Дело было так: на подоконнике в моей комнате стояло четыре горшка с растениями. Одно из них называлось денежным деревом - и я с него объела все листья. На всякий случай, а то бабушка все жалуется, что-листочков-то много, а денег все равно не хватает. Может, теперь будет наоборот?
Другие цветы я трогать не стала, потому что заметила, на них ползают какие-то маленькие симпатичные зелёные жучки с крохотными прозрачными крылышками. Однако летать они почему-то не пробовали - ни днем, ни ночью, я знаю, потому что специально просыпалась и проверяла.
Два или три дня я ломала голову над этой проблемой, а потом догадалась: да им просто никто не показал, как это делается!
И тут бабушка затеяла генеральную уборку в моей комнате. Протирая подоконник, она тоже заметила моих подопечных и почему-то совсем не обрадовалась:
- Ах, ты! Откуда это тля завелась? Все денежное дерево вон съела, проклятая!
С этими словами бабушка решительно схватила один горшок и поволокла его в ванную, где, включив душ на полную мощность, стала безжалостно смывать и топить бедных малюток. И сколько я не вопила в отчаянье, прося не убивать букашек, всё было напрасно!
- Тля - это паразит, она поедает листья! Растения погибнут!
Очистив первый горшок, бабушка непреклонно взялась за второй. Надо было что-то делать!
Пока она там, в ванной копошилась, я срочно разыскала пустую баночку, бережно собрала жучков с оставшегося цветка и спрятала к себе под подушку. А чтобы бабушка не догадалась, взяла тряпку и стала изо всех сил тереть подоконник.
-Ай, умница, ты мне помогаешь! - обрадовалась бабушка. - Так бы всегда. Смотри-ка, а на этом цветке их поменьше. Видимо, не успели еще расплодиться... Но, все равно, надо смыть.
И она унесла третий горшок.
А я села и задумалась: тля съедает листья... она паразит. Но ведь я тоже листья ела! Это что же - и я паразит?
Но в моих рассуждениях явно было что-то неправильно! Ведь листья мы спасли, а жучков утопили. Разве это справедливо?
Когда бабушка закончила с уборкой и ушла на кухню, я осторожно высадила тлю из банки обратно на растения. И торжественно пообещала зелёным крохам, что больше никогда не дам их в обиду.
- Но и вы мне должны постараться! Вам во что бы то ни стало нужно научиться летать! А то ведь я в детский сад уйду, а бабушка вас опять заметит и утопит. И спасти вас будет некому! - объясняла я им громко и убедительно.
Тля молча слушала и жевала зеленые листики. Никаких немедленных попыток взлететь я, не взирая на все свои тревожные призывы, не заметила. Ну, оно, наверное, и понятно: им же никто не показывал, как это делается!
Тогда я влезла на табуретку, раскинула руки и, спрыгнув, закричала:
- Смотрите! Смотрите! Надо делать вот так! - и замахала руками, как крыльями. - Я лечу, лечу! А теперь вы!
Но тля по-прежнему молчала, жевала и даже не пыталась расправить крылышки.
Тогда я взяла одного жучка в руки и сильно подбросила вверх. Он камушком упал на ковер и затерялся в его ворсинках. Мне пришлось выковыривать его оттуда бумажкой и пересаживать обратно на листик.
- Ну что же ты. - укоряла я его при этом. - А если бы ты упал на пол, а не на мягкий ковер! Так ведь и разбиться можно.
Но тля повернулась и поползла от меня по листику в другую сторону.
- Нет, стой! Экий ты непонятливый!
И тут мне пришло в голову, что они не летят потому, что не расправляют крылышки. Может, просто не умеют?
-Смотри! Когда ты оказываешься в воздухе, надо делать вот так!
Я снова пересадила тлю на палец, попыталась аккуратно ногтем отогнуть ей крылышки. Но тля упорно прижимала их к своему зеленому продолговатому тельцу.
- Какой ты... ленивый и упрямый! - почти рассердилась я. И тут же сама себя остановила: ну что я от них хочу? Сразу с первого раза редко у кого получается. Надо долго и упорно тренироваться.
Два или три дня подряд я снимала по одному жучку с цветка и пробовала подбрасывать его в воздух. Но тля учиться летать упорно не хотела. Зато активно плодилась.
И бабушка снова ее заметила.
- Мы же с тобой их всех смыли! - удивилась она и снова потащила горшки в ванную.
- Вот видите! - назидательно говорила я, собирая тлю в баночку. - Из-за вашей лени и упрямства погибают ваши братья и товарищи!
Высаживая оставшихся в живых жучков на свежеотмытые растения, я искренне надеялась, что все произошедшее станет им уроком и убедит в том, что уметь летать жизненно необходимо.
Но и эта печальная история тлю ничему не научила. Еще три дня я исправно прыгала с табуретки, по пути подробно инструктируя жучков, как расправлять крылья, как опираться на воздух, как взлетать и приземляться. Однако тля по-прежнему только жевала и плодилась. И естественно, через какое-то время снова была обнаружена бабушкой.
- Откуда только она берётся? - ворчала она, снова таская горшки на помывку.
Я же, в очередной раз собирая тлю в банку, уже не на шутку рассердилась.
- Что же вы такие глупые? Такие беспечные! Вот ведь карантин в саду закончится и меня целыми днями не будет дома! Кто же вас будет спасать, если не вы сами?
И снова я терпеливо лазила на табуретку, снова подробно рассказывала, как отталкиваться ногами и раскидывать руки, в смысле - крылышки. Но, видимо, сперва терпение кончилось у табуретки. Когда в очередной раз, подробно инструктируя тлю, я собиралась спрыгнуть на пол, подо мной подкосилась ножка, и я с грохотом полетела на пол. Разбила себе нос, коленку и, конечно же, громко расплакалась. Влетевшая в мою комнату бабушка не только меня не пожалела, не только отругала - не за сломанную табуретку, а за 'глупые игры'! - но и намазала мне все мои ссадины зеленкой, отчего я орала еще громче.
И не столько от боли, сколько от обиды! Вот, у тли на глазах я терплю ради ее спасения такие муки, а ей - хоть бы хны!
К ночи я поуспокоилась и начала размышлять. Почему же тля такая необучаемая? Ведь понятно же объясняю! И не один раз. Даже показываю. В чем же дело?
Проворочавшись в своей кроватке до утра, я пришла к выводу, что в моей педагогической системе есть серьёзный просчет. Я же им только технику взлета показываю. Но они-то не дураки! В квартире ведь потолок, много не полетаешь, чего же разгоняться? Чтобы они поняли, как это здорово, когда крылья опираются только на воздух, когда свободно кружишь в небе, поворачиваешь куда хочешь - хоть вверх, хоть вниз, - и все небо принадлежит только тебе, нужно... небо. Я знаю, о чем говорю - мне столько раз снилось, как я летаю.
Тогда я посадила себе на плечо нескольких, как мне казалось, самых умных жучков и двинулась к балкону. Нет, нет, я не была неосторожна и все продумала: достала из шкафа свой новенький нарядный зонтик-грибок - чем не парашют?
Распахнутая дверь внесла в комнату приятный попутный ветер. Он, правда, чуть не сдул с моего плеча храбрых первопроходцев, но на этот раз они были умными: сами крепко держались за мою майку своими цепкими ножками.
Я раскрыла над головой зонтик для страховки, засунула его ручку в шорты за спиной, укрепила веревочкой на талии, для проверки раскинула руки - они прямо дрожали от нетерпения в ожидании встречи с воздухом! - и стала перелезать через перила...
Но тут послышался истошный вопль бабушки:
- Ма-аша!!! Стой! Стой немедленно!
Бабушка, как всегда, все испортила. Она влетела на балкон, схватила меня на руки, перевернув впопыхах вниз головой, так что тля посыпалась-таки с моего плеча и внесла обратно в комнату.
- Ненормальная девчонка! Ты меня доведешь до инфаркта! - кричала она, размахивая руками. - С ума ты сошла - девятый этаж! Верная ведь смерть!
- Бабушка! Стой! Не двигайся! Ты же тлю раздавишь! - я ползала по полу, собирая обсыпавшихся с меня жучков. А ведь это были самые смелые, самые отчаянные, те, у кого были шансы, попробовав настоящий полет, объяснить другим, как это здорово!
- Ты что? Ты с ума сошла? - кричала бабушка. - Какая тля? Ты чуть не убилась!
- Ты не понимаешь, - кричала я в ответ в отчаянье. - Я хотела научить их летать, чтобы они могли сами спасти свою жизнь, когда ты снова соберешься топить их, а я буду в детском саду. У них же есть маленькие крылышки! Но они почему-то не хотят ими пользоваться. А если бы они поняли, как это здорово - свободно парить в воздухе, ты им уже была бы не страшна!
И вдруг бабушка села на диван и начала хохотать.
- А я думаю, что такое - три недели цветы купаю, а тля все не переводится. А ты, оказывается, их спасаешь и летать учишь!
- Да! Да! Да! Я их собираю в банку. А ты их просто убиваешь! Не даешь им времени понять, как это делается!
- Деточка! - бабушка крепко меня обняла и прижала к себе. - Пойми! Во-первых, тля летать не может. Ей природой это не положено.
- А зачем же им тогда крылышки? - я прямо опешила.
- Для красоты, наверное, - пожала плечами бабушка. - А во-вторых, они же совсем не безобидные. Они цветы уничтожают! Смотри-ка, они все листики съели, цветок стал засыхать. Тебе тлю жалко, а листики - нет?
-А тебе жаль листики и не жаль тлю?
Бабушка замолчала и, похоже, отчего-то растерялась.
- А может они, когда летать начнут, сами улетят от нас навсегда и найдут себе другую родину с другими вкусными листьями, - захлебывалась слезами я. - Надо же дать им шанс попробовать!
Тут бабушка вышла из своей задумчивости и встала.
- Вот что, - сказала она. - Бери-ка ты свою банку. Собирай всю тлю и неси во двор.
- Зачем?
- Видимо, ты права. Тут, в комнате они ничему не научаться, потому что им лететь некуда. А там, на привольном воздухе, на птичек и стрекоз глядя, они быстрее поймут, как это делается.
Слезы мои сразу высохли. Я мигом собрала всю-всю тлю со всех-всех листочков, тщательно проверила - никого ли не забыла? - и пулей вылетела во двор. Там я бережно рассадила жучков по веточкам деревьев и на листиках кустарника.
И - о чудо! Уже через несколько дней их во дворе не было! Вероятно, оказавшись на настоящем просторе, тля действительно научилась летать!
Какое-то время я очень за нее беспокоилась и даже чувствовала себя немножко виноватой: вот так ни с того ни с сего я сняла ее с родных листиков и выкинула во двор, в неведомое. И, проходя мимо тех деревьев и кустарников, я все думала о том, куда же она улетела и хорошо ли ей там?
Но, тля, наверное, где-то неплохо устроились, если на мой подоконник она больше никогда не возвращалась.