отдать должное легату. Кочевникам придется штурмовать возвышение, а с их примитивными магией и колдовством...
   Интеур усмехнулся. Шаманы, конечно, могут иногда создать что-то выдающееся, но против структурных заклинаний, против всей мощи интфорской магии - равно как толпа крестьян с вилами наперевес против отборной когорты.
   - Доброе утро, господин маг Люциний!
   - Здравствуй, Рион, - коротко кивнул маг.
   Что-то сегодня он слишком задумчив, как бы это не отразилось на битве. Такое настроение подходит для спокойного заучивания новых формул, анализа чужих заклятий... но не для мгновенного вспоминания и преобразования магических контуров.
   Рион, личный клифот Интеура, семенил рядом, с большим трудом поспевая за магом.
   Клифот уже слишком стар, подумал Интеур. Стар для войны.
   - Господин маг Люциний, вас ищет консул, - сообщил Рион. - Он хотел вам сказать что-то важное.
   Клифот едва не налетел на резко остановившегося мага.
   А вот это уже неприятно. Одно дело - нарушение негласного закона, совсем другое - невыполнение явного приказа.
   - Когда?
   - Что "когда", господин маг? - не понял Рион. - А, сегодня утром. Сразу после рассвета. Консул сказал, чтобы вы обязательно подошли к нему до начала битвы, господин маг Люциний.
   Ну что ж, придется идти до конца.
   - Хорошо. Только не говори мне, где консул. Я не смог его найти, ясно? - Интеур пристально взглянул в подслеповатые глаза Риона.
   Кажется, в них сверкнуло понимание.
   - Да, конечно, господин маг. - Клифот, часто кивая, поклонился. - Вы же не колдун какой. - Старик улыбнулся. - Еще вас хотел видеть трибун огненной когорты господин маг Тирос Патий.
   Это неплохо. С Тиросом можно договориться.
   Мага с клифотом обогнало несколько рабов, несущих пуки стрел. Как всегда, железных и зачарованных наконечников катастрофически не хватало. Хотя даже в Южном легионе, где лучников больше всего в республике, численность стрелков не превышает тысячи воинов. А ведь три года назад, когда Кварт Латрий давал присягу Сенату, стрелковая когорта была почти в четыре раза меньше.
   Кто-то толкнул Интеура в плечо. Маг поднял голову, но наткнувшийся на него человек - лучник, судя по серо-красному плащу - уже бежал дальше. Видимо, отставал от своей когорты...
   Да, с приходом к власти Латрия все сильно изменилось. Его предшественники не играли заметной роли в командовании легионом, всем заправляли консулы-маги. И сейчас Южный легион - пожалуй, единственный, где магия подчиняется войскам, а не наоборот.
   И где обычный воин может толкнуть мага, центуриона Огненной когорты, и даже не извинившись продолжить путь.
   - Хорошее утро, - окликнул Тирос. Старый маг как раз закончил диктовать поручение гонцу, и тот, поклонившись, убежал. - Тебя искал консул.
   - Я знаю, маг Патий - кивнул Интеур. - Планы огненной когорты без изменений?
   - Почти, - вздохнул Тирос.. - Последовательность заклинаний та же. Единственное, консул приказал одному из нас зажечь пожар под ногами конницы, когда те подойдут к пятой когорте мечников.
   Значит, Кварт Латрий все же убедил консула. Задача немного облегчается.
   - Но ведь это самоубийство, - тихо возразил Люциний: соглашаться сразу нельзя, слишком подозрительно. - Отсюда не сотворить такое заклятье, а перед самой линией фронта маг будет отличной мишенью для варварских шаманов и лучников.
   - Я понимаю, маг Люциний, - снова вздохнул Тирос. - Но это приказ. К тому же, если заклинание удастся, потери будут намного меньше.
   Трибун, прикрывшись ладонью от солнца, посмотрел в сторону вражеского войска.
   - Почему воздушники до сих пор не нагнали туч? - риторически спросил Тирос, временно уходя от темы.
   - Так еще полчаса до начала битвы. Пусть варвары думают, что у них преимущество.
   - Могут ведь и не успеть, а воевать против солнца...
   Тирос словно намеренно прятал взгляд. Старый маг, вероятно, понимает, что лучшей кандидатурой на роль возжигателя будет Интеур: достаточно молодой, чтобы успеть убежать, и при этом достаточно опытный, чтобы сделать все как надо.
   - Я зажгу землю, - прервал мучения старика Интеур. - В толпе лучников меня не так просто найдут.
   - Консул не хотел, чтобы это был ты, - неохотно заспорил Тирос. - У Денэбия свои планы на твой счет.
   - Он мне ничего не сказал.
   В принципе, это было правдой.
   - Что ж, удача легиону еще сопутствует, - слабо улыбнулся Тирос. Трибун вновь посмотрел на восток, где варварская конница уже выстроилась в ровную линию. - Возьмешь мой защитный талисман? Тот, что искривляет потоки маны. Возьми.
   Тирос достал из сумки латунный браслет. Странный орнамент, не похожий на руны, обвивает металлическую поверхность, будто сплетшиеся между собой черви.
   - Ты правша... - задумчиво проговорил трибун. - Надень на левую руку, а то искривишь собственные заклинания.
   - Я знаю, маг Тирос, - улыбнулся Интеур, надевая браслет. - Вы сами учили меня артефактной магии.
   - Да, маг Люциний... учил. Надеюсь, что не зря. - Кривая улыбка тоже исказила губы Тироса. - Конечно, хорошо бы дать тебе клифота помощнее...
   Рион сосредоточенно ковырял носком сандалии влажный песок.
   - ...но, думаю, Рион справится. И... удачи тебе, Интеур.
   Люциний коротко кивнул.
   Тирос как-то странно хмыкнул, и очередной гонец принялся заучивать поручение трибуна.
   Интеур направился к своей палатке. Нужно успеть подготовиться; осталось менее получаса. Варвары уже начали стучать в свои мерзкие барабаны, но пока еще не так громко, как во время битвы.
  
   ***
   Холодное утро скользкими змеями вползало в покосившуюся палатку.
   Тонкий плащ и старое рваное покрывало - все, чем простые легионеры могли сберечь тепло. В этой проклятой местности не было даже ельника, чтобы положить на тлеющий костер и, постелив поверх эту вонючую подстилку, хоть как-то согреться. А ведь завтра битва, не выспишься - можешь и не просыпаться.
   Молодой черноволосый гастат во сне ухмыльнулся последней мысли. Сознание зацепилось за "битву" и начало рисовать какие-то картины, но его прервал мерзкий вой побудки.
   Видимо, ночью какая-то скотина перетянула на себя часть покрывала: пальцы ног не чувствовались. Не чувствовались, пока на них не наступил этот неуклюжий литаэстец. Вот дерьмо, и не наорешь на него: этот верзила на голову выше, да и сильнее тоже на голову. А еще он слабый на голову, но это в драке плохо помогает.
   Гастат перестал тереть покрасневшие ступни и, кое-как закутавшись в старый плащ, выполз наружу. Как назло, именно сегодня очередь идти за водой. Хорошо тем, у кого дежурство завтра: могут не дожить или их могут ранить.
   Зачерпнув воды, гастат пошел обратно. Уже возле самой палатки замерзшие ноги подогнулись, и на них обрушился поток ледяной воды.
   Безумные боги, почему все так нескладно? Сегодня определенно не его день!
   Как же не вовремя отвернулась удача... Перед самым боем с этими вонючими варварами.
   Молодой гастат присел на камень возле костра, ожидая положенный паек. Говорят, в этот раз легат обещал выдать двойную норму.
   А может, правду вчера молол тот парнишка из пятой когорты - мол, судьба одной рукой забирает, другой дает? Пиреор его знает... но хотелось бы в это верить.
  
   ***
   "Нужно успеть подготовиться - осталось менее получаса", - вновь повторил про себя Интеур, остановившись перед своей палаткой.
   Мгновение маг любовался белоснежной тканью и ровными изгибами полога, после чего одернул его, впуская утренний свет. Задумчиво посмотрел на висящий катафракт; знак отличия центурионов был скорее данью традиции, чем боевой броней. Лучше надеть кожаный доспех, а поверх накинуть красно-серые плащи лучников. Короткие рукава очень удобны при плетении сложных заклинаний.
   Интеур посмотрел на Риона, преданно стоящего возле палатки. Надо ему тоже сказать, чтобы надел плащ.
   Или пусть остается так? Больше шансов, что вражеские шаманы...
   Интеур помотал головой, стряхивая подлую мысль.
   - Рион, найди где-нибудь плащ, как у лучников.
   Голова старика согласно дернулась, и клифот исчез из поля зрения.
   Маг огня минуту смотрел в просвет палатки, глядя на последние приготовления тыловиков. Что с ним сегодня творится? Волнение перед апробированием нового заклинания? С одной стороны, неплохо, что память напоминает цепь фактов, постоянно всплывающих в сознании. С другой - слишком глубокое погружение в себя может повредить в боевых условиях. Хорошо бы помедитировать, успокоить разум... но времени уже практически не остается.
   Интеур снял с личного сундучка охранное заклинание. Выбор талисманов и амулетов - чрезвычайно важен.
   Но прежде всего посох. "Маг без посоха - что воин без меча", - гласит старая поговорка; хотя давно уже многие чародеи сменили посохи на более компактные и быстро работающие амулеты-кулоны. Сам Интеур, однако, привык работать с посохом: он пусть немного, но все же действеннее и надежнее.
   Стержень хрусталя, вплавленного в бронзу, стоит намного меньше сидерического, но вместимость маны у такого посоха едва ли не больше.
   Маг достал из мешочка на шее рубин - необыкновенно большой, с голубиное яйцо. Кровавый камень занял свое место в навершии посоха, и бронзовые зажимы намертво закрепили драгоценность. Правда, не такая это и драгоценность; да и не совсем правильно называть рубином камень, выращенный в подземельях башни...
   Интеур откинул крышку сундучка-шкатулки. Слишком много талисманов и амулетов -тоже плохо. Нужно выбрать только действительно необходимые.
   Кольцо эфира. Очищает стихийную ману при ее прохождении по магическому контуру. Интеур надел кольцо на средний палец. В магии жеста этот палец используется чаще остальных. Да и не только магии.
   Кулон колдовского щита. Создает слабенький щит из колдовской Силы, но искривляет потоки маны. Дорогая цена для столь ненадежной защиты. Хотя можно дать Риону.
   Хрустальный кристалл, полный огненной маны. Эта вещь незаменима в бою, когда нужно поддержать иссякающее заклинание. Сегодня это вряд ли понадобится.
   Рука, уже выбирающаяся из шкатулки, нащупала гладкий округлый камешек. Куриный бог с нарисованной улыбкой. Этот предмет никак не влияет ни на магию, ни на колдовство... однако приносит удачу. Несколько секунд раздумий, и суровая нитка с продетым камешком обвила шею мага.
   Удача ему действительно понадобится. Она уже помогла во многом - и теперь в любой момент может потребовать долг. Судьба всегда требует счет. Даже у самого везучего человека, каковым вполне можно назвать Интеура.
   Рождение в семье заклинателя, что бывает не так часто, позволило изучать магию с младенчества. Уже в шесть лет Интеура отдали в фараэрскую академию. Закончив ее в двадцать пять, маг отправился в столицу продолжить обучение у лучших заклинателей и алхимиков Интфора.
   Но вскоре случилась эта неприятная история... ссора с учителями, отцом... и тридцатилетний фараэрец отправился на юг, воевать с варварами. Интеур не получил за пять лет ни одного серьезного ранения, при этом дослужился до центуриона огненной когорты. Несомненная удача.
   Захлопнув сундук, маг с минуту смотрел на латунный браслет, данный Тиросом. Высеченный узор завораживал взгляд.
   Нет, эта вещь сегодня может только помешать. Интеур решительно снял браслет и, слегка приподняв крышку сундука, спрятал внутрь.
   Сундук захлопнулся - и будто это послужило сигналом варварам, они начали бить в свои мерзкие барабаны. Кочевники не рассчитывали, что кого-то испугают - они лишь мешали магам. Высокие ступени могут концентрироваться почти в любых условиях, а вот новичкам в этом грохоте придется туго.
   В центурии Интеура магов ниже пятой ступени больше половины, но способность к концентрации у них повыше многих трехступенников - Интеур сам обучал подчиненных.
   Сегодня же ими будет командовать молодой маг, всего лишь "четвертак". Интеур еще вчера предупредил его. Талантливый парень, но слишком любит эффектные заклинания. Впрочем, почти все когда-то были такими же.
   Рион уже стоит возле палатки в полной готовности: серо-красный плащ накинут на кожаные доспехи, лук продет через плечо, полный колчан стрел висит на поясе.
   - На, надень. - Интеур протянул старику серебристый кулон в виде круглого щита. - Защита от шаманов.
   - А он не помешает вам забирать ману, господин маг Люциний? - спросил старик, осторожно цепляя на шею талисман. - Может, лучше не стоит?
   Серо-красный плащ вновь замаячил перед глазами.
   Интеур скривился.
   - Нет, все нормально, Рион, - ровно сказал маг. - Ты уже полностью зарядился?
   - Да, господин маг Люциний. Консул Денэбий уже приказал... - старик осекся, вспомнив наказ Интеура.
   - Продолжай, - кивнул маг. - И сколько раз тебе повторять, не называй меня "господин-магом"...
   - Слушаюсь, господин Люциний.
   Интеур обреченно покачал головой. Уже три года он пытался отучить Риона от этой привычки. Бывшие рабы, становясь клифотами, все равно оставались рабами.
   - Консул приказал разжечь костер. От него я и зарядился.
   С каких пор, интересно, приказ разжечь костер для огненной когорты отдает консул, а не трибун?
   Денэбий давно хотел власти в Южном легионе... видно, решил сперва полностью подчинить Магический.
   - А вы, господин маг Люциний, не будете восполнять запас маны?
   - Нет, Рион. То есть, да. Подожди меня здесь. Я скоро вернусь.
   Клифот кивнул.
   Полный запас огненной маны прожигал изнутри грудь Риона, но он улыбался.
  
   ***
   - Равняйсь! - хрипло прокричал центурион. - Смирно!
   Молодой гастат машинально бросил взгляд на правое предплечье, выравнивая интервал до литаэстца. Если б этот бык еще и мечом владел как кулаками...
   Трибун в сине-красном плаще, наброшенном поверх стальных доспехов, вышагивал перед строем, выкрикивал своим писклявым голосом надоевшие слова про честь и гордость республики. Сам-то, небось, сегодня не будет биться, отсидится за чужими спинами, урод.
   - Слава Фараэру! Слава сенату! Слава республике!
   Как и сотни других легионеров, гастат ударил кулаком по левой стороне груди. Новый, только вчера выданный панцирь, отозвался глухим стуком. Говаривали, что эти доспехи содержат железо, но это надо проверять в бою. Пока же единственное отличие от старых - жесткие ремни, натирающие плечи при каждом повороте тела. Зато новый подшлемник плотно облегает голову; как бы сильно легионер ни вертел головой, шлем не наползал на глаза.
   Хмурое небо затянуло серыми, как плащи лучников, тучами. Наверняка маги не рассчитали сил и вместо того, чтобы прикрыть солнце облаками, натворили бурю.
   Лучше бы ветер создали - запах пота смешивается с невесть откуда взявшимся запахом чеснока, создавая отвратительную вонь.
   Трибун прошлепал между манипулами куда-то в тыл. Антесигнаны(прим: передовые отряды легиона) устали держать тяжелые ростовые щиты, и те уперлись в землю, зарывшись на пару пальцев.
   Гастат перехватил пилум поудобнее. Вроде бы только вчера еще раз отшлифовал древко, но все равно уже загнал не одну занозу.
   "Надеюсь, это будет самым серьезным ранением за битву, чтоб ее... - Гастат криво усмехнулся, пытаясь спрятаться от липкого страха. - Скоро, дерьмо, скоро начнется этот дерьмовый бой с этими дерьмовыми варварами".
   Гастат проверил, как меч выходит из ножен, и перехватил пилум. В ладонь вошла еще одна заноза.
  
   ***
   Варварские барабаны не смогли заглушить вой интфорской трубы - легат скомандовал наступление.
   Тяжелые онагры выпустили снаряды, по небу протянулся дымный след, и крики первых жертв разрезали воздух.
   Лучники стояли на небольшом холмике, и центурион Огненной когорты видел происходящее на поле боя не хуже легата. Но через несколько минут Интеуру придется полностью сосредоточиться на магии. От того, насколько удастся новое заклинание, зависит очень многое.
   Варварская конница резвым аллюром начала движение с флангов; словно гигантская птица расправила черные крылья. Медные бляхи на кожаных доспехах всадников и нацепленные на упряжь колокольчики зазвенели, но грохот копыт перебивал всё.
   Конница преодолела всего с полстадии, когда всадники начали сбрасывать бутыли. Там, где они касались земли, вспухали огромные пузыри дыма...
   Иссиня-черный туман расползается подобно чернилам на манускрипте. Наверняка обычным ветром этот дым не убрать. Варварские алхимики, видимо, тоже времени зря не теряли; и шаманы явно приложили свои грязные руки.
   Республиканские войска пока выжидали.
   Трибун Стрелковой когорты выпустил первую стрелу; ярко-красная лента перечеркнула небо и плавно опустилась на сырой песок. Поправка на природный ветер выяснена. Маги воздуха когда-то пытались сами управлять стрелами, но сейчас лишь немного подгоняют магическим ветром.
   Конные стрелки уже достигли полоски песка; они достаточно близко, чтобы можно было задействовать магию. Почему же Денэбий до сих пор не отдал приказ атаковать?
   Варвары рассыпались в вытянутую линию, в их руках загудели сотни луков, и туча стрел накрыла четвертую, пятую и стрелковую когорты. Около десятка лучников упало, но бреши в строю мгновенно заполнились новыми воинами.
   Святое пламя, когда же маги начнут? Никогда еще не было такой задержки!
   - Пять пальцев влево! В первый ряд! Пли!
   Шестьсот стрел алчной стаей взлетают к хмурому небу и, подхваченные порывом ветра, бросаются на вражескую конницу. И сотня варваров слетает с коней.
   Слаженно работают воздушники. Но, великие боги, почему молчат огневики, землевики?
   - Три влево! Пли!
  
   ***
   "Проклятые маги, чтоб их пополам разорвало, - стиснув зубы, прошептал темноволосый гастат. - Какого беса они не творят своих идиотских заклинаний?"
   Прерывистый свист, какой бывает только у варварских стрел, прорезался сквозь бой барабанов, но через мгновение его сменили громкие вскрики. Легионер, стоявший совсем рядом с гастатом - через трех или четырех воинов, схватился за плечо, сдавливая его так, будто хотел выдавить стрелу. Зашатавшись, раненый упал на колени. Его первый крик боли сменился змеиным шипением.
   Где же лекари, а? Там же, где маги?!
   Проклятые боги, наконечники же наверняка отравлены!
   Наконец, воина унесли. Вряд ли он выживет. Полминуты с ядовитой стрелой в руке - это почти верная смерть.
   Нет ничего хуже, чем вот так тупо стоять под градом стрел.
   Но приказ трибуна заставляет держать позицию, и тысячи вспотевших от напряжения и страха воинов, переминаясь с ноги на ногу, вглядываются в грязно-серое небо. Будто человек может увернуться от острых железок.
  
   ***
   Интеур бросил быстрый взгляд на южный участок фронта. Там маги уже давно вступили в битву - лошади варварских стрелков пугливо отскакивают от вспыхивающих шаров огня и мелькающих острых камней.
   Интфорская конница терпеливо ждет своего часа. Воздушный щит, установленный над ней, снижает потери от стрел до минимума. Жаль, что над лучниками никаких щитов нет, и любая стрела может оборвать понравившуюся ей жизнь.
   Вся центральная часть фронта скрывается дымом; варварская пехота, скорее всего, уже близко, но ее всё еще не видно.
   - Три влево!
   Рион вскинул лук. А вот другой клифот, о котором знает лишь пара человек, стоял неподвижно. Капюшон скрывал его лицо, но Интеур знал, что глаза клифота закрыты: молодой раб еще не настолько опытен, чтобы готовиться к передаче маны краем сознания, как это делал Рион.
   - Пли!
   Всё. Основные контуры прочерчены. Теперь необходимо самое пристальное внимание.
   Интеур прикрыл глаза. Свист стрел и крики команд начали стихать, словно маг покидал поле боя. Собственно, в каком-то смысле так оно и было...
   Никто из известных Интеуру магов еще не пытался создавать в контурах четырехмерного пространства столь мощные заклинания. Да и в трехмерном творили только высокие ступени, остальные ограничивались плоскостью.
   Конечно, Интеур пробовал прогонять ману по простейшим четырехмерным фигурам, но это требовало колоссального количества чистой маны. Впрочем, после плоскости трехмерное пространство тоже казалось бездонным чревом.
   Интеур несколько раз глубоко вздохнул, представляя в уме стандартный знак саморасслабления.
   В полной темноте символ магии вспыхнул мутно-фиолетовым огнем и мысленными усилиями Интеура начал перетекать в заготовленный контур.
   Изгибы старинной руны плавно удлиняются, расходясь на многие линии и снова сливаясь в одну; острые выступы причудливо переплетаются и образуют новые, не имеющие четких форм фигуры.
   Здесь нет пространства - все измерения придуманы убогим людским разумом, для бесконечности же не существует мер.
   Здесь нет времени - вечность покорно склоняется перед мгновением.
   Здесь нет материи - царство непредставимых фигур не желает ограничиваться тесными пределами.
   Зато здесь есть энергия.
   Древняя руна закончила превращения, и теперь магический контур алчно ждет, когда создатель напоит его маной.
   Интеур мысленно потянулся в сторону белого пламени, перетягивая всю мощь огня, высасывая из него самую суть. Все существо мага кричало, угрожало, умоляло, надеясь оставить себе полученную ману...
   Но воля Интеура оказалась сильнее. Потоки ослепительно чистой маны, собственной и собранной у клифота, устремились в ненасытный контур, смешиваясь с грязно-красными ручьями огненной маны.
   Интеур запел слова заклинания; никто не знает, почему некоторые звукосочетания влияют на ход магических потоков, но все это используют. Можно было ограничиться и проговариванием, но когда дело касается столь сложных заклинаний, нужно рассчитывать паузы до мгновений.
   Контур почти весь горит ярко-красным огнем. Осталось подготовить выход маны.
   Шум боя резко ударил по ушным перепонкам, солнце даже сквозь тучи ослепило глаза.
   - Отойти назад! - прокричал трибун Стрелковой когорты.
   - Разойтись! - мгновенно отреагировали центурионы пятой когорты, между рядов которой стояли лучники.
   Закованные в панцирь гастаты расступились, пропуская бегущих стрелков.
   Интеур сквозь полуприкрытые веки глянул на тяжелую конницу варваров - через две секунды до нее останется как... Раз... стадия... Два... Финальная руна криком взлетает к небу.
   "Эффективность прежде всего", - говаривал трибун Тирос.
   Невидимая стрела срывается с посоха, за ней тянется белая нить... И воздух вокруг конницы взрывается огнем.
   Белое облако, стремительно краснея, вздулось над полем; заклубились оранжево-черные сгустки, перевитые нитями всех цветов. Потоки пламени по немыслимым траекториям оплетали всадников. Кроваво-красные языки словно пытались проникнуть сквозь бронзовые доспехи... но огонь быстро понял, что эти доспехи слишком легко плавятся.
   Крыла отборных конников не стало меньше чем за мгновение.
  
   ***
   "Хоть на что-то способны эти маги", - улыбнулся молодой гастат, глядя на корчащихся варваров. Вражеские вопли приятно резали уши.
   Всадники, уже ничего не соображая, спрыгивали с коней и катались по сырому песку; объятые ярким пламенем лошади беспорядочно метались, сбивая своих же. И только через несколько секунд, когда прогорели ноги, глупые животные перестали ползти к грозным рядам легиона.
   Триарии, принципы и гастаты ликовали. Вражеская кавалерия, с которой так тяжело биться, была уничтожена практически без потерь.
  
   ***
   "Помни: Огонь живее нас с тобой", - еще больше любил повторять Тирос.
   Языки пламени, оставив в покое обугленные трупы варваров, яростно кинулись на передние ряды легиона.
   Святой огонь!
   С дикими криками интфорские мечники бросились врассыпную.
   Где-то в контуре была ошибка! Проклятые боги... И нельзя резко обрывать все магические потоки, заклинание может подключиться к чужим источникам!
   Маг лихорадочно начал пережимать потоки маны.
   - Господин маг Люциний! Я... - хриплый голос Риона донесся сквозь туман ментала. Святой огонь, да не до клифота сейчас!
   И как всегда, дико не хватает водников. Невысыхающий Гидаэль, полыхай он синим пламенем, не может выделить никого выше шестой ступени!
  
   ***
   Гастат еще успел заметить залп лучников, что так ловко спрятались за спинами пятой когорты, - перед тем как огонь бросился на щитоносцев.
   Видимо, глупые маги опять что-то напутали в своих никчемных заклинаниях!
   Дикое пламя накинулось на легионеров, прожигая смертельные пятна сквозь влажные от пота плащи, сквозь якобы железные доспехи. Крики боли наполнили воздух, и так измученный вонью жженого мяса.
   Хваленые антесигнаны, получающие полуторное жалованье, бросали щиты и пытались хоть как-то сбить бездымное пламя.
   Спасаясь от ревущей волны огня, гастаты хлынули назад. Они смяли более опытных принципов и триариев, сломав в жестокой давке не одну кость.
   Молодой темноволосый гастат бежал вместе со всеми, иначе толпа смела бы его как щенка. Слева опрокинули одного из триариев. Уже довольно старый воин попытался подняться, один из легионеров даже протянул ему руку, но страх огня был слишком велик. Совсем юный парень, только месяц назад принятый в легион, слегка пнул падающего старика и, наступив на него, бросился бежать дальше.
   Видно, юнец сильно хотел жить.
   Кто-то из легионеров, наверное, тот, что помогал старику подняться, коротко, без замаха, ударил гладиусом по незащищенному бедру юного гастата. Остальные воины сделали вид, что ничего не заметили. Юнец упал совсем рядом со стариком.
   Гастат на бегу усмехнулся: легион не прощает такого стремления к жизни.
   Давление сзади начало уменьшаться; может, огонь уже подобрался совсем близко? Гастат боязливо обернулся.
   Пламя полностью исчезло, оставив после себя тяжелый смрад и груды почерневших тел.
  
   ***
   Пожар гасили уже десятки магов, когда Интеуру удалось, наконец, потушить пламя. Полегло около сотни мечников.
   Интеур с тихим хрипом упал на чье-то тело. Обожженное нутро не хотело впускать в себя воздух. Тошнота заволакивала внутренности, но не остужала.
   Маг с трудом поднял голову, гудящую словно гилонский колокол.
   Справа лежит молодой клифот. Видимо, отдал слишком много маны; но он жив и даже не ранен.
   Рион тоже рядом. Точнее, Рион лежит под Интеуром.
   Из горла старика торчит серая стрела кочевников. Широко раскрытые глаза с удивлением смотрят на хмурое небо.
   - Построиться! Четыре пальца влево! Пли!
  
   ***
   Проклятые маги. И, как всегда, гастаты приняли самый тяжелый удар на себя.
   Гастат посмотрел на грязное окровавленное лицо триария, отпечатки воинских сапог на нем; вспомнил неестественно выгнутые руки принципов, у которых с мясом выламывали пилумы и мечи.
   Слабые крики раненых заглушил трибун их проклятой когорты:
   - Построиться! Поднять щиты!
   Щитоносцы же почти все погибли, да и щиты сгорели, что же он командует?
   - Гастаты второй и третьей центурий, взять щиты и встать в первый ряд!
   "Проклятые боги", - черноволосый гастат с тяжелым вздохом поднял почерневший щит.
   Теперь гастат - антесигнан. А значит, шансы выжить резко уменьшаются.
  
   ***
   Едкий дым медленно и неотвратимо подбирался к первым рядам Южного легиона. Маги воздуха давно уже перестали ускорять стрелы, бросив все силы на ураганный ветер; но и он не мог развеять темную пелену. Огненные шары, попавшие в черный туман, бесследно исчезали. Даже истошные крики варваров, которых зацепило магией, полностью заглушались дымом.
   Колдовская завеса вязкой волной затопила оборонительный ров, подбираясь к торчащим кольям. Антесигнаны первой и второй когорт, казалось, уже могли дотянуться гладиусами до черного облака, когда в полутьме показались силуэты варваров.
   Вражеские копьеносцы на мгновение остановились перед невидимым рвом, но их оружие само продолжило путь. Тяжелые копья с такого расстояния пробивали ростовые щиты насквозь и, застревая в них, заставляли легионеров раскрываться. Это использовали и интфоряне, метнувшие пилумы в едва различимые тени врагов, и кочевники. Казалось, варвары видели в удушливой тьме, как при ясном свете: их повторный залп собрал куда больший урожай.
   Почему-то молчат маги земли. Хоть они и не помогали никогда возводить укрепления, но все же сотворенные магами каменные зубья и гигантские трещины выбивали сотни врагов в каждом бою. А сейчас они молчат...
   Центральный участок фронта недаром защищают лучшие воины Интфора. В страшной тишине смерть чувствуется особенно остро, но меченосцы с обнаженным клинками мужественно стоят под градом копий: единственно-подходящий момент для контратаки настанет еще нескоро.
   Перекинув узкие мостики через ров и почти заполнив его телами, варвары, наконец, добрались до интфорян. Короткие гладиусы встретились с железными саблями и закружились в древнейшем танце. Оружие не меньше хозяев любило побеждать.
   Варвары бились практически без доспехов, их боевой порядок больше напоминал ярмарочную толпу, но обученные воины Южного легиона не могли смять даже такой строй. Тесно сомкнувшись, легионеры сдерживали яростный натиск кочевников. Неистовая атака варваров не давала первым рядам смениться, и вскоре обессиленные гастаты начали падать один за одним.
   Поток новых врагов не иссякал. Казалось, они непрерывно рождаются внутри темного облака, впитывая в себя всю его ненависть и мощь.
  
   ***
   Старый кочевник бился с интфорянами уже много раз; в последнем бою он потерял левый глаз, а в сегодняшнем, вероятно, потеряет все остальное: длинную жизнь, красивую жену, замечательных детей, совсем еще маленьких внуков... Проклятые интфоряне не пожалеют никого.
   Вонючий дым разъедает единственный глаз, мерзкий пот заливает лицо, затекает за шиворот, пробирается между саблей и ладонью, так что оружие выскальзывает из рук.
   Кочевник уже метнул копье, а саблей он владеет плохо; щита у него и вовсе нет. Впрочем, все равно боги отвернулись от племени, и теперь уже ничто не спасет его от полного истребления.
   Бывший копьеносец осторожно ступил на шаткий мостик, и единственный глаз углядел совсем рядом ненавистного интфорянина. Сабля неловко взлетела, готовая поразить врага, но легионер подло ударил древком копья по ноге, и кочевник упал с моста.
   Ров, заполненный до половины телами соплеменников и врагов, встретил старика мутной вязкой водой. Кожаные доспехи, рваные плащи - все пропиталось грязной кровью.
   Удар о чью-то спину сбил дыхание. Старик тяжело вдохнул смрадный воздух. Опираясь на тело мертвого интфорянина, попытался встать. Сверху доносились крики, продолжали падать люди, но слава богам, никто не свалился на него, пока еще живого бойца.
   Сощурив зрячий глаз, старик вгляделся в фигуры бьющихся сверху воинов. Вроде бы мелькнул сине-красный плащ интфорянина.
   Проклятье, сабля осталась где-то внизу... Но и без оружия можно атаковать!
   Старик неуклюже прыгнул вверх. Уже падая, он успел схватить ногу легионера. Кузнечными тисками пальцы схватили вражеский сапог - и интфорянин не удержался.
   Глаз засыпало пылью, ребра болели после падений, без воздуха горели легкие, но старик не сдавался. Из последних сил он сдавил горло врага.
   Уже гаснущим сознанием кочевник заметил, как его соплеменники, все-таки прорвав оборону интфорян, яростной ордой побежала по мосту.
  
   ***
   С высокого холма, откуда за сражением наблюдал Кварт Латрий, центральный участок фронта давно представлял собой черную кляксу. Легат не мог знать, что через несколько минут может произойти прорыв через самую укрепленную позицию, и тогда весь Южный легион умоется кровью.
   Но Кварт Латрий не считался бы лучшим легатом республики, если бы не мог почувствовать такую угрозу. Многие называли это удачей, некоторые - интуицией; сам Латрий редко задумывался о своем странном чутье.
   "Конницу в центр! Ударить с фланга и прикрыть магией!" - прокричал легат. Труба отреагировала мгновенно.
   Конница медленно развернулась по широкой дуге и резвым аллюром направилась в дымовую завесу, на скаку перестраивая боевой порядок.
   Легкие пехотинцы противника, уже воткнувшие тонкие копьеца для отражения конной атаки, бросили древки и теперь спешно натягивают луки.
   Латрий мельком глянул на левую часть фронта. Хорошо, хоть там нет скрытой опасности. Крыло тяжелой конницы, на которое делали большую ставку варвары, уничтожил Интеур, а копьеносцев сейчас расстреливают лучники.
   Легат вновь перевел взгляд на правый фланг.
   - Артиллерия! Сменить цель на четвертый отряд! Денэбий, ударь по лучникам!
   Смуглый маг покачал растрепанной головой.
   - Не могу, Кварт. Этот проклятый дым, затопи его океан, искривляет магические потоки.
   - Великий Пиреор... ладно, бей, куда можешь!
   Странно, битва уже почти выиграна - четвертая и пятая когорты скоро добьют остатки вражеской конницы, пехоты у них и так почти нет, а единственный мощный отряд сейчас задавит республиканская конница вместе с первой когортой - но смутная тревога не проходит.
   Латрий посмотрел в тыл противника. Там снуют немногочисленные подносчики стрел... и, взявшись за руки, что-то выкрикивают вставшие в Силовой круг шаманы.
   Первые ряды конницы влились в темное облако; палаши всадников впервые за битву попробовали вкус крови.
   Словно поддавшись неистовому напору конницы, начал рассеиваться дым.
   Недоброе предчувствие вязкой волной захлестнуло легата.
   - Великие боги... Конница, отступать!
   Денэбий непонимающе уставился на легата и что-то проговорил, но его голос заглушила труба. А потом раздался громовой хлопок.
   Дымка, уже едва заметная, вспыхнула зеленовато-синим светом, и мутные потоки хлынули на землю, прожигая и ее, и бьющихся на ней людей. Крики боли и вонь гниющего мяса выдавливали хладнокровие интфорян.
   Проклятые боги, половина этих варваров еще и успела отступить! Хорошо еще, интфорская конница делает то же самое! А вот первая и вторая когорты сейчас лягут... лучшие части легиона.
   Зеленый дождь прекратился столь же внезапно, как появился. Ядовитые пятна стремительно исчезали, оставляя зловонные клубы пара.
   Почему шаманы прекратили колдовство? Не могли они просто так отменить столь действенное заклятье; наверняка, что-то случилось. В общем-то, с их непредсказуемым шаманством... но никогда еще они не ломались так быстро!
   Латрий переметнул взгляд с исчезающего тумана на вражеский тыл. Круг шаманов бесследно исчез; лишь неподвижные тела лежат на его месте.
   Легат впервые за битву позволил себе улыбнуться.
   - Специальный отряд магов, легат Латрий, - сообщил Денэбий с плохо скрываемой гордостью.
   - Поздравляю, консул. Но почему не сообщили мне?
   Денэбий склонил голову.
   - Это не было запланировано. Мы же не знали, что шаманы сотворят этот туман, а только благодаря его прикрытию...
   "Лжет, - сверкнула мысль в голове Латрия. - Ладно, это все потом".
   - Что ж, найди мне потом этих умельцев.
   Латрий отвернулся от Денэбия, и поле битвы огласили трубы, возвещающие команды легата. Привычные команды победителя, единственная цель которого - сократить потери.
  
   ***
   Воины не успели сменить одежды или даже просто смыть с себя грязь и кровь, но оружие уже было начищено у каждого, и в лучах заходящего солнца оно сверкало девственно-золотым огнем.
   Перед строем на невысоком пике, специально поднятом магами, стояли Легат Кварт Латрий Пустынный и консул Фир Денэбий Смутный. Они могли быть довольны легионерами.
   Ростовые щиты поставлены на землю, копья воткнуты строго вертикально; полупустые колчаны и луки повешены на плечи; лошади замерли под всадниками, их палаши в ножнах, пики опущены. Маги стоят поодаль в ярких плащах цвета своих стихий.
   Первая минута молчания в честь павших воинов подошла к концу.
   - Поздравляю, братья, - зычным голосом проговорил легат Латрий, словно отдавал команду. - Южный легион одержал очередную победу. И на этот раз окончательную в этой войне.
   Удар мечей о щиты на мгновение оглушил легата, но этот звук был приятнее песен богинь. Латрий спустился с пика, и первые когорты напряглись, подобрались еще больше, увидев приближение легата. Традиция после победы проходить вдоль строя возникла в Интфоре недавно, и основал ее сам Кварт Латрий.
   Легат медленно шел, и мимо него проплывали пыльные лица легионеров. Усталость, боль и радостное облегчение смешивались в их глазах.
   - Варвары уничтожены, и теперь никто не будет угрожать нашей республике! Мы снова доказали, что никто не смеет вставать на нашем пути, никто не смеет поднимать на нас оружие! Мы доказали, что железных мечей больше достойны наши руки! - Легат не любил подобные речи, но знал, как они нужны уставшим воинам. - Я обещаю, что скоро мы вернемся на родину. Нас всех давно уже ждут матери, жены и дети.
   "А многие так и не дождутся, - подумал Латрий. - Сколько мы сегодня потеряли - больше тысячи воинов?.."
   - Сегодня же, в честь победы, каждый получит свою долю, и обещаю: она не покажется малой, - остановившись, произнес легат. - Вино и женщины будут вашими всю ночь!
   Новый удар мечей был куда громче предыдущих. Или все дело в том, что Латрий ближе стоял?
   - Пока же я хочу по достоинству наградить лучших легионеров за проявленную доблесть, выдержку и умение.
   Легат поднялся на возвышение, и началась церемония, тоже ставшая традицией благодаря Латрию.
   Сотни людей, отмеченных центурионами и трибунами всех когорт, редкой цепью потянулись к каменному помосту, чтобы получить из рук самого легата железный гладиус. В этот раз таких счастливчиков было необыкновенно много. И дело не столько в том, какое значение имеет эта победа. Главное, что сегодня было добыто много железа, и легат мог пустить почти весь запас легиона на наградное оружие.
   Латрий вручал клинки, пожимая мозолистые ладони мечников, копьеносцев, лучников и всадников. Он чувствовал, как дрожат руки воинов, принимающих баснословно дорогое оружие; чувствовал глубокую искренность в сбивчивых словах благодарности; чувствовал неподдельную радость суровых воинов.
   Легат как ничто другое любил это чувство, наполнявшее его после каждой выигранной битвы, - чувство духовного единения со всем войском и с каждым воином.
  
   ***
   Молодой гастат с трудом достоял до конца церемонии. Голова гудела, все плыло как в тумане. Наверное, наглотался дыма или тех ядовитых паров.
   Левая рука до сих пор висит плетью: в его щит метнул копье проклятый варвар; это еще большая удача, что оно угодило в бронзовый держатель. Раненая нога с каждым ударом сердца вспыхивает дикой болью. Это когда щит уже валялся на песке и гастат бился в рукопашной, его незащищенную голень зацепили саблей.
   Глупые эскулапы лишь перевязали раны и отправили на построение.
   Но это все мелочи. Главное: он остался жив, его заметил центурион антесигнанов, его доля добычи превышает все его мечтания. Конечно, хотелось бы и гладиус железный... но гастатам почти никогда его не дают.
   Неважно. Его ожидает ночь после победы. Наконец-то эта рыжая девица будет его! Теперь-то никто не запретит покувыркаться с этой фараэркой.
   "Слава легату и великой республике!" - с вдохновением подхватил за толпой гастат.
  
   ***
   Зимнее солнце почти скрылось за пологими холмами, и сейчас лишь знамя Интфорской республики неохотно развевается в его лучах. Сине-золотое полотнище и фигурка летящего орла увенчивают высокий шест, вокруг которого сложены тела павших воинов.
   Приспущенное знамя не расправляет угрюмых складок, словно понимая людское горе.
   В полной тишине легат бросил факел в погребальный костер, и пламя с сухим треском зазмеилось по телам, нежно обвивая мертвую плоть.
   Вторая минута молчания обычно длилась намного больше шестидесяти секунд, но никто не думал о времени стоя у погребального костра. Легионеры пришли отдать последний долг, и все их мысли были устремлены в иной мир. Уходящие к великим богам воины не должны быть одинокими на своем нелегком пути.
   Костер прогорел быстро.
   Последняя дань, которую живые могли отдать мертвым, отдана. Впереди - ночь веселья, ночь победы. Легионеры начали расходиться по своим шатрам.
   Последним пепелище покинул легат. Он подхватил упавший символ легиона и, вручив его знаменосцу, направился к центральному костру лагеря. По дороге слышался смех, бравурные песни... Войско проводило погибших и теперь с чистой совестью отдыхало.
   Латрий увидел яркие плащи магов за стадию до главного костра. В дрожащих отсветах пламени дорогие ткани переливаются всеми оттенками первоначального цвета. Больше всего, что вполне естественно, рубиново-красных. Лазурных же плащей легат так и не смог отыскать взглядом. Гидаэль отказался присылать своих магов, а в Квинтфорте и так почти нет толковых водников...
   - Да невозможно сплести ману и Силу! - донеслось до Латрия.
   Легат остановился шагах в десяти от костра, оставаясь в тени. Собравшиеся маги о чем-то ожесточенно спорили, а это часто давало важные сведения. Словам консула Латрий последнее время не слишком доверял.
   - Аксиому Ингве никто не отменял, - продолжал наступать довольно пожилой маг земли.
   - Я еще раз повторяю, этот дым - сплетение водной магии и черного колдовства, - яростно доказывал молодой огневик. Похоже, из центурии Интеура. - Уж водную-то природу маны я могу отличить! И тот парень из водного десятка...
   - Центурии, - пряча улыбку, возразил стоящий поодаль маг воздуха.
   - Тогда уж когорты, - расхохотался маг земли. - Да эти семь водников же недоучки максимум шестой ступени, что они могут сказать?.. Ты еще мне колдуна найди, который засвидетельствует в том тумане Силу.
   - Ну, с наличием Силы-то, надеюсь, вы спорить не будете? - осведомился высокий и худощавый воздушник. Казалось, что он говорит обо всем с усмешкой. - Я лично вполне допускаю, что досточтимый Ингве мог ошибаться.
   - И вы туда же, - посетовал землевик. - Здесь вообще есть разумные маги?
   Молодой огневик набрал воздуха для очередной тирады, но, заметив подошедшего консула, шумно выдохнул.
   - Здесь все маги разумны, - холодно проговорил Денэбий. - К тому же, здесь еще и разумный легат. Прошу приветствовать Кварта Латрия.
   Маги неохотно склонили головы. Легат также кивнул, вступая в освещенный круг.
   - Не было нужды прерывать спор высокоученых магов, - заметил Латрий.
   Консул раздраженно покачал головой.
   - Никакой это не высокоученый спор. Анализом шаманства занимаются специальные люди, и боевым магам даже первых ступеней не следует тратить на это время.
   Латрий отметил, как побелели губы парня из интеурской центурии. Да, достойных магов собрал вокруг себя центурион Люциний. Это надо запомнить.
   - Что ж, господам магам виднее.
   - Каким господам, легат Латрий? - снова помотал головой Денэбий. - О чем вы?
   Что-то консул сегодня выглядит непривычно раздраженным. Затея Интеура так повлияла или "невозможное" шаманское заклятье?
   - Какие потери среди магов? - сменил тему легат.
   - Практически отсутствуют. Меньше двадцати; почти все - не выше четвертой ступени, - недовольно ответил консул, словно обижаясь на такой исход битвы. - И около тридцати раненых, но их быстро поднимут.
   - Отлично. А где те герои, что убили шаманов? Я надеюсь...
   - Они мертвы, - процедил консул, неотрывно глядя в беснующееся пламя.
   Проклятые боги! Снова лучшие бойцы гибнут! А проклятое Сопряжение вместо них пришлет недоучек пятых ступеней...
   Если пришлет.
   - Выжил лишь один, но он недолго протянет, - глухо проговорил Денэбий.
   Стоящие возле костра маги не поднимали головы, и капюшоны траурными масками скрывали их лица.
   Со стороны залива донесся громкий всплеск, за ним последовал взрыв хохота.
   - Так-так. - Легат постучал пальцами по рукояти меча. - А что с огневиком?
   - Которым?
   - Уничтожившим крыло тяжелой кавалерии.
   - И нарушившим мой приказ? - неожиданно спокойно переспросил Денэбий, поворачиваясь всем телом к легату. - Сокрывшим необыкновенно мощного клифота, уничтожившим собственного, а заодно и половину пятой когорты?
   Парень, споривший с магом земли, перевел цепкий взгляд на консула. Темные глаза недобро прищурились.
   - Он жив и даже не ранен, - резко проговорил Денэбий.
   - Кто он?
   Консул тяжело вздохнул, словно его заставили делать абсолютно бессмысленную работу.
   - Интеур Люциний Воинственный. Я думаю, легат Латрий знает этого центуриона огненной когорты?
   Великие боги, неужели шпионы Денэбия настолько хороши? Или у консула есть лишь ничем не подкрепленные подозрения?
   - Знаю, консул Денэбий.
   Легат обвел взором окружающих костер магов. Большая часть продолжает смотреть в огонь, лишь несколько человек не прячут взгляд, и почти все они одеты в красные плащи.
   - Я полагаю, самое время начать церемонию награждения, легат Латрий? - сухо осведомился консул.
   - Конечно, консул Денэбий, - снова кивнул легат. - Давайте приступим.
   Стоящий рядом с консулом старик достал из складок белого плаща белый же свиток, крючковатые пальцы медленно развернули его.
   Воздушник нараспев произносил имена магов, их ступени, должности и боевые заслуги; названный подходил к Денэбию, получал полагающийся кристалл маны - хрустальную сферу, закованную в железо, - бормотал какие-то банальные слова, пожимал руку легата и возвращался на свое место.
   Как же все искусственно... Фальшивые улыбки магов, прекрасно знающих, за какие именно слова и когда именно сказанные, они получают награду; их вялые рукопожатия, точно они делают легату большое одолжение протягивая свои холеные ладони.
   Возможно, так они и считают. Не зря ведь награждение магов происходит отдельно от общелегионерского, не зря маги так гордятся принадлежностью к отдельному - Магическому - легиону, подчеркивая при любом удобном (то есть выгодном) случае, что они не подчиняются легату, не входят в состав Южного легиона.
   "Как часто говорят: мы проиграли битву, но не войну... А мы выиграли войну, но все равно проиграли. - Легат мысленно усмехнулся. - От нашей победы снова выиграют лишь маги... Сенат направит железо в Сопряжение, до легионов дойдет хорошо если четверть. И то все пустят на Северный".
   Старик в белом плаще, наконец, свернул свиток. Легат, уставший за этот час больше, чем за весь день битвы, краем сознания все же отметил, как дернулся молодой маг огня.
   Он, кстати, тоже получил кристалл маны, причем не самый маленький. Видимо, не все так плохо в Магическом легионе. Но и далеко не хорошо.
   Спрашивать, почему Интеур Люциний Воинственный не получил награду, огневик не стал. Вряд ли испугался - скорее, посчитал это унизительным для своего центуриона.
   - Властью, данной мне великим Сопряжением, я посмертно награждаю магов, героически погибших в бою, но принесших победу республике, - тихо произнес консул. - Минута молчания в честь павших магов.
   Сколько раз за свою жизнь легат слышал похожие слова или произносил сам? Больше сотни, наверное...
   - Я думаю, легат Латрий, вы не откажетесь присутствовать при награждении мага третьей ступени, единственного выжившего из специального отряда? - с утвердительной интонацией проговорил Денэбий.
   Действительно, "присутствовать при награждении". Консул, как всегда, точен в формулировках.
   - Сочту за честь.
   Консул кивнул; голова, не останавливаясь, повернулась к уже награжденным магам, и Денэбий произнес:
   - К сожалению, мы не сможем все вместе поздравить Элеира, и... - консул на мгновение запнулся, - я еще раз благодарю вас за сегодняшнюю битву и поздравляю с победой.
   Денэбий резко повернулся, так что плащ едва не зацепил огонь, и нырнул в спустившуюся ночь. Латрий, вздохнув, последовал за консулом.
   Палатка, в которой лежал Элеир, наверное, была лучшей из тех, что находились в распоряжении эскулапов. Однако вокруг нее царило тоскливое оживление людей, не видящих никакого смысла в своих действиях.
   Внутри же покоилась прохладная тишина: эскулапы по приказу консула на время оставили раненого. Ненужных гостей равнодушно встретили запахи лекарств. Влажный полумрак рассеивала только маленькая одинокая свеча да белая постель с умирающим магом.
   Консул осторожно опустил ладонь на лоб Элеира, и тишину нарушили слова древнейшего заклинания, известного каждому клифоту. Кварт Латрий не чувствовал маны, но что-то подсказывало и ему: сейчас вся комната пронизана сверкающими нитями.
   Правду говорят: ни одно лекарство не поможет обессилевшему магу больше, чем чистая мана.
   Элеир приоткрыл глаза. Увидев напряженное лицо консула, умирающий слабо улыбнулся.
   - Здравствуй, маг Элеир, - ответил такой же слабой улыбкой Денэбий. Темные волосы консула блестели от пота. - Не нужно ничего говорить.
   Консул перевел дыхание.
   - Я думаю, ты знаешь, что мы победили. И во многом благодаря тебе.
   Лицо Элеира вновь исказила улыбка.
   - Мы с легатом пришли поздравить тебя с победой и отдать дань твоей доблести, твоей выдержке и твоему умению.
   Латрий взял руку Элеира в свою и осторожно пожал.
   Консул, порывшись в складках плаща, достал металлическую сферу. Она сияла даже в неверных отблесках свечи. Верно, сидерический кристалл маны. Мечта любого мага - но не умирающего от ранения в грудь.
   - Властью, данной мне великим Сопряжением, я награждаю мага воздуха... первой ступени...
   Как же мы любим безнаказанно дарить...
   - ...Элеира Вения Легкого кристаллом Героя.
   - Благодарим вас за победу, маг Элеир, - поклонился легат.
   Сидерический кристалл плавно опустился в ладонь Элеира.
   - Благодарю... - прохрипел Элеир. - Я...
   Консул покачал головой, успокаивая мага.
   - Не стоит. Легат прав: это мы должны благодарить тебя, маг Элеир. Да хранят тебя Великие боги.
   Свеча, зашипев, погасла. Идиотское совпадение! Или ее намеренно погасил Денэбий?
   Консул вновь покачал головой.
   - Я думаю, нам лучше уйти, - прошептал Денэбий.
   В глазах Элеира еще долго отражался кристалл Героя, постепенно разбивающийся на целую россыпь маленьких сидерических шариков.
  
   - Почему в списках нет Интеура? - спросил легат через минуту после того, как они вышли.
   - А почему он там должен быть? - переспросил Денэбий, не поворачивая головы.
   - Он уничтожил крыло тяжелой конницы.
   - И половину пятой когорты. - Консул резко остановился. - И не нужно говорить, что иначе конница нанесла бы большие потери.
   Легат, не перебивая, постукивал пальцами по рукояти меча.
   - Маг не должен проверять новые заклинания, не защитив их в Башне. Тем более - проверять в битве. Тем более - такие, что способны уничтожить пол-легиона.
   Ритм барабанящих пальцев ускорился. Взгляд Денэбия перетек на рукоять легатовского меча; консул вздохнул.
   - Я понимаю, что Интеур - очень талантливый маг, что он нам действительно сегодня помог. Но маг не может нарушать законы. Что, если бы он не смог отключить заклинание, и его пламя сожгло бы те самые пол-легиона?
   - Интеур знал, что делает.
   Консул усмехнулся.
   - Да ничего он не знал, легат. Выход в четырехмерное пространство для плетения заклинаний давно уже пробовался Сопряжением, но это слишком непредсказуемо, и потому опасно. И потому запрещено.
   Толпа пьяных легионеров прошествовала в сторону залива. Консул посторонился, пропуская их, и потом долго смотрел вслед.
   - Это действительно чудо, что у Интеура заклинание получилось почти так, как он задумывал. Я давно уже считаю, что Сопряжение потеряло отличного создателя заклинаний.
   - Зато приобрело отличного боевого мага, - заметил Латрий.
   - Боевых и так хватает. - Консул в который раз за день покачал головой. - Намного проще выучить схему контура, руны заклинания (которые, впрочем, не так уж часто нужны), да просто базовые принципы - и идти воевать. Здесь все зависит от врожденного запаса маны и концентрации. - Денэбий вздохнул. - Другое дело - создавать новые заклинания. Это и придумывание контуров, рассчет стыков, сопоставление им нужных рун... Однако, я думаю, вы и без меня все это знаете.
   Пальцы легата, наконец, оставили меч в покое, и Латрий медленно зашагал к Звездному морю.
   - И что вы предлагаете, консул?
   - Не знаю, легат, - пожал плечами Денэбий. - Может, отправить Интеура в Фараэр? Ему все равно нужен новый клифот. Заодно отведет для обучения им же сокрытого. А то этот варвар, что дезертировал из своего войска, слишком уж ловкий.
   - Предавший раз... - задумчиво проговорил Латрий.
   Консул не услышал; или сделал вид.
   - ...ну и заклинание попробует защитить. Двадцать пятого января, как раз через две недели, в Фараэре пройдет собрание заклинателей. Интеур уже вполне достоин второй ступени. А может, он там и останется.
   - Не думаю, что он станет создателем заклинаний, - покачал головой Латрий. - Однажды он уже отказался.
   - Кто знает, легат? Интеур славится непредсказуемостью.
   - Ну что ж... это, наверное, лучший вариант, - задумчиво проговорил Латрий. - Завтра же он отправится в Фараэр.
   - Разумное решение, - кивнул Денэбий. - Надеюсь, великий бог Пиреор поможет своему верному приверженцу.
   - Я тоже надеюсь.
   Консул провел рукой по лицу, стирая засохший пот.
   - Да помогут нам великие боги.
   - Да помогут... - эхом отозвался легат.
  
   ***
   Интеур спешно перебирал вещи. Тяжело укладывать рюкзак, когда руки так плохо слушаются... После вчерашней битвы все тело ломит; головная боль то стихает, то вспыхивает новым пожаром.
   Раздался негромкий стук.
   - Войдите! - прохрипел Интеур.
   А ведь это его первая фраза за утро. Свою центурию не видел со вчерашнего вечера, а на рассвете раб уже принес записку от консула. Пришлось срочно собираться. Повозки, на которых можно будет проехать почти треть пути, отходят всего через час.
   - Доброе утро, маг Люциний, - произнес знакомый голос.
   Интеур обернулся. В дверном проеме стоял легат.
   - Доброе утро, легат Латрий, - кивнул маг, продолжая собирать рюкзак.
   Латрий с минуту наблюдал за Интеуром в полном молчании.
   "Ну, и что нужно легату? Пришел сказать спасибо или пожурить за убитых мечников?"
   - Денэбий уже сказал?
   "А то сам не знает..."
   - Передал через посыльного.
   - На него не похоже, - заметил легат.
   Рюкзак, наконец, забился под завязку. Интеур со вздохом выпрямился.
   - Ну так не каждый же день маги нарушают его приказы и уничтожают часть собственного легиона, - усмехнулся Интеур, немного прищурившись.
   - Перестань, Интеур. - Легат покачал головой. - Ты решил поставленную задачу. Крыло тяжелой конницы - это куда дороже сотни мечников; причем далеко не антесигнанов.
   Маг вспомнил объятую огнем фигуру гастата. Перед внутренним взором в мельчайших подробностях проносились лица, искаженные гримасами дикой боли.
   В голове вновь возникла тупая боль, словно стальной обруч стянул череп.
   - Вам виднее, легат Латрий, - мрачно проговорил Интеур. - Но лично я так не считаю.
   - Я понимаю, Интеур. Но это война.
   Люциний вновь усмехнулся.
   - Я боевой маг, легат Латрий, - напомнил Интеур. - И я не первый год воюю.
   Повисшую тишину нарушило негромкое постукивание, точно несколько лилипутов отбивали военный марш.
   - В любом случае, ты выполнял мой приказ, и я считаю, что ты его выполнил достойно, - твердо сказал Латрий, глядя магу в глаза.
   Пряжка никак не хотела отстегиваться. Наконец, Латрий отцепил от пояса кожаные ножны и протянул Интеуру. Хотелось надеяться, что торжественно.
   - Я поздравляю тебя, маг Люциний, с великой победой. От имени Южного легиона и от имени легата Латрия я вручаю тебе этот кинжал. Пусть великие боги направят его в цель, ибо достойному человеку он будет служить.
   Интеур бережно принял подарок.
   Ножны неохотно выпустили оружие - небольшой, около двух ладоней в длину, кинжал виранской работы. Клинок блестел серебристо-голубым цветом - цветом сидерита, самого дорогого металла под этим солнцем.
   Наверное, это единственный случай в истории Интфора, когда легат самолично награждал мага.
   - Благодарю, легат, - Интеур низко поклонился. - Это большая честь для меня.
   Латрий улыбнулся.
   - Возвращайся скорее, маг. Хоть война и выиграна, но мне всегда нужны такие воины, как ты и твоя центурия.
   - Благодарю, легат, - снова поклонился Интеур. - Я обязательно вернусь.
  
   ***
   "Война выиграна, - повторил про себя легат, возвращаясь в свой шатер. - Первая война выиграна".
   Чистый кусок пергамента будто светится в полумгле. Латрий положил его поверх четкой карты, поверх уже не нужных пометок.
   Строго говоря, письмо на остров Виран можно было написать и до битвы - отправить потом - но не хотелось вспугнуть удачу.
   Ровные строчки быстро покрывали пергамент: текст письма был зашифрован заранее.
   Поставив жирную точку, легат улыбнулся.
   Осталось только выпустить виранского голубя с этим письмом - и помощь с сидерического острова, как часто называли Виран, - придет.
   В этом легат не сомневался.
  
  
   Глава 3
  
   Белые покрывала окутывали графство Нортхаг уже четыре месяца, с каждым днем вздуваясь все больше и больше. В этом северном графстве, издавна неотъемлемой части Гилонии, мороз словно играл с метелью, и победитель в их мудреной игре получал полную власть над природой.
   Жестокий в своем спокойствии, холод заставлял в ледяном испуге замереть всё живое и притворяющееся живым. Искрящийся от страха снег приносил в жертву морозу свои верхние слои, что становились подобными каменным плитам больших городов - конечно не таких, как Нортхаг, где снежная пыль скрывает разбитую брусчатку, а хотя бы похожих на Келлар с его ровными твердыми площадями.
   Совсем иначе правила метель. Изменчивый нрав белой королевы давно уже стал поговоркой в устах смиренных обитателей графства. Гордая красавица могла устроить веселый праздник для всей природы, но могла и обрушить гнев на всех, кто имел смелость встать на ее пути. И королева никогда не приходила одна: покорный снег и верный ветер неизменно следовали за ней, поддерживая сверкающую мантию.
   В маленьком селе Парулдо, что много севернее столицы графства, сегодня установилось шаткое перемирие зимних владык. Снежная пыль светилась в потоках морозного воздуха, кружась в танце с любезным ветром.
   Невысокая темноволосая девушка осторожно несла воду. Отец только вчера расчистил путь до кузницы; снежная пыль совсем немного присыпала узкую тропку, поэтому идти было непривычно легко.
   Тяжелые ведра с хрустом примяли снег у порога, и девушка немного перевела дух. Наблюдая за облачками пара, она услышала приглушенные крики из кузницы.
   - Еще раз повторяю, я не буду этим заниматься, - раздраженно проговорил отец.
   Ответ не смог пробиться сквозь плотно прикрытую дверь. Лишь отдельные слова, какие-то "мечи", "мужики".
   - Три недели до конца зимы... - успокаиваясь, проговорил отец.
   Девушка осторожно прислонилась к двери. Шершавые доски даже сквозь полушубок отбирали тепло.
   - Да не нужно мне ваше золото! Им не засеять поля!
   - Если ты не исполнишь заказ, то и сеять будет некому, - угрожающе прошептал собеседник отца. - А ты сам вылетишь из этой деревеньки. И хорошо если живым.
   На несколько секунд повисла настороженная тишина. Лишь треск огня в горновом чреве проклевывался сквозь дубовые бревна.
   - Убирайтесь отсюда, - ледяным тоном процедил отец. Тут же раздался скрип отодвигаемого стула.
   Девушка поспешно отошла от двери - через мгновение та резко распахнулась. Из кузницы выскочил плотный высокий мужик в потертом черном тулупе и бесформенных штанах, кое-как заправленных в валенки. Быстро глянув на дочь кузнеца, мужик неуклюже зашагал по тропинке.
   Недобрым веяло от этого человека.
   В дверях появился ссутулившийся отец и, качая головой, посмотрел вслед мужику.
   - Кто это, отец? - поднимая ведра, спросила девушка.
   - Да не обращай внимания, Корнелла, - отмахнулся кузнец. - Хотел сделать дикий заказ, я отказался.
   Еще один взгляд отца упал на сверкающие сугробы, за которыми скрывалась тропка, и кузнец, вздохнув, исчез в темном проеме.
  
   Церковь Савира в селе построили очень давно; седые старцы говаривали, что еще деды их помогали возводить на этом месте часовенку. И потемневшие стены до сих пор сдерживали натиск снежного воинства.
   Этим воскресным утром воздух звенел от собственной прозрачности, и угрюмая песнь колоколов, органично вплетаясь в мирные звуки природы, далеко разносилась по всей округе.
   Корнелла пришла в святую обитель незадолго до начала утренней проповеди, но людей в храме было все еще очень мало. Последнее время народ стал все реже появляться в церкви, и это настораживало настоятеля и его ученицу. Наверное, крестьяне готовились к весне...
   Святой отец тепло поприветствовал собравшихся и начал читать молитву. Его голос можно было назвать низким, но куда больше ему подходило слово "глубокий". Речь настоятеля действительно казалась обволакивающей, вкрадывающейся в самую душу.
   - И во второй раз прислал Бог-отец на землю ангела Своего Аанина, дабы искупить грехи людские.
   Уже в который раз настоятель рассказывает про Второе пришествие, но про него нужно говорить еще и еще. Самое важное... и тяжелое... событие для святой веры.
   - ...собрал вокруг себя двенадцать апостолов. Одним из них был сам сын Божий Савир. И ходили они по Гилонским землям, неся свет истинной веры. Но принялся дьявол искушать Аанина.
   И пожалуй, самое запутанное событие.
   - ...не поддался, но заронилось в душе ангела зерно сомнения. Зерно Тьмы начало зреть в душе Аанина. - Священник опустил голову. - И тогда явилось Савиру, сыну Божьему, видение, в котором Бог-отец приказывал убить Аанина.
   Кто-то из прихожан охнул. Наверняка ведь слышал раньше... но, видимо, представил себя на месте Савира... или Аанина.
   - ...и совершил Савир Святой грех, выдал ангела Божьего людям небезгрешным.
   Да, как же им пришлось тяжело...
   - Повесили они ангела Аанина, и отправилась душа его в ад, где до сих пор чернеет от каждого греха людского. И когда почернеет совсем, вырвется она на свободу и наступит конец всего.
   Откуда-то из глубин сердца зародилось мягкое тепло, и истовое желание совершить молитву пересилило напевную речь настоятеля.
   Всемогущий Бог-отец, всемилостивейший сын божий Савир, всесвятой Дух Божий, помогите рабе вашей Корнелле. Осените рабу божью священной благодатью, ибо во имя добрых целей необходима она рабе божьей. Умоляю, Триединый Бог, во имя святой веры..
   Благословенное тепло коснулось сердца рабы божьей Корнеллы, и душа возликовала. Сегодня Триединый Бог услышал ее молитву и наградил чудесной благодатью. Теперь она сможет помочь страждущим, сможет отдать им намного больше тепла и света.
   Казалось, божественная благодать сверкающими лучами рассекает сумрак церкви, озаряет святые образы, проникает в души смиренных савирян, согревая их и укрепляя негасимую веру.
   - ...повесился Савир, ибо позвал его Бог-отец и не мог ослушаться сын Божий. Не мог Савир жить в греховном мире, и принял он смерть, подобную той, что забрала Аанина. Улетела душа сына Божьего в королевство небесное, и до сих пор смотрит на нас и прислушивается к нашим молитвам.
   Проповедь, как и всегда, закончилась неожиданно. Корнелла с улыбкой посмотрела на просветлевшие лица крестьян, на их смиренно опущенные плечи и склоненные головы.
   Святой отец взглядом попросил Корнеллу подойти.
   - У меня снова получилось! - весело поведала она. - Триединый Бог подарил благодать!
   Настоятель улыбнулся, но светлая борода припрятала движение уст. Он словно чувствовал себя виноватым, что не может разделить радость ученицы.
   - Слава господу нашему Богу Триединому. Я всегда говорил, что из тебя выйдет отличная священница, - проговорил святой отец. - Но я хотел поговорить с тобой несколько о другом.
   Святой отец замолчал. Лоб пересекла тревожная складка.
   - Я слушаю, святой отец, - опустила взгляд Корнелла.
   Настоятель несколько долгих минут смотрел на прихожан, неспешно покидающих церковь. Его пальцы обхватили висящую на суровой нитке святую петлю, будто желая скрыть символ веры от посторонних.
   - Грядут перемены, дочь моя, - тихо проговорил настоятель. И снова замолчал. Напряжение чувствовалось в каждом движении его голубых глаз. - Ты помнишь слухи о чужеземце, что объявился в лесах неподалеку?
   - Конечно, святой отец.
   - Три дня назад приходил настоятель церкови соседнего села. И сказал он мне, что к ним заходил тот самый чужеземец-старик. Когда он вошел в храм, все свечи погасли во мановение ока, а святое писание перелистнулось на то место, где повествуется о втором схождении на землю ангела Аанина. О котором я сию минуту рассказывал.
   - Это знак свыше?
   - Не знаю, дочь моя, - покачал головой святой отец. - Но настоятель той церкови уверял, что дьявольского следа не почуял. Хоть он и весьма слабый священник, но почувствовать следы Нечистого должен был.
   Задумавшись, настоятель подошел к иконе. Она изображала сына божьего Савира, и под ней всегда горело больше всего свечей. Со всеми бедами люди обращались к Савиру, не решаясь беспокоить господа Бога-отца.
   - Триединый послал нам тяжкие испытания в этом году. Неурожай, эпидемия... - невпопад сказал настоятель.
   - Но что с этим чужеземцем? - нерешительно спросила Корнелла. - Что он рассказал?
   Святой отец зажег маленькую восковую свечу.
   - Он говорил странные вещи странными намеками. Как понял настоятель церкови, этот чужеземец хотел предупредить о скором пришествии ангела Аанина.
   - Но ведь он развоплощен... и его душа в аду! Или?..
   - Да, дочь моя. - Насторятель мрачно кивнул.
   Восковая свеча в его руках покорно заняла место возле святого образа. Пламя мигнуло, на мгновение оставив вместо себя тонкую струйку дыма, но все же возгорелось вновь.
   - Грехи людские очернили душу Аанина, и готова уже она вселиться в тело человека.
   - Бог Триединый... - прошептала Корнелла.
   "...и обрушит сей человек мир земной во тьму и отправит он всех живущих в мир иной. Но вернется на землю Савир и призовет души всех, кто жил когда-либо в мире земном, и будет вместе с господом Богом-отцом суд праведный вершить по делам и думам людским. И будет это концом всего".
   - Что же делать, святой отец? - робко спросила Корнелла. - В силах людских что-то сделать?
   - На все воля Бога Триединого. Но человек сам вершит свою судьбу, - отозвался настоятель. - Я расскажу тебе все, что услышал от настоятеля церкови. Мне нужен твой совет, Корнелла.
   Девушка смиренно кивнула. Триединый бог поможет принять решение.
   - Чужеземец провозгласил себя ангелом - сказал, что Триединый Бог послал его, чтобы дать людям последний шанс. Душа Аанина готовится вселиться в графа Нортхага, так как великое множество грехов совершил граф, и еще большее множество совершит вскоре. - Святой отец покачал головой. - Если же удастся убить графа и освободить его грешную душу, то дьявольские планы окажутся нарушенными. Слава Богу Триединому, душа Аанина не может вселиться в любого человека, и если мы устраним графа, много лет пройдет, прежде чем эта угроза появится снова.
   - Но ведь убийство - великий грех! - возразила Корнелла. - Мы станем на сторону дьявола, если будем...
   - Вспомни Савира, - мягко перебил священник. - Он тоже совершил великий грех самоубийства и еще более великий грех предательства, но только это позволило выжить людскому роду.
   - Но... он сын Божий!
   - Когда он совершал свой подвиг, он был человеком и не знал, что Бог его Отец. - мягко поправил настоятель. - Он лишь чувствовал, что так должно и следовал велениям своего сердца.
   Корнелла пристально посмотрела на святой образ, возле которого горело больше всего свечей.
   Иконописец запечатлел ночь перед Святым грехом. Сын божий Савир, сидящий в темной комнате, молится Богу-отцу. Прекрасное лицо Савира искажено гримасой боли, душа молодого мужа мечется в тяжком выборе: предать своего учителя, прислушавшись к внутреннему голосу - голосу Бога-отца, или продолжить скитания по умирающей Гилонии, следуя священным заповедям.
   - Это единственный случай, когда Свет воспользовался приемами Тьмы, - тихо произнес священник. - Что подсказывает тебе сердце, можно ли в этот раз обойтись без греха?
   Корнелла молчала. Благодатное тепло продолжает греть душу, но чувство всепоглощающей радости куда-то исчезло...
   - Я... я не знаю, святой отец, - едва слышно прошептала девушка.
   Ну же, почему Бог Триединый молчит?!
   - Прислушайся к себе, дочь моя. А господь Бог Триединый подскажет.
   Огонек маленькой свечи снова мигнул.
   Корнелла отвернулась.
  
   Мороз, видимо, смог договориться даже с солнцем. Слепящие лучи ничуть не грели; холодное светило будто улыбалось своей непредсказуемости.
   Молодая священница возвращалась из церкви. До родного дома оставалось чуть больше ста шагов. Сверкающий снег хрустел от малейшего прикосновения, и в шуме собственных шагов Корнелла с трудом различила тихий гомон, доносившийся со стороны дома.
   Больше дюжины здоровых мужиков спускалось по крыльцу. Шапки, безвольно висящие в руках, и распахнутые в столь сильный мороз тулупы вызывали чувство чего-то неправильного, чувство смутной тревоги и непонятного страха.
   Толпа, не обращая внимания на Корнеллу, угрюмо прошествовала мимо. Ни один не поздоровался с ней, хотя почти все ее знали.
   Девушка бросилась к полураскрытой двери. Скидывая по дороге валенки, срывая шапку, Корнелла вбежала в комнату.
   Отец сидел за столом, упершись локтями и обхватив голову; рядом на отодвинутом стуле качалась старшая сестра. Из-за двери в дальней стене выглядывали младшие сестры, не решаясь войти.
   Корнелла строго глянула на них, и дверь с громким стуком захлопнулась. Отец даже не поднял головы; и сестра все так же сидела скрестив ноги под стулом и глядя прямо перед собой. Ее красивое лицо выглядело напряженным, словно она сдерживала сильную боль.
   Корнелла тихо подошла к отцу и осторожно коснулась его плеча.
   - Что случилось, отец?
   Могучий кузнец с тоской посмотрел на дочь. Он вдруг вспомнил ее мать и в очередной раз подумал, как они похожи. За какие грехи бог отнял у него жену и собирается отнять детей?
   - Вчера сдохла уже вторая лошадь. Которую я подковал позавчера.
   Корнелла присела на край скамьи рядом с отцом.
   - Приметы те же?
   Кузнец кивнул.
   - Опять пена на губах, жар, распухание ног... Молодой жеребец сгорел за день.
   Дочь понимала, что отцу нужно выговориться, и молча слушала.
   - Я не знаю, что это за проклятие, не знаю! - кузнец занес кулак над столом, но удара не последовало. - Я ведь специально сделал новые подковы - бесполезно. И ведь никакая зараза не выживет в жаре горна...Точно говорю - проклятие на мне.
   - Я бы почувствовала, отец, - тихо возразила Корнелла.
   Она пыталась отдать часть благодати, снизошедшей в храме, но что-то мешало. Неужели и впрямь?..
   Корнелла помотала головой, отгоняя мерзкую мысль.
   - Надеюсь, дочь, надеюсь.
   - А что сказали мужики? - разжала побелевшие губы старшая сестра. Видимо, она тоже только недавно пришла.
   - А что они могли сказать? - Отец криво усмехнулся. - Сказали, что, если это повторится, они не пустят ко мне лошадей и найдут нового кузнеца.
   - Где они найдут нового? - покачала головой сестра. Ее взгляд по-прежнему был направлен куда-то вдаль. - И так в соседней деревне недавно умер кузнец.
   - Там уже нашли. Какого-то чужеземца. Как я.
   - Что ты, отец... - мягко улыбнулась Корнелла. - Какой ты чужеземец?
   - Я из Келлара, - проговорил кузнец таким тоном, словно Корнелла этого не знала.
   - Ты здесь живешь уже больше двух дюжин зим.
   - Это ничего не меняет, - вместо отца ответила сестра. - Здесь надо родиться, только тогда тебя не будут считать чужаком.
   - К знахарке сходить, что ли... - с тоской произнес отец.
   - Она ведьма, - спокойно промолвила сестра, словно отговаривая идти к ней потому, что на улице плохая погода. - Правда, тебе...
   - Нет! - перебила Корнелла. - К ведьме я тебя не пущу, отец! Может, это она наслала порчу? Я давно хотела сказать отцу-настоятелю...
   Сестра странно, как на ребенка, делающего большую глупость, посмотрела на Корнеллу, и та замолкла.
   Отец снова обхватил голову руками.
   - Что мне делать, дочи? Я не знаю, что мне делать...
   Корнелла ласково погладила отца по щеке.
   - Все будет хорошо. Когда тебе приведут лошадь, обязательно подожди меня. Я помогу тебе.
   - Мужики - они ведь всегда такие... - заметила сестра. - Чуть что, сразу за вилы.
   Седой кузнец улыбнулся.
   Слава Триединому, благодать все-таки прорвала неощущаемую преграду, и тепло мягким потоком влилось в душу отца.
   - Все будет хорошо, отец. Вот увидишь.
   Дверь снова приоткрылась, и на Корнеллу с отцом и сестрой уставились три пары любопытных детских глаз.
  
   Все-таки что-то есть в старой поговорке "лошадь такова, каков ее хозяин". Народная мудрость не всегда безошибочна; слова, хоть и выверенные веками, зачастую не столь точны, но вот яркая, тонко подмеченная суть есть в любой пословице.
   Низкорослая пегая лошадка понуро стояла у порога кузницы. За потертую узду ее держал такой же невысокий и кряжистый мужик. Рыжая шапка, заломленная на затылок, старые валенки, в одном из которых вместо заплаты был приспособлен торчащий кусок тряпки; штаны, у коих, напротив, место для заплаток нашлось с избытком; наглухо застегнутый тулуп, бывший когда-то светло-коричневым, - все выдавало заурядного крестьянина из села Парулдо.
   Мужик нетерпеливо переминался с ноги на ногу, время от времени дергая уздечку. Его нахмуренные брови и обиженно поджатые губы столь походили на недовольную морду лошадки, что Корнелла с трудом сдержала улыбку.
   - Добрый вечер, - поклонилась дочь сельского кузнеца. - Что привело тебя в столь позднее время?
   Корнелла прекрасно знала ответ, но вопрос задать все же было необходимо.
   - Дык я это... лошадка моя. Подковать бы, - пробурчал мужичок. - Слушай. Ты б это, позвала б отца.
   Прошло уже два дня, и за это время никто не приходил к кузнецу. Слава Триединому Богу, наконец-то нашелся крестьянин, не убоявшийся надуманного проклятия!
   - Я сейчас.
   Корнелла приоткрыла внутреннюю дверь, и от горна тут же потянуло подземным жаром. Громкий девичий голос с трудом пробился сквозь звон молота.
   В отсветах яркого пламени могучая фигура кузнеца, повелителя мощнейшей стихии, казалась демонической. Тяжелые своды заваленной оружием кузницы словно пытались сомкнуться, и только воля хозяина удерживала темные стены.
   Корнелла даже покрутила головой, прогоняя святотатственные мысли.
   Нет, все же есть пустые, глупые поговорки. Например, "дыма без огня не бывает".
   Кузнец, не выпуская из рук раскаленных щипцов, повернулся в сторону дочери.
   - Что случилось?
   - К тебе пришли. Подковать лошадь, - улыбаясь, сообщила Корнелла, и захлопнувшаяся дверь пережала поток холодного воздуха.
   Могучие плечи кузнеца недоуменно пожались, и он, на ходу стягивая рукавицы, вышел в прихожую. После горнего жара на улице казалось холодно, как в аду.
   - Подковать? - сухо осведомился кузнец.
   Мужик исподлобья глянул на Корнеллу, словно ища поддержки. Ее губы едва заметно растянулись в улыбке, и она отвела взор.
   - Ну, да, - решился наконец мужик. - Кобылку мою. Марфу. А то вот хромать начнет, боюсь.
   - Все четыре?
   - А то. Токмо это. Она у меня молоденькая совсем, ни разу еще не подкованная...
   - Заводи в конюшню. Корнелла, отведи... Марфу.
   Идти до маленькой пристройки, где располагалось стойло, оказалось совсем недалеко. Отец почему-то упорно называл этот тесный закуток конюшней; может, потому, что настоящей конюшни у них никогда не было. Даже в Келларе, как говорил отец, он не имел собственной лошади.
   Вчерашняя метель замела дорожку, огибающую кузницу, а отец утром не стал разгребать ненужную тропинку. Старые валенки проваливались каждый шаг на пару ладоней, но все же донесли хозяйку до двери, и Корнелла впустила мужика с лошадью.
   Сама дочь кузнеца была здесь лишь несколько раз. Делать столь черную работу ей не позволял отец: несмотря на то что годы отобрали у него немало сил, он продолжал в одиночку следить за кузницей. И пока у него получалось, слава Триединому.
   Светлые стены были покрыты особой краской, охраняющей дерево от случайных искр; на железному полу не виднелось ни травинки. Только в кормушке лежало старое сено, скорее всего, оставшееся еще с прошлых разов. Потемневшее, уже совершенно без запаха - и это в затхлом стойле. Надо бы его заменить, подумала Корнелла.
   Впрочем, уже поздно. Да и в конце концов, не есть же сюда привели эту кобылу, а подковывать - для этого вон специальный столбик с какими-то странными железными скобами и привязанными веревками.
   Лошадка покорно забрела в стойло, аккуратно обогнув непонятное сооружение, и старое сено начало стремительно уничтожаться, словно кобылу не кормили с неделю. Мужик скромно встал рядом. Его длинные пальцы успокаивающе теребили гриву лошади.
   Через пару минут из неприметной двери, ведущей в кузницу, появился отец с большим ящиком в руках.
   - В первый раз, говоришь... - хмуро проговорил кузнец.
   Он всегда хмурился, когда работал. И чем сложнее была работа, тем ближе сдвигались его густые брови.
   - Ну дык, - не поворачивая головы ответствовал мужик.
   - Какие подковы ставить?
   Кузнец поставил ящик на пол.
   - А они еще того... разнятся? - поднял брови владелец лошади.
   - Понятно. - Могучие руки отца сноровисто схватили лошадь за заднюю ногу чуть выше копыта, и беглый взгляд скользнул по подошве. - Мда. Не торопился ты с приходом.
   - Нудк, я собирался все. Да и не так уж она, чтоб совсем.
   - Да уж, не так уж, - пробормотал отец, со звоном роясь в своих железках. Наконец, достал тусклую, немного ржавую подкову, пару таких же гвоздей и маленький, но даже на вид тяжелый молоток.
   Мужик с неодобрением посмотрел на подковы, потом на Корнеллу. Нельзя сказать, что у него злые глаза... скорее, даже наоборот. Но что-то в них настораживает. Или это все виноваты те глупые случайности с падежом лошадей, и Корнелла надумывает на мужика?
   Да, наверное.
   Корнелла осторожно забрала у отца молоток, и в кузнице зазвучала тихая молитва господу Богу Триединому, благословляющая орудие и очищающая его от любой порчи. Закончив, Корнелла снова поймала на себе косой взгляд мужика.
   - А что подковы такие? - недовольно проворчал хозяин кобылы.
   - Какие? - спокойно переспросил кузнец. - Покрытые ржавчиной?
   - Ага. Чего это так?
   - Тебе главное, чтобы блестело, или чтобы кобыла ходила в них долго?
   - Ну дык, ходила чтоб.
   - Тогда молчи. Нержавеющее железо только в сказках бывает, а золотых подков у меня, каюсь, нет.
   Кузнец подергал веревки на том странном столбике, проверяя их на крепость. Видимо, собирался ими фиксировать ногу лошади: как-никак в первый раз подковывается.
   - Отец, не надо, - покачала головой Корнелла. - Я уговорю Марфу не бояться.
   - Дык это, а если...
   - Отец, пожалуйста. Обещаю, она не дернется.
   - Ну, смотри, - тоже покачал головой кузнец. В общем-то, дочь всегда хорошо умела ладить со скотиной, подумал он. Да и кобылка на вид спокойная.
   Корнелла погладила лошадь - что-что, а вычесывать свою Марфу мужик не забывал. Кобылка еле заметно дрожала. Ничего, ничего. Страх сейчас уйдет, он не может не уйти. Господь Бог Триединый смилостивится и поможет.
   Всемогущий Бог-отец, всемилостивейший сын божий Савир, всесвятой Дух Божий, помогите рабе вашей Корнелле. Помогите ей успокоить лошадку, мирную тварь. Уберегите ее от страхов и проклятий. Умоляю, Триединый Бог, во имя святой веры...
   Дрожь лошадки прошла, дыхание выровнялось. Кажется, что-то темное еще есть в чувствах Марфы, но это не страх, не волнение.
   "Когда кажется, петлиться нужно", - вспомнила грубую поговорку Корнелла, и на всякий случай святая петля осенила лошадку.
   Можно приступать, милая гнедая кобылка не дернется.
   Продолжая гладить лошадку, Корнелла кивнула, и отец приступил к подковке. Марфа действительно не дергалась, и уже менее чем через час на все копыта были надеты прочные железные башмаки.
   Мужик, вроде бы подобревший и даже немного улыбающийся, поблагодарил отца. Положенные медяки звеня пересыпались из рук мужика в широкие ладони отца, и отчего-то смущенный крестьянин ушел.
   Нет, никакой порчи или других бесовских проделок не было, за это Корнелла могла ручаться. Но вот что-то недоброе все равно чувствовалось.
   Сходить к священнику, что ли?..
   - Отец, я пойду в церковь. Помолюсь за лошадку.
   Кузнец пожал плечами, собирая инструменты.
   - За меня бы кто помолился.
   - Отец...
   - Ладно-ладно, шучу, - улыбнулся отец. - Ступай с богом. Только ты поосторожнее, время уж позднее.
   - Конечно, отец.
   Накинув тулуп, Корнелла выбежала на улицу. Уже темнело, нужно было торопиться. Слава Богу Триединому, до церкви недалеко.
   Правда, замерзнуть будущая священница все равно успела, и теперь тепло блаженно наполняло тело.
   Корнелла не ставила свечи и не обращалась к святым сразу по приходу: сначала нужно было проникнуться духом церкви, очиститься от суетного, впитать в себя святость.
   Дочь кузнеца медленно проходила под высокими сводами, отстраненно рассматривая иконы и фрески. Она всегда шла именно так, чтобы образа сами рассказывали о древних, святых событиях. Корнелла не понимала, да и не старалась понять, почему старые картины вдруг оживали при взгляде на них, и она словно сама переносилась в те времена.
   Вот Первое пришествие ангела Аанина. Немолодой и нестарый муж, облеченный нимбом, спускается по невидимой лестнице в город Келлар. Вдали виднеются темные силуэты врагов-интфорян. Рука ангела озаряется свечением, и через миг это же свечение оборачивается очистительным огнем, и вражеское войско сгорает в белом пламени. Аанин улыбается, глядя на склонившихся в благоговении людей.
   А это Аанин, уже ставший правителем Гилонии, освящает главный собор в Найале. И тоже святая улыбка на устах и свет в очах. Как жаль, что всего через дюжину лет он исчез. Глядишь, тогда и не произошло бы тех ужасов, после которых господу Богу пришлось снова присылать ангела. Присылать на гибель... Но - на все воля Божья. Значит, так было суждено.
   Вот и Рождение Савира. Темная лачуга, освещаемая лишь тусклой лучиной и нимбом случайно зашедшего путника. Трудно узнать в этом хмуром старце Аанина. И богородица - лучшая из женщин за всю историю - почему-то исполнена печали. Наверное, предчувствует тяжкую судьбу у прекрасного младенца.
   Следующая икона нарушает временной порядок: на ней изображены последние мгновения земной жизни Аанина и Савира. На грубой веревке висит муж; его лица, окруженного нимбом, не видно, ибо в одном лике иконописец изобразил и ангела, и сына божьего.
   Заблудшие дети церкви повесили ангела - и только эта жертва позволила отдалить конец света, тягчайшая жертва... Сын божий повесился сам, к единственному своему греху - предательству Аанина - добавив еще один. Собственно, и предательством-то это назвать нельзя, ведь только так убережен был ангел от греха самоубийства и от падения во Тьму. Только так великая жертва могла быть принята.
   И только чистая душа сына Божьего могла подтолкнуть чашу весов, но не опрокинуть и не вызвать конец всего сущего... ибо висел мир тогда на волоске, и соверши этот грех простой смертный...
   Да, принести себя, свою жизнь в жертву - что может быть тяжелее?
   Только принести в жертву свою душу. Несчастный Савир ведь не мог знать, что милостивейший Бог-отец воскресит его и заберет душу сына из мерзких лап дьявола.
   Но даже сил всемогущего Бога не хватило, чтобы спасти и ангела. И вот теперь бедная душа Аанина, не за свои грехи заточенная в аду и чернеющая от каждого проступка людского, готовится вырваться из плена. И нужно решать, что же делать простым смертным...
   Корнелла, наконец, подошла к иконе, которую всегда окружали десятки огоньков. А вот возле образов Аанина свечей никогда нет: нельзя обращаться к душе, заточенной в аду.
   - Здравствуй, дочь моя. - Тихо проговорил настоятель. Будущая священница почувствовала его задолго до того, как шаги достигли слуха. - Ты решилась? Бог подсказал тебе?
   - Святой отец... - опустила взор Корнелла. Она не знала, что сказать.
   - Ангел Аанин завещал нам не грешить, завещал, что "даже во имя благой цели нужно избегать грехов". Но сказано также: "если же будет зависеть от вас судьбы всего народа, судьбы Святой веры - прислушайтесь к своей совести, к своей душе - она подскажет".
   - Я думаю... мы не должны ждать, словно ягнята заклания. Мы должны что-то делать.
   - То есть? - осторожно переспросил настоятель.
   Какие-то странные мысли бродят в голове. Почему-то вспомнились переминающаяся с ноги на ногу лошадка и отцовский молоток. Нужно решать. Нужно. Ну же!
   - Я считаю, мы должны убить графа, - твердо сказала Корнелла.
   Настоятель задумчиво пожевал губами.
   - Слава господу богу Триединому, ты пришла сама к этому решению. Дело в том, что в соседних деревнях уже идет подготовка к войне.
   - Войне?!
   - Да, дочь моя, - перевел взгляд на икону настоятель. - А как еще можем мы убить грешного графа?
   - Я... не думала.
   Сын божий Савир с немым упреком посмотрел с иконы на рабу божью Корнеллу.
   - Значит, то, что я тут решала - не имеет никакого значения? - тихо произнесла она. - Война ведь так и так начнется?
   - Не все так просто, дочь моя. - Настоятель успокаивающе погладил будущую - а будущую ли? - священницу по плечу. - Ты подсказала нам, что Триединый Бог благоволит нам. И теперь мы можем...
   - А что если тот чужеземец - вовсе не ангел Божий? - перебила Корнелла. - Что тогда?
   - Я не стал говорить тебе сразу, дабы не мешать воле Бога, - снова отвел взгляд святой отец. - Но я вчера видел ангела. Я ходил по делам церковным в соседнее село, и там как раз был он. От него веет святостью, Корнелла, словно от алтаря великого собора в Келларе. И по мановению руки его гаснут свечи и священные книги сами перелистываются. Он ангел, дочь моя.
   Корнелла посмотрела на пламенный танец свечек. Огненный язычки, как малые дети, не понимали, возле чего... возле кого они играются.
   - Святой отец... Я хотела кое-что тебе рассказать.
   - Да, дочь моя, - склонил голову настоятель
   - Мой отец... у него творятся странные вещи. Мужики считают, что он проклят, что он как-то связан с Нечистым. Дело в том, что уже две лошади пали после того, как он их подковал, а сегодня он подковал третью. Я была при этом - клянусь, там не было ничего дьявольского! Но я боюсь, святой отец... Они сказали, что выгонят отца, если и третья лошадь падет.
   - Твой отец - единственный кузнец на два села, - задумчиво проговорил настоятель. - Или уже на одно... Хорошо, Корнелла, я поговорю с селянами в это же воскресенье и развею их заблуждения. Не должно так.
   - Благодарю, святой отец! - Корнелла схватила настоятеля за руку. Он слабо улыбнулся. - Ты так добр, святой отец!
   Слава Триединому Богу, как все же хорошо закончилась эта глупая история с лошадьми... Отец что-то совсем в последнее время расстроенный ходит - с того самого дня, как выгнал злобного мужика.
   Надо скорее передать добрую весть!
  
   Отец снова сидел за столом в той же позе, что несколько дней назад: сжав голову руками и скрестив ноги под стулом. Вот только в отличие от того случая, старшей сестры не видно. Наверное, укладывает детей, время-то позднее.
   Стул, отодвигаясь, тихо проскрипел, и Корнелла села рядом с отцом.
   - Опять что-то случилось?
   Кузнец молчал. Глаза скрывались широкими ладонями, на тыльной стороне необыкновенно отчетливо проступали жилы.
   Несчастный у него вид...
   - Как же ты похожа на мать... - наконец, произнес кузнец. - Грешен я, Корнелла. Не могу простить богу Триединому, что забрал Он у меня жену. Благодарю еженощно за дочерей подаренных, но за жену простить не могу...
   Как жаль, что благодати божественной не чувствуется, что нельзя передать ее отцу! И молитву - сколь бы искренней она не была - Триединый Бог вряд ли услышит... вторую-то за день.
   - Отец, все наладится, вот увидишь! - воскликнула Корнелла. - У меня отличная новость! Настоятель обещал, что в это же воскресение он расскажет людям про тебя и рассеет их заблуждения.
   Могучие руки кузнеца медленно провели по лицу. Показалось, что именно они сотворили слабую улыбку.
   - Спасибо, дочь, но этого уже не требуется.
   - К тебе кто-то опять приходил?
   Кузнец снова замолчал на несколько минут.
   - Тот же мужик, что хотел заказать сотню мечей и копий.
   Корнелла вспомнила недоброго мужика, которого отец вышвырнул из кузницы.
   - Что он опять хотел?
   - Опять заказать, - вздохнул кузнец. - И ведь заказал,
   Что-то невероятное. Как отец мог согласиться на такую глупость? У него же руды не хватит, да и времени не хватит, без помощников ведь! Что там может сестра, неженское это дело - железо ковать!..
   - В общем, это из-за него лошади дохли. Он, выродок, как-то тайком подсыпал в кормушку отравы, что только через день валит...
   Жилы на руках отца вздулись еще сильнее. Бедный, за что ему такое наказание?
   - У меня не было выбора, Корнелла. Не было! Или я соглашаюсь на эту безумную затею и тогда этот уб... лечит лошадь... Марфу эту... или меня выгоняют из села. Вместе с вами. А куда я подамся?
   - Но ведь священник...
   - Милая Корнелла, - улыбнулся отец. Как-то он нехорошо улыбнулся. - Что бы там ни говорил... Впрочем, ладно. Все уже решено.
   Корнелла представила сотню мечей, равнодушный блеск стали, жадные отсветы горна.
   - Отец, грядет война.
   - Что? - Отец поднял глаза. Наверное, впервые за весь разговор.
   - Грядет война. С графом и его войсками.
   - Дьявол... - Кузнец прищурился. - Извини, дочь, вырвалось. Тогда понятно, зачем столько мечей. Что ж, это вторая война в моей жизни. И если от первой я бежал - за что, верно, Бог Триединый и наказал меня - то от этой бежать не стану.
   Кузнец расправил плечи, и его уста вновь искривила улыбка - на этот раз грозная.
  
  
   Глава 4
  
   - Ну вот ты и очнулся, - проговорил на интфорском старческий голос.
   Даррен осторожно посмотрел по сторонам. Странно, на этот раз никакой боли не чувствовалось.
   Небольшая комнатка с маленьким окном у самого потолка и наглухо запертой дверью напоминала камеру. Бронзовая настольная лампа неохотно давала тусклый свет. Сам Даррен лежал на узкой жесткой кровати; на стуле рядом сидел седой мужчина в темно-зеленой тоге, сухие тонкие руки поминутно гладили длинную бороду.
   - Мое имя - Вир Тамлий Степенный. Маг земли второй ступени. Я должен сообщить тебе несколько фактов, - голос старика Вира неприятно скрипел и казался каким-то рваным, - и, кхм, передать предложения со стороны Интфора. Точнее, Великой Башни магов. Или Сопряжения, если угодно.
   Даррен прикрыл уставшие глаза. Все ясно. Он в подземелье этой самой великой башни, и теперь его жизнь полностью в руках интфорских магов. С одной стороны, в особой жестокости они не были замечены... но и гилонские колдуны, попавшие в Башню, не были замечены. Вообще.
   - Как ты уже догадался, тебе была сохранена жизнь, - старик хохотнул, довольный собственной шутке. - Разумеется, не бесплатно. Но условия, от которых ты вряд ли откажешься, я расскажу чуть позже. Ab ovo, как я и обещал, факты.
   Слава Триединому, почти все слова понятны. В Черных Звездах хорошо учили интфорскому языку.
   - Тот мальчишка, которого вы убили - да-да, наши лучшие колдуны даже совместно с милордом волшебником из Дзолборо оказались бессильны против твоего заклятья. Так вот, тот мальчишка был магом огня. Довольно сильным, признаться, но с магом эфира, на которого вы охотились, не имел ничего общего. Собственно, его и не существовало никогда, этого самого мага эфира. - Вир снова захрипел мерзким смехом. - До сих пор не представляю, как великие Черные Звезды купились на такую ловушку. Конечно, Сопряжение сделало все, чтобы мальчишка, умеющий очищать ману лучше моего клифота, был похож на эфирника. Мы даже пошли на контакт с Дзолборо - вторым по силе орденом королевства Гилония.
   У старика отвратительная манера пояснять общеизвестные вещи, преподнося их как небывалое откровение. Хорошо хоть дикция у этого мага неплохая.
   - Впрочем, этот орден когда-то был filia нашего, интфорского Каклооса. Это потом начались какие-то разногласия, связанные с Тьмой.
   А вот это уже интересно...
   - Amicus Intfori generis, - продекламировал какую-то поговорку маг, - Дзолборо согласилось нам помочь. У них свои счеты с твоим бывшим орденом. Да-да, бывшим, - ухмыльнулся Вир. - У тебя есть два пути, и оба ведут далеко от Черных Звезд. Скоро я расскажу об этом подробнее. Так вот, Дзолборо прислало нам своих адептов и поучаствовало в небольшой mistificatum. Думаю, подробности тебе не интересны, а результат весьма прост - размен одного необученного мага огня, potentialis четвертой ступени, и двух водников пятой ступени на одного из лучших воинов Гилонии и живого колдуна. Тоже одного из лучших. К тому же, agressio была с вашей стороны, а это значит, что Черным Звездам придется заплатить республике Интфор - а по сути, Сопряжению - дабы не давать casus belli. Несколько тонн железа будут очень кстати северным легионам. Да и нашим магам. Для опытов.
   Даррен уже просчитал все варианты побега - ни один не обещал даже слабой надежды на успех. Слабость во всем теле вкупе с отсутствием Силы...
   - Теперь ad rem. Что Сопряжению требуется от тебя, колдуна Гилонии? Сопряжению требуется твое безоговорочное выполнение приказов и следование установленным законам. В чем будут заключаться приказы? Ты будешь обучать интфорян, способных к колдовству, и будешь изобретать новые заклятья. Все возможные средства в пределах разумного ты получишь. Да, ходить будешь только в сопровождении соответствующей охраны.
   - Это все? - с трудом разлепил губы Даррен.
   - Да-да, - проговорил старик.
   - Слава Триединому.
   - "Триединому..." - протянул Вир. - А, ты думал, мы заставим отречься от Бога-отца, Бога-сына и святого духа? - хохотнул старик. - Это только вы, гилонцы, сжигаете язычников. Нам все равно, в каких богов ты веруешь, колдун.
  
  
   Глава 5
  
   Путь до Фараэра выдался тяжелым и необычайно долгим. Слава пламени, караван дождался Интеура с клифотом, и, наверное, только поэтому они не опоздали совсем.
   На переправе через какую-то мелкую речушку сломала ногу лошадь клифота. Казалось бы, варвар - должен ездить верхом лучше, чем ходить...
   Впрочем, варвар из него никудышный. Попавшись в руки легионеров - кстати, весьма необычно попавшись, - не пытался бежать, не пытался убить себя. А когда понял, что от него хотят - покорно согласился биться против своих же. Предатели есть в любом народе.
   Интеур в который раз покачал головой, поглядывая сверху на клифота. За всю дорогу тот ничего не говорил - только в самом начале на ломаном интфорском спросил, что с ним будет, а получив ответ, успокоился. И ничего этот варвар не просил, хотя учиться интфорскому языку ему было бы полезно. Может, чувствовал презрение мага или сам презирал. Неизвестно.
   Собственно, маг огня и сам не сильно хотел общаться с варваром. Все равно в Сопряжении дадут нового клифота. К тому же, скоро придется защищать новое заклинание, и за время пути нужно было найти и устранить ошибку в четырехмерном контуре.
   Вот только обстоятельства никак не позволяли сосредоточиться. Пока ехали на повозках, ошибка была локализована, и оставалось только проверить догадки. Но за пять дней мана полностью не восстановилась ни у него, ни, тем более, у клифота, а потом начались преграды, словно боги по каким-то своим, неземным причинам решили любым способом задержать путников.
   Сначала конь этого варвара... Пришлось делать крюк в деревню за новым. Потом непонятно откуда появившиеся разбойники. Конечно, нападение Интеур отбил, но запас маны снова почти обнулили. И как логичное довершение неудач, за два дня пути до Фараэра чем-то заболела лошадь Интеура. Когда он ранним утром вскочил в седло, она упала, и вылетевший из седла маг подвернул голеностоп.
   Теперь Интеур ехал на коне клифота, а сам варвар уныло брел рядом. В результате последние пятьдесят-шестьдесят миль они преодолевали почти неделю и вошли в Фараэр за два дня до собрания магов.
   Стражники лишь мельком взглянули на подорожные и, по-легионерски приложив руку к груди, пропустили сквозь ворота. Сухой воздух, какой бывает только здесь и еще, быть может, в южной части Квинтфорта, весело приветствовал мага. Незнакомые люди на улицах кивали, завидев красный плащ огневика. На площадях в каменных чашах развевались языки пламени...
   Интеур вернулся домой.
  
   Родовой особняк Люциниев располагался почти в самом центре Фараэра. Отец Интеура, маг второй ступени, один из влиятельнейших членов сената, мог себе это позволить.
   Стены красного кирпича проглядывали сквозь вечно-зеленый сад, точно дивная ягода сквозь листву. Прихрамывая и опираясь на плечо клифота, Интеур дошел по мощеной дорожке до тяжелой латунной двери. Мода на них возникла очень давно и уже, вероятно, прошла, но отец был убежденным консерватором.
   Тридцатипятилетний маг постучал по матовой латуни. Дверь открыл молодой раб.
   - Что вам, господин?
   - Позови мага Люциния.
   - А кто его спрашивает, господин?
   Великие боги, эти рабы уже не знают детей своих хозяев!
   - Я, - с нажимом произнес Интеур. - Бегом зови мага, раб! Отец он мне.
   - Хорошо, господин.
   Раб исчез, прикрыв дверь. Через несколько долгих минут она вновь распахнулась.
   Отец почти не изменился за прошедший год. Такие же черные волосы и борода, такой же пристальный взгляд зеленых глаз, те же морщины на лбу и возле глаз.
   - Интеур... - Отец обнял мага и похлопал его по спине. - Поздравляю с победой, сын!
   Маг третьей ступени осторожно высвободился из объятий отца. С картин в прихожей давно умершие маги наблюдали, как мимо них ковыляет вернувшийся хозяйский сын.
   - Спасибо, отец, но поздравлять пока рано. - Интеур с наслаждением упал в свое любимое кресло. - Завтра я буду защищать новое заклинание и пробоваться на вторую ступень. К тому же, мне нужен новый клифот.
   Отец внимательно посмотрел на варвара, скромно стоящего в дверях комнаты.
   - Я думал, это твой... Он сильный клифот.
   - Слишком сильный для трехступенника, - улыбнулся Интеур. - Рассказывай, как у тебя дела?
   - Да что у меня может быть... - сказал отец, набивая трубку табаком. Отвратительная привычка курить эту траву, но переубедить отца мало кому удавалось. - Клифот у меня умер недавно. Стар был. Так что я завтра тоже надеюсь получить нового.
   - Ступень не хочешь поднять? - серьезно осведомился Интеур. - Что-то давно ты во второй ходишь.
   Трубка выпустила аккуратное колечко дыма, и отец улыбнулся. Как он всегда это делал: чуть щурясь и морща лоб.
   - Куда мне, Интеур. Запас маны не тот, да и годы уже не те. Это вон ты давай, стремись. Глядишь, до главы сената дорастешь.
   Молодой маг покачал головой.
   - Ты же знаешь... не мое это.
   - Так и не одумался до сих пор? - вдруг резко спросил отец. - Не наигрался еще в войну?
   - Я в нее и не играл! - в тон ему ответил Интеур.
   - Мать ведь умоляла перед смертью, а ты... - с грустью проговорил отец, выпуская очередное кольцо дыма.
   Пять лет прошло, а все помнится, как вчера было. Интеур тогда только-только вступил в Южный легион - кочевники словно взбесились, а магов на том фронте не хватало. И никто не ожидал от молодого перспективного творца заклинаний, что он станет боевым магом. Как тогда ругался отец - чуть не выгнал из дома... мать не дала.
   Только ее он и слушал, свою бывшую клифу... мать потеряла все запасы маны после родов. Такое изредка случается, когда у магички рождается маг большей силы.
   - Какое заклинание хоть готовишь, поведай, - прервал молчание отец. - Может, подскажу чего.
  
   В огненной башне, как ее называют маги, Интеур не был уже два с половиной года, с тех самых пор как получал третью ступень. Тогда это было по сути формальностью - заклинание могло потянуть на вторую и его многажды проверил отец. Интеур тогда готовился к выпускному экзамену, которого так и не сдавал.
   А вот в этот раз предстояло защищать слишком сложное и непредсказуемое заклинание. К тому же, как подтвердил отец, в Сопряжении все еще настороженно относились к четырехмерным контурам. И что самое противное, защищать нужно было без клифота и без артефактов.
   В общем-то, все понимали, что в современной магии никто не творит заклинаний без клифотов; их число у высших магов зачастую доходило до нескольких десятков. Но традиция осталась, и менять ее пока никто не собирался. Мотивируя тем, что настоящий маг должен уметь собственноручно плести собственные же заклинания.
   У дверей, сразу за порогом и вдоль ковровой дорожки до самой лестницы вниз стояли мальчишки - их поставили встречать гостей из четырех крупнейших городов Интфора.
   Интеур не здороваясь прошел мимо неофитов. Кроме центуриона Южного магического легиона на собрании сегодня будут только творцы заклинаний. А они боевых магов - тем более таких отступников, как Интеур - не жалуют. Только зеленые юнцы, еще не получившие посох, разинув рот смотрели на ковыляющего мага Люциния; стоящие у входа даже что-то пролепетали, как бы приветствовали.
   Зато старые маги, что иногда попадались на пути, молчаливо отводили взгляд. Они словно стыдились его; или презирали. Среди них даже прошел бывший учитель Интеура - по монстрологии. Глупый ненужный предмет - и такой же учитель.
   Плевать.
   Винтовая лестница глухо простучала под ногами Люциния-младшего.
   Подземелье, где проходит защита, за свое долгое существование видело многое. Всецветные вспышки пламени, всезаполняющие взрывы и пожары. Неземное упоение собственной властью и глубочайшее разочарование в собственных силах. Стальную выдержку и безвольное потакание стихии.
   Формой глубокое подземелье напоминало древние интфорские театры для гладиаторов. Вот только простых зрителей оно не видело еще ни разу - да, наверное, и не желало, ведь в дни защиты здесь собирался почти весь Сенат, все маги выше третьей ступени из земного Литаэста, воздушного Атмоэса, огненного Фараэра и эфирного Квинтфорта. Не бывало только водников.
   Несмотря на шахту, прорубленную от подземелья до поверхности, на бронзовую сетку, окружающую арену, на дежурных магов всех стихий, несмотря на все это, меры предосторожности предпринимались особые. В радиусе стадии не должно было гореть ни одной свечи, ни один маг, кроме кандидата, не имел права творить заклинания или приносить активные артефакты, в том числе посохи.
   За час до начала защиты главный судья - принцепс квинтфортского Сената - лично проверил все.
   Интеур должен был защищаться вторым и пока что готовился, сидя в первых рядах. Впрочем, время на сотворение заклинания не ограничивалось, поэтому главная разминка будет уже на арене.
   На песок вышли три мага. Все одинаково невысокие и плотные, они могли бы сойти за братьев.
   Их имена гулко прозвучали - нет, не братья они. Судья объявил:
   - Прошу заметить, защита многомодульного заклинания - тройной сферический огнешар с последующим направленным взрывом. Маги из Квинтфорта уже во второй раз посещают наше собрание.
   Да, отец вчера вскользь упоминал квинтфортян с их тройным файерболом. Интересно бы взглянуть.
   - Напомню, что прошлогоднее испытание завершилось не совсем успешно. Пожелаем же сегодня магам удачи!
   Раздались жидкие аплодисменты. Нет, не хотят сенаторы желать удачи.
   Маги тихо запели. Размялись они, пока судьи только входили и занимали места, поэтому ждать придется недолго.
   Многие судьи закрыли глаза. Конечно, это все иллюзия, видеть чужой контур до наполнения его маной невозможно - а в бою и уже готовые контуры обычно маскируются. Но так намного проще представлять себе потоки маны, представлять сам процесс магии.
   Квинтфортяне активизировали контуры почти одновременно. Белые змейки очертили основные линии, и тонкие нити медленно начали краснеть и расплываться.
   Да, грамотно составлен контур. Известно, что взрывающийся файерболл, тем более тройной, имеет трехмерное представление, что, конечно, намного усложняет плетение. Квинтфортяне работали каждый в своей плоскости, и вместе их контуры образовывали как раз необходимую фигуру.
   Очень хотелось, чтобы эти молодые ребята защитились - ведь это будет настоящий прорыв, магию можно будет усложнять почти до бесконечности! Сами древние уничары будут завидовать интфорским магам.!
   Огненные ручьи заскользили по белым нитям. Стыки искрились, но потоки маны не стихали. Как квинтфоряне этого добились? Распыляя концы или переключая по очереди?.. Молодцы, молодцы.
   Сейчас, вот этот эллипс замкнется, и если параболоид... непонятно, почему он такое широкий... Есть!
   Контур вспыхнул кроваво-красным, и десятки магов одновременно открыли глаза.
   Красиво...
   Огненные шары, каждый футов пять в диаметре, кружили над ареной, плавно сближаясь. Вот два коснулись. Чисто, без искр. Через мгновение и третий. Наверное, момент детонации - возникновение общей точки. Посмотрим...
   Взрыв потряс подземелье. Огненный столб, перевитый белыми нитями, взвился выше башенного флага.
   Да... Чтобы сотворить такое одному магу, потребовалось бы десять клифотов и полный день подготовки. Чудовищная мощь.
   Один из трех магов - верно, инициатор - упал на песок. Остальные попытались поддержать его за плечи, но тоже упали. К ним бросились рабы, и маги на носилках покинули арену.
   - Начало голосования, - возвестил принцепс сената.
   Ну, если и теперь они не засчитают, то в Сопряжении действительно дела очень плохи.
   - Прошу бросить соответствующий камень в урны.
   В век структурной - и даже многомодульной! - магии они бросают камешки. Аккуратно помеченные цифрой. Нет, этот убогий консерватизм ни к чему хорошему не приведет.
   Судья выждал положенное время.
   - Прошу на арену мага Интеура Люциния Воинственного.
   Маг прошел в низкую арку. Ноги вязли в песке; больная лодыжка разнылась еще больше, пока Интеур добирался до центра арены.
   Нет, все-таки молодцы квинтфортяне: маны почти не оставили, все вложили в огнешары.
   - Защита заклинания в четырехмерном контуре - плотные струи огня случайных форм и траекторий в заданном кубе воздуха.
   Аплодисменты еще слабее, чем в первый раз. Неважно, пусть.
   Интеур несколько раз глубоко вздохнул и прикрыл глаза.
   Привычный знак всплыл перед внутренним взором. Фиолетовый огонь нежно обволакивал руну, успокаивая мага.
   "Тяжело будет без клифота", - мелькнула посторонняя мысль, но ее быстро прогнал знак магии.
   Интеур запел бессмысленные слова песни-заклинания.
   Контур вырисовывается очень медленно, короткими дугами и отрезками. Красивый контур, гладкий. Трехмерная модель кажется совершенной.
   Раздваиваясь, уходя за грани восприятия, линии контура расплываются в четвертое измерение и одновременно наливаются краснотой.
   Мана жадно устремляется по белесым нитям.
   Осторожнее, медленнее.
   Красные ручьи, сдерживаясь волей мага, плавно охватывают четырехмерный контур.
   Еще медленнее...
   Словно кровь в гигантском существе пульсируют потоки маны, подбираясь к точке детонации.
   Еще чуть-чуть медленнее!..
   Руна спуска.
   Пока все хорошо...
   Рыжевато-красная сеть вдруг рвется, потоки... Взрыв.
   Взрыв.
   Темнота.
  
   Очнулся Интеур, видимо, уже утром следующего дня. Как всегда после заклинаний, все тело ломит. Болит голова. Веки не хотят подниматься... но их можно заставить.
   Белый потолок. Интересно, почему всегда, когда просыпаешься после обычного сна - смотришь на стены, а после обморока - на потолок? Глаза ведь легко и не так уж медленно поворачиваются.
   Светло-желтые стены. Детская Интеура. Над кроватью висит последняя нарисованная им картина - закованный в железную броню воин правой рукой сжимает посох, левой - меч. Тоже странно: по идее, меч удобнее держать в правой руке; посохом-то махать почти не приходится.
   Рядом с кроватью, скрючившись на стуле, спит отец. На его коленях, будто домашний зверек, покоится выпавшая трубка. Какие-то белые тряпки и множество бутыльков лежат на маленькой тумбочке; между ними возвышается подсвечник с маленьким огарком, давно потухшим от старости.
   - Отец... - тихо позвал Интеур. Говорить в полный голос он еще не мог.
   Маг второй ступени встрепенулся; трубка с мягким перестуком прокатилась по полу.
   - Я все-таки заснул... - вымученно улыбнулся отец. - Доброе утро, сын. Как чувствуешь себя?
   - Как всегда после неудавшегося мощного заклинания, - криво усмехнулся в ответ Интеур.
   - Ну, почему неудавшегося... Строго говоря, поставленную задачу ты выполнил: куб воздуха несколько секунд...
   - Я не удержал заклинание, - перебил Интеур.
   - Бывали случаи, когда засчитывали и в таком... хм, случае, - неуверенно сказал отец. - Но с четырехмерным контуром, думаю...
   Интеур покачал головой.
   - Ладно, отец. Неважно. Ну, останусь я магом третьей ступени. Через год попробую еще. Отшлифую, потренируюсь.
   - Да-да, конечно. Через год.
   Отец перевел взгляд на тумбочку.
   - Проклятые боги, забыл тебе дать, - спохватился он. - На вот, выпей.
   Травянистая настойка какая-то. Зверобой, еще что-то терпкое. Как обычно, мерзкий вкус.
   - Спасибо, отец. Что у тебя с клифотом?
   - Да ничего, дали, - протянул маг второй ступени. - Послабее твоего варвара, зато учить не надо - от погибшего Элеира Вения достался.
   - Элеир Вений... а он не маг воздуха? - спросил Интеур. - Был?..
   - Да-да. Только клифот у него был огненный. Там что-то напутали в документах. Или не было воздушного тогда. Не знаю. Он, кстати, еще не прибыл. Клифот, в смысле. Только через неделю, вместе с пленными варварами будет.
   Интеур попытался сесть на кровати. Боль в подвернутой ноге вскипела, словно сустав изнутри облили горящим маслом. Маг с трудом сдержал крик.
   - Лежи, лежи, сын, - вскочил отец и, суетясь, зачем-то поправил простыни. - Эскулап сказал, у тебя надрыв тонких мышц и чего-то с суставом. Так что лежи. Еще три дня лежать, потом сможешь ходить. Хорошо, у нас есть нужные снадобья.
   - Спасибо, - шепотом повторил Интеур.
   Голова откинулась на плотные, как он любит, подушки; веки опустились; лоб, как и все тело, покрылся испариной.
   - Отец... А как эти, квинтфортяне? Им-то хоть засчитали?
   - Нет, сын. - Отец, наверное, покачал головой, но открывать глаза, только чтобы убедиться... - Шары не соответствовали заявленным размерам и не одновременно сошлись в одной точке, из-за чего огненный столб пошел немного в сторону.
   - Святой огонь, но ведь это... это бред! - громко сказал Интеур. От возмущения глаза сами открылись.
   Сенатор несколько раз кивнул.
   - У них там свои игры, в Сопряжении. Я, естественно, принял эту защиту. Но... - Отец развел руками.
   Идиотские маги. Бестолковое сборище недоумков, по нелепости называемое Сопряжением! И он чуть было не остался в этом змеином гнезде, чуть было не стал "творцом заклинаний"! Творцом интриг он не стал - и слава пламени!..
   Раздался легкий, нетребовательный стук.
   - Могу ли я войти?
   Красивый голос. Женский... женственный. Мелодичный.
   Маг третьей ступени приподнял голову.
   В дверях замерла невысокая стройная девушка. Не красавица, но что-то неуловимо притягательное в ней есть. И что-то чужое. Хотя черты лица интфорские... разве что волосы светлые, как у северян.
   - Заходи-заходи, Арси! - засуетился отец, снова вскакивая со стула. - Я как раз хотел за тобой сходить... Познакомься, Арси - боевой маг огня третьей ступени Интеур Люциний Воинственный. Интеур - клифа второй ступени, дочь покойного сенатора Вения, Арсия.
   Что-то везде этот Вений. Конечно, древний род магов, но не до такой же степени.
   - Приятно. - Интеур едва заметно кивнул. - Хоть что-то приятное за эти... постой, отец, это чья клифа?
   - Твоя.
   - Святой огонь!.. Я же говорил этому проклятому Сопряжению, что я не хочу клифу! Мне был нужен обычный, средний клифот! - Интеур зажмурился. - Впрочем, ладно. Извини, Арсия.
   Девушка слабо улыбнулась. Зеленые глаза, точно как у его отца, печально блеснули.
   - А почему тебя, вторую ступень, дали мне?
   - Видишь ли, Интеур, - нерешительно начал отец. - У Арси небольшая проблема.
   - Так-так!..
   - Она потенциально очень сильная клифа. Наверное, даже первой ступени. Но...
   - Вот это "но" меня и интересует, - с вызовом проговорил Интеур.
   - Я не всегда могу отдавать ману, - четко ответила сама клифа. - И никто не знает, от чего это зависит.
   Рука мага в который раз вытерла со лба проступивший пот.
   - Да-а... Тяжелый случай.
   Арсия неотрывно смотрела в глаза Интеуру. Чувствовалось, что она сдерживается из последних сил.
   Святое пламя, ну почему именно ему, боевому магу третьей ступени?!
   Интеур глубоко вздохнул. Легкие отозвались тянущей болью.
   А ведь она, наверное, далеко не впервые видит такую реакцию. И сколько уже раз ее посылали обратно...
   - Ну. И? - внешне бесстрастно сказала Арсия. Вот только кулачки у нее сжались и дрожат.
   А впрочем, почему бы и нет? Если улучать моменты, когда она "работает" - ведь клифа первой ступени...
   Отец несколько раз перевел взгляд с Арсии на Интеура и обратно.
   - Я, пожалуй, пойду. Там, дела... - бормоча, сенатор спешно вышел. Дверь плотно закрылась.
   - Отец никогда не умел врать, - покатал голову по подушке Интеур. - Ты садись, садись.
   Резной стульчик без скрипа принял на себя легкую девушку, лишь прошелестела зеленая, под цвет глаз, туника.
   - Расскажи о себе, Арсия.
   "Чтобы ты решил, брать ли меня?" - безмолвно спросили ее глаза.
   - Я должен знать биографию моей клифы, - поспешно добавил Интеур.
   Вообще-то, вряд ли клифа знает слово "биография"...
   - Я родилась двадцать лет назад в Квинтфорте, - тихо говорила Арсия, глядя на тумбочку. - Моя мать, эскулап Сопряжения, умерла при родах. Мой отец - сенатор, маг огня первой ступени - погиб в прошлом году. Он не хотел, чтобы я становилась клифой, но... - ее голос задрожал, - я больше ничего не умею. Я и этого-то не умею.
   Интеур поморщился, вспомнив свою гневную вспышку. Типичную для мага огня. Неужели и вправду стихия накладывает отпечаток?
   - И чем ты занималась все это время?
   Зеленые глаза вновь сверкнули.
   - Переходила из рук в руки. В промежутках убиралась в башнях - сначала квинтфортской, потом вашей. - Арси окинула взглядом замотанное в простыни тело мага. - Благодарение богам, что детей у меня нет до сих пор. Видимо, у меня и в этой части... проблема. Маги, они ведь все сначала...
   Святой огонь, ну вот зачем ей это?!
   - Выйди, - сквозь зубы приказал Интеур.
   - Что, и ты тоже? - перед тем, как хлопнуть дверью, едко спросил клифа. - Маг...
   Да, девочка с характером. Непредсказуемым.
   Точно, какова стихия - таков и маг. Или там клифот. Перемены настроения, вспыльчивость, резкость.
   Тяжело им будет ужиться, двум огням... но придется. Проклятое Сопряжение никого другого ему не даст, хоть он и просил клифота. С клифами - ведь как знал! - одни проблемы.
  
   ***
   Южный легион почти в полном составе двигался домой, в Фараэр. Одна когорта да двое магов остались охранять границу - теперь, после уничтожения варваров, этого было более чем достаточно.
   Легат Латрий шел пешком рядом со своей телегой. Пусть легионеры видят, что он идет наравне с ними, не как маги - на лошади или даже в крытом экипаже. Пусть видят, скоро ему понадобится вся их любовь и преданность.
   Это магов можно убедить или купить. Солдатскую любовь можно только заслужить.
  
   ***
   - Арси, я должен, - в третий раз повторил Интеур. - Я обещал легату, понимаешь?
   Клифа пожала плечиками. Вот такая, в тонкой тунике, сидящая с ножками в кресле, она нравилась магу больше всего. И наверное, она это знала.
   - Да зачем ты нужен легату? Война уже выиграна, наши победили, - улыбнулась Арси. - Давай лучше поедем в Квинтфорт, там ты защитишь свою вторую ступень.
   - Арси. Я поеду.
   Раздался предупреждающий стук, и в комнату вошел отец.
   Его только не хватало... сейчас вдвоем накинутся. Ведь еще три дня назад, когда валялся в постели, сказал, что едет. И все равно эти глупые отговоры.
   Маг со злостью затянул ремешок на сандалии так, что тот чуть не порвался в руках.
   - О чем спорим, дети мои? - весело поинтересовался отец.
   - Интеур жаждет поехать в свой легион, - так же весело ответила Арси.
   Святое пламя, она абсолютно уверена, что он никуда не поедет!
   - Зачем, Интеур? - спокойно спросил отец. - Южный легион придет в Фараэр через пару недель. Подожди здесь.
   Чувствуя, что сейчас вскипит, Интеур медленно проговорил:
   - Значит, так. Я сейчас еду навстречу легиону. Ты, Арси, можешь оставаться здесь. Про обязанности клифы, равно как и про кодекс магов, я вспоминать не буду. Отец, думаю, тебя обижать не станет.
   Все еще слабые пальцы со второй попытки застегнули пряжку на походном плаще.
   - Выбирай. - Резко поднявшись с колен, маг вышел из комнаты.
   Частый перестук легких шагов за спиной Интеур услышал с огромным облегчением.
  
   Первые звезды уже загорелись на небе. Скоро появится луна.
   Ветер самозабвенно приносит с моря ночную прохладу в эту степь, просторную и безжизненную: никто не хотел селиться на пути варваров. Да и сейчас вряд ли захочет.
   - Нет, давай попробуем еще раз! - с нажимом сказала Арси. - Мне кажется, сейчас что-то получится.
   - Тебе казалось то же самое час назад, а три часа назад ты говорила: "вот-вот потечет мана", - усмехнулся Интеур.
   Арси потупила взор. Обнаженные плечи передернулись от холода.
   Маг со вздохом поднялся и, порывшись в седельных сумках, достал свой шерстяной плащ. Так они и не выбрались купить нормальной одежды для Арси...
   - Возьми, холодно уже.
   - Спасибо, - тихо произнесла Арси. - Пожалуйста, давай попробуем еще. Только ты больше не ругайся, если вдруг... Я понимаю, я ник...
   - Прекрати. - резко оборвал Интеур.
   Арси замолкла на полуслове.
   С трудом добытый хворост жалобно затрещал, когда маг помахал рукой над костром, и тлеющий огонек всколыхнулся, словно грива вставшего на дыбы коня.
   И что за барьер создается при попытке влить в контур ману клифы? У Арси ведь и запас полный, и делает она вроде всё правильно...
   Интеур пожал плечами.
   Очередная загадка магии. Надо решать, иначе он останется без клифота. Без клифы.
   - Давай еще раз, - кивнул маг. - Не торопись, спокойно. Расслабься.
   Простейший плоский контур. "Огненный жучок". Сильно вытянутый эллипс, пересекаемый поперек тремя пологими дугами, он действительно напоминал жука с детских рисунков.
   Хорошее заклинание, простое, дешевое и эффективное: маленький огненный шарик, проплавляющий камень и даже бронзу на весьма большую глубину.
   Интеур представил контур "жучка" в мельчайших подробностях.
   Все искажения учтены. Можно вливать чистую ману.
   Белая нить обрисовала эллипс и дуги.
   Может, попробовать сначала немного своей огненной маны, потом уже добавить клифовой? Вдруг ее мана не хочет смешиваться с чистой? Вряд ли, конечно...
   Мутно-красные потоки потекли по белой нити.
   А теперь зачерпнуть ее маны... Белый вихрь... бушует, будто вулкан... ну же, дай мне маны, дай!
   Контур завибрировал. Скоро переполнится.
   Ну, почему ты не даешь маны? Немного же надо, совсем немного...
   Бесполезно.
   Огненный шарик вырвался из рук, и земля поглотила его, оставив маленькую оплавленную по краям дырочку.
   - Прости, Интеур...
   В лунном свете ярко блеснули ее глаза. Странно, они будто увеличились.
   - Я пыталась, Интеур, я изо всех сил пыталась отдать эту никчемную ману!
   Девушка громко всхлипнула и, уже не сдерживаясь, разрыдалась. Слезы потоками небесной маны потекли из зеленых глаз.
   Странно, они будто увеличились.
   - Ну что ты, ничего ведь не произошло... - пробормотал Интеур.
   Маг обнял Арси за вздрагивающие плечи; грубая рука неумело погладила мокрую щеку.
   - Все будет хорошо, не переживай, Арсичка... За тобой еще очередь из магов выстроится. И из уничаров.
   - Кто такие уничары? - сквозь всхлипывания спросила девушка.
   Странно, ей же должны были рассказать в башне. Ох, не тем с нею там занимались, не тем...
   - Это такие могучие-могучие маги. Они могли... вот там, видишь холмик?.. они могли на его месте создать гору до небес, потом превратить ее в озеро, а потом сжечь его и улететь домой.
   - Врешь, - улыбнулась Арси. Кто ее учил так улыбаться?
   - Не вру.
   - Врешь! - Арси шутливо ударила Интеура в грудь. Маг схватил ее за руки и, будто бы от удара, упал на спину, увлекая за собой клифу.
   - Не вру!
   Интеур резким движением перекатился через бок, так что Арсия оказалась под ним. В ее изумрудных глазах на мгновение мелькнул испуг, тут же сменившийся веселым задором.
   - Врешь... - разжались ее губы. Интеур не дал им сжаться.
   Огонь тоже бывает ласковым.
   Но такой огонь слишком легко потушить.
   Арси, судорожно вздохнув, отстранилась. В зеленых глазах снова замерцал страх.
  
   ***
   Легат Латрий неспешно обходил ночные посты. Он любил ночную прохладу и свежий ветер, любил слушать отрывистые рапорты и глухой стук кулака о бронзовый панцирь.
   До Фараэра четыре дня пути, размышлял легат. Если Интеур не придет до завтрашнего вечера, придется назначить консулом этого тощего воздушника. Проклятье, ни одного надежного огневика высокой ступени кроме Интеура. А если он еще и откажется, то вообще... плохо.
   - Стой. Кто идет?
   - Легат Латрий. Пароль "огненный удар". Доложить.
   - За время несения службы происшествий не было, - отчеканил легионер. - Дежурный...
   - Отставить. Вольно.
   Интересно, присоединится ли хотя бы с пару дюжин магов? Вряд ли. Вот если бы уговорить Денэбия... Но это опасно, опасно.
   Так. Кто это вдалеке? Двое, один высокий и широкоплечий, немного хромает на левую ногу; другой, напротив, маленький. Ведут в поводу лошадей. Хороших лошадей, судя по шагу.
   - Стой. Кто идет? - рявкнул гастат.
   Первый - черноволосый мужчина... лица в темноте не видно. Второй... вторая - невысокая худощавая девушка.
   - Интеур Люциний Воинственный, - спокойно ответил Интеур своим низким голосом. - Пароля не знаю.
   - Отставить, гастат. Они со мной.
   Латрий вышел навстречу магу и его девушке. Видимо, это его клифа. Хотя кто знает...
   - Здравствуй, легат Латрий. - Интеур по-военному приложил кулак к груди.
   - Здравствуй, маг Интеур, - ответил тем же легат. - Здравствуй, клифа...
   - Арсия Вения, - скромно ответила клифа.
   Вений, Вений... знакомое имя. Где оно мелькало совсем недавно?
   Латрий некоторое время молча шел рядом с магом и клифой, пока они не отошли достаточно далеко от постового.
   - Интеур... мне нужно с тобой поговорить.
   - Говори, - отозвался маг.
   Показалось, что он прищурился; хотя в темноте нельзя различить наверняка.
   - Интеур. Мне нужно поговорить. С тобой. - Латрий выдержал паузу. - А для клифы Арсии я прикажу подготовить лучшую палатку.
   Маг громко вздохнул. Это-то в темноте легко различить.
   - Извини, милая.
   - Мужчинам нужно посекретничать, я понимаю, - улыбнулась клифа. - Что ж, до завтра, легат Кварт Латрий Пустынный.
   Из тени неожиданно вынырнула невысокая сутулая фигура, замотанная в кожу и темные тряпки. Пришедший как-то странно держал голову, так что лицо разглядеть было невозможно.
   Странные личности бродят по стоянке легиона, подумал Интеур.
   - Легат Латрий, - без приветствия прошептала личность. И голос у нее какой-то странный. - Важное донесение.
   - Подожди, - бросив быстрый взгляд на Арси, приказал легат.
   Повисла пауза. Клифа все поняла.
   - До завтра, - усмехнулась она. - Интеур Люциний Воинственный.
   Ее темно-зеленые глаза прищурились; или Интеуру только показалось? Показалось. В таком мраке не различить вообще, опущены ли веки.
   Туника Арсии всколыхнулась от резкого поворота, и клифа быстро и четко зашагала к центру лагеря. Святое пламя, легат же не дал ей ни проводника, ни...
   Еще одна темная фигура осторожно подошла к клифе, и они уже вдвоем скрылись в ночной темноте.
   - Легат Латрий. Консул и оба его клифота бесследно исчезли.
  
  
   Интерлюдия 1
  
   В тронной зале королевского дворца сейчас находилось только два человека: король Гилонии Элонд Пятый - низкорослый узкоплечий мужчина средних лет, светловолосый и темнобровый, с темной же короткой бородой, - и магистр ордена Черных Звезд; серебристо-черный плащ его скрывал худощавую и невысокую фигуру. Незапоминающееся лицо магистра могло принадлежать и тридцати-, и пятидесятилетнему, лишь совершенно седая борода выдавала истинный возраст, уже весьма почтенный.
   - Приветствую Ваше величество, - склонил лысую голову магистр.
   Его величество тоже кивнул, слегка поморщившись.
   - Сколько раз уж говорил тебе не называть меня так. - Густой голос короля прогремел в мрачной тишине залы, словно проскакало войско рыцарей.
   - Как пожелаете, - прошелестел магистр. Будто змея проползла по песку. - У меня плохие новости, Элонд.
   Высокий трон равнодушно отпустил хозяина, и король медленно пошел по красной дорожке. Магистр последовал за Элондом.
   - В графстве Нортхаг крестьянское восстание. Граф прислал к нам гонца и просит помощи.
   - Вот как? - поднял брови король. - Он, если не ошибаюсь, принадлежит вашему ордену, да хранит его бог?
   Магистр пропустил язвительную реплику Элонда.
   - Граф утверждает, что в деревнях объявился какой-то старик, возможно, теург.
   - Кто? - Король остановился и глянул на магистра. - Я не разбираюсь в ваших... как их... терминах.
   - Простите. Священник, чьи молитвы Бог часто исполняет. Так вот, этот старик придумал какую-то легенду - подробности граф не сообщил - и с ее помощью повел за собой толпы крестьян.
   Высокие двери на миг блеснули увеличенным отражением короля, и Элонд повернул обратно к трону.
   - Там был неурожай, - задумчиво произнес король. - Запасы еды как раз кончаются.
   - Я бы все же не стал забывать о старике с легендой. По-моему, он играет важную роль в восстании, - твердо возразил магистр.
   Элонд Пятый, подобрав мантию, сел в трон.
   - И что ты предлагаешь?
   - Убить старика.
   - Так-так. У тебя есть там адепты? Я имею в виду настоящих, про графа мне все ясно.
   - Есть один в самом Нортхаге. Оттуда до деревни, где сейчас собираются крестьяне - несколько дней хода. Я думаю, он уже всё разузнал и скоро от него должна прийти весть.
   Король задумчиво помахал скипетром.
   - А не получится ли так, что убийство этого старика, не дай Триединый, еще больше всколыхнет народ?
   - Я думаю, успокоить народ все равно уже не удастся. Так что лучше спровоцировать его, пока там не собралось все графство.
   - Так-так, - Элонд постучал скипетром по золотому подлокотнику. - Ну что ж, тогда стягивай к Нортхагу ближайших к нему чернозвездников. И пошли гонцов в Келлар, к патриарху, пусть он тоже соберет там своих. Вообще-то, это дело больше по их части.
   Магистр с улыбкой кивнул. Уж он-то давно понял, по чьей это части, но посоветоваться с королем был обязан.
   - В общем, ты пока не высовывайся, - продолжил король, - дай разобраться Святым братьям. Может, Триединый даст, они еще придумают какую легенду в ответ, чтобы народ успокоить. А убить старика вы успеете. Пусть пока подберутся к нему.
   Магистр снова кивнул.
   - Разрешите идти, Ваше величество?
   - Да иди уж, иди. С богом.
   Магистр поклонился:
   - Да хранит Вас Триединый бог.
   Настоятель Черных Звезд вышел из залы и быстро, несмотря на преклонные года, зашагал к выходу. Своим он уже послал указания, да и письмо патриарху править не придется. Но придти и доложить королю было необходимо. Пока еще необходимо.
   Король посмотрел на закрывающиеся створки, и скипетр несколько раз ударил по подлокотнику. Маленький сапфир откололся от верхней части королевского жезла, и лазурный камушек покатился по мраморному полу.
  
  
   Глава 6
  
   В прошлом году, помнится, лютень был совсем не лютым, да и пришел он почти один; лишь дряхлый мороз да бессильный ветер едва удерживали на своих слабых плечах власть зимы в селе. Сейчас же, хоть и идет всего третий день третьего месяца, но название свое лютень оправдывает сполна. И свита у него необыкновенно грозна в этот раз. Как будто зима решила показать всем в округе, что прошлый год никогда не повторится.
   И год действительно не повторялся: ни в погоде, ни в жизни скромного кузнеца или его дочерей - ни в чем.
   Уже долгие две недели отец и старшая сестра почти не выходили из кузницы. Подлый мужик в черном тулупе притащил откуда-то семь-восемь дюжин заготовок, и заказанное оружие стремительно заполняло склад.
   Все хозяйство держалось на Корнелле; сестры, конечно, помогали в меру своих детских сил, но что можно сделать в тринадцать, а то и меньше, лет?
   Качая головой, Корнелла вышла из коровника и почти бегом направилась по старой, заснеженной тропинке в дом. Успеть нужно очень много, завтра ведь день Освящения Савира, работать будет нельзя, да и некогда.
   Возле ворот стояла большая, невиданная толпа. Мужики в наглухо застегнутых тулупах и шапках, в самых толстых своих штанах - может, даже сразу в паре штанов - сердито переругивались. В руках они держали поводья и сучковатые палки. Бабы, тоже закутанные во всё, что можно, суетились вокруг телег и лошадей. Телеги полные, нагруженные до предела и кое-как перевязанные, чтобы добро не развалилось по дороге. По ним лазили дети.
   Управлял этим бедламом настоятель церкви. В калитку уже постучали, и он теперь ждал кузнеца, повернувшись опять к толпе, что-то ей втолковывая.
   Милостивый Савир, что же это получается? Неужели война уже началась, неужели они все - и бабы, и дети - тоже пойдут на войну?..
   Корнелла, продолжая качать головой, подошла к калитке. Там уже стоял кузнец, и в ответ на тихие вопросы настоятеля доносился его недовольный голос. Руки упирались в бока - неудобно выгнувшись, одними запястьями, чтобы не запачкать одежду грязью и ржавчиной. Святые ангелы, опять отец не накинул тулуп...
   - ...не сказали раньше, а, святой отец?
   - Мы посылали мальчишку, он должен был вам сказать, - низким голосом ответствовал настоятель. - В общем, собирайтесь. Мы ждем еще несколько человек, так что время у вас есть.
   - Проклятье, да нельзя мне собраться за полчаса! Горн потушить, заготовки еще...
   - Да, хорошо, что ты напомнил, - кивнул настоятель. - Вынеси все готовые мечи. Да и заготовки. Или скажи, где они.
   Сын Божий, да что же это за война такая? Предводитель - святой отец - забывает об оружии! Святая вера, конечно, сильнее всего на этом свете, но говорено же: "на бога надейся, но и сам тоже действуй".
   - Мы идем на юг, возле села Нирыва сбор всех, способных держать оружие. Там нас уже ждет ангел божий.
   Складывалось ощущение, что настоятель говорил, не кузнецу, а толпе. Послышались довольные выкрики. Отец, ссутулившись, пошел к дому.
   - Святой отец, но почему ты не предупредил меня на воскресной службе? - тихо спросила Корнелла.
   Настоятель задумчиво погладил бороду.
   - Я не знал тогда еще, дочь моя. Собирался завтра, да вот видишь...
   Стоявший сзади мужик - не тот ли, что приходил подковать гнедую лошадку? вроде он, и лошадка его с ним - что-то злобно пробурчал. Бог с ним Триединый. Корнелла не стала прислушиваться.
   - Собирайся, дочь моя. Времени Триединый дал нам мало, нужно поспешать.
   Срываться с места, тащиться на многие мили - в такой жуткий мороз?
   Корнелла в который раз покачала головой.
   Ну что ж, раз это нужно для спасения всего мира, придется идти.
   Думается, ангел Аанин догадывался, для чего его посылает на землю Бог-отец - а ведь для ангела грешная земля после небес, верно, похуже ада для смертных - догадывался, но все равно шел. Ибо должен был, ибо от него зависело всё.
   Корнелла даже улыбнулась, вбегая в дом. Суждено им исполнить долг, и они его исполнят. Через что бы ни пришлось им пройти.
   Старшая сестра уже заматывала младших, попутно скидывая на пол в прихожей необходимые вещи. Корнелла бросилась помогать.
   Святые ангелы, а во что они погрузят, телеги-то нет! То есть телега есть, но лошади нет. Не корову ж запрягать... Может, жених сестры поможет? У них вроде семья небольшая, да лошадь есть.
   Раздался негромкий стук. Странно, кому это понадобилось? Может, как раз жених решился?
   Корнелла приоткрыла незапертую дверь. На пороге, переминаясь с ноги на ногу и теребя шапку, стоял хмурый мужичок с гнедой лошадкой в поводу.
   - Что тебе? - недовольно спросила дочь кузнеца.
   - Дык это. - Мужик упорно не поднимал взгляд. - Я видел, что коняшки-то у вас того... нету.
   - И?
   - Ну дык, у меня все равно телеги нету. И вещей нету... на что мне они? - взглянул на девушку пронзительно-голубыми глазами мужичок. - Семья-то моя того...
   Корнелла грустно улыбнулась, отводя взгляд.
   Вон он, жених сестрин, в толпе бродит. И какая-то смазливая баба с ним крутится. Может, сестра его? Да вроде не было сестер у него никогда. И чего он не заходит? Должен ведь знать, что лошадей в их доме нет. А еще свадьбу через полгода, в листопаднике полагали...
   Мужичок продолжал смущенно переминаться; его лошадка точно так же переступала с ноги на ногу за забором.
   - Спасибо тебе большое, - низко поклонилась Корнелла, - да отблагодарит тебя Бог Триединый.
   - Дык это... - мужик смутился еще больше. - Тогда я лошадку... Марфу мою... сюда позову, да?
   - Позови, пожалуйста. Я сейчас за отцом сбегаю, за телегой, ладно? - быстро проговорила Корнелла.
   Мужик дважды кивнул.
   - Храни тебя господь Бог Триединый... - уже на бегу прошептала она.
  
   Отец рассказывал, что на юге много теплее, но почему-то в этой богом забытой Нирыве дело обстояло совсем наоборот. Хотя... кто знает, какие холода сейчас в заброшенном Парулдо?
   Меньше полусотни верст отделяло два села, но воины-крестьяне шли уже четыре дня, прочищая себе и лошадям хоть какой-то путь в снежных завалах. Словно сам дьявол всколыхнул природу: вечный ветер, бьющий в лицо, вечная метель, швыряющая пригоршни снега, вечный мороз, проникающий под любую одежду.
   Возле Нирывы, куда обоз вышел вечером четвертого дня, не было ни метели, ни мороза. Тихо кружились снежинки, переливаясь тысячами цветов в отблеске заходящего солнца; покорно расстилалась дорога, словно манила пройтись по ее ровному сверкающему телу. Казалось, Триединый Бог глянул на это место и замер, не в силах оторваться от собственного творения.
   Многие спрыгнули с телег и побежали к селу; Корнелла сидела не шевелясь. Пальцы ног нещадно болели: наверное, все-таки отморозила, когда пыталась помочь мужикам. Да и не хотелось вставать, куда-то бежать, суетиться, как те толпы - уже давно ждущих и только прибывающих. Будто муравьи, все бегают, бегают вокруг своих телег. Зачем? К чему этот скарб, если все пришли воевать во имя святой веры?
   Вот только за всю дорогу крестьяне, да простит их Триединый, упоминали бога только в проклятьях.
   Марф - мужичок долго смущался, не хотел говорить свое имя - спокойно держал поводья, не подгоняя и без того уставшую лошадку. Чужие телеги проносились мимо, словно их хозяева боялись опоздать на дармовое угощение.
   Вот прогромыхала старая телега сестриного жениха. Ишь, даже не посмотрел в ее сторону.
   Корнелла откинулась на неудобной лежанке из старых тряпок.
   Темнеющее небо, в котором уже начали появляться звезды, слабо светило сквозь прикрытые веки, прохладные снежинки гладили лицо, чьи-то руки заботливо укрыли ее... И то ли Корнелла перестала бояться, трястись в вечном напряжении, то ли отдала слишком много сил молитве, но тяжелый сон без сновидений плавно и неотвратимо навалился на нее.
   ...Проснулась дочь кузнеца уже ранним утром - от холода и негромких криков, раздававшихся, казалось, где-то далеко-далеко. Веки нехотя приподнялись.
   Очень высокий потолок терялся в полумраке; серые стены тоже терялись где-то далеко. Пахло сухим сеном и землей. Рядом пошевелились, больно ткнув чем-то острым в бок, и сдавленно прохрипели... извинения, наверное.
   Корнелла несколько раз глубоко вздохнула и, приподнявшись на локте, огляделась. Она лежала в большом сеновале, рядом с такими же крестьянками, как она. Большая часть еще спала, закутавшись во все, что можно.
   Крики на улице все усиливались. Внезапно двери распахнулись, и в сеновал заглянула голова настоятеля из Парулдо. Отыскав взглядом Корнеллу, голова кивнула и скрылась.
   Дочь кузнеца с трудом поднялась и на негнущихся ногах, едва не падая на спящих женщин, добрела до дверей.
   На улице мороз еще сильнее. Бог Триединый, шапка-то осталась в сеновале... если не потерялась еще раньше. И пальцы ног не чувствуются. Точно - отморозила.
   - Доброе утро, дочь моя, - проговорил настоятель.
   Корнелла поморгала, привыкая к свету, что после темноты сеновала ослеплял.
   - Доброе утро, святой отец.
   Марф смущенно кивнул - наверное, это он спорил с настоятелем, не пуская его в сеновал. Корнелла улыбнулась потупившему взор крестьянину.
   - Пойдем со мной, - сказал святой отец. - В церкви Нирывы собираются все настоятели: ангел будет говорить с нами. Я решил зайти за тобой.
   - Благодарю, святой отец, - кивнула Корнелла.
   - Пойдем, пойдем. - Настоятель схватил ее за руку и повел за собой.
   Нирыва слыла большим селом, но сейчас, когда по улицам колготились такие толпы, всё казалось маленьким, тесным. Почерневшие низенькие здания, разбитая дорога, которую даже всё скрывающий снег не смог сделать ровной. И везде - хмурые, напряженные лица.
   В церкви Нирывы дочь кузнеца уже была один раз: святой отец в свое время настоял на том, чтобы обряд Освящения Корнелла приняла именно здесь. Но с тех пор прошло больше шестнадцати лет, и все воспоминания, даже если они были у годовалого ребенка, давно стерлись. И теперь Корнелла с удивлением взирала на громадный, подавляющий своим величием храм. Его могучие стены тоже потемнели, но это казалось единственно подобающим; его острые купола пронзали серое небо; его огромные двери пугали зияющей чернотой.
   И внутри церкви все сияло. Святейшие иконы были окружены тысячами свечей, алтарь сверкал драгоценными камнями и - много больше - совершенными ликами святых.
   В церковь уже сейчас пришло очень много священников с учениками, и они всё прибывали. Наконец, в дверях храма показался старец, и Корнелла тут же вспомнила слова настоятеля - "от него веет святостью, словно от алтаря великого собора в Келларе". Медленно прошествовав между священниками, старец взошел на кафедру и несколько минут просто взирал на пришедших в храм.
   Он был очень стар. Седые волосы аккуратно обрамляли морщинистое лицо, смыкаясь с длинной седой же бородой; темные брови сходились на переносице, крупный нос нависал над решительно сомкнутым ртом. Но ярче всего выдавали возраст лазурно-синие глаза. Они с грустной надеждой оглядывали пространство храма, ни на чем не задерживаясь подолгу. В них сверкала любовь, но какая-то скрытая... или скрываемая.
   - Приветствую вас, дети мои. - Голос его показался неожиданно сильным, молодым. Но говорил старец немного неправильно, чуть-чуть искажая слова. - Я собрал вас, истинных сынов... и дочерей Церкви, истинных детей Святой веры, чтобы еще раз поведать о страшных событиях, грядущих на наш век. Душа ангела Аанина переполнилась людскими грехами, и скоро - если мы, последний оплот Света, не вмешаемся - скоро волею дьявола она вселится в тело худшего из людей. И наступит конец Всего.
   Священники недвижно стояли, обратив взоры на ангела.
   - Но мы, благодарение господу Богу Триединому, можем вмешаться. И Бог Триединый послал меня на землю, дабы поведал я вам, что всё еще можно исправить. Для этого нам - всем нам - нужно изгнать из этого мира душу графа Нортхагского прежде, чем бедная душа ангела Аанина сможет вселиться вместно графовой в его бренное тело.
   Ангел снова окинул всех тяжелым взглядом.
   - И если удастся нам убить графа, то дьявол не сможет осуществить свои подлые замыслы, ибо тогда не один год потребуется, дабы найти такого же грешника.
   - Мы не сможем убить графа! - выкрикнул из середины залы какой-то священник.
   Молодой еще совсем, даже бороды нет. И голос детский, как у младшей сестры.
   - У графа сильная армия рыцарей, горожан, которые не захотят... И ангел Божий предлагает нам вести людей на верную гибель?
   Ангел пристально посмотрел на безусого священника.
   - Ты сомневаешься в крепости веры сынов Церкви? - пророкотал старец. - Ты сомневаешься, что я спустился с небес, дабы помочь вам?
   - Милостивый Бог Триединый не может обрекать на глупую смерть стольких невинных! - священник начал кричать высоким, неприятным голосом. - Да и почему...
   - Ты сомневаешься в истинности Святой веры? - прокричал ангел.
   - Это не Триединый Бог нас... Бог никогда не...
   - В храме Божьем ты богохульствуешь?!
   Старец воздел руки, толпа в центре залы расступилась, и молодой священник вдруг закашлялся, его глаза выкатились, как у удушенного; он упал замертво.
   - Господь Бог Триединый наказал сего еретика!
   Священники зашептались. Настоятель парулдовской церкви сильно сжал ладонь Корнеллы.
   - Я... и господь Бог Триединый хочем от вас и потому собрали мы вас, чтобы вы рассказали все это своей пастве, чтобы люди не боялись, чтобы люди знали, за что пойдут они биться!
   Старец склонил голову и на несколько секунд замолчал.
   - Во имя Святой Веры.
   - Во имя Святой Веры... - эхом отозвались священники.
  
   Следующие несколько недель (может быть, три, а может, и все пять) прошли как в рваном сне, когда уже надо вставать, но сознание всё еще пытается улучить хоть мгновение.
   Уже через два дня после прибытия в Нирыву ангел объявил поход на Нортхаг и все снова подхватили детей, снова наполнили телеги и медленно потянулись дальше на юг.
   Корнелла вставала в предрассветных сумерках и до поздней ночи, бегая вдоль вытянутой цепи повозок, помогала больным крестьянам, молилась за их выздоровление - а иногда, и за спасение душ. Почему-то среди всех священников, собравшихся со многих сел, лучше всего это удавалось молодой ученице из Парулдо. И Корнелла, уже падая от усталости, все равно продолжала отдавать свое тепло, продолжала возносить молитву Триединому Богу. Она чувствовала, что Он отметил ее своей благосклонностью, что ее дело богоугодно - и она светилась от счастья, словно вся снискаемая с небес благодать оставалась в ее душе, а не расходилась по чужим, несчастным и страдающим.
  
  
   Интерлюдия 2
  
   Тронный зал был пуст и погружен в ночную тьму. Элонд Пятый уже закончил важные приемы и теперь сидел в королевской библиотеке, просматривая и перечитывая манускрипты. В отличие от родителей, Элонд любил иногда посидеть допоздна, повозиться с документами.
   В шорохе свитков он не заметил ни короткого стука в дверь, ни шороха осторожных шагов. Лишь когда вошедший остановился около стола, Элонд поднял голову.
   - Приветствую Ваше величество, - поклонился магистр. - Вы просили...
   - Да-да, я помню, - раздраженно прервал король. - Что там в Нортхаге?
   - Мы стянули к городу всех адептов Черных Звезд и Святого ордена. К тому же, возле Нортхага уже достаточно много рыцарей: граф, оказывается, сначала послал за помощью к соседям, а потом уже в столицу.
   Король поискал взглядом скипетр, не нашел и переломил свое перо.
   - Патриарх сейчас едет туда, но он вряд ли успеет. - Магистр покачал головой. - И что самое плохое, Святой орден не имеет вблизи Нортхага ни одного сильного теурга.
   - Кхм!
   - Сильного священника, который мог бы создать видимое, осязаемое чудо, такое, чтобы простые люди поверили и отказались от легенды старика.
   - Какого дьявола у Святого ордена там нет священников?
   - Так вот, - спокойно продолжил магистр, - такого человека там нет - совсем недавно умерли три сильных старика-священника - и поэтому разрушить легенду вряд ли получится. Она очень удачно соответствует настроениям и желаниям крестьян.
   - Так-так. - Король на пару минут задумался. Магистр степенно ждал. - А воздушного мага у вас там нет поблизости? Раз ты говоришь, что нет этих... теургов. Хотя бы слабенького мага, а?
   - Вот поэтому я и пришел в столь позднее время, Ваше величество.
   Магистр склонил голову. Элонд угрожающе постучал по столу.
   - Дело в том, что этот старец, из-за которого разгорелось восстание, тоже далеко не теург. Собственно, он никогда не был священником.
  
  
   Глава 7
  
   Уже четыре дня Даррен жил в Башне магов. Именно жил - спокойная работа с древними книгами, редчайшими минералами, зельями и артефактами ничуть не походила на каторжную. И раз в три дня колдун должен был заниматься с учениками.
   Да, как раз сегодня второй урок.
   Даррен аккуратно свернул манускрипт, и тот занял свое место на и без того заставленной полке. Свиток больше напоминал записки деревенской ведьмы, хотя несколько интересных рецептов восстанавливающего зелья там имелось. Завтра надо будет попробовать.
   Кто знает, вдруг зелье Силы - не такая уж легенда? Это странное заклятье, когда ставятся лишние связи между чакрами, - оно ведь сработало. Жалко только раба, спасти его вроде бы так и не удалось. Триединый Бог, ведь пытался же разорвать эту связь... совсем немного опоздал.
   Но это все потом. Сейчас - в главную залу. Ученики не должны ждать учителя.
   Даррен криво усмехнулся, поднимаясь из-за стола. Тяжелые интфорские сапоги - колдуна и двух его охранников - застучали по ярко освещенному коридору.
   До чего же не хочется идти туда, к этим недоколдунам с их собачьей преданностью в глазах! Правда, отобрали маги Сопряжения весьма талантливых интфорян, только складывается ощущение, что учила их та самая деревенская ведьма.
   Вот и главная зала с ее кричащей роскошью. Даррен вошел - трое совершенно разных интфорян одновременно вскочили.
   - Приветствую. Садитесь, - кивнул Даррен. - Это занятие снова будет теоретическим. Я уже объяснял на прошлом уроке, почему это необходимо. Итак, начнем.
   Даррена никто не готовил на учителя, его специализация - боевой колдун. Поэтому и говорить получается только очень медленно, обдумывая речь и тщательно подбирая интфорские слова.
   - Я начинал про магию. - Колдун подошел к столу, ладони оперлись о гладкую поверхность. - Остановился на том, что мана делится на примесную - стихийную - и чистую - эфирную или квинтэссенцию. Замечу, что для большинства заклинаний требуется определенное содержание чистой маны. Так как предначальная мана любого человека - чистая, то используются клифоты. Это люди - строго говоря, необученные маги - которые способны отдавать накопленную ману. При некоторых условиях это повышает концентрацию чистой маны, и маг может творить более изощренные заклинания. К тому же, чем чище мана, тем мощнее его действие. Ну и просто клифоты могут увеличить количество вкладываемой маны, что также увеличивает мощность.
   Путано получается, мысленно покачал головой Даррен. А что делать, если вся теория тесно переплетена и, потянув за одно, тянешь целую сеть?
   - Как я уже сказал, эфирная мана является чистой. Соответственно, маг эфира - а их было очень немного за всю историю, если не рассматривать эпоху уничаров - мог стереть эту башню до основания, несмотря на все защитные заклинания и гранитную кладку.
   Все непроизвольно посмотрели на мощные стены и бронзовые решетки на окнах.
   - Кто такие уничары, Учитель? - спросила стройная, но некрасивая девушка.
   Ну, уж это-то любой маг должен был им рассказать! Или они спрашивают не с целью получения сведений?
   - Великие чародеи прошлого. Они были одновременно колдунами и магами всех стихий, могли влиять на ману и людей, не прибегая к собственному запасу. Расшифровывают само слово "уничар" дважды... хм, вернее, двояко - уникальный чародей и универсальный чародей. Но уникальными их стали называть уже в наши дни.
   Колдун, провожаемый тремя взглядами, подошел к окну.
   На улице который день льет дождь; ранняя весна в Квинтфорте очень напоминает позднюю гилонскую осень. По главной площади бегают, суетятся люди. Совсем как в Келларе, Найале...
   - А разве это не есть магия эфира?
   Вот же неугомонная...
   - Да, по сути, это одно и то же. Вообще, насчет магии эфира существует несколько мнений. Одни считают, что эфирники могут очищать любую стихийную ману до абсолютно чистой; другие - что маги эфира имеют некую связь с космосом и черпают ману прямо оттуда. Третьи полагают, что магия эфира - лишь легенда, появившаяся после ухода уничаров. Я не знаю точно, какая версия истинная.
   За дверью послышался тихий шум. Прокатились мягкие волны маны.
   - Вернемся к колдовству. - Даррен вновь уперся руками о стол. - Одно из важнейших понятий колдовства - астрал. Это мифический мир, вернее, отражение нашего мира, в которое якобы выходят колдуны, когда творят заклятье или собирают Силу. Придуман он, астрал то есть, был для того, чтобы объяснить, почему колдун чувствует не то, что обычно.
   - Кому объяснить, Учитель? - снова привстала неприглядная девушка.
   - Ну, прежде всего, самим себе, то есть колдунам. Однако сравнительно недавно, лет двадцать назад, учеными Черных Звезд словосопряже...сочетание "выход в астрал" было признано неправильным.
   - Разве не орден Дзолборо первым попытался отринуть эту теорию?
   Хм, не такая уж у них и слепая вера в слова "Учителя". В другой ситуации можно было бы порадоваться таким ученикам.
   - Возможно, но я ведь учился в Черных Звездах.
   Неуемная дурнушка в очередной раз встала, но спросить не успела: распахнулась дверь, на пороге появился запыхавшийся раб-посыльный.
   - Колдун Даррен, вас срочно вызывает маг Вир Тамлий!
   - Где он?
   - В своем кабинете, - выдохнул раб и убежал.
   - Прошу меня извинить, я должен идти, - склонил голову Даррен. - Продолжим на следующем занятии.
   Все трое опять вскочили; девушка, правда, немного задержалась, и некрасивое лицо ее нахмурилось. Впрочем, это не его, учителя, проблемы.
   Стражники, ждавшие за дверью, неожиданно грубо подхватили под руки. Раньше эти закованные в бронзу воины лишь ходили рядом, даже не прикасались к пленному колдуну; теперь же силой тащат по коридору. И сзади тенью скользит молодой огненный маг с посохом наготове.
   Что-то недоброе затевается...
   Охрана впихнула Даррена в кабинет. Огневик замер у двери, остальные провели колдуна к столу. Их сильные руки по-прежнему сдавливали предплечья Даррена.
   Вир сидел в кресле, развернув его спинкой к входящим. На фоне окна ткань казалась черной, а само кресло выглядело троном. Видимо, этого маг и добивался.
   Надо отметить, защита на Вире очень неплохая, будто ее ставили лучшие чернозвездные колдуны. Сам Даррен вряд ли смог бы создать такую.
   - Как думаешь, зачем тебя привели сюда? - послышался скрипучий голос Вира. - А?
   - Не знаю.
   - И никаких идей? - Кресло повернулось боком. Силуэт Вира поднес руку к лицу, наполовину сжатый кулак задумчиво потер губы и усы с бородой. - Ребята, помогите ему немножко.
   Стражники одновременно ударили колдуна под ребра. Он резко согнулся, голова с размаху стукнулась о стол - но интфоряне не выпустили рук колдуна, и боль в вывернутых суставах вздернула тело почти сразу же.
   Воздух вырвался из легких, и уже не хотел обратно.
   - Ап, ап, - передразнил Вир. - Что ты как рыба, выброшенная на берег?
   - Чего... что ты хочешь? - прохрипел Даррен.
   - Чего я от тебя хочу? - растягивая слова, переспросил маг. - Да я же...
   Колдун закашлялся.
   - Эй, только на стол кашлять не вздумай! - повысил голос Вир. - Забрызгаешь еще... кровью своей грязной. И на пол тоже! А чего я от тебя хочу - чтобы ты, verbis indisciplinatis, учил колдовству. Я тебе это сказал еще при первой нашей встрече.
   Кровь заполнила рот, говорить стало невозможно. Даррен сплюнул. Мутно-красные капли прилепились к чистому полу. И задрожали, как дрожит уже весь мир.
   - Я... я и учил.
   Маг медленно покачал головой. Вроде бы пошли волны маны... Вир дернул рукой, из нее вылетел круглый камень, и солнечное сплетение снова пронзила боль, стол снова рванулся навстречу лицу...
   - Это тебе за пол и за вранье, - спокойно пояснил маг.
   - Ка... Како?..
   - Какое вранье, спрашиваешь?
   Даррен судорожно кивнул.
   - Да много где ты приврал. И про чистую ману, и про уничаров. Даже про астрал начал врать.
   - Но... я не... знал. Навер...
   Маг, полностью развернув кресло, подался в сторону Даррена. Лишь край столешницы остановил Вира.
   - А какого неба ты тогда не читаешь книг, не учишься сам, а? Docento discimus! - Он грохнул кулаком. - Какого неба ты вместо этого смотришь какие-то деревенские рецепты, тратишь время, убиваешь рабов?
   - Про... проверял.
   Даже очень мелкие вдохи скручивают, выворачивают, разрывают легкие...
   - Да я в курсе, что проверял! - рявкнул Вир. - Даже в курсе, что именно проверял. - Маг откинулся на спинку кресла; худые старческие руки, сплетясь за головой, выползли из рукавов плаща. - Похоже, колдун, ты не совсем меня понял.
   - Пох... похоже.
   - Молчать. Ты в плену Сопряжения, гилонец. Тебе сохранили жизнь, но не свободу. И доступ в хранилище Башни не дает тебе права изучать то, что тебе интересно. Да еще убивать рабов при этом. Изобретать заклятья ты будешь тогда, когда мы скажем. И какие скажем.
   - Да я...
   Вир едва заметно кивнул - и на ребра обрушился новый удар интфорских кулаков.
   - Я же сказал молчать, - поморщился маг. - В общем, надеюсь, ты меня понял теперь. Пока пару дней посидишь на холодке, поразмыслишь. Учти, что следующий твой... хм, недочет вызовет куда большие последствия. Слышал про nailus wormus?
   Боль уже не вспыхивает с каждым вдохом. Разлившись по всему телу, она ровно сжигает внутренности.
   - Молчишь? Правильно, - хохотнул Вир. - Nailus - по-вашему, ногти. То есть это вроде ноготки червяков, - на ломаном гилонском объяснил маг. - Нет, не так. Ногтевые черви. Они весьма забавны. Очень маленькие, с волос, при этом необычайно прожорливые и плодовитые. Их полыми иголками вдувают под ногти пытаемому, ну и оставляют там. Через полчаса червячки добираются до основания ногтя и начинают размножаться. Уж не знаю, почему именно там. В общем, еще через час ноготь отслаивается от напора тысяч яиц.
   Рот снова затопила кровь, но сплевывать колдун уже боялся. Дьявол, ведь добились своего...
   - Надеюсь, ты проникся. - Вир снова развернул кресло к окну. - Уведите его.
   Молодой огневик распахнул дверь, и вскоре кабинет Вира опустел. Даррен споткнулся о порог и снова поймать шаг уже не сумел. Впрочем, интфорянам было все равно - вести пленника или волочить.
   Выплюнул кровь Даррен уже в камере.
  
  
   Глава 8
  
   За день пути до Нортхага воины-крестьяне достигли поместья графа. Роскошный замок был брошен, большая часть имущества вывезена; в амбарах лежали кучи пепла. Сжимая недоделанные мечи, люди бросились штурмовать распахнутые ворота.
   Корнелла равнодушно взирала на необыкновенный ажиотаж крестьян, на суетливое мельтешение вокруг своих телег, раздувающихся после каждого "штурма". Старец произнес речь, восхваляющую Бога Триединого.
   Однако что-то в этом ангеле все-таки настораживало.
   Во-первых, он немного неправильно читал молитвы. Конечно, скорее всего, неправильно читали молитвы они - Корнелла с настоятелем и другими священниками - но все же ошибки он иногда делал слишком странные.
   Во-вторых, святость, исходящая от него неиссякаемым потоком, была какой-то неживой. Корнелла не могла это объяснить даже себе сколько-нибудь понятнее: очень уж тонкие это материи, на грани чувств. К тому же, после молитв у ангела святости не прибавлялось.
   Впрочем, это все, наверное, недостатки ее, Корнеллы. Пропасть между недоученной священницей и ангелом Божьим настолько велика, что может показаться все, что угодно.
   Но для того и есть вера, чтобы ничего не казалось... чтобы быть уверенной.
   Корнелла улыбнулась, глядя на Марфа. Он где-то раздобыл дивной красоты брошь и теперь смущенно протягивал в подарок ей, Корнелле.
   - Марф, спасибо, конечно, - кивнула священница, держа брошь на ладони. - Но она слишком...
   - Корнелла, - твердо произнес Марф. Лишь покрасневшее лицо выдавало смущение. - Возьми. Пожалуйста.
   Интересно, откуда у него такая царапина на щеке? Как будто вскользь ударили чем-то острым. Совсем свежая царапина.
   Но все-таки, что с ним делать? Он же упертый, не отступится, пока не добьется своего.
   Ладно, от чистого сердца он дарит. Нельзя отказывать.
   Дочь кузнеца сжала брошь в кулак.
   - Большое спасибо! - Корнелла коснулась губами здоровой щеки Марфа. - Да хранит тебя Триединый Бог.
   Марф воссиял и, что-то пробормотав, исчез. Все-таки он очень добрый человек... сейчас таких мало.
   Раскрыв ладонь, Корнелла внимательно посмотрела на брошь - зеленый листочек с застывшими бриллиантовыми капельками росы - и снова улыбнулась. Кроме отца ей никто ничего не дарил. Как-то не сложилось, все время была занята дома или в церкви.
  
   Городских стен у Нортхага не было. Да и от кого их строить, если город в сотнях верст от ближайшей границы? Отец рассказывал, что Нортхагу очень много лет, что основали его еще в Деревянную войну, а разросся он уже много после, когда пошла торговля с друидами.
   Последние мили до города шли строем. Целый день ушел на то, чтобы убрать в тыл детей с телегами, раздать мечи и копья, кое-как выстроить крестьян. Корнелла хотела взять меч - отец когда-то показывал нехитрые приемы - но ей не позволили. Может, оно и правильно: от нее будет больше пользы в тылу, с ранеными.
   Но все равно страшно. Отец пойдет в бой, Марф, даже сестра...
   Каждый шаг отдается ударом сердца.
   Корнелла посмотрела в небо. Тучи наплывают со всех сторон; наверняка скоро начнется буран. Уже падают первые снежинки, воздух все теплеет, и хруста под ногами давно уже не слышно. Ветер завывает, как побитый пес.
   Господь Бог Триединый. Страшно. Наверное, это от ветра спину передергивают колючие мурашки.
   И то ли идти стали медленнее, то ли сердце стало биться быстрее...
   Ангел неожиданно вскинул руку. Воины встали. Старец пошел по снежному полю вдоль застывшего строя. Согбенная фигура тотчас исчезла из видимости, но вот голос разносился по всему полю, словно ангел сумел договориться с самим ветром. Чудо, ниспосланное Богом Триединым, не иначе.
   - Доблестные воины! Воины Святой веры!
   Благодать чувствуется в каждом слове, каждом звуке.
   - Милостивейший сын Божий, могущественнейший Бог-отец и святейший Дух возблагодарят вас за истовое служение.
   Словно с небес спустился Бог, Триединый во своих ликах, и одарил каждого божественной улыбкой.
   - На нас лежит судьба этого мира, судьба наша и наших детей. Мы должны изгнать дьявола из души графа и слуг его. Много грехов совершили они, много бед принесли этой земле.
   Промелькнула тень дьявола, но ее тут же смыло слепяще-белое сияние.
   - И сказано в священном завете: "и если же будет зависеть от вас судьбы всего народа, судьбы Святой веры - прислушайтесь к совести, к душе - и она подскажет". Что говорит вам ваша душа? Должны ли мы атаковать этот погрязший в грехах город, должны ли мы добраться до графа и убить его, должны ли мы спасти этот мир от уничтожения?
   - Да! - прокричали все. Корнелле казалось, что она кричит громче всех.
   - Тогда вперед!
   Толпа... нет, не толпа - войско двинулось вперед, подминая снег. Святая решимость проступала в их лицах, в их глазах сверкала истинная вера и готовность умирать за нее.
   Святые воины шли вперед.
  
   ***
   В миле от них, перед самым городом стояло войско графа Нортхагского, усиленное воинами Черных Звезд и Святого ордена.
   - Граф, мы опоздали, - осадив коня, прокричал разведчик. - Они уже пошли в атаку!
   - Выслать вперед священника! - пересиливая ветер, приказал граф. - Пусть он прочитает им что-нибудь. И убейте, наконец, этого старика!
   - Буран уже не стихнет, - спокойно произнес адепт Черных Звезд - высшей степени посвящения из присутствующих, включая самого графа. - А вот люди тогда точно обезумеют.
   - Они уже обезумели! - Граф ударил латной перчаткой по стальному наручу. - Надо использовать последний шанс. Да отправляйся уже, наконец! - прокричал он разведчику, и решетчатое забрало с лязгом захлопнулось. Граф любил новейшие доспехи.
   Адепт Черных Звезд сокрушенно покачал головой.
  
   ***
   Метель буйствовала в поле; все сливалось в мутно-белой круговерти, голоса и звон оружия заглушались неистовым ветром.
   Из этой круговерти неожиданно проступили человеческие фигуры. С такого расстояния Корнелла не видела, кто это. Фигуры остановились неподалеку от первого ряда - воины, сомкнув щиты, встали.
   Ангел вышел вперед. Вроде бы что-то сказал.
   И упал.
   Эти сволочи, эти дьявольские выродки убили его! Неужели Триединый бог отвернулся от них?
   Нет, это невозможно! Он испытывает их веру, Он забирает себе ангела, потому что люди уже сами могут себе помочь.
   Воины взревели и бросились на подлых негодяев, сминая их за мгновения.
   "За ангела!"
   Снег тает под мерным грохотом шагов.
   "За Савира!"
   В белом мареве теряются очертания, тонут звуки.
   "За Бога!"
   Послышался вой вражеского рога.
   "За Веру!"
  
   Первый ряд успел поставить щиты, но вот копейщики немного задержались. Рыцари в тяжелых доспехах, на отличных, вымуштрованных конях врезались в крестьянское войско. Каждое рыцарское копье знало, как действовать. Многие из них уже не раз воевали с восставшими, многие специально тренировались на своих крестьянах...
   Ассасины Черных Звезд неразличимыми силуэтами скользили между рядов крестьян и равнодушно, методично убивали способных оказать сопротивление. Впрочем, таких было немного.
   Волшебники и теурги Святого ордена благословляли своих воинов на правое дело, и вооруженные руки еще вернее разили грешников.
   Крестьяне бились исступленно. Они запрыгивали на лошадей, сбивали рыцарей на землю, добивали, неумело махая мечами. Но они не были воинами, и они не умели убивать, они умели только умирать.
   Уничтожив чуть больше половины крестьянского воинства, рыцари отступили. Они тоже понесли потери и не желали продолжать по сути выигранную битву.
   Крестьяне пытались догнать закованных в сталь всадников. Сбивая ноги о брошенное оружие и тела павших бойцов, глотая воздух вперемешку со снегом, умирая под короткими, расчетливыми кинжалами ассасинов и под невидимыми ударами колдунов, они все бежали за рыцарями... бежали, пока те не скрылись в предательском буране.
   И как-то неожиданно все кончилось.
   Крестьяне побросали ненужные мечи. Кто-то упал в снег и не пытался подняться, кто-то ковылял обратно, кто-то все брел в сторону Нортхага... безнадежно брел с голыми руками.
  
   ***
   Забыв о сестрах, о раненых, забыв обо всем, Корнелла бежала по полю. Она вглядывалась в лежащие и бегущие фигуры, искала черный тулуп отца и серый полушубок сестры, и страх найти душил все сильнее.
   "Корнелла..." - слабый старческий голос едва пробился сквозь завывания ветра.
   Девушка обернулась. В снегу лежал старый священник из соседнего села - того самого, где впервые появился ангел.
   Господь Бог Триединый... ведь они, слабые смертные, так и не выполнили волю Его. Не выполнили...
   - Корнелла, дочь моя... - просипел старик. Его лицо пересекала узкая черная линия, сочащаяся кровью. - Беги отсюда... сейчас они вернутся, когда уже все... смирились... Беги.
   - Я не могу, - твердо возразила Корнелла. - Мой отец...
   Ну же, откликнись, всемогущий господь Бог, неужели Ты теперь никогда не ответишь на мольбы?..
   - Твой отец погиб. - Священник повернул голову и закашлялся. Борода и снег возле его рта окрасились багровым. - Сестру зах... тоже убили. Они пали смертью храб.. крагхмх...рых.
   Твой отец погиб...
   Он нашел ее перед самой битвой, его руки крепко прижали дочь к кольчуге. Отец ничего не сказал... только крепко прижал к ледяной кольчуге. Нет, сказал... что любит ее. И просил заботиться о сестрах. Каким-то чужим голосом просил.
   Сестру захватили...
   Некрасивая, постоянно чем-то обеспокоенная сестра была им как мать. Она хотела, чтобы...
   А какая теперь разница?!
   Корнелла вытерла бороду священника, погладила кровоточащий лоб. На глазах девушки выступали слезы, весь мир двоился, разбивался на части. Да и зачем ему быть цельным, такому миру?
   - Ангел этот... он не ангел. Он просто ма... - старик снова закашлялся. - Нас всех обманули, Корнелла.
   Священник уже начал бредить. Обрывочные фразы, что-то про бога, что-то про любовь.
   - Корнелла... Бог - он не там, он тут... - старик попытался поднять руку, но усилие оказалось слишком тяжелым. Он со всхрипом вздохнул, и душа покинула старое тело.
   Дочь кузнеца с трудом, упираясь руками в красно-белое месиво, поднялась с колен. Снег начал таять на ее тонких штанах, но она ничего не чувствовала.
   Спотыкаясь, Корнелла заковыляла прочь с поля боя. Блуждающий взгляд продолжал дробиться, пока не наткнулся на смутно-знакомый рыжий тулуп.
   За что, Триединый бог?..
   Марф умер мгновенно: тяжелый рыцарский палаш раскроил ключицу до самого сердца.
   Правая рука доброго, вечно хмурого и вечно смущенного мужичка сжимала ржавый меч. Марф так и не захотел брать новый... Левая, напротив, разжалась, и на ладони сверкал полузасыпанный снегом зеленый листик. Точно такой, как у Корнеллы...
   Господь Бог Триединый, за что?!. Мы ведь пытались, мы так хотели...
   Не глядя в широко раскрытые глаза Марфа, девушка взяла брошь, и ноги понесли сами. Неважно куда, неважно зачем... ничего уже неважно. Ничего.
  
   ***
   Молодая женщина, лежащая посреди поля, кое-как приподнялась на перебитых руках - и дикий звериный вой взмыл к холодным небесам.
   Словно выла старая волчица, зачем-то вернувшаяся в давно разграбленное логово.
  
  
   Глава 9
  
   Одиночная камера. Шесть на семь футов. В одном углу воняет охапка сена, в другом - выгребная яма. По скользкому полу непрестанно ползают червяки. Время от времени пробегают мелкие крысы; много реже ходят за дверью стражники. Приносят миску каши и кружку воды, тоже гнилой, как и всё в этом месте.
   Дни, проведенные здесь, поистине кажутся вечностью. Сколько их было на самом-то деле? Наверное, всего два. Или три. Приносили еду, вроде бы, дважды. И с тех пор прошло уже больше суток наверняка.
   Нет, приносили трижды. В первый раз Даррен пытался прощупать защиту стражника, успел увидеть, что она довольно слаба, но тут интфорянин почуял колдовство и намеренно опрокинул миску. А ведь почти просунул ее в дверное отверстие...
   Колдун машинально скосил глаза на светящуюся дыру. Пробежала крыса - уже шестая за последние полчаса-час. И тут же седьмая... Значит, кто-то идет сюда.
   Послышались шаги в коридоре - явно человечьи. Кто-то остановился у двери, и тут же тревожно проскрежетал засов.
   Подстилка мягко чавкнула, отпуская пленника. Даррен замер у двери, сжимая в руках миску. Сначала он хотел наточить ее край о пол, но потом испугался, что опять не дадут еды.
   И сейчас он боится сотворить заклятье... Дьявол, да что это такое с ним сделали?! Неужели у Сопряжения есть настолько сильные колдуны, что могут внушать страх и при этом не оставлять следов? Или...
   Дверь проскрипела, яркий свет ударил по глазам. Даррен вслепую ударил миской - она провалилась в пустоту, потянув за собой колдуна. Каменный пол ударил по коленям и локтям, никчемное оружие звякнуло, раздавив пару червей и напугав пробегавшую крысу.
   - Тихо ты, - буркнул стражник. Сильные руки быстро подняли колдуна. - Пошли за мной.
   - Кхх... кхуд... куда?
   - Вперед. Пошли. - Интфорнян крепко схватил за предплечье. - И без глупостей.
   Даррен поплелся за стражником. Глаза все еще болели, но колдун и не хотел открывать их, потому что в астрал проще выйти не глядя в земной мир.
   Нет, в Сопряжении явно не дураки: защита на стражнике такая, что Даррену не сломать и за неделю непрерывного плетения. Проклятье...
   Полчаса ходьбы - ноги уже едва держали, стражник тащил колдуна на себе - и Даррен оказался в той же самой библиотеке, откуда три дня назад ушел на урок.
   Почти ничего не изменилось: в огромном помещении все те же стойки, забитые свитками до самого потолка, те же скользящие тени рабов, тот же полумрак, рассеиваемый лишь свечами на столах. И как тогда, пустуют все, кроме одного - причем того же самого, дарреновского.
   - Приветствую, колдун, - кивнул сидящий за тем столом человек. - Называй меня... ну, хотя бы Моал.
   Темный плащ скрывает фигуру, а вот капюшон откинут - лицо острое и подвижное, как у крыс из подвала. И волосы такого же грязно-серого цвета.
   - Приветствую, - хрипло ответил Даррен.
   Стражник поймал взгляд Моала, и клещи, сдавливавшие руку колдуна, наконец, разжались. Охранник ушел.
   - Присаживайся. Благо, стул тут есть, - улыбнулся Моал.
   И улыбка у него мерзкая, крысиная.
   - Спросишь, зачем я тут? - поинтересовался интфорянин, когда Даррен сел.
   Гилонец попытался пожать плечами, но взвывшие ребра не позволили.
   - Кто ты?
   - Я же тебе подсказывал правильный вопрос, - поморщился Моал, откидываясь на спинку стула. Ладони встретились у груди, будто интфорянин собрался молиться; однако пальцы быстро сплелись. Они зарывались в складки плаща, верно, пытаясь защититься от холода библиотеки.
   Смотреть на защиту этого крысоподобного мужика нет никакого желания. Если уж на стражниках "тройной кокон"...
   - Но раз ты выбрал другой... Я был колдуном Каклооса, сейчас - колдун Сопряжения.
   - Сам?..
   - Помогли, - без улыбки перебил Моал. - В настоящее время я здесь за главного колдуна. Помогаю таким, как ты. Кстати, вот я и ответил сам на свой вопрос. Я хочу помочь тебе.
   Обычно после таких слов следует какая-нибудь гадость.
   - Ты ведь был боевым колдуном?
   - Да.
   Моал кивнул вместо Даррена.
   - Я так и понял. По тому, как ты вел эти уроки... хотя после первого у меня, признаться, остались сомнения. - Снова противная ухмылка. Зубы у Моала, оказывается, на удивление белые. - Плохо зная язык, так грамотно расписать про магию - это ты молодец.
   - То-то Вир...
   Моал раздраженно дернул кистью, не отрывая руку от груди.
   - Вир перестарался. Ему, видишь ли, не понравилось описание астрала. Сам-то ни разу ничего такого не чувствовал, только в книгах...
   Похоже, добрый экзекутор и злой экзекутор. Как все примитивно.
   - Но я тебе дам все эти книги, - пообещал Моал. - Кстати, вот они. - Острый подбородок дернулся, указывая на угол стола. Там уже выстроилась целая башня из потрепанных фолиантов и развернутых свитков.
   - Они все на интфорском?
   - Большей частью, - насупился Моал. - Но я нашел отличного переводчика.
   - Спасибо.
   - Пожалуйста. - Интфорянин не почуял иронии.
   А собственно, была ли она?
  
  
   Глава 10
  
   Кварт Латрий был взволнован и тщательно, хоть и безуспешно, пытался это скрыть. Дойдя до своего шатра, он пригласил Интеура войти, сам же некоторое время провел снаружи. Сквозь плотные стенки оттуда доносились невнятные голоса - маг не стал прислушиваться. Наверное, разбираются с пропажей консула.
   Наконец, легат вернулся, отрывистый кивок указал Интеуру на единственный стул, и Латрий принялся ходить из угла в угол. Пальцы его выбивали частую дробь из рукояти меча.
   - Маг Интеур Люциний Воинственный, как ты относишься к Сопряжению? - вдруг спросил легат, остановившись в углу. - К магам, которые там главенствуют?
   Интеур задумался. Очень неприятный вопрос...
   - Легат Латрий...
   - Без чинов, Интеур, - перебил легат. - Не подумай, что я чего-то... о нашем разговоре не узнает никто.
   - Не очень хорошо отношусь, - осторожно ответил маг.
   А впрочем, чего скрывать?
   - Я бы даже сказал, плохо.
   Пальцы легата застучали быстрее.
   - А не хотел бы ты, Интеур, исправить существующее положение дел?
   - Не понял, Кварт.
   Разговор не нравился магу все больше и больше.
   - Скажем, не хотел бы ты стать главным магом Интфора?
   - Нет.
   - Почему?
   - Чтобы удержаться на месте принцепса, пришлось бы бесконечно плести интриги, заговоры. Я не хочу.
   Легат едва заметно приподнял уголки губ.
   - Интеур, ты меня не совсем правильно понял. Я не предлагаю тебе кресло принцепса сената. Я предлагаю тебе место главного мага. А уж будешь ты главенствовать в сенате магов или выстроишь все по-своему - твое дело.
   - Вы мне предлагаете, легат Латрий? - поднял бровь Интеур.
   - Я же просил без чинов, - поморщился Кварт. - Да, предлагаю. Если ты согласишься принять мою сторону.
   Интеур задумчиво снял с пальца перстень Сопряжения - золотое кольцо с рубином. Камень крови, как его называют алхимики, не содержит в себе ни крупицы маны: маг должен носить этот перстень всегда, в любом бою, используя любые заклинания.
   И почему все ордена так любят эти знаки отличия - медальоны, браслеты, перстни? Почему так любят выбирать орденские цвета, одежды?..
   Пауза затягивалась.
   Святой огонь, ведь дико устал с дороги, целую неделю скакал, а тут пристают с какими-то глупыми разговорами. Еще и опасными.
   - Рядом только мои люди, - не глядя на Интеура, сказал легат.
   - Я так понимаю, - медленно начал маг, - легат Южного легиона поднимает восстание против республики?
   - Почти правильно понимаешь. - Легат все так же прятал взгляд. - Я поднимаю восстание против Сопряжения, против Башен магов.
   - Зачем?
   - Мне надоело смотреть, - тихо проговорил легат, - как мои люди в никчемных бронзовых доспехах с никчемными бронзовыми мечами гибнут сотнями в каждой битве только потому, что все железо - захватываемое нами же! - увозится в Башни. Только потому, что сильные маги не хотят участвовать в битвах и присылают на фронт неумелых недоучек. И тех в три раза меньше, чем нужно, - голос Латрия дрожал, но на крик не срывался. - А сами маги... очень редко уходят на войну, как ты.
   Кварт остановился посреди шатра. Его гладиус на мгновение показал полфута прекрасной стали, и легат с лязгом вогнал клинок обратно.
   Даже главный меч Южного легиона выкован не из сидерита. А впрочем, когда этот меч последний раз резал чужую плоть?
   - Мне надоело, что вся власть принадлежит магам и что они цепляются за нее, как грифы за падаль.
   - Красивое сравнение, - отметил Интеур.
   В общем-то, все понятно. Легат затеял безнадежное предприятие и хочет втянуть в это его, боевого мага Сопряжения третьей ступени.
   Зря он возвращался в легион.
   Кварт не обратил внимание на реплику Интеура. Видимо, легат давно уже хотел выговориться.
   - И эта дурость с клифотами. Почему талантливейший заклинатель должен становиться тупым орудием мага - по сути, рабом - только потому, что его родители не имели отношения к Сопряжению? Ладно те, что рождены были рабами!
   В принципе, Кварт говорил все правильно. Если бы еще его затея имела шансы на успех...
   - У меня сын должен был стать магом, - склонился над Интеуром легат. - Должен был стать! А стал клифотом, которого первый же маг угрохал во время какого-то тупого заклинания!
   Легат выпрямился и снова зашагал по шатру.
   - Но я не поэтому иду против Сопряжения, маг. Если мы сейчас не изменим всю эту гнилую республику с ее безумным сенатом, то Гилония уничтожит нас через несколько лет. Помнишь про нападение на Гванер два года тому? Что бы там ни говорили, все это было спланировано королем. Или Черными Звездами... кто там правит Гилонией.
   - Но ведь это нападение отбили.
   - Ты знаешь, какие там были потери? - с нажимом спросил легат и, не дождавшись ответа, продолжил: - Чудовищные! Хотя всего сотня магов - пусть пятых, шестых ступеней - и наших трупов было бы в два-три раза меньше!
   Скорее всего.
   - Теперь смотри, Интеур. Что нужно для получения новой ступени?
   - Создание и защита нового заклинания.
   - Вот именно! Боевые маги...
   - Да знаю я, Кварт, знаю, - устало отмахнулся Интеур. - Замкнутый круг. Чтобы создать новое заклинание, нужен сильный клифот, доступ к библиотекам и много времени. И знаю я, что новая ступень дает все это и что всего этого нет и никогда не будет у боевых магов. Если только их родители...
   - Если у них влиятельные родители, они не пойдут служить. Ты говоришь: "никогда не будет". Почему же никогда?
   Левая нога разгуделась совсем невыносимо, маг выпрямил ее.
   - Потому, Кварт Латрий Пустынный, что не получится ничего из твоего восстания. Маги третьей ступени и выше сбегут, как только ты объявишь все войскам. Северный легион тебя не поддержит - и правильно сделает. А этих "твоих людей" вместе с тобой как-нибудь ночью прирежут убийцы из гвардии Сопряжения.
   Вроде давно замершие пальцы легата вновь замаршировали по гарде меча.
   - Я расскажу тебе все, Интеур. Потом решай.
   Как же, "решай". Если легат расскажет всё, а он, Интеур, откажется, то не выйти ему отсюда.
   А впрочем, если легат так уж силен - можно будет не отказываться; если слаб - можно уйти. Да и в конце концов, Сопряжению действительно нужна хорошая встряска.
   Перед внутренним взором Интеура вдруг взметнулось яркое пламя. Но не как взрыв - оно будто возникло из ниоткуда, в одно мгновение и теперь ровно горело, переплетая рыжие, красные, зеленые, белые языки...
   - Я слушаю, Кварт Латрий.
  
   В палатку Интеур приковылял уже на рассвете. Арсия дремала на лежанке, но вскочила, как только маг отдернул полог.
   - Что случилось, Интеур? - сонно, но с тревогой в голосе спросила клифа.
   Будущий консул Южного легиона со вздохом сел рядом с ней.
   - Скоро ты все узнаешь, Арси. Пока я не могу тебе сказать.
   Клифа хотела что-то сказать, но, передумав, поджала губы.
   - Прости, Арси. Я действительно не могу. Только не надо обижаться, прошу тебя.
   Арси пристально посмотрела на мага.
   Ну же, почему в твоих зеленых глазах не сверкнет понимание?
   - Ладно, ложись спать, маг Люциний, - улыбнулась Арси. - Я не буду на тебя обижаться.
   И все же, когда Интеур уже лег, она не удержавшись добавила:
   - В этот раз.
  
   ***
   Молодой черноволосый гастат проснулся от мерзкого воя трубы.
   И так он не высыпался из-за этой ноги, так еще и, дерьмо, подняли ни свет ни заря. Чтоб этим эскулапам руки поотрывало, да нужным концом вставило. И трубачам заодно.
   Замерзшие за ночь пальцы кое-как помассировали опухшую голень. Одно хорошо: безмозглого верзилу в той проклятой битве убили, а уж с остальными легионерами гастат справился и с больной ногой.
   Гастат высунул нос из палатки и, поглядев на бегающих легионеров, громко выругался.
   Боевое построение, мать вашу! Неужто легат хочет потренировать войско перед торжественным входом? Как будто не знает, что магам глубоко положить на легионеров, на "мясо войны".
   Дерьмо, меньше трех дней пути до Фараэра, и на тебе - броню надеть, оружие в руки...
   Гастат кое-как, издавая стон при каждом наступании на больную ногу, добрел до своей когорты. Изрядно поредевшей когорты, но трибуну все равно дали за победу железный гладиус. А им уже ни один бес не даст даже ржавого обломка. Война кончилась, про премиальные можно забыть... Конечно, с другой стороны, можно отдыхать, но без денег разве это отдых? Да и наверняка сейчас погонят опять строить дороги. Рабов им мало, что ли... И с этой войны ведь привели не одну тысячу.
   Вот он легат, идет вдоль строя. Но с ним рядом - почему-то не консул, а какой-то неизвестный огневик. К чему бы это?
   А впрочем, плевать. Маги - они маги и есть; для них вон отдельный легион.
   - Братья по оружию! - начал легат. Вот умеет же, бесы, складно говорить! - Наша война с варварами закончена. Закончена великой победой! Но...
   Легат остановился и зачем-то вытащил меч из ножен.
   - Но маги Сопряжения хотят забрать у нас всё железо. Всё, что у нас останется - те мечи, которые у нас были! - Легат потряс своим гладиусом. - А у многих, чьи руки достойны лучшего в этом мире оружия, бронзовые обрубки...
   Молчание.
   - Верные братья, наверное, уже заметили, что рядом со мной стоит не старый наш консул. - Легат опустил взгляд. - Я объясню, что случилось. Консул и все высшие маги пытались вчера бежать к городу, пытались присвоить себе нашу победу и выбить у Сопряжения награду пожирнее, как презренные торгаши. Но бог войны, великий бог Пиреор, благоволит нам: с помощью некоторых магов он не позволил предателям скрыться! Вот этот маг, - легат указал на огневика, - первым бросился в погоню и поймал изменников. И поэтому консулом легиона я назначаю центуриона огненной когорты, мага Интеура Люциния Воинственного. Прошу приветствовать консула.
   Огневик склонился; войско привычно, но в то же время растерянно ударило мечами о щиты.
   - И помогало этим проклятым магам-дезертирам Сопряжение. Это маги Сопряжения хотели отобрать у нас всё, хотели отдать тем, кто лучше подлизывается!
   Легат замолчал, словно принимая какое-то решение.
   - И теперь, мои верные братья, я спрашиваю вас: отпустить мне плененных магов и покорно идти в город, где нас презирают... Или же пойти и взять Фараэр силой, пойти и показать магам, что мы - хозяева Интфора, что на наших плечах держится республика, что бог Пиреор - за нас!
   Гастат вскинул меч, салютуя легату. То же самое сделали сотни легионеров.
   - На Фараэр! За честь легиона! - прокричал легат, тоже вскидывая свой меч. - И да помогут нам боги!
   - На Фараэр!
  
   ***
   Пробить ворота в крепостной стене оказалось намного проще, чем предполагал Интеур. Одновременный прицельный удар трех магов из его центурии разнес дубовые створки в щепы. Что ж, никто не держит защитные заклинания постоянно, а ожидать нападения сегодня Сопряжение никак не могло.
   Интеур вспомнил, как лет пять назад, когда он еще учился, Сопряжение долго решало вопрос, убирать ли с крепостных стен дежурных магов.
   Что ж, оно само так решило.
   Новый консул Южного легиона внимательно следил за стягивающимся кольцом легионеров. Как только они пересекут линию - невидимую, существующую лишь на карте и в памяти мага - нужно активизировать защитное заклинание. Примитивное, конечно, но на несколько минут должно хватить.
   Как неудачно, что из всех оставшихся магов нет ни одного специалиста по защите! Впрочем, ничего удивительного в этом нет. Магия огня всегда плохо защищала от себя же, да и от других; а земных и тем более водных магов в новом составе Южного легиона почти нет. Вот и отдуваются четверо воздушников, каждый за свой отряд - по сторонам света.
   - Второй отряд - защитить! - прокричал Интеур.
   Высокий, весь какой-то нескладный маг кивнул и зашептал слова заклинания. Возле него закружились потоки воздуха, но контура, естественно, видно не было. Боевых магов учат скрывать его в первые же годы обучения.
   Интеур помотал головой. Опять у него "небоевое" настроение, опять мысли блуждают, словно в зеркальном лабиринте.
   - Четвертый отряд - защитить! Первый и третий - защитить!
   Все, теперь легионеры под слабенькой, но защитой. Огненных стрелок неофитов можно не бояться. И можно - нужно - догонять свой отряд. Латрий настоял, чтобы Интеур командовал восточной частью легиона, хоть консул и не хотел. С другой стороны, при штурме города нет единой армии, поэтому, быть может, легат и прав.
   Почти вся бывшая его центурия сейчас разбита по этим отрядам. С ним только двое, и те шестой ступени.
   А что делать, большая часть магов в любой момент может ударить в спину. И за свою-то центурию ручаться нельзя... но там риск все-таки меньше.
   Интеур кивнул своей клифе и, хромая, пошел вслед за легионерами к пробитым воротам. Арси пыталась прижаться к магу, боязливо сторонясь отставших воинов.
   Святое пламя, как же он умудрился вчера...
   - Арси, мне нужно поговорить...
   - Я слушаю, милый маг, - отозвалась Арси. Полюбила она это нелепое выражение, и хоть что с ней делай.
   - Завтра начнется война. О которой я не мог тебе сказать раньше.
   - С кем же?
   Уже тогда она насторожилась, в голосе зазвучали металлические нотки.
   - С Сопряжением. Легат...
   - Так вот почему ты не хотел мне говорить! - перебила она. - Ты решил отомстить магам за то, что они дали тебе такую бесполезную клифу, как я?
   Она же плакала, как он, идиот, не видел этого?
   - Думали, я сбегу и все расскажу? - приходя в бешенство, спросила Арси. Она вскочила на ноги и подошла вплотную. - Потому не говорили, да? Ни ты, ни твой трусливый легат! Ну так отправил бы меня сам, чего ты, а? Что молчишь, маг?!
   В запальчивости она тогда толкнула его в грудь, он пошатнулся. Проклятая нога подвернулась, и боль застлала разум...
   Святой огонь, перед кем он оправдывается? Его взбесило, что клифа поднимает руку на него, мага, консула Южного легиона - вот и всё!
   Он толкнул так, что Арси отлетела на несколько футов и голова, запрокинувшись, глухо ударилась о пол...
   Маг cглотнул комок.
   Да гори оно всё святым пламенем, не до этого сейчас!
   На мирных жителей никто не нападал, но они все равно бежали от войска, прятались в дома, забегали в переулки. У одной маленькой девчушки от бега выпал венок. Или она сама выбросила...
   Завтра должен был быть торжественный вход в город. Колонны пленных перед строем, сверкающие доспехи победителей, проход под триумфальной аркой... Странно, что ее не начали строить до сих пор. Должны были, никто не мог знать, что легат начинает новую войну.
   Сейчас же знали об этом все фараэрцы. И все боялись.
   Легионеры уже прошли половину города, и пока ни один маг не показался на пути. Неужели все-таки разведка Сопряжения так сильна и маги просто сбежали?
   Нет, одного мага восточный отряд все-таки встретил. Совсем еще мальчишку, седьмой ступени, не выше. Может, он и хотел сбежать, как остальные, но красный плащ мага не позволил, выдал своего хозяина.
   - Не стрелять!
   Поздно. Первый ряд лучников уже опускает оружие. Сразу две стрелы пронзили мальчишку. И к сожалению, ни одна не оказалась смертельной.
   Юный маг выбросил вперед руку и - откуда столько мудрости в пятнадцать лет? - швырнул под ноги гастатов примитивный огненный шар. Даже не шар - какой-то бесформенный комок, уже в полете расплескивающий пламя.
   Воздух - плохой защитник против огня. Родственные стихии...
   Но все же прозрачный щит, напитавшийся маной от чужого файербола, помог легионерам. Только пятеро или шестеро сейчас катаются по брусчатке, сбивая пламя; остальных воздушная броня сумела защитить.
   Очень редко магия огня противостояла интфорским легионам, особенно Южному: варвары с их мутным шаманством почти не умели обращаться с этой стихией. Возможно, поэтому крики горящих гастатов привели легионеров в первобытное исступление. Воины разрубили несчастного мага, растоптали его тело и, пинками толкая труп перед собой, с яростными воплями бросились к центру города.
   Вплоть до самой огненной башни легион не встретил никакого сопротивления. Горожане всё бежали и бежали. Вот один, совсем обезумевший от ужаса, подскочил к башне и засуетился возле нее, точно насекомое под тенью замахнувшейся руки.
   Ярко-красные стены башни плохо сочетались с остальными зданиями площади; колоссальная башня в своей гордыни вообще ни с чем не сочеталась; верно, маги этого и добивались. Сейчас, на солнце кирпичи горели, как кровь на вонзившемся клинке. И как стервятники над трупом кружили вокруг башни стаи ласточек. Казалось, все птицы до единой покинули гнезда у острой башенной крыши.
   Фараэрец, что мухой мельтешил возле двери, вдруг навалился на ее тяжелую латунь, и под руками, многократно усиленными страхом, она отворилась.
   И горожанин спокойно помахал рукой - святой огонь, никакой это не фараэрец! - в знак того, что вход чист.
   Не зря легат возлагал такие надежды на Каклоос: адепты затерянного ордена знали свое дело.
   - Брать живьем! Убивать только при крайней необходимости.
   Вряд ли хоть кто-то из легионеров, вбегающих сейчас в башню, прислушался к словам мага. Их сжигала жажда мести. Мести за низкое жалованье, мести за воинов, убитых в битвах с варварами и с тем мальчишкой, мести за собственные жизни, которые могут оборваться в любой момент только потому, что они дешевле жизни любого мага.
   - Господин консул, - тихо окликнул маленький неприметный мужичок. Не тот, что вскрыл тяжеленную дверь, хотя чем-то похож. - Колдун второй категории ждет ваших приказаний.
   Каклоос, затерянный орден... слишком долго он прятался и боялся Сопряжения.
   - Сколько магов на первом этаже?
   - Магов - не знаю. Людей - около полудюжины. - отрывисто доложил колдун.
   - Хорошо. Жди пока здесь.
   Гранитные ступени уже устали стучать под ногами легионеров и на шаги консула отозвались лишь мягким шелестом.
   Как только Интеур вошел в башню, лицо скривилось в гримасе отвращения. Столь любимые магами иноземные благовония смешались с запахами пота и крови, создавая поистине невыносимую вонь; невыносимые крики и стоны умирающих доносились со всех сторон.
   Но главное, первый этаж зачищен. Легион потерял восьмерых, Башня - пятерых убитыми, одного пленным. И все шестеро - пятой-седьмой ступени. Подозрительно слабый отпор. Конечно, много магов уехало в Атмоэс на защиту воздушных заклинаний, но всё же, всё же...
   Легионеры, подгоняемые командами центурионов, выстроились у винтовых лестниц наверх и в подвалы. Приказ, отданный перед битвой, заставлял стоять здесь, дожидаясь легата.
   "Надеюсь, его не убили", - подумал консул.
   Богато живут... жили маги. Раньше Интеур как-то не замечал толстых ковров, шикарной мебели, картин, стоящих баснословных денег, других ненужных, зато очень дорогих предметов. Раньше не замечал.
   - Что теперь? - тихо спросила Арси. Она старалась держаться поближе к магу, но не прижиматься вплотную. То ли воспитание в доме сенатора, то ли...
   Маг не успел ответить.
   - Ты первый, Интеур. Поздравляю. - Легат стремительным шагом вошел в башню. - План действий прежний. Колдун снимает кого может, затем два гастата с щитами поднимаются на этаж, за ними - два лучника. Потом один маг, гастаты, все остальные. Постарайтесь брать магов живыми.
   - Не использовать заклинания большой зоны поражения, - отдавал приказания консул, пока маги еще здесь. - И маны старайтесь вкладывать поменьше. Здесь могут быть ловушки.
   - Интеур, ты со своими давай наверх. Вторая, третья когорты - вниз. Выполнять!
  
   Почти всю наземную часть башни охраняли лишь недоучки пятых-седьмых ступеней. На каждом этаже, несмотря на помощь магов и колдуна, гибли щитоносцы; и вскоре пришлось пускать вперед гастатов с этими почерневшими и оплавленными кусками бронзы.
   "Святой огонь, как же не хватает виранцев с их сидерическими щитами! - думал Интеур, поднимаясь по серебристым, словно железо, ступеням. - Но подмога с острова придет потом, только потом..."
   Помощь Каклооса легионеры восприняли совершенно спокойно: про сам орден мало кто слышал, а колдун своими заклятьями заслужил уважение и даже некоторый страх очень быстро.
   Интеур же больше всего боялся встретить бывших учителей, друзей, просто знакомых. Он пытался не смотреть на лица, но...
   По легендам, древние уничары проживали не одну сотню зим; современные же маги, даже теоретики, отнюдь не славились живучестью. Возможно, поэтому никто не подумал добивать уже весьма немолодого огневика. Тяжелая стрела прибила мага к ковру на дальней стене, и от древка по всей груди расплывалось темное пятно.
   Слабые волны маны все еще исходили от старика, и Интеур нехотя приблизился к скрючившемуся телу. Можно было, конечно, послать легионеров, но мало ли какие ловушки скрывал маг.
   Деревянный посох, почерневший от множества огненных заклятий, старик все еще крепко сжимал. Интеур прикоснулся к дереву рядом с навершием; пальцы плотно обхватили отполированную поверхность, но через мгновение резко отдернулись. Потоки маны бежали по посоху, как крысы с тонущего корабля!
   Интеур не думая - боевая выучка есть и у магов - посохом ударил старика. Бронзово-хрустальная палка описала короткую дугу, и кристалл на конце резанул по животу огневика, окунулся в мягкую плоть.
   Последнее заклинание мага не удалось. Огненные искры тоскливо сползли по посоху, прожигая скрюченные пальцы старика, его длинную тогу, ковер на полу...
   Не удержавшись, Интеур бросил быстрый взгляд на лицо мага. Искаженное мукой, оно смутно кого-то напоминало... даже не само лицо, а выражение остекленевших глаз. Что-то давнишнее, что-то теплое и одновременно холодное...
   Консул отвернулся. Кристаллическое навершие его посоха процарапало ковер, оставив красно-бурую полосу.
   - Обыскать его, - глухо приказал Интеур. Он запретил себе думать об этом старике, пока башня не будет полностью захвачена.
  
   Предпоследний этаж оказался самым тяжелым. Наверху скрывались пятеро магов (судя по излучаемой мане, не ниже третьих ступеней) и, что самое неприятное, один колдун. Точнее, белый волшебник.
   Колдун из Каклооса и так уже чуть дышал: почти половину магов убил именно он. А бесконечно восстанавливать Силу, как и ману, не может никто. Потому пробить в общем-то неискусную защиту волшебника каклоосец не сумел.
   Гастаты с продырявленными щитами поднялись по очередному витку лестницы и исчезли. Бездымно и беззвучно. То же произошло и со следующей парой. Даже тела их не упали обратно, как это бывало на нижних этажах.
   И магов этих пускать жалко. Против второй-третьей ступени они как крестьяне против легиона.
   - Отставить! - приказал Интеур следующей группе гастатов. - Всем спуститься вниз, на два этажа. Услышав взрыв, выждать полминуты и подниматься. Выполнять!
   Дисциплина в Южном легионе, в отличие от оружия, железная. Осталась стоять только клифа.
   - Арси, я же сказал...
   - Я не уйду. - Твердо произнесла клифа. - Сегодня у меня получится.
   - Уйди, Арси! - уже кричал Интеур. - Вон!
   - Нет! Никуда я не уйду. Выталкивай, если хочешь! У тебя хорошо получается...
   Святой огонь, только ее сейчас не хватало!
   Ладно, боги с ней. Пусть стоит.
   Глубокий вдох.
   Руна успокоения.
   Сложный трехмерный контур. Давно он не всплывал в памяти.
   Белые чистые нити.
   Чужой источник маны вот он, ярко горит розовым светом - но он закрыт. По-прежнему закрыт. Да гори он святым пламенем, этот источник!
   Надо наполнять жадный контур. Очень осторожно. Несколько капель в начальные точки. Так, теперь вот эти дуги...
   Ослепительно-белая точка выскальзывает из рук мага, и сгусток огня единым росчерком взлетает по лестнице наверх, жадно разыскивая чужие магические контуры.
   После исчезновения точки мир для мага прочно погрузился во тьму. Ноги подкосились, и Интеур упал навзничь. Хорошо, что сзади стена, и маг просто сполз по ней.
   Сознание, опаленное изощренным заклинанием, пыталось отключиться, но маг последним усилием воли держался в этом, потемневшем мире.
   Где-то наверху раздался глухой стук... еще один... звон разбивающегося стекла... третий и четвертый стук почти слились в один. Негромкий хлопок...
   Четыре мага, снесшие четырех же гастатов, убиты. И похоже, разминирована ловушка. Можно идти наверх. Жаль, что больше он, новый консул Южного легиона, ничем не может помочь своим воинам.
  
   Многие люди никогда не теряли сознания. Совершенно разные люди: бестолковые рабы и мудрые ученые, славные воины и безродные крестьяне, веселые дети и умирающие старики. Они никогда не чувствовали этого странного забытья, после которого память бессильно пытается найти хоть что-то, кроме всезатопляющей тьмы.
   Но нет ни одного мага, что не падал бы в обморок меньше десяти раз; у боевых же число темных провалов в памяти доходит до сотни.
   И каждый раз возвращение в этот мир происходит одинаково: сквозь черный туман проступают пятна света. А уж потом эти пятна превращаются в то, чем они кажутся с этой стороны мира, уж потом вместе с земным восприятием возвращается неземная боль.
   Интеур, превозмогая резь, открыл глаза. Выступил пот, словно маг поднял не веки, а гилонского рыцаря в полных доспехах вместе с лошадью.
   Светло-желтые стены. Как в детской, но это не детская. Это вообще не его дом. Не дом его отца.
   Святой огонь... Отец.
   - Где мой отец? - спросил у темного тумана и желтых стен Интеур. - Где он?!
   - Сейчас, господин маг. - Какой-то странный голос; не понять ни возраста, ни даже пола. Раб, не иначе. Вот он протопал куда-то из комнаты. Наверное, за эскулапом пошел.
   Что там эти многомодульные или многомерные заклинания... Главная проблема магии - потеря сознания мага. И последующее восстановление маны, особенно если потрачено слишком много чистой.
   Святой огонь, как же болит голова - шею не повернуть! И нога ноет, словно ее тянут на гилонской дыбе.
   В дверном проеме показался легат. Без доспехов, зато с перевязанным лбом.
   - Здравствуй, консул Люциний, - быстро кивнул Кварт.
   - Здравствуй, легат Латрий. Что с башней?
   - Да клифот один метнул блюдо к... А, ты об этой. Взята. Большая часть магов убита, остальные взяты в плен. И двое или трое все-таки сбежало.
   - Надеюсь, вы...
   - Ничего не трогали, Интеур, - улыбаясь, перебил легат. - И на последнем уровне подземелий мы нашли... нет, я так не объясню. Может, это и пустышка. В общем, потом сам посмотришь.
   Латрий поискал взглядом стул, но в комнате кроме кровати ничего не было.
   - Что с моим отцом?
   Кварт подошел к окну и исчез из поля зрения мага. Поворачивать голову вслед за легатом Интеур не мог; да и не хотел, собственно.
   - Он погиб во вчерашней битве, - без предисловий сказал Латрий. - Воины пытались...
   Легат еще что-то говорил, глухо оправдываясь.
   Какая, к богам, разница, что пытались эти проклятые воины?!
   Интеур зажмурил глаза, надеясь вернуть безмятежный темный мир. Но нет, этот, надменно-светлый и безразлично-искренний, намного сильнее.
   В памяти всплыло исковерканное лицо старика, тяжёлый взгляд мертвеца...
   Такой же был у отца, когда Интеур сообщил о своём уходе в легион.
   Проклятый огонь, ну почему всё, всё, что он делает, получается так плохо? Он уже сломал жизнь своей матери, забрав её способности... Теперь вот из-за него погиб отец. Ведь в силах Интеура было изменить эту войну - если не остановить в зародыше, так хоть предупредить Сопряжение! И тогда всё пошло бы по-другому.
   Громкие слова про Интфор, про несчастных боевых магов... И несчастный боевой маг Люциний купился. Вступил в войну за справедливость, гори она святым пламенем.
   - Где Арсия? Моя клифа.
   - В соседней комнате, - все еще стоя возле окна, отозвался легат. - Прорыдала весь вечер, сейчас спит.
   Одно странно: что она, клифа мага Люциния, до сих пор жива. С его-то удачливостью.
   Легат подошёл к кровати и осторожно присел на самый краешек.
   - Интеур. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь.
   Да что ты понимаешь, самодовольный болван?
   - У меня тоже умер отец. Десять лет назад, я только-только стал легатом. Я тогда выкинул из легиона старого консула, мага земли. Точнее, устроил так, что его выкинули. И через неделю после этого крепкий дом моего отца - старого ветерана, бывшего центуриона - провалился под землю. Дом, стоящий на каменной плите в Литаэсте, сложился, как карточный.
   Интеур старательно смотрел в белый потолок. Почему такая мода пошла на белые потолки? И вообще, что это за дом?
   - Да, сначала я тоже жалел, что вышвырнул эту толстую скотину. Но потом я понял... и не надо хмыкать, Интеур... Я понял, что это - жертва. Это плата. Судьбе, богам, самому себе... За всё в этом мире надо платить, Интеур.
   - Кварт, перестань мне...
   - Не перестану я тебе, - не повышая голоса возразил легат. - Я же вижу, ты хочешь бросить эту войну. Потому, что погиб твой отец от рук наших воинов. Что бы ты ни говорил сейчас про цели и средства этой войны, именно потому.
   - Откуда ты всё так хорошо знаешь, легат? - взорвался Интеур. - Ты колдун? Читаешь мысли?
   - Тут не надо быть колдуном, маг Люциний.
   - Да что ты? Ну тогда скажи мне, знаток человечьих душ, зачем я встрял в эту войну?
   Латрий прикоснулся к повязке, пальцы - внезапно даже для самого легата - пробаранили по темнеющей ткани; смуглое лицо на миг исказилось.
   Интеур вдруг вспомнил принцепса сената, старого толстого землевика; его глаза всегда блестели, даже на портретах они выглядели какими-то маслянистыми. Сейчас у Латрия глаза сияли совсем по-другому. Может, действительно он будет лучшим правителем для Интфора? По крайней мере, за ним чувствуется свет; пусть и режущий, но всё же свет.
   Шумный выдох, словно легат ударил стальным гладиусом. И тихий шепот:
   - Ты здесь по той же причине, по какой когда-то бросил учебу и вступил в легион.
   Еще несколько секунд легат неотрывно смотрел в глаза мага, после чего рывком поднялся с кровати.
   Тяжелый взгляд у Латрия, отстраненно подумал Интеур. Веки, больше не удерживаемые волей мага, устало прикрылись.
   По звуку шагов Интеур понял, что легат дошел до двери... остановился... немного вернулся.
   - Завтра вечером пир в честь победы, - бесцветным тоном сообщил Кварт. - Будут все, начиная с центурионов. Надеюсь, ты тоже оклемаешься. Пир без консула...
   - Я тоже надеюсь. Спасибо, Кварт.
   Скрип от резкого разворота и частый перестук каблуков.
  
   Огромный особняк в центре Фараэра ещё два дня назад принадлежал принцепсу огненного сената; сейчас там располагалась резиденция легата Латрия. Наверное, за все годы, что дом простоял в зеленой рощице на холме, там ни разу не собиралось столько человек.
   Интеур отказался от сопровождения и теперь в одиночестве поднимался по пологому склону, опираясь на посох и осторожно ступая на всё ещё больную ногу. На низеньких деревцах развесили факелы, хотя еще было довольно светло.
   Забавно смотрятся чадящие светильники в розовых отсветах солнца; словно феи, что тоже собрались на пир.
   Разглядывая играющие огоньки, слушая шелест листьев, Интеур почему-то думал об Арси. Так он ее и не видел с тех пор, как... Впрочем, легат обещал, что она сегодня будет.
   Где-то за сотню шагов до желтовато-красного дома Интеур в очередной раз приостановился. Интересно, почему возле широко распахнутых дверей толпится столько магов? Понятно, все в парадных плащах, все с посохами, даже молодежь, которая давно уже использует кулоны, браслеты, кольца и прочую мелочь.
   Медленно ковыляя по ровной дорожке, Интеур не заметил, как все маги разошлись от дверей, как склонили головы перед ним, новым консулом Южного легиона. Маг ухмыльнулся: что-то не помнилось такого отношения к Денэбию.
   - Приветствую, братья, - кивнул Интеур. - Зайдемте, что стоять на пороге.
   Превозмогая боль в лодыжке, консул пытался идти быстрее, но все равно процессия магов двигалась весьма степенно. Впрочем - пусть, так даже торжественнее.
   Центральная зала была заполнена лишь наполовину: возле стола оставалось еще довольно много свободных мест. Легат встал, приветствуя магов, вслед за ним поднялись центурионы и трибуны. Доспехи сверкали в лучах оконного света и зажженных свеч, рукояти мечей салютовали из ножен, сами воины тепло улыбались. Вероятно, впервые они так встречали магов.
   Да, многое сегодня - и на этой войне - происходит впервые.
   Интеур прошел вдоль пока еще полупустого стола, будто вдоль строя, и занял свое место - по правую сторону от легата.
   Латрий кивнул; все сели. Пока не было произнесено ни слова. Тишину нарушали лишь шаги рабов, разносящих подносы с едой. Нет, не с едой - с кушаньями. Запахи жареного мяса, заморских пряностей, терпких вин заполняли воздух, словно эфирная мана - контур. Маги в белых плащах скривились, с усмешкой отметил Интеур. Все-таки, магия воздуха - одна из самых неприятных.
   Кубки с вином уже оплелись пальцами всех легионеров, и Кварт Латрий поднялся с высокого, как трон, стула. Полный бокал чуть подрагивал в напряженной руке.
   - Друзья. Братья. Вчера была одержана важная победа. Это был первый шаг, и от него зависело очень много.
   Сотня глаз устремлена на легата. Рабы застыли неслышными тенями.
   И в воздухе только глухой голос легата.
   - Слава богам, мы сломили сопротивление магов, мы показали, что с ними можно сражаться. И можно побеждать. И я хочу выпить за то, чтобы эта война как можно скорее закончилась. И чтобы после нашей победы я мог снова поднять кубок и встретиться взглядом с каждым из вас. Во имя богов!
   - Во имя богов...
   Звон хрусталя, радостный смех. Все уже забыли о павших братьях, о новой и в общем-то ненужной войне. Святое пламя, почему люди так легко забывают о самом дорогом?
   - Интеур, - тихо обратился легат, когда все уже сели. - Я должен сказать тебе нечто неприятное.
   Консул осторожно поставил кубок на стол; вино с трудом протекло по вдруг напрягшемуся горлу.
   - Твоя клифа. Арсия вроде бы. Она исчезла сегодня утром.
   - Святой огонь! Почему ты мне?..
   - Извини, Интеур. - Латрий опустил взгляд. - Ты должен быть здесь.
   Трибуны так же смущенно наклонили головы, полностью сосредоточившись на еде. Консул с резким скрипом отодвинул стул.
   - Интеур Люциний, останься, - бесстрастным тоном приказал легат.
   А вот глаза у него горят далеко не бесстрастно.
   Маг представил, как будет ковылять вдоль бесконечного стола, как потом будет плестись по городу в бесплодных поисках Арсии...
   Стул с таким же скрипом въехал обратно.
   Что ж, этот вечер придется провести здесь. Арсия... Святое пламя, все завтра. Обо всем думать и решать завтра. Возможно, он отправится... Всё завтра!
   - Мы захватили вчера много клифотов, - сделав маленький глоток, сказал Латрий. - Из них двое - первых ступеней. Отлично обученные, опытные клифоты стихии огня. Зачем тебе эта Арсия? Да ты можешь взять даже обычных магов, в конце концов. Больше половины пленных переходят на нашу сторону.
   Интеур поковырял ножом кусок мяса; наверное, вкусный, только вот аппетита нет совсем.
   - И ты им доверяешь, Кварт?
   - А что мне остается? Ну, поставлю надежных магов следить за ними, за их заклинаниями.
   - Полумеры.
   - Других нет, - отрезал легат и начал говорить уже с другим соседом по столу.
   И это тоже завтра.
   Вечер медленно тянулся по старым, привычным контурам. Уже стемнело, но свечей в зале горело столько, что мало кто заметил уход солнца. Из угла доносилась спокойная музыка, изредка ее перемежали баллады. Похоже, сейчас как раз будет одна из них.
   Старый голиард (интф. - бродячий певец) мягко перебирал струны, опустив голову. Видимо, прятал шрам, что уродливой полосой проходит через правый глаз и всю щеку; даже длинные волосы не могли его скрыть. Наверное, когда-то певец был настоящим воином.
  
   Ты был рожден, великий маг,
   В тот час, когда упала с неба
   Твоя звезда. Недобрый знак...
   Судьба тобой играла слепо.
  
   Ты воевал, великий маг,
   С самим собою - и с богами.
   Ты слышал, как ликует враг -
   И слышал хруст под сапогами.
  
   Нет, определенно певец раньше был колдуном - слишком уж чарующий у него голос, слишком очаровывающий, слишком ласково и в то же время настойчиво манящий за собой.
  
   Ты заклинал, великий маг,
   Стихию огненной свободы.
   Но над тобою реял флаг
   Не твой... чужой. В чужие годы...
  
   Ты долго шел, великий маг,
   К вершинам мастерства и славы.
   И, делая последний шаг,
   Ты понял, что же было главным.
  
   Ты был великим, мудрый маг,
   И не искал никчемной правды.
   Ты знал, что в жизни все не так,
   Как в глупой песне голиарда...
  
   То ли от вина, то ли от странной песни голова у консула разболелась. Пульсирующие удары усиливались с каждым часом, с каждым тостом; хотя сам Интеур, как и большинство магов, уже давно перестал пить.
   А вот легат опять встает с полным кубком. Странно, всё пьет и пьет, а не пьянеет.
   - Братья. Наша война только началась, но уже есть потери. Да, наши доблестные воины и искусные маги...
   Интеур уже несколько минут неотрывно смотрел на пламя свечи. Глядеть на огонь можно действительно бесконечно; это не унылая однообразная вода, не ленивое небо...
   Вдруг пламя дернулось, как от порыва ветра. Маг посмотрел в окно - деревья стоят не шелохнувшись. Зато от входа потянуло огненной маной. Мощный источник - мага, тем более клифота такой силы в нынешнем легионе нет.
   Резкий скрип пробился сквозь речь Латрия, и тот замер на полуслове. Легионеры единым движением повернулись в сторону распахнувшейся двери.
   Интеур простонал от новой вспышки боли. Пальцы сильно прижались к вискам, веки прикрылись.
   Безмолвие; только тихий шорох шагов. Или это кровь шумит...
   - Приветствую братьев.
   Знакомый голос. Немного сиплый, но мощь в нем скрыта немалая. И похоже, что он медленно приближается. Проклятые боги, почему нет сил приподнять веки?
   - Что ты хочешь? - тихо спросил Латрий.
   Легат напряжен. Это чувствуется, хоть он и пытается скрыть.
   - Я хочу, чтобы вы меня выслушали и поняли. Я с трудом преодолел охрану, легат. Одним богам ведомо, чего мне стоило пройти без жертв.
   - Говори, только быстро. Здесь тебе уже не удастся...
   - Да знаю, знаю, легат. Или уже не легат? Впрочем, неважно.
   Боль, наконец, отпустила, и Интеур приоткрыл глаза. Бывший консул Денэбий степенно шел к ним, опираясь на свой старый сидерический посох. Древко поцарапано; грязно-серые одежды изорваны, на лице ссадины. Интересно, где это консула носило?
   - Я расскажу тебе, благородный легат, и вам, доблестные воины... и маги... где я был и зачем пришел. Только позвольте мне присесть.
   Легат кивнул, к бывшему консулу подскочили рабы с большим креслом. Почему-то его поставили не возле стола, а почти вплотную к стене. Денэбий усмехнулся и, взяв чей-то полупустой бокал, спокойно опустился в кресло. Трибуны и центурионы, чтобы видеть Денэбия, неуклюже обернулись.
   - Я действительно сбежал со стоянки легиона, как вам, вероятно, поведал Латрий. Но должен сказать сразу: я сделал это во вред Башне магов. Дело в том, что я не являлся и не являюсь преданным членом Сопряжения.
   - И кем же ты являешься, Фир Денэбий Смутный? - резко спросил легат.
   - Адептом Каклооса, - улыбнулся Денэбий и отхлебнул чужого вина. - Затерянного ордена или ордена Тьмы, как его велеречиво называют. Впрочем, я думаю, называют заслуженно.
   - Медальон.
   Денэбий покрутил головой, словно разыскивая кого-то. Его потрепанный посох сиротливо прислонился к стене, и освобожденная рука полезла за пазуху.
   - Так вот, досточтимые маги и воины. Как вы знаете, мой орден вступил в эту войну на вашей стороне. И я получил приказ... - Денэбий, наконец, достал медальон и, выпутав длинные волосы из цепочки, протянул легату.
   Черный шестиугольник, казалось, полностью поглощал свет. Только непонятная угловатая руна мерцала красно-фиолетовым, но и ее сияние плавно угасало.
   - Какой приказ?
   - К сожалению, я не могу сказать об этом сейчас. Немного позже. Скажу лишь, что это направлено на благо нашей кампании. - Денэбий допил вино, и пустой бокал плавно опустился на пол. - А здесь я для того, чтобы помочь в следующих битвах. Я вижу, консула уже выбрали. Хм, Интеур Люциний Воинственный. Неплохой выбор, легат Латрий.
   Бывший консул со вздохом поднялся. Сейчас этот смуглый сорокалетний мужчина не казался решительным боевым магом, коим являлся еще месяц назад. Скорее, он походил на старого колдуна из Гилонии, которого очень давно заточили в подземелье Башни.
   - Я вынужден просить прощения у доблестных воинов и магов, но нам с легатом... и консулом необходимо на некоторое время вас покинуть. Пойдемте, Латрий, Люциний, я покажу вам интересную вещь.
   Продолжая хромать, Интеур с трудом поспевал за легатом и Денэбием. Каклоосец что-то пробормотал о целителях Сопряжения, но ход немного сбавил.
   Идти пришлось не очень далеко - до огненной башни. Интеур уже успел привыкнуть к ритмичным всплесками боли, и большую часть дороги прошел без шипения и немых проклятий. Голова болела все так же сильно, поэтому задумываться о причинах молчания Интеур не стал.
   У него одна задача - дойти до башни.
   Темный переулок.
   Дойти.
   Шевелящиеся плащи впереди.
   Надо дойти.
   Дойти.
   Дошел.
   Вспомнилась фраза кого-то из друзей-магов: "В Фараэре любят огонь. В Башне огню поклоняются". Даже сейчас, когда внутри почти никого нет, красные стены мигают яркими всполохами, бронзовую дверь окаймляет пламенная арка. На это сенат никогда не жалел маны.
   Два стражника, уже уставшие от световых вспышек, уныло подпирали стены возле этой арки, но, когда подошел легат, вытянулись по струнке. Кулаки одновременно ударили по бронзе панциря.
   Легат кивнул, проходя мимо стражников. Интеур мгновение поколебался - консул должен отвечать на приветствие воинов... но голова сильно болит... - и все-таки кивнул.
   Внутри башни непривычно пусто и темно. В отсветах уличных огней обычные предметы кажутся затаившимися врагами. А может, это потревоженные души убитых магов встают из-под сломанной мебели, выглядывают из-за порванных картин?..
   Чушь, колдовская чушь.
   Денэбий зажег факел - хотя что может быть проще огонька-светильника? Впрочем, кто знает, что бывший консул собирается делать и куда собирается идти...
   Пока к лестнице. А потом куда?
   Подождав легата и хромающего Интеура, Денэбий начал осторожно спускаться по стертым, кое-где покрытым темными пятнами ступеням.
   Легат тут только вчера воевал; Интеур же еще ни разу не был на такой глубине. Куда ему, боевому магу третьей ступени, на секретные уровни Башни...
   Пятна крови давно закончились и стертость ступеней почти сошла на нет, когда Денэбий, наконец, скользнул в неприметную дверь.
   Узкий, но неожиданно сухой коридор, и деревянная дверь в конце. Денэбий остановился, не доходя до нее с десяток шагов.
   Сидерический посох уткнулся в стену, и каклоосец зашептал заклинание. Интеур узнал лишь пару рун, да и те служили в основном для связки. Что ж, Сопряжение свои секреты хранит надежно. О том, чтобы увидеть контур, не могло быть и речи. Странно только, что волн маны не чувствовалось совсем.
   Посох Денэбия покраснел, засветился... в земляной стене вдруг обрисовался вытянутый овал, и на этом месте начал осыпаться песок. Обнажилась стальная дверь. Каклоосец легко толкнул ее и отошел в сторону.
   Из прохода вырывались гигантские валы маны.
   - Прошу, легат и консул.
   Вещь, про которую говорил Денэбий, оказалась маленьким саркофагом. Немного неправильной формы ящичек, выплавленный целиком из золота, украшенный десятками драгоценных камней, покоился на сверкающей хрустальной друзе. Но не в этом состояла его главная ценность.
   Именно саркофаг излучал колоссальное количество маны. Словно сотня сильнейших магов спряталась внутри ящичка вместе с клифотами. Интеур сразу вспомнил про легендарные Хранители магии. Но в преданиях они описывались как огромные саркофаги, способные вместить взрослого человека и выполненные из чистейшего сидерита.
   Что ж, людям свойственно преувеличивать.
   Интересно, а свойства так же сильно преувеличены? Или действительно саркофаг - неиссякаемый источник маны, благодаря которому и существует магия огня как таковая?
   Вряд ли, вряд ли. Не было б тогда у принцепса сената столько клифотов.
   - Что скажешь, консул? - осведомился легат, все это время молчаливо стоявший в углу маленькой комнатки. - Ценная вещь?
   - Боюсь, что слишком. - Интеур осторожно прикоснулся к саркофагу. Теплая гладкая поверхность, и это несмотря на ледяной воздух в подземелье. - Ты слышал о Хранителях магии?
   Легат покачал раненой головой, глядя на саркофаг.
   - Легенды гласят, что в незапамятные времена, когда еще...
   - Интеур, - поморщился легат. - Короче.
   - Ты зря, Кварт. В общем, после битвы Трех сил, когда титаны - великие чародеи прошлого - уходили из этого мира...
   - Они оставили нам, простым смертным, великий и могучий артефакт, дабы могли мы противостоять... и так далее, да?
   - И снова зря. - Интеур попытался приподнять саркофаг. Он оказался неожиданно легким, словно изнутри его что-то толкало вверх. - Между прочим, в жизни очень часто всё происходит банально и так, как описано в преданиях. Но в этом случае всё немного не так. Один чародей из Светлых решил оставить интфорским племенам - а они тогда не знали ни колдовства, ни магии - вот такие вот вещи. Каждой стихии, включая эфир.
   - И завещал не вскрывать их, так?
   - Так, - из коридора проговорил Денэбий. - И что самое веселое, он словно знал, чем все это кончится.
   - То есть?
   - Он дал два саркофага огня, - бесстрастно ответил Денэбий.
   - И когда же мы вскрыли первый? - улыбнулся легат.
   - Два века назад. Слава богам, хватило ума уйти от города подальше.
   Интеур внимательно осмотрел стык крышки. Ножа не просунуть.
   - Легат, верно, слышал про Огненную яму, где-то в двадцати милях к юго-западу от Фараэра?
   - Понятно, - снова усмехнулся легат. - И чем они могут помочь в закрытом состоянии?
   - По легендам, - Денэбий почему-то упорно не входил в комнатку, - если убрать всю шелуху, этот саркофаг - мощнейшее оружие, которое вступает в бой лишь тогда, когда Интфору угрожает что-то серьезное. Именно благодаря ему Гилония не смогла в Железной войне захватить Гидаэль.
   - Что-то такое слышал. Только не думал, что защитниками городов являются маленькие ящички, которые нельзя открывать. И что ты собираешься с ним делать? - поинтересовался Латрий. - Возьмешь с собой, в Квинтфорт?
   - Я думаю, - тихо произнес Интеур, - с этим саркофагом мне никогда больше не понадобятся клифоты.
   Легат задумчиво потер подбородок.
   - Вынеси наверх. Скажем воинам, что великий бог Пиреор благоволит нам, раз передал эту святыню. По сравнению с ней та мелочь, о которой я тебе тогда рассказывал, даже не стоит внимания...
   На лице Денэбия, скрывающемся в полумраке коридора, заиграла усмешка. Впрочем, она быстро исчезла под привычной маской равнодушия.
  
  
   Интерлюдия 3
  
   В королевском дворце насчитывалось много секретных комнат: строился он в те далекие времена, когда правящая династия едва не захлебнулась в интригах. И сейчас в одном из таких покоев, довольно тесном, с одним столом и тремя стульями, происходило весьма редкое событие: король, магистр Черных Звезд и патриарх Святого ордена собрались, чтобы решать судьбу Гилонии. А значит - и всего мира.
   Единственный факел горел за спиной короля - мелочь, но владеть собой Элонд умел намного хуже собеседников. Вот и сейчас, выслушивая монотонный доклад магистра, король, волнуясь, перекладывал скипетр из руки в руку.
   - Уже месяц тянется война в Интфоре, - тихо говорил настоятель Черных Звезд. - И все идет к тому, что победу в ней одержит легат.
   Литаэст пал через несколько дней после Фараэра. Город земных магов по той же схеме, что и город огненных, захватил брат Кварта Латрия - тоже легат, только малочисленного Западного легиона. Вместо внезапности большую поддержку оказали адепты Каклооса. Насколько мы знаем, у них там находилось главное логово.
   Битвы под столичным Квинтфортом практически не было. Армия острова Виран - около тысячи превосходных воинов - привезла с собой уйму оружия, но оно, по большому счету, не пошло в ход. Каклоос долго перехватывал всех разведчиков Сопряжения, но за три дня до подхода войск один все же прорвался. В результате квинтфортская Башня раскололось на две части. Большая сбежала по реке в Гидаэль, остальные - около двух дюжин - выступили на стороне Латрия.
   Элонд удивленно поднял брови, и магистр с готовностью пояснил:
   - Это благодаря Каклоосу, что захватил в заложники семьи наиболее влиятельных магов. Правда, около дюжины сопряженцев все же остались биться, но их убили или взяли в плен при штурме города.
   - Получается, из-за них и началась резня? - перебил король.
   - Я думаю, это было лишь поводом, - печально сказал патриарх. - Безбожные солдаты уже вкусили власти в Фараэре, им было достаточно кривого взгляда.
   - Военачальники быстро пресекли разбои, - мягко добавил магистр и, не дожидаясь кивка Элонда, продолжил: - Вскоре после Квинтфорта сдался и Атмоэс. Латрий перекрыл речной путь - собственно, единственный к городу - и воздушники признали поражение. Несколько магов, правда, опять-таки сбежало в Гидаэль. Вроде бы на магических воздушных шарах.
   Осталось взять только город водников, и Сопряжение падет. Пока же император Латрий объявил передышку в Квинтфорте.
   Магистр замолк. Его руки, переплетя пальцы, покоились на столе. Патриарх тоже положил ладони на черную матовую поверхность, но его пальцы непрестанно теребили четки. И оба настоятеля выжидающе смотрели на короля.
   Элонд Пятый осторожно положил скипетр перед собой, словно проводя границу.
   - Так. Какие потери понес Интфор в войне?
   - Совокупные потери на данный момент - пару сотен легионеров и с полсотни магов, в основном низких ступеней, - отозвался магистр. - Но это пока. Гидаэль так просто не сдастся, там собрались лучшие маги. И кто бы ни победил, Интфор ослабеет весьма значительно.
   Король попытался поймать взгляд магистра, но тот по дурацкой привычке колдунов старательно прятал глаза.
   - Мне кажется, кто-то подталкивает нас к войне, - прозвучал низкий голос патриарха. Создавалось ощущение, что он говорит откуда-то издалека, из другой комнаты.
   Лицо магистра потемнело.
   - Когда кажется... - прошептал он, бросая косой взгляд на патриарха.
   - Поясните, святой отец, - то ли попросил, то ли приказал король.
   Патриарх внимательно смотрел на четки, продолжая перебирать их.
   - Сначала чудовищное восстание под Нортхагом. Очевидно, это дело рук интфорян.
   - Поясните, святой отец, - перебил магистр, пряча насмешку под кротким тоном.
   - У нас нет столь сильных воздушных магов.
   - У нас вообще нет сильных магов, - пробурчал король. - Даже в этом проклятом Дзолборо их нет.
   - В этом мире есть только Гилония и Интфор? - поднял седые брови магистр. - Или у меня нет каких-то данных?
   Патриарх не стал отвечать. Паузу нарушил король:
   - Больше это никому не нужно. Да и воздушников нет ни на Виране, ни, тем более, на Хольмгарде.
   - Есть и другие... места. Тот же Шелуйо, например. И я все равно считаю, что республика не имеет отношения к восстанию, - твердо сказал магистр. - Но продолжайте, святой отец.
   - После восстания, которое уничтожило больше тысячи крестьян, да спасет Бог Триединый их души, произошел инцидент в интфорской столице. Наши доблестные воин и колдун в центре Квинтфорта убили ни в чем не повинных мальчишку-мага, двух стариков-магов и колдуна.
   - Колдун был дзолборовцем, - заметил магистр.
   - Неважно. Напомню, Ваше величество, что Сопряжение прислало нам гонца с требованием...
   - Я помню, - оборвал король. - И помню, что не дал им и крупицы железа и послал обратно.
   - И это неважно, - покачал головой магистр. - Сопряжение уже не примет этих гонцов.
   - Важно другое, Ваше величество, - бесстрастно сказал патриарх, - ведь этим отказом мы давали Интфору отличный повод для войны.
   - И кому в Интфоре выгодна война? - все тем же мягко-насмешливым тоном поинтересовался магистр.
   - Сейчас уже никому.
   - А раньше, до восстания?
   - Весьма вероятно, что Сопряжение разработало мощное заклинание, которое дало бы им решающее...
   - Домыслы. Если у них есть такое заклинание, что же с легатом...
   Элонд тихонько постучал скипетром по столу.
   - В любом случае, сейчас Интфору война не выгодна.
   - После столь тяжелой зимы и нам не выгодна, - возразил невысказанной мысли патриарх. - И я не вижу смысла...
   - А я вижу, - твердо проговорил король. - Интфор поплатится за разожженное восстание! И слишком давно уже рыцари не воевали, слишком давно королевство не присоединяло новых земель!
   - А главное, святой отец, - тон магистра стал жестким, как сидерит, - что, когда легат захватит Гидаэль, он вполне может пойти на Гилонию. И уже тогда не мы будем управлять событиями. Святой отец.
   Патриарх, наконец, оторвал взгляд от четок и, посмотрев на горящий факел, осенил себя святой петлей.
  
  
   Глава 11
  
   Интересно, это в четвертый или уже в пятый раз Даррена запихивают в камеру? Опять сбился со счета...
   Колдун упал на лежанку. Ребра опять заболели, но вроде бы несильно. По крайней мере, терпеть можно.
   Но все же, какой это раз по счету? Во второй заточили за оскорбление ученика. В третий - за оскорбление Вира. В четвертый - за неподобающие вопросы Моалу. Нет, второй и третий - это один. Когда Вир вмешался в урок, якобы после грубого обращения к той дурнушке, Даррен обругал и мага.
   А настоящий третий - это когда Даррен поинтересовался, сколько раз самого Моала кидали в камеру, чтобы он стал таким преданным Сопряжению.
   Значит, сейчас четвертый раз. Непонятно только, за что он. Просто вытащили из библиотеки и приперли сюда. Причем это было вчера, и до сих пор ничего не принесли поесть.
   Даррен заложил руки за голову - ребра нужно бы расправить, иначе дышать совсем тяжело.
   Глупо получается. Уже больше месяца здесь - а почти ничего нового так до сих пор и не узнал. Разве что то заклятье, убившее раба. Но его не вспомнить без схемы Силовых нитей... А читать еще раз тот свиток - да и вообще подобные - Моал с Виром запрещают.
   Вместо этого заставляют перечитывать плохие переводы с гилонского про азы колдовства. Видимо, Моал очень давно в Сопряжении, раз считает неправильной теорию про отсутствие астрала. Или в Каклоосе другие принципы колдовства. Кто его знает...
   Шорох крысиных лапок прервал размышления. Колонна грызунов замаршировала по камере. Кто-то идет, похоже.
   Да, вот и лязг ключей. Тут же за ним следует скрип открываемой двери. И свет - как всегда, ослепляющий.
   - Поднимайся, колдун, - бросил стражник. - Пойдем.
   Впервые заточение продлилось меньше недели.
   Даррен встал, привычно протянул руки. Стражник торопливо схватил колдуна за предплечье, при этом факел чуть не выпал из другой руки интфорянина, и они быстро пошли по коридору. Спрашивать, куда, Даррен не стал.
   Через пару дюжин шагов колдун все же вышел в астрал - на всякий случай, все равно защита на стражнике...
   Есть, но откровенно слабая! Примитивный кокон, сплетенный из редкой силовой сетки. Если ударить одновременно в верх и низ образующей нити, она порвется. Нужно только найти ее.
   Да, ставивший защиту колдун явно учился у той несчастной деревенской ведьмы. Самая тонкая нить, судя по всему, и оказалась образующей. Четверти запаса хватит, чтобы...
   Удар под дых выбросил колдуна из астрала, будто пробку из взболтанной бутылки. Стражник с размаху толкнул Даррена в стену, после чего спокойно продолжил вести колдуна.
   Видимо, ему давали такое указание... Сам он не мог ничего почувствовать. Дьявол, нужно сплести заклятье обязательно до следующей встряски. А тут еще винтовая лестница. Проклятье, проклятье! Ладно.
   Черный кокон пульсирует, скрывая огоньки-чакры. Образующая нить, как и следовало ожидать, на том же самом месте.
   Три "черных копья". Нет, проще два, но одно разделяющееся. Лучше нижнее, те чакры быстрее отключаются.
   Так, еще немного...
   Дьявол, верхнее щупальце еще не совсем готово. Но уже нужно бить.
   Образующая нить лопается, как струна старой лютни. Нижнее копье вонзается в муладха-чакру, разбрызгивая Силу...
   Стражник упал. Ступени долго гремели под бронзовыми доспехами, пока тело не остановилось где-то внизу.
   Полдела сделано. Теперь нужно где-то отлежаться хоть с полчаса. Проклятое эхо заклятья, голова гудит, будто в ней тоже лопаются какие-то струны.
   Даррен медленно, держась за стены, пошел вниз. Больше часа он тащил за собой тело стражника, вплоть до своей камеры. Бросив труп возле выгребной ямы, колдун упал на мерзкую лежанку из сена.
   Крысы совсем перестали бродить, стражников тоже не было слышно. Сильно хотелось пить, но Даррен терпел.
   Когда внутренний счет времени достиг пятидесяти тысяч секунд, колдун поднялся.
   Запас Черной Силы почти полон - благо, рядом лежал свежий труп. Физических сил, правда, мало, но со временем они только тают. Нужно идти.
   Бронзовые доспехи Даррен так и не стал надевать, а вот одежду интфорянина кое-как нацепил.
   Кем бы ни был этот стражник - спасибо ему. И да упокоится его душа.
  
   Витки лестницы Даррен не считал: все равно не знал, сколько всего этажей. Не знал, как будет пробиваться через магов... Он только знал, что выход наверху и уже должен быть рядом.
   Холодная сталь коснулась горла Даррена, и тут же кто-то схватил за руку.
   - Стой, колдун, - тихо приказал этот кто-то. Похоже, женщина, но точно не понять.
   Даррен медленно повернул голову. Голос принадлежал воину, полностью замотанному в серую ткань; в точности как памятный арбалетчик.
   - Город взят. Почти все оставшиеся маги сейчас возле городских врат.
   Вот оно что. Маги бегут от войск легата Латрия и решили взять с собой пленного колдуна... Но опоздали.
   - Я выведу тебя. Вернемся в Гилонию.
   - Кто ты? - прошептал колдун.
   - Я из Дзолборо.
   Час от часу не легче.
   - Убери железку. Я все равно не успею.
   Воительница не опустила кинжал, ее рука все так же крепко держала колдуна.
   - С чего ты взяла, что я хочу вернуться в Гилонию? - холодно спросил Даррен.
   - Ты же чернозвездник, - ровно ответила дзолборовка; хотя на мгновение показалось, что в ее голосе мелькнуло удивление. - Ты не хочешь на родину?
   На родину-то он хочет. Вот в Дзолборо...
   - Без меня ты отсюда не выйдешь. А если останешься...
   Колдун на секунду задумался. В Черных Звездах учили быстро принимать решение.
   - Ладно, я иду. - Даррен попытался кивнуть, но клинок чуть не порезал кожу. - Как твое имя-то?
   - Карна, - отрывисто сказала дзолборовка, вгоняя кинжал в ножны.
   До первого этажа они добрались за дюжину секунд. Даррен уже был здесь и знал, что от этого крыла ближе всего западный выход, но Карна решительно направилась к северному.
   Роскошные ковры заглушали звук шагов, и двое гилонцев подобрались к дверям незамеченными.
   - Я снимаю двух ближайших. Ты - постарайся дальнего. Там только неофиты.
   Карна толкнула тяжелые створки, и дверь распахнулась, словно ее пробил невидимый таран. Магия земли, не иначе; но маны почти не чувствовалось.
   Карна подряд, движения почти слились в одно, метнула два сюрикена. Оба достигли цели: молодые маги огня, похоже, совсем недавно получившие посохи, медленно сползли по стене на светло-голубой ковер.
   Третий - судя по плащу, маг воздуха - успел обернуться. Вроде бы именно этот "дальний"... "Черное копье" в нижнюю чакру, где защита всегда слабейшая - и воздушник мешком валится на пол.
   Четвертый маг выбрал слишком сложное заклятье, и его - вместе с жизнью создателя - прервал быстрый удар кинжала. Карна вытерла клинок о красный плащ убитого, и воссиявшее оружие скрылось в ножнах.
   Воительница, не проверяя, смотрит ли Даррен, кивнула на входную дверь и всем телом навалилась на блестящую латунь. Наверно, тут тоже висит заклинание, только обратного действия, так что без магического ключа не откроешь.
   Дзолборовка должна об этом знать. И, похоже, знает. Карна склонилась над обездвиженным воздушником, рука в перчатке нырнула магу за пазуху. Уже через мгновение нужный предмет был прижат к нужному месту и дверь легко подалась. Карна, убедившись, что колдун следует за ней, побежала к северу.
   До этой части города еще не успели добраться легионеры Латрия, а вот на юге, несмотря на моросящий дождь, уже полыхают первые дома. Конечно, особо разгуляться в столице Интфора легат не даст, но даже он не сможет запретить воинам насладиться недолгой властью.
   - Лошади вон за тем поворотом, - через пару минут бега сообщила Карна.
   - Куда мы... вообще... бежим? - Колдун с трудом втягивал воздух: недавнее ранение вкупе с эхом заклятья... Как он вообще до сих пор бежит?
   - К Гванеру. Речной путь в Гидаэле перекроют быстро. Придется добираться по суше. На границе Интфора пересядем на корабли.
   Даррен внимательно посмотрел на Карну - она отточенными движениями проверяла упряжь.
   - Карна... а зачем тебе все это?
   - Дзолборо дало задание освободить тебя и привести к ним, - ответила Карна.
   - К ним? - переспросил Даррен, осторожно взбираясь на серого коня. - Не "к нам"?
   Карна молча вскочила в седло; кожаные сапоги без шпор ударили лошадь по бокам, и та поскакала к воротам, расплываясь в струях дождя.
   Даррен пожал плечами, и его конь, звериным чутьем угадав желание всадника, последовал за дзолборовкой. Четыре пары подкованных бронзой копыт до самых ворот высекали из мостовой водяные искры.
  
   Лишь под утро, когда дождь уже перестал сбивать пену со взмыленных лошадей, гилонцы остановились. За вечер и половину ночи они преодолели около пятидесяти миль, но до Гванера оставалось еще вдвое больше. Слава Триединому, лошадей Карна раздобыла очень неплохих.
   Карна легко спрыгнула с изможденного коня. Влажная мартовская земля плотно обхватила черные сапоги, узкий ручей бесшумно проскользнул между ними.
   - Собери хвороста, - бросила дзолборовка слезающему колдуну.
   Даррен кивнул, разминая затекшие мышцы. Давно уже не приходилось столько времени проводить в седле.
   В мелком подлеске не было ничего мало-мальски сухого, даже редкие высохшие деревья пропитались насквозь; впрочем, это не помогло им вернуться к жизни. Еще и ветки валялись либо слишком короткие, либо слишком тонкие, чтобы за ними стоило нагибаться.
   Кое-как все же наломав сучьев, колдун вернулся к месту стоянки. Распряженные лошади уже мирно паслись, Карна растягивала парусиновый полог над более-менее сухой поляной.
   Даррен сбросил хворост, и резкая боль в руках сменилась тянущей.
   - Помочь?
   - Нет, - не оборачиваясь, произнесла Карна. Сильные руки дзолборовки закрепили последний узел и стянули с себя перчатки.
   Груда веток жадно выпила полбутыли маслянистого зелья и через минуту заполыхала зеленовато-желтым пламенем. Горький дым заполнил пространство под парусиновой крышей, мирно поделив его с треском костра.
   Даррен привалился к старому ясеню, уставшие руки привычно скрестились на груди, и колдун уставился на Карну. Дзолборовка на корточках возилась с рюкзаками, что-то вынимая из них, что-то перекладывая.
   - Может, все-таки объяснишь, что к чему?
   В полном молчании Карна кинула покрывало на брошенные у костра ветки.
   Даррен пытался поймать взгляд воительницы, но она словно забыла о существовании колдуна. Усевшись на приготовленное место, Карна принялась жарить небольшие куски чего-то серого, напоминающего скомканную ткань покрывала.
   Через мгновение с запахом дыма и влажной земли смешался аромат жареного мяса.
   - Так. Лицо разматывать ты тоже не собираешься, да? - сквозь зубы спросил Даррен. - В Дзолборо новые правила?
   - Есть будешь? - разомкнула губы Карна. Впрочем, колдун так и не смог заметить шевеления складок ткани на лице дзолборовки.
   Даррен пожал плечами. Сучок ясеня словно ждал этого движения и больно впился в руку.
   - Садись тогда. - Карна немного подвинулась и, продолжая движение, наклонилась за какой-то снедью. Колдун осторожно сел рядом.
   Закончив жарить мясо, дзолборовка положила его на лепешку и протянула Даррену.
   - В Интфоре умеют готовить, - задумчиво проговорила Карна. Даррен почему-то вспомнил Лорни и квинтфортскую таверну, где они последний раз ужинали.
   Ладони дзолборовки обхватили деревянную кружку с водой, и Карна нараспев зашептала слова обеденной молитвы.
   Красивый голос плавно вытягивает все созвучия, словно сам патриарх читает проповедь.
   - Ты веруешь в Триединого бога? - спросил Даррен, когда она закончила.
   Разогретая еда действительно оказалась весьма вкусной.
   - Да нет, - отозвалась дзолборовка. - Просто савирянская молитва хорошо действует на воду, потому мы ее и используем. - Неуловимым движением раздвинув полосы ткани на лице, Карна сделала небольшой глоток. - Молитву потому используем, а не воду, - Даррену показалось, что воительница улыбнулась, хотя по интонациям ее низкого голоса ничего нельзя было определить.
   Порция колдуна быстро закончилась, и теперь он молча ждал, временами оглядываясь по сторонам.
   Вершины восточных гор уже сияли утренним светом. Через полчаса-час рассветет, а небо до сих пор испещрено звездами. В Гилонии так редко бывает...
   - Я не знаю, что и как тебе рассказывали в Черных Звездах, - тихо произнесла Карна, - поэтому начну с самого начала, и большая часть истории тебе будет так или иначе известна.
   Даррен только сейчас заметил едва уловимый северный акцент. Странно, а молитву дзолборовка читала абсолютно чисто.
   - В сто третьем году до первого пришествия, или за сто девять лет до основания республики, одним из сильнейших уничаров Интфора был создан орден Каклоос. Имя основателя до сих пор хранится в глубокой тайне, известно лишь, что он долгое время изучал эпоху Трех сил и что склонялся он к первой силе.
   - Тьме?
   Карна раздраженно кивнула. Видимо, она, как и Даррен, не любит глупых вопросов.
   - Рассказывать про Каклоос можно очень долго, я же скажу основные факты, которые наверняка извратили ваши звезды. Первоначальный девиз Каклооса - "eternal evolution" - несколько раз менялся, но уже после ухода основателя. Целью ордена был поиск забытых путей...
   Колдун хмыкнул.
   - Да, звучит выспренно, - согласилась Карна. - Но они - основатель с единомышленниками - действительно этим занимались. Искали древние манускрипты, раскапывали мертвые города...
   - ...блуждали по просторам ментала и астрала, - усмехнулся Даррен.
   - На основе добытых знаний адепты Каклооса разработали цельную философскую систему. В сильно извращенном виде эта система впоследствии стала религией Гилонии. Так что триединость и прочее - не церковное изобретение.
   Карна пристально посмотрела на Даррена. Голубые глаза выжидающе сверкнули в отсветах костра.
   Колдун молча отвел взгляд.
   - Я думала, ты веруешь в Савира.
   - Чернозвездники не веруют.
   - Вообще?
   - В Савира.
   - А в кого они... вы веруете?
   Даррен поднял взор от костра; после яркого пламени всё казалось темным, туманным.
   - Зачем тебе?
   Дзолборовка пожала плечами.
   - Мне всегда было интересно, чем же ваша вера отличается от савирянской. - Карна легонько коснулась руки колдуна. - Расскажи, Даррен.
   Теперь уже он пожал плечами.
   - В Черных Звездах считается, что Аанин никуда не исчезал после первого пришествия, а так и остался среди людей и перенял от них слишком много. Поэтому, когда дьявол предложил свободу, предложил отречься от Света, от Бога-отца - Аанин засомневался.
   - Насколько я знаю, в Святом ордене примерно то же самое, - заметила Карна. - Дьявол тоже искушал Аанина.
   - Да, но в Черных Звездах дьявол не пытался забрать себе душу Аанина, не пытался обрушить мир во Тьму. Он лишь поговорил с Аанином - и всё.
   - Какое у него было учение? - тихо спросила Карна. - Святой орден очень не любит говорить об этом. Как и вообще об Аанине.
   - Ангел первым сказал, что Свет невозможен без Тьмы, что Тьма нужна Свету. Но он не предлагал путь Тьмы, он лишь утверждал, что идущий путем Света может иногда ступать на тропки Тьмы.
   - "Цель оправдывает средства"?
   Даррен молча кивнул. В памяти опять вспыхнуло лицо Лорни, когда он тоже цитировал девиз Черных Звезд.
   - Собственно, тот же Святой грех в конечном итоге приводит к этому же. Разве что впрямую святые братья это отрицают. - Колдун прогнул затекшую спину. - Ну, а остальные отличия... Черные Звезды считают, что Аанин прекрасно знал о предательстве Савира, знал, на что его обрекает Бог-отец, но он слишком любил людей... и того же Савира... поэтому остался и принес себя в жертву.
   - То есть у вас главный святой - это Аанин?
   - У нас это не святой, а один из ликов Триединого Бога. Наравне с Богом-отцом и Богом-сыном. - Колдун вздохнул. - Собственно, в Святом ордене придумали весь этот бред про Духа только для того, чтобы их Бога тоже можно было называть Триединым.
   - Понятно. - Карна взяла ветку и зацепила ею пламя. Огонек мгновение помелькал на конце ветви и исчез. - Возвращаясь к Каклоосу... В общем, он занимался изучением Тьмы, точнее, изучением ее влияния на людей. И достаточно преуспел в этом. К слову, им была изобретена основа колдовских заклятий. Так что они действительно блуждали по просторам астрала - ими же созданного.
   Тяжело общаться с человеком, не видя его лица, в очередной раз подумал Даррен.
   - Вопрос только, для чего созданного. Уничары-то астралом не пользовались.
   - Уничары-то и маной с Силой не пользовались, - заметила Карна. - Зато после их ухода чароплетство почти исчезло. Пришлось начинать с азов.
   - Ну-ну. Астрал для колдуна - это...
   - Я не колдун, Даррен, - перебила Карна. - И даже не колдунья. Я тебе говорю то, что знаю.
   - Хорошо, извини.
   - Не стоит. Так вот. В тридцать девятом году после первого пришествия одним из адептов Каклооса был основан Дзолборо. В королевстве Гилония. В Интфоре учредили сенат за несколько лет до этого, и где-то за год - Башню магов, или Сопряжение.
   - Потому-то и основали Дзолборо, - полувопросительно сказал Даррен.
   - Не только. Конечно, Сопряжение попыталось устранить Каклоос, но это было почти невозможно. Ассасины ордена Тьмы, как долгое время величали Каклоос, могли убить любого мага.
   - Разумеется, не в честной схватке, - заметил Даррен.
   - Разумеется. Да и адепты, вступившие в Каклоос по своей воле, владели колдовством не хуже, чем сопряженцы - магией. Структурные заклинания тогда только разрабатывались, маги-одиночки скрывали друг от друга свои изыскания, убивали собственных учителей. Ну и так далее. Создание Башни должно было устранить все это. Настоятель Каклооса понимал, к чему приведет усиление магов, поэтому и был учрежден полусамостоятельный орден - собственно, Дзолборо - в государстве, враждебном Интфору.
   - В Гилонии уже тогда существовал Святой орден. - Даррен поднял бровь.
   - Я думаю, вам не говорили, что Каклоос заключил договор с патриархом. В обмен на знания по волшебству и теургии Святой орден обещал закрывать глаза на действия Дзолборо в течение ста лет.
   - Патриарх сдержал слово?
   - Конечно. Светлые почти всегда держат слово, - Даррену вновь показалось, что Карна улыбнулась. - Правда, для этого пришлось сжечь не один десяток волшебниц и колдуний. Относительно невинных.
   Карна взяла еще одну ветку и вновь окунула ее в пламя.
   - Тебе, наверное, рассказывали, что Дзолборо основал ренегат, но на самом деле это было тщательно спланировано самим Каклоосом. Причины, которые я тебе назвала, были далеко не единственными, но углубляться в это сейчас нет смысла. В Дзолборо ты сам обо всем узнаешь.
   - Почему ты решила, что я вступлю в Дзолборо? - прищурился колдун.
   - А что тебе еще делать? - Карна слегка склонила голову. - Возвращаться в Черные Звезды?
   - Допустим.
   - Они тебя предали. Неужели тебе не сказали в Башне, что вся эта затея с магом эфира была подстроена?
   - Сказали. Но Черные Звезды не знали, что мальчишка - всего лишь огневик.
   - Ой ли? - покачала головой дзолборовка. - Не настолько глупы настоятели твоего ордена.
   - Тогда зачем они нас послали? - с нажимом спросил Даррен.
   - Вот и спроси себя - зачем? - в тон ответила Карна. - Только учти, что магистр-колдун уже весьма стар и что ты один из лучших кандидатов на его роль.
   - Бред. Я далеко не сильнейший колдун, - возразил Даррен. - И слишком молод.
   - Зато интуиция у тебя... сильнейшая. Ты же сам знаешь, что именно этот параметр является основным при выборе нового настоятеля.
   - Эта самая интуиция подсказывает мне, что ты сейчас что-то скрываешь.
   - Лицо.
   - Смешно, - мрачно прокомментировал колдун. - Все равно я тебе не верю, Карна.
   Дзолборовка в который раз пожала плечами.
   - Дело твое. Дзолборо никого никогда не заставляет.
   - Тьма - это свобода, - с усмешкой продекламировал Даррен.
   - Не совсем. Это слишком упрощенный тезис.
   - Поговорим о Тьме?
   - Я не понимаю твоего веселья, - сухо ответила дзолборовка. - Пытаешься скрыть за ним волнение и страх?
   Даррен покачал головой, и взгляд зацепился за утихающий костер. Рука бездумно бросила пару веток.
   - Что ты еще хотела мне сказать, Карна?
   - Немногое. Откуда появилось название Дзолборо и что оно значит, думаю, ты знаешь. Про "имеющий путь - найдет цель" - тоже наверняка слышал. И наверняка считаешь этот девиз абсурдным. Разубеждать не буду.
   Какие правила в Дзолборо? Их почти нет. В зависимости от степени посвящения ты получаешь доступ к более закрытым сведениям. Снаряжение, какие-то особые знания - все это ты должен заработать, выполняя задания ордена. Заставлять делать то, что ты не хочешь, никто не будет. Все просто.
   Думай, колдун.
   - Зачем я нужен Дзолборо?
   - По той же причине, по которой тебя подставили Черные Звезды. У тебя очень хорошая интуиция, а это большая редкость.
   - Проклятье, почему всем нужна моя интуиция, если я даже не умею толком ею пользоваться? - зло прошептал колдун.
   - Тебя научат. Все, что связано с черным, да и белым колдовством, намного лучше развито в Дзолборо.
   Даррен тяжело вздохнул.
   Конечно, Карна в чем-то права. И Черные Звезды наверняка ведут свою игру, что-то в ней теряя и что-то завоевывая. Но вступать в орден тьмы?
   Колдун снова покачал головой. От резкого движения кровь зашумела в висках. Волны крови прокатывались внутри черепа.
   Темные волны, увитые горящими нитями, захлестывают костер... вскочившую Карну... светлеющее небо... весь мир...
   Частая паутина опутывает колдуна... толстые нити пульсируют фиолетово-красным огнем, словно прокачивая какую-то вязкую жидкость.
   Горящие нити то сливаются в единые потоки, то растекаются на сотни ручейков. Их негромкое журчание звенит серебром...
   Завораживающий танец огней продолжался вечность... пока из пламенной сети не проступила сгорбленная фигура. Огненные нити сплетались, образуя худощавое тело... темные волны сгущались у лица.
   "Путь... должен..."
   Низкий голос, подобный рокоту горных рек, звучал отовсюду.
   "найди..."
   "выбирая..."
   "обретешь..."
   Слова терялись в стихийной мощи.
   "ты должен..."
   "правильно..."
   "путь..."
   Фигура воздела руку. Взгляд сам последовал за ней. На фоне темных волн светящаяся кисть переливалась густыми огнями. Они вспыхивали с каждой пульсацией все ярче и ярче, пока ослепляющий свет не затмил все.
  
   Солнце, надменно висящее в середине неба, нещадно било даже сквозь прикрытые веки.
   - Проснулся?
   Даррен медленно поднялся с колючей постели из веток и сел. Странно, на этот раз никакого эха видение не оставило.
   Дзолборовка, стоя к колдуну спиной, запрягала лошадей.
   - Нам нужно двигаться. - Карна повернулась лицом, и колдун отрешенно заметил, что повязку воительница сняла.
   Все-таки, есть что-то северное в ее острых чертах лица, и в широких скулах, и в светло-голубых глазах, что так ярко оттеняют недлинные иссиня-черные волосы.
   Дзолборовка была красива той хищной красотой, что иногда проглядывает в изгибах древнего оружия, в плавных движениях диких зверей.
   - Ты все-таки размотала эту тряпку, - сказал Даррен.
   - Как видишь, - без улыбки ответила Карна. Казалось, что ее узкие губы могут только усмехаться. - Собирайся скорее.
   - Куда мы так спешим?
   - В Гванер.
   Колдун вздохнул. Она ведь прекрасно поняла интонацию.
   - Потому что в Интфоре нам нельзя долго оставаться. - Дзолборовка вскочила в седло. - Неизвестно, как в этом хаосе поведут себя маги и дорвавшийся до власти легат. Надеюсь, мы успеем до двадцатого марта. - Карна пришпорила коня. - Догоняй, Даррен.
  
   У дзолборовки была хорошая защита. Все попытки прощупать ее ауру не натыкались на мощную стену, как это происходило в типичном щите Черных Звезд, а ловко уводились в сторону. И со временем защита не исчезала.
   Впрочем, толку с такого прощупывания все равно почти нет; так, какие-то косвенные сведения, домыслы, ощущения. Даже лучшие колдуны Дзолборо еще не научились читать и передавать мысли, что уж говорить про чернозвездных...
   Всю дорогу Карна лишь отвечала на прямые вопросы, и то не на все. Даррен тоже не отличался разговорчивостью.
   Вскоре ему предстоит сделать трудный выбор, от которого будет зависеть вся его жизнь.
   Он был одним из немногих, кого нельзя назвать ни обычным адептом Черных Звезд, ни их ассасином. С младенчества обучался в ордене, но рожден был не в подземельях под неусыпным наблюдением алхимиков, знахарей и колдунов, а в деревеньке под Келларом. Кем были его родители, Даррен не знал. Не знал и того, почему они погибли.
   Учитель рассказал лишь, что его, полумертвого младенца, случайно нашел один из адептов Черных Звезд и, почуяв в нем способность к колдовству, принес в Келлар. Через месяц безымянный младенец попал в основную крепость Черных Звезд, где почти тридцать лет обучался письменности, чужим языкам, воинскому искусству и, конечно, колдовству. Впрочем, преуспел Даррен только в последнем. Хорошим воином он так и не стал, на интфорском говорил с заметным акцентом, священное писание помнил с трудом.
   Уже повзрослев, Даррен понял, что его специально воспитывали в достаточно свободном духе: колдун не должен слепо верить в Триединого бога, это мешает собирать Силу, позволяет надеяться не только на себя...
   В двадцать четыре года Даррен получил первое задание. Это воины уже с десяти выполняют заказные убийства. Колдуна учить намного дольше и рисковать им нужно с большей осторожностью.
   Первое задание Даррен до сих пор помнил так, словно выполнял его лишь вчера. Вернее, проваливал лишь вчера.
   Найти девчонку с потенциальными способностями к волшебству и колдовству, а проще говоря - ведьму - оказалось несложно. Деревенские жители радостно ткнули в сторону полуразвалившейся лачуги, стоило молодому колдуну с медальоном Черных Звезд лишь заикнуться о странных вещах, творимых здесь.
   А вот убить тринадцатилетнюю девчушку Даррен тогда не смог.
   Наверное, его наставники впоследствии пожалели, что не воспитали из него послушного орудия. А может, всё это входило в их планы.
   Выполнив не один десяток заданий, поднявшись на третью ступень посвящения, колдун так и не стал мастером интриг.
   Но убивать он научился. Точнее, его научили. Заставили найти ту ведьму, повзрослевшую всего на два года... за это время успевшую натворить мор в двух селах...
   И друзей у него нет. Даррен знал и знает многих чернозвездников - от ассасинов до настоятелей, от слабых воинов до мастеров клинка и виртуозов чароплетства, знает не одного инквизитора и не одного дьяволиста... знает. Но никого из них не может назвать своим другом.
   Как-то странно получилось. Хотя... что странного? Избегал близких отношений с людьми - и избежал.
   Колдун бросил быстрый взгляд на точеный профиль дзолборовки. Что-то есть у нее общего с той девушкой... Нет, не с той, что бежала от инквизиции и Черных Звезд на юг и, когда колдун поймал ее, умоляла пощадить. И не с той, что в одном из заданий оказалась напарницей Даррена и его первой женщиной.
   Карна напоминала вторую - и последнюю - женщину Даррена. Великая священница, способная одним взглядом наполнить душу человека вселенским светом, что она нашла в угрюмом молчаливом колдуне?
   Тяжелые воспоминания захлестнули вязкой мутью.
   "И ведь убили ее адепты того ордена, в который я хочу вступить", - отстраненно подумал Даррен.
   Колдун резко дернул поводья. Серая грива лошади всколыхнулась от грубой остановки.
   Я хочу вступить?..
  
  
   Глава 12
  
   Низенький колдун, тот самый, что помогал при штурме Башни, зябко кутался в тонкий плащ, переминался с ноги на ногу. Прижавшись к ним, настороженно сидел пес колдуна - грязно-серая дворняга, такая же неприметная, как хозяин.
   Серое небо беспощадно сыпало дождь на фараэрские улицы; и казалось, что окраинным как всегда достается больше других. Ливневая вода, смешиваясь с канавными нечистотами, развозила слякоть по дороге; пронизывающий ветер с издевкой бросал в лицо грязные брызги... Фараэр боится дождя, сразу тускнеет при его появлении.
   Уже шестой день Интеур и выданный легатом колдун искали Арсию. И всё безуспешно. Мазь, что принес Денэбий, вроде сняла боль, но в такую мерзкую погоду нога разнылась снова. Да и обычная усталость сказывалась - сколько уже стадий они отмотали за эти дни?
   И всё напрасно. Все эти заклятья поиска, силовые нити и прочая колдовская муть - всё бесполезно.
   - Может, вы все-таки согласитесь на эманационное нацеливание? - бесцветно спросил колдун. Наверное, он уже в третий раз повторяет вопрос.
   Проклятые боги, так ведь и не запомнил имя этого колдуна. Сколько уже раз спрашивал... И про эту эманацию тоже. Но с ней связаны какие-то нехорошие воспоминания.
   - Еще раз скажи, что это.
   Каклоосец в очередной раз боязливо посмотрел вверх, на старый балкон, под которым они прятались от водяных струй. Вслед за хозяином поднял морду и Водырь - странно, вот ненужное имя пса сидит в памяти.
   - Представьте себе самые теплые и яркие воспоминания, связанные с Арси, потом по моему знаку представьте, напротив, самые неприятные. Если она находится достаточно близко, я смогу засечь...
   - Достаточно - это сколько?
   Колдун смутился еще больше.
   - Ну, в радиусе пары стадий. Но если она в городе - я хотя бы узнаю направление. Считаю, мы должны попробовать, господин консул.
   Водырь забавно наклонил голову, будто ожидая ответ.
   - Святое пламя... Другого пути нет?
   Колдун шмыгнул носом. Пес наклонил голову в другую сторону.
   - Ну что ж, - вздохнул Интеур. - Прямо сейчас?
   - Если вам угодно, господин консул. Запасов Силы у меня достаточно, предварительного плетения не требуется.
   Сила - мана, заклятья - заклинания, предварительное плетение - заготовка контура... Колдовство - магия... Казалось бы, какая разница?
   - Начинайте, господин консул.
   Остается надеяться, что колдуны действительно не умеют читать мыслей.
   Арсия Вения.
   ...красивый голос. Женский... женственный. Мелодичный...
   ...невысокая стройная девушка. Не красавица, но что-то неуловимо притягательное в ней есть. Черты лица интфорские, но волосы светлые, как у северян...
   Арси.
   ...в лунном свете ярко блеснули ее глаза. Странно, они будто увеличились...
   ...громко всхлипнула и, уже не сдерживаясь, разрыдалась. Слезы потоками небесной маны потекли из зеленых глаз...
   Арсичка.
   ...в ее изумрудных глазах на мгновение мелькнул испуг, тут же сменившийся веселым задором...
   - Врешь... - разжались ее губы. И уже долго не сжимались...
   - Милый маг...
   - Господин консул, вторая фаза, - не переставая двигать руками, прошептал каклоосец.
   Водырь припал к земле, рычит, шерсть вздыблена.
   Стало вдруг холодно.
   Арси.
   ...судорожно вздохнув, отстранилась...
   - Я слушаю, милый маг... Полюбила она это нелепое выражение, и хоть что с ней делай...
   ...в голосе зазвучали металлические нотки...
   Арсия.
   ...Она же плакала, как он, идиот, не видел этого?
   ...приходя в бешенство... Она вскочила на ноги... подошла вплотную...
   ...клифа поднимает руку на него, мага, консула Южного легиона...
   Арсия Вения.
   ...толкнул так, что она отлетела на несколько футов и голова, запрокинувшись, глухо ударилась о пол...
   - Выталкивай, если хочешь! У тебя хорошо получается...
   - Спасибо, господин консул, - выдавил колдун. Его руки еще танцуют, пальцы сплетаются и расходятся вновь. И пес все так же напряжен, с обнаженных клыков капает слюна, смешиваясь с дождем.
   Странно видеть пса рядом с колдуном; они же вроде все одиночки, даже с людьми стараются не иметь дел - а тут собака...
   - Ну, что скажешь?
   Колдун устало опустил руки, и шумный вздох прорвался сквозь шум дождя.
   - Господин консул... Вашей клифы нет в Фараэре. Могу лишь сказать, что она где-то на севере.
   Мягкая бронза посоха впилась в ладонь. Святое пламя! А ведь легат советовал, и друзья отговаривали... и Денэбий подтверждал, и даже каклоосцы намекали.
   - ...голодный. Что будем делать? - своим нейтральным голосом спрашивал колдун. - Господин консул?
   - Да.
   - Я засек совсем рядом голодного вампира. От него исходят темные волны. Если мы...
   - Да пусть он убивает кого хочет! - взорвался Интеур. - Мне плевать!
   - Как скажете, господин консул.
   Так, а почему это он засек вампира - если нацелен был на Арсию?! Неужели она... нет, бред, бред!
   Водырь отряхнулся, брызги метнулись во все стороны. Каклоосец склонился над псом, что-то зашептал, почесывая его за ухом.
   Интеур скинул сползающий капюшон: волосы все равно уже мокрые. Куда идти, маг не знал. Да и не хотел знать. Главное - куда-то идти.
   Вода захлюпала под ногами; эхом отозвался сзади такой же плеск.
   - Довольно часто рождаются существа, у которых естественные потоки Силы непонятным образом искажаются, - тихо заговорил колдун, ни к кому не обращаясь и глядя прямо перед собой, - и для того, чтобы выжить, им нужен приток чужой Силы. Некоторые погибают без ее притока, некоторые черпают ее, отбирая чувства у других существ, некоторые могут перерабатывать кровь в Силу. Последних как раз и называют вампирами. Эти существа прокусывают клыками артерию жертвы и высасывают...
   - Хватит, - рявкнул Интеур. - Ну какое тебе-то до него дело?
   - ...Силу, - невозмутимо продолжил колдун. - Самое страшное для жертвы не потеря крови - ее выпивают не много, обычно хватает трех-пяти глотков - потеря Силы. Вампиры забирают жизненное тепло, саму суть жизни. Боль, которую...
   Почему-то вспомнилось залитое слезами лицо Арсии. Лицо того старика, проткнутого посохом... удивленное лицо мальчишки-огневика.
   А еще боевой маг...
   - Проклятый огонь. Хорошо, где твой вампир?
   Водырь радостно завилял хвостом. Лицо колдуна осталось бесстрастным.
   - Мы как раз туда идем, господин консул. Вон в том угловом здании.
   Серый и какой-то глухой дом тупо таращится слепыми окнами. Действительно, что-то там затевается злое.
   Остановившись перед кривой дверью, колдун как всегда тихо произнес:
   - Дело в том, господин консул, что я присутствовал при укусе вампира. В тот раз я опоздал. Теперь хочу исправить ошибку.
   "Как бы мне исправить свою ошибку, - мысленно покачал головой Интеур. - Но нет... Только и остается, что исправлять чужие. Убивать вампиров. Захватывать башни..."
   Маг еще раз постучал посохом по темному дереву.
   Тишина.
   Мокрая ручка выскользнула из замерзших пальцев. Интеур обхватил ее всей ладонью и снова потянул дверь на себя.
   - Возле входа два человека, - просипел колдун. - Осторожнее.
   Створка едва приоткрылась на ширину ладони, как сквозь ржавый скрип донесся грубый мужской голос:
   - Кто?
   - Опасен, - чуть шевельнулись губы колдуна. - У него натянутый лук. Руки уже дрожат.
   Интеур перехватил посох. Контур примитивной огненной стрелы начал вырисовываться в уме.
   - Кто там?!
   - Мы - бедные путники, - громко ответил каклоосец. - Позволь спастись от дождя.
   Мужик с луком то ли закашлялся, то ли засмеялся.
   - Проваливайте, бедные путники. Вы не вовремя.
   - Я лекарь. Чутье подсказывает мне, что в вашем доме беда... Позволь нам войти, - просительный тон плавно сменялся на приказной. - Позволь войти. Дай войти. Дай!
   Проклятые боги, какая же сила в голосе этого колдунишки! Интеур сам чуть не бросился на дверь.
   Мужик внутри снова хохотнул.
   - Последний раз говорю: убирайтесь отсюда!
   Колдун прикрыл глаза. Мгновение помолчал и неслышно выругался. Водырь заскулил.
   - Интеур, я не могу колдовать здесь, иначе вампир меня почует. Он и так на грани.
   - И?
   - Нужно снять лучника. Думаю, он...
   Холодные глаза у колдуна. Жестокие.
   - За что его? - резко перебил Интеур.
   - ...он заодно с вампиром. Скорее всего, этот вампир - бывший маг. Такое часто бывает. Потоки маны, Силы...
   - За что убивать лучника?
   - Твою мать, Интеур! - Колдун сощурился. - Не время сейчас философствовать! Если не мы убьем его, так вампир, да еще и кучу народа захватит!
   Водырь завыл.
   - Интеур, решай. Быстро. Вампир уже на пределе.
   Святое пламя. Ну почему ему постоянно приходится делать выбор? Когда выбирать совершенно не из чего?..
   - ...Из тебя никогда не получится толковый боевой маг, - сквозь зубы проговорил отец. - Слишком нерешительный, слишком вспыльчивый, слишком добрый. Слишком мирный. Ты раба ударить боишься, а хочешь воевать.
   Плеск дождя. И тихий-тихий скрип. Натягиваемой тетивы.
   - Отец. Я стану боевым магом.
   Контур пламенной стрелы, самолетящей туда, где есть хоть крупинка живой энергии.
   Мана стрелой пролетает по вытянутой спирали, и узкая щель озаряется огненной вспышкой.
   Внутри негромко хлопнуло; раздался громкий, тянущий крик боли.
   Дверь сразу вслед за огненной стрелой распахнулась, каклоосец скрылся в доме. Интеур выждал несколько секунд, пока не прояснилось зрение, не утихла боль. Рванул за колдуном.
   Отвратительный запах горелого мяса. В который уже раз он впихивается в ноздри?
   Мужик скрючился в куче тряпок и золы, сжимая остатки лука коричневыми костьми. Нетронутая нога почему-то дергается.
   Интеур шумно выдохнул.
   Справа стена. Дверь налево распахнута. Тишина и подрагивающая темнота: там много живого огня. И там колдун с вампиром.
   Размять пальцы. Воспроизвести контур тройного огнешара - на всякий случай. Подождать.
   До чего отвратный запах...
   Выглянуть за дверь.
   Колдун стоит в центре комнаты, воздев руки к высокому, темному потолку, и что-то шепчет. У его ног валяются четверо или пятеро в грязных тряпках; нет, один в плаще мага - и на ярко-красной ткани блестит такая же красная кровь; до сих пор струится из разорванной шеи. У остальных трясутся руки и ноги, словно их за нитки дергают кукловоды. И прямо напротив колдуна темный стол с распятой голой девушкой. Ноги и руки разведены по углам и засунуты в расщепленные доски. Дерево сдавливает плоть так, что даже в полумраке видна бледность пережатых кистей. Светлые волосы прилипли к окровавленному лицу, будто маска варваров...
   Черты лица интфорские, но волосы светлые, как у северян...
   Нет, этого быть не может! Колдун бы почувствовал...
   Но почему он почуял вампира, если искал Арси?!
   Каклоосец вдруг перестал шептать; руки, затянутые в черные перчатки, метнулись за пазуху. Мгновение - и кривой кинжал по широкой дуге рассекает мутный воздух... но девушка непостижимым, невозможным образом, выламывая руки и колени, изворачивается. Клинок, лишь краем задев грудь, втыкается в и без того иссеченное дерево.
   - Консул, стреляй! - прохрипел колдун.
   Великие боги, это не Арси! Не Арси. Забудь про Арси!
   Валяющиеся мужики перестали дергаться. Девушка вырвала из колодок левую руку; большой палец повис на лоскуте кожи.
   Нужно атаковать, иначе...
   Классический огнешар. Две окружности, три дуги.
   Колдун вытащил кинжал и снова запел заклятье; уже в полный голос - страшный голос в страшной тишине. Кто-то из мужиков, маленький, ниже каклоосца, начал подниматься.
   Чистой маны почти нет, но и огненная сойдет. Должна сойти.
   Навершие посоха потемнело, воздух вокруг загустел как вода - ржавая вода, бурлящая мелкими пузырями. Словно рыжий осьминог прилепился к навершию, высасывая из него силу и раздуваясь на глазах.
   Мужик сзади подскочил к колдуну...
   Огнешар оторвался от посоха и полетел к столу. Обожженный воздух жалобно застонал, на его заглушили взрывы разноцветных искр и дикий крик боли.
   Заклинание опалило и колдуна, и мелкого мужика, но главную цель поразило... Девушку вжало, вплавило в стол, жадный огонь на глазах пожирал кожу и плоть. Несчастная попыталась ударить колдуна, но он - зачем, она ведь и так уже почти мертва! - вонзил в ее солнечное сплетение невезучий кинжал.
   Маленький мужик воспользовался этим: заостренный деревянный кол в коротких ручонках подло ударил колдуну в спину.
   И ведь, святое пламя, нет ни маны, ни времени помочь! И сил почти нет, два заклинания подряд, пусть и простые...
   Но помощь не потребовалась. Мужик сам упал, словно неведомый кукловод отбросил ненужную игрушку. Кол потянулся вслед за хозяином, но спина врага удержала в себе темное дерево. Впрочем, уже через мгновение ноги каклоосца подкосились, и оружие вернулось к владельцу.
   Интеур поковылял к колдуну.
   Проклятые боги, какая это уже смерть за месяц?.. Все гибнут, стоит им оказаться рядом с ним, консулом Южного легиона. Наверное, бывшим консулом...
   Да какая, пылай оно все, разница?
   Непонятно когда появившийся Водырь суетился вокруг колдуна. Хвост поджат, загривок встопорщен... Пес пытался лизать руку хозяина, тянул зубами за рукав. И непрестанно скулил.
   Колдуны живучи, это всем известно. Многие даже с торчащим из груди мечом творили заклятья. А этот ведь один из сильнейших. И видно, что до сих пор дышит.
   Маг, наконец, склонился над каклоосцем.
   Жив. И даже осмысленный взгляд.
   - Спасибо, Интеур, - прошептал колдун. Он всегда шептал, даже когда мог говорить в полный голос... - Тихо, не перебивай.
   Колдун попытался приподняться, но кол, все еще торчащий в спине, заставил упасть обратно. Странно, лицо колдуна абсолютно спокойно, словно он не испытывает сейчас дикой, высасывающей все силы боли.
   - Я умираю. Мы это хорошо чувствуем, да и так ясно... Но минута у меня есть. Я не буду говорить пафосно... - Водырь лизнул щеку каклоосца. Тот слабо улыбнулся. - А, плевать. Перед ликом смерти... тьма... ничего уже не кажется пафосным. Да и не только тогда. - Тонкие губы колдуна растянулись в страшной улыбке. - Зря мы сюда заходили, Интеур. Эти люди и так убили бы вампиршу... тьма... тем колом, что сейчас во мне. Зря. Всё зря.
   - Ничего не бывает...
   - Враньё, - перебил колдун. Понятно, почему они говорят "Сила", а не мана: они действительно полны Силы... - Очень часто - слишком часто - бывает зря. Впрочем, уже неважно. Я лишь хотел сказать, что Денэбий - он не из Каклооса. То есть не так. Великая тьма, даже перед смертью не могу... Денэбий - он не адепт Каклооса, но он в Каклоосе. Потом поймешь, что я имею в виду. Только учти, он опасен.
   Колдун шумно втянул ртом воздух.
   - И еще, Интеур. Позаботься о Водыре. Больше у меня никого нет. Не было. Да мне и не был никто... - Холодные глаза скрылись под веками. - Еще раз благодарю за помощь, Люциний Воинственный. Я не могу просить у Света, а ты слишком далек от Тьмы. Поэтому...
   Водырь мгновенно почуял смерть хозяина, и с треском тлеющего стола смешался тонкий вой. Интеур машинально потрепал пса за загривок.
   Голова пуста. Как пуст магический контур, творец которого погиб, так и не напитав заклинание маной.
  
   - Ну что, Водырь, вот мы и приехали, - снимая его с седла, проговорил Интеур. Пес радостно нырнул в сырую траву, но далеко убегать от нового хозяина не стал.
   Ежась от утреннего холода, маг повел коня к городским воротам. Слава огню, щиколотка больше не ноет; зато болят затекшие бедра и спина. Как никак, неделя непрерывной скачки.
   Что-то настораживает в сторожевых башнях, но непонятно, что именно. Вроде бы все тот же белый мрамор, все те же стражники, пусть и в других цветах...
   Другие цвета. Вот оно что - развевается знамя не Сопряжения и не Южного легиона. Новое, неизвестное знамя колыхается под слабыми порывами квинтфортского ветра.
   Вставший на задние лапы пустынный лев держит в передних солнце. Красное поле и золотые фигуры. Видимо, легат уже обзавелся собственным знаменем - и провозгласил его знаменем республики.
   Интеур, опустив голову и кутаясь в тонкий плащ, не заметил, как дошел до самых ворот.
   - Стой, маг! - прокричал молодой стражник. Раннее утро, голос еще не успел охрипнуть. - Стой, говорю тебе! Стоять!
   Святое пламя, если каждая пешка будет так себя вести, новая республика далеко не уйдет! Нет, знать в лицо нового консула мальчишка не обязан, но и такие вольности по отношению к магам... Кстати, как страж опознал в обычном путнике мага? Просто по плащу или легат раздобыл для стражей амулеты-определители?
   - Быстро доложить легату Кварту Латрию, - ледяным тоном процедил Интеур, - что прибыл консул Южного легиона. И если еще раз назовешь меня просто "магом", я лично прикажу выжечь в твоих...
   - Извините, господин маг, но вы должны сказать...
   - Да святое же пламя, солдат! Что еще я тебе должен?
   А вот это уже плохо. Наверняка пароль сменили после взятия города.
   - Пароль, господин маг, - твердо сказал стражник, и длинное копье угрожающе наклонилось в сторону Интеура.
   На редкость глупая ситуация. Консул пришел в город, а его не пускают. Не прорываться же силой, в самом деле. Да и не прорваться... Придется ждать тут какого-нибудь мага.
   Водырь задумчиво переводил взгляд с мага на растерянного, но упертого стражника.
   - Пусти его, - проговорил сверху старческий голос. - Это Интеур Люциний, бывший консул.
   Все-таки бывший, кивнул себе Интеур и тут же задрал голову в поисках старика. Из бойницы смотрел, однако, довольно молодой воин в полной броне и с опущенным луком. Знакомое лицо, но вспомнить имя не получается.
   - Но...
   - Я говорю, пропусти, - тем же тоном проговорил лучник. - Отвечать буду я. Проходи, Интеур.
   Стражник нехотя поставил копье вертикально. Водырь насмешливо поднял лапу на древко и тут же скрылся за воротами. Интеур, тоже усмехаясь, дернул поводья.
   Город впустил в себя мага.
   Почему-то не хотелось спрашивать лучника, кто же он такой. Странная уверенность, что так будет лучше для обоих, не покидала.
   Лучник тоже не стал окликать мага.
  
   Видимо, кто-то доложил легату о прибытии бывшего консула. Не успел Интеур пройти и полдороги до центральной площади, как его встретил отряд из десятка первоклассных воинов - похоже, личная гвардия легата. Одновременно прижав кулаки к панцирю, легионеры показали следовать за ними.
   По дороге Интеур размышлял, что же скажет легат. Собственно, маг уже был готов к тому, что Денэбия восстановили в должности консула, а его, Люциния Воинственного, вновь сделали центурионом. Когда Интеур вспомнил слухи о количестве магов, присоединившихся к легату, то погасла надежда и на место трибуна.
   Впрочем, она снова затлела, стоило магу увидеть легата. В пурпурной мантии, окруженный лучшими виранскими воинами, он стремительно шагал навстречу Интеуру, и на устах его блуждала добрая улыбка.
   - Император Кварт Латрий Первый приветствует архимага Интеура Люциния Воинственного, - четко произнес легат. Кулак прижался к груди; показался крупный перстень с новым красно-золотым гербом.
   Интеур, не совсем понимая происходящее, ответил тем же жестом.
   - Приветствую императора.
   - Пойдем, я тебе все объясню. - Улыбка не покидала лица Кварта. Вот только глаза у бывшего легата стали другие. - Ты, верно, устал с дороги. Но ничего, это ненадолго, потом отдохнешь.
   Император развернулся, и они под мощной охраной двинулись к дому, что когда-то принадлежал принцепсу квинтфортского сената.
   Интеуру сразу вспомнился роскошный особняк в центре Фараэра. И главная зала, куда они вошли, тоже напомнила пир после первой победы.
   - Присаживайся, Интеур, - уже без улыбки сказал император, опускаясь в высокое кресло. Охрану он оставил за дверью, и в огромной зале они остались втроем: Водырь проскользнул в последний момент, и Кварт не стал его выгонять. - Твой пес?
   - Колдуна из Каклооса. Он погиб, уничтожая вампиршу.
   - Жаль, жаль. Нам куда нужнее был бы... Впрочем, сначала о делах империи. Да, именно империи. Республика осталась в прошлом. Точнее, она осталась только в Гидаэле, но и там, дадут боги, ненадолго. - Кварт положил на колени короткий меч в простых ножнах. Пальцы застучали по черной коже. - Мы захватили Литаэст, Атмоэс и, главное, Квинтфорт практически без потерь. Помогли адепты Каклооса и виранцы. На нашей стороне сейчас около четверти всех магов Интфора и больше трех четвертей воинов. - Император замолчал, задумчиво вытаскивая и вдвигая обратно сидерический клинок. Водырь, забавно поворачивая морду, внимательно следил за мелькающим голубым металлом.
   - Где Денэбий? - нейтральным тоном спросил Интеур.
   - Хороший вопрос, - кивнул Кварт. - Он снова исчез.
   - С хранителем?
   - Нет. Хранитель он оставил тебе.
   Водырь вытянул вперед лапы и растянулся на мраморном полу.
   - А другие?..
   - Нет, - нахмурился Кварт. - Маги успели перенести все в Гидаэль. Так что еще и поэтому мы должны захватить водников. Но это немного позже. Сначала нужно провести необходимые церемонии.
   - Какие же?
   - В том числе - посвящения тебя в архимага Интфора, - улыбка вновь исказила губы Кварта. - Хочу первым поздравить тебя, Интеур Люциний Воинственный.
   Интеур Люциний Воинственный низко склонил голову. В знак почтения и благодарности; а может, еще и для того, чтобы император не заметил недоумения и потаенного страха в глазах.
   - Почему я? - глухо спросил маг.
   - Потому что я так решил, - жестко ответил император. - Я, и не только я, считаю тебя лучшим магом Интфора. И достойным управлять остальными.
   - Вы ошибаетесь.
   - Не думаю. В любом случае, решение принято, - отрезал Кварт. - Завтра утром, на главной площади будут посвящения в архимага, трибуны и прочее. А сейчас иди отдыхай. Воины покажут тебе путь.
   Интеур поднялся с низенького стула. Маг только сейчас понял, как же устал за все это время.
   - Да, и еще.
   Маг обернулся. Водырь тоже приостановился, с интересом разглядывая Кварта. Император довольно улыбался, поглаживая подбородок.
   - Безусловно, у тебя будет любой клифот. Точнее, любые клифоты, но... мы нашли твою старую... и при этом весьма молодую... клифу. Арси вроде бы ее звать?
  
   Интеур бездумно следовал за могучими виранцами. В груди ощущалась непривычная пустота, словно он потратил весь запас маны, включая чистую. Перед глазами почему-то мелькало окровавленное тело вампирши, ее растрепанные светлые волосы. Чудился прохладный ветер, какой бывает только под Фараэром...
   Но все воспоминания об Арсии маг старательно гнал от себя.
   - Вот ваш дом, господин архимаг. - Начальник стражи протянул руку в сторону особняка. Роскошного особняка из красного кирпича. Интеур скривился: ну почему все считают, что у магов огня любимый цвет - красный?
   Впрочем, это все мелочи. Перед уходом архимаг просил императора сначала отвести к клифе - и тот улыбнулся, кивнул. Может?..
   - Где клифа Арсия Вения? - отрывисто спросил Интеур.
   - В вашем доме, господин архимаг.
   Император слишком хорошо знает своего архимага, с непонятной даже себе ухмылкой подумал Интеур. Не могла же сама Арси выбрать себе такое место заточения. Хотя кто ее знает... действия этой клифы вообще нельзя предугадать.
   - ...если желаете, я покажу комнату. Она...
   - Желаю, - отрезал маг. - Первым делом.
   Внутри дом выглядит еще богаче. Ковры на полу, картины на стенах, лепнина на потолке. Широчайшие лестницы, по которым пройдет в ряд когорта панцирников. Зачем такое магу?..
   - Вот ее комната. - Закованная в сталь рука вытянулась к темной двери в конце коридора. Наверное, у себя виранец был полководцем: слишком уж любит этот указующий жест.
   Какая, к пламени, разница, кем был этот стражник?!
   Интеур дернул за ручку. Дверь не поддалась.
   - Господин архимаг, я могу приказать...
   - Отставить. Идите к выходу и охраняйте там.
   - Есть, господин архимаг. Только возьмите ключи. - Виранец протянул тяжелую связку. Из прорези глухого шлема сверкнули ясные синие глаза.
   На сколько лет виранцам хватит земли, обещанной Квартом за помощь?
   - Спасибо, - кивнул архимаг. - Вы можете идти.
   Стражи одновременно приложили кулаки к панцирям. Виран - родина этого жеста, никто не может делать его лучше.
   Стройный топот ног, и маг остался в коридоре один. Водырь, бросив на прощание тоскливый взгляд, тоже ушел. Умный пес...
   Интеур вновь повернулся к двери. Старое дерево потемнело от времени, но узор еще можно различить.
   Дракон обвивает мерзким чешуйчатым телом обнаженную девушку; она уже отчаялась - не кричит, голова опущена. Но и дракон смотрит куда-то вдаль. Как будто ему уже надоела эта добыча, но отпускать просто так считает неподобающим.
   "Ну, Император Кварт Латрий Первый..." - сквозь зубы прошептал Интеур.
   Кулак трижды ударил по голове дракона.
   Тишина.
   - Арси, открой. Пожалуйста. - Голос звучал как чужой. - Это я, Интеур.
   Еле слышные редкие шаги; словно осторожный гребец медленно плывет по ночному озеру. Скрип отодвигаемого засова. И снова плеск шагов, уже удаляющийся.
   Интеур вошел в комнату. Темно-красные шторы закрывают окна, и вязкий полумрак окутывает тесное помещение. В углах, на массивных столах и просто на полу стоят блюда с едой, почти нетронутой. Постель разметана, в кресле валяются какие-то тряпки.
   Маг усилием воли перевел взгляд на тоненькую фигурку Арсии. Она стоит спиной, и на фоне багрового окна отчетливо видно, как сильно клифа похудела; бледные руки обнимают плечи точь-в-точь, как у той девушки на картине.
   - Я думала, ты уже не придешь, - бесцветно сказала клифа, обращаясь к кровавым шторам.
   - Прости, Арси. Я искал тебя - в Фараэре, по дороге сюда, в...
   - А нашли меня воины легата. Нет, уже не легата - императора... И привели сюда. Чтобы не сбежала. Наверное.
   Интеур подошел к клифе вплотную, руки как могли нежно обняли ее за плечи. Она дернулась, словно ее коснулись чешуйчатые лапы.
   - Зачем ты пришел, архимаг империи?
   - За тобой. За своей клифой.
   Арсия резко обернулась. Зеленые глаза сверкнули, но уже через миг ее взгляд, словно ожегшись, упал к ногам.
   - Я не клифа, Интеур. Я не клифа. Я не знаю, кто я... - Она прижалась к груди Интеура, продолжая шептать. Торопливо, сбивчиво, словно боясь, что ее сейчас перебьют. - Ты ведь совсем меня не знаешь. Мы были вместе несколько недель, но ты так и не узнал меня. Не понял.
   - Прости. Я...
   - Да нет, ты и так был ко мне слишком добр. Маг не должен так относиться к своему клифоту.
   - Должен.
   Арсия на мгновение отстранилась от Интеура; слабая улыбка озарила ее лицо. Лицо с увеличившимися глазами.
   - Ты был теплым, Интеур. Ты грел, как костер. Я много видела магов в своей жизни... особенно много после смерти отца. Но они все были холодные. Они отбирали тепло, а ты дарил. Помнишь ту ночь возле Фараэра?
   Еще бы Интеур ее не помнил.
   - У меня тогда в очередной раз не получилось отдать ману. А ты не стал ругать, как всегда. Ты хотел меня утешить... А я испугалась.
   - Чего, Арси? - тихо спросил Интеур, зарывшись лицом в ее светлые волосы. Так пахнут, верно, волосы богинь.
   Что там говорил колдун про пафос?..
   - Не знаю. Просто ты... - Арси всхлипнула, - ты бы оставил меня. А это больно. Я хочу, чтобы кто-то остался со мной навечно. А ты бы не смог.
   - Я постараюсь, Арси. Латрий...
   - Не надо о нем. Пожалуйста.
   Так-так, Кварт Латрий.
   - Что он тебе сделал?
   - Не он. Его солдаты. И не мне. Меня они боятся, как ядовитой змеи. - Арси снова подняла голову, но на этот раз на лице не было и следов улыбки. - Легионеры врывались в дома, избивали жителей... просто так, потому что они сильнее.
   - Арси...
   - Да, ты боевой маг, ты знаешь. Но я-то этого не знала! Когда на моих глазах насиловали девчушку... лет пятнадцати... Я пыталась помочь, но меня поймали. Держали трое мужиков. И не ушли, пока все не... уроды.
   - Но тебя они?!.
   - Да никто, никто меня не трогал! Они боялись меня тронуть, боялись, потому что легат их тогда... - Арси сжала кулачки. - Но почему и ты тоже думаешь только обо мне?.. Почему ты думаешь только о тех, кто тебе близок? Что, "огонь может греть только тех, кто рядом?" "Причем сам выбирает, кого греть, а кого сжигать?" Так, да?..
   - Кто тебе это сказал? - Интеур старался, чтобы голос звучал спокойно.
   - Неважно. Маг один. Которому, как и всем, нужна была не клифа, а б... неважно.
   Арси в очередной раз всхлипнула. Оторвавшись от Интеура, подошла к кровати, и хрупкое тело упало на грязные тряпки.
   - Знаешь, Интеур, - не поднимая головы с подушки, проговорила Арси. - Я давно поняла. Маги... они ведь ничем не лучше солдат.
   Интеур осторожно присел на краешек постели.
   - Но ты другой, - продолжила Арси. - Как будто ты не маг, не огненный маг. И... - острые плечики дернулись, - я не буду больше убегать... просто ты тогда... - клифа подняла с постели мокрое от слез лицо. Взгляд ее устремился на слабые лучики, что мужественно пробивались сквозь красные шторы. - Но и ты не оставляй меня больше. Умоляю, Интеур, не оставляй.
   Маг обнял девушку. Несчастную девушку.
   - Знаешь, милый маг, - Арси ласково улыбнулась, прижимаясь к Интеуру. - Ты не огонь. Ты - свет.
   Ты был прав, колдун.
  
  
   Глава 13
  
   Граничный Гванер удобно расположился в самом узком месте Стримы. Мощный форт, основанный Интфором около двухсот лет назад, за пару десятилетий разросся до размеров немалого города. Торговцы быстро просчитали, что по Стриме можно добраться из ее истоков до Гванера за три недели, а от самого Гванера до столицы Гилонии - за две. Рядом же с истоками располагается Звездное море, а значит - богатый остров Виран.
   Такие города, как Гванер, выстроенные торговцами и населенные людьми со всего мира, всегда отличаются каким-то безрассудством. Война, разожженная легатом, как будто горела в другой стране. Несмотря на поздний вечер, сквозь широко распахнутые ворота продолжали сновать люди; охранялся вход в город лишь двумя стражниками.
   Старший - судя по выправке, ветеран не одной войны - лениво взглянул на показанные Карной подорожные, и непокрытая голова мотнула в сторону темных улиц Гванера.
   Железная война, на протяжении которой рати Гилонии трижды захватывали крепость, оставила свои следы повсюду. Купеческие гильдии не раз нанимали волшебников для снятия черной Силы, но до сих пор любой колдун чувствовал тяжелый отпечаток войны.
   - Успели, - бесстрастно проговорила Карна.
   - Куда сейчас? - в тон ей отозвался Даррен.
   - В таверну. Я знаю одну неподалеку.
   Странно, ночь только спускается на город, а улицы уже пустынны. И это в Гванере, где всегда до поздней ночи шатались люди со всех концов мира.
   Видимо, слухи о войне все-таки влияют на обычный народ.
   - Завтра с утра пойдем в порт, - сообщила Карна. - Договориться с капитаном.
   Даррен кивнул, хотя взгляд дзолборовки был направлен куда-то вдаль. Что ж, она не спрашивала, она предупреждала.
   Таверна действительно оказалась рядом. Она чем-то напоминала памятную "Половину коня", но выглядела все же получше.
   Правда, что-то настораживало. Витал здесь едва уловимый дух, какой бывает, например, после темной мессы дьяволистов. Черная Сила тончайшими потоками устремлялась прочь из этой таверны.
   - Это чтобы случайных людей здесь было поменьше, - сказала Карна, спрыгивая на землю. - Все равно от ваших Звезд по-нормальному не спрятаться.
   - Хочешь сказать, это ваше единственное укрытие в Гванере? - усмехнулся Даррен.
   Взгляд голубых глаз обжег колдуна, но Карна промолчала.
   Естественно, она не поведет его - пока еще адепта Черных Звезд - в настоящее убежище Дзолборо. Зачем только отмалчиваться, и так ведь все ясно.
   Карна молча кинула поводья подбежавшему мальчишке-рабу. Сквозь общее облако Силы - ауру мальчишки - проступала тяжелая волна боли, расходящаяся от слуги. Необычная волна, если учесть, что колдовских способностей у раба нет никаких.
   Затекшие ноги выпутались из стремени, и Даррен подошел к рабу. Тот удивленно уставился на колдуна и мелкими шажками, спиной, стал отступать к конюшням.
   В серо-голубых глазах мальчишки мелькнула слабая надежда, но ее тут же смыл страх.
   - Что с ним? - сухо спросил Даррен, не поворачивая головы.
   - Ничего. - Колдун почувствовал, как дзолборовка пожимает плечами.
   Раб уже был готов убежать, бросив поводья, но руку схватил этот страшный незнакомец. Что ему надо? Его длинные тонкие пальцы больно сдавили запястье. Оставляя холодный след, взгляд чужака перетек на руку. Ну да, там все изрезано и исколото. И под ногтями кровавые следы. А чего он хотел, этот бледный колдун-чужеземец?..
   - Mittere (отпусти - интф.), - прошептал раб странным тоном, словно предлагал какую-то услугу. - Amabo (пожалуйста - интф.).
   - Оставь его, Даррен, - процедила дзолборовка. - И отдай ему, наконец, поводья.
   Колдун медленно разжал пальцы.
   Мальчишка не убегал. Он стоял и смотрел на Даррена своими небесными глазами.
   Проклятье, ну какое ему, бывшему адепту Черных Звезд, дело до этого раба? Дзолборо само решает, где и как добывать Силу для своих изысканий. Можно подумать, в Черных Звездах для этих целей используют только кошек.
   Колдун тяжело вздохнул, и рука сама протянула поводья.
   "Спаси... избавь..."
   Нет, это не эхо видения. Это обычная, человеческая память.
   - Non, inquero. (Нет, оставь - интф.) - Колдун взял мальчишку за руку; уже не грубо, а как взял бы отец. - Abire cum nos. (Пойдем с нами - интф.)
   Карна покачала головой.
   - Ну, хорошо, бери его. Потом ведь сам же бросишь. - Она смачно сплюнула. - Только хуже сделаешь, колдун.
   - Abire, abire, - сказал Даррен - тепло, как ему казалось. Мальчишка стоял, будто скованный заклятьем, и его тонкая рука, крепко сжатая колдуном, дрожала.
   - Проклятый свет. Ладно, бросай коня, подберут, - сквозь зубы проговорила Карна. - Пошли уже.
   Пригнувшись, колдун вошел внутрь. Просторный, но почему-то слабо освещенный и почти пустой зал. Новые столы, мягкие стулья - и это в окраинной таверне. Не зря Дзолборо вешает черное облако.
   Карна прошествовала к дальнему угловому столику - с чистой скатертью, стеклянной вазой с цветами...
   Даррен с мальчишкой последовали за воительницей. Из неполной дюжины людей - посетителями их вряд ли можно назвать - лишь один повернулся в их сторону. Высокий, выше Даррена; такой же черноволосый, но смуглый. Его светло-серая тога всколыхнулась от резкого движения, но направился человек не к ним, а куда-то в глубь залы, то ли на кухню, то ли во внутренний двор.
   Мальчишка встал возле стола и так и стоял, пока Даррен, с силой потянув за руку, не усадил его рядом. Тот вытянулся как копье, глядя прямо перед собой и теребя грязные лохмотья. Карна бросила на него косой взгляд, но на этот раз смолчала.
   Дзолборовка сняла меч - одетый в ножны клинок гордо лег на скатерть - бросила поверх кожаные перчатки, и спинка стула тихонько скрипнула от возникшей нагрузки.
   - Сейчас нам предстоит разговор с довольно влиятельным человеком. Будь повежливей, Даррен, - сверкнула синевой глаз Карна. - В принципе, это нужно не мне, а тебе.
   - Я еще...
   - Знаю, знаю, - без улыбки кивнула дзолборовка. - Но все равно, прислушайся к совету.
   - А можешь и не прислушиваться, - хмуро произнес на чистом гилонском тот самый человек в серой тоге. - Вежливость - всего лишь обертка, а ведь главное - это суть. Не так ли?
   Незнакомец оперся о стол руками, переводя взгляд с Даррена на мальчишку-раба. Интересно, как эти "довольно влиятельные люди" делают свое лицо таким незапоминающимся? Ведь типично интфорские черты: крупный нос, немного выступающий подбородок, короткие черные волосы и борода. И глаза карие, как у большинства в республике.
   Взгляда этот человек не отводил, хотя Сила от него исходит немалая - даже в этом грязном облаке чувствуются крутящиеся потоки.
   - Позвольте присесть? - усмехнулся он и лишь дождавшись кивка Даррена устроился рядом с Карной. Его пальцы, длинные и тонкие, будто женские, сплелись на столе, удобно приютившись на бронзовой окантовке чужих ножен. На мгновение ладони раскрылись, показав Карне что-то фиолетовое. Видимо, медальон Дзолборо, раз воительница тоже нехотя достала свой.
   Она, правда, не стала скрываться: черно-фиолетовый диск с серебристыми вставками демонстративно покачался перед лицом незнакомца, после чего Карна спрятала медальон обратно.
   - Да, прошу извинить, забыл представиться: Тенниан, хранитель этого... хм, трактира.
   - Даррен Келларский, адепт Черных Звезд, - привычно отвел глаза колдун.
   - Рад познакомиться, Даррен. Могу я полюбопытствовать целью твоего... пребывания здесь?
   - Даррен хочет вступить в Дзолборо, - не отрываясь от спинки, произнесла Карна.
   - Что-то не вижу я в глазах сего достойного мужа истого желания вступать куда бы то ни было. Тем паче в Дзолборо.
   - Он пока...
   - Помолчи, воин третьей категории, - резко оборвал Тенниан. Его пальцы непрестанно двигались, словно он творил изощренное заклятье. - Даррен, проясни возникшую ситуацию, будь любезен.
   Проклятье, и что ему говорить? И вообще, что он, колдун Черных Звезд, делает в этом дзолборовском вертепе? Проклятье, проклятье...
   Ладно.
   - Карна вытащила меня из башни Сопряжения в Квинтфорте.
   - Исчерпывающе. - Руки Тенниана затанцевали еще быстрее. - Если я правильно понимаю, речь идет о недавнем инциденте с участием Черных Звезд, когда погибли трое магов Сопряжения и один ваш ассасин. К тому же, был захвачен колдун - не иначе как ты, Даррен. И когда легат Латрий ворвался в город, ты сбежал.
   Пальцы дзолборовца замерли.
   - А могу я спросить, зачем ты пошел с ней, колдун?
   - Нет.
   - Еще более исчерпывающе, - глухо рассмеялся Тенниан. - Тогда так. Что вы, гости дорогие, от меня хотите?
   - Укрытия на пару ночей, - ответила Карна. - Пока не найдется попутный корабль до Найала.
   - Боимся Черных Звезд... - протянул дзолборовец. - Да, разумно. Только вот почему ты решила, воин, что я подставлю свое, пусть временное и в общем-то скверное, но все же укрытие?
   Да, у Черных Звезд такого бы не возникло совершенно точно. Помощь своему соорденцу - святое. А эти сейчас начнут выяснять, кто кому... еще и торговаться за постой будут.
   Дьявол, зачем он сюда вообще пришел?
   - Пусти нас на ночь, - Карна опустила голову. - Прошу во имя Тьмы, Тенниан Равнодушный.
   - Просишь равнодушного. Мда. Ну что ж, - Тенниан картинно развел руками. - Хорошо, други. Не в моих силах отказывать такой просьбе.
   Что, Даррен, не так все плохо в их ордене?
   - Только скажите мне, зачем вы привели сюда этого раба?
   Мальчишка дернулся; руки его, напротив, перестали теребить воротник и замерли.
   - Dedi manus (дай руку - интф.), - приказал рабу Даррен.
   - Он неплохо знает гилонский. - Тенниан, устало подперев голову, глядел на раба. - И не нужно мне показывать его раны. Знаю, видел.
   - И...
   - И ничего, - едва заметно повысил голос Тенниан. - Дьявол, принесите уже еды гостям! И мне тоже чего-нибудь захватите.
   Через несколько секунд к столу подлетели ловкие рабы, расставили блюда с едой и исчезли.
   Странно, вроде бы последний раз они с Карной ели рано утром, и то - если это можно назвать едой - а сейчас кусок не лезет. Но поесть надо.
   Колдун попробовал все еще кипящий суп.
   Да, хорошая кухня у Тенниана.
   - Знаешь, Даррен, - начал дзолборовец, отхлебывая из стакана темное вино, - меня всегда умиляли подобные тебе типы. Ничего личного, конечно. - Тенниан взял запеченную ножку какой-то птицы, покрутил в руках, внимательно рассматривая - и осторожно положил обратно. - Не святоши, с ними все ясно. Именно такие, как ты. Когда они видят, что кто-то невинный попал в беду - тут же начинают помогать. - Тенниан все-таки откусил маленький кусочек печеного мяса, задумчиво пожевал и выплюнул на край тарелки. - Какое здесь ключевое слово?
   - Невинный, - буркнула Карна. Она как раз ела все и довольно быстро.
   - Ты из Дзолборо, так нечестно, - ухмыльнулся Тенниан. - Правильно, невинный. Стоит рассказать им, любителям помогать, что этот попавший в беду - на самом деле убийца, маньяк и вообще выродок - как их усилия устремляются в прямо противоположном направлении. Никогда не замечал?
   - Нет.
   - Зря.
   Ощущение чего-то неправильного. То ли опять интуиция, то ли чуется подвох от Тенниана... Может, дело в привычке не сидеть спиной к двери?
   - Посмотри на этого мальчишку. Mon, sibere! (Мон, встань! - интф.)
   Мальчишка вскочил, словно его вздернули за шкирку.
   - Дьявол, от тебя заразился, - прожевав мясо, посетовал Тенниан. - Мон, сними рубашку и продемонстри... покажи клеймо.
   Раб послушно стянул серую тряпку. На плече четко проступала выжженная буква "С" и еще что-то; вроде бы цифра - с такого расстояния не разглядеть.
   - От слова "сomprar", - громко сказал Тенниан. - Насильник. Пять жертв - преимущественно маленькие девочки-рабыни. Жестоко насиловал и убивал. Перед этим... или после, а чаще - во время... пытая.
   Даррен поймал взгляд Мона. Затравленный и бессмысленный взгляд. Раб все еще склоняется в неудобной позе, чтобы лучше было видно его клеймо.
   Неприятные предчувствия только усиливаются. Надо бы сплести пару Силовых нитей на всякий... Хорошо бы еще жезл достать, но он в сумке, а привлекать внимание почему-то совсем не хочется.
   - Ему еще повезло, что регулярно попадал на рабынь. Иначе б клеймом и продажей нам - в орден тьмы, - дзолборовец специально повысил голос, подчеркивая пафос, - дело не ограничилось. Мон, можешь оде.. надевать рубашку и валить отсюда.
   Голова Мона дернулась, и он направился к выходу.
   - Подожди, Мон, - окликнул Даррен. Непонятно что заставило его окликнуть раба.
   Мальчишка застыл. Он успел сделать всего два или три шага. Голые пятки уперлись в пол, готовя тело к развороту...
   В этот же миг в таверну вкатился маленький мужичок в черном плаще. Мясистое лицо расслаблено, на губах мелькает улыбка. Брови удивленно вскинуты, словно мужик сам не понимает, как здесь оказался. И руки что-то теребят под плащом... как будто готовятся к...
   Даррен вскочил.
   Сотворить заклятье ни он, ни дзолборовец не успеют - и мужик с арбалетом знает об этом. Значит, стрелять будет в Карну. Она тоже начала подниматься, руки потянулись к поясу... Еще полвздоха мужик будет вскидывать оружие; четверть вздоха до спуска тетивы.
   Глупо было приходить с арбалетом - куда лучше те же метательные ножи или звездочки-сюрикены.
   Раб уже почти развернулся. Удачно он остановился - арбалетчик не зацепит раба, если будет стрелять в дзолборовку.
   Удачно?
   Еще полвздоха. Рассуждать некогда. Или Карна, или этот раб. Или Карна, или...
   Даррен прыгнул на мальчишку, совсем немного отталкивая его в сторону. Но и этого хватило.
   От удара болта раб дернулся, словно тело вдруг воспротивилось толчку, вдруг поняло, чем он грозит. Отпуская раба, колдун успел почувствовать теплую кровь, успел выругаться: кровь полна Силы и запутает все нити... успел заметить блеск стали в руках Карны.
   Но Тенниан - неизвестно как - ударил раньше.
   На арбалетчике стояла неплохая временная защита - и ставил ее волшебник как раз против ударных черных заклятий. Но даже щит из толстых белых нитей, почти без просветов, не выдержал стремительного выпада Тенниана. Видимо, дзолборовец тоже почуял опасность. За доли секунды невозможно сплести "черно-белую спираль", что первыми витками вспарывает любую броню, остальными рассекает две-три чакры. Название, правда, не отражает сути: соединить в одном заклятии волшебство и колдовство нельзя в принципе. Но из-за пробивной способности...
   Проклятие, куда делась его концентрация - одного из лучших колдунов Черных Звезд?! Бой еще не закончен!
   Двое тенями расходятся от двери. Один из них, высокий и худощавый, первоклассный воин; похоже, ассасин. Второй - волшебник; как раз тот, что ставил им всем защиту.
   И еще сзади поднимается со стула третий. Лысый, толстый и отчего-то бледный. Непонятно, кто он... волн маны не чувствуется, Силы - тем более; правда, в таком черном мареве маленькие всплески можно и не засечь. Даррен давно заметил толстяка - тот что-то шептал монотонным голосом с тех самых пор, как они вошли в трактир. Сейчас он почти визжит, но слова все равно неразличимы...
   Карна опрокинула стол; еще не все тарелки коснулись пола, когда дзолборовцы скрылись за низкой столешницей.
   - Даррен, толстого! - выдохнул Тенниан. На этот раз заклятье дзолборовец выбрал простое и короткое. Силовые нити очень быстро слипались во что-то тонкое...
   Нет времени. Нужно убить толстяка, пока он не сотворил...
   - ...всемогущий Бог-отец, сын божий Савир и святейший Дух, во имя веры! - прокричал толстяк. Его руки вскинулись, пальцы сплелись над лысой головой - но всего лишь на миг, и опадая, рукава обрисовали кривой круг. Петлю веры.
   Как Тенниан мог пропустить такого мощного священника? Дьявол...
   Сплетенное из тончайших белесых нитей покрывало упало на Даррена и дзолборовцев. На вид совершенно невесомое, оно гранитной плитой придавливало к полу, остатки черной Силы выжимались, выдавливались из колдунов.
   Боль. Злое жжение в груди.
   И слабость. Не поднять пальца. Даже взгляд не в силах оторваться от пола, не в силах проследить за уползающей мухой. Это она так медленно переставляет ножки или время растянулось?
   - Даррен Келларский! - раскатисто пробасил толстяк. - Я не знаю, что ты здесь делаешь...
   Да, а что с Карной и Теннианом? Великая тьма, совсем ничего не чувствуется: ни душ чужих, ни потоков Силы, ни даже проклятого покрывала... Будто и не колдун он, а бестолковый крестьянин.
   - ...поклянись Триединым богом, сыном божьим Савиром и покровителем Черных Звезд ангелом Аанином...
   Ассасин уже заносит клинок над Теннианом. Заносит... это для него, колдуна в астрале, "заносит", на самом деле воин совершает едва различимое движение кинжалом...
   Великая Тьма, почему его держат на полу, как раба? Его, полноправного адепта Черных Звезд?!
   - ...что отрицаешь ты Тьму проклятого Дзолборо и что последуешь за нами, выполняя...
   Клинок окунулся в серую тогу Тенниана, чуть правее середины груди, - всего лишь на мгновение, лезвие тут же рванулось на свободу. Но не успело, кровь уже облепила сталь, уже запятнала плотную ткань.
   Да будьте вы прокляты, Черные Звезды! "Выполняя беспрекословно наши команды..." К дьяволу, к дьяволу! Именем Дьявола, именем Падшего ангела, именем Равного богу - проклинаю! Самой Тьмой проклинаю!
   Белесое покрывало вдруг треснуло, порвалось, растворилось в мельчайшую пыль. И черная Сила, размазанная по всей зале, стаей летучих мышей ринулась в колдуна.
   Странно, молитвы обычно уничтожают черную Силу... или эта, толстяковская, работала по-другому? Тьма, не сейчас...
   Тенниан умирал. Сердце, разрезанное кинжалом, уже не билось. Но дзолборовец - колдун, вокруг толстые потоки Силы - и значит, он еще проживет несколько минут. Сознание к Тенниану еще не полностью вернулось, когда он начал сплетать оборванное на половине заклятье.
   На этот раз Даррен успел раньше и Карны, и дзолборовского колдуна. Разлитая Сила, управляемая волей бывшего чернозвездника, коконом обвила ассасина, священника и стоящего где-то сзади волшебника. Они не упали в тот же миг, их просто парализовало: без движения внутренних потоков Силы нижние чакры отказывают почти мгновенно.
   Волшебника сняла Карна. Метательный нож бесшумно - или это у Даррена после второго подряд заклятья пропал слух? - пролетел половину залы, и высокий худощавый адепт Черных Звезд повалился на пол.
   Тенниан и во второй раз не успел сотворить свое простейшее заклятье. Черные стрелы уже показались в астрале, их наконечники уже раскрылись хищным цветком... но смерть пришла к колдуну на мгновение раньше.
   И сразу в таверне стало совсем темно. Стены начали дрожать... странные запахи - спирта и укропа... неприятный звон в ушах...
   Проклятое эхо заклятий!
   Карна отточенным движением добила ассасина его же кинжалом, уже замахнулась на священника...
   - Нет, Карна! - хрипло крикнул Даррен. - Оставь!
   Воительница задумчиво посмотрела в остекленевшие глаза толстяка. И кинжал неотвратимой молнией обрушился на лицо священника, пробив скулу и погрузившись в череп до самой гарды.
   Отряд Черных Звезд, посланный за колдуном Дарреном Келларским, погиб в полном составе.
   - Зачем, Карна?..
   Дико хочется спать... и кровь стучит в висках - как всегда после мощных заклятий. Но сейчас нельзя отдыхать. Наверняка снаружи был оставлен наблюдатель.
   - А зачем тебе этот священник? - устало ответила дзолборовка. - Каких сведений тебе не хватает, чернозвездник? Они пришли за тобой, хотели тебя. Но не получили.
   Она опустилась на стул - без вздоха, без гримасы на лице, но Даррен почувствовал исходящие от воительницы волны боли. И привычной, родной Силы. Заклятье зацепило Карну намного сильнее, чем он ожидал. Даже дзолборовская защита не спасла.
   Рабы Тенниана, наконец, выскочили из подсобных комнат, засуетились вокруг мертвого хозяина. Даррен отогнал особо ретивую служанку от Карны.
   Ноги заныли, когда он присел на корточки рядом с воительницей. И кровь ударила по вискам с новой силой, когда он покачал головой.
   Глаза Карны почти закрыты, но даже так видна мутная поволока; лоб наморщен, губы тесно сжаты. Но вот что с ее аурой, чакрами?
   Колдун прошептал короткое заклятье, еще недавно называемое "выходом в астрал". Конечно, можно обойтись и без него - обычно Даррен так и делал - но "в астрале" чувство Силы острее, интуиция надежнее.
   Силовые нити частой сетью опутывают ауру. Слава Триединому, нижние чакры не тронуты, там защита всегда мощная; но вот одна из верхних... Манас-чакра уже почти не функционирует: прямо через нее проходит толстый, до сих пор пульсирующий канат Силы. Манас... не самый худший вариант, но и далеко не лучший.
   Даррен выпрямился. Рабы замерли вокруг, выстроившись полукругом. Стол они уже подняли, все предметы убрали - а вот трупы не тронули. Видно, не в первый раз таверна подвергается нападению, слуги обучены.
   Колдун похлопал Карну по бледным щекам, пальцы обхватили ее подбородок и несильно сжали. Дзолборовка приоткрыла глаза.
   - Карна, тебе нельзя спать!
   Пальцы надавили сильнее. Эти активные точки на стыке челюстей опасны, лучше их не трогать - но сейчас нет другого выхода.
   - Карна, слышишь меня? Не спи! Не спать!
   Дзолборовка что-то промычала. Выпрямленные ноги подтянулись к стулу, корпус немного наклонился. Вроде бы встает, слава тьме.
   Так, теперь трупы. Даррен бегло осмотрел тела чернозвездников.
   Интфорские серебряники понадобятся. Жезл у мертвого волшебника слабый, не нужен; разве что кулон на шее есть очень неплохой артефакт - концентратор белых Силовых нитей. Редкая вещица. У ассасина почти ничего ценного, только пара монет.
   Даррен грубо - медлить сейчас нельзя - разжал ладонь священника. Толстяк прятал в ней самое дорогое: символ веры, сплетенный из обычной суровой нитки. В неумелых руках, коими являются руки колдуна или волшебника, это просто маленькая петелька.
   "Пусть останется с мертвым и поможет ему взойти в небеса", - тихо прошептал Даррен.
   У Тенниана при себе ничего не было. В Черных Звездах не зря говаривали, что дзолборовские колдуны очень редко используют предметы.
   - Карна, не спать!
   - Не сплю.
   Дзолборовка медленно, как сомнамбула, поднялась со стула. Опущенная голова покрутилась, то ли определяя, где выход, то ли прогоняя сон, и Карна нетвердо зашагала к двери.
   - Пойдем быстрее, - Даррен догнал воительницу, дрожащая от усталости рука приобняла Карну. - Сюда могут придти в любой момент.
   Дзолборовка повела плечами, сбрасывая руку колдуна. Холодный протрезвевший взгляд скользнул по Даррену.
   - Я могу идти сама, - резко сказала она.
   Ну иди. Только ведь тебе так хуже, к чему это?
   - Голова болит? - вслух спросил Даррен.
   Молчание.
   Карна уверенно шла к центру города, четко ориентируясь в вечерних сумерках.
   Дьявол, чего же ей стоит эта уверенность! Боль ведь так и хлещет. Но воительница сосредоточенно переставляет ноги, чуть не срываясь на бег.
   - А лошадей забрать?
   - Плевать, - ответила Карна; словно на самом деле плюнула.
   - Вещи...
   - Плевать.
   И не забрать боль, природа-то ее не физическая.
   Примерно на полпути до центральной площади Карна свернула в узенький переулок. Вскоре запахло морем, вяленой рыбой, но до пристани, как нехотя сообщила дзолборовка, оставалось еще больше получаса ходьбы.
   Карна пока держалась. Только бы ее хватило, только бы она добралась до цели...
   Наверное, она бы и добралась, если б шла в другом городе. Или если б этот город не атаковали в свое время сотни гилонских колдунов. Обрывки черной Силы притягивались к опутывающей Карну сети, насыщая и уплотняя, несмотря на все блоки, что пытался ставить Даррен.
   Голова воительницы вдруг запрокинулась, словно кто-то дернул сзади за недлинные черные волосы. Ноги подломились, руки взмахнули, ища опору, но стена была слишком далеко.
   В последний миг колдун успел подхватить Карну, и ее ослабевшее тело опустилось достаточно плавно. Даррен скинул плащ на землю - плотная ткань хоть немного смягчит гравий - и осторожно переложил Карну.
   Синие глаза уже полностью закрылись, дыхание стало совсем редким. Кожа побледнела; в сумерках она казалась голубовато-серой.
   В астрале дела обстоят еще хуже. Черные сети всё теснее сплетаются вокруг ауры; поток, проходивший через Манас, переместился так, что теперь его толстое тело пересекает нижнюю чакру. К тому же, вся темная хмарь, что висит на улицах Гванера, впитывается именно в эту нить. Да уже не нить - канат!
   Нижняя чакра. Свадхистана. Проклятье. Если через несколько минут не стащить, не оборвать эту черную Силовую змею, она высосет все. И Карна погибнет.
   Думай, Даррен, думай!
   Что можно сделать? Заклятья, во всяком случае обычные, не помогут. Волшебство... Во-первых, негде взять белой Силы; во-вторых, тут нужна очень тонкая работа, очень высокое мастерство, которым он, двадцативосьмилетний колдун Черных Звезд, не обладает.
   Нижняя чакра. Расположена на уровне лобка. Отвечает за отношения с другими людьми, в том числе...
   Любовь? Да, тогда его собственные потоки передавят эту нить, освободят чакру.
   Любовь - здесь, на улице?
   И ведь, проклятье, другого выхода нет. Нельзя принести в жертву часть себя или еще что-нибудь в этом роде. Нельзя спасти красиво. Но слава Триединому, что можно спасти хоть как-то.
   А черные сети продолжают утолщаться. Или сейчас он сделает это, или Карна умрет. В чудеса молодой колдун перестал верить уже очень давно.
   Даррен быстро огляделся. Уже стемнело, а на этой улице нет фонарей. И людей нет. Хоть это хорошо.
   Колдун решительно, но неумело начал стягивать облегающие штаны с Карны. Плотная ткань поддавалась с трудом, непривычные застежки и завязки путались в руках, сбрасывали их с себя на режущий гравий...
   Тугие бедра вдруг напряглись, дзолборовка, не приходя в сознание, схватила Даррена за руку. Ее пальцы с чудовищной силой сдавили запястье, чуть не размозжив сустав. Крик боли застрял в горле колдуна; он продолжил стягивать штаны.
   Карна так же внезапно отпустила запястье Даррена, ее спина оторвалась от земли, и освободившаяся рука замахнулась для удара - но тут силы окончательно покинули воительницу. Безмолвно, не издав даже вздоха, Карна упала навзничь.
   Колдун потер ноющее запястье. Он почти не чувствовал боли, он не думал о своей боли. Мысли путались в голове, как совсем недавно путались ремешки от штанов Карны.
   Любовь. О ней поют менестрели, за нее гибнут и убивают, ею клянутся и ради нее предают... Это всё глупости.
   Любовью лечат. Хотя бы несколько минут любви - настоящей, искренней любви - и Карна будет спасена. А впрочем, к чему искренность? Тело само...
   Проклятье! Ну почему именно сейчас и именно здесь эта идиотская парочка решила погулять? Щуплый парень, рыбак или моряк, и такая же щуплая девчонка с ним. Обнимаются, рта друг от друга не отдирают. Вот она, к дьяволу, настоящая любовь.
   Может, они уйдут сами?
   Парочка только сейчас заметила колдуна. Парень резко остановился, дернув за руку свою девчонку. Даррен сейчас мог чувствовать Силу необыкновенно остро: как сказали бы раньше, он находился в астрале; но всплеск страха от этих двоих, холодный ветер страха, почуял бы любой новичок.
   А вот белые нити любви и сострадания заметил бы далеко не каждый.
   Наверное, будь рыбак один, он бы сбежал. От страха или за подмогой - сбежал бы. Но он был не один.
   С какими-то глупыми криками паренек помчался на Даррена. Краем сознания колдун отметил, что страх девушки окутался беловатым сиянием гордости за своего моряка.
   Ну что, красоты в спасении Карны будет еще меньше?
   Какие-то глупые мысли...
   Зачерпнуть черной Силы, когда она разлита повсюду, да слегка обмотать пару средних чакр - дело нескольких секунд. Простейшее заклятье, без слов и жестов, только мысленные усилия.
   Парень упал, не дойдя с десяток шагов. Обезволенное тело даже не попыталась выставить рук, и лицо с размаху ударилось о гравий. Наверное, не будь так темно, можно было бы увидеть расплывающуюся кровь.
   Девушка из-за своей белой Силовой пелены продержалась немного дольше, и высокий неприятный крик успел прорваться наружу. Но что такое обычная человеческая гордость или там вот такая любовь против отточенного заклятья?
   Часа три эти двое полежат, потом очнутся. Может быть.
   Даррен вернул взгляд на Карну. С каким-то непривычным чувством он сейчас смотрел на лежащую перед ним красивую девушку. С чувством то ли жалости, то ли потаенного восхищения, то ли страха потерять - а наверное, всего этого вместе и еще множества разных оттенков, для которых нет описаний, но которые так ярко сейчас вспыхивают в сознании.
   Карна спасла его. Да, ей отдали приказ вытащить его из Квинтфорта, но она могла бросить спасенного колдуна в лесах республики, могла бросить в Гванере... Могла уйти сама, и тогда Черные Звезды не пытались бы убить ее. Но она осталась.
   Простейшее заклятье сняло всю защиту, даже постоянную. Давно Даррен этого не делал. Впрочем, того, что он собирается творить сейчас, он не делал еще дольше.
   А уж против воли женщины...
   ...И почти сразу мысли уступили место чувствам. Лишь одна, непонятная и оттого очень цепкая, на мгновение задержалась.
   "Почему Карна не сняла повязку с лица сразу?"
   Но тьма и свет, слившиеся воедино, прогнали и этот несущественный, ненужный, никчемный, глупый вопрос.
  
   Где-то через час, когда черные нити уже полностью растворились в белесых облаках, Даррен устало упал на спину рядом с дзолборовкой. После стольких заклятий подряд, после всего этого дикого вечера дико хотелось спать. Чтобы открыть глаза, требовалось усилие, как для сотворения "черно-белой спирали".
   И то, усилие оказалось напрасным: глаза ничего не видели. То ли темнота, то ли эхо заклятий... Дьявол, как болит все тело, особенно голова.
   Но колдун все же поднялся. Закутал Карну в плащ. Отметил где-то на краю сознания, что ее дыхание стало ровнее, глубже. Подхватил ее на руки. И куда-то понес, пытаясь идти по запаху моря.
  
   Дверь распахнулась - Даррен понял это по порыву ветра и скользнувшему проблеску света. Хороший признак: глаза различают свет и тень - значит, приходят в себя. Вот только голова болит так же, как и сутки назад.
   Стремительный перестук подкованных сапог по дощатому полу. Карна, не иначе. Да и кто еще может войти в эту лачугу?
   Дзолборовка остановилась над постелью, заслонив свет от распахнутой двери.
   - Когда ты сможешь встать? - резко спросила Карна. Колдун ясно представлял, будто видел воочию, как руки воительницы уперлись в бока, как прищурились синие глаза, как презрительно поджались губы...
   Вздох боли и огорчения удержался, кое-как уместился в груди Даррена.
   Карна поняла почти все, когда пришла в себя. Да и трудно было не понять: у колдуна в ту ночь уже не было сил натянуть обратно ее штаны. До сих пор непонятно, как он смог добраться до пристани и спрятаться в каком-то сарае с лодками.
   Да, незабываемое это ощущение - проснуться от пощечины. Хлесткой, сильной пощечины профессионального убийцы.
   Даррен пытался все объяснить, рассказать про потоки Силы и про чакры, но Карна, похоже, так и не поверила ему. И этот ее грубый вопрос - первое, что она сказала ему за два дня.
   - Не знаю, Карна. - Язык ворочался во рту с таким трудом, словно его облепили мухи и держали мерзкими мохнатыми лапами. - Может быть, завтра.
   - Корабль до Найала отходит сегодня, - процедила Карна. - Через пять часов.
   Великая тьма, да пусть он отходит хоть через мгновение, хоть после третьего пришествия. Какая, к дьяволу, разница?
   Даррену вдруг все стало безразлично. Равнодушие, какое давно не охватывало колдуна, навалилось, как белесое покрывало того толстого священника. Обида переросла в холодную отстраненность - так его учили, так его тренировали в Черных Звездах.
   Колдун прислушивался к себе, перебирая вялые мысли и не менее вялые желания - и не мог найти ничего стоящего. Серая тоска и беспросветность.
   - Знаешь, Карна... - Повисла достаточно длинная пауза, необходимая для отдыха языка. Но дзолборовка стоит, не перебивает. - Когда-то, очень давно, мне сильно не хватало человека, которому можно рассказывать все. Родителей своих...
   - Ты хочешь, чтобы я тебя пожалела? - перебила Карна.
   Пусть перебивает. Это ведь совсем неважно.
   - ...не знал. Наставников боялся. Друзей у меня не бы... нет. А высказаться нужно было.
   - Даррен, я...
   - Я говорил сам с собой - но это быстро надоедало. Я был скучным сам себе. И тогда я придумал себе друга. Верного друга, который...
   - ...никогда не предаст, никогда не ударит в спину. - Карна усмехнулась. - Даррен, ты сможешь встать через три часа?
   - Верного друга, который всегда выслушает. Пусть предает, пусть делает, что хочет - лишь бы слушал.
   Язык разболелся неимоверно. И грудь ноет от постоянных вдохов. Нужна хотя бы минута отдыха.
   Карна подождала. Наверное, ей очень нужно отправиться именно сегодня.
   - Неделю я был почти счастлив. Я рассказывал своему другу всё.
   Пауза-отдых. Дьявол, глаза слезятся от напряжения.
   - Но потом наставники заметили это. И прогнали - убили... - моего друга. Они считали, что это портит колдуна. Наверное, они были правы. Колдуна это портит.
   Легкий шорох. Видимо, Карна села на пол или на стул.
   - Взамен они научили меня уходить от страхов. Убегать от страхов, убегать от обид, от всего. Колдун - это ведь не воин, который сражается с врагами лицом к лицу. Колдун бьет - и убегает. Даже если победил, все равно убегает. Потому что эхо заклятий - это не только боль во всем теле, не только беспомощность...
   - Кошмары по ночам? - спросила Карна.
   Уже без издевки, просто спросила.
   - Нет. От кошмаров меня тоже научили убегать. Я не вижу сновидений. Очень редко интуиция прорывается подобным, но это не то.
   Слава тьме, что в ту ночь не было никаких видений. Они тоже отнимают силы: и физические, и колдовские, и - почему-то больше всего - душевные.
   - Так что такое "эхо заклятий"?
   - Я не знаю, как это назвать, Карна. Как назвать, когда в голове вспыхивают мутные образы, когда внутренности выворачивает тухлая сладость, когда душа корчится от дикой смеси ужаса и восторга, когда боишься двинуться с места и еще больше боишься остаться на нем.
   Тихий-тихий вздох Карны. Видно, что-то хотела сказать, но сдержалась.
   - Я давно понял, что колдовство - не для людей. Оно противоестественно самой природе людей.
   - Ты слишком мало...
   - Нет, я знаю достаточно. - Даррен совсем немного повысил тон, и тут же горло сдавила невидимая удавка. Нужно немного подождать. Всего лишь немного подождать. - Это трудно понять. И я не смогу описать так, чтобы ты тоже почувствовала. Но... при всем этом колдовство заманивает. Оно дарует иллюзию власти, иллюзию могущества, иллюзию свободы. Именно поэтому почти все колдуны стремятся к Тьме.
   Воистину, уже очень давно Даррен не высказывал всего, что накопилось за долгие годы. Он пытался забыть, но, оказывается, память бережно хранила все старые мысли. И позволяла приходить новым.
   - Вот скажи, почему под словом "колдовство" обычно понимается и белое, и черное, хотя изначально им обозначалось только черное?
   - Белых колдунов почти нет.
   - И это при том, что практически любой колдун может творить белое волшебство?
   - Оно сложнее.
   Даррен попытался покачать головой, но взрыв боли едва не отбросил сознание за грань.
   - Ненамного. То есть техника ненамного сложнее, настрой на заклятье, сбор и чувствование белой Силы...
   Длинная пауза. Карна ждет.
   - У белого волшебства другое эхо. От которого нельзя убежать. Оно не такое страшное, как у черного, но... я не знаю, как это объяснить. Я творил белые заклятья - и каждый раз молил Триединого отпустить мою душу обратно.
   Мягкий шелест: Карна поднялась на ноги. Проклятие, сейчас ведь уйдет...
   - А вчера... позавчера... я просил его отпустить твою душу. Но он не хотел.
   - И тогда ты сам отбил ее? - с непонятной интонацией спросила Карна.
   Дьявол, как сложно угадывать не видя глаз. Хотя - когда он последний раз дольше мига смотрел в чужие глаза? Да и в чьи глаза?
   - Да, Карна.
   Скрип открываемой двери. Опять не поверила...
   - Я помогу тебе дойти до корабля.
   Долгая тишина. Неужели Карна так тихо ушла?
   - Если придется, - тихо продолжила она, - потащу на себе.
   Странно. Это ведь так хорошо - а радости не чувствуется. Вообще ничего не чувствуется. Лишь какое-то смутное беспокойство, рвущееся наружу.
   Судя по тени, накрывшей веки, дзолборовка остановилась в дверях.
   - Я не поплыву в Найал, Карна.
   Даррену показалось, что он услышал свои слова со стороны. Как будто не он произнес их, а кто-то другой.
   И самое странное - чувство, что этот "кто-то другой" и есть на самом деле Даррен Келларский, бывший колдун Черных Звезд.
  
  
   Глава 14
  
   По разбитой дороге брела болезненно худая, грязная девушка. По кровоточащим губам текли слюни, из носа непрестанно лилось; от частых вытираний рукава уже покрылись серо-красной ледяной коркой. Но девушка все равно каждую минуту проводила ими по лицу, отчего на щеках расцветали новые царапины.
   Подошва валенок протерлась больше недели назад, а подкладываемые тряпки ничуть не защищали от холода. Девушка не переставая шептала молитвы Триединому богу, но Он не спешил ослабить мороз.
   Она несколько раз ловила себя на мысли, что, быть может, Бог Единый отвратил от нее всепокрывающую длань, перестал следить за ней Всевидящим оком. И всякий раз после крамольных дум девушка падала на колени, осеняя себя святой петлей.
   Уже месяц длилось ее путешествие на юг. Она не помнила, как прошла первые десятки верст, не помнила и последнюю половину пути. Лишь бледные воспоминания, связанные с работой служанкой и бегством из какой-то деревни, иногда прорывались к мутному сознанию. Но и они растаяли, когда девушка увидела городские стены.
   Серые и невысокие, сложенные из кривых камней, они показались ей оградой райского сада. Девушка упала на колени, ее лицо всего лишь на миг исказилось от пронзившей боли, и сбивчивая молитва заструилась из заледеневших губ, растворяя муки и даруя блаженство.
  
   Корнелла все-таки дошла до Келлара. Совсем еще молодая девушка, прожившая почти все семнадцать лет в селе, под опекой отца и святой церкви, дошла. Преодолела путь в сотни верст.
   Она сильно изменилась. Теперь бы ее не узнал ни отец, королевство ему небесное, ни священник, доброго ему здравия... Да оно и к лучшему, нечего им знать ее, грешницу.
   Отчаяние - тягчайший грех - не раз затапливало ее грязной волной за время пути. И когда толстый трактирщик запер ее в подвале... и когда она упала в снег посреди чистого поля за много верст до ближайшего жилья. Но каждый раз она выпутывалась из темных сетей этого греха, каждый раз она вставала, она шла.
   И бог Триединый не отвернулся от нее. Может быть - как это было бы здорово! - она прошла испытания. Ведь она добралась до Келлара, ни разу не согрешив. Она не убила того грязного толстяка, да простит его Триединый; она не украла, хотя могла, убегая из подвала, прихватить теплые вещи. И она не переставала верить.
   Лишь однажды...
   Страшное воспоминание все-таки прорвалось через все препоны, и горячие слезы потекли по обмороженным щекам; перед глазами заплясали круги. Колени уже не чувствовались. Руки, упирающиеся в придорожный снег, подогнулись, и Корнелла упала в него лицом.
   В тот страшный день, на поле той самой битвы... бойни... стоя над трупом отца, Корнелла прокляла бога.
   Она потом молила о прощении, совершенно искренне умоляла о прощении - но божественная благодать с тех пор так и не спускалась. Правда, бог помог добраться...
   Без вздоха, без стона Корнелла поднялась с колен. Снег захрустел под ногами, и городские стены, покачиваясь, начали медленно приближаться. Только бы удалось войти внутрь. И только бы стражники не засовывали руки под ее рваный полушубок, как тот трактирщик...
   Да пусть засовывают, лишь бы пустили.
   Короткий зимний день уже клонился к вечеру, холодное солнце неохотно бросало лучи. И стражники так же неохотно смотрели на редкую цепочку входящих людей. Все замерзли, все устали... И уже совсем близко до ворот.
   Корнелла еще быстрее зашептала молитву, замерзшие руки закружились вокруг груди, бесконечно описывая святую петлю. Только бы попасть в город...
   Молодой стражник, чуть старше самой Корнеллы, еще не пропитался равнодушием, столь обычным для своей работы. Взгляд из-под надвинутой шапки остановился на девушке и несколько секунд скользил по ее согбенной фигурке.
   Корнелла в очередной раз вытерла лицо колючим рукавом, закрываясь от этого взгляда. От всего мира.
   Нет, добрые глаза у этого парня. Хоть и пытается он смотреть сурово и беспощадно, но глаза выдают. Не стать ему хорошим стражником.
   Зато стать хорошим человеком. Душа у него, пусть и мечется еще на распутье, но она точно светлая и точно дойдет к Свету. И да поможет ей Триединый Бог...
   Парень хотел окликнуть странную одинокую девушку, но горло отказалось издавать звуки. А собственно, какие звуки? Что можно сказать этой красивой и несчастной девушке? Пусть идет себе с богом. С великим Триединым богом, да восславится Его имя!
   Стражник-ветеран с удивлением покосился на юнца. Старик никогда еще не слышал, чтобы тот молился, да еще с таким упоением.
   Впрочем, подумал ветеран, чего только не бывает в этом мире. С трудом разлепленные ресницы снова воссоединились, и стражник продолжил дремать.
  
   ***
   Старый корабль ткнулся боком о пристань, и моряки на палубе радостно закричали, благодаря судьбу и богов. Пробраться в самом начале весны по этой полузамершей речке без магии было бы совершенно невозможно. Конечно, нельзя назвать везением то, что они плыли в кильватере богатого интфорского купца: все было рассчитано еще до выхода из гванерского порта, - но вот выдержать гонку за превосходным кораблем - действительно большая удача.
   Золотая монетка выскользнула из руки Даррена, и ее ловко подхватил, тут же спрятав в кулак, капитан судна. Высокий и худой, он очень походил на убитого ассасина, которому, собственно, и принадлежала когда-то монета.
   Пожав капитану свободную руку, Даррен сбежал по сходням.
   Он вернулся в Келлар. Вернулся на родину.
   Странно, ничего не чувствуется. Только злой гилонский мороз. Хотя - было бы странно обратное. С тех пор, как они расстались с Карной, он не испытывает никаких чувств. Да и зачем они нужны?
   Черный шерстяной плащ, самый теплый из всех, накрыл тяжелыми, но почти не греющими крыльями, и колдун зашагал к центру города, нелепо качаясь из стороны в сторону.
   Рассеянный взгляд не отрывался от грязного снега под ногами, словно знал, что выше все равно нет ничего стоящего.
   Да и зачем поднимать голову, когда серое полотно и так везде? Когда всюду вокруг грязная серость, перемежаемая лишь редкими черными искрами. Еще и качается все, словно в трюме большого корабля - вроде ковчега, в котором спаслись звери... несколько людей... и еще кто-то.
   Он, пока еще маленький белый силуэт, медленно идет навстречу. Руки, словно весла, движутся по широким овалам, раздвигая, расталкивая серость... От лица исходит яркое сияние - и мгла отступает.
   Размытый силуэт подходит ближе. Его правая рука движется по странной дуге... знакомый жест - что он значит?..
   Сияние начало обжигать. Силуэт что-то зашептал, заговорил. Будто возно...
   ...Даррен очнулся где-то на окраине, лежа на обочине разбитой дороги. Лицо горело от прилипшего снега, и отчего-то болели глаза.
   Колдун долго поднимался, опираясь о режущую грязь, потом несколько минут приходил в себя и, когда качка утихла, неуверенно зашагал обратно в город.
  
   ***
   Церковь Святого Греха построили в Келларе по особому указу патриарха больше века назад. Черный собор - единственный в Гилонии собор из черного камня и до сих пор единственный собор, посвященный Святому Греху, - возвели на том самом месте, где повесился сын божий Савир.
   Каждый прихожанин, входя в церковь, осенял себя святой петлей и преклонялся перед потемневшим столбом в центре храма. Потом проходил к иконам, ставил свечи, молился.
   И только одна девушка уже третий день стояла на коленях перед святым столбом. Когда она пришла в первый раз, болезненно худая, грязная и замерзшая, ее хотели выгнать: думали, будет просить милостыню. Но девушка весь день провела не поднимаясь с каменного пола. И поздним вечером, когда у нее уже не было сил просить, она бесцветным голосом прошептала святому отцу, что должна остаться здесь на ночь.
   Настоятель церкви давно почувствовал исходящие от девушки теплые волны - волны искренней молитвы - и сам принес ей коврик, кувшин с водой и краюху хлеба. Принимая пищу, девушка лишь слабо улыбнулась.
   Священник хотел что-то спросить у нее, но когда взглянул в большие серо-карие глаза, полные странной смеси тоски и умиротворения, все вопросы куда-то исчезли, растворились в непривычном спокойствии. Он крадучись прошел в притвор, к высоким железным дверям. Засов под осторожными старческими руками как мог тихо упал на скобы, и настоятель, бросая благоговейные взгляды в сторону молящейся девушки, покинул соборную залу.
  
   Эти три дня прошли для Корнеллы будто в забытьи. Она помнила, как вошла в черный собор, опустилась на колени перед святым столбом - и ей казалось, что время в этот миг замерло.
   Триединый бог слышал ее молитвы, она чувствовала это. А какое значение имеет все остальное? И она молилась, молилась, молилась...
   Но ее вырвали из блаженного общения с Богом-отцом, с сыном Божьим Савиром, со святейшим Духом. Нет, не священник - наоборот, какой-то страшный человек, от которого исходили мутные тяжелые волны.
   Высокий, черноволосый и очень бледный, он встал рядом с ней, несколько минут щурясь смотрел на святой столб. А потом сильные пальцы схватили ее за подбородок, и страшный человек очень долго смотрел на нее безразличными серыми глазами. И чувство всепоглощающего счастья исчезло, не выдержало чужого взгляда.
   Корнелла попыталась подняться с колен, но слабость во всем теле не позволила.
   Неужели и это из-за чужака? Чужака не только для нее - для всей церкви, для всей святой веры! Что ему надо, зачем он так смотрит? Зачем он хватает ее и куда-то тащит?
  
   ***
   Даррен сам не знал, зачем пришел в собор Святого Греха. Эхо видения или еще что-то... Колдун вообще не любил церкви, их давящие своды и вечный полумрак внутри, заунывные пения священников, снующие толпы верующих... А черный собор издавна старался обходить стороной. Какие-то неприятные ощущения возникали, как только Даррен проходил через притвор собора. И сейчас то же самое... даже больше обычного.
   Да, наверное, именно интуиция притащила его сюда, и именно к этой странной девушке, что стоит на коленях перед старым столбом. И вокруг которой разливаются волны светлой Силы.
   Настраиваясь на тонкое восприятие - "выход в астрал" всегда очень труден в церквях - Даррен краем глаза присматривался к девушке.
   Она еще очень молода и, несмотря на грязь и худобу, довольно красива... но она будто не принадлежит земному миру. Это видно и по ее сутулой фигурке, и по опущенной голове, и по пустым глазам. Она чего-то боится и от чего-то пытается сбежать.
   Колдун, прикрыв глаза, полностью сосредоточился на астральном мире.
   Мощные потоки Силы пронзают девушку, сплетаясь с разлитой по всему храму благодатью, как иногда называют божественную Силу сами священники. Похоже, девушка эта - потенциальный теург; не самый сильный, конечно, но достаточно, чтобы Святой орден потратил деньги на обучение.
   И что страннее всего - благодать исходит не только от столба и прочих святынь, но и от самой девушки. Колдун никогда еще не видел подобного. Да, его учили, что священник-теург может и получать Силу от бога, и отдавать - но отдавать лишь посредством молитв, как все верующие. А так, вытягивать Силу из собственных чакр и направлять ее к богу...
   Даррен покачал головой.
   Очень непростая девушка. И если сейчас не вмешаться, она отдаст всю свою Силу и станет очень простой - мертвой - девушкой.
   А может, не стоит вмешиваться? Зачем ему это всё? Триединый Бог лучше знает, что делать со Своей рабыней, и не рабу Божьему Даррену ставать на пути Божьего замысла...
   Колдун затряс головой, губы машинально прочитали сбрасывающее заклятье. Дьявол, эта девчонка чуть не опутала его своими божественными чарами! Примитивное "умиротворение" чуть не пробило его защиту - пусть не самую сильную, но все же защиту обученного колдуна Черных Звезд!
   И возможно, не будь девчонка так истощена, Даррен стоял бы сейчас на коленях и молился заплесневелому столбу. Проклятье...
   Нужно спасать ее. Нужно всего лишь аккуратно перебить потоки божественной Силы.
   И все-таки - зачем, Даррен?
   Действительно, зачем ему, бывшему адепту Черных Звезд, а ныне - неприкаянному колдуну, спасать эту девчонку?..
   Правая рука движется по странной дуге... знакомый жест.
   Падший бог, это же святая петля! Силуэт осенял себя святой петлей!
   Интуиция. Интуиция привела его сюда, и теперь интуиция требует спасти девушку-теурга. Что ж, однажды колдун уже не послушался своей интуиции...
   Даррен схватил девушку за подборок, не давая отвести взгляд, и пристально посмотрел в глаза. Как раз в таких случаях это полезно.
   Люди вокруг, подсознательно чувствуя черную Силу, стали потихоньку отодвигаться.
   Еще хорошо, что священников нет поблизости. Можно спокойно сплести четыре... лучше пять черных нитей и передавить ими эти желтовато-белые потоки.
   Так, один есть. И сразу же второй.
   Третий.
   Тьма, священник все-таки выполз из-за алтаря. Быстрее, быстрее, нужно успеть, пока он не почуял колдовство.
   Четвертый.
   До старика десяток шагов. Надо было все-таки четырьмя нитями передавливать, плевать на надежность!
   Ладно, пусть одна остается. Потом можно будет снять, хоть это и не лучший...
   Колдун поднял девушку с колен; обхватив за плечи, плотно прижал к боку и быстро пошел к выходу. Ноги девушки-теурга волочились по полу, Даррен, по сути, тащил ее на себе.
   Священник что-то прокричал. Воодушевленные верующие попытались преградить путь Даррену, но он успел прорваться к дверям.
   На улице он подхватил девушку на руки, но смог пробежать так лишь один квартал. Мороз, общая слабость, да еще и заклятье, сотворенное внутри храма... Слава Тьме, на свежем воздухе девушка вроде бы немного пришла в себя. По крайней мере, взгляд уже вполне осмысленный.
   Но все равно нужно будет обязательно нейтрализовать последний поток.
   - Как твое имя? - спросил Даррен, с трудом втягивая обжигающий воздух.
   Девушка не ответила. Она так и стояла спиной к колдуну. Похоже, еще одна Карна ему досталась.
   - Корнелла мое имя, - не поворачиваясь, ответила девушка. Дрожащие руки схватились за плечи, будто это могло согреть. Даррен стянул с себя плащ, и темная ткань накрыла Корнеллу до самой земли.
   Показалось, или ее губы на самом деле тронула улыбка? Под накинутым капюшоном не разглядеть.
   - Я Даррен, - на всякий случай представился колдун.
   Он присел на корточки, выискивая в рюкзаке осенний плащ.
   - Зачем ты забрал меня оттуда? - равнодушно спросила Корнелла. Странный у нее голос. Будто горло сдавила судорога, и слова с большим трудом и с большой неохотой прорываются на волю. - Мне было так хорошо...
   А ведь ей лет шестнадцать-семнадцать всего, отстраненно подумал колдун.
   - Ты пыталась отдать свою... душу Триединому богу.
   - Да, - спокойно подтвердила девушка. - Зачем ты помешал?
   Видимо, она откуда-то с севера, судя по произношению и этому "зачем" вместо "почему".
   - Ты бы погибла. Это было бы самоубийством. Смертным грехом.
   - Сын Божий Савир тоже сам...
   - Пойдем, Корнелла, - сменил тему колдун.
   Ну, не умеет он разговаривать с детьми. Никогда не умел. Тем более на религиозные темы.
   - Здесь холодно, а тебе надо отдохнуть.
   - Пойдем, - легко согласилась девушка. Неожиданно легко. - Только куда?
   - Пойдем со мной.
   Великая тьма, ну действительно - зачем он все это сделал? И зачем ему эта девчонка?
   Зачем, зачем... Падший бог, а не все ли равно теперь?
  
   ***
   Корнелла лежала в постели в маленькой светлой комнатке того дома, куда ее привел Даррен. Спать уже не хотелось совершенно, и мысли вяло текли по одному и тому же пути, как мельничная лошадка.
   Он очень странный, этот бледный колдун по имени Даррен. То очень добрый, укутывает одеялом и чуть ли не кормит с ложки, то вдруг становится раздражительным, и тогда лучше притворяться спящей, чтобы не попасть под его тяжеленный взгляд, да простит ее Триединый бог за этот обман.
   Она в который раз вспомнила, как они шли из собора Святого Греха к дому Даррена. Или не Даррена, а кого-то еще... Он ведь так и не сказал, что собирается делать и вообще, кто он такой. Что колдун, она поняла еще тогда, в храме. Да и у кого, кроме колдуна, может быть такой взгляд? И кто еще мог в тот вечер?..
   Да, тот вечер. Корнелле тогда казалось, что они прошли полгорода. Она замерзла, как собака, Даррен - наверное, еще больше, но он твердо, уверенно шел вперед.
   И уже за пару сотен шагов до этого дома, они наткнулись на мужика с псом. Неизвестно, чем провинилась собака, и неизвестно, почему не вмешивался Триединый бог, но мужик - в грязном рваном тулупе, маленький, со злым лицом - упорно избивал ее кнутом. Псина не пыталась встать, она просто тихонько подвывала после каждого удара.
   Даррен даже не дотронулся до живодера. Колдун остановился, засунул руку в рюкзак, несколько секунд молча смотрел на мужика, после чего тот упал на снег и забился в конвульсиях. Все-таки, Триединый бог нашел способ, чтобы наказать грешника.
   Корнелла тогда бросилась к псу - Даррен что-то сказал, она не услышала - но бедная собака уже умирала. Колдун силой оттащил Корнеллу и отправил вперед, а сам, наверное, добил пса. Девушка так и не смогла обернуться. И спросить у Даррена боялась. Не столько боялась самого Даррена, сколько боялась услышать ответ - каким бы он ни оказался...
   - Доброе утро, Корнелла, - тихо поздоровался колдун, входя в комнату. Он всегда разговаривал тихо.
   Хм, а почему он в зимнем плаще? Здесь же тепло.
   - Доброе утро, Даррен. - От кивка голова немного закружилась. Ничего, это пройдет. Всегда проходило, и сейчас пройдет.
   Даррен присел на краешек кровати. Его взгляд, как всегда немного отрешенный, обратился на Корнеллу. На этот раз почти не тяжелый.
   - Как ты себя чувствуешь? - спросил колдун. Тепло спросил, как отец... Наверное, поэтому Корнелла и разрыдалась.
   Отец погиб. Сестры тоже. Она прошла бесконечный путь до Келлара, надеясь на Триединого бога, надеясь, что Он подскажет, как ей быть. А Он не подсказал. Смысл жить, когда Бог не отвечает на молитвы? Какой вообще смысл этой глупой жизни? Триединый Бог, какой смысл?!.
   Сквозь собственные всхлипывания Корнелла не сразу услышала шепот Даррена. Молодой колдун пытался утешить ее, гладил по руке.
   - Все пройдет, Корнелла. Не плачь, все пройдет.
   - Что пройдет, глупый? - всхлипывая переспросила девушка, так и не ставшая священницей. - Что пройдет? Да и что ты знаешь, колдун?
   - О тебе - ничего. - В серых глазах на мгновение мелькнул холод. - Ты не рассказывала о себе, я не спрашивал.
   А ведь он прав, этот бестолковый колдун.
   - Ты тоже не рассказывал.
   Слабая улыбка исказила губы Даррена.
   - Я не думал, что тебе это интересно.
   - Интересно.
   Даррен скрестил руки на груди и, раскачиваясь взад-вперед, начал тихо рассказывать.
   - Мне двадцать восемь лет, колдун, бывший адепт Черных Звезд, - монотонным голосом говорил он, глядя в окно. - Живу в Келларе. В общем-то, и все, что я могу о себе рассказать, - неожиданно закончил Даррен.
   - А почему ты бывший... как это... адепт?
   - Долго рассказывать, Корнелла. А времени у нас не очень много. - Колдун резко поднялся. - Сможешь идти или тебя понести?
   - Куда?
   Опять надо идти, торопиться, бояться.
   Смилуйся над грешницей, Триединый Бог...
   - К еще одному моему другу. Сюда могут придти... недобрые люди.
   - Я попробую встать.
   Корнелла впервые за сутки оторвала голову от подушки, в висках зашумела кровь, и комната вдруг закружилась, завертелась, Даррен тоже закружился вместе с комнатой, и всё это полетело куда-то вверх, ввысь, будто бы мечтая таким глупым способом попасть на небеса. К Триединому Богу.
  
   ***
   Проклятье, эта странная девчонка все-таки потеряла сознание. Придется нести.
   Даррен торопясь замотал Корнеллу в одеяло. Когда почти невесомое тело девушки легло на руки, внизу, на первом этаже проскрипела дверь. Кто-то не совсем бесшумно вошел внутрь. Даррен со злостью едва не швырнул Корнеллу обратно; но все же выдержка колдуна сказалась: девушка опустилась на кровать почти плавно.
   Ну почему, дьявол, почему интуиция не предупредила раньше? И почему так не повезло - патрульный отряд с таким мощным колдуном на окраины забредает раз в столетие! А ведь они с Корнеллой всего два дня здесь; и хозяин дома выдать не мог: до сих пор сидит в подвале...
   Колдун быстро, без скрипа, распахнул ставни. Ветер дохнул злым морозом, словно отговаривая прыгать в глубокий снег. До него больше дюжины футов, прыгать с Корнеллой на руках - безумие.
   Но оставаться здесь или идти на прорыв - еще большее. Шансов справиться с ассасином и колдуном нет вообще.
   Под окном уже лежат сброшенные тряпки с кровати и рюкзак - Тьма, надо было вынуть зелья... но поздно, большая часть наверняка побилась. Всё, чернозвездники уже поднимаются по лестнице. Медлить больше нельзя.
   Даррен прыгнул, пытаясь, как учили, крутиться в полете. Но это ассасины могут падать с полусотни футов и потом бежать - да и то, без живой ноши на руках. Удар чуть не сломал ноги и спину, зато Корнелла прокатилась по снегу с тряпками достаточно мягко. Колдун еще несколько мгновений полежал, осматриваясь в астрале. Вроде бы никого с колдовской защитой рядом нет, кроме тех двух. Можно бежать.
   Дикая боль пронзила ноги и спину, но колдун сумел подняться, сумел поднять Корнеллу и взять ее на руки. Она так и не пришла в себя; дурной знак, особенно если учесть так и не передавленный поток... Но потом, все потом.
   Шаг - и будто кто-то облил злой кислотой кости ног и позвоночник, будто кто-то сдавил их инквизиторскими тисками, будто кто-то...
   Но нужно идти. Идти. Перекинуть Корнеллу через плечо - так проще нести - и идти.
   Великая Тьма! Сзади бежит чернозвездник, уже догоняет! Вообще без защиты, но сейчас не хватит времени даже на примитивный удар Силой. Хотя... это молодой парень, не ассасин.
   Даррен привалился к стене дома, но тело словно не заметило остановки, боль лишь усилилась.
   - Не двигаться! - прокричал чернозвездник.
   Колдун и не двигался. Он молча собирал паутинки Сил, выверяя момент для удара. Слабого удара, но сильный и не нужен, больше получаса не понадобится. Сейчас, сейчас...
   Маленькую комнату, откуда только что сбежал Даррен, потряс громовой взрыв. Чернозвездники, верно, даже не успели ничего почувствовать.
   Воин оказался никудышным. Больше двух секунд, чтобы вернуть взгляд,- это недопустимо. Маленькая черная стрелка пробила нижнюю чакру воина, и тот повалился на снег. Совсем как Даррен минутой ранее.
   Колдун слабо улыбнулся. Теперь у него есть время, чтобы хоть немного придти в себя.
   Интересно, кто ему так здорово помог сегодня? Наверное, Дзолборо - кому он еще нужен.
   Но неужто нужен настолько, что они не побоялись нападать на патруль, не пожалели огненной склянки? Дюжину золотых стоит один только кристалл, а еще работа магов...
   А впрочем, какая разница, сколько он стоит? Даррен пожал плечами, от чего по спине потекла новая струя боли.
   Пусть взрывают, ему не жалко. А вот парней, летящих сейчас из той комнаты на небеса...
   Жалко?
   Даррен оторвался от уютной стены, и негнущиеся ноги понесли его и Корнеллу еще дальше к окраине города.
  
   Давно уже Даррен не был в "Сопряжении"; правда, с тех пор таверна почти не изменилась: все та же едва различимая вывеска над дверью, тот же невысокий щуплый вышибала, тот же уютный и как всегда наполовину пустой зал. Но главное, чтобы остался тот же трактирщик. И чтобы он не выдал, не предал...
   Знакомый вышибала сразу же заслонил дорогу. Имя его Даррен не помнил, зато хорошо знал, что несмотря на маленький рост и тонкие руки, этот лысый парень легко свяжет в узел интфорского легионера, да и не одного.
   Вышибала тоже узнал Даррена и приветливо кивнул. Даже по этому движению чувствовался отличный воин - настолько мягко, плавно качнулась лысая голова.
   Или колдуну так показалось из-за того, что кружится собственная?
   Прищуренные глаза вышибалы скользнули по девушке, всё так же лежащей на плече Даррена, и парень, поняв всё без слов, исчез. Через минуту он вернулся с хозяином.
   Слава тьме, за эти полгода с Роидевинсом ничего не случилось.
   - Добрый вечер, Даррен, - улыбаясь, проговорил глубоким голосом седой трактирщик. Колдун осторожно пожал протянутую руку, памятуя о давнем ранении старика.
   Роидевинс начал суетиться, подыскивать лучшую комнату, отсылать слуг. Глядя на этого сутулого старца, бегающего суматошно по всей зале, никто бы не догадался о его прошлом. А в свое время этот волшебник обворовывал лучшие дома Гилонии, служил в Дзолборо, долгие годы скитался по монастырям... Сейчас же вроде как являлся адептом Черных Звезд.
   - Пойдем, пойдем, Даррен, - Роидевинс чуть ли не силой затащил колдуна на второй этаж. - Клади свою красавицу сюда, вот так.
   Кровать тихонько скрипнула под почти невесомой Корнеллой. Девушка, не приходя в себя, слабо улыбнулась.
   - Роидевинс... - тяжело выдохнул Даррен, хватаясь за дверь. Держаться становилось все труднее. - Я...
   - Потом, все потом, - отмахнулся старик. - Я же вижу, ты едва на ногах стоишь. Сейчас, ты пока устраивайся, сейчас я принесу питье. Особое, по друидским рецептам...
   - Спасибо, ты...
   - Да ну, хватит. Подожди минуту, я сейчас.
   Даррен упал в кресло, и боль, прежде хоть как-то сдерживаемая волей, прорвалась на свободу. В глазах потемнело, уши затопила плотная тишина
   Нельзя спать, нельзя!
   - На, выпей, - прервал забытье старческий голос.
   Веки с трудом поднялись. Рука не поднималась намного дольше, но потом все же приняла глиняную кружку с чем-то темным, терпко пахнущим.
   Питье стянуло язык, глотка с трудом пропустила вязкую жидкость, и уже в желудке она вызвала злую бурю. Даррен скрючился так, что голова уперлась в колени.
   - Потерпи, потерпи, - Роидевинс похлопал колдуна по спине, от чего тот скривился еще больше. - Это правильное зелье, оно поможет.
   Оно действительно помогло. Муть в голове постепенно вытесняла звенящая ясность. Тошнота, холод в груди и прочие последствия заклятья тоже понемногу проходили. Вот только ноги и спина болят по-прежнему - но от этого питье, даже заговоренное, не поможет.
   - Еще раз... кх-кхарм... спасибо, Рой, - прохрипел Даррен, так и не разгибаясь. Почему-то в согнутом положении позвоночник ныл намного меньше.
   - Да перестань, Даррен, - покачал головой старик, но в голубых глазах загорелись огоньки ответной благодарности. Питье, восстанавливающее врожденную Силу - вещь очень недешевая. Да и за одни только деньги ее не купишь.
   - Я только спросить совета, я ненадолго...
   Проклятье, до чего же отвратно просить!
   - Куда ты сейчас пойдешь? - нахмурил густые брови Роидевинс. - Да еще с девушкой больной.
   - За мной охотятся.
   - Догадался. - Старик скрестил руки на груди. Не зря, это хороший жест, дает защиту от колдовства. Хотя какую там защиту, так, пустые рассуждения...
   - У меня к тебе еще одна просьба, Роидевинс. Я и так тебе должен, но... помоги.
   Старик нахмурился еще больше.
   - Девушку твою я вылечу, там ничего сложного. Если ты об этом.
   - Нет, - Даррен попробовал выпрямиться, взгляд на мгновение метнулся в сторону кровати, но резкая боль заставила вновь согнуться. - То есть не только об этом. Позаботься о ней, Рой. Я не смогу, я не...
   - Кто она? - резко спросил Роидевинс.
   - Она теург.
   - Да я вижу, что теург. Причем очень хороший теург, - трактирщик присел на краешек кровати, здоровая рука осторожно коснулась лба девушки. - Кто она, Даррен?
   - Я ее нашел в черном соборе. Пыталась отдать богу душу.
   - Что? - Роидевинс вскинул брови. - Даррен...
   - Сила из ее чакр потоками уходила в тот гнилой столб. Как это еще назвать?
   - Так-так. Ладно.
   Здоровая рука Роя легла на лоб Корнелле, и старик, зажмурившись, начал шептать заклятье.
   Даррен, напротив, внимательно взглянул на девушку. Глупо получилось, но он так и не рассмотрел ее до сих пор. В тот день, когда они только пришли в чужой дом, бегал по городу, надеясь найти хоть кого-нибудь из знакомых не-чернозвездников - не вышло... Вернулся только ночью, уже не было сил. А утром снова пришлось убегать.
   Или это все его дурацкая привычка не смотреть на лица и не запоминать их? Так же, как прятать взгляд, как скрывать от всех свое настоящее имя... Как не думать о том, о чем следует думать.
   Даррен тяжело вздохнул, и взгляд все-таки остановился на Корнелле.
   По говору и манерам казалось, что она пришла с севера; но внешность у нее далеко не северянки: хрупкая фигура, тонкие черты лица, волосы и глаза темные.
   А что глаза у нее карие - все-таки запомнил, колдун?
   Щеки и уши Корнеллы покраснели, заблестели от пота; дыхание участилось. И Роидевинс, наконец, открыл глаза.
   - Ты стал грязно работать, - заметил он. - Так паршиво пережать потоки, оставить один, и притом самый мерзкий - на тебя не похоже.
   Даррен не стал оправдываться.
   - Впрочем, неважно. Я снял с нее все, что можно. Хотел поставить временные блоки, чтобы...
   - Не надо, - перебил Даррен. - Она не сможет так.
   - Да, я тоже так подумал. - Роидевинс встал с кровати, старческие кости хрустнули. - Через полчаса-час она очнется. Пойдем пока вниз, перекусим. Ну, и потолкуем.
   - Подожди. Ты обещаешь, что позаботишься о ней?
   - Пошли сначала...
   - Рой.
   - Ладно. - Старик шумно вздохнул. - Я постараюсь.
   - Спасибо.
  
  
   Глава 15
  
   С хмурого неба уже вторые сутки сыпал мелкий дождик - сколь неприятный для огненных магов, столь же благостный для водных. Впрочем, это обычная погода для Гидаэля, было бы глупо надеяться на палящее солнце.
   Хорошо хоть, земля, привычная к неделям и месяцам непрестанного ливня, спокойно вбирает влагу и скользкой грязи почти нет. Легионерам империи будет немного легче, да поможет им Пиреор...
   - Господин архимаг, вас ждут.
   - Сейчас, - не глядя на раба кивнул Интеур. - Лега... Император здесь?
   - Будет через несколько минут, господин архимаг.
   - Хорошо.
   Интеур бросил короткий взгляд на голубоватую дымку, за которой спокойно прятался Гидаэль. Город, стоящий на холме, город с отличными крепостными стенами, город, с одной стороны защищенный озером, с двух других - топкими болотами. Последний город, не покорившийся власти Кварта Латрия Великолепного.
   Мокрый полог хлестнул по лицу, когда архимаг нырял в палатку. И здесь вода, будь она проклята... Лишь внутри ее нет. И то, наверное, потому, что места не нашлось в такой толпе.
   Из-за десятков людей палатка казалась необыкновенно тесной, темной - и это несмотря на множество горящих свечей.
   Похоже, сегодня тут собралось всё военное командование империи.
   - Приветствую, братья.
   Трибуны единым движением ударили кулаком по латам - все, кроме трибунов магических когорт, те просто кивнули. Видимо, еще не привыкли к нововведению Латрия; или не привыкли к Интеуру как архимагу.
   - Новости?
   - Еще одна диверсия в пятой когорте, господин архимаг, - спрятав глаза, доложил низкорослый и отчего-то совсем бледный легионер. Не иначе, трибун той самой пятой когорты. - Сегодня ночью маги сняли дежурных, затопили землю под тремя десятками палаток. Больше сорока воинов погибло, не успев выбраться.
   - Ясно, - процедил Интеур. - Еще новости?
   - Пропало пятеро магов вторых-третьих ступеней и трое клифотов, - проговорил Тирос, опустив взор еще ниже того трибуна. - Поиски ни к чему не привели. Подозреваем, ушли в Гидаэль.
   - Какие клифоты?
   - Арсия Вения здесь, Интеур.
   За кого они принимают архимага империи?!
   - Я спросил не кто, а какие! - рявкнул Интеур.
   - Огненные, первых ступеней.
   - Еще лучше... Надеюсь, это всё?
   Теперь и остальные потупились. Слава пламени, хоть молчат.
   - Ладно, тогда начнем. - Интеур подошел к столу и склонился над расстеленной картой. - Проводников по болотам нашли?
   - Нашли еще троих, господин архимаг, - отозвался невысокий трибун. - Всего сейчас тринадцать.
   - Почему так мало?
   - Деревни опустели, господин архимаг. Трудно найти знающих людей, да и те не хо...
   - Понятно. Ладно. По шесть человек на каждое направление будет достаточно. Впрочем, это больше заботы императора. Тирос!
   - Да, - поднял голову старый трибун. Наверное, единственный из присутствующих, кто не добавляет это нелепое "господин архимаг".
   - Состав магов и примерные последовательности заклинаний для каждого направления готовы?
   - Почти, Интеур. Неясно только с центральным.
   - Да, от лобовой атаки будут обороняться лучше всего, - задумчиво сказал Интеур. В общем-то, это и так все понимали, но лучше лишний раз проговорить. - Тирос, минимум две десятка магов должны постоянно держать защиту.
   - Тогда нам не хватит сил на собственно атакующие заклинания, - спокойно возразил Тирос. Казалось, его абсолютно не волновал исход войны; будто старый трибун сейчас сидел в огненной башне и экзаменовал будущего боевого мага.
   - Тогда плевать на "собственно атакующие заклинания", - резко сказал Интеур. - Наше единственное преимущество - в физической силе! И мы должны его использовать до того, как маги...
   - Да что сделает твоя "физическая сила" против сотни магов, спрятавшихся за стенами? - перебил Тирос. - Заметь, отличных магов, первых-вторых ступеней!
   - Заметил, господин трибун, - сквозь зубы проговорил архимаг. - Но наши маги... - Интеур обвел взглядом людей без доспехов, в одних разноцветных плащах, - сделают еще меньше.
   - Маг Люциний прав, - вступил трибун воздушной когорты. Тот самый высокий и нескладный маг, что руководил магической защитой при штурме Фараэра. Вроде бы Рон Алэмий имя этого светловолосого, как северянин, воздушника. - Нет смысла биться с Сопряжением его же оружием, ибо оно на порядок лучше. Нужно использовать свое преимущество.
   - И как ты себе это представляешь, Рон? - сверкнул глазами в его сторону Тирос. - Да пока армия будет плестись до ворот и пытаться...
   - Армия не будет плестись, - жестко сказал трибун кавалерийской когорты. На его широких скулах заиграли желваки.
   - Да-да, приношу извинения, - раздраженно отмахнулся Тирос. - Но все равно, пока воины будут разбивать ворота, нашу защиту пробьют. Даже если ее будет ставить двадцать магов.
   - Поэтому я и хотел предложить господину архимагу бросить на защиту все силы, - кивнул, нехорошо улыбаясь, Рон Алэмий. - Тогда у нас появятся шансы. Не забывайте о колдунах Каклооса, они тоже внесут свою лепту.
   Интеур до сих пор лишь молча следил за спором: нужно было дать высказаться всем.
   - Я согласен с Роном. С одной поправкой: несколько магов, большей частью неофитов, пойдут в строю с легионерами и будут творить слабые атакующие заклинания.
   - А не слишком примитивно для отвлекающего маневра?
   - Нет.
   Тирос опустил взгляд и развел руками, словно извиняясь перед остальными экзаменаторами за упертую глупость своего ученика.
   - Отлично, - удовлетворенно кивнул Интеур. Собственно, такое решение он принял бы в любом случае, даже без поддержки воздушника, но так все же лучше. - Рон Алэмий, я попрошу подготовить последовательность защитных заклинаний. Предоставляю для этого необходимые полномочия.
   Алэмий кивнул. Тирос так и не поднял глаз.
   - Следующий вопрос.
   "Император идет, император", - донесся до Интеура чей-то шепот, исполненный неподдельного уважения. Интересно, архимага ждали с таким же пиететом?
   - Приветствую, братья, - кивнул, входя, Кварт Латрий Великолепный.
   Интеур нехотя, но синхронно с остальными ударил кулаком по груди. Император улыбнулся и еще несколько раз кивнул.
   - У меня есть новости, братья. Касаются они всех нас, но прежде всего - господина архимага. Интеур Люциний Воинственный, я должен задать тебе один вопрос.
   Трибуны переводили взгляды с императора на архимага, и обратно. Интеур несколько секунд помолчал, всматриваясь в дрожащее пламя свечи; маленькой свечи, стоявшей в самом центре стола.
   - Я слушаю, Кварт Латрий.
   Интеуру показалось, что когда-то он уже произносил точно такую фразу. И вроде бы впоследствии пожалел.
   Но, в отличие от сегодняшнего случая, в тот раз у мага был выбор.
  
   ***
   Роскошь главной залы квинтфортского Сената бросается в глаза, словно на каждый предмет наложили по "огненной стреле", срабатывающей на взгляд. Спинки и подлокотники кресел покрыты гилонскими мехами; ноги утопают в коврах, по слухам, привезенных с юга еще в те времена, когда там существовали страны. И довершают великолепие сотни всевозможных свечей и магических светильников, чьи огни отражаются в воинских доспехах и магических плащах, заставляют их переливаться всеми оттенками.
  
   Сейчас ноги Интеура утопали как в тот день - но на этот раз не в роскошных коврах, а в болотистой почве. Это лишь на первый взгляд казалось, что земля уже не превращается в грязь... В серо-коричневой жиже вязли и сапоги архимага, и его посох, и легкая обувь клифы.
   Пока Арси шла сама, лишь держалась за свободную руку Интеура, но маг знал, что через несколько стадий ему придется тащить клифу на себе. А идти ведь и так непросто: переполненный запас огненной маны обжигает грудь, высушивая дыхание даже в такой дождь.
  
   Император Латрий поднялся на кафедру, и закованная в стальную перчатку рука ударила о стальную же кирасу. Зал, полностью забитый легионерами начиная с центурионов, мгновенно затих.
   - Братья! С этого дня начинается новая эпоха в истории Интфора. Мы все знаем, что сегодня священный день - день основания Квинтфорта и день великого собрания Пяти богов. И значит, братья, все стихии благоволят нам, благоволят нашим действиям.
   Собравшиеся радостно застучали кулаками по груди. Судя по металлическому стуку, это были в основном воины. Все-таки, магия предполагает - требует - более развитый ум...
  
   Сейчас ноги Интеура утопали как тогда, но на этот раз он шел не за титулом архимага и положенными клифотами и посохом.
   Взгляд мага оторвался от земли и, будто бы запачканный вязкой грязью, прилип к стенам приближающегося города. То ли они действительно сложены из какого-то голубоватого камня, то ли так кажется из-за моросящего дождя; а может, из-за специального заклинания. Держат же в Фараэре вечный огонь на башне и главных воротах.
  
   - Я, император Интфора Кварт Латрий Великолепный, властью, данной мне богами и добытой мною у богов, возвожу тебя, Интеура Люциния Воинственного, в ранг архимага империи.
   Никогда еще Интеур не слышал таких аплодисментов в свою честь, ни на одной защите так не приветствовали мага.
   - ...и дарую сей посох, - Латрий протянул новый сидерический посох; наверное, лучший из отобранных у покоренных магов, - ...сих могучих клифотов, - дюжина абсолютно разных людей поклонилась из глубины залы. - ...и этот священный артефакт, эту надежду нашей империи. - Саркофаг-хранитель приятно согрел руки после леденяще-пустого посоха.
  
   Архимаг не помнил, что он тогда ответил. Запомнились лишь хмурое лицо Тироса, удивленные лица остальных трибунов и центурионов - и радостное, искренне улыбающееся лицо Арсии Вении. Интеур до сих пор не знал, действительно ли в ее глазах тогда стояли слезы, или ему лишь привиделось...
   Он неосознанно сжал ладонь Арси, и клифа тихонько ойкнула. Но вырывать руку не стала.
  
   Интеур не заметил, как все командование покинуло палатку и он остался наедине с Латрием. Архимаг всё вглядывался в каплевидное пламя свечи. Почему-то ему казалось, что у обычной свечки не может быть такого огня. Не могут быть столь мелкие и разноцветные языки пламени; такие бывают при пожаре городов - если смотреть с воздушного шара магов или с гигантских друидских птиц.
   И только когда император окликнул Интеура, тот понял, что свеча давно уже погасла, что он лишь представлял себе огонь; точно такой виделся магу месяц назад, когда война только начиналась. Только разгоралась.
  
   - Милый маг, нам еще далеко идти? - робко спросила Арсия.
   - Нет, еще пару стадий.
   - А почему никого еще нет?
   "Потому что маги слишком сильно верят в свою победу", - раздраженно подумал Интеур.
   - Скоро будут, Арси, - попытался улыбнуться архимаг. - Ты как, не замерзла?
  
   - А с чего ты взял, Кварт, что у них нет точно такого же саркофага?
   - Точно такого же нет точно.
   - Кварт, ты прекрасно понял, - сквозь зубы проговорил Интеур. Ему сейчас меньше всего хотелось шутить. - Почему нет водного Хранителя?
   - Не знаю. Может быть, потеряли, - усмехнулся легат. Увидев лицо Интеура, поспешно добавил: - Каклоосцы сказали, что Сопряжение не будет использовать Хранитель в поединке.
   - Они уверены? У них же нет высокопоставленных магов кроме Денэбия. И тот...
   - Уверены. Уж не знаю, на чем основана их уверенность.
   Интеур подошел к потухшей свече. Лет пять назад он бы щелкнул пальцами, зажигая огонек; может, даже сказал бы что-нибудь красивое. Сейчас же пламя заплясало на фитиле будто бы само собой.
  
   - Знаешь, милый маг, - прошептала Арси. Тихий голосок едва пробился сквозь шум дождя. - Знаешь... Я боюсь, что... Что ты погибнешь. И хочу сказать...
   - Глупости, Арси, - Интеур попытался улыбнуться, рука прижала клифу еще крепче. - Я вернусь.
   - Все равно, я скажу, - Арсия посмотрела в глаза магу. Изумрудная зелень ее глаз будто покрылась росой... - Я очень... очень люблю тебя, Интеур.
  
   - Какие еще есть преимущества, о которых ты говорил? - отрывисто спросил Интеур.
   - Можно использовать только один артефакт - кроме посоха, разумеется. И клифота можно брать только одного, причем именно клифота, не мага, - тихо сказал император, барабаня пальцами по рукояти сидерического меча. - Это, конечно, не совсем преимущество, но чем больше клифотов с каждой стороны, тем сильнее мы проигрываем. Да, всего у нас их, может, и больше, но лучшие-то...
   - Да знаю я, Кварт.
   - Кого возьмешь, уже решил?
   Давно уже решил. Как только Латрий заикнулся о поединке.
   - Арсию Вению, - твердо сказал архимаг.
   - Ты с ума сошел. - Император покачал головой, Интеур мог в этом поклясться, хоть и не отрывал взгляд от горящей свечи.
   - Она потенциально сильнее всех остальных.
   - Интеур, не вмешивай в дела империи свои личные! - почти сорвался на крик Латрий. - Ты хоть понимаешь, что с ней будет, если ты проиграешь?
   - Она погибнет.
   - Да не клифа твоя, вода ее поглоти! Империя! Интфор!
   - Понимаю, легат Латрий. То есть император Латрий.
  
   - Интеур! Что с тобой, Интеур? - прокричала Арси, дергая мага за руку.
   - Да-да, милая, - отрешенно сказал Интеур, мотая головой, словно тряска передалась от руки. - Что-то случилось?
   - Вон уже маги идут. Видишь?
   Из мутной дымки - дождь плавно переходил в ливень - действительно проступали две согбенные фигуры. Старик и юноша в бледно-голубых плащах медленно, еще медленнее, чем Интеур с Арси, двигались к назначенному месту.
   Сила от этих двоих исходит поистине колоссальная, даже несмотря на волны маны от Хранителя. Лучший маг и лучший клифот под этим солнцем пришли, чтобы биться с магом третьей ступени - пусть Латрий и повысил своего архимага сразу до первой, но какое это имеет значение?
   - У меня сегодня точно получится, милый архимаг, - прошептала Арси, тесно прижимаясь к Интеуру. - Клянусь всеми богами.
   Да уж, девочка, надеюсь.
   Противники уже подошли на расстояние удара "огненной стрелой". Интересно, стали бы они атаковать, не будь поблизости наблюдателей с каждой стороны? Пока они в паре стадий, но уже идут сюда.
   И стал бы атаковать он сам, Интеур Люциний, прозванный Воинственным?
   - Приветствую, Интеур, - едва заметно кивнул старик. Принцепс квинтфортского сената - бывшего сената - сам решил биться. Что ж, неудивительно, это лучший водяной маг Интфора; и наверное, лучший маг вообще. - Полчаса на подготовку заклинаний, как договаривались?
   Старик ждал ответа на риторический вопрос, но Интеур не спешил. Некуда было спешить. Архимаг стоял, воткнув посох в лужу, прижав к себе клифу, и смотрел на будущих соперников.
   Вокруг глубоко посаженных глаз старика протягиваются сетки морщин. Под орлиным носом изгибаются тонкие губы. Высокий лоб, кажущийся еще выше из-за абсолютно лысого черепа, тоже сморщен. Видимо, старик уже сейчас готовит контуры: руки его блуждают по древку посоха, выстукивая какую-то замысловатую мелодию.
   Юноша смотрит на Арси и тоже улыбается. Высокий широкоплечий парень лет двадцати пяти; мокрые темные волосы прилипли ко лбу, пытаясь скрыть шрам от ожога, и клифот каждую минуту отбрасывает намокшие пряди с глаз.
   А впрочем, не все ли равно, как выглядят эти двое? Ведь он, обычный боевой маг, не умеет прогнозировать повадки и привычки по внешности.
   Но что-то заставляет снова и снова скользить взглядом по лицам противников-магов. Да, магов. Наверняка ведь клифот умеет творить заклинания не хуже среднего трехступенника.
   - Господин архимаг Люциний!
   Это уже кто-то новый спросил. А, еще двое подошли - как бы судьи от каждой стороны. Или это называется "секунданты"?
   Вот почему-то смотреть на этих двоих нет никакого желания. Что они, обычные пешки...
   - Да-да, - архимаг трижды быстро кивнул. - Полчаса, конечно.
   - Тогда, пожалуй, приступим, - сказал секундант. - Мы вас предупредим, когда останется минута. Началом собственно битвы будет сигнал рога. Если же кто-то ударит раньше, противоположная сторона считается проигравшей.
   - ...и оставляет в покое город, - добавил второй.
   "Ну, что ж, Арси. В любом случае, это последняя наша битва. И мы должны победить", - одними губами прошептал Интеур. Вряд ли клифа его слышала; но ладонь сжала изо всех девичьих сил.
   Архимаг давно решил, что будет бить сразу, в момент начала. Строить защиту от воды бессмысленно, тем более от такого мага. Только быстрый и мощный удар может иметь хоть какие-то шансы. Единственный удар, полностью вмещающий всю ману архимага, клифы и саркофага-хранителя.
   А принцепс, похоже, готовится защищаться. Конечно, вода всегда хорошо гасила огонь, рисковать же просто так старик явно не собирается. Понимает, что скорость реакции - вероятно, единственное, в чем он проигрывает Интеуру.
   Впрочем, это было ясно задолго до поединка и рассмотреть чужие контуры все равно не удастся. Нужно создавать свой.
   Помоги, Пиреор. Убереги верного своего почитателя, великий бог огня!
   В полной тьме вспыхнула руна успокоения. Ее острые грани, напитавшись фиолетовым цветом, начали расплываться, округляться...
   Мерцающая руна-контур завибрировала, пытаясь оторваться от тесной плоскости - точка соединения нескольких линий загорелась ослепительно-белым, и пространство забрало ее у плоскости. Остальные нити тут же натянулись, истончились... А оторвавшаяся вершина целенаправленно шла вверх, пока не достигла отмеченного магом предела.
   И все новые точки загорались молочным, асбестовым, снежным... и контур растягивался, создавая прекраснейшую фигуру. Маги давно придумали для нее название, но - к чему имена идеалу?
   Контур, наконец, перестал расти. Бледно-розовые линии зазвенели голиардовской лирой... запахли розами и выдержанным вином... задрожали, изгибаясь в прекраснейшем танце. Контур умолял создателя напитать его маной.
   Чистой маны, огненной маны, хоть какой-нибудь маны дай, создатель!
   И жерло прежде сдерживаемого вулкана исторгло ману. Бело-красная лава устремилась в голодный контур, разливаясь по радостно набухающим линиям.
   А вот бушующий совсем рядом огонь не хочет отдавать жар. Словно кто-то заковал пламя в ледяную нерастапливаемую сферу.
   Контур уже не может держать в себе столько маны... нужно оставить пару линий для последующей подпитки... и ждать, удерживая рвущееся заклинание.
  
   Немолодой мужчина в грязном промокшем плаще поднял глаза с песочных часов на другого человека. Тот поймал настороженный взгляд, окоченевшие пальцы зачем-то надвинули до носа капюшон, и человек медленно кивнул. Первый поднес к обветренным губам рог, давным-давно почерневший от времени и виденных битв...
   Мало кто различил в шуме ветра глубокий вдох - но все услышали рев боевого рога.
  
   Волчий вой прорвал мутную тишину - и свирепый пес, спущенный с цепи, понесся в бой!
  
   Принцепс сената давно уже создал контур, но инициировал защиту лишь за пару минут до сигнала. Сидерический посох в вытянутой руке засиял голубоватым огнем, и мелкоячеистая водяная сеть раскинулась над магами Сопряжения, прибавляя к естественному дождю магические капли.
   Исполинский пламенный таран упал с неба на сетку магов - она выдержала, лишь немного прогнулась. Огонь растекся по ней гигантским пауком; горящие лапы придавливали, пережимали, испаряли водяные нити. Но и те, подкрепляемые ливнем, яростно тушили паука.
   Тысячи людей наблюдали за схваткой двух великих магов, и никто не мог вмешаться: заклинатели Сопряжения давно окружили место битвы почти непроницаемым для маны щитом.
  
   Контур бездонным колодцем вытягивает ману. Но это заклинание должно гореть, второго уже не будет!
   И вулкан, неисчерпаемый вулкан, скоро иссякнет... А столь близкий сноп искр так и не хочет давать ману. Святое пламя, что же делать?!
  
   Император Латрий почти не глядел на битву магов; он всматривался в дымку, окружающую стены города.
   Скоро, совсем скоро там (и еще с трех сторон) появятся отряды каклоосцев и магов. Они знают, что надо делать, если Интеур проиграет. А он, судя по всему, проиграет.
  
   Вулкан потух! Заклинание гаснет!
   А закрытый огонь ведь здесь, и уже не рядом - он окружает всё, контур целиком внутри чужого пламени... Ну же, огонь, милый огонь, дай маны... Умоляю!
  
   Почти все лапы огненного паука почернели, съежились. И сам паук начал понемногу уменьшаться, пламенное тело задергалось, словно в предсмертной агонии.
   И тысячи людей увидели, как архимаг империи выронил из левой руки какой-то ящичек, обнял клифу и приник к ее лицу. Тысячи людей не понимали, что происходит.
  
   Интеур тоже не понимал. Но вдруг он - нет, не он - самый край его сознания постигнул кристально-ясную истину: имперские войска в любом случае не отступят от города. И если архимаг потерпит поражение, завяжется настоящая бойня.
   Воздух застонет от примитивных, но мощных заклинаний, астрал прогнется под напором Силовых нитей. Горожане будут голыми руками рвать предателей-легионеров, когда те прорвутся внутрь и их гладиусы захмелеют от крови...
   Мутная картинка перед глазами сменилась тяжелым воспоминанием.
   Темная комната, пропахшая дымом и потом. Старый стол в центре и на нем - распятая девушка. Вампир. Тот, кто высасывает кровь. Кровь... и Силу? А ведь, по сути, мана и Сила - лишь разные лики одного и того же.
   ...прокусывают клыками артерию жертву и высасывают...
   Нет, колдун. Тут ты ошибся. Не Силу.
  
   Чужое пламя все-таки стало своим, и мана толстыми грязными потоками наполнила контур. Уже готовый смяться и рассыпаться, он вспыхнул рыжим цветом, и заклинание загорелось с удвоенной силой.
  
   Огненный паук взорвался белым облаком, словно за долю мгновения замотался в паутинный кокон и тут же размотался обратно, увеличившись вдвое.
   Пламенные лапы смяли сетку, паук упал - и маг с клифотом превратились в куски сгоревшей плоти.
   Кварт Латрий улыбнулся.
  
   Тысячи людей смотрели, как дергалась в предсмертных конвульсиях клифа, как чья-то кровь текла по лицу архимага, как его вырвало и он упал в грязь, потерял сознание. Тысячи людей боялись понять, что же произошло.
  
   * * *
   Очень редко сознание возвращается одновременно с памятью - и почти всегда оно потом пытается убежать обратно, в тьму забвения.
   Архимаг, принесший империи бескровную победу, очнулся.
   Бескровную?..
   Воспоминания хлынули на мага, словно его сунули под гигантский водопад. Тяжелый стон вырвался из груди, выдавил из нее весь воздух, а свежий будто бы не желал проникать в тело. Интеур начал задыхаться.
   "Знаешь, милый маг... Я боюсь, что... Что ты погибнешь. И хочу сказать..."
   Тяжелый стон вырвался из груди мага, унося с собой последний воздух.
   "Я люблю тебя, Интеур."
   Рядом кто-то закричал, и тут же вокруг постели с умирающим заколыхались волны маны.
  
   Кварт Латрий как всегда стремительным шагом вошел в комнату, где лежал Интеур. Короткий кивок императора приказал всем выйти. Архимаг неотрывно смотрел в потолок и даже не повернул головы, чтобы посмотреть на вошедшего.
   - Здравствуй, Интеур, - с порога поприветствовал Латрий.
   - Зачем? - через полминуты спросил архимаг. Голос звучал глухо и в то же время дребезжаще, словно в горло Интеура вживили железную пластину, и та уже успела заржаветь.
   - Ты нужен нам. - Латрий подошел к креслу, но садиться не стал, лишь положил ладони на спинку. - Нужен империи.
   - Зачем ты пришел?
   - Так-так. - Император задумчиво постучал по спинке кресла. - У меня есть две новости для тебя, Интеур. Хорошая и плохая.
   - Арси мертва?
   - Это плохая, - опустил взгляд Латрий. - Зато твой отец жив, Интеур. Наши воины убили тогда какого-то клифота в твоем доме. А толкового мага...
   - Зато... - мрачно передразнил Интеур.
   - В общем, я поговорил с магами. В том числе сопряженческими, теми, что курировали Арсию Вению.
   Интеур повернул голову не поднимая с подушки. Латрий посмотрел магу в глаза - и тут же отвел взгляд.
   - Они сказали, что у нее какая-то редкая болезнь.
   - Была.
   - За всю историю Сопряжения таких случаев насчитывалось всего...
   - Мне не интересно, сколько было случаев. И чем они закончились.
   - В общем, у тебя не было другого выхода. Только нарушив циркуляцию крови, а вместе с этим - Силы, причем именно таким образом и именно в такой момент. Тебе еще пове... - Латрий осекся, но тут же продолжил: - Там сложная взаимосвязь Силы и маны, собственно, из-за которой и...
   - Замолчи, Кварт.
   - Как хочешь, - пожал плечами Латрий. Пальцы, однако, сдавили спинку до треска. - Я просто думал, что тебе это будет... хм...
   - Спасибо, Кварт. Я оценил. А сейчас оставь меня в покое. - Интеур снова обратил голову к стене.
   - Да я-то легко. Но тут к тебе хотят...
   - Проклятое пламя... - простонал маг. - Кто еще?
   - Твой отец. Тирос, Рон, другие трибуны и легионеры, ученики твои.
   Из-за двери донесся заливистый лай.
   - И пес вон тоже, - усмехнулся император.
   - Пусть идут в бездну.
   Император подошел к окну и раздернул занавески. В комнату вяло просочился свет. Дождь на улице все не прекращался.
   - Выздоравливай, Интеур, - наконец, сказал Латрий. - У нас еще очень много работы. Империи нужен ее архимаг.
   Интеур вскочил с постели и уже через секунду оказался перед Латрием. Скрюченные пальцы мага скользнули по стальной кирасе, но потом все же нащупали под доспехом ткань и намертво в нее вцепились.
   - А ты представляешь, Кварт, что мне плевать, нужен я твоей идиотской империи или нет?! - Брызги горячей слюны покрыли лицо Латрия. - Мне плевать, выздоровею я или нет! Мне на все наплевать, понимаешь ты, император империи?
   Латрий попытался оторвать от себя мага, но его дрожащие руки держали крепко.
   - Интеур, мне...
   - Что "Интеур"? Что "мне"? Ты хоть знаешь, чего мне стоила эта бессмысленная победа?! Ты знаешь хоть что-нибудь о клифе Арсии Вении, кроме сведений от магов? Знаешь, что с ней делали эти самые маги из-за ее болезни?..
   Морщины бешенства на лице Интеура вдруг разгладились, пальцы ослабли, он покачнулся. Латрий, едва успев подхватить падающего мага, дотащил его до кровати. Туника на нем промокла от пота, все тело сотрясали судороги.
   - Знаешь, Интеур, у меня тоже была...
   - Замолчи. Я уже слышал подобное, - еще сильнее скривился архимаг; зубы его лихорадочно стучали. - Сначала сын-клифот, потом отец-ветеран, теперь вот возлюбленная... Не слишком ли?
   - Ты мне не веришь, маг Люциний? - бесстрастно спросил Кварт.
   Интеур посмотрел на тусклое окно и прикрыл слезящиеся глаза.
   - Я любил ее, Кварт. И я не знаю, что мне теперь делать.
  
  
   Глава 16
  
   Даррен всегда любил угловые столики, особенно такие - удаленные от остальных, маленькие, всего на четырех человек, при этом погруженные в теплую полутьму. Наверное, поэтому они казались необыкновенно уютными; особенно если сидеть спиной к углу.
   - Ешь, ешь, тебе нужно восстанавливать силы. И Силу. - Роидевинс, подпирая голову на манер интфорских магов-мыслителей, глядел на Даррена и улыбался.
   - Спасибо, Рой, - в очередной раз поблагодарил колдун, запихивая в себя кусок мяса. - Наверное, сейчас я должен тебе все рас...
   - Подожди, - прервал Роидевинс, оборачиваясь. - Сейчас будет моя любимая баллада.
   Даррен проследил за взглядом трактирщика. В центре залы сидел менестрель. Старый, много старше Роидевинса... А может, так казалось из-за бороды и длинных волос, скрывающих лицо; или из-за болезненной сутулости.
   Менестрель, по-особому повернув голову, настраивал лютню. Даррен не сразу понял, что у певца нет одного глаза - на месте правого слепо таращилось темное пятно.
   Наконец, старик встряхнул седыми космами, и первые ноты баллады поплыли по трактиру.
   Песни Даррен никогда не любил. Никакие картины перед внутренним взором не вставали; старческий дребезжащий голос не казался приятным. Да и стихи были слишком пафосны и явно сочинялись для горячих сердец бестолковых кабацких выпивох.
   А эта еще и необыкновенно долгая, нудная...
   - Как тебе? - прищурившись, поинтересовался Роидевинс.
   Ответ Даррена утонул в рукоплесканиях зала, пусть и полупустого. Менестрель поклонился в каждую сторону, лютня одиноко легла на стул, будто защищая место, и старик направился к колдунам.
   - Браво, Финир! - Роидевинс вскочил навстречу певцу. Широкая спина трактирщика скрывала обзор колдуну, пока Рой не усадил менестреля на заранее приготовленное место. - Знакомься, Финир - колдун Даррен Келларский.
   - Я тоже Келларский, - улыбнулся старик, все так же непривычно держа голову. Рука, немало уставшая, судя по легкому дрожанию, дернулась за ложкой, но все же замерла над столом, ладонью вверх.
   - Наслышан, Финир. - Даррен осторожно пожал протянутую руку. - Рад, что довелось услышать. Боюсь предположить, чего стоило Роидевинсу пригласить в свой трактир самого прославленного менестреля Гилонии.
   Шутка получилась неудачной. Менестрель замер с ложкой у рта, Рой задумчиво подпер подбородок.
   - Я ему не рассказывал, - виновато сказал трактирщик, обращаясь к Финиру. - Честно.
   - Так расскажи. А я пока хоть поем. - Финир посмотрел в глаза Даррену. Тот быстро отвел взгляд, но успел почувствовалось что-то доброе, светлое; будто Финир тоже когда-то был волшебником.
   - Финир был теургом, - нехотя начал Рой. - Не скажу мощным, но в Святой орден его, обычного воина из Келлара, взяли. Потом поставили в одну деревенскую церковь настоятелем. Через двадцать лет...
   - В деревнях не бывает церквей, - мрачно изрек Финир. - И говори уж все, раз начал. Тем паче, разговор с парнем предстоит сложный, чую.
   - Ладно. Село то располагалось на границе с Лит'эфином...
   - Не на границе, а в полусотне верст от оной.
   - Финир, или прекращаешь перебивать, или рассказывай сам!
   Менестрель, не прекращая жевать, примирительно развел руками.
   - Так вот, однажды на эту деревню напали друиды, полнаселения перебили, вторую половину забрали к себе. Так бывает очень редко, а воевать с друидами граф не захотел, ибо бессмысленно.
   Ложка замерла на пустой тарелке, и Даррен откинулся на спинку стула. Разговор действительно обещал быть сложным.
   - Там Финиру рассказали много интересного, особенно про эпоху Трех сил и, как ни странно, про Триединого бога. Конечно, не только рассказывали, еще и... кхм... ставили опыты. Но потом отпустили.
   - Я бежал.
   - Отпустили, - повторил Рой. - Возвращаться к священничеству Финир не захотел, поэтому некоторое время прятался от Святого ордена, пока я его не нашел. Финира, в смысле. В Дзолборо, где я тогда служил, помогли.
   - Финиру, в смысле, - хмыкнул менестрель.
   - Уж не знаю как, но они блокировали его способности к теургии.
   - В обмен на возможность это испробовать? - предположил Даррен.
   Финир покачал головой:
   - Не только. Хотя, конечно, к ним не так часто приходят разочаровавшиеся в вере теурги.
   - Тогда в этом заключалась твоя помощь, Рой?
   Трактирщик снова потер подбородок. Видимо, подбирал аккуратные слова.
   - Для блокировки, - менестрель заговорил медленно, с придыханиями, будто запел новую балладу, - дзолборовским колдунам понадобился могущественный артефакт, сотворенный самими уничарами. В незапамятные времена его разбили на несколько...
   - Брось, Финир, - сморщился Рой. - У тебя никогда не удавались комедии, не пытайся шутить. На самом деле, Даррен прав. А если учесть, что у меня уже тогда были не слишком... хорошие отношения с Дзолборо... - Морщины на лице старика стали еще глубже. - В общем, мне пришлось выполнить одно... очень мутное задание.
   Спрашивать, в чем же оно заключалось, Даррен не стал. И так понятно, что Рой не ответит. И почему-то все крепло ощущение, что разговор будет не только тяжелым, но и малосодержательным, если вовсе не бессмысленным.
   Не станет Рой раскрывать секреты орденов...
   - Теперь расскажи свою историю, - нарушил паузу Роидевинс. - Помнится, тебе нужен был совет.
   - Наверное. - Даррен глотнул пива. Раз уж решил рисковать, нужно идти до конца. - Три месяца назад Черные Звезды дали задание: в паре с ассасином найти в Квинтфорте мага эфира и убить. Пацана, полностью подходящего под все описания, мы нашли. Его уже прикрывали маги Сопряжения и дзолборовцы, но мы все-таки выполнили задачу. При этом напарник погиб, меня самого забрали в Башню. Самое неприятное, что убитый маг оказался всего лишь хорошим огневиком. И все указывает на то, что Черные Звезды об этом прекрасно знали.
   - Как ты бежал из Башни? - перебил Роидевинс.
   - Мне помогла дзолборовская воительница. Она выбрала день, когда Квинтфорт штурмовали войска Латрия.
   - "Штурмовали" - это громко сказано, конечно, - протянул Рой. - Но зачем дзолборовке понадобилось тебя освобождать?
   - Она хотела, чтобы я вступил в их орден. Аргументируя тем, что Черные Звезды меня предали.
   - Так-так. - Рой уперся ладонями в стол, будто собирался вставать. - А чем она аргументировала то, что тебя предали?
   - Он же сказал, - заметил менестрель. - Черные Звезды знали, что мальчишка - не маг эфира.
   - И что? - с нажимом спросил Роидевинс. - Кстати, это тоже далеко не факт, но даже если. У Звезд могли быть свои причины убивать огневика.
   Даррен провел рукой по лицу, словно втирая лечебную мазь.
   Все-таки зря он, бывший адепт Черных Звезд, пришел к адепту нынешнему...
   - Это какие же? - поинтересовался Финир. - Что, этот огневик по какому-нибудь пророчеству должен был стать каким-нибудь мессией и как-нибудь уничтожить Гилонию? Или, чего уж там, сразу весь мир?
   - Финир, я же тебе...
   - Да перестань мне указывать! - взорвался менестрель. - Я лучше знаю, Рой, что мне удается, а что нет!
   Роидевинс опустил голову. Странный то ли всхлип, то ли хрип вырвался из его груди, словно трактирщик хотел что-то сказать или даже крикнуть, но в последний момент передумал.
   - А зачем это все Черным Звездам? - вернул тему Финир.
   - Дзолборовка считает, что магистр боится замены, поэтому убирает возможных конкурентов.
   - Бред. - Роидевинс затряс головой. - Не настолько ты сильный колдун, Даррен, уж прости, чтобы из-за тебя проводить такие комбинации. Да и в любом случае, магистр не пошел бы на такие меры...
   - Напомнить ваш девиз? - тихо спросил менестрель, глядя в пустую тарелку.
   - Это уже неважно, - быстро сказал Даррен. - Я все равно не хочу оставаться в Черных Звездах. Поэтому мне и нужен... ваш совет. Что вы можете рассказать о Дзолборо? И... куда мне пойти?
   - Так. - Рой помахал указательным пальцем. - А сегодняшнее нападение было со стороны Черных Звезд, верно?
   - Да. На нас нападали и по дороге сюда. Я уже убил несколько чернозвездников.
   - Защищаясь?
   - Нет, дьявол, из жажды мести! - прошипел Даррен.
   - И просто из кровожадности, - добавил, усмехаясь, менестрель.
   - Ладно-ладно... - отмахнулся трактирщик. Брови его немного сдвинулись, возле рта пролегли новые морщины. - Ну что ж. Дзолборо. Конечно, спасительница твоя наверняка много чего порассказала, но некоторые вещи, скорее всего... кхм... обошла вниманием.
   Роидевинс налил полную кружку пива, и затяжной глоток ненадолго прервал рассказ.
   - С практической точки зрения, всё очень неплохо. Тебе предлагают задание и сразу оговаривают награды и штрафы. Здесь всё просто, не как в Звездах.
   - Но?
   - Но иногда - в общем-то, не очень-то и иногда - от заданий отказаться будет нельзя. Про это дзолборовка тебе вряд ли сказала. Нет, формально-то ты можешь всё. Но тогда шанс на хорошее задание в будущем стремительно падает.
   - Про уход ему расскажи, - буркнул Финир.
   По лестнице кто-то спускался. Шаги Даррен услышал уже после того, как почувствовал. Колдун повернул голову - к ним медленно, опираясь на перила всем весом, шла Корнелла. Она где-то раздобыла плотную накидку из невзрачно-серой ткани, но все равно светлое платьице проглядывало на ногах. Босых ногах. А накидка, похоже, раньше была покрывалом с кровати...
   Роидевинс осекся, взгляд проследил за дарреновским, и через мгновение трактирщик уже бежал к девушке.
   Она что-то прошептала, пряча рот ладошкой, и даже в полутьме было заметно, как девичьи щеки покраснели. Рой кивнул и, улыбаясь, повел Корнеллу в глубь трактира.
   - Помню, в Лит'эфине я видел похожую красавицу. Правда, они все там какие-то... а, неважно. - Финир глотнул пива и по привычке вытер бороду. - Другое странно. Вот, бывает, смотришь на женщину - ну ничего особенного, обычное лицо, все обычное - однако есть в ней что-то неуловимо-божественное. Или дьявольское... И кажется, что нет никого прекраснее. И наоборот...
   - Бывает, - глухо сказал колдун. Чтобы что-то сказать.
   - Да... А эта девушка - твоя? - почему-то шепотом спросил Финир.
   Даррен не сразу услышал: он смотрел, как Роидевинс и Корнелла идут к столу. Здоровая рука трактирщика обнимала худые девичье плечи совсем по-отечески. Интересно, были ли у него дети когда-нибудь?..
   - Даррен?
   - Нет, не моя.
   - Заметно, - улыбнулся менестрель. - Она какая-то... светлая, что ли.
   Видимо, какие-то способности у Финира все-таки остались.
   - Светлая... будто окутанная дыханием бога.
   Потрясающе этот певец подбирает слова.
   - Финир, ты песни сам сочиняешь?
   - Конечно! Я...
   - Здравствуйте, - тихим охрипшим голосом перебила Корнелла. - Вы не возражаете?
   - Я не возражаю, - веско сказал Рой, усаживая девушку на свое место. - Садись, милая. Я сейчас.
   Трактирщик опять убежал.
   - Корнелла, знакомься - Финир Келларский, знаменитый менестрель. - Знаменитый менестрель поцеловал руку Корнелле. Откуда он взял этот странный жест? Подглядел выступая у какого-нибудь графа? - Финир, знакомься - Корнелла... - Даррен специально запнулся, ожидая продолжения от самой девушки.
   - Дочь кузнеца, будущая священница... нет, бывшая... - Губки задрожали, но она сдержалась. - Нет. Просто дочь кузнеца.
   Даррен по-прежнему избегал встречи с карими глазами. Почему-то казалось, что Корнелла, напротив, ищет его взгляд.
   Впрочем, она из всех ведь знает только его... и то, по сути, не знает.
   - А ты оказалась сильнее, чем я думал, - бодро проговорил вернувшийся Рой. - У тебя был очень неприятный недуг.
   Даррен проигнорировал выразительно поднятые брови менестреля.
   - Бог Триединый смилостивился, - потупив взор, сказала Корнелла. - Хоть и недостойна раба Божья Его милости.
   - Ну-ну, хватит... - Рой картинно замахал руками - после того, как поставил перед девушкой тарелку. - На вот лучше, поешь. Тебе нужно восстанавливать Силу.
   Брови Финира взлетели еще выше.
   - ...тьфу, то есть, силы. Ешь, милая, ешь. А мы пока продолжим. Я рассказал о практической стороне дела, но...
   - Уход, - бросил Финир, не отрывая взгляда от Корнеллы. Девушка очень аккуратно, маленькими кусочками поглощала пищу - именно поглощала, настолько невыразительным и даже немного брезгливым было ее лицо.
   - Ах, да. Уйти из Дзолборо ты сможешь, но тогда тебе придется выполнить так называемое "прощальное задание". Отказаться ты не сможешь, а о сложности, думаю, нет нужды рассказывать. - Рой снова хлебнул пива. - Теперь-таки об идеологии. В принципе, Дзолборо взяло за основу верную истину...
   - Истины другими не бывают, - усмехнулся Финир. На губах Корнеллы тоже мелькнула тень улыбки. Рой нахмурился. - Все-все, молчу.
   - ...что добро и зло - относительны. Собственно, само название их и есть переплетение...
   - Простите... - снова перебила Корнелла, - но как же добро и зло могут быть относительными? Зачем вы так говорите?
   Рой самодовольно улыбнулся. Ждал этого вопроса, небось.
   - Видишь ли, милая Корнелла. Мир так устроен, что любой поступок содержит в себе как добро, так и зло...
   - Неправда.
   - Ну вот пример, казалось бы, в высшей степени доброго поступка - спасение умирающего младенца.
   - Сейчас ты скажешь: а вдруг он вырастет в убийцу? - встрял Финир.
   - Скажу, - подтвердил Рой. - Вдруг он вырастет в убийцу?
   - Но... - Длинные ресницы захлопали чаще. - Тогда виноват тот, кто сбил младенца с пути истинного, дьявол виноват. Но никак не те, кто спас, кто помог младенцу.
   - Девочка права, - заметил менестрель. - Нужно рассматривать поступок сам по себе...
   - И что, не смотреть, к чему он приведет? Тогда вообще зачем рассуждать о добре и зле?
   - Вот и я не пойму, - сказал прежде молчавший Даррен. - Рой, будь любезен, закончи рассказ о Дзолборо.
   Финир огорченно покачал головой, но ничего не сказал.
   - Да, пожалуй, - кивнул Роидевинс. - Так вот, Дзолборо сделало следующий вывод: раз добра и зла в чистом виде нет, то их нет вообще, а то, что мы называем этими словами - лишь иллюзия, обман. Цепи, которые не дают обрести подлинную свободу.
   - Тьма, - вздохнул Финир. - Обычная философия Тьмы.
   - Слова, - поджав губы, сказал Даррен. - Обычные слова менестреля.
   - Да, - легко согласился менестрель. - Но это удобные слова, они вызывают нужные впечатления. Когда мы говорим "Свет", то сразу вспоминаем сияние солнца, тепло костра, огонек свечи... Поэтому Свет - это и человеческие тепло, любовь, помощь...
   - Свет - это Бог, - еле слышно прошептала Корнелла.
   - Нет, милая девочка, - возразил Финир. - Бог - вне Тьмы и Света, Он - самоценность, самость в высшем проявлении.
   - Опять влияние друидов? - брезгливо спросил Роидевинс и продолжил язвительным тоном: - Единственных, кто со времен первой эпохи и по наши дни представляет собой Третью Силу, а значит - и самого Бога. Так?
   - Да, только в их учении и есть истинный Бог! - Финир говорил тихо, но отчего-то казалось, что он кричит на всю таверну. - Бог, который не предавал своего ангела, чтобы договориться с дьяволом и откупиться от прошлых ошибок!
   С негромким хлюпаньем упала ложка. Рука девушки медленно опустилась на стол, пальцы нащупали ложку и крепко схватили.
   - Замолчи, - сквозь зубы приказал трактирщик.
   Бесполезно.
   - Бог, который не заставлял своего сына предавать учителя только для того, чтобы можно было подороже пихнуть душу ангела! Это не их Бог сотворил чудовищную сделку!
   - Тихо!
   - От которой все равно выиграл один только дьявол...
   Корнелла сидела бледная, словно вампир выпил из нее всю кровь. Ложка теперь издавала частый перестук о тарелку, да и все девичье тело била мелкая дрожь.
   - Этот проклятый Святой грех! Ведь если сам сын божий может грешить, если сам бог небезгрешен - рушатся все устои веры! Рушится всё...
   - Замолчи, Финир! - Крик прозвучал, когда менестрель уже закончил говорить. Посетители удивленно обернулись. Рой успокаивающе помахал руками и вполголоса добавил: - Посмотри, до чего ты ее довел.
   - Прости, Корнелла. - Менестрель опустил взор. - Не знаю, что на меня нашло...
   Она не ответила. Дрожь сменилась покачиваниями, как будто девушка погрузилась в колдовской транс.
   - Ничего... - пролепетала Корнелла. - Сейчас... Бог Триединый поможет.
   - Конечно, - снова отеческая улыбка заиграла на губах Роя. - Триединый поможет.
   - Я просто хотел сказать, что друиды много знают о... боге. И они не еретики, они...
   - Хватит, - рявкнул Рой. - Ты уже много чего сказал.
   - Бог один, - твердо сказала Корнелла. - И если мы молимся богу, то он слышит наши молитвы, как бы мы его ни называли.
   - А если дья...
   - Финир! Я попрошу тебя пойти... немного охладиться. Сходи, выпей еще пива, - мягко посоветовал трактирщик, глядя на стол. - А здесь оно закончилось. К сожалению.
   Менестрель тяжело поднялся. Немного подумав, протянул руку Даррену - колдун легко сдавил ее, но ответного пожатия не почувствовал, словно Финира тоже когда-то ранили в руку.
   Роидевинс с каменным лицом смотрел в стену перед собой; здоровая рука поглаживала Корнеллу по плечу. Вроде бы ей стало легче, слава Тьме.
   - Ты очень умная девочка, - прошептал Финир. - Бог - действительно один, а я как-то и... А, ладно.
   Ссутулившись, менестрель поплелся к выходу.
   Впрочем, Рой отходчивый; наверняка уже через пару дней Финир снова будет петь в трактире "Сопряжение".
   - Рой, можно вопрос?
   - Надеюсь, хоть ты тут не будешь заниматься теософией?
   - Нет. Скажи, почему твой трактир так называется? В честь интфорской Башни магов - единственного места, где ты не служил?
   Роидевинс грустно улыбнулся.
   - И ты туда же. Нет, Даррен, интфоряне тут ни при чем. Хотя название они выбрали для своей Башни, конечно, великолепное. - Трактирщик мельком огляделся, здоровая рука метнулась к кувшину, и кружка снова наполнилась пивом. - Ведь что такое "сопряжение"? Это соединение того, что вообще-то не соединяемо. Та же Башня - это соединение четырех стихий, непредставимое соединение огня и воды, земли и воздуха.
   - А твой трактир?
   - Знаешь... я очень давно хотел содержать собственный трактир. И хотел назвать его так, чтобы он отражал саму жизнь. То есть, чтобы название отражало. - Рой глотнул пива. - И мне кажется, я придумал. Наша глупая жизнь - и есть вечное сопряжение. Сопряжение радости и горя. Долга и свободы. Веры и отчаяния.
   Еще один менестрель...
   - ...Сопряжение любви и презрения. Вечное и в то же время столь непостоянное, столь хрупкое сопряжение.
   Корнелла разрыдалась. До этого не было ни слез, ни всхлипываний - девушка совершенно внезапно впала в истерику.
   Роидевинс медленно допил пиво, кружка аккуратно опустилась на стол - и только потом трактирщик принялся успокаивать Корнеллу.
   - Пошли, отведем твою красавицу наверх. Ей нужно поспать.
   Даррен уже подхватил Корнеллу на руки, когда в трактир вбежал грязный, запыхавшийся мальчишка. Бросив искоса взгляд на Даррена, он показал Роидевинсу чернозвездный знак "нужно поговорить".
   - Извини, Даррен, - неуверенно потирая подбородок, сказал Рой. - Сможешь подняться с Корнеллой сам? Срочные дела...
   Колдун кивнул.
   А мальчишка-то опутан черными нитями по самые уши. Но это пусть Рой разбирается: проклят посыльный его ордена, не Даррена.
  
   ***
   Серебряные и медные монеты с неприятным звоном упали на белую простынь. Одна из них бросилась в ладонь Корнелле.
   Какая холодная эта монетка... как глаза у Даррена.
   - Возьми, если вдруг Рой... - проговорил колдун - как обычно, пряча взгляд. - Хотя ты ему вроде бы понравилась.
   Даррен снова засунул руку в рюкзак, но на этот раз не извлек на свет божий ни монет, ни разбитого стекла (и как умудрился не порезаться, когда вытаскивал ту уйму осколков?). Ремешки затянули котомку, и колдун накинул ее на плечо - красивым движением, будто вогнал меч в ножны. Да и сам Даррен довольно красив...
   - Спасибо, - прошептала Корнелла, сжимая монету в кулак. - Но я не останусь здесь.
   - Что? - Колдун застыл возле окна; пальцы в перчатках ощупывали запертые ставни. - А куда ты собралась?
   - К друидам.
   Даррен резко обернулся.
   - Перестань, Корнелла, - строго сказал он. - Этот Финир, будь он... - Колдун быстро подошел к кровати. Серебряная кучка рассыпалась, когда он осторожно сел рядом. Рюкзак сполз с плеча, и Корнелла почувствовала на коленях немалую тяжесть. - Ты знаешь, что Финир несколько лет был у друидов? Знаешь, что ему там делали? В конце концов, где он потерял глаз?
   - Догадываюсь.
   И чего он так переживает? Бог Триединый все равно рассудит, зачем волноваться?
   - Проклятье... - Даррен обнял обеими руками кулачок Корнеллы. А было непохоже, что он способен на такое. - Корнелла, там нет ничего хорошего. Оставайся здесь. Сможешь ходить в церкви, молиться. Если хочешь, иди в Святой орден, тебя научат... общаться с Богом так, чтобы Он слышал немного чаще. В конце концов, найди себе...
   - Не хочу. Мне нужно узнать о Третьей Силе.
   - Ладно. - Даррен рывком поднялся. Рюкзак нелепо повис на предплечье, возле самой кисти. Колдун раздраженно вскинул котомку обратно. - Выбирать тебе. Но только учти, что Лит'эфин принесет тебе немало горя.
   - Откуда ты знаешь?
   - Чувствую, - ответил он, уже стоя возле окна.
   - А почему ты убегаешь?
   Даррен, наконец, нашел задвижку, и ставни распахнулись, впуская вечерние сумерки.
   - Извини, будет немного холодно. Но Рой скоро придет, закроет.
   - Даррен, ответь!
   - Так надо, Корнелла. Мне... опасно здесь оставаться.
   Неприятная догадка сверкнула в голове.
   - Ты не доверяешь даже Ровиденису?
   - Роидевинсу, - спокойно поправил колдун. - Я... я ему очень благодарен. Отдыхай, Корнелла. Тебе понадобятся силы, если соберешься идти к друидам. Да и если не соберешься.
   Корнелла вдруг представила, как Даррен подходит к ней, на прощание целует лоб, щеки, шепчет что-то...
   - Прощай, Корнелла, - громко сказал колдун, в последний раз оглядывая комнату. Смотрит, не забыл ли чего...
   Забыл ведь, забыл!
   Или не захотел?
   - Даррен...
   Колдун замер, уже свесив ноги наружу.
   - Да?
   - Скажи... Что ты сделал с той собакой?
   Триединый Бог, ведь не это хотела спросить, совсем не это!
   Холодные глаза неотрывно смотрят на Корнеллу. До колдуна больше шести футов, но взгляд его затягивает, как болота родного села... и кажется, что глаза эти не серые, а полностью, непроницаемо черные. Словно сама Тьма в...
   Даррен спрыгнул.
  

Часть II

  
   Глава 1
  
   Гидаэльская Башня очень напоминает фараэрскую, по крайней мере подземная ее часть: та же винтовая лестница, те же чадящие факелы и непонятные руны на стенах. Ни один маг, кстати, так и не объяснил, для чего они там нанесены. Впрочем, когда Интеур спрашивал, он не был архимагом.
   А вот и отличия нашлись: в Огненной Башне на глубине ступени менее стерты, да и рун там побольше. Здесь же лестница будто вывинчивалась наверх с той же скоростью, что спускался Интеур.
   И слова из рун начали повторяться. Если, конечно, это не иероглифы. Но тогда повторяются целые истории...
   - Господин архимаг! - окликнул кто-то сверху. Судя по интонации, не раб. Да и кто пустит сюда раба? - Вас зовет император Латрий. Очень спешно зовет! Ему нужна ваша помощь, господин архимаг.
   Что-то слишком часто Кварту стала нужна помощь. Эдак и всю завоеванную империю можно потерять.
   Но Интеур все-таки бросился наверх, в наземную часть Башни. Полузнакомый маг-воздушник, совсем еще молодой, бежал впереди.
   - Где Латрий? - спросил архимаг, когда они достигли первого этажа.
   - Уже близко... на третьем... этаже, - простонал воздушник.
   А мальчишка-то устал быстрее тридцатипятилетнего мага!
   - Вот здесь... - выдохнул парень и привалился к стене. - За этой дверью.
   Из комнаты доносится какой-то странный шум, будто борются два гладиатора, которым запретили кричать. И оттуда же исходят могучие волны маны - почти чистой, лишь немного смешанной с водой маны!
   Контур огнешара всплыл в памяти, и архимаг ногой вышиб дверь.
   В центре, между поваленных стульев и разбитых столов, стоит Кварт Латрий в окружении пятерых виранцев. Они держат сидерические щиты, прикрывая императора от потоков льющейся отовсюду воды. Нет, не отовсюду - от шести магов воды, расположившихся вдоль стен.
   На Латрии еще остается магическая защита, но она быстро тает...
   - Интеур, помоги! - прокричал Латрий. - Без тебя империя...
   Огнешар распался на четыре маленьких сгустка, каждый полетел к стене, словно мотылек-самоубийца. Врезаясь, он ярко взрывался - и уже через три секунды все водники были мертвы. Как будто на них вообще не было защиты.
   - Спасибо, Интеур, - улыбнулся император. - Ты помог мне. И себе, кстати, тоже. Ты ведь догадался, что это покушение было спланировано? Зато теперь никто не осмелится нападать. Да и ты проявил себя, так что можешь больше не бояться за...
   Один водник все-таки выжил. Он вытянул руку в сторону Интеура - и струя горячей воды выстрелила в архимага. Все лицо залила мерзкая вода...
  
   Интеур проснулся. Водырь самозабвенно лизал щеки, лоб, нос хозяина.
   - Прекрати, - буркнул маг, снимая с себя пса. Тот радостно завилял хвостом. - Зря ты выбрал такого хозяина, как я.
   - Ну, почему же? - раздался неестественно громкий голос отца. Интеур знал, что отец всегда так говорит, когда волнуется. - Собаки редко ошибаются в людях. Они не станут слушаться плохого или слабого человека.
   - Зато невезучего - станут. Отец... ты ведь что-то хотел мне сказать?
   - Да, - маг присел на корточки перед псом, рука погрузилась в густую серую шерсть. -Через пару часов на главной площади будет посмертное сожжение Арсии Вении. И еще: император Латрий просил передать, что вечером будет совет магов, ты должен там быть.
   Интеур сел на кровати. Со дня битвы прошло три дня, но архимаг до сих пор восстановился хорошо если наполовину.
   - Про сожжение тебе тоже сказал Кварт, да?
   Отец кивнул, продолжая гладить пса.
   - Но он просил не говорить мне, - недобро усмехнулся Интеур. - Так?
   Снова кивок не глядя.
   - Понимаешь, Интеур, он думал, что так тебе...
   - Плевать, что он думал, - спокойно сказал архимаг. - Спасибо, что сказал, отец.
  
   Костер отгорел. Из-за моросящего дождя до сих пор от каменной плиты тянутся клубы дыма.
   Лучшие маги заклинали этот огонь - и воздушникам даже не понадобилось разносить пепел. Мельчайшую горсть праха Арсии смыла вода.
   Интеур провел рукавом по лицу, мокрому от слез и дождя. Грубая ткань поцарапала веки, но маг ничего не чувствовал. Он резко развернулся, земля предательски выскользнула из-под ног. Выступающие камни сильно ударили по плечу и колену.
   Интеур не хотел подниматься, но его подхватили под руки сразу несколько человек, их беспокойные взгляды заскользили по лицу архимага. Интеур вырвался, что-то раздраженно прошептал. Никто не услышал, но все расступились.
   Архимаг пошел к водной Башне. За ним, в двух шагах, верно следовал Водырь.
   - Наши соболезнования, господин архимаг, - бодро сказал совсем еще молодой стражник, стуча себя по бронзовой груди. - Желаете пройти?
   - Да. - Интеур сейчас меньше всего хотел разъяснять глупость вопроса.
   - Сейчас. - Стражник отворил дверь. - Куда направляетесь?
   Интеур молча шагнул внутрь.
   - Собака с вами? - донеслось вдогонку.
   - Да.
   Водники жили намного богаче огненных магов, краем сознания отметил Интеур. Вроде бы те же картины, ковры - но даже на первый взгляд видно, насколько они роскошнее.
   - Мои соболезнования, Интеур, - кротко сказал Кварт Латрий, спускаясь по лестнице.
   Интеур подумал, что император специально ждал, когда архимаг войдет в башню.
   - Тебе передали, что сегодня?..
   - Да.
   - А куда ты сейчас? - Кварт остановился на первой ступеньке. На верхних показались ноги виранцев-телохранителей.
   - Вниз. Посмотреть, что с Хранителями.
   - Рад, что возвращаешься в строй, - улыбнулся Латрий. - А с Хранителем все нормально, он на самом нижнем уровне. Накапливает ману под присмотром надежных людей.
   Латунная дверь в подземные уровни, наконец, приблизилась к архимагу вплотную. Стражник попытался что-то сказать, но его торопливо прервал Латрий. Воин, немного подумав, начал отпирать засовы.
   - А где остальные три саркофага? - тускло спросил Интеур.
   - Все маги дружно говорят, что об этом знал только принцепс Сената.
   - Которого я убил.
   - Которого ты победил. Еще знал главный водник, но он исчез. Когда мы вошли в город, его уже не было. Пытать же всех подряд я не могу. Ты иди-иди, я за тобой.
   Со второго раза Интеуру удалось зажечь светящийся шарик, и архимаг ступил на лестницу. Вскоре донеслись шаги Латрия со свитой; четверо виранцев неотступно следовали за императором, точно Водырь - за архимагом.
   - А где твоя охрана?
   - Я приказал им оставаться в доме. Мне не нужны телохранители.
   - Позволь решать об обстановке в империи мне, - резко возразил Латрий. - Пока еще я не могу доверять всем.
   - От магов виранцы не спасут. А если... - Интеур на ходу махнул рукой, не желая заканчивать фразу.
   - Ладно, об этом еще поговорим, - тоже отмахнулся император. - Сейчас важнее другое. Тебе предстоит выбрать прямых подчиненных, ответственных за каждую стихию, и, разумеется, клифотов. Раз те, что я дал при награждении, тебе не понравились.
   - Кварт... помнишь ту ночь в лагере, когда ты мне впервые рассказал о своей затее? -
Интеур остановился на площадке минус-шестого этажа. Водырь прижался к ногам мага. - Ты мне тогда обещал, что я сам буду выбирать, как распорядиться властью архимага.
   - Помню, - глухо согласился Латрий. - И что ты решил?
   - Пока не могу сказать. Но к вечеру ты будешь знать, Кварт.
   - Интеур, только без глупостей, - насторожился Латрий. - Империи нужны сильные маги. А мне нужен архимаг, на которого я могу положиться и который сможет управлять этими самыми магами.
   - А почему ты не хочешь ими управлять сам? - прямо спросил Интеур. - Ведь так безопаснее.
   - Я плохо разбираюсь в магии, Интеур. К тому же, я обещал тебе.
   - Разве обещание важнее империи?
   Латрий на секунду задумался. Виранцы держали факелы за ним, и тень на лице императора рассеивал только светильник мага.
   - Я не понимаю, почему ты кладешь эти понятия на разные чаши весов. Ты будешь архимагом, я уже решил так давно и не собираюсь ничего менять.
   - Ладно. - Архимаг продолжил спуск. - Мне сейчас нужно будет сосредоточиться.
   - Хранитель уже осматривали, Интеур. Сопряженцы считают, что для полного восстановления маны понадобится около полугода.
   - И тем не менее, я хочу взглянуть сам.
   - Ты архимаг. - Латрий остановился. - Не буду мешать. Встретимся вечером в Башне.
   Интеур ничего не ответил. Они с Водырем спускались уже двумя пролетами ниже.
  
   Хранитель покоился на каменной глыбе, точно как в огненной Башне. Вот только на этом сходства заканчивались. Под саркофаг подложили красную бархатную подушку, рядом поставили охрану из троих магов и четверых виранцев.
   "Они что, всегда четверками ходят?" - усмехнулся про себя Интеур.
   - Здравствуйте, господин архимаг, - кивнул старший из магов - огневик-теоретик, уже весьма старый и толстый. - Пришли посмотреть Хранитель?
   - Пришел забрать, чтобы потом посмотреть.
   - Но император приказал...
   - Я - архимаг империи, - ледяным тоном произнес Интеур. - Я приказываю отдать мне Хранитель и доложить об уже проведенных исследованиях.
   На несколько секунд повисла тишина. Виранцы бесстрастно смотрели перед собой, маги удивленно переглядывались. Наконец, толстяк осторожно передал саркофаг.
   "Обычная запертая шкатулка, - покачал головой архимаг, - даже от толстого огневика исходит больше маны".
   - Я жду доклад, - напомнил Интеур.
   - Без вскрытия трудно установить, что случилось, господин архимаг. Прощупывание маной показало...
   - Что за терминология?
   - Извините, господин архимаг. Мы создали тестирующие контуры, и по искажениям потоков маны попытались определить, что же находится внутри и куда исчез источник маны.
   - Отлично, - архимаг положил саркофаг в поясную сумку. - И что же показало ваше... "прощупывание"?
   - Очень похоже на то, если бы там лежал кристалл маны. Но неоднородный. Центр поглощает ману полностью, а вот края так же полностью отражают. Нам кажется, что если напитать центр маной, Хранитель станет прежним.
   - Отлично. Благодарю, маг.
   Толстяк часто закивал.
   - Передай императору, что... А, ничего не передавай.
   Интеур вернулся на лестницу, и Водырь радостно засуетился, бегая вверх-вниз по ступеням.
   Выходя из башни, маг оставил стражнику сидерический кинжал, подаренный прежним Латрием... легатом Латрием. Мальчишка обещал вернуть кинжал императору.
   И вернет, куда денется.
  
   Начало весны - для морской торговли время не самое напряженное, но две недели простоя вызвали в гидаэльском порту немало проблем. Он был переполнен, люди толпились на берегу, корабли теснились в гавани. Всего два дня как им разрешили входить в городские воды: война коснулась даже моряков.
   На одинокого сутулого бродягу в рваной и как будто чужой одежде никто не обращал внимания. Он с трудом продирался через толпу, его несколько раз толкнули, один раз он даже чуть не упал - а в такой давке это была бы верная смерть.
   Средний маг почувствовал бы в этом оборванце слабенькие волны маны; хороший маг -способности к заклинательству. Но откуда здесь возьмутся неплохие маги, да еще вглядывающиеся в каждого встречного?
   Через сколько-то времени - его некому измерять в портовой толпе - бродяга достиг пристани. Усталый взгляд заскользил по пришвартованным кораблям, и вскоре сутулый человек побрел к небольшому судну. Возможно, бродягу привлекла вытертая надпись, может, что-то другое. Он приметил еще пару таких же невзрачных кораблей - на случай, если это безымянное судно не собирается плыть в гилонскую столицу.
   Но оно собиралось.
  
   За месяц плавания Интеур привык к качке, грязной воде и черствым сухарям - вот только к одиночеству никак не мог привыкнуть. Временами он жалел, что оставил Водыря в Гидаэле; после этого обычно вспоминались Арси, Рион, мать, какие-то полузнакомые люди, - все, кто погиб из-за него, бывшего центуриона, бывшего консула, бывшего архимага.
   Лишь одно утешало: Водырь остался в надежных руках. Если подведет маг Алэмий, человек слова и человек дела... тогда вообще ни на кого нельзя полагаться в этом мире.
   Почти никто на корабле не разговаривал с магом. Да никто и не знал, что смуглый высокий человек, плывущий в отдельной каюте, - маг. Интеур специально выбирал небольшие корабли, потому что на них не бывает магов. Но на них не бывает и людей, с кем можно поговорить о чем-то кроме баб, выпивки и гнилых канатов...
   Раздался вежливый стук.
   - Интеур, к тебе можно? - противным голосом спросил стучавший.
   Маг поморщился, но "да" из себя выдавил.
   Дверца скрипнула, и в каюту зашел Тавлей - маленький, совершенно лысый купец, который, собственно, и нанял корабль. Интеур не любил разговаривать с Тавлеем: слишком уж однообразны и глупы были его суждения и слишком категоричным тоном они обычно высказывались.
   От купца опять несло вином, хотя утро еще не кончилось. Первые дни Тавлей оправдывал пьянство морской болезнью, потом что-то рассказывал про несчастную любовь, а в конце просто махал рукой и улыбался.
   - Здорово, Интеур, - бодро сказал купец, и его тощая рука протянулась к магу. Интеур неохотно пожал ее. Тавлей неукоснительно следовал этой бестолковой гилонской традиции, причем норовил сдавить ладонь изо всех сил - хорошо хоть, таковых имелось немного.
   - Приветствую, Тавлей. С чем пожаловал?
   - Выпить принес, да потолковать. - Тавлей сел напротив, и рот его растянулся, как у лягушки. Да и весь он напоминал скользкую противную жабу.
   Откуда-то из-под плаща купец достал плоскую бутылку. Два стакана, так и не помытых с прошлого раза, Тавлей сгреб одной рукой, и уже через секунду они были наполнены дрянным вином.
   - Скажи, - начал купец, протягивая магу стакан, - ты ж вроде в интфорских легионах служил, так?
   - Ну.
   Интеур покачал головой, и его стакан опустился на стол рядом с Тавлеем.
   - А не знавал ли ты Денэбия? - сделав маленький глоток, спросил купец.
   Интеур сперва насторожился, даже непроизвольно выпрямился. Но потом вспомнил, где он, кто он - и жесткая спинка корабельного стула снова уперлась под лопатки.
   - Он вроде шишкой был в Южном-то, - напомнил Тавлей, - пока Великолепный наш Кварт не начал всю эту муть с войной.
   - Ну так, видел пару раз. А что с ним?
   - Производит он впечатление... э-э... делового человека?
   - Более чем, - серьезно ответил Интеур.
   - Это хорошо. - Тавлей долил в себя остатки первого стакана. - Я тебе, Интеур, по секрету скажу. Как другу.
   - Польщен.
   - Хе-хе. Так вот. Один надежный человечек поведал мне, что Денэбий собирается привезть в Интфор здоровую кучу железа.
   - Так это ж до войны, небось, было.
   - За кого ты меня держишь? - обиделся купец. - После, Интеур, после. Ну так вот, и думаю я теперь, стоит связываться с контрабандой, иль не стоит. Как думаешь?
   - Не знаю, Тавлей, я ж не бывал в гилонских портах, не знаю, как оно там.
   - С Гилонией разберемся, - махнул левой рукой Тавлей. Правая цепко держала стакан Интеура. - Там дружки у меня есть, не впервой же. А вот в Интфоре Великолепный наш Кварт запретил продажу железа. Изымает его, коли нет документов нужных. А откель я их возьму?
   - И Денэбий пообещал сам покупать железо?
   - Сечешь, - довольно ухмыльнулся Тавлей. - Но боязно мне что-то.
   - Пиратов не боишься, а тут поджилки задрожали? - спросил Интеур, невольно переняв манеру Тавлея.
   - Цыц! - Тавлей воздел указательный палец левой руки. Правая поднесла ко рту полупустой стакан. - Накличешь беду.
   - Да брось.
   - То есть ты считаешь, что стоит рискнуть?
   Интеур неопределенно покачал головой.
   - Ладно, еще с дружками надо будет побалакать, - вздохнул купец, и очередная порция вина исчезла в его глотке. - Эх, подкинул нам Латрий трудностей. Еще и война эта дурацкая...
   - Почему же дурацкая?
   - А какая ж она еще? Ладно б с окаянной Гилонией, куда б ни шло. А так, супротив магов... К чему оно?
   - Зато они больше не будут простой люд притеснять.
   - Это теперь, думаешь, не будут? - Тавлей рассыпался мерзким смехом. - Да еще больше будут, Интеур. Маги всегда будут притеснять простой люд, ибо сильнее они.
   - В Гилонии же не притесняют.
   - Кто, маги? А как же этот их... Священный орден? Темные звезды? Там этих магов - пруд пруди. Они еще хуже, силу пьют из людей, не из природы. Да и графья там притесняют, ибо тоже сильные. Нет, простой люд всегда будут притеснять, на то он и простой.
   А не такой уж дурак Тавлей, отрешенно подумал Интеур.
   - Э, чего про Гилонию талдычить. У нас-то скоро, чую, то же самое будет, - грустно сказал купец. - Каклоос голову поднимает, Виран земли пожирнее выбрал за помощь, хрен его теперь выбьешь оттуда... Архимаг этот бестолковый...
   - А что архимаг?
   - Да пешка Латрия, вот что! Сие всем известно. - Тавлей сделал маленький глоток. - Поэтому будут скоро маги по струнке топать, как легионеры раньше. Никуда не денутся.
   - А не сбросят они Латрия? - спросил Интеур сам не зная, в шутку спрашивает или всерьез.
   - Да кто ж ведает? Одно тебе скажу, Интеур: долго империя новоявленная не проживет. Не скинут Великолепного, так пойдет он воевать с Гилонией, это как пить дать! - Купец тоскливо посмотрел на дно стакана. - А там маги погибнут, да не только боевые - и как с уничарами было... всё забудем. Ветерок вызвать не сможем.
   Ох, непрост этот купец, непрост.
   - Ладно. - Тавлей обвел взглядом тесную каюту, словно надеясь найти запрятанную выпивку. - Славно мы побеседовали, Интеур, но, пожалуй, пойду я.
   Тавлей распахнул дверцу. Тут же из проема донесся истошный крик:
   - Пираты! Пираты прямо по курсу!
   - Ну вот, накликал, - укоризненно сказал купец и икнул. - Пойдем разбираться.
   Ловко, будто и не пил ничего, Тавлей взлетел по трапу на палубу. Интеур последовал за купцом.
   Пиратский корабль, плывущий наперерез слева, можно было увидеть уже без подзорных труб. Впрочем, откуда они на этом суденышке, где даже слабенького погодника нет?
   Черные паруса гонят хищный корпус фрегата; пена разбегается от бортов, будто она тоже боится пиратов. И само море заволновалось... откуда-то налетел сильный ветер. Интеур ощутил волны маны даже на таком расстоянии.
   - Хольмгард, - сквозь зубы проговорил Тавлей. - Проклятые островитяне!
   Подскочил капитан. Его мелкие глазки перебегали с приближающегося корабля на Тавлея; здоровенные руки мяли фуражку, грозя разорвать ее в клочья.
   - Господин купец... может, откупимся? Хольмгардцы, они ведь того...
   - Ты сдурел, капитан? - спокойно спросил Тавлей. - Хольмгардцы не торгуют рабами.
   - Да посмотри на их команду и на мое отребье!
   У ближнего борта фрегата выстроились действительно отборные воины. Высокие и широкоплечие, как несчастный капитан, светловолосые, они все как один сжимали обеими руками огромные топоры. Из-за парусов на палубу не попадало солнце, но сталь лезвий плотоядно блестела в отсветах моря.
   - Лучникам дай команду! - крикнул Тавлей. Его было не узнать: впалая грудь выпрямилась, плечи расправились. Казалось, дай ему когорту мечников - и она завоюет ему империю. - Благо эти придурки даже щиты почитают оружием трусов...
   - Может, все-таки догово?..
   - Выполнять, капитан! - взревел Тавлей. - И раздай всем оружие, наконец!
   Интеур молча наблюдал, как сворачиваются черные паруса. Ветер пока дул в прежнем направлении - но маг прекрасно знал, что в любой момент воздух покорится воле хольмгардских погодников.
   - Интеур, а ты попытайся ударить в грот... в центральную мачту, - приказал купец. Капитан позвал Тавлея, и тот уже на бегу добавил: - Не щади ману!
   "Да кто же это такой?" - в очередной раз вспыхнула мысль, но ее прогнал фиолетовый знак магии.
   До хольмгардского корабля оставалось чуть более двух стадий, для маневра ему требовалось еще пять-шесть минут.
   Тавлей выстроил лучников у борта. В шуме взбесившегося ветра не было слышно самого себя - и в руке купца вскинулся, готовя залп, стальной меч; вероятно, единственный железный предмет на корабле.
   Клинок блеснул молнией - стрелы рванулись навстречу хольмгардцам. Они не носили доспехов, но все равно упало не больше десятка. А сотни стояли и терпеливо ждали, когда корабли сблизятся.
   Еще два нестройных залпа и еще два десятка убитых хольмгардцев. Раненые продолжали стоять: ведь попасть в ногу было невозможно...
   - Взять мечи! - проорал Тавлей, но крик утонул в реве ветра. Тогда стальной меч тихо звякнул о палубу, но через мгновения вновь был подхвачен купцом.
   Команда поняла. Бронзовые гладиусы прыгнули в руки, дрожащие от страха или - кто знает? - предвкушения битвы.
   И маг Интеур, наконец, ударил.
   Белая точка сорвалась с вытянутых рук, и могучий взрыв потряс фрегат. Трое хольмгардцев вылетели за борт, еще дюжину раскидало по всей палубе.
   Но центральная мачта лишь закачалась. Не упала.
   Возникший было пожар быстро потушили; матросы начали лихорадочно рубить канаты, привязанные к грот-мачте. А воины начали кидать абордажные крючья на борт купеческого судна.
   Стальные топоры едва не перерубали бронзовые мечи; впрочем, силы хольмгардцев было достаточно, чтобы просто выбивать никчемное оружие из рук. Чтобы просто убивать слабое мясо, зачем-то пытающееся защищаться.
   Соленый запах душил вставшие борт о борт корабли. Запах соленой воды, соленого пота, соленой крови...
   Лишь с тщедушным бойцом, вокруг которого гудел стальной вихрь, хольмгардцы пока не могли справиться. Его окружили уже с полдюжины воинов, но он держался.
   "Странно они его атакуют, - отстраненно подумал Интеур. Мысль с трудом прорвалась к гаснущему разуму. - Будто боятся убить".
   - Тэйк зе визард элайв! - прокричал кто-то из хольмгардцев.
   И маг Интеур потерял сознание.
  
   Тавлея тоже взяли живым.
   Остальных пленников хольмгардцы убили.
  
  
   Глава 2
  
   В Найал Даррен прибыл поздним вечером. Корабль легко нашел свободный причал, и, едва трап спустили, колдун сбежал на берег. Толпа в главном порту Гилонии немного рассосалась; вонь от рыбы и людей поутихла, и идти можно было быстро, как Даррен любил.
   Начинается всё довольно удачно. Еще бы в Дзолборо приняли.
   За время пути колдун много раз вспоминал Карну, прокручивал в уме разговоры с ней. И самый последний, на пристани, когда воительница долго прощалась, говорила о всякой чепухе, а в самом конце подарила черный сюрикен, поцеловала в щеку и убежала. Сказала, что терпеть не может смотреть вслед уходящему.
   Было в тот день в ее глазах что-то такое... вроде немого предупреждения, предостережения от какого-то поступка. Даррен прямо спросил, не хочет ли она что-нибудь сказать. Как раз после этого Карна не ответив ушла.
   До того момента Даррен твердо считал, что все эти разговоры о глазах как "зеркале души" (сравнение как будто Финира) абсолютно бессмысленны. И что глядя в глаза можно увидеть только белок, иногда покрытый красной сеткой, радужку, иногда не карюю, и зрачок, иногда увеличивающийся от боли или страха, - и всё. Никаких бездн чувств и мыслей там нет.
   Но в тот день что-то такое в ее глазах было несомненно.
   ...А вот и таверна, о которой говорила Карна. "Ржавый меч". Оригинальное название, ничего не скажешь. Опять же в стиле менестрелей типа Финира.
   Даррен замер у дверей, немного отойдя от прохода. Дешевый трактир, пропитанный запахом спирта и разбавленный темнотой. На условленном месте - в левом углу на краю скамьи - сидит девчушка лет двенадцати и сосет сахарного петуха. Вполне обычная, если не считать короткой стрижки и несоразмерно широких плеч.
   А вот тут Дзолборо прокололось. Не может девчонка сидеть в трактире за полночь. И не может на девчонке стоять столь искусная защита, каковую средненький колдун и вовсе не заметит.
   Даррен осторожно присел рядом с дзолборовкой. Невинное и вполне милое личико повернулось к колдуну.
   - Привет, - глухо сказал он.
   - Тебе чего надо, ты? - тут же спросил сидящий рядом мужик, здоровый, как бык. Или хольмгардец - что скорее, судя по светлым волосам.
   - Поговорить, - спокойно ответил колдун.
   В астрале начали сплетаться Силовые нити. На всякий случай...
   - Кто ты такой?
   Девчонка переводила взгляд с колдуна на бугая.
   - Погоди, пап... Может, он действительно что-то хочет? - лукаво спросила она. - Что тебя привело сюда?
   - Темная любовь, - Даррен назвал пароль, чувствуя себя полным идиотом.
   Если Карна хотела отомстить, у нее получилась очень изощренная месть.
   - Хорошо, - пропела девочка, хлопая ресницами. - Пойдем со мной.
   Мужик вскочил, кулачищи сжались. В глазах сверкнула ярость, как сказал бы Финир; на самом деле они просто прищурились, но вкупе со сдвинутыми бровями и выпяченным подбородком казалось, что бугай сейчас разорвет любого.
   - Всё будет хорошо, - ласково сказала мужику девочка. - Я вернусь. Это мой настоящий папа пришел за мной.
   Хрупкая ладошка просунулась Даррену под локоть, и руку колдуна будто сдавили кузнечные тиски.
   Два дзолборовца, нынешний и будущий, быстро вышли из таверны.
   - И что теперь, в эту таверну придет новая сирота? - спросил Даррен. - Или просто появится новый завсегдатай?
   - Нет. - Теперь голос девчонки звучал почти грубо. - Это место больше не нужно, ибо выполнило свое предназначение.
   - Какое же?
   Девочка рассмеялась - каким-то странным сухим смехом.
   - Меня зовут Эри. А тебя, колдун?
  
   Больше часа дзолборовка вела Даррена по темным закоулкам Найала. Остановилась Эри возле непримечательного старого дома с забитыми окнами.
   - Ну что, Даррен, зайдешь ко мне переночевать? - усмехнулась девчонка.
   - А у меня есть выбор? - тем же тоном переспросил колдун.
   - Нет. - Улыбка стала еще шире. Хмурому личику она совсем не идет. - Пойдем тогда. Дверь хоть и заколочена, но открывается.
   Эри, не отпуская колдуна, подошла к дому. Доски, казавшиеся намертво прибитыми, легко оторвались от стен. Дзолборовцы вошли внутрь, и Эри отпустила Даррена. Мрак на миг скрыл ее, но вскоре был изгнан светом факела.
   Весь первый этаж представлял собой одну большую комнату: перегородки обвалились и почти не выделялись из груды обгорелых деревяшек, тряпок, еще какого-то хлама. Разве только лестница выглядела более-менее чисто - но и на ней не было перил, а на месте некоторых ступеней зияли провалы.
   - Это и есть... дзолборовское логово?
   - Что ты! - фыркнула Эри. - Это мой дом. Да не смотри по сторонам, я наверху обитаю. - Девочка потянула колдуна к лестнице. - Пошли-пошли, тут ничего интересного.
   Нет, есть тут что-то интересное. И в этих палках, торчащих из мусора, будто ребра полуразложившегося зверя... и в разбросанных повсюду лохмотьях - почему-то не обгоревших... и в необычных кусках дерева...
   - Удивляешься, что пыли нет? - опять улыбаясь, спросила Эри. - Я вытираю, каждую неделю. Лазию по этому дерьму и вытираю.
   Они уже поднялись по ступеням, но путь наверх закрывал люк. Факел перешел в руки Даррена, и Эри откинула тяжелую деревянную плиту.
   - Это у вас такое наказание?
   Эри, отобрав факел, уже исчезла наверху, но и внизу был слышен заливистый смех.
   - Смешной ты, колдун. - Вспыхнул яркий свет. - Поднимайся.
   Уютно дома у тринадцатилетней (как она сказала) девочки. Два стула по углам, большая кровать у дальней стены, рядом с ней шкаф и стол; все старое, но рухлядью не назвать. На стенах висят рисунки - похоже, углем по ткани. И костер, разведенный прямо посреди комнаты в самодельном очажке, кажется абсолютно естественным.
   - Я люблю огонь, - объяснила девочка. - На нем можно готовить еду. А еще он греет хорошо. Одеял теплых у меня нету. Ты садись, вот стул.
   Даррен осторожно присел: как-то хлипко выглядел трехногий стульчик, но вес колдуна, однако, выдержал.
   - Погоди, Даррен, я сейчас приготовлю поесть.
   - Мы сегодня уже никуда не пойдем?
   - Да куда ж в такую позднь? - снова развеселилась Эри. Дзолборовка бегала от шкафа к столу, стуча мисками и ложками. - Все нормальные люди ночью спят.
   - И в Дзолборо? - спросил Даррен - намеренно, чтобы послушать хохот девочки.
   Она оправдала ожидания.
   - Там обычно тоже ночью спят. Днем носиться - оно естественнее людям. - Эри часто застучала ножом по столу. - Хотя не всем. Я вот часто ночами не сплю.
   Дзолборовка подошла к очагу, и маленький котелок повис на специальных крючках.
   Как странно... и неприятно, когда тебе готовит еду тринадцатилетняя девочка у себя дома.
   - Так что там с пылью? - спросил колдун.
   - А пыль я тщательно собираю, потом варю ее и даю всяким мужикам, - с улыбкой ответила Эри. Она села возле самого огня, ее ладошки чуть не касались черных боков котелка. - Шучу, шучу. Просто видно слишком, что к лестнице протоптано. Вот и собираю. Не будешь же сыпать пылью свои следы каждый раз.
   - Пробовала?
   - Ага. Плохо получается.
   Дзолборовка приоткрыла крышку, и из котелка выбрался на свободу аромат тушеного мяса.
   - Эри, а как ты узнала, что я колдун? У Дзолборо уже появились такие амулеты?
   - Если бы и появились, я бы тебе все равно не сказала, - серьезно ответила Эри. - Но тут не надо его. По тебе же всё и так видно.
   - То есть?
   Девочка пристально взглянула на колдуна. На таком расстоянии ее глаза казались черными и необыкновенно большими.
   - Ну, смотри сам. - Эри отвела взор. - Только сегодня приплыл с корабля - даже если б соврал, видно по соли на плаще и пьяной походке - а бороды и усов нету. У кого так бывает? Это раз. - Снова ложка исчезла в недрах котелка. - Два: когда ты вошел в таверну, на полминуты ты прикрыл глаза. Кто так делает, когда входит в незнакомое место?
   Дзолборовка попробовала похлебку - и костер перестал греть черное дно котелка. Резво вскочив, Эри побежала с ним к столу.
   - И три: у тебя взгляд тяжелый. Пойдем есть.
   Похлебка у Эри получилась весьма вкусной. Может быть, так показалось из-за голода... Но не все ли равно?
   - Ну что, Даррен, спать будем? - невинно поинтересовалась дзолборовка, когда они поели. - Кровать большая, оба поместимся.
   - Эри... - Колдун не знал, как сформулировать мысль. - Ты же большая девочка...
   - В курсе, - сообщила она. - Ну так что, будем спать или ты что-то другое себе подумал?
   Проклятье, с этой девочкой лучше не спорить. В конце концов, кровать действительно большая.
   - Будешь спать с краю? - спросила Эри, встряхивая простынь.
   - Всё равно.
   - Тогда у стенки. И это, хоть ты и гость, теплое одеяло я возьму себе. У тебя плащ вон толстый, им укроешься. Ладно?
   - Ладно.
   - Ложись тогда.
   Где-то через полчаса, когда Даррен уже начал дремать, дзолборовка тихо позвала его.
   - Да, Эри, - сонно сказал колдун. - Что-то случилось?
   - Даррен... - нерешительно начала дзолборовка. - Скажи, а у тебя женщины были?
   Дьявол, что за вопросы от тринадцатилетней девочки?
   Тринадцатилетней девочки, которая уже убила, наверное, больше, чем Даррен.
   - Были.
   - Сколько?
   - М-м...
   Эри шепотом засмеялась. Кажется, она может смеяться как угодно.
   - Четыре.
   - Ого. И... как оно?
   Вот что ей ответить?
   - Если любишь, то волшебно.
   - А если нет? - тут же последовал вопрос.
   - Если нет - отвратительно.
   - Погоди. - Кровать скрипнула под Эри. - А как у тебя могла быть женщина, если ты ее не любил?
   - Всякое бывает в жизни. - Даррен поморщился; хорошо, в отсветах тлеющего костра этого не увидишь.
   Эри притихла еще минут на пять.
   - Даррен... А скольких людей ты убил?
   Час от часу не легче.
   - Не знаю, Эри. Много.
   - Я тоже... - Дыхание дзолборовки стало прерывистым, будто она сдерживала слезы. Да наверное, так оно и было. - А тебе не приходят они в кошмарах?
   - Я не вижу снов, - спустя минуту ответил колдун.
   - А мне приходят. И пытаются убить - наверное, в отместку. - Эри снова заворочалась. - Даррен, а вот такой вопрос - последний. Скажи, только честно, ты меня смог бы полюбить?
   - Эри, - укоризненно прошептал колдун. - Я... для тебя слишком старый.
   - "Если нет - отвратительно", - задумчиво сказала Эри. - Знаешь, Даррен, что я тебе скажу. Не оставайся один. Как-нибудь делай так, чтобы не оставаться одной. Ой, то есть, одному.
   Великая Тьма...
   - Хорошо, Эри. Я постараюсь.
   - Спокойной ночи. И... - она захихикала, - приятных снов.
  
   На рассвете дзолборовка повела Даррена к "нужному человеку". На этот раз они шли не больше десяти минут - но за всю дорогу Эри не проронила ни слова, на все вопросы лишь дергала плечиком. Точь-в-точь как Карна парой месяцев ранее.
   Эри остановилась на заднем дворе старого каменного здания - городской лечебницы. Подходящее место для дзолборовского логова.
   - Вот мы и пришли, Даррен, - тихо сказала Эри. - Пойдем, нам вон сюда. Нет, не туда смотришь, левее.
   Неприметная дверь, на которую указала Эри, была не заперта. Они вошли - и вонь нечистот сменилась тяжелым запахом больных. Издалека ровным гулом доносились их стоны.
   Откуда-то выскочил маленький, в рост Эри, мужичок. Слишком большой для него плащ скрывал фигуру; руки прятались в карманах. Даррен не стал проверять защиту - явно не хуже, чем у Эри.
   - Добро, как говорится, пожаловать. Привет, девочка. И тебе привет, колдун.
   Проклятье, у него что, действительно на лице написано "колдун"?
   - Привет, привет, - защебетала Эри. - Я вам привела человека, знающего пароль.
   - Молодец, девочка. Давай его сюда, мы разберемся.
   - Только вы с ним того... помягче, - со смешком попросила дзолборовка.
   - Разберемся, - хмуро повторил мужик. - Колдун, иди за этим пацаном. - Рука выпросталась из плаща, средний палец - кроме него у мужика был лишь большой - указал на сидящего в углу мальчишку. Тот спустил со стула босые ноги, и они зашлепали по коридору.
   Даррен пошел следом.
   "Когда он приехал?" - громко спросил у Эри встречающий. Что она ответила, колдун не разобрал. "А почему только сегодня?!" Снова невнятный ответ.
   Даррен завернул за угол.
   "Я тебе..." - грозно начал мужик, но остальные слова заглушили стоны больных.
  
   Прямо впереди - черный матовый стол, за которым сидит человек в плаще с накинутым капюшоном. Руки держит на столе, спрятав ладони в складках плаща. На стене позади человека горят шесть свечей.
   Больше ничего в тесной комнатке нет.
   - Здравствуй, назвавшийся Дарреном, - глубоким голосом произнес дзолборовец. Он слегка поднял голову, и капюшон приоткрыл старческий подбородок и кончики седых волос. - Я член триумвирата ордена. Можешь называть меня Дзо.
   Остальных триумвиров, наверное, "можно называть" Лбо и Ро.
   - Сначала я задам тебе несколько вопросов, назвавшийся Дарреном, - предупредил Дзо. Или предупредила?.. по голосу не определить; борода у колдунов не растет - а Дзо явно колдун... или колдунья.
   - Кто ты?
   Замечательный вопрос.
   - Колдун, адепт Черных Звезд. По всей видимости, бывший.
   - От кого ты узнал пароль?
   - От воительницы, назвавшейся Карной.
   - Где ты ее встретил?
   - В Квинтфорте.
   Дзо немного поднял... подняло голову. В полутьме показались тонкие плотно сжатые губы.
   - Что ты там делал?
   - Убегал из Башни магов. С помощью Карны. Меня...
   - Достаточно, - мягко, но абсолютно без эмоций прервало Дзо. - Что тебя привело в наш орден?
   Похоже, Дзо нравятся короткие ответы.
   - Желание свободы.
   - Почему ты пришел сюда?
   - Я хочу вступить в Дзолборо.
   Дзо на несколько секунд задумалось.
   - Какой у тебя путь?
   Что там рассказывали о Дзолборо наставники, Карна, Рой? Нужно найти правильный ответ...
   - Темный.
   - Какая у тебя цель?
   "Имеющий путь - найдет цель", не так ли?
   - К какой приведет меня путь.
   На этот раз Дзо замолчало надолго.
   - Тебя хорошо подготовили, - наконец, сказало оно, когда ноги Даррена уже заныли от усталости. - Что ж, назвавший Дарреном. В таком случае добро... - Дзо хмыкнуло, - добро пожаловать в лабиринт нашего ордена.
   Лабиринт? Великая Тьма, какой лабиринт?
   - Удачи, колдун.
  
   Капли методично бьют в переносицу... и по вискам...
   Нет, в виски бьет кровь. Да так, что голова раскалывается... И Силы нет. Даже на выход в астрал не хватит. Проклятье.
   Даррен поднял веки. Непроглядная тьма. Но чувствуется дуновение - значит, он лежит не в маленькой комнатке.
   Добро пожаловать в лабиринт.
   Капля разбилась о лицо, и глаза сильно защипало.
   Слабость сковывает ноги; можно подняться только на четвереньки. Но теперь затылок принимает на себя удары воды - или что там капает сверху.
   Левая рука пошарила в пространстве вокруг - пустота. Правая наткнулась на стену. Странное ощущение - будто все пальцы затекли и теперь чувствуют только само касание, не различая гладкое и шершавое...
   Кое-как цепляясь за стену, Даррен, наконец, встал на ноги. Голова закружилась еще больше, пришлось опереться - и плащ на спине тут же стал тяжелее: наверное, промок, но кожа на всем теле потеряла остроту восприятия.
   Кроме стука капель ничего не слышно. И запахов нет - лишь легкая, едва ощутимая вонь гнилой воды.
   Цель ясна: нужно найти выход из лабиринта. Вот только куда идти, если нет ни зрения, ни слуха, ни осязания?.. И страшно проверять, есть ли вкус.
   Негнущиеся ноги осторожно сделали первый шаг. Уши ничего не услышали. Ветерок не появился.
   Зато ладонь рухнула в пустоту: стена исчезла.
   Даррен вернулся на фут. Стена тоже вернулась.
   Угол? Или выемка в стене? Или руки дают неверные сведения?
   Дьявол! Но нужно идти. Плевать на стену - нужно идти. Прямо, пока вытянутые руки не упрутся в стену. Потом...
   Потом слушать интуицию. Уж это-то нельзя забрать никакими зельями или чем там напичкали его тело дзолборовские знахари. Если только... если только для интуиции не нужна Сила, как считают многие колдуны и волшебники.
   Дикий вопль прорвался сквозь ватную пелену в ушах. Как будто вопль измученной женщины. Как будто вопль священницы... той, что любил... или той, что хотела отдать душу Триединому.
   Яркая вспышка ударила по глазам. Стена полыхнула жаром, и с ладони будто сорвали кожу. Невыносимая вонь хлынула в ноздри. Едкая горечь заполнила рот.
   Лабиринт ожил на миг - и снова все чувства отключились.
   Но ведь нужно найти выход отсюда! Цель - найти выход. Цель - выход.
   Цель?
   Стоять. Зачем дзолборовцу искать цель? Верный путь сам приводит к цели.
   Но какой путь в этом проклятом лабиринте будет верным?
   Стоять! Кто сказал, что нужно искать путь в лабиринте? Кто сказал, что нужно пройти этот лабиринт?!
   Даррен медленно сел на пол.
   - Мой путь лежит вне этого места! - прокричал колдун. - Я не буду искать выход! Мой путь - вне лабиринта! Мой путь - вне... - И Даррен потерял сознание.
   А эхо долго еще игралось словами дзолборовца.
  
   Кто-то держит за плечи. Сильно, как держала Эри.
   Даррен попытался стряхнуть чужие ладони - и они исчезли. Донесся шорох и негромкий стук. От него веки открылись.
   Та же самая темная комнатка, то же самое Дзо сидит за столом, пряча лицо и ладони. И свечи вроде бы все той же высоты... Неужто лабиринт лишь привиделся? Но куда тогда делась вся Сила - почти полный запас?
   А вот у Дзо запас колоссальный. Хватит, чтобы...
   - Поздравляю, Арнит.
   Арнит?
   Даррен вздрогнул. Арнит - его истинное имя. Никто не знал его! Арнитом называла мать во снах...
   Когда он еще видел сны.
   - Откуда?.. - глухо спросил колдун.
   - Мы знаем о тебе многое, Арнит Келларский. Даже больше, чем ты сам. Но рассказ об этом пойдет позже. А сейчас... - Дзо поднялось из-за стола. Средний рост, какой может быть и у старика, и у старухи. И осанка тоже обычная старческая. - Сейчас. Ты успешно прошел инициацию, Арнит...
   Вот почему нет Силы. Почему отчетливо видны чужие запасы и растянутые по комнатке Силовые нити. Почему не нужно напрягаться, творить дорогие заклятья только чтобы увидеть то, что он теперь видит всегда. Астрал слился с обычным миром.
   Мечта чернозвездных колдунов.
   - ...вручить тебе медальон нашего ордена. - Дзо подошло к Даррену. Показались руки, затянутые в черные перчатки, в них блеснуло серебро. - Отныне твой путь связан с Дзолборо, Арнит Келларский.
   Даррен склонил голову, и цепочка с медальоном обвила шею. Фиолетовый шар, закованный в черную сетчатую сферу, прижался к груди, будто новорожденный котенок.
   - И да поможет тебе Тьма.
   - Спасибо...
   - Благодарю, - жестко поправило Дзо. - Богу до меня уже точно нет дела.
   - Благодарю, триумвир Дзолборо. Я отдам все силы, чтобы не свернуть с пути.
   - Замечательно. - Дзо вернулось за стол, перчатки опять спрятались в рукавах плаща. - Что ж, формальности соблюдены. Теперь к делу. Да, можешь сесть. Разговор будет долгим.
   Даррен обернулся, взгляд тут же наткнулся на черное кресло; не став двигать его к столу, колдун уселся.
   - Расскажи мне... обо мне, - попросил Даррен. - Я действительно мало о себе знаю.
   Дзо потерло подбородок.
   - Хорошо, - наконец, сказало оно. - В Дзолборо принято либо не говорить ничего, либо говорить правду.
   Хорошо бы...
   - Я отвечу, ибо эти сведения непосредственно связаны с первым твоим заданием.
   - А не будь они связаны?
   - Они в любом случае были бы связаны, - без эмоций ответил Дзо. - В ином случае - как плата.
   Что, Арнит, в Черных Звездах было лучше?
   Почему-то вспомнился мальчишка в непомерно большой кольчуге, который бежал, вытирая слезы, спотыкался, но его вздергивали и заставляли бежать дальше...
   - Мать твоя была крестьянкой со способностями к колдовству; впрочем, она скрывала их вплоть до твоего рождения. Отец был герцогом Келлара.
   - А как?..
   - Право первой ночи.
   Дьявол...
   - Ты должен был родиться мертвым. Но благодаря знахарскому искусству матери и бабки выжил.- Дзо кашлянуло. - Дело происходило в глухой деревушке. Через полгода после твоего рождения ваш дом подожгли. Муж твоей матери кинул первый факел, если тебе интересно. Она успела вытащить тебя, но сама погибла. К счастью, тебя сразу же подобрал чернозвездник. - Снова короткий сухой кашель. - Конечно же, приехавший уничтожать очередную ведьму.
   - Это он?..
   - Нет, он успел только к концу, - Дзо снова ответило, не дождавшись окончания вопроса. - Люди и сами, без науськиваний могут... многое. А Черные Звезды, как ты знаешь, не убивают потенциальных колдунов.
   - А кто мне дал имя? - чужим голосом спросил Даррен. - Имя Арнит.
   Голова отяжелела, подбородок едва не прижимается к груди. Наверное, это тело не может привыкнуть к новому колдовству...
   - Чернозвездник утверждал, что твоя мать перед смертью шептала именно это слово. А так как перевода он не знал, то и решил...
   - Как оно переводится?
   - Не знаю. - Очередной кашель-смешок Дзо. - С известных мне языков - не переводится. Но про это имя он никому не рассказывал, только нам, да и то... долго не хотел. В общем, это всё, что я могу тебе рассказать. Не много нового, но это новое весьма важно.
   Крутившийся в уме вопрос, наконец, сформулировался.
   - Карна говорила мне, что вы хотели... видеть меня своим адептом из-за моей интуиции. Это так?
   Дзо задумалось. У него-то... или нее... голова не болит.
   - Отчасти. Да, у тебя превосходная интуиция. И пока ты не научишься ею владеть, она будет доставлять немало неприятностей. - Мерзкая у Дзо манера проговаривать каждое слово слишком отчетливо, как будто гилонский для триумвира неродной; однако при этом вообще нет акцента. - Дзолборо очень редко выбирает адептов только из-за первого задания, которое они могут выполнить.
   - Так какое задание вы мне предлагаете? - поторопил Даррен.
   Держать голову прямо становится все труднее, глаза слипаются.
   - Ты знаешь о проверке на родство?
   Даррен промолчал, и Дзо продолжило:
   - Больше сорока лет назад, когда Святой орден, Черные Звезды и Дзолборо на короткое время заключили что-то вроде перемирия, было создано заклятье, проверяющее родство графа-герцога и наследника. Детали тебе не важны, главное - до сих пор наследником становится прошедший эту проверку. - Триумвир вытащил из рукавов ладони, и они легли на стол тыльной стороной вверх. - Теперь факты. У твоего отца нет детей; он довольно стар. А Келлар - очень нужный нам регион.
   Дьявол, как же хочется спать...
   - И вы хотите, чтобы я стал вашим ставленником?
   - Да.
   Теперь ясно...
   - Мне нужно время, чтобы решить.
   Пальцы в черных перчатках скрючились, будто триумвира пронзила внезапная боль. Но уже через миг они снова покоились на столе. Странно, как удалось это заметить...
   - У тебя есть сутки, - выдавило Дзо. - Решай, Арнит Келларский.
  
   ***
   После желтого песка, сияющего как само солнце, трибуны ристалища кажутся по-ночному темными, лица белеют неразличимыми масками. Светлое... и жаркое выпало лето.
   Арнит вернул взгляд на арену. Герольд уже объявил рыцарей, и сейчас закованные в броню всадники лишь ждут сигнала.
   - Тебе кто больше нравится, герцог Арнит? - громко, пытаясь перекричать толпу, спросила Гэлбет.
   Вот у кого лицо всегда похоже на бледную маску. Да и поговорить с ней не о чем. Жена герцога Келларского, дочь графа Нортхагского, чтоб ее... и его заодно... Хорошо хоть, в постели она ничего. Еще б не стонала, как раненая буйволица.
   - Так кто больше нравится из этих двух? - визгливо повторила Гэлбет.
   Толстый рыцарь в матово-черных доспехах держится слишком самодовольно. Щит с глупым гербом - на золотом поле оскаленный вепрь, держащий в зубах булаву, - просто висит на руке, и то криво. Решетчатое забрало опущено; кончик вздернутой пики, подрагивая, искрится на солнце. Конь грузно переступает на месте, и копыта все глубже зарываются в песок.
   Второй рыцарь - по всему видно, истинный паладин Святого ордена. Латы из сверкающей, почти белой стали; копье грозно смотрит в песок, готовое в любой момент вскинуться. Сам паладин сидит идеально прямо, голова гордо поднята, забрало пока еще открыто. И облачка белой Силы крутятся вокруг паладина. Похоже, неплохой теург благословлял этого парня.
   Щит, правда, тоже с нелепым гербом - голубое поле со вставшим на дыбы единорогом.
   Дьявол, и тут проклятые друиды...
   - Из этих - никто.
   - А мне - чернозвездник! - прокричала Гэлбет.
   Сейчас скажет, что у него доспехи красивые. Дура.
   - У него такие латы... черные! Необычно!
   Герольд протрубил в первый раз. Толстяк на месте развернул коня; паладин выверенным движением накинул забрало - и это с тяжелым щитом на руке.
   - Герцог, важное донесение, - прошелестело слева. Судя по всему, дзолборовец, которого обещали прислать. Не зря Арнит оставил это место свободным.
   Герцог, глядя на арену, коротко кивнул.
   - Лерондский вассал Вашего сиятельства просит помощи. Лит'эфин напал на его земли, перебил дюжину деревень и укрепился на полсотни верст вглубь.
   - Дьявол... - прошептал Арнит.
   - Что, прелесть моя? - вскинулась Гэлбет.
   Куда ж тебе до дьявола, овечка нортхагская.
   - Я не тебе, - крикнул герцог; правая рука легла на коленку жены. Гэлбет шутливо нахмурилась, и ее ладони накрыли руку Арнита.
   Пусть порадуется, хоть мешать не будет.
   - Нужно откупиться, - вполголоса произнес Арнит. - Мы не можем сейчас воевать.
   Толстый рыцарь со второго раза попал пикой в щель между щитом и копьем паладина, но тот успел, падая, выбить и чернозвездника. Толпа радостно взревела, предвкушая битву на мечах.
   - Лерондкий вассал убил посла-друида...
   Герцог сдавил коленку так, что Гэлбет вскрикнула.
   - Прости, прости, милая! - быстро проговорил Арнит. - Я не хотел.
   - ...за то, что тот попытался увести жену и дочь. Посол...
   - Да хоть бы он там перетрахал весь замок! - сорвался герцог. - Дьявол, мы не можем воевать с друидами!
   - Смотри, смотри, Арнит! - Гэлбет захлопала в ладоши.
   Чернозвездник вскинул меч, салютуя организатору турнира герцогу Келларскому. И его жене, герцогине Гэлбет.
   - Что прикажет Ваше сиятельство? - бесстрастно спросил дзолборовский адепт.
   - Сиятельство прикажет подготовить договор о союзе и до пира показать его советникам графа Нортхага, герцога Батийрона... кстати, это он же бьется... в общем, всех, кто граничит с Литэфином. И послать королю прошение о помощи.
   - Король собирается воевать с Интфором, Ваше сиятельство, - мягко напомнил дзолборовец.
   - Выполняй.
   Нужно уговорить этого толстого герцога. Если он будет не в настроении, то, невзирая на всю кровожадность, пошлет к чертям эту войну.
   Чернозвездник неловко замахнулся, и паладин тут же подбил толстяка. Тот с лязгом упал не песок, крепко держа меч перед собой.
   Великая тьма, он что, специально? Теперь точно придется вмешиваться... благо, в Дзолборо научили многому. Чернозвездники и святоши не должны заметить это заклятье.
   Арнит потянулся тонкими Силовыми нитями к паладину. Черные щупальца проникли сквозь белесое облако...
   Паладин, уже занесший меч, вдруг пошатнулся.
   ...осторожно подобрались к верхней чакре...
   Толстяк кое-как перекатился на бок, меч отклонился, будто маятник на квинтфортских часах. Белый рыцарь непонимающе уставился на чернозвездника.
   ...и нежно присосались, вытягивая Силу.
   Паладин упал на одно колено, будто посвящаясь в рыцари. Пластины на поножах выставленной ноги немного разошлись, и в щель тут же вонзился короткий меч толстяка. Кровь потекла по клинку, скатываясь на песок крупными каплями.
   Герольд протрубил окончание битвы.
  
   ***
   Даррен открыл глаза.
   Со стула сорвался мальчишка - похоже, тот самый, что привел к Дзо - и куда-то убежал. Колдун остался один в тесной комнатке. Окон в ней не было, зато горели десятки свечей.
   - Что решил, Арнит? - Бесполый голос Дзо донесся еще до того, как вошел сам триумвир. - Интуиция тебе помогла?
   - Теперь всегда будет... так? - хрипло спросил Даррен.
   Дзо село на стул возле кровати. Лицо все так же скрывает капюшон.
   - Не знаю. - Дзо пожало плечами. - У каждого по-своему. Что ты решил с заданием?
   Желтый песок... Нужно встать, поклониться. Шепот дзолборовца... Нужно неотрывно смотреть на арену. Коленка Гэлбет... Нужно улыбаться. Кровь, текущая по белой стали... Нужно кричать от восторга. Пьяные рыцари, вытирающие жирные руки о служанок и своих жен, падающие мордами в тарелки, на спор разбивающие хрустальные бокалы... Нужно ржать в полный голос вместе со всеми.
   Нужно, нужно, нужно...
   - Я...
   "Не оставайся один..."
   - ...я отказываюсь от этого задания, Дзо, - твердо произнес Даррен.
   Дзо медленно покачало капюшоном.
   - Ты понимаешь, что отказ?..
   - Я понимаю, что согласие собьет меня с пути.
   - Арнит...
   - Не называй меня Арнитом, - резко сказал Даррен. - Это имя не для тебя.
   Долгий вздох триумвира.
   - Что ж. Через час тебя не должно быть здесь. Подъемные заберешь на выходе.
   Дзо легко, как тот мальчишка, поднялось. А ведь Силы у триумвира поубавилось, значительно поубавилось...
   Уже в дверях Дзо, обернувшись, добавило сквозь зубы:
   - Тебе придется долго ждать другого задания, Арнит, желающий, чтобы его называли Дарреном.
   - Если только я не соберусь покинуть ваш орден.
   - Если только.
  
  
   Интерлюдия 4
  
   Факел ярко горел за спиной короля, но и магистр Черных Звезд, и патриарх
Святого ордена прекрасно видели, как взбешен Элонд Пятый.
   - Что, вообще без потерь?! - снова рявкнул он.
   - Почти, Ваше величество, - прошептал магистр. - Два мага, один из которых был сильнейшим в Интфоре.
   - Да ведь еще сотни остались! - Скипетр с размаху ударил по столу. - И что теперь делать, а, магистры двух орденов, один из который сильнейший в Гилонии?
   - Собирать армию, - тихо произнес патриарх, теребя четки. - Подтягивать к Келлару все силы, что у нас есть.
   - Да нет у нас таких сил!
   - Есть, Ваше величество, - возразил магистр. - Иначе Интфор давно бы нас смял.
   - Но нападать ближайшее время нам не стоит, - добавил патриарх.
   Король до треска стиснул скипетр.
   - Хорошо. Соберем войска у Граничной гряды и будем ждать.
   - У Келлара, - снова возразил магистр. - Мы не можем оставить восток королевства без защиты.
   - Что, еще и проклятые друиды?..
   - Да, Ваше величество.
   - Дьявол...
   Патриарх поднял взор на единственный в комнатке источник света.
   - Есть еще одна плохая новость, Ваше величество.
   - Да что же еще, дьявол побери?
   Святая петля, сотворенная самим патриархом. осенила комнатку.
   - Похоже, причины Нортхагского восстания не исчерпываются интфорянами.
   - То есть? - магистр пристально посмотрел на патриарха. Тот, однако, не отрывал взгляд от факела. - Что там такого?
   - Пока не знаю. Но многие наши теурги перестают... черпать благодать. И количество ведьм в деревнях увеличивается. Пока не настолько, чтобы нужно было бить тревогу, но все же, все же...
   - Надеюсь, хоть с колдунами и волшебниками все в порядке? - сморщившись, спросил Элонд.
   Патриарх тоже нахмурился, услышав про богомерзких колдунов.
   - Они не связаны с теургией, - пояснил магистр. И все же ответил на вопрос короля: - Да, с ними все в порядке. Пока.
  
  
   Глава 3
  
   После ухода Даррена стало быстро холодать: ветер из распахнутого окна жадно выбирал остатки тепла. Но, как и обещал колдун, довольно скоро пришел Роидевинс.
   - Как ты, Корнелла? - с порога спросил он. - А где Даррен?
   - Закрой окно, пожалуйста.
   Глупый разговор получается...
   - Да-да, сейчас. - Трактирщик высунулся из окна, нога в рваном тапке смешно задралась. - Так, второй вопрос снимается.
   Ставни с глухим стуком захлопнулись.
   - Я в порядке, - робко ответила Корнелла. - Спасибо.
   Роидевинс подошел к кровати, правая рука неуклюже поправила одеяло. Раздался мягкий звон.
   - А это еще что такое? - нахмурился трактирщик. Он зачем-то поднес к глазам монету, даже попробовал ее на зуб. - Даррен?..
   - Да.
   - На него это непохоже. - Роидевинс осторожно положил монету к остальным. - Он что-нибудь просил передать?
   - Он говорил, что благодарен тебе.
   - И это непохоже, - задумчиво проговорил Рой, садясь на краешек кровати. - Больше ничего?
   - Ничего.
   Трактирщик погладил подбородок.
   - Корнелла... сейчас прибегал посыльный, ты его видела... Мне, право, неловко, но...
   - Я слушаю, Рой, - улыбнулась Корнелла. Ничего плохого он не скажет, она чувствовала. - Что случилось?
   - Я закрываю свой трактир.
   - Как? Навсегда?
   - Пока не знаю. - Опустив взор, Роидевинс перебирал монетки. - Меня вызывает орден. Я не могу здесь оставаться.
   Корнелла молчала.
   - А ведь я обещал Даррену... - тоскливо сказал Рой, обращаясь к серебряным кружкам. - Обещал.
   - Что обещал?
   - Что не брошу тебя.
   Улыбка сама заиграла на губах.
   - А я сама ухожу, Рой.
   - Куда? - Он метнул быстрый взгляд на Корнеллу.
   - К друидам.
   Роидевинс швырнул монеты на постель.
   - Этот Финир с его идиотскими!.. Корнелла. Не делай глупостей. Тебе нечего делать у друидов. Все эти разговоры о третьей силе и прочий бред - не более, чем этот самый бред! Бог - он и есть бог, а не какая-то там сила, тем более третья!
   - А куда мне еще пойти? - риторически спросила девушка, но трактирщик принялся отвечать:
   - Святой орден или Черные Звезды тебя встретит с распростертыми объятиями. - Рой начал загибать пальцы. - Дзолборо тоже, но туда идти не советую. Можешь просто пойти в храм служительницей. Можешь... да мало ли что!
   - Рой, я иду к друидам, - твердо повторила Корнелла. - Я решила.
   Глаза трактирщика с минуту не отрывали взгляд от девичьих.
   - Хорошо. Чем я могу тебе помочь?
   - Да, наверное, ничем. - Корнелла пожала плечами. - Расскажи только, как добраться до них быстрее.
   - Ты хочешь в одиночку пройти этот путь?
   - Я уже прошла во много раз длиннее! От Нортхага до Келлара - в одиночку, без припасов и без денег. А сейчас они есть.
   Снова пальцы Роя погладили подбородок.
   - Хорошо, - повторил трактирщик. - Я помогу тебе. Дам провожатого.
   А ведь действительно - как она сама не догадалась?
   - Спасибо, Рой!
   Девушка, привстав на локти, поцеловала Роидевинса в щеку. Он покраснел и что-то забормотал.
  
   Роидевинс отправил с Корнеллой вышибалу из своего бывшего трактира. Невысокий плотный парень лет двадцати пяти был бы довольно симпатичным, если б не совершенно лысая голова и длинный шрам на щеке. Звали его Сарр.
   Как сказал Рой, раньше вышибала работал городским стражником. Пока несколько лет назад, во время патруля, на него не напал дзолборовский колдун - да покарает его Триединый! - и не повредил какую-то там чакру. С тех пор Сарр немой. Роидевинс пытался вылечить парня... тогда Сарр еще не был вышибалой, да и самого трактира тогда еще не было... но удалось восстановить только слух.
   Корнелла завязала последний ремешок, и спина облегченно разогнулась. Вообще-то, лучше было бы пройтись по рынкам, собраться в дорогу по-человечески, но Рой не позволил. Сказал, что это слишком опасно, забрал половину монет и куда-то убежал на целый час. Вернулся с парой новых сумок, забитых припасами, и целой охапкой разной одежды, большая часть которой большой же и оказалась.
   Но ничего, большая - не маленькая. Да и зачем ей, обычной рабе Божьей, много одежды? Несколько штанов да рубах, и хватит. Дошла же до Келлара вообще без запасной... с Божьей помощью.
   Раздался стук в дверь - намеренно распахнутую. Корнелла подняла голову.
   Привалившись к косяку, в проеме стоял Сарр; как всегда, нахмуренный, точно Даррен. Правда, больше ничего общего у них нет. Нет у Сарра ни тяжелого взгляда колдуна, ни равнодушного тона, ни длинных черных волос...
   Сарр снова ударил по двери.
   - Что такое, Сарр? - Корнелла взвесила сумки. Вроде вещей почти нет, а тяжелые...
   Вышибала мотнул головой в сторону лестницы. Лицо скривилось, изображая разозленного Роя.
   Корнелла улыбаясь кивнула. Почему-то ей тоже хотелось указывать жестами; постоянно забывалось, что Сарр все слышит.
   И понимает: вышибала легко подхватил обе сумки на плечи, и его сапоги уже застучали по лестнице. Корнелла поспешила следом.
   Роидевинс ждал их в конюшне. Сейчас, после закрытия трактира, в ней почти не было лошадей; лишь три или четыре уныло поедали овес в полутемных стойлах.
   - Быстрее, быстрее, - едва завидев Сарра, крикнул Рой. - Уже вечер скоро, а вы еще не выехали. Идите сюда, вот ваши коняжки. - Трактирщик вывел в проход двоих скакунов.
   Корнелла плохо разбиралась в лошадях - но даже она поняла, что эти серые красавцы, нетерпеливо переступающие с ноги на ногу, великолепны. Наверняка это одни из лучших коней в городе. Страшно представить, сколько же они стоят.
   - Корнелла, ты верхом-то ездить умеешь? - приторачивая сумки к седлам, спросил Рой. - А то я как-то даже не спросил.
   Пару раз ее катали мужики. Помнится, Марф...
   - Плохо, но умею, - стискивая зубы, ответила Корнелла. - Спасибо, Рой.
   Трактирщик обернулся, но ничего не сказал. Сарр уже справился со своей лошадью и теперь помогал Рою - с больной рукой тому было очень неудобно со всеми этими узелками. Упряжь-то совершенно новая, кожа еще не растянута.
   - Не за что, Корнелла, - все же ответил Роидевинс. - Не за что. Пойдем, все уже готово.
   Он и Сарр вдвоем помогли Корнелле забраться на лошадь. Толстые бока распирали ноги, будто орудие пыток... И как вообще можно ездить в таких неудобных седлах?
   Святые ангелы, опять она пытается спрятаться под наносными мыслями!
   - Нет, есть за что, Рой, - слабо улыбнулась Корнелла.
   Хочется плакать, а нужно улыбаться. Бедному старику и так непросто...
   Она протянула руку, Рой нежно ее сжал. Сухие старческие губы прикоснулись к девичьим пальцам.
   - Удачи тебе, Корнелла, - прошептал трактирщик. Бывший трактирщик. - И пусть поможет тебе Триединый Бог.
   - Спасибо, Рой. Я тоже буду молиться за тебя!
   Сарр сдавил бока лошади, и она дернулась к выходу. Конь под Корнеллой рванулся следом, девушка судорожно вцепилась в поводья.
   - Счастливо! - прокричал Рой. Здоровая рука его, наверное, долго бы махала вслед, если бы Рой вышел проводить на улицу. А может, он и так махал на прощание - ссутулившись и стоя один в пустой конюшне.
  
  
   Глава 4
  
   Деньги, выданные Дзолборо, подходили к концу, а найти более-менее постоянную работу Даррену все не удавалось. Новообращенный дзолборовец не умел ничего, кроме колдовства - да и оно после повторной инициации действовало как-то странно.
   Уже месяц Даррен пытался заново научиться плести Силовые нити, но результатов не было. И если сразу после инициации астрал казался слившимся с обычным миром, теперь зачастую не удавалось даже почувствовать Силу. А если удавалось - ее нити превращались или в белых змей, что неизменно ускользали от колдуна, или в черную паутину, что, мерзко прилепившись, растворялась в чакрах.
   Не одну неделю Даррен провел на чердаке заброшенного, как у Эри, дома, пытаясь вернуть холод Силы в груди, пытаясь выйти в астрал, пытаясь вытянуть Силовое щупальце, пытаясь, пытаясь...
   Но самое неприятное - голос. Бесполый и бесплотный, он звучал в голове каждый раз, когда колдун пытался выйти в астрал. А потом и просто каждую ночь, каждый вечер, каждое утро... Сперва по паре секунд, потом минут, потом еще дольше.
   Голос обычно просто гудел, будто ветер, кромсаемый дождевыми струями. А иногда шептал почти различимые слова... "путь", "тьма", "ад"...
   Даррену казалось, что он сходит с ума. Последние дни голос уже не исчезал; и стоило лишь подумать о колдовстве, как в голове взрывались чудовищные крики. От них уже нельзя было сбежать медитацией, шептанием успокаивающих мантр, лихорадочным бегом непонятно куда. Ничего нельзя было сделать.
   И сегодня голос сипел. Тревожно, будто предостерегая от чего-то. А вообще-то, понятно, от чего: на сегодня, срединный день мая, колдуну назначил встречу тот однорукий мужик, что обещал найти покупателя колдовских зелий.
   С самого утра голова ныла от ровного гула, к вечеру он только усилился... но не идти Даррен уже не мог.
   Он спустился по самодельной лестнице, и город обнял бывшего колдуна.
   С сумерками улицы Найала будто вымирали. Городская стража когда-то пыталась навести порядок, но уж слишком много орденов и гильдий прижилось в гилонской столице, слишком многим ворам, разбойникам и убийцам она дала пристанище.
   Вот из переулка вынырнула маленькая фигурка в плаще; короткие ноги быстро несут тело по мостовой, руки сжимают мешочек, из которого доносится мягкий звон - если действительно из мешка, а не из собственной головы...
   За коротышкой в сотне футов позади мчались два мужика. Один раскручивал обрывок цепи, второй на бегу зачем-то стучал по стенам длинной палкой. Оба выкрикивали ругательства, но просьб задержать вора Даррен так и не услышал. Впрочем, если бы и услышал...
   До намеченного дворика оставалось еще с тысячу футов, когда голос вдруг затих.
   Тишина, как месяцы назад. Даже ветер куда-то исчез. Весь мир замер.
   Даррен привалился спиной к стене какого-то здания. После затишья голос всегда обрушивался диким ревом.
   Но на этот раз прозвучал тихий и как никогда внятный шепот.
   "Не ходи... нет... уйди... йди... найди..."
   И голос опять исчез, оставив колдуну необъяснимую уверенность, что уже больше никогда не вернется. Или вернется, но став другим... и очень нескоро.
   Даррен стоял на том же месте. Острые камни вдавливались в спину; лохматая дворняга крутилась у ног, явно собираясь задрать ногу; проходящий мимо бугай плюнул на сапог. Но колдун стоял. Он пытался выйти в астрал.
   Сознание плавно уходило из этого мира, улица погружалась в темноту все глубже и глубже. И когда тьма затопила всё, Даррен оторвался от стены. Ноги сами пошли куда-то.
   ...Очнулся колдун у таверны. Левую руку оттягивал мешочек - точь-в-точь, как у того вора. Отчего-то болели кулаки, с них капала кровь. Непонятно, своя или чужая. Да и неважно.
   Даррен развязал ремешки, и мешок показал содержимое - ржавая латная рукавица и несколько медяков. Колдун расслабил пальцы, и мостовая тихонько звякнула.
   Название таверны Даррен не запомнил, даже и не заметил: его просто втянуло в приоткрытую дверь.
   Вышибала долго косился на грязного худого мужика без бороды и усов, который шатаясь прошел к угловому столику, там с грохотом сел на стул и замер. Наверное, колдуна выкинули б на улицу, если бы к нему не подскочил, прервав песню, менестрель.
   - Привет, Даррен!
   Колдун поднял взгляд от гладких досок. Перед столом стоял Финир; борода пыталась скрыть улыбку, но единственный глаз лучился радостью, выдавал певца.
   - Привет, Финир...
   - Ты стал совсем бледным, - заметил менестрель, усаживаясь за стол. - Да и вообще отвратительно выглядишь.
   - Знаю.
   - Есть будешь?
   - Хотелось бы.
   Менестрель обернулся и что-то крикнул в залу. Вроде бы, заказал еды.
   - Только у меня почти нет денег, - предупредил Даррен. - Я...
   - Да брось! - Финир замахал руками, будто хотел нагнать ветер. - Лучше расскажи, что с тобой случилось.
   - Я вступил в Дзолборо. И отказался от первого задания.
   - И других тебе не дают?
   Даррен помотал головой. Взгляд опять уставился в стол.
   - И не дадут. Они ждут, пока я...
   - Мда. - Менестрель вновь оглянулся - блюдо уже несли - и бодро произнес: - Ну, это еще не самое страшное!
   - Согласен.
   Миска дыхнула паром, и колдун отдернулся от стола. А живот забурчал, предвкушая пищу.
   Даррен принялся перемещать еду из миски в желудок.
   - Я больше не колдун.
   - Что?! Как так? Тебе тоже заблокировали способности?
   - Почти. - Даррен запихал в рот большой кусок и, лишь прожевав, продолжил: - Меня повторно инициировали.
   - И?
   - И я больше не могу колдовать по-старому. А по-новому - не умею.
   - Странно, - протянул Финир. - Рой ничего не говорил об этом.
   - Он мог не знать. Кстати, что там с ним? И с той девушкой-теургом?
   Финир помолчал, словно припоминая случившееся годы назад.
   - Про Корнеллу ничего не знаю, - наконец, сказал он. - Вроде бы она ушла на восток, к друидам. Я ж не знал, что она так это воспримет, - вдруг начал оправдываться Финир. - Она почему-то...
   - Финир.
   - Да, я опять это... А Рой исчез.
   - Куда?
   - Если б я знал. Когда я на следующий день пришел в таверну, дверь и окна были заперты, рядом - никого. Но по слухам, - Финир понизил голос, - Черные Звезды готовятся к войне.
   - С Интфором?
   - Боюсь, не только. Слушай, посидишь тут один пару минут? - Финир поднялся. - Мне нужно спеть, народ, видишь, просит...
   - Конечно.
   Даррен отодвинул тарелку, локти уперлись в стол, и колдун, опустив голову на сплетшиеся пальцы, прикрыл глаза.
   Финир запел опять что-то героическое... Про одинокого рыцаря, бредущего во тьме к своей звезде, про любовь и смерть, дружбу и предательство...
   Может, Роя просто убили? Или заточили в подземные камеры за то, что он помог ренегату Даррену?
   А впрочем, какая теперь разница?
   - Еще раз извини, Даррен, - с улыбкой произнес Финир, возвращаясь к столу. - На чем мы остановились?
   - Расскажи о Тьме, - попросил Даррен. - Всё, что знаешь, что тебе рассказали в Лит'эфине.
   - Хм. Ну, если... - Менестрель задумчиво постучал пальцами. - Если с самого начала. Эпоха Трех сил началась с того, что среди Древних стали появляться люди, отрицавшие общий порядок. Они - собственно, это и были первые Темные - жили будто сами по себе, старались никого ни о чем не просить и никому не помогать. Одновременно с этим Темные сосредоточились на чародействе, основанном на человеческой энергии или, как вы говорите, Силе.
   - И значительно продвинулись?
   - Не совсем. - Финир потряс кувшин, и голос певца пронесся по таверне, требуя пива. - По первости их было слишком мало, каждый изобретал колесо самостоятельно... кстати, примерно тогда его и изобрели, - усмехнулся менестрель. - А потом Темные объединились, основали что-то среднее между орденом и державой. И когда остальные опомнились, чародеи Темных были уже на голову сильнее.
   - Остальные - это светлые?
   - Не только. Светлые решили уничтожить новую страну, а Третьи не хотели вмешиваться. Собственно, попервоначалу они из-за этого и разделились - потом уже начали искать разногласия в идеях.
   - Нашли ведь, - равнодушно заметил Даррен.
   - Нашли, - согласился менестрель, сдувая пену с принесенных кружек. - На, пей. В общем, завязалась долгая война. Никто не мог победить.
   - И тогда вмешались Третьи.
   - Ага. Причем ухитрились сделать это так, что почти не осталось летописей об исходе войны. - Финир глотнул пива. - Но друиды, как потомки Третьих и якобы хранители природы и равновесия, сохранили заодно и сказания об этой войне.
   Даррен задумчиво посмотрел на светло-желтое пиво. Пить не хотелось совершенно, хотя последний раз ощущал вкус пива с месяц назад.
   - В общем, как утверждают друиды, в решающей битве погибла большая часть Древних. Выжившие - как это часто бывает, ими оказались самые мудрые - составили что-то вроде договора. - Менестрель допил свою кружку, и взгляд остановился на дарреновской. - Будешь пить? Не? Тогда я... По этому договору Темные, Светлые и Третьи расселились по труднодоступным местам нашего мира. Причем им было запрещено влиять на развитие обычных людей. Ну, тогда это были дикие племена... из которых потом и получились Гилония, Интфор, Хольмгард, Виран и прочие.
   - Куда расселились Темные? - тихо спросил Даррен.
   Смутная идея, из-за которой он и пришел сюда, стала, наконец, проясняться.
   - Остров Шелуйо. Это на юго-запад от Хольмгарда.
   - Спасибо, Финир. Я, пожалуй, пойду.
   - Уже? - обиделся менестрель. - Только ведь пришел...
   - Мне нужно уйти. - Даррен поднялся. - Спасибо еще раз.
   Он пошел к выходу.
   - Погоди... Можно один вопрос?
   Колдун замер, обернулся. Голова едва заметна наклонилась.
   - Зачем ты вступал в Дзолборо?
   - За свободой.
   Финир кашлянул.
   - Захотелось глотнуть свободы... - протянул он. - И как?
   - Это уже второй вопрос, - процедил Даррен.
   Менестрель что-то залепетал, но колдун быстро ушел, больше ни разу не обернувшись.
  
   Даррен нашел дом Эри давно, недели с три назад - и с тех пор ни разу не заходил в этот район города. Колдун сам не знал, чего боялся больше - застать ее или нет. Или застать, но с кем-то...
   Днем забитые окна и двери выглядели еще хуже, чем в ту ночь - но Даррен не смотрел на дом. Подойдя ко входу, колдун решительно дернул ручку. Дверь и не думала отставать от стены, лишь доски немного скрипнули.
   И все-таки не застал...
   Непонятное разочарование охватило колдуна, он, привалившись спиной к двери, сполз на землю. Почти пустой мешок глухо ударился рядом. Даррен вдруг понял, что именно этого и боялся: придти и не увидеть вечно смеющуюся мордашку...
   - Ну и, чего мы тут расселись? - весело спросила Эри.
   Колдун как мог быстро поднялся на ноги.
   - Привет, Даррен. - Девочка откинула крючок, и дверь распахнулась. - Не думала, что ты зайдешь. Но заходи. - Эри посторонилась, впуская колдуна.
   А девочка сильно изменилась за месяц... Взгляд стал другим, будто утихла давняя, привычная боль, но вместо нее пришла новая.
   - Привет, Эри. - Взгляд колдуна пробежал по грудам мусора. - А почему ты перестала вытирать пыль?
   - Ты пришел, чтобы это спросить? - рассмеялась Эри.- Пойдем лучше наверх, я как раз собиралась обедать.
   Ладошка нашла руку Даррена, и девочка с силой потянула колдуна на второй этаж.
   - Эри... - тихо произнес Даррен.
   Видимо, из-за пронзительно-грустного тона, с каким колдун произнес ее имя, девочка остановилась - резко, будто отключили нижнюю чакру.
   - Что? - так же тихо спросила Эри.
   - Я уезжаю.
   - Когда? Куда?
   - Скоро. - Даррен обхватил ладонь девочки обеими руками. - Я не могу сказать, куда. Прости.
   - Это задание?.. Нет, не отвечай!
   - Нет, не задание. А я... просто хотел увидеть тебя. Просто увидеть. И всё.
   - Ах вот что! - угрожающе произнесла Эри. Бровки вдруг сдвинулись, глаза сердито засверкали. - Просто увидеть он пришел! Ну как, увидел? Увидел, а?
   Эри несколько раз ударила колдуна в грудь; кулачки били, словно тупые арбалетные болты.
   - А чего ты хотела? - крикнул Даррен. Помогло - Эри осеклась, опустила руки.
   - Ничего. - Дзолборовка повернулась спиной, и лестница жалобно заскрипела под слишком большими для таких ножек сапогами.
   - Постой.
   Эри замерла.
   Даррен подошел, руки обняли девочку за плечи, ласково разворачивая к себе. Колдун ожидал увидеть слезы, но Эри ясно глядела совершенно сухими глазами. Даже губки не дрожали.
   - Прости, - прошептал Даррен.
   - За что?
   Колдун поцеловал девочку в губы - нежно, как только мог.
   - За обман. Пока, Эри.
   Даррен быстро зашагал по пыльному полу к выходу.
   - Стой, Даррен!
   Колдун не остановился. Он до самого поворота ожидал прикосновений сильных девичьих рук, но не услышал даже шагов.
  
   Мальчишка усиленно делал вид, что всю дорогу бежал: шумно дышал, согнувшись и упираясь руками в коленки, время от времени сплевывал на брусчатку.
   - Ну? - поторопил Даррен. - Выяснил?
   - Да, мастер, - выдохнул мальчишка и тут же ненатурально закашлялся. - Даже два корабля. Один через полчаса, другой - изрядно вечером.
   - Где они, как выглядят?
   - Монетку, мастер, - мальчишка довольно ухмыльнулся, тут же позабыв про дикую усталость. Грязная рука протянулась к колдуну.
   Даррен вытащил из кармана медяк и кинул пацану. Тот ловко схватил монету.
   - Первый - гилонский фрегат "Пегас". Стоит совсем близко. Если отсюда идти. Легко узнать, он очень большой и белый. А второй - интфорская каравелла. Она далеко, через много кораблей от "Пегаса".
   Даррен вдруг резко толкнул мальчишку. Тот упал, как куль с мукой, и тут же заверещал:
   - За что, мастер? Я же все сказал!
   Да, точно не дзолборовец. Тело в таких случаях само решает, как падать.
   - Не болтай никому про меня, ясно?
   Мальчишка часто-часто закивал. Даррен нащупал последнюю монету - пацан все так же смотрел снизу вверх - но кулак сжался в кармане, и колдун медленно пошел в сторону от порта.
   Через двадцать минут Даррен бежал через набережную. На "Пегасе" уже втащили трап, и теперь матросы сматывали якорную цепь. Колдуна спас ветер: он дул чуть ли не в противоположном направлении, и корабль еще не отошел от пристани. Даррен успел запрыгнуть на борт.
   К колдуну тут же подскочил боцман, с боков подтянулись не занятые работой матросы.
   - Кто такой?
   - Я хочу плыть на вашем корабле, - твердо сказал Даррен. - Я заплачу.
   - Позови капитана, - буркнул юнге боцман. - Так кто ты такой?
   - Даррен. Бывший... вышибала.
   - Что-то хлипкий, - засомневался боцман.
   - Я ж говорю - бывший. Болел долго.
   Боцман захохотал, его раскатистый смех подхватила вся команда.
   Даррен сам не знал, как услышал в этом дружном хохоте вскрик на берегу - но тело само мгновенно развернулось.
   В сотне футов от "Пегаса" Эри тащилась по земле, схватившись за сапог здорового, как боцман, мужика. Судя по ее изорванной и окровавленной одежде, они уже успели подраться и мужик сделал не один шаг с прицепившейся девчонкой.
   Дзолборовец - а кто это еще может быть? - наконец, остановился; огромные кулаки нанесли три-четыре коротких удара по голове девочки. Эри обмякла, ручки выпустили толстую ногу.
   Освободившийся мужик размашисто, легко побежал к фрегату. Дзолборовец не успевал - и все-таки прыгнул. Руки вцепились в фальшборт, но ноги не смогли вовремя согнуться. Мужик гулко ударился о борт всем телом, и пальцы, не выдержав, разжались. Море весело хлюпнуло.
   А Эри лежала на берегу, и ее рвало кровью.
  
   ***
   Найальская больница была лишь одним из входов в дзолборовские подземелья. В свое время орден потратил многие годы и многие жизни, расширяя городские катакомбы. Собственно, работа эта продолжалась и по сей день: некоторые ходы заваливались, прорывались новые...
   Сейчас подземная сеть представляла собой единый лабиринт, в котором опасались ходить без проводников даже ассасины Дзолборо. Но высокий широкоплечий воин с раненой девочкой на руках не собирался идти далеко: триумвиры назначили место близко от больницы, и ждать мальчишку-провожатого ассасин не стал. И так девочка только-только пришла в себя, а ее уже выдернули из палаты.
   - Долго еще, ассасин? - недовольно спросила Эри. Она намеренно не спрашивала имя воина, чтобы каждый раз подчеркивать его природу.
   И почему обычные люди так высокомерно относятся к ассасинам?
   - Эй, ассасин?
   - Да, очень долго, - сказал воин, плечом наваливаясь на неприметную дверь в стене; рядом умышленно не горело ни одного факела.
   - Приветствую триумвиров. - Ассасин поклонился с Эри на руках. Девочка тоже что-то пискнула.
   Большая круглая комната почти не освещена, в центре за длинным столом темнеют три фигуры в плащах с накинутыми капюшонами. Еще кто-то сидит слева от входа.
   - Приветствуем, - хором отозвались триумвиры. - Клади девчонку на кушетку, сам садись рядом.
   - Благодарю. - Ассасин осторожно положил Эри.
   - Рассказывай, - хрипло приказал левый.
   - До Хольмгарда сегодня отправлялось всего два корабля. Я дежурил на том, что отходил первым. Когда он втянул трап, я спрыгнул на берег и направился ко второму кораблю. - Правый триумвир покачал головой, и ассасин на всякий случай добавил: - Не выпуская из вида первый. Якорь был уже поднят, когда я увидел колдуна. Он бежал...
   - С какой стороны? - перебил правый.
   - Противоположно той, куда пошел я.
   - Будь проклята его интуиция, - прошептал левый. - Ладно, продолжай.
   - Я бросился наперерез, но тут в меня вцепилась Эри. Эта девочка.
   - И ты, ассасин, не мог стряхнуть обычную девчонку?
   - Не смог, - твердо произнес ассасин. - Я посчитал, что быстрее получится, если продолжить бег. Она должна была оторваться от меня.
   - Вот щас, - подала голос Эри. - С чего бы...
   - Молчи, воин.
   - Она отстала только после трех ударов. Но я потерял время и уже не успел на корабль.
   - Ты провалил задание, ассасин, - прошептал прежде молчавший центральный триумвир. - Ты должен был оставаться на борту, пока корабль не отплыл бы на десять футов.
   - Да.
   - Свободен, - сказал, будто плюнул, левый.
   Ассасин вышел из комнаты.
   Эри все так же лежала на кушетке, прикрыв глаза.
   Все равно на потолке ничего нет, а косить взгляд, чтобы увидеть эти тряпки вместо лиц...
   - Теперь с тобой, милочка, - спокойно сказал триумвир с самым молодым голосом.
   - Я вам не милочка!
   - Зачем ты помешала ассасину?
   - Что вы от меня хотите?
   - Зачем ты помешала ассасину?
   - А я знала, что он ассасин? У него на лбу это хоть и написано, но мне некогда было читать!
   - Ты знала, что этим помогаешь колдуну Даррену? Которого...
   - Да еще бы, - фыркнула Эри. - Стала б я иначе елозить...
   - Почему? - резко спросил триумвир с каким-то бесполым голосом.
   - По щебенке!
   - Почему ты решила помочь колдуну?
   - Потому что... - Девочка на миг задумалась. - Потому что он хороший. И потому, что так правильно. Я чувствовала.
   - Ты еще и колдунья?
   - Не стоит, - оборвал тот, что говорит реже всех. Видимо, главный. - Девочка-то оказалась права. Любезный менестрель, что ты сказал Даррену в день вашей... крайней встречи?
   Молчаливое сопение.
   - Финир, ты не повредишь Даррену честным ответом. Напротив. К тому же, у нас все равно есть человек, слышавший ваш разговор.
   - Ну так его и зовите.
   Это явно голос менестреля - тягучий, приятный.
   - Лучше все же в первоисточнике, - мягко надавил главный триумвир.
   - Я ему рассказывал про Эпоху трех сил, - неохотно ответил менестрель. - Особенно его интересовала Тьма.
   - Еще б, - хмыкнул кто-то из триумвиров.
   - Как только я ему сказал, что Темные на острове Шелуйо, он тут же ушел.
   - Что ты еще говорил?
   - Сплетни про войну между вами и Черными Звездами.
   - А откуда у тебя эти сплетни? - поинтересовался молодой триумвир, но на него тут же зашипели остальные.
   - В общем, я думаю, - нерешительно проговорил менестрель, - что Даррен попытается собрать на Хольмгарде корабль и отправиться на Шелуйо. Может, надеется, что там его заново научат колдовству...
   - Спасибо, Финир. Ты помог нам и Даррену, - произнес главный. - Можешь идти. Тебя проводят.
   Снова скрип дверцы - что они, смазать ее не могут, что ли?
   - Теперь снова ты, милочка.
   - Я...
   - Тихо. У нас есть для тебя задание. И надеюсь, на этот раз ты согласишься.
   - Посмотрим, - хихикнула Эри.
  
  
   Интерлюдия 5
  
   Король Элонд Пятый, скрючившись на троне, хмуро взирал на магистра Черных Звезд. Тот стоял в нескольких шагах; руки спрятались в складках плаща, голова была смиренно опущена.
   - По поводу покойного герцога Келларского? - нарушил молчание Элонд.
   Магистр кивнул.
   - Наследников так и не нашли?
   Снова кивок.
   - И ты просишь разрешения поставить своего человека?
   - Да, Ваше величество.
   - У меня есть выбор? - тоскливо осведомился король. Он хотел бы стукнуть скипетром, но тот еще утром закатился под трон, а просить слуг, чтобы те достали, Элонд не желал.
   Смиренное молчание. Король ждал.
   - Конечно, Ваше величество, - все же ответил старик-настоятель. - Вы и только Вы решаете, кто...
   - Да хватит тебе. - Элонд лениво махнул рукой. - Ладно, выбирай там кого нужно, я поставлю печать.
   - Благодарю, Ваше величество.
   Король снова отмахнулся.
   - Лучше скажи, что там с подтягиванием войск? Как-никак, больше месяца прошло.
   - Пока не очень, Ваше величество. На некоторых графов приходится давить, некоторые присылают вместо воинов отребье...
   - Я так понимаю, эти некоторые графы не являются адептами Черных Звезд.
   - Да, Ваше величество. - Магистр поклонился, и капюшон накрыл голову. Впрочем, старик и так превосходно владел лицом.
   - И хорошо, что не являются, - задумчиво сказал Элонд. - Работай, магистр сильнейшего ордена. У тебя есть мои приказы.
   - Да, Ваше величество.
   Магистр подумал, что не зря накидывал капюшон.
  
  
   Глава 5
  
   Весна на юге приходит много раньше, чем в родном Парулдо. Снег уже полностью стаял, и на мягкой земле проклевываются первые травинки. Совсем скоро поля зазеленеют, молодые колосья будут колыхаться на ветру, точно море в теплых странах.
   Но пока весна не позволяла двигаться быстрее двадцати верст в день: дороги превратились в ручьи грязи, кони вязли чуть не на пол-аршина; по вечерам приходилось вымывать из копыт засохшие комья. Этим занимался Сарр. Корнелла сначала хотела помочь, но бывший вышибала так хмуро взглянул на нее, лысая голова помоталась так ожесточенно, что девушка не решилась перечить. Кроме того, на стоянках у нее всегда болело все тело; трудно было просто сидеть, что уж говорить про работу.
   Вместо помощи Сарр предпочитал, чтобы Корнелла рассказывала ему истории. С ним редко разговаривали, а он любил слушать. Даже сейчас, через неделю пути, вечером - в сумерках совсем тяжело общаться, просил Корнеллу что-нибудь поведать.
   Он так умилительно сложил ладони у груди, что девушка не смогла отказать. Она и так молчала весь день.
   - Опять рассказать тебе о чем-нибудь? - на всякий случай спросила Корнелла.
   Сарр часто закивал. Улыбка растянула его губы, уродливый шрам спрятался в ямочках.
   - Ну, хорошо. О чем бы тебе еще... А, придумала. Вот ты сегодня так сложил ладони, - Корнелла повторила жест, - скажи, ты веришь в Триединого?
   Раньше как-то боязно было задавать этот вопрос. Почему-то казалось неприличным.
   Медленный кивок. Лоб сморщился, словно ее спутник решал сложную задачу.
   - Почему так неуверенно?
   Сарр пожал плечами.
   - Слушай, а до того... случая, когда тебя ранили... ты верил?
   Тяжелый вздох.
   - Понятно... А что ж ты так?
   Не отпуская поводьев, Сарр развел руками, будто извиняясь за собственную глупость.
   - Прости, я о тебе мало что знаю, - опустила взор Корнелла. Впрочем, Сарр и так не смотрел на девушку: дорога стала совсем плохой, и он выехал немного вперед. - Я вот даже не могу представить, каково это - ни во что не верить, когда Бог - повсюду.
   Сарр объехал огромную лужу, и его палец ткнул вниз, как раз в ее сторону.
   - Да, и в ней тоже, - улыбнулась Корнелла. - Наверное, поэтому я и хочу к друидам.
   Конь вышибалы поравнялся с корнелловской кобылой, и Сарр удивленно поднял брови.
   А вот Даррен всегда поднимал только одну бровь.
   - Спрашиваешь, почему? Ну, это же так легко понять. - Сарр снова вырвался вперед, и Корнелла продолжила говорить в широкую спину. - Друиды понимают, что вся природа - это творение Бога.
   Сарр повернулся, ладони сложились домиком, потом описали кривую святую петлю.
   - Да, в храмах священники говорят то же самое. Но они этого не понимают. Когда я шла в Келлар... вроде бы это уже рассказывала... я повстречала одного священника. Он тоже говорил про Бога, про его творения. А потом, когда я уже уходила из той деревни и ко мне подбежал какой-то пес - он лаял, но по-доброму. Просто прощался. А этот... священник, прости его Триединый, пнул несчастную собаку так, что она потом долго не могла подняться.
   Вспомнился прощальный взгляд Даррена...
   Вышибала постучал по голове согнутым пальцем.
   - Да нет, этот священник был умным. Говорил очень много про Савира, про Бога-отца, даже про Аанина - но за все время нашей беседы ни разу не осенил себя святой петлей, представляешь?
   Сарр протянул руку к Корнелле, и большой палец потер указательный и средний.
   - При чем тут деньги? Он не давал никаких...
   Лысая голова мотнулась. Сарр опустил руку, пальцы сжалась в щепотку, будто бы зачерпывая что-то, и зашевелились, стряхивая это что-то.
   - А, поняла. Хочешь сказать, что все эти святые петли - как песок? Наносное?
   Сарр радостно закивал.
   - Ты не понимаешь, Сарр. Не понимаешь, что такое вера.
   Снова кивки - но теперь грустные.
   - Вера - это не только вера в то, что кто-то есть сильный, мудрый, совершенный. Вера - это радость. Прежде всего радость.
   И почему настоятель парулдовской церкви не говорил это? Наверное, многим людям это было непонятно...
   - От чего радость? От причастности, Сарр. От знания того, что ты не один. - Корнелла с минуту помолчала. - А знаешь, может, и зря я не хотела в Святой орден. Ведь это такое блаженство ощущать себя частью великого, чистого, совершенного! А всякий раз, когда ты делаешь...
   Кобыла неудачно наступила, копыто ушло в яму, и Корнелла чуть не выпала из седла. Несчастная лошадь сразу же сделала еще один шаг - но, видимо, нога поранилась слишком сильно, и кобыла упала в грязь. Лошадиный бок больно навалился Корнелле на ногу.
   Сарр тут же подскочил, вытащил девушку, уложил на землю рядом. А вот лошадь подняться уже не смогла. Вышибала осмотрел ее ногу, и торопливым жестом показал, что она сломана.
   Мельком взглянув на голень Корнеллы, он успокаивающе помотал головой.
   - И что теперь делать?
   Сарр подвигал пальцами, изображая ходьбу.
   - Куда?
   Указательный палец протянулся на север.
   - Что там?
   Ладони сложились крышей.
   - А откуда ты знаешь?
   Широкие плечи пожались.
   Слава Триединому, до ближайшего жилья оказалось меньше версты. И слава Триединому, оно пустило переночевать. Маленькое, не больше родного дома Корнеллы, оно и так вмещало дюжину человек, но приняло еще двоих.
   Сарр после долгих безмолвных уговоров всучил-таки пару монет хозяину - высокому бородатому мужику; судя по кожаному переднику и ожогам, деревенскому кузнецу. Как отец, королевство ему небесное.
   Хозяйка почти сразу позвала к столу. Она даже зажгла свечу - и мягкий запах воска смешался с ароматом тушеной капусты.
   Само семейство уже давно поело, но подать гостям - священный долг любого гилонца. Хотя... бывают всякие. Хорошо, что эти - настоящие.
   Только непонятно, почему они все такие печальные. Хозяин насуплен, у его жены глаза вообще плачущие. Даже дети не бегают по всему дому, а сидят по углам. Один даже кричит постоянно. Странно, что его не пытаются успокоить.
   И вообще что-то темное чувствуется в этом доме.
   - Куда путь держите? - спросил у Сарра кузнец через пару минут, когда первый голод был утолен.
   - На восток, - ответила Корнелла.
   Хозяин недовольно посмотрел на нее. Впрочем, у него весь вечер такой взгляд.
   - Мы привыкли ночевать в поле, но вот лошадь намедни сломала ногу...
   - Я видел, - кивнул кузнец. - А хорошая кобылка.
   - Возьми ее себе, - неожиданно предложила Корнелла. Сарр невозмутимо продолжал есть, даже не повернул головы. - Мы все равно спешим, а ты ее вылечишь.
   - Она слишком дорого стоит. И я не коновал, - угрюмо ответил кузнец.
   - Ну, давай обменяем ее на здоровую, но не такую... дорогую?
   Кузнец покачал головой.
   - А почему все время говоришь ты, дочь моя? - прищурился он. - Или мужик твой совсем...
   - Он не может разговаривать, - опустила взор Корнелла. - Его ранили.
   - Тогда... да поможет ему Триединый, - тихо проговорила хозяйка.
   - Воистину.
   Пару минут гости молча ели. Лишь негромкий стук деревянных ложек да шорох детских шагов нарушали тишину.
   Хозяйка стояла у стола, непрестанно вытирая руки о передник.
   - У нас вот тоже... - всхлипывая, сказала она.
   - Молчи, - оборвал кузнец. - Негоже перед всякими...
   - У нас беда, - твердо повторила женщина. - А эта девочка... я чувствую...
   - Что "эта девочка"? - Хозяин ударил по столу кулаком. Тарелки подпрыгнули. - Она ничем не может помочь. Никто нам не может помочь, даже сам Триединый!
   - Нет, - возразила Корнелла. - Бог всегда может помочь.
   - А что же он не помог твоему мужику, а?
   Корнелла много раз пыталась, но божественная благодать не могла вылечить несчастного Сарра. Но это не вина Бога, это вина рабы Его!
   - Он считает, что так нужно.
   - Считает... - скривил губы хозяин. - Он-то считает.
   - Но что у вас случилось? Расскажите, я попробую помочь. С Божьей помощью.
   Кузнец обреченно махнул рукой. Хозяйка принялась сбивчиво рассказывать.
   - Сын наш меньшой... Здоровым рос, богатырь настоящий, прямо не могли нарадоваться...
   Новый удар хозяйского кулака о стол прервал женщину. Но добился лишь ее слез.
   - А потом он однажды заболел. Ужасно заболел. Не спит почти, орет постоянно. И сейчас вон, слышите... Мы и к знахарю его водили, и к святому отцу. Даже, прости Боже, к...
   - Замолчи, - вновь перебил кузнец. - Не помог нам никто. Священник сказал, что это кара Божья нам за грехи. Что бес вселился...
   - А послезавтра, на празднество Благовещения будут изгонять беса... только сказал... - женщина разрыдалась, - что умрет наш сынок. Как пить дать, умрет.
   - А можно мне на него посмотреть?
   - Иди, смотри, - безразлично сказал хозяин. - Все равно он уже не жилец.
   Младенец лежал голый в люльке. Личико искажено в муках, ручки безостановочно трясутся, ножки дергаются, будто жестоким кукловодом. Впрочем, так оно и есть: в ребенка действительно вселился бес.
   Всемогущий Бог-отец, всемилостивейший сын божий Савир, всесвятой Дух Божий, помогите рабе вашей Корнелле. Помогите ей изгнать мерзкую тварь, порождение бесовское, дьявольское отродье!
   Благодать спустилась с небес. Слава Триединому, Он подарил благодать!
   Корнелла обняла ладонями хрупкое тельце ребенка. Он задергался еще сильнее, изо рта, перекошенного криком, потекла желчь.
   И уберегите ребенка невинного. Умоляю, милостивейший Савир, во имя святой веры...
   Личико вдруг оскалилось, обнажив кривые клыки; розовая кожа посерела; на скулах показались уродливые наросты; ручки выпустили длинные когти...
   Изыди, порождение Диавола, изыди! Именем Господа Бога Триединого заклинаю, изыди!
   Бесовское отродье вцепилось Корнелле в руку.
   Заклинаю, милостивейший бог!
   Дышать становится трудно... Ноги подкашиваются.
   Помоги, всемогущий Триединый бог! Умоляю, помоги!
   Младенец захрипел, головка дернулась в последний раз, и он замолк. Заснул.
   Хозяйка что-то радостно крикнула и заулыбалась; из ее прокушенной губы потекла новая струйка крови. Послышались тяжелые шаги - верно, хозяин побежал из кухни.
   Слава тебе, Триединый бог! Тривеликая слава!..
   Корнелла медленно осела на пол.
  
   Очнулась Корнелла уже утром. Сарр не отлучаясь сидел возле нее; судя по красным глазам, всю ночь не смыкал их. Как Даррен неделю назад.
   И голова болит так же. Еще и слабость во всем теле...
   - Я в порядке, Сарр, - ответила Корнелла на его мучительные попытки спросить. - Слава Триединому.
   Вышибала очертил святую петлю, затем палец ткнул Сарра в грудь, указал на дверь, и брови вопросительно поднялись.
   - Да, конечно, иди, - улыбнулась девушка.
   Ее положили в кузнице. Жар горна до сих пор пышет, хотя вряд ли его растапливали со вчерашнего утра. Да, хорошая кузня. У отца, верно, была такая же, когда он жил на юге.
   Дверь открылась без скрипа, но со сквозняком. К лежанке подошли трое - Сарр, кузнец и еще какой-то старик в черном балахоне. Никак священник. Но больно уж злой у него вид... да и недобрым от него веет.
   - Доброе утро, Корнелла, - сказал кузнец. - Я не знаю, как отблагодарить тебя...
   - Погоди благодарить, - перебил старик. - Кто знает, какие силы она призвала, дабы усмирить беса?
   - Изгнать, - возразила Корнелла. - Я не усмирила, я изгнала!
   Священник осенил ее святой петлей - торопливой и грубой, будто старик до этого освятил войско всей Гилонии и рука уже не поднималась.
   - Не может бес так просто уйти от слов обычной девочки! - Старик задрал куцую бороденку. - Коли самого святого отца не убоялся!
   - Я молилась Триединому, и он услышал!
   Старик повернулся к кузнецу.
   - Ты слышал ее молитвы?
   - Нет.
   Великая матерь Савира, так ты же сидел в кухне, как ты мог слышать?!
   - Вот видишь, - ухмыльнулся священник. - Никто не слышал. Зато раны на твоей руке видны, из коих ты черпала кровь, дабы ублажить беса...
   - Это ребенок...
   - Ребенок порезал тебе руку? - расхохотался старик. - Не заговаривайся, ведьма!
   - Я не ведьма!
   Сарр положил руку на плечо священника. Тот дернулся, сбрасывая ее.
   - Ладно. Завтра посмотрим. А пока... - Он выразительно посмотрел на кузнеца. - Не выпускай ее отсюда. И не разговаривай. Ведьма, не иначе.
   - А что с ребенком? - тупо спросил кузнец.
   - С ним все хоро...
   - Тоже завтра, - оборвал Корнеллу старик. - Но боюсь, как бы с ним не стало хуже после вмешательства этой... чужеземки.
   - Но ведь он...
   - Так, ты тоже начинаешь ересь нести? - злобно сверкая глазами, перебил священник. - Лучше запри кузницу. И не прикасайся к этой ведьме, даже не подходи к ней!
   Триединый бог, за что?
  
   Корнелле даже не хотели давать воды - но Сарр чуть ли не силой прорвался в кузницу, и деревянная кружка, наполовину заполненная, опустилась рядом с девушкой. Но поговорить с не позволили - кузнец чем-то пригрозил, и вышибала, пряча взгляд, сразу же вышел.
   Девушка не переставая молилась. Пару раз она засыпала или проваливалась в забытье, но как только приходила в себя, кузница снова слышала спокойные, уверенные молитвы.
   ...В очередной раз Корнелла очнулась поздней ночью. Раздался тихий скрежет. Вскоре повторился. Верно, он и разбудил.
   Сквозняк ласково погладил лицо и руки Корнеллы; похоже, кто-то вошел внутрь. Ничего не видно... темно, как в аду.
   Чья-то рука коснулась груди девушки. Корнелла попыталась крикнуть, но вошедший ловко зажал рот. Вспыхнула искра, и маленькая лучина осветила кузницу - и Сарра.
   - Что ты здесь делаешь? - прошептала Корнелла. - Тебе же нельзя сюда!
   Тычок себе в грудь, потом в сторону лежащей девушки - и к двери, все еще приотворенной, судя по сквозняку. Потом пальцы Сарра быстро зашевелились.
   - Ты предлагаешь бежать?
   Короткий кивок.
   - Но... завтра испытания, я должна доказать, что я не ведьма.
   Сарр устало покачал головой и повторил жест "побежали отсюда".
   - Я не могу сбежать. Бог Триединый поможет мне завтра, завтра святой праздник, и...
   Вышибала провел ребром ладони по шее. Потом показал что-то непонятное.
   А ведь его действительно убьют... Этот противный старик, да простит Триединый, наверняка скажет, что Сарр - ведьмак. А от него Триединый может и отвернуться.
   Лучина в руках Сарра затрещала и погасла.
   Но и сбегать просто так тоже нельзя! Нужно доказать всем, что она не ведьма, иначе...
   А что иначе?
   С улицы послышался шорох. И сдавленное рычание собак.
   - Ладно, я иду, - быстро шепнула Корнелла, сползая с лежанки. - Куда бежать?
   Сильные руки подхватили девушку, и Сарр побежал к выходу. Хорошо было в Парулдо, там прямо из кузни вела дверь в конюшню. Только там она вечно пустовала, а тут все три стойла заняты. Из дальнего доносятся стоны: видимо, там лежит раненая кобылка.
   Сарр посадил Корнеллу на свою лошадь - она уже запряжена, к седлам приторочены все сумки. Наверное, он посчитал, что конь кузнеца не выдержит вес Сарра вкупе с вещами. Ну да, эта старая кляча себя бы унесла...
   Заливистый лай прорезал ночную тишину.
   Вышибала вывел кобылу к выходу, пальцы ткнули ее в бок. Лошадь рванула, и Корнелла чуть не выпала из седла. Вцепившись в гриву - хоть Сарр и ругал за это - девушка смотрела назад, на стремительно удаляющуюся конюшню.
   Триединый бог...
   Слышны лай и одновременно рычание - похоже, выскочили уже две собаки! Но темень какая, ничего не видно... Даже звезд на небе нет.
   Ну же, Сарр, где ты?!
   Выбежал кузнец с факелом в руках.
   Триединый бог!
   Сарр стоит у входа, отбиваясь от свирепых псов. Плечи парня блестят чем-то темным... Одна из собак прыгает, но кулак Сарра вонзается ей в живот, и пес отлетает к стене кузницы.
   Взвизг, и он затихает.
   Кузнец подбегает к Сарру... Проклятый выродок! Вместо того, чтобы оттащить псов, он сам как пес накидывается на несчастного парня!
   Всемогущий Бог-отец, всемилостивейший сын божий Савир, всесвятой Дух Божий, помогите же!
   Дорога свернула, и Корнелла потеряла Сарра из вида. Но кобыла еще долго слышала молитву-плач.
  
   ***
   Монастырь показался одновременно с солнцем. Розовые лучи мягко стекали по луковицам на бревенчатые стены, заглядывали в узкие оконца, подмигивали птицам и травам. Но все равно природа не хотела просыпаться. Деревья стояли, бессильно опустив ветви; по ним уныло скакали безмолвные птицы; даже земля не желала радоваться утреннему свету, печально хлюпая лужами.
   Корнелла сползла с седла возле церковной ограды. Надгробия серым воинством выстроились вдоль тропы, по которой прошла девушка.
   Дверь была не заперта, и Корнелла вступила в церковный полумрак. Она не хотела угадывать, какому святому посвящен этот монастырь, не хотела думать о его священниках, не хотела вообще ничего - хотела только молиться в приближенном богу месте.
   Возле алтаря она упала на колени, и Савир долго внимал с иконы, наслаждаясь искренней молитвой рабы Божьей Корнеллы.
   Прости, всемогущий Триединый Бог, что усомнилась в силах Твоих, что сбежала от ниспосланного Тобою испытания. Прости... И помоги рабу Твоему Сарру. Спаси его... или пусти в королевство небесное... Умоляю, Всеблагой...
   - Я могу чем-то помочь, дочь моя? - прорвался осторожный голос.
   Корнелла подняла голову - перед ней замер седой старик в черной рясе. Как у того священника, гори он в аду...
   - Нет, не можешь, - резко ответила девушка. - Дай мне только остаться здесь.
   - Хорошо, - кивнул священник. - Оставайся. Но я вижу, что тебя гложут тяжелые мысли. Поделись, и станет легче.
   Как же, станет.
   - Скажи, в какой стороне вход к друидам, через который вы торгуете?
   Священник ненадолго задумался, оглаживая длинную белую бороду.
   - Это поровну на восток и юг.
   - Далеко?
   - С полсотни верст.
   - Спасибо. - Корнелла снова опустила взор к каменному полу.
   А почему это так сильно на юг? Неужели Сарр мог так ошибиться с дорогой?
   - Но ведь тебя не это томит... - добро сказал старец. - Выскажись, дочь моя. Ни одна живая душа не узнает о нашем разговоре.
   А ведь так хочется рассказать обо всем. О Сарре, что вел ее сюда...
   - Ближайший монастырь далеко отсюда?
   - Довольно далек он, да, - кивнул священник. - Больше сорока верст к северу. Остальные и того далече, да хранит их Триединый Бог.
   Хочется рассказать о Сарре... и еще о столь многом...
   Корнелла резко поднялась с колен, старец наклонил голову, готовясь слушать, но девушка побежала к выходу.
   Несколько долгих минут, под взглядом вышедшего следом священника, она влезала на кобылу. И невзирая на боль во всем теле - и не только теле - Корнелла поскакала навстречу восходящему солнцу.
  
  
   Глава 6
  
   Хольмгард располагался много южнее Найала, но остров все равно называли северным. Виной тому были холодные течения, омывающие скалистые берега, да и сам остров вырастал из моря на сотни футов отвесных каменных стен, и потому вершина его вечно пребывала в холоде.
   Даррен поднимался по серпантину, стараясь думать лишь о том, куда поставить ногу. Но уставшее тело уже не слушалось разума. Несколько раз колдун упал, однажды чуть не сорвался с горы... теперь его осторожно поддерживал один из матросов. Как его имя, Даррен не мог вспомнить, да и не особо пытался.
   Что делать дальше, колдун решительно не знал.
   Через пару дней приплывут дзолборовцы (если уже не приплыли), отвезут его в Келлар и все-таки заставят стать герцогом. Наверное, они думали, что он в конце концов сломается и согласится сам. Да, так им было бы удобнее и надежнее.
   Но пока не вышло, не смогли даже удержать в Найале. Спасибо Эри. Что там с ней, хотелось бы знать?
   Одноименная столица острова выползла из-за поворота. Город окружали каменные стены - наверное, века назад жители все еще боялись нападения.
   Стальные ворота охраняла дюжина хольмгардцев - и это в мирное время. Тем более полуденное. Подлинно, на этом острове живет самый воинственный народ; а впрочем, чем еще заниматься на этих скалах?
   Непонятно только, что среди этих светловолосых великанов делает щуплый мальчишка? Неужто сын одного из стражников?
   Он... она обернулась. И звонко рассмеялась, как умеет только она.
   - Привет, Даррен!
   Эри бросилась колдуну на шею. От неожиданного толчка он упал, девочка навалилась сверху и расхохоталась еще громче.
   - Ну же, вставай, Даррен, не дурачься!
   - Привет, Эри, - кое-как поднявшись, пробормотал колдун. - Что ты здесь делаешь?
   - Тебя жду, - хихикнула Эри. - Меня попросили тебя найти.
   Вот дьявол... Дзолборо все же успело раньше.
   - Корабль меня уже ждет? - уныло спросил колдун.
   - Нет, откуда? - покачала головой девочка. - Чтобы его собрать, понадобится не одна неделька.
   - Не понял.
   - Странный ты, колдун. - Эри потянула колдуна к воротам. - Пошли, чего тут стоять. Я уже все приготовила.
   - Что приготовила? - тупо спросил Даррен, покорно следуя за дзолборовкой. - Кандалы?
   - Не, я с тобой не могу разговаривать. - Эри снова потрясла темными волосами. - Какие кандалы, о чем ты?
   - Зачем тебя прислали?
   - Помочь, - удивленно ответила дзолборовка. - Помочь собрать корабль до Шелуйо. А ты что себе подумал? Опять не то? Эх, колдун, колдун.
  
   - Скажи, откуда такая нелюбовь к окнам? - спросил Даррен, разглядывая дом, возле которого они остановились.
   - Ну, подумаешь, забиты они. Ведь только на первом этаже. И вообще, это не я выбирала дом, - недовольно сказала Эри. - Будь моя воля...
   Дверь распахнулась. На пороге показалась до боли знакомая женщина... что-то... Карна! Она привалилась плечом к косяку, поигрывая метательными ножами.
   Вот только волосы у нее не иссиня-черные, как были, а светлые, почти белые - как у хольмгардцев.
   - И что бы было, полуассасинка? - надменно спросила она.
   Эри, проигнорировав вопрос, молча потащила колдуна к двери.
   - Привет, Даррен.
   - Здравствуй, Карна.
   Она посторонилась, пропуская Эри, но пальцы неожиданно схватили колдуна за одежду, и Карна быстро поцеловала его в щеку.
   С чего бы это?
   - Рада тебя видеть, - сказала воительница. - Не думала, что мы встретимся еще.
   - Я тоже.
   Эри уже проскочила на второй этаж, и оттуда донесся грохот посуды.
   - Как ты, колдун? - тихо спросила Карна.
   - Плохо. Можно, я присяду?
   - Сейчас. - Дзолборовка снова привлекла к себе колдуна, губы жадно впились в дарреновские.
   Вспомнилась холодная ночь возле пристани, два глупых прохожих, режущий гравий...
   И вопросы Эри.
   Колдун мягко отстранился.
   - Пойдем наверх. Эри там...
   - Что "Эри"? - недовольно шепнула Карна. - Зачем тебе эта шестнадцатилетняя полуассасинка?
   Грохот наверху стих, шагов тоже подозрительно давно не было слышно.
   - Не надо так, - вырываясь, прошипел Даррен.
   Колдун, хватаясь за перила, начал восхождение по лестнице. В полутьме прихожей она единственная белела, будто вела на небо.
   Эри сидела за столом, ручка подпирала голову. Неподвижный взор был устремлен в окно.
   - Карна приготовила тебе поесть, - глухо сказала девочка. - Я подогрела. Ешь.
   Даррен сел рядом с Эри. Тарелка дымилась вкусным запахом; но есть отчего-то не хотелось совсем.
   - Спасибо, Эри... и Карна.
   - Не стоит, - буркнула старшая дзолборовка.
   - Я ему ничего еще не рассказала, - проговорила Эри, ни к кому не обращаясь. - А он, похоже, не знает.
   - Хорошо, я расскажу, - спокойно сказала Карна. - Без предисловий. Дзолборо предлагает тебе задание, Даррен. Сплавать на остров Шелуйо и добыть там максимум сведений.
   - Каких?
   - Каких сможешь, - проворчала Эри, все так же глядя в окно. - Например, о Темных. Ну, можешь, конечно, зверушек поизучать местных. Только...
   - Эри, - укоризненно сказал Даррен. - Не надо, пожалуйста.
   Плечико сердито дернулось.
   - А мы должны помочь со сборами, - продолжила Карна. - Я уже нашла капитана, согласного плыть. У тебя еще три дня, чтобы собрать кого посчитаешь нужным. На примете есть пара водников, с дюжину отличных воинов...
   - Еще очень толковый огненный маг, - заметила в пустоту Эри. - Интфорянин. Кто знает, что вы там расковырнёте.
   - Я тоже советую, - поддержала Карна. - В общем, тебе осталось выбрать достойных и подготовиться самому.
   - Хорошо. Карна, а... колдунов здесь нет?
   - Дзолборовских сейчас нет. Да и куда колдуны против Темных?
   - Ему не за этим, - сощурившись, изрекла Эри. - К тому же, вы не воевать плывете.
   - "Вы"? - переспросил Даррен. - А?..
   - А я не поплыву.
   - Ты же собиралась! - Брови Карны поползли вверх. Интересно, они темные потому, что не отмылись от краски, или это их естественный цвет? И еще интересно, чем она так красила волосы...
   Проклятье, до чего глупые мысли!
   - Рассобиралась! - в тон ответила Эри. - Плыть меня не нанимали. А весть и письмо вашему глупому вождю я передала. Всё!
   Девочка вскочила, табуретка с грохотом свалилась на пол. Не давая шуму прекратиться, Эри сбежала по лестнице. Дверь хлопнула завершающим аккордом.
   Карна скрестила руки на груди. Высокой груди...
   - Может, за ней сходить? - тихо спросил Даррен, осознанно роняя ложку на стол.
   - Она еще вернется. У полуассасинов часто такие беды. Поломанная психика.
   Даррен задумчиво поводил ложкой по столу, оставляя красно-коричневый след.
   - Ну, а ты-то поплывешь?
   - Не знаю. - Карна тепло улыбнулась. Раньше она так не улыбалась... - Как решишь. Ты главный.
   - А все же я схожу за Эри. - Колдун поднялся на ноги. Землю вроде бы больше не качает. - Я ведь тоже, как-никак, полуассасин.
   А вот лестницу штормит. Ладно, если осторожно, медленно...
   - Посмотри в таверне "Пьяный кракен", - вдогонку крикнула Карна. - Она часто там оши... обретается. И кстати, там же бывает маг.
   Воительница нашла чистую кружку, и хрустальный поток из кувшина прогнал из нее воздух. Даррен уже не услышал тихое: "Хотя тебе он вряд ли понравится. Разные вы слишком". Да и если бы услышал - хольмгардского языка колдун все равно почти не знал.
   Окно показало Карне шатающегося Даррена, и она залпом выпила полную кружку воды.
  
   Даррен за последние полгода побывал в разных городах, разных странах - но люди во всех трактирах (кабаках, тавернах, забегаловках - все суть одно) вели себя одинаково. Они и были одинаковы, если не считать мелких различий в телосложении, цвете волос, разрезе глаз.
   Одни и те же люди приходили в темное помещение, пропахшее потом, пивом и подгоревшей едой, садились за столики с друзьями, враждебно глазели на столики с теми, кто вчера устроил драку, травили старые байки и ржали над новыми...
   И наверняка в Лит'эфине и на Шелуйо то же самое. Ведь там тоже живут люди, такие же точно люди, как везде.
   Покосившаяся вывеска с большим и почему-то фиолетовым спрутом привлекла внимание. Равнодушный взгляд вышибалы скользнул по Даррену, и здоровенный хольмгардец пропустил колдуна. Всё, как везде.
   Небольшой зал "Пьяного кракена" заполнен людьми, как темница во время бунта. За каждым столом по пять-шесть хольмгардцев, только за угловым сидит одинокий мужик. Темноволосый, что здесь большая редкость, в грязном темно-зеленом плаще. Наверное, тот самый маг.
   А Эри в "Кракене" нет. Ладно, не бегать же за ней по всему острову. Лучше уж с этим интфорянином поговорить.
   Даррен подошел к магу. Тот сидел, глядя в полупустую кружку - похоже, с обычной водой.
   - Здравствуй, - на чистом интфорском произнес Даррен. Уж приветствиям-то в Черных Звездах хорошо учили. - Могу я присесть рядом?
   Интфорянин поднял взор. Карие глаза изучающе уставились на колдуна.
   Смотреть в лицо собеседнику можно и не глядя в глаза... К тому же, так можно получить намного больше сведений.
   Смуглая кожа и крупный нос выдают благородного интфорянина, высокий наморщенный лоб - умного человека, плотно сжатые губы - решительного воина, короткая борода, принятая у боевых магов, - бывшего легионера. Клеймо в виде креста в круге, выжженное на щеке, под самым глазом - раба Хольмгарда.
   - Интфорский здесь мало кто знает так, как ты, - наконец, отозвался маг. - Садись.
   - Благодарю. - Место у стены занял интфорянин, и Даррен сел напротив, полуобернувшись к остальному залу. - Я Даррен Келларский.
   - А, тот самый... - протянул маг, и кружка снова привлекла его взгляд.
   - Да, наверное. Мне говорили про тебя.
   - Что же? - Интфорянин вяло поднял голову.
   - Что ты хороший огненный маг.
   - Маг, может, и хороший... Интеур мое имя. - Маг словно что-то вспомнил, и широкая ладонь протянулась к колдуну.
   Крепкое у интфорянина рукопожатие; первое впечатление не обмануло.
   - Ты хочешь плыть на Шелуйо? - прямо спросил Даррен.
   - Нет. Но если возьмешь, поплыву.
   Даррен выразительно поднял бровь.
   - Да, мне тоже нравится этот жест, - усмехнулся маг. - Не хочу плыть, потому что не верю в твою затею, колдун. Или в чью еще, неважно.
   - Но оставаться здесь не хочешь еще больше?
   - Да. - Интеур допил воду. Пара капель упала на бороду; маг раздраженно смахнул их. - Меня никуда больше не отпускают, а я не хочу учить местных... чародеев. Которых в Сопряжении и клифотами бы не сделали.
   Колдун вспомнил квинтфортскую башню, трех учеников, их непредсказуемые вопросы... особенно той дурнушки... и невольная усмешка тронула губы.
   - Что веселишься, колдун? - зло, сквозь зубы спросил Интеур. - Представил тупых хольмгардцев, которым я рассказываю про магические контуры и про ману? То есть про пустые корабли и разноцветные ленточки?! А если они по-другому не понимают и переводчик этот!.. Проклятое пламя! - Щека мага дернулась, рубцы клейма выступили толстыми червями. - Ну, что молчишь, колдун? Придумываешь, как учтивее послать меня? Да я...
   - Тихо! - негромко перебил Даррен. - Успокойся, маг. Я "веселился" потому, что вспомнил, как сам обучал интфорян колдовству. Похожим образом.
   - Так ты тот самый колдун? - вскинул бровь Интеур. Действительно, ему нравится этот жест. - Убивший одного из сильнейших клифотов и...
   - Да, тот самый.
   - А вот скажи, колдун... - Интеур покачал в руке кувшин с водой, но наливать не стал. - Почему ты согласился плыть на Шелуйо? Неужто так много пообещали?
   Колдун все-таки не заметил, как кто-то подкрался сзади. Чьи-то руки легли на плечи Даррена, он резко дернулся. Упал бы - а с табурета это весьма чревато - если б те же самые руки не подхватили, не удержали.
   Эри попыталась устроиться на коленях колдуна, но он осторожно ссадил ее на табуретку.
   - Что он спрашивает, Даррен? - шмыгая носом, на гилонском спросила девочка. - Поняла только "много".
   - Мне ничего не обещали, Интеур, - ответил магу Даррен. - А плыву я... по той же причине, что ты. Только я не хочу оставаться ни в Гилонии, ни в Интфоре. Да и на Шелуйо, боюсь, тоже не захочу.
   - Чего это ты боишься? - поинтересовалась Эри. - А, ладно, договори с Интеуром, а то он скоро убежит. Учить воинов магии, - хихикнула она.
   Интеур с минуту молчал. Пальцы тесно сплелись, губы задумчиво жевали друг друга.
   - Спасибо, Даррен, - наконец, сказал Интеур. Ладони уперлись в стол, и маг поднялся. - Я поплыву с тобой.
   - Еще встретимся, - кивнул Даррен, протягивая руку. Интеур сжал, опять чересчур сильно, кивнул Эри, и таверна исторгла мага.
   - Правда, он хороший? - заглядывая в глаза, спросила Эри. - Разве что резковат малость. Но зато добрый.
   - Ты же его знаешь всего пару дней, - заметил Даррен.
   - Ну и что? Много, знаешь ли, не надо. - Эри понюхала кружку мага, и личико недовольно скривилось. - Ну, чтобы определить, добрый человек перед тобой или нет, - засмеялась дзолборовка. - А то ты вечно не то думаешь.
   К столику подходят два здоровенных хольмгардца. Лица злые, бороды встопорщены; у одного кулаки сжаты, другой держит ладони на рукояти немалой секиры, пока еще притороченной к поясу.
   Вышибала бросает мимолетный взгляд и, уже не отрываясь, смотрит в другую сторону.
   Первый хольмгардец что-то спрашивает у Эри. Низкий голос, грубый. Второй смеется; руки перехватывают топорище ближе к клинку.
   Дзолборовка спокойно, лишь немного сдвинув бровки, отвечает. Похоже, очень грубо: второй хольмгардец выдергивает секиру из петли - короткий свист, и лезвие вонзается в столешницу.
   Другой хватает Даррена за плечи и, не поднимая, отшвыривает в сторону. Табурет проезжает пару футов, но ножки подламываются, и колдун падает на пол. Голова с размаху бьется о край чужого табурета, и красноватый туман окутывает таверну.
   Гул разговоров стихает, будто воздух еще и затвердел, гася все звуки. Нет, не все... Глухой стук. Пронзительный девичий взвизг... Снова шлепок. Снова взвизг. Нестройный хохот - со всех сторон.
   И со всех сторон - черные шипящие змеи. Змеи боли...
   - Даррен!
   - Эй, Даррен!
   Дьявол, опять видение... И до чего яркое!
   - Да. - Даррен поднялся. - Пойдем отсюда уже.
   - А что такое?
   - Пойдем.
   В таверну зашли двое хольмгардцев. Тех самых. Встали угрюмо озираясь.
   - Я не хочу в тот дом, - надула губки Эри. - Там эта хольмгардка. Она...
   - Пойдем! - сквозь зубы приказал Даррен, вздергивая на ноги дзолборовку.
   - Ладно, пойдем, - странно смешивая удивление и тон колдуна, сказала Эри.
   Хольмгардцы прошли мимо, едва не толкнув дзолборовцев.
   - Мерзкая забегаловка, - прошипела Эри и добавила что-то на хольмгардском. Но мужик с секирой уже был слишком далеко, чтобы услышать.
   На улице свирепствовал ветер, какой бывает только на Хольмгарде. Воздух и в тихую погоду не желал заползать в грудь, сейчас же каждый вдох казался подвигом.
   Лишь когда два дзолборовца вошли в слепой дом, стало возможным говорить. Но если Карна здесь, вопросы придется отложить.
   - Ее нет, - тихо сказала Эри.
   - А...
   - А дверь здесь не принято запирать. А узнала я по тому, что... неважно. Узнала, и все.
   На этот раз лестница качалась уже гораздо меньше. Но все равно усталость во всем теле требовала покоя.
   Солнце уже начало погружение в океан, и комнату окутывал розоватый свет. Уютная комната; чем-то напоминающая ту, в которой живет... или жила Эри. Похожая кровать в углу, похожий стол; только вместо стульев табуреты - почему-то на острове их любят больше. И запах другой: более живой, но в то же время менее... человечный.
   И костерка нет.
   Даррен лег на кровать, свесив ноги за край. На подушке лежал золотистый волос Карны. Колдун намотал его на палец, любуясь переливами тончайшей нити.
   Эри качалась на табуретке, искоса поглядывая на Даррена.
   - А почему ты ее не любишь? - тихо спросил колдун.
   - Не знаю. - Дзолборовка перевела взгляд на окно. - Она недобрая.
   - У тебя все люди делятся на добрых и недобрых?
   - Ну, не на светлых и темных же делить, - грустно усмехнулась Эри. - Это в Дзолборо так любят. "Идущий путем Тьмы..." - Девочка смачно плюнула на чистый, видимо, совсем недавно подметенный пол. - Глупости это все детские.
   - А я тогда какой?
   - Темный! - хохотнула Эри. - Да добрый ты, Даррен, добрый. Только очень глубоко.
   - Да все мы...
   - Нет, не все, - твердо возразила девочка. - Вот Карна в глубине никакая. Не добрая и не злая. Таким вот ты хочешь казаться.
   Губы колдуна сами растянулись в усмешке.
   - И не веселись так, - сурово сказала Эри. - Я сейчас серьезно говорю.
   - О добре и зле?
   - Да! - с вызовом ответила дзолборовка. - И не спрашивай меня, что это такое! Ты сам знаешь. Все знают. Только вот придуриваются, не знаю зачем. Хотя нет, знаю.
   - Ну и?
   - А так проще! Выгоднее. Раз непонятно, что это такое - так зачем делать добро?
   - Как же?.. - начал Даррен, но Эри словно не заметила, лишь в запальчивости повысила голос:
   - У нас в ордене ведь как ловко придумали: добро и зло относительны! А значит, что ни делай, всё одно! Убивай там, насилуй - всё равно для кого-то это будет добром. - Эри снова сплюнула. - Задница.
   Даррен сел.
   - Сколько тебе лет, Эри?
   - Семнадцать. Почти.
   - А тогда?..
   - Соврала, - спокойно ответила Эри, отклонившись назад. Вытянутые ножки непринужденно болтались. - Мне в Дзолборо давали какую-то дрянь... когда я совсем маленькой была. Чтобы такой и оставалась.
   - А ты не... Эри, расскажи о себе.
   - А зачем тебе, колдун? - Эри замерла. - Зачем тебе знать обо мне?
   - Например, чтобы понять, почему ты не хочешь плыть со мной.
   - Боюсь потому что.
   - Не верю.
   - И зря. В Триединого лучше не верь. Или в Тьму свою, - процедила дзолборовка. Она подошла к окну, и в комнате стало еще темнее. - Я действительно боюсь!
   - Чего, Эри?
   - А я тебе уже говорила. - Дзолборовка носком сапожка быстро растерла плевки. - Или не говорила. Ладно, Даррен, пойду я. А тебе желаю с Карной... волшебного.
   Колдун подошел к Эри. Внизу хлопнула дверь, и Даррен всего на миг замер с протянутыми, готовыми обнять руками. Короткий взгляд девичьих глаз обжег колдуна. Дзолборовка нырнула под его руки, выбежала из комнаты - дверь снова хлопнула - выбежала из дома.
   Руки медленно, будто воздух вдруг загустел, опустились. Даррен сделал шаг к окну.
   На Хольмгарде, наверное, всегда так: долго-долго висят сумерки, потом за минуту падает темнота. Худенькая маленькая фигурка, бегущая по улице, уже почти неразличима. Кажется, или Эри действительно помахала рукой?
   Кажется.
   - С чего она опять не в себе? - донесся сзади веселый голос Карны.
   - Она всегда в себе.
   - Как всё серьезно... - Судя по скрипу, дзолборовка села на кровать. - Что, снова эти разговоры о добре и зле?
   - Снова. - Даррен упрямо не оборачивался.
   - Нахваталась где-то глупых мыслей, теперь переживает, - хмыкнула Карна. - Ничего, ей полезно. Ты где спать будешь?
   "Ну что, Даррен, спать будем?"
   - Где положишь. А что ты о ней знаешь?
   - Да немногое.
   - Расскажи.
   - Мать ее вроде была служанкой в каком-то трактире. Понесла от кого, неизвестно. То ли посетитель какой был важный, то ли сам трактирщик... - Снова послышался скрип кровати и тихий шорох. - В общем, не нужен был ей ребенок. Оставила где-то в людном месте, его подобрали, отнесли в больницу. А оттуда он исчез, благо до дзолборовского логова несколько футов. Никто не кинулся, все только рады были.
   - Откуда знаешь? - глядя в ночное небо, спросил Даррен.
   - Задание было одно... с ней связано. Не могу говорить. - Карна вздохнула. - Эри - странная девочка...
   - Заметил.
   - ...и не такая уж невинная и замечательная, как может показаться. Тебе ведь так показалось, а?
   Колдун резко обернулся. Карна полулежит, натянув одеяло до подбородка. Рядом на полу валяется ее одежда.
   - Завтра тяжелый день, Даррен. А ты уже сегодня устал, - прошептала дзолборовка. - До смерти устал.
   - Чего ты хочешь?
   Карна улыбнулась. Рука, державшая одеяло, провела по волосам. Как бы невзначай показалась красивая грудь.
   - Я разговаривала с одним колдуном, он сказал, что ты тогда нашел единственный...
   Что происходит с этим миром?
   - Спокойной ночи, Карна.
   Колдун быстро сбежал по прыгающим ступеням.
   Слава Тьме, на первом этаже есть кровать. А укрыться можно и плащом.
   - Спокойной ночи, Даррен, - шепнула Карна. Но колдун не услышал.
  
   Неделю Даррен собирал команду...
   Вождь не стал обманывать. Выбрав, пожалуй, одно из лучших звеньев, он честно вернул долг дзолборовскому ордену.
   Капитан звена оказался неожиданно маленьким мужичком - не только по островным, но и по гилонским меркам. Правда, в остальном он выглядел и поступал как настоящий хольмгардец. Ему показали письмо вождя, объяснили, кто будет руководить походом, - и он выполнял все указания дзолборовца. Впрочем, пока Даррен ничего не требовал от капитана: менять сложившуюся команду было бы глупо, а к плаванию тот готовил оба корабля и так.
   Неделю Даррен собирал магов...
   Карна оставила его у высокой каменной башни в центре Хольмгарда-столицы. Колдун осторожно постучал в дверь, но темные доски размякли, и звук получился слишком тихим. Даррен дважды ударил ногой - в новом, купленном здесь сапоге. Только через несколько минут, когда колдун уже собрался уходить, дверь распахнулась.
   На Даррена снизу вверх воззрился уродливый бородатый карлик в сером плаще и нелепом ярко-зеленом колпаке. От задирания головы он свалился, но был на лету подхвачен.
   - Чего тебе? - недовольно спросил карлик на интфорском.
   - Мне нужен Интеур и пара погодников. Я от вождя. Мое имя...
   - Даррен твое имя, знаю, - буркнул карлик. - Полстолицы тебя знает. Если не пол-острова.
   - Может, я войду?
   - Может, и войдешь. - Карлик посторонился. - Меня зови хозяином магии. Ибо я тут хозяин магии.
   Даррен вошел в башню. Унылые серые стены с факелами, что горят через два, покрытый серой пылью пол, серый деревянный потолок и серая винтовая лестница в центре. Всё серое.
   Хозяин магии снял один из факелов, при этом снова чуть не уронив колпак. Могли бы повесить их пониже...
   - Вождь разрешил тебе взять трех магов, - проворчал карлик. - А у нас всего-то их три дюжины. И те не маги, а сплошное недоразумение. Ладно, пошли.
   Свободная рука карлика сжала ладонь Даррена, будто маленький ребенок схватился за отца, и хозяин магии повел гилонца вниз.
   - А почему нет слуг у дверей? - нарушил молчание Даррен.
   - На что они? - угрюмо ответил карлик, внимательно глядя под ноги: слишком часто на месте ступеней зияли черные провалы. - Ежели вдруг, я сам поднимусь. Или там спущусь. Да и не так уж часто к нам заглядывают гости.
   - А ученики, маги?
   - Сами откроют. Слуг им еще! - Хозяин магии сплюнул в очередной провал. - И вообще, не твое это дело, Даррен.
   Они преодолели четыре или пять пролетов, и хозяин магии остановился. В мутном свете факела виднелись две одинаковые двери и уходящие дальше ступени. Карлик вытащил из плаща связку ключей, но лишь погремел ими, словно наслаждаясь ржавым звоном, и ногой толкнул левую дверь. С громким скрипом она отворилась.
   - Пойдем. Интеур здесь... А, вот и он сам, с чего-то шастает по коридору.
   Даррен протянул руку знакомому магу. Интеур пожал - слабо, не как обычно.
   - Здравствуй, Даррен, - тихо сказал маг. - Ты пришел за мной?
   - Да, за тобой, - вместо дзолборовца ответил карлик. - Собирай вещи.
   Интеур кивнул, и одна из комнат временно поглотила мага.
   - А мы с тобой, Даррен, пойдем за погодниками. - Карлик дернул колдуна за рукав.
   - Нет. Я подожду Интеура.
   Хозяин магии недовольно поджал губы. И без того некрасивое лицо изуродовалось еще больше.
   - Ну, тогда пойдем за Интеуром, - буркнул карлик, входя в комнату мага. Тесная, как келья монаха. Кровать, стол, стул и шкаф.
   Интеур, видимо, уже давно собрал рюкзак. Сейчас маг запихивал последние вещи, которые нельзя положить заранее.
   - Погоди-погоди! - Карлик засуетился вокруг рюкзака. - Куда это ты потащил саркофаг, а?
   Проклятье, а ведь полгода назад колдун Черных Звезд легко бы обнаружил, насколько мощные артефакты находятся в этой келье, в этом рюкзаке...
   - Он принадлежит мне, - твердо ответил Интеур.
   - Принадлежал! Слышишь - принадлежал! Вытащи его сейчас же.
   Интеур бросил рюкзак на кровать. Красная тряпка выпала, но маг стоял, не двигаясь с места.
   - Это нужная вещь? - спросил у мага Даррен.
   - Более чем! - воскликнул хозяин магии. - Это же легендарный...
   Даррен осторожно дотронулся плеча карлика.
   - Насколько я помню, вождь обещал мне любой артефакт, какой я найду на острове.
   Лицо... морда карлика стала вовсе безобразной.
   - Да этот вождь! Он же не знал, что у нас есть такое... Это какой-то бред, прямо как в глупых сказках...
   - Я...
   - Даррен, это даже не смеш...
   - Я выбираю этот саркофаг.
   Интеур перехватил взгляд колдуна, и слабая улыбка искривила губы мага, приподняла черную бороду.
   - Да забирай, кракены с тобой! - отмахнулся хозяин магии. - Все равно ты обязан вернуть сюда всё. Если сам вернешься.
   - Интеур, посоветуй мне погодников, - попросил Даррен, не обращая внимания на карлика. - Двух, посильнее.
   Неделю Даррен собирал воинов...
   Любой хольмгардец - настоящий воин. Неважно, кует он мечи, продает вино или плавает матросом. Так считал Даррен - Карна пыталась его переубедить.
   До отхода корабля оставалось три дня. Колдун, воительница и маг огня шли по главному рынку столицы, присматривая последнее снаряжение. Стоял уже поздний вечер, и народу было не очень много.
   Разговор шел на интфорском: Интеур не знал других языков.
   - Все же возьми профессиональных бойцов, - в очередной раз посоветовала Карна. - Эти матросы, конечно, неплохи - но только против обычных людей. Любой ассасин свернет хольмгардца в узел. Так что...
   - Где я здесь возьму ассасинов? - хмуро спросил Даррен. - Кстати, Карна, тебе не нужен запасной доспех?
   - Нет, - отрезала дзолборовка. - Ассасинов тебе никто не даст, ты прав. Но есть и просто обученные, тренированные бойцы.
   - Здесь есть один каклоосец. Если он еще жив, - сказал Интеур. - Его захватили вместе со мной.
   - Наверное, он в Цитадели, - кивнула Карна. - Это что-то вроде башни магов. Только воинов. Там точно так же держат талантливых бойцов, которые, собственно, и обучают других.
   - А нам дадут тех людей?
   Карна пожала плечами.
   - Вообще-то, Цитадель подчиняется напрямую вождю. Но... не знаю, думаю, пару человек мы сможем взять.
   - Бери Тавлея, если получится, - тихо произнес Интеур. - Он очень хороший воин.
   Пожалуй, магу можно верить. Судя по гримасам карлика, Интеур выбрал действительно сильнейших погодников.
   - Сейчас пройдем этот ряд и сходим в Цитадель, - решила Карна. - Хорошо, Даррен?
   - Да... а ты не знаешь, где можно найти колдовские жезлы?
   - Чего? - Дзолборовка даже остановилась. - Какие жезлы?
   - Колдовские. Я продал свой, чтобы приплыть сюда.
   - Дьявол... - прошипела Карна, качая головой. - Ладно, завтра сходим. Умение колдовать-то ты не продал, надеюсь?
   Даррен ничего не ответил.
  
   До отхода первого корабля оставалось меньше часа. Даррен в последний раз проверил снаряжение, капитан в последний раз поклялся, что всё готово, и колдун спустился на берег.
   Эри так и не появлялась ни разу за всю эту сумасшедшую неделю. То ли обиделась на что-то, то ли приходила, когда никого не было, то ли случилось с ней что...
   Ровный настил приятно пружинит под ногами. Тело предчувствует, что скоро каждый шаг будет даваться с большим трудом, и спешит насладиться покоящейся землей.
   Карна, Интеур, Тавлей, два погодника и три воина уже на корабле. Воды и припасов достаточно... Жезл, правда, не купили, ну и дьявол с ним.
   Кто-то осторожно коснулся плеча Даррена, он медленно обернулся. Наверное, Эри решила все-таки придти. Только она может так бесшумно подкрасться...
   Нет, Карна.
   - Волнуешься, Даррен? - тихо спросила она, просовывая ладонь под локоть колдуна. -Всё в порядке, ты же знаешь.
   - Знаю. Просто хочу походить по твердой земле.
   - Ждешь Эри? - еще тише произнесла Карна. - Может, мне уйти?
   - Да нет, оставайся. Всё равно она не придет.
   Дзолборовка помолчала.
   - Она уже пришла, - вздохнула Карна, и ее рука выскользнула из-под дарреновской.
   Перед дзолборовцами в нескольких шагах остановилась маленькая девочка в кожаных доспехах, с торчащим за плечами мечом и большой сумкой в руках. Будто девочка куда-то собирается плыть...
   - Привет, Даррен, - грустно улыбаясь, прошептала Эри. - Как ты?
   Ясные глаза поймали взгляд Даррена и уже не отпускали.
   - Плохо, Эри.
   - А что так? - хмыкнула она.
   - Ты не едешь, - подсказала колдуну Карна. Вроде бы, серьезно. Но Эри тут же насупилась.
   - Тебя не спросили, - угрюмо ответствовала девочка. - Что с тобой, Даррен?
   - Не знаю.
   Даррен подошел к девочке вплотную, ласково обнял. Кожа доспехов тоскливо скрипнула.
   Эри не стала вырываться; напротив, теснее прижалась к колдуну, спрятала в его плаще лицо. От девочки пахнет потом, но это кажется естественным и... почему-то приятным.
   - Может быть, все же поедешь?
   - Нет, Даррен. Прости, но - нет. - Эри подняла голову, заглядывая Даррену в глаза. - Я пришла за другим.
   - За кем же? - вновь встряла Карна.
   Эри не обратила внимания. Отстранившись от колдуна, она достала из сумки кусок белой ткани и протянула Даррену.
   Рисунок углем. Маленькая девочка, ее обнимает высокий мужчина в длинном плаще. Мужчина без бороды и усов.
   - Я хотела тебе еще тогда отдать... - потупив взор, сказала девочка. - Когда приходил... посмотреть на меня. Но ты не остановился, когда я позвала. А бежать за мужчиной... я не стала.
   Карна сдержала усмешку. Зато хихикнула сама Эри.
   - Спасибо. - Колдун наклонился к девочке и осторожно поцеловал.
   - Не забывай меня, Даррен. Хорошо?
   - Не забуду, Эри.
   - Тогда прощай. И тебе прощай, Карна.
   - Прощай, - одновременно ответили дзолборовцы.
   Когда Даррен поднялся на судно, он сразу спустился в каюту и никуда не выходил.
   Лишь поздним вечером Карна постучала в его дверь.
   - Входи, - сразу же ответил колдун. Он лежал на кровати, заложив руки за голову. Взгляд его сполз с потолка на Карну. - Что-то случилось?
   - Это я у тебя хочу спросить. - Дзолборовка села на краешек кровати. - Что с тобой случилось, Даррен?
   - Ничего.
   - Даррен.
   Карна посмотрела колдуну в глаза.
   - Эри тут ни при чем, - нехотя сказал он. - Или... Карна... мне кажется, я что-то делаю не так.
   - Все мы что-то делаем не так, - улыбнулась Карна. Ее рука нащупала ладонь Даррена и слегка сжала. - И всегда нам кажется ошибкой, когда покидаем тех, кто...
   - Ты не понимаешь, - перебил Даррен. - Да я и сам не понимаю... Только чувствую. Как ты думаешь, зачем я вступал в Дзолборо?
   - У тебя не было выбора.
   - Был. Выбор был. И я его сделал.
   - И сейчас жалеешь?
   - Не знаю, Карна. - Даррен осторожно высвободил руку. - Я опять ничего не знаю.
   - Подвинься, - шепнула Карна и легла с краю. - Знаешь, когда-то давно я встретила одного человека и он сказал мне очень простую вещь... но она почему-то навсегда запомнилась. - Воительница провела кончиками пальцев по щеке Даррена. - Я тогда тоже... не понимала, что я и зачем.
   - И что тот человек?
   - Он помог мне. Он просто сравнил нашу жизнь с тканью - та тоже сплетается из сотен, тысяч нитей. Но если настоящая ткань плетется из одинаковых и в строгом порядке, то настоящая жизнь - это непредставимая мешанина абсолютно разных нитей, иногда целых тряпок, иногда неразличимых волосков. И когда нам кажется, что какая-то нить оборвалась, что мы навсегда ее потеряли, на самом деле она просто скрылась под другими. - Карна улыбнулась. - А главное в жизни - суметь держать на виду те нити, которые тебе действительно дороги.
   Даррен тоже улыбнулся.
   - Один мой... знакомый говорил похожие вещи.
   - Истина всегда одна. Только высказывают ее по-разному.
   Карна потянулась к колдуну. Жаркие губы истинной хольмгардки нашли губы Даррена.
   - Теперь-то ты не сбежишь, - на миг оторвавшись, хихикнула Карна. Точь-в-точь Эри...
   - Не сбегу.
  
  
   Интерлюдия 6
  
   Гонец бежал, похоже, очень долго: теперь он судорожно глотал воздух, стоя перед троном; руки уперлись в колени, ожесточенно растирая их.
   - Ну, что такое? - недовольно спросил Элонд Пятый. - Давай-давай, скорее.
   - Ваше величество... Интфор объявил нам войну...
   - Так... - Король медленно поднялся с трона.
   - На сторожевые отряды Интфора... возле Граничной гряды... кто-то напал... дюжину дней назад...
   Элонд быстро зашагал по ковровой дорожке. Уставший гонец поплелся следом.
   - Какого рожна именно сейчас? Я ведь приказывал им ждать! Зачем они полезли?..
   - Это не наши воины... Ваше величество... Неизвестно, кто напал...
   - Та-а-ак.
   Магистр Черных Звезд сейчас в Келларе, патриарх вообще в Нортхаге... расследует там что-то, дьявол его забери... Что же делать?
   - Какие действия магистр уже предпринял?
   - Отправил посла к интфорянам, но те его убили. Они хотят войны, Ваше величество.
   - Еще б они не хотели... Вот же проклятье! Что еще он сделал?
   - Приказал отвести войска к Келлару.
   - Что?! - Король резко остановился. - Мы отдали Граничную гряду без боя?
   - Там уже собрались дюжины магов и весь Северный легион. Император Латрий идет туда с лучшими войсками. Магистр посчитал, что там не удержаться. А к Келлару уже спешит патриарх со многими священниками.
   - Это все, что ты имел сообщить? - сухо спросил король. Отчего-то заболело сердце...
   - Да, Ваше величество.
   - Ступай тогда. И позови писарей.
   Дьявол, ну почему всё так плохо?
   Король потащился обратно к трону.
   - И лекаря позови...
  
  
   Глава 7
  
   Корнелла дважды заезжала в деревни, чтобы пополнить запасы еды. Но последний раз был очень давно - на нее спустили собак, от чего до сих пор болела покусанная лодыжка, и девушка боялась приближаться к человеческому жилью. Даже таким спокойным вечером, как сегодняшний.
   Пусть еды почти нет - зачем она? И весна уже близко, от голода не умрешь: травинки, столь любимые коняжкой, выдают свои корешки, да и ручьи их вымывают. Конечно, эти земли много южнее родных, но многие коренья те же. Ведь бог, что создал этот мир, один.
   Улыбка коснулась губ - то ли от теплой мысли, то ли от увиденной заставы. Высокая, в трехэтажный дом, деревянная башенка одиноко стояла посреди поля. Только ров намекал о границе, но и тот, судя по осыпавшимся краям, давно не укреплялся. Настил, соединяющий порванную дорогу, врос в землю и даже ребенок мог перейти в сторону леса - благо, до него было рукой подать.
   - Стой! - прокричали с вышки.
   Корнелла натянула поводья, и конь, пройдя еще с полдюжины шагов, встал. Девушка задрала голову: до заставы меньше сорока шагов, на верхнюю площадку просто так не посмотришь.
   Молодой парень навел лук на Корнеллу, стрела уже замерла на деревянной дуге! Слава Триединому, тетива пока расслаблена. Второй пограничник, успокаивающе положив руку на плечо лучника, что-то ему проворчал.
   Когда-то Корнелла уже так стояла перед распахнутыми воротами... но там у стражников не было нацеленных луков.
   - Куда идешь? - пробасил второй.
   - В лес.
   Тетива слегка натянулась.
   - Что-то ты не похожа на купца, - усмехнулся старый. - Да и не время для торговли.
   - Иди отсюда, - равнодушно посоветовал лучник. - У нас приказ никого не пропускать.
   Второй опять что-то буркнул, и они зашлись в гавкающем хохоте.
   Триединый бог, что же делать?
   - Я рабыня... мой хозяин задолжал друидам... и я...
   Всемогущий Бог-отец, всемилостивейший сын божий Савир, всесвятой Дух Божий, помогите рабе вашей Корнелле.
   - Что за бред она несет? - зачем-то спросил у лучника старый пограничник.
   Помоги, Триединый Бог, успокой заблудших рабов Твоих...
   - Говорит, рабыня, - не отрывая от нее глаз, сказал молодой парень. - А похожа, между прочим. К тому же, совсем одна... Может, спустимся к ней, а?
   Подари несчастным благодати, пусть их души наполнит радость...
   Лук повис на плече парня, и тот подошел к самому краю площадки.
   - Она ж тощая и страшная, - заметил старик. - А тебя женушка дома ждет, зачем тебе это?
   Лучник, не ответив, поставил ногу сразу на третью перекладину веревочной лестницы. Неуверенно поставил...
   - А впрочем, не такая уж и страшная. Это я, наверное, старею уж...
   Услышь молитвы, Триединый Бог! Дай покоя несчастному парню...
   Бог услышал! Благодать наполнила душу, укутала, согрела!
   Парень долго нащупывал следующую палку-перекладину. Старик в очередной раз пошутил, но теперь смеялся он один. Лучник сосредоточенно искал, за что бы схватиться руками.
   ...погрузи его сознание в безмятежный сон, великий Триединый Бог...
   Парень нелепо взмахнул руками... и сорвался с лестницы. Лук по пути зацепился за веревки, несчастного перевернуло в воздухе, и спина с глухим стуком ударилась о землю. И со страшным хрустом.
   Корнелла изо всех сил сжала бока коня, и тот послушно рванул в сторону леса.
   Спасибо тебе, милостивый Триединый Бог... И прости за грех.
   Резкий свист... промах, слава Триединому... Но конь на полном скаку вдруг начал падать. Передние ноги подломились, морда ткнулась в грязь. Корнелла вылетела из седла, но стремя рвануло левую ногу.
   Новый выстрел - теперь уж точно мимо. Но неужели лучник смог подняться? Или тот старик?..
   Девушка, боясь встать, боясь оглянуться, кое-как выпутала ногу. И как могла быстро поползла к лесу.
   Колени и локти тут же стерлись, волосы намокли от грязи и цеплялись за каждую колючку; силы кончались, будто их выпивал колдун... А бесконечные стрелы все пронзали и пронзали воздух.
   Тень от крайних деревьев упала на лицо Корнеллы. Она зашептала благодарственную молитву, но последняя стрела, уже на излете, уже не желая лететь, все-таки попала в цель. Несчастную лодыжку пригвоздило к земле.
   Зазубренный наконечник, вымазанный в крови и грязи, грозил совсем разорвать рану; трясущиеся пальцы попытались сломать древко, но сил уже не было. Был страх - и Корнелла со стрелой в ноге поползла дальше.
   Ее остановил негромкий голос - то ли низкий женский, то ли высокий мужской. Он что-то произнес на непонятном языке и с непонятной интонацией. Корнелла подняла голову.
   В паре шагов стояли несколько фигур. Высокие, много выше Даррена; лиц не разглядеть. Или так кажется потому, что голова больше не хочет задираться?
   - Восстань! - приказал один из них. Красивый у него голос.
   Корнелла попыталась подняться. Локти уперлись в землю; колено здоровой ноги с трудом подтянулось к груди. Как жаль, что рядом нет дерева, чтобы уцепиться руками, поднять тело, все-таки встать хоть на одну ногу...
   Непонятный голос снова что-то приказал-попросил. Над девушкой склонился один из друидов, его руки крепко, но не очень больно схватили Корнеллу за плечи, помогли подняться и помогли стоять. Он пропел на своем языке короткую песню - и боль в ноге утихла. Даже страх прошел.
   Чудо, ниспосланное Богом! Воистину, это место ближе всех к Вышнему.
   - Что тебя привело в нас? - спросил держащий ее друид. - Почему на тебя атаковали?
   Губы сами растянулись в улыбке - не от смешной речи, а от заботливого тона. Так говорил Даррен, когда распахивал ставни и извинялся за холод.
   А ведь этот друид очень похож на Даррена. И лицом, и жестами, и даже голосом. Только волосы не черные, а русые - но, кажется, они потемнее, чем у остальных друидов, что выстроились полукругом возле нее.
   Красивые они. И совсем не такие, как рассказывал Роидевинс. Плащи зеленые только у половины, остальные в коричневых и серых. И глаза у них не злые, и в руках никаких змей, только посохи. Вот про посохи правду говорили: это не сухие вытертые палки, а живые ветви. Они, верно, даже не выдержат, прогнутся, если на них опереться. И еще правда про бороды - их на самом деле ни у кого нет.
   - Девочка?
   - Мое имя Корнелла. Я хочу к вам, - наконец, ответила она. - А меня не пускали.
   Ее покровитель перевел. Друиды подумали, один из них что-то сказал. Судя по морщинам, которых тоже вроде как не должно быть, он самый старый; и наверное, самый главный.
   - Почему ты здесь?
   - Я... хочу узнать о Третьей силе.
   - Повторить, девочка, - мягко попросил друид.
   - Я не хочу Света, не хочу Тьмы, я хочу Третью Силу.
   Вроде бы утихнувший страх опять пополз от сердца... и от цепких рук друида.
   - Я хочу... - Корнелла на миг запнулась. Нужное слово будто бы исчезло из памяти. - Я хочу узнать о...
   Друид недобро прищурился. Главный старик крепче сжал посох.
   Корнелла заплакала. Боль с новой силой задергала ногу, защипала колени и локти - но это неважно! Куда пропало главное слово? Самое главное слово!
   Помоги, Триединый...
   - Бог! Я хочу узнать о Боге!
   - Андариэ! - зло крикнул старик. - Фитхале!
   - Омнори киарс, - робко возразил обнимающий Корнеллу друид. - Априндиэ!
   Главный друид задумался.
   - Парт иэнг, - наконец, кивнул он.
   - Что для тебя есть Бог? - осторожно спросил молодой друид. - Говори бережно.
   - Бог Триединый во своих ликах - сыне Савире, отце Боге и духе-ангеле Аанине. Бог сотворил наш мир, сотворил людей по своему подобию, Бог...
   - Итрин, - оборвал старец. - Тиа!
   Молодой друид печально посмотрел на Корнеллу, и его руки вдруг отдернулись, словно от ядовитой змеи. И тут же вернулась боль. Нога со все еще торчащей стрелой подломилась, девушка упала навзничь.
   Ее быстро подняли - как труп, за руки и ноги.
   Боль ослепляла, оглушала, выворачивала внутренности... но не отпускала сознание.
   Смилостивься, Триединый Бог.
   Кто-то из друидов коротко ударил в живот. Корнелла задохнулась, во тьме вспыхнули новые круги.
   Умоляю, Триединый бог, отпусти...
   Бог не слышал. Не хотел слышать.
   Сколько и куда ее тащили, Корнелла не знала. Дерганья и взрывы боли не прекращались ни на миг, забытье никак не приходило. Наверное, виной была какая-то друидская волшба...
   Девушку бросили, словно куль с гнилой картошкой. Бросили на что-то твердое, но ровное. Тут же мягкие веревки оплели руки, ноги, шею.
   Слава Триединому, слепота понемногу проходит. Корнелла огляделась, насколько позволяли веревки. Нет, не веревки - лианы. А сама она лежит на пне исполинского дерева. Вокруг ходят хороводом друиды, у каждого в руках факелы. Только горят они почему-то не пламенем, а мерцающими зеленоватыми огоньками. Верно, даже светлячков приспособили, ироды...
   Друиды затянули песню. Чужой язык уродовал красивые голоса, они казались демоническими.
   А ведь Даррен предупреждал...
   Боль стала проходить. Но не бесследно - вместо нее вползал страх. Противный страх. Липкий, как руки того мерзкого трактирщика... холодный, как наковальня в той злосчастной кузнице... тяжелый, как взгляд Даррена.
   Триединый бог, спаси рабу Свою Корнеллу...
   Зеленые огни слились в единое мутное кольцо. Оно плавно, но неотвратимо стягивалось к пню.
   Прошу, заклинаю, умоляю! Боже!
   С небес упал деревянный кинжал... нет, не с небес. С друида. Друид вонзил клинок в грудь Корнелле.
   И все мгновенно исчезло.
  
   ***
   Ласковое тепло. Мягкий свет. Нежная зелень. Красивое мужское лицо.
   - Гармоничное утро, Орнилла, - шепнул друид. - С возрождением.
   Орнилла? Чье это имя? И что за "возрождение"?
   - Тише. Говори ничего. - Друид приложил палец к ее губам. - Ныне Орнилла - твое имя. Твое исконное, настоящее имя.
   Да, конечно, Орнилла - это ее имя! То-то оно столь знакомое.
   Девушка улыбнулась, и только тогда с губ исчез палец.
   - Ты вернулась к жизни - другой жизни. - Друид снова осторожно прикоснулся к губам Орниллы - на этот раз тоже губами. - Я поздравляю тебя, Орнилла. Ты молодец!
   Друид выпрямился, и на лицо девушки упал, прорвавшись сквозь листву, солнечный луч. Маленькая серая птичка пропела оду ласковому утру. Запах лесных цветов одурманивал, как старинное вино.
   Как же красив этот мир!
   И друид тоже красив. Как лучик, как соловьиная трель, как пьянящий аромат. Или... как кто-то другой. Но кто? Ничего не вспомнить.
   - Как зовут тебя?
   Друид улыбнулся. На щеках заиграли ямочки, возле глаз протянулись веселые морщинки.
   - Что ты говоришь? - переспросил он.
   - Как твое имя, милый?
   - Арриэйн. - Друид погладил девушку по щеке. - Ты, верится, хочешь спать?
   - Я только проснулась. - Орнилла покачала головой. - И не хочу спать.
   Тут же мягкой лапой навалилась сонливость. Птицы закружились с цветами в причудливом хороводе...
   - Перестань меня усыплять! - прошептала Орнилла. И уснула.
   ...Опять тепло, свет, листва. И Арриэйн.
   - Зачем ты меня погрузил в сон? - нахмурилась Орнилла. - Я же просила...
   - Так нужно, - твердо сказал друид. - Зато теперь мы можем ходить гулять. Хочешь?
   - Конечно.
   Девушка поднялась с постели из живых листьев и травы. Арриэйн подал руку, и они пошли по еле различимой тропе, петляющей среди прекрасных деревьев.
   - Как ты себя ощущаешь? - тепло спросил друид.
   Орнилла опустила взгляд на ноги. Только сейчас она заметила, что почти не одета - лишь невесомая накидка из тончайшей зеленоватой ткани, едва доходящая до колен. А вот на Арриэйне длинный плащ, полностью скрывающий фигуру.
   Левую лодыжку кольнуло - легонько, будто муравьишка случайно заполз и решил поприветствовать. Но темное пятнышко на ноге будет побольше муравья. Интересно, откуда оно?
   - Орнилла?
   - Хорошо, Арриэйн, спасибо.
   Друид улыбнулся, чуть-чуть сжимая ее ладонь.
   - Скажи, ты счастлива?
   На тропинку вдруг выскочил бурундучок. Орнилла, осторожно выдернув руку, присела перед ним на корточки; он трогательно протянул орешек.
   - А что такое счастье, Арриэйн?
   Бурундучок подумал, орех задрожал в вытянутых лапках, и зверек убежал.
   - Ты сама ведь как-то знаешь, - предположил друид. Он немного нахмурился, и живая веточка на лбу, держащая волосы, немного опустилась. - Счастье - когда все хорошо, когда ничто не беспокоит, не... Индариль! Не хватает мне букв твоего языка!
   Орнилла улыбнулась, просовывая ладошку в руку друида.
   - Да, я счастлива. Только почему-то мне кажется, что я... что все это... Не знаю... Наверное, мне тоже не хватает слов.
   - Тебе здесь нравится?
   - Да, очень. А разве... разве есть другие места?
   А ведь точно, есть! И это не ее родное место - каким бы оно ни было... Райским.
   Странное слово. Что же оно значит?
   - А давай, я буду учить тебя своему языку? - забавно наклонив голову, предложил Арриэйн. - Тогда мы сможем хорошо понимать друг друга.
   Тропинка свернула на небольшую полянку, где раскачивались на ветру белоснежные цветы. Орнилла дотронулась до ближнего - верно, посланного встречать гостей. Полураскрывшийся бутон склонился - совсем как друид минутой ранее.
   - Давай.
   - Всё, что ты видишь вокруг, зовется одним словом - Lit'efin. Оно переводится "природа", "естество"... "мир". "Всё".
   Орнилла вдруг упала на полянку спиной - и ее приятно защекотали травинки, цветки склонились, защищая от взора Арриэйна. Но он быстро нашел девушку.
   - Что с тобой, Орнилла? - обеспокоенно спросил друид. - Тебе плохо?
   Она лежала, запрокинув голову, на лице блуждала улыбка, глаза лучились радостью.
   - Мне хорошо, - звонко рассмеялась Орнилла. - Ты мне скажи, Арриэйн, а как по-вашему "любовь"?
   - У нас...
   Орнилла дернула друида за рукава. Он в последний миг успел выставить руки, но все равно лица оказались очень близко. Девушка почувствовала дыхание Арриэйна.
   - Ты не поверишь, - выдохнул друид. - Но любовь - это тоже "Лит'эфин".
   - Поверю. - Орнилла дотянулась губами до губ Арриэйна. - Еще как поверю.
   Белые цветки дружно отвернулись, но солнечные зайчики увидели, как высокий мужчина стряхнул с себя девичьи руки и резко поднялся.
   Почти обнаженная девушка съежилась, будто от цветов вдруг потянуло морозом; губы задрожали, она расплакалась. Ее тянуло в сон, но она не желала сдаваться. В конце концов, Арриэйн ушел, печально качая головой.
  
  
   Глава 8
  
   Колдун стоял на палубе, локтями опираясь на фальшборт, и смотрел на закат. Прошла всего неделя, а кажется, что плавание длится уже полжизни.
   Полная неизменность... только звезды медленно уползают на север и вечерами становится немного теплее.
   Шаги за спиной Даррен услышал задолго до того, как Карна обняла его за плечи. Мышцы непроизвольно напряглись.
   - Дергаешься, как всегда, - печально сказала Карна. - Почему ты мне не доверяешь?
   - Я никому не доверяю, - не поворачивая головы, ответил Даррен.
   - Сейчас добавишь: "даже себе".
   - Нет, не добавлю.
   Карна, убрав руку с дарреновского плеча, тоже облокотилась на фальшборт.
   - Красивый закат, правда? - прошептала она. - И такой приятный ветер...
   - Наверное.
   - Почему ты каждый вечер стоишь тут?
   Даррен пожал плечами.
   - Может, пойдем вниз? - предложила Карна. - Интеур с Тавлеем уже собрались.
   - Я не люблю говорить на интфорском.
   - И давно? - улыбнулась дзолборовка.
   - С неделю.
   - Даррен, что тебе опять не нравится? - резко спросила Карна. - Кто опять криво на тебя посмотрел?
   - Успокойся, Карна. Все нормально.
   - Да вот и плохо, что для тебя это уже нормально!
   - Плохо.
   Карна выпрямилась. Разозлилась... Белые волосы развеваются, как у той медузы из баллады Финира; синие глаза горят.
   - Значит так, Даррен. Сейчас ты идешь со мной. Не спорь, идешь! В конце концов, это твои люди, за которых ты отвечаешь. Понял?
   - Пошли, - легко согласился колдун. - Поговорим... с моими людьми.
   В кают-компанию, много раньше дзолборовцев, спустился полумрак. Обычные свечи, запертые в слюдяных сосудах, кончились еще вчера, из-за чего Даррен долго ругался с капитаном. Тот оправдывался трофейными магическими светильниками, но и они оказались сломаны; Интеур до сих пор не мог их починить. Он и сейчас сидит за столом, что-то бурчит, и яркие вспышки время от времени озаряют комнатку.
   - И этот человек был архимагом Интфора, - покачал головой Тавлей, сидя напротив Интеура, но боком к столу. Судя по кружке, задираемой чуть не вертикально, каклоосец допивал пиво. - Да, тяжело у нас с магами.
   Даррен в очередной раз подумал, как же сильно каклоосец напоминает покойного Лорни. Те же манеры, те же шуточки, даже жесты почти такие же... Правда, Тавлей все же кажется умнее чернозвездного ассасина.
   - Интеур, ты был архимагом Интфора? - удивленно спросила Карна. Воительница уселась на скамью и, крепко обняв Даррена, усадила его рядом. - А почему не рассказывал нам?
   - Вы не спрашивали, - угрюмо ответил маг, и новая вспышка осветила бородатое лицо. - А Тавлей откуда-то знал и раньше.
   - Откровенно говоря, меня поставили следить за тобой, Интеур, - признался Тавлей. - Так что я не мог не знать, увы.
   - Кто поставил? - спросил Даррен.
   Карна предлагала пиво, но колдун отказался. Теперь кружки с пенным напитком богов, как его называют хольмгардцы, не хватало.
   - Каклоос. Конкретных имен называть...
   - А как ты узнал, что я приду именно на твое судно? - перебил маг.
   - Оно стало моим за минуту до того, как ты на него взошел, - улыбнулся Тавлей.
   - Погоди, Интеур, если ты был архимагом, то как?.. - начала Карна, но маг снова не дал закончить:
   - Сбежал.
   - Почему?
   - Я слишком слабый маг, чтобы главенствовать над всеми остальными.
   Даррен поморщился:
   - А на самом деле?
   - На самом деле, - процедил маг.
   Светильник вспыхнул в руках Интеура; маг негромко выругался.
   - Так значит, этот твой саркофаг и есть?.. - поднял бровь Даррен.
   - Давайте сменим тему, - вмешался Тавлей. Видимо, у него опустела кружка и ему стало скучно. - Вот меня как каклоосца всегда интересовало, чем же таким коренным отличается ваше Дзолборо от моего ордена?
   Опять бестолковые разговоры о Тьме... Даррен попытался встать, но Карна силой усадила его обратно. Даже что-то прошипела.
   - У нас задания глупее, - мрачно сказал Даррен.
   Каклоосец с готовностью расхохотался.
   - Тавлей спрашивал серьезно, - укоризненно заметила Карна.
   - Ага, - подтвердил он. - И имел в виду не способы выдачи заданий и не их разумность. Чем ваш взгляд на Тьму отличается от нашего?
   - А какой он у вас? - хмуро переспросил Даррен.
   - Простой. Тьма - первична, без Тьмы нет Света, и Тьма...
   - Это все понятно, - перебила Карна. - Скажи лучше, какие из всего этого вытекают... выводы.
   - Да, скажи, каким должен быть истинный темный? - с усмешкой поправил колдун. - Какая у него цель?
   - Ну, об этом говорит наш девиз, собственно.
   - "Вечное развитие"?
   - Ага. Он несколько раз менялся - что вполне в его духе, - ухмыльнулся Тавлей, - но в конце концов занял свое место на гербе.
   - И ни слова о свободе? Как же так, а?
   Тавлей потер лоб.
   - Даррен... если тебе не нравится этот разговор - так и скажи, - неожиданно серьезно произнес каклоосец. - Твоя ирония становится невыносимой.
   Колдун скрестил руки на груди.
   - Мне действительно интересно ваше отношение к свободе.
   - Действительно интересно... - протянул Тавлей. - На эту тему философы Каклооса написали сотни книг, а ты хочешь, чтобы я за пару минут рассказал наше отношение к свободе?
   - А ты хочешь за пару минут выяснить мировоззрения двух древнейших орденов?
   - Тихо-тихо! - вмешалась Карна.
   У Интеура что-то бахнуло.
   - Какой неубиенный светильник, - проворчал каклоосец. - Прямо как Савир. И такой же...
   Вот чего никогда бы не позволил себе Лорни, так это издеваться над чужой верой, какой бы она ни была.
   - Перестаньте, - уже тише продолжила дзолборовка. - Тавлей, постарайся все же как-нибудь... поведать нам.
   - Постараюсь. - Каклоосец перевернул кружку и снизу вверх посмотрел на дно. - Последнее время в ордене считается, что никакой ценности сама по себе свобода не имеет. Но как ни странно, при этом нет ничего ценнее истинной свободы.
   - Истинной... - со вкусом повторил Даррен. - Свобода-от и свобода-для?
   - Это слишком грубое разделение, - покачал головой Тавлей. - Но что-то в нем есть. Скорее, так: свобода, которую ты добываешь, и свобода, которую сохраняешь. Свобода, которая достигается вместе с целью, и свобода, которая сопутствует на всем... Кстати, - перебил сам себя каклоосец, - по-моему, одно из важнейших отличий между нашими орденами как раз в этом и состоит.
   - "Имеющий путь найдет цель"?
   - У тебя сегодня на редкость удачно получается цитировать, - ухмыльнулся Тавлей, продолжая вертеть в руках пустую кружку. - Да, именно так. Вы считаете, что главное - это свобода на протяжении всего пути, и поэтому он у вас определяет цель.
   - А у вас что важнее? - заметила Карна.
   - Как раз та самая истинная свобода, что добывается в самом конце пути. Однако при этом достижение свободы - не есть наша главная цель. - Тавлей наконец-то поставил кружку на стол. - Вот чтобы разрешить эту путаницу, люди и пишут книги. Некоторые их даже читают.
   Ярчайшая вспышка на миг ослепила всех. Первым проморгался Тавлей:
   - Поздравляю, Интеур.
   На столе ровным зеленоватым светом горел магический светильник.
   - У тебя все-таки получилось. - Каклоосец шутливо протянул руку магу. Тот с улыбкой пожал.
   - Присоединяйся к разговору, - весело сказала Карна, - теперь у тебя нет отговорок.
   - Я ничего не знаю о Тьме.
   - Давай тогда говорить о Свете, - не менее весело предложил Тавлей. - Ты не против, Даррен?
   - И этот человек меня упрекал в излишней иронии, - покачал головой Даррен.
   Каклоосец в очередной раз покатился со смеху. Карна улыбнулась колдуну и шутливо поцеловала его в щеку.
   - Не в излишней, а в... - Тавлей помахал пустой кружкой. - Ладно, извини, Даррен. Просто ты не очень... э-э... походишь на человека, который станет шутить. Без обид. - Тавлей всем корпусом повернулся к Интеуру. - Ну так что, великий маг огня, подчинивший себе Свет и в том числе вот этот светильничек... - Каклоосец приподнял магическую вещицу. Она, замерцав, погасла. - ...поведаешь нам о Свете? - робко закончил он, возвращая светильник.
   - Нет.
   - Ну-у... - огорчился Тавлей. - Ну, скажи хотя бы, считаешь ли ты себя Светлым?
   Интеур на минуту задумался, внимательно разглядывая сломанный светильник.
   - Я не понимаю этих разделений.
   Хоть один разумный человек на корабле...
   - Да ладно, Интеур. - Каклоосец махнул рукой. - Все ты понимаешь, не дуркуй. Ответь.
   Маг усмехнулся. Светильник с легким стуком опустился на стол.
   - Да, считаю, - разведя освободившимися руками, сказал Интеур. - Себя светлым.
   - Замечательно. А скажи, какая у Светлого цель?
   - У каждого своя.
   - Вот как? - Тавлей в притворном удивлении поднял брови и немного наклонил голову. - Ну, что-то общее ведь должно быть?
   - Она никогда не замкнута на себя. В отличие от вашей.
   Каклоосец задумчиво пожевал губами.
   - Интеур... - мягко вступила Карна, - а можно спросить, какая цель лично у тебя?
   - Можно. Но я не отвечу.
   - Почему?
   Даррен легонько коснулся плеча воительницы, она повернулась, и колдун предостерегающе покачал головой.
   - Потому что она теперь недостижима, и я не хочу о ней говорить.
   - Почему недостижима? - встрял Тавлей. - Только потому, что тебя запихали на Хольмгард, а потом на корабль, плывущий на остров, откуда никто не возвращался?
   - Ну, не никто, - возразила Карна. - Капитан говорил, что те, кто не высаживался на берег, возвращались.
   - Но мы-то будем высаживаться. Я так сильно подозреваю. - Каклоосец выразительно посмотрел на Даррена. - Впрочем, мы отвлеклись. Так почему же недостижима, Интеур?
   - Потому что я сам...
   Светильник снова взорвался в руках Интеура, и темнота на этот раз явилась вместе с тишиной - и уже не на пару минут.
  
   Что-то странное плывет по морским волнам, почти не качаясь. Что-то черное и плоское.
   Будто бы корабль, но без парусов и без мачт. Странные люди ходят по палубе - высокие, но узкоплечие; во всем черном, даже на лицах черные маски.
   Очень быстро плывет этот корабль, не угнаться. И почему-то он уходит вниз.
   Нет, это не корабль уходит вниз - это сам Даррен возносится вверх. Вот уже корабль становится черной точкой на фоне зеленых волн...
   А вот показался и корабль самого Даррена. Тоже точка... и ведь совсем рядом от нее, в паре десятков морских миль, плывет плоский черный корабль.
   Темный корабль. Корабль Тьмы.
   Нужно остановить этот корабль. Нужно встретиться с этим кораблем.
   Нужно!
   Но тут кто-то отобрал у Даррен крылья, и он начал падать. Морская гладь - а ведь только что были волны - все ближе и ближе...
   Ледяная вода бьет по лицу с такой силой, точно кто-то положил на море толстый лист интфорского стекла...
  
   Даррен открыл глаза. Над ним стоит Карна и держит в руках кружку. Похоже, с холодной водой.
   - Очнулся? - спросил откуда-то издалека Тавлей.
   - Угу, - шмыгнула носом дзолборовка. - Видать, опять у него... видения.
   - Нам нужно менять курс, - прохрипел Даррен.
   Горло болит, голова болит, но зато грудь не болит. Раньше видение высасывало всю Силу... теперь колдун даже не знает, есть у него хоть сколько-нибудь этой самой Силы!
   - Может, он все-таки еще бредит? - предположил Тавлей. - А то как-то слабо верится.
   - Я приказываю изменить курс. - Даррен приподнялся. Удивительно, тело спокойно выполнило команду, не стало отшвыривать сознание. - Карна, позови капитана.
   Интеур все так же сидит за столом. Перед ним горит несчастный светильник - видимо, взрыв лишь привиделся. Тавлей развалился на прибитой к полу табуретке; цепкий взгляд ассасина следит за колдуном.
   - Сходи, Карна, - неожиданно поддержал каклоосец. - Чую, наш колдун что-то почуя... хм, что-то увидел интересное.
   Воительница, пожав плечами, поставила кружку на место, и кают-компания выпустила дзолборовку.
   - Что там, Даррен? - поинтересовался Интеур. Он все так же смотрит на светильник; видимо, время от времени творит заклинания. - Мы возвращаемся?
   - Нет. Мы поворачиваем.
   - Зачем?
   - Чтобы встретиться с черным кораблем.
   - Это такой короткий, плоский, с тупым носом? - уточнил Тавлей. - Без мачт и парусов?
   - Да, только не короткий. Он раз в десять длиннее нашего фрегата. Но откуда ты знаешь?
   Тавлей выпрямился на табуретке.
   - Однажды я видел такой. На полпути между Круглым мысом и Хольмгардом... нет, южнее. И еще я читал про такие в орденских библиотеках.
   - Это корабли Шелуйо?
   - Ну, а чьи ж еще? - хмыкнул каклоосец. - Они очень редко покидают остров и почти никогда не приближаются к нашим берегам ближе, чем на сотню миль.
   - Он плыл на север. К Гилонии.
   - Хорошие у тебя видения... - протянул Тавлей. Он взял со стола вилку, и теперь она мелькала в его руках, будто огромный сюрикен. - Надеюсь, интуиция такая же. Кстати, она тебе ничего не подсказывает?
   - Она требует догнать этот корабль.
   - Хреновая у тебя интуиция. Это ведь абсолютно бесполезно. - Каклоосец затряс головой. - Шелуйским кораблям безразличен ветер, и скорость их намного выше, чем у любого из наших клиперов.
   - Мы его догоним, - уверенно сказал Интеур. - Хоть у меня и нет колдовской интуиции... но я чувствую, что мы его догоним.
   Тавлей вилкой почесал шею. Интеур, не глядя на каклоосца, почему-то улыбался.
  
   Капитан не стал спорить. Звено повернуло на северо-восток. Погодникам даже не пришлось вмешиваться: ветер и так дул в нужном направлении.
   Даррен всю ночь простоял на носу ведущего корабля, вглядываясь в равномерную тьму за бортом. Карна пару раз приходила, приносила горячего питья, пыталась разговорить колдуна, но он всё стоял, держась за канат, и ждал.
   В море всё кажется непривычно медленным; будто течение всемогущего времени сливается с течением воды и растворяется в нем.
   Но даже бесконечная ночь когда-то кончается - и с рассветом пришел черный корабль шелуйцев. Он вынырнул из голубоватой дымки, окутывающей горизонт, и начал быстро приближаться, хотя угол между курсами был почти прямым.
   - Капитана сюда, быстро! - прокричал Даррен и только потом отыскал взглядом матроса. Слава тьме, тот уже побежал. - И магов!
   Черный корабль будто только сейчас заметил две хольмгардские скорлупки; вода вспенилась от резкого разворота корпуса, и посланник Шелуйо поплыл на восток.
   Ну же, где эти сони? Вместо того, чтобы ночами болтать о ерунде, лучше бы...
   - Что такое, Даррен? - издалека прокричала Карна. - Мы догнали шелуйцев?
   - Уже нет, - ответил Тавлей. - Капитан, прикажи поднять все паруса.
   Зычный голос разнесся над палубой. Матросы муравьями поползли на мачты.
   - Где маги? - хмуро спросил Даррен. - Я ведь приказывал...
   - Идут, - сухо ответила Карна. - Воздушник уже готовит контуры, сейчас будет надувать парус.
   - Все равно не успеем, - покачал головой Тавлей.
   Вот кому достаточно часа - выглядит так, словно только что из бани. И лысина сияет ярче того светильника.
   А вот Карна помятая... Видно, что почти не спала.
   - Где Интеур?
   Воздушник начал заклинать: ветер обрушился на корабль, со злостью сдувая всех с палубы. Даррен схватил канат, за который держался всю ночь, кое-как уперся в дощатый настил. Соленые брызги облепили лицо.
   Карна двумя прыжками подскочила - или ее сдуло - к колдуну, сильные женские руки вцепились в него. Канат натянулся еще сильнее. Интересно, для чего его тут повесили?
   - Интеур в каюте, - прокричала на ухо дзолборовка. - Похоже, без сознания.
   Ветер, играясь, принес слова Тавлея:
   - Это у нас становится обычным времяпрепровождением.
   - А зачем нам этот корабль, Даррен? - спросила Карна.
   Дьявол, не могла раньше задать этот глупый вопрос...
   Колдун покачал головой вместо ответа.
   Парус грот-мачты вдруг оторвало от рей, и огромный кусок ткани полетел над морем, словно крыло подстреленной птицы.
   Но странное дело - фрегат не стал идти медленнее. Напротив, скорость ощутимо возросла, корабль шелуйцев даже начал приближаться.
   - Прекратить магию! Прекратить!
   Воздушник вряд ли услышал - скорее, сам понял, что паруса лишь тормозят фрегат и магия ни к чему.
   - Спустить паруса! - гаркнул Даррен. Капитан тут же повторил команду.
   Неведомая сила тащила фрегат хольмгардцев. Второй их корабль остался где-то далеко позади. А шелуйцы словно застыли на расстоянии в сотню шагов. Можно было прочесть название, если б оно там имелось.
   - И что теперь? - по привычке крича, спросила дзолборовка. - Сколько нас так будет тащить?
   - И главное, куда? - добавил Тавлей. - Интересное у нас путешествие. Спасибо, Даррен.
   Каклоосец шутливо поклонился. Колдун сплюнул за борт.
   - Ох, зря ты это сделал, - прошептала Карна. - Плевать в лицо морского бога...
   - Я не верю в приметы.
   - Зато капитан и матросы верят! - прошипела дзолборовка. В который уже раз шипит, будто друидская змея... - И я сама верю!
   - Да ты сама - плохая примета.
   Карна вспыхнула, ладонь воительницы замахнулась для удара... но бессильно упала, и дзолборовка убежала с палубы.
   - А вот это ты действительно сделал зря, - заметил Тавлей. На чистом гилонском. - Это ее больное место.
   - Да плевать.
   - Да уже плюнул. - Каклоосец недобро прищурился. - Иди хоть извинись перед ней. И посмотри, что там с Интеуром.
   - Я...
   - Да ты, ты! Иди, не будь болваном. И так уже наломал дров... не понять зачем.
   Тавлей отвернулся к морю.
  
   ***
   Интеур очнулся сразу после того, как неведомая сила помогла их кораблю. Да она и сейчас помогает, неожиданно понял маг. Именно она приходила в снах, что, нахлынув перед рассветом, оставили лишь дивное ощущение чего-то светлого, доброго, готового помочь.
   Маг долго пытался вновь уцепиться за теплый свет, но сознание решительно не пускало. А потом пришел этот странный колдун. Оперся спиной о косяк, скрестил руки на груди и уставился себе под ноги.
   И Сила у него странная. Хотя, конечно, в Каклоосе - других-то колдунов боевой маг Интфора не видел - могут быть совсем другие заклятья, другие принципы. У варваров ведь тоже магия совсем не такая, как в Сопряжении.
   Кстати, интересно, сохранит ли Латрий саму структуру Сопряжения: все эти разделения на стихийные Башни, сенаты магов и прочее?.. Вообще-то, не должен, для того ведь и начинал войну.
   Впрочем, для того ли?
   - Как ты, Интеур? - прервал путаные размышления колдун.
   Акцент у гилонца, конечно, чувствуется, но все же говорит он на удивление хорошо. А вот боевой маг Интфора, бывший архимаг, не знает вообще ни слова по-гилонски. Разве что пару ругательств.
   - Нормально, Даррен.
   А ведь действительно, все нормально. Голова не болит, запас маны едва ли не больше, чем был вчера вечером. До починки этого светильника, поглоти его океан.
   - Мы пока держимся за шелуйцами?
   - Да, - кивнул Даррен. Как-то он резко и мелко кивает, будто не хочет тратить лишних движений. - А откуда ты знаешь? Карна уже заходила?
   - Нет. Я просто знаю. - Интеур сел на койке. - Знаю, что мы с полчаса назад сели на хвост шелуйцам. Что корабль их поглощает ману, как... как контур бесконечной спирали. И что нам кто-то помогает держаться, потому что скорость уже больше двадцати узлов в час.
   - А обычно с полдюжины, - угрюмо заметил Даррен. Сегодня он почему-то еще угрюмее обычного. - Наш корпус выдержит?
   - А вот этого не знаю, не плотник, - развел руками Интеур. - Но думаю, выдержит. Хольмгардцы строят на совесть, а это один из лучших их кораблей.
   Колдун хмыкнул.
   - Только свечей на нем нет.
   - Ну, я ведь починил светильник. К тому же, кто внимателен в мелочах, обычно не способен на великое.
   - Кто это сказал? - поинтересовался Даррен.
   Хм... надо вспомнить. Действительно, это кто-то говорил, причем довольно недавно.
   - Вроде бы, голиард.
   - Кто? - Колдун едва заметно приподнял бровь.
   - Ну, имени я точно не вспомню.
   - Нет, кто такой голиард?
   - А... ну, голиард, певец. Не знаю, как это по-вашему.
   - Понятно. Только из этой фразы не следует, что невнимательные в мелочах способны на великое. - Колдун оторвал спину от дверного косяка. Руки расплелись, одна протянулась к магу. - Ладно, Интеур, я пойду.
   Сейчас вроде бы пора сдавливать сильно, с усмешкой подумал Интеур. Или это в прошлый раз он сильно пожимал руку?
   А, неважно. Пусть колдун мучается в раздумьях, какой же у огненного мага характер на самом деле.
  
   ***
   Корпус выдержал. Люди тоже. Сломалась чужая сила.
   Впрочем, она и так протащила хольмгардский фрегат на сотни миль всего за три дня. Благодаря ней Даррен первый раз в жизни увидел Круглый мыс, второй раз - ноги бронзового Колосса, что гнилыми зубами торчали из устья реки, третий - Тиульские острова...
   Возле них и исчез корабль шелуйцев. На рассвете хольмгардский фрегат остановился - в нескольких милях от берега - а черный плоский корабль скрылся за восточным горизонтом.
   Даже солнце помогает Темным, ослепляя их преследователей.
   - Приплыли, - тихо сказала Карна.
   Почему-то кажется, что это ее первые слова после той глупой сцены.
   Уже в пятый или шестой раз так кажется. Наверное, из-за тона, с каким она обращается к колдуну - надменно-снисходительным, отстраненно-равнодушным...
   Она ведь так и не пришла к нему в каюту, ни разу. Хотя до этого всю неделю... ночевала у него.
   - Да, приплыли... - эхом отозвался Даррен. - Я снова провалил задание.
   - За шелуйцами уже не поплывешь, - подтвердил Тавлей. - Одна Тьма ведает, куда они свернут.
   - И что теперь? - шмыгнув носом, спросила Карна. - Даррен?
   - Не знаю, Карна. Пока пристанем к берегу, пополним запасы. А там будет видно.
   - Попробуем опять сплавать к Шелуйо? - предположила дзолборовка. - С остановкой в Хольмгарде.
   - Как получится, - пожал плечами Даррен. - Тавлей, скажи капитану, чтобы мы пристали к берегу.
   - Никуда мы не пристанем, - хмыкнул каклоосец. - Здесь слишком мелко даже для нашей посудины. А шлюпки уже готовятся, и без твоих команд.
   - Замечательно. - Колдун направился к трапу вниз, но на полпути остановился, обернулся. - Карна... Можно с тобой поговорить?
   Дзолборовка вскинула голову - и медленно опустила.
   - Можно, Даррен.
   - Только не очень долго разговаривайте, - крикнул вдогонку Тавлей. - Если хотите выйти на берег, конечно. Я лично думаю, что...
   Колдун уже спускался. Руку воительнице он не подавал - Карна слишком резко реагировала на такие вещи. Конечно, не так, как на прямые оскорбления, но все же.
   Затхлая темнота. Вчера сгорела последняя свеча, и запах воска до сих пор наполняет тесную каюту.
   Даррен сел на койку, Карна примостилась рядом.
   - Знаешь, Карна... - Колдун глубоко вздохнул.
   Рука нащупала широкую, мозолистую... но все равно женскую ладонь. Отчего она такая холодная? И почему Карна дышит так тяжело?
   - Я спрашивал у тебя про Дзолборо, про Хольмгард, про Интеура... про Эри, в конце концов. Но ни разу не спрашивал про тебя.
   - Решил исправить? - глухо спросила Карна. Она только сейчас в ответ сжала руку.
   - Да. Но сначала я бы хотел извиниться.
   Хорошо, что темно. И что Карна - не ассасин.
   - За что?
   - Ты знаешь. - Даррен набрал воздуха. - Прости меня, Карна. Я не подумал, что это так обидит тебя.
   - Ой ли?
   - Да. Мне искренне жаль, Карна. Прости.
   - Ну что ж. - Она вроде бы улыбнулась. - Прощу, если ты мне честно ответишь на три вопроса. Идет?
   Можно только догадываться, какие будут вопросы...
   - Да. Спрашивай, я постараюсь ответить.
   Карна заложила ногу на ногу, скрестила руки на груди.
   - Сколько у тебя было женщин... до меня?
   Почему это их всех так интересует?
   - Три.
   - А ты любил... хоть кого-нибудь из них? Вообще, хоть кого-нибудь? Только не спрашивай, что такое...
   - Не буду. Да, любил.
   Тишина. Долгая тишина. Или короткая, неважно.
   - Я... - Карна схватила колдуна за плечи, ее губы прижались к дарреновским. Она не поцеловала - именно прижала губы. - Я прощаю тебя, Даррен Келларский.
   - А третий?..
   - А не хочу спрашивать, - улыбнулась Карна и еще раз поцеловала, на этот раз по-настоящему. - Сейчас я хочу совсем другого.
   - Это чего же?
   - А с трех раз угадаешь? - Воительница толкнула Даррена в грудь, он покорно упал на койку. - Для этого даже колдуном не надо быть.
  
   - Ну что, пойдем на берег? - через сколько-то минут спросила она, все так же тяжело дыша.
   - Карна... - прошептал колдун непривычным для себя тоном. Таким он разговаривал с хольмгардкой тем утром в припортовом складе, когда рассказывал про Силу, эхо заклятий.
   Дьявол, как же тяжело столько времени не творить заклятий! Как же хочется спрясть пару Силовых нитей, пощупать чужое астральное тело... в конце концов, просто ощутить собственную Силу.
   - Что, Даррен? - повторила Карна. - Ты что-то хотел?
   - Расскажи о себе. Пожалуйста.
   Хольмгардка откинулась голой спиной на стенку каюты.
   - Когда ты последний раз произносил это слово? - улыбнулась Карна. - Наверное, в разговоре с Эри.
   - Карна, прошу тебя. Не надо об Эри. Я спрашиваю о тебе.
   - Ну, что ж... - Воительница провела ладонью по груди, стирая засохшие капли пота. - Отвечу. Я родилась на Хольмгарде, в семье обычного воина. Когда мне было восемь лет, его убили. Матери и без меня хватало хлопот: братья мои - они немного старше меня - ушли в Цитадель, не выдержали. А мать, боюсь, тогда и сошла с ума.
   - Цитадель - это?..
   - Да, оттуда уже не возвращаются. Знаешь, Даррен, я вот иногда думаю, что если бы в нашем мире не было магии и колдовства, людям жилось бы намного лучше.
   - Почему?
   - Все были бы равны. Не встала бы нужда в настолько могучих воинах. Они не тренировались бы сутками, месяцами, годами, а могли бы просто жить. Заводить семьи там, строить себе дома... - Карна вытянула перед собой ладонь, пальцы расправились звездочкой, и воительница стала их внимательно изучать. - Я не хотела так, но... В общем, я тогда сбежала из дома. Сбежала с острова.
   - И вступила в Дзолборо?
   - А что мне еще оставалось? - Карна сердито взглянула на колдуна. - Идти в уличные девки я хотела еще меньше. Вот и пришлось... всё равно тренироваться сутками.
   - Но уже вдали от родины.
   - Ну, когда я закончила обучение и заплатила за него, мне разрешили сюда вернуться. Но знаешь, это не так и хорошо - возвращаться туда, где тебя никто не ждет. Даже больше того - где тебя никто не хочет видеть.
   - Это из-за того долга?
   - ...у острова такие отношения с Дзолборо, ты имеешь в виду? - переспросила Карна.
   Даррен кивнул.
   - Да не только. Просто хольмгардцы не любят, когда всё меряется золотом.
   - Ты тоже не любишь, - заметил колдун.
   - Тоже. Но у меня не было выбора.
   - А сейчас?
   - А что изменилось? - в тон ответила Карна.
   Она снова почесала грудь - но уже без прежнего изящества... без упоения тем, что Даррен на нее смотрит.
   - Ты хороший воин. Ты можешь...
   - Ничего я не могу, - оборвала она. - Ты не представляешь, сколько стоит выход из Дзолборо. Проще повеситься.
   - Это всегда проще. И вообще, это смерть воров.
   Карна хмыкнула.
   - Что-то не похож ваш Савир на вора. И ангел Аанин тоже.
   - Я не...
   - Да знаю, что ты "не". Ладно. - Карна наклонилась за одеждой, и тряпки начали прятать прекрасное тело. - Не так уж всё и плохо в Дзолборо. По крайней мере, деньги там платят хорошие, и при этом ничего не заставляют.
   Как сказать, как сказать...
  
   ***
   Услышав первые новости с островов, Интеур уже не мог успокоиться.
   Ему нужен Даррен - срочно нужен!
   Пару раз маг подходил к каюте колдуна, но стучать не решался. Мерил шагами коридор. Просто стоял, привалившись к стене. Поднимался и спускался по неудобному трапу.
   И где-то через час дзолборовцы, наконец, вывалились из каюты.
   - Даррен, мне нужно срочно с тобой поговорить, - быстро сказал маг. - Прошу тебя.
   - Что случилось? - спокойно спросил колдун, обнимая Карну.
   - Война. Гилония объявила Интфору войну.
   - Ну, если быть совсем точным, то Интфор объявил Гилонии, - встрял Тавлей.
   Святое пламя, а он-то когда успел подкрасться? Он что, и здесь, на корабле, продолжает следить?
   - И наш капитан собирается плыть в Найал, - добавил Интеур, - чтобы выступить на стороне Гилонии.
   - Король пообещал наемникам неслыханные деньги, - улыбнулся Тавлей. - Я думаю, хольмгардцы уже не раз возблагодарили богов. И не раз порадовались, что продавали Интфору не так много железа, как могли.
   - У них же тоже его почти нет? - нахмурился Даррен. - Или это?..
   - Ага, гилонское. Королевство ведь не запрещает продажу железа на Хольмгард, а вот перепродавать интфорянам очень не советует. Потому-то я и сказал...
   - Даррен! - тихо перебил маг. - Я очень прошу.
   - Хорошо, Интеур, о чем ты хочешь поговорить? Говори сейчас.
   - Мне нужно поговорить с тобой, - с нажимом произнес Интеур. - С тобой, Даррен.
   Колдун покачал головой.
   - Говори здесь, Интеур. У меня нет...
   - Даррен!
   - Но... - колдун задумался, его худые руки еще теснее сжали дзолборовку.
   Ну же, бледный гилонец, живее!
   - Да ладно, Даррен, - беззаботно сказала Карна.
   Или ты, надменная хольмгардка!
   - Я все понимаю, мало ли какие секреты могут быть у мужчин.
   - Ладно, Интеур, только быстро, - кивнул Даррен. - Пойдем.
   Слава огню.
   Даррен пошел было к своей каюте, но на полпути передумал, и маг с колдуном забрели в кают-компанию.
   Магический светильник горит, но почему-то тускло. Опять, наверное, сместились потоки маны...
   - Что такое, Интеур? - недовольно спросил колдун, как только дверь захлопнулась.
   Маг сел за стол, на привычный табурет; Даррен устроился напротив.
   Черные брови сдвинуты, глаза прищурены, но смотрят все равно в пол.
   - Надеюсь, это действительно...
   - Даррен, отпусти меня.
   - Что? - ни один мускул не дрогнул на лице гилонца. Даже бровь не задралась. Проклятая выдержка колдунов!
   Или ему просто на все наплевать? Конечно, под впечатлением хольмгардки...
   - Я хочу вернуться и помочь своей стране в грядущей войне.
   Даррен помолчал. Рука, сжатая в кулак, костяшками пальцев потерла подбородок.
   - И ты просишь помочь...
   - Помочь сбежать с корабля.
   - А может, мне заодно потопить этот корабль? - бесстрастно спросил Даррен. - Этим я еще больше наврежу Гилонии.
   Колдун пробарабанил по столу. Пальцы двигались, будто длинные белые червяки.
   - Я раньше не замечал за тобой, Даррен... такого настроя.
   - Я за тобой тоже, - резко ответил колдун. - Предать свою империю в важнейший момент, сбежать с самым ценным артефактом - это ты называешь "таким настроем"?
   Интеур поднялся.
   - Сядь, - процедил Даррен. - Я еще не договорил. Или ты тоже обижаешься на любой пустяк?
   Маг продолжал стоять.
   - Ну, что я сказал не так, Интеур? - колдун как бы смягчил тон. Но вот глаза, пару раз метнувшиеся в сторону мага, все такие же злые. - Ты не сбегал с поста архимага без предупреждения? Не прихватывал с собой артефакт?
   - Про саркофаг тебе рассказал Тавлей?
   - Неважно.
   Интеур устало опустился на табурет.
   - Ты прав, Даррен. Я предал свою страну. - Маг достал из-за пазухи маленький саркофаг, и хранитель огня осторожно опустился на стол. - Я украл у нее эту вещь. Я много чего сделал не так. Поэтому и прошу сейчас.
   Даррен пристально посмотрел на саркофаг. Рука протянулась к нему, пальцы почти коснулись матовой крышки... но за волос до нее отдернулись.
   - Интеур, а что ты хотел с ним сделать?
   Маг накрыл ладонями хранитель. Слабое тепло потекло по коже.
   - Сначала я хотел выменять его в Гилонии на железо для Интфора.
   - А потом?
   - А потом я испугался... Что меня обманут, что просто отберут, что железо не дойдет до респу... империи. Я не знаю, что бы я с ним сделал, не напади на нас хольмгардцы. Честно, не знаю.
   - Неужто он действительно настолько ценный?
   Святое пламя, как лучше ответить?
   - Не знаю, колдун. Я ведь его уже использовал, поэтому...
   Колдун снова потер подбородок.
   - Я много чего сделал не так, Даррен, - повторил маг. - И я хочу исправить то, что еще можно.
   - Хочешь...Тогда предлагаю тебе сделку, - ухмыльнулся колдун. - Ты оставляешь здесь саркофаг, я помогаю тебе бежать. Что скажешь?
   Проклятый торгаш!
   - Нет. Я не могу отдать оружие Интфора в руки гилонца. Пусть даже оружие уже не действует.
   Червяки-пальцы сплелись на столе.
   - Пойми меня, Даррен. Прошу, пойми.
   - Тогда такой вопрос, Интеур. - Колдун уставился на свои руки. - Ты веришь в бога?
   А это-то ему зачем, святое пламя?
   - ...или богов?
   - Я маг огня. И я верю в огонь.
   - В бога огня? - переспросил Даррен, все так же рассматривая ладони. - Или просто в огонь?
   - В святой огонь. В святое пламя. - Интеур спрятал саркофаг в поясную сумку. - Да, у нас есть боги стихий. Например, Пиреор - бог огня. Сопряжение активно поддерживало веру в них.
   - Но сами маги не верят? - лениво поднял бровь колдун.
   - Я не вижу смысла придумывать образ для огня. Он и без того живой. К тому же, - усмехнулся маг, - я слишком часто видел, как наши маги в храмах творили чудеса, якобы от лица бога.
   - И люди верят?
   - А что еще им делать? - в тон ответил маг. - Конечно, такого фанатизма, как в Гилонии, у нас нет. Все-таки, магия... Но без веры очень тяжко, сам знаешь.
   - Тяжко... - будто смакуя слово, произнес колдун. - Ладно, Интеур Люциний Воинственный. Я помогу тебе. - Даррен поднялся. - Сейчас полдень, отправляемся мы завтра на рассвете... Этой ночью ты будешь на острове.
   - Каком? - прищурился Интеур.
   - Тиульском. - Колдун едва заметно растянул губы в улыбке. - Неужели ты думаешь, что в таких пустяках я буду обманывать?
   Даррен похлопал мага по плечу и направился к дверям.
   - Спасибо, Даррен. Но... почему ты согласился?
   Колдун замер, но оборачиваться не стал.
   - А какой ответ ты хотел бы услышать?
   - Не знаю, но...
   - Вот и я не знаю.
   Дверь хлопнула.
   Интеур пожал плечами и пошел в свою каюту.
   До вечера нужно собрать вещи и при этом не привлечь внимания. Конечно, вряд ли кто неожиданно войдет, но уж лучше излишняя осторожность, чем годы рабства у тупых островитян.
   Хорошо, что крюк для одежды вбит рядом с кроватью. Можно повесить плащ, и его полы спрячут сумку. К тому же, здесь почему-то становится жарко.
   Волнение, наверняка волнение. Нужно успокоиться.
   Интеур лег на койку, глаза прикрылись.
   Разметанная постель вдавливает складки в спину, ноги ноют от постоянной качки... но это мелочи. Главное, Даррен помог. Сложно - глупо! - было надеяться, что он поможет. Но он помог. Все же что-то Светлое в нем осталось; не случайно ведь про веру спрашивал.
   Маг сквозь ткань сумки нащупал саркофаг, и приятное тепло вновь заструилось по ладоням, рукам, плечам... А сердце будто испугалось, что кровь больше не будет с такой радостью бежать к нему - в груди сжался ледяной комок. Даже огненная мана не может победить вспыхнувший мороз.
   Руки отдернулись от хранителя, но холод не исчез. Нужно снять с крюка плащ и укрыться... А, ладно, ни к чему. Лучше вздремнуть, до вечера-то еще далеко. И ночью понадобятся силы.
   Нужно поспать. Поспать...
  
   ***
   Даррен в последний раз глубоко вздохнул, последняя мантра сорвалась с губ. Последние приготовления закончены.
   Можно начинать колдовство. Пусть противник не виден, пусть Сила не видна - но в груди чувствуется привычный холод, а значит, можно плести заклятье. По памяти, по ощущениям, по интуиции - можно.
   Цель совсем рядом, за деревянной переборкой. Для Силовых нитей это ничто. На цели нет никакой защиты; даже потоки маны свернуты в тугое кольцо.
   Цель очень легкая. Заклятье очень легкое.
   Нужно колдовать.
   Даррен потянулся к астральному телу противника, будто слепой, заблудившийся на корабле.
   Хотя...
   Зачем видеть Силовые нити, когда их можно просто ощущать?
   Зачем просить, приказывать Силовым нитям, когда ими можно просто управлять?
   Зачем мыслить о Силовых нитях, когда ими можно просто стать?
   Нет, не будто слепой - будто пленник, вырвавшийся из вечных оков.
   Только нужно научиться владеть затекшими членами... Превозмогая боль, дикую усталость, бессилие - нужно сделать шаг. Еще один. Цель близко, это ясно. Нужно всего лишь пережать нужные потоки... вот они, рядом... и не зацепить другие, не порвать ничего важного...
   Тьма вспыхнула мириадами огней - это пленник впервые прозрел после долгих, долгих лет - и снова опустилась, приветствуя выжженные глаза.
  
   Даррен очнулся.
   Голова болит так, как никогда раньше. Даже после первой инициации болела меньше. Мышцы всего тела ноют, будто весь день носили мешки с песком; и этот песок постоянно просыпался на глаза, отчего веки невозможно поднять.
   Но они все же поднялись. И тело поднялось. Даррен выглянул в коридор - судя по свету, сейчас ранний вечер. Это хорошо.
   Колдун кое-как пробрался в соседнюю каюту.
   Интеур лежит не дыша. Глаза прикрыты, будто он всего лишь уснул. Руки прижаты к поясной сумке, пальцы скрючены. И не хотят разжиматься.
   Даррен переложил саркофаг в карман плаща - и только после этого крикнул:
   - Что-то с Интеуром! Кто-нибудь, скорее сюда!
   Первой прибежала Карна.
   - Что с ним? - зачем-то спросила она, разрывая тунику мага.
   Колдун промолчал.
   Карна, упав на колени перед койкой, прижалась к груди Интеура. Одновременно с дзолборовкой на несколько секунд упала тишина...
   Громкий вздох. Карна села на пол.
   - Что с ним? - тупо повторила она и тут же сама ответила: - Он мертв.
   Проклятье, ведь не проверить. Силы... да и вообще ничего нет, даже тени, даже эха.
   - Я пойду позову капитана... и лекаря, - глухо сказал Даррен.
   Но лекарь уже сам пришел. Он оттолкнул Карну, и каюта опять услышала стук коленей... опять длинная пауза. И опять вздох. Опять неумолимое "он мертв".
   - От чего он умер? - из коридора спросил Тавлей - непривычно, серьезно-сердитым тоном. - От чего маг умер?
   - Не знаю, - грубо ответил лекарь, поднимаясь на ноги. - Умер он во сне. Сердце остановилось, и все. Откуда мне знать, я не колдун.
   - Даррен?
   - Я не знаю, - глухо сказал колдун. - Когда я зашел, он уже был...
   - И что будем делать, - без вопросительной интонации сказала Карна. - А?
   - Хоронить, - жестко ответил Тавлей. - Сжигать. По обычаю Фараэра, родного города Интеура.
   Сжигать?!
   - Нет, мы его похороним по морскому обычаю, - твердо сказал Даррен. - Мы на корабле, и...
   - Он был огненным магом, как ты не можешь понять! - воскликнул каклоосец. - Огненным! Его нельзя спускать на воду, как перепившего матроса.
   - Заткнись, Тавлей, - прошипела Карна. - Даррен прав. Интеур чтил при жизни наши обычаи. И после смерти он тоже... А его боги поймут.
   - Мы похороним Интеура как настоящего хольмгардца, - веско произнес капитан. Он-то как поместился в этой каютке? - И пока на этом судне я главный, никто не будет сжигать мертвецов.
  
   ***
   Солнце достигло края воды и замерло. Багряный диск слепо таращится на хольмгардский корабль. Чайки тоскливо кричат - они всегда всё понимают.
   Маленький челн колыхается на волнах, будто люлька с ребенком... будто няня уснула, но все равно продолжает легонько качать колыбель.
   Матросы выстроились у борта. Секиры вскинуты, и сталь лезвий бросает веселые отблески на мрачные лица, на равнодушную воду, на мертвый челн.
   ...Три человека еще долго стояли на палубе. Солнцу давно надоела эта сторона земли, оно давно скрылось за горизонтом... и челн давно уплыл. А эти трое все так же стояли, и на играющей воде для них рисовались картины - каждому свои, но на всех Интеур был еще живым.
  
   ***
   В каюту Даррен пришел вместе с Карной. Но она не села рядом с колдуном, а застыла в дверях, уперев кулаки в бока.
   - А теперь скажи мне, Даррен, - угрожающим тоном спросила воительница, - куда делся саркофаг Интеура? Я не стала спрашивать при всех...
   - Он у меня.
   Колдун внимательно осматривал свои руки, будто надеялся увидеть на них что-то новое.
   - Зачем ты забрал его?
   - Интеуру он не понадобится, а нам...
   - Не нам! Я не желаю...
   - ...а мне он нужен.
   - Так-так. - Карна присела на корточки, цепкие пальцы схватили колдуна за подбородок, и синие хольмгардские глаза уставились в дарреновские. - А теперь честно отвечай!
   - Спрашивай, - бесстрастно ответил Даррен.
   Ему стало все равно - пусть спрашивают, он будет честно отвечать.
   - От чего умер Интеур?
   Легкий вопрос.
   - Не знаю.
   - Поклянись, что это не твоих рук дело!
   Вот же дьявол, равнодушно подумал Даррен.
   - Поклянись Тьмой, богом, всем, во что веруешь!
   Вот же дьявол...
   Синие глаза прищурились, и ладонь воительницы хлестко ударила Даррена по щеке.
   - Будь ты проклят, колдун.
   Карна поднялась и ушла. И больше уже не приходила в эту каюту - до самого Найала.
  
  
   Глава 9
  
   Интеур поднял веки - легко, как после безмятежной ночи, проведенной в собственной кровати.
   И все тело наполняет та же необычная легкость. Только почему перед глазами не деревянный потолок каюты, а что-то голубое, переливающееся? И далекое, как небо. Но при этом явно не небо.
   - С пробуждением, Интеур, - проговорил кто-то с еле заметным акцентом.
   Кто-то - молодой худощавый парень в белой тунике, стоящий в паре шагов. На бледном лице, окруженным жидкими белесыми волосами, почти нет носа, очень маленький рот, глаза водянисто-голубые. Что это вообще за человек?
   - Где я? - И язык свободно поворачивается, в горле не першит.
   Так, а почему должно было першить? Почему такое удивление, что все в порядке?
   - Ты в Итринтии, маг, - тускло ответил парень. - Знаешь, что это такое?
   Что-то до боли знакомое. Что-то светлое...
   - Расскажи.
   Интеур, наконец, огляделся. Великолепный сад, которому позавидовал бы принцепс сената - или император. Едва заметные тропинки мелькают меж причудливых деревьев. огромные листья при полном отсутствии ствола. Будто огромные водоросли, вытащенные на берег.
   - А про Шелуйо знаешь? - поинтересовался парень. - Должен знать, ведь ты туда плыл.
   Откуда он знает? Святое пламя, что вообще творится?!
   - Это остров, куда после эпохи Трех сил отправились Темные.
   - Именно, - кивнул парень. - А Итринтиа - место, куда ушли Светлые. Понятно?
   Не дождавшись ответа, парень продолжил:
   - Оно находится под водой. Недалеко от Круглого мыса, как вы его называете.
   - А вы его как называете?
   Святой огонь, какая разница?!
   - Так же. - На лице итринта не мелькнуло даже тени улыбки. Бесстрастный, как Даррен. И вообще, очень на него похож. - Спросишь, как ты сюда попал? И вообще, что происходит?
   Интеур только собрался кивнуть, как итринт сам начал рассказывать.
   - Признаюсь, Темные были сильнее в последней битве. И если бы не вмешались Третьи, мы бы пали. А потом и они сами бы пали, но это уже всё если. - Итринт, не предупредив Интеура, пошел по какой-то тропинке. Бесстрастный голос начал удаляться, и магу пришлось чуть не бегом догонять парня. - В общем, Третьи вмешались очень вовремя. Хоть их тоже почти не осталось, но и того хватило, чтобы взять нас и Темных за горло.
   - Что они от вас потребовали?
   Парень, казалось, проигнорировал вопрос.
   - Они тогда грезили своим глупым равновесием намного больше, чем сейчас их потомки-друиды. Они потребовали от нас уйти подальше от континента и не вмешиваться в дела людей.
   - А...
   - Мы согласились, потому что нам больше ничего не оставалось, - последовательно рассказывал итринт. Но видимо, он все же слышал реплики Интеура. - А люди... дикари с юга Интфора и севера Гилонии, они сами там зародились тьма знает когда; а потом к ним бежали те, кто не хотел сражаться в войне Трех сил.
   - К гилонским Темные, а к нашим - вы, Светлые?
   - Именно. Очень хорошо, что ты это заметил. Да, потом друиды еще как-то на них влияли, чтобы не повторилось такой же беды. Но тоже не сильно. Они действительно считали, что есть какое-то там равновесие.
   Итринт так ни разу и не улыбнулся до сих пор. И не нахмурился. Может, они эту способность утратили?
   - Теперь я подошел к более интересному.
   Парень резко остановился на развилке. Голова его зачем-то задралась вверх. Интеур тоже взглянул на потолок.
   Видимо, какое-то заклятье удерживало толщу воды: вряд ли полусферу такого размера - до верхней точки, пожалуй, не одна стадия - можно было сделать из стекла.
   - Красиво, да?
   Странно слышать такой вопрос от этого итринта.
   - Очень. Из чего она?
   - Вы не знаете этого материала. Да и вряд ли когда узнаете. Да и неважно. - Парень пошел по правой тропинке. - Корабль, за которым вы гнались, действительно принадлежит Шелуйо.
   - Это вы помогли нам?
   - На нем плыл с большим отрядом воинов главный Темный, если его можно так назвать. А я думаю... - итринт задумался, - можно. Но не суть. Мы помогали твоему кораблю догонять шелуйцев, потому что этот Темный собирается нарушить договор.
   - Постой...
   Итринт резко встал.
   - А как друиды обязали вас соблюдать этот договор? - спросил Интеур. - И почему тот Темный собрался нарушать только сейчас?
   - Это тяжелые вопросы, - покачал головой итринт. - Но я попробую ответить. Первое время друиды были слишком сильны для нас. Местность, в которой оказались Темные, не позволяла им держать сколько-нибудь могучую армию. А одними чародеями, как известно, войны не выиграть. - Парень снова зашагал по тропинке. - К тому же, самые могущественные погибли в войне. Либо были казнены друидами. У нас так же.
   - А потом?
   - А потом стали слишком сильны народы Гилонии и Интфора, - неожиданно сразу ответил итринт. - Имею в виду: сильны, чтобы вот так в открытую вмешиваться. Понемногу-то давно уже и их, и наши творили там дела. Иногда последствия были весьма печальны, но не о них сейчас речь. Сейчас речь о теперешней вылазке. Она может оказать последствия намного большие.
   - Из-за войны?
   - Именно. Как сказал бы голиард: чаши весов закачались, и теперь легкого толчка достаточно, чтобы разнести наш мир.
   Показалось, или итринт улыбнулся?
   - Спросишь, для чего мы тащили ваш корабль за шелуйским? Чтобы посмотреть, как отреагирует Темный. Он мог плыть менее... решительно. И еще, чтобы не пустить тебя на остров. Тебя бы там просто убили.
   - Почему вы просто не помешали самому шелуйцу?
   - Глупый вопрос. - Парень нахмурился. - Шелуец окружил свой корабль щитом, и мы не смогли пробиться. А воздействовать на твой корабль, чтобы оторваться, он не мог. Не мог до тех пор, пока ты не удалился от нас.
   - А где мы сейчас находимся?
   - Я же сказал - в Итринтии.
   - Нет, где находится сама Итринтия?
   - Это не суть.
   - А что суть?! - Теперь уже нахмурился Интеур. - Для чего я вообще здесь?
   Снова резкая остановка, будто итринта сзади дернули за пояс.
   - Чтобы я тебя научил одному заклинанию, - ответил парень, усаживаясь на странной формы камень. Он словно намеренно был создан для отдыха путников: ровный скол идеально подходил для спины, имелось даже некое подобие подлокотников.
   - Какому заклинанию? - угрюмо спросил Интеур, оглядываясь по стронам.
   Больше поблизости таких камней-сидений не было, и маг, усмехнувшись, сел просто на траву. Благо, здесь она густая и мягкая.
   - Мы называем его... неважно, ты все равно не поймешь этих слов.
   - Зачем вы меня притащили сюда? - перебил Интеур. - Я должен был...
   - Ты был при смерти, - равнодушно сказал итринт. - На тебя наложили мощное колдовское заклятье и отправили в лодчонке плавать по морю. Мы тебя спасли.
   - Я должен был пристать к берегу Тиульских островов! А оттуда отплыть к континенту, чтобы помочь...
   - Ты бы не пристал. Лодку с тобой несло в открытое...
   - Так помогли бы, направили!
   Дурацкий разговор. Сплошные перебивания, ничего не понятно...
   - В открытое море, - повторил итринт. - А если бы и принесло к берегу, ты бы умер от того заклятья. А если бы и выжил, то никто бы тебя не отпустил. Так и остался бы рабом рыбаков. А если бы...
   - Достаточно, - оборвал Интеур. - И зачем я вам понадобился?
   - Наконец-то. Я давно ждал этот вопрос, - вроде бы довольно сказал парень, потирая каменные подлокотники. - Ты здесь, чтобы убить главного Темного.
   - Какого, затопи его, Темного?!
   - Который сейчас идет со своим войском к месту битвы Интфора и Гилонии. Я ведь тебе только что...
   - Святое пламя! - Интеур вскочил. - Я не хочу убивать каких-то там темных, светлых, сумрачных, полосатых! Я хочу убивать гилонцев, чтобы помочь Интфору!
   Парень усмехнулся. Всем лицом - как обычный человек.
   Он еще и усмехается! Какого пламени?..
   Интеур быстро пошел - побежал - по тропинке. Подальше от этого бесчувственного, равнодушного парня.
   - Ты уже не успеешь, маг.
   Ноги против воли встали.
   - Имею в виду: не успеешь к битве. Она начнется через десять-пятнадцать дней.
   - Плевать. Я хочу хотя бы...
   - Если ты хочешь помочь своей стране - убей Темного. Если хочешь геройски погибнуть от рук гилонцев... - парень на миг задумался. - Нет, я тебя все равно не выпущу. Тем более, что геройски погибнуть у тебя уже не получится.
   Интеур зашагал дальше. Парень не окликал мага - просто сидел на камне и ждал.
   И маг вернулся.
  
   ***
   Орнилла не считала дни и ночи. Они проносились, как свободные птицы, как легкие ветерки, ни на миг не останавливаясь. Может быть, прошел месяц, может - два... или три. Может быть, она всю жизнь просыпается в этой уютной хижине, сплетенной из живых побегов. Какая разница?
   Здесь так хорошо. Здесь простор, здесь Природа, здесь Арриэйн. Он оказался превосходным учителем... и любовником. Правда, во второй раз он тоже убежал, но потом...
   Девушку окутали теплые воспоминания. Тот, настоящий первый раз слился с последующими в единый поток нежности и любви - Лит'эфина, как это звучит на новом языке. Красивом и очень точном - Орнилла не знала, что есть столько прекрасных мыслей и чувств, описываемых словами.
   - Гармоничное утро, - мягко проговорил на друидском столь родной голос.
   - Воистину гармоничное, - не задумываясь ответила Орнилла.
   Зеленоватая накидка обняла плечи, и девушка выскочила на лужайку.
   - Я очень рада тебя видеть.
   - Я тоже, милая, - улыбнулся он, обнимая Орниллу - намного нежнее, чем накидка. Его мягкие губы подарили короткий поцелуй. - У меня для тебя приятная новость.
   Вот только глаза у него почему-то не очень радостные, хоть он и старается казаться веселым.
   - Скажи ее скорее.
   - Сегодня ты увидишь... самое главное, что есть в нашей жизни.
   - Что же это? Арриэйн, скажи!
   - Пойдем. - Друид осторожно взял руку Орниллы в свою. - Я расскажу.
   Они медленно пошли - не по тропинке, по мягкому лесному ковру меж родных деревьев.
   - Ну же, Арриэйн, - легонько толкнула друида девушка.
   Он слабо улыбнулся.
   - Я еще не говорил тебе об этом. Но пришло время. Я хочу рассказать о Боге.
   О Боге... Бог! Великая природа! Как можно было забыть о Боге?!
   - Постой...
   Бог - слово из старого языка! Бог - это из того, прошлого, языка, не из друидского!
   - Арриэйн, что такое Бог?
   Друид опустил голову.
   - А ты ничего не помнишь?
   - Я помню только что-то... доброе. Настоящее, прекрасное... главное! Но не помню, что это... или кто.
   - Ты правильно помнишь, - улыбнулся друид. - Бог - это тот, кто сотворил наш мир из Света и Тьмы, а потом растворился в Своем творении. Он влюбился в наш мир, и теперь Его любовь рассеяна повсюду. Во всей природе, во всем Лит'эфине!
   Орнилла долго шла в полном молчании. Взгляд цеплялся за каждую травинку, каждый листочек - и везде видел Бога. Святого, прекрасного, настоящего. Бога.
   - А куда ты меня ведешь? - наконец, спросила девушка. - Мы раньше никогда не ходили в эту сторону.
   - Скоро увидишь, милая. Осталось совсем немного.
   Орнилла не думала, правду ли сказал друид. Она все смотрела и смотрела на Бога... Ощущение его присутствия усиливалось с каждым шагом. Верно, Ему понравилось это место, и оно отметилось Вышним благословением.
   Опушка леса показалась неожиданно - деревья словно сами расступились, не желая взбираться на холмик. Зато всевозможные цветы радостно взрастали на святой земле.
   И дюжина мужей и девушек с благоговением замерла возле вершины. Их прекрасную наготу ничто не скрывало, кроме высокой травы - любое одеяние казалось бы здесь святотатством.
   Арриэйн скинул плащ, легкая накидка Орниллы тоже слетела, будто бы сама собой - и новоприбывший друид и дриада встали рядом с остальными. Арриэйн крепко сжал ладонь девушки, другую схватил незнакомый друид. Кольцо замкнулось.
   Только сейчас Орнилла заметила в центре круга, на самой вершине холма, огромное яйцо. От него веяло святостью, будто весь мир спрятался за ослепительно белой скорлупой. Или сам Бог, что одно и то же...
   Друиды и дриады запели песню - дивную песню. Как жаль, что Арриэйн не научил ее петь... Но ничего, ведь Бог слышит любые молитвы. Можно обращаться к Нему и молча, главное - верить.
   И время остановилось. Солнце замерло на небе, ветер боялся шевельнуть травинкой, звери спрятались - лишь песня звучала. И мнилось, что она была всегда, с самого начала, с момента сотворения мира, с момента рождения Бога.
   Великого Бога, Трижды Великого, Три...
   Яйцо треснуло. И песнь прекратилась. Никто не сдвинулся с места, но все поняли, почувствовали, узнали: случилось страшное.
   Треугольный кусок скорлупы откололся и упал внутрь. Показалась тоненькая лапка с пятью коготками. И легкий белый пушок. Нет, не белый - розовый. От крови.
   Детеныш божественной птицы погиб не родившись.
   Черное отчаяние захлестнуло Орниллу. Она упала на колени, подползла к яйцу, пальцы начали ломать скорлупу, отбрасывая осколки. Несоразмерно большая головка с острым клювом поникла и опустилась в девичьи руки.
   Орлица. Из птенца должна была вырасти орлица с белоснежными крыльями. Только с туловищем белой волчицы.
   Нет, никакая это не орлица, не волчица... просто разум пытается хоть как-то определить для себя эту чудесную тварь Божью. И заодно пытается не думать о ее смерти.
   Слезы потекли из глаз, горло перехватили рыдания. А руки продолжали гладить мертвую голову, пока кто-то... верно, Арриэйн... не поднял девушку и не увел куда-то.
  
  
   Глава 10
  
   Корабль доплыл до гилонской столицы меньше, чем за неделю - будто после той гонки он уже не мог передвигаться с обычной для себя скоростью.
   Или капитан спешил приплыть пораньше - чтобы плата была побольше. И так уже в порту почти нет места, всюду хольмгардские корабли. Путь до пристани пришлось прокладывать полдня; лишь к ночи фрегат, проплывший тысячи морских миль, сбросил трап.
   А днем у Даррена состоялось два неприятных разговора. Собственно, на этой неделе ни один разговор не был приятным, да и вся она прошла как в тумане, горьком тумане.
   Сначала Тавлей. Он позвал в свою каюту и, усадив колдуна на койку, встал в дверях - прямо как Карна в ту ночь. Тоже, наверное, не хотел выпускать, пока все не скажет.
   - Помоги мне бежать, - сразу попросил он, пряча взгляд. - Как ты помог... Интеуру.
   - С чего ты взял? Карна сказала?
   - Нет. - Лысая голова опустилась, чтобы уж наверняка не смотреть на колдуна. - Я знаю, что Интеур был жив, когда мы его перекладывали в лодку.
   - Да откуда?..
   - У него билось сердце. Очень редко, пару раз в минуту. И он дышал. - Тавлей сам глубоко вздохнул. - Он был жив, Даррен.
   Колдун покачал головой.
   - Я все равно...
   - Да перестань валять дурака, - снова перебил каклоосец. Угнетающее у него спокойствие. - Я знаю, что это ты заколдовал его так, чтобы он очнулся. Кстати, с водником ты договорился, надеюсь? Ветер-то в тот день дул в открытое море...
   Дьявол! Дьявол, дьявол! До чего простое решение - почему оно не пришло в голову?
   - Но это уже неважно. - Тавлей сел рядом. - Ты помог Интеуру бежать от хольмгардцев. Не знаю уж, что он тебе дал за это - подозреваю, тот легендарный ящик - но знаю, что не могу заплатить такую же плату. Пока не могу.
   Каклоосец посмотрел в глаза колдуну. Тот сам отвел взгляд.
   - Даррен, помоги мне. Прошу. А я...
   В Найале, столице Гилонии, среди сотен хольмгардских кораблей, организовать побег?
   - И что ты мне предлагаешь?
   Тавлей на миг поднял глаза - они словно потемнели.
   - Да я же говорю, у меня ничего нет.
   Колдун раздраженно покрутил головой.
   - Что ты предлагаешь делать?
   - Попроси у Дзолборо выкупить меня. Каклоос всегда помогал вашему ордену, ваш тоже должен.
   - Если бы, Тавлей, если бы, - вздохнул Даррен. - Но я постараюсь.
   - У меня даже денег нет, - тоскливо произнес каклоосец. Глубокая складка пролегла между бровей.
   - Я постараюсь, - повторил колдун.
   - Спасибо, Даррен.
   Колдун вышел - и тут же на него наткнулась Карна. Она не стала его никуда уводить, да и разговор не получился длинным.
   - Даррен, - она произнесла его имя, будто изощренное ругательство, - не мне тебя судить - пусть это делает Тьма или кто там еще - но пару слов я тебе сказать хочу.
   - Слушаю, Карна.
   - Слушай, - кивнула она. - Я не жалею, что повстречалась с тобой, Даррен. Не жалею, что помогла тебе бежать из Интфора. Не жалею, что поплыла с тобой - первая неделя была... волшебной. Об одном жалею.
   Карна оперлась спиной о стенку коридора. Ладони погладили шершавые доски, словно желая вогнать побольше заноз.
   - О чем же?
   - Что советовала тебе вступать в Дзолборо.
   - Это было частью твоего задания.
   - Да ну, кто бы проверял. Понимаешь, Даррен... - Карна повернула голову в сторону колдуна, но смотрела поверх, на дверь носового гальюна. - Тебя засунули в клетку - уж не знаю какую, золотую или ржавую - и ты сломался. Нет, - воительница покатала голову по стенке. - Не сломался. Ты как лук. Тебя растянули в одну сторону, и теперь ты рвешься в другую. К полной свободе, будь она проклята. Зачем она тебе, Даррен?
   - Я не могу по-другому.
   - Да все ты можешь! - Лицо Карны скривилось, будто она глотнула уксуса. - Жил же так свои двадцать пять лет... или сколько там. А тут... Ладно. Пока, Даррен. - Карна оторвалась от стенки, сапог уже занесся над первой ступенькой, но дзолборовка все же обернулась: - Наверное, тебе следует знать. Я ж... Нет, не стоит.
  
   В который уже раз Даррен высаживается с корабля - и все равно тело сходит с ума, пытаясь удержаться на качающейся земле. Дома трясутся, люди мотаются из стороны в сторону... даже звезды не могут удержаться на месте. И полупустой рюкзак постоянно сползает с плеча. Не уронить бы ящичек, иначе...
   Колдун остановился.
   Иначе что? Иначе Тавлей останется навсегда рабом Хольмгарда? Ведь просто так Дзолборо ничего никогда не делает.
   Или иначе Даррен так и останется недоколдуном? Больше трюк с вживанием в Силовые нити не проходит. Да и самой Силы нет - наверное, в тот раз истратил слишком много предначальной. Теперь она будет восстанавливаться неделями - без полезных снадобий, которых тоже просто так не купишь. Даже будь у Даррена мешки золота.
   Да и кто он такой, этот Тавлей? Полузнакомый ассасин чужого ордена чужой страны. Кто знает, на чьей стороне он будет биться...
   Ладно, сначала нужно дойти до той несчастной больницы. Вдруг Дзолборо так высоко оценит красный ящик, что выполнит сразу две просьбы? Или наоборот, посчитает пустяковой вещицей, какую и на черном рынке не оценят дороже пары золотых?
   Рюкзак снова упал на запястье, и колдун приостановился, чтобы еще раз взглянуть на саркофаг. Благо улица безлюдная, никто не будет мешать.
   Ремешки недолго сопротивлялись. Правая рука нырнула внутрь - и острая боль прожгла ладонь. Даррен вытащил окровавленный сюрикен. Белый, подаренный Карной каких-то полчаса назад.
   - Возьми на память. - Белая звездочка блеснула на раскрытой ладони Карны. - Пусть это будет нашей традицией, - воительница улыбнулась. - Да, не ищи символики, у меня просто нет других. Ну, а черные я тебе уже дарила.
   - Благодарю, - сказал Даррен, принимая сюрикен.
   - "Благодарю"... - протянула Карна. - Быстро же тебя отучили говорить "спасибо".
   Колдун пожал плечами.
   Воительница с минуту смотрела на него.
   - Не ищи, - повторила она. - Я тебя не... Неважно.
   Карна повернулась, сошла на берег и куда-то уверенно зашагала.
   Даррен скинул рюкзак на землю, звездочка тоже упала, и здоровая рука пережала запястье правой. Но все равно порез у основания большого пальца кровоточит, словно проснувшийся вулкан. Хорошо хоть, на белых сюрикенах нет яда. Было бы на редкость глупо умереть от пореза собственным оружием.
   Слава тьме, рана оказалась еще и неглубокой.
   Колдун наклонился к рюкзаку, закинул на плечи, и пальцы заскребли по мостовой, стремясь поддеть белую в красных потеках звездочку. Но не смогли.
   Что-то раскаленное пропороло бок, что-то тяжелое обрушилось на спину, что-то тупое ударило под колени. Даррен упал, правая рука успела выброситься навстречу мостовой - и звездочка, вместе с гравием, снова порвала ладонь.
   Колдун попытался встать, но кто-то еще раз ударил - кованым сапогом по ребрам, едва не попав в солнечной сплетение. Воздух сбежал из груди, темные круги заплясали перед глазами. Щека шоркнула по мостовой - но боль уже не могла пробиться к сознанию.
   Могла. Нож... или меч полоснул по спине.
   Короткая пауза.
   И новый удар под дых. И второй... третий.
   Пусть бьют, все равно уже ничего не чувствуется. Странно только, что тьма так долго не приходит. Или на этот раз должен появиться свет?
   Нет, все же - тьма.
  
   Почему-то первой пришла боль от поцарапанной щеки. И только потом вскипел бок, загорелась спина, взорвались ребра.
   - Помогите... - вырвался слабый хрип. Кричать невозможно, воздуха и так почти нет. - Кто-нибудь... - хрип перешел в неразличимый шепот. - Помогите...
   Рядом с лицом промелькнул кожаный сапог. Поблизости опустился еще один, и первый тут же исчез. Частый перестук - человек убежал.
   Великая тьма... неужели никто не остановится?
   Колдун прикрыл глаза: бесконечные потоки слез обжигали щеку.
   Вспомнился мужик, точно так же лежавший на мостовой полтора месяца назад. Он сгибался так, что колени упирались в лоб. И время от времени что-то хрипел. Или просто стонал.
   Полтора месяца прошло уже, а помнится, будто мужик и сейчас лежит в паре футов. Даррен тогда шел из своего укрытия на чердаке. Колдовство в очередной раз не удалось; наверное, поэтому Даррен был злой. Поэтому прошел мимо того мужика. Подумал, что тот просто напился или подрался с собутыльниками.
   Лужицу крови возле мужика Даррен вспомнил только сейчас.
   "Проклятье, - не размыкая губ, промычал колдун. - Проклятье..."
   Сапог вернулся. С ним еще один, точно такой же. И еще два других. Тоже одинаковых. Забавно, обычно не встретишь двух похожих, а тут аж две пары.
   Или это людей одинаковых редко встретишь?
   Дьявол, как же болит голова...
  
   Тусклый свет пробивается сквозь веки. Гной слепил ресницы, и глаза не могут открыться. Руки тоже не могут помочь.
   Но через пару минут непрерывных усилий веки все же поднялись.
   Тесная комната; повсюду раскиданы грязные тряпки - на столе, стульях, на кровати, где лежит сам Даррен. Большая часть тряпок в крови, видимо, его собственной. И вонь, наверное, тоже его собственная.
   И никого рядом.
   Колдун пошевелил ногами. Руки тоже стали слушаться. Больно, но терпимо. Главное, дышать неглубоко и не делать резких движений.
   - Воды, - прошептал Даррен. Губы треснули, потекла кровь - но ею не напьешься... - Дайте воды!
   В комнатку вбежал мужик - очень похожий на того, что валялся в Найале, только повыше и потолще немного; и борода у этого потемнее.
   Проклятье, почему у него, бывшего колдуна, все на кого-то похожи? Карна - на ту священницу, Тавлей - на Лорни, этот мужик - на того мужика...
   - Очнулся, парень? - весело спросил здоровяк. Окровавленные тряпки слетели с полуразвалившегося кресла, и мужик уселся. Вся его одежда, и даже борода и волосы в стружках. Видно, столяр. - Кто это тебя так?
   - Не... не знаю.
   Как тяжело говорить... горло пересохло и воздуха не хватает. Если выпустить слишком много, то потом боль не пускает новую порцию.
   - На меня... сзади... я не видел.
   Мужик что-то прокричал. Наверное, имя. Да, точно: через полминуты в комнату вбежал мальчишка лет семи с большой деревянной кружкой в руках. Столяр кивнул в сторону Даррена, и пацан передал воду колдуну.
   - На, выпей, - зачем-то сказал здоровяк.
   - Благо... дарю.
   - Да не за что, - широко улыбнулся столяр. - Говоришь, не знаешь, кто на тебя напал?
   Даррен помотал головой.
   - Ну ладно, не мое это дело.
   - Можно... я отлежусь тут... еще пару дней?
   - Лекарь сказал, тебе надыть не меньше недели лежать в покое.
   Проклятье...
   - При мне... ничего не было?
   - Плащ только. И кровь.
   Саркофаг ушел, зелья ушли - все, что оставались. Даже дзолборовский медальон был там, в рюкзаке. А, вот для чего они резали спину - чтобы ремни не мешали.
   - Тогда... у меня... сейчас нет... денег. Я потом...
   - Не для того я тебя тащил сюда и звал лекаря, - сквозь зубы сказал здоровяк, - чтобы заработать.
   - А... для чего?
   - А для того. - Мужик поднялся с кресла, толстые ручищи отобрали полупустую кружку. - Негоже бросать живого человека. Не по-савирянски это.
   - Не по-савирянски... не отвечать добром на добро.
   - Ответишь, - вновь улыбнулся мужик. - Сходим потом вместе пива попьем. Как оклемаешься. Идет?
  
   Через три дня Даррен ушел. Прижимая руку к порезанному боку, другой цепляясь за стены, останавливаясь каждую дюжину шагов, - но ушел. Добрый мужик не стал задерживать, только потребовал обещания, что Даррен вернется попить пива. Колдун пообещал.
   Куда идти, он не знал. В Дзолборо ему теперь делать нечего. Задание провалено, саркофаг, зелья, медальон потеряны.
   Вступить в войско Гилонии не получится: он даже дрова сейчас колоть не может, что уж говорить про битвы. Да и колдовать так и не научился заново, а после того раза на корабле кажется, что уже и не научится никогда. И проклятая интуиция молчит. Тоже, наверное, больше не проявится...
   А что он, бывший колдун Черных Звезд, вообще умеет делать? Колдовать - уже нет. Воевать - и раньше-то любой мало-мальски опытный боец мог скрутить Даррена в рог, а теперь, после ранения, так вообще... Ремесла никакого он не знает. Разве что в зельях немного разбирается - но не настолько, чтобы этим можно было зарабатывать на хлеб. Писарем... настолько хорошо он не умеет писать.
   Он вообще ничего не умеет.
   Даррен впервые за час ходьбы поднял взгляд. Впереди, в сотне футов, качался заброшенный дом. Тот, где жила Эри. Как она там, интересно? Нашла себя на острове или вернулась сюда?
   Колдун... хотя какой он колдун?... поковылял к крыльцу.
   Жаркое лето в Найале. Пот заливает глаза; щиплет раны; смешиваясь с кровью, прилепляет одежду. Надо бы снять плащ, но в руках его сейчас не унести...
   Вот и дверь.
   Даррен постучал.
   - Чего тебе? - донесся пьяный голос. В щели показалась испитая морда. - Проваливай, это место забито! - Морда довольно хохотнула. - И не только досками, а еще и мною! Иди, иди отселе...
   Даррен покорно развернулся и куда-то пошел. Неважно, куда.
   И зачем тот мужик спасал умирающего двадцативосьмилетнего дзолборовца?
  
   К вечеру Даррен добрался до пристани. Он надеялся, что отплывающим хольмгардцам понадобится переводчик с интфорского. А еще очень хотелось поверить, что сюда привела интуиция.
   На первых пяти кораблях Даррену даже не дали закончить, сразу прогнали. Впрочем, их легко было понять: нелепо ожидать чего-то, кроме просьб о выпивке, от оборванного грязного мужика в крови, говорящего даже по-гилонски с большим трудом.
   На шестом корабле вынесли попить.
   На восьмом толкнули так, что Даррен упал на сходни и долго не мог подняться.
   На девятом пытались дать монетку, но дзолборовец молча развернулся и ушел.
   На каком-то еще Даррена даже пригласили в капитанскую каюту. Владелец судна оказался молодым интфорянином. Его штатный переводчик ушел в город, а матросами были одни гилонцы.
   Интфорянину просто захотелось с кем-нибудь поговорить. Почему он не пошел в город, Даррен не стал спрашивать. Только потом, поедая предложенный ужин, дзолборовец понял, что купец просто испугался гилонцев. В свете предстоящей войны они могли убить любого интфорянина просто так, без малейшего повода.
   Хорошо бы того переводчика убили, подумал Даррен. Тогда можно было бы остаться на этом судне. Плавать туда-сюда, переводить этому трусливому интфорянину названия товаров, цены...
   Переночевал бывший колдун в портовом складе, на тюках с чем-то твердым - Даррену было совершенно все равно, что же там находилось. Утром он продолжил обход.
   День полностью повторился - с той только разницей, что кроме воды бледному хриплому мужику ничего не дали.
   На следующий день вынесли полбуханки черствого хлеба. Даррен с полминуты смотрел на заплесневелый кусок. Дзолборовец сам не знал, о чем думал. О многом - и в то же время ни о чем. В конце концов, матрос с хлебом недоуменно пожал плечами и ушел.
   А еще через два дня Даррена нашел Тавлей.
  
   Потом, сидя вдвоем с колдуном в своей новой каюте, Тавлей рассказал, что его все-таки выкупило Дзолборо. Капитан недолго колебался: гибель любого бойца всегда можно списать на войну, а особого доверия к щуплому интфорянину хольмгардец не испытывал. Да и цену Дзолборо предложило красную - полдюжины золотых.
   - За одного раба так не платили, верно, с тех с самых пор, как король Найал Шестой выкупил обратно сотни фальшивых монет, - с усмешкой заметил Тавлей. - Просто год тогда выдался необыкновенно тяжелым: друиды чего-то зашевелились, неурожаи сплошняком... королевству очень не хватало денег. Ну, а откуда их взять?
   Даррен полулежал на койке, прижав руки к раненому боку. Тавлей сразу, как только колдун поднялся на борт, перевязал рану и приложил какие-то травы, но от них бок заболел еще больше. Впрочем, каклоосец предупредил, что так и должно быть.
   - И что ты теперь должен делать? - хрипло спросил Даррен. - Ведь не просто так...
   - Конечно, не просто. Темные никогда ничего не делают просто так, а ваш орден... Ладно-ладно. - Тавлей шутливо замахал руками, будто испугавшись усталого взгляда колдуна. - Я должен собрать мощный отряд и подготовить его, чтобы помочь Гилонии в битве с Интфором.
   - Тайком убить магов?
   Тавлей, широко улыбаясь, многозначительно потер руки.
   - Вот именно поэтому я и выделил пару ребят, чтобы они искали конкретно тебя.
   - Предлагаешь вступить в твой отряд?
   - Догадлив. Колдуны, особенно такие, как ты, мне очень нужны.
   Колдуны-то нужны...
   - Почему Дзолборо тебе доверяет? - на какое-то время сменил тему Даррен.
   - А оно мне не доверяет, - хмыкнул Тавлей. - В моем отряде еще пятеро или шестеро дзолборовцев. И не я ими командую.
   - Тогда почему?..
   - Потому что в Каклоосе я занимался похожими вещами. Да и на Хольмгарде, как ни странно. Я умею находить талантливых ребят и за короткие сроки обучать их чему надо. Конечно, первоклассных бойцов я из них не сделаю, но цены их жизней подниму изрядно.
   Да, а сколько стоит жизнь дзолборовца, потерявшего способности к колдовству?
   - Ну так что, колдун? Ты согласен присоединиться к моему маленькому vis?
   А что еще делать, куда идти? С этим отрядом можно добраться до битвы, где будут все сильнейшие колдуны Гилонии, а то и всего мира. Кто-нибудь да поможет вернуть навык, если это в принципе возможно.
   Что он не является колдуном, узнать не так просто. К тому же, Тавлей уверен в обратном и вряд ли кто будет прощупывать ауру Даррена.
   А ведь однажды он уже обманул каклоосца. Пусть решение относительно судьбы саркофага - а значит, и Тавлея - было принято только в мыслях, но оно было принято...
   - Согласен, Тавлей.
  
  
   Глава 11
  
   Контур почти завершен. Тончайшие нити в предвкушении дрожат, натягиваются все сильнее; стыки-переплетения искрятся, будто по ним уже бегут бело-красные потоки. И бездонный источник чужой маны уже бушует кипящим гейзером.
   Всё, пора.
   Сверкающий поток ныряет в начальную точку и тут же разбивается на десятки ручейков. Нити набухают, стыки пульсируют, прокачивая ману.
   Пока всё по плану. Центральная спираль почти закончена, теперь...
   Святое пламя! Верхние нити немного провисли и слились в одну! И ребра пирамиды не выдержали...
   Нужно пережать новые потоки и быстро сбросить уже накопившуюся ману! Прицепить спираль к этим обрывкам, стянуть их - и выстрелить вниз.
   Контур полыхнул рыжим, красным, белым... и черным, как сама Тьма.
   ...Интеур очнулся очень быстро. Дым еще не успел раствориться в воздухе, черное пятно на земле все так же дышало теплом. И на камне поодаль все так же сидел парень-итринт.
   - В общем-то, неплохо, - заметил он. - Вот только нити должны быть еще тоньше. Да, тебе это кажется невозможным, но так нужно. И еще: зря ты столь резко впустил ману. Это ведь как... ну, скажем, ложка под сильной струей воды. Она никогда не наполнится до краев, потому что новая вода будет выплескивать предыдущую. - Итринт погладил подбородок. - Коряво сказал, но ты понял.
   - Понял, - с трудом кивнул Интеур. - С рунами нормально?
   - Пойдет, - пожал плечами итринт. - Хотя между "Аккхи" и "Тиро" сделал слишком большую паузу. Может, все-таки откажешься от словесного плетения?
   - Я... - Маг закашлялся. Итринт терпеливо подождал. - Я привык к словесным заклинаниям.
   - Да знаю. Но ведь это отнимает много внимания, которое можно потратить на контроль за контуром. Если следить за стыками, то никакие руны не понадобятся.
   - Ты сам подбирал их для этого заклинания?
   - Конечно, - бесстрастно ответил итринт. - Мы ведь уже давно не используем слова и жесты. Воля намного сильнее, когда действует одна.
   - Но я...
   - Да, ты не успеешь научиться всему этому за столь короткое время. - Итринт хрустнул пальцами. - Но ничего. Тому, что необходимо, я тебя научу.
   Маг перевел взор на черное выжженное пятно.
   - Когда следующий раз? - спросил Интеур.
   - Я думаю, завтра. Сегодня тебе надо отдохнуть, очистить собственную ману.
   - А вот скажи... Я тут уже неделю, и за все время видел только трех итринтов кроме тебя. Где все?
   Парень шумно вдохнул.
   - Работают.
   - Где?
   - Поддерживают свод, следят за шелуйцами, отдают распоряжения нашим людям на поверхности, разрабатывают новые заклинания... - унылым голосом перечислял итринт. - У нас много дел.
   - А вас самих?..
   - Мало. Нас очень мало, - печально сказал парень, опустив голову. - В сотни раз меньше, чем шелуйцев. В тысячи - чем друидов. В миллионы - чем вас, обычных людей.
   - А... сколько тебе лет? - неожиданно спросил Интеур.
   - Много. Больше, чем тебе. Чем твоему отцу.
   - У тебя есть?..
   - Нет, - еще ниже опустив голову, сказал итринт. - У меня нет ни родителей, ни детей. Жена умерла при родах. Сын умер через пару дней после: родился уродом. Как почти все наши дети. Мы умираем. Медленно, но неотвратимо. Еще пару десятилетий, и наших сил не хватит, чтобы держать свод.
   - А на поверхность?..
   - Нет. Мы уже не можем там жить. Поэтому и не идем сами, а отправляем тебя, Интеур. - Парень... какой это парень?.. поднялся. - Мы не можем тебе дать помощника, не можем дать никаких артефактов. Можем только дать своих знаний, научить более-менее мощному заклинанию - и отправить на... неравную битву. Надеясь на чудо.
   - Почему именно меня?
   - Ты сильный маг. Правда, твой талант плохо подходит вашей системе магии... - Итринт вздохнул. - Но я имею в виду не эти силы, а внутренние. У тебя хватит сил. У других людей бы не хватило.
   Интеур посмотрел на свод. Голубые переливы, невозможные для земного неба. Редкие сполохи рыб, игры отраженных солнечных лучиков...
   - Да, это красиво. - Видимо, итринт тоже взглянул на утекающее водное небо. - Но это умирающая красота.
   - Я... Мы можем чем-то помочь вам? - чужим голосом спросил маг. - Люди...
   - Нет.
  
   ***
   Орнилла вспоминала ритуал, прошедший три... или четыре дня назад, как смутный сон. Арриэйн не приходил, но она и не хотела никого видеть - никого, кроме Бога. Она бродила по лесу, стараясь впитать в себя всю Его любовь и тут же отдать ее без остатка.
   Вот молодой ручей срывается со взгорка, сверкающие брызги весело разлетаются, желая подарить влагу каждой травинке, каждому цветку. И они тоже не остаются в долгу; раскрытые бутоны обращаются к ручейку, внимая его беззаботному лепету и одаривая божественным ароматом.
   Вот к цветку подлетает бабочка. Крылышки переливаются лазурным, алым, золотым, изумрудным. Она прячется за лепестки, вкушая нектар.
   Вот муравей подбегает к ручью и замирает, лишь усики задумчиво шевелятся. Думает, как перейти на тот берег. И долго размышляет, залезать ли на протянутую ладонь... нерешительно переступает черными лапками...
   Природа-бог. Кругом, везде, повсюду - Бог.
   - Гармоничное утро, - послышался голос Арриэйна. - Как ты?
   - Гармоничное, Арриэйн.
   Орнилла поднялась с корточек, друид привлек ее к себе. Одна рука обняла ее за плечи, другая ласково поглаживала голову и спину.
   - Как ты, милая?
   - Всё хорошо. - Орнилла подняла голову и попыталась взглянуть в его глаза. Но он смотрел куда-то вдаль. - А ты почему такой печальный опять?
   Он слабо улыбнулся.
   - С чего ты решила?
   - Вижу, милый Арриэйн. Скажи, что случилось? У тебя плохие новости?
   - Нет, не плохие.
   - Точно?
   - Да.
   Вот только губы у него чуть-чуть побледнели.
   - Рассказывай.
   - В прошлый раз, когда я говорил о... Боге, я не сказал очень важных вещей.
   Он замолк на пару минут, все разглядывая что-то вдали. Орнилла не подгоняла друида, только медленно гладила его спину через мягкий зеленый плащ.
   - Бог слился с природой, но... Он остался... Богом. А больше всего Бог любил нас, людей, созданных по образу Его.
   Странные картины встают перед глазами. Тонкие желтые свечи. Грубые рисунки на холстах в толстых рамах... нет, не грубые... святые рисунки. На них - красивые, преисполненные святости лица.
   Арриэйн еще что-то говорил, говорил, иногда сбиваясь, подолгу подыскивая слова - Орнилла не слушала. Видения становились все четче, все ярче. Казалось, еще миг - и она поймет всё...
   - ...Триедин во своих ликах: Боге-отец, сыне Савире и святом Духе...
   Триединый Бог!
   Орнилла упала на колени, руки сами описали святую петлю. И еще одну, и еще...
   Умоляю, прости, Триединый Бог! Прости рабу Свою, прости грешницу, чей рассудок помутился, забыл Величайшее, забыл Святейшее... Умоляю, Триединый!
   По щекам потекло что-то горячее, во рту откуда-то взялась горечь. Руки тряслись, но продолжали осенять святой петлей друида, деревья, весь мир - мир сам превратился в одну святую петлю, бесконечно закручиваемую и...
   Арриэйн ударил девушку по щеке и рывком поднял на ноги.
   - Перестань, Орнилла! - жарко прошептал он. - Хоть на миг перестань, выслушай меня!
   В его глазах блеснули слезы - и это будто отрезвило Орниллу. Она всхлипнула, но перестала исступленно шептать молитвы.
   - Что... ты хочешь?
   - Пошли за мной, - резко сказал он, недобро щурясь. - Быстро.
   Он схватил девушку за руку, и они побежали - как тогда, вне тропинок, лавируя меж деревьев. Орнилла несколько раз споткнулась о подло выставленные корни, но друид жестко вздергивал ее на ноги, и они продолжали куда-то мчаться.
   Орнилла задыхалась; не спасали ни молитвы, ни короткие остановки, ни шептания друида. В глазах начало темнеть, ноги подгибались. Арриэйн уже просто нес девушку.
   Наконец, бег закончился. Друид осторожно положил Орниллу на мягкую траву. Сколько времени девушка приходила в себя, она не знала. Но рано или поздно Триединый смилостивился и вернул зрение.
   Лужайка, вроде той, где погиб птенец грифона. Так его назвал Арриэйн. Только оговорился, что обычно грифоны...
   Триединый Бог, да какая разница?
   Зачем ее сюда притащили? На очередной ритуал? Так у нее ничего не получается...
   А что это в середине, на взгорке? Неужто... Да, гнездо, сплетенное из веток! Или бревен? Оно огромное, больше кузнечного горна; три лошади вместятся в таком гнезде, если смогут перелезть через стенки.
   Орнилла, приподнявшись на локти, оглядела всю лужайку.
   Святые ангелы! Вот он, настоящий грифон! Белый орел со звериным туловищем. Или большой белый волк с головой и крыльями орла. А может, и не волк, а медведь, или даже гигантская кошка... Каких только существ не создал всемогущий Триединый Бог!
   А что это делает Арриэйн возле грифона? Зачем нацепил ремешки на прекрасную тварь?
   - Арриэйн... - прохрипела девушка. - Что...
   - Лежи, милая, лежи, - отозвался друид. Какой-то чужой у него голос. Больной голос. - Я тебе всё объясню.
   Он затянул какой-то узел - видимо, последний, и грифон гордо вскинул голову, переступил лапами, словно норовистый скакун.
   - Мне нужно многое тебе объяснить, - печально проговорил Арриэйн. Его ладонь - почему-то вся в ссадинах - погладила белое крыло, оставив кровавые разводы. - Я прошу выслушать меня до конца.
   - Хорошо, - выдавила Орнилла. Локти заболели, она вновь откинулась на спину.
   В небе собираются тучи, совсем скоро польется благословенный дождь. Деревья в предвкушении шевелят ветвями, шуршат листвой. Птички молчат.
   Лицо Арриэйна. Напряженное, тревожное, глаза покрасневшие и блестят.
   Друид лег рядом - и перед глазами опять встали серые облака. Всё ползут, ползут куда-то...
   - Я не должен был этого делать, - проронил друид. - Мне нельзя было это делать...
   - Что "это"? - отстраненно спросила девушка, поворачиваясь на бок.
   Арриэйн лежал на спине и тоже смотрел на небо.
   - Всё это.
   - Говорить мне о Триедином?
   - Нет, это я как раз должен был. - Арриэйн тяжело, очень тяжело вздохнул. - А вот приводить... Ладно. - Друид сел, спиной к Орнилле. - Слушай. Сейчас я буду говорить только правду.
   Никогда у него не было такого жесткого, холодного голоса. Таким разговаривают с врагом перед тем, как убить.
   - Мы сразу поняли, что ты - очень хороший теург.
   - Кто?
   - Теург. Тот, кого бог слышит чаще остальных. - Арриэйн так и сидел, подтянув колени к груди и обхватив их руками. - Мы сразу поняли, что ты - такая. Но ты была... и есть теург Триединого бога.
   - Но ведь...
   - Я объясню, - перебил друид. - У бога много ликов, а теург черпает силу только у одного. Мы... они хотели сделать так, чтобы ты поверила в нашего Бога - в природу, в Лит'эфин. В Третью Силу, как ты тогда сказала. Я-то не сразу понял, а вот они...
   Арриэйн сорвал травинку и принялся ее жевать.
   Друид просто так сорвал травинку?!
   - Они решили сделать из тебя очередную... жрицу.
   - Для этого меня... тогда?..
   - Да, - Арриэйн кивнул - всем корпусом качнулся вперед. - Почти. Они хотели, чтобы ты забыла своего старого бога. Иначе ты не смогла бы...
   - Я...
   - У них плохо получилось. Ты забыла его, но... все равно помнила. Твоя душа помнила, - он усмехнулся. Орнилла не видела его лица, она просто почувствовала. - Я был поставлен обучать тебя. Языку, общему поведению... всему.
   - Даже любви, - сказала Орнилла.
   Единственное чувство, которое она сейчас испытывала - удивление, что нет никаких других чувств. Нет ни злости, ни обиды, ни разочарования. Ничего. Только легкое удивление.
   - Даже любви, - снова всем телом кивнул друид. - Но ты сама...
   Арриэйн покачал головой. Медленно, словно кто-то крепко держал ее за подбородок и не давал поворачиваться быстрее.
   - Неделю назад была первая настоящая проверка. Грифоны... они не рождаются просто так. Они неестественны, но они нам нужны. И мы каждый раз, как готовится рождение грифона, просим Лит'эфин помочь. Ну, это ты и так догадалась, наверное; не о том мне сейчас надо говорить... Тот ритуал был проверкой.
   - И я ее не прошла.
   - Не прошла. Ты взмолилась своему старому...
   - Не называй его так, - спокойно сказала Орнилла.
   Не осталось вообще никаких чувств, исчезло даже удивление.
   - Хорошо, извини. Ты начала молиться Триединому, и это сбило все каналы Силы, возник резонанс, потянувший за собой... ой, прости. В общем, ритуал не удался. Грифон погиб, а тебя... тебя решили...
   Друид всхлипнул. Совершенно по-детски. Так всхлипывала младшая сестра Орниллы. Да, оказывается, у нее была сестра. И жила... теург Корнелла сначала в Парулдо, потом бежала в Келлар. Там встретила Даррена.
   Арриэйн развернулся. По лицу его катились слезы, губы часто дрожали. Руки больно схватили Орниллу за плечи, но тут же отдернулись.
   Ничуть он не похож на Даррена. Тот никогда не стал бы плакать.
   - Прости меня, милая, - зашептал друид.
   Он хотел было прижаться к ней, поцеловать, но испугался. Наткнулся на ее взгляд, наверное. Трус.
   - Прости, умоляю!
   - За что? - ровно спросила Орнилла. - Ты делал то, что тебе...
   - Они решили принести тебя в жертву! - выкрикнул Арриэйн. - В тот, первый раз, они захотели попробовать сделать из тебя жрицу... А теперь, когда это провалилось, они просто захотели выжать из тебя побольше Силы!
   Орнилла перевела взгляд от перекошенного друидского лица на безмятежное небо. Совсем-совсем скоро польется дождь. Может быть, даже ливень.
   - Для этого я и рассказал тебе про Триединого, чтобы ты взяла у него как можно больше, когда тебя соберутся... мучить.
   - И зачем ты мне все это говоришь теперь? Чтобы я сильнее вас ненавидела? Что, тогда больше сил забирается у бога?
   Прости, Триединый, рабу Свою за святотатственные речи...
   Арриэйн вдруг собрался. Слезы перестали течь, на скулах заиграли желваки.
   - Нет. Я это тебе сказал, чтобы ты знала.
   - Спасибо. - Орнилла кашлянула. - Я очень тебе...
   - А сейчас садись на грифона и лети обратно в свою страну, - твердо сказал друид, поднимаясь на ноги. - Давай руку, Орнилла.
   Теперь уже слезы потекли по ее щекам. Как она могла так думать об Арриэйне? Как вообще можно так думать о человеке, которого любила... которого любишь?!
   Прости, Триединый, рабу Свою за глупые, мерзкие, подлые мысли!
   Арриэйн подвел девушку к орловолчице - почему-то пол ее не вызывал сомнений. Друид что-то приказал, и грифон припал к земле.
   Теперь ясно, зачем Арриэйн цеплял все эти ремни.
   - Садись сюда. - Друид показал на кожаное сиденье, чем-то напоминающее седло.
   Орнилла, поддерживаемая Арриэйном, с трудом забралась на спину грифона. Друид затянул все ремни и легонько хлопнул животное. Оно плавно выпрямилось.
   - Держись за эти ремни, но сильно их не затягивай. Арри сама знает, куда лететь.
   Арриэйн - Арри.
   Марф - Марфа.
   Триединый бог, почему в жизни повторяется только такое?!
   - ...пару раз спустится на землю, но ты вылезай только возле Келлара.
   - Погоди, а ты? - выдавила Орнилла. - Неужели ты остаешься?
   Арриэйн молча кивнул.
   - Но ведь после всего, что ты...
   Он пожал плечами и улыбнулся. На щеках едва заметно сверкнули белые полоски - следы высохших слез.
   - Милый Арриэйн! - Орнилла привстала на неудобных стременах, но до друида все равно было слишком далеко. - Но почему?
   - Грифон... Я умру вдали от рощи.
   Он не умрет, не умрет!
   А ведь обещал говорить только правду...
   - Арриэйн, лети со мной! Я не...
   - Нет, Орнилла.
   Триединый бог, умоляю, помоги! Помоги!
   - Ты пришла сюда, чтобы узнать о Третьей Силе, а она чуть не погубила тебя, - задумчиво сказал Арриэйн, глядя вверх. - О ней немногие знают, обычным друидам нет дела до каких-то там сил. Да так и везде...
   - Не везде, - глухо возразила Орнилла. Она тоже смотрела в небо. - Не везде.
   Арриэйн не стал спорить.
   - Но жрецы много знают о Третьей cиле, пусть и не всегда следуют ее... законам, законам равновесия. Я расскажу немного. Третья сила - это не смешение Света и Тьмы. Она вне их, и потому является нам через равновесие. Она природа. Она - Бог. Но не такой бог, как твой. Твой бог Светлый.
   Зачем он это сейчас говорит? Какое это имеет значение?
   - А ты... ты не совсем светлая. Я не знаю, какая ты. Я - жрец Лит'эфина - не знаю, какая ты. Как мы, или нет. Светлая или нет. - Арриэйн наконец-то опустил взгляд. - Знаю лишь, что ты бесконечно далека от Тьмы, но путь твой еще не раз пересечется с ней. Как это возможно - я тоже не знаю.
   Пошел дождь. Крупные капли падали с неба, отскакивали от упряжи, вонзались в грифоньи перья.
   Друид коротко прокричал ту же команду - грифон снова присел.
   - Можно, на прощание? - тихо спросил Арриэйн. - Всего один, пожалуйста.
   Орнилла сама дернулась к нему. Ремни впились в тело... неважно. Она впилась в губы Арриэйна намного сильнее.
   Триединый Бог, пусть этот миг длится вечно! Умоляю, Триединый...
   Друид решительно оторвался. Орнилла откинулась в сидении, закрыв лицо руками. Грифон расправил крылья, пару раз живые паруса взмахнули на земле - и Арри полетела.
  
  
   Глава 12
  
   Отряд Тавлея высадился у Граничной гряды всего через три недели после отплытия из Найала. Теперь сорок человек верхом на превосходных лошадях быстро двигались на север, вслед за армией Интфора.
   Даррена познакомили со всеми бойцами, но он не разговаривал ни с кем, кроме Тавлея. Просто не хотел. А с двумя дзолборовскими колдунами боялся; особенно на темы, связанные с колдовством.
   Если Тавлей узнает, что бывший чернозвездник не является колдуном... в отряде станет на одного человека меньше. И хорошо, если его просто прогонят, а то слишком уж своеобразных личностей собрал Тавлей.
   Например, с этой некрасивой девушки, что скачет рядом, вполне станется метнуть нож в спину изгнанного недоколдуна. А тот парень с необыкновенно маленьким луком может убить и до того, как Даррен развернется.
   Тем более, они и сейчас относятся к нему весьма настороженно. И их легко понять.
   Вот только нет никакого смысла понимать этих смертников. Они просто попутчики. Случайные попутчики, которые помогают достичь цели.
  
   Вой. Дикий полузвериный-получеловечий вой.
   Лежащая во тьме девушка.
   Кровь. Повсюду кровь. Этой девушки... и кого-то еще.
   Вой перешел в исступленный крик.
   "Помоги! Умоляю, заклинаю - помоги!"
  
   Даррен проснулся.
   Полночь. Весь лагерь спит. Только та самая дурнушка на посту.
   Это плохо. От нее будет тяжело уйти. Придется уби...
   Стоять! Зачем уходить? До интфорской армии еще десятки верст, до Келлара и того больше. Зачем уходить?
   Надо.
   Проклятая интуиция!
   Даррен выпутался из спального мешка - ночевать в палатках колдун никогда не любил, тем более, летом в теплых южных землях.
   - Даррен! - тихонько окликнула дурнушка, как только он поднялся. - Иди сюда.
   - Мне нужно...
   - Всего пару минут, - шепнула она. - Пару минут посиди со мной, пожалуйста.
   Колдун нехотя подошел к воительнице. Она подвинулась на самый край, и Даррен сел рядом. Дурнушка тут же прижалась к нему.
   - Скажи, Даррен... Ты помнишь мое имя?
   Проклятье. Ничего он не помнит, естественно. Даже не пытался запомнить.
   - Вижу, не помнишь, - протянула она. - Ладно, неважно. Я и сама плохо помню.
   - Что ты хочешь? - резко спросил Даррен. Чуть резче, чем следовало бы.
   - Не бойся, плакаться за свою судьбу не буду, - улыбнулась воительница. С такой улыбкой она уже не напоминает химеру с келларского собора. - Пусть и очень хочется. Но не буду. Я тебе дам совет, Дарр...
   - Сколько тебе лет?
   - Двадцать четыре. С половиной. А зачем тебе?
   Колдун промолчал. Он смотрел на север, на яркую полярную звезду.
   - Яйца часто учат курицу. Если она сама чего не понимает, - заметила воительница. Она проследила за взглядом колдуна, и звезда притянула еще один взор. - Ты неправильно себя ведешь, Даррен.
   - Да ну?
   - Ну да. - Воительница достала метательный ножик, и клинок заскользил по ее ладони, будто стремясь соскоблить кожу. - Такой весь из себя гордый одиночка. Бирюк. Ни с кем не разговариваешь, отвечаешь односложно, и то не всегда. Даррен, тебе ведь еще сражаться с нами. В смысле, на одной стороне с нами. Надеюсь.
   А вот такая кривая усмешка уродует лицо дурнушки еще больше.
   - Ты ведь хороший человек, Даррен.
   - С чего ты взяла?
   - Вижу. Мне хоть и две дюжины всего, но я много чего повидала. И людей в том числе. - Она провела лезвием по ладони, оставляя бледно-розовый след; однако не выступило ни капли крови. - Тебя постоянно что-то гложет. Как будто недавно с тобой произошла какая-то неприятность, и ты до сих пор не можешь оправиться. Скажи мне, Даррен, что с тобой? Доверься, скажи.
   Ножик спрятался обратно в рукав, и воительница обняла Даррена за пояс.
   - Нет. Не доверюсь. - Колдун, сбросив ее руку, поднялся. - Мне надо идти. Извини.
   - Я пару раз слышала ваши разговоры с Тавлеем. - Глядя на звезду, сказала воительница. - Про тьму, свет, путь, свободу. Это пустые разговоры, Даррен. Ты ведь и сам это понимаешь, правда? Молчишь, конечно. Не будешь же ты соглашаться.
   Девушка перевела на него взор. Тяжелый, как у старухи. Неужели она действительно так много повидала?
   - Не буду.
   - Не будешь... Ты же умный человек, Даррен, как ты не понимаешь, что все эти дурацкие деления на свет и тьму - всего лишь детские игры? - Воительница снова достала ножик и с силой метнула в землю. Клинок воткнулся по рукоять. - Я - Темный, мой путь... как там у вас?.. Свободу еще не забудь, вы c Тавлеем постоянно о ней талдычите. Зачем тебе свобода такая, объясни? А, Даррен?
   - Знаешь, которая ты по счету, кто это спрашивает? - угрюмо переспросил колдун. - Таким же тоном, якобы умудренным опытом.
   - Значит, тебе везло на людей.
   - Значит.
   Колдун резко развернулся, взгляд нашел невысокие кусты в сотне шагов, и Даррен быстро зашагал к ним. Дурнушка еще что-то крикнула вслед - колдун не слушал.
   Достигнув спасительного кустарника, Даррен на пару минут замер - делая то, чего от него ждала дежурная. И потом быстро побежал дальше, на юго-восток.
   Бок выдержал меньше получаса, потом боль уже стала нестерпимой; нельзя было даже просто идти. Только лежать. Иногда ползти.
   А еще через полчаса колдун почувствовал на плече чью-то тяжелую руку.
  
  
   Интерлюдия 7
  
   Король Элонд Пятый стоял в своем шатре и терпел боль: слуги пытались натянуть кирасу на первого рыцаря Гилонии. Он слишком давно не воевал, и теперь стеганый дублет скрипел под нажимом стали, но не пускал броню.
   Еще и сердце ноет - но к этому король уже почти привык.
   - Может быть, Ваше величество одумается и решит не участвовать в сегодняшней битве? - прошелестел сзади магистр Черных Звезд. Специально ведь встал так, чтобы его не было видно. - Или я прикажу, чтобы слуги принесли другой доспех?
   Элонд со злостью выдохнул весь воздух, что еще оставался в груди, и кираса все-таки наползла на живот.
   Как теперь дышать только?
   - Командуй... ассасинами своими... - простонал король. - Ты... доложи обстановку. Для того тебя вызвали.
   - Да, Ваше величество.
   Слуга нахлобучил подшлемник. Король попытался сам завязать ремешки, но руки не поднимались выше плеч и локти не хотели сгибаться больше, чем наполовину. Это потому, верно, что наручи еще не закреплены, да и кираса не притянута к поясу.
   - Интфор выставил дюжину когорт своих мечников и еще три - мечников виранских. Кавалерии - восемь когорт.
   - То есть всего восемь тысяч конников? - переспросил король.
   - Дюжину тысяч. Как Ваше величество помнит, конная когорта у интфорян насчитывает полторы тысячи воинов.
   Не в меру ретивый слуга слишком сильно затянул ремешок под шеей, Элонд закашлялся.
   - Дьявол! - прохрипел король, когда смог прохрипеть хоть что-то. - Ладно, продолжай.
   - Лучников всего четыре когорты. Баллист двадцать. Магов - сорок дюжин.
   - Сколько? Сорок?!
   - Четыреста восемьдесят магов, Ваше величество. Похоже, Латрий собрал всех, способных управляться с посохом. Правда, среди них меньше четверти боевых, но это слабое утешение.
   Король сжал кулак, но слуга как раз собрался одевать рукавицу, и Элонду пришлось расслабить ладонь.
   - А как ваша затея?
   - Плохо, Ваше величество, - скорбно ответил магистр. - Оба ассасина не справились с заданием. У императора слишком хорошая охрана.
   - Слишком хорошая не бывает, - буркнул король. - Мне б такую.
   - Еще один попробует во время битвы, но... боюсь, тоже не получится.
   Сердце опять кольнуло.
   - Ладно. А у нас что? Пришли части из Альгеона?
   - Два полка лучников и шесть дюжин рыцарский копий.
   - Всего три?
   - Да. Это чуть меньше пятисот воинов.
   Какие там воины с этого Альгеона... Южане, которые и меч-то в руках не удержат. А ведь Хольмгард так близко от них, неужто не могли научиться?
   Разве что лучники там очень неплохие.
   - Насчет ополчения, - сам продолжил магистр. - Мы смогли вооружить три тысячи горожан. Остальные останутся в тылу, будут помогать раненым. Святые братья тоже выставили больше, чем мы ожидали - три сотни священников-теургов и тысячу воинов. Преимущественно пеших, но тем не менее... Да, сын Вашего величества прибыл сегодня с неплохим войском.
   - Откуда у него неплохое войско? - хмуро спросил король. - В его графстве-то и дюжину крестьян не соберешь.
   - Тем не менее, - повторил магистр. - Сотня хороших бойцов.
   - Так, ладно, - закрыл неприятную тему король. - Каковы твои предчувствия, колдун?
   - Я думаю... - магистр сделал длинную паузу. Как будто только сейчас об этом задумался, дьявол! - Потери будут серьезными.
   - Победить бы, какие тут потери! Ладно, ступай, войску ты сейчас нужнее.
   Магистр стремительно вышел. Вот у кого здоровье железное - колдун, дьявол его забери.
   - Ну, вы еще долго будете ковыряться? - зло спросил Элонд.
   Слуги, не отвечая, продолжили одевать короля.
   Помоги, Триединый, победить в этой битве, и сотни новых церквей вознесут купола к гилонскому небу. Слово короля!
  
   ***
   Молодой гастат угрюмо взирал поверх голов на выстроившиеся войска Гилонии.
   Сверкают сталью, громыхают сталью, упиваются сталью, бестии! Много же у них железа, во много раз больше, чем у тех проклятых варваров. И солнце светит в глаза больнее, сильнее, чем в битве с теми проклятыми варварами.
   Дай боги, чтобы этот бой закончился так же, как тот. Пусть заставляют таскать антесигнанский щит, пусть ранят ногу (все равно до сих пор ноет) - только бы победить. К бесу победить, только бы выжить!
   Правда, сегодня щиты потяжелее будут: император выдал антесигнанам железные ростовые, так что первый ряд вроде неплохо защищен. Если бы еще укрепления удалось построить лучше, чем эти ямки... И ведь, как всегда, гастаты во вторых-третьих рядах - то есть аккурат тех, что гилонские рыцари сомнут первыми.
   - Равняйсь! - проорал трибун. Вроде бы нового поставили, а голос точно такой же блеющий и донельзя противный. - Сми-и-ирна!
   Гастат бросил взгляд на правое предплечье. На него же зачем-то посмотрел сосед - до чего тупые новички, даже не знают, что интервал меряется справа! И с такими придется воевать бок о бок...
   Хорошо, маги помощнее будут, да и побольше их, чем тогда. Раз эдак в десять.
   Вот только бы не сбежали они, как архимаг бывший... тони он в бездне.
   - Приготовиться! Первый ряд - поднять щиты!
   И тут же гилонцы пошли вперед, словно они тоже услышали команду интфорского трибуна.
  
   ***
   Первыми двинулись лучники с флангов. Перед ними ступали тяжелые пехотинцы, прикрывая стрелков огромными щитами.
   Хоть что-то доброе позаимствовали у интфорян, подумал Элонд Пятый. Он уже не чуял страха за исход битвы или войны, королем овладело настоящее упоение боем. Может, это действительно постарались волшебники или теурги - уже неважно. Главное сейчас - победить, уничтожить подлых захватчиков!
   Пехота встала, щиты воткнулись в землю со стуком, слышным за версту. И лучники дали первый залп. Стрелы взмыли по высокой дуге, но внезапный порыв ветра снес их. Почти никто из легионеров не упал.
   Восточный фланг не зря составляли полки альгеонцев: только они могли перезаряжать так быстро - первые стрелы еще не успели опуститься, как за ними полетели новые.
   "И снова ветер, будь он проклят! Неужели во всей Гилонии нет магов, чтобы хоть как-то повлиять на этот кошмар?" - Латные рукавицы короля заскрипели.
   Интфоряне не двигались с места. Их лучники даже не пытались стрелять, прекрасно понимая, что их луки не сравнятся с ростовыми альгеонскими. Вместо лучников стреляли баллисты, но и они на таком расстоянии попадали очень редко.
   Начал стрельбу западный фланг Гилонии. Здесь лучники были намного слабее, и поэтому их выстрелы собирали намного больший урожай: интфорские маги не желали мешать своим воинам. Дуэль лучников стремительно уничтожала бойцов с каждой стороны.
  
   ***
   Гастат щурился, боязливо вглядываясь в небо. Окаянные гилонцы стреляли по когортам лучников, но глупые маги сбрасывали стрелы как придется - и уже двое или трое мечников упали.
   В той битве с варварами было страшно стоять под градом стрел и смотреть в небо. В этой - страшнее смотреть вперед, на брызжущую светом сталь вражеских доспехов. Даже кони у гилонцев в железных латах!
   Только бы маги что-нибудь придумали... на них вся надежда. В рукопашной гилонцы сомнут. А если правду талдычил вчера тот сопляк про бесстрашных воинов, которые лежа продолжают махать мечом... то дело совсем дерьмо.
   Нет, лучше об этом не думать.
   ...которые даже с отрубленными ногами, непонятно как поднимаются и убивают...
   Не думать! Не думать, дерьмо, не думать!
   ...убивают, убивают!
   Великие стихии, зачем же Интфор ввязался в эту войну? Зачем?
  
   ***
   Колдуны пока молчали - на таком расстоянии для них все сливалось в мутную круговерть, а вот маги, наконец, вступили в бой. Огненный шар - гигантский, больше купола великого собора - воспарил над полем перед самым легионом. Алые искры стекали с него, прожигая траву и утопая в землю; сверкающую поверхность обвивали белые и черные нити; сам воздух трещал и расплывался подле шара.
   Кто-то из альгеонцев пустил в него стрелу, она проткнула белую оболочку и исчезла. Может, пепел и просыпался на землю, но в ослепительном сиянии этого никто не мог заметить.
   Шар лениво поплыл в сторону лучших стрелков Гилонии.
   - Альгеонцам - отступать! - прокричал король. - Быстро!
   Гонец рванул к лучникам.
   Воздушники перестали сбивать стрелы: верно, шар мешал им. Альгеонцы воспользовались этим сполна. Залпы сливались в один; уже сразу по три стрелы, выпущенные из одного лука, одновременно рассекали воздух...
   Темная фигурка достигла командира лучников. Приказ короля был передан.
   Элонд Пятый не мог видеть, как усмехнулся альгеонский военачальник, отправляя гонца обратно. Но король услышал, как лучники грянули:
   - За Гилонию!
   И сердце Элонда впервые за битву уколола боль.
   Альгеонцы так и не сдвинулись с места. Стрелы летели еще быстрее, хотя, казалось, быстрее некуда. После каждого залпа падали десятки интфорян, сотни...
   И тут огнешар достиг цели. Взрыв потряс поле боя.
  
   ***
   Гастат улыбнулся.
   Окаянные гилонцы катались по земле от боли и ужаса; части тел, оторванные взрывом, все еще дергались в пепле, как мыши в крупе, которых облили кипящим маслом.
   Вот вам за убитых, вот! За каждого убитого вам, сукины выродки!
   Запах гари втягивался носом каждого интфорянина с наслаждением.
   Но его быстро прогнал страх: протрубил гилонский рог.
  
   ***
   Король с лязгом накинул забрало. Опускаясь, рука в латной перчатке махнула - и боевой рог взвыл раненым зверем.
   Рыцари пришпорили коней, и тяжелая лавина хлынула в сторону интфорян. Хольмгардские капитаны прокричали команду, и островные воины побежали следом.
   Каждый рыцарь сейчас шептал молитву Триединому Богу и всем Его святым, каждый рыцарь хотел вонзить копье в неверного, каждый жаждал сразиться за правое дело, мечтал отдать жизнь во имя Гилонии и во имя Святой Веры.
   Каждого хольмгардца ослепляла ярость, каждый вошел в боевой раж, и ничто уже не могло заставить их отступить.
  
   ***
   Гастат только сейчас заметил, что улыбка до сих пор приклеена к губам, и с них слетело злое ругательство. Дрожащие руки вынули гладиус. Железный клинок не хотел выползать из ножен: новое оружие-то выдали, а вот снаряжение осталось старое... У гилонцев-то, небось, все идеальное! Твари...
   На плечо гастата упало древко сариссы (прим.: длинное тяжелое копье), кожаный доспех почти не смягчил удар, и гастат согнулся от боли. Но тут же выпрямился, корпус сам собой развернулся, рука сама сложилась в кулак и ударила сзади стоящего молокососа.
   - Следи за оружием, болван! - Гастат, еще раз стукнув болвана, развернулся.
   - Поднять сариссы! - приказал трибун.
   Вовремя, болван! Еще один болван - войско одних болванов!
   И все ждут, когда же гилонцы достигнут антесигнанов. И все надеются, что маги успеют ударить еще раз. Огневики уже пальнули, воздушники разбираются со стрелами... что, водники или землевики ударят? Когда они последний раз воевали-то?
  
   ***
   Император Латрий напряженно вглядывался в несущуюся вражескую кавалерию. Пальцы уже устали стучать по рукояти гладиуса, но Латрий не мог их остановить. Как не мог остановить рвущихся всадников в полных доспехах.
   - Денэбий, что там с магами и колдунами? Если мы сейчас не ударим...
   - Плохо, император, - прищурившись, ответил архимаг. - Гилонские колдуны оказались сильнее. Они пробили защиту землевиков. Причем инициаторов заклинания.
   - Великие боги! - Императорский гладиус с лязгом выскочил из ножен. - Предатели?
   - Хорошие осведомители, - тоже глядя на приближающихся рыцарей, сказал Денэбий. - И плохая охрана тыла. Колдуны под прикрытием ассасинов прокрались сзади, и убили восьмерых магов. Все первой ступени. Нужно время, чтобы заново создать контур.
   До чего спокойно говорит, выродок! Наверняка ведь... Проклятье, надо было все-таки ставить архимагом Тироса. Старик хоть и своенравен, но все же...
   Впрочем, кого он, император, убеждает? Маги не стали бы слушаться ни Тироса, ни еще кого бы то ни было. А Денэбий как-никак спас императора от покушения.
   - Водники сейчас кинут заклинание, - хладнокровно сказал архимаг
   Латрий вогнал гладиус в ножны.
   - А огневики?
   - Восстанавливаются после того шара.
   - Каклоосцы?
   - Ждут, пока враг подойдет поближе.
   - Гилонских колдунов-то схватили?
   - Шестеро убито, столько же захвачено в плен.
   - Хоть что-то хорошо.
   - Хоть что-то... - отозвался архимаг.
  
   ***
   Рыцарям оставалось преодолеть каких-то двести футов, когда водники ударили.
   Длинный водяной серп резанул по лошадиным ногам. Сотни коней повалилась оземь, рыцари даже не пытались подняться. В таких доспехах это и невозможно без чужой помощи.
   - Метнуть пилумы! - пронеслась над строем команда трибунов.
   Сотня тяжелых интфорских дротиков рванулась навстречу гилонцам. Меньше трети достигло цели, но свалка в первых рядах все усиливалась. Рыцари пытались объехать лежащие тела и при этом не зацепить чужую упряжь, не столкнуть соратника.
   Впрочем, атаковать строй конников начал одновременно с интфорянами: среди рыцарей спряталось несколько дюжин колдунов. На них не было никакой брони, и воины империи пытались убить их в первую очередь, но получалось плохо. Руки дрожали, оружие выпадало, и чувство страха затапливало разум...
   Вот только не хватало у гилонцев сил, чтобы обратить в бегство всю армию Интфора. Это маги могут бить по площадям, колдуны не способны одновременно атаковать много целей. Пять-шесть, не больше, и те должны быть очень близко, иначе обрывки Силовых нитей просто скроют чужие ауры.
   Интфоряне еще дважды бросили пилумы - и рыцари достигли переднего края легионеров.
   Лошадей тоже коснулось благословение: животные бесстрашно бросались на выставленные сариссы, грудные пластины сминали копья... но среди их наконечников было слишком много стальных и сидерических. Кони дюжинами падали, погребая под собой и интфорян, и собственных седоков.
  
   ***
   Гастат едва успел отпрыгнуть от издыхающей лошади. К его ногам упал рыцарь, и новый гладиус с размаху вонзился в бармицу, легко пробивая кольчужную сетку. Из дыры тут же брызнула кровь.
   Но это лишь первые ряды, сейчас пойдут вторые, третьи... А там и проклятые колдуны...
   Дерьмовая война!
  
   ***
   Короля ловко оттеснили в середину строя перед самым столкновением. Элонд Пятый со злостью сжимал копье, но прорваться сквозь кольцо собственных оруженосцев не мог. Мог только высматривать знамя сына... но не хотел.
  
   ***
   Император вглядывался сквозь тучу пыли, поднятой рыцарями, и не мог обнаружить вражескую пехоту.
   - Да, они сильно отстали, - подтвердил Денэбий. - Это была роковая ошибка гилонцев.
   Латрий крикнул горнисту, и уже рев интфорской трубы вознесся к небу.
   Имперская кавалерия с обоих флангов рванула наперерез гилонским пехотинцам. За ними побежали виранские воины, но они вскоре свернули, замыкая рыцарей в кольцо.
   - Если удастся... - еле слышно прошептал император. Но Денэбий услышал и всем телом повернулся к Латрию.
   - У Гилонии нет шансов, император, - сухо произнес Денэбий. - Если только их бог им не поможет. - Архимаг криво усмехнулся.
   - Один раз он им уже помог, - заметил Латрий.
   - Императору не пристало быть суеверным. - Архимаг опять прищурился. - В тот год просто один из рыцарей спрятался со своим войском, чтобы захватить власть в...
   - Сейчас не время спорить о гилонской религии, - оборвал император.
   Денэбий кивнул, но кривая улыбка с его губ пропала. И на лбу отчего-то выступили капли пота.
  
   ***
   Гастат пока чудом держался на ногах. Один раз он уже упал, поскользнувшись на чьей-то крови, но быстро поднялся, его не успели затоптать.
   Левую руку гастат не чувствовал совершенно - ударили копьем по щиту. Зато правая пока двигалась и уже убила трех рыцарей.
   Вот только соратники падают один за другим, а окаянные гилонцы всё не кончаются... А, ничего, главное - он жив. Несмотря на всю мразь этой войны, еще жив.
   Гастат поднырнул под рыцарское копье. Вонь конского пота обдала интфорянина, стремена процарапали спину, кто-то упал рядом и чуть не подбил его, но гастат все же воткнул клинок в коленный сгиб рыцаря. Тот выронил копье, даже попытался вытащить меч, но на лошадь с другой стороны запрыгнул еще один легионер, и рыцарь выпал из седла.
   Гастат ударом в прорезь забрала добил врага.
   Восторг затмил все остальные чувства, даже вечно грызущий страх.
   Ну, это уже четвертый! Сколько вас еще надо прикончить, чтобы отстали, тупые скоты?!
  
   ***
   Берсерки Хольмгарда медленно теснили виранцев.
   Да, у виранцев отличное оружие, отличные доспехи, выкованные из сплава сидерита и превосходной стали. У них отличные командиры, умело управляющие послушным войском. У них отличный боевой строй.
   Но хольмгардцам наплевать на всё. Посвятив себя величайшему из богов, они стали величайшими из воинов. Пусть их секиры не могут пробить сидерическую броню - сила удара сбивает тщедушных виранцев с ног, ломает ребра, шею, ноги. Берсерки не чувствуют ни страха, ни боли - только всепоглощающую ярость. Они не думают об исходе битвы. В отличие от виранцев.
   Наемники Интфорской империи отступали все дальше и дальше на юг, теряя бойцов на каждой стадии.
  
   ***
   Элонд, наконец, пробился к переднему краю, и сидерический наконечник копья уже окрасился багровым. Но лишь один раз.
   - Нас зажали в кольцо, Ваше величество! - прокричал гонец. - Хольмгардцев оттянули в сторону, пехоту сейчас добивает интфорская конница!
   - Дьявол!..
   Король не заметил, как его опять оттеснили подальше от фронта. Элонд привстал на стременах, но сквозь пыль ничего нельзя было увидеть.
   - Прорываться назад, к пехоте!
   - Но мы почти...
   - Выполнять! - чужим голосом проорал Элонд. - Быстро!
   Он первым развернул коня.
  
   ***
   Магистр угрюмо взирал с невысокого холмика на битву. Конь нервно переступал, чуя тревогу хозяина. Следы от копыт превратили землю вокруг в грязевое месиво.
   Рядом с магистром осталось очень мало гонцов, а до завершения боя еще далеко. Если так пойдет, то...
   Дьявол, да какие там гонцы?! Битва почти проиграна! Вставшие рыцари - это уже не сила, тупые хольмгардцы ввязались в потасовку с виранцами и пока оттуда вылезут, ополчение полностью вырежут!
   Дьявол, дьявол! Помоги хоть ты!
   И давно уснувшая интуиция вдруг проснулась. Проснулась странной уверенностью, что помощь придет.
   - Сюда движется войско! - еще издали прокричал разведчик. - С запада движется странное войско!
  
   ***
   Рыцари показали спины! Гастат что-то заорал - что именно, сам не понял. Да и какая сейчас разница? Легион победит и в этой битве. Победит в этой войне! Никаких сомнений!
   Гастат побежал за убегающими рыцарями. Один поотстал, видимо, кляча ранена.
   Ничего, сейчас мы ей поможем!
   Пилум попался под ноги как нельзя кстати. Интфорянин схватил дротик и метнул в близкий конский зад. Раздалось исступленное ржание, лошадь то ли от страха, то ли от боли испражнилась - гастат едва отпрыгнул от кучи дерьма - и встала на дыбы. Рыцарь попытался задержаться в седле, но лишь запутался в стременах. Повис в них, как кукла на ярмарочном представлении.
   С дикой радостью гастат убил очередного гилонца.
   Ну, сукины дети, еще? Или хватит?!
  
   ***
   Гилонской кавалерии не удалось набрать ход и на полном скаку врезаться во вражескую конницу, интфоряне первыми напали на передние и боковые ряды рыцарей. Бронзовые и железные палаши схлестнулись со стальными фальчионами.
   Сзади продолжали наседать пешие легионеры. Только слева пока не было противника, но оттуда стреляли интфорские лучники.
   Король обеими руками, с замахом из-за головы, ударил мечом по ближайшему интфорянину. Враг успел подставить меч, и тяжелая сталь королевского фальчиона, скользнув по клинку, разрубила ногу интфорскому всаднику и завязла в лошадином крупе. Враг страшно взвыл.
   Элонд вытащил меч и оглянулся.
   Если не произойдет чуда, битва будет проиграна. Рыцарей и колдунов слишком мало, чтобы прорваться через окружение.
  
   ***
   Патриарх уже несколько минут не переставая осенял небо святой петлей.
   Всевеликий Бог-отец, всемилостивейший сын Божий Савир, всесвятой Дух Божий, помогите! Помогите святому воинству, бьющемуся во имя Гилонии, во имя Веры! Умоляю, Триединый!
   Святейшая реликвия гилонской церкви - кусок веревки, на которой повесился Савир, - стал мокрым от бесконечных лобзаний. Но патриарх продолжал молить Бога, продолжал целовать реликвию.
   Помоги, Триединый! Никогда еще Твоя помощь не была так нужна!
  
   ***
   На западе показались странные воины. Никто не знал, что это за люди маршируют к завязшему войску Гилонии. Высокие, много выше обычных людей, в матово-черных доспехах, полностью скрывающих лица, со странным оружием вроде обоюдоострых бердышей из черного же металла, они быстро шагали по полю.
   Воинство Тьмы, не иначе.
   Патриарх упал на колени, веревка отлетела в грязь. Он зарыдал.
  
   ***
   Латрий не верил своим глазам.
   - Это еще что за дерьмо? - прошептал он. - Иллюзия колдунов?
   - Нет, император, - равнодушно отозвался Денэбий. - Это далеко не иллюзия.
   Неприятное предчувствия кольнуло Латрия.
   - Что же это, боги его забери?!
   - Помощь Гилонии, император.
   Гладиус снова вынырнул из ножен, но архимаг даже не повернул головы. Он улыбнулся, его посох немного наклонился в сторону Латрия...
   Виранцы-телохранители не успели заслонить императора. Короткая огненная молния стекла с навершия, и на груди Латрия расплылось черное пятнышко. Стальной доспех прожгло, словно льняной, и кишечник императора мгновенно вскипел. Дикая вонь не успела достичь чьего-либо носа: через миг последовала ярчайшая вспышка. Телохранители ослепли, но уже не на миг, а на всю жизнь - то есть меньше, чем на час.
   Денэбий, подобрав плащ, побежал в сторону черного воинства.
  
   ***
   Черное войско плавно обогнуло бьющихся хольмгардцев, и первые ряды наклонили бердыши. Непомерно длинные лезвия угрожающе качались с каждым шагом хозяев. Казалось, даже свет боится этих людей: черные доспехи и клинки не бросают ни единого блика, будто выкованы из самой Тьмы.
   Маги Интфора видели, как погиб император и как убежал к черному войску архимаг. Видели, как это самое войско, пропустив хольмгардцев, движется к задним рядам легиона. Видели, как приготовились к бою равнодушные бойцы в непроницаемых доспехах и как испуганно развернули строй легионеры.
   И маги Интфора ударили. На чужое воинство горячим псом кинулась огненная сеть. Крупные ячейки быстро затягивались зеленоватым пламенем; магические веревки искрились, полыхали всеми цветами.
   Почти достигнув черных воинов, сеть взорвалась ослепительной вспышкой. Из каждой ячейки, будто из портала в иной мир, вырывались огненные змеи и летели навстречу врагу. Сотни, тысячи змеек ринулись вниз, к земле, к марширующим чужакам.
   И лишь пара десятков достигла цели. Мутно-серое облако на миг окутало черных воинов, и почти все змеи погасли, растворились; только самые свирепые прорвались к врагам.
  
   ***
   Гастат попытался поднять щит, но левая рука не слушалась.
   - Взять щиты! - снова прокричал трибун.
   Вот же дерьмо...
   Гладиус звякнул о доспех убитого рыцаря, и гастат освобожденной рукой подхватил тяжелый щит.
   Вот дерьмо! Какие бесы помогают этой проклятой Гилонии? Кто эти черные выродки, которым плевать на магию? Им, видать, и на бойцов вроде интфорян плевать.
   Здоровые, мрази... такие одним ударом по уши в землю вгонят.
   Одно хорошо - в этот раз гастат оказался не в первом ряду. Правда, в той битве это-то и спасло... но там была совсем другая битва.
   - Приготовиться!
   Да готовы уже все, болван.
   - Метнуть пилумы!
   И зачем? Зачем вообще теперь что-то делать? Битва проиграна.
   И война тоже.
  
   ***
   Задние ряды рыцарей перестали сдерживать легионеров, и интфорская конница почувствовала, как усилилось давление, как все новые и новые гилонцы возникают из глубин войска и свирепо бросаются на врага с фальчионам наперевес.
  
   ***
   Война проиграна.
   Черные воины словно заговорены от любого оружия. Железные клинки отскакивают от их брони, как тростинки от каменной плиты, а вот черные бердыши легко, играючи кромсают доспехи и плоть интфорян.
   Гастат кое-как увернулся от матового лезвия; свист резанул по ушам, но тело уже ползло подальше от этих страшных воинов.
   И ведь, дерьмо, в глаза им не посмотришь! Не поймешь, куда же они смотрят, что же собираются делать! В эти мелкие прорези даже свет боится заползать.
   Гастат вскочил на ноги и, расталкивая легионеров, бросился бежать.
   Трибуны недолго пытались остановить свои войска. Через десяток минут пешие легионеры отступали лихорадочным бегством.
  
   ***
   Интфорян не благословляли лучшие теурги и лучшие волшебники континента, их не сжигала жажда убийства вероломных захватчиков, они не хотели победить любой ценой. Конные войска империи увидели, как в панике бегут мечники, убегают лучники, сбегают маги - и побежали сами.
   Рыцари бросились в погоню за бегущим врагом. Сотни интфорян погибали под расчетливым ударами гилонских мечей и копий.
   Король Элонд Пятый на скаку осенил себя святой петлей, и рука в латной перчатке взметнулась к небесам. Хороший военачальник должен знать - или чувствовать - когда пора прекращать погоню.
   Боевой рог возвестил конец битвы.
   Интфоряне в испуге пришпорили лошадей, но те уже не могли мчаться быстрее. Рыцари, напротив, неохотно натянули поводья. Закованные в броню животные словно понимали торжественность момента, и переход на шаг совершался медленно, благородно.
   Всадники развернулись, на ходу выравнивая строй. Рог снова взревел.
   Гилония победила в битве под Келларом.
  
  
   Глава 13
  
   Интеур плыл на маленькой лодчонке долгую неделю. Еды и питья итринты дали вдоволь, но вот скука, да еще и монотонная вода вокруг... даже заклинание не опробовать.
   Но, слава пламени, все в этом мире когда-то кончается. Беспарусное суденышко с дикой скоростью пронеслось сначала по Океану, потом по Доброму морю, потом по Змеиной речке - и остановилось недалеко от граничных вышек Интфора.
   Интеур веслами догреб до берега, оставшиеся припасы перекочевали в сумку, и маг вышел на твердую землю. Что делать дальше, он решил давно, но все же снова и снова обдумывал план.
   Идти к пограничникам слишком опасно: посчитают за дезертира... и ведь, святое пламя, не так уж и несправедливо. А если еще узнают в нем бывшего архимага... Вообще идти к людям опасно. Маг, просто так шатающийся во время войны, да еще с клеймом на щеке, слишком странен, чтобы отпускать его не допросив.
   Широкая полоса - след прошедшего войска - бросилась в глаза, когда Интеур только вышел на песчаный берег. Маг еще с полчаса отдохнул, привыкая к отсутствию качки, и пошел параллельно полосе, в полустадии от нее - на всякий случай, как любит говаривать трибун Тирос Патий.
  
   ***
   Грифон упал поздним вечером. Корнелла не знала, сколько еще до Келлара, но чутье сурово говорило: больше сотни верст.
   Может быть, полуорлице-полуволчице помешали молитвы Корнеллы; может быть, дождь, смочивший перья. Может, Арриэйн просто не знал, что выносливости грифона не хватит на весь путь до Келлара.
   Ремни неохотно выпустили девушку, она с трудом сползла по скользким крыльям. Ноги не чувствовались абсолютно - Корнелла час или два лежала на земле, приходя в себя.
   Грифон сначала тяжело дышал, его бока вздымались, как кузнечные меха... а потом он умер, несмотря на все молитвы Корнеллы. Триединый Бог не захотел помогать противоестественному существу, не захотел помогать твари, которой Он не творил.
   Кое-как поднявшись, девушка побрела на север. Сильно хотелось пить, но не было даже луж; только бескрайнее поле кругом, поросшее сорной травой.
   Корнелла не знала, сколько она прошла, пока не наткнулась на вытоптанную тропу. По ней явно прошли тысячи людей и коней. И прошли уже давно: трава засохла, а снизу начала пробиваться новая.
   Почему-то совсем не хотелось думать, чьи же это следы. Корнелла просто пошла по ним, надеясь, что куда-нибудь они да выведут. Ночевать в поле...
   Они вывели.
   Полуразрушенная деревня из нескольких дюжин домов. На месте некоторых чернеет пепелище; и рядом с каждым таким стоит виселица. Большая часть с обрезанными веревками, но есть и...
   Триединый Бог, за что Ты так наказал этих людей? Какой они грех совершили, милостивейший Савир, святейший Дух?..
   Не слышно ни собачьего лая, ни криков петухов. Мертвая тишина, лишь скрип распахнутых дверей, да жалобный вой ветра.
   Корнелла, стараясь не смотреть по сторонам, пошла к ближайшему дому. Вонь от трупов вдавливалась в нос, одурманивая сознание - но молитва пока помогала.
   Шелест пыли под ногами неожиданно сменился мягким хрустом досок. Крыльцо того самого дома, где могут быть жильцы.
   Дверь легко отворилась - и изнутри ударила нестерпимая вонь. В темноте мелькнули белые тела... неизвестно как в сознании отпечатались черные глаза трупов.
   Триединый Бог, помоги рабе Своей. Не позволяй дьявольским видениям затуманить взор, не позволяй страху проникнуть в душу...
   Во втором доме жильцы оказались живыми. Худой старик и толстая старуха недвижно сидели перед печью. На столе догорала свеча. Старик качался взад-вперед, старуха что-то теребила в руках.
   Хозяева дома искоса взглянули на замершую в дверях девушку, но ничего не сказали. Корнелла подошла к ним, села рядом.
   - Здравствуйте, люди добрые, - тихо произнесла она.
   - Да к чему нам теперь здравствовать, - продолжая раскачиваться, ответил старик. - Незачем нам оно.
   И старуха продолжала вязать. Похоже, она плела лапоть - очень маленький, на ребенка лет пяти.
   Детей в доме не было. А во дворе торчал маленький криво сколоченный крест...
   - Что здесь произошло? - так же тихо спросила Корнелла. Почему-то говорить в полный голос было страшно. - Что случилось?
   Старуха громко, истерически рассмеялась. Хозяин замер, отклонившись почти до предела. Непонятно, как он не падает.
   - Откуда ты, дитя?
   - Я... с запада. Там ничего этого нет.
   Дай Триединый, чтобы там на самом деле этого не было...
   - Нету... ясно, что нету. Там окаянные интфоряне не проходили. Там война их не коснулась!
   - Война?
   Старик опять закачался, только теперь из стороны в сторону.
   - Вот, они даже не знают, что идет война! Да, дитя. Война. Треклятые войска прошли тут. Прямо тут. С неделю назад... может, две.
   Старуха хохотнула.
   - Видишь, моя вон совсем с ума сошла. Как внучку потеряли мы, так и всё... Да всех мы потеряли. Сына убили, дочь с собой забрали... Лучше бы тоже убили, прости господи.
   Он вдруг вскочил, сухой старческий кулак затрясся, грозя потолку.
   - А не прощай! Слышишь, ты, не прощай! Сына своего спас, пожалел - а наших детей жалеть не стал, проклятый... Ненавижу!
   Не слушай его, Триединый Бог. Не знает он, что говорит. Дьявол... и горести помутили его рассудок. Смилостивься над ним, Триединый...
   - А ты чего сюда пришла? - крикнул старик, обернувшись к Корнелле. - Проваливай отсюда!
   Старуха вдруг уставилась на Корнеллу.
   - Девочка моя! - пролепетала старуха, протягивая к девушке руки. - Ты вернулась! Я знала, что ты вернешься. Иди ко мне, милая...
   Девушку сковал страх. Она не двигалась с места, не пыталась вырваться из объятий толстой хозяйки.
   - Да... - протянул старик. - В первый раз она сама встала. Ладно, дитя. Оставайся.
   Корнелла почувствовала на щеке слезы - только не знала, свои это или старухины.
   Да не такие уж это и старики. Четыре, ну, пять дюжин лет. Война их сделала стариками.
   - Останешься? - жалобно попросил хозяин. - Останься, а? Останься...
   Она кивнула.
  
   ***
   Припасы подходили к концу. Интеур прошел уже через две вымершие деревни, но найти в них съестное было намного сложнее, чем просто в поле или даже в пустыне. Полумертвые гилонцы скелетами бродили меж брошенных домов, пытаясь найти хоть что-нибудь хоть немного съедобное.
   После первой такой деревни маг старался не входить в остальные. Но однажды все же пришлось: он заметил нескольких интфорских всадников. Может быть, это были обычные дезертиры, а может - обычные воины побежденной армии.
   Всадники - их было всего четверо - зачем-то согнали к центру деревни всех ее жителей. Главный интфорянин что-то говорил им, гарцуя на лошади. Хлыст в его руке играл змеей, время от времени жаля кого-нибудь из гилонцев. Среди них не было ни одной женщины, только совсем старухи или девочки младше десяти. И понятно, почему...
   Контур огнешара закончил построения, и маг не таясь пошел к всадникам. Один из них что-то крикнул на гилонском.
   - Я свой, - спокойно ответил Интеур, продолжая идти к ним. - Что здесь?..
   - Кто такой? - резко перебил главный, поворачивая коня к магу. - Отвечай, быстро!
   - Маг огня первой ступени.
   Двое ближайших всадников перехватили копья поудобнее.
   - Проваливай отсюда, маг, - прищурившись, сказал главный. - И побыстрее, раб.
   Да, клеймо теперь всю жизнь будет бросаться в глаза людям.
   - Что с битвой? - невозмутимо спросил Интеур.
   - Проиграна! - рявкнул другой всадник.
   Святое пламя... Случилось то, чего бывший архимаг империи так боялся.
   - Сам дьявол помог гилонцам. Дикий отряд из...
   - Замолчи, - оборвал главный. - Слушай, маг. Ты, возможно, и способен пуляться магией, но я тебе не советую. Иди своей дорогой.
   Гилонский мальчишка, совсем маленький, жалостно взглянул на Интеура и что-то прошептал на своем языке; верно, молитву. Дрожащие ручки попытались сотворить символ веры, но у них никак не получалось.
   - Маг, еще раз говорю: прокатывай отсюда. Тебе здесь нечего делать.
   Он прав. Может быть, Интеур и убьет всех этих всадников - но что дальше?
   Маг обошел столпившихся гилонцев, стараясь не смотреть в их сторону, и побрел дальше на север.
   Но все же не удержался и, зная что пожалеет, оглянулся. Как тогда, в фараэрской башне.
   На щеке мальчишки алела свежая полоска, пересекаемая грязными потеками слез.
   - Чего встал, маг? Иди давай!
  
   ***
   Проснулась Корнелла в полной темноте. И холоде. Стало страшно; почему-то заныл живот. Девушка быстро, но не спешно прочитала утреннюю молитву... успокоение не пришло.
   Попытки понять, где же она находится, только усилили страх. Тесная комнатка со скользкими холодными стенами и лестницей в углу. Видимо, пустой погреб.
   Корнелла заплакала. Она старалась не думать, что же ей делать дальше - и вот, Триединый Бог наказал за беспечность. Теперь ей уже бесполезно думать, все равно от нее ничего не зависит.
   Да от нее всю жизнь ничего не зависит! Ее не спрашивали, когда она была совсем еще маленькой и они всей семьей бежали на север. Не спрашивали, когда погибла мать и девятилетней девочке пришлось следить за скотиной. Не спрашивали, когда готовилась война... нет, спрашивали, но решили всё равно без неё! Не спрашивали, когда вытаскивали из Великого Собора в Келларе. Не спрашивали, когда запирали в кузнице. Не спрашивали, когда пытались изгнать веру в Триединого. Не спрашивали, когда отправляли на грифоне из Лит'эфина! Ее вообще когда-нибудь о чем-нибудь спрашивали?!!
   Распахнулся люк, оттуда высунулась голова старика.
   - Доброе утро, девочка моя! - тепло сказал он. - Я тебе принес еды! Лебединую похлебку будешь?
   - Зачем я здесь? - прошептала девушка.
   - Из лебеды, то есть. Лебедей-то у нас отродясь не бывало.
   - Зачем вы меня здесь держите?
   Рядом со стариком показалась и старуха.
   - Как ты себя чувствуешь, дитятко? Тебе не холодно?
   Старик сбросил вниз пару тряпок.
   - Возьми, милая! Тут твоя теплая юбка и шаль.
   Они сошли с ума. Оба.
   Триединый Бог, смилуйся над рабами Своими, утерявшими рассудок. И над рабой Своей Корнеллой смилуйся, Боже...
  
   ***
   Сбежавшие отряды стали попадаться все чаще, и теперь Интеур старался вообще не приближаться к деревням ближе, чем на пару стадий.
   Трижды ему удавалось сдерживать чувство голода, вызывая в памяти исполосованное лицо того мальчишки. Удалось бы и в четвертый раз, если бы маг, обходя деревню по широкой дуге, не заметил, как двое гастатов тащат в поле молоденькую девушку.
   Воображаемый мальчишка улыбнулся; кровавая полоска истончилась, и на ней выступили новые капли.
   Интеур быстро зашагал к гастатам.
  
   ***
   Триединый Бог снова отвернулся от рабы Своей Корнеллы. Молитвы не помогают, благодать не снисходит. Рассудок не возвращается к несчастным людям - уже больше недели.
   От похлебок из сорняков живот болит не переставая. Но ничего другого нет, и приходится есть эту противную зеленоватую жижу.
   Странно, что наверху никого нет: обычно старики смотрят, как она ест. Им нравится смотреть. Несчастные...
   Пугающие звуки сверху заставили девушку замереть. Деревянная ложка нехотя утонула в похлебке, и Корнелла прислушалась.
   Металлический - но не железный - звон; скрип хорошо выделанной кожи; негромкая и невнятная речь. Там кто-то другой, кроме стариков. Этот кто-то угрожает им, а они пытаются оправдываться. Голоса становятся громче.
   - ...дай! - приказал чужак.
   - Помилуйте... у меня... никого... - сбивчиво говорил старик, - могу... нет... что я?..
   Снова перезвон. Будто кто-то стучит мечом по собственному доспеху.
   И звук хлесткого удара.
   Отрывистые приказы на чужом языке. Видимо, интфорском.
   - нет... ничего... сами...
   Мягкий стук. И еще один.
   Вскрик старухи. Или старика...
   - Девочку возьмите! - вдруг прокричал он.
   Слава тебе, Триединый! Нашел Ты способ вызволить рабу Свою грешную.
   - Возьмите, только отпустите нас!
   Старуха зарыдала, словно поняла, что сказал ее муж.
   - Вот здесь, в подвале! Берите!
   Благодарю тебя, Триединый Бог. Очистил Ты разум грешного старика, помог ему вернуться на путь истинный. Слава тебе, Триединый!
   В просвете люка показались два лица. Интфоряне, сразу видно...
   - Дай, девка! - весело крикнул один.
   Второй куда-то исчез.
   - Девка... винцит амор, девка! - Он почему-то расхохотался.
   Показались две деревянные палки, и лестница начала спускаться вниз. Вот за чем ходил второй.
   Они сейчас вытащат ее и отпустят. Без сомнения.
   Только откуда боязнь этих людей?
   Триединый Бог, спаси рабу свою Корнеллу... убереги ее, Триединый...
   Почему они так грубо вытаскивают ее? И куда теперь тащат? Ведь они хотели только...
   - Омниа винцит амор, - повторил другу интфорянин, и они оба рассмеялись. Лихорадочно, пытаясь скрыть за хохотом страх, скользкими червями обволакивающий каждого из них. И еще что-то их обволакивает. Что-то мерзкое, гнилое...
   Корнеллу бросили на землю. Камень больно воткнулся в спину, девушка вскрикнула.
   - Силенци! - зло крикнул интфорянин и сильно пнул ее в живот.
   Все внутренности скрутило, будто...
   Арриэйн... роща... Лит'эфин...
   ...отчего-то заныл живот.
   Арриэйн!
   ...живот болит не переставая.
   Арриэйн!..
   Я грешна, так накажи меня, Триединый... Меня! Не трогай невинное дитя! За что ты его убиваешь, Триединый? За что?!
   С Корнеллы стащили юбку. Еще раз ударили по животу.
   Будь ты проклят, Триединый бог! Отрекаюсь от тебя, навеки отрекаюсь, Триединый бог!
   Корнелла не почувствовала боли от третьего удара. Зато почувствовала, как умер нерожденный ребенок...
   Проклинаю тебя, Триединый! Проклинаю!..
  
   ***
   Один из ублюдков уже стянул с девушки юбку. Второй стянул с себя штаны. Девушка не пыталась сопротивляться, но он все равно дважды пнул ее.
   Выродки.
   - Оставьте ее! - издалека крикнул Интеур, срываясь на бег.
   Контур огнешара готов, уже почти заполнен маной. И эти двое уже на расстоянии выстрела.
   - Я сказал, оставить ее!
   Главное - отвлечь, чтобы не сделали чего с ней...
   - Тебе, что ль? - усмехнулся один из уродов. - А не много ли хочешь, папаша?
   - Заткнись, ублюдок, - ледяным тоном произнес маг.
   Только сейчас стали слышны рыдания девушки. Всё её худенькое тело сотрясается от рыданий.
   - Может, действительно, ну ее? - предложил второй.
   Этот еще и трус.
   - Я в...
   Первый неожиданно прыгнул.
   Это он думал, что неожиданно.
   Огнешар встретил ублюдка за шаг до мага. Кожаный доспех рыжим пузырем вспух на груди гастата. Тот попытался кричать, но легкие сгорели в миг; кашляющий хрип тоже быстро прекратился.
   Второй бросился бежать еще до того, как огненный шар сорвался с посоха. Маг не стал догонять труса.
  
   ***
   Что это за человек стоит перед ней? Почему она лежит на земле? И отчего так болит живот? От боли столько слез, что весь мир размывается, даже этого человека не рассмотреть.
   Он опустился перед ней на колени. Натянул обратно юбку.
   А почему у нее была задрана юбка? Нет, этот человек не мог снять юбку. Он светлый, он не мог. Видимо, она сама снялась.
   Что он проговорил? Не понять.
   А, нет, понятно. Он спрашивает, не болит ли у нее что.
   Живот болит. Очень сильно болит.
  
   ***
   Проклятое пламя, эти уроды все-таки ранили гилонку. Крови нет, но боль девушка испытывает очень сильную. Она сама говорит, что ей больно.
   Интеур не понимал гилонского, но понимал эту девушку. Понимал, и всё.
   Несколько минут он гладил ее по щекам, вытирая слезы и кровь из прокушенной губы. Что-то шептал.
   "Кто ты?" - спросила гилонка - жестами, словами, мыслями... неведомо как.
   "Я маг." - Интеур показал на свой посох, но и так знал, что девушка его понимает.
   Как это дивно и радостно - понимать другого и знать, что он понимает тебя!
   Если бы он всегда понимал Арси. Она-то его понимала...
   "Ты интфорянин?"
   "Да. Пойдем отсюда. Сюда могут придти."
   Маг взял на руки худенькую девушку и понес подальше в поле. Неделя полуголодного существования вкупе с только что сотворенным заклинанием отняла много сил, но не все.
   Интеур нес гилонку несколько стадий. Она, несмотря на дерганья слабеющего мага, уснула. Но когда он осторожно положил ее на землю, проснулась.
   Теплая улыбка озарила личико гилонки. Красивое - но не такое, как у Арси. Почему-то подумалось, что эта девушка, может быть, добрее и теплее... но в ней меньше света, чем в Арси.
  
   ***
   Хороший это человек. Светлый. Не как Даррен, не как Арриэйн - они тоже хорошие, но не светлые.
   Странное это слово - "светлый". Все знают, что оно значит. Но каждый знает по-своему.
   Оказывается, ее спасителя зовут Интеур. Красивое имя.
  
   ***
   "Корнелла", - представилась девушка. Интересное имя.
   "Откуда ты?"
   "Лит'эфин", - сказала Корнелла и указала на восток.
   Сбежала от друидов?
   "Там плохо?"
   Она покачала головой и даже немного нахмурилась.
   "Не плохо и не хорошо. Но там есть хорошие люди."
   "Это они тебе помогли бежать сюда?"
   "Да."
   "Кто ты, Корнелла?"
   Она не ответила. Даже не попыталась ответить. Словно сама не знала, кто же она.
   И заплакала.
  
   ***
   А действительно, кто же она такая?
   Корнелла вновь вспомнила свою короткую жизнь. Гибель отца, бегство в Келлар, бегство к друидам, бегство от друидов. Потом сумасшедшие старики.
   А вот что было потом?
   Интеур что-то сказал - какая, к дьяволу, разница, что он сказал?
   Что было потом?!
  
   ***
   Интеур недолго думал, оставлять ли последние припасы. Собственно, их и так было слишком мало, чтобы стоило прикидывать; в любом случае, этой несчастной девушке они нужнее.
   Почти пустая сумка сползла с плеча и опустилась рядом с девушкой.
   - Я попробую найти знахаря, но едва ли он здесь будет. И... едва ли тебя потом отпустят. Побежденные люди - хуже зверей. - Маг поднялся. - Я ничем не могу тебе больше помочь, Корнелла. Прости... и прощай. Вряд ли мы уже свидимся. Прощай, Корнелла.
   Она не посмотрела на него, она ничего не сказала. Но она попрощалась.
  
   ***
   Интеур склонился над ней, и короткий светлый поцелуй коснулся ее щеки.
   Было - и было.
   Прощай, Интеур. Ты хороший человек.
  
   ***
   Маг быстро поцеловал девушку и пошел в сторону злосчастной деревни.
  
   ***
   Интеур ушел - и воспоминания о последнем часе бросились на Корнеллу, как те псы, убитые Сарром. Или убившие Сарра...
   Двое интфорян... удары в живот...
   Смерть ее ребенка. Ее и Арриэйна ребенка.
   Корнелла тихо завыла.
  
  
   Интерлюдия 8
  
   Магистр, как всегда неслышно, вошел в тронную залу келларского дворца.
   - Что с ним? - издали крикнул Элонд Пятый. - Жив?
   - Да, Ваше величество, - кивнул магистр. - И надеюсь, выживет.
   Король шумно вздохнул. Боль в груди немного утихла.
   Он себе не простит, если сын погибнет. Не простит, что отослал в беднейшее графство, что не позволял обучать, держать могучую армию... Да ничего не позволял!
   Слишком сильно боялся, что сына...
   Да кого он, король великой Гилонии, обманывает? Переворота он боялся. Потерять корону он боялся! И всё!
   - Ну, вы-то?..
   - Конечно, Ваше величество. Лучшие лекари и волшебники сейчас с ним. Как и подобает.
   Камешек на скипетре вдавился в ладонь - король только сейчас почувствовал это.
   - Так. А что с этими черными воинами? Хоть один гонец за эти дни смог?..
   - Нет, Ваше вели...
   - Хватит меня перебивать! - рявкнул Элонд. - Я пока еще здесь король!
   Магистр склонился в подобострастном поклоне.
   - Безусловно. Прошу простить слугу Вашего величества.
   Сердце опять заныло.
   - Ладно, продолжай.
   - Всех гонцов убили, как только они вошли на их территорию. Просто так смотреть и ходить вокруг темные не запрещают. Однако до сих пор запрещают забирать трупы.
   - Что говорят колдуны?
   - Колдуны ничего не понимают, Ваше величество. Им... - магистр на миг запнулся. - Нам кажется, что у темных воинов вообще нет души. Будто они неживые.
   - Как так?
   - Скорее всего, у них очень хорошая защита, которая препятствует даже попыткам ее прощупать.
   - И она на всех этих... темных?
   - Да, Ваше величество.
   - Сколько их всего?
   - Шестьсот, Ваше величество.
   - Главный у них есть, выяснили?
   - Да, Ваше величество. - Магистр сплел пальцы возле груди и опустил на них подбородок. - Как раз сегодня одному из наших воинов, дежурившему возле темных, сообщили, что их главный будет разговаривать с нашим главным. То есть с Вашим величеством.
   - И когда это он будет? - хмуро спросил Элонд.
   - Сегодня, Ваше величество. Через полчаса. Поэтому я и...
   - Пойдешь со мной.
   - Конечно, Ваше величество.
   - Это был приказ, а не вопрос, - процедил король. - Иди и прикажи седлать коня мне.
   - Да, Ваше величество. - Магистр опять поклонился.
   В сердце резко кольнуло. Элонд скрючился на троне.
   Настоятель Черных Звезд развернулся, и через полминуты король остался в зале наедине с болью.
  
   ***
   Магистр искоса наблюдал за тем, как Элонд Пятый залазит в седло - долго, мучительно, с помощью двух слуг. Элонд Четвертый был куда благороднее. Куда больше подходил на роль короля Гилонии.
   Роль-король... до чего точный язык создал гилонский народ.
   - Поехали, - махнул рукой толстяк. Любит он махать, по делу и без.
   Настоятель Черных Звезд погладил гриву кобылки, и та поскакала за королевским конем.
   - Какие предчувствия? - поинтересовался Элонд.
   - Мутные, Ваше величество.
   Насчет темных - действительно мутные. А вот насчет короля Гилонии - очень даже отчетливые. Если только предводитель темных не скажет чего-нибудь экстраординарного.
   Постовые темных выстроились редкой цепью за полверсты до своего лагеря. Стоят не шелохнувшись, сжимают свои странные бердыши.
   Полтысячи этих воинов хватило, чтобы обратить в бегство две интфорские когорты. Кажется, на чужаков вообще ничего не действует - ни оружие, ни магия, ни колдовство, ни теургство...
   Очень не хочется воевать с этими воинами. И очень не хочется направляясь в Интфор оставлять их за спиной, всего в паре верст от Келлара.
   Король опять махнул рукой, слуги отстали, и стражники темных спокойно пропустили двоих гилонцев.
   Главный сам вышел навстречу. Самый низкий из всех темных, он размеренно шагал по полю, гордо подняв голову. Лицо скрывал глухой шлем с шестью зубьями, торчащими, как на короне. Черные доспехи, казалось, сжирали весь падающий на них свет. И всю Силу.
   Магистр легко слез с кобылы, под насмешливым взглядом темного... нет - Темного... помог сползти королю.
   - Приветствую, - жестко, с неприятным режущим акцентом произнес Темный. - Рад, что вы оба пришли сюда.
   Магистр склонил голову. Слава Тьме, у короля хватило ума сделать то же самое.
   - Я не задержу вас надолго.
   - Кто ты? - перебил Элонд.
   Дьявол, ну нельзя так разговаривать с этим человеком! Если это человек вообще.
   - Вам необязательно это знать. Мы приплыли с Шелуйо, чтобы помочь вам в этой битве. Мы помогли.
   - Гилония благодарит вас, - склонился магистр. - И что вы собираетесь делать теперь?
   - Теперь я хочу остаться на некоторое время здесь. Цели мои вам знать тоже необязательно. А позвал я вас, чтобы предостеречь от ошибки.
   - Какой? - с готовностью спросил король.
   - Нападать сейчас на Интфор.
   - Сейчас - это?..
   - Это пока я не скажу обратного, - резко ответил Темный.
   - Почему ты считаешь?.. - начал король, но Темный не дал закончить:
   - Потому что я сильнее. Этого достаточно?
   Этого всегда достаточно.
   - И еще. Мне нужны колдуны, - веско произнес Темный. - Около сотни.
   - Я...
   - Большую часть я верну в целости. Пришлите сотню. Необязательно сильнейших, но и не бездарей. Очень желательно, чтобы они сами хотели сюда. Пообещайте им новых знаний. Ясно?
   - Когда вам будет угодно привести их? - нейтральным тоном спросил магистр.
   Король зло сверкнул глазами. Пусть, неважно.
   - Ближайшие дни. Пусть они сами приходят сюда. Я и мои воины разберемся.
   - Больше ты ничего не хочешь? - процедил король.
   - Пока нет, - спокойно ответил Темный. - А тебе, - он повернулся к магистру, - я хочу дать совет.
   - Слушаю.
   - Не бойся решительных мер. Не спеши с ними, но главное - не медли.
   Хороший совет.
   - Да, трупы можете забирать. Мои воины не будут мешать вашим. Всё, идите.
   Элонд хотел что-то возразить, но Темный развернулся и быстро зашагал прочь.
   - Вот же дьявол, - прошептал король. - Ладно, пока поехали. Потом решим, что будем делать.
   Помощь магистра Черных Звезд Элонд принял только через дюжину минут бесплодных усилий влезть в седло. А разговор "что будем делать" не решился начинать вплоть до того, как они вернулись в Келлар. Похоже, всю дорогу толстяк напряженно размышлял.
   - Я думаю, мы не должны потакать этому старику в черном, - выдал король, входя во дворец.
   Странно, что он почуял в Темном старика. По речи и походке об этом почти невозможно было догадаться. Может, и не зря говорят, что в королевской крови есть способности к интуиции.
   - В чем и почему, Ваше величество?
   - Во всем и потому! - буркнул король.
   - Оставим гнить трупы?
   - Не мели чепухи! Ты прекрасно понял, что я сказал! Мы не дадим им наших колдунов и мы пойдем добивать Интфор так скоро, как сможем.
   Именно этого магистр и боялся.
   - Это неразумно, Ваше величество. Темные слишком сильны, чтобы...
   - Там шесть сотен воинов! А у нас тысячи! - Король ногой распахнул двери в тронный зал. - Тысячи, слышишь?
   - Их воин стоит пяти наших. А их колдуны...
   - Ты не говорил, что у них есть колдуны.
   - По всей видимости, каждый их воин является еще и колдуном.
   Элонд взгромоздился на трон, и скипетр тут же принялся стучать по подлокотникам.
   - Не может быть. Да и если является - у нас тоже есть сотни колдунов!
   - Ваше величество, это неразумно, - повторил магистр. - Лучше выполнить их условия.
   - Отдать им всех наших колдунов?
   - Сотню.
   - Это сейчас сотню! А потом могут потребовать еще. - Король сильно ударил скипетром по ноге, и лицо скривилось от боли. - А потом соберут всех воинов и возьмут нас голыми руками! В черных латных перчатках.
   - Если они не вернут нам колдунов, тогда мы сможем атаковать их. Сейчас для наших воинов темные кажутся спасителями.
   - Они и есть спасители, - проворчал Элонд. - И это мне не нравится больше всего! Мы их не звали, магистр! Не звали, а они пришли. Скажи мне, зачем?
   - Не знаю, Ваше величество. Возможно, Триединый...
   - Не лги мне, - спокойно оборвал Элонд. - Я прекрасно знаю, в кого - точнее, во что - ты веришь.
   Сам магистр не знает - а король знает. Чудеса.
   - Ладно, иди. - Король устало махнул рукой. - Сегодня я еще подумаю, а завтра... Завтра объявим этим твоим темным войну.
   "Не бойся решительных мер..."
   Запоздалый совет - меры были приняты уже давно. Осталась лишь одна.
   Магистр поклонился и вышел.
  
   ***
   Элонд Пятый проснулся очень рано. Опять сильно болело сердце, и на душе отчего-то было тяжело, но король поднялся, слуги быстро одели его, и он спустился в тронную залу.
   Сегодня много нужно сделать, размышлял король. Отдать приказы вассалам, собрать армию вокруг проклятых темных и приготовиться к битве. Ее, наверное, лучше назначить на завтра...
   - Ваше величество, - прошелестел голос магистр. - У меня плохие новости, Ваше величество.
   Сердце екнуло. И в горле пересохло.
   - Говори, - прохрипел Элонд Пятый.
   - Сын Вашего величества сегодня ночью скончался. - Магистр скорбно опустил голову.
   Дьявол!
   - Как это скончался?
   - Наши знахари делали все, что...
   - Как он мог скончаться!
   До чего сильно болит сердце...
   - Сожалею, Ваше величество.
   Как же, дьявол, болит сердце!
   А почему так темно в зале? Ведь сейчас только утро, утро важного дня! И почему рука не поднимается, почему не прижмется к груди, чтобы хоть немного усмирить боль? Почему пол вдруг взлетает, почему...
   Магистр облегченно вздохнул. Заклятье удалось. Будь даже у Элонда Пятого личный колдун - которого так не хотел сам король - и тот бы не почуял следов Силы.
  
   ***
   Через три дня королем Гилонии был провозглашен магистр Черных Звезд. Элонд Шестой - так назвал себя новый король. Все равно никто не знал его настоящего имени.
  
  
   Глава 14
  
   Три недели Даррен бродил по землям, истощенным войной. И если бы не сумка с припасами, что дал напоследок Тавлей, колдуну пришлось бы совсем туго.
   Да и так не очень легко. Еда практически кончилась, а добыть ее негде: интфоряне выскребли всё. И бок болит не переставая; рана каждое утро кровоточит.
   Но самое главное - неизвестно, что делать, куда идти. Проклятая интуиция молчит, как пытаемый дзолборовцами паладин.
   Деревни Даррен обходил стороной. Изголодавшиеся люди могли в буквальном смысле разорвать на части. Колдун как-то видел подобное.
   А может, и прав был Тавлей, когда упрекал Даррена в излишней подозрительности...
   "Я не знаю, откуда в тебе это, Даррен. Я не был знаком с чернозвездниками, но думаю, что дело тут не в твоем первом ордене, а в тебе самом. Даррен, откуда такая боязнь людей, такое презрение к людям? Ты везде и всюду ищешь подвох. Почему?"
   А ведь его действительно еще ни разу не подставляли, не предавали.
   Еще ни разу.
   Да, Тавлей во многом прав. Вот только и ему не удалось отговорить колдуна, переубедить его никчемную интуицию. Сколько еще он будет ее слушать?
   Но с другой стороны, еще хуже оставаться в отряде зная, что всем известно о его, Даррена, бесполезности.
   "Я еще в Найале просил колдунов присмотреться к тебе внимательнее. Они сказали, что либо ты необыкновенно силен, либо очень слаб. Сначала я подумал первое. Но теперь боюсь, что..."
   Тихий скулеж прервал воспоминания. Не скулеж - плач. Кто-то далеко и очень тихо, на самой грани восприятия, плакал. Ребенок... или женщина.
   Даррен огляделся. Худая, как и все местные жители, девушка спотыкаясь шла в его сторону. Голова опущена, глаз не видно. Походка, как у больной проказой, ноги еле переставляются. А какие они тощие... юбка облепляет их, как парус - мачту в штиль. Кофта надета не полностью, один рукав волочится по земле.
   Что-то знакомое в этой девушке чуется. То ли опять интуиция, то ли...
   Девушка подняла голову.
   Корнелла! Это Корнелла.
   Она тоже узнала колдуна. Глубокие морщины на лбу разгладились, глаза радостно блеснули - но лишь на миг. И опять взгляд уткнулся в траву, плечи бессильно опустились.
   - Корнелла! - окликнул Даррен, ускоряя шаг. Перешел бы на бег, если б не рана и не общая слабость.
   Вот за кем его гнала интуиция! Вот кто являлся в видениях.
   Даррен доковылял до Корнеллы, руки обняли ее, прижали к груди.
   - Привет, Даррен, - слабо прошептала девушка. - Рада тебя видеть.
   Она так и стояла с опущенными руками.
   - Я тоже, Корнелла, я тоже, - бормотал колдун, поглаживая девичьи плечи. - Что с тобой случилось?
   - Много чего, - бесцветно сказала Корнелла.
   - Как ты здесь оказалась?
   - Пришла.
   - Откуда?
   - Вон оттуда. - Она не глядя показала себе за спину. - А туда из Лит'эфина прилетела.
   - Прилетела?
   - На грифоне. Орловолке.
   Даррен встряхнул девушку за плечи. Ее голова мотнулась, как у куклы.
   - Что с тобой? - прокричал колдун. - Корнелла!
   - У меня погиб ребенок. Нерожденный. - Корнелла впервые взглянула в глаза колдуну. Она больше не плачет, глаза сухие, но совершенно красные. - И я отреклась от бога.
   - Чей ребенок? - глухо спросил Даррен.
   - Мой. И... одного друида.
   - Дьявол! Они тебя?..
   - Нет. - Корнелла помотала головой. - Я сама... он хороший. Был.
   - А что случилось с ребенком?
   - Меня били. Много раз в живот. И... дитя...
   Она упала на колени и зарыдала. Как тогда, в Келларе - исступленно, захлебываясь слезами. Будто кто-то наложил на нее злое заклятье.
   Всё, теперь с полчаса от нее ничего не добиться.
   Дьявол, а ведь она наверняка хочет есть еще больше, чем сам Даррен. Щеки едва друг друга не касаются... Но откуда взять еду?
   До ближайшей деревни идти почти час, а пищи там едва ли не меньше, чем в поле. Да и у кого ее может отобрать полумертвый недоколдун, на ногах-то еле стоящий?
   Но среди людей есть хоть какой-то шанс раздобыть еды.
   Даррен присел на корточки перед Корнеллой. Бок тут же отозвался тянущей болью - не до него сейчас!
   - Корнелла, я вернусь через два часа.
   Колдун осторожно обхватил ладонями голову Корнеллы и чуть-чуть приподнял ее подбородок, чтобы перехватить взгляд.
   Бессмысленный, безумный взгляд.
   - Слышишь меня, Корнелла?!
   Нет, не слышит. Что-то безостановочно шепчет: то ли молитвы, то ли проклятия.
   - Оставайся здесь. Или иди, но только в эту сторону. Поняла?
   Ничего она не поняла. Ладно, пусть.
   Колдун поднялся.
   - Только не убивай никого, Даррен, - еле слышно прошептала девушка. - Пожалуйста.
  
   Даррен полз к крайнему дому той самой деревеньки и думал - напряженно и в то же время необычно-отстраненно. Думал о Корнелле и о себе, но как будто слушал балладу менестреля.
   Зачем раненый дзолборовец (впрочем, давно отринутый орденом) покинул отряд смертников? Зачем бродил по вымирающей земле? Зачем, в конце концов, искал эту сумасшедшую девчонку? Она ему не дочь, не подруга, не любовница, в конце концов! Она ему никто. Он что, святой паладин? Зачем ему всё это, зачем?!
   Нет, не об этом сейчас надо думать.
   Колдун добрался до стены.
   Слава Тьме, ставни распахнуты и до них совсем близко. Сейчас, нужно лишь доползти и осторожно глянуть. Сейчас...
   Дьявол, а о чем еще думать? Как выбить из этого старика, лежащего на печи под грязным покрывалом, что-нибудь съестное? И как при этом не попасться интфорскому солдату, что тоже пытается поживиться?
   Ну почему Даррен-Арнит вечно все делает через задницу? Вступает в орден, который дает идиотские задания; с треском, из-за своей дурацкой интуиции проваливает их; едва не убивает... а может, и убивает... мага; теряет украденный артефакт; вступает в отряд смертников; бежит из него; блуждает три недели, выискивая неизвестно что. И теперь не знает что с этим неизвестно чем делать...
   Великая Тьма, почему всё так плохо?
   Зато хоть проклятая интуиция отпустила. Нет, это не интуиция - это чья-то злая воля, что тащит колдуна вопреки его желаниям, вопреки всему. Заставляет делать то, что ей нужно...
   Великая Тьма, ну почему?
   ...Интфорянин отчаялся выпытать еды из старика. С досады гладиус плашмя ударил по старческим ногам, но не послышалось даже вскрика. Видать, они уже совсем отказали хозяину.
   Легионер плюнул напоследок, выругался. Интфорские сандалии скрипнули от разворота, солдат пошел к двери.
   А вот руки старику не отказали: он резво вытащил из-под себя меч, железо рассекло воздух, но наткнулось на шею интфорянина, и веселый свист обратился во влажный хруст. Голова нырнула вперед, но повисла на лоскутах кожи и мяса. Будто легионер кивнул, признавая последнее в жизни поражение.
   Что ж, Тьма, благодарю за удачу.
   Удержать меч в руках старческих сил уже не хватило, он звякнул о пол. Старик что-то буркнул, но сползать с печки не решился.
   Впрочем, к трупу уже подскочила старуха.
   Колдун поднялся. Воля погасила взметнувшуюся боль, а тело перемахнуло внутрь.
   Пол уже весь покрыт кровью, и рукоятка меча наверняка стала скользкой. Но это неважно.
   Старуха колдуна даже не заметила, она жадно рылась в сумках. А вот старик заметил.
   - Боже Триединое, за что ж ты так? - просипел он, откидываясь на спину. - Какие грехи так тебя разгневали?..
   Даррен спокойно взял в руки меч старика. Нога так же равнодушно отпнула в сторону гладиус - просто по привычке, старуха все равно не собиралась сопротивляться.
   Вместо этого она бухнулась на колени, запричитала мольбы. Тайком попыталась спрятать под юбку сумку легионера.
   "Только не убивай никого, Даррен."
   Старики умрут, если он заберет еду. Без сомнений.
   Но все люди рано или поздно умрут.
   И пусть из другой комнаты сейчас донесется детский плач или еще что - какая, к Тьме, разница? Он никого не убил.
   Даррен наклонился, полупустая сумка с пищей взлетела на плечо, больно ударив по раненому боку, и колдун, не поворачиваясь к старикам спиной, вернулся к окну.
   Да и если б убил.
   Окровавленный меч Даррен все же выбросил.
  
   Даррен издалека увидел Корнеллу, бредущую навстречу.
   Колдун по дороге решил, что если бы девчонка ушла, он в одиночку пошел бы в сторону Гилонии. И еды бы хватило одному на больший срок...
   Но Корнелла не сбежала, осталась - и колдун почувствовал странное облегчение. А может, и не такое странное.
   - Ты никого не убил? - озабоченно спросила она, заглядывая в сумку. - Скажи честно.
   - Никого, никого. Ты ешь. Только не много.
   Корнелла замерла.
   - Потому что вредно есть много после долгого голода, - быстро пояснил колдун. - А не потому, что здесь так мало.
   - Я и не подумала, что...
   - Ладно, неважно, - мягко прервал Даррен. - Да, я еще хочу спросить у тебя...
   Спрашивать про мертвого ребенка страшно: она может опять разрыдаться. Или еще чего хуже.
   - Ты пойдешь со мной?
   - А... можно?
   Она подняла взор. Какие у нее большие глаза. Или так кажется из-за нездоровой худобы?
   - Нужно. - Колдун попытался улыбнуться. И похоже, у него получилось. - Я иду в Гилонию.
   - А там?
   - Видно будет.
   - Я пойду. И... спасибо, Даррен. Спасибо тебе.
   Спрашивать, за что, колдун тоже не стал.
  
   Ночь выдалась теплой, как в этих обычно и бывает летом, но Корнелла все равно тесно прижималась к колдуну. Даррен не отодвигался; напротив, бережно, как отец, обнимал ее.
   - Даррен, а отчего ты не веришь в бога? - не поднимая головы спросила Корнелла. - В Триединого бога?
   - Колдуны редко верят в бога. Тем более, Триединого в ликах бога-отца, бога-сына и святого духа.
   - А в кого верят колдуны? - помолчав, переспросила девушка. - И почему не верят в Триединого?
   - Кто в кого. - Даррен хотел было пожать плечами, но тогда пришлось бы тревожить Корнеллу. - Кто-то в Аанина, кто-то в дьявола, в тьму, в судьбу. Многие ни в кого не верят.
   - Почему?
   - Не знаю, Корнелла. Может, потому, что мы немного иначе видим людей.
   Мы видим...
   - А как вы их видите?
   - Это сложно объяснить. Нужно чувствовать.
   - Жаль... Но при чем тут бог?
   Нет, честно отвечать на этот вопрос слишком опасно. А лгать ей не хочется.
   - Корнелла, давай спать. Уже поздно, а завтра нам...
   - А я вот теперь не знаю, верю ли я в Триединого, - тихо произнесла Корнелла. - Верю ли я Триединому.
   - Не думай об этом, - как мог ласково посоветовал Даррен. - И не бойся, что бог от тебя отвернулся. Он не мог от тебя отвернуться.
   Корнелла шумно вздохнула.
   - Если он послал тебе эти испытания, то верит, что ты с ним справишься, - добавил колдун.
   Корнелла подняла на него взгляд.
   - А ты веришь? - еле слышно спросила она.
   - Верю.
   Ни черта он не верит. То, что она вырвалась из Лит'эфина, - уже чудо. А чудеса не повторяются.
   - Спасибо.
   Теперь уже вздохнул Даррен.
   Корнелла заснула очень быстро, а колдун еще пару часов ворочался на жесткой постели из травы и веток. Он всё думал о Корнелле, но перед внутренним взором почему-то сменялись лица Эри, Карны, великой священницы, королевство ей небесное... Лица женщин, которых он - каждую по-своему - любил и любит.
   И на душе стало тепло, как будто белая Сила... Нет. Просто стало тепло, как никогда раньше.
  
   ***
   За эту неделю колдун много раз вспоминал поход с Карной до Гванера. Точно такое же молчание на протяжении всего пути - давящее, но странным образом устраивающее обоих; и такая же спешка, непонятная обоим.
   И так же неожиданно на горизонте в вечерних сумерках возник город. Видимо, Даррен немного сбился с пути, и они вышли к Келлару не с юга, а с запада. Поле битвы осталось далеко в стороне, но все равно можно было разглядеть бесчисленные стаи ворон и грифов. Падальщики-люди собрали всё ценное, теперь падальщики-животные довершали дело.
   - Даррен, а почему гилонцы не собрали тела? - вцепившись в его руку, спросила Корнелла.
   - Не знаю, - резко ответил колдун.
   Девичья ладонь сжалась, будто Корнеллу пронзила внезапная боль.
   Проклятье, сейчас еще только дурацких обид не хватало!
   - Я правда не знаю, - буркнул Даррен. - Обычно трупы врагов сжигают.
   Корнелла ничего не сказала. То ли боялась, то ли еще чего... с ней никогда не знаешь. Да и черт с ней.
   Сейчас не о том надо думать. Что делать в Келларе? Куда, к кому идти? Роя, скорее всего, не найти; равно как и его "Сопряжение". Финира тоже вряд ли удастся поймать; особенно сейчас, когда в Келларе осталось много рыцарей и послушать балладу о свежей битве желает каждый второй. В Дзолборо лучше не соваться...
   Ладно, в городе будет виднее. Среди людей, какие они ни есть, все же проще. Немного, но проще.
   Вдалеке уже показались ворота. Несмотря на поздний вечер, створки еще оставались приветливо распахнутыми, и прерывистые потоки людей радостно втекали внутрь.
  
   ***
   Городские ворота раззявленной пастью сжирали точек-людей. Триединый бог, зачем ты создал людей такими беспомощными, такими жалкими? Зачем создал этот гадкий муравейник, где постоянно раздаются глупые суетливые крики, где воняет помоями, где сами стены стремятся раздавить чужака?
   Даррен ускорил шаг: видимо, стремился поскорее войти внутрь. Успевать за ним становилось все сложнее, но деваться все равно некуда. Кроме Даррена, у нее никого нет. Да и не нужен ей никто. Даже сам...
   - Стояте! - донесся справа странный голос. Словно говорил смертельно больной человек, которому уже все безразлично - и в первую очередь, поймут ли его слова. Или гилонский для него неродной...
   Корнелле не сразу удалось увидеть обладателя странного голоса: Даррен спрятал ее за спину чуть ли не до того, как раздался крик. Почуял, наверное. Он может.
   И живот немного заболел, но так бывало много раз за время пути.
   - Что вам надо? - спокойно, четко спросил Даррен.
   Наконец-то, удалось выглянуть и посмотреть на чужака.
   Очень высокий, на голову выше Даррена; весь в черных доспехах, даже шлем черный; лицо скрывает забрало. В руках огромная алебарда... или как называется такой топор с длинным лезвием, которым можно не только рубить, но и колоть? Отец, королевство ему небесное, никогда не ковал подобных вещей. Наверное, он и не смог бы.
   - Вы колдуны? - спросил чужак.
   - Я - да. Она - нет.
   - Непохоже, - задумчиво произнес воин в черном. - Вокруг нее тоже Сила. Вы пойдемте со мной. Скоро. Спешно.
   - Хорошо, я пойду, - глухо проговорил Даррен. И немного подумав, добавил: - Только оставьте девочку.
   Как это "оставьте"?..
   - Даррен, я хочу с тобой! - быстро прошептала Корнелла. - Пожалуйста, не бросай меня!
   - Девочку оставьте, и я пойду, - мрачно повторил колдун.
   Черный доспех тихонько скрипнул: это чужак кивнул.
   - Нет, - отрезал он. - Пойдемте оба. Спешно.
   Зачем тогда кивал?
   Даррен повернулся к ней, положил руки на плечи.
   - Ты действительно хочешь идти со мной?
   Он взглянул в глаза - не как обычно: мельком, стараясь побыстрее спрятать взгляд - а по-настоящему, внимательно, заботливо...
   - Да, - как могла твердо ответила Корнелла. - Хочу.
   Даррен на мгновение прикрыл глаза.
   - Хорошо, мы идем.
   Чужак повел их на юг. Вскоре показались еще такие же, как он, высокие странные люди в черных доспехах. Они выстроились редкой цепью; видимо, стоят на посту, что-то охраняют.
   Корнеллу с Дарреном провели внутрь. На них никто не смотрел, хотя здесь бродили уже дюжины таких людей; наверное, это лагерь: повсюду черные палатки. За весь путь попался лишь один обычный человек - смуглый интфорянин без брони, в старом темно-красном плаще. Он куда-то спешил, и на гостей (или пленников?) тоже не взглянул.
   Может, это какое-то войско интфорян? Может, на Гилонию напали и победили?
   Даррен пытался спрашивать чужака, но он никак не отвечал. Только кивал время от времени. Оставил он их возле большой палатки примерно в середине лагеря.
   Страшная палатка. Намного страшнее чужака.
   А еще страшнее человек, который из нее вышел - ростом с Даррена, в похожем грязно-черном плаще с накинутым капюшоном, отчего глаз не видно совсем.
   Лицо у чужака без бороды и усов, как у колдуна, зато покрыто морщинами, будто на старой-старой иконе, где краска, потрескавшись, состарила лик на многие года. И волосы на старике совершенно белые.
   - Приветствую, гости, - глухо произнес он. - Я рад, что вы ко мне пришли. Благодарю, воин, ты можешь идти.
   Приведший их чужак покачал головой и ушел.
   - Нам было сложно не придти, - заметил Даррен.
   - Новый король Гилонии пригнал вас силой? Вообще-то, уже нет нужды...
   - Нас никто не пригонял. Мы шли в Келлар, но твой воин нас задержал и привел сюда.
   - Недоразумение. - Старик развел руками. Странные у него пальцы - длинные, крючковатые, но без ногтей. И на обеих руках вымазаны в чернилах. - Но ты хороший колдун. Можешь им стать. А твоя девушка... точнее, ваш ребенок...
   Откуда он знает, что у нее был ребенок? Дьявол, откуда?!
   - В общем, вы не откажетесь остаться у меня?
   - У нас есть выбор?
   - Иначе бы я не спрашивал, - резко ответил старик. - Я предлагаю тебе вернуть способности к колдовству, а девушке - вылечить ребенка. А вы...
   Вылечить?
   - Даррен, давай останемся! - Корнелла дернула колдуна за руку. Он задумчиво молчал. - Я остаюсь, ваше...
   - Я Атт, - подсказал старик. - Без титулов.
   - Ад?
   - А. Т. Т. - раздельно произнес он. - Два "т" - Тьма - на конце. К вашему аду не имею никакого...
   - Что тебе от нас нужно? - перебил Даррен.
   Да какая разница - он ведь обещал оживить ребенка!
   - Давайте зайдем внутрь, - предложил Атт. - Такие вопросы обсуждаются не на улице.
   В палатке оказалось достаточно светло: на походном столике горела высокая свеча, окруженная свитками и непонятными предметами. Кроме этого стола, пары стульев и лежанки в дальнем углу, в палатке ничего и не было.
   Атт подвинул стулья гостям, а сам сел на лежанку, необычно скрестив ноги. Только сейчас Атт откинул капюшон.
   Глаза у него очень глубоко посажены, и в полумраке кажется, что они абсолютно черные. Но все равно добрые. Не могут у него быть злые глаза.
   - Это хороший вопрос: что мне от вас нужно. Но я отвечу на другой: что я от вас буду требовать. Во-первых, подчинения. Не слепого и беспрекословного, но подчинения. Я не буду приказывать невозможного или бессмысленного. Во-вторых, службы на меня, пока я вас не отпущу. Это точно меньше полугода. Вы согласны на таких условиях?
   - Согласны, - быстро сказала Корнелла.
   - Они слишком размыты, - покачал головой Даррен.
   Даррен, соглашайся!
   - Но у меня нет выбора. А Корнелла его уже сделала.
   - Хорошо. Тогда мое первое требование: не качайте головой и не кивайте. У нас принято кивать в знак отрицания, поэтому...
   - У кого - у нас? - спросила Корнелла.
   - Второе требование - не перебивать меня. - Старик нахмурился. - Но я отвечу: у нас - это у шелуйцев.
   - Ты приплыл сюда на плоском безмачтовом корабле? - спросил, тоже немного нахмурившись, Даррен. - Чуть больше месяца назад?
   - Так это вы преследовали меня, - улыбнулся Атт. - Забавно.
   Страшная у него улыбка. Не улыбка - оскал.
   - Мы.
   Старик рассмеялся. Неприятным каркающим смехом. Да и весь он походит на ворона.
   - Вот и не верь после этого в судьбу.
   - Пути господа Бога нашего неисповедимы, - тихо проговорила Корнелла.
   - Воистину неисповедимы, - покачал головой Атт.
   - Зачем ты сюда приплыл? - резко спросил Даррен.
   - Чтобы помочь Гилонии в битве.
   - А как ты узнал, что?..
   - Почувствовал, - оборвал Атт. Потом добавил, не понять к чему: - И не только бога.
  
  
   Глава 15
  
   Интеур вернулся в село уже в сумерках: он немного заблудился, пока нес Корнеллу, и плутал больше трех часов.
   Легионеры развели костер возле гилонского храма и уселись вокруг. Маг осторожно, прячась в темноте, подошел поближе.
   Мало кто заметил тень, замершую невдалеке; да и те, верно, подумали, что это гилонец выбрался из дома в надежде что-нибудь перехватить.
   Интеур прислушался к разговорам, но до него доносились лишь обрывки фраз:
   - ...половина. Представляешь - всего половина! И сейчас эти паршивые лошадники бродят, выискивая...
   - ...да, то еще дерьмо. Я ударил по этому дерьмовому черному шлему, но на нем не осталось даже вмятины...
   - ...не знаю. Но думаю, уже сбежал, прокляни его боги...
   Маг приблизился к пламени. Теперь легко заметить, что он интфорянин, но зато и он может различить отдельные диалоги.
   - И когда они придут?
   - А бес их знает. Пока не найдут жратвы, не придут. А где ее сейчас найдешь?
   - Да на востоке и западе ее завались, - ответил хриплый голос. Триарий, судя по всему.
   - Туда еще и эти дерьмовые маги сбежали, - подтвердил гастат - тот самый, что бил кого-то по шлему. - Со всеми гребаными запасами.
   - Сколько там у них запасов?
   - Не волнуйся, магам хватит.
   - А конникам?
   - А конники, чтоб их, отдадут, если не хватит, - невпопад встрял кто-то еще. - Что, думаешь, не так? Да всегда так, дерьмо, было!
   - При Великолепном не так было.
   - Да брось! Всегда это дерьмо было. Что, забыл, как мы в Фараэре дерьмовую башню захватывали? - Гастат сплюнул в огонь. В священную стихию, выродок... - Все эти дерьмовые маги прятались за нашими спинами, а мы там умирали!
   - Много ты умер, - хохотнул триарий. - Да иначе нельзя было, пойми, дурная твоя башка!
   - Это с чего это нельзя?
   - С того! Магов у нас тогда мало было. А супротив магов лучше магов никого нет.
   - И потому, дерьмо, с магами бились мы, а не маги?
   - Ты тупой. Поэтому твоя жизнь и стоит дешевле.
   Кто-то засмеялся.
   - Маги тоже бились, - веско произнес триарий. - А если бы они лезли вперед...
   - И хорошо бы было! Мы бы не потеряли стольких!
   - Ладно, бес с тобой, - махнул рукой триарий. - Только магов ты не особо того. Они за тебя в битве...
   - Что они за меня? - взвизгнул гастат. - За меня погибли те двадцать тупых магов, которые не смогли справиться с парой колдунов? А тысячи гастатов погибли за кого? За те две сотни, что сбежали и сейчас набивают пузо жратвой, пока мы тут с голода пухнем?
   - Это ты-то с голода?..
   Удар сзади оглушил мага почти мгновенно. Он успел заметить лишь, как вскочили легионеры и, взметнувшись, улетели в небо языки костра.
  
   - ...точно он! Говорю вам, это он. Да вы посмотрите на него!
   - Да смотрим, твою мать. Не ори так.
   - Видите посох? Видите, он красный! Это огненный маг!
   - Ты уверен, что это именно тот маг?
   - Да уверен, проклятые боги! И это клеймо на щеке помню. Это он убил! Наверное, хотел съесть.
   - Ага, для того и зажарил.
   Дружный хохот...
  
   Голова почти не болит. По сравнению с эхом заклинания слабое нытье не есть боль. Только почему не двигаются ноги и руки? Как будто их привязали...
   А ведь их действительно привязали. Широко развели, от чего они почти не чувствуются, и привязали. И глаза завязали.
   Святое пламя...
   В памяти всплыл мутный разговор. Трусливый выродок, вопреки ожиданиям, рассказал о своем ублюдочном поступке.
   И что теперь сделают с магом, убившим гастата, остается только...
   Руна успокоения неохотно всплыла в памяти.
   - Очнулся! - прокричал мерзкий голос того ублюдка. - Тащите кнуты!
   - Ты рехнулся? - вяло спросил триарий. - Маги ж, когда вернутся, тебя четвертуют.
   Кто-то ударил под ребра. Дыхание перехватило, но согнуться помешали веревки.
   Руна исчезла. Перед внутренним взором опять замерцала пустота.
   - А вы на его морду посмотрите, - тихо произнес новый голос. - Это ж беглый архимаг.
   - Уверен?
   - Вы уже достали этим тупым вопросом! - крикнул ублюдок. - Уверен он, уверен. И я уверен. Помните, Великолепный его еще перед строем проводил? Эх, дерьмо, знал бы тогда, плюнул бы ему в рожу.
   Новый удар. Какая, к пламени, концентрация, когда каждую минуту бьют под ребра?..
   - Тогда маги отменяются, - заметил триарий. - Но и сильно его не запорите!
   - А чего это ты раскомандовался? Что, ты тут самый?..
   Раздался глухой звук удара, и ублюдок заткнулся.
   - Тащите кнуты, - повторил другой гастат. Или триарий. - Сейчас маг узнает, сколько стоит жизнь одного гастата.
   Нет, не узнает. Что-что, а терять сознание любой маг умеет. Нужно всего лишь выпустить побольше чистой маны, и тело само отключит разум.
   А ваши удары под дых только помогают. Выродки.
  
  
   Интерлюдия 9
  
   Тронная зала Келларского дворца никогда еще не видела триумвиров Дзолборо. А уж одновременно с ними короля-магистра Черных Звезд и патриарха Святого ордена не видело ни одно здание во всем мире.
   Самые влиятельные люди Гилонии собрались в одном месте, и десятки ассасинов трех орденов надежно охраняли его от лазутчиков Интфора или любой другой силы.
   Король Элонд Шестой сидел во главе большого овального стола, сплетя пальцы на его блестящей поверхности.
   - Итак. Я попросил вас придти сюда, чтобы решить важнейший для Гилонии вопрос.
   - По-моему, ты его уже решил, - проговорил один из триумвиров.
   Все они сидели с накинутыми капюшонами; впрочем, король и так лично знал каждого из них.
   - Если дзолборовец говорит о новом короле, - подчеркнуто вежливо сказал патриарх, - то это было ясно давно. Черные Звезды изначально были опорой короны. Теперь они стали ее владельцем.
   - Нет, любезный патриарх, я не об этом, - процедил тот же триумвир. - Я о том, для чего нас собственно и созвал магистр, он же король.
   Элонд Шестой пока молчал. Он считал, что лучше дать всем высказаться до того, как начнется обсуждение.
   - И для чего же, как считает Дзолборо?
   - Для решения относительно Темного и его войска, - ответил второй триумвир. - А именно, стоит ли на него нападать.
   - Скорее, что мы можем им предложить на грядущих переговорах, - поправил первый триумвир. - А уж в случае неудачи встанет вопрос о столкновении.
   - Может быть, перестанем гадать и спросим самого магистра? - угрюмо предложил третий.
   Король выдержал паузу.
   - Я считаю необходимым рассказать Темному о саркофагах Интфора.
   Триумвиры не шелохнулись. Патриарх едва заметно поднял брови:
   - Речь идет о легендарных хранителях стихий?
   Элонд Шестой кивнул.
   - У Черных Звезд есть какие-то из хранителей? - бесстрастно спросил второй триумвир.
   - Есть один из.
   - И магистр предлагает просто отдать его Темному, мы правильно понимаем?
   - Почти. Мы попросим его помочь одолеть Интфор в обмен на эти саркофаги.
   - И Черные Звезды считают, что Темный согласится?
   - Именно так они и считают, - сухо ответил король. - И у нас есть к тому некоторые основания.
   - Магистр Черных Звезд поделится ими?
   - Попытается. - Король расплел пальцы, и руки спрятались под столом. - Вам известно, что две недели назад Темный попросил нас отправить к нему сотню колдунов.
   - Не попросил, а потребовал, - в сторону сказал патриарх.
   - Нет, именно попросил. Напомню, что я единственный присутствовал при этом.
   - Элонда Пятого ты уже не считаешь? - хмыкнул первый триумвир. - Впрочем, я понял твою мысль. Продолжай.
   - Спасибо, - кивнул магистр, прекрасно помня нелюбовь Дзолборо к этому слову. - Так вот, девяносто четыре колдуна вернулись обратно - как и обещал Темный.
   - Он обещал вернуть именно девя..?
   - Замолчи, - оборвал второй триумвир.
   - Благодарю. Из вернувшихся шестеро сошли с ума, а более трех дюжин перестали быть колдунами.
   - Синдром повторной инициации?
   - В основном, да. Это малоизучено в Черных Звездах, но все же некоторые данные у нас имеются.
   - Можно было отправить их к нашим ученым, - заметил третий триумвир.
   - Отдать вам колдунов Черных Звезд? - с усмешкой переспросил Элонд.
   - Хотя бы разрешить нам отправить туда своих.
   - Вы и так отправили, - вздохнул магистр. - Пусть тайком, но с дюжину ваших там перебывало.
   - Да. Из них вернулось десять, как вы тоже, наверное, знаете, - сообщил третий триумвир. - Но мы ушли от темы. Что с остальными пятью дюжинами, магистр?
   - Четыре дюжины остались такими же, а одна стала на порядок сильнее.
   - На порядок?
   - Фигуральное выражение. - Король поморщился. - Они поднялись на три-четыре категории. Но интересно другое.
   Паузу никто не нарушил, и магистр продолжил сам:
   - Интересны рассказы этих колдунов о том, что с ними делали.
   - Магистр Черных Звезд нам поведает?
   - У вас и так есть эти данные. А вот выводы, касающиеся мотивов Темного, я вам сообщу.
   - А зачем тебе это? - поинтересовался первый триумвир. - Выводы у тебя есть, саркофаг у тебя есть, армия у тебя есть. Зачем тебе мы?
   Король внимательно посмотрел на собеседников. Каждый спокойно ждал ответа.
   - Мне известно, что у Дзолборо есть второй саркофаг.
   - И магистр думает, что мы его отдадим? - хмыкнул триумвир. - Даже будь он у нас.
   - Отдадите, - сухо произнес король.
  
  
   Глава 16
  
   Атт сидел на своей лежанке, скрестив ноги и выпрямив спину. Его голос тек, как полноводная река: равномерно, неторопливо, но необычайно мощно.
   - Колдовская техника в современном мире делится на три различные, - рассказывал Атт. - Первую разработали в Каклоосе и раньше использовали в Черных Звездах. Тебе о ней должны были рассказывать.
   - Выход в астрал? - переспросил Даррен.
   - Да, - покачал головой Атт. - Чтобы собрать Силу и как-либо ею распорядиться, колдун должен был погрузиться в определенное состояние. То есть выйти в астрал. Разрабатывались методики, позволяющие ускорить выход, но все равно перестройка сознания занимала кошмарное время - минимум дюжину секунд; обычно же больше минуты. Поэтому при первой возможности от нее - перестройки, конечно - отказались.
   - Новую технику придумали в Дзолборо?
   - Придумали две новые техники, - улыбнулся Атт. - Одну действительно в Дзолборо, о ней скажу потом. Другую немного позже изобрели в Каклоосе.
   - Словесные заклятья?
   - У тебя были хорошие учителя. Да, именно так. Интфор - страна магов, там широко используются руны, поэтому Каклоос и позаимствовал идею. По сути ведь мана и Сила есть разные лики одного и того же. А если можно рунами направлять ману, значит, можно направлять и Силу.
   - Но как можно управлять Силой не ощущая ее?
   - Легко, - усмехнулся Атт. - Главное знать, сколько у тебя в данный момент Силы, где находится противник и какие слова на что влияют.
   - Как это работает, учитель? - поднял бровь Даррен.
   - Сложный вопрос. Значащие руны определенным образом воздействуют на твое сознание, и оно перенаправляет Силу уже без участия разума. Ну, а незначащие вставляются просто для того, чтобы выравнять интервалы.
   - Но ведь это открывает...
   - Это очень мало что открывает, - перебил Атт. - Каклоосцы за все время нашли всего пять или шесть значащих рун и сконструировали из них около дюжины заклятий. А потеряли при этом десятки колдунов.
   Атт замолк, разглядывая пальцы на ногах.
   - А третья техника, учитель?
   - Третью открыли в Дзолборо. Она самая эффективная, но, как это обычно бывает, самая опасная. Выход в астрал подразумевал перестройку сознания так, чтобы оно видело Силу, а волевые усилия плели нити из собственной Силы и управляли ими, атакуя противника.
   - Кажется, я понимаю, что ты хочешь сказать, - нерешительно вымолвил Даррен. - В Дзолборо решили перестроить сознание так, чтобы стать собственной Силой и управлять ею так же, как мы управляем своей рукой, своим телом?
   - Значит, у тебя все-таки один раз получилось, - задумчиво проговорил Атт. - Это ухудшает дело... впрочем, если направить... - Старик встряхнулся. - Да, ты прав, Даррен. Именно так и попыталось сделать Дзолборо. Перестройка такого рода требует времени раза в три меньше, но для этого нужна повторная инициация, а после нее - долгий период обучения. И даже тогда не все становятся колдунами; многие полностью теряют способности.
   - Как я?
   - Нет, слава Тьме. Но повторная инициация, которую тебе устроили, прошла не совсем удачно.
   Атт снова задумался. Даррен не решился прерывать размышления учителя.
   - Так, - веско произнес Атт. - Закрой глаза и...
  
   Тьма. Знойная. Шумная. Острая. Воняющая пылью.
   Фиолетовый огонек вдали. Рядом. Он прохладный. Его хочется коснуться. Хочется ощутить приятный холодок.
   Огонек сам хочет этого. Он протягивает тоненькие лучики, они ласково касаются лица, рук, груди, всего тела...
   И Тьма немного остывает, стихает, смягчается... и пахнет сиренью.
  
   - ...не люблю аналогии, - говорил кто-то где-то когда-то. - Но сейчас она напрашивается. Во время инициации человека равно что бросают в воду. И он учится плавать - чаще всего выплывает, но иногда... я думаю, ты слышал о неудачных инициациях. А если человеку меняют его восприятие, меняют его тело, он уже не может плыть.
   Короткая тишина.
   - Наш организм очень осторожен. Он старается не пускать туда, где ему плохо. А в астрале тебе было плохо. Поэтому ты и не...
  
   Тьма. Нет, полумрак. Видны стенки палатки, стол с горящей свечой и кучей свитков, отодвинутый стул, лежанка с сидящим Аттом. Вот только на всем этом висят какие-то полупрозрачные хлопья. Больше всего на Атте и на свитках - черные, давящие хлопья.
   Почему-то хочется взять этих хлопьев и съесть. Или просто взять: они сами съедятся.
   Атт протягивает целую кучу хлопьев. Хорошие хлопья, уже спряденные в нити.
   Да, уже. Ведь от хлопьев никакого толка. Польза только от нитей. Прочных нитей, которые...
   Вдруг стало много темнее. Свеча теперь кажется далеким белесоватым облачком. На месте Атта плотный-плотный моток черных нитей.
   А что, если его коснуться? Протянуть свою руку-нить и коснуться? Наверное, приятно будет, прохладно и... Нет! Будет больно!
   Нельзя касаться Атта! Нельзя быть рядом с ним, нельзя! Надо бежать!
   Земля ударила по ногам, полог рванулся навстречу, и темнота стала серой.
   Где-то вверху бледнеет пятно света... но что вокруг! Везде черные сгустки, везде нити. Они тянутся через весь мир - и их нельзя задевать. Ни в коем случае нельзя.
   Два черных сгустка поплыли навстречу. Один выпустил тонкую нить. Ее нужно оборвать, не допустить до себя! Нужно ударить своей рукой-нитью, перебить чужую змею.
   Вот так!
   И теперь можно сдавить сгусток, можно задушить его, просто задушить!
   А это что за белое облако? Что оно здесь делает?
   Неважно, оно не опасное. Пусть тянет свои бледные ручонки, они ничего не сделают.
   А вот сзади выходит Атт. И тоже протягивает нить! Тяжелую, мощную нить. А сил уже нет. Их не хватит, чтобы оборвать такую нить.
   Где взять сил? Где взять Силу?
   Вокруг одна Тьма, ни черта не видно...
   Ни черта?
   Дьявол!
   Дай Силы, дьявол! Дай Силы, я верну! Потом верну, а она мне нужна сейчас. Очень-очень нужна! Дай Силы, дьявол, Силы!
   И Дьявол дал.
   Стало много рук. Очень много. К Атту протянулся целый веер рук, каждая вцепилась в него, вдавилась, впилась...
   Но он ударил в ответ. И серая темнота вновь сменилась абсолютной Тьмой.
  
   ***
   Корнелла задумчиво бродила вокруг палатки Атта. Он запретил ей входить внутрь, но ходить рядом-то он запретить не мог. Проверить уж точно не мог.
   Уже полчаса Даррен сидит там с Аттом. Они о чем-то разговаривают. Наверное. Сквозь черную ткань пологов не проходит ни звука.
   Пусть разговаривают. Атт обещал, что вылечит ее ребенка - и он вылечит. Не зря же вчера сказал, что это не так сложно, что ребенок жив, только немного ранен.
   Изнутри донесся слабый стук. Это снаружи он слабый, а каков был внутри?
   Корнеллу кто-то схватил сзади за плечи, поднял, прижал к себе, куда-то понес. Она попыталась вырваться, но из черных железных лап разве вырвешься?
   Это из палатки можно вырваться - как, например, сделал Даррен. Вывалился, прорвав ткань. И зачем ему это? Зачем он не вскакивает на ноги, а садится на корточки? Зачем протягивает руку в пустоту?
   Стало страшно. Опять схватил живот...
   Только не это, нет!
   Воин вдруг выпустил Корнеллу из рук. Она кое-как удержалась от падения, а вот воин упал. Сзади донесся металлический грохот.
   Живот заболел очень сильно; руки прижались к нему, Корнелла повалилась на землю, легла ничком, но все же увидела, как из палатки выбежал Атт и как Даррен воздел руки к небу.
   Потом Корнелла только слышала: Даррен прокричал имя Нечистого. Атт негромко выругался и что-то быстро прошептал. И вновь крик Даррена - теперь просто крик боли.
   Странно, но живот тут же отпустило. Только голова отчего-то кружится.
   Корнелла с трудом поднялась на ноги, взгляд заметался, перебегая с неба на землю, пока не остановился на Даррене.
   Он лежал навзничь; руки прижались к груди, словно защищая сердце от ударов. Лицо колдуна перекошено, глаза зажмурены; изо рта пузырится кровь.
   Бедный, что это с ним?
   - Атт, что с ним?
   Старик не ответил. И черные воины, что подскочили к Даррену и понесли его в палатку, тоже не ответили.
   Ладно, не отвечаешь - тогда я войду в твою глупую палатку!
   Атт не стал мешать. Ему было не до того. Даррена уже положили на постели, и один из воинов стягивал с колдуна рубаху. Сам Атт разминал руки. Видимо, сейчас будет лечить Даррена...
   - Выйди, - коротко приказал Атт. - Ты мне мешаешь. Войдешь через шесть минут.
   Ослушаться такого тона Корнелла не смогла. Мельком взглянув на измученное лицо Даррена, она быстро вышла.
  
   ***
   Боль всегда возвращается первой. Даже Тьма еще не пришла, а боль уже терзает тело. Как оголодавшие псы, как жадные пиявки, как озверевшие люди.
   Но слава дьяволу, что не как равнодушные вороны или трусливые шакалы.
   - Ты превзошел сотню лучших колдунов Гилонии, - проворчал Атт. - И мои ожидания тоже, что, кстати, намного сложнее.
   Глаза не открыть. И рот тоже. Хотя вопросы все множатся...
   - А что произошло? - спросила Корнелла.
   Молодец девочка, хороший вопрос.
   - Пожалуй, я начну издалека. Около... Даррен, ты меня слышишь? - перебил сам себя Атт. - Покачай головой, если слышишь.
   А ведь сам запрещал это делать...
   Даррен кое-как кивнул.
   - Замечательно. - Наверное, сейчас Атт покачал головой. - Так вот, всё началось века назад, еще до войны Трех сил. Темные уже были весьма сильны, и Светлым - тогда Третьи еще не отделились - нужно было что-то делать, иначе их смяли бы как щенков. И они придумали грандиозную вещь.
   Кажется, Атт до сих пор получает бездну удовольствия от того, что придумали Светлые.
   - Главным ресурсом уже тогда являлась колдовская Сила, причем разделение ее на белую и черную было крайне суровым. - Шорох кожи о кожу. Видимо, Атт почесал подбородок. - Если Темные могли черпать черную Силу, творя ритуалы, для Светлых такая модель была практически недоступна. Конечно, они тоже устраивали подобное, брали там мужчин и женщин, заставляли... Кхм, Корнелла тут... ну, ты понял, Даррен. В общем, этого катастрофически не хватало. Нужно было как-то собирать Силу в одно место, чтобы волшебники могли ее использовать.
   Атту надо было идти в менестрели. Или в послы - так долго мусолить, не рассказывая сути...
   - И они создали бога.
   Даррен открыл глаза. Боль резанула по белкам, но веки удержались.
   - Чего? - переспросила Корнелла. - Что ты сказал?
   - Они создали бога, - невозмутимо повторил Атт. - Ну, или эгрегор. Сущность. Неважно. Светлые творили заклятье несколько месяцев. Готовились к нему несколько лет. И со второго раза оно удалось.
   Странное дело: стоило открыть глаза, как боль начала стихать. Будто тело увидело, что ничего страшного нет, и успокоилось.
   - Разве не бог создал нас? - не успокаивалась Корнелла. - Разве тогда люди не верили в бога?
   - Второй вопрос очень хорош, - покачал головой Атт. - Единой веры тогда не было. Так, примитивные представления, очеловечивание природы и прочее. Именно Светлые создали архетип бога. Можно сказать, что именно они создали религию.
   - Они создали Триединого бога?! - чуть не прокричала Корнелла. - Да как...
   - Нет, - поморщился Атт. - В Триединого Белобог превратился много позже, когда племена поглотили остатки Светлых и вобрали их веру. Это не так важно.
   - Как это неважно? Ты говоришь, что Триединый Бог - не Бог, и это неважно?!
   - Успокойся, Корнелла, - сквозь зубы приказал Атт. - Триединый сейчас по сути и есть бог.
   - Что с заклятьем... Светлых? - прошептал Даррен.
   - Да, заклятье Светлых. Они создали сущность, которая собирала Силу. Когда верующие молились, их Сила собиралась в одном... месте. И из этого места потом уже черпали Силу волшебники.
   - Что за ересь ты несешь? - возмутилась Корнелла.
   Сейчас она договорится... Атт её выгонит, и всё.
   - Да, с точки зрения гилонских священников, я несу ересь, - спокойно согласился Атт. - Светлые не учли одного. Сущность вскоре замкнулась. Она перестала отдавать Силу.
   - Силой ты называешь благодать? - нахмурилась Корнелла. - Ведь сейчас святые отцы получают благодать от Триединого, почему нельзя было получать ее раньше?
   - Потому что Триединый сам дает благодать. Согласна?
   Уж с этим Корнелла точно не будет спорить.
   - А волшебники требовали.
   - Требовать у Бога?
   Атт не стал отвечать.
   - А что Темные? - спросил Даррен. - Они ведь... знали о сотворенном боге?
   - Да. И узнали они об этом, когда Белобог еще давал Силу.
   - Дьявол?
   - Ты догадлив, Даррен. Темные создали Чернобога, но эта затея имела меньший успех, потому что приносить жертвы и молиться плохому богу хотело куда меньше народу. Но тем не менее, эгрегор был создан.
   - Третьи?
   - Тоже неплохой вопрос. Светлые - как и всегда, впрочем - хотели договориться с богом. Признать над собой его власть и ждать от него милостей. То есть Силу или, как говорит наша милая Корнелла, благодать.
   Корнелла вскочила со стула. Щеки покраснели, дыхание участилось.
   Вот сейчас Атт ее точно прогонит.
   - А Третьи считали, что нужно забыть о боге. Они уже тогда носились с идеей равновесия, а бог это равновесие тогда нарушал. Сейчас он прекрасно вписывается в их картину мироздания, но это...
   Корнелла сама убежала.
   - Да, тяжело тебе с ней будет, - проводив ее взглядом, вздохнул Атт. - Особенно с ребенком тяжко. Я, конечно, еще буду наблюдать за ней, пытаться помочь. Но боюсь, он родится уродом. Или очень сильным колдуном, что, в общем-то, не намного лучше в нашем мире.
   - Это не мой ребенок.
   - А чей же? Там постарался очень неплохой волшебник. Я думал, это ты... - протянул Атт. - Так это не твоя женщина?
   - Нет.
   - Зачем тогда ты с ней ходишь? Кстати, она тебя любит. И ты ее тоже немного. - Старик ухмыльнулся. - Потоки белой Силы не скроешь.
   - Зачем ты всё это рассказывал?
   - Во-первых, чтобы ты знал. Самое ценное, что есть в этом мире - знания, - философски заключил Атт. - А во-вторых, чтобы ты понял, что я тебе сейчас скажу.
   - Я слушаю.
   - За эти века Чернобог превратился в Дьявола. По сути, просто сменил имя и пару несущественных черт. Силу от него по-прежнему получали только теурги. Знаешь, да, кто это такие?
   Даррен кивнул.
   - Ну, это жрецы дьявола. Они просят его что-то сделать - проклясть кого-то или еще что - и он иногда делает, используя теурга в качестве проводника Силы. - Атт задумчиво посмотрел на свечу. - Но что важно: теурги не могут быть колдунами. Эгрегоры... ну, дьявол и боги... не дают Силу тем, кто умеет ею пользоваться сам.
   - Эти... сущности разумны?
   - Не знаю, Даррен. Какая-то воля у них есть, а разумная ли... - Атт развел руками. Хоть какой-то его жест означает то же, что у людей. - Я пытался понять, от чего это зависит. Провел множество экспериментов. Нескольких колдунов я сделал хорошими теургами, но они перестали быть колдунами. А вот ты, Даррен...
   Старик послюнявил пальцы, и они клешнями сомкнулись на фитиле.
   - Ты, Даррен, стал теургом, но остался колдуном. Я не знаю, почему. - Атт со вздохом поднялся. - Лежи, отдыхай. Я пойду к Корнелле. Надо же успокоить несчастную еретичку.
   - Оставь ее, - глухо сказал Даррен. - Так будет лучше.
   - Позволь мне решать, как будет лучше.
  
  
   Глава 17
  
   Темно и холодно. Очень холодно. А огня нет - вообще нет. Даже там, где он всегда был, сейчас тлеет слабенькая искорка.
   Главное, чтобы она не погасла. Если она погаснет - смерть.
   Идти некуда. Вокруг ничего нет. Темная пустота.
   А так хочется света! Маленького теплого лучика, чтобы прилетел издалека и опустился на лицо, рассказал о дальних странах, что видел на своем пути, о могучих магах, что пытались его поймать... О великом пламени, от которого лучик откололся.
   Свет пришел, но вместе с великим пламенем.
   Рыжий огонь плывет навстречу, щедро рассыпая искры, и протягивает лучики. Они радостно бросаются к чахнувшей искорке, и она наливается силой, вспыхивает теплом.
   Взметается жарким, знойным пламенем. И на ней уже невозможно лежать, она прожигает спину, прожигает грудь, прожигает всё...
  
   - ...принесите еще холодной воды, быстро!..
   - ...Ваше сиятельство!
   - ...тряпку, великий океан, кто будет?..
   Блаженный холод коснулся лба. Прохладные струйки заскользили по лицу, смывая жар.
   Спустись к спине, водичка, умоляю! Там жарче всего...
   - ...еще! Проклятая вода, неужели вам ее жалко?..
  
   Интеур открыл глаза.
   Гилонская изба; он лежит на печке... Может, поэтому так жарит спину? Рядом сидит, опустив седую голову, старый маг. Сильный маг.
   - Пить... - Из горла вырвался лишь нечленораздельный хрип.
   Зато маг поднял голову. Тирос Патий, трибун огненной когорты в Южном легионе.
   - Пить хочешь, Интеур? - спросил Тирос.
   Маг поднял с пола кружку, но она оказалась пустой.
   - Бегом принести воды для господина мага! Я не пойму, откуда у вас такая любовь к воде?!
   На пороге показался гастат с большим деревянным тазом.
   - Питьевой! - гаркнул Тирос. Давно Интеур не слышал, как кричит трибун. - Вот же придурки, поглоти их океан.
   - Как... - попытался спросить Интеур, но кашель не позволил.
   - Лежи-лежи, Интеур, - успокаивающе произнес Тирос. - Там полезные травы у тебя, так что не сильно шебуршись.
   Да, печка не может гореть, это сама кожа... Эти ублюдки все же...
   - Скоты уже наказаны, - жестко сказал Тирос. - А вот и вода. Не прошло и полгода.
   Интеур жадно припал к кружке. Живительная влага наполнила рот, смягчая распухший язык, и заструилась по губам, щекам, подбородку, шеи...
   Глупая стихия, но без нее некуда.
   - Как битва? - возвращая кружку, спросил Интеур. - Я слышал только, что...
   - Она проиграна, - ровно ответил Тирос. Но сдерживаемое напряжение все равно чувствуется в голосе. - Сначала гилонские колдуны сняли половину наших землевиков, из-за чего рыцари спокойно добрались до легионеров...
   - Но мы все равно должны были победить, - сказал другой маг.
   Интеур его и не заметил сперва: тот тихо сидел в углу, опустив подбородок на упертый в пол посох. Довольно молодой маг. Может, чуть старше самого Интеура. Лицо знакомое, но кто это, раненый маг не знал.
   - Да, должны были, - кивнул Тирос. - Гилонских рыцарей мы уже взяли в кольцо, оставалось только разобраться с ополчением и пешими войсками, но тут...
   - Тут пришли бесы.
   - Высокие мощные воины в черных доспехах, которым было наплевать на магию, колдовство и мечи. Их было всего с полтысячи - этих бесов - но через полчаса боя с ними легионеры бросились бежать.
   "Предать империю в важнейший момент, сбежать с ценнейшим артефактом..."
   Так ты говорил, Даррен?
   - Какие потери? - глухо спросил Интеур. - И где император?
   - Латрий погиб. Денэбий оказался предателем: он убил императора и сбежал в то самое черное войско.
   "Предать свою империю в важнейший момент."
   Интеур заскрипел зубами.
   - Потери большие, но не чудовищные, - ответил другой маг. - Почти половина войска уцелела. Чуть меньше пеших, чуть больше конных. Магов погибло всего двадцать два.
   - "Всего", - хмыкнул Тирос. - Эти маги были лучшими в Интфоре. Семнадцать из них - первой ступени. И трое - нулевой.
   - А что теперь с империей? - помолчав, спросил Интеур.
   - Империи теперь нет, - пожал плечами Тирос. - Мы будем возрождать республику. Возрождать Сопряжение. Скоро всё будет по-старому.
   - Неужели Гилония?..
   - Ужели. Армия Гилонии осталась стоять, где стояла. То черное войско не пускает их. Или они сами не хотят, не знаю.
   - Кто будет новым принцепсом?
   - Я, - спокойно ответил старый маг. - Пока мы не отобьемся от Гилонии и не воссоздадим Сенат. Тогда выберем самого достойного.
   - А сейчас должен руководить опытный боевой маг, - проговорил из угла второй маг. Не понять, с иронией он это сказал или на полном серьезе.
   Тирос поднялся с пустой кружкой в руках.
   - А что будет со мной? - быстро спросил Интеур, пока Тирос еще не ушел.
   - Станешь центурионом, как раньше. - Принцепс пожал плечами. - Только центурионом объединенного легиона республики, а не какого-то там Южного. Если проявишь себя...
   - Люди будут недовольны, - перебил другой маг. Он впервые оторвал подбородок от навершия посоха. - Интеур, к сожалению...
   - Знаю, - отрезал Тирос. - Но придумать, почему он сбежал, намного проще, чем за месяц воспитать из архивной крысы боевого мага.
   - Но...
   - Я так решил.
   Тирос стремительно вышел из избы.
   - Ох, не будет "всё по-старому", - с горечью произнес второй маг, опуская подбородок на посох. - Уже не будет.
  
  
   Интерлюдия 10
  
   Магистр Черных Звезд, он же король Гилонии, спешился возле темного стражника. Под его внимательным взглядом из седельной сумки был извлечен плотно завязанный сверток. Элонд Шестой машинально пощупал, на месте ли саркофаги.
   - За мной, - приказал стражник.
   Как будто были варианты.
   Идти пришлось долго. Больше трех дюжин воинов встретилось на пути, и как всегда, все в доспехах, с бердышами. Странное у Темного войско: носить броню в мирное время...
   - Пришли, - бросил воин.
   Большая черная палатка. Видимо, здесь и живет главный Темный.
   Элонд Шестой приподнял полог, и мягкая темнота палатки окутала короля.
   - Приветствую, - тихо произнес Темный.
   Глаза Элонда быстро привыкли к полумраку.
   Обычная палатка, если не считать стола, заваленного свитками. И молоденькой девушки-гилонки, что сидит рядом с Темным на его лежанке. Без брони Темный выглядит не менее внушительно: колдуны почти всегда опаснее воинов. А уж такие колдуны...
   - Приветствую, - эхом отозвался король. - Я хотел бы поговорить с тобой о... важных делах. - Он выразительно посмотрел на девушку.
   - Говори при ней. Она моя верная... служительница.
   Понятно, какого культа служительница... Тощая она только какая-то, и лицо нездоровое. Впрочем, у каждого свой вкус.
   А может, и действительно служительница: белая Сила в ней чуется немалая. Верно, теург или волшебница.
   - Я пришел просить у Вашего могущества помощи.
   - Какого рода? - поднял брови Темный.
   - Помощи в войне с Интфором.
   - Я же говорил, что пока не прикажу, вы не смеете нападать на Интфор.
   - Я пришел просить, чтобы Ваше могущество приказал.
   Темный почесал подбородок. Ногти не блестят, как будто их вообще нет. А может, и нет. В такой темноте не разглядеть.
   - И что ты мне можешь предложить, король Гилонии?
   - Два артефакта.
   - Как это пошло, - скривился Темный. - Два изделия рук человеческих в обмен на жизни моих воинов... Что за артефакты?
   - Великие Хранители стихий Интфора. И самого Интфора.
   Старик бросил быстрый взгляд на девушку. Та почему-то отвернулась.
   - Дай взглянуть, - приказал Темный.
   Король осторожно протянул сверток.
   Темный не стал разматывать тряпки, лишь прикоснулся руками и зажмурился. Черная Сила заскользила по палатке.
   - Итак. Ваше королевское величество предлагает мне эти ящички - кажется, огненный и воздушный...
   Как он определил стихии? Ведь только колдовством этого не узнать!
   - ...и просит помощи в войне со все еще могучим Интфором?
   - Да.
   Темный еще раз взглянул на саркофаги, и они небрежно упали на лежанку рядом с ним.
   - Ну, что ж, - протянул старик. - Я согласен. Через неделю выступаем. Собирай войска, новоиспеченный король.
  
  
   Глава 18
  
   "Найди и приведи в лагерь священника получше". Задания глупее Даррену еще не приходилось выполнять. Что еще ждет на службе этому старику...
   Телега, заскрипев, остановилась. Возница обернулся:
   - Приехали, мастер.
   Действительно, приехали. Черная громада собора высится в сотне шагов; редкие прихожане выходят из ворот, осеняют себя святой петлей и идут грешить дальше.
   Даррен бросил вознице монетку. Тот ловко ее подхватил, и его взгляд стал еще подобострастнее.
   - Подождешь меня здесь, - бросил колдун.
   Мостовая стукнула по ногам, и Даррен быстро зашагал к келларскому собору. Лучшие священники должны быть здесь.
   Внутри воняло церковными свечами. В полумраке виднелись лишь иконы да роскошные ящики алтаря. Прихожан почти не было, а те, что были, стояли на коленях либо перебегали от иконы к иконе.
   А вот и подходящий священник. Похоже, мощный теург; но главное - пожилой и нетолстый. Он преклонился возле алтаря, ладони сложил у груди. Молится. Это неудачно: у верующих во время молитвы создается неплохая защита.
   Колдун подошел к священнику. Тот продолжал молиться.
   Подождать, пока закончит?
   - Дяденька, подайте сирому... - пропищал какой-то мальчишка.
   Мелкий, лет семь всего; в грязной оборванной одежде - намеренно такую нацепил, чтобы больше давали. И по церквям ходит, где щедрость людей удесятеряется страхом бога.
   - Савиром-богом прошу, подайте! Ради Триединого...
   А хотя...
   - На, возьми. - Даррен вытащил из кармана пригоршню серебряников, они с мягким звоном пересыпались в подставленные ладони мальчишки. - Ступай с богом.
   Священник поднял взгляд; видно, услышал звон.
   - Святой отец... - как бы нерешительно начал Даррен. - У меня к тебе просьба, святой отец.
   - Согрешил, сын мой? - низким, поставленный голосом спросил священник. - Чую что-то темное за тобой, сын.
   Да, воистину хороший священник.
   - Есть грех за мной, святой отец. - Даррен смиренно опустил голову. - Согрешил я... с девушкой.
   - Сие грех, но не столь значительный, - вымолвил священник. - Но исповедальня...
   - Я прошу святого отца пройти со мной к иконе и помочь... я, каюсь, не так часто бывал в храме божием.
   - За это стоит каяться. - Старик все же поднялся с колен. - Савиру хочешь свечу поставить?
   - Да, святой отец. Ты мне поможешь?
   - Отчего не помочь раскаявшемуся. "Ежли придет к тебе человек с опущенной головой, да смиренно испросит помощи, не отказывай ему. Ибо так угодно Триединому", - процитировал святой отец. - Пойдем, где сия икона?
   Слава дьяволу, согласился. Впрочем, он и не мог не согласиться.
   - У самого выхода, святой отец.
   - Ступай, я за тобой последую.
   Так. Молиться старик перестал, но защита пока висит. А ждать нет времени. Придется силой.
   Тонкие черные нити потянулись назад... осторожно подобрались к белому облаку старика...
   Дьявол! До чего мощный теург! Броня как у патриарха во время Рождественского богослужения!
   Ладно, еще есть время.
   - Значится, сия икона? - переспросил старик. - Но это не милостивейшему Савиру, это святейшему Аанину икона.
   Зато она ближе к выходу, дьявол!
   - Простите, святой отец. Запамятовал я лики святейшие.
   Уже шесть толстых нитей изготовились к атаке. Еще три...
   - Ох, грешен ты, сын мой. Грешен. Пойдем, вот эта икона Савиру.
   Даррен, смиренно опустив голову, последовал за стариком.
   - Ну, смотри, - довольным голосом произнес священник. - Вот берешь ты свечу...
   Семь нитей.
   - ...ставишь в отведенное место. Можно капнуть воском сначала, дабы крепче держалась.
   Восемь.
   - И произносишь молитву. Знаешь молитвы, сын мой?
   Девять. Осталось только подготовить выход в астрал.
   - Нет, отец. Подскажите грешному.
   - Ох, и носит же земля таких, - пошутил священник. - Ладно, грешник. Повторяй за мной...
   В зале стало светлее: это белое облако священника растворяло тьму вокруг себя... Тяжело будет пробить.
   Девять нитей-рук потянулись к нему. Пальцы-ответвления изогнулись, будто когти на кошачьей лапе.
   Шесть рук одновременно вонзились в астральное тело священника...
   Дьявол! Руки обожгло, словно на них вылили чан кипящей смолы, боль метнулась по рукам к сердцу... стало тяжело дышать.
   Дьявол, дьявол!
   Шесть нитей растворились, а броня почти не уменьшилась. Дьявол!
   Еще три. Но их надо укрепить, насытить... а Силы почти нет.
   Дьявол, дай Силы. Я верну, даю слово! Клянусь Тьмой, я верну тебе - но дай мне Силы сейчас! Дай!
   Три руки сами ударили, смяли защиту, как рыцарское копье - строй крестьян. Но Даррен успел остановить разрушительные нити.
   ...Старик упал навзничь. Свеча упала на рясу, та начала тлеть.
   Пока только двое прихожан заметило. Подойти боятся. Это хорошо.
   Даррен быстро потушил огонек. Прокричал "на помощь". Поднял старика на руки. Побежал, прогибаясь под ношей. к выходу.
   Прихожане зашептались, некоторые выбежали следом. Но быстро успокоились. Священнику стало плохо, добрый человек понес его. Наверное, в больницу или к знакомому лекарю. Очень удачно, что на улице был еще один добрый человек с телегой, который согласился отвезти священника. Божьим людям сам Триединый помогает. Он не бросит раба Своего. Не бросит.
  
   - Я сказал: принести в жертву! - зло повторил Атт. - Это приказ!
   - Пытать этого священника? - глухо переспросил Даррен.
   - Великая Тьма! Ты меня слушаешь вообще? В третий раз повторяю: принести в жертву! Есть тут хоть слово про пытания?
   - Но...
   - Это деревенские ведьмы пытают кошек или там младенцев! Я думал, что ты, мой лучший ученик, можешь понять, насколько это неэффективно.
   Никогда Атт еще не был таким раздраженным. Похоже, в эти два дня к нему кто-то приходил. Или Корнелла как-то его прогневала.
   - Что такое жертва? - начал успокаиваться Атт. - Это передача Силы богу. Ну, или дьяволу в нашем случае. Тебе нужно всего лишь перекачать Силу священника дьяволу.
   - Как?
   - А как ты у него просишь Силы? - в тон ответил Атт. - Точно так же и отдавай. Не надо лезть с формулами туда, где властвуют отношения. Не помню, кто это сказал, но сказал неплохо. К тому же, не забывай: дьявол и Триединый изначально создавались на несколько иных принципах.
   - Ты не говорил, - заметил Даррен.
   - Ну, запамятовал, - отмахнулся Атт. - Но мог бы и сам догадаться. Чем Свет отличается от Тьмы, хоть знаешь?
   - Ты тоже не говорил.
   Атт яростно закивал.
   - Ты будешь сегодня отвечать на вопросы, которые я задаю? Или так и будешь общаться сам с собой?
   Нет, определенно, что-то случилось. Надо будет спросить Корнеллу.
   - Ладно, сядь.
   Колдун опустился на стул; Атт скрестил ноги на своей лежанке. Бессознательный священник так и остался лежать у входа.
   - Я не говорил с тобой о Тьме... и строго говоря, не буду о ней говорить... потому что путь Тьмы каждый определяет для себя сам. Это Светлые сковывают себя законами и правилами.
   - У Тьмы тоже есть законы.
   - Законы есть у всего. Там было ударение на "сковывают". Тьма не сковывает законами. Она их предлагает.
   - Закон не...
   - Так. Ладно. - Атт вздохнул. - С самого начала. Что вообще скрывается за этими словами. В древности шаманы избрали термины Свет и Тьма для обозначения понятий хорошо-плохо. Тьма - это ночь, холод. Враждебное время. Свет - напротив, день, солнце, тепло.
   Атт поменял ноги.
   - В те времена человек вне общества не мог развести огонь, не мог построить нормальное жилище. Он все равно что погружался в вечную ночь и холод. Отсюда разделение Тьма - одиночество, Свет - общество. Поэтому тех, кто осознанно уходил от общества, называли Темными. Соответственно, тех, кто оставался, - Светлыми. Это основы, о которых ты знал. Или должен знать.
   - А свобода?
   - Что "свобода"?
   - Путь Тьмы - это путь свободы, саморазвития, собственного...
   - Начинается, - поморщился Атт. - Вот потому я и не люблю рассуждать на эти темы. Каждый вкладывает в Тьму свое видение, а потом начинает опираться на это в своих бестолковых рассуждениях. Запомни: Тьма - это всего лишь удобное слово для обозначения некоего направления. Vectorus, хоть этого слова и нет в вашем языке. Выбрано оно лишь потому, что это удобный символ, который вызывает нужные архетипы. Нужные мысли и чувства, если угодно. - Атт несколько секунд помолчал. - Точнее, должен вызывать. Сейчас ваши философы так извратили это слово, что лучше им вообще не пользоваться. Свет, почему-то, трогают намного меньше.
   - А добро и зло?
   - Ты можешь выражаться яснее? - с нажимом спросил Атт. - Мне надоело угадывать твои мысли.
   - Добро и зло - тоже всего лишь удобные символы?
   - Тоже, - буркнул Атт. - Можешь сам подумать, откуда они взялись и что исконно значили.
   - А ты считаешь себя Темным, Атт?
   Старик поперхнулся.
   - Даррен, с тобой нельзя разговаривать на такие темы. Ты от них глупеешь.
   - А все-таки, ответь.
   - Да, считаю. И не считаю себя добрым или злым. И не считаю тебя ни темным, ни еще каким. Еще вопросы будут?
   - Нет.
   - Отменно. Я надеюсь, теперь тебе понятно, почему дьяволу просто так молиться хоть и можно, но толку почти нет? А Белобогу... или Триединому - нет смысла приносить жертвы?
   Даррен хотел кивнуть, но вовремя вспомнил первое правило.
   - Да, учитель.
   - Отменно. Тогда приступай. Священник вот он, у входа. Ты ведь наверняка влез в долг, когда его сюда притаскивал?
   - Да, учитель.
   - Надеюсь, ты понимаешь, что этот долг ты взял у самого себя и что дьяволу глубоко наплевать на то, принесешь ты ему жертву или нет?
   - Понимаю, Атт.
   - Ведь, как любят говорить некоторые ваши философы, Бог - он внутри. Правда, обычно их после этого сжигают, но слова-то остаются. Дьявол, кстати, тоже всегда внутри. И поэтому у каждого свой дьявол. Ладно, хватит лирики. - Атт поднялся. - Давай, Даррен, выполняй приказ. Да, и еще. - Он обернулся и пристально посмотрел на колдуна. - Постарайся держаться подальше от Корнеллы. У тебя сейчас такая аура, что... может повредить ребенку.
  
   ***
   Через час обессиленный и измученный Даррен вернулся в палатку. Корнелла уже спала, но, когда он вошел, проснулась, села на постели.
   - Где ты был, Даррен? - сонно спросила девушка. - Тебя так долго не было...
   - Выполнял приказ Атта.
   - Выполнил?
   - Выполнил.
   Плащ упал у входа, Даррен упал на лежанку. Корнелла живо придвинулась, девичья рука легла ему на грудь.
   - А что за приказ?
   Даррен промолчал. Только дышать стал громче.
   - Скажи, Корнелла, вчера или сегодня к Атту никто не приходил?
   - Приходил. Представляешь, сам король Гилонии!
   - Что хотел? - устало спросил Даррен.
   - Он отдал два каких-то ящика Атту и попросил помочь в войне с Интфором.
   - Атт согласился?
   - Угу.
   - А что за ящики?
   - Какие-то хранители. - Корнелла наморщила лобик. - А, вспомнила. Один воздушный, другой огненный. Только что это значит, я не знаю.
   - Зато я знаю, - глухо произнес он. - Где эти хранители сейчас?
   - Атт просил не говорить тебе, - смущенно ответила девушка.
   - Понятно. - Даррен перевернулся на бок - спиной к Корнелле. - О чем еще он тебя просил?
   - Да ни о чем...
   - Не приближаться ко мне он тебя не просил? - Даррен резко обернулся. - Говоря, что я плохо влияю на твоего ребенка? Не просил?
   - Даррен, что с тобой? - обеспокоенно спросила Корнелла. - Что он с тобой делал?
   - Отвечай на вопрос!
   - Атт говорил, чтобы я... - прошептала девушка. - Я...
   - Ну же! Говори! - Колдун приподнялся на локоть. Глаза страшные. Злые, как у волка.
   - Он говорил, чтобы я с тобой не спала! И всё!
   Даррен устало опустился на спину.
   - Ты пойдешь с Аттом на войну? - тихо спросил колдун.
   - Я сейчас не могу не идти с Аттом. Ребенок...
   - Что еще говорил Атт обо мне? - перебил Даррен. - Ответь, пожалуйста.
   - Я не могу, Даррен...
   - Корнелла. Я прошу тебя. Я никогда тебя ни о чем не просил. И никогда не буду. Это единственный раз.
   Девушка тяжело вздохнула.
   - Я спрашивала его насчет восстания под Нортхагом. Спрашивала про мессию Дьявола.
   Даррен молча слушал.
   - Атт сказал, что Дьявол выбирает себе преемника сам. И что скоро он выберет себе нового... Мы поторопились тогда под Нортхагом, но... Скоро Дьявол придет в наш мир.
   Колдун задержал дыхание.
   - И еще Атт сказал... - Корнелла заплакала, но сквозь слезы и всхлипывания продолжила: - Что он хочет, чтобы Дьявол выбрал... выбрал... выбрал... и тогда он...
   Девушка разрыдалась.
   - Спасибо, Корнелла, - медленно сказал Даррен. - Умоляю, ответь еще на один вопрос. Где саркофаги?
   - У... у... у меня. - Корнелла протянула руку в сторону своей одежды. Выданной Аттом... - Он сказал, что они ему не нужны... а моему... они... полезны...
   - Спасибо, - повторил колдун. - Прости, но мне они будут полезнее.
   Он поднялся, и через полминуты плащ взметнулся на плечи хозяина, повиснув десятками складок. Сверток с двумя саркофагами колдун нашел еще быстрее, чем свой плащ.
   - Куда ты? - сквозь рыдания спросила Корнелла.
   - Я ухожу. - Даррен склонился над девушкой и быстро поцеловал в щеку. - Еще раз спасибо тебе.
   - Куда ты, Даррен? - глупо повторила Корнелла. - Но Атт... он поймает тебя!
   - Нет, не поймает. Он силён, но не всесилен.
   - А как я... буду?
   - С тобой всё будет хорошо, милая, - ласково проговорил колдун. - И с твоим ребенком. Да хранит вас Ть... Триединый.
  
   ***
   До Келлара Даррен добрался успешно. За ночь обойдя город, колдун встретил рассвет уже возле северных врат. Заспанные стражники впустили, даже не пришлось использовать колдовство.
   А вот что делать дальше, Даррен не знал. Опять, уже в который раз он не знал, что делать дальше.
   Но это в любом случае лучше, чем оставаться с Аттом. Который хотел сделать из колдуна мессию Дьявола, а потом убить. Именно для этого старик превратил Даррена в черного теурга, для этого заставлял творить колдовство в церкви, похищать священника, а затем приносить его в жертву. Всё для этого.
   Вот только зачем Атт отдал саркофаги Корнелле? Не мог ли он это всё спланировать, чтобы заставить колдуна сбежать? Не ловушка ли?..
   Нет, не может быть. Корнелла не обманывала. Так рыдать нельзя даже ради собственного ребенка. Да и слишком сложно это, чтобы стоило затевать такую игру. А главное - бессмысленно.
   Ладно, уже неважно. Что делать дальше? У него есть два саркофага - необычайно ценные вещи, но для него они бесполезны. У него опять есть способности к колдовству и кроме того - у него очень много Силы. Безмерно много.
   Что ему нужно? Скрываться от Атта. И еще нужно узнать побольше о дьяволе, услышать какие-нибудь пророчества о приходе мессии - они должны быть. Собственно, они всегда есть, каждый год появляется какой-нибудь пророк.
   А где это можно сделать?
   Даррен слабо улыбнулся.
   Вот в таких случаях интуиция полезна: когда не зная цели готовишь средства. Или это не интуиция, а просто опыт, чутье... Неважно.
   Сначала нужно поспать. Немного поспать - хотя бы в этом трактире, из которого выходит сонный вышибала.
   Пара слов хозяину, подкрепленные увесистыми монетами - выданными Аттом для последнего задания - и колдун поднялся в комнату, упал на кровать.
   Было бы крайне глупо опять потерять саркофаги.
   Последними усилиями воли Даррен выстроил защиту; на всякий случай пара нитей повисла на дверях и лестнице.
   И только тогда колдун позволил себе уснуть.
  
   Даррен проснулся поздним вечером: разбудил слуга, оставивший на столике у кровати поднос с едой. А может, разбудил аромат жареного мяса и тушеной капусты.
   Сколько монет Даррен вчера... то есть сегодня утром дал трактирщику? Пять или шесть, но похоже, одна случайно оказалась золотой. Что ж, это даже удачно. Можно до завтра не выходить из комнаты.
   Колдун быстро поел. Кухня в этом трактире, конечно, не королевская, но после пресных лепешек Атта... Да и там, где Даррен ел позавчера, готовили много хуже.
   Так, задача ясна: за вечер и ночь выстроить защиту. Непробиваемой брони не бывает, но вот построить такую, чтобы на ее взлом понадобилось несколько минут, можно. И нужно. Кровь из носа.
   Атт научил, где взять бездну Силы, но не учил изощренному плетению. Для атакующих заклятий грубость плетения обычно с лихвой компенсируется мощью, но вот для защитных... Просто так намотать вокруг себя кокон из Силовых нитей можно, но как тогда нападать самому? И внимания это привлечет сразу же.
   Плащ и сапоги колдун скинул еще утром; теперь пришла очередь остальной одежды. Раздевшись донага, Даррен запер дверь, и кровать снова приняла его.
   Глубокий вдох. Выдох. Голова медленно покрутилась, заставляя хрустеть шейные позвонки. Пальцы помассировали грудь, виски, потерли щеки.
   Астрал мягким серым туманом наплыл на колдуна.
   В комнатке перебывало много разных людей. Ошметки грязной Силы торчат отовсюду. Совсем свежая клякса на кровати - видимо, предыдущий посетитель на ней не только спал. Мерзко, что в кляксе этой много черного...
   Много? Ха, разве это много?
   Дьявол, покажи, что такое "много". Покажи, что такое "МНОГО"! Дай Силы, Дьявол. Я вернул тебе больше, чем брал. И этот долг я тоже верну. Сторицей. Дай Силы!
   Рук опять стало много. Как у бога южных народов, что давно погибли, давно унесли его с собой. Пальцев много. И они длинные, гибкие. Их легко растянуть, легко обвязать вокруг себя.
   А зачем обвязывать? Можно растворить их в себе... или лучше - расплавить, так чтобы осталась блестящая корка... Или лучше - размазать по себе второй кожей. Черной плотной кожей, которую не пробить колдовством, которую не пробить магией, которую не снять никому, кроме хозяина!
   И ее так легко сделать. Так приятно гладить себя нежными щупальцами, оставлять черные следы, вдыхать их аромат - пьянящую смесь древесной смолы и старого вина, любоваться причудливыми узорами черного на черном.
   Это можно делать бесконечно... но ничего бесконечного нет. Даже в астрале.
   ...Предрассветные сумерки шкодливо прятали углы, оборачивали предметы в серые покрывала, наполняли воздух запахом утренней свежести, что придет очень скоро. Ночь, как настоящая женщина, умеет уходить красиво.
   Даррен слабо улыбнулся. Во всем теле чувствовалась приятная усталость. Боль не кричала раздраженной иволгой, а вкрадчиво шептала: хорошо бы отдохнуть...
   Колдун встал с кровати, и пол ласково прижался к босым ногам. Распахнув ставни, Даррен высунулся из окна.
   Начинало светать, и ночная прохлада чувствовалась особенно остро. Тело покрылось гусиной кожей, забегали мурашки - но Даррен стоял, опершись о подоконник, и смотрел на небо.
   Две-три звезды еще светили, но взгляд колдуна был устремлен не на них. Он вообще не был никуда устремлен... свободный путник, единственная цель которого - идти, неважно куда.
   Может, к дьяволу все эти пророчества, выяснения, кто такой мессия и когда он придет? Может, просто уйти из этого города куда-нибудь подальше? Например, на Хольмгард или в Каклоос. Стать наемным колдуном или изобретать заклятья для интфорского ордена Тьмы.
   А можно просто забыть о колдовстве и уйти подальше от людей. Поселиться в мелкой деревушке, найти там жену и растить детей. Смотреть, как они учатся разговаривать, ходить...
   Учатся молиться Триединому богу.
   Нет, уже не сможет бывший чернозвездник, бывший дзолборовец, бывший слуга шелуйцев вновь стать обычным - нормальным - человеком. Не сможет. Никогда.
   И не дадут ему стать обычным человеком. Вечно прятаться от инквизиции, от Черных Звезд, от лазутчиков Атта - да ото всех! - невозможно.
   Даррен почувствовал, как под ладонями крошится старое дерево, и кулаки разжались.
   Если он откажется от борьбы, его убьют. Честные поединки кончаются за пределами тренировочных площадок. Да и там зачастую благородству нет места.
   Смачный плевок полетел к земле, и колдун захлопнул ставни.
  
   Где найти дзолборовцев, Даррен не знал; ему ничего не говорили, да и все равно орден Тьмы меняет логова каждый месяц. Это не Черные Звезды, чей мощи хватает, чтобы защищаться, а не прятаться. А сейчас, когда магистр надел корону и казна ордена слилась с королевской, Черные Звезды стали воистину сильнейшими в Гилонии. Да и во всем мире, пожалуй.
   Даррен остановился возле немалого особняка. По виду он мог принадлежать и знатному рыцарю, и зажиточному купцу. И могущественному ордену.
   - Кто таков? - спросил городской стражник - один из тех, кого недавно добавили к обычной чернозвездной охране.
   Еще не старый воин, но уже опытный. В глазах ничего, кроме напряженного ожидания ответа.
   И защита на нем очень неплохая. Год назад Даррену пришлось бы с такой повозиться.
   - Я пришел поговорить со вторым магистром, милордом Фаруатом, - твердо проговорил колдун. - Скажи ему, что пришел бывший адепт, Даррен Келларский.
   Стражник оказался еще и неглупым. Короткий кивок, и воин скрылся за дверями. Даррен краем глаза отметил, как напрягся второй стражник. Сероватые хлопья страха посыпались с него, как снег с ели под порывами ветра.
   Да. Чуять Силу и одновременно находиться в этом мире - мечта.
   Ответ от Фаруата пришел быстро.
   - Иди, - буркнул стражник и уже в спину шепотом добавил: - Будь осторожней, колдун. Милорд сегодня не в духе.
   Жалко будет, если придется убивать этого стражника... Редко когда хороший воин - еще и неплохой человек.
   Провожатого Даррену не выдали. И правильно: адепт должен знать расположение комнат во дворце его ордена. Пусть даже бывший адепт.
   Постучав и дождавшись короткого разрешения, колдун вошел в кабинет Фаруата.
   Он сидел за столом и читал какой-то свиток. Фаруат ничуть не изменился: те же седые патлы до плеч, те же угрюмые морщины по всему лицу. В общем-то, в таком возрасте если и меняются, то уже кардинально.
   - Приветствую, милорд, - тихо проговорил Даррен. - Рад тебя видеть в добром здравии.
   - А я тебя нет, - не поднимая взгляда, ответил Фаруат. - Зачем пришел?
   - По делу. Могу я сесть?
   - Сядь, - процедил чернозвездник. - Что за дело? Говори быстро.
   - Как получится, - спокойно ответил Даррен, усаживаясь на стул напротив Фаруата. - Но я постараюсь. Чуть больше недели назад я пришел к Атту.
   Старик немного поднял брови. Хорошо: значит, он слушает.
   - Главному темному. Он меня заново научил колдовству. А вчера...
   - Хорошо он тебя научил, - проворчал Фаруат. - Это за одну-то неделю? У тебя защита, которую мне - колдуну первой категории - строить всю жизнь.
   - Вчера я от него сбежал, - закончил фразу Даррен. - И я забрал у него вот это.
   Сверток с воздушным саркофагом лег на стол. Огненный хранитель остался в той комнатке: он намного слабее излучает ману, и его проще спрятать.
   Чернозвездник долгую минуту смотрел на белый с золотым ящичек. Потом ладони старика опустились на саркофаг, и Фаруат закрыл глаза.
   Да, с его колдовской техникой только так можно. И когда он проверял защиту Даррена, тоже зажмуривался, верно; для того и опускал взгляд.
   - Это действительно мощный магический артефакт, - изрек Фаруат, откидываясь на спинку. - Что ты за него хочешь?
   - Сведения о пришествии на землю дьявольского мессии. Пророчества, выдержки из священных книг. Любые упоминания. Попросите Святой орден, чтобы он выдал необходимое.
   - И сколько нам на это потребуется времени, ты не думал? - утомленно спросил старик.
   - Я даю вам неделю.
   Фаруат улыбнулся. Мерзко улыбнулся - как человек, обнаруживший в чужом капкане заклятого врага.
   - Бред.
   - Вы наверняка уже собирали эти данные. Найдите людей, кто этим занимался, и приведите ко мне.
   - Даррен, ты всегда был нагловатым колдуном, но в Дзолборо тебя, видать, окончательно испортили.
   - Хорошо, сколько вам нужно дней?
   - Не дней - месяцев. - Фаруат оперся на стол локтями. - И не меньше шести. Тем более, грядет война, и наши воины...
   - Вашим воинам очень бы пригодился саркофаг.
   Фаруат тяжело вздохнул.
   - Два месяца.
   Даррен поднялся, и магическая вещица скрылась в его сумке. Дьявол, сколько от нее маны-то исходит! Заглушает всю Силу того же Фаруата.
   - Значит, я предложу хранитель кому-нибудь другому.
   - Это кому же? - хмыкнул Фаруат. - В Дзолборо-то тебя уже наверняка отправили куда-нибудь подальше. Там, к сожалению, тоже не дураки. Что тебе скажут в Святом ордене, я даже не хочу представлять. Или ты будешь собирать дьяволистов по всей Гилонии?
   - Я сам решу, милорд Фаруат. Благодарю за беспокойство. - Колдун распахнул дверь. - Доброго здравия.
   - Тебе того же желать не буду.
   Проклятый саркофаг! Фаруат ни черта не проверял, он готовил заклятье!
   Дьявол, дьявол!
   "Черно-белая спираль", коронное заклятье старика, выстрелила в спину Даррена. Чернозведник ударил, когда колдун только вошел в дверной проем - и не мог никуда деться с прямой линии. Даррен инстинктивно прыгнул вперед, стена ударила его, и он сполз на пол.
   Но защита держалась. Черные нити бессильно отскакивали от Силовой корки; белые пытались растворять ее... но сами истаяли раньше.
   Лоскуты черной брони слетали на пол; боль была такая, будто слезали клочья настоящей кожи.
   Дьявол, надо терпеть! И бежать отсюда, скорее бежать!
   Даррен поднялся на ноги. Руки бездумно подхватили выпавшую сумку, и колдун понесся по коридору. Нет, не понесся - пошел, тяжело ступая и хватаясь за стены.
   Ничего, это сейчас пройдет. Шок от заклятья; видать, оно слишком тесно прижалось к естественным потокам Силы, слишком жадно присосалось к чакрам...
   Фаруат не преследовал, после такого заклятья он вообще неделю ходить не сможет.
   До выхода оставалась сотня шагов, когда впереди показались воины. Обычные стражники, пара ассасинов и даже один маг.
   - Убить, - коротко приказал кто-то из них.
   Воины не бросились вперед, как хольмгардские берсерки. Шестеро развернулось и побежало назад - уж конечно, не от испуга, а чтобы напасть сзади. Это только в песнях Свет не бьет в спину.
   Впрочем, какой Свет от Черных Звезд? Да и вообще, откуда в этом мире Свет? Света нет в этом мире.
   А Тьма есть только в нем, Арните Келларском.
   Остальные воины спокойно, медленно приближаются. Передние держат короткие мечи, один сзади уже натягивает лук. Маг шепчет заклинание...
   Тьма, дай Силы.
   Аура взорвалась сотнями - тысячами черных рук. Силовые нити летели быстрее ветра, быстрее стрел, быстрее магических шаров, быстрее мыслей. Алчные нити вонзались в астральные тела воинов, вырывая целые куски; эти ошметки взрезались в чужие потоки...
   Люди погибли сразу, а вихри взбесившейся Силы еще долго кружили в этом месте.
   Даррен прыгнул сквозь дикое облако - остатки защиты вскипели, боль чуть не парализовала тело - но колдун прорвался.
   Ему еще хватило сил пройти до распахнутой двери...
   Тот самый стражник ждал снаружи с обнаженным полутораручным мечом. Мечом-бастардом. Как сам Даррен.
   А ведь Силы почти нет. Хватит ли на один удар?
   - Уйди... - прохрипел колдун. - Уйди, и я тебя не трону.
   Меч взлетел...
   Силы хватило.
   Воин покачнулся, и ублюдочный меч звякнул о мостовую. Вскоре за ним последовал и хозяин.
   - Тро... гай... - точно так же прохрипел стражник. - Кол... дун.
   Да, жалко. Что это заклятье смертельное.
   Колдун перешагнул через воина - по его губам уже заструилась кровь - и поковылял дальше.
  
   Три дня колдун просто отлеживался. Из той комнатки он ушел в тот же день, потом еще раз перебегал в другой трактир. Сегодня собирался уходить и из него.
   Что делать с саркофагами, Даррен решил давно. Наверное, в тот самый миг, когда ударила "черно-белая спираль", колдун понял, что его затея бессмысленна. Ни один орден не станет связываться с отщепенцем, за которым никто не стоит.
   "Ни один..." Их всего-то три, если называть вещи своими именами. Черные Звезды уже отказали. Про Святой орден Фаруат сказал абсолютно верно. А Дзолборо наверняка посчитает, что проще убить колдуна, чем выполнять его требования.
   Да и требования эти, по большому счету, неосуществимы. Ждать месяцами глупо: если Атт что-то сделал со своим слугой-колдуном, то за такой срок изменения станут необратимыми. Если нет, то и смысла что-то узнавать о дьяволе тоже нет. Поклоняться ему Даррен не собирается; отношения как с ростовщиком колдуна вполне устраивают.
   Остается надеяться, что дьявола они тоже устраивают.
   Колдун поднялся с кровати.
  
   В лавке магических предметов Даррен не был уже больше полугода. Последний раз он заходил сюда с Лорни, готовясь к заданию в Интфоре. Ассасин, как и всегда, пересыпал интфорскими пословицами, веселился, шутил.
   Колокольчик празднично прозвенел, когда Даррен вошел. На звук обернулся продавец - все тот же низенький и необыкновенно тощий парень, которого Лорни особенно понравилось поддевать: продавец очень забавно обижался.
   - Чем могу быть... - начал он, но вдруг осекся, словно его кто-то ударил под дых. Взгляд стек с лица Даррена на пол, да там и остался. - Даррен Келларский!
   - Да, - кивнул колдун. - Ты меня помнишь?
   - Я тебя знаю, - все так же глядя в пол, сказал продавец.
   Почему они все отводят взор? С Фаруатом-то понятно, он колдун; а этот парнишка чего?
   - Тебе нет места в этом месте, - тихо, боязливо произнес парень. - Уходи.
   Интересно...
   - Позови хозяина лавки.
   - Я хозяин, - угрюмо ответил продавец. - Мой отец умер, я теперь хозяин.
   - У меня есть вещь, которая тебя заинтересует. - Даррен скинул с плеча сумку, но развязать не успел.
   - Я сказал: уходи. - Парень, наконец, поднял взгляд.
   Мутноватые водянистые глаза смотрят на колдуна твердо, без тени страха. А вот ненависти в них хоть отбавляй...
   - Хорошо, я уйду. Но ответь, почему?
   - Тебе здесь не место, - повторил хозяин лавки. - Дзолборо отвергло тебя, и я ничего не продам отверженному. Уходи.
   Вот же дьявол...
   - И давно ты под крылом Дзолборо?
   - Уходи.
   Парень, не поворачиваясь спиной, вернулся за прилавок. Тощая рука скрылась под ним. Вынырнула со взведенным арбалетом.
   Дьявол.
  
   На лошадь денег хватило. Средней паршивости лошадь, ну да ладно. Пару сотен верст на ней можно проехать, а больше вряд ли понадобится.
   Темные от Даррена отреклись. От светлых он отрекся сам, а они таких вещей не прощают. Как, впрочем, и все, в том числе сам Даррен.
   Остались лишь Третьи.
   Все-таки, зачастую такое разделение очень удобно. Атт был прав.
  
  
   Глава 19
  
   Кобыла оказалась много хуже, чем говорил продавший ее трактирщик и даже чем казалось Даррену. Он знал, что плохо разбирается в лошадях, но все же надеялся хотя бы на сотню верст. Кобыла сдохла через сорок, на второй день пути.
   Слава Тьме, Даррену хватило припасов (купленных у того же трактирщика), чтобы добраться до людей. Четыре дня колдун плутал и на рассвете пятого вышел к маленькой деревне. И слава Тьме, в первом же доме колдуну предложили коня.
   Вот только денег у Даррена не осталось совсем.
   - Три серебряника, - повторил мужик.
   Видать, ночь у него была тяжелой. Заспанный, с торчащей бородой и дрожащими руками, он стоял, привалившись к дверному косяку, но все равно немного покачиваясь. Мутный взгляд был устремлен на сапоги Даррена.
   Колдун еще раз осмотрел двор. Вдали, у забора стоит проломленный стол с объедками, рядом две откинутые скамьи.
   Да, пару дней назад у мужика явно была свадьба или еще какое торжество. Может, похороны.
   - Или бочку браги, - икнув, добавил мужик.
   Браги-то точно у приползшего сюда колдуна нет, а вот...
   - Хочешь, чтобы голова перестала болеть?
   - Хочу, - кивнул мужик. - Очень. Так есть у тебя чего?
   - Я могу тебя вылечить. Убрать боль.
   - Я выпить хочу, а не боль убрать!
   А боль в голове можно и усилить немножко... Для этого всего-то надо добавить пару черных нитей на нижнюю чакру.
   Да, теорию с чакрами чернозвездники - или дзолборовцы... - разработали полезную. Пусть она и не совсем верна, но зато точки сопряжения Силовых нитей колдуны изучили очень неплохо.
   Мужик согнулся пополам; только руки почему-то не захотели опускаться вместе с телом и теперь скользили по двери, собирая занозы.
   - Ну что, снять боль?
   - Что ты сотворил... выродок...
   - Пить надо меньше. Или тогда уметь. - Даррен скрестил руки на груди. - Так ты продашь коня?
   - Про... дам...
   - Замечательно.
   Черные нити исчезли, пара белых появилась. Мужику теперь должно быть очень хорошо.
   - Да, насчет ентого ты прав, чужеземец. Перебрал я вчера... позавче... когда-то... малость. - Мужик даже заулыбался. - Ладно, пойдем, дам тебе коня. Слово, оно дороже денег.
   В конюшнях стоял кошмарный смрад. Несчастные лошади стояли чуть не по колено в навозе.
   - Да... а убрать мы чего-то... того. - Владелец конюшни задумчиво почесал затылок. - Ладно. Вот ентого коня бери. Подарили, а у меня уже был.
   Значит, все-таки свадьба. На похороны подарков не дарят.
   - Мне б еще еды какой, - смиренно попросил колдун.
   - Еды? - широко улыбнулся мужик. - Да полно ее у нас. Щас вынесу.
   - Погодь. Скажи, далеко ли до друидов?
   Мужик снова почесал затылок.
   - До леса их далече, вообще-т. Но до самих друидов не очень.
   - То есть как?
   - А они сюда идут. Не слышал, что ль? - искренне удивился мужик. - Слухами ж земля полнится. Через неделю будут тут.
   - Почему тогда вы не уходите отсюда?
   - А зачем? Друиды ничего плохого не делают. Это не интфорцы окаянные.
   - Для чего они сюда идут, не знаешь?
   - Интфорцы сюда не идут, с чего ты...
   - Друиды, дьявол, а не интфоряне.
   Мужик бездумно осенил себя кривой святой петлей.
   - Воевать идут.
   - И с кем же?
   - А Триединый его знает. С кем-нибудь. Главное, что нас не трогают.
  
   Армию Лит'эфина Даррен тоже встретил на рассвете. Почему-то последнее время почти все значительные события происходят на рассвете.
   Разведчиков-друидов колдун так и не увидел. Скорее всего, они увидели его раньше и не стали показываться на глаза. В этом подлеске никто не мог бы соревноваться с жителями Лит'эфина.
   Впрочем, Даррен и не собирался. Разведчики наверняка видели, как он спешился, вышел на опушку и спокойно встал, широко разведя руки. Колдовская защита, правда, на нем стояла очень мощная. Настолько, что атаковать сам он вряд ли смог бы.
   Воины в зеленых плащах так же спокойно окружили колдуна, и короткие копья угрожающе наклонились в его сторону. Железные наконечники, купленные у Гилонии, блеснули желтовато-зеленым. Знаменитый друидский яд, не иначе.
   - An'eifrei? Lutaeoci! - крикнул старший.
   - Я не понимаю, - честно ответил колдун. В Черных Звездах языку Лит'эфинa учили очень немногих.
   Переводчика нашли быстро. Молодой друид выбрался из строя и замер перед кольцом воинов. Высокий и узкоплечий, как Даррен, он еще и лицом, наверное, походит. Только вот волосы русые. И защита намного слабее; к тому же, белая, как у всех друидов.
   - Кто ты? - с небольшим акцентом произнес друид.
   Речь у него быстрая; пожалуй, даже быстрее, чем была у Лорни.
   - Даррен. Колдун.
   - Зачем ты здесь?
   - Я пришел поговорить с вашими мудрецами.
   - О чем?
   - О дьяволе, о приходе его мессии. И о себе.
   Друид на полминуты задумался.
   - Что такое "мессия"?
   Хороший вопрос.
   - Человек, который становится пророком... проводником высших сил. Или дьявола.
   - Ладно. Пойдем со мной. Ничего не колдуй и не двигайся.
   Да, гилонский он знает не очень хорошо. Остается надеяться, что для перевода хватит.
   Странно только, что никакой тревоги не чувствуется. Как будто он идет не в сердцевину чужой армии на прицеле двух луков и трех копий, а просто гуляет по лесу.
   Между тем, войско у друидов мощное. Численность, конечно, не определить, но явно не меньше тысячи копьеносцев и лучников. Сотни всадников на единорогах медленно скачут вдали. Сколько-то грифонов тяжело машут крыльями вверху, не поднимаясь, однако, выше полутысячи футов. Еще и дюжины волшебников-теургов скользят между воинами.
   Сильная армия идет на Гилонию.
  
   Услуги переводчика не понадобились: он привел Даррена к старцу, который знал гилонский почти идеально. Похоже, волшебство он тоже знал очень неплохо. Белое облако, окутывающее друида, обычному колдуну никогда не пробить.
   И кажется, что ледяное спокойствие старца тоже никогда не пробить.
   - Рассказывай, - приказал он через пару минут после встречи. - Кто ты, откуда и чего хочешь?
   - Я колдун. Попал к пришельцу с острова Шелуйо, который...
   - Седой старик, называющий себя Моретом?.
   - Он назвал себя Аттом.
   - Да, это имя тоже его. Самого сильного Темного из ныне живущих, - задумчиво добавил старец. - Продолжай.
   - Атт научил меня новому колдовству. И... теургии.
   - Ты не похож на теурга, - заметил друид. - Говори правду.
   - Я стал теургом дьявола.
   - Но ты же сказал, что ты колдун.
   - Я могу получать Силу от Нечистого и использовать ее как колдун.
   - Вот как. Что потом?
   - Потом я сбежал.
   - Почему?
   - Потому что узнал, что Атт собирается... сделать из меня мессию дьявола, а потом убить.
   - Во-от как... А почему от тебя исходит еще и магическая энергия?
   - Я ук... забрал у Атта два великих хранителя стихий.
   - Вот как. Дай мне их.
   Колдун молча протянул сверток с двумя саркофагами. Друид передал их кому-то дальше.
   - А откуда ты узнал о желаниях Темного? От него самого?
   - Нет. Мне это сказал... другой человек, который вместе со мной попал к Атту.
   Сейчас скажет "вот как"...
   - Интересно.
   Друид замолчал. Больше дюжины минут Даррен ждал, потом все же спросил:
   - Ты мне веришь?
   - Верю.
   И снова молчание.
   - Слушай, колдун, - наконец, собрался с мыслями старец. - То, что ты говоришь, согласуется с уже имеющимися у меня знаниями.
   Да, сам Даррен вряд ли знает гилонский лучше этого друида.
   - И вот что на самом деле произошло. Темный на самом деле involted тебя к egregorus дьявола...
   - Извини, что?
   - Сделал из тебя дьявольского теурга, - спокойно перевел друид. - Но вот все разговоры насчет мессии - это ложь. Откровенная.
   - Почему?
   - Дьявол никогда не будет посылать сюда мессию. И никакой бог не будет. А россказни гилонских священников о пробудившейся душе какого-то там ангела - тоже ложь.
   - Но эта ложь имеет смысл.
   - Ложь Темного тоже имеет.
   - Какой?
   - Ему нужно было, чтобы ты сбежал от него. Для этого он и подговорил того человека...
   - Тот человек не лгал.
   - Неважно, - чуть заметно покачал головой старец. - Главное, что лгал Темный. Он не думал, что ты придешь к нам. Он думал, что ты побежишь от него в глубь Гилонии.
   - Зачем ему это?
   - Он думал, что мы попытаемся сначала убить тебя и завязнем в землях Гилонии. В чем-то он был прав: ты действительно очень опасен.
   - Чем?
   - Связью с дьяволом. Если ее не разорвать, это сильно нарушит Равновесие. Нарушит Лит`эфин.
   - Дьявол, чем?!
   Старик поморщился.
   - Тише. Тем, что egregorus дьявола неустойчив. Ты можешь стать слишком сильным теургом. А это опасно.
   - И как это отличается от того, что я стану мессией? - спросил Даррен - непонятным даже себе тоном. То ли с усмешкой, то ли с отчаянием.
   - Коренным образом. Мессия не сознает себя. Он действует согласно чужой воле. Впрочем, - старец оборвал сам себя, - все эти рассуждения никчемны.
   Для него-то, понятно, никчемны.
   - И что мне делать? - тихо спросил Даррен.
   - Встать на нашу сторону и помочь нам убить Атта. Он нарушает Равновесие значительно больше.
   - Но ведь я...
   - С этим мы разберемся. Чуть позже. - Старец обернулся к друиду-переводчику. - Уведите его. - И уже в спину добавил: - До завтра, колдун.
   Войско двигалось на юго-восток до позднего вечера. Молодой друид тенью следовал за Дарреном; единорог с усмешкой косился на пахотного коня, но тому было все равно. Как и хозяину.
   А ведь в легендах эти священные создания не допускают до себя никого, кроме чистых дев. Неужели из молодых дриад получаются настолько слабые воины, что на время войны единороги смиряются с прикосновениями порочных друидов?
   Врут легенды, всё врут.
   Правда, седел и вообще упряжи на белых рогатых лошадях все-таки нет. И крутятся возле них в основном дриады.
   ...На ночлег молодой друид устроился тоже рядом.
   - Скажи, - через пару минут тихо окликнул он, - какая у тебя цель в жизни?
   Как же надоел этот вопрос.
   - Жить в гармонии с собой, - усмехнулся колдун.
   - В гармонии с собой? Это хорошая цель, - серьезно заметил друид. - Но почему именно с собой, а не с людьми, не с природой?
   - Потому что цель моя. А не людей, не природы.
   - Цель твоя...
   Мерзкая привычка у этого друида всё повторять.
   - Мне почему-то кажется, что ты не искренен, - робко произнес друид.
   - Возможно.
   - Почему?
   - А с чего я должен быть с тобой искренним? - процедил Даррен. - Я не знаю, что будет со мной завтра, я не знаю, зачем сюда пришел и что тут делаю. Я не знаю смысла этой бестолковой жизни - а ты задаешь мне идиотские вопросы! И я должен быть с тобой искренним?
   - Извини, - спокойно сказал переводчик. - Я не думал, что у тебя всё так плохо.
   Не думал он...
   - Но может быть, - вновь начал друид, - у тебя всё так именно потому, что нет цели?
   - С чего ты взял, что у меня нет цели?
   - Я вижу. У тебя нет цели, поэтому нет пути...
   Что там говорило Дзолборо на этот счет?
   - ...человек, не имеющий пути, не может быть счастлив.
   - Ты еще долго будешь выдвигать сентенции?
   - Что делать, прости?
   - Надоедать мне вопросами долго будешь?
   - Я тебе надоедаю?
   Дьявол... Как же достали эти любители покопаться в чужой душе!
   - Уже надоел.
   Друид замолк.
   Колдун на всякий случай укрепил защиту. Руки легли под голову, взгляд устремился в звездное небо...
   - Я ошибался, - в очередной раз начал друид. - У тебя есть путь. Но это плохой путь.
   - И почему? - устало спросил колдун.
   - Потому что он создан не целью. И потому что он темный.
   О, боги...
   - Дай мне спать! - рявкнул колдун. - Отстань со своей тьмой, со своими путями, целями и смыслами! Я живу, и моя цель сейчас - продолжить эту жизнь!
   - Зачем? Зачем продолжать то, что требует только продолжения?
   - Дай. Мне. Поспать. Отстань, будь ты проклят!
   - Ладно. Извини. Гармоничной ночи.
   Колдун несколько раз глубоко вздохнул. И сон пришел - как всегда легко и незаметно.
  
   Хоровод огней сливается в белесое кольцо. Будто змея пытается сожрать свой хвост.
   Песнь-завывание кружится над поляной, и сами звезды с недоумением взирают на спятивших людей.
   Запах горящей травы забивается в нос, и разум одурманивается...
   В самом зените неба вдруг вспыхивает яркая белая звездочка. Она увеличивается, увеличивается. Вот она уже больше луны... больше опушки...
   Звезда не увеличивается - она падает. Она уже совсем близко. Слышна ее тихая песенка, видны теплые лучики...
  
   Даррен проснулся. Всего час, как он заснул. Еще не все в войске спят; но друид-переводчик, главное, спит.
   Тело покрывает холодный пот - как часто бывает после видений. Дьявол, что же оно значит?
   И откуда это мерзкое чувство - страх загнанного зверя? Когда хочется бежать сломя голову, все равно куда, лишь бы бежать. Бежать, бежать, бежать...
   Страх явно вызван видением. Что же в нем было? Какой-то хоровод, что-то белое падало с небес...
   Великая Тьма! Они хотят сделать из него такого же друида, хотят оборвать все нити, ведущие к дьяволу. А если не получится - просто убить.
   У них не получится. Не получится!
   Друид во сне пошевелился; раздался его тихий стон.
   Нужно бежать. Но как сбежать, когда вокруг тысячи воинов и волшебников?
   Как Интеур - притвориться мертвым... не получится. И у Интеура, наверное, не получилось...
   Переселиться в чужое тело? Перенести Силовые потоки, чакры...
   Бред! Какой же бред!
   Нужно просто сбежать. Ногами. Хотя... зачем ногами? На крыльях - грифоньих крыльях!
   Друид снова простонал. Похоже, он сейчас проснется. Если проснется...
   Убить друида и поползти к ближайшему грифону. Заставить эту тварь взлететь можно будет. Как-нибудь можно. Главное - допол...
   Друид открыл глаза.
   - Не спится, колдун?
   Силы много. Чтобы убить, хватит нескольких...
   Корнелла.
   Дьявол, еще и эхо видения! Причем тут Корнелла?
   Друид. И Корнелла.
   Тут тысячи друидов! И любой может быть отцом ее ребенка. Не бывает таких совпадений!
   - Колдун, что с тобой?
   Чтобы усыпить, требуется в разы больше Силы. И времени.
   Нет. Прости, Корнелла, если это действительно отец твоего ребенка. Но я не могу иначе.
   Черная нить пронзила сероватое облако, и друид умер. Мгновенно, не успев ничего почувствовать.
   Прости, Корнелла.
   Так. Рядом колдунов вроде не было, никто не почуял...
   Даррен поднялся, взгляд заскользил по кустам, якобы выбирая ближайшие, и колдун якобы сонной походкой зашагал к далекому костру, возле которого слышался орлиный клекот.
   Двух грифонов охраняли семь копьеносцев. Трое из них спали, а вот остальные вглядывались в темноту, немного рассеиваемую костром.
   Защиты на них почти нет, но рядом теург, который почует колдовство. Надо сначала снять его, потом всех шестерых - и прыгать на грифона.
   Силу придется опять занимать... но ее тут же можно будет и вернуть.
   Старый теург спокойно спит возле костра, по-детски подсунув ладонь под щеку.
   Рука-нить медленно обогнула пламя, будто любуясь его игрой... и хлыстом ударила теурга. Белый кокон разрезало надвое, и черное жало проникло внутрь, к самой сердцевине Силы, где ее больше всего, где она самая сладкая...
   Возьми, Дьявол, это тебе!
   Теург успел проснуться, но боль вряд ли почувствовал; вот дыхание смерти вполне мог.
   Своей Силы хватит еще на два раза...
   Черные змеи рванулись к незащищенным воинам. Их Силовые потоки задрожали, чакры сжались, предчувствуя удар, - и он последовал.
   Нити вонзились в астральные тела. Наконечники, вращаясь, вырывали целые куски; осколки летели во все стороны.
   ...а теперь надо просить.
   Дьявол, дай Силы. Я верну, как всегда возвращал. Дай.
   Вокруг Даррена вспух черный вихрь. Сотни тончайших нитей бесконечно крутились, живя своей жизнью. Лишь время от времени слушались хозяина и выстреливали в противников.
   Слава Тьме, грифонов на ночь не распрягали. То ли слишком сложно, то ли друидам просто лень... неважно.
   Даррен кое-как взобрался на спину твари, когда волшебники Лит'эфина, наконец, опомнились. Широкое белое кольцо начало вырисовываться, отрезая путь колдуну.
   А надо было создавать сферу.
   Грифон не хотел взлетать. Команд Даррен не знал, да и голос у него все равно чужой для зверя... Зато Сила всегда одна. Силой можно заставить кого угодно.
   Дьявол, как перепутаны естественные потоки у этой твари! Белые, черные, серые сплетаются, как в старом клубке. И какая нить, Дьявол, ведет к высшей чакре? Да и есть ли у этого проклятого грифона высшая чакра?
   Нужно посмотреть сквозь верхний слой, сквозь верхние слои, но это невоз...
   Возможно! Вот она, сома-чакра, вот она, родимая!
   Подвести к ней пару черных нитей...
   Дьявол, эти паршивцы начинают атаку! Белое кольцо все сжимается, из его внутреннего обода уже выпростались белые ветви, они хищно рвутся к колдуну. Но они не успеют.
   ...и легонько обхватить чакру.
   Всё. Тварь готова служить.
   Даррен сжал ногами туловище грифона, тот гортанно вскрикнул, крылья расправились, и орловолк взлетел.
   Друиды до последнего не верили, что чужак смог подчинить грифона. Даже ветви их заклятья поняли раньше. Но все равно не успели.
  
  
   Глава 20
  
   Гванер, казалось, полностью привык к войне. Гастаты, поставленные делать берег Стримы еще неприступнее, весело переругивались; на крепостных стенах тоже постоянно слышались шутки, смех. Дети бегали по улицам с деревянными мечами и шепеляво угрожали противникам "жестокой расправой".
   Слухи о неожиданной помощи распространились быстрее чистой маны в прямом контуре.
   Интеур решительно постучал в парадную дверь самого роскошного особняка Гванера. Тирос Патий хорошо устроился...
   - Чего тебе? - хмуро осведомился стражник.
   Из щели показалась только его голова и кончик обнаженного гладиуса. Стального.
   - Господин маг, - ледяным тоном потребовал Интеур.
   - Ну, господин маг, - не стал спорить воин. - Так чего тебе?
   - Тироса Патия.
   - Господина мага Тироса Патия, - усмехнулся стражник. - Ладно, жди. Сейчас спрошу.
   Воин прикрыл дверь, послышался его короткий окрик. И быстрый топот где-то вдали. Еще бы этот стражник сам пошел.
   Через полчаса он опять высунулся.
   - Проходи. Извиняй, что так долго, но... - воин развел руками. - У Тироса нынче много дел.
   Интеур молча кивнул, проходя мимо. Посыльный, видно, тот самый, что бегал спрашивать, пошел впереди, указывая дорогу. В общем-то, можно было догадаться и самому, где расположился Тирос. В таких домах, несмотря на их размеры, не так много вариантов. Но с мальчишкой быстрее.
   Намного быстрее: принцепс сената не сидел в кабинете, а ходил по библиотеке между высокими полками, держа в руках уже два свитка.
   - Хорошие библиотеки у местных купцов, - задумчиво сказал Тирос. - Вот этих материалов не было даже в квинтфортской башне.
   - Приветствую, маг Тирос Патий, - склонил голову Интеур.
   - Без чинов, Интеур, - отмахнулся старик. - Что случилось?
   - Два дня назад прибыл гонец от друидов с...
   - Знаю-знаю. Ты пришел просить, чтобы мы приняли их предложение?
   - Да.
   Старик вынул еще один манускрипт. Глаза быстро пробежали по названию, и свиток вернулся на место.
   - Как будешь аргументировать? - поинтересовался Тирос.
   Святое пламя, он уже всё решил! Ему наплевать на всё, что сейчас будет говорить какой-то там центурион!
   Но центурион все равно будет говорить.
   - Если мы не поможем друидам, Гилония победит в той битве. А потом придет сюда.
   Тирос невозмутимо развернул очередной свиток.
   - А откуда у тебя сведения о численности обоих армий? - читая текст, спросил принцепс. - Даже у меня их нет.
   - Лит'эфин не стал бы просить просто так. К тому же, вместе с Гилонией идут те самые черные воины, поэтому...
   - Интеур... - мягко перебил Тирос. - Сам Пиреор стал бы просить у Океана, если бы это позволило сократить потери. Которых будет очень много, согласен.
   - Друиды падут, маг Патий! - не выдержал Интеур. - Если мы не поможем, они падут - и тогда...
   - Это я слышал, - поморщился Тирос. - Ладно. Теперь скажу я.
   Он положил уже выбранные свитки, и руки сложились на груди.
   - Да. Друиды погибнут в той битве, в этом нет сомнений. Но и Гилония потеряет очень много.
   - Не насто...
   - Тихо! Я говорю. Гилония потеряет очень много. И если она сунется после этой победы... как такие называются, не помнишь? Был у нас такой бестолковый легат как-то...
   - Пирр, - мрачно подсказал Интеур.
   - Да, точно. После пирровой победы у Гилонии не хватит сил, чтобы взять Гванер. К тому же, сюда подойдут еще силы из глубин республики. Мы отобьемся, Интеур.
   - А друиды погибнут?
   Тирос пожал плечами, и те два свитка вернулись в его руки.
   - Это война, Интеур.
   - Да знаю я...
   - Ничего ты не знаешь, - рявкнул Тирос. - Нельзя остаться чистым копаясь в дерьме! А война - это самое настоящее дерьмо! Пойми ты это, наконец, боевой маг второй ступени!
   Да. Второй. Все нововведения Латрия нещадно выпалывались.
   - Собирать сенат ты не будешь? - глухо спросил Интеур, уже прекрасно зная ответ.
   - Не буду. После войны - я с радостью отдам тогу принцепса кому угодно. Хоть тебе. - Тирос исподлобья взглянул на центуриона. - Но сейчас должен решать один человек. Потому Сопряжение и проиграло, что мы никак не могли договориться...
   - Мы? - горько переспросил Интеур.
   - Не цепляйся к словам. Мы, они - какая, поглоти ее, разница?
   - Ключевая.
   Интеур развернулся на каблуках, и полки понеслись мимо, ускоряясь с каждым шагом.
   - Сказал красивость напоследок и теперь идешь гордый собой? - донеслось вслед. - Как же ты еще молод, Интеур. Тридцать пять... или шесть лет - а все еще... Кстати, я надеюсь, на этот раз ты не сбежишь из войска? А то...
   Маг хлопнул дверью.
  
  
   Глава 21
  
   Грифон летел остаток ночи и весь следующий день. Даррен дважды укреплял Силовые потоки твари, и она почти долетела до войска Гилонии. Колдун успел заметить лагерные огни на горизонте, когда грифон начал падать - а это все равно что долетел до места. Пройти же десяток верст за ночь...
   А можно и не за ночь. Все тело ломит, спать хочется так, что не заставят подняться никакие силы... ни божественные, ни дьявольские...
  
   Проснулся Даррен от сильных тычков. Огромный воин в черных доспехах методично колол древком бердыша.
   Боль во всем теле поутихла, и колдун почти спокойно встал.
   - Идем к Атту?
   Воин ничего не ответил. Может, не знал гилонского; может, не счел нужным. Темный молча ткнул на запад, где виднелись фигурки марширующих навстречу высоких воинов. Похоже, Даррен упал как раз между войском Гилонии и Атта.
   Бердыш снова ткнул под ребра, и колдун покорно направился в указанную сторону. Сзади скрипнули черные доспехи, и темный пошел следом.
   Внутри войска он уже не просто следовал за Дарреном, а, заломив руки, жестко и быстро вел. Как легко было догадаться, к Атту.
   Старик заметил Даррена издалека; ускорив шаг, он подскочил к воину и что-то резко приказал. Пожав могучими плечами - слава Тьме, хоть этот жест не извратили - воин отпустил колдуна и ушел.
   - Ну что, Даррен, - тихо произнес Атт. - Рассказывай. Как дошел до жизни такой.
   - Прости, Атт, - выдавил колдун. - Я нарушил условия сделки.
   - В курсе. Меня интересует, почему нарушил?
   И что ему отвечать?
   Дьявол, хоть кому-то нужно начинать говорить правду!
   - Я испугался, что ты сделаешь из меня дьявольского мессию, а потом убьешь.
   - Хм... - Атт на ходу потер подбородок. - А зачем мне это?
   - Ну, если готовится пришествие дьявола, то...
   - А, по-твоему, я должен был спасти мир от этого самого пришествия? - Атт хихикнул. - Ладно, не продолжай.
   Атт снова что-то приказал ближайшему воину. Тот скрылся в марширующей толпе.
   - Саркофаги, я вижу, ты потерял?
   - Прости. Я отдал их друидам.
   - Ничего страшного. - Старик легко вздохнул.
   Два великих хранителя Интфора в руках врага - это ничего страшного?..
   - Почему?
   - Я объясню. Ты, верно, слышал легенду об этих ящиках?
   - Какую? - глухо спросил Даррен.
   - Ах да. Их уже столько... - Атт несколько раз кивнул. - Самую первую. Гласящую, что пока хоть один Хранитель в руках Интфора, он - Интфор, то есть - не падет. Вторая тоже интересна: если вскрыть саркофаг, то эта стихия явит свою первозданную мощь, уничтожив открывшего и...
   - А это не так?
   - Конечно, нет, - усмехнулся Атт. - Та ямка возле Фараэра на самом деле оставлена meteoriutum. Небесным камнем, по-вашему.
   Вдали показалась Корнелла. Даррен почувствовал ее раньше, чем увидел.
   - А первая легенда - гениальный замысел Светлых, что сейчас догнивают в Итринтии. Провернуть такую грандиозную afferous! Все поверили в эту выдумку. Гилонцы, виранцы, даже многие друиды думают, что эти ящики - нечто большее, чем просто кристаллы маны! - Атт снова покивал. - Знаешь, я восхищался тем Светлым, что это придумал. Он был моим любимым врагом, кстати. Одно время мы даже почти дружили...
   Корнелла вырвалась из рук воина, ножки быстро-быстро замельтешили, и девушка кинулась на шею колдуна. Жадные поцелуи покрыли всё его лицо.
   - Да обнял бы её что стоишь, - заметил Атт. - Девочка соскучилась. Две недели не видела...
   Даррен опустил лицо в каштановые волосы, пахнущие свежескошенной травой и почему-то сиренью.
   - Ладно, хватит уже, - пробурчал Атт. - Давайте проясним ситуацию. Корнелла. Зачем ты солгала Даррену?
   И все-таки солгала.
   Девушка еще пару минут повисела в объятьях колдуна.
   - Я боялась, что ты сделаешь из него мессию дьявола, - твердо проговорила Корнелла. - Клянусь Светом.
   Если она и сейчас врет...
   - Не разбрасывалась бы ты такими клятвами, девочка, - поморщился Атт. - А ты, Даррен, ей тогда сразу поверил?
   - Да.
   - Хороших я себе слуг нашел, - кивнул старик. - У самого Триединого таких не было. Если не считать, конечно, самого сильного...
   С чего это у Атта такое прекрасное настроение?
   - Ты прощаешь меня? - тихо спросил Даррен.
   - Я подумаю. А пока ты остаешься моим слугой. И надеюсь, в грядущей битве ты себя reabilichiruef. Оправдаешь, то есть.
   - Битве с друидами?
   - Конечно. Это сейчас наш противник. Очередь Интфора придет потом.
   - Если придет.
   - Слушайте, идите вы оба отсюда. - Атт нахмурился. - Одна Свет призывает, другой беду кличет. Идите-идите.
  
   Корнелла как прижалась тогда к колдуну, больше не отцеплялась. От поездки на грифоне до сих пор ныло все тело, но Даррен не решался отрывать от себя девичьи ручки. Да и кто его последний раз так обнимал? Даже Карна не так...
   - С чего он такой добрый сегодня, не знаешь? - спросила Корнелла.
   - У тебя хотел спросить.
   - Он вообще странный, - сообщила девушка. - Когда узнал, что ты ушел, делал разозленный вид, но на самом деле он чуть ли не обрадовался. Как ребенок, нашедший запрятанную игрушку.
   - Да, он странный. - Даррен помолчал. - Как ты, Корнелла?
   Она бросила на колдуна быстрый взгляд. Теплый и как будто бы благодарный.
   - Хорошо, Даррен. Атт сказал, что с моим ребенком все будет в порядке. Правда, я...
   - Что?
   - Я скучала по тебе. - Она всхлипнула. - И я боюсь.
   Даррен неумело погладил девушку по голове.
   - Чего, глупая?
   - Не знаю. Скоро случится что-то страшное.
   - Война. Она всегда страшная.
   - Да, но... что-то страшнее. С нами. Со мной и тобой.
   - Всё будет хорошо, милая.
   Корнелла улыбнулась.
   - Скажи это еще раз. Пожалуйста.
   - Что именно? - переспросил колдун. - "Всё будет хорошо"?
   - Нет. Последнее слово. Ты мне его говорил лишь один раз до этого...
   - Всё будет хорошо, милая, - улыбнулся Даррен. Как мог светло.
   Она прижалась к его груди лицом. Неудобно же так идти... но приятно, дьявол.
   - А скажи, Даррен, - наконец, оторвалась девушка. - Ты ведь был у друидов, верно?
   - Да.
   - Ты не видел там одного друида?.. Такого, высокого, немного на тебя похожего. Волосы только русые, но потемнее, чем у остальных... Не видел?
   Прости, Корнелла.
   - Нет.
   - Жаль. Я надеялась, что ты встретишь. Он переводчик, а таких там немного...
   Прости.
  
  
   Глава 22
  
   Интеур все-таки загнал коня. Чистокровный квинтфортский скакун и так выдержал дикую гонку: полторы тысячи стадий за неделю, отдых и трава только по ночам...
   Маг постоял с ножом над павшей лошадью... мясо было бы очень кстати, еды практически не осталось... но быстро зашагал дальше на север.
   Лучше умереть с голоду, чем есть друга, отдавшего за тебя жизнь.
  
   К друидам маг вышел еще через неделю. Зеленое воинство могучей волной текло с северо-востока, рассылая перед собой разведчиков. Собственно, один из них и нашел мага.
   Казалось, этот всадник на единороге знал, где искать чужака: настолько целенаправленно он прискакал навстречу Интеуру. Может быть, друиду подсказали огромные птицы...
   Войско сильно растянулось, и переводчика с интфорского искали долго. Мага все это время держали под прицелом нескольких луков, и пара колдунов дежурила поблизости. Что ж, для военного времени это более чем приветливая встреча.
   Переводчик - совсем молодой юноша - явился в сопровождении двух стариков. Похоже, членов друидского сената. Как он там называется - Совет старейшин, Собрание мудрых?
   - Приветствуем мага Интфора, - необыкновенно низким голосом произнес парень-переводчик. И старцы кивнули.
   - Приветствую мудрых правителей Лит'эфина.
   - Зачем ты идешь сюда, маг? - сразу перешел к делу молодой друид. Наверное, его проинструктировали по дороге.
   - Я хочу помочь вам.
   - Vartie?
   - Чем? - быстро перевел парень. - И почему?
   - Участием в битве. Потому что я должен убить старика, командующего армией Шелуйо.
   Молодой друид задумался на несколько секунд; старцу пришлось окликать его, чтобы слова Интеура были переведены.
   Теперь задумались все трое.
   - Waeti belloier toi intu attis retu?
   - Почему мы должны тебе верить?
   - Не знаю. - Интеур пожал плечами. - Но я прошу вас поверить. Я должен убить Темного, потому что...
   А действительно, почему? Зачем это нужно самому Интеуру, магу второй ступени, центуриону огненной когорты? Бывшему центуриону.
   "Цель Светлого никогда не замкнута на себя".
   "Ты не огонь, милый маг. Ты - Свет..."
   - Потому что я должен. Потому что старик несет с собой Тьму.
   - Maegician iser tuefi?
   - Ты маг?
   - Да. Я маг огня.
   - Deusis obietule nuitreust, - жестко приказал один из стариков.
   - Поклянись богом своим, что не отступишь и не предашь.
   Тяжелая клятва. Но ее нужно дать.
   - Клянусь великим Пиреором. - Интеур посмотрел в вечернее небо. - Клянусь святым пламенем.
   Парнишка вздохнул, готовясь переводить.
   - ...клянусь Светом.
  
   ***
   Король Гилонии медленно ехал перед строем. Непривычные доспехи натерли все тело, но Элонд Шестой думал совсем о другом.
   Лучников мало... всего один полк, и тот далеко не альгеонский. На правый фланг можно не рассчитывать. Та тысяча пеших, что должна прикрывать стрелков - слабые бойцы, практически не обученные воевать.
   В центре - рыцари. Опора Гилонии в любой битве. Шестьсот рыцарских копий, это более двух тысяч отборных бойцов. Пики вскинуты, наконечники блестят, словно на каждом по восходящему солнцу; лица напряжены, и в них нет страха. Как и подобает настоящим воинам.
   На дальнем, левом, фланге замерли в ожидании битвы хольмгардцы. Обнаженные до пояса, с неизменными секирами, они еще не вошли в боевой раж и пока еще слушаются команд.
   И позади рыцарей - темное воинство. Проклятый старик не согласился выставлять своих бойцов на переднюю линию. Но ладно, когда рыцари пойдут в атаку, темным великанам не останется ничего иного, кроме как пойти следом.
   Король перевел взгляд; латная перчатка нависла козырьком, защищая глаза от солнца. Друиды встали на северо-востоке, но небо уже затягивает тучами и малое преимущество - битва с солнцем за спиной - скоро полностью исчезнет. К тому же, рельеф местности выбирали гилонцы, и Лит'эфин расположился много ниже королевских войск.
   Вражеским стрелкам, что уже вскинули оружие, это не помеха. Лучники друидов, пожалуй, заткнут за пояс даже альгеонцев; а вот рыцарям спускаться с холма будет много проще.
   Тем более, что против них Лит'эфин выставил не тяжелую пехоту, а кавалерию. Пусть в первых рядах всадники на единорогах, это все равно слабая защита против стальной лавины. А у пеших, что наверняка выйдут вперед, слишком короткие и тонкие копья. Рыцари, благословленные Святым орденом, просто задавят легкую пехоту. Пара дюжин всадников на грифонах и прочее зверье ничем не поможет.
   Ладно. Силы расставлены, что-то менять уже поздно.
   Элонд Шестой вскинул руку, конь встал на дыбы, и войско дружно ударило мечами по щитам; хольмгардцы и лучники гаркнули "ура". Только черное войско надменно взирало на гарцующего перед строем рыцаря.
  
   ***
   Даррен дернул ремень на сумке, проверяя на прочность. В общем-то, эти зелья вряд ли понадобятся, но с ними немного спокойнее.
   - Я боюсь, - повторила Корнелла. Она сидела, обхватив колени, прямо на земле и исподлобья смотрела на Даррена.
   - Всё будет хорошо, - тоже не в первый раз сказал он. - Главное, оставайся тут.
   Корнелла прижалась лицом к коленям.
   - А я все равно боюсь.
   - Не сиди просто так на земле, - перевел тему Даррен. - Вредно для ребенка.
   Девушка неохотно поднялась. Расправлять платье не стала, и складки протянулись от пояса до нижней кромки.
   - Подожди, Даррен, - попросила Корнелла.
   Он и не собирался бежать. До начала битвы еще с полчаса...
   Девушка быстро подошла к колдуну, остановившись за полшага до него, и ее тяжелый взгляд устремился Даррену в глаза, ладони легли ему на плечи.
   Она молчала. Смотрела ясными карими глазами и молчала.
   - Ты что-то хотела сказать? - тихо спросил Даррен, не отводя взор. - Я...
   - Хотела. И хочу. Но...
   - Говори, - мягко предложил - или попросил - колдун. - Я слушаю.
   Корнелла опустила глаза.
   - Я никому еще этого не говорила. Даже Арриэйну.
   Похоже, имя того друида. Оно ему подходило...
   - ...и вряд ли когда скажу. Я не уверена, что это именно то... Но я так чувствую. - Она вновь сверкнула карими огоньками. - Я люблю тебя, Даррен.
   Великая Тьма...
   Даррен обнял девушку. Она спрятала лицо у него на груди. Кажется, опять заплакала.
   - Ну, что ты, милая? - Колдун, пусть и неумело, провел рукой по шелковисто-каштановой головке. - Не бойся ничего. Я...
   Она оторвала личико; влажные глаза с надеждой уставились на колдуна.
   А кто его знает, может, это чувство - когда хочется вдыхать запах волос, бесконечно гладить их... когда просто хочется, чтобы у этого человека все было хорошо, чтобы он был счастлив... Может, это чувство и называется любовью?
   - Я тоже люблю тебя, Корнелла.
  
   ***
   Рог проревел. Битва началась.
   Гилонские стрелки выпустили первую тучу стрел; меньше трети достигло цели. Лучники друидов стреляли много лучше. Но это не та битва, где решает оружие дальнего боя.
   Рыцари пришпорили коней, и железная стена двинулась к друидам. Всадники на единорогах тоже рванули вперед, но не единым фронтом, а рассыпаясь на множество осколков. Словно стая мальков, вспугнутых щукой, но почему-то решивших эту щуку окружить.
   Щука не стала разворачиваться: впереди ждала добыча, которая сбежать попросту не успеет. Тяжелые конники падали, натыкаясь на стрелы, падали под ударами лесных теургов, падали, сбиваемые всадниками на грифонах - но падали единицы, а сотни продолжали лететь вперед. Колдуны, скачущие среди рыцарей, тоже падали; искусство плести заклятья пока никак не могло помочь.
   Хольмгардские берсерки побежали за полминуты до сигнала, но их отставание от рыцарей составляло уже больше сотни шагов и увеличивалось с каждой секундой. Однако обезумевшим бойцам было совершенно все равно, где их союзники. Берсерки видели перед собой врага - а на остальное им было наплевать.
  
   ***
   Интеур полз в невысокой траве, с трудом держась за одиннадцатью друидами. Этот отряд - один из дюжины, посланных убить главного темного, - был отправлен последним. Чужака в него включили неохотно, несмотря на данную клятву. Но лучшего мага огня в Лит'эфине не нашлось, а не использовать саркофаг, пусть и заряженный лишь наполовину, было бы намного большей глупостью.
   Сквозь мощные волны маны от хранителя Интеур не чувствовал колдовской Силы, и вражеских лазутчиков, ползущих в паре стадий к югу, он заметил последним. Видимо, это такие же ассасины и колдуны, что убили землевиков в битве под Келларом.
   Но старший отряда приказал двигаться дальше. Сами ассасины тоже не стремились вступать в схватку. Боевые цели у каждого из отрядов стоят много выше, чем жизни нескольких бойцов, пусть и годами тренированных убивать.
   Святое пламя, до чего тяжко ползти по этой каменистой земле с посохом и саркофагом за спиной! И при этом не отставать от привыкших друидов, быть постоянно начеку, вслушиваться в каждый шорох...
   Слава огню, дождя пока нет, иначе было бы совсем безнадежно. Но и тогда пришлось бы ползти.
  
   ***
   Рыцари, наконец, достигли легких копьеносцев. Тоненькие древки ломались много хуже, чем такие ветки должны бы, но все равно ломались. Тяжелая конская броня с размаху врезалась в наконечники, смиряясь со вмятинами, и древесный треск не сразу смогли заглушить даже крики боли. Да и колдуны помогали в меру своих сил, на расстоянии выбивая копья из рук.
   С флангов и тыла рыцарей атаковала наскоками легкая кавалерия друидов. Единороги распарывали лошадей, звериным чутьем находя бреши в доспехах, длинные копья всадников точно разили закованных в сталь людей. И даже оставшись без седоков, белые рогатые лошади продолжали биться, продолжали убивать.
   Пешие гилонцы пытались помочь конным, но их помощи, пусть и удвоенной спрятанными среди них колдунами, явно не хватало. А берсерков отвлекли рабы, которых пригнали из ближайших деревень и, вручив бронзовые и даже деревянные мечи, отправили на смерть. Даже в Лит'эфине знали, насколько безумны в бою хольмгардские воины.
   С левого фланга к рыцарям бежала остальная друидская нечисть. Стаи волков, медведей, лосей, воронов, даже пчел...
   Опору гилонской армии брали в кольцо второй раз подряд.
  
   ***
   Атт улыбался, глядя на битву. Вокруг него вращались сотни Силовых нитей, но ни одна не атаковала врага. И черные воины тоже молча стояли.
   - Почему мы не атакуем? - громко, стараясь перекричать шум битвы, спросил Даррен. - Нельзя допустить...
   - Почему нельзя? - повернулся Атт. - Наше время еще не пришло.
   - Но потом...
   - Нет. Поздно не будет. - Темный вновь повернулся в сторону бьющихся людей. - Ты лучше смотри, Даррен, на битву. Когда еще такое увидишь?
  
   ***
   Интеур привстал на локтях, оценивая обстановку.
   До черного воинства оставалось меньше стадии, а оно и не думает двигаться. Проклятое пламя, ведь вся битва была затеяна, чтобы оттянуть от Темного его гвардию!
   Впрочем... Если его воины не вмешаются, будет даже лучше. Армия Гилонии не выдержит одна, а потом можно будет и...
   "Вперед, юго-юго-запад, четверть стадии", - прошептал ближайший напарник, и маг с кряхтеньем пополз вперед.
  
   ***
   Корнелла надела подшлемник, и железная кастрюля - самая маленькая из всех, что удалось найти у пеших гилонцев - опустилась на голову. Прорезь для глаз оказалась где-то на переносице, но если поправить...
   Кинжал выходит из ножен легко. Правда, обратно лезет с трудом... отец когда-то учил, как правильно, но всё между делом, шутя...
   Ладно. Нужно идти биться.
   Пусть нет кольчуги и щита, пусть кинжал тупой и ноги подкашиваются от страха... но это много лучше, чем мучительно ждать исхода, а потом ходить по полю выискивая тела родных.
   Корнелла быстро зашагала к размытой линии фронта.
  
   ***
   А вот девчонку первым заметил именно Интеур: она шла как раз с его стороны. Знакомая девчонка... где-то он ее видел.
   "Одиночных гилонцев, если это не мешает заданию, - убивать".
   Это Корнелла. Та самая девушка, которую хотели изнасиловать ублюдки-гастаты.
   Нет, ее убийство мешает заданию. Даже не будь она Корнеллой, все равно вставать, терять время и концентрацию - нет смысла.
   Интеур начал вспоминать контур заклинания, которому научил итринт. Сегодня ошибки быть не должно.
  
   ***
   Рыцарей все-таки взяли в кольцо. Воины не знали, как биться со зверьем, да и оно было слишком сильным, чтобы остановившиеся конники могли легко с ним справиться. И копьеносцы, поддерживаемые теургами, не хотели уступать.
   Хольмгард никак не вылезал из груды трупов; пеших гилонцев добивали всадники на единорогах...
   Король покачал головой. Если сейчас темные не вступят в бой, Гилония проиграла.
   Прогремели далекие раскаты грома, словно бог рассмеялся, глядя на воюющих людей. И словно это было сигналом для темных - они вступили в битву.
  
   ***
   Темные все-таки пошли. А до их главаря полстадии. Он уже виден, этот мерзкий старик в черном плаще, окруженный парой дюжин воинов. И еще кто-то рядом, в почти таком же плаще... Не понять. Да и неважно.
   Фиолетовая руна замерцала перед внутренним взором.
  
   ***
   Даррен почувствовал подкрадывающихся друидов на пару секунд позже Атта. Старик, зажмурившись, весело улыбался. Его руки покоились на груди; правая ладонь что-то сжимала, верно, какой-нибудь амулет. Хоть Атт и презрительно к ним относится, но просто так отмахиваться от хороших артефактов он не станет.
   Колдовство Атта было поистине дьявольским. Силовые нити мелькали быстрее стрел, неразличимыми тенями вонзались за сотни футов в нужные точки на астральных телах противника.
   Второй отряд друидов первым почуял уже Даррен. Они обогнули поле битвы и приближались с тыла. Десять бойцов и два теурга.
   - Это твои, Даррен, - со смешком произнес Атт.
   Колдун зажмурился, сливаясь воедино с астральным телом.
   И руки-нити протянулись к врагам, с методичным спокойствием перебивая важнейшие потоки.
  
   ***
   Один отряд все же добрался до Темного, и трое стражей-телохранителей пали под ударами отравленных кинжалов.
   Сколько отрядов уже пало под ударами старика, Интеур старался не думать. Тем более, контур требовал всё больше внимания.
  
   ***
   Корнелла сначала почти бежала, вытащив клинок из ножен. Потом перешла на шаг... острие меча печально опустилось, и девушка встала.
   Желание драться с врагом куда-то исчезло. Да и какие враги эти друиды? Особенно тот высокий, что так похож на Даррена...
   Но что тогда делать? Что? Кто подскажет?
   Серое небо уже еле держит тучи... скоро они прольются ливнем.
   Серая земля дрожит под копытами тысяч всадников.
   Всё вокруг серое. И стоящий рядом Атт со своими воинами - серый, и Даррен серый... Всё серое.
   Вдруг заболел живот; он уже две недели вообще не болел...
   Корнелла согнулась, прижав руки к животу. Потом и вовсе упала на землю.
  
   ***
   Дьявол, сколько же этих проклятых отрядов? Уже штук десять прошло; почти всех воинов убили, даже самого Атта слегка ранили.
   А они всё не кончаются. В отличие от Силы.
   Но это ничего. Долг Дьяволу колдун вернул только что, почти целиком отдав Силу двух друидских отрядов.
   - Ну как, Даррен? - тяжело дыша, спросил Атт. - Держишься?
   - Да.
   Дьявол, дай Силы.
   - Держись. Это самое интересное в битве.
   Дай еще, Дьявол, чтобы больше сегодня Тебя не тревожить. Пожалуйста, дай.
  
   ***
   Больно, но нужно идти. К Атту. Только он может помочь ребенку, больше никто.
   Корнелла с трудом поднялась; пальцы с нетерпением развязали ремни, и шлем слетел с головы. Кинжал тоже остался где-то в траве.
   Нужно дойти до Атта.
  
   ***
   Еще один отряд. Похоже, они бесконечные.
   Уже четверо теургов. Защита на каждом неплохая, нужно бить аккуратно. И... маг. Сильный маг с саркофагом. Придется начать с него.
   Так, сейчас, намотать на кулаки побольше Силовых...
   Дьявол, а Корнелла-то тут что делает?!
  
   ***
   Контур почти готов... Осталось напитать чистой маной, а потом подводить от Хранителя.
   Интеур врезал в память плавные изгибы итринтской конструкции, и на пару секунд приоткрыл глаза.
   Перед Аттом всего двое воинов. Один колдун... святое пламя, это же Даррен!.. еще и Корнелла.
   А в битве друиды проигрывают. Черные воины отбросили дивных зверей, хольмгардские безумцы, наконец, расправились с несчастными и теперь бегут к копьеносцам.
   Нужно убить Атта. Иначе всё будет зря.
   Вспомнился убитый каклооский колдун... "Очень часто - слишком часто - всё бывает зря".
   Помоги, святое пламя. Помоги, Свет.
   Интеур вернулся к контуру.
  
   ***
   Корнелла села на землю у ног Даррена.
   - Что ты здесь делаешь? - зло спросил он. - Я же сказал...
   - Атт... - тихо позвала девушка.
   Старик не услышал - да и непонятно, как сам Даррен услышал в таком шуме.
   - Атт! - без перехода, сразу в полный голос крикнула Корнелла. - Помоги мне!
   - Отстань, - прошипел старик. - С твоим ребенком всё...
   - Живот болит... - жалобно простонала девушка. - И я чувствую, что...
   Проклятье, тебе же сказали, что всё нормально!
   - Корнелла, отстань. Здесь всё намного ин...
   - Что?
   - Я не могу тебе сейчас помочь. Терпи.
   Корнелла на пару секунд замолчала. Холодный взгляд скользнул по Даррену и снова замер на старике.
   - Атт... скажи, зачем ты сюда приехал?
   Дьявол, самое время для таких вопросов!
   Старик, однако, улыбнулся. И ответил:
   - За самым важным в этой жизни.
   - Что же это?
   - Я уже говорил Даррену... скажу и тебе...
   Корнелла опять уставилась на колдуна.
   Ничего он не говорил, дьявол! И вообще, не до того сейчас! Сзади еще один отряд, поглоти его Тьма!
  
   ***
   Атт улыбался. Он колдовал, убивал друидов - и улыбался.
   - Зачем, Атт? - повторила Корнелла.
   - За знаниями, - с каменным спокойствием ответил он.
   "За знаниями..."
   - ...а проще всего их можно получить в битве.
   "проще всего..."
   - ...ведь когда люди стараются в полную силу, они творят такое, что и...
   "стараются в полную силу..."
   Корнелла зачерпнула земли, ладонь судорожно сжалась, перемалывая и без того перемолотый песок.
   - А мне... моему ребенку ты зачем помогал, Атт? Тоже за знаниями?
   Старик зажмурился. Похоже, опять ушел в свой астрал.
   И Даррен тоже в астрале. Даррену тоже Атт помогал, чтобы что-то там проверить. Посмотреть, какой получится дьяволист из никчемного колдуна...
   Корнелла ударила кулаком по песчаной горке. Серая пыль взметнулась маленьким столбиком.
  
   ***
   Белая струйка потекла по извилистому каналу.
   Стыки радостно вибрируют, предчувствуя живительную ману; опоясывающая контур линия жмется поближе, чтобы как можно раньше глотнуть чистоты.
   Не спешите, не волнуйтесь, маны хватит всем. Ее очень много.
   Красный поток хлынул в контур. Фигура запульсировала, прокачивая сквозь себя густую розовую массу.
   И совсем рядом бушует рыжий вулкан. Он тоже скоро зальет свои недра в жадный контур. Осталось совсем чуть-чуть.
  
   ***
   Осталось совсем чуть-чуть. Всего два отряда.
   Один движется сзади, другой справа. В первом пятеро теургов... во втором всего один, но там еще могучий маг... и на каждом бойце, кроме мага, отличный щит.
   - С магом - мои, - буркнул Атт. - Их не трогай.
   Хорошо.
   Вот только силы почти нет. Это плохо...
  
   ***
   Темный уже готовится ударить... но он не успеет.
   С посоха стек обычный огненный шарик размером с кулак и, шипя под дождем, понесся к Атту. Тут же загорелся и сполз второй шар, третий... десятый... сотый...
  
   ***
   Всё. Последний отряд.
   Но дьявол, проклятый маг успел сотворить заклинание! Этого нельзя было допускать, нельзя! От магии невозможно защититься колдовством, это...
   Атт смог. Черная Сила вокруг него закружилась в свирепом вихре. Всё быстрее и быстрее... черный кокон кажется живым.
   И каждая частичка, каждая пылинка Силы извратила свою суть. Магические удары рассыпались об эту не-Силу, и мана бессильно стекала на землю.
   Но маг не сдается. Новые и новые шары летят, с каждым разом увеличиваясь в размерах и мощи.
   Неужто всё так и закончится примитивными?..
   Дьявол!
  
   ***
   Заклинание перешло во вторую фазу. Начиная с сотого шары перестали врезаться в Темного, а полетели к его воинам... нет времени смотреть, что там с ними... огненный хоровод закружился вокруг Темного, ускоряясь и расширяясь с каждым мигом.
   Уже сам воздух начал плавиться, старика уже невидно за пламенной сферой, да и сама она едва проглядывает под клубами необыкновенно черного дыма... но Темный не падает.
   Проклятый огонь, мана кончается! В Хранителе кончается мана! Святое пламя...
  
   ***
   Сила и мана закружились в диком и дивном танце. Две сферы, черная и красная, пытались сожрать друг друга, но ни у кого не получалось.
   Но маг сдастся раньше. У него уже почти нет маны, а он еще пытается убивать обычных шелуйцев.
   Правда, частично ему это удается, Атт не может одновременно защищать себя и свое войско.
  
   ***
   Мана почти кончилась. Как в том поединке под Гидаэлем.
   Но тогда Арси... кровь великой Арси принесла победу. А здесь нет никого, никого!
   Здесь есть я, маг огня второй ступени.
   Для этого я рождался. Для этого тридцать лет учился магии. Для этого пять лет был боевым магом. Для этого принес в жертву Арси.
   Чтобы сейчас принести в жертву...
   Интеур ногтями разорвал запястье левой руки. Кровь хлынула на посох, стекая по нему десятком тоненьких струек.
   С навершия перестали слетать шары... да они и не нужны. Иногда кровь - лучше, чем пламя.
  
   ***
   Великая Тьма!
   В этом мире осталось хоть что-то невозможное? Как можно своей кровью питать заклинание? Как?!
   Огненная сфера сдавила черную, на Атте загорелись волосы, плащ затлел...
   Дьявол! Помоги, дьявол...
  
   ***
   Сфера почти задавила Атта, осталось пару дюймов, всего пару дюймов...
   Один дюйм...
   Волос...
   Голубой ветвистый волос в грозовом небе...
   Кто-то опрокинул небо, сильно ударил по спине, и весь мир погрузился во тьму. Непроглядную, мертвую Тьму.
   Прости, Свет. Я не смог.
  
   ***
   Корнелла протянула руку к гаснущему белому облаку. Ладони коснулось приятное тепло.
   Боль в животе почти прошла. Но другая боль - немного выше, в груди - только усилилась.
   "...сделаешь из него мессию дьявола..."
   "Зачем?" - "За знаниями."
   "Люди стараются в полную силу..."
   Рука легла на землю, и к ладони прилип толстый слой песка. Корнелла провела грязной рукой по лицу, стирая с себя другую грязь - намного более грязную.
  
   ***
   Слава Тьме, Атт выдержал.
   И отряды кончились.
   Слава...
   Нет! Нет, дьявол, нет!!!
  
   ***
   Корнелла опустилась на колени. Рука отточенным движением описала святую петлю.
   Триединый Бог. Я грешна. Я была слепа, я отказывалась от тебя. Я очень грешна. Но прости рабу Свою, Боже. Прости... и помоги. Мне очень нужна твоя помощь. Помоги, Боже. Очисти землю, Тобою сотворенную, от порождения дьявола. Очисти землю от пришедшего во имя Тьмы и принесшего с собой Тьму, боль и разрушения. Очисти, Боже... Только об этом тебя молю.
   Умоляю.
  
   ***
   Даррен наотмашь ударил Корнеллу рукой-нитью. Девушка упала вперед, уткнувшись лицом в песок.
   Но она успела воззвать к богу - и бог ее услышал. Ауру старика окутало белое облако, мощнейшие Силовые вихри сдавили все естественные потоки Атта, не выпуская ни одной нити из сияющего кокона.
   Может быть, Темный смог бы защититься и на этот раз. Может быть.
   Но ему не дали шанса.
   Откуда-то слева донесся свист, и длинная стрела вонзилась в горло старика. Кровь - обычная, красная - потекла по черному обгоревшему плащу. Атт умер сразу, на землю упал уже труп.
   Великая...
   Нет, не тьма!
   Никогда больше... Никогда!
   Даррен бросился к Корнелле.
   Девушка еще жива, еще дышит. Все лицо в мокрой земле, изо рта тянется кровавая нитка, но она еще жива! Милая Корнелла еще жива...
   И нет ни сил, ни Силы, чтобы забрать боль, чтобы посмотреть на астральное тело, чтобы сделать хоть что-то!..
   Триединый Бог. Никогда я еще не взывал к Тебе и никогда не буду. Это единственный раз, клянусь. Помоги Корнелле, Бог. Молю, помоги.
   Но бог не слышал бывшего дьяволиста...
   Она мертва. Корнелла мертва!
   Или нет?
  
   ***
   Дождь, которого все ждали, так и не пошел.
  
   ***
   Гилония победила в битве, но потеряла две трети войска и короля Элонда Шестого.
   Темных воинов выжило чуть более четырехсот. Они собрали тела павших, их оружие - и ушли на запад. Достигнув устья Змеиной реки, шелуйцы поднялись на борт черного беспарусного корабля, на нем впервые за два месяца проскрипела якорная цепь, и судно медленно поплыло на юг, в открытое море.
  
  
   Эпилог
  
   Келлар быстро пришел в себя. Рыцари покинули город: большая их часть погибла на войне, остальные вернулись в родные владения. Летние улицы снова заполнили жители, не прячущиеся от каждого шороха, спокойно идущие подняв голову и расправив плечи.
   Даррен вел Корнеллу к любимой таверне. Ему почему-то казалось, что раз все стало на свои места, то и Рой тоже вернулся.
   Вывески на своем месте не было, но дверь оказалась открытой. Гостей встретил молоденький вышибала.
   Корнелла сразу же вспомнила Сарра, и горло сдавил колючий комок.
   Роидевинс издали увидел колдуна, и вокруг гостей закружилась столь обычная для трактирщика суета.
   Но Даррен все же успел заметить сидящую в углу девушку с белыми волосами... Она не смотрела в его сторону, черный плащ скрывал фигурку... но колдун с первого взгляда узнал Карну.
   Вырвавшись из цепких рук Роя, Даррен подошел к ее столику. Карна подняла лицо, и оно мгновенно озарилось улыбкой. Почему-то немного виноватой, но лучащейся искренней радостью.
   - Привет, Даррен, - прошептала воительница. - Не думала...
   Роидевинс, наконец, прорвался к колдуну, снова схватил его за руку, что-то быстро шепнул Карне, и через пару минут все четверо уже сидели за угловым столиком. И на его блестящей поверхности возникали все новые и новые блюда с едой.
   - Вы знаете друг друга? - поинтересовался у Карны и Даррена трактирщик, но тут же, не дав ответить, сам начал знакомить: - Колдун второй категории, адепт Дзолборо Даррен Келларский. Карна, воительница Черных Звезд.
   - Уже Черных Звезд... - протянул колдун. - Поздравляю.
   - Так вы все-таки знаете? - огорчился Рой. - А откуда?
   - Встречались, - глухо ответила Карна.
   - Как у тебя дела, Рой? - сменил тему Даррен. - Ты куда-то пропал...
   - Всё замечательно, - широко улыбнулся Рой. - А пропадал я на войне. Черные Звезды объявили сбор, вот и пришлось... Ты-то как? Смотрю, опять с очаровательной девушкой пришел. - Он пристально посмотрел на Корнеллу. Та покраснела. - Давно в мою скромную таверну не заходило столько прекрасных женщин одновременно.
   - Рой, перестань подлизываться, - поморщился Даррен. - Хоть у тебя это и хорошо получается, но все равно... кстати, где Финир, не знаешь?
   - Я его не видел с тех пор, как он уплыл в Найал. - Трактирщик пожал плечами. - Вы ешьте, ешьте. Сейчас еще принесут.
   - Да, кухня у тебя, как всегда, славная. Вывеску только почему не прибил на место?
   - Не хочу.
   - Сменил название? - Даррен поднял бровь.
   - Да.
   - Почему?
   - Я много думал над ним. - Рой задумчиво почесал подбородок. - И решил, что оно плохое.
   - Это потому что в Интфоре Сопряжение распалось?
   - Оно там скоро опять соберется, - заметила Карна.
   - Да ну, не поэтому, - серьезно ответил Рой. - Я подумал, что "сопряжение" не самое подходящее слово для описания нашей жизни.
   - Но почему? - не успокаивался Даррен. - Разве не должны люди сопрягать долг и свободу, разум и чувства?
   - Нет. Если согласиться с этим, то нужно сопрягать и Тьму со Светом. И зло с добром. - Рой глотнул пива. - А этого делать нельзя.
   - Уверен?
   - Уверен. Добро нужно творить невзирая ни на что. И не мешая его со злом. - Рой посмотрел на пивную пену. - Мне тут пришлось выполнять одно задание... уже на войне. И я встретил одну дзолборовскую девочку. Ты ее вряд ли знаешь... Так вот, она много говорила на эту тему. И... я с ней согласен.
   - Не Эри ли ее звать? - тихо спросил Даррен.
   - Похоже, ты всех моих знакомых знаешь. Да, Эри.
   Рой со второго глотка допил кружку.
   - А у тебя-то как дела с Дзолборо?
   - Я отказался от одного задания и провалил другое. Так что... - Колдун развел руками. Из ложки выпал кусок мяса, но был ловко подхвачен Карной. Она с усмешкой кинула его обратно в миску.
   - Уходить не думаешь? - осторожно спросил Рой.
   - А зачем? - усмехнулся Даррен. - Не вижу смысла. Кстати, Карна... хочу у тебя спросить...
   Она, прекратив есть, внимательно посмотрела на колдуна.
   - Какое задание ты выполнила, чтобы тебя отпустили?
   Воительница тяжело вздохнула.
   - Никакое.
   - То есть как?
   - Я отдала им саркофаг. Твой. Точнее, интеуровский.
   - Так это ты?..
   - Да, - твердо ответила Карна. - Я. Прости.
   Колдун пожевал губами.
   - Прощаю, Карна, - не менее твердо сказал он.
   - Спасибо... - Она опустила взгляд. И зачем-то добавила: - Благодарю.
   - Ребят, вы понятнее можете говорить? - попросил Рой. - Да и Корнеллу вот забили. Слова не даете сказать.
   - Да мне нечего говорить. - Она еще больше потупила взор. - Что я...
   - У тебя-то всё хорошо, надеюсь? - тепло спросил Рой. - А то в прошлый раз ты так ушла...
   - Хорошо. - Корнелла несколько раз часто сморгнула. - Хорошо.
   - Она потеряла ребенка, - тихо проговорил Даррен.
   Рой тоже опустил взгляд, что-то пробормотал.
   Корнелла тихонько всхлипнула.
   - Знаешь, Рой, - нерешительно начала она. - Я придумала название для твоей таверны. Как ты хотел, отражающее жизнь.
   - Да? - заинтересовался трактирщик. - Скажи.
   - Только оно будет не на гилонском.
   - Ну, все равно скажи.
   - Лит'эфин.
   - Хм. Название друидского леса?
   - Оно переводится - природа, единение, жизнь, любовь. Всё сразу.
   Рой в очередной раз почесал подбородок.
   - Интересная идея.
   - Спасибо, Рой, - проговорил Даррен, кладя ложку рядом с пустой миской. - У тебя хорошая таверна... была, есть и, думаю, будет, как ты ее ни назовешь. Но все-таки...
   Даррен пристально посмотрел на Роидевинса, обернувшегося, чтобы дать очередные указания слугам... на Корнеллу, вытирающую блестящие слезки... на Карну, все еще прячущую взгляд...
   - Но все-таки, мне больше нравится старое название. - Колдун устало прикрыл глаза. - Жизнь - самое настоящее сопряжение. Всего и со всем.
  
   Москва - Липецк
   Февраль 2007 - апрель 2008
  
   Глоссарий:
  
   Ассасин - воин, адепт какого-либо из орденов (обычно гилонских Черных Звезд и Дзолборо), выращенный в самом ордене под наблюдением колдунов и знахарей. Иногда ассасинами пренебрежительно называют преданных слуг ордена.
  
   Астрал - мифический мир (по некоторым представлением, отражение нашего мира), в который выходят колдуны для сбора Силы и сотворения заклятий.
  
   Варвары - кочевники, проживавшие когда-то на территории современного Интфора. Магия и колдовство развиты очень слабо (в основном - смесь языческой теургии и зачатков водной магии)
  
   Виран - государство на одноименном острове в Звездном море.
   Столица - Виран. Правят вождь и совет старейшин.
   Пропитания мало, поэтому вынуждены посылать наемников в Интфор; с Гилонией практически не сотрудничают. На территории острова имеются единственные в мире залежи сидерической руды.
   Население - около 80 тысяч.
  
   Война за независимость (150г. до п.п.) - война между Гилонией и Интфором. Начата Гилонией после поражения в Деревянное войне. Поводом послужил отказ Интфора присылать магов после гибели троих в Деревянной войне. По другой версии, друиды договорились с Интфором.
   Победу одержала Гилония.
  
   Война трех сил (1163-1149гг. до п.п.) - гражданская война древних. Начата Темными; повод неизвестен. Третья сила долго не вмешивалась, лишь изредка выступая то на той, то на другой стороне, но, когда победа была почти одержана Темными, они вклинились.
   Результаты войны неизвестны. Считается, что выжило лишь несколько Древних.
  
   Волшебство - то же, что колдовство, но использующее белую Силу.
  
   Гилония (королевство)
   Столица - Найал; король - Элонд Пятый.
   Разбита на герцогства и графства; большая часть правителей - адепты Черных звезд. Большое влияние также имеет Святой орден.
   Население - около 13 млн.
  
   Дзолборо - орден Гилонии, объявленный вне закона. Основан выходцем из Каклооса. Впоследствии стал "основным" орденом Тьмы.
   Исторически в Дзолборо лучшие колдуны, но относительно слабые воины и практически нет магов.
   Знамя: фиолетовое поле, в центре - черная стрела, над ней - серебряная комета, летящая справа налево; в нижних углах - серебряные семиконечные звезды.
   Девиз: "имеющий путь найдет цель"
  
   Древние - первые люди Аманита, жившие в эпоху трех сил. Цивилизация Древних, несмотря на небольшую численность, по развитию намного превосходила все последующие. Впоследствии разделилась на три: Светлую, Темную, Третью.
  
   Деревянная война (457-450гг. до п.п.) - война между Гилонией и Лит'эфином; оканчивается перемирием (по сути - поражением гилонцев). Друиды ограничивают контакты незначительной торговлей - рабы и некоторые железные изделия в обмен на выращенные деревянные, пряности и т.п.
  
   Десятилетняя война (8 год до п.п. - 2 год после п.п.) - война между Гилонией и Интфором. Начата последним после отказа выплатить дань. Легионы Интфора осадили Келлар, герцог Найальский объединил все племена и дал бой интфорянам у стен Келлара, но потерпел поражение. Впоследствии гилонцы купили поддержку Хольмгарда и с его помощью разбили интфорян и захватили земли вплоть до Граничной гряды.
  
   Железная война (84г. п.п.п. - 185 г. п.п.п.) - война между Гилонией и Интфором. Начата последним, который выработал большую часть своих запасов руды. Найальский король Налонд Второй запретил продавать железо в Интфор, и через полгода Интфором была объявлена война (повод забыт). Благодаря магии и лучшей организации войск они дошли до Келлара. В сражении под Келларом (87г.) гилонцы одержали победу, но был убит Налонд Второй. Правителем становится Элдон Первый, при котором Интфор был отброшен до реки Стримы. В течении еще 50 лет шла медленная война на территории между граничной грядой и рекой Стримой. При Элдоне Втором Гилония дошла до пригорода Гидаэля, но атаковать город не стала и заключила перемирие (Гидаэльский мир, 185г.), согласно которому за Гилонией оставались земли до Стримы; дополнительно Интфор выплатил большую контрибуцию.
  
   Звено (часто: хольмгардское) - боевая связка из двух и более кораблей. Большая часть судов Хольмгарда входит в такие звенья, благодаря чему достигается лучшая управляемость в битвах и - главное - большая цена за найм.
  
   Интфор (республика)
   Столица - Квинтфорт, принцепс сената - Эссентион Шестой.
   Разбита на области, где исторически преобладает магия одой стихии, со столицами Атмоэс (воздух), Гидаэль (вода), Литоэст (земля), Фараэр (огонь).
   Квинтфорт - основан в 135 году п.п.п. великим магом эфира (возможно, одним из уничаров), расположен на нейтральной области; формально - главный политический центр. Из каждой области выбирается по правителю-магу, которые собираются вместе в Квинтфорте и в составе сената правят республикой. Последнее время это правление становится все более формальным.
   Население - около 10 млн.
  
   Итринтиа - небольшое государство на дне Океана, куда после войны Трех сил ушла часть Древних; через несколько столетий за ними последовали уничары.
   Разделяют воззрения Светлых Древних. За очень редким исключением не вмешиваются в дела людей.
  
   Каклоос - орден Интфора, преимущественно состоящий из колдунов. Называется также орденом Тьмы или Затерянным орденом. По легендам, основан одним из темных Древних.
   Знамя: серебряная комета на черном фоне.
   Девиз: "вечное развитие" (интф.: "eternal evolution")
  
   Клифот - человек со способностями мага, но обученный только собирать ману и открываться для ее передачи магу. В иерархии Сопряжения занимают положение, сходное с положением рабов; тем не менее, официально считаются свободными.
  
   Колдовство - способность собирать из людских эмоций Силу, прясть из нее нити и с их помощью создавать заклятья. Колдуны могут использовать как белую, так и черную Силу, но в последнее время собственно колдунам называют только использующих черную.
  
   Копье (рыцарское) - боевое объединение нескольких воинов во главе с одним рыцарем. Чаще всего рыцарские копья представляли собой двух-трех тяжеловооруженных всадников и шесть-семь пеших.
  
   Лит'эфин - государство в лесах к северо-востоку от Гилонии.
   Столица - отсутствует. Правит совет друидов-старейшин.
   Разделяют воззрения Третьих Древних.
  
   Магия - способность собирать ману определенной стихии, создавать контуры и наполнять их маной, творя тем самым заклинание. Теоретически маг может брать у клифота и использовать ману другой стихии, но это может привести к непредсказуемым последствиям, поэтому используется только в крайних случаях.
  
   Мана - магическая энергия. Делится на чистую и стихийную. Разделение внутри последней зачастую условно; тем не менее, традиционно выделяют четыре: огненную, водную, воздушную, земную, которую иногда подразделяют на металлическую, каменную и др.
  
   Огненная склянка - кристалл с огненной маной. Взрывается после прочтения короткого заклинания, для чего не требуются способности мага, нужен лишь навык работы с артефактами. Разработка Сопряжения, за 20-30 лет до рассматриваемых событий украдена шпионами Дзолборо.
  
   Образующая нить - в некоторых колдовских заклятьях, преимущественно защитных - главная Силовая нить, с которой начинается плетение. Обычно разрыв этой нити разрушает заклятье.
  
   Погодники - общее название для магов воздуха или воды, специализация которых - воздействие на ветра и течения. Чаще всего погодников используют парами воздушник-водник, так как наибольший эффект получается от одновременного воздействия на атмо- и гидросферу.
  
   Святой орден - церковный орден Гилонии, объединяющий большинство теургов. Инквизиция - подразделение Святого ордена.
   Поддерживают веру в Триединого бога, но ангел Аанин, в отличие от воззрений Черных Звезд, не считается одним из божественных ликов. Вместо него теософами Святого ордена введено понятие Святейшего Духа.
   Знамя: на белом поле красное кольцо.
   Девиз: "Вера и верность".
  
   Сидерит - голубоватый металл, много прочнее и легче стали. В отличие от железа, сидерит отлично накапливает ману.
  
   Сила - колдовская энергия. Делится на белую (используемую в волшебстве) и черную (собственно, в колдовстве).
  
   Сопряжение - она же Башня магов или просто Башня - организация Интфора, включающая в себя всех магов и клифотов. Объединяет в себе области, где исторически развита одна из стихий.
  
   Теург - человек, способный просить Силу у бога и затем использовать ее, но, в отличие от колдуна, неосознанно.
  
   Уничары - древние чародеи непредставимой силы для описываемой эпохи. Они не использовали конкретных заклинаний, соответственно, не копили энергию (ману или Силу), а непосредственно воздействовали на мир. Существует множество версий, ни одна из которых не объясняет принципы и границы этого воздействия.
  
   Хольмгард - государство на одноименном скалистом острове в Океане.
   Столица - Хольмгард. Правит вождь.
   Основной источник дохода - пиратство и наемничество.
   Население - около 50 тысяч.
  
   Черные Звезды - орден Гилонии, считающийся опорой короны. Наиболее многочисленный и могущественный. В нем исторически лучшие воины-ассасины, множество неплохих колдунов и несколько магов.
   Разделяют веру в Триединого, но считают одним из его ликов своего покровителем ангела Аанина.
   Знамя: на серебряном поле девять черных пятиконечных звезд.
   Девиз: "Высокая цель оправдывает низкие средства".
  
   Шелуйо - государство на острове Шелуто, куда после войны Трех сил ушла часть древних.
   Разделяют воззрения Темных Древних. За редким исключением не вмешиваются в дела людей.
  
   Щупальце (колдовское) - тонкая Силовая нить, которая ответвляется от астрального тела колдуна. Используется для пробных касаний чужих Силовых нитей. Именно она превращается в образующую нить.
  
   Эпоха трех сил (2000-1150гг. до п.п.) - период истории, начинающийся со времени появления первых людей (Древних) и заканчивающийся одновременно с войной трех сил.
  
   Эпоха уничаров (1150-200гг до п.п.) - период истории, следующий за эпохой трех сил. Заканчивается с окончательным исчезновением уничаров.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"