Аннотация: Данные рассказы могут содержать сцены откровенного эротического характера. Если это противоречит Ваши мировоззрениям - не читайте их.
Была у нее одна подруга - прекрасное кудрявое веснушчатое создание по имени Маша, которая яростно отрицала свою причастность к сексуальной стороне жизни, а под действием алкоголя творила такие непотребства, что ей, более чем раскрепощенной женщине в этих делах, оставалось только диву даваться. А еще Маша целыми днями зависала на сайтах знакомств, активно переписывалась с неизвестными ей парнями, занимаясь в открытых чатах виртуальным сексом и каждый вечер мастурбировала на домашние порно разных популярных сайтов. Но стоило ей только, находясь в чьем-то обществе, увидеть достаточно невинную сцену сексуальной близости в каком-нибудь романтичном кино... Маша сразу же скромно отводила в сторону глазки и даже чуть-чуть краснела, начиная недовольно бурчать о "неприличии".
Она всегда удивлялась девушкам, которые стеснялись говорить про секс. Что удивительного или порочного было в этой теме? Что страшного было в том чтобы признаться что ты смотришь, к примеру, порно? Что страшного в том чтобы обсудить вслух сексуальную попку проходящей мимо красавицы, что неприличного в том чтобы пошушукаться с подружками, фантазируя большой ли у красавчика член? Что такого порочного в том что ты хочешь того случайно проходящего мимо парня с такими манящими кубиками на ухоженом животе?
Или это что-то из серии "принцессы не какают? И не писают, заодно уж"
читать дальше
Конечно она не всегда была такой... раскрепощенной. Было время, она с легким стеснением выговаривала слово "поцелуй", не говоря уже про "секс". Но это было давно, когда она еще была подростком и училась в более чем строгой школе, где все ходили в форме, учили английский язык и на переменах обсуждали прочитанные на летних каникулах книги. Это было удивительное время, она до сих пор не могла понять каким таким магическим образом ее родители смогли ее туда устроить и знали ли они об исключительно редких порядках в стенах этого заведения.
Она сомневалась в этом, потому что когда ей было 14 лет, мать с отцом подарили ей пару пачек презервативов разных размеров. Для нее, невинной школьницы, тогда еще грезившей о какой-то сексуальной жизни только в самых скромных своих фантазиях, этот подарок был ... шокирующим. Нет, она конечно была в курсе что дети не берутся из капусты, вполне себе знала что мужчина и женщина занимаются друг с другом любовью и совершенно не обязательно после этого женятся, но ... не ожидала что собственные родители сделают ей такой презент. Они мотивировали это тем, что не питают каких-то иллюзорных надежд в "наше" время и лучше позаботятся о ней сами, чтобы их совесть и нервы были хоть чуть-чуть спокойней. И где-то с этого же времени, каждый раз, когда они заходили к ней в комнату, где она сидела с гостями, они стали стучаться, будто находились в ожидании, когда же она воспользуется их подарком.
Но этого не случилось еще долго - поначалу она встречалась только с девушками, а потом у упаковок истек срок действия.
Когда ей исполнилось 18, она влюбилась. По юношески, по глобальному. Не спала ночами, терзала подушку слезами неразделенной любви и ласкала себя пальчиками, только еще начиная изучать свое тело, которое, вместе с этой влюбленностью, вдруг стало требовать какого-то особого внимания. Потом у них с Влюбленностью все как-то наладилось - они гуляли по городу держась за руки и даже иногда целовались страстно в туалетах кафе, куда заходили перекусить. Как-то однажды им довелось позаниматься петтингом - он потискал ее огромную грудь и даже погладил между ног, сквозь плотную ткань джинс. Это было так возбуждающе сумасшедше, что она чуть не потеряла сознание от новых ощущений - слишком сильно они отличались от того когда она касалась себя сама.
А потом они расстались. Бурно, шумно. В юношестве иначе и не бывает. Он что-то не досказал, а она что-то еще додумала и все это вылилось в долгие месяцы страданий и отчаянных слез, перемешанных с мыслями о том что "жизнь окончена". Где-то в этот же период, когда так хотелось поделиться с кем угодно своими страданиями и терзаниями, она и завела переписку с его другом, который жил в другом городе и переживал не самый легкий период расставания со своей гражданской женой. Он был постарше ее на десять лет. Сейчас она уже знала насколько молоды и порой даже максималистично глупы могут быть мужчины в тридцать лет, но тогда, в девятнадцать, он был для нее опытным и старшим товарищем, который прожил уже чуть ли не всю жизнь и уж точно знал как устроен мир.
У них была долгая дружеская переписка - пара месяцев ежедневно он-лайн. Они встречались в ICQ и по ночам писали друг другу длинные письма о том какая несправедливая жизнь была у них обоих. В тот период жаловаться было так легко и естественно, что она "проплакалась" за все обиды, начиная от несправедливо отобранной плюшевой зайки соседом по детскому саду. Потом, когда они знали друг о друге так много, ей показалось что у них "что-то большее", чем просто дружба - он стал писать ей все более нежные письма, называть ее уменьшительно ласкательным именем, желать доброго утра и сладких снов и даже звонить пару раз в неделю, когда ей было особо грустно. Через месяц такого общения он пригласил ее к себе в гости, обещал показать свой город и познакомиться со своими домашними прекрасными котами. В какую-то из ближайших после этого предложения долгих бессоных ночей, она написала ему свою страшную тайну про свою еще девственность, которую видимо было уже глупо скрывать, ведь она же уже согласилась приехать к нему на... пару недель... и было бы странным предполагать что спать они будут в разных комнатах, а по вечерам говорить о вечном, за свежим выпуском новостей. Она написала ему длинное письмо, где расписала и глупость и не глупость своих стеснений от этого факта. И где-то даже написала что может даже решиться избавить себя от этого каким-нибудь подручным средством. Но так не решилась.
Это случилось в первый же вечер. Они только-только вошли в квартиру, бросили в угол ее чемодан и... присели погладить котов, а в итоге она уже лежала на махровом ковре, придавленная его телом. Он говорил ей что не надо бояться, что все будет хорошо и конечно же он будет очень и очень аккуратным. Они даже выбрали самую удобную позу, которую он вычитал накануне на одном из умных сайтов, - подложили ей под спину подушку и он аккуратно стал входить в нее.
Его член был первым, который она видела в своей жизни не на фотографии. Он был маленьким и не очень красивым - сантиметров от силы тринадцать в возбужденном состоянии, и сильно отличался от тех красавцев, которые встречались ей на различных порно-ресурсах, которые она штудировала, в попытках изучить теорию "совсем взрослой" жизни. Но в тот момент и этого показалось ей черезчур много - боль, пронзившая ее тело была настолько невыносимо сильная, что она с силой оттолкнула его руками от себя. Потом она часто думала что ему надо было продолжить, вместо того чтобы слушаться ее - более чем вероятно что ее податливое тело, заменило бы эти болевые ощущения той жаждой ласки, которая как лавина свалилась на ее сознание буквально парой дней позже. Но он отступил, отпрянул от нее и весь вечер потом просто гладил по голове, пока она грустными глазами смотрела на него исподлобья. Подушку, которая испачкалась кровью, им пришлось выкинуть.
Она стала сама приставать к нему с намеками через два дня, когда поняла что боль в паху постепенно сменилась какой-то тягучей необходимостью ласки. Она не могла думать ни о чем, кроме как об удовольствии и это пугало ее. Никогда раньше с ней такого не случалось, ей даже показалось что вместе с этой плевой... от нее ушла не только девственность, вместе с ней, вместе со сгинувшим страхом и стеснением от своей "слишком долгой" невинности... от нее ушли и все внутренние стопоры, ограничения и наигранная целомудренность.
Она приставала к нему вечером перед сном, утром, когда он еще толком не проснулся, днем, вместо прогулок по городу. Она хотела заниматься сексом снова и снова, еще и еще. Ей было стыдно от своей ненасытности, но отказать себе она не могла. Возможно, причиной был и тот факт что он был достаточно консервативен. Но это она, конечно же, поняла только сильно позже. Он не ласкал ее руками, ни разу не прикоснулся между ног своим языком, впрочем и на оральном сексе он не настаивал. Их постель и только постель... сводилась к трем классическим позам - миссионерской, сзади и сверху. Но тогда и это было для нее в новинку, он не сгорал от страсти, не набрасывался на нее сам, хоть она и бегала по его дому в чем мать родила, призывно нагибаясь то к котам, то просто что-то поднять с кресла, дивана, пола. Конечно, она немного недоумевала. То ли он не хотел ее, то ли она уже ему не нравилась, то ли ... ему не был нужен секс в общем. Это было загадкой для девятнадцатилетней девушки.
Когда он провожал ее обратно на поезд, он поцеловал ее в губы, мягко и нежно, как он и делал это все эти две недели, что она провела с ним и, неожиданно для нее, предложил ей переехать к нему. Он говорил ей слова любви, рассказывал как хорошо ему было в ее обществе, что-то нашептывал про родственные души..., а она только опешив смотрела на него слегка округленными глазами и с ужасом представляла себе такую семейную жизнь, где каждый день наполнен жаждой секса, которую не хотят удовлетворить. Тогда она не решилась сказать это ему в лицо и их роман "между городами" продолжился в страстной переписке, которая теперь содержала и пикантные "игривые" моменты. Но она была уже другой. И внутри нее все стало не так.
Буквально через пару дней после возвращения к себе домой, она встретилась с компанией своих друзей. Они как всегда выпили по паре рюмочек коньяка и уже собирались разъезжаться как обычно по домам, когда она поняла что теперь все стало иным - прикосновения, которыми ее приобнимал ее хороший друг, ощущение его дыхания рядом с ее шеей, когда он шутил ей на ушко о ком-то, кто сидел напротив, взгляды, которые он бросал на вырез ее кофты, аромат, которым пах его свитер... для нее все стало совершенно другим.
Сейчас она уже и не помнила как так получилось что их привычное "выйти покурить" на улицу закончилось страстным поцелуем у одной из колонн, на которую они всегда облокачивались. Просто оно как-то все вышло. Кто был первый - кто сейчас разберет... наверное все же три рюмки коньяка, ударившие в голову и ... в пах. Они достаточно быстро придумали какую-то совершенно идиотскую причину, чтобы поехать вместе к нему домой - кажется посмотреть свежие фотографии с его нового фотоаппарата. Что может быть глупее такого предлога?
Внутри нее все горело. Еще в такси, которое они заказали, чтобы побыстрей добраться, она чувствовала как ткань одежды буквально врезается в нее, как тело требует прикосновений, она физически ощущала те точки на своем теле, которые требовали немедленного внимания со стороны ее спутника. У нее кружилась голова от этого нового ощущения, от желания, которое раньше таилось где-то внутри, спрятанное за скромностью и стеснением.
Их выдержки хватило на то чтобы снять верхнюю одежду и даже честно включить компьютер. Они оба делали какой-то нелепый серьезный вид, пытаясь найти какую-то там папку, где лежали какие-то там образцы. Пять минут. Пять мучительных минут, а потом он чертыхнулся, оттолкнул мышку и повалил ее на кровать.
Она даже не стала ждать пока он начнет ее раздевать - всю одежду она сбросила с себя сама, пока он стягивал с себя свитер и брюки. Вид обнаженной девушки, которую он, как оказалось потом, так давно хотел, заставил его бросить все на полу деле и в срочном порядке навалиться на нее целиком, вдавливая ее тело в мягкость матраса кровати, все еще оставаясь в носках и рубашке,.
Она сразу же почувствовала его член, который упирался в ее ногу. Совсем другой, нежели чем тот, который совсем недавно лишал ее девственности. Его она действительно чувствовала, ощущала его размер, объем, его длину. Он еще не вошел в нее, а она уже дрожала от наслаждения, предвкушая как он окажется внутри, как он коснется ее перевозбужденной промежности, как начнет двигаться в ней. Ей так не хотелось больше ждать, так не хотелось чтобы он медлил, что она, удивляясь своей смелости, положила руки на его ягодицы, подталкивая его в направлении себя.
Он лишь мельком коснулся ее рукой между ног, будто проверяя действительно ли она готова и когда его пальцы почувствовали влагу, которая готова была струиться по ее бедрам, он вошел в нее не медля ни секунды, заполнил ее собой всю, уткнулся лицом в ее волосы и стал ритмично двигаться в ней, ускоряя постепенно темп.
Это было совсем другое ощущение. Она все же была женщиной, женщиной которой очень важна эмоциональная составляющая часть отношений, даже таких, случайных. Конечно же речь не идет о состоянии "люблю, женюсь". Нет. Но между тем кто брал ее в тот момент и любящим ее мужчиной, предлагавшим пару дней назад переехать к нему ... была огромная пропасть. Пропасть в сантиметров шесть длины, сантиметр диаметра и совсем огромная разница в самом подходе к ее телу, которое вдруг стало объектом неконтролируемого вожделения. И это вожделение было животным.
Тому кто брал ее на тот момент было плевать на ее умственные способности, настроение и взгляды на политику, он явно забыл о тех месяцах дружбы и доверия, чтобы были между ними... он брал ее так уверенно, что она не сомневалась в его сумашедшем желании ни на секунду. Никакой дружбы, никаких мыслей, никаких переживаний, никаких планов... только одна единственная мысль, которую впоследствии ей так понравится вызывать у мужчин - "брать ее до последней капли".
Через пару минут он уже был под ней. Просто перевернулся в какой-то момент на спину и усадил ее на себя сверху. И снова новое ощущение полной заполненности, еще большей чем было только что. Да, конечно же... "размер не имеет никакого значения", но когда он такой, что его с трудом чувствуешь внутри, а владелец слишком консервативен, чтобы помочь себе пальцами - правило не действует. Он заставил ее опереться на вытянутых руках о подушку под его головой и помогал задавать ритм. Его руки грубо сжимали ее ягодицы, буквально насаживая ее на свой член. Он не жмурился, не прикрывал глаза, заставляя ее сомневаться в том правильно ли она все делает... Нет, он нагло пялился на ее тело, пожирал глазами ее колышащиеся в такт груди и облизывал губы, периодически похлопывая ладонью по ее заднице.
Она думала что лучше уже быть не может. Тело наконец начало получать то, что уже две недели как жаждало... и ей было уже не остановиться... она постанывала, подрагивала и периодически ей казалось что у нее уже нет сил дальше двигаться, но он не позволял ей остановиться. А потом, когда она почувствовала что больше не может сделать ни одного движения, он поставил ее на кровати на колени и, обняв сзади, стал ласкать ее клитор и груди пальцами. Он позволил ей откинуться на его спину, прогнуться навстречу его рукам. Он целовал ее... мягко, требовательно, грубо, а потом снова мягко и податливо, не прекращая движения пальцев ни на секунду. Она откинулась на него всем весом своего тела, уже не имея сил держаться в вертикальном положении, гладила его бедро своей ладошкой и постанывала каждый раз, когда его стоящий член задевал ее ягодицы. И тут он резко опустил ее к себе на колени, так что она снова оказалась на его члене. Он двинулся в ней пару раз и стал кончать, бурно и обильно изливаясь внутрь нее. В какой-то момент ей даже показалось что она и правда чувствовала струйку спермы, бьющую в стенку ее влагалища.
А потом они просто рухнули на кровать и уснули. Он даже толком не вышел из нее, просто натянул на обоих одеяло, скомканное к тому времени в углу кровати и, уткнувшись лицом ей в плечо, шумно засопел.
Всю ночь ей снились сладкие эротичные сны, а под утро, она проснулась от того что он снова трахает ее, пристроившись сзади. Видимо она была настолько мокрая, что он проскользнул внутрь с такой легкостью, что она даже не сразу проснулась. Кончил он достаточно быстро, буквально за пару десятков фрикций и, чмокнув ее в щеку, ушел первым в душ.
Ей было хорошо. Впервые за последние две недели тело заполнялось сладкой негой, не вызывая у нее чувства неудовлетворенности. И пусть она ни разу не кончила, но она все равно была полностью удовлетворена.
Конечно же она ничего не рассказала своему "межгородскому роману". Она даже послала ему привычную смс "с добрым утром, как настроение?", когда вылезла из душа и они занялись сексом еще один раз.
Отношения между городами это вообще очень удобная вещь - не надо скрывать слишком довольное лицо, когда возвращаешься с ночной гулянки, не надо волноваться о том как правдоподобно рассказать где потеряла лифчик, не надо скрываться неизвестно где, когда у тебя плохое настроение, а главное... никакого совместного быта - никто никому не надоедает и в те редкие пару дней в неделю или месяц, когда вы можете наконец встретится, ваша жизнь заполнена таким счастьем от долгожданной встречи после долгой разлуки... И зачем кому знать чем на самом деле вы занимаетесь, когда в одиночестве неделями живете свободной жизнью каждый в своей реальности.