Аннотация: Это про маленьких зелененьких человечков с псевдоподиями вместо рук и ног. Банально, конечно. Ну, да по большому счету вся наша жизнь банальна.
Летом наш скучный провинциальный городок Хэппи Вэлли захлестнула волна летающих тарелок. Маленькие зеленые человечки с псевдоподиями вместо рук и ног обнаглели вконец и даже не считали нужным прятаться от людских глаз. Их блестящие светло-голубые посудины, на которых они бороздили глубины Вселенной, могли неожиданно появиться в небе над городом в любой его точке - над музеем и мэрией, над домом пастора и даже над зданием полиции.
Целый месяц жители городка смиренно наблюдали за фигурами высшего пилотажа, которые выписывали на рассвете неопознанные летательные объекты над крышами их домов, а потом терпение у них лопнуло. Чтобы избежать несанкционированных митингов, пикетов и забастовок, мистер Питер Блум, мэр Хэппи Вэлли, созвал общее собрание, на котором мы могли бы не только высказать свои претензии, но и совместно выработать план действий по освобождению от звездных агрессоров.
В большой зал школы, где проходило собрание, явились все жители нашего городка, кто только был в наличии в данный момент, в количестве пятьсот двадцати человек, из-за чего случилась духота и ужасная давка. Лу Таннер притащила с собой даже годовалую дочку. 'Мы живем в демократической стране, и моя Энн точно так же является полноправным ее гражданином, как и каждый из вас, - прижимая к груди малышку, гордо заявила Луиза редактору школьной газеты Нику Хэшроу. - Я требую, чтобы при голосовании мой голос засчитали за два, а не за один'.
Стоило только мэру открыть собрание, как слово взяла почтенная Ребекка Хайт. Две недели назад ей исполнилось восемьдесят лет. Почти весь город собрался на юбилей многоуважаемой миссис Хайт. По этому поводу был устроен фейерверк, а летающие тарелки, чтобы почтить именинницу, выстроились над ее домом в поздравление 'С днем рожденья' с восклицательным знаком на конце. Это было очень красиво.
- Мне не нравится ваше собрание, потому что все это очень и очень плохо, - взобравшись на трибуну, сказала миссис Хайт. - Мы сидим здесь, в то время как город оставлен без присмотра. Инопланетян я не боюсь. Я им даже, можно сказать, доверяю. Потому что плохие люди - или кто они там - вряд ли бы по собственному желанию решились поздравить незнакомую и совсем чужую старуху. Я себе не льщу, я уже старуха. Доживите до моих лет, а потом поймете, что такое - от собственного отражения в зеркале бегать. Другое дело жулики, грабители и всякие аферисты. А если они только и ждут, когда мы покинем дома, и нас ограбят, а потом все свалят на инопланетян? Никакая страховая компания ущерба мне не возместит. Второй такой скатерти, как у меня, во всем вашем космосе не найдется. Вы как хотите, а я ухожу. А если кто хочет бороться с безобразиями, то пусть обращается в полицию. Чтобы шериф хоть чем-то занялся и наконец-то оправдал ту зарплату, которую ему платит правительство.
В нашем городке Ребекка Хайт была известна тем, что вышивала на предметах обихода - в смысле на полотенцах, салфетках и занавесках - портреты известных политических деятелей прошлого. Самой большой ее гордостью являлась скатерть, на которой были изображены президент Франклин Рузвельт, премьер-министр Уинстон Черчилль и диктатор Сталин во время их встречи в Тегеране в 1943 году. Эта скатерть по праву считалась настоящим произведением искусства. Пару лет назад музей округа в Нэшвилле даже предложил миссис Хайт за нее триста долларов, но та отказалась. Миссис Хайт покинула трибуну и под аплодисменты удалилась из зала. Однако ее мысль про полицию понравилась всем. Первым ее поддержал мистер Кроули, хозяин открывшегося недавно небольшого придорожного кафе, в котором останавливались водители-дальнобойщики.
- Да уж, это работа полиции. Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом, - заявил он. - Я кормлю людей, Мэгги их стрижет и бреет, - парикмахерша Мэгги была гражданской женой Альберта Кроули, - а Лэнс Фармер держит конюшню. Представляете, что бы было, если бы Лэнс принялся делать нашим женщинам прически? Они бы все ходили с конскими хвостами, как его лошади!
- Да уж лучше бы у них на головах были хвосты, чем стрижки твоей Мэгги! - крикнул с места Энтони Вебер, владелец заправочной станции. На его заправке продавались гамбургеры и хот-доги, и после открытия кафе мистера Кроули у Энтони Вебера резко снизилась выручка. - На той неделе Эмили сделала у нее стрижку, так мы даже в Нэшвилл ездили, чтобы ее заново перестригли! А там нам сказали, что проще побриться налысо, чем исправить то, что натворила твоя Мэгги!
- Зато в моих сосисках нет целлюлозы! - быстро нашелся с ответом Кроули. Зал одобрительно засмеялся. Кроули стоял на трибуне, и поэтому у него было некоторое преимущество перед противником, в смысле перед Энтони Вебером. Я любил дядюшку Энтони. Не знаю, как насчет целлюлозы, а то, что у мистера Вебера всегда находился для меня стаканчик бесплатного лимонаду - это точно.
На сцену, хотя его и не приглашали, поднялся сержант Хопкинс и бесцеремонно вытолкнул с трибуны Альберта Кроули.
- Нам нужна армия! - рявкнул он в микрофон. - С артиллерией, зенитками и ракетными установками! Надо обратиться в правительство, в министерство обороны. Да пусть пришлют хотя бы одного хорошего снайпера - проблема решена. Подобьет парочку - остальные сами улетят.
Сержант был высокий и толстый мужчина с лицом темно-красного цвета и маленькими колючими глазками. В Хэппи Вэлли он появился два года назад. Жители поговаривали, будто его уличили в хищении и торговле боевой техникой, и он, чтобы не загреметь в тюрьму, был вынужден уйти в отставку и осесть в нашем городке. Участники собрания идею с армией приняли холодно. Шериф поднялся с места и не спеша поднялся на сцену.
- Армия - это не выход, - с ходу он отверг предложение Хопкинса. - С инопланетянами лучше разбираться мирно. Пока мы их не разозлили, они и ведут себя спокойно. Еще вопрос, какое у них есть оружие.
Шериф был прав. Я вспомнил, что видел в фильмах про звездные войны. Там развитые цивилизации одним тонюсеньким Лучом Смерти выжигали за пять минут целые страны у неразвитых цивилизаций. Вот и думай теперь, кто развитее - мы или зеленые человечки? А шериф тем временем продолжал:
- Конечно, они с нами совсем не хотят считаться, это да. Но, слава богу, наши хоть не пакостят. Вон, в Пинк Ноллз вся пшеница на полях полегла, потому что ихние тарелки своими картинками ее всю испортили. Ладно бы, еще что стоящее рисовали, а то ерунду всякую - круги, квадраты, спирали... И луга дюзами выжгли. Взлетали и садились по сто раз на дню - какие же пастбища это выдержат! А наши что - висят себе и висят... Ну, может, иногда в окошко за нами понаблюдают, как за мартышками какими-нибудь. ...Армия! - недовольно повторил шериф. - Все знают, как себя ведут солдаты. Напиваются в баре, дерутся, девчонкам прохода не дают. А их ракетные установки выжгут поля ничуть не хуже всяких дюз, а то и лучше. В смысле еще хуже. Если ракета на город упадет, что тогда? Нет уж, спасибо. И запомните - Конституция есть Конституция. Раз они не наносят никому оскорблений и не причиняют прямого вреда, то нам придется терпеть, пока им не надоест. В общем, арестовать я их не могу, - подвел он итог своей речи. - Законов они не нарушают, не пьянствуют, не сквернословят, драк и дебошей не устраивают. А то, что летают где захотят, так это не запрещается. Любой из вас тоже имеет право купить себе летающую тарелку и летать на ней где только вздумается.
- Купить? - нагло перебил шерифа с места Дик Диккинсон - директор филиала Гранд Сити банка, единственного банка в нашем городке. Он был самым богатым, противным и жадным. На собрании Диккинсон уселся в первом ряду, развалившись в кресле так, будто вся школа была его собственностью. - Шериф, у вас имеется информация, что зеленые человечки продают свое движимое имущество? По какой цене?
В голосе Диккенсона звучала явная издевка, и шериф поморщился:
- Мистер Диккинсон, вы прекрасно понимаете, что я сказал это в переносном смысле. А если вам денег девать некуда, купите себе воздушный шар!
Это было хорошее предложение. Я представил как противный Дикки Дик - так в городе за глаза называли директора банка - садится в свой воздушный шар, взлетает... а потом у шара обрываются стропы. Пусть даже не все - я согласен. Пусть хотя бы парочка. Корзина наклоняется, Дикки Дик вываливается из нее и летит со страшными воплями вниз. Прямо на крышу своего банка. И попадает точнехонько в каминную трубу! Вот здорово! Это-то уж наверняка поубавило бы в нем спеси.
Я засмеялся, зал зашумел, люди в нем начали переговариваться, что-то выкрикивать, кто-то стал тоже смеяться. Председательствовавший на собрании мистер Питер Блум взял ручку и стал стучать по графину с водой, призывая всех к порядку. Когда гул немного утих, мистер Блум предоставил слово директору школы - Сэмюэлю Лейзу. Про Сэмюэля я никогда не говорю мистер - потому что мистера для него многовато. Мы с ним вообще-то друзья. Сэм закончил школу только три года назад, а теперь учился в колледже в Нэшвилле и два раза в год ездил туда сдавать экзамены за очередной семестр. Я ж говорю, городок у нас маленький, школа тоже - так что Сэм в качестве директора очень даже подходит.
Сэм встал и, прокашлявшись для солидности, сказал:
- Дамы и господа! Учитывая серьезность вопросов, которые призвано решить наше уважаемое собрание, инициативная группа взяла на себе смелость подготовить резолюцию. Позвольте вам ее зачитать...
- Не позволим! - закричал Альберт Кроули. - Опять эта инициативная группа! Надо еще разобраться, кто в нее входит! Почему в нашем городе все решения принимаются келейно? Мы - демократическая страна! Я требую...
Что он требовал, узнать не удалось, потому что на Кроули все зашикали, а гражданская жена Мэгги стала его дергать за рукав и что-то с недовольным видом шептать на ухо. ...Ну и словечко Кроули откопал - 'келейно'! Откуда он его только знает? Да он вообще всего слов десять-то и знает, а два из них - это 'доллар' и еще один 'доллар'!
Мне, честно говоря, это собрание уже порядком надоело. Тратить время в летние каникулы непонятно на что - ну знаете... Ладно бы было настоящее собрание, а то опять все принялись, как обычно, ругаться. Так всегда бывает, когда больше пяти жителей нашего городка собираются вместе. Последний раз грандиозный скандал был на дне рожденья у миссис Ребекки Хайт. Я его даже пересказывать не буду - потому что там говорилось примерно то же самое, что и сейчас. Правда, тогда все было наоборот: закончилось - инопланетянами, а началось инициативной группой. Дело в том, что у нас в городе в последнее время объявилась таинственная Инициативная Группа, которая все готовит. Сейчас она сочинила резолюцию, а к юбилею миссис Хайт написала поздравление. Вообще-то хорошее поздравление. Я бы тоже хотел, чтоб меня так поздравили, когда мне восемьдесят лет исполнится. Кто входит в эту группу, неизвестно. Я подозреваю, что состоит она из одного человека - Сэмюэля Лейза. Ну, может, еще в нее входит Линда, но это не точно. Линда - моя старшая сестра. Сейчас она сидела на сцене за небольшим отдельным столиком и все время что-то писала. Сэм хочет на ней жениться, а Линда ему пока ни да, ни нет не сказала. Голову морочит, как уверяет наша мама. Ма, кстати, тоже здесь. Вон она - третья слева в предпоследнем ряду. На часы поглядывает. Потому что скоро па должен звонить. Па сейчас в командировке на Аляске. Среди белых медведей и эскимосов. Сидит, наверное, в иглу, мороженое ест.
Но я отвлекся. Сэм уже резолюцию читать начал. Вот что в ней говорилось:
- Кхе-кхе... (это он опять прокашлялся). 'Резолюция. Общего собрания жителей города Хэппи Вэлли. Мы, жители города Хэппи Вэлли высказываем свою озабоченность произволом, творящимся в наших небесах. Бессистемные полеты летающих тарелок над жилыми и общественными зданиями и прилегающими к ним территориями, а также над улицами, тротуарами и сельскохозяйственными угодьями вызывают вполне обоснованную тревогу и внушают опасения за нашу жизнь. Неизвестно, какой трагедией может обернуться авария одной из выше указанных тарелок, дабы таковая будет иметь место быть. Также вид данных тарелок у жителей города вызывает бессонницу и повышенную нервозность, поскольку неизвестны намерения, с которыми к нам прилетели управляющие ими существа. А посему общее собрание постановляет выразить свое неудовольствие происходящим и довести его до сведения тех, кому оно адресовано. То есть инопланетян. Посредством тиражирования и развешивания данной резолюции во всех местах, доступных для обозрения с воздуха. Также собрание требует от упомянутых инопланетян предоставить сертификаты, подтверждающие техническую пригодность и экологическую безопасность используемых аппаратов, поскольку ни принцип, на котором работают их двигатели, ни применяемый ими вид топлива нам неизвестны, и соответственно, невозможно определить реальную угрозу жизни и здоровью, коей подвергаются жители Хэппи Вэлли, находящиеся в постоянном дистанционном контакте с неопознанными летающими объектами. Примечание: в сертификатах должны быть указаны сроки прохождения технического осмотра, наличие в выхлопе, если он есть, угарного газа и вредных примесей, радиационный фон и так далее'. Такова резолюция. Надеюсь, они умеют читать. Кто 'за' - прошу голосовать, - подвел итог Сэм.
Мне резолюция понравилась. Я ж говорю - Сэм очень умный и всегда знает, что делать. Никто другой в нашем городке такую и в жизнь бы не сочинил. Сертификаты экологической безопасности! Это ж додуматься только надо. В зале взметнулся лес рук.
Голоса Сэм считать не стал. Точнее, начал, но быстро сбился - потому чуть ли не все резолюцию тоже одобрили. Лу Таннер, как и предупреждала, подняла сразу две руки - за себя и за Энни. Малышка, оставшись без поддержки, чуть не свалилась у нее с колен, Лу принялась ее ловить и сразу перестала голосовать. Тогда Сэмюэль предложил поднять руки тем, кто против, совершенно верно полагая, что таких должно быть намного меньше. Недовольных оказалось четверо - Альберт Кроули и его Мэгги, Дикки Дик и сержант Хопкинс. Потом он спросил, кто воздержался, и тогда проголосовал я.
- А воздержавшийся у нас один, - сказал Сэмюэль. - Мистер Дэннис Мак-Кензи.
Он назвал мое имя, и я огляделся. Действительно, моя рука одиноко торчала посреди зала, как засохшее дерево на коровьем выгоне за придорожным кафе Альберта Кроули.
- Дэнни, - учительским тоном сказал Сэмюэль, - решается важный вопрос, а значит, у каждого по нему должна быть сформирована гражданская позиция. Почему только у тебя она не сформирована? Что конкретно в резолюции тебя не устраивает?
Я встал, и, насупившись, буркнул - как на уроке, когда не подготовился:
- Они читать умеют. Раз они смогли написать 'С днем рождения!', то значит, и читать умеют.
- Логично, - сказал Сэм. - Но эти слова в резолюцию не вошли. Еще что-то?
- Мне они ничего плохого не сделали, сэр, - сказал я, с перепугу назвав Сэма сэром. Это ему понравилось, и больше приставать ко мне он не стал.
- Хорошо, садись. В следующий раз, надеюсь, ты будешь более сознательным. А наше собрание предлагаю считать закрытым. Сейчас мы с секретарем собрания, мисс Линдой Мак-Кензи, подготовим итоговый протокол, который вывесим на информационном стенде рядом с мэрией. Если возражений нет, то можно расходиться.
Возражений не было, все тут же загалдели, принялись с грохотом отодвигать стулья и ринулись на выход. Я немного подождал, пока рассосется давка, потом спокойно вышел из зала и отправился на пруд. А по дороге все думал, есть ли у инопланетян оружие, и если есть, то какое. Быть сожженным лазерным лучом мне совсем не хотелось.
Как Сэм и обещал, на следующее утро на стенде рядом с мэрией появился протокол. В нем было персонально указано восемь фамилий, в том числе и моя - как воздержавшегося. Я почувствовал гордость за себя. Лу Таннер тоже была отмечена особо как проголосовавшая дважды. Молодец, Сэм! Засчитал обе ее руки. А то было бы нечестно, если бы из-за того, что она ловила дочку, ее голоса остались бы неучтенными.
Я, кстати, в этот день чуть-чуть не возненавидел инопланетян, как сержант Хопкинс. А все потому, что Сэм и Линда заставили меня помогать им писать текст резолюции большими буквами, чтобы потом повесить где-нибудь на очень видном месте. Точнее, мы его не писали, а составляли из больших букв, каждую из которых печатали на принтере на отдельном листочке, а потом наклеивали их вместе на один лист. Муторное занятие, скажу я вам. Особенно в каникулы.
Я потом специально посчитал: нам пришлось распечатать и наклеить 1438 букв вместе с точками и цифрами. В это число входили также дата и название нашего города - как время и место принятия резолюции, а заканчивалось все результатами голосования. И даже было приписано: при четырех против, одном воздержавшемся и одном покинувшем собрание. Имелись в виду я и миссис Ребекка Хайт.
Повесить это огромное послание было решено на крыше полицейского участка. Точнее, не повесить, а разложить, потому что она плоская, а сверху покрыть огромным куском полиэтилена, чтобы не намочил дождь. На крышу меня не пустили, как я ни просился. Я даже с Линдой из-за этого поругался, потому что она пообещала, что расскажет па, когда тот вернется с Аляски, как я плохо себя вел в его отсутствие. Я обиделся. Вот так всегда. Как буквы клеить - так Дэнни, а как на крышу залезть - так без него. В этом мире никогда не будет справедливости, пока самая грязная и тяжелая работа достается детям!
Я стоял и угрюмо смотрел, как Сэм с Линдой и еще с Вилли Коулманом, который жил через два дома от нас и работал в закусочной у дядюшки Вебера, лазили по крыше. Летающих тарелок поблизости пока не было ни одной. Потом ко мне присоединился шериф Барстоу, и мы стали смотреть вдвоем. У всех остальных жителей Хэппи Вэлли в это время были важные дела. Потом к нам подошла миссис Хайт и нас стало трое. Ну, ей-то делать ничего не надо. На работу она не ходит, потому что старенькая уже, и с ребенком, как Лу Таннер, тоже не сидит. Даже рыбу, как я, и то не ловит. Увидела из своего окна, что здесь что-то происходит, вот сразу и вышла из дома. Само собой, разговор у них с шерифом тут же зашел об инопланетянах.
- Интересно, как они на это отреагируют? - глядя вверх, сказал Барстоу. - Как бы беды не было.
- Перестаньте, шериф, - уверенно сказала миссис Хайт. - По-моему, они очень милые создания. Если бы хотели навредить, давно бы это сделали. Вы что думаете, у них до этого возможностей не было?
Шериф вздохнул.
- Дурные новости приходят из Пинк Ноллз. Вчера трое человек видели, как тамошние инопланетяне украли лося, - сказал он. - Он в их тарелку не входил, потому что большой, так они схватили его и поволокли над землей на каких-то невидимых нитях. Там один из наших был, Матерацци. Он сейчас у меня в участке сидит, бледный как полотно, требует от полиции защиты и пьет успокоительные капли.
Если бы я сам был шерифом, то не поверил бы ни одному слову Франциско Матерацци. Ма говорит, что к взрослым надо относиться с почтением, а как относиться с почтением к такому человеку, как Матерацци? Он все время ходит пьяный и грязный, но даже не это самое главное. Мисс Джонсон, наш школьный доктор, говорит, что пьянство - это такая болезнь, как свинка или простуда. Только она совсем не лечится. Я так думаю, что раз болезнь - то, значит, уважительная причина. Пьяный он все время потому что больной, а грязный - потому что пьяный. Но у меня была особая причина, чтоб не любить его. Как-то прошлым летом он спал у нас в саду, прямо на клумбе с цветами, я это увидел, но будить его не стал - пожалел. Устал, думаю. А еще у него дома неуютно и кровати хорошей нет. И запах неприятный. Пусть, думаю, на клумбе поспит, ароматами цветочными пропитается. А после ма, когда увидела, что у нас все цветы поломаны, очень расстроилась. Я сказал ей, что это был Матерацци. А Матерацци, когда ма его спросила, стал отпираться и все свалил на меня. Он тогда трезвый был, и ма поверила не мне, а ему. А в качестве наказания за разворошенную клумбу заставила меня заново посадить все цветы и ухаживать за ними до самой осени, пока они не завяли по законам природы. Чтобы, как она выразилась, я знал, каким трудом и заботой дается каждый цветок и берег его.
- Фи, Джон, вы же знаете: Франциско Матерацци - нерепрезентативная личность, - сказала миссис Хайт (Джон - это так шерифа по имени зовут). - Нужны более надежные источники информации.
Я честно говоря, не понял, что имела в виду миссис Хайт про личность Матерацци, но, наверное, что-то тоже не очень хорошее, как и я.
- Я не заставляю вас верить, миссис Хайт, - сказал Барстоу. - Но они его еще пить отучили. Никто не мог, а они смогли. Без всяких там уколов или таблеток. Я его сейчас позову, пусть лучше сам все расскажет, а вы уж тогда и решайте, выдумка это или нет. Франци! - громко крикнул шериф. - Горизонт чист, выходи! Поделись историей!
Через пару минут из участка вышел Матерацци, видок у него был еще тот. Не то что бы там грязный или еще какой - напуганный. Прежде чем сделать шаг из двери на улицу, он внимательно изучил все небо, и только потом нерешительно приблизился к нам.
- Клянусь Мадонной, шериф, все так и было, - сказал он и осенил себя крестным знамением.
- Да ты не стесняйся, Франциско. Миссис Ребекка Хайт и юный Деннис Мак-Кензи желают ознакомиться с загадочным повествованием о том, как ты излечился от алкоголизма. А заодно расскажи, что случилось с лосем - они это тоже должны знать.
- Так все с лося-то и началось! - сделав круглые глаза, сказал Матерацци.
Я не буду дословно повторять этот рассказ - из-за того, что Матерацци каждые три секунды упоминал Деву Марию и перечислял по именам всех святых, каких только знал, он получился ужасно длинным. Я расскажу вкратце. Самую суть.
Короче, вчера ближе к вечеру он сел на велосипед - потому что машины у него отродясь не было - и поехал в Пинк Ноллз к своим друзьям. Как он говорит, поделиться с ними результатами голосования. Пинк Ноллз находится от нас недалеко - если на велосипеде, так за час доехать можно. Я, по крайней мере, доезжал, пока мне родители не запретили одному в другой город ездить.
Ну так вот. Чтобы лучше делиться результатами, он и еще двое его друзей взяли немного виски. А чтобы никто не вмешивался в этот важный процесс, они устроились на полянке неподалеку от города.
Когда Матерацци еще только ехал в Пинк Ноллз, то видел, как на склоне одного из холмов мирно паслось стадо лосей. Там были только лосихи и молодые однолетки, десятка полтора всего. В это время взрослые лоси находятся в холостяцком стаде, отдельно от детенышей и женщин. Уселись, значит, они на полянке, но и бутылки открыть не успели, как смотрят - НЛО летит. Медленно так и низко, словно крадется. По-пластунски, совсем-совсем над травой. И в ту сторону, где пасутся лоси. Они так обомлели, что пить даже пить не стали - смотрят, чем все это закончится.
Когда лоси заметили летающую тарелку, то смерть как струсили и стали удирать от нее вверх по склону. А одна лосиха - так та вообще с перепугу побежала в другую сторону. НЛО сразу же свернул за ней. Франциско говорит, что он даже закричал, когда увидел это: 'Эй, вы только гляньте! Он же за ней охотится!'.
Короче, летающая тарелка догнала несчастную лосиху, зависла над ней на мгновение - и подняла ее в воздух без всяких приспособлений! Без лебедки, платформ и тросов! Потом НЛО набрал высоту - так только, чтобы не задевать подлесок, и полетел в противоположную от Матерацци с его друзьями сторону. Лосиха, висевшая под ним, по его словам, была точь-в-точь как статуя - она не брыкалась и не лягалась и вообще не шевелилась со страха, а только растерянно оглядывалась по сторонам, а в глазах у нее стоял ужас. Я, правда, не знаю, как Матерацци разглядел на таком расстоянии ее глаза. Наврал, наверно, опять. А потом, говорит Матерацци, прежде чем совсем скрыться за лесом, аппарат приостановился - с болтавшейся под ним лосихой! - повернулся в их сторону и испустил из себя странный луч - прямиком в бутылку с виски. Виски в бутылке вспыхнуло на секунду загадочным голубоватым светом и погасло. Они внимания на это особого не обратили, и, как оказалось позже, совершенно зря. У виски странным образом изменился вкус - будто это и не виски вовсе, а что-то среднее между бурбоном и мартини или и вовсе коньяк. Ну, они допили бутылку и не то что охмелели - а тут же втроем заснули, как будто туда было подмешано снотворное. А когда проснулись, то поняли, что пить в жизни ничего и никогда больше не станут. Ни вина, ни виски, ни бурбона, ни мартини, ни даже 'отвертку' и пиво.
- Я теперь и подумать о выпивке не могу - так противно, - Матерацци весь аж передернулся. - Скажи мне 'вино', так меня сейчас сразу и вырвет. Прямо здесь, у полицейского участка. Можете меня штрафовать, сэр, можете в кутузку на месяц упечь - а все равно вырвет! - с вызовом заключил он и снова перекрестился.
- Хм, - многозначительно сказала миссис Ребекка. - Но одно благое дело, по крайней мере, инопланетяне точно сделали. Избавили нашего дорого Франциска от богопротивного и порочного пристрастия. А лосиху жалко. Бедняжка! Какая, интересно, ей была уготована судьба? Неужели пустили на барбекю? Вы меня простите, Джон, но я все равно не верю.
- Я тоже не верил, пока сам в Пинк Ноллз не позвонил, как только все это услышал, - мрачно проговорил Барстоу. - Тамошний шериф утверждает, что все это чистая правда. Двое других, Алекс Мортон и Роберт Соломон, собутыльники Матерацци, рассказали ему все то же самое и слово в слово и даже, как и он, пить бросили. И про лосиху новости есть. Ее нашли на полянке в пяти километрах от того места, откуда украли. Она там как изваяние посреди травы стояла и боялась пошевелиться, пока ее палкой хорошенько не огрели.
- А зачем лосиху огрели? Она же не виновата! - удивился я.
- А затем, сынок, - назидательно сказал шериф, - чтобы проверить, все ли с ней в порядке.
- Тем более странно, - проговорила старушка. - Какой смысл выполнять бессмысленную смысла работу? Воровать лосиху, тащить ее за пять километров, чтобы потом целой и невредимой опустить на землю?
- Там пастбище хорошее, - объяснил шериф. - Трава густая, сочная, молодые деревца с мягкой корой. Лоси туда не доходят - река на пути.
- Ах вот оно что! - понимающе закачала головой миссис Хайт. - Они ее туда подкормиться принесли. Она, поди, тощая была, как корова у Лиззи Пикельринг. И что вас в этой истории тревожит? Я не вижу никакого криминала - а исключительно положительные моменты.
- Но вы и не полицейский, - сказал шериф. - Это дело такое. Начни только воровать - потом не остановишься, пока тебя копы не остановят. И на руки браслеты не наденут, чтобы эти руки больше ничего не тащили. Я знаю, как это бывает. Сначала лось, потом, глядишь, и до людей доберутся. Вы бы не выходили на улицу без крайней нужды. Мало ли что. Сил отбиться у вас маловато, да и кричать громко вы уже не можете.
- Еще как могу, - заверила миссис Хайт. - Только я все равно не боюсь. Во-первых, кому я, такая старая, нужна? Из меня даже барбекю несъедобным будет. А во-вторых, это же не наши инопланетяне, а пинк-ноллзовские. Наши очень симпатичные и абсолютно безобидные. Ах! - неожиданно всплеснула руками пожилая дама. - Я совсем забыла - я же всего на три минутки и выскочила, а вы меня со своими лосями заболтали напрочь. У меня в духовке черничный пирог стоит, как бы не пригорел. Дэнни, - обратилась она ко мне, - если пирог не подгорел, я тебя обязательно угощу. Заходи чуть попозже ко мне на чашечку чая, мы с тобой обсудим последние новости. Пирог к этому времени как раз подостынет и пропитается.
Миссис Хайт ушла, вслед за ней в здании участка скрылись и шериф с теперь уже не пьющим Матерацци, а я опять остался в одиночестве. Ждать Линду, Сэма и Вилли Коулмана. Я был все еще немного обижен из-за того, что мне не разрешили залезть на крышу, но теперь уже не так сильно. Потому что я первым узнал про лося! А еще меня пригласили на черничный пирог. Непонятно только, какие новости мы будем обсуждать с Ребеккой Хайт. О чем с ней говорить можно? Опять, что ли, про инопланетян? А может, она решила наконец-то научиться ловить рыбу? Тогда это ко мне. Я считался лучшим рыбаком в Хэппи Вэлли, потому что мне всегда везло. Даже когда другие, взрослые, пристраивались рядом со мной, то им все равно ничего, кроме всякой мелочи, не попадалось, а я только и успевал, что удочку забрасывать. А рыба была - одна крупнее другой! Наверное, я колдун.
Я постоял еще немножко, а потом повернулся и пошел к миссис Хайт - есть черничный пирог. Пусть теперь Линда с Сэмом сколько угодно обижаются, что я их не дождался. Так им и надо. А то устроили геноцид какой-то! У нас демократическая страна!
Мы с миссис Хайт сидели за столом в небольшой беседке перед домом, пили чай с пирогом и вели светские беседы. Миссис Хайт вообще очень светская старушка. Она ужасно старомодная, не жует жвачку, не слушает плеер и всегда со всеми здоровается, даже с незнакомыми. А еще она не признает компьютеры и говорит, что людям в космос летать нельзя, особенно женщинам, потому что космическое излучение вредно для организма. И дом у нее тоже старомодный. Он считается чуть ли не самым большим в нашем городке - больше разве что у Дикки Дика. Мама рассказывала, что когда Дикки Дик только приехал к нам, он не был банкиром, и жил, как и все, в маленьком коттедже, даже без гаража. А потом он разбогател - ну и отгрохал себе такой домину, чтобы всем сразу стало ясно, кто же в Хэппи Вэлли самый богатый.
И все равно: и сам Дикки Дик был обычным, и его дом тоже. По красоте его даже близко нельзя было сравнить с домом миссис Хайт. Про такие говорят - построен в колониальном стиле. Двухэтажный, с высоким мраморным крыльцом и четырьмя белыми колоннами, с цветным витражом над массивной входной дверью. А на полукруглой крыше у него стоял флюгер. Между четырех букв, обозначавших стороны света, вращалась стрелка, и вы всегда знали, какой сейчас дует ветер - юго-западный там или, допустим, северо-восточный. Это, конечно, было очень удобно, только я никак не мог понять, для чего это нужно. Какая разница, откуда и куда дует ветер? Мне так это ни капельки не интересно. А если кому интересно, то можно включить радио, дождаться, когда начнут говорить про погоду, и все точно узнать. И совершенно не обязательно для этого бросать все дела, идти к дому миссис Хайт и смотреть на стрелку. Тем более что установлена она была достаточно высоко, и чтобы все точно разглядеть, надо было захватить с собой бинокль. Или хотя бы сильно сощуриться.
Говорят, что миссис Хайт тоже была богатая, но я сомневался. Если бы я был богатым, я бы не стал сам печь пироги и уж точно бы не вышивал на предметах домашнего обихода портреты политических деятелей, а нанял бы для этого служанку. Еще я бы не ходил в школу. А купил бы себе самолет и летал бы по всему свету. Или яхту, чтобы уплыть на острова Пасхи - смотреть на истуканов. Но уж кто точно не был богатым, так это я. Поэтому-то я ходил в школу, помогал маме по хозяйству и выполнял всякие мелкие поручения для Линды.
- А что, Дэнни, тебе не скучно одному в городе? - спросила старушка. - Все твои друзья на лето разъехались кто куда. Остались только совсем малыши или такие, как твоя сестра и Сэмюэль Лейз.
- Ни капельки, - заверил я ее. Мне и правда скучать было некогда. По утрам первым делом я умывался и завтракал, а потом шел в наш садик и занимался цветами - после прошлого лета они стали моей обязанностью. Теперь я их уже все даже по именам знаю и всегда могу отличить розу от гиацинта, а цикламены от маргариток. После цветов можно было поиграть на компьютере или сходить на пруд. Или к Линде на работу - она была секретаршей у нашего мэра, и разрешала мне разносить за нее всякие важные письма, которые для него печатала. А еще я обязательно раз в день наведывался на заправку к дядюшке Энтони Веберу. Там я помогал ему мыть машины, за что водители всегда давали мне доллар-другой. Деньги, которые мне удавалось заработать, я отдавал маме, на сохранение, чтобы потом потратить их на ярмарке - она проводилась в Нэшвилле в начале осени. Сейчас в моей копилке было уже около 78 долларов. Огромная сумма, скажу я вам. К тому же Хэппи Вэлли такой маленький, что детей моего возраста, кроме меня, в нем всего пятеро, и то трое из них - девчонки. Все, с кем я дружу в школе, живут не у нас, а в соседних городках или на фермах неподалеку. Еще месяц назад мне было разрешено ездить к ним в гости на велосипеде, но потом появились инопланетяне и родители запретили отъезжать далеко от городка без взрослых. Вот если у мамы был вызов к какому-нибудь фермеру - тогда она, конечно, брала меня с собой. Ма у меня ветеринар. Лечит собак, кошек, коров, лошадей - короче, всех, кто болеет. Или ставит им прививки. Она даже нас с Линдой лечит, потому что говорит, что люди если как и отличаются от животных, так только в плохую сторону. Едят что попало, пьют виски и не соблюдают режим дня. Ни одна корова не будет смотреть до трех ночи телевизор, как это делает па, когда показывают футбол. Лишь солнышко спрячется, она сразу ложится спать. Вот так. Всеми этими мыслями я и поделился с миссис Ребеккой.
- Ну надо же, - сказала она. - Какой ты разумный молодой человек. И мама у тебя на редкость разумная, я всегда была в этом уверена.
- И я тоже всегда был в этом уверен, - поддержал я. - Мне кажется, она бы даже инопланетян смогла вылечить, если бы они заболели.
- Это вряд ли, - с некоторым колебанием произнесла старушка. - Чтобы лечить, надо знать, от чего. Я сомневаюсь, что какой-нибудь инопланетянин придет к ней и скажет, что у него изжога.
- Но коровы же ей тоже ничего говорят! - возразил я. - И собаки, и кошки. А она всегда знает, какие им лекарства нужны.
- Тоже верно, - немного подумав, кивнула головой миссис Хайт. - Кстати, об инопланетянах. Как ты думаешь, они уже прочитали наше послание?
- Не знаю, - пожал я плечами. - Я сегодня их еще не видел, ни одной тарелочки. Может, они умеют сканировать мысли и еще вчера знали, о чем мы решили на собрании? А теперь собирают необходимые документы?
- Может, и умеют, - сказала миссис Хайт. - Но мне почему-то кажется, что нет.
- А они вам какой-нибудь подарок на день рожденья подарили? - этот вопрос меня ужасно волновал, и я только и ждал подходящего случая, чтобы его задать.
Миссис Хайт наклонилась ко мне и заговорщицки прошептала:
- Скажу тебе по секрету - да. Но учти, это страшная тайна. Никто, кроме нас с тобой, не должен ее знать. Дэнни, ты умеешь хранить секреты?
- Еще как! - мгновенно заверил ее я. - А что они вам подарили?
- Подожди минутку, - она встала и направилась в дом, а я опять налил себе чаю и взял еще один кусок пирога. Надо бы его съесть, пока она ходит, а то неприлично разговаривать с набитым ртом с такой воспитанной женщиной.
Но как я ни старался жевать побыстрее, я все равно не успел. Буквально через минутку старушка вернулась. В руке она несла разноцветный мячик. Хотя 'несла' - это не совсем верно. Миссис Хайт шла, держа перед собой руку ладонью вверх, а над рукой, в такт шагам, покачивался мячик. Такого я никогда в жизни не видел. Он переливался всеми цветами радуги и словно светился изнутри. Подойдя к беседке, миссис Хайт опустила руку, и мячик упал и запрыгал по траве. Он прыгал, и прыгал, и прыгал - подскакивая то выше, то ниже, - и прямо-таки горел желтым и красным, зеленым и голубым.
Потом он запрыгнул на стол и принялся меня разглядывать. Яркие его цвета сменились на более приглушенные, и он даже вроде как замер на минуту. Я говорю 'разглядывать', потому что мне именно так и показалось, хотя никаких глаз у него, конечно, не было. Он словно прикидывал, умею ли я хранить секреты. Потом он как бы повернулся к миссис Хайт и вопросительно посмотрел на нее. Не знаю, как уж он понял, что я умею, - может, по выражению ее лица? Миссис Ребекка не сказала ему ни слова, но мячик сразу успокоился и снова засветился веселым светом. После чего спрыгнул со стола и заскакал по траве. Это было так здорово!
- Ух ты! - выдохнул я. - Это что?
- Не знаю, - сказала она. - Игрушка. Или сувенир. Я его называю 'шарик хорошего настроения'. Когда мне грустно или у меня неприятности, я на него смотрю, и сразу становится радостно на душе.
- А из чего он сделан? Пластмассовый? Или деревянный?
- Ну уж точно не деревянный, - заверила меня она. - И, наверное, не пластмассовый. Скорее всего, из какого-то неизвестного человечеству космического материала. Когда он разрешает себя погладить, то на ощупь теплый и как будто каучуковый. Но и не каучуковый, потому что не проминается под пальцами. Да и вообще он очень легкий, совсем невесомый.
- А может, это какое-то инопланетное домашнее животное?
- Дэнни, да откуда же мне знать! - сказала старушка. - Я думала об этом, но мне кажется, что и не животное. Животным же надо что-то есть и пить. Ходить в туалет, в конце концов, а он ничего этого не делает. Но зато он понимает все, что я ему говорю. И никогда не пристает, если я занята. Ну вот что, дорогуша, - обратилась миссис Хайт к шарику, - погулял и хватит. Иди домой.
Шарик еще чуть-чуть попрыгал вокруг стола и ускакал. Я был в восторге. Жаль, что у меня день рождения уже прошел. А то я бы тоже пригласил на него инопланетян, чтобы они и мне такой шарик подарили. Но такие секреты хранить трудно. Так и подмывает кому-нибудь выдать! Хорошо, что сейчас лето и я пока без друзей.
- Миссис Хайт, - вдруг испугался я. - А если сержант Хопкинс и правда армию вызовет, и она посбивает все летающие тарелки?
- Не бойся, мальчик, - успокоила меня миссис Хайт. - Если бы он мог, он давно бы это сделал. Последний месяц он по три раза на дню звонит то в правительство, то в министерство обороны. Я знаю, мне Сюзи Кауфман рассказывала. Только на его слова, судя по всему, никто внимания не обращает.
Я сделал понимающее лицо. Сюзи Кауфман работала на телефонной станции и всегда знала, кто и куда звонит и по скольку минут с кем разговаривает. Может, она даже знала, о чем, но никогда в этом не признавалась, потому что это запрещено законом.
- А ведь они не первый раз к нам прилетают, - продолжала миссис Хайт. - Знаешь, одно лето, когда я была совсем маленькой девочкой, чуть постарше тебя, их было столько... Еще даже больше, чем сейчас. Тогда города еще не было, наш дом стоял один. И на мили вокруг - ни живой души. Только Нэшвилл. Грязная заштатная деревенька, в которой жили одни пьяницы. Мой отец тогда обращался в правительство, но его подняли на смех. Потом, когда я была уже постарше и тарелки появились снова, у нас гостил один знаменитый фотограф. Ему удалось сделать снимки с инопланетянами, но фотографа тоже подняли на смех. Он отдал свою пленку на экспертизу, а эксперты сказали, что все это - сложный технический трюк. Я думаю, что с Хопкинсом то же самое.
- А пинк-ноллзовские? - спросил я. - Они же тоже, наверное, звонили и обращались куда-то. Что тогда получается: мы врем - и они врут? То есть все врут?
- Наверное, так и получается, - согласилась пожилая Ребекка. - Видишь ли, Дэнни, что такое инопланетяне. Это не просто инопланетяне - это, если доказать, что они есть на самом деле, - настоящая революция! И неизвестно, чем все еще закончится не то что для нашей страны - для всего мира, окажись правдой. А еще туристы. В Хэппи Вэлли тогда понаедет толпа туристов, которым надо будет где-то жить - то есть надо строить отели и кемпинги, - и что-то есть, то есть будут нужны бары и рестораны. И казино - где бы они развлекались. Туристы - это большой бизнес, - она подняла вверх сухонький морщинистый пальчик. - Кому тогда будет нужен Нэшвилл со своей ярмаркой? Ты поедешь в Нэшвилл? Нет! Ярмарка переедет сюда. И Лас-Вегас тоже придется закрывать. Казино там есть, и много, а настоящих летающих тарелок - ни одной! Так что это не только политика, но еще и экономика, - заключила миссис Хайт. - Сюда замешаны большие деньги. Никому не нужно, чтобы инопланетяне были. А они есть.
Я пришел к выводу, что миссис Хайт тоже была разумной - да, очень разумной. А потом посмотрел поверх ее головы и увидел, как над плоской крышей полицейского участка зависла летающая тарелка.
- Прилетели!!! - громко заорал я и как ошпаренный выскочил из-за стола. Милая старушка вздрогнула и с перепугу выронила кусок черничного пирога прямо в чашечку с чаем.
Как я ни торопился, а все равно оказаться первым на площади у меня не получилось. Когда я прибежал, там уже собралась целая толпа народу. Я увидела шерифа и мэра, владельца конюшни Лэнса Фармера и хозяина магазина мистера О'Брайена, Сэма, Линду и многих других. Жители Хэппи Вэлли стояли, задрав головы, и таращились в небо. А там, немного в стороне от участка, висела другая толпа - только теперь из НЛО. Их было штук пять или даже десять, они собрались в кружок и будто совещались - перемигивались разноцветными огоньками, подрагивали и покачивали краями своих блюдец. Потом одна из тарелок газанула на месте и так стремительно полетела, будто ее выпустили из ружья. Не прошло и минуты, как она скрылась за горизонтом. Другие НЛО остались ждать. Мы тоже решили набраться терпения.
- Подействовало, - с гордостью сказал Сэмюэль Лейз. Конечно, ему есть чем гордиться - это же его идея!
- Интересно, куда это она? - спросила Линда.
- За документами, - сказал Сэм. - Куда же еще.
Прошло, наверное, минут пятнадцать, а то и все полчаса, прежде чем улетевшая тарелка вернулась. Конечно, я бы не дал гарантии, что это была та самая тарелка, но у меня сложилось именно такое впечатление. Похоже, так думали и другие.
НЛО еще немного посовещались, потом от них отделилась парочка и они медленно, чтобы никого не напугать, приблизились к нам. В центре днища одного из блюдец загорелась яркая точка, и из нее появился тоненький лучик-указка. Указка немного пошарила по земле между стоявшими людьми, и наконец замерла возле ног нашего мэра. А затем по ней, как по ниточке, вниз соскользнул прозрачный сверкающий кристалл, похожий на две сложенных вместе пирамидки, и лег на землю. То же самое проделала и другая тарелка, только вместо кристалла к ногам мэра спустилась маленькая черная плошка с дырочкой посередине. После чего летающие тарелки присоединились к своим собратьям и принялись за нами наблюдать. А мы стояли и смотрели на кристалл и плошку и не знали, что делать дальше. Тогда я подошел мистеру Блуму, наклонился - и поднял их. Я знал, что это неопасно. Во-первых, потому, что до этого видел шарик хорошего настроения. А во-вторых, потому, что знал.
Я вставил кристалл в отверстие в плошке, и из него во все стороны брызнули разноцветные лучи, которые начали складываться в какие-то картинки.
- Экран нужен, чтобы увидеть, - сказал шериф. - Это, наверное, что-то типа проектора. Идемте-ка в участок, спроецируем на стену.
Я, Сэм, Линда, мистер Питер Блум, шериф Барстоу и еще несколько человек вошли внутрь. Я поднес кристалл с плошкой к стене, и на ней появилось изображение. Сначала это была летающая тарелка, которая летала туда-сюда без всякой цели.
- Тарелка, - сказал Сэм, как будто без него этого никто не видел.
Потом на стене появился я. Я ехал на велосипеде. Сначала просто ехал, потом ехал на одном колесе, потом без ног, а потом и без руля.
- Дэнни, - возмутилась Линда, - тебе сколько раз говорили, что так нельзя!
На нее все зашикали, потому что опять стали летать тарелки.
После тарелок появился Матерацци. Он тоже ехал на велосипеде, но только нормально. Вот Матерацци остановился, достал из заднего кармана штанов фляжку, приложился к ней, после вновь забрался на велосипед и поехал дальше. Что-то по поводу Матерацци никто замечания не сделал, хотя пить за рулем еще хуже, чем даже кататься на одном колесе!
- Странно, чтобы это значило, - сказал мистер Блум.
- Мне кажется, здесь ключевое понятие - велосипед, - опять взял слово Сэм. - Может, они пытаются дать нам знать, что для них летающие тарелки все равно, что для нас - велосипеды?
А на стене уже была другая картинка. По дороге шла Лиззи Пикельринг и подгоняла хворостиной свою тощую корову. Корова замедлила шаг, немножко оттопырила свой хвост, и на землю смачно шлепнулась густая коровья лепешка. Лиззи достала из кармана фартука полиэтиленовый пакет и лопатку и положила лепешку туда. Потом показали, как Лиззи подошла к грядке с рассадой и вытрясла на нее лепешку из пакета. На грядке моментально выросла огромная желто-оранжевая тыква.
- Все ясно, - сказал Сэм. - Это послание. Они дают нам знать, что их тарелки - это велосипеды. А фокус с коровьей лепешкой означает, что они - экологически чистые, как и велосипед, и даже, не исключено, приносят пользу.
Картинок на стене больше не было, и мы снова вышли на улицу - к ожидавшим нас в небе НЛО. Сэм подошел к ним поближе и замахал над головой руками.
- Нет! - закричал он. - Так не пойдет! Это кино ни к чему! Нужен документ, и чтобы по всей форме! С печатями, с подписями!
Летающие тарелки опять стали покачиваться, помигивать огоньками, а потом одна за другой улетели прочь. Постепенно народ на площади тоже стал расходиться кто куда. Ко мне подошел мистер Блум:
- Отдай-ка мне эту штуковину, мальчик.
Я послушно протянул ему кристалл с плошкой.
- Короче, они утверждают, что все это абсолютно безвредно и не опасно, - сказал я мистеру Веберу и Вилли Коулману. Мы сидели в закусочной на заправке, я пил газировку и рассказывал им с Вилли, что случилось на площади.
- Ну, я-то в этом почти и не сомневался, - дядюшка Вебер поднялся из-за стола. - Вилли, посмотри, там вроде кто-то подъехал, надо заправить.
Я тоже соскочил с места и кинулся за своим ведром - вдруг водитель захочет, чтобы ему помыли машину? Но если бы я знал, кто приехал заправляться, ни за что бы не торопился. Около колонки стоял черный 'Мерседес' Дикки Дика. За все время банкир только один раз разрешил мне помыть его, и то потом не заплатил. Точнее, дал так мало, как никто до этого. И всего-то - десять центов. Жмот. В принципе, десять центов - это тоже деньги. Я подошел к машине.
- Мистер Диккенсон, сэр, - вежливо обратился я к нему. - Не желаете ли вы освежить свое авто и тем самым улучшить товарный вид автомобиля?
Этой фразе меня научил Сэм. Она безотказно действовала на водителей и пассажиров. На всех, кроме Диккинсона.
- У него и так хороший вид, - отмахнулся Дикки Дик и, повернувшись, сказал кому-то на заднем сиденье: - Так ты уверен, что мы туда доедем на моей машине?
Стекла были затонированы, пассажиров не разглядеть, но я услышал голос Матерацци:
- Совершенно верно, сэр, там очень хорошая дорога, только ей редко кто пользуется.
Получив пищу для размышлений, я отошел от 'Мерседеса'. Вот это да! Наш богатей банкир - и возит в своем шикарном лимузине грязнулю Матерацци! Ну и компашка. Очень уж подозрительная. Но вдвойне подозрительно было то, что в этот раз за рулем сидел не личный шофер Диккенсона, а сам Дикки Дик. Это значило только одно: дело, которое они затеяли, было совершенно секретным и никто посторонний не должен был о нем знать. Интересно, кого еще скрывали тонированные стекла дорогого 'Мерседеса'?
Ответ на этот вопрос стал известен мне почти сразу - из машины вышел сержант Хопкинс и побежал в туалет. Так, уже трое. Мест в машине пять - два спереди и три сзади. Если там кто еще и сидит, так это наверняка Альберт Кроули. Жалко, что у меня нет подслушивающего и подглядывающего рентгеноскопического устройства, которое просвечивало бы насквозь все автомобили, как флюорография - грудную клетку!
Но кое о чем все же можно было догадаться и при таком исходных данных. Значит, так. Под буквой 'А' у нас шел Дикки Дик, который не любил инопланетян потому, что у него не было летающей тарелки, как у них. Он же самый богатый! Это непорядок.
Под буквой 'Б' шел сержант Хопкинс, который не любил их потому, что не любил никого, и хотел всех взорвать.
Под буквой 'В' шел Матерацци - у него единственного была уважительная причина не любить инопланетян, но дела это не меняло.
Так и есть, это заговор. Еще бы знать, какие цели преследовали заговорщики. Я поставил ведро рядом с дверью в подсобное помещение, уселся на свой велосипед и поехал искать Сэма с Линдой - делиться полученной информацией.
Их я нашел у нас дома, они составляли какую-то бумагу - я так думаю, это было очередное обращение от имени Инициативной группы. Сэм моей тревоги почему-то не разделил.
- Ну и что, - сказал он, переворачивая листы с текстом исписанной стороной вниз, чтобы я не прочитал. - Мало ли кто кого и куда подвозит. Хотя... хотя... - повторил он в раздумье, - ты прав, Дэнни, что-то здесь нечисто. Линда, сколько у нас хороших дорог, по которым никто не ездит? Я знаю только одну.
И я знал только одну. И Линда тоже.
- Дорога на старую шахту, - сказала она.
Много-много лет назад неподалеку от того места, где сейчас находится наш городок, была угольная шахта, которую потом закрыли. То ли там уголь закончился, то ли он был плохого качества, то ли потому, что началась Великая Депрессия и владелец шахты разорился. А может, по всем этим причинам вместе взятым. В общем, все случилось задолго до того, как родился я. Сейчас там только и было, что заколоченный досками вход в подземелье да заброшенное здание шахтоуправления. Несколько лет назад одна фирма из Нэшвилла решила открыть в бывшем управлении кемпинг для туристов - местность там, говорят, очень красивая, горы, озерцо, где можно купаться и ловить рыбу, а здание хоть и старое, но еще очень прочное. В нем хорошо сохранилось все - и стены, и крыша, и перекрытия. Нэшвиллская фирма, прежде чем перестроить управление, заасфальтировала дорогу. Ну а потом из штата приехала какая-то строительная комиссия и запретила открывать кемпинг - потому что там кругом старые выработками, а они в любой момент могут обвалиться. Ни из Хэппи Вэлли, ни из Пинк-Ноллз на шахту никто не ездил. Зачем, когда совсем рядом есть пруд, где тоже и рыбы навалом, и купаться хорошо.
- Что им надо втроем на шахте? - задумчиво спросил Сэм. - Неспроста же они туда отправились!
- Кто хочет сока? Я на кухню, - ответила Линда и встала из-за стола.
Сока хотели все, поэтому мы отправились на кухню втроем. Меня так и подмывало рассказать им про веселый шарик миссис Хайт, но я сдерживался.
- Давай на разведку съездим, Линда, - сказал Сэм, - и посмотрим. Слишком уж разношерстная компания.
- Можно я с вами? - с замиранием сердца спросил я. - Это же я все узнал!
- Нет, - ответила Линда. - Сейчас ма вернется. Сам знаешь, как она ругается, если никого дома нет, когда она приходит.
- Тебе лучше остаться, Дэнни, - подхватил Сэм. - Чего насупился? Вдруг там у Хопкинса тяжелая артиллерия запрятана, и он палит по всем без разбора, кто пароль не знает? Один меткий выстрел, и всмятку. Мы ладно, мы уже с Линдой старые, а ты молодой. Тебе жить да жить.
Я давно заметил, что когда Линды рядом нет, Сэм - человек как человек, а когда они вместе, начинает надо мной издеваться. Если вы это называете любовью, то я никогда не влюблюсь!
Линда с Сэмом сели в его старенький 'шевроле' и укатили. Как только их машина скрылась за поворотом, я побежал в гараж. Доставать велосипед. Не хотят меня с собой брать - и не надо. Я тоже дорогу знаю! Но тут и впрямь вернулась мама, и заставила меня сначала мыть руки, а потом ужинать, а потом поливать цветы. Когда я освободился, на улице совсем стемнело. Я даже и думать не стал о том, как бы незаметно выскочить из дома и тоже поехать на разведку - ночью в лесу слишком опасно. На старой шахте, до того, как ее закрыли, завалило сразу сто человек. Откапывать их никто не захотел, и они навечно остались придавленными толщей угля. А раз их не смогли похоронить по-христиански, то они превратились в привидения. Как только солнце закатится, они выбираются из-под земли и начинают рыскать по лесу, выискивая живых людей, чтобы вырвать у них сердце. Я решил отложить все до утра и отправился к себе в комнату - она на втором этаже - строить план, как я буду разоблачать Дикки Дика и его прихвостней. А потом ко мне заглянула ма и отправила спать.
Но не успел я заснуть, как с улицы послышался шум 'шевроле' Сэма. Он у него очень специфический, со стуками - из-за подвески. Это мне Вилли Коулман объяснил. Но Сэм, вместо того чтоб машину ремонтировать, Линду то в кино водит, то пирожные ей покупает. Глупец. Совсем ума скоро лишится со своей любовью. Заодно и машины. Требовалось срочно выяснить, что им удалось разузнать.
Оказалось, что приехали они не одни - с какой-то женщиной. Похоже, не из Хэппи Вэлли, потому что голос у нее был совсем незнакомый. Я встал с кровати, тихонько открыл дверь и вышел на лестницу. Там я присел и стал наблюдать в просвет между перилами. Женщина и впрямь была чужой. В темной юбке до щиколоток и такой же темной кофте с длинным рукавом. На голове у нее была косынка, из-под которой в разные стороны торчали волосы, и вообще она была какой-то неопрятной. Мне она не понравилась. Интересно, что она делает у нас дома?
- Нашей цивилизации угрожает страшная опасность, - говорила женщина маме. - Да, миссис Мак-Кензи, это точно. У них есть агент на Земле, ренегат от человечества, который передает им информацию, но по какой-то причине они ошиблись и вышли на связь не с ним, а со мной. Вот откуда я это узнала. Мой долг - предотвратить необратимое.
- Как же так? - удивилась ма. - Они связались не с ним, а с вами, и даже не поняли, что вы - посторонняя?
- Мы для них все на одно лицо, - ответила женщина. - Как свиньи. Вы же не отличаете одну свинью от другой? Так и они не отличают людей одного от другого, даже мужчин и женщин путают.
Это был неудачный пример. Уж кто-кто, а моя ма точно отличала одну свинью от другой и никогда их не путала. Но, как ни странно, возражать она не стала, а вместо этого предложила женщине присесть на диване в гостиной, а сама села в кресло напротив. Линда с Сэмом стояли у входной двери и о чем-то тихо переговаривались.
- В чем же заключается необратимое? - спросила ма. - Миссис... миссис... как вас зовут?
- Эльза Вишер, - сказала женщина. - Мисс Эльза Вишер. Я уже представлялась. Они напускают морок, чтобы их не узнали. Вот как, вы считаете, они выглядят?
- Маленькие, зелененькие, с псевдоподиями вместо рук и ног, - ответила ма.
- Ничего подобного, - твердо заявила женщина. - На самом деле они лиловые и длинные, как плети. Когда они хотят напасть на человека, то обвивают его, как анаконда окапи, своим телом, чтоб он не мог сопротивляться, и утаскивают к себе в тарелку.
- Ну надо же, - сказала ма. - Кто бы мог подумать. Лиловые и длинные. Как анаконда окапи. Точно, морок. Так какая же страшная опасность угрожает нашей цивилизации, которую вы должны предотвратить?
- Брайан Адамс, - сказала женщина. - Они хотят украсть Брайана Адамса. Я его предупреждала, но он слишком легкомысленный. До этого они украли Элвиса Пресли и Коперника. Коперника украли прямо с костра.
- С костра?! - мама очень удивилась. - Насколько я помню, Коперник умер сам, в своей постели. А сожгли Джордано Бруно.
- Вы зря мне не верите, - недовольно поморщилась женщина. - Все было именно так, как я вам говорю. Я узнала это из сеанса связи. Это потом вмешались церковники и все переиначили, как им удобно. Сожгли - Коперника. Точнее, его хотели сжечь, но инопланетяне его похитили прямо из огня, и тогда церковники выдумали историю про постель.
- А как же Джордано Бруно? - спросила ма.
- Кто это? - не поняла женщина.
- Сосед наш, - ответила ма. - Наверное, вы с ним были незнакомы.
- Сожалею, - чопорно проговорила женщина.
Я первый раз слышал, как ма врала, - соседа по имени Джордано Бруно у нас отродясь не было. Уж я-то точно о нем бы знал. Вот это да! Значит, она тоже умеет!..
- Вы хотите чаю, мисс Вишер? - спросила мама, и не дожидаясь ее ответа, поднялась с кресла. - Линда, пошли. Поможешь мне.
Но только почему-то вместо того, чтобы пойти на кухню, ма направилась к лестнице и стала подниматься на второй этаж. Я юркнул в свою комнату, но дверь не закрыл - оставил маленькую щелочку, чтобы все слышать.
Вот ма поднялась по лестнице, остановилась совсем рядом с моей комнатой, и почти сразу к ней подошла Линда.
- Что это значит? - тихим голосом сказала мама. - Кого вы сюда притащили? Она же сумасшедшая!
- Мам, - виновато заговорила Линда. - Мы ехали с Сэмом, а она шла по дороге. Одна. Уже темно, лес кругом. Не бросим же мы ее в лесу ночью!
- Но мне ее тоже не надо! - зашептала ма. - Делайте, что хотите, но чтобы духу ее здесь не было! Вдруг она опасная психопатка и в приступе может убить? Ты что, забыла, у нас в доме - маленький ребенок!
...Маленький ребенок? Это она про кого? Про меня?! Но я уже не маленький. Мне в апреле - одиннадцать лет!
- Как ты себе это представляешь? - Линда перешла в наступление. - Я подойду к ней и скажу: 'Извините, мисс Вишер, а не пошли бы вон!' Так, что ли?
- Так тоже нельзя, - нехотя согласилась ма. - Надо что-то делать. Зови сюда Сэма.
- Сэмми! - крикнула Линда. - Поднимись, пожалуйста. Мы не можем найти сахар и сливки!
Сахар и сливки? На лестнице?.. Нет, все-таки они не умеют врать. Меня б попросили, я бы научил.
Поднялся Сэм.
- Простите, миссис Мак-Кензи, - сказал он маме. - Так получилось.
- Вижу, - вздохнула она. - Я предупреждала и шерифа, и Блума, что лучше никого не звать, ни армию, ни правительство, а то жизнь в ад превратится. И отбоя от сумасшедших не будет. Надо решить, что делать с этой Вишер.
- Миссис Мак-Кензи, - осторожно начал Сэм. - Может, мы отвезем ее ко мне, а я буду спать у вас - в гостиной, на диване?..
Сэм снимал небольшой домик неподалеку от школы, в котором была всего одна комнатка. Наверное, он тоже боялся ночевать с опасной психопаткой. Ма помолчала немного, а потом снова вздохнула:
- Хорошо. Похоже, другого выхода и впрямь нет. Но утром у меня к вам будет серьезный разговор.
Потом она сделала один шаг - и неожиданно вошла ко мне в комнату, больно стукнув меня по лбу дверью.
- Дэнни, - сказала мама строго, - подслушивать некрасиво. А ну быстро спать!..
Когда я утром проснулся, все уже встали. Мисс Эльзы Вишер не было и в помине, Сэм ходил по нашему дому и что-то довольно насвистывал, а Линда была очень молчаливая и задумчивая. Когда я стал спрашивать, чему они радуются и не радуются, то они только отмахнулись от меня. Сэм - весело и совсем не обидно, а Линда - раздраженно.
Тогда я решил разузнать все у ма. Ее я нашел на заднем дворике, она сидела за столом рядом с огромной вишней и раскладывала по кучкам свои ветеринарные принадлежности.
- Мам, я что-то интересное пропустил, да?
- Да нет, - пожала плечами ма. - Сэм с Линдой женятся.
- Так она же не хочет!
- Уже хочет, - улыбнулась ма. - Видишь ли, Дэнни, когда молодой человек ночует в доме, где живет незамужняя девушка, это не очень-то и прилично. А чтобы было прилично, они должны пожениться. Вот это я сегодня им утром и сказала. Так что у нас скоро свадьба.
...Ур-ра!!! Я любил Линду, а еще мне очень нравился Сэм. Вот и еще одно доброе дело, которое сделали инопланетяне.
После завтрака я быстренько сбегал к лачуге Матерацци - кто знает, может, он бы что и рассказал мне, куда и зачем Дикки Дик возил вчера его и сержанта Хопкинса. Но того не было на месте. Тогда я решил на всякий случай наведаться к Хопкинсу - тоже бесполезно. Трудно сказать, был ли сержант дома или нет - я даже во двор зайти побоялся, потому что там на цепи надрывалась огромная овчарка, которую он привез с собой из армии. Я прошелся вдоль забора туда и обратно, но, сколько овчарка ни лаяла, дверь в доме так и не открылась - даже занавески на окнах не дрогнули. Наверное, опять никого. Идти к Диккенсону не имело смысла. Дворецкий бы меня все равно дальше порога не пустил, а если бы и пустил, то вряд ли бы мистер Диккенсон стал со мной разговаривать.
И тут в голове у меня созрел план. Я оседлал велосипед и отправился на заправку к дядюшке Веберу. Наш городок стоит немного в стороне от большой трассы, милях в трех, поэтому машин у нас на улицах мало. Но вот на заправке и в кафе у Кроули, которое находится чуть поодаль, всегда много проезжающих. И всегда кому-то надо что-то помыть. Когда в моем кармане было 3 доллара 50 центов, я направился в Гранд Сити банк.
- Хэлло, Дэнни, - поздоровалась из-за конторки кассир Эмили Гоу, приемная дочь дядюшки Вебера. - Ты опять принес письмо от мистера Блума?
- Нет, мисс, - сказал я. - Сегодня никакого письма. Я по другому поводу. Хочу открыть счет в вашем банке.
- О, значит, ты наш новый клиент, - одобрительно подняла брови Эмили. - Но счета открывает мистер Диккинсон, а его сейчас нет.
- Когда он будет?
- Представления не имею. Мне он не докладывается, - ответила Эмили. - Он с утра сегодня заскакивал на минутку, а потом сразу куда-то уехал.
- Наверное, с Матерацци и Хопкинсом? - как можно небрежнее уточнил я. Это было главное, из-за чего я и пришел в банк.
- С Хопкинсом, - сказала Эмили. - Матерацци не достоин общества столь великого человека, как Дикки Дик. А что?
- Ничего, - пожал я плечами. - Когда он появится, дашь мне знать. Дело есть дело.
- О, ну конечно, - кивнула Эмили. - Тем более такое важное дело, как у тебя. Открытие счета. Я позвоню Линде, а она передаст тебе. Пойдет?
- Пойдет, - сказал я.
- А что, они правда наконец-то решили пожениться? - спросила Эмили.
- Правда, - подтвердил я и признался: - Не знаю, кто как, мисс Эмили, а я выбором Линды доволен.
- Еще бы, - сказала Эмили. - Теперь в школе у тебя будут только отличные отметки и ты станешь лучшим учеником.
Вообще-то до лучшего ученика мне еще далековато, но мысль Эмили Гоу заслуживала внимания. С такой точки зрения возникшую ситуацию я еще не рассматривал.
Я вышел из банка в задумчивости. Деньги не понадобились - я их заработал для страховки, вдруг Дикки Дик был бы на месте. Ничего конкретного, правда, узнать тоже не удалось, но зато я получил косвенное подтверждение своим догадкам. Вчерашняя поездка Диккенсона и остальных - всего лишь одно, возможно, начальное звено в целой цепи событий, которые мне предстоит прояснить. ...И тут я поймал себя на мысли, что думаю так же, как говорит Сэм. В принципе, это не было плохо. Глядишь, до чего умного и додумаюсь.
Потом я сел на велик и махнул на старую шахту - на всякий случай. Ко мне прицепились пара летающих тарелок, но я не обращал на них никакого внимания, и они очень быстро отстали. Честно говоря, я понятия не имел, чего именно добиваюсь, но делать что-то надо было, а ничего другого мне в голову не приходило. Тем более что Линда с Сэмом про инопланетян и думать забыли. Они думали только о свадьбе. Линда уже перестала раздражаться и молчать и была вполне довольна жизнью. Наверное, она подсознательно хотела, чтобы ее заставили выйти замуж, но боялась в этом признаться, а когда жизнь не оставила ей выбора, то она поняла, что это именно то, что ей и нужно. Про подсознание мне как-то объяснил шериф Барстоу, когда я его спросил, зачем люди совершают преступления, хотя прекрасно знают, что после этого попадут в тюрьму. Он мне ответил, что людей такого типа свобода подсознательно страшит, и они только о том и мечтают, чтобы их упекли в кутузку, но боятся в этом признаться. Им проще что-нибудь украсть или затеять драку, чем прийти в полицию и честно попросить: посадите меня, пожалуйста, в тюрьму.
Я крутил педали по лесной дороге, ведшей на шахту, изо всех сил. Еще, конечно, был божий день, и солнце стояло высоко над головой, но кто их знает, этих привидений. Вдруг они решат сделать сегодня исключение и, вопреки своим привычкам, выйти на охоту не дожидаясь ночи? Но тут из-за поворота за моей спиной послышался шум мотора, и я, как ни боялся заваленных углем шахтеров, вместе с велосипедом нырнул прямо в лес. И вовремя - потому что мимо меня в сторону шахты по дороге пронесся джип сержанта Хопкинса. Нет, не зря я сюда поехал! Только надо быть очень и очень осторожным, чтобы ничем себя не выдать. Я уже перестал думать о привидениях, а думал только о Хопкинсе и банкире Диккинсоне и о том, что они со мной сделают, если узнают, что я за ними слежу. Эта опасность была куда более реальной, чем призраки.
Доехав до пригорка, с которого начинался спуск к шахте и шахтоуправлению, я слез с велосипеда и снова вошел в лес. Велик я оставил около большого пня рядом с родничком, а сам сквозь кусты стал пробираться вперед. Вскоре я оказался на полянке, которая выходила как раз к заколоченному входу в шахту. Рядом с открытой дверью шахтоуправления стоял джип. Задняя дверца и багажник у него были открыты, а сержанта нигде не было видно. Выходить я не рискнул, а присел за кустиком и принялся наблюдать. Через несколько минут в дверях появились Хопкинс и еще три человека. Один из них был Матерацци, а двоих других я по именам не знал, но знал, что они жили в Пинк-Ноллз. Наверное, это были те самые собутыльники, которых инопланетяне отучили пить, когда воровали лосиху. Я так решил, потому что на них, как и на Матерацци, были мятые обвислые штаны и грязные пиджаки. Их лица были очень похожи на штаны - такие же мятые и обвислые.
- Ну все, ребята, еще один заход - и отчаливаем, - сказал Хопкинс, подойдя к джипу. Он достал из машины несколько деревянных ящиков и поставил их на землю. Троица бывших пьяниц, взяв каждый по ящику, скрылась в шахтоуправлении. Последний, самый большой и тяжелый, Хопкинс занес сам. На боковые стенки ящиков черной краской была нанесена маркировка, но что именно там написано, с моего места было не разобрать - слишком далеко. Потом все вышли из здания, Хопкинс запер дверь на ключ и пару раз дернул ручку, проверяя, точно ли она закрылась.
Джип уехал.
Я подождал немного - чтобы они отъехали подальше, - вышел из своего укрытия и подошел к двери. Дверь была крепкая, металлическая, хотя и очень старая, с кое-где проступившими на ней пятнами ржавчины, а вот замок - совсем новый. Его, наверное, поставили лишь несколько дней назад, если не вчера или сегодня. О том, чтобы открыть замок без ключа, не могло идти и речи. Так же, как не могло идти речи о том, чтобы выбить или взломать дверь. Я немного потолкал ее плечом, так, на всякий случай, хотя сразу было ясно, что через нее внутрь мне не попасть. Ладно, попробуем что-нибудь другое.
Много бы я отдал, чтобы узнать, что они спрятали в шахтоуправлении! А если точнее, я бы смог сейчас отдать три доллара 50 центов - вот они, лежат у меня в кармане и приятно греют душу. Конечно, в банке я обошелся без них, но деньги никогда лишними не бывают. Позже я обязательно найду им применение, а пока надо что-то предпринять. Наверное, надо попробовать залезть через окно или поискать другой вход.
Я поднял голову вверх и стал внимательно осматривать здание. Оно действительно было очень прочным - по крайней мере, снаружи. Стены - толстые, крепкие, сложенные из серого неотесанного камня - создавали впечатление средневековой крепости. В таких жили рыцари, которые потом отправлялись на войну с сарацинами. И окна здесь тоже были как у крепости - то есть маленькими, узкими и расположенными высоко над землей. Как бойницы. Может, эту шахту построили во время войны с индейцами? Когда начинались набеги враждебных племен, шахтеры запирались в здании и отстреливались через окна? Может, конечно, все и так, но мне от этого сейчас было не легче. Потому что ни одной лестницы, даже самой старой и поломанной, я не нашел. Тогда я обошел здание и увидел еще одну дверь. Запертой она не была, но открыть ее тоже не представлялось возможным, потому что изнутри она была чем-то очень сильно завалена. Я попробовал было протиснуться в небольшую щель между дверью и косяком, но потерпел неудачу. Тогда я твердо решил влезть через окно.
Для этого я определил самое, на мой взгляд, низкое окно и стащил под него все, что только могло мне пригодиться. В основном, это были, конечно, доски. Я проверял их на прочность, а потом подставлял под углом к стене и пробовал взбежать по ним наверх и уцепиться за подоконник. Но у меня опять ничего не получилось - досок нужной мне длины не нашлось. Те, что были достаточно крепкими, оказывались слишком короткими, а длинные - слишком гнилыми. Они ломались, как только я на них ступал.
Свалившись несчетное число раз, набив себе кучу синяков и шишек и оцарапавшись, я пришел к выводу, что одному проникнуть в здание мне, скорее всего, не удастся, и сел передохнуть. И опять вспомнил про свои заработанные честным трудом деньги. Нет, все-таки хорошо, что я пошел сегодня на заправку. Бог с ним, с Дикки Диком. Чисто машинально я засунул руку в задний карман брюк и - о, ужас! - он оказался пуст! Наверное, я потерял их, когда падал. Я соскочил с места и стал шарить по траве вокруг, но ничего не нашел. Тогда я пошел к задней двери - вдруг они вывались в тот момент, когда я пытался протиснуться в щель? Денег не было.
Я вернулся к доскам и снова внимательно все осмотрел - и снова ничего не нашел. Это был конец. Три доллара пятьдесят центов! Пойдите, попробуйте их заработать, я на вас посмотрю. Мне стало обидно. Чертовски обидно! - как сказал Лэнс Фармер, когда его лошадь пришла последней на скачках в Нэшвилле.
Чтобы хоть как-то успокоиться, я принялся думать о том, что я все равно потратил бы эти деньги на ярмарке. Купил бы на них всякой ерунды - типа сладкой ваты или жевательных резинок. От этого стало еще только хуже, потому что ерунды получилось слишком много. И сразу же количество ваты и резинок стало увеличиваться с неимоверной скоростью и очень быстро достигло чуть ли не бесконечности. Точнее, оно превратилось в гору. И вот эту гору я сейчас потерял! В этом месте - сказу честно - я даже заплакал. А если еще честнее - разревелся хуже девчонки. А поскольку меня все равно никто не видел, то я рухнул на землю, как подкошенный, и зарыдал, уткнувшись лицом в траву. Три доллара пятьдесят центов! Я бы приехал сейчас домой и отдал их маме, и тогда в копилке у меня был бы уже 81 доллар 50 центов, а так... Всего-то 78 долларов!..
Я плакал, и плакал, и плакал... До той поры, пока мне не показалось, что я здесь не один. Тогда я еще раз всхлипнул и поднял голову.
Прямо перед моим носом - ну, метрах, может, в пяти, стояли три летающих тарелки, а рядом с ними - несколько маленьких зелененьких человечков. Они молча разглядывали меня и помахивали своими псевдоподиями.
- Чего уставились? - я вытер нос и сел. - Вас бы на мое место, тоже, поди, расплакались бы, - сказал я. На самом деле мне было очень неудобно, что меня застукали за таким недостойным поведением.
Один из человечков отделился от толпы, подошел ко мне совсем близко и как будто спросил, что случилось. Вообще-то спросить он не мог - у него не было рта, но если бы я был он и вдруг бы увидел, что кто-то горько плачет, то обязательно бы это сделал. Поэтому я ответил:
- Я деньги потерял, - у меня опять на глаза навернулись слезы, но я сдержался. - Много денег... Я их заработал тяжким трудом, - гордо добавил я.
Человечек склонил набок то, что можно было бы назвать головой, и вроде как снова что-то спросил.
- Где-то здесь, - я обвел рукой поляну с досками.
Потом посмотрел на него - и хмуро ответил:
- Искал, конечно. Не нашел.
Остальные человечки тоже осмелели, обступили меня со всех сторон и принялись что-то наперебой говорить. То есть они, разумеется, ничего не говорили - просто у меня сложилось такое впечатление. Мне показалось, что они предлагали помощь.
- Как вы мне поможете? - спросил я. - Я здесь уже все обсмотрел. Пусто. Тоже искать будете? Вы хоть знаете, как выглядят деньги?
Тогда один из человечков вытянул из себя псевдоподию, а в ней, как в кулачке, была зажата какая-то палочка. Точнее, я не знаю, что это было - я просто называю это палочкой, потому что эта штука больше всего походила на палочку. Другой человечек достал из себя, как из кармана, шарик - такой же, как они подарили миссис Хайт. Тот, что был с палочкой, отвернулся, а тот, что с шариком, размахнулся и кинул его далеко в сторону. Тогда второй, держа палочку в вытянутой псевдоподии, стал медленно поворачиваться вокруг себя. Один из концов палочки загорелся - сначала слабым и неуверенном светом, а потом вспыхнул ярким лучом, который указывал на тот край поляны, куда улетел шарик. Тот, что с палочкой, пошел по лучу и вскоре вернулся с шариком. Я все понял.
- Ага, - сказал я. - Давай сюда свою искалку.
Псевдоподия вытянулась еще сильнее - и мне в ладонь легла палочка. Больше всего она напоминала половинку обгрызенного карандаша.
- А как эта штука действует? - спросил я. - Она на батарейках? Ее включать надо?
Человечек помахал псевдоподией, и я опять все понял. Я вытянул руку и просто стал водить карандашиком из стороны в сторону. В конце концов вспыхнул лучик, я побежал по нему - и нашел свои деньги! Они валялись разбросанными под одной из досок. Странно, как я их сразу не заметил? Вот вроде бы везде смотрел!