Один дар -- счастье, другой -- проклятье, а третий -- судьба.
В далекие времена рассказывалась людям одна легенда. Не сказать, что выдумана она была, но и на правду не сильно походила. Хотя, это и не важно. Важно ведь то, что люди верили этой легенде, ну а раз верили, значит рассказчики не лгут.
А легенда гласила о том, что раз в десять лет из недр подземного царства поднимается драгоценный цветок. Горит он ярче солнца, алым огнем играют в алмазных лепестках его искры -- чудо да и только. Многие ищут этот цветок, не многие, правда, находят. А тех, кто находит то ли жалеть, то ли радоваться за них... тут уж, как говорится, один бог знает. Ищут чудо цветок с одной целью: обрести через него власть и силу. А вот что это за власть да что за сила, о том легенда умалчивала.
И вот на поиски этого самого драгоценного цветка отправился Захар. И вроде не бедствовал парень, и вроде дом -- полная чаша, да и сам жених завидный, рукастый. Как говорится: живи да радуйся, чего еще надо. Так нет же, вбил себе в голову, что непременно должен отыскать он красный цветок.
-- Что я умею, то все умеют, -- говорил он. -- А я хочу обрести такой дар, которого бы ни у кого не было. Разве ж это желание плохое? Ведь не ради выгоды ищу я цветок -- ради знаний.
Глупый, что и говорить. Другие, что поумнее, и думать давно забыли об этих россказнях, а этот чудила за цветком в дремучий лес отправился один-одинешенек.
Бродил Захар себе по лесу, сам не знал, куда шел: мимо топких болот, мимо глубоких рвов. Друзья о нем, поди, уже и думать забыли, а он ничего -- держится. И вот, наконец, вдали вспыхнуло алое зарево -- вспыхнуло и сразу погасло. Бросился к тому месту Захар и оторопел: среди елей вековых возвышался гигантский каменный цветок, а внутри цветка этого, словно по волшебству, вспыхивало кровавое пламя. Казалось, дышал цветок, шевеля каждым своим лепестком.
-- Что? Страшно? -- громом вырвался из алого цветка голос.
Оробел от неожиданности Захар, но, взяв себя в руки, ответил:
-- Не то чтобы страшно, а неожиданно. Чего же тут страшиться? Разум и у камней есть, то для меня не новость.
-- Бесстрашный значит? -- усмехнулся цветок.
-- Бесстрашный не бесстрашный, а напугать меня -- дело непростое.
-- Так-то уж и непростое? Смертный ты, а потому страх в тебе с рождения заложен, тут уж ничего не поделаешь. А за каждый свой страх нужно расплачиваться, потому как слабость это. Вот испугаешься ты сейчас и я твою кровушку выпью, всю до капли, а сам заалею ярче прежнего -- не ты первый, не ты последний, кем я полакомлюсь. Напьюсь я твоей кровушки, а душу навеки в подземном царстве заточу -- маяться ей там, голубушке, веками. Ну как, не страшно тебе, смертный?
-- Да как не страшно от таких злобных речей, -- помрачнел Захар. -- Страшно, конечно. Не бревно ведь я какое бездушное и не камень бесстрашный. Жить любому охота. А уж душу свою сберечь и того важней. Хотя с другой стороны, вот же какая несправедливость: я к тебе шел, и о подобном страхе знать не знал, ведать не ведал. Так что, как ни крути, а страх этот ты во мне сам зародил. Если б не твои речи, я бы так и оставался бесстрашным.
-- Хитер ты, брат, -- рассмеялся цветок. -- Ну что ж, хитрость тебе пригодится как никогда в царстве подземном.
Сказал так цветок, и в тот же миг земля под ногами Захара задрожала, закачалась, проваливаться стала. Захар и так и эдак крутился, вертелся, все норовил сбежать, да куда там -- проглотила его земля, забрал его с собой алый цветок.
И вот стоит Захар в полутьме, под земляными сводами и сам не знает, что делать дальше. А тут появляется перед ним женщина красоты невиданной: голову ее драгоценная корона венчает, в ушах красавицы серьги алмазами искрят, на руках браслеты да кольца сияют, платье и то из камней самоцветных сотворено, и туфельки хрустальные на ножках изящных поблескивают. Смотрит красавица своими изумрудными глазами на Захара, улыбается.
-- Ну что растерялся ты, Захар? -- спрашивает она. -- Неужто не ожидал ты с самой Мерицей повстречаться? Небось за этим ты в царство подземное пожаловал?
Низко поклонился перед Мерицей Захар.
-- Тебя, сударыня, встретить -- честь великая, -- говорит он. -- Только не за этим я в подземное царство спустился. Не думал я, хозяюшка, что все так для меня обернется. Хотел всего-навсего на цветок я чудесный посмотреть да силу его ощутить, а это уж он по своей воле меня сюда утащил.
-- По своей воле, говоришь? -- нахмурилась Мерица. -- А знаешь ли ты, что бывает с теми, кому удается цветок мой подземный отыскать? У одних он кровь выпивает и тем живет, а других в подземные недра затягивает, чтобы служили они верно на протяжении всего своего человеческого срока -- мне служили. Думаешь, легко мне одной справляться с таким богатством, где каждый камушек говорящий, где каждый историей полон? И пока эти камни разговоры свои ведут, истории сказывают, подземное царство живет, а вместе с царством этим живу и я. Но теперь уж мне легче будет -- ты у меня появился, Захар. Парень ты хороший, труженик -- ты мне верным помощником станешь. А я тебя даром великим награжу: научу я тебя слышать голоса камней моих. Ни одна история, ни один рассказ их от тебя не ускользнет. Станешь ты хозяином подземного царства наравне со мной, до тех самых пор пока смерть не придет за тобой.
Вот так Захар обрел власть невиданную и дар великий. И слушал он голоса камней драгоценных. Год слушал, другой, третий -- десять лет минуло так. И чувствует Захар: нет у него больше сил так жить. Вроде как и делом он занят важным и нужным, а вроде как и не живет он совсем: чужие жизни он через рассказы проживает, а его жизнь утекает сквозь пальцы, словно песок.
-- Пощади меня, хозяюшка, -- упал на колени перед Мерицей Захар. -- Отпусти ты меня на волю. Не ты жизнь мне давала, ни тебе ее и губить. Не могу я больше слушать голоса камней. Домой я хочу, к людям, на свет божий взглянуть хоть одним бы глазком, солнца бы луч узреть. Ведь ничего плохого я тебе не сделал, за что же ты меня так наказываешь, словно какого убийцу лютого или душегуба?
-- Да, -- нахмурилась Мерица, -- быстро же ты, Захар, от своего дара отказался, наказанием его нарек. Неужто думаешь ты, что любому такая честь выпадает: постигнуть мудрость камней моих? Ну да ладно, будь по-твоему. Не хочешь дара моего, так не хочешь. Только не мне его у тебя отнимать. Коли сам разучишься слышать богатства мои подземные, быть тебе свободным человеком и жизнь свою прожить, как все. А уж коли не разучишься, тогда, Захар, берегись: утяну я тебя в самые глубины царства своего, и уж будешь ты истории камней моих слушать веками.
-- Согласен я на все, хозяюшка, -- обрадовался Захар. -- На все условия. Только отпусти.
-- Подожди, не спеши так. Не все я еще сказала. Отпустить, отпущу я тебя. Только помни: не будет тебе счастья людского и человеком простым тебе не стать. Как был ты хозяином подземных богатств, так им и останешься. Как был ты слугой алому цветку, так и будешь. Самоцветы к тебе, Захар, будут сами в руки идти, от этого тебе не спастись, не избавиться. Уж с этим проклятьем или даром ты справляйся сам. А если кто из людей поднесет тебе драгоценный камушек и услышишь ты голос камня этого, вмиг выпьет алый цветок из того человека всю кровушку до последней капли.
-- Да как же это, хозяюшка?! -- чуть не плакал Захар. -- Ведь по рукам и ногам ты вяжешь меня? Что ж это жизнь меня ждет?
-- А знания да власть никогда легко не даются, -- засмеялась Мерица. -- Учись выживать. А лучше учись не слышать, тогда и спасен будешь. А теперь убирайся с глаз моих.
И в миг Захар очутился посреди поля широкого. В макушку ему солнце яркое светит и небо бездонное над головой синевой плывет. Упал на колени Захар, заплакал. От счастья заплакал, что снова свет он видит, что снова воздухом родным дышит.
Прошло время. Захар женился, а о самоцветах и Мерице забыл совсем. Уж думал он грешным делом, что избавился от дара проклятого. А тут как-то прибегает его жена Катерина, а на ладони у нее яшма огнем горит.
-- Смотри, Захар, -- радуется Катерина, -- какое богатство я отыскала. Не поверишь, как будто дожидался меня этот камень. Лежал себе целехонький под ногами. Схватила я его и скорей домой.
Как увидел этот камень Захар, побледнел вмиг, затрясся. И слышит он, заговорил с ним камень. Глазом не успел моргнуть Захар, как Катерина упала к его ногам мертвая, сухая -- ни кровиночки в ней.
В ужасе бросился бежать Захар куда глаза глядят. Бежал день, другой, пробирался сквозь чащи и глушь лесную, сквозь топи болотные -- руки изранил, от крика осип. Упал Захар на землю, лежит, а отовсюду только и слышны голоса самоцветов. И голоса эти голоском детским перебиваются. Что такое? Вскочил на ноги Захар. Глядит, а среди деревьев девочка стоит, слезы по лицу растирает, заблудилась -- не иначе.
Подошел к ней Захар, расспрашивать стал, что да как, как звать ее, да кто ее родители. Все разузнал: и что девочку зовут Аленой, что отстала она от отца и матери, долго искала их и заблудилась, что живет она недалеко, в небольшой деревеньке. Взял девочку за руку Захар и повел домой. А девочка оказалась веселой, говорливой, голосок у нее звонкий. Она вокруг Захара прыгает, скачет, цветочки собирает. Захар глядит на Аленушку и сердце его светом наполняется -- вот оно счастье-то. Алена всё цветы собирает, а тут, глядь -- что-то блеснуло в траве. Схватила она свою невиданную находку, к Захару подбегает счастливая:
-- Смотри, -- говорит, -- какой красивый камушек я нашла.
Глянул Захар, а на ладошке Алениной изумруд лежит. Выхватил Захар проклятущий камень из рук девочки, да только поздно уж было -- услышал он голос камня найденного. И в тот же миг упало бездыханное тело Аленушки на землю. Закричал страшно Захар, взвыл, бросился бежать, обезумел совсем -- это ж надо, погубить ни в чем не повинное дитя.
-- Уйду! -- кричит. -- Ото всех уйду! От людей добрых, чтобы никому больше зла не чинить!
И ушел Захар в болото.
-- Уж там-то никто меня не найдет, не сыщет, -- рассудил он так. -- И уж будь что будет.
Вот так среди лягушек да змей и остался жить Захар. Самоцветы ему на глаза не попадались, голоса их не слышались. Обрадовался было Захар: неужели пришел конец его страданиям? Как бы ни так: слышит он, по болоту кто-то поступью тяжелой ступает, лягушек да змей распугивает. Обернулся Захар -- черт перед ним стоит, а глаза у черта -- два огненных самоцвета. Пыхает черт глазищами этими да криво посмеивается. И слышит Захар, заговорили с ним камни, что черту глазами служили. А черт хохочет. Ему-то что -- кровь с него бессмертного не выпьешь, душу не утащишь. Попрыгал вокруг Захара черт, да и в болото юркнул, а на кочке остались лежать его два глаза, два камня драгоценных. И говорили эти камни без умолку. Камни, коим он, Захар, был вечный хозяин.